НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

(Продолжение. Начало в №№21,22,25,34,36,38)

Британская империя: куча врагов при одном друге

Во Второй мировой войне Англия воевала в союзе с СССР и США против Германии и Японии. Но значит ли это, что такой расклад друзей и врагов отвечал интересам Британской империи? Как-то близкий соратник А. Гитлера Альберт Шпеер, вспоминая высказывание Гитлера о его намерении взять под защиту Англию при угрозе ей со стороны США, высмеял своего бывшего друга. Действительно, после той долгой и жестокой войны тезис о защите рейхом Британской империи, как и союз между Гитлером и Англией против Америки, выглядят просто дико. Но Шпеер писал это, сидя уже в британской тюрьме, а всего лишь несколько лет назад в его компании говорили совершенно иначе.

Если не вдаваться в подробности, то война Германии с Англией началась за влияние в Европе. Гитлер оккупировал страны, в которых Англия хотела сохранить свое политическое и экономическое влияние. Но с определенного момента продолжение войны Германии с Англией стало совершенно бессмысленным и абсолютно ненужным ни той, ни другой стороне. Таким моментом является поражение Франции и практически полная немецкая оккупация Европы. Война между ними теперь велась непонятно за что – ни одна из противоборствующих сторон уже ничего не получала даже в случае полного разгрома противника. Почему?

Начнем с того, что для Гитлера немцы и англичане были родственными народами и высшей расой человечества – арийцами. Как тогда говорили – «два великих белых народа». С самого начала политической, а затем и государственной карьеры Гитлер не предполагал воевать с Англией за что бы то ни было. Он не считал Британскую империю своим врагом и соответственно ни в коей мере не хотел и не стремился к ее гибели. Напротив, признавал империю выдающимся достижением в области управления нецивилизованными народами и неоднократно высказывался о необходимости ее сохранения. Такие реверансы по адресу англичан в его программной книге “Майн кампф” широко известны. Но даже во время войны с Великобританией он неоднократно и настойчиво подтверждал эту позицию. 24 мая 1940 года – в момент кульминации Западной кампании – Гитлер вновь решительно подтвердил ее в разговоре с офицерами из штаба фельдмаршала Рундштедта:

“Гитлер удивил нас и тем, что с восхищением начал говорить о Британской империи, о необходимости ее существования и о цивилизации, которую Англия принесла миру. Затем, пожав плечами, Гитлер заметил, что империя создавалась подчас жестокими средствами, но лес рубят — щепки летят. Гитлер сравнивал Британскую империю с католической церковью, говорил, что они в равной степени важны для поддержания стабильности в мире. Фюрер заявил, что от Англии хочет лишь признания позиций Германии на континенте. Возвращение утерянных Германией колоний желательно, но это не самое важное, и даже можно поддержать Англию, если она будет где-то еще вовлечена в конфликт” (Лиддел Гарт Б.Г. «Вторая мировая война». — М., АСТ, 1999, с.107).

Даже главное мероприятие в своей жизни – операцию “Барбаросса” по завоеванию жизненного пространства на Востоке, он обосновывал в том числе необходимостью лишить Британию возможного союзника и тем лишь склонить ее к миру, но отнюдь не уничтожить!

Восхищение Гитлера достижениями англичан в управлении империей естественно. Гитлер строил свой тысячелетний рейх, и опыт грабежа англичанами своих колоний был для него очень кстати. Как и немцы, англичане «считали покоренные народы» вторым сортом, который можно было грабить по своему усмотрению, и в этом смысле они были расистами не меньше, чем немцы, и потому им идейно близкими. Разница лишь в том, что англичане обирали туземцев, к примеру, не под откровенно расистские теории о сверхчеловеках и расово неполноценных, а изощреннее, прикрываясь лозунгами сохранения мира на туземных территориях и приобщения дикарей к цивилизации. Но идейных разногласий, а тем более такой идеологической пропасти, которая разделяла Советский Союз и английскую империю, там не было в помине.

Мало того, что Гитлер не хотел, он еще и не мог ничего содрать с англичан, появись у него такое желание. Если бы вермахт высадился на британских островах и оккупировал их, поразив империю в голову, то от самого ее тела Германии ничего не перепадало. Не имея флота, Гитлер даже при большом желании не мог прибрать ее осколки к рукам. В этом случае плодами его победы незамедлительно воспользовались бы Япония и США. А лить немецкую кровь за чужие интересы фюрер не собирался.

От оккупации же метрополии – острова Британия – Гитлер получал на свою голову только проблемы. Ему пришлось бы дополнительно снабжать ее промышленность сырьем и нефтью. А это было невозможно – Германия сама испытывала в них острый дефицит.

Не менее важен еще один момент, по которому Гитлер не собирался ссориться с британцами из-за их заморских колоний. Учитывая опыт кайзеровской и Британской империй, территориально он строил Третий рейх на несколько отличных от них принципах. К примеру, английские колонисты, высадившиеся в Америке, уже в следующем поколении считали себя американцами, а в четвертом подняли бунт против метрополии и после освободительной войны образовали хоть и англо-саксонское, но самостоятельное государство – Соединенные Штаты Америки. Гитлер же смотрел вперед не на одно-два поколения, а замахивался на тысячелетний рейх, и потому заморские территории его интересовали существенно меньше (хотя и не были бы лишними). Поэтому он планировал устроить империю так, чтобы его колонии непосредственно примыкали к самой Германии, территориально составляя с ней единое целое. Германский меч должен был завоевать земли для германского плуга так, чтобы, осваивая их, немцы-колонисты не теряли тесную связь с фатерландом, сохраняя неразрывным единство германской нации.

Таким образом, в “новом мировом порядке”, по замыслу Гитлера, немцы имели свою империю в Европе вокруг Германии, включая западную часть России, а британцам оставалась их разбросанная по всему свету Великая Британская империя. В этом случае интересы двух арийских народов не пересекались ни территориально, ни экономически и к тому же без каких-либо идеологических трений. И «два великих белых народа» грабили бы цветных и белых «недочеловеков» каждый по-своему в своих империях, нисколько не мешая друг другу. А если, к примеру, США попытались бы вмешаться в дела Великобритании под лозунгом “освобождения угнетенных наций”, то Гитлер на этот случай и предлагал ей свою помощь.

Но кто, если не Гитлер, был тогда настоящим, непримиримым врагом английской империи? Вот Япония, к примеру, – тоже враг. Но это был обычный империалистический хищник, у которого слюнки текли на все близлежащие страны и территории, и англичане тут ничем не выделялись среди прочих потенциальных жертв.

Опаснейшим врагом, безусловно, был Советский Союз, уже своим принципом равноправия наций угрожавший ее основам и, прежде всего, спокойствию жемчужины британской короны - Индии. Но все же главный враг, по Гитлеру, – это США. Если они сумеют проникнуть в Британскую империю на равных с британцами и их доллар как сильнейшая валюта станет там хозяином положения, то всё, империи конец. Гитлер прекрасно понимал, что в случае поражения Германии ослабевшая от войны Великобритания неизбежно попадает в сильнейшую зависимость от США, и не уставал это повторять – как публично в “Майн кампф”, так и в узком кругу единомышленников. Вот что сказано им всего за неделю до нападения на Советский Союз, 14 июня 1941 года:

“Если мы проиграем, вся Европа станет большевистской. Если англичане этого не поймут и не осознают, они потеряют свою руководящую роль, а тем самым и свою мировую империю. Сейчас даже и представить себе нельзя, насколько сильно они в результате этой войны окажутся в руках американцев. Но совершенно ясно, что американцы видят в этой войне свой огромный гешефт” (Белов Н. Я был адъютантом Гитлера./ Пер. с немецкого Г. Рудого. – Смоленск: Русич, 2003. С.343).

Гитлер оказался провидцем круче Нострадамуса – после войны Англия быстро превратилась в мелкую шавку на побегушках у США. Но, видимо, он и сам не предполагал, насколько быстро, еще до “большевистского завоевания” Европы, начнет сбываться его предсказание. Уже через два месяца этому была заложена политическая основа – в августе 1941 года США и Англия заключили Атлантическую хартию, которая привела впоследствии к вынужденному отказу англичан от протекционизма торговли в своих колониях, впустив туда американцев на равных с собой условиях. После чего при мощнейшей экономике США, сильном долларе и лучших американских товарах – экономическое поражение англичан и, как следствие, развал Британской империи стали только вопросом времени.

Гитлер подобное предвидел, но ведь и в Англии это не могли не понимать! Но к несчастью для британцев правящий слой страны в большинстве состоял из патологических антикоммунистов. А такой антикоммунизм, как говорит Ю. Мухин, часто и неглупого человека делает идиотом. Ведь вроде бы позиция Чемберлена и стоящих за ним кругов, определявших политику Англии до сентября 1939 года, была предельно ясной и логичной – стравить в войне Германию и СССР, скромно оставшись при этом в сторонке. Но хотели как лучше – получилось как всегда. Идея-фикс – уничтожить СССР руками нацистов – настолько помутила им разум, что у них вышло почти наоборот.

Как у всякого правила, здесь есть и свои исключения. Уинстон Черчилль тоже был ярым врагом большевизма, но тем не менее его позиция до войны была вполне разумной. Естественно, и он был не против, чтобы Германия насмерть сцепилась с СССР, а избежавшая войны Великобритания рассудила обессилевших в драке врагов. Но как умный человек он понимал, что Сталин и Гитлер не будут статистами, действуя на радость Чемберлена с Даладье. Он вполне отдавал себе отчет, что, однажды начавшись, большая война не обойдет Великобританию и, втянувшись в нее, она уже не останется в прежнем качестве мировой державы и может закончиться как империя.

А Гитлер – это однозначно война! Вот почему Черчилль с такой яростью всегда обрушивался на него, призывая раздавить нацизм еще в колыбели, пока тот не окреп и делал только первые шаги по выходу из Версальской системы. Исходя из интересов Британии, Черчилль призывал установить в Европе такую систему безопасности, которая сделала бы невозможной гитлеровскую агрессию. Для этого “антикоммунист №1” XX века летом 1939 г. призывал вступить в союз с заклятым врагом – большевиками, только чтоб оградить Англию от большой войны. Это была очень разумная позиция, позволявшая сохранить Англии всё, что она имела – и Британскую колониальную империю, и ее влияние в Европе.

Но умного человека не послушали. Стравливая Гитлера и Сталина, присмотрев при этом себе позиции в стороне, чемберленовцы добились заключения 23 августа 1939 года советско-германского пакта о ненападении. И внезапно для себя оказались в состоянии войны с Гитлером, будучи к ней совершенно не готовыми. Итог такой политики известен. В течение 1939-1941 гг. Гитлер разгромил на континенте всех противников, вышвырнув оттуда англичан, и вся Европа, исключая СССР, оказалась под его контролем. Англия полностью утратила свои позиции на континенте.

Причем на этот раз влияние в Европе британцы теряли не только полностью, но и бесповоротно. Ведь Гитлер завоеванные позиции сам никому не отдаст, а то, что в одиночку Англия Германию ни за что победить не сможет – было очевидно всем. Освободить Европу она могла только в тесном союзе с США и СССР. А тут куда ни кинь – везде клин! Такой выбор союзников для британцев был крайне удручающим. Если СССР вступит в войну и победит вместе с Англией, то, разумеется, не для того, чтоб вернуть ей старые позиции. В итоге – усиление СССР, “большевизация” Европы и рост угрозы гибели империи из-за проникновения в ее колонии коммунистических идей и поддержки Советским Союзом освободительного движения.

Но не лучше была бы победа над Гитлером Англии только в союзе с США, будь даже они одни, без СССР, в состоянии это сделать. Будь даже это возможно в принципе (что совершенно не так) – Европа переходила бы уже под контроль США. Сильный доллар однозначно брал верх в Европе над фунтом (собственно, он уже до войны его там сильно потеснил), и влияние Англии здесь всё равно исчезало, как дым.

Но это еще цветочки. Если американцы добьются от ослабевшей Англии «равноправия» фунта и доллара и на территории империи – а, как предупреждал Гитлер, они всеми силами будут это делать, – то в ближайшей перспективе во всех английских колониях хозяином станет доллар. А это – утеря влияния на них Лондона и неизбежный распад империи.

Поэтому из четырех мировых держав наиболее опасными для Англии были ее будущие, по иронии судьбы, союзники по антигитлеровской коалиции – СССР и США. И по той же иронии (или, напротив, чьей-то воле) с единственным естественным в той ситуации союзником – Германией – англичане воевали!

В итоге с момента оккупации Гитлером Европы для англичан борьба за нее потеряла всякий смысл. Европа уплывала от них безвозвратно, и с этим, как бы это ни бесило Черчилля, надо было смириться. Теперь ему стоило думать о главном – как спасти саму Британскую империю.

И вот здесь, относительно ее дальнейшей судьбы, интересы злейших, на первый взгляд, врагов – Черчилля и Гитлера – объективно и полностью совпадали! Продолжение войны между ними стало бессмысленным – разгромив противника в кровавой борьбе, никто из них ничего не получал от этой победы! Полностью совпадали их позиции в отношении Советского Союза – обоим его существование было как кость в горле. А когда у политиков жизненные интересы и враги общие, союз между сторонами, неважно, гласный или тайный, – дело времени. В той ситуации Гитлер и Черчилль обязаны были договориться!

Но надо полагать, крайнюю необходимость такого сговора понимали не только Гитлер с Черчиллем, но и Сталин с Рузвельтом. Можно не сомневаться, сколь тщательно они следили за англо-германскими контактами. И когда Гесс, заместитель и друг Гитлера, лично прилетел в Англию, сама попытка сговора их вряд ли удивила. Поразила, возможно, только дерзость операции и смелость Гесса. (Хотя, напомню, вовсе не он был пионером идеи о полете в Англию для заключения сделки с ее правительством. За полтора года до Гесса туда же собирался лететь не менее высокопоставленный пилот рейха – Герман Геринг. Если бы 22 августа в Москве отказались принять Риббентропа, то 23-го в Лондоне встретили бы преемника фюрера Г. Геринга.)

Итак, Гитлер с Черчиллем через Гесса договорились как-то прекратить войну. Но договориться – только полдела, из войны надо еще выйти. А это было очень непросто. Особенно тяжелой ситуация выглядела для Черчилля. Это Гитлер мог себе позволить, после разгрома Франции, великодушно предложить англичанам мир. Потому что, разгромив Францию, он выступал миротворцем с позиции победителя.

А его партнер Черчилль оказался в тяжелейшем положении. Беда его и Британской империи была в том, что он слишком поздно встал у руля власти. На пост премьер-министра Черчилль взошел после того, как обанкротившегося Чемберлена, ввергнувшего Англию в пучину ненужной войны, наконец-то выкинули из политики. Но Черчилль давно перед всеми обозначил свою позицию: Гитлер – исчадие ада, которого для блага Великобритании нужно уничтожить. С заявления о войне до победного конца 10 мая он начал и карьеру премьер-министра Британской империи:

«Вы спрашиваете, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа — победа любой ценой, победа, несмотря на все ужасы; победа, независимо от того, насколько долог и тернист может оказаться к ней путь; без победы мы не выживем. Необходимо понять: не сможет выжить Британская империя — погибнет всё то, ради чего она существовала, погибнет всё то, что веками отстаивало человечество, к чему веками стремилось оно и к чему будет стремиться» (Черчилль У. «Вторая мировая война». — М., Воениздат, 1991, т.2, с.317).

Сказать по-другому в тот момент он не мог. К 10 мая 1940 г., дню утверждения его премьером, Гитлер провел только две успешные кампании, далеко не самые тяжелые – в Польше и Норвегии (причем последнюю на тот момент еще не закончил). Собственно горячая война с занимавшими полмира английской, французской, бельгийской и голландской империями 10 мая только начиналась. Исход ее был совсем неочевиден, поскольку никто не мог предположить, что Гитлер так легко «сделает» западных противников.

Но всего лишь через полтора месяца Франция была разгромлена и практически вся Европа попала под контроль Гитлера. Именно с этого момента прежняя, бескомпромиссная по отношению к Гитлеру позиция Черчилля сразу устарела и перестала отвечать коренным интересам Британской империи. Но теперь лично ему публично отступать назад было поздно, поскольку резко повернуть руль политики путем заключения мира с Гитлером стало невозможно. Во-первых, потому что Черчилль оказался заложником своих прежних решительных высказываний об уничтожении Гитлера и борьбе до победы, которые он только что обнародовал. Нельзя объявлять беспощадную войну до победного конца, а через месяц униженно просить мира. Но еще хуже, что принять в тот момент предложение Гитлера о мире – это открыто признать свое поражение в борьбе за Европу и капитуляцию перед ним. Черт бы с Европой, поскольку есть дело поважнее – судьба Британской империи. Но капитуляция – это потеря авторитета метрополии в колониях с последующим развалом империи. Из войны надо было выйти по-другому. При всей ненависти Черчилля к Гитлеру надо было с ним договариваться, чтобы найти другой выход из ненужной им войны.

Итак, при помощи Гесса Черчилль с Гитлером договорились. Что сулил этот сговор будущим союзникам Черчилля – Сталину и Рузвельту?

Совершенно очевидно – Советскому Союзу это несло гибель. После завоевания Европы у Германии осталась самая большая и самая боеспособная в мире армия. Ясно, что она существовала не против двух-трех десятков потерявших под Дюнкерком тяжелое вооружение и потому мало боеспособных английских дивизий, защищавших остров Британия. Единственным основанием для дальнейшего содержания такой армии могла быть только война против СССР. А если к этой войне ударом по Закавказью присоединится Англия, то тут договаривайся хоть с чертом — Сталину надо было удержать англичан в состоянии войны с Германией во что бы то ни стало!

Но в мире все взаимосвязано. Это был тот случай, когда одна беда неизбежно влекла за собой другую. При выходе Англии из войны с немцами ее дальневосточные владения становились не по зубам Японии. Замирившись с немцами, Англия перебрасывала на Тихий океан свой флот, и суммарные силы английского и американского флотов имели бы уже подавляющее превосходство над японскими. После этого Японии ничего бы не оставалось, как вновь направить свой удар на север – против СССР. Англия, Германия, Италия и Япония сразу против СССР – Сталин просто обязан был, как и в 1939 году, искать выход, чтобы Советскому Союзу не погибнуть в одиночку.

И вот тут оказалось, что абсолютно неприемлемым сговор Черчилля с Гитлером был и для Рузвельта! Конечно, и в Америке полно было антисоветчиков вроде Чемберлена, которым подобный сговор и уничтожение коммунизма были как бальзам на душу. Но что давала гибель Советского Союза умному антикоммунисту Ф.Д. Рузвельту? Он вознамерился построить мировую империю США, где на руинах британской, французской и прочих империй, а также очищенной от нацистов Европы (для чего и Германию следовало удержать в войне с Англией!) безраздельно властвовал бы американский доллар. А что он мог получить, пойдя на поводу местных чемберленовцев и поспособствовав Гитлеру с Черчиллем в разгроме СССР? Аннексию Чукотки после его гибели? Ведь в случае падения СССР под ударами Германии, Японии (и, возможно, Англии) его территория переходила под их контроль. Германия и Япония за счет ресурсов СССР невероятно усиливались бы, и теперь оккупированная Гитлером Европа и вышедшая из войны Британская империя, союзником и гарантом безопасности которой добровольно становился могущественный Гитлер, были бы недосягаемы для Соединенных Штатов.

Таким образом, интересы Сталина и Рузвельта объективно совпадали. А после того как обоюдные интересы Германии и Британской империи привели к сговору Черчилля с Гитлером, противостоящий ему союз Сталина и Рузвельта перед войной стал попросту неизбежен. Англии ни за что нельзя было, во-первых, дать выйти из войны с Германией, а для этого и во-вторых, не позволить ей развязать конфликт с СССР. Старого боевого коня, как назвал однажды Черчилля Сталин, следовало удержать в узде войны с Германией.

В отличие от сговора Черчилля с Гитлером о заключении весной-летом 1941 г. союза Сталина с Рузвельтом ничего нигде не слышно. Но если о чём-то не говорили, это не значит, что его не было. Да, тут обошлось без громких, скандальных историй вроде визита в Англию Рудольфа Гесса. Поскольку между СССР и США существовали нормальные дипломатические отношения, и договориться можно было тихо и незаметно.

Но опять же по иронии судьбы история союза Сталина-Рузвельта также получила свой перелет, для публики хоть и незаметный, но по-настоящему героический. Просто на него тогда мало кто обратил внимание, поскольку полет совершили не из США в Советский Союз или наоборот. Он не был столь эффектным внешне, как бросок Гесса, но его итог оказался сравним с эффектом применения атомной бомбы. Его результатом фактически стала нейтрализация действия «пакта Черчилля-Гитлера». Но перед тем как рассказать об этом, следует сделать небольшое уточнение.

Когда лучше бомбить Баку

Итак, в 1941 году Черчиллю мир был совершенно необходим. Но выйти из войны открыто, без оправдательного повода в глазах как самих британцев, так и колоний, ему было невозможно.

Что делать – после нападения Германии на СССР вместе с Гитлером заявить, что это Советский Союз напал на Германию? Можно, но подобный ход не дает надежной гарантии. А вдруг этого не признает Япония? В таком случае можно самому остаться в дураках – как же, у Великобритании наконец появился союзник, а Черчилль на него такую гадость несет! Нет, это не выход.

И тогда Черчилль решил не ждать милостей от японцев, а полностью взять инициативу в свои руки. Представленные выше факты показывают, что после визита Гесса Черчилль и его соратники стали активно готовить вариант, который одним махом разрубал гордиев узел опутавших Британию проблем. В момент нападения Германии на СССР (или сразу после него) ударом по Баку поставить весь мир и свой народ перед свершившимся фактом – Великобритания тоже начала войну с СССР! И тогда в Европе получалась собачья свалка: Англия воюет одновременно с Германией и СССР, Германия – с Англией и СССР, а СССР, соответственно, с Германией и Англией. Но воевать одновременно всем против всех невозможно. Противники должны будут неминуемо определиться и образовать две группировки. В нашем случае они очевидны: ввиду обоюдности интересов Англия и Германия должны были объединиться против одинокого СССР.

Таким образом, ударом по Баку Черчилль решил исключить намечавшийся и совершенно не нужный ему союз с СССР, начав с ним войну. Но когда он собирался это сделать – до или после нападения немцев? Упомянутый Батлер сообщил, что операцию хотели провести до нападения Германии на СССР. Но это явная глупость. Еще раз вспомним положение Англии в конце мая-начале июня. Захват немцами Крита, подводная война, бомбардировки английских городов – Англия ведет смертельную борьбу за свое существование. И вместо того чтобы привлечь союзника, Черчилль сам обрушивает на англичан еще одну войну – с Советским Союзом! Война уже против двух сверхдержав, да еще связанных пактом о ненападении! Абсурд – его бы за это растерзали сами британцы. Попробуй объясни им выгоды нападения на СССР, когда тебе на голову падают немецкие бомбы. А потом убеди их, что Германия с Гитлером теперь друг и спаситель империи, а США с Рузвельтом – враг…

А вот после немецкого вторжения в СССР ситуация стала бы совсем другой. Разумеется, и тогда было непросто разъяснить англичанам необходимость такого шага. Но если бы Германия ввиду англо-советской войны сразу открыто предложила Англии мир и на англичан перестали сыпаться бомбы, а в океане – гибнуть их суда, они быстро оценили бы выгоды поступка Черчилля.

Всё говорит о том, что Черчилль планировал нанести свой удар либо в момент нападения Гитлера на СССР, либо сразу после него.

Г.Н. СПАСЬКОВ

(Продолжение следует)

 

«МАЛАЯ ЗЕМЛЯ»

«Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 сентября 1973 г. за выдающиеся заслуги перед Родиной, массовый героизм, мужество и стойкость, проявленные трудящимися Новороссийска и воинами Советской Армии, Военно-морского Флота и авиации в годы Великой Отечественной войны, и в ознаменование 30-летия разгрома фашистских войск при защите Северного Кавказа городу Новороссийск было присвоено почётное звание«Город-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». («Правда» от 15.9.1973 г.).

На фоне значительных сражений, таких, как Сталинградская и Курская битвы, которые стали фактором перелома во Второй мировой войне, почему-то и сегодня в тени остаётся битва за Северный Кавказ, а значит, и за Закавказье. Что стало бы с Грузией и Арменией, если бы пал Новороссийск? Трудно оценить значение сражения за Новороссийск в свете борьбы за южные области Советского Союза и, в частности, в борьбе за Кавказ в целом.

Борьба за Новороссийск – важный стратегический пункт на южном участке советско-германского фронта, крупный порт и военно-морская база на Чёрном море – продолжалась почти год и носила исключительно ожесточённый характер. На протяжении этого времени в ней участвовали войска 18, 47 и 56 армий, лётчики 4-й воздушной армии, моряки Черноморского флота и Азовской военной флотилии, партизаны и подпольщики. Непосредственно в городе фашисты дислоцировали 5 дивизий и несколько отдельных частей, с моря город прикрывали фашистские корабли.

На первом этапе борьбы за город ценой огромных потерь и жертв герои-новороссийцы преградили путь противнику в Закавказье вдоль Черноморского побережья. Славной страницей в истории борьбы за Новороссийск была высадка морского десанта южнее города и героическая оборона Малой Земли. Захваченный флотом и советскими войсками плацдарм привлёк к себе крупные силы врага, держал его в постоянном напряжении и сыграл важную роль в разгроме новороссийской группировки гитлеровцев. Малая земля, ставшая легендой Великой Отечественной войны, действительно представляла собой ад для обороняющихся. Командир Новороссийской базы вице-адмирал Г.Н. Холостяков ещё в те кровавые дни высказался так: «Кто побывал на Малой Земле – уже герой!».

А вот как об этом вспоминал капитан 1 ранга в отставке Н.Е. Карпухин, участвовавший в первом броске десанта на Малую землю 18-летним матросом:

Вспомогательный десант под командованием майора Куникова состоял из 275 бойцов морской пехоты без тяжёлого вооружения.

Но операция пошла не по плану: встретив яростное сопротивление и шквальный огонь противника, де-сантирование с колоссальными потерями зах-лебнулось. Наша операция провалилась и из наступательной превратилась в оборонительную.

Высаживались в ночное время с тихоходных ботов под плотным огнём противника. Немец лупил по нам изо всех видов оружия, красочным смертельным фейерверком и горячим дыханием встречал нас холодный берег… Каждая немецкая батарея применяла свой цвет снарядов, очевидно, для корректировки огня. Это цветное «шоу» трудно описать словами. Взрывной волной многих, в том числе и меня, бросило в ледяную «купель»…

А потом был отчаянный рывок, чтобы закрепиться на суше, зарыться в каменистый грунт. У каждого из нас был свой персональный, построенный собственноручно окоп, в котором сверху идёт то дождь, то снег с роящимися пулями и осколками, под ногами – вода. Чтобы не промокнуть, мы засыпали дно окопа ветками кустарников. Чумазые, голодные, грязные, мокрые, продрогшие… Но что удивительно, не болели. Очевидно, организм был максимально сосредоточен на выживание в этих нечеловеческих условиях….

Слушая воспоминания таких настоящих бойцов, я всегда вспоминаю слова одного из них в первые послевоенные годы: «Выдержало бы железо, а наши люди всегда и всё выдержат!».

Северо-Кавказскому фронту в начале сентября противостояла 17-я полевая амия под командованием генерала инженерных войск Э. Енеке. В составе армии насчитывалось более 400 тысяч человек с соответствующим тяжёлым вооружением и другие отдельные части. Используя выгодные условия местности, фашисты создали мощную оборонительную систему «Голубая линия», ключом которой являлся Новороссийск.

Тяжёлая обстановка на Восточном фронте в 1943 г. заставила гитлеровцев подумать об отводе своих войск с Северого Кавказа в Крым с минимальными потерями, но они не хотели просто так оставлять свои позиции.

В приказе от 4 сентября Гитлер потребовал от командующего группой армий «А» к 10 сентября доложить свои соображения по отходу, одновременно в приказе перечислялись меры по варварскому разрушению объектов и опустошению оставляемых территорий. Одним из пунктов этого приказа указывалось – «порт Новороссийск следует так разрушить и заминировать, чтобы русский флот длительное время не мог пользоваться им». Дома и целые кварталы гитлеровцы подготовили к обороне как опорные пункты, улицы перекрыли баррикадами. Большая часть зданий была заминирована. О степени минирования можно судить по тому, что только в первые дни после освобождения сапёры обнаружили и обезвредили 29 тысяч мин. Фашисты сильно укрепили доступную для наступления полосу местности между портом и горами шириной до километра. Опасаясь высадки морских десантов, они создали на подступах к городу с моря мощную противодесантную оборону.

Советское командование знало о планах врага: основное – сохранить силы 17-й армии для последующей обороны Крыма. Поэтому главной задачей Северо-Кавказского фронта Ставка считала недопущение эвакуации немецко-фашистских войск с Таманского полуострова. Всего в войсках Северо-Кавказского фронта, которым командовал генерал И.Е. Петров, было 317 тысяч против 440 тысяч гитлеровских войск. Численность не в нашу пользу, но к этому времени мы уже научились воевать. Взлом «Голубой линии» начался с Новороссийска. Схватка была жестокой. Новороссийская операция началась 9 сентября, и только к 10 часам 16 сентября порт и город были полностью освобождены от врага.

Описать всё освобождение Новороссийска, тем более почти годовое сражение за город, который гитлеровцы так и не смогли полностью оккупировать, сложно. В этом отношении плацдарм «Малая земля», удерживаемый с 4 февраля по 9 сентября - наглядный пример сражения за Новороссийск.

Высадившийся небольшой отряд морских пехотинцев удерживал клочок земли в 4 км по фронту и 2,5 км в глубину под губительным огнём врага, а спустя 5 дней здесь уже находилось 17 тысяч солдат и офицеров десантных войск. Плацдарм стал расширяться, и к началу Новороссийской операции был в 30 кв. км, куда были высажены 4 стрелковых бригады 18-й армии и 5 партизанских отрядов. Отсюда началось освобождение Новороссийска. За мужество и отвагу, проявленные при удержании плацдарма «Малая Земля» 21 воин был удостоен звания Героя Советского Союза, сотни содат и офицеров награждены боевыми орденами.

Хорошо боевые действия на плацдарме были освещены в книге «Малая земля», воспоминания Л.И. Брежнева, из-за чего книга была уничтожена и сегодня не переиздаётся. А ведь это наша история, и люди, пролившие кровь и отдавшие свои жизни на этом пятачке, достойны вечной памяти, а не забвения.

Новороссийск по праву назван Городом-героем. Наиболее характерными особенностями Новороссийской операции явилось: тесное взаимодействие войск армии и флота, наносивших комбинированный удар с моря и с суши; торпедный удар по береговым укреплениям, в частности, разрушение молов; личное общение командиров сухопутных войск и десантных формирований флота между собой, которое обеспечило непрерывное управление войсками и чёткое их взаимодействие, что является самой трудной составляющей любой операции.

Проведение Новороссийской операции по освобождению города дало большой практический материал для теоретического осмысления, который, к сожалению, остался втуне. Сухопутное руководство Генерального штаба не дало ходу развитиюя морских десантных сил, и вообще флот не стал приниматься в расчёт. Известно выражение Г.К. Жукова, который, конечно, был великим полководцем, но, надо признать, «однобоким». На предложение Главкома ВМФ Н.Г. Кузнецова усилить флот десантными кораблями, парировал его просьбу словами: «А зачем они? Куда надо, я и на танках дойду!».

Сегодня американцы не считкют так... и, между прочим, они учатся у нас, штудируя опыт обороны и освобождения города и порта Новороссийск. А мы?

ВАДИМ КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга в отставке, участник боевых действий