Сидя возле окна на последнем этаже дома на площади Мадон, бургомистр рассматривал юного фениксийца в подзорную трубу.

– Вы уверены, что это действительно он? – спросил он у стоявшего рядом сержанта.

– Абсолютно уверен, господин бургомистр.

В окружении полудюжины солдат и трех сержантов бургомистр выжидал лишь подходящего момента, чтобы схватить Януэля. Тем временем его люди окружали площадь плотным кольцом.

Разбуженный двумя часами ранее запыхавшимся сержантом, городской предводитель поначалу слушал его рассказ вполуха, полагая, что вряд ли дело стоит того, чтобы подниматься посреди ночи из теплой постели. Но потом его лицо взволнованно просияло, и он приказал поднять всех, кто был в резерве. Он не мог использовать солдат, охранявших городские ворота, так как это вызвало бы возмущение купцов. В конце концов удалось собрать около сорока человек, и теперь они, крадучись, стекались к площади.

От волнения у бургомистра вспотели ладони, он вспомнил, что было написано в письме верховных жрецов, повелевавшем установить скрытое наблюдение за неким Чаном. Поступили сведения, что он связан с той самой драконийкой-наемницей. Некогда он тоже состоял в отряде Черных Лучников, хотя уже давно сменил неверное и гибельное ремесло на куда более безопасную работу содержателя трактира. Впрочем, бургомистр справедливо полагал, что порядочный человек ни за что не открыл бы трактир в столь подозрительном квартале.

Как и большинству значительных персонажей этого квартала, Чану было известно, что городские власти занимаются вербовкой нищих.

Один из них донес, что в этом квартале посреди ночи появились двое незнакомцев. Эта весть быстро разнеслась среди попрошаек, работавших на бургомистра. Благодаря выгравированным на вощеных табличках портретам, которые Грифоны разнесли во все концы империи, стало очевидно, что это именно тот самый тщетно разыскиваемый повсюду юноша-фениксиец. Убийца императора!

Нервничая, бургомистр не переставал пощипывать свою бородку. Он понимал, что операция такого размаха обязательно нарушит хрупкое молчаливое соглашение, установленное между городской верхушкой и низами населения Альгедиана. К тому же все чаще давало о себе знать недовольство властями, допускавшими вторжения харонцев. Это была опасная игра. Городок мог вспыхнуть, как факел, и все предпринятые против харонцев меры безопасности оказались бы бесполезными. Но, с другой стороны, нельзя было упустить возможность схватить фениксийца и тем самым заслужить расположение Церкви, а может быть, даже заполучить место в окружении будущего императора…

Упираясь толстым животом в хлипкую оконную раму, бургомистр, дрожа от волнения, следил за тем, как Януэль и драконийка проходят через аркаду, и вдруг заметил фигуру, спрятавшуюся за колонной.

– Этот идиот стоит слишком близко! – раздосадованно сказал он, протягивая подзорную трубу одному из сержантов. – Посмотрите!

– Да… Похоже, она его заметила.

Бургомистр причмокнул:

– Ну хорошо. Ваши люди готовы?

– Готовы. Гаденышу не уйти с этой площади, – заверил его сержант.

– Тогда не будем больше тянуть и схватим его сейчас же!

– Подождите немного, господин бургомистр, – сказал сержант, не отводя подзорной трубы от Януэля и Шенды.

– В чем дело?

– Она отпустила его. Наш солдат удаляется…

Увидев грубое лицо нищего, повернувшегося к ней, Шенда сказала с ироничной улыбкой:

– Ты надеялся нас ограбить?

Пробормотав что-то невнятное, человек украдкой глянул на другой конец площади. Шенда мгновенно насторожилась. Шестое чувство никогда не изменяло ей, иначе ее давно бы уже не было в живых. Она проследила за взглядом нищего, и в ее голове зашевелилось подозрение. Она стиснула зубы, ощутив учащенное биение своего сердца.

– Сколько их? – проскрежетала она, прижимая острие ножа к его горлу. – Сколько? Если скажешь, будешь жить.

Нищий молчал до тех пор, пока острие клинка не обагрилось каплей крови.

– Не знаю, несколько дюжин, наверное, – прохрипел он.

– Воры?

– Нет. Солдаты империи.

У нее чуть было не вырвался крик изумления, но она постаралась подавить охватившую ее панику. Шенда сгорала от желания повернуться, чтобы рассмотреть затаившихся гвардейцев, но она знала, что это будет означать поражение.

– Проваливай. Давай уходи.

Нищий, моргая, посмотрел на драконийку. Он был уверен, что, стоит ему отвернуться, она убьет его. Неуверенным шагом он отступал в глубь аркады, не сводя с нее глаз, а затем кинулся бежать.

Шенда возвращалась к Януэлю ни жива ни мертва. Имперские ищейки здесь, они притаились в тени этой мрачной площади, дожидаясь подходящего момента, чтобы набросить сети на Януэля-фениксийца и положить конец его странствию.

Нужно было выиграть время.

Она подошла к Януэлю. Он видел, как нищий покинул свое укрытие за колонной и бросился наутек. Он дружески улыбнулся Шенде:

– Бедняга… Ты, должно быть, здорово его напугала!… – Он оборвал фразу, увидев ее искаженное от ужаса лицо. – В чем дело? Что случилось?

– Не делай никаких резких движений, – проговорила она сквозь зубы и взяла поводья. – Продолжай идти. Они выследили нас. Они здесь. За этими окнами или на крышах, я точно не знаю где. Иди, Януэль, иди…

Бургомистр вздохнул с облегчением, когда сержант передал ему, что драконийка отпустила их информатора.

– Она, наверное, приняла его за грабителя, – сказал он, хлопнув в ладоши. – Превосходно, просто замечательно.

Он навел подзорную трубу на скрипящую под напором ветра вывеску гостиницы, возле которой должно было произойти нападение. Со своего места ему не было видно фасада здания, скрытого аркадами, но нетрудно было представить себе, как лучшие из задействованных в операции солдат под покровом ночи подстерегают добычу.

Он перевел подзорную трубу вверх, чтобы удостовериться, что арбалетчики также заняли свои позиции. Убедившись в этом, он облизал губы и довольным голосом заявил:

– У них нет никаких шансов ускользнуть. Никаких.

Нервы беглецов были на пределе. Они шли под аркадой, направляясь к показавшимся впереди ступенькам, ведущим в погреб притона. Януэль прошептал:

– Что будем делать?

– Будем действовать по наитию.

Януэль вглядывался в темноту.

– Я ничего не вижу.

– Я тоже. Но они там, это точно. Надеюсь, Чану удалось сбежать.

Они остановились у лестницы и привязали лошадей. Тишину нарушал только шум ливня.

– Войдем, – прошептала Шенда, спускаясь по ступеням.

– Погоди, зачем самим лезть волку в пасть? Мы могли бы попытаться прорвать окружение на лошадях.

– Нет. Мы будем действовать изнутри. Тогда они не будут знать, что происходит.

– Но солдаты наверняка поджидают нас там.

– Я знаю. Поторопись, пока они ничего не заподозрили.

Притон Чана располагался в трех больших подвальных помещениях со сводчатыми потолками, отделенных друг от друга засаленными занавесками. Вся еда готовилась в старом камине, царственно возвышавшемся в глубине дальнего зала. Посетители сидели на скамьях за длинными деревянными столами. В первом зале за стойкой, сооруженной из перевернутой телеги, громоздились пивные бочки.

Внутри находилось семеро солдат. Трое спрятались за стойкой, двое других – во втором зале и еще двое возле камина. Чан за своей стойкой проклинал себя за неосторожность. Он вообще планировал в скором времени закрыть свое заведение, а теперь – на тебе! В трактир вторглись солдаты. За восемь лет, проведенных здесь, еще не было случая, чтобы хоть один солдат рискнул забрести сюда. Этой ночью они, угрожая оружием, ворвались и задули все свечи, кроме одной, дрожащий язычок пламени которой слабо освещал первый зал. Чан не понимал, чего от него хотят и, главное, на кого устроена облава. Ни один из авторитетных воров не засиживался в грязном притоне на площади Мадон. В чем же дело? – гадал он. Когда ручка входной двери начала поворачиваться, он бросил взгляд на висящий на стене лук, спутник бурно проведенной молодости.

Шенда твердой рукой взялась за ручку, резко выдохнула и отворила дверь. Но тут же отошла чуть в сторону, чтобы дать войти Януэлю. Окинув взглядом зал, она уверенным голосом поприветствовала Чана, лицо которого стало белым как полотно.

– Привет, старый змей! – воскликнула она, делая вид, что хочет обнять его.

Невысокому, крепко сбитому Чану на вид было лет тридцать. На нем был хитон, подпоясанный широким черным ремнем, и шерстяные коричневые штаны, на ногах – сапоги из мягкой кожи. От матери, уроженки Берега Аспидов, он унаследовал кожу оливкового оттенка, а от отца, грифийского лесоруба, ему достались длинные золотистые волосы, которые он всегда перехватывал сзади тесемкой. Чан уставился своими карими глубоко посаженными глазами на Шенду так, будто это был внезапно возникший призрак из прошлого. Он отшатнулся, слова застряли у него в горле.

Она подошла, подмигнула ему и в мгновение ока вспрыгнула на стойку, вытаскивая из ножен свои мечи. Драконийка догадывалась, что хотя бы один из находившихся в засаде солдат затаился за стойкой. Она увидела там троих, сидевших на корточках со шпагами наголо. Они удивленно уставились на нее. Не успели двое открыть рты, как она резким движением нанесла им удары по черепу. Мечи-Единороги легко пронзили их металлические шлемы. Брызнул поток алой крови, Шенда выдернула мечи и следующим движением молниеносно направила кристальные наконечники в расширенные от ужаса глаза последнего из этой троицы.

– Я сожалею… – попросила она прощения, с ужасающим хрустом пригвоздив его голову к стене.

Опомнившись от изумления, Чан кинулся за своим луком. Януэль вскрикнул:

– Осторожно!

Разделявший помещения занавес откинулся, и оттуда появились еще двое. Солдаты были в кожаных камзолах и касках. Увидев забрызганную кровью стену за стойкой, они застыли на пороге. Один из них сделал выпад в сторону Черного Лучника.

– И не пытайся, – прорычал тот.

Не выпуская оружия из рук и нахально улыбаясь, он отступал к двери. Солдаты несколько растерялись, увидев, как легко эта воительница разделалась с тремя их товарищами. Вовсе не горя желанием проститься с жизнью, один из них закричал, надеясь, что солдаты, стоящие снаружи, его услышат:

– На помощь! На помощь!

Шенда прыгнула за стойку. Она вынула свой короткий меч и, схватив шпагу одного из убитых, бросила ее Януэлю. Шпага со звоном пролетела по каменному полу. В ту же секунду вбежали те двое, что прятались за камином. Януэль со шпагой в руках чувствовал себя несколько неуверенно, но его решимость искупала недостаток опыта.

Чан, прислонясь спиной к входной двери, схватил запылившийся колчан. Он вставил наконечник стрелы в тетиву. Противники Януэля сделали шаг вперед, юноша вздрогнул, но без промедления поднял шпагу.

Шенда решила воспользоваться достигнутым превосходством. Подоспевшие солдаты переминались с ноги на ногу под сводом, разделявшим два помещения, и явно не собирались первыми вступать в бой, с минуты на минуту ожидая подкрепления.

Скрестив перед собой мечи, драконийка принялась наступать. Солдат попятился, размахивая перед собой руками:

– Не подходи, дьяволица!

Но она неумолимо приближалась к нему, краем глаза отмечая, что Януэль делает то же самое. Чан дал сигнал атаковать. Стрела Черного Лучника пронзила сумрак и со свистом вонзилась в плечо одного из солдат. Тот издал хриплый крик и, потеряв равновесие от удара, упал на спину.

Шенда в последний момент отвела направленную в ее бедро шпагу и, резко повернувшись, выбила оружие из рук противника. Затем, сделав выпад, она прикончила безоружного солдата. Вскрикнув, он упал. Его товарищ уже замахнулся, чтобы ударить драконийку по затылку, но Януэль, воспользовавшись замешательством, вспорол ему живот. Шпага ушла в плоть на целый палец. Солдат взвыл, зашатался и попятился, прижав руку к ране. Затем рухнул ничком и испустил дух.

Последний из находившихся в засаде мечтал лишь о том, как бы выйти живым из этого вертепа, он и думать забыл о приказах бургомистра. Не помня себя, он ринулся в атаку на фениксийца. В этот роковой миг Януэль уже замахнулся, чтобы обрушить удар на противника, и поэтому не смог бы увернуться от его шпаги. Время для него замедлилось, и он, не сознавая, что делает, открыл двери своего сердца.

Противник, несомненно, рассек бы ему голову, если бы Феникс-Хранитель вдруг не выбросил пламя, которое было сильнее стали. Януэля окружил огненный заслон. Клинок солдата ударился о пламенный щит, посыпались снопы искр, солдат закричал от боли, пошатнулся и упал на каменный пол. Шенда мельком заметила огненное кольцо, спасшее фениксийцу жизнь. Поверженный солдат все еще пытался сопротивляться. Но тут снова зазвенела тетива Чана. На этот раз попадание было точным: стрела вошла в основание черепа. Противник пробормотал что-то невнятное, медленно поджал колени и отошел в мир иной.

Из семи солдат, участвовавших в засаде на фениксийца, в живых оставалось только двое. Один лежал на полу, бледный, с остекленевшими глазами. Руками он сжимал стрелу, насквозь пробившую плечо. Прижимаясь щекой к холодному полу, он шептал молитву. Его товарищ, поверженный Шендой наземь, подполз на четвереньках к камину и дотянулся до висевшего там котелка. Сзади его настигала гибкая фигура Шенды, на ходу отбрасывавшей прилипшие к вспотевшему лицу черные пряди волос.

Януэль прислонился к стене, переводя дыхание. Феникс, после того как спас ему жизнь, возвратился в сердце юноши, не дожидаясь, какой будет реакция хозяина. Восстановившемуся между ними доверию Януэль радовался даже больше, чем тому, что остался жив. После вмешательства Хранителя у него на лбу появилось лишь несколько ожогов от искр.

– Камин! Можно уйти через дымоход! – предложил Чан.

Послышался топот бегущих под аркадой. Шенда решительным шагом двинулась к последнему уцелевшему солдату. На ходу она прикончила раненого, даже не взглянув на него, и предстала перед противником, небрежно вытирая кровь, стекавшую с ее меча на сапог. Ее фиолетовые глаза горели такой решимостью, что солдат задрожал. Он подумал о ноже, спрятанном за щиколоткой. Он надеялся, что, неожиданно вытащив его и тем самым застав всех врасплох, он сможет пробраться к выходу, но, посмотрев Шенде в глаза, он понял, что смерть неизбежна. Она подняла меч и приставила его к горлу солдата, по которому струился пот.

– Ты умрешь, – объявила она чуть дрогнувшим голосом.

Тревога, не покидавшая ее с того момента, когда она поняла, что они попали в западню, растворилась без остатка в жесткой геометрии боя. Возбуждение поглотило страх и требовало все новых жертв.

Януэль встал перед Шендой.

– Нет, не в этот раз, – нравоучительно произнес он.

Пока Чан снимал котел, чтобы можно было пролезть в дымоход, между драконийкой и фениксийцем разыгралась дуэль взглядов.

– Сейчас не время кого-либо щадить, – тихо сказала она.

– Сделай это для меня. В любом случае он не видел ничего такого, о чем еще им неизвестно.

– Видел. Он расскажет про Чана.

– Стрелы и так все скажут за него…

Черный Лучник ухмыльнулся в ответ. Забравшись в камин, он убедился в том, что наверху их никто не поджидает. Перекладины, скреплявшие каменную кладку, позволяли карабкаться вверх до самой крыши.

– Не будем терять время, – сказал Чан, вешая свой лук за спину.

Он исчез в дымоходе, и Януэль позвал Шенду следовать за ним. Она резко выругалась по-драконийски, убрала мечи в ножны и тоже полезла в узкий проход.

Солдат, которого Януэль защищал, даже не поднял руки, чтобы заслониться от удара эфесом шпаги по черепу. Нанеся удар, Януэль ринулся в дымоход, в то время как пришедшие на подмогу солдаты ломились в дверь.

Шелковым носовым платком бургомистр вытирал пот, стекавший со лба. События принимали неожиданный поворот. Когда раздались крики о помощи, он отдал приказ идти на штурм. Солдаты, оцепившие площадь, грузно топая, поспешили к притону. Теперь бургомистру уже казалось странным, что фениксийца еще не вывели оттуда связанным по рукам и ногам. Забеспокоившись, он повернулся к единственному оставшемуся при нем сержанту и спросил:

– Вы уверены, что там нет никакой лазейки для побега?

– Совершенно уверен, господин. Единственный, помимо двери, тот дымоход, который вы видите, – сказал он, указывая пальцем.

Бургомистр направил в ту сторону свою подзорную трубу и облегченно вздохнул, увидев двух солдат, засевших у трубы.

– Очень хорошо, очень хорошо, – проговорил он. – Значит, это только вопрос времени, не так ли?

– Только вопрос времени, господин бургомистр.

Чан оборудовал этот лаз, как только стал хозяином притона. В то время он опасался преследований со стороны властей и соорудил этот путь отступления, предвидя, что однажды за ним явятся солдаты. Однако за восемь лет он ни разу им не воспользовался. Построенный во внутренней стене, дымоход на самом деле соединялся с флигелем старого дворца. На уровне крыши и окон второго этажа в дымоходе было сооружено отверстие, прикрытое специальной створкой, которую Черный Лучник и открыл. Гибкий и не боящийся высоты человек мог запросто перебраться из одного здания в другое, дотянувшись до дворцового окна. О том, что дымоход непростой, знала только горстка завсегдатаев. Но среди них, разумеется, не было ни имперских солдат, ни нищих, доносивших обо всем бургомистру.

Чан выглянул из трубы наружу, чтобы оглядеться. На расстоянии меньше десяти локтей двое солдат, примостившись на коньке крыши, держали на мушке трубу. Наклонившись к спутнице, Черный Лучник прошептал:

– Их двое. Мы проскользнем через окно. Главное – не шуметь.

Драконийка кивнула в ответ и повторила то же самое Януэлю, поднимавшемуся следом за ней. До него уже донеслись сдавленные возгласы солдат, обнаруживших своих убитых товарищей. Чан медленно ухватился за приступку, скользнул по крыше и залез внутрь, в распахнутое окно. Драконийка ловко повторила его маневр, потом пришла очередь Януэля.

Солдаты рыскали по комнатам трактира. Чтобы удостовериться, что выход из дымохода находится под прицелом, один из них просунул туда голову и окликнул своих товарищей:

– Эй, вы там?

Двое, сторожившие на крыше, переглянулись.

– Вы что, оглохли? Ну, покажите свои рожи!

Януэль перебросил Шенде свою шпагу. Крики солдат заставили его поторопиться. Высунувшись по пояс из отверстия в дымоходе, он пытался дотянуться до протянутой руки Шенды. Фениксиец был не слишком привычен к такого рода трюкам. Стараясь не смотреть вниз, он подался вперед. Немного сажи из-под его сапог осыпалось вниз. Януэль закусил губу и предпринял отчаянную попытку перебраться на подоконник распахнутого окна.

Сержант, который вместе с отрядом обыскивал помещения, взял солдата за плечо:

– Что происходит?

– Ребята наверху не отзываются.

– Это еще что такое? – проворчал он становясь на его место.

В это время сажа упала на камни очага. Януэлю не удалось поймать руку Шенды, она сама схватила его и из последних сил втащила внутрь.

Солдаты на крыше пытались понять, откуда доносятся голоса. Услышав сержанта, они просунули голову в дымоход и увидели светящееся отверстие прохода, которым воспользовались фениксиец и его спутники.

Сержант, побледнев, повернулся к солдатам:

– Нужно предупредить бургомистра. Они… они сбежали.

Шенда и Чан обнялись. По впалым щекам бывалого наемника покатились слезы. Шмыгнув носом, он крепко сжал стан девушки, потом, выпустив ее, достал новую стрелу.

– Нужно, чтобы ты нас вывел отсюда, – сказала Шенда.

– Я догадался. Представляешь, завтра трактир будет закрыт. Все это весьма вовремя! Но чем я обязан такой чести? Что тебя привело сюда?

– Потом поговорим об этом.

– Как хочешь.

Они оказались в комнатах с облупившимися стенами, где обшарившие заброшенный дворец нищие не оставили ничего, кроме нескольких карнизов, оплетенных паутиной. Чан провел их через заваленные мусором большие залы, по которым бегали крысы. Они спустились на первый этаж и оттуда по скрипучей лестнице стали пробираться в подвал.

– Раньше торговцы держали здесь свои вина, – пояснил Черный Лучник, указывая на разрушенные погреба. – Когда они съехали, окрестные разбойники использовали подвалы, чтобы прорыть отсюда подземные ходы к реке. По ним можно тайно пробраться в город или покинуть его.

По мере того как они углублялись в запутанную сеть подвалов, соединенных между собой многочисленными ходами, становилось все холоднее. Януэль вздрогнул: вдалеке сквозь мрак он разглядел неясные силуэты в лохмотьях. Чан не обратил на них никакого внимания.

Чем дальше они уходили от поверхности земли, тем чаще им встречались следы обвалов в переходах, прорытых обитателями лабиринта. Некоторые галереи были полностью обрушены. Осторожный Чан то и дело прощупывал балки, на которых держались своды. Нужно было передвигаться согнувшись, а иногда и ползти. Кое-где в нишах стояли черепа, в которые были вставлены свечи, а иногда вместо свечей там сидели крысы, с интересом провожавшие посетителей своими красными глазками. Чан приподнял один из этих черепов, чтобы осветить путь. Внезапно наемник издал радостный крик:

– Послушайте! Уже недалеко!

Действительно, поодаль, за разъеденной сыростью галереей, был слышен шум реки. Януэль чувствовал себя скверно, но молчал. Так же как и Шенда, он задыхался в затхлой, гнилостной атмосфере лабиринта, и ему был необходим свежий воздух. Драконийке, которая всегда держалась настороже, было не по себе в этом незнакомом месте. Конечно, с Чаном ее связывали общие воспоминания, однако с тех времен, когда они оба входили в отряд Черных Лучников, минуло уже десять лет. Он был превосходным и верным товарищем, чьи таланты творили чудеса. Но за десяток лет его характер мог совершенно измениться. И она все время была начеку, то и дело прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь за ними.

Они вышли из галереи и, встав на один из каменных выступов, увидали, как неширокая, пять-шесть локтей, река несет свои черные воды на северо-восток. Течение было несильным, и, по словам Чана, река была не настолько глубокой, чтобы в ней можно было утонуть.

– Я плавал по ней однажды, – пояснил он. – В некоторых местах уровень воды поднимается из-за того, что проход между скалами становится уже, и тогда бывает непросто удержать голову над поверхностью воды. Старайтесь не цепляться за берега. Иногда крысы падают в воду, и их сносит течением. Некоторым удается выбраться на берег, но там они умирают от голода. Так что смотрите, за что хватаетесь руками.

Отбросив череп, Чан погрузился в воду. Наклонив голову, драконийка завязала волосы и проверила, хорошо ли закреплены ее мечи. Следом за Чаном она рассекла стеклянную гладь реки. Януэль последовал за ней, радуясь тому, что жар Феникса защищает его от холода. Он научился плавать у одного молодого солдата во время Железных войн, бушевавших на берегах Химерии, и теперь с легкостью поспевал за спутниками. Но мрак и крысы осложняли и без того опасное плавание. Януэль не раз больно ударялся о скалы, а его пальцы часто натыкались на крыс. Миновав подземную часть реки, они выплыли наружу, в предрассветные сумерки. Дождь кончился. В бледном свете наступающего дня на поверхности земли проступили глубокие раны, нанесенные Харонией. Выйдя из воды, трое путников почувствовали, как при виде валяющихся в черной траве трупов к горлу подступает тошнота. Тела были ужасно изуродованы. Ночь унесла жизнь чьих-то родственников, соседей, друзей. Во тьме Черная Тропа выпустила своих убийц. Атмосфера была гнетущей.

Шенда в бешенстве топала ногами, в то время как Януэль рассматривал оставленные харонцами следы. К нему подошел Чан. Лицо его было грустным.

– Это случается все чаще. Солдаты все время находятся в боевой готовности, но харонцам легко удается обвести их вокруг пальца.

– И тем не менее были выделены отряды, чтобы поймать нас? – удивился Януэль.

– Видимо, да, – задумчиво ответил Черный Лучник.

– Харонцев много? – спросила Шенда.

– Нет, самое большее – горстка…

Януэль быстро сосчитал мертвые тела, устилавшие землю, представил себе весь кошмар ночной трагедии, и дрожь ужаса пробежала по его телу.

С первыми лучами солнца жители стали открывать ставни и робко выходить из своих домов. Каждый из них воочию лицезрел миновавшую его участь. К облегчению примешивались сожаление и скорбь о погибших.

Януэль и его спутники могли никого не опасаться, такое замешательство царило здесь этим ранним утром. Ремесленники брали в руки инструменты, чтобы уничтожить грязные пятна Харонии, которые еще не исчезли под лучами солнца. Они надеялись таким образом изгнать зло… Другие складывали в повозки чернеющие на глазах останки убитых. Их нельзя было хоронить. Грифийская Церковь не давала благословения жертвам харонцев, тела должны были быть сожжены, чтобы с ними вместе навсегда исчезли следы заразы.

Когда прошел первый шок, Януэль почувствовал, что готов разделить бессильный гнев окружавших его людей. Это зрелище произвело на него такое ужасное впечатление, что он был уже не в состоянии радоваться их успешному побегу. Когда они втроем поспешили углубиться в лес, чтобы не видеть этой страшной картины, над окраинами Альгедиана уже занимался едкий дым.