Казалось, до голубого безоблачного неба можно было дотронуться рукой. Я стоял на вершине Круглой горы, откуда открывался уже знакомый мне вид на окрестные леса и поля. Осень давно вступила в свои права, и прежнее золото увядающей листвы сменила изрядно потемневшая от дождей ржавчина, укрывшая лесные поляны и прогалины. Голые ветви деревьев шевелил низовой ветер, и в их шепоте слышалось тоскливое ожидание близких холодов.

Я стоял, смотрел, но мысли мои были далеки и от Чертова Пальца, венчавшего Круглую гору, и от дальних перелесков, плывущих в сизой дымке, и от журавлиного клина, летевшего очень низко над землей, — наверное, чтобы в последний раз посмотреть с близкого расстояния на места родных гнездовий. Мне вспоминалась история, которая едва не поставила жирную точку на моей жизни.

Хорошо, что все закончилось хеппи-эндом. Правда, Завенягин немного попортил мне нервы, потому что на даче Воловика обнаружились мои документы. Скорее всего, этот сукин сын хотел не только вернуть свои деньги, уплаченные за квартиру Африкана, которые я положил в банк, но и вообще основательно почистить мои счета. Вот гад! Судя по всему, у меня был только один путь из подвала — в могилу. Он не собирался отпускать нас с Пехой живыми.

С майором мы все уладили. Я признался, что мою квартиру в очередной раз «обворовали», и ему пришлось принять эту ложь на веру. Тем более что среди трупов на даче Воловика (в живых там осталось лишь несколько охранников) нашелся не только сам хозяин, но и мадемуазель Анжела, купившая у меня завещанную Африканом квартиру. Это обстоятельство вполне укладывалось в рабочую версию расследования, которую я подсказал Завенягину: девушка, действовавшая заодно с Воловиком, решила срубить бабло по-легкому и украсть деньги с моего счета.

Конечно, кровавая драма, разыгравшаяся на даче Воловика, вызвала у следствия много вопросов. И хорошо, что оставшиеся в живых охранники не знали, кто сидел в подвале. Зато они живописали во всех подробностях «исчадие ада» — так изрядно напуганные и покалеченные парни прозвали «Фредди». Эти свидетельские показания снимали с меня все подозрения, хотя Завенягин остался при своем мнении. Но он решил слишком глубоко в моем направлении не копать и ограничился лишь тем, что принял приглашение на маленький банкет в самом дорогом ресторане города. Якобы я обмывал свой статус миллионера.

С моей стороны это была завуалированная взятка, но что поделаешь, такие нынче времена. Зато меня оставили в покое, и мы с Завенягиным перешли в разряд добрых приятелей.

Удивительно, но тело «Фредди» не нашли, хотя лес возле дачи прочесали весьма основательно, призвав на помощь курсантов школы милиции. Зато на даче обнаружили стволы, из которых была застрелена ворона и убиты Африкан и Мошкин. Как рассказал мне по секрету Завенягин, в ворону стреляли, как я и предполагал, из «винтореза», а старик и Таркан погибли от пуль, выпущенных из старого примитивного нагана.

Убийство старика так и осталось загадкой. Зачем нужно было это делать? Мертвым он стал для Воловика бесполезным, а ведь, кроме Африкана, никто не знал тайны амулета. Мало того, неизвестно даже, где он находится. Скорее всего, старика застрелили случайно. Наверное, ему удалось вырваться из рук своих палачей, а поскольку в нем присутствовала Сила, с которой им не удалось совладать, они пустили в ход наган, предусмотрительно снаряженный патронами с серебряными пулями. Видимо, Воловику все же было что-то известно на сей счет. Поэтому он и принял необходимые меры.

Что касается вороны, то ее застрелили, чтобы запугать Африкана. Но я не думаю, что он был из разряда пугливых. Если кого старик и опасался, так это «Фредди». Это я понял совсем недавно. Поэтому и оказался снова на Круглой горе.

Страшила, названный охранниками Воловика «исчадием ада», был настоящей загадкой. Откуда он появился, что ему было нужно — непонятно. Вернее, на предмет того, что именно ему было нужно, у меня появились кое-какие соображения. Но это всего лишь догадки, а их, как говорится, к делу не пришьешь.

Еще раз окинув взглядом окрестности Круглой горы, я крепче сжал в руках саперную лопату и вонзил ее в невысокий холмик, на котором лежал давно засохший букетик полевых цветов. Это было место, где я похоронил Аиду, ворону Африкана.

Вскоре я вырыл гробик — он оказался в превосходном состоянии — и поднял его на поверхность.

Неизвестно почему, но я очень сильно волновался. Стоя над лакированным ящичком, я в который раз задавал себе вопрос: «Зачем? Зачем ты это делаешь? Зачем тебе это нужно? Оставь прошлое в покое».

И тем не менее меня тянуло на Круглую гору словно магнитом. После того как меня осенила некая догадка, я противился этому желанию со страшной силой. Увы, любая тайна обладает магнетической силой, а уж та, которая касалась Африкана, — тем более. Теперь я был стопроцентно уверен, что она спрятана под Чертовым Пальцем. Африкан знал, что лучший способ сохранить тайну — это спрятать ее в землю.

Казалось, что трупик вороны только что был положен в ящичек. Ни малейших намеков на тление или разложение; птицу будто мумифицировали или сделали первоклассное чучело. Мысленно попросив у Аиды прощения за то, что потревожил ее покой, я аккуратно достал ворону из гробика и положил на охапку сухой травы. А затем в дело пошла отвертка (я прихватил с собой все необходимые инструменты), — как я и предполагал, у ящичка имелось второе дно.

Шурупы были завернуты заподлицо, зашпаклеваны и закрашены. О том, что они присутствуют, я догадался интуитивно. Их насчитывалось шесть штук. Выкрутив шурупы, я поддел ножом крышку тайника, сделанную из толстой фанеры, вынул ее из ящичка и наконец увидел тот артефакт, который наделал много шуму в нашем городе и из-за которого было пролито столько крови.

Амулет Африкана представлял собой неправильной формы диск диаметром шесть-семь сантиметров и толщиной около пяти миллиметров из какого-то странного зеленоватого металла, он словно искрился. Присмотревшись (я побоялся брать колдовскую вещицу в руки), я понял, что амулет — это змея, свившая несколько колец. Она кусала свой хвост. Гад был выполнен настолько искусно, что казался живым. Этому способствовали и его глаза — вместо них были вставлены крохотные бриллианты. Они зловеще посверкивали, и я невольно отшатнулся от гробика. Амулет был прикреплен к прочной цепочке, на вид — из простого железа. Но я не заметил на цепочке ни единого пятнышка ржавчины.

Рядом с амулетом лежал конверт, запаянный в пластик. Я осторожно достал его, открыл и увидел там лист плотной белой бумаги, испещренный убористым каллиграфическим почерком с характерными завитушками, присущими давно ушедшей эпохе. Теперь так не пишут, да это и нельзя сделать с помощью шариковой ручки — только пером.

Это было письмо. Мне. Я так разволновался, что строки начали расплываться. Лишь огромным усилием воли я заставил себя успокоиться и только тогда смог вникнуть в смысл прочитанного.

«Здравствуй, Алексеюшка! Здравствуй, мой мальчик! Обращаюсь к тебе потому, что только ты мог догадаться, где хранится мое самое главное сокровище. И потом, другим в руки оно не дастся.

Прости меня, старика, за то, что я невольно втянул тебя в эту нехорошую историю, которая длится уже много лет. Но так сложилось, так встали звезды, и нам никуда не деться от своего предназначения. Все определено и взвешено Творцом всего сущего, а мы всего лишь его неразумные чада.

Не буду многословным. Сразу к делу. Оберег в виде Вечного Змея дает человеку долголетие, неуязвимость и Силу. (О ней чуть позже.) К сожалению, он не может дать человеку вечную молодость. В преданиях моего рода говорится, что в свое время только древние боги могли награждать людей молодостью длиною в столетия, но только тех, кто особо отличился. Но зачем человеку долгая жизнь, если он не живет, а влачит жалкое существование дряхлого старца?

Я был молод, глуп и тщеславен, когда получил этот амулет. Долгие годы мне казалось, что я не человек, а полубог — сильный, красивый, не подверженный никаким болезням и неуязвимый. Но постепенно все мои друзья состарились и умерли, за ними ушла на тот свет сначала моя жена, потом дети, затем внуки… А я продолжал жить, сохраняя превосходное здоровье, лишь понемногу дряхлея. Чтобы не вызывать ненужных вопросов и не смущать окружающих, мне пришлось несколько раз менять место жительства. И в конце концов ко мне пришло осознание того факта, что жизнь моя никчемная, а сам я — никому не нужный реликт, шутка природы, а вернее, древних богов.

Однако прекратить это существование (жизнью его назвать трудно) у меня не хватало мужества. Даже самый смелый человек, сталкиваясь лицом к лицу с вечностью, нередко пасует. Я говорю это не потому, что ищу какие-то оправдания. Так получилось. Но когда кто-то застрелил Аиду, я понял — пришло мое время. И это хорошо. Все-таки лишить себя жизни собственной рукой как-то не по-божески.

То, что Аиду, так же как и меня, можно убить лишь серебряной пулей, было известно очень немногим. Мало того, серебро должно быть колдовским, древним.

Таких долгожителей, как я, на земле осталось совсем немного. Мы редко общались, хотя и знали друг друга в лицо. К сожалению, и среди нас завелся изгой, потративший много времени и сил на то, чтобы как можно дольше сохранить молодость — вопреки клятве, которую мы принесли Вечному Змею. Он начал применять различные колдовские приемы и в конечном итоге стал уродом, почти живым мертвецом.

Мы забрали у него оберег Великого Змея, отлучили от нашей немногочисленной общины, и долгие годы о нем ничего не было известно. Как он нашел меня, я не знаю. Но он в городе. И мне понятно, что ему край нужно завладеть оберегом, чтобы приумножить Силу и попытаться излечиться от страшной болезни, навеянной колдовскими чарами.

Я не знаю, откуда, с какой стороны мне ждать напасти. Сразиться со мной лицом к лицу он не посмеет, однако постарается нанести удар из-за угла. Поэтому я обречен. Прости меня, мой мальчик, но я сделал так, что в определенные моменты ты будешь обретать Силу. Как я это сумел — не суть важно. Но Сила — я это предвижу — может тебе пригодиться. Главное другое — со временем ее проявление исчезнет. И это хорошо. Потому что последствия применения Силы для человека, не владеющего оберегом, очень неприятны, а иногда могут быть опасными и весьма болезненными.

В заключение хочу сказать следующее — оберег Вечного Змея твой. Ты заслужил его, если сумел преодолеть все препятствия и вычислил, где он находится. Я догадываюсь, Алексеюшка, что тебе пришлось очень тяжело. Но если ты вышел из всех передряг, то честь тебе и хвала, а также награда в виде долгой жизни. Только прежде хорошо подумай, нужна ли она тебе. Потому что, надев оберег на шею, ты вряд ли снимешь его по доброй воле. Это очень сложно. Кроме того, в конверте лежат рецепты разных настоек. Их нужно пить обязательно. Иначе Сила разрушит тебя изнутри очень быстро.

Все. Прощай, Алексеюшка. Не держи на меня зла».

М-да… Я потерянно глянул на оберег, затем еще раз перечитал написанное… Чудеса, да и только. Попадись мне это послание с того света до того, как началась вся эта история, никогда бы не поверил, что такое возможно. Но теперь приходится верить. И как мне быть?

Я просидел в глубокой задумчивости битый час. Затем решительно порвал на мелкие клочки письмо Африкана, а также листочки с колдовскими рецептами и сжег обрывки. Потом я поставил на место крышку тайника, завертел шурупы, вернул Аиду в гробик, привел его в надлежащий вид, закопал, предварительно углубив могилку, насыпал поверх ящичка камней, и, разровняв место захоронения, уложил на него несколько кусков дерна.

При этом мне на память пришли слова знахарки Анастасии Спиридоновны. Похоже, мое окончательное избавление от колдовских чар и впрямь находится в этом медальоне. Она сказала, что нужно выбросить эту вещь в реку, потом стать под душ и смыть всю грязь, которая на теле, при этом читая «Отче наш». Но теперь я даже прикоснуться к оберегу Африкана боялся, не то что везти, а затем нести его к реке. Пусть лежит там, где ему предназначено лежать его хозяином — под Чертовым Пальцем.

Не нужна мне долгая жизнь! Она приносит удовольствие человеку лишь тогда, когда его окружают друзья-товарищи, любимые женщины, дети, внуки. А когда все они уходят, на кой ляд и Сила, и возможность жить века — среди людей, но в полном одиночестве. Это уже не награда, не дар древних богов, а наказание. Ну нет уж! Может, я и не совсем умный, но не до такой степени, чтобы обречь себя на долгие страдания.

— Кар-р! Кар-р!

Я вздрогнул и дернулся в сторону. Мне показалось, что ворона каркнула мне прямо в ухо. Однако это было не так. Во-первых, каркнула не ворона, а огромный черно-сизый ворон. Во-вторых, он сидел высоко, на самой верхушке Чертова Пальца. Склонив свою большую голову набок, ворон глядел на меня с пристальным вниманием. Казалось, он хочет что-то спросить или сказать мне. Некоторое время мы смотрели друг на друга в каком-то странном оцепенении, затем ворон взмахнул своими мощными крыльями, взлетел в небо, как стратегический ракетоносец, и вскоре скрылся за ближайшей тучкой, послав мне на прощание свое громкое «Кар-р!».

Может, это душа Африкана? Или он сам, превратившийся в птицу? Кто его знает? И вообще, от таких тайн нужно держаться подальше! Я решительно развернулся и потопал вниз, к своей машине. Там меня ждала Мария. Просто Мария. Нет, не просто! В машине меня ждала моя невеста.

«Они жили долго, вместе состарились и умерли в один день». Что ж, сказка ложь, да в ней намек…

Урус-шайтан — прозвище Ивана Сирко, непобедимого кошевого атамана запорожцев, который был характерником. Наибольшие лавры он завоевал в борьбе с турками и крымскими татарами. Выдающийся исследователь Запорожской Сечи Дмитрий Яворницкий насчитал 55 побед И. Сирко при полном отсутствии поражений.