ВИНОВАТ ЛИ СТАЛИН В РАССТРЕЛЕ ПОЛЯКОВ?

Н.С. ЛЕБЕДЕВА – ДА

Е.Я. ДЖУГАШВИЛИ – НЕТ

Вступительная статья к русскому переводу мемуаров Владислава Андерса

Фрагмент

Воспоминания Владислава Андерса вызывают и сегодня большой интерес не только в Польше, но и во всем мире. Они создавались в то время, когда основные комплексы документов, связанные с четвертым разделом Польши, советизацией территорий, вошедших в состав СССР в сентябре 1939 года, судьбой десятков тысяч военнопленных и узников тюрем западных областей УССР и БССР, массовыми депортациями населения, отношением сталинского руководства к создаваемой в СССР польской армии, не были известны. Естественно, когда их автор писал о польских офицерах и полицейских, находившихся в трех спецлагерях, о количестве уничтоженных сталинским режимом поляков и прочем, приходилось основываться на сообщениях из вторых, а зачастую из третьих и четвертых рук.

В 1990-х годах удалось найти и изучить огромные массивы документов по указанным проблемам, опубликовать наиболее важные из них, подготовить монографии.[1] Попытаемся дать хотя бы самые общие представления об этих вопросах.

Советские лидеры с беспокойством следили за усилиями гитлеровцев склонить Варшаву к совместному походу против СССР. Когда же Польша связала себя тесными узами с Лондоном и Парижем, в Польском государстве увидели активного участника западной коалиции. Последняя же воспринималась Кремлем как сила, пытавшаяся воспрепятствовать разделу сфер влияния между СССР и Германией.

1 сентября 1939 года гитлеровская Германия напала на Польшу. 17 сентября по договоренности с Берлином части Красной армии перешли советско-польскую границу.[2] В считанные дни была занята территория, которая в соответствии с секретным протоколом к пакту Молотова—Риббентропа от 23 августа того же года составляла сферу интересов СССР*.

Стремясь уничтожить Польшу как независимое государство, беспрепятственно советизировать присоединенные в сентябре 1939 года к СССР территории, сталинское руководство предпринимало решительные меры по изоляции, а затем и физическому уничтожению носителей польской государственности, а также тех, кто мог вступить в борьбу за возрождение своей страны. На всех этапах судьба польских военнопленных и заключенных тюрем определялась решениями Политбюро ЦК ВКП(б).

В ходе так называемого «освободительного похода» в Западную Белоруссию и Западную Украину в советский плен попали 240 тысяч польских военнослужащих. Однако для содержания столь большого числа людей не хватало ни лагерей, ни продуктов питания, ни вещевого довольствия, ни даже питьевой воды. В результате в октябре 1939 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б) рядовые и младшие командиры — жители присоединённых к СССР территорий — были распущены по домам, а те же категории — уроженцы центральных польских областей — переданы Германии. В плену остались 40 тысяч человек. 8,5 тысяч офицеров содержались в Козельском и Старобельском лагерях, 6,5 тысяч полицейских — в Осташковском. 25 тысяч солдат и унтер-офицеров работали на строительстве шоссе Новоград-Волынский — Львов и на шахтах Кривого Рога.[3] Вскоре руководству НКВД стало ясно, что им не удалось сломить волю офицеров и полицейских, которые были полны решимости бороться за восстановление независимости своей страны.

Параллельно с задержанием польских офицеров и полицейских в западных областях УССР и БССР проводились тотальные зачистки территории — арестовывались представители правящих классов, деятели политических партий, участники движения Сопротивления, польских, украинских, белорусских, еврейских националистических организаций и др. Были задержаны и 35 тысяч человек, пытавшихся уйти из СССР, и 145 тысяч беженцев из присоединенных Германией польских земель, перешедших к СССР. Затем они подали заявления о возвращении на контролируемые Германией земли, но не были приняты последней.[4]

В феврале 1940 года была проведена первая крупная депортация: 140 тысяч осадников[5]  и членов их семей были выселены в районы Крайнего Севера для работы на лесоповале. 2 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению Берии и Хрущёва приняло решение о выселении в Северный Казахстан на 20 лет 25 тысяч семей польских офицеров, полицейских и узников тюрем западных областей Украины и Белоруссии, которых намеревались ликвидировать.[6]

Обстановка на международной арене (действия правительства В. Сикорского в период исключения СССР из Лиги Наций, формирование Лондоном и Парижем Экспедиционного корпуса для помощи Финляндии, стремление польского правительства включить в него свой воинский контингент, англо-французские планы бомбардировки советских нефтяных месторождений в районе Каспийского моря, начавшаяся переброска германских войск к советской границе), а также внутренняя ситуация (активизация польского подполья) вновь приковали в конце февраля — начале марта внимание сталинского руководства к проблеме польских военнопленных (офицеров и полицейских) и узников тюрем западных областей УССР и БССР. С 23 февраля начинается оформление решения Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских офицеров, полицейских и заключенных тюрем и депортации их семей в Казахстан. 29 февраля Берия встречается со Сталиным, и именно в этот день составляется первый вариант записки, которую Берия не ранее 3 марта направил Сталину. В ней содержалось предложение о расстреле указанных лиц. «Вождь народов» собственноручно написал на документе: «За» — и поставил свою подпись. За ним завизировали записку Молотов, Микоян, Ворошилов. Одобрили предложения Берии также Калинин и Каганович. 5 марта 1940 года[7] Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «1) Дела для находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков; 2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 тысяч человек <…> рассмотреть в особом порядке с применением к ним высшей меры наказания — расстрела».[8] Депортация семей польских офицеров и полицейских — 60 тысяч женщин, стариков, детей — была проведена 11—13 апреля 1940 года, беженцев, не принятых Германией, — 29 июня.

Подготовка операций по расстрелу пленных офицеров, полицейских, узников тюрем и депортации их семей началась буквально на следующий день после принятия решения Политбюро ЦК ВКП(б). В расстрельные списки были включены 97% всех узников трёх спецлагерей. Первые наряды на отправку военнопленных на расстрелы начали поступать 3—5 апреля, в тюрьмы — 20 апреля. Уцелели всего 395 военнопленных. Одни из них интересовали разведку, другие являлись носителями важной информации, третьи — немцами по национальности или за них просили германское посольство и литовская миссия. Некоторые из них не были офицерами или служащими карательных органов, либо были завербованы оперативниками. В апреле-мае 1940 года были расстреляны 8348 офицеров, 6311 полицейских и 7305 узников тюрем.[9] Расстрел почти 22 тысяч поляков держался в строжайшей тайне — об их судьбе не сообщалось ни родным, ни Красному Кресту, ни правительству Сикорского.

Сталинское руководство не пощадило и 8 тысяч рядовых и младших командиров польской армии, трудившихся в принудительном порядке на рудниках Кривого Рога и шахтах Донбасса. 14 мая они были отправлены в Северный железнодорожный лагерь на строительство Печорской магистрали, где трудились в крайне суровых условиях.[10]

В июле после ввода советских войск в Литву и в Латвию оттуда были доставлены в Козельский и Юхновский лагеря интернированные там в 1939 году 2357 польских офицеров и полицейских и 2023 солдат и младших командиров. В мае-июне 1941 года почти все военнопленные из Юхновского лагеря были отправлены в Мурманскую область на строительство аэродрома Поной, где практически отсутствовало жилье и условия пребывания были даже более тяжелыми, чем в Севжелдорлаге. В результате узники и того, и другого лагеря были истощены, обморожены и почти нетрудоспособны.[11]

Незадолго до начала войны в соответствии с решением Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 мая 1941 года была проведена еще одна массовая депортация — членов семей участников контрреволюционных польских и прочих формирований сроком на 20 лет.

Значительными были потери военнопленных и при эвакуации после нападения Германии на СССР, особенно военнопленных из Львовского лагеря (1834 чел.)[12]…

1. Катынь. Пленники необъявленной войны. М., 1997; Катынь. Март 1940 — сентябрь 2000 года. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М., 2001 (далее — Катынь 1940—2000. Документы); Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939—1941 гг. Варшава; М., 2001; Депортации польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году. Варшава; М., 2003; Лебедева Н.С. Катынь: преступление против человечества. М., 1994; Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М., 2001.

2. Примечательно, что приказ о переходе войсками двух фронтов советско-польской границы в ночь с 11 на 12 сентября был отдан еще 9 числа. Однако, узнав, что Варшава держится, срок нападения на Польшу перенесли на 17 сентября. Перед частями РККА была поставлена цель «молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника», пленить их, не дав возможность уйти в Румынию и Венгрию.

3. Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 435—439.

4. Там же. С. 28—29.

5. Осадники — бывшие военнослужащие, демобилизованные из польской армии в 1921 г. и получившие земельные наделы на приграничных с СССР территориях. Они должны были периодически являться на военные сборы и служить резервом для польской армии на случай вооруженного конфликта.

6. Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 29—30.

7. Там же. С. 375—378, 384—390.

8. Катынь. 1940—2000. Документы. С. 43—44.

9. Там же. С. 563—564.

10. Там же. С. 39—40, 140—141, 204—205.

11. Там же. С. 195—200.

12. Там же. С. 205—207, 357—358.

* Не может ответственный учёный в своих работах использовать очевидные фальшивки. Да-а, Наталья Сергеевна…

ЗАЩИТИТЕ ОТ КЛЕВЕТЫ!

В орган дознания ОВД «Ховрино» от гражданина Джугашвили Евгения Яковлевича Заявление о преступлении, предусмотренном статьей 128.1 УК РФ

В первом номере журнала «Звезда» за 2013 год за подписью автора «Наталия Лебедева» была опубликована вступительная статья к русскому переводу мемуаров Владислава Андерса «Без последней главы». Не позднее 15 марта 2013 г. в сети Интернет была распространена онлайн-версия данной вступительной статьи.

Содержащиеся в указанной вступительной статье автора «Наталия Лебедева» сведения о том, что:

– с 23 февраля [1940 г.] начинается оформление решения Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских офицеров, полицейских и заключенных тюрем и депортации их семей в Казахстан. 29 февраля Берия встречается со Сталиным, и именно в этот день составляется первый вариант записки, которую Берия не ранее 3 марта направил Сталину. В ней содержалось предложение о расстреле указанных лиц. «Вождь народов» собственноручно написал на документе: «За» — и поставил свою подпись. За ним завизировали записку Молотов, Микоян, Ворошилов. Одобрили предложения Берии также Калинин и Каганович;

– 5 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «1) Дела для находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков; 2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 тысяч человек <…> рассмотреть в особом порядке с применением к ним высшей меры наказания — расстрела»…;

– в апреле-мае 1940 года были расстреляны 8348 офицеров, 6311 полицейских и 7305 узников тюрем;

– в апреле-мае 1940 года через 1-й Спецотдел в УНКВД были направлены 15 131 человек (то есть расстреляны с оформлением через 1-й Спецотдел НКВД СССР)

являются клеветой – заведомо ложными сведениями, порочащими честь и достоинство И.В. Сталина.

Порочащий характер сведений о И.В. Сталине, опубликованных автором «Наталия Лебедева» в №1 журнала «Звезда» за 2013 г., следует из того, что они являются утверждениями о фактах личного участия И.В. Сталина в организации противозаконного административного расстрела сотрудниками НКВД СССР в апреле-мае 1940 г. 15 131 польского военнопленного и 7305 арестованных польских граждан.

Эти сведения связаны с обвинением И.В. Сталина в совершении особо тяжкого преступления – убийства двух или более лиц при отягчающих обстоятельствах, то есть содержат утверждения о нарушении гражданином Сталиным И.В. действующего законодательства (пп. «а»,«ж»,«л» ч.2 ст.105 ныне действующего УК РФ; п.«д» ч.1 ст.136 и ч.2 ст.136 УК РСФСР, действовавшего весной 1940 г.). Подобные сведения, безусловно, умаляют честь и достоинство И.В. Сталина.

Согласно п.7 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24.02.2005 №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан…», сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином действующего законодательства, которые умаляют честь и достоинство гражданина, являются порочащими.

Заведомая ложность сведений о И.В. Сталине, распространенных автором «Наталия Лебедева» в №1 журнала «Звезда» за 2013 г., подтверждается следующими обстоятельствами:

Автор вступительной статьи к опубликованному в №1 журнала «Звезда» за 2013 г. русскому переводу мемуаров Владислава Андерса «Без последней главы» гражданка Лебедева Н.С. является ведущим научным сотрудником Центра истории международных отношений Института всеобщей истории Российской академии наук. Изучение фактов и обстоятельств Катынского дела входит в сферу её научных интересов и в её профессиональные обязанности. Помимо этого, гражданка Лебедева Н.С. является членом Российско-польской межправительственной «Группы по сложным вопросам, вытекающим из истории российско-польских отношений».

В силу специфики своей профессиональной деятельности, научных интересов и занимаемого служебного положения, гражданка Лебедева Н.С. обязана быть весьма информированным специалистом по Катынскому делу. Поэтому она не могла не знать, что обстоятельства пропажи без вести весной 1940 г. военнопленных бывшей польской армии, направленных в апреле-мае 1940 г. из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей для военнопленных НКВД СССР в распоряжение соответствующих областных управлений НКВД, были выяснены в 1990-2004 гг. российской Главной военной прокуратурой в ходе расследования уголовного дела №5у-6818-90. (Данное дело более известно общественности под условным названием «катынского уголовного дела №159»).

Уголовное дело №5у-6818-90 было принято к производству Главной военной прокуратурой 27 сентября 1990 г. в результате соединения двух ранее возбужденных уголовных дел. Первое из них возбудила 22 марта 1990 г. по ст.101 («Убийство») УК УССР прокуратура Харьковской области по факту обнаружения на территории лесопарковой зоны отдыха Харьковского УКГБ массовых захоронений человеческих останков с признаками насильственной смерти. Второе уголовное дело возбудила 6 июня 1990 г. по статье 102 («Убийство») УК РСФСР прокуратура Калининской (ныне Тверской) области по факту пропажи без вести в апреле-мае 1940 г. военнопленных Осташковского лагеря НКВД СССР.

Первоначальной версией следствия являлась версия о противозаконном административном расстреле 14 552 польских военнопленных и 7305 арестованных польских граждан, якобы совершенном в апреле-мае 1940 г. сотрудниками НКВД СССР на основании преступного надправового решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. Данная версия публично поддерживалась в 1990-е годы высшим политическим руководством Советского Союза, Российской Федерации и Республики Польши, активно пропагандировалась в средствах массовой информации и усиленно навязывалась представителями польской стороны сотрудникам российской Главной военной прокуратуры, занимавшимся расследованием уголовного дела №5у-6818-90.

Необходимо отметить, что из-за ограничений, предписанных следствию по политическим мотивам, в рамках указанного расследования сотрудниками Главной военной прокуратурой были всесторонне и объективно изучены события лишь одного, относительно короткого по времени, периода пребывания 14 552 «катынских» польских военнопленных в 1939-1947 гг. на суверенной территории Советского Союза и на его временно оккупированных территориях.

Изученные в ходе расследования уголовного дела №5у-6818-90 события происходили с польскими военнопленными ориентировочно в период времени с середины февраля до конца мая 1940 года. Этим событиям Главной военной прокуратурой была дана правовая оценка. Более поздние события Катынского дела, происходившие с 14 552 польскими военнопленными в период с конца мая 1940 г. по 22 июня 1941 г., в период июля-декабря 1941 г. и в период 1942-1947 гг., в ходе расследования уголовного дела №5у-6818-90 всесторонне и объективно не изучались. Правовая оценка событиям, происходившим с 14 552 польскими военнопленными в эти периоды времени, Главной военной прокуратурой не давалась.

По результатам расследования уголовного дела №5у-6818-90 была опровергнута первоначальная версия о факте расстрела 14 552 польских военнопленных и 7305 арестованных польских граждан, якобы имевшем место на территории Советского Союза в апреле-мае 1940 года. В связи с этим обстоятельством уголовное дело №5у-6818-90 было прекращено в части ст.102 («Убийство») УК РСФСР на основании п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ за отсутствием события преступления.

При этом Главной военной прокуратурой была дана правовая оценка репрессивным действиям членов Политбюро ЦК ВКП(б) и сотрудников Наркомата внутренних дел СССР, предпринятым ими весной 1940 года в отношении польских военнопленных.

Репрессивные действия в этот период членов Политбюро ЦК ВКП(б) и лиц начальствующего состава Управления по делам военнопленных Наркомата внутренних дел СССР по отношению к польским военнопленным были признаны не превышающими пределов властных полномочий, не нарушающими охраняемым законом прав и интересов польских военнопленных и не состоящими в причинно-следственной связи с расстрелом большинства из 14 552 «катынских» польских военнопленных немецкими оккупационными властями во второй половине 1941 г. или со смертью значительного их числа от болезней и голода в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР в 1940-1947 гг.

Поэтому все ранее выдвигавшиеся в 1990-2004 гг. против членов Политбюро ЦК ВКП(б) и лиц начальствующего состава Управления по делам военнопленных Наркомата внутренних дел СССР обвинения и подозрения в их возможной причастности к Катынскому расстрелу или же в возможном превышении ими власти по отношению к польским военнопленным в апреле-мае 1940 г. были Главной военной прокуратурой с них официально сняты.

Одновременно с этим Главной военной прокуратурой были признаны противоправными и квалифицированы по статье 193-17 («Превышение власти лицами начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии») УК РСФСР 1926 г. некоторые репрессивные действия, предпринятые весной 1940 г. в отношении польских военнопленных четырьмя высокопоставленными руководителями НКВД СССР – Л.П. Берия, В.Н. Меркуловым, Б.З. Кобуловым и Л.Ф. Баштаковым. В чем конкретно выражались эти действия и в чем именно заключалась их противоправность, представителями Главной военной прокуратуры публично разъяснено не было. Однако инкриминированные Главной военной прокуратурой вышеуказанным четверым должностным лицам НКВД СССР преступные деяния не состояли в причинно-следственной связи с гибелью или смертью «катынских» польских военнопленных в 1940-1947 гг., в связи с чем ни один из 14 552 «катынских» польских военнопленных не был признан потерпевшим по уголовному дело №5у-6818-90. В отношении Л.П. Берия, В.Н. Меркулова, Б.З. Кобулова и Л.Ф. Баштакова уголовное дело №5у-6818-90 в части ст.193-17 («Превышение власти») УК РСФСР 1926 г. было прекращено на основании п.4. ч.1 ст.24 УПК РФ за смертью обвиняемых.

В силу своего служебного положения члена межправительственной «Группы по сложным вопросам, вытекающим из истории российско-польских отношений», гражданка Лебедева Н.С. не могла не знать, что все обвинения и подозрения против И.В. Сталина о его возможной причастности к мифическому расстрелу польских военнопленных на территории СССР весной 1940 года были официально сняты ещё 21 сентября 2004 г. – то есть более чем за восемь лет до публикации в январе 2013 г. в журнале «Звезда» её вступительной статьи к русскому переводу мемуаров Владислава Андерса «Без последней главы». И что по результатам расследования, проведенного в 1990-2004 гг. российской Главной военной прокуратурой, был опровергнут даже сам факт этого расстрела. В силу своего служебного положения гражданка Лебедева Н.С. также не могла не знать, что факт совершения в апреле-мае 1940 г. на территории СССР расстрела 14 552 польских военнопленных и 7305 арестованных польских граждан противоречит множеству заведомо подлинных документов той эпохи. Что факт этого мифического расстрела не подтверждается ни одним архивным источником, за исключением весьма сомнительного с точки зрения его подлинности «закрытого пакета №1» Политбюро ЦК КПСС по «проблеме Катыни». Что в документах «закрытого пакета №1» выявлено совершенно запредельное количество абсолютно вопиющих признаков их поддельности, очевидных для специалистов-источниковедов и понятных даже для дилетантов в этой области. Что общее число таких признаков поддельности, выявленных к настоящему времени в документах «закрытого пакета №1», уже приближается к шестидесяти. И что в конце мая 2010 г., т.е. за два с половиной года до публикации её статьи в журнале «Звезда», депутату Государственной Думы ФС РФ В.И. Илюхину одним из участников фальсификации материалов «закрытого пакета №1» по «проблеме Катыни» был лично передан оригинал рабочего черновика главного подложного документа этого пакета - так называемого «письма Берии №794/Б от марта 1940 года (без указания конкретной даты)», с техническими пометками и рукописными поправками непосредственных изготовителей данного поддельного письма. Более того, в начале 2011 г. через депутата В.И. Илюхина была получена конфиденциальная информация от сотрудников Главной военной прокуратуры о том, что перед прекращением 21 сентября 2004 г. уголовного дела №5у-6818-90 «письмо Берии №794/Б» было признано недостоверным документом и по этой причине исключено из числа допустимых доказательств по данному уголовному делу.

Помимо этого, в силу своего служебного положения, гражданка Лебедева Н.С. не могла не знать, что 14 февраля 2012 г., почти за год до публикации её статьи в журнале «Звезда», Тверским районным судом г. Москвы было вынесено судебное решение, в мотивировочной части которого период Катынской трагедии «сентябрь 1941 г.» был признан «общеизвестным обстоятельством, не нуждающимся в доказывании» – то есть Тверской районный суд установил, что Катынский расстрел произвели не сотрудники НКВД СССР весной 1940 года, а немецкие оккупационные власти осенью 1941 года.

Кроме того, как историк, специализирующийся на событиях 1930-1940-х годов, гражданка Лебедева Н.С. не могла не знать, что ещё в 2000 г. в сборнике «ГУЛАГ (Главное управление лагерей). 1918–1960» на стр.434 была опубликована официальная «Справка 1-го спецотдела МВД СССР о количестве осужденных по делам органов НКВД-МГБ-МВД за 1939–1953 гг.» от 11 декабря 1953 г. Согласно данной справке, за весь 1940 год на территории СССР были приговорены к расстрелу 1649 человек. Очевидно, что в число этих 1649 человек никак не могли входить «8348 офицеров, 6311 полицейских и 7305 узников тюрем», якобы приговоренных к расстрелу в марте 1940 г. и якобы расстрелянных в апреле-мае 1940 г. на основании решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г.

Таким образом, порочащие И.В. Сталина сведения о его личном участии в организации противозаконного административного расстрела сотрудниками НКВД СССР в 1940 г. 15 131 польских военнопленных и 7305 арестованных польских граждан на основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., в момент их распространения в 2013 г. гражданкой Лебедевой Н.С. являлись заведомо ложными.

Осознание гражданкой Лебедевой Н.С. их заведомой ложности дополнительно подтверждается тем обстоятельством, что непосредственно в тексте опубликованной в №1 журнала «Звезда» за 2013 г. вступительной статьи к русскому переводу мемуаров Владислава Андерса «Без последней главы» содержатся утверждения Лебедевой Н.С. о том, что: «…29 февраля Берия встречается со Сталиным, и именно в этот день составляется первый вариант записки, которую Берия не ранее 3 марта направил Сталину».

Вывод о направлении этой записки не ранее 3 марта 1940 г. был сделан лично Лебедевой Н.С. ещё в 1990-е годы на основании факта наличия в тексте «письма Берии №794/Б от марта 1940 г. (без указания конкретной даты)» точных статистических данных о численности польских военнопленных в трех спецлагерях НКВД по результатам вечерней поверки 1 марта 1940 г., поступивших в Управление по делам военнопленных от начальников этих спецлагерей лишь в ночь со 2-го на 3-е марта и включенных в справку начальника УПВ НКВД СССР П.К. Сопруненко от 3 марта 1940 г. (В аналогичных записках П.К. Сопруненко от 1-2 марта 1940 г. и от февраля 1940 г. фигурируют совершенно другие статистических данные о точной численности польских военнопленных в трех спецлагерях.)

Однако ещё в 2006 г. в научный оборот было введено письмо начальника УРАФ ФСБ генерал-лейтенанта Христофорова В.С. №10/А-С-1804 от 31.12.2005 г., из содержания которого следует, что подлинное письмо наркома Л.П. Берия на имя И.В. Сталина за №794/б было зарегистрировано в Секретариате НКВД СССР 29 февраля 1940 г. Очевидно, что в тексте подлинного документа от 29 февраля 1940 г. не могут фигурировать точные статистические данные, полученные исполнителями этого документа лишь 3 марта 1940 г.

Кроме того, согласно «Журналу записи лиц, принятых И.В. Сталиным», последняя встреча Л.П. Берия с И.В. Сталиным в феврале 1940 г. состоялась 27 февраля с 18.00 до 19.35. Следующая их встреча состоялась лишь 7 марта 1940 г. В период с 28 февраля по 6 марта 1940 г. встреч Берия и Сталина зафиксировано не было.

Ложная информация о якобы имевшей место 29 февраля 1940 г. встрече Берия со Сталиным и о наличии двух вариантов «письма Берии №794/Б» (то есть об официальном издании Народным комиссаром внутренних дел СССР двух совершенно секретных документов с одним и тем же номером, но от разных дат – от 29 февраля и от 3 марта 1940 г., отличающихся друг от друга своим смысловым содержанием) была специально придумана и умышленно распространена гражданкой Лебедевой Н.С. с целью дезавуирования ею же установленного факта несоответствия содержания подложного «письма Берии № 794/Б от марта 1940 г. (без указания точного числа)» дате регистрации в Секретариате НКВД СССР и отправки в ЦК ВКП(б) подлинного письма Л.П. Берия № 794/б от 29 февраля 1940 г.

Соответственно, заведомая ложность порочащих И.В. Сталина сведений осознавалась гражданкой Лебедевой Н.С. задолго до момента их распространения в №1 журнала «Звезда» за 2013 г.

Отягчающим обстоятельством совершенного гражданкой Лебедевой Н.С. противоправного деяния является использование ею для распространения заведомо ложных, порочащих И.В. Сталина сведений своего служебного положения.

Лебедева Н.С. является дипломированным профессиональным историком, ведущим научным сотрудником авторитетной научной организации Российской академии наук. Она с конца 1980-х годов специализируется на изучении истории Катынского дела, а с 2008 г. – представляет российскую историческую науку в межправительственной «Группе по сложным вопросам, вытекающим из истории российско-польских отношений». За свою деятельность по изучению Катынского дела гражданка Лебедева Н.С. награждена высокими государственными наградами Республики Польши. Благодаря своему служебному положению она регулярно участвует в различных официальных мероприятиях, связанных с Катынским делом, и выступает в средствах массовой информации с комментариями на эту тему. Именно в силу своего служебного положения гражданке Лебедевой Н. С. удалось опубликовать в журнале «Звезда» написанную ею вступительную статью к русскому переводу мемуаров Владислава Андерса. И именно из-за занимаемого гражданкой Лебедевой Н.С. служебного положения её клевете люди верят.

В связи с вышеизложенным, прошу возбудить уголовное дело по признакам деяний, предусмотренных частями 2, 3 и 5 статьи 128.1 («Клевета») УК РФ и привлечь к уголовной ответственности за клевету в отношении Сталина И.В. автора опубликованной в №1 журнала «Звезда» за 2013 г. вступительной статьи к русскому переводу мемуаров Владислава Андерса «Без последней главы», гражданку Лебедеву Наталию Сергеевну, 14 июня 1939 года рождения, проживающую в Москве на территории района Ховрино.

Меня, Джугашвили Евгения Яковлевича, внука Сталина Иосифа Виссарионовича, прошу признать потерпевшим по этому уголовном делу.

Об уголовной ответственности за ложный донос по ст. 306 УК РФ предупреждён.

 

А ВЫ, РАН, ВЫЗОВИТЕ ЛИВАНОВА НА ДУЭЛЬ!

Секундантом у Ливанова могу быть я, если, конечно, он пожелает, но сразу хочу заявить, что я согласен с критикой Ливанова в ваш адрес, потому что огромный коллектив академиков (более 2000 чел.) находится не в состоянии научного поиска, а в глухой обороне архаичных научных представлений вековой и даже двухвековой давности, причём некоторые из них преследуют чисто политические цели.

Благодаря такой научной отсталости Российская академия наук до сих пор не может понять:

- как и почему течёт электрический ток по проводам;

- как устроен атом, кристалл, вещество;

- что такое поле, хотя на каждой странице ваших трудов оно встречается не один раз;

- вы до сих пор не понимаете, что представляют собой радиоизлучения, и не понимаете рентгеновских излучений;

- не понимаете, почему тела притягиваются к Земле, а «закон» всемирного тяготения оккультиста и алхимика Ньютона не работает;

- РАН не понимает и не старается понять новых идей и новых экспериментальных фактов, не стоит на позиции «пусть расцветает сто цветов и конкурируют сто направлений», а с упёртостью, достойной лучшего применения, твёрдо придерживается политических фактов в физике цюрихских и лондонских банкиров, которые они внедрили в науку через бренд Эйнштейна и творцов «квантовой механики», «космических струн», первородных взрывов – всего того, что не способствует развитию промышленности. При этом ждёте «прорывных» технологий от Сколкова – Вексельберга.

Дельные люди давно заметили, что научно-технический прогресс идёт через новые идеи и новые технологии. РАН это тоже следует понять, как и то, что слушать ваши молитвы о релятивизме уже всем давно наскучило.

А.А. ЛУЧИН, кандидат технических наук

P.S. 31 марта академик Ж. Алферов, покидая совет министерства Ливанова, заявил по ТВ, что РАН организация независимая, но деньги для её существования ей дает государство (налогоплательщики).

Не бывает, уважаемый Жорес Иванович, таких независимых организаций.

Кормит вас государство, так будьте любезны отчитаться перед ним – рассказать что полезного вы сделали для него.

Ливанов прав, что подвергает критике «неприкасаемых». А вы не правы, что покинули совет министерства. Надо быть выше академической келейности.