ШТРИХИ К НЕДОРИСОВАННОМУ ПОРТРЕТУ

(Окончание. Начало в NN17,18)

«Оранжевые революции» и опыт Ленина

Начало XXI века ознаменовалось чередой так называемых «оранжевых революций» в постсоветских республиках. Многие считают, что потенциал таких революций еще не исчерпан. Полезно взглянуть на них сквозь призму ленинского опыта.

Нет нужды писать о том, какие цели преследовал Запад, активно способствуя гибели Советского Союза - сегодня не говорит об этом только ленивый. При этом все чаще забывают о том, что внутри самого Советского Союза, причем в самых влиятельных кругах его, существовала серьезная заинтересованность в распаде государства. Для региональных князьков такой ход событий означал, прежде всего, упрочение их личной власти, более того, изменение статуса этой власти, когда вчерашний свердловский обкомовец или завотделом пропаганды украинского ЦК становился вдруг абсолютным монархом на своей территории. С точки зрения этих товарищей, в одночасье ставших господами, такой поворот событий оправдывал предательство, совершенное ими по отношению к вскормившей их стране. Нечего и говорить, что ради успеха своей корыстной миссии они были готовы пойти на сделку с самим дьяволом, а не то что с миссионерами из западных спецслужб. Начиная с девяностых всякий, кто приходил к власти в бывших союзных республиках, находился в самой существенной зависимости от заокеанского Старшего Брата (исключением, быть может, явилось президентство Александра Лукашенко). Свой властный мандат посткоммунистические президенты получили с разрешения и при участии пресловутого Запада и теперь полагали, что навсегда заручились его поддержкой и, в партийных советских традициях, будут править вечно. Но для Запада их воцарение было лишь очередным ходом в игре на «великой шахматной доске». На следующем ходу в эту игру должны были вступить новые республиканские элиты, которые не просто были лояльны к Западу, но изначально создавались, вскармливались и воспитывались им. Если основной интерес кадров советской закваски был все-таки «местечковым», ориентированным вовнутрь, то деятельность приходящих им на смену оранжистов направлена вовне самым радикальным образом. Главнейшая черта оранжевых революций - смена подконтрольных еще более подконтрольными. Именно поэтому правящие круги, теперь уже бывшие, оказались совершенно беспомощными перед лицом искусно срежиссированного народного гнева, и именно в этой подконтрольности заключена основная причина молниеносного успеха «революционеров».

Не следует, разумеется, сбрасывать со счетов и могущество информационных технологий, в полной мере использованных оранжистами. Однако сами по себе информационные технологии, демонизируемые ныне, еще не гарантируют успеха подобного рода мероприятий. Так, например, в 2002 году американцы решили сместить венесуэльского президента Чавеса, действуя по классической «бархатной» схеме, которую для верности еще и подкрепили военным путчем. Результат оказался для них самый позорный - тот самый народ, который они рассчитывали зомбировать, поднялся на защиту Чавеса и сумел в кратчайшие сроки подавить захватчиков, вернув своего президента. Но в том-то и дело, что это был их, народный президент, а не какой-нибудь Кучма. Тогда пассионарность народа Венесуэлы оказалась сильнее изощренности самых отъявленных американских политтехнологов.

Еще более замечательный пример - Куба Фиделя Кастро, против которой, как признают сами американцы, бессильны любые информационные технологии, пока жив ее великий духовный лидер.

Итак, ввергающее в панику постсоветских бюрократов триумфальное шествие оранжевых революций обусловливается прямой или косвенной подчиненностью Западу, прежде всего Соединенным Штатам Америки, как «революционеров», так и «контрреволюционеров». В этом смысле следует различать «бархатные» революции в странах социалистического лагеря конца прошлого века, явившиеся торжеством новейших подрывных технологий в чистом виде, и революции «оранжевые», успех которых заведомо гарантирован самим фактом их начала.

Аналог оранжевой революции мы отыщем, как это ни странно, гораздо раньше, в начале прошлого века. Я имею в виду Февральскую революцию 1917 года в России.

Зависимость, как политическая, так и экономическая, Российской Империи от «развитых» стран к тому времени была весьма серьезной. Это показывает хотя бы та легкость, с которой удалось ведущим державам втянуть ее в совершенно ненужный для нее конфликт с Германией. В экономике России вовсю хозяйничали зародыши тех самых корпораций, которые век спустя будут фактически открыто править миром. Так, например, одна только компания «Шелл», та самая, что рисует ракушку на своих рекламных щитах, контролировала пятую часть всей российской нефти. Иностранный капитал проник в экономику России так глубоко, что даже кондитерские фабрики Москвы и Петербурга принадлежали чужеземцам Борману, Эйнему, Сиу... О финансово-банковской системе можно и не говорить. Царизм, даже такой, который попустительствовал текущему положению дел, больше не соответствовал сложившейся ситуации с точки зрения главных мировых заправил настолько, чтобы терпеть его далее. В этом были едины и стремительно крепнущая отечественная буржуазия, и зарубежные «интересанты». Бедственное и притесненное положение народа усугубилось войной настолько, что теперь его руками можно было загрести какой угодно жар - можно было совершить революцию, одинаково выгодную правящей de facto прослойке как в России, так и за рубежом. И такая революция свершилась. Как внутренние, так и внешние двигатели ее вполне позволяют, классифицируя, окрасить ее в оранжевый цвет.

Природу и механику этой революции поразительно быстро уловил находящийся в эмиграции Ленин. «Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти», - писал он еще за двенадцать лет до нее.

Сам Ленин рассматривался организаторами процесса как всего лишь еще одна экстравагантная фигура в их игре, очередной причудливый персонаж российской смуты - они не подозревали, что сами скоро станут фигурами в игре Ленина. Особый интерес имел, разумеется, германский генеральный штаб, который и способствовал приезду большевистского ядра в Россию. Сегодня очень много об этом говорится, вокруг этого создаются самые разные спекуляции. Рептильная журналистика мусолит одну и ту же историю о немецких деньгах Ленина; но эта история не выдерживает никакой критики, к тому же не подтверждена фактически. Одним из многих результатов тогдашней ленинской деятельности явилась, уже через год, революция в Германии и падение Гогенцоллернов, марионеткой которых, как нас хотят уверить, являлся Владимир Ильич. Ленин сверг кайзера на его же деньги?! Великий князь Александр Михайлович позже с горечью писал об отношениях Ленина и Людендорфа: «Генерал старался оставаться серьезным, думая о сумасбродстве этого "теоретика" Ленина. Двадцать месяцев спустя коммунисты здорово посмеялись над Людендорфом, когда революционная чернь хотела его арестовать в Берлине, победителя при Танненберге».

Продолжим, однако, о том, что интересует нас особо в рамках избранной темы. Помогая Ленину приехать в Россию, германский генеральный штаб надеялся, что прибытие опасного смутьяна поможет дестабилизировать и без того нестабильную ситуацию в России. Англия, Франция и Америка были, в свою очередь, заинтересованы в контролируемом хаосе в союзной державе, который во всех отношениях сбрасывал Россию со счетов, но с которой можно было бы снимать пенки, например, обеспечивать на текущий момент фронты мировой войны нужным количеством русского пушечного мяса. И те и другие видели в Ленине и его партии лишь очередной элемент хаоса. «Крайний социалист или анархист по фамилии Ленин произносит опасные речи и тем укрепляет правительство; ему умышленно дают волю; своевременно будет выслан», - телеграфировал тогдашний американский посол в России государственному секретарю США. Приход большевиков к власти всерьез не рассматривался ни одной из противоборствующих в Первой мировой войне сторон. Но очень скоро им пришлось рассматривать его вполне серьезно.

В наши дни пользуется большой популярностью фраза о том, что Ленин всего лишь поднял власть, валявшуюся на мостовой; тому, кто изрек ее, вероятно, не приходилось поднимать власть не то что над великой державой, но и над собственной женой. Для того чтобы в той ситуации поднять власть с мостовой, более того - удержать ее, нужно было быть воистину титаном, политическим атлетом небывалого масштаба.

Все тот же американский посол писал тогда американскому консулу в Москве: «Говорят, что Петроградский совет рабочих и солдат создал кабинет, в котором Ленин - премьер, Троцкий - министр иностранных дел, а мадам или мадемуазель Коллонтай - министр просвещения. Но я считал бы такой опыт желательным, ведь чем нелепее ситуация, тем быстрее можно ее изменить». Интервенцию против молодого Советского государства Антанта начинала в полной уверенности в том, что не встретит сколько-нибудь организованного сопротивления. Как мы знаем, они ошибались. Ленинская власть отстояла страну и спасла ее, воссоздав буквально по кирпичу.

Революция Ле-нина не удалась бы, если бы он не готовился к ней заблаговременно. Ленин начал ковать организацию, на которую смог впоследствии опереться, за два десятка лет до описываемых событий. Когда незадолго до Февральской революции он утверждал, что «мы, старики, не доживем до решающих битв»*, он, тем не менее, возглавлял великолепную железную партию, готовую при малейшей возможности выйти на сцену. Готовиться и быть готовым. В этом состоит архиважный и архинасущный урок Владимира Ильича Ленина, преподанный им деморализованным наследникам. Иметь волю и мужество отстаивать и насаждать свой собственный взгляд на мир, организовываясь для того, чтобы в решающий момент взаимодействовать с этим миром. Не закрывать грудью очередного бананового князя и не плестись в хвосте одураченных оранжевых толп, но гнуть свою линию, четко осознавая, какие интересы стоят за теми и другими, и за чьи интересы вы боретесь сами.

Ленин и патриотизм

Вопрос о патриотизме Ленина - один из самых обсуждаемых в национально озабоченных патриотических кругах. Ленинская команда, действительно, была весьма разнородной национально. Представители некоренных национальностей, евреи, венгры, латыши, китайцы даже вовсе не были редкостью среди красных революционеров. В результате свержения старой российской элиты, совсем немногочисленной, к власти пришли ее самые непримиримые противники, вчерашние маргиналы - не только в национальном, но и в куда более широком смысле. Плотину прорвало. Застарелые обиды, недоразумения и противоречия хлынули наружу. Не очень разумно рассуждать о том, хорошо это или плохо. Это - закон всякой революции.

Всякой революции предшествует брожение. Отчаяние, безверие и раздражение копится в народе, придавленном чугунной крышкой несвободы. Революция свирепа. Революция беспощадна. Революция жестока. Революция безобразна по форме и праведна по содержанию.

Таким образом, энергия революции по существу негативна. Величайшая заслуга Ленина как государственного мужа в том, что он сумел не только возглавить революцию, но и обуздать эту энергию, направив ее в позитивное русло. В архисжатые, невиданные в истории сроки Ленин вывел страну из войны, голода и депрессии, начав строить государство радикально нового типа[1]. Величие Ленина - не только в масштабах свершенного, но и в масштабах задуманного. Без ленинской великой дерзости в двадцатом веке не было бы России.

Тем не менее, в наши дни в России считается хорошим тоном сокрушаться о судьбе национальной элиты, уничтоженной инфернальными большевиками. Особенно пикантно такие сожаления звучат из уст потомков деревенской перекатной голи или местечковых портняжек. Можно и должно сожалеть о судьбах отдельных людей, среди которых было немало подлинных аристократов духа, но нельзя не признать, что исторически жестокое уничтожение той, старой элиты было закономерным. Это была элита, тотально отгородившаяся от страны, которой она правила, элита, полностью замкнувшаяся на себе самой, элита, неспособная принять жизненно необходимый прилив новых сил, элита, «страшно далекая от народа», элита, не справившаяся со своими обязанностями - не просто не справившаяся, но и ввергнувшая свой народ в величайшую катастрофу.

В своем отношении к старой имперской элите Ленин был беспощаден и непримирим и сделал всё от него зависящее, чтобы ускорить ее падение и больше не дать ей подняться.

Существовала ли в принципе возможность ее реванша?

Пожалуй, вопрос о старой национальной элите как о самостоятельной исторической силе был отброшен. Иное дело, кем могли быть использованы ее агрессивные остатки.

«Еще в конце декабря 1917 г. Лондон и Париж разделили сферы влияния на Юге России (в английскую включались Кубань, Северный Кавказ и Закавказье, во французскую - Бессарабия, Украина и Крым) и начали оказывать прямую помощь генералам Каледину, Алексееву и Корнилову. Англо-французские проекты включали также высадку японцев в Приморье и занятие ими Транссибирской магистрали, установление контроля над северными морскими портами и возможную прямую интервенцию в Россию», - пишет в предисловии к познавательной книге Д. Дэвиса и Ю. Трани «Первая холодная война» Никонов, внук Молотова и профессиональный конформист (тем интереснее этот исторический экскурс, что он сделан в наши дни устами профессионального конформиста). Показательно несерьезное отношение к западной интервенции в Советскую Россию современных российских «национал-патриотов», а ведь речь идет ни много ни мало о национальной независимости российского государства.

За несколько лет большевики не только укротили гражданскую войну, но и выиграли войну за независимость. Мало-мальски объективный исследователь будет вынужден признать это вне зависимости от своего отношения к ним. История в очередной раз продемонстрировала свою парадоксальность, сделав записных патриотов пособниками интервентов, а отчаянных ниспровергателей - строителями новой формы государственности.

Ленин сегодня

Сознание восточнославянского человека всегда было общинным, колхозным - как кому больше нравится. Гуртом, говорит украинская пословица, и батьку легче бить. Вне гурта никто бы батьку бить не отважился.

Общинно-колхозное сознание, солидарность и чувство локтя - бесспорные достоинства славянских народов. Но жизнь, как не без естествоиспытательского удовольствия любил подмечать Ленин, сложна и противоречива, и зачастую эти достоинства оборачиваются безынициативностью, беспринципностью, конформизмом и особой, духовной трусостью. В сложившейся ситуации такие качества более чем ужасны - они гибельны. Нужно или не нужно культивировать одиночку, как это делает Запад? С одной стороны, культ одиночки - это очередной удар по и так уже искалеченному менталитету. С другой стороны, только упертые одиночки спасут страну, изуродованную идиотизмом и беспринципностью добродушного большинства.

К счастью, в славянской истории есть человек, непостижимым образом совместивший в себе упрямый героизм одиночки и способность действовать во имя как раз-таки общины, колхоза, действовать успешно, совмещая фанатическую приверженность самым пламенным ценностям с гениально холодным расчетом, фигура уникальнейшая не только для локальной истории, но и для истории мировой. Глупости, которые несут на его счет недалекие потомки, только подчеркивают монументальность этой фигуры. Этот человек может и должен быть прочитан именно теперь, после краха коммунистического эксперимента, и только в наши дни, свободные от советских догм, можно оценить подлинное величие Владимира Ильича Ленина. Ленин есть воплощение глубинной и пламенной народной воли к справедливости, помноженной на блестящий и холодный интеллект истинной национальной элиты. Воля к справедливости вечна; следовательно, вечен Ленин.

[1] Гражданская война в России, в развязывании которой обвиняют персонально Ленина, что каждому мало-мальски знакомому с историей представляется вздором, именно Лениным была прекращена в кратчайшие сроки. Ситуация вполне могла пойти по пути Китая, в котором гражданская война, усугубленная японской оккупацией, длилась сорок лет, тем более что именно такой путь, как уже писалось, представлялся крайне выгодным могущественнейшим мировым державам.

Товарищ У

* Эта фраза была сказана Лениным в начале 1917 г. о мировой революции. О положении в России Владимир Ильич говорил иначе: «Нас не должна обманывать эта гробовая тишина». (Прим. ред.)

 

БОЛЬШАЯ ЧИСТКА

(Продолжение. Начало в NN8,9,11-17)

Но в 1935 году, когда Токаев боролся за программу, примененную Горбачевым пятьюдесятью годами позже, он прекрасно сознавал, что участвует в борьбе не на жизнь, а на смерть с большевистским руководством.

"Летом 1935 года ... мы, оппозиция, армейская или гражданская, полностью отдавали себе отчет, что мы вступили в смертельную борьбу".

Кто входил в тайную группу Токаева?

Это были в основном офицеры Красной Армии, часто молодые офицеры, прибывшие из военных академий. Их руководитель, товарищ Х - настоящее имя никогда не называлось - был членом Центрального Комитета в тридцатых-сороковых годах.

Риц, флотский капитан-лейтенант, был главой тайного движения Черноморского флота. Четырежды исключенный из партии, он смог четыре раза восстановиться.

Генералы Осепян, заместитель начальника Главного политического управления Вооруженных Сил(!), и Алкснис были среди главных лидеров тайной организации. Все они были близки с генералом Кашириным. Все трое были арестованы и расстреляны во время процесса Тухачевского.

Еще несколько имен. Подполковник Гай, убитый в 1936 году в вооруженном столкновении с НКВД. Полковник Космодемьянский, сделавший "героическую, но преждевременную попытку свергнуть сталинскую олигархию". Генерал-полковник Тодорский, начальник Академии им. Жуковского, и Смоленский, дивизионный комиссар, заместитель начальника Академии, ответственный за политическое воспитание.

На Украине группу поддерживал Николай Генералов, который встретился с Токаевым во время тайного собрания в Москве в 1931 году, и Лентцер. Оба были арестованы в Днепропетровске в 1936 году.

Катя Окман, дочь старого большевика, вступившего в конфликт с партией в начале революции, и Клава Еременко, вдова украинского офицера морской авиации в Севастополе, обеспечивали связи по всей стране.

Во время чистки групп Бухарина (правых уклонистов) и маршала Тухачевского большинство членов группы Токаева было арестовано и расстреляно: "круги, близкие к товарищу Х, были почти полностью вычищены. Большинство было арестовано в связи с "правыми уклонистами". Наше положение, писал Токаев, стало трагическим. Один из наших кадров, Белинский, заметил, что мы сделали ошибку, поверив, что Сталин не способен добиться успехов в индустриализации и культурном развитии. Риц говорил, что он был не прав, что это была борьба поколений и что надо готовиться к тому, что будет после Сталина.

Несмотря на свою антикоммунистическую платформу, тайная организация Токаева поддерживала тесные связи с фракцией "коммунистов-реформаторов" в партии.

В июне 1935 года Токаев был послан на юг. Он дал некоторые комментарии о Енукидзе и Шеболдаеве, двух большевиках, которых обычно считают типичными жертвами "Сталинского произвола".

"Одной из моих задач было попытаться отвести угрозу от нескольких лидеров района Азовского и Черного морей и Северного Кавказа, главой которых был Б.П. Шеболдаев, первый секретарь обкома партии и член Центрального Комитета. Не то, чтобы наше движение было полностью согласно с группой Енукидзе-Шеболдаева, но мы знали, чем они занимались, и Товарищ Х считал нашим революционным долгом помочь им в критический момент.

Мы расходились в деталях, но при всем этом, они были храбрыми и уважаемыми людьми, которые много раз спасали членов нашей группы и которые имели значительные шансы на успех".

"В 1935 году мои личные контакты позволили мне проникнуть в некоторые совершенно секретные дела, относящиеся к Центральному Комитету партии и связанные с "Абу" Енукидзе и его группой. Документы позволили определить, сколь много знают сталинисты о тех, кто работает против них...

Енукидзе был преданным коммунистом правого крыла...

Открытый конфликт между Сталиным и Енукидзе связан с законом от 1 декабря 1934 года, который вступил в силу сразу после убийства Кирова".

"Енукидзе позволял работать при себе нескольким людям, которые были технически подготовленными и полезными в обществе, но при этом были антикоммунистами".

Енукидзе был помещен под домашний арест в середине 1935 года. Подполковник Гай, руководитель организации Токаева, устроил его побег. В Ростове-на-Дону они провели собрание с участием Шеболдаева, первого секретаря обкома партии, Пивоварова, председателя Областного Совета, и Ларина, председателя Облисполкома. Затем Енукидзе и Гай двинулись на юг, но были задержаны НКВД близ Баку. Гай застрелил двоих, но и сам был убит.

Оппозиционная группа Токаева имела также связи с группой Бухарина.

Токаев заявлял, что его группа поддерживала тесные связи с другой фракцией в руководстве партии, группой главы Службы Безопасности Ягоды. "Мы знали силу ... глав НКВД, Ягоды или Берии... в качестве не слуг, а врагов режима".

Токаев писал, что Ягода защитил многих их людей, которые попадали в опасное положение. Когда Ягода был арестован, все связи группы Токаева с руководством госбезопасности были оборваны. Для их тайного движения это было громадной потерей.

"Возглавляемый теперь Ежовым НКВД пошел еще дальше. Малое Политбюро добралось до заговорщицких организаций Енукидзе-Шеболдаева и Ягоды-Зелинского и вплотную занялось связями оппозиционеров в центральных органах госбезопасности. Ягода был убран из НКВД, и мы потеряли крепкую опору в нашей оппозиции из госбезопасности".

Каковы были намерения, планы и деятельность группы Токаева?

Задолго до 1934 года, писал Токаев, "наша группа планировала убийство Кирова и Калинина, Председателя Президиума Верховного Совета СССР. В конце концов, убийство Кирова удалось другой группе, с которой мы имели связи".

"В 1934 году был план начать революцию, арестовав целиком весь сталинистский XVII Съезд партии".

Член нашей группы, Клава Еременко, в середине 1936 года предложила убить Сталина. Она знала офицеров из охраны Сталина. Товарищ Х отказался и "указал, что уже было не менее пятнадцати попыток убийства Сталина, все без успеха, но каждая стоила многих жизней отважных людей".

"В августе 1936 года ... Мой вывод был таков, что время промедлений прошло. Нам надо немедленно начать подготовку к вооруженному восстанию. Я был уверен тогда, как и сейчас, что если бы Товарищ Х призвал к оружию, то за ним сразу бы пошли многие видные деятели СССР. В 1936 году Алкснис, Осепян, Егоров и Каширин присоединились бы к нам".

Заметим, что все эти генералы были казнены после разоблачения заговора Тухачевского.

Токаев полагает, что в 1936 году у них было достаточно сторонников в армии для того, чтобы преуспеть в перевороте, который, поскольку Бухарин еще был жив, поддержали бы крестьяне.

Один из "наших летчиков", вспоминал Токаев, представил Товарищу Х и Алкснису с Осепяном план бомбежки Мавзолея Ленина и Политбюро.

20 ноября 1936 года в Москве Товарищ Х во время тайного собрания пяти членов организации предложил Демократову убить Ежова во время Восьмого Чрезвычайного Съезда Советов.

"В апреле 1939 года мы провели встречу лидеров подпольных оппозиционных групп, чтобы оценить положение дома и за границей. Кроме революционных демократов там присутствовали два социалиста и два правых военных оппозиционера, один из которых называл себя народным демократом-децентралистом. Мы приняли резолюцию, впервые определившую сталинизм как контрреволюционный фашизм, предательство рабочего класса... Резолюция была немедленно передана видным деятелям партии и правительства, и похожие конференции были организованы в других центрах... Мы начали оценку своих шансов в вооруженном восстании против Сталина". Заметим, что мысль "большевизм=фашизм" объединяла советских военных заговорщиков тридцатых годов, троцкистов, социал-демократов и западных католиков правого направления.

Вскоре после этого Токаев беседовал со Смольнинским - это псевдоним одного из высших офицеров Ленинградского военного округа - о возможности покушения на Жданова.

Кроме того, в 1939 году, в канун войны, состоялась еще одна встреча, где заговорщики обсуждали вопрос об убийстве Сталина в случае войны. Они нашли это неподходящим, так как им неким было заменить Сталина во главе государства, да и массы не пошли бы за ними.

Когда началась война, Токаеву, который хорошо говорил по-немецки, предложили участвовать в партизанской войне в тылу нацистов. Партизаны, естественно, рисковали своей жизнью каждый миг, постоянно. В то время Товарищ Х решил, что Токаев не должен принять это предложение: "Мы должны, насколько это возможно, оставаться в главных центрах, быть готовыми взять власть, если режим Сталина рухнет". "Товарищ Х был убежден, что это был момент истины для Сталина. Жаль, что мы не могли видеть в Гитлере освободителя. Следовательно, говорил Товарищ Х, мы должны быть готовы к падению режима Сталина, но нам не следует делать ничего, что может ослабить режим". Это обсуждение прошло на тайном собрании 5 июля 1941 года.

После войны, в 1947 году, Токаев был ответственным за переговоры с профессором Танком, специалистом по аэронавтике, пытаясь убедить того приехать в Советский Союз на работу. "Танк действительно был готов к работе над реактивным истребителем для СССР... Я обсудил суть дела с несколькими людьми, чье мнение было важным для меня. Мы согласились, что поскольку было бы неверно полагать, что советские авиаконструкторы не смогут разработать реактивный бомбардировщик, это будет не на пользу стране, как это должно было быть... СССР, как мы знали, не очень-то боялся внешних врагов; поэтому наши усилия должны быть направлены на ослабление, а не на усиление Советского монополистического империализма в надежде, что этим мы сделаем возможной демократическую революцию". Токаев признал здесь, что экономический саботаж был политической формой борьбы за власть.

Эти примеры показывают заговорщицкую сущность тайных групп в армии, прятавшихся внутри большевистской партии, наследники которых увидят признание их "идеалов" с приходом к власти Хрущева, и их внедрение в жизнь Горбачевым.

(Окончание следует)

Людо Мартенс, Из книги «Запрещённый Сталин»

 

ЖИВА ПАМЯТЬ О КОСМОНАВТЕ-ГЕРОЕ

Для людей, которым отнюдь не безразличны советские авиация и космонавтика, весна 2012 года памятна, помимо прочего, двумя датами: 16 марта - восьмидесятипятилетие со дня рождения дважды Героя Советского Союза лётчика-космонавта СССР инженер-полковника Владимира Михайловича Комарова; 24 апреля - сорокапятилетие его трагической гибели при возвращении на Землю из орбитального полёта, совершённого на космическом корабле "Союз-1". В космической биографии В.М. Комарова этот полёт стал вторым по счёту и смертельным по исходу.

Имя и фамилия космонавта получили общемировую известность, начиная с 12 октября 1963 года, когда в Советском Союзе в 10 часов 30 минут по московскому времени на орбиту спутника Земли был впервые в мире выведен трёхместный пилотируемый космический корабль "Восход". Тогда на борту "Восхода" начали совместно выполнять программу научно-технических и медико-биологических исследований три гражданина СССР: командир корабля инженер-полковник Комаров Владимир Михайлович, член экипажа научный сотрудник-космонавт Феоктистов Константин Петрович и член экипажа врач-космонавт Егоров Борис Борисович. Экипаж "Восхода" облетел вокруг Земли шестнадцать раз и после выполнения намеченной программы 13 октября 1964 года в 10 часов 47 минут по московскому времени приземлился на территории Казахской ССР.

Спустя два с половиной года после полёта на борту "Восхода" В.М. Комаров отправился в свой второй космический полёт. Московское радио сообщило об этом событии так: «23 апреля 1967 года в 3 часа 55 минут московского времени в Советском Союзе на орбиту спутника Земли мощной ракетой-носителем выведен новый космический корабль "Союз-1". Космический корабль "Союз-1" пилотирует гражданин Советского Союза лётчик-космонавт СССР Герой Советского Союза инженер-полковник Комаров Владимир Михайлович, ранее совершивший космический полёт на корабле "Восход"». А 24 апреля того же года новый полёт В.М. Комарова закончился трагически в момент приземления.

Нас, студентов-авиационников, известие о гибели космонавта ошеломило. С замиранием сердца, еле сдерживая слёзы, слушали мы официально-казённые фразы о том, как при посадке в результате скручивания строп парашюта корабль "Союз-1" снижался с большой скоростью, что явилось причиной гибели В.М. Комарова. Эти фразы воспринимались мной словно сильные удары волейбольным мячом по голове.

В институте на следующий день после прискорбного известия любимец студентов "папа Юра" (так мы прозвали нашего преподавателя математики) обратился к нам с призывом: «Орлята, почтим конкретным делом память героя космоса!». Староста нашей группы Володя Васильев предложил оформить памятный стенд. Предложение старосты мы единогласно поддержали. Сперва общими усилиями разработали, выражаясь по-авиационному, "эскизный проект" и сделали "завязку" стенда. Были определены его форма и размеры, виды и компоновка "конструкционных элементов", дата готовности стенда и место для вывешивания.

Итак, работа закипела. Каждый помогал, кто чем мог. Накапливались и сортировались исходные материалы: статьи и фотографии, листы фанеры и деревянные рейки, шурупы и гвозди, флаконы клея и куски пенопласта, плакатные перья и цветная тушь, ткань для обтяжки и канцелярские кнопки... После подготовки нужных исходных материалов рукодельники и рукодельницы нашей группы начали изготовление стенда. Андрей Генин, Виктор Новиков, Евгений Зосимов и Сергей Борисов выполняли сборочные работы. Художественным оформлением занялись Марина Черникова, Наталья Зотова, Светлана Козлова и я.

На девятый день с момента гибели космонавта готовый стенд был прикреплён к стене слева от деканского кабинета. На стенде имелись наглядные материалы, отражавшие различные этапы из биографии замечательного человека и пламенного патриота Владимира Михайловича Комарова: школьные годы ученика 235-й московской школы; курсантская жизнь и учёба в спецшколе Военно-Воздушных Сил, а также в Борисоглебском и Батайском военно-авиационных училищах; становление как офицера - военного лётчика и инженера - в период 1949-1959 гг., включая полный курс обучения в Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского; первый и второй орбитальные полёты.

На стенде нашлось место обрамлённому чёрными пенопластовыми полосками листу бумаги с машинописным текстом стихотворения. Автор стихотворения - наш сокурсник Михаил Григорьев - доверил печатание и оформление этого текста лично мне. Пользуясь случаем, хочу ознакомить читателей со стихотворением, посвященным герою космоса.

Памяти космонавта Комарова

Геройской судьбы скоротечность:

Погиб космонавт Комаров.

Унёсся из наших дней в вечность

На крыльях вселенских ветров.

Кристаллики скорби застыли

В сердцах миллионов людей.

Его на Земле так любили...

Теперь - любят вдвое сильней!

Рискованно, трудно и сложно

Прокладывать в космосе след,

Чтоб в будущем стало возможно

Достигнуть далёких планет.

Трагичный исход не напрасен:

Ведь будут успешно и снова

"СОЮЗы" лететь по трассе

Владимира Комарова.

Н.И. Горелова