ПОЧЕМУ ПОДПОЛКОВНИКА КУПРИЯНОВА ИЗ МОРДОВСКОЙ ИК-14 НАЗЫВАЮТ ФАШИСТОМ?

Немало шуму наделало появление на сайте “lenta.ru” письма Надежды Толоконниковой “Вы теперь всегда будете наказаны” из женской исправительной колонии №14 в Мордовии, осужденной вместе с экзальтированными подружками из панк-группы Pussy Riot за скандальную выходку в церкви. В комментариях к публикации было много ядовитых злобных реплик: раз перепутали “пуськи” алтарь церковного храма с дискотекой, поплясали-покривлялись не там, где можно, “осквернили” чувства верующих, пусть посидят теперь за решеткой.

Тогда и “патриоты” из писательской среды Валентин Распутин, Владимир Крупин, Николай Коняев, Владимир Личутин и еще десяток пишущих выступили в поддержку уголовного преследования Pussy Riot за “надругательство над православной верой, православной святыней и чувствами православных верующих”. Им подпели так называемые коммунисты в “Иркутской правде”, печатном органе КПРФ, где автор даже усмотрел в хулиганстве девчонок “провокацию против русского народа и его духовной скрепы – православия”…

Зато вряд ли когда-нибудь деятели из КПРФ подадут в суд иск о защите чести и достоинства создателей первого в мире рабоче-крестьянского государства Ленина и Сталина в связи с распоясавшимися протоиереями мракобесами Чаплиным и Смирновым, которые не перестают безнаказанно оплевывать эти великие имена.

А пятиминутное “представление” в церкви студентки философского факультета МГУ Надежды Толоконниковой и ее подружек даже на хулиганство не тянет. Но РПЦ решила продемонстрировать, кто сегодня в России “властитель дум”, и показать свое влияние на власть. Тем более, что пляшущие обращались к богородице: “Путина убери!”.

В защиту же осужденных выступило немало прикормленных буржуазией интеллектуалов. Объединились в одном порыве антикоммунисты Олег Басилашвили и Виктор Шендерович, Марк Захаров и Федор Бондарчук, Владимир Кара-Мурза, какая-то тетенька Авдотья Смирнова и десятки им подобных, мнящих себя элитой общества.

Прошло несколько месяцев, и страсти после осуждения девчонок поутихли. Но тут новое потрясение – у Надежды Толоконниковой, девочки из обеспеченной семьи, по сути не имеющей представления о реальной жизни в стране, постоянно тусующейся в богемной среде, открылись глаза. За колючей проволокой она перестала бездумно петь и плясать. Прозрела. Перед ней предстала ужасающая картина бытия заключенных в зоне. И она не смогла молчать.

Письмо Надежды Толоконниковой разошлось по стране и за рубежом. Для проверки изложенного в колонию была отправлена рабочая группа Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.

Позже “Российская газета” опубликовала статью, в которой приведено мнение двух членов Совета, убедившихся, что сведения из письма осужденной подтвердились. Но тут же автор попытался смягчить открывшуюся страшную правду о российской пенитенциарной системе. Повторил за одним из проверяющих Евгением Мысловецким, что “система исполнения наказаний не дом отдыха и не санаторий”, что “ИК-14 не лучше и не хуже других” и что вся эта история – провокация.

А руководитель проверяющей группы Елена Масюк вообще нашла в поведении Надежды “нравственный криминал”. Оказывается, она писала это письмо и объявляла голодовку в знак протеста против угроз в свой адрес администрации колонии под влиянием своего мужа - правозащитника Верзилина.Можно подумать, сама-то Елена Масюк обладает хоть какой-то самостоятельностью и в докладе руководствовалась лишь собственным мнением, отличным от мнения своего патрона, президента РФ, посадившего ее в кресло этого Совета.

Позиция членов самого Совета по правам человека не удивляет. Произошедшая в СССР контрреволюция сделал Россию членом мировой империалистической системы. Естественно, цели и средства “нашего” Совета скопированы у Запада. Борьба за права абстрактного человека давно стала заезженной пластинкой буржуазных политиков. Вооруженные до зубов американские и натовские головорезы под знаменами “защиты прав человека” бомбили реальные города и селения, жгли и разрушали фабрики и заводы, убивали стариков и детей Кореи и Вьетнама, Афганистана и Югославии, Ливии и Сирии и десятков других стран.

Удивляет, что буржуазии подпевают и левые. Например, Борис Ихлов из Перми называет себя “марксистом-неформалом 80-х годов”, борцом за дело рабочего класса. В статье “К слову о Толоконниковой” высмеял всех ее защитников. С удовольствием процитировал около двух десятков своих единомышленников, которые мечтают, “чтобы ее там удавили”… На десятке страниц пытался доказать, что зэчка Надя – обыкновенный провокатор, что дрыганье ногами “пусек” в церкви служит американскому империализму и империалистическому Кремлю. Он убежден, что хулиганская выходка девчонок лишь уводит рабочих от реальной борьбы. А свою правоту старался подкрепить цитатами из работ Маркса и Ленина. А я подумала: не повезло Объединению “Рабочий” в Перми, коль такие “марксисты-неформалы” формируют их мировоззрение.

Ведь Толоконникова по существу совершила нравственный подвиг, может быть единственный в своей жизни. Она смело сделала достоянием всех страшную картину тюремного бытия заключенных.

Осужденные женской колонии №14 работают на промзоне швейной фабрики по пошиву формы для сотрудников ФСИН и роб для других заключенных. Труд на фабрике рабский. Рабочий день длится 16-17 часов. Сон – около 4 часов. В выходные дни женщины работают “по собственному желанию”. Реальный выходной бывает в полтора месяца один раз. Конвейерная система труда, потогонная. Женщины падают с ног от усталости. Зарплата оказывается в размере от нескольких сотен до 1200 рублей в месяц. “На промзоне царит угрожающе нервная атмосфера. Вечно не высыпающиеся и измученные бесконечной погоней за выполнением нечеловечески огромной нормы выработки зэчки готовы сорваться, орать в голос, драться из-за ничтожнейшего повода. Совсем недавно юной девушке пробили ножницами голову за то, что она вовремя не отдала брюки. Другая на днях пыталась проткнуть себе ножовкой живот…”

На фабрике стоят старые швейные машины. Травматизм высочайший. Работницы “прошивают пальцы и ногти”. После окончания 16-часового рабочего дня заключенных заставляют несколько часов выполнять бесплатные хозяйственные работы – убирать снег, вычерпывать воду из луж после дождя, чистить на улице уборную…

В бараках туалетные комнаты, как правило, не работают, а там, где работают, унитазы не отгорожены друг от друга, справить нужду уединенно при желании не получается… Поход в уборную на улице возможен лишь в сопровождении конвоя, как и всякое передвижение по территории. А вызвать конвой не всегда. Горячей воды в бараке нет. Подмыться и привести себя в порядок – большая проблема…

В колонии широко используется система неформальных наказаний – сидеть на улице до отбоя (хоть осенью, хоть зимой). Были случаи обморожения женщиной рук и ноги (пришлось ампутировать). Запрет подмыться и сходить в туалет. Запрет есть собственную еду, если она есть, и т.п. Особенно смелым и самостоятельным могут закрыть путь к УДО (условно-досрочное освобождение).

Бывшая заключенная Светлана Бахмина рассказывает, что у администрации есть множество способов прессовать заключенных. Можно кидать женщину из отряда в отряд, постоянно ставить на тяжелую грязную работу, придравшись к пустяку, сажать в штрафной изолятор, в котором очень холодно…

Заболевшие не имеют права на медпомощь, если температура не поднялась до 40 градусов. И сокамерницы не любят обращающихся в медпункт, так как за больную придется всей бригаде норму выполнять. Потому “заболевшую могут отчитать, заплевать и унизить”. “За невыполнение нормы отряд может быть наказан многочасовым коллективным стоянием на плацу. Без права посещения туалета, без права сделать глоток воды”.

Телевизоров и радиоточек в отряде нет. Пресса заключенным не поступает. Письма с жалобами из колонии не выходят. За жалобы заключенных наказывают.

В ИК-14 существует 3-й отряд, так называемый СУС (строгие условия содержания), куда отправляют на “воспитание” всех жалующихся и недовольных женщин. Избиения и издевательства в таких отрядах - норма.

Порядка в колонии, беспрекословного послушания администрация добивается руками самих заключенных, своих верных слуг – старшин (дневальных) и бригадиров (старших ручниц). И “воспитание” рукоприкладством происходит с ее согласия.

Возмущение Толоконниковой порядками в колонии, ее обращение к администрации по поводу необходимости сократить рабочий день с 16 часов до, хотя бы, 12 часов были с изумлением и возмущением встречены администрацией. Как посмела! Начальник колонии полковник Кулагин сразу предупредил: “Мы здесь еще и не таких ломали!”. Обратите внимание, уважаемые читатели, что угроза Кулагина прозвучала в адрес молодой женщины, всё преступление которой состояло в том, что она пять минут поплясала в церкви, а не на дискотеке…

Ну а сказал полицай правду. Многие современные лагеря превращены в концлагери. Они не исправляют оступившихся. Они их ломают. Хотя бунты в лагерях свидетельствуют о том, что не так–то просто полицейской машине России превратить людей в бессловесных животных.

В сентябре 2013 г., как сообщили “Арсеньевские вести”, в Приморье в ИК-33, расположенном недалеко от города Спасск-Дальний, 12 заключенных вскрыли себе вены и животы в знак протеста против избиения двоих заключенных и жестоких пыток, которым они подверглись.

Заключенные сообщили журналисту, что “находиться в СУС значит быть приговоренным к медленной смерти. На территории СУС нет никаких условий для нормальной жизни. У осужденных, попавших в СУС, отнимают одежду, не дают теплой, соответствующей погодным условиям… Через небольшой промежуток времени те, кого содержат в СУС, заболевают туберкулезом и другими болезнями. Это – настоящий ад”.

В этой же колонии до недавнего времени отбывал наказание известный революционер Игорь Губкин, автор нескольких прекрасных книг и десятков статей. До осуждения он издавал оппозиционные газеты “Молодой коммунист”, “Совет рабочих депутатов”, “Дальневосточная республика”, которыми зачитывались молодые, в которых он призывал к борьбе, к свержению буржуазии, захватившей в стране власть.

ФСБ сфабриковало уголовное дело и отправило его за решетку. Сделало всё, чтобы лишить его даже той свободы, которая положена согласно Декларации прав человека, – свободы читать официальную и присылаемую прессу, свободы получать почту и общаться с близкими, свободы оставаться человеком.

После десятилетнего пребывания в лагере “Волчанец”, где Игорь Владимирович заработал 14 благодарностей от администрации, ФСБ заволновалось, как бы опасный для власти революционер не был освобожден по УДО. Организовали перевод в ИК-33, настоящий концлагерь, где издевательства, избиения и пытки заключенных стали нормой.

Московская газета “За волю” сообщила, что зиму 2012-2013 года Губкин провел в помещении камерного типа, которое не отапливалось, а в настоящий момент переведен в СУС. Несколько раз он помещался в ШИЗО, в том числе в прединсультном состоянии, с измеренным фельдшером давлении 200/140. Есть информация, что у него развился сахарный диабет…

Я имела счастье гостить у его мамы в Москве. Удивлялась большому количеству наград, полученных Игорем, когда он возглавлял Российскую Лигу профессионального бокса. Теперь этого, когда-то сильного физически человека, методично делают немощным. Убивают Человека, посвятившего свою жизнь интересам трудового народа.

Не о политических заключенных в этой статье речь, но замечу, есть достаточно данных утверждать, что и у правоохранителей Украины и Казахстана отношение к борцам с антинародными режимами гестаповское.

ИК-14 – это зеркало современной российской пенитенциарной системы. Отбыв срок заключения, лишь единицы из тысяч остаются людьми. Большая часть мужчин и женщин выходит на свободу калеками и сломленными духом. Лагерь превращает их в животных. Лишает не только здоровья, но человеческих качеств – чувства собственного достоинства и гордости, чувства коллективизма, сочувствия и сострадания к бедам других людей…

Заместитель начальника ИК-14 подполковник Куприянов на требование Толоконниковой снизить рабочий день до 12 часов сказал: “Хорошо, с понедельника бригада будет работать даже 8 часов”. Но зная, что те нереальные нормы, которые спущены на бригаду, за 16-часовой рабочий день, выполнить за 8 часов невозможно, полицай, усмехнувшись, продолжил: “И если они узнают, что это произошло из-за тебя, то плохо тебе уже точно никогда не будет, потому что на том свете плохо не бывает”.

Знакомая, прочтя письмо Толоконниковой, позвонила мне и с возмущением сказала: “Фашист!”. И я так думаю. Такие, как он, настоящие нелюди. И если по дороге домой их настигнет карающая рука, мало кто будет сожалеть…

Любовь Прибыткова

Губкину можно написать по адресу: 692519, г. Уссурийск Приморского края, ул. Механизаторов, 46. ЕПКТ – Губкину Игорю Владимировичу.

 

НОВЫЙ ВИТОК БЕЗЗАКОНИЯ

В Московском городском суде проходит второй процесс по взрыву мусорной урны возле приёмной ФСБ на улице Кузнецкий мост в апреле 1999 г. О первом процессе довольно подробно писала газета «Дуэль» в 2002-2003 гг. Тогда были приговорены к лишению свободы Надежда Ракс, Ольга Невская, Лариса Романова и Татьяна Соколова (условно). После обжалования сроки незначительно сократили, но не отменили. Осуждённые обратились в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), который установил, что при производстве по делу Мосгорсудом было допущено нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с несоблюдением публичности судебного разбирательства (читатели «Дуэли» помнят, что несмотря на все протесты, суд проходил в закрытом режиме). Что является безусловным основанием для отмены приговора. Но дело в том, что соответствующее решение суд принял в конце… 2011 г., когда все женщины уже отбыли наказание, судимость с них была снята, они как-то определились в жизни и старались забыть произошедшее с ними. Не тут-то было.

Отменив приговор, Верховный суд назначил новое рассмотрение старого дела в Мосгорсуде — «по вновь открывшимся обстоятельствам». (В новинку российским судьями, что суд должен быть открытым.) И вот теперь всё начинается сначала. Женщины опять стали подсудимыми, при этом ограничивать их свободу не стали. В связи с истечением срока давности из дела исключены два эпизода из трёх; по желанию Ларисы Романовой, который третий эпизод не вменяется, она освобождена от уголовной ответственности — «по нереабилитирующему основанию». По письменному заявлению Нади Ракс, проживающей на Украине, о невозможности приехать на суд, рассмотрение дела будет идти в её отсутствие.

Таким образом, на скамье подсудимых двое – Оля Невская и Таня Соколова. У Оли маленький ребёнок, в конце ноября дочке исполнилось десять месяцев, оставить его на время судебного заседания не с кем.

Об атмосфере, царящей в суде, можно составить представление по публикуемому заявлению об отводе судьи адвоката О. Невской Г.И. Журавлёва.

В Московский городской суд

Судебному составу по рассмотрению уголовного дела №8с/13

От адвоката Журавлева Г.И. – защитника подсудимой Невской О.А.

по уголовному в отношении Невской и др.

по обвинению в преступлении, предусмотренному ч.3 ст.205 УК РФ

ЗАЯВЛЕНИЕ об ОТВОДЕ

председательствующего судьи КОРОТКОВА А.Г. /в порядке ч.2 ст.61 УПК РФ/

Считаю необходимым заявить отвод председательствующему судье Короткову А.Г. ввиду наличия оснований полагать (по моему мнению, и мнению моей подзащитной Невской О.А.) наличие личной, прямой или косвенной заинтересованности указанного судьи в исходе данного уголовного дела.

На это указывают следующие обстоятельства.

Во-первых.

Статья 18 главы 2 Конституции РФ устанавливает:

«Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».

Статья 21 Конституции гласит:

«1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для её умаления.

2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию…».

Как указано в Постановлении Президиума Верховного суда РФ от 22 мая 2013 г. О возобновлении производства по делу (которое рассматривается сейчас Мосгорсудом): «Поскольку судебное заседание по данному делу проведено в закрытом судебном заседании без законных на то оснований, судопроизводство не может быть признано законным и справедливым».

Таким образом, высшая судебная инстанции РФ констатирует факт, что уполномоченный государственный орган страны совершил нарушение ещё в 2003 г. (но только тогда, когда ему указал на это Международный Суд, целью которого является исключительно защита прав и свобод человека).

Дабы исправить это нарушение Президиум правильно ссылается на норму Конституции РФ и соответствующие нормы УПК РФ и констатирует: «Неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ может служить основанием для отмены или изменения судебного решения».

Судопроизводство в РФ пока ещё ведется на русском языке и любое лицо, принимающее то или иное решение в деятельности публичной (т.е. государственной власти), затрагивающее интересы прав и свобод человека и гражданина, с учетом положения статьи 18 Конституции РФ, должен понимать смысловую разницу слов МОЖЕТ и ДОЛЖЕН.

Моя подзащитная (как и другие обвиняемые по возобновленному делу) НЕ требовали и НЕ просили после открытия «новых обстоятельств» нового пересмотра их дела. Поэтому Президиум должен был бы учесть их интересы при принятии решения (то есть НЕ был обязан возобновлять производство), чтобы не нарушать ст.21 Конституции и принципы уголовного судопроизводства.

Считаю возобновление уголовного производства в отношении моей подзащитной ввиду «новых обстоятельств» грубым нарушением принципа уголовного судопроизводства, установленного главой 2 УПК РФ и принципов, провозглашенных европейской Конвенцией «О защите прав человека и основных свобод».

Так, статья 6 «Назначение уголовного судопроизводства» УПК РФ гласит:

«1. Уголовное судопроизводство имеет своим назначением:

1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод…».

Надо отметить, что жалоб в международный суд от потерпевшей стороны не поступало. Равно как она не является инициатором вышеуказанного Постановления Президиума Верховного суда РФ.

Таким образом, назначение вновь открытого производства могло бы обосновываться только необходимостью «защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод».

Но подзащитной Невской О.А. и другими бывшими осужденными по этому уголовному делу никогда не подавалось заявлений с требованием о пересмотре уголовного в связи с «новыми обстоятельствами», а когда им стало известно, что они вновь признаны обвиняемыми по тому же делу, то неоднократно заявляли, в том числе письменно, что в связи давностью процесса никакого интереса к нему не имеют, в судебном разбирательстве вновь участвовать не желают, в защитниках не нуждаются. Этот процесс нарушает их личную жизнь, деловую репутацию (обзавелись семьями, родили детей, устроились на работу), всю информацию по данному делу забыли, наказание отбыли, судимость погашена. Считают новый процесс издевательством и глумлением над их личностью и психологической пыткой возвращаться к временам пятнадцатилетней давности.

И если на стадии судебного следствия тогда (более 10 лет назад) подсудимые требовали отрытого суда над ними, то сейчас само участие их в судебном процессе практически ущемляет их насущные интересы, права и свободы граждан, закрепленных конституцией РФ.

То есть повода к возбуждению производства в интересах лиц, установленных в ст.6 УПК РФ не было.

Значит, повод и основание для возобновления производства по этому делу были совсем иными (не место и не время излагать свои предположения, хотя в них уверен, имея информацию о количестве жалоб в ЕСПЧ от граждан РФ).

Если называть вещи своими именами, то можно сделать такой вывод:

«Результатом констатированного ЕСПЧ и признанного Российской Федерацией нарушения, допущенного органом государства в отношении конкретного гражданина, является незаконная попытка возложить ответственность на этого гражданина в виде ущемления его гражданских, семейных, моральных и иных прав и интересов».

Кстати, и та компенсация, которую обвиняемые по настоящему делу получили в результате решения Европейского Суда по правам человека – это следствие не их вины, а следствие вины того государства, которое их осудило. А повторно судить за абсолютно то же самое, только уже публично!?. Это можно расценить как месть.

То, что было актуальным более 10 лет и произошло, назад не вернешь и актуальность сейчас потеряна. Это жизнь, а не спектакль.

(Я понимаю, некоторые не хотят видеть того очевидного, о чем выше сказано. Но есть хорошее правило – если хочешь понять проблему другого человека, поставь себя на его место!)

Если говорить обобщенно, это дело касается не только Невской и др. Это возможный прецедент для каждого из нас (и не только участников этого процесса).

Во-вторых.

Статья 120 ч.1 Конституции РФ гласит: «Судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону».

Все эти вопросы можно было попытаться справедливо решить ещё на стадии предварительного слушания. При наличии судьи, подчиняющегося только Конституции и федеральным законам, а не чиновника, исполняющего волю вышестоящего чиновника.

Но на практике проявилось совсем иное.

Действия судьи Короткова А.Г. у вновь обвиняемой Невской и защитника вызывают основания полагать, что он заведомо принял обвинительный уклон уже на стадии предварительного слушания. То есть, поняв скрытый замысел Председателя Верховного Суда (но, скорее всего, неких «советников»), подписавшего представление в Президиум Верховного Суда, как исполнительный работник он стал добросовестно претворять его в жизнь.

Но здесь защита заявляет претензии не работнику, а СУДЬЕ.

Судья Коротков А.Г. по отношению к лицам, вновь привлечённым к уголовной ответственности и их защитникам, ведет себя бесцеремонно и грубо, оказывая таким образом, психологическое давление на сторону защиты, давая понять, что лица, вновь привлеченные к уголовной ответственности, должны чувствовать себя заведомо виновными.

Иначе не возможно понять, почему все семь заседаний на стадии предварительного слушания были посвящены только двум вопросам: сбора обвиняемых и решения вопроса о прекращении уголовного дела за давностью совершенных деяний.

Никто из участников процесса не заявлял ходатайство о назначении предварительного слушания. Но обвиняемые письменно и через своих защитников протестовали против возобновленного производства, т.к. при решении вопроса о возобновлении их мнения никто не спрашивал. Кстати, даже с Постановлением Президиума ВС РФ некоторые из них не были ознакомлены, а узнали о том, что они вновь привлекаются к уголовной ответственности по делу, по которому сполна понесли наказание, только из Интернета или повестки из Мосгорсуда. А назначенные для них защитники вообще прибыли на предварительное слушание, не имея никаких сведений о сути дела (и даже гособвинитель, которому судья для подготовки выступления в суде в ходе судебного заседания дал полчаса времени, объявив перерыв). А защитники получили копию Постановления Президиума только после заявленного мной об этом ходатайства.

На стадии предварительного слушания судья Коротков А.Г. в ходе шести судебных заседаний настоятельно рекомендовал обвиняемым заявить письменные ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности, хотя срок давности по настоящему уголовному делу заведомо не истек (15 лет, истекает 4 апреля 2014 г.). Я возражал против таких ходатайств, ибо прекращение дела за истечением срока давности — это не просьба обвиняемых, а обязанность лица, рассматривающего уголовное дело, возложенная на него законом, при согласии на то обвиняемого.

Согласие и ходатайство – разные понятия.

Замотивировав таким образом даже Ракс Н.Г., которая находится на Украине и прислала аналогичное письменное ходатайство, судья Коротков А.Г. собрал всех обвиняемых в зале заседания (кроме Ракс), принял их ходатайства о прекращении уголовного дела. А при открытии последнего седьмого заседания удовлетворил ходатайство гособвинителя о частичном прекращении уголовного дела (по некоторым эпизодам), зачитав постановление о назначении судебного разбирательства (находится в стадии обжалования в апелляционной инстанции), после чего закрыл судебное заседание.

Указанные действия судьи дают безусловные основания полагать, что таким образом судья заинтересован в исходе дела с вынесением обвинительного приговора.

Основания так полагать заключаются в следующем:

Часть 3 статьи 414 УПК гласит: «Пересмотр оправдательного приговора, или определения, постановления о прекращении уголовного дела, или обвинительного приговора в связи с мягкостью наказания либо необходимостью применения к осужденному уголовного закона о более тяжком преступлении допускается лишь в течение сроков давности привлечения к уголовной ответственности, установленных статьей 78 Уголовного кодекса Российской Федерации, и не позднее одного года со дня открытия вновь открывшихся обстоятельств».

А часть 1 статьи 414 УПК устанавливает, что «Пересмотр обвинительного приговора ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств в пользу осужденного никакими сроками не ограничен».

Таким образом, возобновление производства уголовного дела по пересмотру обвинительного приговора в отношении Невской О.А., Соколовой Т.Ю. и Ракс Н.Г. по ч.3 ст.205 УК РФ в связи с неистечением срока давности привлечения к уголовной ответственности за эпизод от 4 апреля 1999 г. и учет истечения этих сроков по другим эпизодам, свидетельствует о том, что пересмотр приговора будет не в пользу ранее осуждённых. То есть возможность дальнейшей реабилитации ранее осуждённых (в настоящем процессе – подсудимых) изначально исключается. Хотя решение Европейского суда констатировало нарушение прав осужденных, допущенное Российской Федерацией.

Если бы судья на предварительном слушании не был заинтересован (по моему разумению) выполнить некий заказ, он бы в целях соблюдения принципа объективности, полноты и всесторонности судебного разбирательства воздержался поднимать вопрос о возможности прекращения уголовного дела в связи с истечением срока давности совершенного деяния и не рекомендовал бы обвиняемым писать ходатайства об этом, так как применение закона об учете срока давности допустимо на любой стадии уголовного судопроизводства и могло быть реализовано вплоть до момента вынесения нового приговора.

Теперь моя подзащитная Невская О.А. заявляет, что желает исследовать все имеющиеся по данному делу доказательства, чтобы доказать свою невиновность. Естественно, суд ей откажет, так как судья Коротков А.Г. прекратил в отношении неё производство по двум эпизодам из трёх по нереабилитирующим основаниям.

Часто защиту обвиняют, что она «затягивает процесс». Это плохо (и обвинять, и «затягивать процесс»). А хорошо ли в ущерб всесторонности, полноты и объективности «ускорять процесс»? Ответ очевиден.

И немотивированный отказ суда под председательством судьи Короткова А.Г. в удовлетворении моего ходатайства о необходимости приостановления или отложения судебного разбирательства в связи с обжалованием Постановления от 14 октября 2013 г. свидетельствует о том, что председательствующий ускоряет процесс. Ведь данное Постановление вынесено за пределами судебного разбирательства и поступление в суд апелляционной инстанции жалобы на такое постановление приостанавливает его исполнение в соответствии с ч.1 ст.389.8 УПК. Отложение судом судебного разбирательства до решения апелляционной инстанции могло бы снять любые основания предъявлять претензии к судье Короткову А.Г. о его личной заинтересованности в скорейшем исходе дела. Однако теперь приходится утверждать обратное.

При наличии всех изложенных обстоятельств надеяться на то, что судья Коротков А.Г. согласно статье 120 ч.1 Конституции РФ будет независим и подчиняться только Конституции РФ и федеральному закону, смешно, а надеяться на справедливость процесса и справедливое судебное решение, не ухудшающее положение обвиняемой относительно уже перенесенных ею страданий в связи с исполненным ранее приговором по тому же делу, – наивно.

Вероятно, понимая всю абсурдность (даже театральность) ситуации, в которой главную роль поручено исполнять федеральному судье Короткову, он ведет себя нервно и грубо, в буквальном смысле «осаживая» защитника, который пытался понять суть конкретных действий гособвинителя и судьи на стадии предварительного слушания, а в другом судебном заседании выгоняя из зала присутствовавших граждан — за однажды замеченную на их лицах улыбку.

Невозможно поверить в то, что судья Коротков не понимает смысла вышеприведенных конституционных норм и норм, определяющих принципы уголовного судопроизводства.

Прямая или косвенная его заинтересованность (т.е. лично угодить судебному руководству в интересах своей карьеры) в исходе рассмотрения дела просматривается в его поведении и действиях с самого начала принятия дела к производству, что является основанием в соответствии с ч.2 ст.61 УПК РФ выразить ему недоверие.

Адвокат Г.И. ЖУРАВЛЁВ

В ответ на это заявление прокурор, даже не покраснев, сказал, что в заявлении адвоката одни эмоции и нет указаний на действующие законы, адвокат как будто присутствовал где-то в другом месте и неправильно изложил ход судебных заседаний (сам этот прокурор впервые присутствовал на судебном разбирательстве и лишь изредка был на предварительных слушаниях), и попросил суд отказать в отводе. Суд «удалился на совещание» и, вернувшись, объявил, что оснований для отвода не имеется.

Очередное заседание, 28 ноября, не состоялось в связи с болезнью старшего сына О. Невской (который первые годы жизни провёл с матерью за решёткой). Следующее заседание назначено на 3 декабря.