Новийский был бы не собой, если бы не нашел тактичный способ дать мне ускоряющего пинка. Спустя всего пару дней после разговора Лона выловила меня в фойе «ГорЭншуранс» и, глядя круглыми глазами, спросила, по какой такой причине Сергей звонит ей и спрашивает, не будет ли она возражать против его присутствия на свадьбе. Ответить удалось не сразу, так как сначала пришлось справиться с победной улыбкой. Ведь лед, наконец, тронулся! Впервые!

— У вас все серьезно, — заключила Лона, удивленно покачав головой.

Не уверенная, что найду правильные слова, я лишь кивнула, и сестра зачем-то кивнула в ответ.

— Я… я очень рада. Но ты же говорила…

— Я знаю, что говорила, — остановила я сестру, пока мы снова не закопались в теорию взаимоотношений с мужчинами. — Но с тех пор многое изменилось, и я поняла, что не хочу видеть рядом никого другого. Пренебречь таким человеком было бы огромной ошибкой.

— Поняла, — мигом стушевалась сестра. И мне вдруг показалось, что для нее это открытие что-то изменило. — Ну я пойду, нужно работать.

После этого она вымученно улыбнулась и сбежала. Было так очевидно, что Лонке стыдно за свои слова. И я приняла решение не устраивать разбор полетов по поводу нашего прошлого разговора. Ругаться не хотелось совершенно. К чему? Я же была так счастлива.

Отчим превзошел самого себя, разрешив устроить выкуп Лоны из его квартиры. Мол, у меня слишком маленькая, там не развернуться. Я же, осознав смысл этого заявления, чуть не выпала в осадок. Да наличие собственного жилья перевело меня в глазах отчима в высшую лигу! Даже странно, что до тех пор не понимала, что на самом деле значит для дяди Бори эта его трешка. Человеком он был маленьким, обычным офисным клерком без перспектив к повышению, но на квартиру молился. И мама думала так же. Любой дурак бы понял, что в основе ее брака лежит не любовь, а жилплощадь. Отчим дураком не был. И поскольку на горизонте замаячили мои тридцать восемь квадратов (причем без необходимости ставить в паспорт штамп, а потом до конца жизни стирать носки), дядя Боря поспешил напомнить, что у него почти вдвое… хм, больше. А я и рада: не мне прибираться за гостями!

В заветный день я приехала к маме к восьми утра, а Новийскому, как и остальным, велела подходить к десяти. Накануне не спала всю ночь, потому что внезапно вспомнила о своих друзьях, которые еще каких-то полтора года назад всем офисом болели за Сергея во время бракоразводного процесса. Они точно знали, как он выглядит. То есть я его подставила и даже не поняла, что натворила. По этой причине с утра пораньше налила во фляжку коньяк и спрятала чудесное зелье от всех невзгод в клатч. Подумала, и отправила туда же валерьянку. Мало ли!

Квартира отчима была осквернена уже к моему приходу: Лона и хлопочущая вокруг визажистка оккупировали прежде закрытую для нас комнату. Поглядев на мертвенно-бледное лицо сестры, я решила пошутить:

— Еще год назад я была уверена, что Синяя Борода прячет тут своих жен. Или трупы жен. Или просто трупы.

Лона улыбнулась, но как-то слабо. И мне показалось, что она на грани обморока.

— Ну ты чего? — не на шутку встревожилась я.

— Н-ничего, — отмахнулась она. — Расскажи лучше, придет ли Сергей Афанасьевич.

— Никаких Афанасьевичей, — возмутилась я. — И никаких фамилий, поняла? Сергей, и все.

— Ты серьезно думаешь, что ребята его не узнают? Даже я была в курсе, как он выглядит, а я далеко не так любопытна, как Иришка.

— Они все равно меня осудят, Лона, — вздохнула я. — О чем это я? Даже ты осудила. Хотя точно знаешь, что с Ванькой я рассталась не из-за Сергея. Так какая разница, раньше или позднее? Лишь бы он не пострадал.

— Прости за это. — На этот раз сестра покраснела. — Я не имела права.

— Забыли, — вздохнула я. — Познакомишься поближе — поймешь.

В этот момент в комнату влетела мама.

— Уля, мне срочно нужна твоя помощь на кухне! Быстрее, скоро уже гости придут!

Мне очень не хотелось оставлять Лону в таком подавленном настроении, тем более что его причин я не понимала, но мама выглядела так, будто готова в любой момент упасть в обморок. Она так разнервничалась, что даже позабыла расспросить о загадочном молодом человеке, собравшемся сопроводить меня на свадьбу, что было, конечно, в плюс, но с лихвой выдавало ее состояние. Примерно полчаса мы сосредоточенно готовили бутербродики с красной икрой и рулеты с баклажанами, а как только унесли тарелки на стол — начали прибывать гости. В числе первых пришли Ритка с Иришкой. Принесли все необходимое для выкупа и тут же деловито загрузили подружек Лоны по колледжу, которые являлись особами куда более инертными. Я же, улучив момент, хлебнула коньячок из волшебной фляжки и только после этого отправилась помогать.

Все думала: как было бы лучше? Встреться друзья с Новийским в квартире без возможности закатить прилюдную истерику или на лестнице, чтобы полыхнуло сразу и сошло на нет? Но вопрос остался без ответа, а закон подлости сработал в точности как было предписано. Когда мы были на втором этаже, Ритка ткнула Ирку в бок локтем, и обе они застыли с открытыми ртами. Я никогда не думала, что способна на героические поступки, но обернуться, спокойно поприветствовать Сергея и принять его дежурный поцелуй в щеку было чем-то максимально к тому близким. Меланхолично (в преддверье смерти) я отметила, что выглядел он изумительно и букет для сестры нес такой, что невозможно остаться равнодушной. Стараясь не выдать своего состояния, я назвала ему номер квартиры и вернулась к расклеиванию по стенам бестолковых лапок и стрелочек. Только глаза заволокло слезами, а руки подрагивали.

Молчание длилось примерно минут пять, а потом со стороны Иришки прозвучал вопрос, безжалостно сорвавший пластырь с моих отношений:

— Ну что, круто, Саф. И как давно ты спишь с бизнес-партнером отца своего бывшего парня?

Ритка присвистнула. Даже подружки Лонки затаили дыхание.

— Нет, круто, что ты считаешь, будто я должна перед тобой отчитываться за то, с кем сплю и с каких пор. И вообще, чему я еще удивляюсь? Раньше звала вдовой, теперь — шлюхой. Ну раз неймется, ставь новое клеймо, и покончим с этим. Оправдываться я точно не собираюсь!

Сунув одной из подружек Лоны остатки материалов для выкупа и решила, что уж как-нибудь дальше без меня, я на ватных ногах стала подниматься наверх. Не сомневалась, что Новийский, не будь дураком, подслушивал. Действительно, он обнаружился на лестничной клетке около квартиры: ждал меня. Я остановилась на лестнице и виновато на него взглянула.

— Уже поздно заключать пари на то, что твои уши будут гореть от пересудов весь день? — поинтересовался он желчно. Сдается мне, Иришка его ничуть не удивила.

— Например на ночь абсолютно развратного секса, — закончил мечтательно.

— Как подобает шлюшке? — самоуничижительно уточнила. — Да не вопрос.

— Пойдем-ка, мне не терпится узнать, что за женщина так безобразно воспитала своего ребенка.

Поскольку встречал гостей отчим, мама сначала пробежала мимо прихожей, едва махнув нам рукой, а потом опомнилась и вернулась, на ходу снимая и пряча за спину фартук. Новийский нес не один букет, как я сначала подумала, а два. Но пусть и польщенная подарком мама не растерялась: просканировать Новийского пристальным взглядом не забыла. Я даже немного разозлилась на нее за неуместную мнительность. Ну что ей стоило не так явно оценивать стоимость наряда Сергея? Экспертом в этой области она не была, но я увидела момент, когда в ее мозгу эти заоблачные цифры сложились в стоимость свадьбы. Она стрельнула в меня глазами, обозначая, что от допроса с пристрастием теперь спасет только атомная война, и по возможности радушно улыбнулась. Новийский сделал вид, ничего из ряда вон не произошло, позволил мне себя представить, обменялся любезностями. Но полностью скрыть холодок ему не удалось. Да и мама тоже молодец: она повела себя куда сдержаннее, чем с Ванькой. Всего пара фраз, но по ним можно было легко понять, что над ее головой мигает алым тревожная лампочка.

Радовало лишь то, что занятая приготовления, мама отпустила нас быстро. Сказала, что можно навестить Лону. Когда мы вошли в комнату, увидели, что сестра уже полностью готова. Кто-то успел зашнуровать ей корсет, причем очень прилично. Наверное, сестра отчима постаралась, поскольку мама бы в жизни так не сумела.

— О, Уля, — обрадовалась Лонка, но, увидев Новийского, стушевалась. — Сергей Афанасьевич, доброе утро!

— Илона, выглядите великолепно, поздравляю, — галантно протянул ей букет Новийский. — И давайте без официоза, — подтвердил он мои слова.

— Конечно.

Я буквально увидела, как Лона мысленно попыталась назвать его Сергеем и не смогла.

— А что случилось? — спросила она, переводя взгляд с меня на Новийского.

— В смысле?

— Что в смысле? — помрачнела она мигом. — На тебе лица нет.

— Это все Иришка, не переживай.

— Я же говорила, что они узнают, — моментально догадалась сестра. — Зря ты это затеяла. Теперь вы оба в опасности.

— Сложный вопрос, зря или не зря, — вмешался Сергей, не дав мне ответить. — Если Ульяна шантажом вынуждает меня прийти на свадьбу ее сестры и познакомиться с родственниками, значит для нее это важно. Как не прислушаться? Глупо, конечно, но мне приятно. Особенно на фоне того, что пару недель назад я с боем прорывался в ее квартиру.

Мы с Лоной переглянулись, и я растерянно пожала плечами. Не ожидала, что Новийский рассуждает именно так.

— С ней бывает сложно, — доверительно сообщила Лона.

— Еще как, — кивнул Сергей. — Но не скучно.

И по губам сестры прокатилась легкая удивленная улыбка.

— Внизу кричат. Наверное, Роман приехал, — попыталась я перевести тему, поскольку не желала продолжения разговора о себе. — Взгляну.

Лона вздрогнула и схватилась обеими руками за живот.

— Спокойнее, дышите. Может быть, открыть балкон? — вдруг предложил Новийский.

— Да, если не сложно. Спасибо, — охотно согласилась сестра.

Так мы и сделали: распахнули пошире и дверь, и окна. А потом взглянули вниз и убедились, что несколько парней наряжают машины. Роман с видом самодовольного петуха кружил под окнами, обходя своих лакеев будто вельможа. Только головой оставалось покачать.

— Туг что-то не так, — тихонько шепнул мне на ухо Сергей. — Илона слишком нервничает.

— Ты откуда знаешь?

— Я был женат.

— И неудачно, — парировала я.

— Зато ничуть не сомневался в том, что поступаю правильно, — усмехнулся Новийский.

— Вот видишь как важно сомневаться! — тема брака Сергея всегда была неисчерпаемым ресурсом для шуточек. — Ладно, боюсь, ты прав. С ней что-то происходит.

Думая, что никто не видит, Лона стояла посреди комнаты с закрытыми глазами и то ли молилась, то ли медитировала. Ни того, ни другого за ней раньше не замечалось, но, кажется, помогало. Прямо на глазах на лицо сестры возвращались краски, а руки переставали дрожать. Ощущение было такое, будто над Лоной висит гигантская пипетка, из которой кто-то капает на сестру уверенностью. Наполняя, как сосуд. Это было и странно, и завораживающе. Ничего подобного я раньше не видела.

— У тебя ведь есть план «Б»? — тихонько спросила я у Новийского, решив перевести тему, поскольку посчитала неправильным расспрашивать о происходящем саму сестру. — Я имею в виду нас. Если все пойдет плохо, ты уже знаешь, что делать?

— Ну конечно знаю, — неожиданно широко улыбнулся он и притянул меня ближе.

— Но я не теряю надежды, что все обойдется, и ты отделаешься локальным скандалом с друзьями без выноса сора из «ГорЭншуранс».

— Негодяй, — буркнула я.

— Обещаю тебя утешить, — изобразил он серьезность. — Ну а как иначе? Ты же спишь с бизнес-партнером отца своего бывшего парня.

— Это ж надо было так завернуть! — фыркнула я.

— По девушке карьера обвинителя плачет, — согласился Сергей.

Мы тихонько, стараясь не сбить с настроя Лону, посмеялись, а потом в двери ворвалась кометой мама. Сказала, что идет жених. И, к моему то ли удовольствию, то ли нет, сестра выдохнула и улыбнулась. Она кивнула маме и попросила нас всех оставить ее на пару минут одну.

Пока Рома пробивался сквозь подружек невесты, мы разливали шампанское по бокалам, а мама успокаивалась тем, что бомбила Новийского вопросами. Кто он, откуда, чем занимается. Я попыталась пригрозить, что, если не прекратит, больше никогда не приведу Сергея в гости, но тот сказал, что все в порядке и спокойно ответил на вопросы. Руководитель небольшого отдела в БТИ из семьи повара и оценщика антиквариата (ну-ну, вообще-то владельца сети ресторанов и признанного эксперта по искусству Италии) просто обязан был прийтись по вкусу и не вызвать подозрений. Я видела, как мама чуточку успокоилась, но окончательно подозрения не отбросила, чем меня даже несколько порадовала. Напялил костюм от Армани и давай вешать лапшу на уши!

К тому моменту, когда Роман прорвался сквозь заслон из подружек невесты, все было готово в лучшем виде. Я со своим ростом даже не пыталась увидеть происходящее в коридоре, предпочитая караулить лучшие места у стола. Новийский был со мной солидарен. Когда, наконец, с фотосессиями с участием врачующихся было покончено, процессия двинулась к столу. Увидев меня, Роман скривился, но смолчал. Не обнаружив «любимую» сестру невесты ни в числе требующих выкуп подружек, ни среди встречающих, жених, очевидно, подумал, что я сломала то ли ногу, то ли шею и не буду портить ему своей кислой миной аппетит. Не тут-то было. Хотя волновал меня не он, а девчонки. Иришка старательно не смотрела в мою сторону вообще, а Рита, наоборот, посматривала с большим интересом. Ни то, ни другое мне не нравилось.

Занятая переживаниями, я с радостью переключилась на помощь маме. Вместе мы собрали сумки и выбрали нескольких друзей Романа, чтобы те унесли их в машины. Фотограф все не унимался, продолжая вдохновенно щелкать фотоаппаратом. В итоге, в ЗАГС мы собирались в темпе ошпаренной кошки. Я еще помню, спрашивала по дороге, волнуется ли Лона, а она ответила, что ничуть: за утро успокоилась. Мы едва успели высадиться и отдать кольца, когда нас позвали. Работники еще роптали на безответственную молодежь, чуть не пропустившую очередь.

Но все шло неплохо. Нас выстроили в зале. Мама начала промахивать глаза платочком еще на подлете. А Лона вдруг так радостно улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Я поразилась: полное отсутствие колебаний было для сестры нехарактерно. Работница ЗАГСа начала зачитывать под музыку нечто до крайности пафосное, но было заметно, что ей осточертело все до колик. Еще бы: это для нас день был особенный, а она только и делала, что смотрела на зареванных родителей и глупо улыбающихся молодых. Все было легко и предсказуемо ровно до того момента, когда Лону спросили о том, согласна ли она взять в мужья Романа, и ее абсолютно уверенное «нет» погрузило зал в тишину.

Дальнейшие события сильно напомнили мне дурную отечественную комедию.

— Что?! — воскликнул уже несостоявшийся жених на весь зал.

Музыка прервалась, работница ЗАГСа вытаращилась на нас, как на ненормальных. Ну еще бы! Это в фильмах невесты через одну вдруг отказывают от вступления в брак, в жизни же такое событие из ряда вон. Собрать всю родню и устроить такой кавардак отважатся единицы. Но Лонка-то Сафронова, у нас всех крыша чуток не на месте…

— Я терпела, — гневно зашипела Лона, резко обернувшись к Роману. — Я все надеялась, что в тебе проснется хоть какое-то уважение ко мне, Рома, но больше не могу. Не после того, как ты пришел с мальчишника явно под кайфом и перепачканный в помаде!

По залу прокатилась волна неодобрения.

— Лона… — виновато начал Роман, но сестра даже слушать не стала.

— Ия задалась вопросом, насколько сильна твоя зависимость: ты контролировал себя или не контролировал? И так и не определила, что из этого хуже. Давно надо было с тобой порвать! — рявкнула она. — Еще после того, как твой дружок накачал меня наркотиками, а ты его пытался защитить. Но я все терпела, тянула, надеялась. Потому что не видела, как оно бывает по-другому. А ведь оно бывает. Кто-то просто подстраивается и даже находит в этом плюсы. Я не думала, что есть люди, способные на это. Но они есть. Просто ты не из таких. Именно ты, Рома. Уля давно пыталась мне это сказать, почему же я не слышала? — покачала она головой и виновато обернулась на меня. Зря, конечно.

— Это все опять твоя с*ка сестра. Ну конечно, как я сразу не догадался! — тут же сориентироваться Рома и бросился на меня.

Но Понка не подпустила: очень оперативно ткнула в лицо (экс-)возлюбленного букетом. Роман споткнулся, едва устоял на ногах, а потом согнулся пополам, зал огласил душераздирающий чих, за ним — еще один.

— Ну нет, вы теперь заплатите за всю церемо-о-онию! — опомнилась несостоявшаяся свекровь.

— Да что вы говорите! Если у вашего сына есть деньги на наркотики… — тут же мужественно встал на защиту семейного бюджета отчим.

— Нет, Сафроновы определенно вдохновляют, — на удивление громко заключила Рита.

— Ага, — поддержала Иришка. — Одна рассталась с классным парнем ради политика, который упек в тюрьму жену, вторая организовала свадьбу мечты, чтобы сообщить всем родным и знакомым, что ее жених — кобель и торчок.

Благо, к тому моменту я не могла достойно ответить, так как вовсю тащила сестру к выходу, пока Рома не расправился с внезапным приступом аллергии, а мама — с потрясением. Нас попытались остановить друзья Ромы, но я так на них тявкнула, что оба парня мигом убрались с дороги. Новийский, догнавший нас у выхода из здания, очень быстро поймал такси. Мы сообща упаковали в желтую машину безразмерное платье на удивление молчаливой сестры и уселись сами.

— Сергей, а можно к тебе? — спросила я с тоской. — Пусть мама перекипит в одиночестве.

— Конечно, запросто, — крайне покладисто сказал Новийский. — Буду лично следить, чтобы вы двое еще какой-нибудь фортель не выкинули.

— И это говорит мне политик, который упек в тюрьму свою жену? — кисло поинтересовалась, я памятуя о девизе дня.

— Политик, который упек в тюрьму свою жену, девушка-камиказде, которая бросила ради него классного парня, и невеста, сбежавшая из-под венца, напоследок опозорившая жениха, — апатично заключила Лона. — Как мы, оказывается, уродливы, когда пытаемся поступать себе не во вред.

В этот момент я вспомнила, что в клатче мудро припрятана волшебная фляжка.

Лона несколько часов бестолково шагала по квартире Новийского, зависая то у картин, то у резных рам, то у антикварной люстры. Из одежды ей подошла только моя пижама. Штаны были коротковаты, и оттого сестра смотрелась еще более нелепо, но это было лучше платья, которое она поспешила сорвать, едва переступив порог.

— Злишься? — спросила я у Сергея, варившего горячий шоколад. — Теперь они знают, а свадьбы даже не было…

— Ты спросила, есть ли у меня план «Б». И я ответил, что он есть. Если мне придется им воспользоваться, тебе он ужасно не понравится. И в этом случае мы будем квиты, так что не переживай.

— Вот это утешение! — не сдержала я рвущийся наружу яд.

— Зато мы оба будем знать, что вина на тебе, и суд пойдет на уступки, — закончил он. — Держи. — Он поставил передо мной две чашки и кивнул на дверь: — Иди.

— Спасибо, что позволил Лоне здесь побыть, — вздохнула я.

— Не переживай. Попробую отыскать запасную подушку.

Вспоминая даже первые месяцы наших встреч, я понимаю, что Сергей уже тогда не без труда выносил мою семью. Для него отношения между Сафроновыми (вооруженная близость) были дикостью. У Новийских не было заведено подобное родственное единение. Сергей являлся ярчайшим представителем той золотой молодежи, которую мама и папа предпочитают учить за границей. Его самостоятельность и оторванность от родных стала естественной частью взросления, и привычка встречаться с семьей всего пару раз в месяц никак не стыковалась с нашей с Лоной близостью. А теперь представьте, он привык все делать сам: сам ломал дрова и сам налаживал испорченное, я притащила к нему домой сестру после того, как она собственным руками сорвала свадьбу, к которой готовилась не один год. С моей стороны это было глупо и недальновидно. Разумеется, это сформировало у Новийского вполне определенное впечатление о сестре.

«Уля, пойми! У меня нет двадцати лет на то, чтобы стать тебе таким же близким человеком, как Илона. Но мне нужно, чтобы ты выбирала меня хоть иногда. Сейчас, например. Мне нужна твоя поддержка тоже. Я твой муж, я должен быть «твоим» человеком. Не она!»

Исключительный яркий пример того, какие слова могли быть сказаны в запале в семье Сергея Новийского и Ульяны Сафроновой после пары- тройки лет брака. Разумеется, тогда дело было не в сорванной свадьбе или нарушении границ частной собственности — со всех сторон серьезнее, но… суть оставалась той же: я защищала Лону, Новийский реагировал на это остро. Компромисса не существовало. Сергей полагал, будто сестре нужно научиться отвечать за свои действия самостоятельно, я же утверждала, что поставить крест на всей родне и жить исключительно собственной жизнью нельзя.

Но дело в том, что для меня это не обсуждалось. Лона была рядом всегда. Меходу нами три года разницы, я даже не помню тот короткий период своей жизни, когда сестры со мной не было. Я плела ей косички и наглаживала блузки для школы. Пока мама находилась в другой комнате, это я сама подтыкала Лоне одеяло. Даже не задумывала о том, как это важно, ведь мы спали на одном раскладном диване — естественный процесс. Не поднимешь краешек с холодного пола — Лонка замерзнет, начнет возиться и разбудит меня. Не было в моей жизни комнаты, в которую можно отселить сестру и сделать вид, что такой нет. Не стань она «моим» человеком еще в глубоком детстве, мы бы просто поубивали друг друга в тех условиях, в которые были поставлены. Уроки, и те делали за одним столом! Я сидела на стуле (старшей — лучшее место!), а Лонка уютилась в кресле, упираясь коленями в подлокотник. Мы друг другу мешали, пихались локтями и клали посередине длинную линейку, чтобы «разметить» территорию. Сдвинуть ее было поводом для драки! Но вот только дело в том, что драться могла с ней я одна. Никому другому обижать сестру не разрешалось — это право вето каждого старшего ребенка.

Гадкий разбойник Ромочка обидел маленькую Лоночку, та на него накричала при всем честном народе, а грозный дракон по имени Сафри встал грудью на защиту девушки, унес и спрятал ото всех в волшебном замке, принадлежавшем доброму и великодушному принцу. Вот такой была наша сказка без хэппи энда. Сами понимаете, что не все в этой истории было гладко, раз принца с его замком приплели невесть каким боком…

— Спасибо, — сказала Лона, взяв у меня из рук кружку с шоколадом.

— Это не мне спасибо, — ответила, присаживаясь рядом с ней на диван, и заметила, как Лона многозначительно хмыкнула, глядя в сторону. — Объяснишь, что произошло?

— Мне казалось, я очень доходчиво объяснила, — резковато отозвалась сестра.

Она старательно не поворачивала ко мне головы, и я понимала, что дело куда серьезнее, чем могло показалось.

— Это как-то связано с Егором? — предположила.

Отчего-то ведь он отказался идти на свадьбу.

— Что? — искренне изумилась сестра. — Нет! Егор… — Она покачала головой. — Господи, нет, дело не в нем, хотя он тоже «молодец». Поймал меня на днях в коридоре и давай отговаривать выходить замуж. Рому приплел, эту историю с наркотиками. Потом еще сказал, что сделает для меня что угодно. Но даже если допустить, что его «что угодно» имеет место быть, оно состоит в том, что Егор раз в пару месяцев встретит меня наедине, расскажет, какая я хорошая, и снова в кусты. Смешно даже. Нет уж, тут дело только во мне и в Роме. И в том, что я сказала в ЗАГСе.

— Я твое объяснение понимаю, но почему именно сегодня? Неужели только-только глаза открылись?

— Он больше не мой, — вздрогнув ответила Лона. — Уля, мне стыдно это говорить. Не вынуждай.

— Ну уж нет, — разозлилась я. — Мне, вероятно, придется разбираться с мамой не меньше твоего. Я имею право знать причину.

Лона вдруг резко отставила горячий чашку на столик и повернулась ко мне.

— Хочешь знать, да? Ну так слушай! В день юбилея, у фонтана, я накричала на тебя, — начала она запальчиво, а в глазах засверкали слезы.

— Накричала, потому что осуждала. Говорила, что поддерживаю, что ты права, бросая Ваню, но я так не думала. Я считала, что своими претензиями в отношении него ты требуешь журавля с неба. Подумать только, захотела, чтобы к женщине относились уважительно, — она нервно рассмеялась и стерла со щек брызнувшие слезы. — Чтобы не пришлось раболепствовать, как мама, как я. Но мне показалось это таким наивным, просто до абсурда. Я решила, что ты слишком помешалась на этом уважении и, бросив Ваню, совершила ужасную ошибку. И я ждала, что ты это признаешь. Это нечестно и безнравственно, но в последние месяцы я едва выносила Рому и пожалей ты о своем выборе, это бы дало мне силы продолжать. Ведь если безупречный Ваня-свет-Гордеев не сумел удовлетворить взыскательным требованиям моей сестры, то о чем вообще говорить, чего желать? Господи, Уль, я сама чуть-чуть влюбилась, когда узнала, что это он вытащил меня из клуба, в котором Бес… — запнулась и всхлипнула. — Бесхребетный меня отравил. Было так плохо, так гадко и одиноко, я никому, кроме него не верила. Это, конечно, быстро прошло и смешно сейчас вспоминать, но он остался моим героем, — на этом месте Лона окончательно разрыдалась. — А ты взяла и бросила моего героя, сказав, что он недостаточно хорошо к тебе относится. Я правда думала, что ты свихнулась.

А потом я узнала, что вы с Новийским… — продолжить она не смогла. — И мне стало еще хуже. Ты и не думала жалеть о Ване, напротив, ты сказала, что счастлива. Я этого не поняла. Не говорю, что Сергей плохой, но он пугает. Его род деятельности, его дом, эти костюмы на заказ, манера держаться… Ты сказала, что он скрывает ваши отношения ради карьеры, и я за тебя испугалась. Уль, только в одном из десяти случаев за словами «давай никому не будем о нас рассказывать» не таится ничего постыдного. А ты еще иногда такая наивная и упрямая — з-задушить хочется! Швырнула мне вязанку обвинений в лицо, и перестала разговаривать, — хлюпнув носом, Лона послала мне полный обиды взгляд. — Но потом… потом Сергей позвонил мне сам и попросил разрешения прийти на свадьбу. Сказал, что все это ради тебя. Тебе это важно, и вот он здесь, несмотря на очевидную глупость затеи. В этот момент я поняла, что, пусть мне тяжело признать, но ты в своем упрямом нежелании смиряться с обстоятельствами каждый раз оказываешься права. Сказала, что с тебя хватит невнимательности Ивана Гордеева и нашла человека, который действительно тебя слушает. Вот так, — щелкнула она пальцами, обозначая мнимую легкость наших отношений с Сергеем. — А я все еще сжимаю зубы и терплю липкие приставания подвыпившего (и не только) Романа, состирываю с его рубашки помаду ночью, пока свекровь не увидела. Стыдно же будет, если опять скажут, что я во всем сама виновата и недостаточно хороша для Ромы. Ни морально, ни материально, ни в постели, ни вообще. Руководствуясь маминым примером, я опускала и опускала планку, пока не поняла, что такую девушку никто уважать не станет — не за что. Вот почему я сегодня так безобразно сорвала свадьбу. Я действительно хотела, чтобы весь мир знал, какой кобель и торчок мой жених. Мне было необходимо почувствовать себя выше, выше хоть чего- нибудь. Ромы, свадьбы, мнения собравшихся… Просто поступить так, как хочется. Не склонить голову еще ниже, а рискнуть и выиграть. Это все, Уля. И больше мы говорить о свадьбе не станем!

Я не могу вспоминать тот разговор без слез.

Черт же тебя дери, Лона, если бы ты действительно нашла силы принять и полюбить себя, мы бы избежали множества проблем, и наш с Сергеем брак выстоял бы, но увы. Ты продержалась в своей вере недолго.