ТЕОКРАТИЯ ИЛИ КОНКОРДАТ

Суетливая деятельность депутатов Государственной Думы по разработке и обсуждению законопроекта «в защиту религии» является тревожным симптомом усиления не просто религиозного влияния на общество, а теократических тенденций в Российском государстве. В последнее десятилетие многие ученые и публицисты пытались акцентировать внимание российской общественности на эти тревожные факты. Достаточно вспомнить открытое письмо 10 академиков президенту РФ В.В. Путину от 23 июня 2007 года «Нужна ли науке такая забота?» Авторы письма подверглись такому глумливому шельмованию в СМИ, что воскресили в памяти «обезьяний процесс» 1925 г. в США. Парадоксальным феноменом смотрелось единство в травле ученых проправительственных кругов и так называемых «русских писателей-патриотов», группирующихся вокруг журналов «Наш современник», «Молодая гвардия», газеты «Завтра». Постмодернизм на рубеже столетий вызвал приливную волну иррационализма, крайним проявлением которого в духовной сфере общества является креационизм.

Справка. Креационизм (от лат. сrеаrе - создавать) - философско-методологическая концепция, утверждающая, что основные формы органического мира, человечество, наша планета и мир в целом созданы неким сверхсуществом или божеством. Последователи креационизма разрабатывают совокупность идей - от сугубо богословских и философских до претендующих на научность, хотя в целом современное научное сообщество относится к таким идеям критически.

Споры о том, откуда взялось все сущее в мире, начались не вчера. И креационисты, и сторонники теории естественной эволюции приводят множество доводов в защиту своих убеждений. Однако не может не настораживать то, что в последнее время креационизм постепенно «прописывается» в школах, вузах и иных учебных заведениях - где под видом изучения Закона Божьего, где - основ религии. Причем тенденция эта характерна практически для всех развитых стран, в том числе и для России. И это при том, что в соответствии с Конституцией церковь у нас отделена от государства.

Во всём мире считается, что креационизм оказывает весьма негативное влияние на молодое поколение. Поэтому в 2007 г. на осенней сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Страсбурге этому вопросу было уделено особое внимание.

4 октября 2007 г. большинством голосов была принята резолюция ПАСЕ (1580) под названием «Опасность креационизма в образовании» (The dangers of creationism in education), в которой парламентарии призвали правительства всех государств-членов всеми силами препятствовать преподаванию креационизма в учебных заведениях как научной дисциплины. Согласно данному международному документу, креационизм пропагандируется «различными формами религиозного экстремизма», а те, кто защищает эту теорию, пытаются «навязать религиозные догмы» за счет образования.

Некоторые примеры. «Дарвинизм появился в XIX веке и был основан на идеологии, которая ввергла мир в пучину кровавых диспутов». Эта фраза взята из атласа креационизма. Автор Адан Натар пытается доказать, что теория эволюции - сплошные ложь и обман. В России его соратником является Ю.В. Чайковский, постоянный автор академического журнала «Вопросы философии». Креационисты настаивают на понимании Библии слово в слово и считают, что Земля была создана за шесть дней. Что касается возраста Земли, они убеждают, что Земле 6000 лет и даже меньше. Естественно, они распространяют эти идеи по всей Европе и утверждают, что Земля, созданная таким образом, не имеет никакого отношения к фактически доказанным с помощью научных методов изменениям, которые произошли за последние миллиарды лет: «На нашей креационистской Земле» их не было! А самое большое изменение, самая большая катастрофа - потоп, произошедший по велению Бога».

Контрреволюция стимулировала креационизм в России, стартовавший с массовой обструкцией атеизма. «Появление атеизма закладывало всеразрушающею мину под историческую Россию. Для неверующего человека император был никем, вместе с атеизмом пришли нигилизм, терроризм, бомбизм», - считает доктор философских наук, профессор И.Б. Чубайс (старший брат «знаменитого» А. Чубайса) (Вопросы философии, 2007, №10, с.161). Следующий профессор более категоричен. Б.Ф. Ключников, в прошлом дипломат, раздражённо указывает: «Главная угроза Европы не исламизация, а атеизм, безбожие. Душа, как и природа, не терпит пустоты» («Наш современник», 2011, №6, с. 221). Безымянным авторам трехтомного «Проекта Россия», явно инициированного и хорошо проплаченного Русской православной церковью, тем более не подобает сдерживаться в инсинуациях против атеизма. «Атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестает быть русским». «Фундамент порочной системы - атеизм. Убери его и система рухнет». «Атеизм есть религия Рынка». «Простолюдин-атеист идет на должность, чтобы денег заработать» (Проект Россия Т.2.- М.: Эксмо, 2008).

Существующая правовая система РФ уже ставит атеиста в неравноправное положение с верующими. В частности, закон «О свободе вероисповеданий» в большинстве случаев интерпретируется не как конституционное право граждан на свободу совести, а, скорее, как ориентация на исключение прав неверующих на свободу совести. В российском социуме констатируется диспропорция равенства прав неверующих и верующих.

Усиление давления религии на общество всегда было первым признаком наступления реакции, симптомом неблагополучия, кризисного состояния власти. Особенно это касается процесса клерикализации, сопровождаемого религиозным экстремизмом и экспансионизмом, а также притязаниями на государственное управление. Религиозный ренессанс всё больше затрагивает политические проблемы, вовлекает во властные отношения представителей различных религиозных конфессий, обнаруживает сопричастность служителей культов к распределению властных полномочий. В России нет чёткой демаркационной линии между государством и религией, где кончается государственная жизнь и начинается конфессиональная. В России нет ясной границы в отношениях между государством и религиями, и поэтому повсеместно наблюдается вмешательство церкви во все сферы общественной жизни. Государство все более и более склоняется к тому, что религия окончательно перестает быть частным делом. Рельефно прослеживается тенденция к установлению теократии (тео - бог, кратос - власть).

Основными признаками теократического государства являются: религиозно-правовая регламентация всех сторон общественной и государственной жизни, осуществление судопроизводства по нормам религиозного права, политическое лидерство религиозных деятелей, провозглашение религиозных праздников государственными, активное вмешательство в сферу образования и культуры, преследование людей по религиозным мотивам, а главное, тотальный контроль за поведением, образом жизни личности. (См.: Тощенко Ж.Т. Теократия: Фантом или реальность. - М., 2007).

Как правило, теократии предшествует «ползучая клерикализация». В нашей стране усилиями чиновников госаппарата клерикализация стартовала бурно и открыто. Причём этот процесс вовлёк все уровни бюрократии - от самых верхов до самого мелкого чиновника. «Первопроходцем» клерикализации явился первый президент России Ельцин, непосредственно и открыто демонстрировавший свою приверженность православию. Под лозунгом свободы совести без всяких ограничений был ликвидирован Комитет по делам религии при Совете Министров СССР, а затем и РСФСР, вплоть до отделов при исполкомах областей. Первоначально приняв участие в работе съездов народных депутатов, основные конфессии посчитали нецелесообразным прямое представительство посланцев церквей в законодательных органах. Но с начала 2000-х годов представители массовых религий вошли в многочисленные комитеты, советы, центры и организации, имеющие общественное или государственное значение.

На бюджетные деньги по всей стране развернуто храмостроительство. Только в Москве предполагается соорудить 200 церквей. Войсковые священники окропляют «святой водой» военнослужащих и военную технику, на космодромах - ракеты, а на стапелях - строящиеся подводные лодки. Президент России имеет личного духовника. В министерстве обороны создана должность старшего священника, совмещённая с обязанностями личного духовника министра. Кино- и телеэкран заполнили кадры церквей и мечетей. Амплуа священника стала престижной и доходной для актера. То есть клерикализация России идёт полным ходом.

Вместе с тем, даже учитывая подвижность, изменчивость теократии, её способность выступать в разных формах и видах, представляется, что страна не дойдет до крайней точки установления государственной власти церкви. Для этого есть весомые основания. Во-первых, Россия многоконфессиональная страна, кроме основных, православия и ислама, на её территории действуют сотни организаций, объединяющих последователей протестантизма, буддизма, иудаизма, ... тантризма и шаманизма. Предприимчивые люди хорошо знают слова Хаббарда, основавшего Всемирную церковь сайентологии: «хочешь стать богатым - придумай свою религию». Поэтому в последние десятилетия религиозные организации множатся как грибы после дождя. Во-вторых, ни одна конфессия не выступает единым, монолитным образованием. Верующие кроме сугубо религиозных убеждений имеют социально-политические, нравственные, ценностные ориентации, не совпадающие с официально прокламируемыми. Например, в рамках Московского патриархата сегодня существуют западники, модернисты, экуменисты, традиционалисты, ортодоксы, изоляционисты и т.д. В-третьих, социологические опросы двух последних десятилетий наглядно демонстрируют неприятие клерикализации общества. Только 5% православных и около 7% мусульман считают возможным подчинение религиозным догматам, но только в личной жизни.

История представляет массу примеров, как в определенные критические периоды религия, религиозные организации становятся особо привлекательными для властных структур, стремящихся найти отклик и опору прежде всего среди фундаменталистов. В отличие от других верующих фундаменталисты исполнены чувством своеобразного катастрофизма. В конечном счёте такой настрой рождает в них синдром пораженчества, компенсируемый агрессией и демонстративной бескомпромиссностью, наглядно проявляющиеся, например, в деятельности «Общества православных хоругвеносцев», Союза православных братств, Союза «Христианского Возрождения», Русской православно-монархической партии, общества «Святая Русь» и т.д. Хрестоматийным примером являются черносотенные организации, действовавшие в период первой русской революции 1905-1907 гг. Поэтому более реальным и осуществимым представляется союз государства и церкви, конкордат на взаимовыгодных условиях.

Союз олигархического государства и церкви тем более для них желателен, что имеет одну цель: воспитание невежественного «гражданина», легко управляемого, легко манипулируемого. Нет нужды еще раз приводить примеры мировоззренческой деградации населения. Газета писала об этом неоднократно. Да и последние выпускные экзамены по ЕГЭ наглядно продемонстрировали дебилизм подрастающего поколения. Церковь на протяжении столетий откровенно выражала заинтересованность в неграмотных верующих и отрицательное отношения к науке. Святой Русской православной церкви епископ Феофан Затворник (Вышинский) посвятил данному вопросу целый том сочинений - «Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики. Начертания христианского нравоучения» (М., 1899).

«Жизнь христианина не есть жизнь естественная. ... самое действенное средство к воспитанию есть церковность, в которой необходимо должны быть содержимы воспитываемые дети. ... Театры, балаганы и тому подобные негодны для христиан. ... Дух легче развивается, если есть страх Божий. ... Чем раньше напечатлится страх Божий и возбудится молитва, тем прочнее будет благочестие. ... Пусть считается главным - изучение веры, а научность есть придаточное качество, случайность. ... Нет ничего ядовитее и гибельнее для духа жизни, как эта научность и исключительная об ней забота».

РПЦ имеет соблазнительный пример союзов христианских конфессий с государством в XX веке. Католическая церковь в Европе всеми силами способствовала фашистам в установлении реакционных диктатур. Венгрия - 1919, Италия - 1922, Германия - 1933. Боевые отряды монахов и священников-добровольцев активно сражались против республики в гражданской войне в Испании 1936-1939 годов. Конкордаты показали свою эффективность и действенность в установлении тотального контроля и подчинения личности интересам корпоративного, фашистского государства, в конечном счёте, - финансового капитала.

Латеранские договора, подписанные 11 февраля 1929 г. правительством Б. Муссолини и Ватиканом, включали три документа: политический договор, конкордат и финансовое соглашение. Согласно первому документу, создавалось самостоятельное государство - Ватикан, католическая религия объявлялась «единственной государственной религией». По конкордату, во всех школах Италии вводилось обучение религии, брак признавался только церковный, государство предоставило церкви ряд привилегий, в армии введен институт капелланов. Конкордат был направлен против принципа светского государства. «Серые» (цвет одежды католических монахов) заключили союз с «чёрными» (униформа сквадристов Муссолини). Финансовая конвенция предусматривала удовлетворение финансовых претензий папского престола. Фашистское государство выплатило Ватикану около 2 млрд. лир, спасло от краха и укрепило крупнейший банк католической церкви «Банко ди Рома».

Нацисты, брезгливо относившиеся к христианству как еврейской религии больных и рабов, также декларировали единство с церквами Германии (католической и протестантской) по созданию оборонительного фронта против атеистического коммунизма. Соглашение между Ватиканом и Германией было подписано 20 июля 1933 г. Не обошлось и без курьёзов. Так, по тексту присяги, разработанной генералами Бломбергом и Рейхенау, немецкий солдат начинал службу словами: «Клянусь перед господом Богом этой священной присягой безоговорочно повиноваться фюреру германской империи и народа - Адольфу Гитлеру...». Т.е. из текста присяги следует, что вроде бы Гитлер является наместником Бога на земле.

Духовный кризис и развал в России привел к образованию у людей духовного вакуума, сумятицы, разброда и хаоса. Это был сильнейший удар по разделявшимся массой народа в течение многих десятилетий ценностным ориентациям, научным убеждениям и научным ценностным основам и опорам российской цивилизации. Понимая опасность возникшей в обществе духовной и социальной пустоты, либеральная власть в качестве «спасительного выхода» главное внимание сосредоточила на религии и псевдорелигии всех ветвей, но прежде всего - на русском православии и русской православной церкви, как якобы единственных воплотителей духовных и социальных ценностей народа и национальной идеи России. На самом деле, в реальности, вновь обращаясь к испытанному в течение многих веков средству подавления духа и воли народа.

Выдающийся русский историк В.О. Ключевский писал в конце XIX века: «Целые века греческие, а за ними и русские пастыри и книги приучали нас веровать, во всё веровать и всему веровать. При этом нам запрещали размышлять. Нам твердили: веруй, но не умствуй. Потому, когда мы встречались с чужой мыслью, мы её принимали на веру. Под византийским влиянием мы были холопы чужой веры, под западноевропейским - стали холопами чужой мысли».

Существует и другая тенденция православия. Русское государство, заимствуя религию у Византии, переняло и имперскую идею. Империя была логическим завершением православной парадигмы. Сакральная власть патриарха и императора взаимно дополняли друг друга. Поэтому Россия Путина «обречена» на конкордат с церковью.

Одной из концепций, призванных официально установить партнерские отношения, является доктрина «русского мира». В политическом плане «русский мир» понимается как особого типа «социально-культурная реальность», объединяющая граждан России и этнических русских и русскоязычных в СНГ и дальнем зарубежье.

В религиозной интерпретации этого понятия на первый план выдвигается общность веры. Патриарх Кирилл в речи на открытии III Ассамблеи Русского мира 3 ноября 2009 г. сказал: «В основе Русского мира лежит православная вера, которую мы обрели в общей Киевской купели крещения». И далее: «...необходимо ясно понимать, что представляет сегодня Русский мир... Ядром Русского мира сегодня являются Россия, Украина, Белоруссия, и святой преподобный Лаврентий Черниговский выразил эту идею известной фразой: «Россия, Украина, Беларусь - это и есть святая Русь».

Показательно, что по убеждению Патриарха Кирилла, православие, сплачивающее «русский мир», может существенно помочь в решении геополитических вопросов. Ведь «в одиночку даже самые крупные страны Русского мира не смогут отстоять свои духовные, культурные, цивилизационные интересы в глобализирующемся мире. Верю, что только сплочённый Русский мир может стать сильным субъектом глобальной международной политики, сильнее всяких политических альянсов. Кроме того, без координации усилий государства, Церкви, и гражданского общества мы не достигнем этой цели». Другими словами, церковное руководство подталкивает кремлевский олигархат к «взаимодополняемому и деятельному соработниче-ству власти и Церкви во имя народного блага, за необходимость развития социального партнерства».

На Четвертой Ассамблее Русского мира патриарх несколько сместил акценты. Теперь он употреблял уже не понятие «русского мира», а наполненное большим религиозным смыслом понятие Святой Руси, говоря о желательной интеграции «государств, организовавших на пространстве Святой Руси свою жизнь».

Соглашение государства и РПЦ, несомненно, с восторгом воспримут «истинно православные, русские патриоты-державники», которые на протяжении последних лет на страницах журнала «Молодая гвардия» пропагандируют идею «корпоративного государства» Б. Муссолини. Благожелательный отклик найдет конкордат в широких кругах российской интеллигенции, сущность мировоззрения которой, особенно получившей гуманитарное образование, исчерпывается одним единственным словом - риторика. Интеллигенция владеет так называемой общей культурой, которую можно было бы назвать «безграмотностью грамотных» (С.Н. Булгаков). Она, эта общая культура, заключается в весьма поверхностных историко-литературных познаниях. Всё её обучение сводится к массе общих, абстрактных сведений, предназначенных для механического запоминания без какого бы то ни было критического осмысления и без всякой связи с историческим процессом и повседневной действительностью. Поэтому российская интеллигенция, воспитанная в таком духе, характеризуется догматизмом, склонностью к легковерию, тягой к авторитетам, стремлением заменить живое дело и глубокую мысль одними словами и позой, слепой верой в раз и навсегда установленные истины. Бешеное увлечение религией, выдумывание некоего фантастического абстрактного идеального мира («арийская теория, евразийская экспансия пруссов») формирует отвращение к реальному обществу без прикрас и безграничную зависть. Как это было в случае с советской интеллигенцией, для которой капиталист был акулой эксплуатации, а квалифицированный рабочий - постоянный герой кино- и телеэкрана - выскочкой, незаслуженно пользовавшийся большим вниманием, чем она сама.

Есть и третий субъект восторженного восприятия конкордата государства и церкви. По современной терминологии, российский средний класс, а по сути - обыватель, стремящийся не к социальному освобождению, а скорее к личному реваншу. Он представляет будущее, как прошлое, в котором роли меняются: те, кто господствовал над ним, теперь станут его жертвой. Поэтому конкордат предрешён. Из истории хорошо известно: когда торжествует «серость», то к власти приходят «чёрные».

Б.К. Кучкин

 

РОМАНСЫ МИРОВЫХ ФИНАНСОВ

Волна проблем, накрывающая один экономический регион за другим, неизбежно потребует появления новой идеологии существования мировой социально-экономической системы.

Идеи кейнсианства после Второй мировой войны вытеснили доктрину марксизма, но и сами были замещены принципами неолиберализма в 1970-х. Что и открыло дорогу современному финансовому капитализму, пишет британский экономист Роберт Скидельский.

Об отрыве финансовых систем от реальных нужд экономики активно заговорили с кризиса, начавшегося в 2008 году. Но проблема далека от разрешения, и в ближайшие годы к теме регулирования финансового сектора будут возвращаться неизменно.

Антидепрессанты для США

Что сегодня мы видим в самой большой экономике мира? Благодаря программам стимулирования американская экономика быстро восстановилась: реальный рост ВВП наблюдается с середины 2009 года; индекс Доу-Джонса вернулся на предкризисные отметки. Высокодоходные домохозяйства, потерявшие в начале кризиса, к исходу первого квартала 2013 года не только восстановили потери, но и прилично увеличили балансы. Прежде всего за счет того, что их доходы большей частью определяют ценные бумаги. Доходы среднего класса восстанавливаются намного медленнее, а главный капитал определяют не акции, а стоимость жилья. Но и здесь есть повод для оптимизма: цены на недвижимость в мае показали наивысшую динамику за семь лет.

Все это — по контрасту с Европой — позволило комментаторам обвинять ЕС в неэффективных подходах. Имя Кейнса вновь было вынесено на знамя, европейцам бесконечно напоминали его наставления: сокращать расходы можно в момент экономического бума, а не в момент спада. «Исключение фискальных и монетарных стимулов в 1937 году, думается, остановило восстановление экономики и вызвало падение, которое не было преодолено до конца Второй мировой войны, — говорится в докладе исследовательского центра конгресса о состоянии экономики США и последствиях кризиса. — Оппоненты дальнейшего стимулирования утверждают, что увеличение правительственных долгов приведет к снижению экономического роста в будущем, в то время как сторонники считают, что дополнительное стимулирование — подходящая краткосрочная политика».

Снижение налогов, резюмируется в докладе, вкупе с накачиванием финансовой системы ликвидностью остановило рецессию, помогло избежать депрессии и вернуло в США рост, хоть и не столь буйный, как в другие послекризисные годы послевоенного периода.

Тогда Кипр идет к вам!

Иная ситуация в Европе. В конце июня там завершился политический сезон. Завершился судьбоносным и в то же время самым спокойным, как было подмечено, за последние три года саммитом ЕС. Следующее событие — выборы в Германии в сентябре. Именно они могут определить судьбу еврозоны на ближайшие годы — на Германию, главный двигатель евроинтеграции, возлагают основные надежды.

Два ключевых результата саммита: принят семилетний бюджет ЕС и новые решения по банковскому союзу. В чем их суть? К концу будущего года Европейский ЦБ должен стать единственным контролером более чем 6 тыс. банков еврозоны.

Следующим шагом планируется наделить его единоличным правом издавать банковские решения, чему еще сопротивляются некоторые страны ЕС. Дальше — единая для всей еврозоны гарантия банковских депозитов. Хотя пока идея не нравится странам Северной Европы и Германии. Оно и понятно: ныне банковское регулирование находится по большей части в компетенции национальных правительств. Платить за раздолбайство или алчность каких-нибудь греческих или кипрских акционеров и даже правительств не хочется. И в то же время идея остаётся в повестке дня. Почему?

Потому что уже решено: за провалы банков будут расплачиваться не правительства, а акционеры банков, инвесторы и держатели крупных депозитов свыше 100 тыс. евро.

Министры финансов ЕС обсуждали эту тему накануне саммита больше семи часов, к ночи выйдя на согласованные рекомендации лидерам. То есть опыт Кипра могут распространить на весь Евросоюз уже через несколько лет — на национальном уровне опыт спасения банков не через деньги налогоплательщиков должен начать применяться с 2018 года.

Единство денег и ответственности

Когда весной ЕС впервые сообщил, что не будет спасать «сомнительные» кипрские депозиты свыше 100 тыс. евро, экономисты предупредили: плохой прецедент. Единожды испробованный, он может показаться слишком заманчивым для других.

Действительно, невозможно бесконечно спасать финансовые институты, набравшие долгов, с помощью средств бюджета. Во-первых, это провоцирует дальнейшую безответственность банков. Во-вторых, бюджеты попросту не в состоянии более кого-то спасать — самих бы кто спас.

Однако никто не ожидал, что «кипрский рецепт» может быть принят на вооружение столь быстро. Да, в нем есть логика. Действия планируются в рамках банковского союза. Лишь одна структура должна иметь полномочия заниматься банкротством или спасением банков еврозоны. Еврокомиссия вскоре представит предложения на сей счет. Затем уже упомянутый единый банковский надзор.

Предпринимается попытка не допустить финансового распада Европы и сделать ее по-настоящему финансово единой. Соответственно, если все договариваются о строгих правилах достаточности капитала, сбалансированности рисков, доходности и т.д., акционеры и инвесторы тоже должны в этом участвовать.

В решении есть колоссальная опасность подорвать доверие ко всей европейской банковской системе со стороны обеспеченных граждан и бизнеса. Не низкодоходные прослойки обеспечивают конкурентоспособность и рост экономик. Всё же лидерство страны обеспечивают успешные практики. С другой стороны, стремиться к таким практикам и побуждают решения Евросоюза. И наконец, бежать всё равно некуда. Преуспевающий француз или средний бизнес из Италии вряд ли станут переводить деньги в банки развивающихся стран, где риски выше. А практика офшоров, весьма вероятно, скоро практически прекратит свое существование: в условиях кризиса и катастрофической нехватки денег на офшоры ополчились правительства всех западных стран.

Кредитное неравенство севера и юга

Однако все эти намерения не дают ответа на вопрос, какой тип экономик появится в результате. Одни говорят: можно обвинять Еврокомиссию в недееспособности, но не она определяет производительность стран. Скажем, конкурентоспособность Франции прежде всего в руках французского правительства, а не Брюсселя. Однако малый и средний бизнес Южной Европы сейчас фактически лишен доступа к кредитным ресурсам в отличие от северных стран, что делает его позиции заведомо менее конкурентными. Для успешного развития Евросоюзу придется преодолеть эту финансовую фрагментацию, восстановить полноценные межбанковские отношения и обеспечить бизнесу равный доступ к кредитным ресурсам.

Решение о разделении ответственности за провалы банков между акционерами и держателями крупных депозитов создает еще одну проблему. Она уже проявилась на Кипре, где под удар попали не только, а может, и не столько русские олигархи, а среднего размера предприятия, чьи остатки на счетах обычно превышают 100 тыс. евро. Пример — небольшие строительные компании и автодилеры. Именно эти средние вкладчики могут пострадать в будущем и в других уголках еврозоны. Они недостаточно крупны, чтобы входить в управляющие органы банка или хоть как-то влиять на его политику, и недостаточно мелки, чтобы быть спасенными правительством или европейскими фондами. Так что если европейцы хотят сохранить и развить этот сегмент экономики, им неизбежно придется думать над созданием механизма защиты. И нет сомнений, что схема еще будет обсуждаться и обсуждаться: когда дело дойдет до ее реального воплощения на уровне каждой страны, она встретит колоссальное сопротивление.

Двойной удар по Европе

Экономический кризис вообще будет дольше и глубже, чем представляли главные мировые «прогнозисты». Одни цифры по ВВП чего стоят. Падение ВВП Греции в 2009–2013 годах оценивали в 3,5%, по факту — 22%. Кипру еще недавно давали падение в этом году на уровне 3,5%, теперь прогнозируют 8,7%, а он только в первом квартале — до основной фазы кризиса в апреле-мае — рухнул на 4% в годовом исчислении. За год могут набраться все 15%, если не больше. По безработице расхождения между ожиданиями и реальностью еще значительнее: давали в диапазоне 10–12%, на деле — 15–30% в зависимости от страны.

И хотя на 2014 год Еврокомиссия и МВФ дают уже не столь негативные оценки, это не означает, что их расчеты подтвердятся. С чего бы, если они не подтверждались последние пару лет?

Европа проходит не просто финансовый или бюджетный кризис. Это структурный кризис, и похоже, в разных формах его придется пройти всему миру. Просто в Европе он в очевидно пиковой фазе, к тому же регион несет как бы двойную нагрузку: с одной стороны, «традиционный» кризис заставляет сокращать издержки и создавать новые стимулы, с другой — идет проверка на прочность всего союза. Многое будет зависеть от того, с какой скоростью будут развиваться процессы в Евросоюзе. Не может быть эффективного банковского союза без более полной политической и законодательной интеграции. Не может быть более полной политической интеграции при сохранении внутри одной группы столь разных по потенциалу, производительности и возможностям экономик.

Кризис на всех

Оптимистично настроенные экономисты полагают: пройдя этот структурный кризис, Европа выйдет из него с более эффективной экономикой и вновь займет позиции мирового лидера. Рано причислять Европу лишь к музеям древности. Возможно, они правы, особенно на фоне процессов, набирающих силу в развивающихся странах, прежде всего странах БРИКС, о чем еще недавно экономисты даже не говорили.

Повсюду от России до Китая, от Бразилии до Турции наблюдаются затухающие темпы роста, всплески политического возмущения, прежде всего со стороны среднего класса, наконец, снижение мирового спроса, а следовательно, потребности в новых производственных мощностях, поскольку встает вопрос, как загрузить уже имеющиеся. То же самое может коснуться и статей экспорта: скажем, значительный спрос на металлы и основной спрос на нефть предъявляют развивающиеся страны. Если потребности сократятся, Россия это почувствует одной из первых.

Таким образом, непонятны ближайшие перспективы даже таких еще недавно причисляемых к экономическим монстрам стран, как Китай и Бразилия. Как заметил один из очевидцев многотысячных протестов в бразильском Сан-Паоло, ответы давать пока не время.

И сильным придется меняться

Не всё так блистательно и в США, сколь бы ни были оптимистичны комментаторы. Американцам вообще свойственна прямолинейность, и на фоне проблем Европы хочется показать, сколь мудры и эффективны они сами.

Они не устают напоминать Европе, что инфляции нужно бояться меньше, чем программ урезания расходов, и советуют не пытаться спасти одновременно частный и публичный сектора. Пусть «частники» спасают себя сами.

Остается только посмотреть, что начнут говорить американцы, когда возобновятся проблемы в их собственном финансовом секторе. Тем более еще с 2008 года США рекапитализировали его столь активно, что Европе и не снилось. И случись что с ним теперь, средств на новую санацию уже не будет.

За последние пять лет Федрезерв приобрел ипотечных ценных бумаг и бумаг казначейства более чем на 2 трлн. долл. — почти в десять раз больше, чем за все предыдущее десятилетие. Одна программа спасения проблемных активов (TARP), принятая в 2008 году, позволила казначейству использовать более 700 млрд. долл. на спасение системообразующих финансовых институтов.

Советы Европе не избавляют Америку от необходимости заниматься дисбалансом бюджета (который уже привел к секвестру госрасходов) и дальнейшим регулированием банковских и небанковских институтов. Его контуры были обозначены законом Додда–Франка, принятым конгрессом в 2010 году в ответ на кризис, но многие формулировки столь расплывчаты, что ФРС до сих пор работает над мерами большей сбалансированности и открытости банков.

Именно США — родитель финансового капитализма, и иного там еще не появилось. Гипертрофированная доля финансового сектора в структуре ВВП — из-за объема экономики в целом, из-за роли, которую доллар играет последние десятилетия в мировой экономике, из-за проблем в других уголках света, а отчасти из-за уверенности в собственном могуществе — проблема, которую рано или поздно придется решать. Даже Валютный фонд недавно высказал опасения: «Финансы правительства США находятся в неустойчивом состоянии из-за старения населения и увеличения расходов на здравоохранение».

* * *

Пока еще рано заниматься поиском новых моделей и дефиниций. Но через несколько лет, когда основной цикл турбулентности будет пройден и начнут вырисовываться новые контуры мира, экономист, предложивший модель будущего развития, встанет в ряд в пантеоне мировых имен вместе с Марксом, Кейнсом, Хайеком и Фридманом.

Светлана БАБАЕВА, «Московские новости»

От редакции. Видимо, автор не знает ни кто такой Маркс, ни в чём суть его экономической теории, иначе его имя не появилось бы в данном списке. Но зачем-то он автору всё же нужен. Может быть, чтобы более убедительно направить мысли читателя на ожидание нового экономического мессии…