Евгений Махонин. Похоже, тут все при делах

Я минуты три от силы беззаботно бултыхался в теплой тропической водичке. Внизу белый песок, изумрудные водоросли и прочая икебана. Вокруг стаи экзотических разноцветных рыбок. Красота. Но потом я загреб чуть подальше и сначала почувствовал, а потом увидел. Глаза снизу. Голодные глаза. Неприятная ситуация, когда тебя — незаурядную личность — рассматривают как рядовую жратву. То, что Спириус плавает рядом с обнаженным полуметровым свиноколом, куражу никак не добавляло. Я еще минуту стоически держал масть — все-таки хороший понт слаще говядины, но потом развернулся и с морозцем, прошедшим по коже, полындал в направлении пляжа. Вышел на песок, отфыркиваясь и слегка подрагивая отнюдь не от холода. Спириус подошел к куче своих вещей, достал из сумки какую-то ветошь и принялся бережно протирать свой кишкоправ. Такое отношение к оружию с его стороны мне понравилось.

— Видел? — буднично поинтересовался он.

— Угу. Что это было?

— Русалки.

— Что-то они отличаются от картинок в детских книжках…

— Что есть, то есть. У нас это местечко так и называется — Бухта Женской Любви.

— Романтично…

— Философски, — угрюмо буркнул греющий уши Андрюха.

— Спасибо, что прикрыл. Если бы не твоя пика…

— Кинжал тут ни при чем. У меня седьмой левел Ведьминого Контроля. Это не дает мне над ними полной власти, но удерживать на расстоянии помогает.

— А нож тогда на кой брал? — не унимался я.

— Ну-у-у, понимаешь, — протянул Спириус и вдруг озорно мне подмигнул: — Аппетит-то мне удалось отбить, но от зрелища такого самца они чисто по-женски могли не выдержать!

Положительно, этот чувак, после того как перестал изображать из себя эпического героя, начал мне нравиться.

Мы быстро собрались. Слетевший с пальмы пеликан-переросток аккуратно прикопал остатки нашего пикничка (такое отношение к матери-природе мне также пришлось по душе), и мы двинули в направлении города. В ветвях деревьев бесновались попугаи, мартышки, гусеницы, аллигаторы (ой, что-то я загнул, у меня такое бывает) и другие иллюстрации из книжек по природоведению. Часика два мы маршировали, а Спириус по ходу экскурсии на примерах очередного высунувшегося из леса мурла пояснял местные обычаи. Кто кого тут может на гуляш покрошить и кто от кого бегает. Один раз он серьезно напрягся, когда по звериной тропе впереди протопала небольшая туша размером с микроавтобус и скрылась за поворотом. Через несколько секунд кто-то из глубины леса сказал громкое «ам», и когда мы дошли до ближайшей поляны, там уже вовсю шла делюга лучших филейных частей пробежавшего перед нами бедолаги. Пара нетопырей, больше похожих на оборудованных крыльями кабанов, какие-то козлоногие субъекты с хвостатыми задницами, еще несколько не менее странных созданий из сна живодера — все как по команде повернули свои рыла, стоило нам показаться из чащи. Спириус вытянул в их направлении растопыренную ладонь, как бы говоря: «Спокойно, товарищи. Все без палева продолжают прерванный прием пищи». Жуткая компания, словно это ей и было нужно, тут же снова занялась своими грязными делишками, а у меня мелькнула мысль: будь мы тут с Андрюхой одни — наверняка так просто не отделались бы. Спириус же тактично провел нас по краю поляны, и мы запросто потопали дальше. То еще, видать, нескучное местечко — эти джунгли.

Еще через полчасика, ровно к тому моменту, когда нас можно было выжимать от лесной влаги, напитавшей до отказа наши шмотки, заросли деревьев, которые тут принято называть лесом, кончились. Мы с Андрюхой, не сговариваясь, тут же с отвращением стянули со ступней промокшие и покрытые жирным слоем грязи носки. Я надел шлепанцы, которые предусмотрительно нес в руках, а мой приятель так и остался босиком, словно Лев Толстой. Спириус флегматично наблюдал за нашими манипуляциями. Впереди открылась живописная долина, покрытая обширными полями, посевами и виноградниками. У края возделываемой земли стоял вооруженный дозор человек из десяти воинов в легких туниках, с длинными копьями и прямоугольными щитами. Ну как стоял… скорее, полулежал и вальяжно попивал вино из бурдюков. Все ясно — защищали крестьян от трущобной нечисти, тут можно было и не объяснять. Увидев Спириуса, солдаты мгновенно перестали травить баланду, с похвальной живостью повскакали с мест, дружно салютуя ему вытянутыми правыми руками. Меня, признаться, слегка покоробило. У меня дед в войну кровь проливал, а тут… Андрей наклонился к Спириусу и вполголоса спросил:

— Рим?

Тот согласно качнул головой, и я осознал, что не врубился в ситуацию.

Главный дядя из дозора, по комплекции, росту и выражению физиономии напоминавший средних размеров носорога, почтительно подкатил к Спириусу для доклада. То, мол, и се, особых происшествий за время несения службы не было, столько-то диких свиней истребили, столько-то из них при виде наших бравых молодцов сами умерли в жутких корчах от испуга. Спириус с достоинством принял донесение, отдал несколько высокоумных, но ни на фиг не нужных распоряжений, да что там — форс перед нами держал! — и потащил нас дальше. Потом мы долго продвигались вдоль всяких культурных зеленых насаждений: фруктовых садов, огородов, полей с разными злаками. Там и сям суетились работники, таскали корзины, грузили телеги, запряженные здоровенными волами. Или буйволами — я не силен в сельском хозяйстве. Процессом руководило несколько надутых индюков верхом на маленьких вислоухих осликах, причем физиономии и тех и других выражали одинаковую степень пофигизма по отношению к происходящему. Зато длинные бичи-пятихвостки в здоровенных лапах этих перекормышей красноречиво свидетельствовали о статусе своих хозяев-надзирателей.

Девушки с полей одаривали нас застенчивыми взглядами, и я даже приметил там пару вполне симпатичных мордашек.

— Битва за урожай в самом разгаре? — спросил Спириуса.

— У нас так постоянно. Сезонные колебания погоды невелики. — Диалог со стражником опять превратил его из нормального парня в надменного истукана.

— Используете рабский труд? — уточнил Андрей.

— Не совсем. В нашей политической системе есть существенные отличия от рабовладельческого строя. Скорее здесь вы наблюдаете одну из форм крепостного права, — ответил Спириус, но как-то уклончиво.

Видимо, данная тема была ему не по нутру.

— А эти барышни… они кто? — Я невольно следил взглядом за грациозными движениями крестьянок.

— Юниты. Мобы.

— Это типа… — с сомнением начал я, но Спириус меня довольно бесцеремонно перебил:

— Это проявления Мидгарда. Так сказать, его порождения. Их количество в локации константно.

— А как они на предмет… ну-у-у… ты меня, думаю, понял…

— Запросто. Только у нас большинство на предмет развлечений предпочитает живых людей. С ними оно как-то интересней, — не подумав, брякнул он и прикусил язык, глянув на Андрюху.

Тот от этих слов стал темнее тучи.

— Вроде и эти не мертвые, — фыркнул я и тут же сам захлопнул пасть. Не ту мы сейчас избрали тему. Надо будет ее потом основательно обкашлять.

— Это на любителя. Кому что нравится. Некоторые и вправду завели себе гаремы из юниток. И, между прочим, считают их и впрямь более настоящими, чем… — не унимался Спириус.

— Я понял тебя, друган, — теперь уже я его оборвал, не желая вновь наступать другу на больную мозоль.

— Кстати, судя по бешеному аллюру ее лошади, я сейчас буду иметь честь представить вас одному из украшений местного женского пантеона. Юстина, глава морской Ветви Веймаров, грядет к нам собственной персоной. — Спириус вытянул руку в направлении пыльного облака на дороге, из которого и впрямь высовывалась очумевшая от скачки кобылья морда.

— Начал ты хорошо, но потом залез в какие-то дебри…

— Ты, главное, фиксируй информацию, а потом уже въедешь, что к чему, — хмыкнул Спириус, вновь становясь нормальным чуваком. Андрюха с живым интересом наблюдал за приближением пыльного объекта, который остановился в пяти шагах и действительно распался на девушку и лошадь. Коняга была удивительным созданием, но всадница ее затмевала.

Прими мою душу, Господи, я умираю. Вот это Юстина. Алмазная королевна, ни дать ни взять! У меня аж дар речи пропал. Высокая, стройная. Кожа цвета персика, а волосы цвета плавящейся меди. Хочешь не хочешь, а станешь поэтом, описывая это чудо природы. Одежда. Хм, тут и не скажешь — то ли она еще не одета, то ли уже наполовину кем-то раздета. На голове какая-то бронзовая женская приблуда, отбрасывающая волосы назад, чтобы они не падали на щеки, а струились водопадом по спине. На теле что-то типа легкого кожаного панциря, переходящего в мини-юбку. Не знаю, что там панцирь защищал, но то, что выгодно демонстрировал открытые места и намекал на закрытые — это факт. На ногах высокие сапоги для верховой езды из чьей-то чешуйчатой кожи. За широким поясом короткий тяжелый меч в дорогих ножнах с серебряной отделкой. Валькирия! Ожившая обложка журнала! Короче, она была красива, как секретарша, не умеющая печатать на компьютере. Нам бы такую с собой в деревню на шашлыки, тогда пеликана можно уже и не брать. Амазонка весело хлопнула своего экзотического конягу по крупу, отчего бедный присел, и невесомой походкой подошла к Спириусу.

— Авгур, на рассвете мои люди прижали к восточному берегу две каперские либурны. Мерзавцы заштилевали, но потом поймали бейвинд и попытались прорваться в открытое море. Их зацепили сначала гарпахами, а потом подтянули абордажными крючьями. Мы взяли живыми около шестидесяти юнитов. Среди противников находились три Игрока — все дакийцы. Они ожесточенно отбивались и были уничтожены. Пришлось издалека нашпиговать их арбалетными болтами. С нашей стороны потерь Игроков нет. Выбыло девятнадцать мобов. Как поступить с пленными?

— Главарей выявить и казнить. Остальных забрить в рекруты. На первое время пошлите их вглубь острова, подальше от воды. Ты думаешь, началось?

— Вряд ли. Обычное дело — контрабанда, набеги на береговые поселения. Жажда легкой наживы.

Я был так очарован всадницей, что забыл про лошадь, а ей тоже следовало отдать должное. Морда вполне себе лошадиная. По-человечески глумливая. Ног тоже четыре, но куриных. Или страусиных, что вернее. На мощных пальцах у зверя росли короткие толстые когти. Животное, похоже, умело очень быстро бегать и больно пинаться. Наверное, после куриных ног и не следует добавлять, что вместо шерсти бока скакуна покрывали мелкие, отливающие синевой металла перья. На ощупь гладкие и мягкие. Ссадив наездницу, иноходец принялся деловито рыться когтями на обочине дороги, выискивая для себя корешки. Комья земли шрапнелью разлетались в разные стороны.

Пока они трещали о своем, я, чтобы не стоять рядом дурнем, не без опаски подошел к кобыле и взялся за луку высокого седла, украшенного золотой вышивкой. Тут же был приторочен боевой лук и колчан со стрелами. Я не шибко знаком с подобными штуками, но сразу въехал, что это настоящее оружие, и не из дешевых. Округлые плечи лука были отполированы не инструментом мастера, а ладонями стрелка. Я не удержался и потрогал его, сразу же поймав на себе гневный взгляд прекрасной воительницы. Видимо, прикасаться к чужому оружию здесь было не принято.

— Девушка, как вы смотрите на то, чтобы дать мне несколько уроков стрельбы. Собираюсь посвятить этому делу свою тутошнюю карьеру. У меня, говорят, отличный глаз. А некоторые девушки утверждают, что даже оба. Глядишь, может, и я вас чему-нибудь обучу.

Она посмотрела на меня как на какую-нибудь мокрицу, не удостоив ответом. Кивком попрощалась с Авгуром, подошла к лошади, отстранила меня небрежным движением розового пальчика, от чего я тут же очутился на пыльной земле сидящим на пятой точке. Выглядел я комично, не скрою, но вид ее посадки в седло с моей точки обзора скомпенсировал все неудобства. В Реальности я смотрелся совсем даже ничего себе, но, конечно, куда мне, здоровому мужику средних лет, тягаться тут с бронзовокожим полубогом с кубиками на пузе. Особенный шарм и колорит моей личности наверняка придавали бледные босые ноги, вдетые в клетчатые домашние тапочки с плюшевыми зайчиками. Спириус — олень неловкий, мог же заставить нас обуться перед погружением! Но ничего, с десятого левела можно поменять внешность. Вот тогда и посчитаем, у кого кубиков окажется больше. И на подставки что-нибудь более респектабельное напялим. Сегодня же. Андрюха, еле удерживаясь от смеха, подал мне руку. На Спириуса тоже нахлынул приступ веселья.

— Глаза не сломал? — невинно поинтересовался Андрей, поднимая мою тушку с обочины. — Э-эх! Вижу, брат, что тебя швырнули на гвозди на самом что ни на есть деликатном сентиментально-документальном уровне.

— Ладно-ладно, прикалывайтесь, ехидны, — проворчал я, но не удержался и расхохотался сам.

Вот так ситуация! Спириус важно откашлялся, показывая, что сейчас произнесет что-то чрезвычайно мудрое:

— Значит, так, граждане. Привыкайте, кстати, это у нас официальное обращение Игроков друг другу. Мы направляемся к оружейной лавке Африкана, и до нее осталась пара миль ходу. Там мы вам выберем доспехи и оружие на первое время. Настоятельно советую использовать время пути, чтобы обдумать свою специализацию. Что вы сейчас возьмете в руки, то и будете развивать.

— То есть потом на ходу переобуться не получится, если вдруг сейчас лопухнемся с выбором? — насторожился я.

— Нет, почему же. Это можно. Но нежелательно. Лучше бы вам определиться сразу. Потом пойдем в местную корчму и отметим это дело. Насчет левелов я погорячился — будет с вас на сегодня впечатлений. А вот завтра уже начнутся полноценные тренировки в Кровавом Лабиринте.

Оп-па на! Значит, сейчас нам с Андрюхой предстояло рассосаться «по мастям и областям». Что же, данное дело нужно было срочно обмуслякать. Молодец, Андрюха, за все время слова не проронил, все впитывал, как губка, пока я дурака валял. Но он у нас со школы заучкой был. Зато человеком потом стал, не то что многие другие. А вообще мне здесь чем дальше, тем больше нравилось. Вокруг, куда ни глянь, сплошные пейзажи. И какой-то порядок во всем ощущался, на удивление. И красиво, и по уму, ей-богу. Короче, тут, похоже, все при делах. Ну ничего, мы с Андрюхой тоже себе местечко найдем, не хуже прочих. В Реальности еще не такие косточки разгрызали.

— Веди нас, Авгур, в свой оружейный супермаркет, как-нибудь прорвемся!

Андрей Винокуров. Время браться за оружие

Женька ляпнул насчет супермаркета и, как оказалось, не слишком погрешил против истины. Перед нами было приземистое длинное здание барачного типа из добротно обтесанного дикого камня. Никаких тебе красивостей типа резных наличников. Все строго и солидно, как полагается серьезному заведению. Одно из двух — или склад стеклотары, или похоронное бюро. Хозяин, Африкан — среднего роста приземистый мужик совсем не героической наружности. Кряжистый, ухватистый, с продувной физиономией завзятого торгаша. Представьте себе древнего ростовщика, ведущего разные темные дела, но умеющего за себя постоять, и не ошибетесь. Игрок. Позже я узнал, что он из той породы людей, именуемых крафтерами, для кого торговля и экономика важнее войны, любви и приключений. Зато он ежемесячно выводил в реал такие суммы, что о-го-го. Молодчик, одним словом. Он лично нас встретил, провел по залу, показал товар. Тут, похоже, оказалось собрано все, что могло как-то навредить великому творению божьему или защитить оное. Одних видов копий выставлено было столько, что хватило бы в Реальности на кованый забор для средней руки коммерческого банка.

Вот и наступило для нас с Женькой время «Ч». Время, когда предстояло сделать выбор и взять в руки оружие, с которым потом мы долго не расстанемся. Мой приятель сразу ухватил в руки лук. Чары этой рыжей фемины явно не прошли для него даром, хотя девица в его направлении даже бровью не повела. Как и в моем. Но мне, в отличие от Женьки, этот вопрос в данный отрезок времени был абсолютно фиолетовым. Африкан добродушно посмеялся, забрал лук и предложил выбрать образец из другой оружейной стойки. Взятый Женькой оказался для двадцатого левела. Новичок из него даже стрекозу не собьет. Тупо не хватит силенок, чтобы тетиву натянуть. Потом Женя уцепил длинный японский лук юми, но по совету Спириуса также отложил его в сторону и в конце концов остановился на небольшом тугом скифском луке с округлыми плечами, предназначенном для ближнего боя. Логично: нам предстоит, по сути, диверсионная операция, а не война в составе пехотного строя. Вторым оружием был выбран грозный шотландский палаш горцев — Highland broadsword с корзинчатой гардой, широким лезвием. То что надо. Если требуется кому-нибудь сделать больно. На тело ему сначала примерили стеганый поддоспешник, а сверху надели безрукавный колонтарь, состоящий из пластин, соединенных кольчужными звеньями. И то верно — раз выбрал лук, изволь держать руки свободными. Дальше он ушел присматривать шапку, пояс и сандалии, а Спириус с Африканом плотно занялись моей персоной. Со мной им было и легче, и тяжелее. Легче — потому что я уже четко решил, что возьму. Тяжелее — потому что меня с моего выбора, как оказалось, фиг сдвинешь. Я взял два оружия ближнего боя. В одну руку — валлонскую шпагу, в другую — чекан. Легких противников я собрался колоть, а плотно упакованных доставать топором по тыкве. Я категорически отказался от кольчуги или лат и предпочел легкий кожаный панцирь. Ну на кой мне снижать маневренность и пытаться прикрыть свою шкуру, когда я держу в руках чекан и шпагу, которыми можно сблокировать удар. Зато настоял на плотных защитных наручах. Будет жарко, но я стерплю. Важнее оставить руки целыми. Африкан философски пожал плечами, а Спириус пожевал свою губу и сказал: «Наверное, в этом что-то есть. Что ж, поживем — увидим». К оружию по моей просьбе подобрали добротные легкие деревянные ножны, которые крепились на спине посредством опоясывающего ремня, причем я сразу же умудрился поцарапать чеканом плечо. Но ничего — привыкну, зато руки не заняты и по ногам ничего не волочится.

Мы закончили экипировку, Спириус расплатился. Счет составил двенадцать сестерциев. Я решил запомнить цифру, чтобы потом как-нибудь законвертировать ее в голове. Африкан кликнул слугу, шустрого коротышку-бородача, и предложил закрепить сделку кувшином холодного вина с его виноградников. Отличная идея, с учетом того, что нам за день основательно напекло голову жаркое баркидское солнце. Мы расположились в теньке за накрытым столом на заднем дворике магазина, хлебнули вина, хором признали его отменные вкусовые качества и повели неторопливую беседу.

Сначала Африкан начал задавать наводящие вопросы насчет нас — мол, кто такие, как попали в Мидгард, но Спириус довольно ловко съехал с темы, и я это оценил. Дошлый квадратный дядька Африкан кроме оружия вполне мог торговать еще и информацией, а нам лишняя огласка в нашем деле была совершенно ни к чему. Потом в угоду хозяину мы потрепались «за экономику и торговлю». Я узнал, что оружие и артефакты (это такие бирюльки, что дают усиление прокачанным навыкам) изготавливают местные реликтовые племена — блеммии и панотии. По понедельникам в Мидгарде самопроизвольно возникает куча разных ресурсов, которые служат меновым товаром, в том числе и болванки для артефактов и снаряжения, из которых аборигены производят изделия на потребу всего народонаселения. Африкан посетовал на свой баркидский филиал — уже два месяца от него не было ни слуху ни духу. Я взял это дело на заметку как возможную легенду для поездки в Баркид. Повод для визита вполне убедительный — за такое сразу голову срубить никак не должны. Бизнес — он в любом мире штука уважаемая. Потом мы откланялись. Чувствовалось, что Спириус не хочет тут задерживаться дольше, чем диктуют правила вежливости. Африкан заявил, что всегда будет рад нас видеть, и вскоре мы станем его постоянными гостями — с десятого левела нам придется обменивать шмотки на более мощные, да и артефакты уже можно будет начать присматривать. Раньше десятого уровня усилители просто не работают. Как говорится: деньги будут — заходите.

Через десять минут мы шли по окраине города, до зубов вооруженные и гордые собой, как дети, получившие от Деда Мороза в подарок железную дорогу. Махора так и подмывало попробовать лук в деле на какой-нибудь вороне, но он себя, хоть и с трудом, охолаживал. Спириус смотрел на нас с улыбкой, но внутри, наверное, ржал до коликов. Городок был ничего себе — смесь античных Афин с Урюпинском. Низенькие глинобитные хижины и дома из песчаника, побеленные известкой, соседствовали с респектабельными «палаццо». Во дворах — оливковые и персиковые деревья. Периодически попадалась живность в виде свиней или взъерошенных пятнистых коз. Одну такую, беззастенчиво плюющую свысока на труды Ньютона, мы даже заметили в двух метрах от земли, верхом на каштане, преспокойно жующей его темно-зеленую листву. Народу попадалось немного. В основном лоточники со всякой снедью да снующие туда-сюда ремесленники в промасленных фартуках. Один раз восемь юнитов протащили мимо нас крытый паланкин с каким-то вельможей. Окна портшеза были наглухо завешены цветными портьерами, но при виде нашей компании их сдвинули в сторону, и Спириусу из него сделала приветственный жест алебастровая женская ручка с драгоценными колечками на тоненьких пальчиках. За ручкой последовала изящная белокурая головка. Мы с Женькой приросли к земле. Не каждый день удается вживе лицезреть Мэрилин Монро собственной персоной! Дамочка, довольная нашей реакцией, кокетливо захихикала и скрылась в глубине носилок.

— Это кто такая? — взвился Женька.

— Да так, — уклончиво ответил Спириус. — Одна любительница острых ощущений.

— Познакомишь?

— Легко. Уже год тут, а все еще десятого уровня. Дошла до изменения внешности, и все. Дальнейшее продвижение в ранге ее совершенно не интересует. А вот любовь и романтика — очень интересуют. Она второй раз десятая. До этого также разменяла десятку, стала Мэрилин Монро и поставила себе цель — соблазнить всех мужчин острова. Добилась своего, да и потом не остановилась на достигнутом, а продолжила в том же духе. Пока на одной охоте с ней не случился прискорбный несчастный случай. Сразу у нескольких женщин в результате оплошности сработали спусковые вороты арбалетов. Четыре болта между лопаток. Очень кучно вошли. И вот теперь она снова десятая и снова — Мэрилин. Упорная девушка.

— Частолюбивая и экстравакантная, — поддакнул Женька. — Но меня это устраивает.

— Актерская внешность очень популярна? — спросил я.

Теперь, присмотревшись к Спириусу, я нашел в нем некоторые черты молодого Кирка Дугласа.

— Да как сказать, — задумчиво произнес он. — Пару лет назад была в моде. Потом стало считаться зазорным быть копией чьей-то личины. Хотя многие неосознанно копируют свои идеалы. На Альба Лонга еще очень лояльно к этому относятся. В Баркиде или Дакии можно за подобные штуки подвергнуться публичному осмеянию. Беатриса — а вы ее только что видели — в своем упорстве подражания скорее исключение, чем правило.

— Юстина не такая? — невинно поинтересовался Женя.

— Что ты, — отмахнулся Спириус. — Юстина совсем не такая. Она — гордость Альба Лонга. Ей очень сложно понравиться.

— Да ладно, — засомневался мой друг. — Девственница ничем не лучше развратницы. Обе думают, в сущности, об одном и том же. Все такие. Даже твоя амазонка.

— Ну, до этого не дошло, — хмыкнул Авгур. — Юстина строгая, но совсем не синий чулок.

Там же, на одной из улочек, я впервые увидел блеммий. Два невообразимо ушастых создания понуро толкали перед собой тачку с каким-то хламом.

— Чебурашки артефакты на продажу везут, — пояснил Авгур. — У них цены намного ниже, чем в оружейных лавках, но тут можно нарваться на всякую подставу.

— Это типа кидалова или что? — тут же заинтересовался Женька.

— Это типа купишь фигню, которая или работает через раз, или вообще — не але. А в бою, бывает, на это крепко рассчитываешь. Вот мы и пришли. Это термопола — заведение среднего класса. Есть еще попиньи и виннерои, тоже из этой серии. В центр города мы сегодня не идем — не хочу пока вас светить перед народом. Потом объясню почему.

Где-то вдалеке гулко ударил колокол. Мы насторожились, но Спириус растолковал, что это всего лишь сигнал к открытию публичных терм — это что-то типа наших саун со спа-массажем. Кабак оказался обыкновенным навесом, под которым рядами были поставлены дощатые столы с деревянными лавками. Тщательно отполированная древесина ярко-красного цвета смотрелась просто, но симпатично. Со свободными местами оказались проблемы, но Спириус просто указал пальцем на понравившийся стол, и оттуда мгновенно выпроводили каких-то оборванцев. Люди здесь были в почете, что и говорить. Видно, что к нам относились с изрядной долей не только уважения, но и испуга. Хозяин, пожилой плешивый дядя с головой как пистолетная пуля, умелся внутрь кабака распоряжаться, и его у нашего стола сменила симпатичная барышня, невысокая, но ладненькая, со стройной фигуркой, проглядывающей из-под мешковатого передника. Свеженькая, как клеверный листок после дождя, она, мило смущаясь, принимала наш заказ.

— Принеси-ка нам жареного ягненка с овощами, головку козьего сыра с пряностями, капустный салат с медом и пару кувшинов холодного вина. Если есть что-то особенное, можешь предложить. — Спириус говорил по-деловому, но в его речи сквозили оттенки надменности и легкого презрения к простолюдинам. Я подумал, что так тут, наверное, принято. Люди, Игроки — Высшая раса, Хозяева Мира.

— Если высокородные господа позволят, я хотела бы предложить глобули с устрицами. Их только что испекли на кухне, — скромно опустив глазки в пол, произнесла девушка.

— И сама почаще подходи, посиди с народом, нам с тобой будет веселее, — ввернул Женька.

Барышня вспыхнула до корней иссиня-черных волос и с торопливым поклоном отступила к барной стойке.

— Ну зачем ты так, — шутливо заметил Спириус. — Эта бедняга теперь неделю спать не будет. Сам гражданин на нее обратил внимание. Это большая честь. Теперь она от нас ни на шаг не отойдет.

— Жениться-то хоть не придется, ежели что? — ухмыльнулся мой приятель. — А то я почему-то при виде любой симпатичной девушки чувствую себя подлецом.

— Насчет женитьбы — это вряд ли. Хотя она, по-моему, дочка хозяина. Тут все как в жизни. Ну, в Реальности, я имею в виду. Советую — сначала присмотрись, а потом пускайся во все тяжкие. В центре есть, кстати, пара очень приличных лупанариев. Рекомендую.

— Лупанарии? Это где на Луну смотрят?

— И туда тоже, я тебе потом объясню, — пообещал я Жене, потому что Спириус мучительно пытался сдержать пароксизмы смеха. Наконец он с усилием вытолкнул набранный в легкие воздух и призвал нас к вниманию:

— Ладно. Теперь к делу. Сейчас едим, пьем, гуляем. Можете себя ни в чем не ограничивать, в Реальности похмелья не будет, но помните — завтра у вас здесь первые испытания. Надо быть в форме. Потом на выход. Входят в Мидгард со своего компа, выходят через Камни Иммерсии, или Камни Выхода. Их на Альба Лонга пять — в центре города и по окраинам острова. Сразу после того как доберусь домой, пришлю на мыло все материалы по нашей локации. Карта острова, карта Баркида, флора, фауна, обычаи и законы, древо навыков и варианты их прокачки, оружие и артефакты, наставления по морскому делу, отдельная вводная лекция по Альба Лонга — экономика, ресурсы, принципы крафтинга, политическое устройство, вывод и ввод денег, Ветвь Веймаров и Лига Эквитов.

— Веймаров? Это откуда Юстина? — оживился Женька.

— Да. Все в методичках. Изучите внимательно. Не знаю, какие у вас планы на завтра в реале, но настоятельно рекомендую все отменить и плотно засесть за учебники. Иначе здесь можете нарваться на крупные неприятности. Потом, после получения ключей, мы вас подключим к временному парадоксу, тогда времени будет навалом. А пока используйте его рационально. Завтра пойдем в Кровавый Лабиринт. У нас его называют еще Лабиринтом Новичков. Там придется убивать.

— Людей? — нахмурился я.

— Нет. Всяких монстров и смрадных гадин. В основном — насекомых и паукообразных. Они там для этого и существуют. Лабиринт проходят все. Пройдете и вы, тем более что будете вдвоем. На выходе станете третьими или четвертыми левелами. Это значит, что придется брать навыки. Изучите, как это делается. Обдумайте свой выбор.

— Может, что присоветуешь? — предложил я.

— Нет, — категорически ответил Спириус. — Это против правил. Это должен быть ваш и только ваш выбор. А теперь — пора немного расслабиться…