ОДНОГЛАЗОЕ ПРОЗРЕНИЕ МАКСИМА КАНТОРА
Какой восторг!
В последнее время было несколько примечательных публикаций в столичной прессе писателя и художника Максима Кантора и о нём: вышел его роман «Красный свет», появились рецензии на него, он выдвинут на премию «Большая книга», напечатана беседа автора с журналистом в «Комсомольской правде», он выступил на страницах «Российской газеты» в связи с изданием книги «Одна война – две судьбы», которую в порыве любви составили наш отставной полковник Валентин Иванов и немецкий писатель Карл Куль, в годы войны - ефрейтор...
Многие мысли писателя нельзя не поддержать. Например, он бьёт тревогу в связи с ужасающим падением в стране образования и культуры; говорит, что надо думать, как ликвидировать чудовищный разрыв между бедными и богатыми; напоминает, что у нас есть история, которой мы гордимся. И вот его призыв: «Давайте уважать историю русского народа... Мы – русские! Разве этого мало?». Прекрасно! Хотя всё это уже давно и многократно говорилось. Так, ещё беспартийный генералиссимус Суворов восклицал: «Мы русские – какой восторг!» А уж о борьбе за правду истории, о тревоге за культуру я и не говорю. Сколько об этом сказано и написано! Но всё равно - полезен ещё один голос. Однако кое-что в этих обильных публикациях меня и смущает, и озадачивает, и вызывает протест.
Если начать с вопросов в какой-то мере частного, персонального характера, то озадачивает рассказ, как автор со своим отцом, которого он считает великим философом, слушали однажды по телевидению выступление Иосифа Бродского. Я знал о Карле Моисеевиче Канторе по переписке с его другом Александром Зиновьевым, когда он жил в Мюнхене. И вот Кантор-сын рассказывает: «Бродского спросили: теперь, когда всё рухнуло, вы вернётесь? «Нет, не вернусь», - ответил он. Почему? «А потому что вы так шельмуете своё прошлое, что это унизительно»... И отец сказал: вот единственная здравая мысль за последнее время». Странное для великого философа суждение. Он нашел здравыми слова человека, который в сущности признался, что хочет жить чужими руками: вы создайте в России удобную для меня, не тревожащую, как ныне говорят, комфортную обстановку, тогда я, может быть, и вернусь. Но что же делать всем нам, русским, - тоже бежать из страны от позора и унижения, тоже стать дезертирами, как поэт? А он, между прочим, писал: «На Васильевский остров я приду умирать», но умер в Америке, похоронен в Венеции. Нет, мы вступили в бой против лжи, клеветы и унижения. И продолжаем битву, и будем продолжать.
Немыслимый друг Черчилль
Однако есть проблемы более важные, чем чьи-то личные мнения-заявления. Странно, когда защитник культуры уверяет, что во время Второй мировой войны «демократия социалистическая, какой бы ложной она в тот момент ни была, объединилась с англосаксонской», в которой ничего ложного он не видит. И это, дескать, был «невероятный по эффективности союз». Во-первых, объяснил бы, что было ложного в нашей-то демократии. И неужели безупречна западная? Во-вторых, на самом деле было антифашистское военное сотрудничество, а вовсе не «объединение демократий» и не союз. Причем и сотрудничество-то было далеко не идеальным и таким уж эффективным, как представляется автору. Чего стоит одно лишь то, что союзники обещали открыть второй фронт в 42 году, но обманули, сулили в 43-м, опять надули, божились, что откроют в начале 44-го, и открыли, наконец, только в середине, когда после трех лет нашей борьбы один на один против почти всей Европы Красная Армия, обливаясь кровью, уже подходила к границам Германии.
Какое там «объединение демократий», если, как стало теперь известно, Черчилль планировал летом 1945 года операцию «Немыслимое» - разгром Красной Армии в Германии, а когда американцы отказались его поддержать (им была нужна наша помощь в войне против Японии), то уже 5 марта 1946-го – не прошло и года после окончания войны! - он выступил с речью, ничего не оставившей от недавнего сотрудничества и положившей начало холодной войне. То есть произошло не «размежевание», как деликатно выражается Кантор, а резкий разрыв по инициативе Запада. А мы только ответили на это сперва устами Сталина в «Правде»: «По сути дела г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно – и тогда всё будет в порядке, в противном случае неизбежна война... Установка г. Черчилля есть установка на войну, на призыв к войне против СССР».
Явно с целью приукрасить то время и значение этого мифического «объединения демократий» автор пишет, что именно тогда вдруг «возникли потрясающие таланты Чаплина, Брехта, Шостаковича, Бёлля». Помилуй бог, три первых из этих талантов «возникли» и стали широко известны за десятки лет до Второй мировой войны! Знаменитый фильм первого из них «Золотая лихорадка» – это 1925 год, «Трехгрошовая опера» второго – 1928 год, опера «Нос» третьего -1928 год, а Бёлль «возник» уже после войны, его известный роман «Где ты был, Адам?» это 1951 год, а во время войны ему было некогда, тогда он «возник» в нашем Крыму в рядах оккупантов.
Прозрел и увидел чуму, холеру, рак
Кантор говорит, что было время, когда он много критиковал Сталина и нашу родину за её «неказистое прошлое» и думал: «Вот я критикую Сталина, Россию и получаю большие деньги – но ведь за дело же? А те, кто за Сталина, не получают денег – это тоже правильно, они же все вертухаи и должны быть наказаны!» Да, это было дичайшее заблуждение, необъяснимое для взрослого человека да ещё сына великого философа, учеником которого он себя называет. Ведь тут сказано о таких, как я, которые защищают Сталина. Но, во-первых, как будет всё яснее по мере чтения этих строк, сомнительно, справедливо ли Кантор критиковал Россию и Сталина. Во-вторых, я лично, как и многие другие, не вообще защищаю Сталина, не от ошибок, которые он сам не раз признавал и критиковал, - я защищаю его от клеветы всей этой бесстыжей малограмотной оравы сванидз и млечиных. Во-третьих, с чего автор взял, что мы не получаем денег? Ну не такие, как он, живущий в основном за границей, но всё же. Например, за три последние книги я получил 15 (пятнадцать) тысяч рублей. Но если бы нам и вовсе не платили, если даже с нас за публикации деньги брали, мы всё равно были бы за Сталина. И ни на чём не было основано убеждение, что все, кто защищает Сталина, это какие-то вертухаи, но несомненно, что его хаяли те, кому хорошо платили. И стали бы они хаять за наши гонорары - большой вопрос. Как и то, справедливо ли Кантор критиковал Россию и Сталина.
Но прошло время и «наступило отрезвление», то бишь прозрение, озарение. Лет в пятьдесят, в возрасте, когда Аристотель написал «Аналитику», Максим Карлович наконец понял: «Моя критика сталинизма выгодна силам, которые используют её совсем не для того, чтобы нести равенство, братство, счастье, образование и медицину, а для обогащения и нового витка крепостничества. Я понял, что критика прошлого становится всего лишь оправданием настоящего». Слава тебе, Господи! Но при папе-философе это могло произойти лет на двадцать раньше.
Однако до конца ли человек отрезвел и прозрел? Очень похоже, что в голове у него всё ещё хорошая порция каши. Он и пишет: «Та смысловая каша, в которой мы сегодня плаваем, когда СС равняем со СМЕРШЕМ...» Позвольте, кто это «мы»? Ведь хорошо известно, кто это недавно сделал – Леонид Гозман. Нечто подобное твердят и другие. Так вы, Максим Карлович, говоря «мы», причисляете себя к таким? Прямого ответа нет, но, увы, выходит, что так!
А вот ещё порция каши: «Стараниями многих идеологов возникло общее усредненное понятие тоталитаризма, которое объединяет и Сталина, и Гитлера, и Пол Пота, и Мао Цзедуна». Где эти «многие идеологи»? Назвал бы хоть одного. Не всё же нам делать это.
Однако вот что главное по поводу «усредненного понятия»: «Но помилуйте, никакой врач не будет объединять чуму, холеру, дизентерию и рак!» Однажды Кантор заметил: «Я научился более или менее сопоставлять мысли». Вот и сопоставил бы свои собственные слова, мысли и образы. Против уподобления Гитлера холере у меня, естественно, возражений нет. Но разве не следует из параллельно приведенных имён и болезней, что Сталин, который вывел лапотную страну на небывалый уровень сверхдержавы, для Кантора подобен чуме, а Мао Цзедун, возглавивший победоносную борьбу народа против многовекового рабства, - раку. Странное прозрение...
По-новому?
Газета «Завтра», №20’13 посвятила почти целую полосу помянутому роману М. Кантора «Красный свет». На большой фотографии в газете мы видим автора на фоне его картины. Это нагромождение каких-то чудовищных голов анфас и сатанинских рож в профиль, одни с высунутыми языками, другие, вроде, жрут друг друга, третьи, похоже, лобзаются... И это, извольте знать, «Государство». Если бы «Государство Путина», то я понял бы замысел и даже догадался бы чьи это головы: Сердюкова, Ливанова, Медведева, Скворцовой... Хотя всё равно картина не вызвала бы ни интереса, ни одобрения, как и его будто бы остроумное «Политбюро» в виде каких-то петрушек. Меня не восхищала в своё время и прославленная «Герника» Пикассо (а картины Кантора в таком же примерно роде), и не так давно написанный совсем в другой манере «Великий эксперимент» Ильи Глазунова, лауреата премии ненавистного ему Пикассо, как и другие его гомерические полотна, где тоже бесчисленные вереницы фигур и лиц. Ничем, кроме антисоветчины, от этих полотен на меня не веет. Но Глазунов-то мастер. А тут?.. Да я сам могу намалевать гору таких голов и рож, если внук Ваня не испугается и поможет. Советская Россия, в которой я прожил большую часть жизни, не имела ничего общего с тем «государством», которое изобразил художник Кантор. И странно было тут же прочитать, что «он не любит авангард». А это что – новый Пиросмани?
Сама подача газетой материала о книге М. Кантора имеет хвалебный и даже рекламный характер. Разумеется, заслуживает одобрения, похвалы и популяризации роман, в котором автор клеймит множество врагов России от Троцкого до генерала Власова, от нынешних бандитов и ворья до «холуев бандитов» и «юристов, обслуживающих ворьё».
В весьма одобрительном, даже восторженном духе написана и помещенная вокруг портрета и картины статья известного писателя Исраэля Шамира. Хотя у него есть и несогласия с автором романа, и упреки ему, но чего стоит одно «как «Война и мир». Это мы уже много наслышаны – то о «Докторе Живаго» Пастернака, то о романе Гроссмана «Жизнь и судьба».
Критик пишет: «Кантор не оставляет камня на камне от той истории России, которую преподают либеральные газеты у нас и за рубежом, и во многом возвращает нас к той версии (?), которой нас учили много лет назад – но по-новому». Прекрасно, однако позволю заметить, что нас учили не версии, а истории. А главное, как это – по-новому-то?
Вот романист пишет о ельцинско-путинском времени: «Сотни миллиардов уходили из глупой России каждый год – и собирали дань не баскаки, не гауляйтеры, не красные комиссары, а просвещенные богачи». Что же тут нового? То, что Россию автор назвал не дурой, как некогда известный либерал Юрий Карякин, а только глупой? Мерси. Но это он с лихвой перекрывает тем, что грабители и душители России названы просвещенными людьми, а советские комиссары поставлены в один ряд с фашистскими гауляйтерами. Именно это и твердят те самые газеты, те самые либералы, тот самый помянутый выше Л. Гозман.
Один из своры
Миллионер Гозман, подручный миллионера Чубайса, недавно, как было сказано, поставил в один ряд нашу армейскую контрразведку СМЕРШ и гитлеровские части СС. Человек он не только насквозь лживый, но и наглый, как его начальник. Уж сколько раз ему устраивали публичную экстравыволочку, телевизионную порку по первому разряду – и Г. Зюганов, и А. Проханов, и даже не так давно Н. Михалков. В первом случае счёт поединка был 100 тысяч на 13, в других – примерно то же. Ну казалось бы, после таких-то турбулентных экзекуций, которые, вероятно, смотрели и женушка, и детушки, и матушка с батюшкой, пора бы миллионеру очухаться. Вот же очухался Рой Медведев после сорока лет вранья о Шолохове: пардон, говорит, бес попутал и окружили мя тельцы мнози тучны... А этому хоть бы что: СМЕРШ и СС... Он ещё и дремуч, как Сванидзе. Ведь СМЕРШ - это фронтовая контрразведка, сравнение ее с СС - это всё равно, что огурец с морковью.
СМЕРШ и СС... Гозман семенит по тропке, что проложили старшие собратья: Сванидзе, который однажды, наевшись желудей досыта, до отвала, прохрюкал под дубом России, что комсомол – 42 миллиона советских девушек и юношей – это Нitlerjugend. Уже тогда Николая Карловича следовало этапировать в Карловы Вары, именуемых в народе Колымой; а тут ещё и Альфред Кох, являющий собой нечто среднее между чахоточной палочкой Коха и Эрихом Кохом, гауляйтером Украины, заявил, что Россия никому не нужна, всем мешает, русские ни на что не способны, и призвал американцев послать дивизию ВДВ и отобрать к чертовой матери всё её атомное оружие. И это вице-премьер! И на всю страну по телевидению!.. Так они и семенят гуськом один за другим.
Кабысдох по кличке Кох
Коха что-то не видно, и его, кажется, подзабыли. Полезно напомнить. Это не только ещё одна «правая рука» многорукого Чубайса, но и его однокашник, сослуживец, оба из Ленинграда. Кох был первым заместителем Чубайса в Госкомимуществе, а фактически возглавлял его, проворачивал приватизацию согласно своему кредо: «У государства не должно быть собственности». И под мурлыкание Путина «С чего начинается родина» всё так по Коху и идёт. В 1990 году в РСФСР государственный сектор составлял 91%, негосударственный – 9%. Но Чубайс и Кох поработали, попотели, попукали, и в 1995 году госсектор скукожился до 28%. Их преемники того же сорта ещё попукали - и в 2011 году от госсектра осталось уже только 18%. А частный сектор, понятное дело, взмывал: 1995г. - 72%, 2011 г. - 82%. Когда-то один журналист спросил Путина: «Неужели нашу единую энергосистему мы раздробим, сделаем по Чубайсу?» Путин ласково ответил: «Ну, что вы! Мы всё сделаем не по Чубайсу, а по уму». И что? Всё сделано по Чубайсу: единая, уникальная в мире цепь разорваны на десятки, сотни звеньев. А что Путин?Да что от него ждать, если он – левая рука Чубайса и живет его умом! По его уму и сделал. И понятно, почему Геннадий Хазанов восклицает о нём: «Это мессия!» Трепещи Россия! Но непонятно, почему иные почитатели Сталина, объявляющие себя советскими людьми, голосят вслед за Хазановым: «Мессия! Мессия! Посланец неба! Ликуй, Россия!»
Когда они начинали проворачивать приватизацию, Чубайс заявил: «Без Коха мы собрали бы пять триллионов, а с Кохом соберем пятнадцать». И сколько собрали? Да разве мог мерзавец, злобно презирающий страну и её народ, потрудиться для них на совесть! Чубайс, как всегда, нагло врал... Была в ту пору на телевидении передача «Спросите у Лифшица». Я спросил не тогда, а сейчас. Лифшиц ответил с того света: «Я здесь приготовил для Чубайса и Коха по пятнадцать сковородок. Одну, раскаленную до бела, они будут лизать, на второй - плясать, на третью их посадят голой задницей и т.д.»
Порой и не хочешь замечать иные вещи, но они сами лезут в глаза. В минувший День Победы в тексте, что сопровождал Минуту молчания, была фраза, обращенная к фронтовикам: «Ты, чьи близкие и родные прошли через сталинские лагеря, ты освободил Бухенвальд и Дахау!» Я думаю, что текст писал Сванидзе: на самом деле Бухенвальд и Дахау освободили американцы. Но сейчас не в этом дело, а в попытке даже в святой День лгать, будто в стране и не было ни души, что не прошла бы лагеря, которые, как имеется в виду по умолчанию, конечно же, почище любых Бухенвальдов.
И вот невольно вспоминается, что один из главных героев романа Кантора капитан Дешев - сын неизвестно за что расстрелянного генерала, который, разумеется, был безгрешным ангелом. Так уж заведено в литературе этого рода: сидел? расстрелян? Конечно, ни за что!. И вот сын расстрелянного идет освобождать Освенцим. Опять ничего нового! Послушное повторение песенки либералов.
Дирижабль «Гозман»
Журналистка Ульяна Скойбеда не выдержала всего этого глумления и хамства, новая вспышка коего пришлась на День Победы. Она без снисхождения к малограмотности Леонида Гозмана врезала: как, дескать, жаль, что немцы из предков нынешних либералов не наделали абажуров. Заметьте, ведь сказала о либералах, но Гозман и некоторые другие его соплеменники приняли это на свой национальный счёт. С какой стати? Откуда журналистка могла знать, что он еврей? В отличие, допустим, от Сванидзе или телеведущего Владимира Соловьева, он нигде не объявлял об этом. А такая фамилия может быть и у русского, у немца – у кого угодно. Помните у Лермонтова в «Герое нашего времени»? «Нынче поутру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец». Можно вспомнить ещё одного Иванова поближе к нам по времени – царского генерала от артиллерии. В 1914-1916 годах он командовал Юго-Западным фронтом. Так его звали Николай Иудович. Уж куда дальше! А ещё ближе – Сергей Иванович Гусев, начальник Политуправления Красной Армии в начале 20-х. Его настоящее имя Яков Давидович Драбкин. А настоящая фамилия Гозмана, может быть, Гозманов.
Фашистские изуверы, как писал об этом во время войны Илья Эренбург, делали абажуры из кожи отнюдь не только евреев, у них выбор был широкий. А тут – очередная попытка представить евреев главными, чуть ли не единственными страдальцами войны.
В этом Шамир корит и Кантора, который «принимает тезис об исключительной трагичности еврейской судьбы, основанный на чувстве еврейской национальной исключительности». А далее говорится, что Кантор по причине этого чувства исключительности уверяет, будто евреи инстинктивно стремятся к коммунистическому равенству. Мне эта связь непонятна, но дальше Шамир напомнил: «Нам, знающим евреев не по наслышке, странно читать о еврейской исконной тяге к равенству и верности идеям коммунизма. Опыт показывает: евреи стремятся к равенству и коммунизму, пока живут хуже других, а когда живут лучше других, поддерживают неравенство. Некоторые места романа «Красный свет» могли быть написаны Диной Рубиной». Истинно так. Перечень хотя бы столичных евреев, которые не только «поддерживают неравенство», но и создают его, мог бы быть нескончаем на все буквы алфавита от Абрамовича до Ясина.
Гозманоиды-рубиноиды подняли в прессе невероятный вой по поводу абажура. Ульяна принесла извинения. А Леонид, храбрый и благородный, как его знаменитый спартанский тёзка? И не подумал! Он помнит партийный девиз своего начальничка: «Больше наглости, спартанцы!»
А почему, говорит, вы не предъявляли никаких претензий к Солженицыну, к Василю Быкову, которые, мол, писали и говорили то же самое? Почему именно на меня набросились? Где справедливость? Где демократия? Где мой выстраданный и любимый либерализм? Дескать, русскому и белорусу можно, а бедному еврею нельзя? То есть он хотел полного равенства - несть эллина, несть иудея - в клевете на родину и её армию.
И ему ответили: во-первых, да, несть эллина, несть иудея, но есть живые и есть мертвые. Чего ж ворошить тени покойных клеветников, когда есть живые брехуны! Во-вторых, почему? Да просто кончилось терпение, ведь двадцать пять лет гадите на нашу историю, но есть же предел этой самой толерантности и у русских. В-третьих, с чего взял, что Солженицыну не давали отпор? Ещё какой! Кто устно и кратко, кто письменно. И какие имена! Шолохов, Леонов, Симонов, Твардовский и Лакшин (после долгого затмения), Михаил Алексеев, Абашидзе, Гамзатов, Айтматов... Я уж не говорю о газетных публикациях, но сколько вышло отдельных книг, разоблачающих солженицынское враньё! «Прощание с мифом» А. Островского, «Правда ГУЛага» М. Морукова, «Возвращение в тайный круг» О. Андреевой-Карлайл (внучки Леонида Андреева), «Жизнь по лжи» Л. Горчаковой-Эльштейн (Израиль), «Шолохов и Солженицын» В. Сиренка... Со своей колокольни долбали Солженицына и критик Б. Сарнов, и юморист В. Войнович. И моя неласковая книга о нем вышла несколькими изданиями. Притом разносу подвергли не только самого Солженицына, но и его хвалебщиков, например, вездесущую критикессу Людмилу Сараскину, автора тысячестраничной тягомотины, члена жюри и лауреата премии Солженицына.
Ни о чем этом Гозман и не слышал, он судит об отношении к Солженицыну по милостям правителей: один дал ему в черте города роскошную дачу с огромным лесным участком в Троице-Лыково, принадлежавшей когда-то Ягоде, навесил высший из придуманных орденов, другой приказал его дымящийся ядовитым вздором «ГУЛаг» внедрять в беззащитные головы школьников, что так же отвратительно, как педофилия.
А с Ульяной я не согласен. Во-первых, вовсе не следовало извиняться перед оравой лжецов и клеветников России. Во-вторых, зачем сказала о предках нынешних либералов? Они могли быть вполне достойными гражданами Советской родины. Я предпочёл бы сказать самому Гозману, что с удовольствием сделал бы из него не абажур, а дирижабль вроде знаменитого «Гинденбурга», который в 1936 году долетел до Америки и там сгорел. Или заставил бы вступить в гей-брак с Чубайсом и обязал бы усыновить Немцова, который когда-то взывал: «Читайте «Солженицына»!».
Израильский политолог Авигдор Эскин, к которому обратилась «Комсомолка», бросил Гозману: «Будьте вы прокляты!» И обосновал своё проклятье: «Ни в одной стране, в том числе в Израиле, не позволили бы говорить такие вещи. Люди знают, люди помнят, что такое фашизм. Мы знаем, кто соорудил Освенцим и кто освободил его узников. Советский Союз – победитель и спаситель человечества. А такие, как Гозман, пытаются изгадить всё святое. Надо подойти и выключить им микрофон. Но нужен ещё и закон против клеветников, которые проводят какие-то сравнения между СССР и нацистской Германией. А тут - продуманная акция. Гозман хочет вызвать волну антисемитизма, а потом потребовать денег для борьбы с ним».
Безбожное враньё
«Нацизм, - читаем дальше Кантора, - был очень плох и сталинизм был очень плох, но это же два абсолютно разных явления». Конечно, чума и холера абсолютно разные, но одного смертоносного порядка явления.
В том же странном духе равной виновности лежит и рассуждение о том, что сразу «после фултоновской речи Черчилля произошла взаимная фальсификация. Как советские историки стали оговаривать англосаксонскую демократию, приписывая её грехи и объединяя её с фашизмом, точно так же (!) и англосаксонская демократия стала чернить советскую». И снова попытка уравнять! Но ведь очень скоро после той речи, уже в сентября 1945 года, сама недавно битая Франция начала агрессию против Вьетнама и только в 1955-м, потеряв свыше 140 тысяч солдат и офицеров, убралась восвояси. В 1950 году США обрушили полномасштабную войну на Корею, и за три года потеряв к 1953 году 58 013 человек убитыми, 153 303 ранеными, тоже смылись (Правда, 17 августа 1984). В октябре 1956 года в ответ на решение Египта национализировать Суэцкий канал - англо-франко-израильская агрессия против него. Но стоило только Советскому Союзу показать кулак, как агрессия через несколько дней прекратилась. А неугомонным янки корейского позора было мало: в 1959 году США влезли с бомбами, напалмом, дефолиантом ещё и во Вьетнам и увязли там на 15 страшных лет, но, истребив больше миллиона вьетнамцев, уложив 60 тысяч своих и забрав 300 тысяч раненых, американцы и на сей раз уж с великим позором смотали удочки за океан, ничего не добившись, вернее, добившись совершенно противоположного тому, чего хотели: Вьетнам объединился. А 5 июня 1967 года внезапное нападение Израиля на Египет, Сирию и Иорданию... Но Советский Союз долгие послевоенные годы не предпринимал никаких агрессивных акций. Где ж тут «точно так же»? И когда мы обличали «западную демократию» за кровавый разбой, это была «фальсификация»?
Но оставить жертвы без помощи против агрессии безмерно превосходящих сил разбоя было бы подлой трусостью. В демократическом ельцинском исполнении мы видели эту трусость: когда американцы терзали Югославию, вначале что-то вякали («Мы не допустим! Мы не позволим!»), но потом, когда начались американские бомбёжки, даже ракет сербам не дали. А тогда, в 50-е годы, мы и китайцы сочли долгом порядочных людей помочь маленькой Корее, как в 30-е помогали республиканской Испании. В частности, наши лётчики с их богатым опытом Великой Отечественной войны сбили в корейском небе 1309 американских самолётов, в том числе 170 Боингов-29, «летающих крепостей», считавшихся неуязвимыми. При этом, увы, потеряли и 330 своих самолётов и 135 лётчиков (Там же).
Но автор с удивительной настойчивостью продолжает твердить о «во многом фальшивой пропаганде как (!) со стороны социалистической, так (!) и со стороны капиталистической» и позже, во времена уже не Сталина, а Хрущёва, Брежнева, Андропова: «Врали с двух сторон одинаково безобразно и безбожно». Он словно не знает, что наша страна была окружена системой военных баз. И мы что, «безбожно врали», когда говорили об этом и пытались противодействовать на Кубе и в Афганистане?
Нацист Аркашка
Автор запутывает дело, пускает дымовую завесу и в вопросе о сути русского характера. Он видит её «в абсолютно неистребимом комплексе неполноценности». Этим, дескать, «страдают все(!) наши интеллектуалы». Не вернее ли было бы сказать: «Все, среди которых я жил; все, которых я знаю; все, кого я читал»? А людей, имеющих национальное достоинство и отстаивающих честь родины Кантор просто не знает и не читал их статей, выступлений, книг.
На первый случай могу порекомендовать хотя бы публикацию «Необходимый Виктор Розов» в «Правде» за 12 апреля и 31 мая этого года. Истинный русский интеллигент, знаменитый драматург, пьесы которого идут во многих странах, говорил ещё в первые года русофобского разбоя: «Надо прямо сказать: идёт глобальное покушение на нашу духовность. Нас хотят размазать, чтобы никакой русской краски не осталось. Нас пичкают вторичным, дешёвым, развлекательным и развращающим, чтобы погубить нашу душу. Ощущение такое, будто меня превращают в лягушку или мышь. А ведь она веками складывалась, русская духовность». И вот за такие речи никому неведомый Аркадий Инин в газете «Труд» назвал знаменитого русского драматурга «российским нацистом». Кто-нибудь вступился за прославленного старца, защитил от гомерической наглости микроскопического Инина? Только «Правда».
А Розов не знал, что такое «комплекс неполноценности», не падал духом: «Думаю, одолеть нас всё-таки не удастся. Да, мы проиграли «холодную войну». Но я считаю, что это была не война, а лишь сражение. Случалось в нашей истории, что мы и столицу оставляли. А что было потом?.. Нет, русский дух ещё проявит свою мощь и победит».
Сдаётся мне, что Кантор и не слышал о Розове. А я могу порекомендовать ещё и книгу Владимира Лакшина «Берега культуры», которую Виктор Сергеевич упоминает. Да и кое-что из своих книг мог бы предложить - «Гении и прохиндеи», «За родину! За Сталина!», «Это они, Господи!»...
«Почему надо хаять своё прошлое и свою страну, и в этом находить удовольствие, я понять не могу!» Так спросил бы у Радзинского, Радзишевского, Радзиховского, у Розовского, Володарского, у того же Сванидзе, Млечина, у Аркашки Инина... Да хотя бы и у Героя Социалистического труда Майи Плисецкой, мультилауреатки, супероденоносицы, которая жаловалась: «Как ужасно сложилась моя жизнь!» Неужели проницательный писатель не замечал, что с самых высоких трибун и назойливей, громче всех и с наибольшим удовольствием хает свою страну именно эта публика, большинство которой весьма далёка от русских интеллектуалов.
Учебник для Митрофанушек
Но вернёмся к статье И. Шамира. В ней вот ещё что озадачивает: «Роман Кантора можно бы назвать «Учебник истории». Назвать-то можно что угодно и как угодно, язык без костей. Например, однажды, когда Генпрокуратура заинтересовалась Кохом, и над ним нависла опасность, как над псом Кабыздохом, Чубайс возгласил:
Я знаю Коха много лет.
Честнее Коха в мире нет!
Вот – назвал! А Путин и самого Чубайса называет человеком безукоризненно честным и великого мужества, порядочным, еженедельно посещающим баню.
Ну, а здесь-то всё-таки есть хоть какое-то основание назвать роман Кантора учебником? И в каком же смысле это учебник? Для какого класса? Оказывается, «в нём множество малоизвестных широкому читателю или забытых фактов. Все мы слышали про Катынь и про обиду(!) Польши». Обида? Находятся паны, которые свою «обиду» оценивают в 100 млрд. долларов, которые надо взыскать с России. Вы только подумайте! Мы их освободили от немцев, которые истребили шесть миллионов поляков, мы положили при этом «в полях за Вислой сонной» 600 тысяч наших солдат, мы усилиями Сталина добились приращение их территории чуть не на целую треть, мы им подарили высотный Дворец науки и культуры – и они же изготовились потребовать с нас 100 миллиардов! Вот уж поистине у поляков ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.
«Но из книги Кантора мы узнаём, - продолжает Шамир, - что задолго до Катыни, ещё в 1920 году, поляки морили пленных русских солдат голодом и рубили шашками, так что считанные единицы уцелели... 30 тысяч красноармейцев сгинули в польских лагерях за два года. А некоторые говорили: 70 тысяч». Сталин, свидетель всего этого, по живым следам трагических событий 20 сентября 1920 года на IХ партийной конференции назвал 100 тысяч (ПСС. М. 2004, т.17, с. 136)».
Дорогой Шамир, если вы лично об этом узнали из книги Кантора, то так и скажите: я узнал, но не надо вслед за Кантором говорить от имени «мы». А мы знаем это не из только что помянутого 17 тома Сталина, вышедшего десять лет тому назад, а гораздо раньше, давным-давно. И не забыли. Многие авторы, в том числе и я лично, ведь не раз писали об этом задолго до книги Кантора. Конечно, повторение полезно, однако не полагается из идущих следом делать проницательный авангард.
«Оказывается, - читаем дальше, - финны не только страдали от Сталина...» Это когда же они страдали от человека, который как нарком по делам национальностей составил от имени правительства декрет о признании независимости Финляндии, утвержденный ВЦИК 4 января 1918 года? Во время Отечественной, что ли? Так ведь в обращении к вермахту 22 июня 1941 года Гитлер прямо назвал Финляндию союзницей Германии в войне против СССР. Чего же, кроме «страданий», финны могли теперь ожидать от Сталина и Красной Армии?
«Оказывается, финны и бомбили русские города, и вырезали мирное население по пути на Ленинград». И это нам давно известно – никакой учебник и здесь не требуется.
«У Кантора немецкие солдаты – не рыцари без страха и упрёка, как их подавали нам в последние годы, а жестокие палачи и убийцы мирного населения». И тут для вас новость? И это открыл вам Кантор? Дорогой Исраэль, вы же большую часть жизни прожили в СССР. И совершенно невозможно понять, как могли не знать о зверствах немецких и всех иных оккупантов хотя бы по отношению к евреям! Было же об этом множество документальных публикаций, романов, повестей, рассказов, художественных и хроникальных фильмов.
Владимир БУШИН
(Окончание следует)
ПОСЛАНИЕ ЕВГЕНИЮ ЕВТУШЕНКО В ОКЛАХОМУ ИЗ МОСКВЫ
Признайтесь, это некрасиво,
Меж строк желая ей добра.
Жалеть несчастную Россию
Из-за бугра.
Её и беды, и недуги
Рифмуете наперечёт.
Но ваши “Братские” заслуги
Теперь не в счёт.
Бандитский строй, тандема ересь,
Костите ловко, не со зла,
Как бы кривой берданкой целясь
Из-за угла.
И эта ваша Оклахома,
Что счастья выдала взаймы,
Теперь родней родного дома –
Самой “Зимы”...
Мы с вами встретимся едва ли –
Я вам не кореш и не враг.
Но мне вас жалко – вы попали
В иной ГУЛаг.
Не тот, который создал Сталин, –
ГУЛаг для нынешних воров.
Он для начала виртуален,
Но и суров.
В нём банда молодых и старых,
У них пожизненный прокорм.
Сидят заслуженно на нарах
Творцы реформ:
И меченый, и забулдыжный,
Киндерсюрприз и цицерон,
И кучерявый там, и рыжий, –
Не счесть персон.
Тот рыжий плут, что гордость нашу –
Заводы распылить сумел,
Приватизировал …парашу
И всех уел.
И помолясь усердно на ночь,
Как раз под старый Новый год,
Туда попал и сам Исаич –
Экскурсовод...
Должно быть спьяну или сдуру
Объевшись западных свобод,
Вы предали и няню Нюру,
И свой народ.
И предаёте понемножку
Вы под изящное враньё
Руси ольховую серёжку
И снеги белые её...
Юрий ДЕГТЯРЁВ