— То есть ты считаешь, что мы больше года вместе, но это спонтанное решение, вызванное ревностью, и другой причины у меня нет? — ледяным тоном спросил Новийский. — Ульяна, как бы то ни было, ответов на мой вопрос всего два: да или не да. Хочешь ты быть со мной или не хочешь. Не обязательно прятаться за какими-то порывами.

— Нет, ты что-то путаешь, — мигом взорвалась я. — Есть еще один ответ: какого лешего ты дожидался меня до половины пятого ночи, впервые занимался незащищенным сексом… и завершил парад кольцом? Первые два пункта, пусть и с небольшими поправками, являются обязательными в программе ревности от Сергея Новийского. Поверь, выглядело бы все куда серьезнее и обстоятельнее, не будь мы не выспавшимися, голыми и едва оправившимися от очередного приступа пассивной агрессии. Предложение должно свидетельствовать не о панике, а о чувствах. И уж точно не должно быть очередной проверкой из длинного списка!

В этот момент я почувствовала, что делаю все еще хуже. Но ведь права была… Взяв паузу, подхватила покрывало и закуталась в него до горла. Новийский последовал моему примеру и накинул халат.

— То есть по-твоему это просто проверка? Просто решил застолбить свято место, которое пусто не бывает. Ну так, на всякий случай.

— Сергей, прекрати! — воскликнула я. — Ты не хуже меня знаешь, насколько мне дорог. И прекрасно понимаешь, что я хочу быть с тобой.

— Дорог, — горько выдохнул он. — Вот и в том и дело. Ты нужна мне, я люблю тебя. Но ты хочешь быть со мной, и я тебе дорог. Мне все время нужно от тебя больше, чем ты готова дать. Почему так происходит, Ульяна? И о чем еще думать, если мы вместе целый год? Год — это много. И что такое кольцо, если мы уже живем как супруги? Меняется только срок годности отношений.

— Срок годности? — окончательно опешила я.

— Да, кольцо гарантирует только то, что ты готова возвращаться ко мне всегда.

— То есть говоря твоими словами, спустя целый год отношений, чтобы быть во мне уверенным, тебе нужно кольцо? Супер. Знаешь, как-то раз Лона мне сказала, что если все мои комплексы от одной лишь внешности, то она бесконечно за меня счастлива. Пластическая хирургия сейчас творит чудеса. Только мы обе понимаем, что, даже сделай я из себя идеальную красавицу, отсюда, — я указала на висок, — проблему не вытравлю. А ты куда мудрее меня, но что ты делаешь? Используешь нечто прекрасное не по назначению просто потому что я вернулась к тебе позже, чем ты рассчитывал.

Тридцатисекундное молчание.

— Сергей, если ты правда думаешь, что я забуду о тебе едва нога Ивана Гордеева переступит черту Петербурга, о каком браке мы разговариваем? Какое кольцо тут поможет? Рабский ошейник, прицепленный к батарее спальни? И ты так обо мне думаешь?

— Я тебя понял, — кивнул Сергей и вышел из комнаты.

После этого я в шоке опустилась на диване. Но ошиблась, подумав, что сюрпризы закончились. Спустя пятнадцать минут полностью одетый Новийский покинул квартиру, громко хлопнув дверью. А я выругалась вслух. Очень грязно.

А когда увидела себя в зеркале ванной — чуть не рассмеялась. Растекшаяся тушь, торчащие в разные стороны волосы, распухшая губа и синяки от пальцев Сергея на бедрах. Действительно, идеальная невеста. Это ж надо было придумать сделать предложение, когда я в таком виде.

Вообще, я к разряду плакс не отношусь, но в тот день меня скрутило до истерики. Просидела под душем столько, что опоздала на работу на целый час. А успокоилась только при помощи валерьянки.

Когда я перешагнула порог приемной: бледная от недосыпа, но с глазами красными и воспаленными, Катерина опешила. Я выглядела по- настоящему «шикарно». По дороге до метро (ну конечно, какой же самоубийца сядет за руль после ударной дозы успокоительного?) ветер рвал зонт, ломая спицы, и я несколько раз оставалась без защиты от ливня. В итоге, и одежда, и прическа являли собой жалкое зрелище. Благо еще распухшие глаза тушью красить не взялась. Только ее черных разводов на все лицо не хватало!

— Гордеев бесится, но, может, скажем, что ты слегла с отравлением? И шла бы домой.

— Уж лучше в окошко, чем домой, — мрачно сказала я и, швырнув вещи прямо на стол, прошествовала в кабинет начальника.

Обнаружив на пороге бесцеремонную, зареванную и щедро политую дождиком меня, Гордеев раздраженно поджал губы.

— И этот человек работает в моей приемной, — мрачно выдал он, швырнул ручку на стол и скрестил руки на груди.

А я нервно прикрыла дверь.

— Сергей Афанасьевич изволил сделать мне предложение, — начала я нервно и уткнулась взглядом в сцепленные на животе руки.

— Очень рабочий вопрос.

— Вот только не надо быть козлом в такой день. Сегодня я на субординационные подвиги не способна. И такая «красивая» не от счастья, — огрызнулась я. — Просто объясняю, почему опоздала.

Гордеев вдруг хмыкнул и закинул ногу на ногу, развалившись в кресле. Будто кино смотреть собрался.

— Так объясняй внятно, — хмыкнул он.

— Ночью вернулся Иван. Вы знали? — спросила я нервно и по лицу начальника сразу поняла, что нет. — Мы с ребятами пошли его встретить. Поболтали и разъехались. И вот после этого, на волне какого-то непонятного души порыва Новийской сделал мне предложение. Точнее, вполне понятно какого. И получилось все через задницу, конечно.

— Вот чем больше общаюсь с женщинами, тем меньше мне хочется иметь с вами дел, — меланхолично отметил Гордеев.

— Это все? Я могу идти?

— Ты так отказала ему? — поинтересовался начальник.

— Куда там. До этого даже не дошло. Все куда-то не туда свернуло.

— Интересная у тебя логика, — зафыркал от смеха Гордеев. — Хочешь убедить Новинского, что он верно разметил территорию, и интервенция ему не грозит, так какого ж тогда от кольца отказываешься? Тем паче сразу после возвращения своего бывшего?

— Именно поэтому!

— И пожираемый изнутри ревностью бедняга Новийский так и подумал, — издевательски протянул начальник.

Кажется, ему до неприличия нравился «очень рабочий вопрос». Я бы даже сказала, он сделал Гордееву день! Глядите-ка, начальник даже не стал возиться с цветочками, сосредоточив на мне все внимание.

— Но я не давала ему поводов для недоверия! Что мне, исключить из круга общения всех мужчин, на которых я взглянула больше одного раза?

— Голубушка, а какое отношение это имеет к тебе? — хмыкнул начальник.

— Ревнивость — его черта характера. И я не удивлен. Ревнивые люди чаще сами являются изменщиками, нежели не ревнивые. А мы оба в курсе, что первую жену Сергей Афанасьевич моногамией не баловал.

— Еще лучше, — всплеснула я руками.

— Ба! Ты знала это, — грубо припечатал Гордеев, ткнув в меня пальцем. — Когда вы с Новийским начали мутить свои шашни, ты уже тогда все это знала. Ты видела этого человека с самой поганой и темной стороны, и он тебя напугал недостаточно, чтобы принять решение держаться подальше. Если пораскинуть мозгами и проанализировать прошлые события, можно абсолютно однозначно заключить, что тебя в нем привлекли отнюдь не верность и порядочность. Хочешь независимости? Отлично, поговори с ним и объясни, зачем твоя независимость выгодна ему. А если не сможешь убедить — прими как данность, что с некоторыми людьми тебе лучше не общаться. Вот как это работает. А теперь иди отсюда куда хочешь, но чтобы сотрудников мне своим внешним видом не пугала!

Как ни удивительно, все проявили тактичность и позволили мне на полдня зависнуть в туалете в компании сестры, которая пожалела меня всеми способами из своего обширного арсенала. И обнимала, и утешала, и даже принесла три шоколадки: плитку и два батончика. Должно быть, она ни разу в жизни не видела меня в таком состоянии.

Ну а Сергей… Сергей не брал трубку. И когда я дозвонилась до его работы, помощница сообщила, что он взял выходной. Сначала это ужасно разозлило, а потом — взволновало. Он не пропускал работу. Это из-за меня или нет?

Едва стрелки часов коснулись отметки «конец рабочего дня», как я в два клика выключила компьютер, схватила сумку и бросилась к выходу. Чувствовала, что дома Новийского не окажется, и придется искать — не ошиблась. До этого он ни разу меня не избегал, и, где искать, я не знала. Позвонила нескольким общим знакомым, но те тоже не представляли, куда Новийский мог запропаститься. Оставался вариант с ужасными родителями, но я не очень в него верила. Вряд ли Сергей захотел бы показаться им во взвинченном состоянии. Тем не менее я на всякий случай устроила в его кабинете обыск с целью найти записную книгу с телефонными номерами. Звонить родным Новийского было откровенно жутко, но это лучше бездействия!

Долгое время среди личных вещей Сергея я искала какой-нибудь дорогой кожаный ежедневник, не представляя, куда еще может записывать номера состоятельный человек. Но и на столе, и в ящиках были только бумаги- бумаги-бумаги. Я даже подумала наведаться в кабинет в другое время, чтобы выяснить, на что мой сожитель переводит столько макулатуры. К несчастью, среди бессчетного множества разложенных по папочкам- файликам документов не находилось того, что мне нужно!

Я взглянула на часы и с ужасом обнаружила, что стрелки часов уже перевалили за восемь вечера. Сергей отсутствует уже четырнадцать часов. Супер! С чувством пнув стол Новийского, я вслух отчитала саму себя за тактичность: не предпочитай я оставлять Сергея в кабинете наедине с делами, сейчас прекрасно знала бы, куда он записывает телефонные номера.

Глаза, которые годами столько слез не лили, снова защипало, и я обиженно закусила губу, а потом ойкнула: она все еще болела после вчерашнего. Значит, все? Значит, вот так мы и расстанемся?

Стоп! Как это расстанемся? Это с какой такой стати? Я привыкала к этому человеку целый год. Точнее даже не так, он приручал меня, как дикую птичку, готовую упорхнуть в любой момент, и только когда я окончательно поняла, что не хочу никуда из этой клетки, взял и выкинул свой фортель. Исчез! И теперь ищи-свищи. Но кто сказал, что я покорно приму свою судьбу? Как он там выразился? Было бы глупо отказываться от опыта? Ну так у меня опыт прекрасный! Играть на нервах родных, не сдаваться даже когда все против тебя. Новийский у меня еще получит за эту выходку. Явится же он домой когда-нибудь, и… честно, не завидую я ему в тот момент!

Решившись на кровавую вендетту, я невольно наткнулась рукой на развратную скульптурку в виде женской задницы в стрингах с торчащим легкомысленным бантиком. Признаться, до этого я старалась «красоту» игнорировать, как-то она не вписывалась ни в интерьер, ни в образ Сергея Афанасьевича! А тут (прости господи, наощупь) выяснилось, что никакая то не скульптура: просто необычно обработанный пластик. И решила я рассмотреть женскую филейную часть повнимательнее. Не поверите, но бинго! Полистав странички — словно упакованные в шкатулку, оттого и не обнаруженные — я выяснила, за дамскими прелестями скрывается вся необходимая мне информация. И телефоны батюшки с матушкой Сергея — тоже. Плюс, выяснила, откуда такой своеобразный подарок. «Используй с умом! Петр» — было подписано на форзаце. Пусть положение и не способствовало, я хмыкнула. Действительно, кто еще мог подарить Новийскому не вино, а женскую задницу с торчащим поверх бантом?

Переписывая в мобильный номера родителей Сергея и вспоминая считалочку, на которую буду определять, кому звонить, я вдруг обнаружила в голове весьма запоздалую мысль. А что если все проще? Нет, ну ведь серьезно: я год встречаюсь с Сергеем, полгода делю крышу и не замечала за ним истерических припадков. Да, бывали неприятные инциденты, как вчера ночью, но по натуре он не паникер. Я на все его попытки сближения реагировала не слишком положительно. Он явно допускал такую возможность, так с чего брать выходной на работе мечты и гордо уходить в закат? Ну бред. Даже я так не поступила бы, а я девочка. Хотя, о чем это я? Даже Лона бы так не поступила! Значит, причина неявки Сергея на рабочем месте должна быть иной. А я знала только одного человека, в присутствии которого Новийский перегибал. Это Петр. Если он прилетел в Петербург и попросил Сергея встретиться по достойному поводу, вот тогда тот бы мог взять выходной. Благо, я уже держала в руках справочник, и искать номер не пришлось.

— Петр, привет, это Ульяна. — Припомнив намек Сергея на количество девушек Петра, я решила уточнить. — Сафронова.

— Почти Новийская, если слухи не лгут, — усмехнулся он в трубку. — И тебе привет.

Это я решила оставить без комментариев — узнал абонента, и на том спасибо!

— Ты в Петербурге?

— Можно сказать, что уже нет, — ответил он. — Еду в аэропорт. А что?

Я выдохнула с облегчением. Ну слава всему, что бы там ни водилось на небесах. Все же я Новийского знаю, как облупленного, и это приятно!

— Ну и где ты его оставил? — вызверилась я на пилота. Нет, ну вот какой из него друг, мог бы позвонить хотя бы ради передачи ответственности за нашего морально потрясенного!

— Погоди, он так и не появился? Мы разошлись в районе пяти часов, устроили ранний ужин в ресторане при отеле.

Говорю же: друг он паршивый!

— Каком отеле? Адрес давай, — велела безапелляционным тоном. Мне покорно продиктовали адрес. Даже слишком покорно. — Ты точно не врешь по поводу отеля? — попыталась я уточнить. — Разве тебе не положено быть на стороне Новийского?

— А я на его стороне, — весело ответил Петр. — Он злится и хочет, чтобы ты переживала, бегала за ним, а потом нашла и привезла обратно в уютное гнездышко. И согласилась до конца жизни потчевать его борщом. Задела самолюбие — исправляйся, но не жди быстрого и легкого примирения. Адрес правильный, так что дуй в нужном направлении и умасливай теперь.

Я крепко задумалась над его логикой, но решила, что все верно.

— Не думала, что ты жаждешь нас помирить. Насколько я знаю, ты вообще не сторонник долгосрочных отношений.

Петр расхохотался:

— Со мной в главной роли — конечно. Но Новийский… да его от женитьбы разве что могила удержит. Он с университета ищет, кого бы окольцевать. С возрастом, вроде, поумнел, но не сильно. Если у вас не сложится, он все равно не успокоится, пока не найдет, кому бы своим присутствием жизнь испоганить. Он считает, что счастлив с тобой, что ты ему подходишь. Ну и ради бога. А мне достаточно того, что ты не пытаешься нас стравить, как его бывшая мегера.

Позиция была настолько проста и понятна, что мне понравилась.

— Ну ладно. Спасибо за адрес, поеду.

— На свадьбе танец для меня оставь. В благодарность,

Я промолчала, что с моими танцевальными навыками благодарность выйдет так себе. Симпатия к Петру даже после этого телефонного разговора оставалась… скромной. Пусть на собственном опыте лучше убеждается. В конце концов, я ему нравилась только тем, что не мешала видеться с Новийским.

* * *

При отеле, в котором останавливался Петр, обнаружился не только ресторан, но и бар, и я решила искать Сергея во втором. Очень надеялась на свою правоту, поскольку чувствовала себя ужасно уставшей и не знала, сколько еще знакомых смогу обзвонить. Таксисту, который вез меня в отель, пришлось будить пассажирку довольно долго. В итоге, я проснулась от крика: «мать вашу, дамочка, если не проснетесь, я вас сейчас в богадельню отвезу!».

Учитывая, насколько я в последнее время удачлива, найти Новийского в том самом баре я не особенно наделась, но кто-то наверху надо мной сжалился. Я узнала пиджак Новийского от дверей и чуть не выругалась. Он сидел за стойкой и вещал. Спасибо, конечно, что не лежал, но я догадывалась, о чем он рассказываем своим слушателям. Ну разумеется! Какой политик без аудитории?

Решительно выдохнув, я направилась в сторону бара:

— Ты Ульяна? — поинтересовался бармен, подтвердив худшие опасения. Новийский попытался обернуться, но подпорченная выпивкой координация не позволила. Пришлось выбирать: или спросить у мужчины за стойкой, что тут происходит, или укоризненно смотреть на Сергея. Ответ бармену, как ни удивительно, не понадобился. — Забирай своего, Ульяна, и поживее, а то мне придется где-то пристраивать кучу мертвецки пьяных посетителей.

Я оглядела стойку и поняла, что те самые мертвецки пьяные настроены по отношению ко мне недружелюбно.

— Умоляю, скажи, что твой мобильный сел, разбит или украден, и молчание — не месть. Потому что в противном случае я в тебе очень разочарована.

Новийский со второй попытки достал из кармана телефон с абсолютно черным дисплеем.

— Ночью не было света — не зарядил, — ответил он и отвернулся.

Подавив незрелое желание спихнуть Сергея со стула, я обернулась к бармену и велела налить мне ром. Он выразительно изогнул бровь, намекая, что еще и мой пьяный труп ему не нужен, но алчность победила.

— Домой собираешься или еще посидим? — спросила я Новийского, одним махом опустошив стопку.

— Ты скажи, готова ли ты ехать. Ты же у нас вечно к чему-то не готова.

— Значит, мы разыгрываем постановку под названием «неудавшаяся личная жизнь одного политика»? Очень по сценарию, очень. Утром ты сказал, что не можешь без меня. Но я как-то не подумала, что это означает невозможность дойти без меня до дома.

Бармен хрюкнул от смеха. Новийский пристрелил его взглядом. Мол, парень, ты на чьей стороне?

— Сергей, — позвала устало. Но он продолжал тянуть виски. — Отлично, тогда мне еще рома.

Кажется, мужик за стойкой смирился, а я согнала одного из новообращенных сочувствующих с соседнего с Сергеем места и не без проблем забралась на барный стул (девушки маленького роста поймут). Получив стопку, я оглянулась на нагло подслушивающих собравшихся, и те начали неохотно расходиться, догадавшись, что кино закончилось.

— Знаешь, — обратилась я со смешком к Сергею. — Ром меня Ванька пить научил.

Да, таковым было мои «гениальное» решение — рассказать Сергею то, что он так хотел услышать, что решил додумать. И это, как ни удивительно сработало. Новийский хоть повернул голову, прислушиваясь. А то ведь не взглянул, будто и нет меня.

— Гордеев послал меня в архив разбирать гору документов… за ночь, до утра. Ванька единственный вызвался помочь. Мы перебрали несколько кило макулатуры и когда в двенадцатом часу нашли пропажу, пошли отмечать. И он научил меня пить ром.

— К чему ты мне это рассказываешь? — раздраженно спросил Сергей.

— К тому, что да, все это было. Но это делает меня той, кто я есть, — резко ответила. — Если бы не было, я была бы другой. Возможно, не интересной тебе. Об этом ты не думал? Мои друзья — в той или иной степени часть меня. Жесты, слова-паразиты, привычки. Без этого я была бы куда более пресной и скучной. А если начинать о по-настоящему раздражающих приятелях, мне пришлось позвонить Петру и выслушать кучу лишней информации о различиях в ваших жизненных убеждениях. Так что один- один.

— Что он про меня наговорил? — насторожился Сергей.

— О нет, — хмыкнула я. — Страдай. У тебя же это сегодня в программе Дня?

Новийский поморщился.

— Но знаешь, кому было смешно на самом деле? Гордееву. — Стрельнув глазами в Сергея, уточнила: — Старшему. Он здорово прошелся по нам обоим.

— Я хоть среди посторонних трепался, — укорил меня Новийский.

— Я из-за тебя на работу опоздала, вообще-то, — огрызнулась. — Пришлось объясняться. Скажи спасибо, что не в письменной форме, а то в офисе юмор специфический. Шедевр эпистолярного жанра может и на доску объявлений попасть.

Мы помолчали и приговорили еще по напитку.

— Кольцо-то отдашь? — спросила я неловко, на этот раз сама избегая смотреть на Сергея.

— Нет, — ответил он.

— Нет?

Коктейль чувств был непередаваемый.

— В одном ты была права: я сглупил, решив, что если не делать из мухи слона и прикрыться уютом дома, то ты не испугаешься. Разумеется, ты испугалась бы в любом случае. Ну а теперь мучайся неизвестностью, что дальше. Уж как минимум это ты заслужила.

Он, конечно, гад, но я испытала облегчение. В основном от того, что можно отправиться домой и отдохнуть.

Мы заснули поверх покрывала, прямо в одежде, но по разным сторонам кровати.