ВСПОМИНАЯ СССР

(Окончание. Начало в №18,20)

В одну телегу впрячь возможно коня и трепетную лань

Считается, что плановая и рыночная экономики несовместимы. Однако в сталинские времена они совмещались более чем успешно. Приведу лишь небольшой отрывок из интересного материала А.К. Трубицына “О сталинских предпринимателях”: “И какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики? Было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья. И артели производили не только простейшие, но такие необходимые в быту вещи – в послевоенные годы в российской глубинке до 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т.д.), было сделано артельщиками. Первые советские ламповые приёмники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель «Прогресс-Радио». Ленинградская артель «Столяр-строитель», начав в 1923 году с саней, колес, хомутов и гробов, к 1955 году меняет название на «Радист» - у нее уже крупное производство мебели и радиооборудования. Якутская артель «Металлист», созданная в 1941 году, к середине 50-х располагала мощной заводской производственной базой. Вологодская артель «Красный партизан», начав производство смолы-живицы в 1934 году, к тому же времени производила ее три с половиной тысячи тонн, став крупным производством. Гатчинская артель «Юпитер», с 1924 года выпускавшая галантерейную мелочь, в 1944-м, сразу после освобождения Гатчины, делала остро необходимые в разрушенном городе гвозди, замки, фонари, лопаты, к началу 50-х выпускала алюминиевую посуду, стиральные машины, сверлильные станки и прессы”.

Прочитав этот материал, я  вспомнил, что рядом с моим домом в самом центре Петроградской стороны Ленинграда находился большой Дворец культуры Промкооперации (впоследствии ДК имени Ленсовета), построенный еще до войны. Там размещался большой кинозал, зал для концертных и театральных представлений, а также множество художественных студий и других помещений для разнообразных занятий в секциях и кружках. И еще я вспомнил, как в 1962 году на пляже в абхазском поселке Пицунда я был единственным и не очень внимательным слушателем монологов случайного знакомого, который более 10 лет проработал в системе промысловой кооперации - после ликвидации этой системы ему хотелось высказаться о наболевшем. Тогда вопросы экономики меня не очень интересовали, и много лет я об этом не вспоминал. Но оказалось, что часть информации застряла в памяти.

Я уже упоминал, что в 1960 году в СССР начался продовольственный кризис, вызванный чисто субъективными факторами. Ленинград, Москву, а также столицы союзных республик этот кризис задел в меньшей степени, чем остальные города страны. Однако я могу перечислить довольно много популярных в моей семье продуктов, исчезнувших в этот период. Помимо муки из продажи исчезли: гречневая, пшенная и манная крупа, яичная вермишель, булки под названием “хала” в виде плетенки, а также хрустящие “французские” булки, вологодское и шоколадное сливочное масло, топленое и шоколадное молоко, все виды мясных полуфабрикатов, карбонад и буженина, караси и зеркальные карпы. Со временем мука, крупы, мясные полуфабрикаты вновь появились в продаже. А большая часть из перечисленных выше продуктов отсутствует в магазинах, и в настоящее время в связи с утратой рецептур, или же под старыми названиями выпускаются совсем другие продукты (это касается практически всех современных колбасных изделий, включая знаменитую «докторскую»).

Вот как описывал этот кризис известный детский писатель Е. Носов, автор книг о Незнайке: “Вопреки еще не успевшим выцвести, не смытым дождями оптимистическим диаграммам роста надоев и привесов, с прилавков магазинов стало исчезать мясо и все мясное. Потом все молочное. В считанные дни размели даже привялые плавленые сырки. Куда-то девались пшено и гречка, как потом оказалось, на целые десятилетия. Дело дошло до лапши и макарон… Осенью 1963 года хлебозаводы прекратили плановую выпечку батонов и булок, закрылись кондитерские цехи. Белый хлеб выдавали по заверенным печатью справкам только некоторым больным и дошкольникам. В хлебных магазинах были установлены ограничения на продажу хлеба в одни руки и продавались лишь батоны сероватого хлеба, который готовили с примесью гороха”.

Мой курортный знакомый весьма доходчиво объяснял причины сокращения ассортимента продовольственных товаров, а также значительное повышение цен на продукты, производимые из зерновых культур, в то время как зерна в стране было по официальным данным намного больше, чем в середине 50-х годов, да к тому же немало зерна закупалось за границей. Дело в том, что большая часть пищевой промышленности СССР, включая помол муки и выпечку хлеба, принадлежала промкооперации. Государственные хлебопекарные заводы были лишь в больших городах и выпускали очень ограниченный ассортимент хлебных изделий. А остальную хлебную продукцию выпускали частные хлебопекарни в виде артелей, поставляя эту продукцию в обычные государственные магазины. Аналогичная ситуация была с мясной, молочной и рыбной продукцией. Кстати, добычу рыбы, морского зверя и морепродуктов также, в основном, осуществляли артели. Основная часть мяса скота и птицы, молока, яиц, а также гречки и проса (пшена) поставлялась не из колхозов, а с приусадебных участков колхозников и служила главным источником доходов сельского населения. Значительная часть предприятий общественного питания, особенно в Прибалтике, Средней Азии и на Кавказе входила в систему промысловой кооперации.

В 1959 году резко сокращаются размеры приусадебных участков. Колхозников заставляют продать свой скот колхозам, где он массово гибнет из-за отсутствия как кормов, так и кадров, обеспечивающих соответствующий уход за животными. В результате уменьшаются объемы производства мяса и особенно молока. В 1960 году начинается массовая национализация предприятий промкооперации, в том числе и в пищевой промышленности. Вся собственность артелей, включая помещения, оборудование, товарные и денежные запасы, безвозмездно передается государству. Выбранное трудовым коллективом руководство артелей заменяется партийными назначенцами. Доход работников теперь, как и на других государственных предприятиях, определяется окладом или тарифными ставками и дополняется квартальными и годовыми премиями. В артелях же, помимо обычного фонда оплаты труда, существовал премиальный фонд, на формирование которого выделялось 20% прибыли. Этот фонд распределялся между артельщиками, так же как и в случае МПЭ, в соответствии с баллами трудового участия. Величины этих баллов определялись по рекомендации председателя артели на общих собраниях всех пайщиков. Ежемесячный доход членов артели даже при минимальном трудовом участии, как правило, в 1,5-2 раза превышал основной оклад. Но при этом все артельщики, включая выбранного начальника, также участвующего в конкретном производстве, работали с максимальной интенсивностью и с ненормированной продолжительностью рабочего дня. Доход каждого артельщика зависел не только от количества произведенной продукции, но также от качества и от разнообразия ассортимента. Кстати, я помню, что в Ленинграде некоторые хлебопекарни не только поставляли свою продукцию в государственные булочные, но и доставляли горячий хлеб, разнообразные булки и выпечку непосредственно в квартиры жителей города с небольшой наценкой.

После национализации продолжительность рабочего дня бывших артельщиков сократилась до 8 часов в соответствии с трудовым законодательством. К тому же появились абсолютно бесполезные для производства люди с относительно большой зарплатой в лице вновь назначенных начальников. Исчезла материальная заинтересованность в качестве продукции, и сразу вырос процент брака. В результате резко сократился объем производимой продукции при том же числе предприятий и количестве работников. И мукомольные предприятия уже не могли производить прежние объемы муки при  достаточных запасах зерна. Единственным выходом из сложившейся ситуации было увеличение численного состава работников на предприятиях пищевой промышленности. Необходимые для этого дополнительные финансовые средства были получены за счет повышения цен на продовольственные товары в среднем в 1,5 раза, что автоматически привело к снижению жизненного уровня населения. Цены на промышленные товары поднимались в еще большей степени, но без явных деклараций. Ну а доход бывших артельщиков упал более чем в 2 раза. Ликвидация промкооперации неизбежно привела к сокращению ассортимента и снижению качества выпускаемой продукции в национализированных предприятиях. Намного проще выпускать один тип изделия вместо десяти, тем более, если в плановых заданиях указываются абстрактные штуки или килограммы.

Предприятия промкооперации работали в условиях намного более льготных, чем современные малые предприятия. Кредитование артелей осуществлялось не банками, а районными, межрайонными или отраслевыми союзами промкооперации (СПК) из специальных кредитных фондов с процентной ставкой не более 3% . В некоторых случаях кредит выдавался под нулевой процент. Для получения кредита вновь образуемой артелью не требовалось никакого обеспечения – весь риск банкротства артели ложился на СПК.  Оборудование и материалы, необходимые для производства, артели получали от СПК по государственным ценам. Заявки от СПК поступали в Госплан СССР, который и выделял соответствующие фонды, в том числе и на материалы, закупаемые за валюту. Реализация продукции, выпускаемой артелями, также осуществлялась через СПК. При этом цена продукции предприятий промкооперации могла превышать государственные цены не более, чем на 10%. Для небольших артелей СПК мог за соответствующую плату брать на себя бухгалтерию, расчетно-кассовое и транспортное обслуживание.. Руководящие сотрудники СПК любого уровня выбирались, как правило, из артельщиков или сотрудников СПК более низких уровней. Оплата труда этих сотрудников выполнялась так же, как и артелях. Наряду с обычными окладами существовал премиальный фонд, распределявшийся в соответствии с баллами трудового участия. Чем выше была прибыль артелей, значительная часть которой перечислялась в СПК, тем больше был премиальный фонд для сотрудников СПК. Это был весомый стимул для всемерной поддержки деятельности артелей и повышения их числа.

СПК активно вели жилищное строительство. Готовые индивидуальные дома артельщики выкупали с помощью 15-летнего кредита, полученного от СПК под 3% годовых без первоначального взноса. Многоквартирные дома являлись собственностью СПК. Квартиры в этих домах выкупались артельщиками, так же как и в обычных жилищно-строительных кооперативах, но без первоначального взноса.

Промкооперация имела свою сеть санаториев и домов отдыха с бесплатными путевками для артельщиков. У промкооперации была своя пенсионная система, не заменяющая, а дополняющая государственные пенсии. Конечно, за 50 лет я мог забыть какие-то детали, да и мой знакомый мог приукрасить действительность, рассказывая о промкооперации, “которую мы потеряли”. Но в целом, я полагаю, изложенная картина недалека от истины.

А напоследок я скажу

Подавляющее большинство граждан современной России, от либералов до коммунистов, убеждено, что население СССР всегда жило значительно хуже, чем в западных странах. Никто не подозревает, что именно при Сталине и только благодаря Сталину советские люди в середине прошлого века жили намного лучше в материальном и моральном плане, чем в любой другой стране того времени, и лучше, чем в современных США, не говоря уже о современной России. А затем пришел злой Хрущёв и всё испортил. И после 1960 года жители СССР незаметно для себя оказались совсем в другой стране и через некоторое время забыли, как они жили раньше. Именно в этой новой стране и появились все те негативные черты, которые считаются органически присущими социалистической системе. Именно эта псевдосоциалистическая страна, совершенно непохожая на прежний Советский Союз, рухнула под тяжестью накопившихся проблем в 1991 году, а Горбачёв лишь ускорил этот процесс, действуя в стиле Хрущёва. И я решил рассказать о том, какой замечательной страной был послевоенный сталинский Советский Союз, который я помню.

В.А. ТОРГАШЕВ

 

МОСКОВСКИЕ ГИТЛЕРОВЦЫ И ИХ ПОСОБНИКИ

Двадцать с лишним лет в России внедряется американо-ельцинский либерализм. Сам термин либерализм и его трактовка порождает надежду на самый лучший политический строй. В современном словаре иностранных слов значится: «Либерализм (лат. liberalis – свободный), свободолюбие и вольнодумство, излишняя терпимость, снисходительность, вредное попустительство».

Из этих определений либерализма самым точным, самым главным, самым реальным является то, что либерализм - это вредное попустительство.

Именно поэтому Ф. Достоевский в своих произведениях охарактеризовал либерализм как вредное и разрушительное течение.

В результате политики разухабистого либерализма количество подлецов множится нарастающими темпами, а количество честных людей соответственно уменьшается.

Явное несоответствие всеобъемлющей либерализации реально достигнутому уровню политического, экономического, культурного развития государства и общества неизбежно ведет к стабилизации, а иногда и к росту опасных негативных процессов: укоренению безнаказанности , коррупции, мошенничеству, охаиванию досоветского и советского прошлого, государственного патриотизма, восхвалению Б. Ельцина, частично осуществившего под лозунгом либерализации план «Барборосса».

Российские оппозиционеры пытаются свалить вину на деградацию страны на В. Путина, но не он создал эту политическую и экономическую систему. Его вина может быть только в том, что он не решается пресечь вреднейшие тенденции либерализма.

Мы дошли до того, что гитлеровцы, их пособники стали действовать открыто, нагло и свою преступную деятельность наращивают. Сколько в России гитлеровцев и их пособников - точно не известно.

Точно только известно, что гитлеровцы и их пособники бывают легальными и нелегальными. Оказывается есть центры, в которых гитлеровцы поддерживают их вредоносную деятельность.

Самым известным легальным гитлеровцем является журналист газеты с очень странным названием «Московский комсомолец» Александр Минкин. Этот политический американоид еще 22 июня 2005 г. в «МК» опубликовал огромную статью, в которой писал: «Лучше бы фашистская Германия в 1945 г. победила СССР. А еще лучше бы в 1941 г. Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей».

Этот поклонник А. Гитлера, конечно, не пишет сколько было бы жертв в случае победы фашизма. Он не допускает мысли, что его бы повесили на первой попавшейся осине или затащили в одну из печей Освенцима.

Легальный гитлеровец А. Минкин не ограничивается возможностями «МК», но, как человек известный, ногой открывает двери на телеканалах «ТВЦ», «Первый», в радиостанции «Эхо Москвы». До кремлевских дверей он не добрался, но письма президенту пишет систематически, считая их гениальными.

Главный редактор газеты «МК» П. Гусев в данной ситуации является легальным пособником гитлеровца А. Минкина. Еще одним легальным гитлеровцем является «доктор философских наук» Игорь Чубайс, брат известного ваучеризатора, ограбившего 90% населения России.

В своих выступлениях на «Эхо Москвы» и в бездарной книге «Российская идея» он пытается доказать, что «А. Гитлер умнее И. Сталина». После разгрома фашистской Германии ни один немец не додумался сморозить такую глупость. И. Чубайс считает себя самым умным, потому что не попался ни А. Гитлеру, ни И. Сталину и знает, что ему ничего не будет за пропаганду гитлеризма.

С прямым и косвенным умыслом так или иначе восхваляют гитлеризм нелегальные его пособники. К ним в первую очередь следует отнести историков, которые по заказу Д. Сороса писали учебники и монографии. Их сложно разоблачить, потому что они не пишут так откровенно, как А. Минкин и И. Чубайс.

В своей практической деятельности либералы при решении любых вопросов руководствуются личными корыстными мотивами.

Достаточно вспомнить следующие общеизвестные факты. Б. Ельцин, для того чтобы стать президентом, руководствуясь личными корыстными мотивами, предал свои коммунистические убеждения, стал расхваливать и внедрять преступными методами капитализм под лозунгами демократизации государственной и общественной жизни. Когда Верховный Совет отказался выполнять его диктаторские указания, он, не моргнув глазом, дал приказ расстрелять высший законодательный орган.

А. Чубайс, также руководствуясь личными корыстными соображениями, раздербанил структуру Саяно-Шушенской ГЭС, загубил 75 душ, перешёл на другую работу и установил себе зарплату в один миллион рублей в месяц – больше, чем у президента России!

Бизнесмен Сердюков, став Министром обороны, тут же создал женский батальон смерти для МО и лично его возглавлял по совместительству с основной должностью.

Бездарные клерки из ведомства В. Вексельберга свою работу начали с того, что назначали себе зарплату от 360 тыс. до 500 тыс. рублей в месяц. Не имея доступа к материальным ценностям, не растерялись и некоторые журналисты, писатели, историки и философы.

Например, хозяин и главный редактор газеты «Московский комсомолец» П. Гусев вместе со своими единомышленниками, проявив незаурядную смекалку в базарно-рыночных делах, нашли золотую жилу - охаивать И. Сталина, восхвалять А. Гитлера. Бизнес удался и они расширили его-стали охаивать А. Невского, Петра Первого, начали печатать замаскированные объявления о подпольных борделях. И этого им оказалось мало - взялись за депутатов Госдумы и за современный политический режим с позиций своей идеологии. Название газеты «Московский комсомолец» не случайное. Для того чтобы замаскировать свою вредоносную деятельность и попытаться убедить читателей в том, что комсомольцы в наше время стали гитлеровцами. Никаких сомнений нет в том, что П. Гусев при желании зарабатывать еще больше денег, название «Московский комсомолец» изменит на «Московский коммунист». Главное тираж и деньги любым путем, обогатиться любым способом. Безбедное существование гитлеровцев и их пособников из числа некоторых журналистов пока обеспечено.

Количество легальных гитлеровцев и их замаскированных пособников с каждым годом растёт в России, на Украине, в Латвии, Литве, Эстонии и Германии, где выпустили кинофильм, прославляющий гитлеровцев.

Изучение высказываний различных историков, журналистов, политических деятелей, а так же примитивных и хитроумных способов маскировки своих истинных намерений дают основание подозревать, что они сознательно или по недомыслию фактически поддерживают легальных гитлеровцев.

К таким деятелям с разной квалификацией относятся Ю. Пивоваров, Н. Сванидзе, Е. Альбац, В. Рыжков, Ю. Латынина, С. Пархоменко, Л. Млечин, К. Ремчуков и многие другие.

Удивительно, но политические американоиды, называющие себя либералами, всё время поддерживают разными способами галицийских этнических неофашистов в лице В. Ющенко, грузинских неонацистов, агентов влияния из НКО и т.д.

А. Венедиктов и М. Ганопольский дошли до того, что не постеснялись сравнивать получение премии имени Сахарова из США ассоциацией «Голос», отказ её регистрироваться в качестве агента влияния с получением Нобелевской премии Ж. Алфёровым.

Жонглирование историческими событиями, фактами в наших некоторых СМИ напоминает методы пропаганды, которые использовал один из приближённых А. Гитлера – Й. Геббельс.

Но названные фальсификаторы исторических событий не учитывают, что время тотальной и безответной фальсификации и клеветы начало стремительно уходить.

Если мерзопакостная деятельность политических американоидов не будет пресечена, а будет продолжаться, то это в большей степени чревато для них самих.

Ю.К. Козлов

 

ПРОКУРОР СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Андрей Януарьевич Вышинский (1883 - 1954 гг.) в своё время был хорошо известен в Советском Союзе и за рубежом. На московских процессах 1936-1938 гг. он представлял сторону обвинения и провёл эти процессы, по оценке У. Черчилля, “блестяще”1. По словам Дж. Дэвиса, в 1936- 1938 гг. посла США в СССР, юридическая сторона организации процессов вызывала у него, как адвоката, “уважение и восхищение”2. Выступления Прокурора Союза в те дни публиковали все центральные советские газеты. После процесса Радека - Пятакова на экранах страны демонстрировался фильм “Приговор суда – приговор народа”, в который была включена обвинительная речь Вышинского. Его имя и оценки его деятельности, впрочем, сильно зависевшие от политических симпатий авторов, не сходили тогда со страниц и мировой прессы. Когда А.Я. Вышинский в 1947 году находился с визитом в Англии, принцесса Маргарет пожелала лично повидать знаменитого прокурора 37 года.

Возглавив в марте 1935 года прокуратуру СССР, Вышинский принял деятельное участие в начавшемся тогда расширении социальной базы власти: досрочном снятии судимости с колхозников и освобождении осужденных за “хищение социалистической собственности”; пересмотру дел высланных из Ленинграда после убийства Кирова; возвращении политических прав “лишенцам” и т.д. Одновременно новый генеральный прокурор занялся подготовкой правовых реформ, направленных на переход от доминировавшей в стране после октября 1917 года “революционной законности” к упорядоченному судопроизводству. Так, уже в мае 1935 года он представил в Политбюро проект постановления “О порядке производства арестов”, по которому аресты по всем без исключения делам могли производиться НКВД только с санкции прокурора (утверждено в июне 1935 г.). Возглавив в июле 1936 года подкомиссию судебных органов конституционной комиссии ЦИК, Вышинский предложил ввести в новую Конституцию принцип выборности судей и отстаивал его в дискуссиях с тогдашним наркомом юстиции, бывшим председателем Верховного революционного трибунала Крыленко3.

В 1939 г. А.Я. Вышинский стал заместителем председателя СНК. В его ведении находились сначала вопросы культуры, а с 1940 года – иностранные дела. С сентября 1940 по 1946 гг. Вышинский был первым заместителем наркома иностранных дел (Молотова), потом его заместителем по общим вопросам. В марте 1949 г. он возглавил министерство иностранных дел СССР.

На всех постах, которые он занимал, Вышинский был активным проводником сталинской политики. Занимаясь в 1939-1940 гг. проблемами культуры, он критиковал декадентов и формалистов – так в те годы именовались представители дегенеративного искусства, – реализуя установку Сталина на искоренение троцкизма из всех сфер общественной жизни. Например, выступая 15 июня 1939 года на Всесоюзной конференции театральных режиссёров, Вышинский подчеркнул, что мнение Троцкого о невозможности развития народом своего театрального искусства опровергнуто ростом числа театров в СССР и улучшением их репертуара. Имея в виду в первую очередь близкого в 1920-х гг. к Троцкому Мейерхольда, подвергавшегося с середины 1930-х гг. в советской печати всё более острой критике, Вышинский призвал сценаристов и режиссёров “преодолевать в своём творчестве формализм и натурализм”. Во время Великой Отечественной войны А.Я. Вышинский, как заместитель наркома иностранных дел, участвовал в переговорах представителей стран антигитлеровской коалиции. В ноябре 1941 г. он принимал прибывшего в СССР В. Сикорского, главу польского эмигрантского правительства; в октябре 1943 г. участвовал в совещании министров иностранных дел СССР, США, Англии в Москве; в 1944-1945 гг. вёл переговоры о выходе из войны Румынии и Болгарии; в феврале 1945 г. был членом советской делегации на Ялтинской конференции. В мае 1945 г. он доставил в Берлин текст Акта о безоговорочной капитуляции Германии и оказывал правовую поддержку Жукову; в июле того же года участвовал в Потсдамской конференции союзных держав; на Нюрнбергском процессе являлся личным представителем Сталина.

После окончания войны в ведении А.Я. Вышинского по линии МИД оказались вопросы ООН. Он был главой советской делегации на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН; неоднократно выступал там с речами, которые вызывали живой интерес у слушателей, особенно представителей западного блока. Дж. Ф. Даллес старался не пропускать его выступлений и отмечал сильное воздействие риторики Вышинского: “Его слова, даже когда они произносились на незнакомом языке, поражали как пулемётная очередь”. “Когда выступал Вышинский, любая аудитория была переполнена”4.

Работая в МИДе, Вышинский не порывал связей с юриспруденцией. В 1939 году он возглавил Институт права Академии наук и редакцию журнала “Советское государство и право”. В 1947 году за труд “Теория судебных доказательств” ему была присуждена Сталинская премия.

В отличие от В. Молотова, с конца 1940-х гг. утратившего доверие Сталина (что выразилось, в частности, в снятии его с поста министра иностранных дел), А.Я. Вышинский до конца пользовался расположением вождя. 5-6 марта 1953 года, сразу после смерти Сталина, новое руководство вывело Вышинского из кандидатов в члены президиума ЦК и понизило в должности до первого заместителя министра иностранных дел.

В дальнейшем А.Я. Вышинский выполнял обязанности постоянного представителя СССР при ООН и, несмотря на вызовы, в Москву не приезжал. 22 ноября 1954 г. он скоропостижно скончался от сердечного приступа во время завтрака в советском представительстве в Нью-Йорке.

С началом кампании Хрущёва против сталинизма деятельность Вышинского стала подвергаться публичному осуждению как в официальной прессе, так и в либерально-космополитической публицистике. Историческая истина в этой пропаганде троцкистами нередко полностью извращалась. Одним из наиболее ярких примеров такого рода являлось приписывание Вышинскому утверждения, что “признание обвиняемого является царицей доказательств” в судебном процессе. В действительности Прокурор Союза говорил прямо противоположное:

“…было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьезным доказательством, “царицей доказательств” (regina probationum)…

…если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом…

Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже – единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них”5.

Сходным образом высказывался А.Я. Вышинский и на трибуне ООН, Так, отвечая английскому генеральному прокурору Шоукроссу на его замечания, касавшиеся юридической стороны московских процессов, он сказал:

“В советском праве сознание обвиняемого имеет такое же значение, как и всякое другое доказательство, так как советский закон, советское право требует, чтобы суд  выносил приговор не на основании признания обвиняемым своей вины, а по всей совокупности доказательств по данному делу”6.

В той же речи Вышинский привёл, в пику Шоукроссу, цитату из английского учебника по уголовному праву С. Гарриса “Принципы и практика уголовного права”, 1943 г., стр. 450: “Если подсудимый признаёт себя виновным, то не требуется никаких дальнейших доказательств или дальнейшего судебного разбирательства, и суд переходит к вынесению решения на основании “собственного признания” подсудимого”. Вышинский с сарказмом заметил, что “в английском праве до сих пор ещё в значительной степени сохранились следы формальной теории доказательств, которая стоит на том принципе, что сознание обвиняемого – царица доказательств”7..

Другим искажением образа прокурора СССР в либерально-космополитической публицистике-пропаганде было утверждение, что он якобы “всегда только послушно выполнял заказы НКВД”. В действительности Вышинский требовал от следователей не допускать “обвинительного уклона” и не передавать дела в суд без достаточных на то оснований:

“Качество следственного производства у нас недостаточно и не только в органах НКВД, но и в органах прокуратуры. Наши следственные материалы страдают тем, что мы называем в своем кругу “обвинительным уклоном”. Это тоже своего рода “честь мундира” – если уж попал, зацепили, потащили обвиняемого, нужно доказать во что бы то ни стало, что он виноват… Считается неловко прекратить дело за недоказанностью, как будто это компрометирует работу”8.

“Прокуратура потребовала из Донбасса все дела лиц, осужденных по производственным преступлениям в 1934, 1935, 1936 и 1937 гг., для их сплошной проверки. После просмотра этих дел в Москве прокуратурой Союза приговоры, вынесенные без достаточных оснований, будут опротестованы. В отношении лиц, осужденных по производственным делам без достаточных оснований, а также в отношении лиц, которые в последнее время показали себя честными и добросовестными работниками, будет возбужден вопрос о снятии с них судимости”9.

Впрочем, в 1960-1980-х гг. о Вышинском осуждающе отзывались не только либералы-космополиты, но и ортодоксальные партийные деятели. Например, член Политбюро и министр иностранных дел СССР А. Громыко говорил о нём: “Этот человек никогда не был предан нашей идее”. Однако какой идее были преданы они сами (тот же Громыко, предложивший на пост генсека КПСС Горбачева) показали события 1991-1993 гг., когда все главные обвинения – сговор с геополитическими противниками России ради захвата собственности и власти; планы расчленения страны, превращения её в сырьевой придаток Запада и т.д., – предъявлявшиеся Вышинским в 1937 году тогдашним троцкистам, оказались реализованными партийными функционерами нового поколения с помощью пятой колонны, которую американский посол в СССР в 1936-1938 гг. Дж. Дэвис после московских процессов считал ликвидированной10.

Н.В. ОВЧИННИКОВ

1 ”За этим последовала беспощадная, но, возможно, не бесполезная чистка военного и политического аппарата в России и ряд процессов в январе 1937 г., на которых Вышинский столь блестяще выступал в роли государственного обвинителя” (Черчилль У. “Вторая мировая война”, М., 1997 г., т.1, стр. 132-133).

2 ”He conducted the treason trial in a manner, that won my respect and admiration as lawyer” (Davies J. “Mission in Moscow”, 1941, p. 62).

3Крыленко Николай Васильевич (1885 - 1938 гг.). С 1904 г. член РСДРП (б). В 1905 г. член Петербургского Совета рабочих депутатов. В октябре 1917 г. один из организаторов Октябрьского вооруженного восстания. С 1918 г. председатель Верховного революционного трибунала, прокурор РСФСР. В 1931-19 37 гг. нарком юстиции. По своим убеждениям и семейным связям Крыленко был близок к троцкистам. Его первая жена – Е.Ф. Розмирович (Майш-Бош), председатель следственной комиссии Верховного трибунала ВЦИК; её сестра – гражданская жена одного из лидеров троцкистов Пятакова. Сестра самого Крыленко Елена была замужем за американским журналистом и переводчиком работ Троцкого Истмэном. В 1938 г. Н. Крыленко был расстрелян как враг народа.

4 Звягинцев А., Орлов Ю., “Прокуроры двух эпох”, М., 2001 г., стр. 203.

5 Вышинский А.Я. “Теория судебных доказательств”, М., 1941 г., стр. 177, 180.

Утверждение, фальшиво приписывавшееся либералами- космополитами Вышинскому, на самом деле принадлежало их единомышленнику, троцкисту Н. Крыленко, сказавшему на процессе “Промпартии”, где он был государственным обвинителем: “Лучшей уликой при всех обстоятельствах является всё же сознание подсудимых”.

6 Цит. по Вышинский А.Я. “Вопросы международного права и международной политики”, М., 1951 г., стр. 551.

7 Вышинский А.Я. “Вопросы международного права…”, стр. 551.

8 Из выступления А.Я. Вышинского на февральско- мартовском пленуме 1937 г.

9 Вышинский А.Я. “Что делает прокуратура в связи с решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) о Донбассе”// “Правда”, 15 мая 1937 г.

10 Davies J. op. cit., p. 273.