Газета "Своими Именами" №20 от 15.05.2012

Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

ИСТОРИЯ

 

 

ПОЛКОВОДЕЦ БАРКЛАЙ

Михаил Богданович Барклай-де-Толли (1761-1818 гг.) - русский полководец и военный деятель, герой Отечественной войны 1812 года, генерал-фельдмаршал (1814 г.), князь (1815 г.), один из четырех полных кавалеров ордена Святого Георгия. Командир дивизии и корпуса в войнах с Францией и Швецией первого десятилетия XIX века, военный министр в 1810-1812 годах, главнокомандующий 1-й Западной армией в начальный период Отечественной войны 1812 года, а в июле-августе - фактически всеми действовавшими русскими армиями. В заграничном походе русской армии 1813-1814 годов возглавлял объединенную русско-прусскую армию, вошел с союзниками в Париж.

Из старинного шотландского рода

В историю военного искусства Михаил Богданович Барклай-де-Толли, по мнению многих военных исследователей, вошел как архитектор стратегии и тактики “выжженной земли” - отрезания основных войск противника от тыла, лишения их снабжения и организации в их тылу партизанской войны. Многие поколения соотечественников знают его как героя Отечественной войны 1812 года и одновременно как полководца, вынужденно совершившего стратегическое отступление перед Наполеоном и за это несправедливо подвергнутого осуждению современников.

Барклай происходил из старинного шотландского баронского рода. Его предки в начале XVII века из-за религиозных преследований переселились в Германию, а затем - в Прибалтику и стали российскими подданными после завоеваний Петра I в этом регионе. Дед Михаила - Вильгельм-де-Толли - был бургомистром Риги. В отце будущего полководца Вейнгольде Готтар-де Барклае-де-Толли текла немецкая кровь. Однако он принял славянское имя Богдан, служил в Русской армии и вышел в отставку поручиком, получив звание российского дворянина. Мать Михаила - Маргарита Елизавета фон Смиттен - была дочерью местного священника, по другим источникам, происходила из семьи лифляндских помещиков.

Так вот в такой семье 16 (27) декабря 1761 года и родился известный полководец XIX века. Это случилось в поместье Памушис (ныне поселок Памушис в Литве), находившемся в Курляндском герцогстве, присоединенном к Российской империи в 1795 году. Детство мальчика прошло вдали от родителей, в Санкт-Петербурге. Там он с трехлетнего возраста воспитывался в семье сестры матери, муж которой полковник Российской армии Георг Вильгельм фон Вермелен был командиром Новотроицкого кирасирского полка, куда и записал, как тогда было принято, гефрейт-капралом своего племянника, когда тому исполнилось шесть лет. Так что Михаил, получая домашнее образование, одновременно продвигался по служебной лестнице.

Действительную службу 15-летний Барклай начал в рядах Псковского карабинерного полка в 1776 году, имея звание вахмистра, в 1778 году его произвели в корнеты, и только через восемь лет он получил следующее офицерское звание - поручик. Незнатное происхождение Барклая сказалось на его продвижении по службе, ему понадобилось более двадцати лет, чтобы стать полковником. В 1786 году Барклая перевели в Финляндский егерский корпус.

Через два года он назначается генерал-адъютантом к генерал-поручику принцу Ангальт-Бернбургскому с производством в капитаны и участвует вместе с ним в Русско-турецкой войне 1787-1791 годов. В 1788-м получает боевое крещение в ходе штурма Очакова армией генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина. В бой его вел все тот же принц Ангальт-Бернбургский, заменивший раненого Михаила Илларионовича Кутузова. За успешный штурм Очакова, во время которого Барклай шел в первых рядах атакующих, он был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени.

Дальнейшая служба Барклая проходила в Изюмском легкоконном полку под командованием Л.Л. Беннигсена, который со временем вырастет в крупного русского военачальника. В составе этого полка Михаил в 1789 году успешно сражался под местечком Каушаны, где командовал отрядом конных егерей, штурмовал Аккерман и Бендеры. В боях с турками он получил богатый боевой опыт: участвовал в штурме крепостей и уличных боях, обороне и штыковых атаках. Вместе с тем, исполняя адъютантские обязанности, изучил штабную организаторскую работу, что оказалось неоценимым в его будущей карьере.

В апреле 1790 года Барклай в составе войск, переброшенных с южного театра военных действий в Финляндию, принял участие в боевых действиях против Швеции. В сражении под Керникоски проявил исключительную храбрость и присутствие духа, был отмечен и получил предложение стать адъютантом командующего генерала Н.И. Салтыкова. В том бою смертельное ранение получил принц Ангальт-Бернбургский, который “ввел полководца в войну”. Умирая, он передал свою шпагу Барклаю, с которой Михаил Богданович впоследствии не расставался. По окончании Русско-шведской войны 1788-1790 годов он был назначен в Санкт-Петербургский гренадерский полк, где командовал батальоном. Вместе с этим батальоном участвовал в военных действиях в 1794 году против польских повстанцев под началом А.В. Суворова. За особые отличия при взятии штурмом укреплений города Вильно (Вильнюс) и разгроме отряда Грабовского близ Гродно Барклая наградили орденом Святого Георгия 4-й степени.

Произведенный в подполковники, он был переведен в Эстляндский егерский корпус и назначен командиром 1-го батальона, который при воцарении Павла I был переименован в 4-й егерский полк. В 1798-м, уже в звании полковника, Барклай назначается шефом этого полка, за отличное состояние которого на следующий год его произвели в генерал-майоры.

Михаил Богданович, отмечают его современники, был противником муштры, проявлял доброе и справедливое отношение к солдатам. Он отличался неприхотливостью в быту, в походе спал под открытым небом и мог обедать на барабане. Вместе с тем в силу своего характера и происхождения был холодноват в общении с подчиненными, чопорен, как позже подметил герой Отечественной войны 1812 года генерал А.П. Ермолов.

В полководческий ранец

Каждый год Барклай клал в свой командирский, полководческий ранец победы и неуспехи на поле брани, камешки опыта содержания подчиненных частей в высокой степени боевой готовности. При императоре Александре I в 1805 году он участвует в Аустерлицком сражении. В период Русско-прусско-французской войны 1806-1807 годов, действуя в составе корпуса генерала Л.Л. Беннигсена, Барклай отличился в декабре 1806 года в сражениях в Восточной Пруссии. Сначала под Пултуском, где командовал передовым отрядом из пяти полков. Затем при Янкове и Ландсберге он один выдержал напор почти всей наполеоновской армии, дав возможность русским войскам собраться под Прейсиш-Эйлау (ныне город Багратионовск Калининградской области). В январе 1807 года здесь, у Прейсиш-Эйлау, разгорелось кровопролитное сражение. Его полки действовали на передовой позиции, отбили атаку корпуса французского маршала Сульта, но сам Барклай получил тяжелое ранение в руку и “принужден был удалиться из армии”. За доблесть и воинский талант он получил орден Святого Владимира 3-й степени и воинское звание (чин по тому времени) генерал-лейтенанта. Лечился в Мемеле, где его как героя войны посетил император Александр I, на которого он произвел большое впечатление своими взглядами на военное дело и военную политику России. С 1807 года Барклай командует дивизией.

В 1808 году разразилась новая Русско-шведская война. В феврале русские войска под командованием генерала от инфантерии Ф.Ф. Буксгевдена вошли на территорию Финляндии и к маю 1808 года покорили столицу Финляндии город Або (Турку). Однако ситуация вскоре стала меняться, шведам удалось сконцентрировать свои силы и нанести русским отрядам ощутимые удары. Как участника боевых действий в Финляндии Барклая привлекли к работе Военного совета, куда входил Александр I, его ближайшие советники и генералы военного ведомства. В декабре 1808 года Михаил Богданович в докладной записке формулирует идею переброски крупных войсковых соединений в Швецию зимой по льду Ботнического залива, что, по его мнению, могло бы решить исход войны. Для реализации этого плана было принято решение подготовить наступление тремя корпусами, командирами которых были назначены М.Б. Барклай-де-Толли, П. И. Багратион и П.А. Шувалов. Корпус Барклая, он наступал в центре, должен был пройти по льду залива свыше 100 км от города Васа до города Умео. В марте 1809 года этот переход, проходивший по торосистым ледяным полям в снежную пургу, был блестяще осуществлен. Шведы оставили Умео. “Ледяная экспедиция к берегам Швеции, - сообщал Барклай в Петербург, - по трудности только русскому человеку под силу”. Исход войны был предрешен, и Швеция вскоре была вынуждена вступить в переговоры. Победный для России Фридрихсгамский мирный договор, подписанный 5 (17) сентября 1809 года, закрепил за ней Финляндию на правах Великого княжества и Аландские острова.

Героический поход

Поход корпусов генерал-лейтенантов М.Б. Барклая-де-Толли, П.И. Багратиона и П.А. Шувалова через морские льды Ботнического залива, решивший исход войны со Швецией, ставят в один ряд с переходом войск генерал-фельдмаршала А.В. Суворова через Альпы в сентябре 1799 года и походом войск будущего генерал-фельдмаршала И.В. Гурко через Балканы в декабре 1877 года.

Михаил Богданович, как и П.И. Багратион, за успешные боевые действия против шведских войск был произведен в марте 1809 года в генералы от инфантерии. Император назначил его главнокомандующим армией в Финляндии и генерал-губернатором новоприобретенного Великого княжества. Барклай стал также кавалером ордена Святого Александра Невского.

До начала 1810 года Барклай оставался главнокомандующим русской армией в Финляндии. На этом посту он проявил себя прекрасным организатором, наведя в частях и соединениях, а также на присоединенных территориях твердый порядок. Его военно-административные способности по достоинству оценил император Александр I, и 20 января 1810-го Барклай-де-Толли сменил генерала от артиллерии А.А. Аракчеева на посту военного министра. Военное ведомство Барклай возглавлял по сентябрь 1812 года. Именно он взвалил на свои плечи значительную часть подготовки к предстоящей войне с наполеоновской Францией. За это время Михаил Богданович успел провести ряд важных мероприятий: строились новые фортификационные сооружения и крепости, создавались тыловые базы, была введена корпусная организация войск и новые воинские уставы, упорядочивалась штабная служба, создавались разведывательные органы (при российских посольствах появились военные атташе), в практику вводились новые принципы боевой подготовки войск - обучение меткой стрельбе и действиям на пересеченной местности, совершенствовалось довольствие частей.

«Поручаю вам мою армию.

Не забывайте, что у меня нет другой»

Тяжелые моральные испытания выпали на долю Барклая-де-Толли в Отечественной войне 1812 года. Его имя быстро стало символом отступления Русской армии, а упреки в адрес отважного генерала доходили до обвинений в государственной измене. Оценка его роли в войне, отмечают историки и публицисты, во многом определялась взглядами и влиянием при императорском дворе “русской партии”, видевшей в Барклае “немца” и требовавшей его смещения с поста главнокомандующего. Поместное дворянство роптало от его тактики “выжженной земли”, которую он вынужден был использовать в оборонительной войне с более сильной армией Наполеона. С необыкновенным достоинством перенес военачальник эти испытания и вошел в отечественную историю талантливым полководцем.

Полтава на берегах Волги

Серьезные военные аналитики считают, что к заслугам Барклая-де-Толли как полководца следует отнести выработку перед началом войны 1812 года правильной стратегии против такого противника, как Наполеон I. Основываясь на полученных разведданных о значительном численном превосходстве французских сил, он предложил императору оперативный план, рассчитанный на затягивание военных действий по времени и на завлечение войск противника в глубину русской территории. Барклай считал, что в случае вторжения в Россию наполеоновской армии, необходимо, уклоняясь от генерального приграничного сражения, истощать силы французов в мелких столкновениях; растягивая коммуникации противника, перерезать его линии снабжения, проводить активное стратегическое отступление до прибытия резервов, которые могут решительно изменить расстановку сил. Таким образом, по мнению военачальника, огромная армия Наполеона “на берегах Волги найдет вторую Полтаву”. В качестве главной тыловой базы будущей войны он определял Москву - “главное хранилище, из которого истекают действительные к войне способы и силы”.

К началу 1812 года в Санкт-Петербурге поняли, что война с наполеоновской Францией неизбежна. В марте Барклай-де-Толли получил указание императора Александра I сдать временно Военное министерство своему заместителю А.И. Горчакову, направиться к месту дислокации самой крупной 1-й Западной армии и возглавить её. Армия размещалась на границе Российской империи в Литве и прикрывала санкт-петербургское направление. Она была самой крупной их трёх армий, дислоцированных на западе России: насчитывала 9 корпусов - 6 пехотных, 2 кавалерийских и 1 казачий, 128 тысяч человек, 558 орудий. 2-я армия генерала от инфантерии П.И. Багратиона была значительно меньше, располагалась в 100 километрах к югу и прикрывала московское направление. 3-я Резервная армия генерала от кавалерии А.П. Тормасова находилась на киевском направлении. Южнее дислоцировалась Дунайская армия адмирала П.В. Чичагова. Прибывший в апреле 1812 года в 1-ю армию Александр I сказал в Дриссе Барклаю-де-Толли: “Поручаю вам мою армию. Не забывайте, что у меня нет другой”. Как военный министр, Барклай от имени императора имел право отдавать распоряжения командующим 2-й и 3-й армиями генералам П.И. Багратиону и А.П. Тормасову. По сути, он стал главнокомандующим. К слову, сам император после этого покинул войска и через Смоленск и Москву убыл в Петербург, с тем чтобы вновь возглавить армию уже в ее победном марше на Париж в 1813-1814 годах.

12 (24) июня 600-тысячная французская армия у Ковно (Каунас) и других городов начала переправляться из Восточной Пруссии через Неман в Россию. Рассуждая о конечных целях кампании против России, Наполеон говорил: “Если я возьму Киев, я возьму Россию за ноги, если я овладею Петербургом, я возьму ее за голову, но, заняв Москву, я поражу ее в сердце”. Стремясь обеспечить стратегическую инициативу, Наполеон открыл военные действия без объявления войны.

Вас не нужно взывать к храбрости!

Получив известие о начале войны, Барклай-де-Толли отдал по войскам следующий приказ:

“Воины! Наконец приспело время знаменам вашим развеваться перед легионами врагов всеобщего спокойствия; приспело время предводимым самим Монархом твердо противостать дерзости и насилиям, двадцать уже лет наводняющим землю ужасами и бедствиями войны. Вас не нужно взывать к храбрости; вам не нужно внушать о вере, о славе, о любви к Государю и Отечеству своему: вы родились, вы возросли, вы умрете с сими блистательными чертами отличия вашего от всех народов; но ежели, сверх ожидания, найдутся среди вас немощные духом храбрости; ежели они не одобрятся бессмертными подвигами предшественников ваших, поразивших некогда страшного в Европе Карла XII, потрясавших славу Фридриха Великого, низложивших гордые силы оттоманские; ежели не ободрятся они примером многих из подвижников ваших, недавно торжествовавших над самыми нынешними врагами во всех пределах: в Италии, на стенах Мантуанских и на вершинах гор Альпийских, недавно с честью отразивших нашествие их на Отечество наше, то укажите сих несчастных, без боя уже побежденных, и они будут изгнаны из рядов ваших. Да останутся в них одни надеющиеся на мужество свое; да летят они на поле чести, восклицая: с нами Бог! разумейте языцы и покаряйтеся! и да возвратятся в недры семейств своих, встречаемые песнею: славно бо прославися”.

Наполеон рассек русские 1-ю и 2-ю Западные армии и стремился в короткие сроки уничтожить их порознь. Барклай разгадал этот замысел, а потому его армия и армия Багратиона, отказавшись от первоначального плана, начали отступать по сходящимся направлениям для соединения вглубь страны. 1-я армия отходила от Дриссы через Полоцк на Витебск (для прикрытия петербургского направления был отряжен 26-тысячный корпус генерал-лейтенанта, с ноября генерала от инфантерии П.X. Витгенштейна), а 2-я Западная армия из Слонима на Несвиж, Бобруйск, Мстиславль. Отступая, 1-я и 2-я армии, избегая ударов превосходящих сил противника и больших потерь, ведя только арьергардные бои, упорно шли на соединение.

Багратион первые схватки провел 9-10 июля у местечка Мир на Минском направлении и 23-24 июля у деревни Салтановка под Могилевом. 24 июля у деревни Островно, что находилась в 7 километрах к западу от Витебска, в бой вступил арьергард 1-й Западной армии. 4-й пехотный корпус генерала А.И. Остерман-Толстого, усиленный двумя полками гусар и ротой конной артиллерии, в течение трех суток отбивал натиск превосходящих сил корпуса маршала Мюрата, прикрывая отход основных сил армии Барклая-де-Толли.

Соединившись у стен Смоленска 22 июля (3 августа), русские армии от рядового до генерала горели желанием драться. Однако Барклай и на этот раз посчитал, что время для крупного сражения не пришло, нужно еще копить силы, подтягивать резервы. И все же после военного совета генералов 1-й и 2-й армий, где его оппонентом выступал Петр Багратион, ратовавший за решительное наступление, Барклай, оставшись в одиночестве, решился на схватку с Наполеоном. И 4-6 (16-18) августа под Смоленском развернулось кровопролитное сражение. Оно началось через два месяца после начала войны, в 500 км от русской западной границы и в 300 км от Москвы.

Смоленское сражение сразу пошло не по тому плану, как его задумывали штабы русских армий, и, по сути, вылилось в три сражения - при селе Красном (14 августа), в 46 км к западу от Смоленска, в самом Смоленске (16-18 августа) и у Валутиной горы (19 августа), в 25 км к востоку от Смоленска. Сам город, его обороняли в основном ополченцы, держался два дня и две ночи. Но сил оказалось недостаточно, чтобы остановить французов.

Но было достигнуто главное: под Смоленском русские войска, самоотверженно отражая атаки главных сил французской армии, сорвали план Наполеона навязать Русской армии генеральное сражение в невыгодных для нее условиях. Наполеон потерял около 20 тысяч солдат и офицеров, а русские армии - около 10 тысяч человек, преимущественно ополченцев. И все же в ночь на 6 (18) августа по приказу Барклая русские оставили Смоленск и отошли в Дорогобужу. Наполеон, отмечают историки, был взбешен. Русские армии опять ускользнули, навязать им генеральное сражение в невыгодных для неё условиях не удалось.

Воплощая замысел на дальнейшее истощение противника, сохранение армии для новых сражений, Барклай-де-Толли действовал вопреки ожиданиям Багратиона и многих других военачальников. Противник тем временем все ближе подходил к Москве. Длительное отступление и безуспешность действий вызвали взрыв недовольства и в русском обществе. Серьезные обвинения сыпались прежде всего в адрес военного министра и командующего 1-й Западной армией генерала Барклая. Брат императора Константин, находившийся в действующей армии, был особенно резок: “Не русская кровь течёт в том, кто нами командует. А мы, и больно, должны слушать его”. Командующий 2-й армией генерал П.И. Багратион открыто обвинил военного министра в неспособности руководить войсками и высказал это в письме императору.

Маркс, Энгельс и Барклай

Интересно мнение о тактике Барклая-де-Толли высказали в статье “Барклай-де-Толли” Карл Маркс и Фридрих Энгельс (смотри сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, М., 2 изд., т. 14-й). Они писали: “Великой заслугой Барклая-де-Толли является то, что он не уступил невежественным требованиям дать сражение, исходившим как от рядового состава русской армии, так и из главной квартиры; он осуществил отступление с замечательным искусством, непрерывно вводя в дело некоторую часть своих войск, с целью дать князю Багратиону возможность соединиться с ним и облегчить адмиралу Чичагову нападение на тылы противника”.

Под давлением общественного мнения Александр I учредил должность главнокомандующего всеми русскими армиями и назначил на неё 66-летнего генерала от инфантерии (с августа генерал-фельдмаршал) М.И. Кутузова - сподвижника А.В. Суворова, популярного в народе полководца, который в то время был начальником Петербургского ополчения. 17 (29) августа Кутузов прибыл в действующую армию, вступил в командование и 26-го (7 сентября) дал французам генеральное сражение у Бородино.

А что же Барклай-де-Толли? Он остался командующим 1-й Западной армией. В Бородинском сражении командовал правым крылом и центром русских войск, проявив большое мужество и искусство в управлении войсками. Очевидцы утверждают, что генерал Барклай в этой битве намеренно подставлялся под огонь врага, искал во время битвы смерти, не в силах вынести молчаливое осуждение армии и общества. Он появлялся на самых опасных участках, в день сражения под ним было убито пять лошадей, рядом погибли 2 адъютанта и были ранены 9 офицеров. Одетый в вышитый золотом генеральский мундир при всех орденах и звездах, он руководил действиями правого фланга русской армии с таким спокойствием, искусством и энергией, что вернул себе доверие солдат и офицеров. До Бородина войска отказывались приветствовать военного министра, считая его главным виновником поражений, а после битвы при его появлении раздавалось многоголосное и протяжное “Ура-а”. Барклай писал Александру I: “26 августа не сбылось мое пламенное желание: провидение пощадило жизнь, которая меня тяготит”.

Умелое руководство Барклаем войсками получило высокую оценку М.И. Кутузова, считавшего, что во многом благодаря проявленной им твердости было “удержано стремление превосходящего неприятеля” на центр русской позиции, а “храбрость его превосходила всякие похвалы”. За проявленное мужество и командирский талант Барклай был удостоен ордена Святого Георгия 2-й степени.

После Бородина он продолжал упрямо отстаивать необходимость стратегического отступления. На военном совете в Филях Барклай выступил главным оппонентом генерала от кавалерии Леонтия Леонтьевича Беннигсена, подвергнув критике избранную им позицию для сражения на Воробьевых горах, и поддержал предложение М.И. Кутузова оставить Москву с целью сохранения армии. Барклаю-де-Толли было суждено организовать прохождение отступающих войск через Москву, которые подвергались оскорблениям со стороны москвичей. Он обеспечил высокую дисциплину и организованность войск. Русская армия, совершив знаменитый Тарутинский маневр, заняла позиции в 80 километрах к юго-западу от Москвы для изгнания наполеоновских войск из России, для освободительной миссии. После реорганизации армии Кутузовым генерал Барклай оказался в двусмысленном положении. Сохраняя формально пост, фактически он был отстранен от управления войсками. Тут следует отметить, что 1 -я и 2-я Западные армии, принимавшие участие в Бородинском сражении, оказались фактически слитыми воедино, и, видимо, не было необходимости в дублировании управления войсками. В конце сентября Михаил Богданович получил отпуск для лечения, в конце месяца направился в Калугу, затем в Петербург и поздней осенью прибыл в Лифляндию, на свою малую Родину.

И вошёл в Париж

В феврале 1813 года Александр I возвращает Барклая-де-Толли на театр военных действий, назначив его командующим 3-й армией в заграничном походе русских войск. Об этом Михаилу Богдановичу сообщил фельдмаршал Кутузов. После тщательной подготовки армии к боевым действиям, Барклай с минимальными потерями в апреле того же года взял крепость Торн, баварский гарнизон, сражавшийся на стороне Наполеона, капитулировал. За мастерски проведенную операцию он удостоился бриллиантовых знаков ордена Святого Александра Невского.

После смерти М.И. Кутузова 16 (28) апреля 1813 года, главнокомандующим объединенных русско-прусских войск был назначен генерал Петр Христианович Витгенштейн. Однако с этого времени боевые действия складывались для них не столь удачно. Это привело к смене главнокомандующего. 25 мая во главе объединенных русской и прусской армий встал генерал Барклай-де-Толли. За время перемирия, заключенного с Наполеоном, новый главнокомандующий сумел привести войска в порядок, доукомплектовать их свежими резервами, подвезти артиллерию и боеприпасы.

18 августа в сражении под Кульмом русско-прусские войска под командованием Барклая разгромили французский корпус генерала Вандама. Эта первая после смерти Кутузова значительная победа имела большое военное и политическое значение. За победу под Кульмом Барклай был удостоен ордена Святого Георгия 1-й степени, став полным кавалером этого ордена.

4-7 октября 1813 года в одном из решающих сражений войны - “битве народов” под Лейпцигом - Наполеону было нанесено тяжелое поражение, результатом которого стало фактическое освобождение Германии. В том кровопролитном сражении Барклай успешно командовал частью Богемской армии. В награду он был “Высочайше пожалован в Графское Российской Империи достоинство”.

После вступления союзников в январе 1814 года на территорию Франции войска под командованием Барклая успешно сражались с французами у деревни Ла-Ротьер. Вскоре французы потерпели поражение под городом Арси-сюр-Об, а 18 (30) марта союзники вошли в Париж. В тот день Барклай-де-Толли получил фельдмаршальский жезл. Рассказывают, что когда Михаил Богданович въехал в Париж рядом с императором Александром I, тот взял его за руку и поздравил со званием генерал-фельдмаршала. Барклай долго добивался нижних офицерских чинов, но всего за 7 лет проделал стремительный путь из генерал-майоров до самого высокого воинского звания, став 41-м генерал-фельдмаршалом России.

История распорядилась так, что Барклай-де-Толли в должности главнокомандующего Русской армией встретил в июне 1812 года войну с наполеоновской армией и он же во главе русских войск в марте 1814 года вступил в Париж, после чего империя Наполеона I пала, а сам он отрекся от престола.

В Париж... повторно

Война завершилась. Барклай-де-Толли по возвращении в Россию был назначен главнокомандующим 1-й армией, расквартированной в Польше. Однако весной 1815 года Наполеон, сбежав с острова Эльбы, куда был заточен, триумфально вернулся к власти. Барклай вновь повел свою армию в Европу, вступив в июне 1815-го в пределы Франции. Правда, принять участия в больших сражениях из-за скорого разгрома Наполеона под Ватерлоо не успел. Продолжив поход, в июне вторично вошел в Париж.

30 августа 1815 года после блестяще проведенного смотра под городом Вертю, который порадовал императора Александра I порядком в армии, Барклай-де-Толли был возведен в княжеское достоинство. От союзников на новорожденного князя пролился дождь из орденов и других наград. Осенью 1815 года Барклай-де-Толли вместе с 1-й армией вернулся в Россию. Несмотря на то, что точка зрения военачальника не всегда совпадала с мнением советников императора, его авторитет у Александра I был постоянно высок. В 1817 году фельдмаршал сопровождал императора в путешествии по стране, предпринятом с инспекционными целями.

В начале 1818 года Барклай заболел и попросил разрешения у императора отправиться на лечение на чешские курорты. Проезжая через Восточную Пруссию, неподалеку от Инстер-бурга (ныне Черняховск Калининградской области России) фельдмаршал почувствовал себя плохо. Его перевезли на мызу Штилитцен, что в шести километрах от города, где он 14 (26) мая скончался на 57 году.

“Государство потеряло в его лице одного из самых ревностных слуг, - писал Александр I жене фельдмаршала, выражая свои соболезнования, - армия - командира, который показывал пример высочайшей доблести, а я - товарища по оружию, чья верность и преданность всегда были мне дороги”. В том же году император присвоил имя Барклая-де-Толли 4-му гренадерскому Несвижскому полку.

Сердце Барклая-де-Толли похоронили на небольшом возвышении в 300 метрах от мызы Штилитцен, а прах был доставлен в фамильное имение Беклор в Лифляндии, что в полутора километрах от нынешнего эстонского населенного пункта Йыгевесте, и захоронен в семейной усыпальнице.

Исполнил свой долг перед Россией

Современники Барклая-де-Толли и по-томки долго продолжали спор о его деятельности в качестве руководителя Русской армии в 1812 году. Не все понимали, что выдающейся его заслугой на начальном этапе войны стало то, что он сумел сохранить войска для последующего генерального сражения, соединить силы 1-й и 2-й армий, не дать Наполеону разбить их по частям. Не все заметили, что после назначения М.И. Кутузова главнокомандующим, он продолжил генеральную линию, выработанную Барклаем. В спор включился даже А.С. Пушкин, осудивший хулителей полководца, некоторые из которых рассматривали его как предателя. Великий поэт оценил его как в высшей степени мужественного военачальника, честного и бескорыстного человека. Пушкин удостоил его стихотворением “Полководец”, а также оставил нам яркие строки о нем в недописанной 10-й главе “Евгения Онегина”:

Гроза двенадцатого года

Настала - кто тут нам помог?

Остервенение народа,

Барклай, зима иль русский бог?

А вот какую оценку полководцу дал генерал А.П. Ермолов, служивший с ним: “Барклай-де-Толли имеет недостатки, с большею частию людей неразлучные, достоинства же и способности, украшающие в настоящее время весьма немногих из знаменитейших наших генералов”.

Мнения со временем о полководце поменялись, и в памяти потомков Барклай-де-Толли остался полководцем с благородным и независимым характером, честно исполнившим свой долг перед Россией. Он принадлежит к когорте русских полководцев и военных деятелей, которые взрастила школа передового национального искусства Русской армии второй половины XVIII - начала XIX века. Он был самостоятелен в своих мнениях и решениях, обладал предусмотрительностью и настойчивостью в достижении поставленной цели, сохранял спокойствие и не терял самообладания в критические минуты на поле брани. Добивался от офицеров уважительного отношения к солдату, его человеческому достоинству и воинскому званию. Был доблестным и мужественным воином, строг по службе к себе и подчиненным.

Анатолий Докучаев, «Патриоты Отечества», №9, 2011 г.

 

ДВА НАПОЛЕОНА

Да, были два Наполеона:

Один из книг, с гравюр и карт.

Такая важная персона.

Другой был просто — Бонапарт.

Один с фигурой исполина.

Со страхом смерти не знаком.

Другого била Жозефина

В минуты ссоры башмаком.

Один, смотря на пирамиды,

Вещал о сорока веках.

Другой к артисткам нес обиды

И оставался в дураках.

Мне тот, другой, всегда милее.

Простой, обычный буржуа,

Стихийный раб пустой идеи,

Артист на чуждом амплуа.

Я не кощунствую: бороться

Со всей историей не мне...

Такого, верю, полководца

Не будет ни в одной стране.

Наполеон был наготове

Всесильной логикой штыка

По грудам тел и лужам крови

Всего достичь наверняка.

Ему без долгих размышлений

Авторитетов разных тьма

Прижгла ко лбу печатью «гений»

Взамен позорного клейма...

Но тот, другой, всегда с иголки

Одетый в новенький мундир,

В традиционной треуголке,

Незрелых школьников кумир,

Мне и милей, и ближе втрое,

И рад я ставить всем в пример,

Как может выбиться в герои

Артиллерийский офицер.

Аркадий Бухов, 1912 г.