Шесть с четвертью лет назад

Как я уже упоминала, Киану нам с Шоном пошел на пользу. Мы непостижимым образом нашли точки соприкосновения. Да и вообще он стал как-то проще ко мне относиться, и я ответила ему тем же. Это внезапно оказалось залогом очень даже мирного сосуществования.

Теперь если даже он меня и третировал, я относилась к этому максимально спокойно. Как наорет, так и успокоится. Однако, случались у Шона и помешательства. Тот день как раз был из числа подобных, но отличался особой степенью паршивости, а также… внезапности.

Утром дверь в мою спальню распахнулась.

— Ты проспала, — торжественно объявил Картер.

Я лениво разлепила веки и взглянула на часы. Ну а что, на слово что ли ему верить? Да конечно! Проходили уже. Однако он не пошутил, а потому я буквально пулей вылетела из-под одеяла и начала быстро-быстро собираться. Из одежды напялила только платье-рубашку, решив, что на клетке не будет видно, насколько сильно мятая ткань, затем всего пару раз взмахнула тушью, прическа… ой, лучше не смотреть!

— Меня пригласили на конференцию по параллельному программированию, — протянул Шон, наблюдая за моими лихорадочными сборами. — Я так и не понял зачем, но раз Такаши собирается прилететь, то, так и быть, я тоже доеду до чертова Мельбурна.

Прыгая на одной ноге и пытаясь попасть другой в туфлю, я подхватила сумку и побежала за Шоном на кухню.

— И что?

— Ее организовали те два профессора-параллельщика. Помнишь их?

— Ну да, близнецы. Крутые, значит ребята, Такаши выцепили. Ну а мне-то что? Это приглашение? Сообщение? Попытка заставить обзавидоваться?

— Ты тоже можешь туда поехать, если хочешь, конечно.

— Естественно, хочу, — ответила я просто и налила себе чашку кофе, чуть не забрызгав свое расчудесное платье.

— Поговори с Клеггом, может быть он даст тебе доложиться. Выбей с него уже хоть что-нибудь! Этот хрен не произвел на свет еще ничего стоящего! Сделай так, чтобы ты стала первой, иначе я этого переманивателя студентов по миру пущу.

Я чуть не поперхнулась кофе. Шон давал мне дельный совет для моей карьеры параллельщика. Приехали! Видать, совсем отчаялся дружок.

— Ну, окей, — сказала я.

— Поехали. Быстрее.

Мы вылезли из его машины около университета. Он размашисто шагал к корпусу, явно не намереваясь опаздывать, а я смешно семенила следом, так как не успевала за ним на своих высоченных шпильках.

— И сколько дней конференция? — поинтересовалась я, чуточку задыхаясь от упомянутого полубега.

— Четыре, — сухо бросил через плечо Картер.

— И когда ехать?

Ну ведь вы не думали, что все так просто? Думали? Вы просто убиваете меня своей наивностью!

— Завтра.

— И что я буду докладывать?! — завопила я так, что студенты начали оборачиваться.

— Ты это мне? — меланхолично отозвался Шон.

И все-таки я опоздала. Но в аудиторию меня пустили, да даже если бы я заявилась за пару минут до конца пары, меня бы все равно не выставили. Ведь Шон Картер — плотоядное существо, обладающее четко выраженным собственническим инстинктом. В общем проскользнула я в аудиторию и тут же шмыгнула на одну из первых парт, подвинув бедром Джека.

— Привет, — сказала я, пытаясь шпильками соорудить на затылке пучок, пока преподаватель задумчиво стирал с доски страшненькие тройные интегралы. Неа, бес-по-лез-но.

Волосы все равно торчали как после ночи жаркого секса. Да, конечно, у меня почти каждая ночь была полна жаркого секса, но обычно я всегда заметала следы, принимая душ. Кроме сегодняшнего дня.

— У вас с Картером что, воду отключили? — протянула Хелен, буквально уничтожая меня взглядом.

— У нас с Картером отключили будильник, — максимально вежливо огрызнулась я.

Наконец, мне удалось справиться со своей сумасшедшей гривой, однако часть волос пришлось оставить «кокетливо свисать на глаза», притворившись, что так и было задумано. На самом деле мне просто не хватило шпилек.

— Хочешь дружеский совет? — улыбнулся Джек, посмотрев на странную конструкцию на моей голове. — Распусти волосы. До того, как ты их убрала, казалось, что наш достопочтенный ректор имел тебя минуту назад, а теперь выглядит так, словно ректор имел тебя минуту назад, но ты сильно стараешься сделать вид, что ничего не было.

— Он не имел меня минуту назад, — буркнула я и покраснела.

— Ну да, естественно.

— Я проспала, ясно?! — Должно быть, я из красной стала малиновой.

Парни ухмыльнулись и переглянулись. Они мне не поверили, прекрасно. Я подавила желание закрыть лицо тетрадью. Оставалось только надеяться, что у Хелен от ревности зубы болят, и я страдаю не одна.

Второй парой в расписании стояли лабораторные у Шона Картера. Мы сидели за компьютерами, Хелен защищалась. Она говорила, и говорила, и говорила. А Шон явно обитал в тот день где-то в параллельной реальности, он смотрел в противоположную стену и поглаживал пальцем ручку.

— Сэр… на теории все, — нервно проговорила Хелен. Отсутствие реакции преподавателя ее явно смущало. Она уже пересказала весь лекционный материал, а он так и не остановил монолог. Но вдруг вместо ответа с его стороны прозвучало:

— Конелл, вы сегодня защищаетесь?

— Н-нет…

— Тогда уйдите с глаз долой.

Я моргнула. Один раз, второй, пожала плечами и под дружный хохот согнувшихся пополам Аарона и Джека начала собирать вещи. Вот же два придурка! Они никак не могли успокоиться по поводу моей прически.

Однако, как выяснилось, ушла я недалеко, так как за моей спиной почти мгновенно хлопнула дверь, и внезапно мою талию обхватили знакомые руки. Шон резко вдохнул запах моих бог знает чем пахнущих волос, а затем резко толкнул меня к стене и стал жадно целовать.

Прямо. В открытом. Университетском. Коридоре!

— КАРТЕР! — вскрикнула я в испуге. Он казался совершенно невменяемым. — Отпусти, пусти меня! — И попыталась вырваться, но безуспешно.

Но он не отпускал. И не реагировал на попытки сопротивления. Нет, ну можно было бы еще понять, если бы я ему подневольный целибат устроила, но мы побывали в постели меньше двенадцати часов назад… чертовы волосы, надо было пожертвовать первой парой во имя душа.

Уж не отчислили бы. А теперь хоть смейся, хоть плачь, я вынуждена была отбиваться от своего ректора прямо в коридоре, который, по счастливому стечению обстоятельств, пустовал. Я не вынесла бы, если бы кто-то нас увидел! Кем бы там меня Картер не считал, я не так воспитана, чтобы позволять ему подобные вещи в общественном месте!

Однако, сил справиться с натиском Шона у меня не хватало. Он дернул вниз мое декольте, едва не разорвав ворот, одной рукой сжал грудь, а другой уже начал задирать юбку…

— Хватит! — закричала я снова. — Шон, пожалуйста!

И тут явилось спасение в крайне неожиданном лице:

— Профессор… — неуверенно позвала Хелен от дверей. Она… услышала меня. И не только она, разумеется. Боже… Однако Шон меня отпустил, и, словно в теле не осталось ни одной кости, я сползла по стене на пол. Но на этом парад маразма не закончился:

— Хочешь на ее место? — спросил Шон. Я не могла поверить, даже глаза открыла, чтобы удостовериться, что не сплю. А Хелен сглотнула и сказала «да».

Я словно попала в ночной кошмар, и почему-то никак не могла проснуться. Однако, мои мучители так и не успокоились. Шон так и вовсе:

— Идем, — сказал он Хелен.

И она побежала. Кстати, я говорю «побежала», потому что она буквально побежала, иначе я бы сказала «полетела». А я сидела на полу, оперевшись спиной о стену в полнейшем анабиозе.

И у меня закончились слова и наказания для Шона Картера. Все эпитеты, которыми можно было наградить мужчину, которого ненавидишь, я уже перебрала. Мои инстинкты вопили бежать собирать вещи, уходить, а разум все спрашивал: а куда? Что, опять? Но как было возможно существовать под одной крышей с таким человеком? То, что он делал со мной, было совершенно невыносимо. И хотя я понимала, что абсурдность собственных действий, не могла перестать думать об этой сдвинутой парочке. Где они? В его кабинете? В пустой аудитории?

Уехали из университета? Дома? В нашей постели? Ну а мне-то куда идти? Так, у меня есть Клегг, мне срочно нужен Клегг!

Таким образом я притащилась на кафедру к Робу и… начала на него орать. Да так, что несколько раз открывалась дверь, и на меня начинали потрясенно пялиться посетители. Я вопила так, что дрожали стекла, и до тех пор, пока не посадила голос. Разумеется, о Шоне и Хелен я ни словом не обмолвилась. Причина была иной: он не сообщил мне о конференции, а ведь я для него в последнее время так много делала, так старалась. И вообще с его стороны это свинство, и хреновый он научный руководитель, если не в состоянии обеспечить себе тыл из перспективного подрастающего поколения… А он смотрел, как по моим щекам текут в три ручья слезы, и позволял орать на него. Роберт человек умный, он понимал, что не в нем дело, даже если и не знал про Хелен и Картера. Наверное, было очевидно, что если я не спущу на него собак, то попаду в психушку. Я никогда даже предположить не могла, что таки вещи могут случиться с кем-то вроде меня. Я знала, что у Картера связи на стороне бывали, но раньше он не заставлял меня знать его шлюх по именам!

Какая-то частичка меня просто не верила, что у него хватит скотства совершить подобное, чуть ли не у меня на глаза, чуть ли не на глазах у всего университета. Несмотря на то, что мою репутацию ничто спасти уже не могло, я все надеялась, что он пошутил, что просто пытался проучить меня за несговорчивость. Но это не было правдой.

В итоге Клегг меня взял на конференцию. А ночевала я, разумеется, у них с Мадлен. И намеренно выехали уже после Шона, чтобы я могла заехать за моими костюмами, когда Картера уже не будет в доме. Вы даже представить себе не можете унижение, которое испытывает женщина, прося, ну скажем, друга, тайком подбросить ее до дома, потому что ее приятель накануне, вероятно, развлекался там с другой. Одно утешало — постель Картера не пахла шампунем Хелен, моя — тоже. Поэтому с более ли менее спокойной совестью я собрала свой маленький чемодан и забралась в машину Клегга, намереваясь за неимением других вариантов как всегда заняться собственной карьерой.

Входя в конференционные помещения мельбурнского университета, я отчего-то полагала, что в Шоне после его гадкого поступка должно было хоть что-то измениться. Я не знала, что именно, меня бы устроило любое внешнее проявление, такое, как надпись «шлюха» на лбу или хвост со стрелочкой. Однако, мои надежды по поводу Шона Картера не оправдывались никогда. Он разочаровывал меня даже в этом. Иными словами, когда я вошла в двери, он просто и естественно разговаривал с людьми научной среды. И все в нем, и выражение лица, и прическа, и костюм — все было до тошноты знакомо и типично. Кажется, изменилось только одно: меня он стал отталкивать еще больше, хоть я и полагала, что такого случиться не может в принципе. Ну почему он не пропустил складочку на костюме, почему не бросил на меня виноватый взгляд? О нет, он был в точно том же порядке, что и всегда. А я не спала ночь под предлогом подготовки к конференции. Как он может быть психопатом настолько?! Картер сказал: я хочу секса, и мне плевать с кем он будет. Не ты, так она. И ведь нашлась же эта «она» — очередная восторженная идиотка. А он действительно не пошутил, воспользовался! Свинья, кобель. Чтоб ему гонорею подхватить! Ведь она мне не передастся? О нет, конечно, я к нему не вернусь! Еще чего! Урод! Кретин… Ах да, у меня доклад, у меня доклад!

Пока я глазела на Шона, пытаясь доказать, что паранормальные явления существуют, и от одного лишь пристального ненавидящего взгляда вполне себе реально умереть на месте, до меня добрался один из профессоров-близнецов. Пришлось срочно включать свою улыбку а-ля мир полон добра и единорогов. Да, Шон Картер сбросил меня с высоты нескольких этажей, но это не значит, что я не должна была встать и найти лифт обратно! Я рассказала профессору, что буду делать доклад, один из двух, вместо Клегга, а затем, наконец, обратила внимание на остальную часть собравшихся. В этот момент Такаши Мияки как раз здоровался с Картером.

Внезапно испугавшись еще одной случайной встречи, я поискала глазами Карину Граданскую, но той не обнаружилось.

— Клегг, ты знаешь кто это? — шепнула я, кивая на Такаши.

— Такаши Мияки? Ох, Конелл, давай, познакомь нас. Я бы полжизни за такую возможность отдал!

— Должен будешь? — прищурилась я, охотно забыв, что он за последние сутки на годы вперед со мной расплатился.

— Да! Да! — не стал он возражать.

— Отличненько!

Однако, свои силы я переоценила, потому что следующие пять шагов к Такаши стоили мне пяти лет жизни. Если бы не пыхтящий от восторга Клегг, который бы меня, поверни я назад, за волосы поволок в сторону японца, я бы с воплем рванула прочь.

— Доктор Мияки, — воскликнула я радостно, и только услышав этот комариный писк, поняла, что переигрываю. Но Такаши уже в прошлый раз видел мою многочасовую улыбку до ушей и, кажется, не удивился.

— Мисс Конелл! — без проблем вспомнил он меня, что не могло не радовать. — Вы с докладом? — Да, сэр, — улыбнулась я еще шире.

— Охотно послушаю! — закивал, как китайский… пардон, японский болванчик, Такаши.

— Позвольте представить вам моего научного руководителя, доктор Роберт Клегг.

Параллельное программирование.

После этих слов Такаши внезапно как-то оживился и тут же протянул Робу руку для пожатия. А я все стояла и улыбалась, старательно игнорируя Шона Картера. Но когда Такаши и Клегг окончательно переключились друг на друга, я поняла, что улыбка становится натянутой и все больше напоминает откровенный оскал. Начала считать секунды до того момента, когда смогу уйти и спрятаться ото всех в туалете. По-тихому сбежать, однако, мне не удалось, так как происходящим заинтересовались и два мельбурнских профессора-близнеца, и, не представляя, что творят, начали разговор с нами с Шоном одновременно. А я ничего не могла сделать, разве что во всеуслышание объявить, что кумир миллионов людей — кобель без стыда и совести! Моя улыбка все меркла и меркла, а банкет продолжался… И конца этому кошмару не было видно.

Но я победила: за весь день не сказала Шону Картеру не единого слова. Я собой гордилась!

Было так странно спать с Клеггом в одном номере. Ну, в смысле, я и раньше ночевала у него дома, но там были Мадлен и отдельная комната… А тут уж пришлось довольствоваться малым, не могла же я отправиться к Шону в номер, я б его придушила. И села. А поскольку ученых приехало много, свободных комнат в отеле не осталось. Только люксы, а я все еще не нашла свой клад на Монте-Кристо. В общем, мы с Робертом застряли в одном номере, и хотя дружно делали вил, что все в порядке, уснуть мне не удалось. В итоге я закрылась в ванной и до заиканий повторяла свой доклад.

На второй день конференции, прямо перед первым кофе-брейком, я стояла на сцене и настраивала проектор. А владели мной неловкость и раздражение. Нет, не из-за доклада, выступление меня не пугало, просто мужчины… они как матричные принтеры, знаете ли, только набок поставленные. Лента у тех ездит вправо-влево-вправо-влево, а если поставить упомянутым образом, будет аккурат как надо — вниз-вверх-вниз-вверх. Разумеется, это я о том, с каким завидным энтузиазмом проходятся по мне их ученые глазенки. В любых других условиях меня бы это не бесило, но сейчас, когда я старалась выглядеть не просто блондинистой пустышкой, пыталась доказать, что чего-то стою, откровенно расстраивало. И успокоиться мне удалось только когда я увидела на экране свое имя, самое-самое первое. Тогда я улыбнулась огромному экрану и начала свой доклад, по итогам которого Такаши Мияки задал мне целых три вопроса. Это очень хорошо, значит ему было интересно. Справедливости ради надо сказать, что ему было интересно параллельное программирование, а не я, не Клегг и не конференция. Почему? О, вы очень скоро узнаете, где была собака зарыта.

Кофе-брейк явился для меня возможностью позавтракать, а то я не могла с утра ни крошки проглотить. Ну да, чуть-чуть переживала, а как же иначе? Так что долгожданные кофе и булочка стали для меня настоящим праздником. Поправка — могли бы стать, так как стоило мне откусить первый кусочек, за спиной раздался голос Шона:

— Мисс Конелл, поздравляю с блестящим докладом.

Я уже было заготовила пять вариантов, куда сейчас его с этими поздравлениями пошлю, но обернулась и замерла. За спиной Картера стояло не меньше дюжины человек. И все тоже как начнут выражать свои восторги, да еще и перебивая друг друга, словно журналисты на пресс-конференции. А у меня в одной руке стаканчик с кофе, в другой — надкушенная булка. Видно, у меня такой талант — загадочным образом оказываться в дебильных ситуациях. Шон, что, не видел, что я ем?! Я уже говорила, что ненавижу этого человека? Раз триста уже набежало?

Да с какого перепугу все ему чуть не в ножки кланяются? Он же моральный урод! И извращенец в придачу! Ну, вот сами подумайте, кто бы еще вместо извинений притащил толпу рассыпающихся в любезностях восторженных старцев? Так и хотелось спросить у кого-нибудь из них мое имя, а не длину ног. И теперь это сообщество матричных принтеров стояло около меня и пялилось на то, как я долбаную булку доесть не могу! Я зажмурилась.

Может быть, только может быть, Шон действительно полагал, что подобного рода извинения — то, что мне нужно. Но это было не так. Я была бы рада, если бы он просто подошел и сказал прости. Все. Это бы значило, что он что-то осознал, пошел на уступки. Да, для него слова, может, и пустой звук, но не для меня. Я бы оттаяла, если бы поняла, что не ему не все равно. Это бы значило, что он сделал что-то по-моему! А раз он все еще полагал, будто я глупая и ничего не понимаю, я только больше разозлилась. Клянусь, если бы не его дальнейшие действия, я бы по приезду в Сидней весь дом розовыми шариками завесила, разбросала бы вещи, разлила бы на его любимый ноутбук жидкость для снятия лака, да я бы даже на сутки заперла в его спальне бедняжку Франсин (поревела бы об участи несчастной собаки, но сделала)… что там, да я бы что угодно сделала, лишь бы только Картер решил, что меня лучше выставить из дому и оставить в покое. Только бы больше никогда не терпеть его присутствие!

И выходки. И смешки Хелен тоже! Но он, как всегда, нашел во мне ту самую гнильцу, которую так упорно расковыривал. Ой, погодите-ка, это все случилось позже, а пока мне просто пришлось бросить булку и остаться злой и голодной.

Конференция оказалась очень плодотворной. Но возвращение наступило. За всю дорогу до Сиднея я ни слова не сказала. Потому что напряженно думала, куда бы податься… У жизни с Шоном Картером есть один недостаток: каждый день проходит на пороховой бочке. Рвануть может в любой момент. А идти перманентно некуда.

Я попросила Клегга доехать до дома Шона и чуть-чуть подождать. Он очень удивился, но расспрашивать не стал. А я вошла в коридор и сорвала с крючка ключик от небезызвестного люкса, решив, что выстрадала право там поселиться. И все выходные провалялась на трехметровой кровати (по диагонали!), объедаясь мороженым и проклиная Шона Картера. Вот это по мне! А в понедельник выяснилось, что у меня из одежды одно лишь пресловутое платье-рубашка с надорванным воротом. Я как-то не догадалась прихватить наряду с ключиком еще и тряпок, а конференционные костюмы… они только для мельбурнских близнецов годятся.

Пришлось идти в платье.

Только я появилась в университете, все буквально замерло. Ну конечно, я-то уже немного успокоилось, а остальные — нет. Вероятно, Хелен тоже. Они ведь меня не видели целую неделю.

Я понятия не имела, как заявляюсь на пару Шона Картера, однако выбор был невелик. Либо я сдаю лабораторную вовремя, либо я теряю на экзамене баллы (если помните, на прошлой неделе я не защитилась). Подведем итог: Картер вел себя как последний урод, а я должна пострадать? Ну конечно, разбежались! Если бы только не эти взгляды, эдакие надменно-соболезнующие, и, главное, все от незнакомых людей, все было бы вообще спокойно, но ведь нет же! Кто вы вообще? Вы меня знаете, а я вас — нет, и да идите вы к черту. Скорее, скорее!

Когда я приближалась к аудитории, цокот моих каблучков был подобен взрывам петард.

Вокруг было тихо-тихо. Видимо, окружающие рассчитывали, что я вцеплюсь Хелен в физиономию. Предвкушали. Только я толкнула дверь и появилась на пороге, как на лисьей морде Хелен засверкала такая улыбка, что моя конференционная еще-чуть-чуть-и-зубы-вывалятся показалась просто движением уголками губ.

И тут меня разобрал просто дикий хохот. Если Хелен вознамерилась вышвырнуть меня из постели Картера, то флаг ей в руки! Не это ли моя мечта? Он был бы виноват сам, а значит, позволил бы мне вернуться в комнатку к Керри, и жили бы мы с ней дружно, а самой большой проблемой стало бы снова великое и ужасное отключение электричества.

Собственные мысли придали мне уверенности, я решительно уселась рядом с Джеком и Аароном и начала разговор:

— Меня пригласили в Мельбурн. Работать. По мне сходят с ума два профессора. К несчастью, их суммарный возраст составляет лет сто двадцать.

Джек захихикал, а Аарон нахмурился.

— Тебе стоило бы поехать, — мрачно заметил он. Хороший он парень, добрый, сопереживающий…

— Не, — покачала я головой. — После университета я вернусь в Штаты. Пойду штурмовать неприступные стены Силиконовой Долины… Или выйду замуж, рожу кучу детей и стану идеальной женой.

— Ты не сможешь. Ты же долбаная карьеристка, — отмахнулся Аарон.

— Но я хочу выйти замуж…

— Выйди, — дал мне дельный совет Джек.

— После университета…

— Так не пойдет. Вот смотри, Керри хочет выйти замуж, Керри меняет парней как перчатки, ищет и перебирает, — фыркнул он. — А ты хочешь быть фриком в очках. Иной причины зависнуть с ректором на восемь месяцев я не вижу…

— Зато теперь ее вижу я, — сладко пропела Хелен. Хм, мне показалось, или у нее язык раздвоился? Не показалось, вон и яд уже потек.

Гретхен и Темсин захихикали. Господи, она действительно им все рассказала? Все-все? К счастью, в этот момент в аудиторию вошел Шон, и мне не пришлось придумывать язвительный ответ. Когда Картер на меня взглянул, сдается мне, каждый из присутствующих задержал дыхание. Шон уселся за свой стол и снова задумчиво посмотрел на меня, но Хелен его отвлекла:

— Сэр, мы не закончили.

Она поднялась и, как гадюка, скользнула на стул около преподавательского стола. Мини-юбка, декольте. А она качественно подготовилась к сдаче лабораторной. Только вот… дело не в этом, не в юбке, не в самой Хелен, даже не во мне. Просто тараканы Шона в очередной раз бросились отбивать чечетку. Взбесило ли его, что он сорвался, или просто он решил доказать всем и себе тоже, что ничего не происходит, неважно, как бы то ни было, Хелен точно не стоило ни на что рассчитывать.

— Конечно, — кивнул Шон, взял в руки ее отчет, перелистнул на код и начал вычеркивать.

Строчку за строчкой. Строчку за строчкой. Мне очень захотелось взглянуть туда, действительно он все вычеркнул каждую или мне только показалось? А Хелен оскорбилась и, кажется, искренне.

— А что не так в строчке ''int a = 0;''1?!

— А что такое «a», мисс Амберт? — угрожающе медленно протянул Шон. — Это буква алфавита, с нее начинаются некоторые слова, в том числе, скажем, ваша фамилия. Но при чем тут это я не понимаю. Никаких иных ассоциации она не вызывает. Эта ваша «a» — ничто.

Пустота. Я вообще не представляю, что она здесь делает, — Аарон и Джек зафыркали. То есть мне его намек, тонкий, как удар кувалдой в лоб, не померещился на фоне застарелой обиды? — Никакой смысловой нагрузки для меня буква «a» не несет. А для вас?

— Она временная. Вы правы, особенного смысла в ней нет…

— Вы что, с английским не знакомы?! Временная переменная называется «temp»! — рявкнул на нее Шон так, что Хелен аж подпрыгнула. — И если она бессмысленная, как вы говорите, без нее можно было бы обойтись.

— Да это же игра слов, — прошептал Джек. На этот раз уже все поняли, что не почудилось, будто в этой комнате прямо сейчас не лабораторную работу защищают!

Но на этом Шон внезапно успокоился, швырнул отчет на стол и ледяным тоном произнес:

— Если вы не переделаете этот код в нормальный вид до завтра, вы отчислены.

Мы замерли. Тишина. Такая же стояла, когда я входила в аудиторию… Поднимаясь со стула, Хелен напоминала сломанную куклу, рваные движения, опущенная голова, потухший взгляд. Ого! Внезапно вспомнился тот косинус по Фурье, который чуть не сломал меня когда-то. Похоже? Безусловно. Но все же сейчас что-то было иначе. В прошлый раз Шон был зол, даже выгнал меня из аудитории, но ему было не все равно. А с Хелен… было.

— Мисс Конелл, — кивнул Картер на стул. — Надеюсь, хотя бы сегодня вы защищаетесь?

И даже в этом предложении мне привиделся скрытый смысл. Защищаюсь ли я «хотя бы сегодня»? Какой ублюдок! На прошлой неделе он не предоставил мне возможности постоять за себя, слишком торопился трахнуть Хелен!

— Да! — огрызнулась я, уже предвкушая новый виток воплей на пределе слышимости. Ну что ж, меня либо отчислят сразу, без переписываний кода, либо, напротив, приласкают. Одно из двух. Я это понимала. И угадала. Но того, что случилось дальше не ожидала никак.

Я уже было открыла рот, намереваясь заговорить… со столешницей Шона. У него она была такая чудесная, деревянная, милая, приветливая, она — мой лучший собеседник! Все понимает, не перебивает, и смотреть, ах, главное, есть на что посмотреть! Какая красавица!

— Такаши Мияки, — вдруг произнес Картер, не дав мне заговорить первой.

— Что? — От удивления я даже глаза на него подняла.

— Вы знаете, мисс Конелл, каким образом программист может стать Бабочкой Монацелли?

— Я удивленно заморгала, и только потом одернула себя. Пока Шон не орет, не надо его раздражать, а все, что считается более ли менее женственным, бесит Картера до невероятия. — Можно пройти полосу препятствий, как это делал я, но это сложно, долго и незаконно, или вас могут пригласить. Видите ли, у каждой из Бабочек на руках изначально по одной контрамарке.

И единственный человек, которого все уважают и который свою еще не истратил, — это Такаши Мияки.

Так вот почему Шон позвал меня на конференцию? И поэтому он приглашал Такаши к себе домой? Бросила на Картера опасливый взгляд.

— Хороших программистов среди Бабочек не так много, как хотелось бы, и у всех свои заморочки. Марко капризен, Пани ненадежна, а меня приятным в общении назовет только слабоумный, так что, объективно говоря, без поправок на родство, у Манфреда любимчик Такаши. И Монацелли бесит, что тот никак не определится с выбором преемника. Кем бы тот ни оказался, Манфред спорить не станет, он слишком устал от нерешительности японца.

Кстати, они сошлись во мнении, что нам, Бабочкам, не хватает параллельщиков. То есть у

1 простейшее объявление переменной с именем «a» Такаши имеется конкретно обозначенная область, в которой тот ищет специалиста. И в октябре он устраивает конференцию по параллельному программированию, где, разумеется, соберутся, в числе прочих, кандидаты. Она пройдет в Осаке. Кстати, вас Такаши приглашает. Вас и Роберта Клегга. — У меня кажется, остановилось сердце. Что именно пытался мне сказать Шон? Что мой учитель — мой соперник?! — Видите ли, мисс Конелл, я советую вам этот шанс не прошляпить, иначе, боюсь, мне придется терпеть среди соратников одного идиота. Вот только нельзя не заметить, что в сравнении с Клеггом у вас есть один безусловно поправимый, но очень существенный недостаток: вы маленькая девочка и ни черта не знаете. Ну, с возрастом беда, ничего не сделать, а вот стремительно поумнеть за оставшиеся пять месяцев придется. Во всех смыслах.

Это предложение, разумеется, касалось не только учебы, но и личных отношений.

Фактически Шон предложил мне повременить с разрывом еще как минимум пять месяцев. Ради мечты. Стоило ли соглашаться? Я подняла на Шона глаза. За черной радужкой, казалось, стояла пуленепробиваемая стена, не желавшая давать мне ответы ни на один из мучавших вопросов.

Что ты хочешь от меня? Зачем отталкиваешь, а затем заставляешь оставаться? Ты отдаешь себе отчет в собственных действиях?

Но разве это имело значение? Разве мне было дело до Шона, когда на горизонте замаячил столь страстно желаемый приз? Без протекции Картера Такаши бы никогда меня не выбрал. И ждать иного шанса я не собиралась. Шон был мне нужен. Видимо, и я ему тоже. Пусть причины у нас были разные, результат оказался один: вздохнув, я залезла рукой в карман, достала электронный ключ от номера и бросила его на стол перед Картером.

— Правильно, Джоанна, — кивнул он и убрал ключ от меня подальше, а затем подписал мою работу.

— Но я…

— В чем дело? — удивился Шон. — Мисс Конелл, уверяю вас, если бы я не был уверен в том, что код в этой работе в порядке, я бы и рта не раскрыл. Чем вычищать остатки мусора из оперативной памяти, приберегите ночи для другого. Вам они очень понадобятся.

О нет! Я не могла оставить за ним последнее слово, тем более такое! И пусть никто больше не слышал, я наклонилась к нему и прошипела:

— Уверяю тебя, я знаю, когда ты мне изменяешь. Не думай, что я слепая идиотика. Мое молчание означает лишь то, что мне наплевать. Ты ведь этого добиваешься, верно? Чтобы я знала. Так не смей выставлять меня посмешищем перед всем университетом и не заставляй учить имена собственных шлюх, потому что, некоторых из них я помню даже лучше, чем ты!

— Если у тебя проблемы с temp-переменными, Джоанна, — сладко протянул Картер, даже не пытаясь понижать голос. — Пользуйся явным прописыванием модификатора auto, ведь если какая-то из них служит только для одной функции, не стоит забивать ею память в рамках всей программы. Иначе так и до переполнения недалеко.

Аудитория дрогнула от коллективного хохота, а я вскочила со стула и вылетела из его кабинета, громко хлопнув дверью. И только потом позволила себе улыбку от уха до уха. Этот раунд был точно не за Хелен.

Когда Шон появился в гостиной, буквально кипя от злости, я с невинным видом читала статью.

— Тебе не кажется, что запах ацетона и появление побелевших паркетных досок в моей спальне как-то связаны? — весьма спокойно спросил Шон, хотя я была уверена, что поднеси спичку — взорвется.

— Откуда мне знать? Спальня-то твоя, — изобразила я искреннее недоумение.

— Но я не крашу ногти!

— А Хелен красит. И другая Хелен. И третья Хелен. И первая и единственная Пани.

Повисло молчание. Я старательно смотрела в монитор, закусывая щеки, чтобы не расхохотаться в голос. Но спустя пару минут я все-таки взглянула на Шона. Он занимался явно тем же — тайно забавлялся происходящим.

— И розовый лак на клавиатуре у меня в кабинете тоже, наверное, кто-то из них разлил, — буднично заметил Шон.

— Нет, это была мисс Адамс. Не так давно, помнится, ты на нее орал за неправильно подготовленные бумаги… ну примерно так же, как на меня обычно. Не у всех, знаешь ли, такое ангельское терпение, — сочувственно покачала я головой. — Она всего лишь не выдержала.

Шон фыркнул, выразительно глядя на мои ногти. Ага, видно, он хорошо запомнил цвет лака на клавиатуре. Сравнил с маленькой батареей в моей комнате! Да ладно, я и не собиралась притворяться, что каждый из нас не понимает, кто виноват.

— И оторванные пуговицы на моей рубашке, должно быть, не имеют к тебе ни малейшего отношения.

— А, это мое, да. Ты порвал мне платье, я тебе — рубашку.

— Ах так, ну зашивай.

И швырнул ее мне в лицо.

— Еще чего. Я тебе не жена. — Я бросила ее обратно.

— Нет, Джоанна, ты порвала, ты и зашиваешь. Око за око, — и снова швырнул в меня рубашкой.

— Ах, ты, значит, Картер справедливости захотел, — пропела я и без малейших угрызений совести надорвала ткань. Ну конечно не по шву! — Помнится, я пуговичками не отделалась.

Око за око!

На этом терпение Шона лопнуло. Он зарычал, рванул ко мне, схватил в охапку и куда-то потащил. После чего швырнул в ванную (полную уже воды, заметьте!). Я вынырнула, жадно хватая ртом воздух, и вдруг мне на голову что-то полилось. Я перепугалась не на шутку.

— Что ты делаешь?! — завизжала я. МОИ ВОЛОСЫ — СВЯТОЕ. УБЬЮ, ДАЖЕ ДВАЖДЫ НЕ ПОДУМАЮ!

— Крашу тебя и надеюсь.

— ЧТО?!

— Не что, а НА что. Надеюсь на то, что если избавить тебя от белых косм, то ты станешь выглядеть чуточку меньшей дурой, и тогда Такаши решится взять тебя в команду. Проще говоря, покрасишься в свой блонд до октября снова, и я отрежу твои патлы кухонными ножницами!

— Краску разводят с окислителем, идиот! Я же облысею, ты этого добиваешься?! — заорала я. Шон… прислушался и учел. В следующий момент мне на голову был вылит флакончик перекиси водорода.

Дальше все происходило по следующему сценарию: я выла, а Шон ликовал. Однако очень скоро первое поправило второе. После убийственного сочетания краски и перекиси, на моей голове появилось оттенков пятнадцать каштанового. Сплошные пятнышки и крапинки. Как же я из-за этого рыдала, сколько раз намазывала оттеночными шампунями голову. И выть у меня получалось так скорбно, что Франсин не выдержала — присоединилась. Когда утром Шон уходил в университет, он так врезал по кофемашине, что та чуть на пол не слетела. Под глазами у него, к моему удовольствию, образовались не синяки — полноценные фингалы. Разумеется, сама я выглядела еще хуже, чем Картер, и пошла я не на занятия, а в салон красоты!