Вдали Дилморон и Ниама суетились над приготовлением ужина. Мне было забавно наблюдать высоких господ за таким несвойственным их положению занятием. Но, надо отдать должное, демонесса отлично справлялась с ролью хозяйки. Приготовленная ею дичь была вкусной, а принц каждый вечер нахваливал овощные салаты. Мы же с Махором постоянно были очень заняты. Отчасти охотой, но в основном — моими тренировками. Баркидец не жалел времени и усилий, чтобы сделать из бывшего коротышки Гонзо грозную боевую машину.

— Туловище у тебя здоровое. Рожу в полгазеты не завернешь. А с боевым духом проблемы, — Махор придирчиво осмотрел мою боевую стойку, подправил локоть и угол наклона щита. — Тебе нужно стать большим, Гонзо. Понимаешь? Внутри боевого таракана до сих пор живет маленький лягушонок.

— Если бы все стали большими в мире не осталось бы королей и диктаторов.

— Ха. Неожиданный заход, — баркидец отошел на пару шагов, с сомнением покачал головой. — Нет, ты не грозный, ты — растерянный. Ну — ка, опусти башку. Попробуй смотреть на мир исподлобья.

Я перегруппировался и придал рылу максимально угрожающее выражение. Сомкнул наполовину шторки надбровных дуг, приподнял верхнюю губу, обнажая клыки. Жаль, что я не видел себя в зеркале: в стальном армете, кольчужной рубашке, с гоплитским щитом и шипастым моргенштерном в руках.

— О! Мы нашли образ! Какой симпатяга. Тут, пожалуй, и дракон может впасть в глубокое смущение. Приступим, — Махор обнажил палаш и правым вольтом легко выбил у меня из рук палицу. — Ну, что ты как девочка? Держи крепче.

Новая попытка. Я неуклюже ударил навстречу. Наши орудья сшиблись. Махор отлетел в сторону.

— Ого, — он поправил шлем и вновь поднял клинок. — Продолжаем.

Через полчаса мой учитель вспотел, как загнанная мышь. Я мало что понимал, но старался изо всех сил. Баркидец устало опустил палаш и подошел ко мне вплотную. Мое тело, как заведенное, вновь ощетинилось шипами.

— Стопэ. Хватит на сегодня.

Махор удовлетворенно хлопнул меня по плечевым костяным пластинам:

— Как твой сенсэй, я взвесил все варианты и думаю, что тебе подойдет следующий стиль поединка: верещишь, подпрыгиваешь и быстро бежишь. Эту естественную броню на раз не разрубить. Пока противник соображает, с какой стороны подобраться и как ловчее тебя завалить, ты сносишь его с копыт, топчешь и методично доводишь булавой до состояния однородной массы. Данная тактика канает, если соперник не слишком высокого уровня, потому как серьезный специалист за минуту разберется в твоей анатомии и мы получим Гонзо в расчлененном виде. Так вот — при встрече с кем — то типа меня, твоя тактика с верещанием также годится, но бежишь ты в обратную от неприятеля сторону. Усвоил?

— А как я пойму, что он пятидесятого левела? И что такое «левел» в принципе?

— Хм, — Махор задумался. — Полагаю, что лучше будет просто поинтересоваться. Человек тебе ответит без проблем. Это нормально, когда перед поединком данный вопрос выносится на повестку. Так меньше вариантов случайно уложить новичка и огрести потом всеобщее презрение. А с нелюдями действуй по обстоятельствам. Главное — начинай сразу. Не давай себе времени испугаться. Остальное приложится. Так все герои поступают.

— Правда?

— Ко — о–нечно! Я — то знаю! Ладно, пойдем к костру — вон Дилморон нам рукой машет. Уже соскучился.

Мы второй день тащились в сторону Корентина, крупнейшего нейтрального города Сферы. Маршировали по дороге, или параллельно ей. Старались передвигаться скрытно, обходя деревни и хутора, которых становилось все больше и больше. Наконец — то наша группа добралась до обжитых мест. Всего в паре дней пути после Корентин начинались корни Великого Древа, а там и до основания Центрального тракта Иггдрасиля рукой подать.

А потом, в полдень следующего дня, кончился лес. Мы вчетвером стояли на пригорке и обозревали желтеющие посевами распаханные поля, луга, искрящиеся малахитом кормовых трав.

— Нет, что бы вы ни говорили, господа хорошие, без разведки вперед гнать стремно, — высказался Махор. — Слишком культурно тут все, аж противно. Надо сначала разнюхать что к чему, а уж потом — в петлю лезть.

— Согласна, — поддержала баркидца Ниама. — Необходимо выслать для рекогносцировки тебя вместе с Гонзо. Мы с принцем отойдем назад в чащу и будем дожидаться вашего возвращения. Захватите деньги. Если все тихо, прикупите в ближайшем поселке карету и вернетесь за нами. В ней и будем продвигаться дальше. Меня абсолютно не убеждают слова эльфов и их гарантии.

А я вот не согласен. Демонесса просто хочет побыть с Дилмороном наедине, понимая, что в дальнейшем такого случая может и не представиться. Они и так часто уходят вдвоем от бивачного костра, ведут разговоры. Иногда я сопровождаю их, иногда хозяин отсылается меня к Махору. Ловлю слова людей, размышляю, пытаюсь разгадать свое будущее. Вот вчера, к примеру, между ними состоялся вообще непонятный диалог:

— Какая ты в реале? — вот что он имел в виду?

— Запрещенный вопрос! Но…

— Что «но»?

— Каждый мужчина все равно стремится его задать.

— Ха — ха. Теперь я, наверное, должен спросить: «и много у тебя их было — таких допросчиков?» Или нет: «я — не каждый!». Возмущенно и обиженно. Меня жалеют, гладят по головке. Такая тактика заманивания на минное поле очень распространена у девушек!

— Фу, как не стыдно!

— Нет, а если серьезно? Ты же знаешь, что в последнее время считается неправильным менять в Мидгарде пол. Люди стремятся взять за основу свою земную сущность и слегка подправить то, что не удалось реализовать в реале. Так вот я не исключение. Мой мидгардский образ не далеко ушел от меня натурального.

— Там ты тоже минотавром?

— Нет. Мне тридцать один год, я чуть выше среднего роста, шатен. А ты?

— Вы, мужчины, берете наше тело, используете его для своего удовольствия, но оставьте в покое хотя бы душу.

— Вот как ты заговорила…

— Не торопись, Дилморон. Пожалуйста, не торопись.

Что они имели в виду? Мне грустно от того, что принц совсем отдалился от своего преданного слуги. Девушка стала ему дороже старого проверенного Гонзо. Нет, но какова?! «Прикупите в поселке карету!» Так вот прямо дойдем до ближайшей деревни и спросим: «Простите, а где у вас тут каретами торгуют? Нам желательно иметь широкий выбор!». Женщина…

Куда смотрит принц? Почему опять ушел с позиции лидера и позволяет за себя все решать? Вот и сейчас, Дилморон покладисто согласился на предложение демонессы, и мы возвращались в лагерь — вязать дорожные мешки, выкладывать из них драгоценную поклажу — маленькую толику паялпановской сокровищницы. По легенде два путника в вольном путешествии пробираются к Стволу, знакомятся с местными достопримечательностями. А наша влюбленная парочка меж тем находит себе укромный уголок и наслаждается обществом друг друга. Когда мы придем обратно, то придется разыскивать их лагерь по оставленным условным знакам и меткам. Ладно. Мое дело маленькое. Как герои сказали, так и будет.

Мы с Махором медленно карабкались по дороге на большой пологий холм. Сумка с карманными деньгами и меновым товаром болталась на бедре. Вокруг колыхался буйный зеленый луг. Светляки висели в небе, словно золотые яблоки. Этот край купался в неге наступившего лета. Я остановился, предостерегающе поднял руку. Махор немедленно положил ладонь на корзинчатую гарду палаша.

— Что там?

— Топот. Не пойму. Вроде, оружие не бряцает. Какое — то переселение народов.

Из поросли растений на обочине выглянула узкая мордочка ушастой лисицы. Она уже сменила серый весенний наряд на обычную зеленую шубку. Хищница с интересом осмотрела нас и юркнула обратно в траву, мышковать дальше. Высоко над лугом распластали на восходящих теплых потоках воздуха свои кожистые крылья нектарные нетопыри. К тому моменту, когда мы, запыхавшись, перевалили за гребень холма, я уже представлял картину, что откроется перед нами. Стадо. Куда хватало глаз — разбрелись сотни голов всяческой домашней животины. Кого здесь только не было. И тягловые волы с рогами длиной в четыре локтя и болотные коровы. Отары цветных ангорских овец, сбившись группками, напоминали разлитую по земле палитру красок. На обочине сидел немолодой пастух, хоббит по происхождению, и с чувством полного удовлетворения миром курил маленькую изогнутую трубочку. Мы миновали трех гладкокожих коз с черными ободками вокруг круглых совиных глаз и приблизились к труженику. Он дружелюбно поприветствовал нас, помахав розовой ладошкой, но трубку изо рта не вынул. Пастух сидел, закутавшись в шерстяное пончо с пестрым геометрическим орнаментом, из — под которого выглядывали носки коричневых кожаных сапожек. В его густой шевелюре затерялась маленькая квадратная тюбетейка.

— Здорово, дядя! Водички не найдется? — Махор вытер со лба выступившие от долгой ходьбы капли пота.

Полурослик сунул руку под свое цветное покрывало и протянул баркидцу плоский бурдюк.

— Ого! Вино! Вот так ситуация! Буль — буль — буль… О — о–о — ох, как полегчало — то. Благодарствую, дядя! А чей это табун, косяк или как там оно называется?

— Господина Шушела, распорядителя ярмарки, — охотно пояснил хоббит. — Ну не вся скотина евойная, само разумеется. Вон те волы, с синими ленточками на рожьях, они пришлые, торговцы из мира Болота вчера в общее стадо сдали. Ничего себе господа, хоть и ящеры. И в броне с ног до головы! А это — то зачем, вот скажи на милость? Кому нужна такая фанаберия, добрый человек? Когда у нас ни войск, ни разбойников в степях отродясь не водилось. Куды, спрашивается, навьючились остромодрые? Говорят, такая у них форма одежды положена. Чудаки! А там, дальше, видите, с тремя отростками пасутся и шкура малиновая, как у вареного рака — так это быки почитай из самого Инферно. Магоги третьего дни разбили на ярмарке отдельный табор. Крыша острая и на шесте типа огня… Реклама, торговая марка — вон что выдумали. Брешут, поди, как полагаете? Только к ним мало кто заходит. Товар так себе, а жару — то, жару и не продохнуть! Вот к гномам, да к эльфам, вот это — да! У ентих купцов возле шатров всегда народ колготится. И работа хорошая и цена сообразная! А твой друг, он из каких родов будет, добрый господин? Я чтой — то не пойму: ящер — не ящер, то ли гнолл, то ли помесь какая, извиняйте, конечно, за такое нецензурное выражение?

— Я — троглодит, дядя. Простой троглодит.

— Ой, он и по — нашему говорить научен! Чур меня! Это от жары мне блазнится, али от перекура, не иначе! Троглодитов мы навидались, извиняйте, конечно. Мелкий народец, все сплошь зелено — бурого цвету, что полынь трава. А на тебя гляжу, так ты у меня в глазах вроде как больше разов в пять. И шкура серебряная, словно с рыбы чешую снял и на себя напялил! Вот вернусь, так сразу пойду в палатку к Шалашухеру и, клянусь Джорнеем, так и скажу ему прямо в глазья — твой табак, Шалашухер, совсем нехорош! Дрянь всяка от него в башку лезет, и делай со мной что хочешь!

— Погоди, дядя, тормознись, не части! Какая тут, ты говоришь, ярмарка?

К нам подошла здоровенная болотная корова, доверчиво ткнулась мордой в ладони. Махор неловко почесал зверюгу за ухом. Та сунулась к хоббиту, вдохнула с себя табачные миазмы и громко чихнула.

— Куды тебя несет, оголтелую? — замахал на нее руками полурослик. — Вон оно, зелье какое — животина и то не выдерживает! А ярмарка… Издалече вас, видать, к нам занесло, что про ярмарку нашу слыхом не слыхивали. Почитай, кажный цикл проводим. Мифрильная ярмарка и выставка умельцев. Во как! Самая крупная на всей сфере. Купцов, торгового люда всякого понаедет вечно — тьма тьмущая. А в ентот раз из — за турнира корентинского — в особинку! Шатров, да кибиток, палаток да чумов набралось на целый город. Недаром Шушел сказал восьмого дни: надобно косарей нам, старосты, посылать на косьбу, место освобождать под мастеровой люд. И добро, что успели! Иначе, куда бы им свои павильоны ставить, вот скажите на милость? Неужто в самую целину загнать бы пришлось? Стыд — то какой мог выйти! Так это не по — нашему, мы завсегда гостям рады. А травы у нас сильные! Вроде, два дни прошла скотина, все до землицы подчистила, сегодня глянешь — стена! Вот какие травы у нас, гости дорогие! Не травы — благодать Иерархова!

— Стоп, дружище! Умоляю, попридержи коней! — простонал Махор. — Слушай, Гонзо, я, кажется, что — то припоминаю…

— Коней?! Эк, куда хватил, дорогой! Коней да пони пасет гном Маргулетс! Еще светляки не слетелись, он угнал их…

Я решительным жестом достал из походной сумки кусок паялпанского лунного кварца и вручил его хоббиту:

— Это тебе, дядя. За информацию.

Полурослик взял кристалл, восторженно захлопал васильковыми глазками и принялся его разглядывать, что — то бормоча под нос. Пауза дала Махору возможность собраться с мыслями:

— Вспомнил! Сначала Ниама, а потом Тахтур говорили! Под Корентином собирается турнир фехтовальщиков! Со всей локации! Туканец и сам туда собирался наведаться. Шансов, говорил, немного, там такие зубры будут… Блин. Я по — пьяному разговору, кажется, и сам вознамерился заявиться. Даже встречу с ним назначил. Вот форшмак.

— Точно глаголишь, добрый господин! Фехтовальный турнир «Клинок Овиума» начнется под Корентином через декаду. Купцы болтали, что по всему Древу бродят глашатаи и скликают участников. Награды будут. И слава пожизненная. Говорят, что сам Вокиал обещал пожаловать с супругой… И вся знать Холодная форменно при нем.

— Так это соревнование под эгидой Некрополиса? — поинтересовался я.

— Насчет эгиды не скажу, не ведомо мне. Но разных глупостей там не приветствуют, будьте благонадежны.

— Ладно, прощевай, дядя, — Махор протянул хоббиту. — Спасибо за новости. Хорошего тебе дня.

— И вам спасибо, добрые люди. А тебе, господин большой троглодит, за подарунок твой — особливо. Ишь, дымный какой! А дорого энта игрушка стоит?

— Прилично. Перекупщики с руками оторвут, — пообещал я. — Не продешеви, дядя, с курсом. Разным купцам предложи и выбери лучшую цену.

— Вот оно как, — задумчиво сказал хоббит.

Он снял маленькую тюбетейку, почесал пятерней курчавую гриву и крикнул уже нам в спину:

— А Шалашухеру передайте, что табак у него — дрянь! Так и скажите!

— Ладно, передадим!

— А по делу постоя — лучше сразу к Шушелу идите. Он и подскажет и определит, он у нас во всем — наиглавнейший голова.

— Спасибо, дядя!

Пастух ничуть не преувеличил. Мы протопали еще милю среди пышных полей, перевалили за очередную плешь пологого холма, и пред нами расстелилась вся безумно красочная картина Мифрильной ярмарки. Колыхались на ветру сотни флажков, куда хватало глаз, раскинулось море балаганов, палаток. В стороне сгрудились, выставив в небо рога оглоблей, многочисленные телеги и кибитки. Из них можно было при желании построить четыре яруса обозного вагенбурга и затолкать внутрь не менее десяти тысяч воинов — стрелков. С разных сторон неслась музыка. Мелодии сплетались в одну будоражащую кровь струю и вливались мне в сосуды, заставляя прибавлять шаг. Атмосфера всеобщего беззаботного веселья радужными пузырьками бурлила в мозгу. Я понял, что ни в Паялпане, ни еще раньше, в Подземелье, я не видывал ничего подобного. Это была ЖИЗНЬ. Пестрая, радостная, доверчивая к каждому, кто делал в нее шаг. Чувство острой тоски стиснуло мое сердце. Как так может быть? Почему? Я внезапно отчетливо понял, что наше существование в Подземелье невозможно назвать ЖИЗНЬЮ. Это напряженная борьба, постоянное выживание. В сознание вплыл образ покойного короля Азмоэла со своей напутственной речью в начале нового цикла. Не раз я прислушивался к ней, скрытый складками тяжелых драпировок Тронного зала.

— Этот год был особенно трудным. И впереди нас ждут новые испытания. Необходимо сплотиться, надо быть готовым к ним и встретить опасности недрогнувшими лицами. Весь народ должен слиться в едином патриотическом порыве.

Почему? Зачем так? Эти наивные жители здешних мест танцуют около шатров, слушают бродячих музыкантов, чокаются наполненными кубками. А мы? Мы не можем расслабиться. Мы очень заняты выживанием. Нас со всех сторон окружают враги, которым нужно противостоять, сжимая зубы и преодолевая новые и новые неприятности и проверки на прочность. Да! Мы утратили способность жить, мы уже не понимаем, что это в принципе возможно. Мы ведем непрерывные битвы — со стихией, с природой, с урожаем, со злокозненными противниками, окружившими несчастное Подземелье и непрерывно строящие нам козни. Во имя чего? Во имя особого предназначения нашей планеты? Именно о нем твердил Таргон, накачивая Дилморона неведомым мне словом «патриотизм». А эти существа, оказывается, заняты своим праздником и нет им дела до Подземелья. Они тоже заняты. Заняты ЖИЗНЬЮ, которой нас лишил кто — то очень могущественный и скрытый пеленой ушедших в историю лет.

Мы плыли среди водоворотов ярмарочной суеты. Со всех сторон тянулись бокалы с пивом и хмельным медом. Махор довольно крякал, проходя мимо танцующих девушек в цветочных венках. Наши взгляды поневоле останавливались на многочисленных лотках с выставленными ремесленными изделиями. Чего тут только не было. Все дары Овиума, помноженные на трудолюбие мастеровых ждали своих покупателей. Продавцы расхваливали свой товар, хлопали по рукам, расходились и вновь вступали в оживленные торги. Зазывалы наперебой приглашали посетить именно их шатер, подмигивали и намекали на особо выгодные скидки.

Баркидец ловко выхватил из хоровода смуглую девушку в платье до колен. Ее наряд цвета янтаря плотно стискивал молодое здоровое тело:

— Красавица! Где у вас тут обитает Шушел?

Барышня сначала смешалась при виде могучего героя в полном вооружении, но быстро нашлась и, стреляя в Махора черными глазками, затараторила, показывая пальчиком куда — то сквозь многополосье торговых рядов:

— Ой! Кто? Кого? А, Шушел? Староста? Вы идите прямо до самой деревни. Его дом на окраине села, с синими резными наличниками. Там еще крыльцо высокое. И балясины в форме медведей. А вы кто будете? На купцов, вроде, непохожи…

— Мы — лучше купцов, прелестница. Мы — самые что ни на есть — заказчики!

— А от купцов заказчики чем отличаются?

— У заказчиков денег больше, — не выдержал я, чем окончательно привел девушку в ступор.

Она охватила меня быстрым взглядом, инстинктивно отпрянула от грозного облика незнакомого монстра и даже невольно прижалась всем телом к Махору, от чего уже бравый баркидец смутился и покраснел до самых ушей.

— Ой, какой жуткий! Он ручной, правда? А это что за иглы? И гребень костяной! Это кто же такой за зверь? И говорит со мной! А?

Махор слегка приобнял девушку за талию и прошептал прямо в розовое ушко:

— Это царь троглодитов. Зовут его Гонзо, и он не страшный, а совсем наоборот — милый и ласковый.

Потом, понизив голос, прошептал несколько фраз, от которых барышня порскнула хихиканьем:

— Ой, вы и сулить — обещать! Такое говорить скромной девушке! Ладно, мы с подружками, как стемнеет, будем костер большой жечь, медами всех купцов подчевать. Надо же и торговым людям после жаркого дня отдохнуть и повеселиться! Да и вы, добрый господин, приходите, коли будет охота со мной свидеться.

Девушка легко вывинтилась из объятий Махора и скользнула обратно в хоровод. Баркидец несколько секунд, как зачарованный, смотрел на ее гибкие движения в танце, потом повернулся ко мне:

— Видал? Хороша, ничего не скажешь. Вот так ситуация!

Через полчаса мы ступили из ярмарочного прибоя на твердую землю сельской околицы. Деревня начиналась одной просторной улицей, и я по привычке прикинул, свободно ли проедет по ней Заяц. Получилось — легко и с запасом. Дом старосты находился с самого краю. Вдоль окон росли яблони. Забора не было. У завалинки, в пыли возлежала панцирная собака и грызла крупную кость. Зверюга удостоила нас ленивым взглядом и приветливо махнула плоским поленом хвоста. Посередине массивной дубовой двери был приколочен сиявший медным блеском витой молоток. На стук вышла хозяйка, бойкая зеленоглазая эльфийка в строгом платье с наглухо зашнурованным воротом, и любезно пригласила нас вовнутрь. Шушел принимал посетителей в светлом кабинете, отделанным ясенем и украшенным резными барельефами зверей. Староста оказался дородным гномом с живым, подвижным лицом и глазами цвета бирюзы. Он был в домашних тапках, подчеркивавших его затрапезный вид, домотканой рубахе навыпуск, подпоясанной бязевым кушаком. Я взглянул на пламя его существа, и внутреннее зрение резанула ослепительная вспышка Силы. Герой. Настоящий человеческий герой! Шушел поздоровался с нами обоими за руку и пригласил садиться, ни жестом, ни взглядом не обнаружив удивление моей необычной персоне. Он как бы показывал — кого здесь только не бывает, мы ко всем неожиданностям привычные. Хозяйка дома прошла вслед за нами и поставила на низкий прямоугольный стол глиняный кувшин с пивом.

— Гостям рады, — провозгласил Шушел сочным баском. — Позвольте вас попотчевать с дороги, потом о делах побеседуем.

Отведав гномьего темного эля, мы вольготно расположились на застеленных покрывалами широких лавках. Увидев, что приезжие слегка передохнули, гном подставил низкий плетеный табурет к столу, пододвинул к нам блюдо с закусками и вопросил:

— Как вы, наверное, уже знаете — я здешний староста и по совместительству — управила нашей Мифриловой ярмаркой. Звать меня Шушел. Чего изволите, гости дорогие? Редко такие птицы к нам заглядывают, очень редко. От того и услужить готовы, чем только сможем. Товаров сами видели сколько. На любой, как говорится, глаз, — и сделал паузу, изобразив на своем румяном лице максимальную степень внимания и участия.

— Да, супермаркет вы замутили изрядный, — похвалил старосту Махор. — Отменная тусовка.

— Спасибо на добром слове.

— Мы вот по какому дельцу… Не посоветует ли любезный староста нам, усталым путникам, лучшего местного каретного мастера. Надо бы заказец ему выдать. Нужен нам, дорогой Шушел, дилижанс класса люкс. Можно сказать, омнибус. Такой, чтобы и разместиться получилось с комфортом, и трассу чтобы держал. С рессорами и прочими наворотами от тряски. Заказец срочный. Оплата наличными, без всяких там дорожных чеков и кредитных карточек.

Шушел понимающе кивнул и щелкнул короткими пальцами. По половицам процокали острые коготки и на колени гному вскочил юркий хорек с белой манишкой на груди. Староста решительно нахмурил брови и, держа оттопыренный палец с прокуренным ногтем у самой мордочки зверька, заговорил с расстановкой:

— Беги к мастеру Пшеннику и веди его сюда. Скажи ему… то есть передай… в общем два раза кусни его за ботинок, он поймет, — и, повернувшись к Махору, закончил. — Старый Пшенник — лучший каретник в округе. Если он не справится, то другого и искать без толку. А почему именно карету? Бричку али ландо быстрее будет?

— Мы не для себя, — улыбнулся Махор. — Понимаешь ли, у меня приятель женился по большой любви. И с молодой супругой намерен совершить типа свадебного тура по Великому Стволу с заездом на каждую планету. Новобрачные, хоть и любят приключения, иногда желают побыть наедине, понимаешь? И путешествовать с максимально возможным удобством.

— Дело хорошее, — хохотнул гном. — А сами, простите любопытство неуемное, вы откуда будете? По обличью капля в каплю напоминаете вельможу с Желтка. Опять же, спутник ваш необычный… Вроде, и на троглодита машет крепко, но больно здоров, каналья. И весь в складках и костяной броне. Мутант, что ли?

Опять оскорбляют. Ну, какой я мутант? Я приличный монстр, всего-навсего. Хорошо, что Махор не дал меня в обиду:

— Пред тобой, Шушел, великий вождь троглодитского рода — племени. Путешествует инкогнито. Имя его раскрывать мы не станем. Если чего понадобится — кличь его Гонзо.

— Великий Джорней! Так ему в Подземелье надо. Азмоэл, говорят, ласты склеил. Такому чудищу там рады будут.

— Правильно соображаешь, господин Шушел. До Подземелья Гонзо составляет нам компанию, потом едет своей дорогой. А как насчет постоя? Карету, небось, не за день сделают?

Гном раздумчиво поскреб пятерней жесткую щетку бороды.

— С местами свободными у нас сейчас трудно, ох, трудно. Но уважу таких влиятельных персон, что — нибудь подберу. Встанете у кого — то из сельчан моих. Вы уж не взыщите за удобства — в постоялых дворах номера почитай за месяц проплачены. Сами видели, сколько купцов понаехало.

За стенкой суетились человеческие юниты. Вот. Я и сам начал употреблять это слово. До моих ушей доносилось бряцанье оловянной посуды, звонкий девичий смех. Дважды дверь на нашу половину приоткрывалась и из — за занавески высовывалась румяная моська хозяйского карапуза. Малыш с детским восторженным любопытством засматривался на развешанную по крючкам стены боевую амуницию Махора, но потом натыкался глазами на мою неподвижную фигуру и торопливо юркал обратно. Давно прошло время раннего деревенского завтрака, и наступил обеденный час, а баркидец все спал. Мы, троглодиты, существа терпеливые, не то, что люди. И голод можем переносить стойко. Но я бы не отказался от пары кусков тушеной говядины, что с утра приготовилась в большой крестьянской печи и заставляла трепетать мои ноздри. Ничего, подожду. Не может же он проваляться в постели целый день? Наконец раздался противный скрип кровати, цветастое одеяло на ней завозилось, заерзало, и из — под него высунулась хмурая и помятая физиономия моего спутника. Махор спустил на половик бледные ноги, почесал пятерней живот и прошлепал к стоящей на дощатом столе лохани с водой, попутно пройдясь на тему того, что хуже похмелья может быть только похмелье и двухметровая копия годзиллы с немигающими буркалами на соседней постели. Употребив в себя два ковшика колодезной воды, Махор пригладил сплюснутый подушкой ежик волос и хрипло сказал:

— Никогда бы не подумал, что у тритона — переростка может быть такой укоризненный взгляд.

— Я оставил хозяина. Для чего? Чтобы ты тут развлекался с местными девками?

— Не надо так грубо о ней. Очень милая барышня, вся такая… пневматичная!

— Тьфу на нее. Но из пустого бахвальства перед самкой, пусть и с потенциально привлекательными репродуктивными свойствами, взять и так запросто записаться на турнир, когда вся миссия под угрозой… Не понимаю этих людей! Как много у вас всего крутится вокруг ритуала ухаживания и спаривания!

— Знаешь, Гонзо, многие идеологические бойцы за нравственность при ближайшем рассмотрении оказываются просто гопниками.

— На себя посмотри!

— Ах ты, гадкое земноводное! Поглядите на него — правильный стал, как изжога! — вспыхнул Махор, но вдруг замолк и неожиданно рассмеялся. — Ладно, уел. Признаю — накосорезил. Не казнить же меня за это? Чем я хуже твоего разлюбезного принца? Смотрю на них с Ниамой, и мне, между прочим, завидно! Дилморон, кстати, там с демонессой развлекается по полной программе, поэтому и услал нас с тобой. Ему сейчас не до большой политики. Согласен? Ну и хорошо. Пусть расслабится паренек, потом такого случая не будет. А насчет турнира… Ну что ты докопался? К слову пришлось. Потом было неудобно отнекиваться. В конце концов, вы можете валить на Ствол, а я останусь отдуваться. Или потусуйтесь в Корентине, хоть отдохнете после дороги.

Ага! Декаду! И мы будем на самом виду! Тоже мне — телохранитель. Надеюсь, Дилморон бросит баркидца, оставит его развязываться со своими проблемами, а сам двинет навстречу судьбе.

Если б я знал, чем все закончится! Но, как показало время, неожиданный ход Махора принес нам больше пользы, чем все предыдущее путешествие. Но сейчас его речи о легкомыслии хозяина вызвали у меня острое чувство ненужности и покинутости. И пока баркидец умывался и приводил себя в порядок, я с горечью вспоминал происшествия вчерашнего вечера. Ах, зачем я не пью их вина, а сижу и слушаю всю эту бессмыслицу, которую люди несут по пьяному угару? Обязательно надо будет попробовать.

Накануне мы сидели в компании девиц у большого яркого костра. Моя шкура не любит жара, поэтому пришлось отползти подальше, но я слышал, как разливался Махор перед несановитыми деревенскими красотками. Он рассказывал о боях, свершениях, и через десяток минут вокруг него сбилась целая толпа любопытных слушателей. Почувствовав неладное, я уже собрался влезть в круг и утащить баркидца от пивных кувшинов и кокетливо поддернутых юбок, но не успел. Разговор слишком быстро свернул на турнир и принял конкретный оборот.

— Такому воителю не с нами на завалинке посиживать надо, а меч точить да к Корентину двигать! — воскликнул какой — то гном, до ушей заросший черной бородой.

Народ одобрительно зашумел, а Махор, поглаживая подбородок, важно заметил, что и сам давно собирался попробовать силы с лучшими фехтовальщиками Овиума.

— Дык время заявок уже почти вышло! — всполошился кто — то.

— У Шушела была «живая» грамота! — подскочила с места избранница баркидца, та самая хохотушка, у которой мы поутру спрашивали дорогу к старосте.

Кинулись к Шушелу, приволокли и папирусный свиток, и самого главу поселковой администрации, заспанного и недовольного. Чередой кубков залили раздражение местного «чичигагана», как поименовал его разгулявшийся баркидец, и приступили к главному.

— Вот здесь приложи пальцы и дальше действуй по инструкции ниже, — снабдил старшина ценными указаниями Махора.

— Активация приглашения, — чужим голосом произнес баркидец, видимо, с запозданием смекнувший, что дело закрутилось всерьез.

Свиток выпрыгнул из его рук и комично заплясал перед нами в отсветах костра. Раздался петушиный звук горна. Его тут же подхватили волынки, но через короткое время музыкальное вступление стихло, и солидный мужской голос стал выкрикивать залихватские фразы:

— Внимание! Внимание! Уже утоптана земля для величайшего игрища! Герои! Спешите проявить себя! Ищущие славы! Очи самых восхитительных девушек Овиума будут взирать на ваши подвиги! Всех участников ждет бессмертие на скрижалях истории! Только искусство фехтования! Никакой магии! Близ местечка Корентина, что у основания Сферы, проводится первый в Овиуме всеобщий рыцарский турнир! В состязании может принять участие каждый герой до сотого левела! Все расы, любые виды холодного оружия! Лучшие бойцы, чемпионы планет сразятся за звание сильнейшего воина локации! Награды турнира: ленное владение на сфере близ центра эклиптики с омажами от пяти близлежащих нейтральных поселений. Присуждается победителю. Это великое поощрение предоставлено лично регентом Желтка Пием Контуром! Будущего вельможу ждет собственная земля и подданные, готовые к беспощадной эксплуатации. Живописные виды на водопад Парадокс. В виде бонуса имеется проторенная дорога с кровожадными разбойниками. Быстрое сообщение до центра. Наличие воздушных площадок в облаках. Движение на вивернах без всяких заторов. Герои! Спешите сразиться и завоевать улыбки прекрасных дам. Организаторам турнира уже поступило более двух десяток заявок от претенденток на вакансию хозяйки будущего замка. Второй участник финала получает на выбор должность инструктора боевых искусств в Академии Рыцарей Тьмы или трехмесячные каникулы в личном имении обворожительной леди Ноэлии из Некрополиса. Именно она учредила вторую номинацию, которая по ценности стоит первой! Почетное третье место награждается денежной премией в размере ста тысяч драхм Оплота или аналогичной суммой по мифриловому курсу биржи Желтка. Приз предоставлен принцессой Норелет — синим брильянтом эльфийской красоты. Участники, спешите! Срок подачи заявок истекает через пять дней!

— Вот так ситуация, — крякнул Махор. — Нешуточное дело.

Догадался, наконец. Шушел стоял рядом и ехидно смотрел на баркидца. Потом протянул руку и ткнул пальцем куда — то вниз свитка.

Перед нами прямо в воздухе сплелась голубая пентаграмма. Раздалось негромкое жужжание, словно из леса прилетела стая ос, потом по ним хлопнули увесистым фолиантом, а пентаграмма ожила, и из нее проступило изображение неизвестного мне героя в жабо и белом волнистом аллонже.

— Приемная организаторов «Клинка Овиума». Барон Индхэм к вашим услугам. Желаете подать заявку на участие?

— Желаю, — хмуро буркнул резко протрезвевший Махор.

— Ваше имя, набранный левел мастерства, боевая специализация, тип холодного оружия и родной город. Сразу хочу предупредить о введении верхнего ограничения. Бойцы выше сотого уровня к поединкам не допускаются. Впрочем, таких в Овиуме всего два десятка, и вас я среди них не припоминаю. Итак, я весь во внимании, — барон из Желтка воткнул гусиное перо в чернильницу из цельного куска корунда и приготовился записывать.

— Махор, семьдесят шестой, Владение оружием, шотландский палаш, Баркид.

— Простите?

— Город Баркид, локация Баркид.

По поляне прокатился изумленный вздох. Барон Индхэм тоже был озадачен.

— А — а–а, значит, вы не из Овиума… У нас нет ограничений касательно иностранцев, но все же… Погодите, я свяжусь со Ставкой Вокиала. Все заявки проверяются службой безопасности Некрополиса, вы ничего не имеете против Холодных?

— Совсем ничего не имею.

— Подождите меня несколько минут. Мне необходимо проконсультироваться.

Пентаграмма потускнела, и Махора со всех сторон забросали вопросами. А та самая девица, с которой все началось, так и вовсе повисла у него на руке. Еще бы, на провинциальную ярмарку занесло легендарного бойца, да еще из неведомой локации. Теперь успех в любовных утехах баркидцу гарантирован! Что он творит? Я стоял позади и перетирал клыки в бессильной ярости. Пока мой спутник отбивался от досужих зевак, изображение приемной вновь ожило. Барон Индхэм, сама любезность, ответил:

— Мне подтвердили соответствие вашего левела овиумским стандартам. Вы будете допущены к турниру в случае наличия трех рекомендация от героев Овиума. Простите этот маленький препон, но таковы правила.

Что тут началось! Наполовину уснувшую ярмарку перетряхнули в поисках человеков, кто мог выдать необходимые рекомендации. Их, этих ни в чем не повинных бедолаг, Махор почему — то уничижительно именовал «крафтерами». Попробовал бы так ко мне обратиться! Я хоть и не знаток фехтования, зато щитом могу приложить. Через полчаса в распоряжении разросшейся толпы было целых семь нужных человеков и Шушел в придачу. Барона устроили рекомендации, и он торжественно провозгласил:

— Вы допущены в квалификационный раунд. Жеребьевка участников состоится сразу после торжественного открытия действа. Состязание начнется через декаду близ местечка Корентин на юго — западе Сферы. Если у вас будут трудности с перемещением, активируйте свиток еще раз. Организаторы помогут вам, выслав воздушный транспорт. Накануне начала пройдет торжественная церемония регистрации участников. При неявке на регистрацию и не предоставлении уважительных причин вашего отсутствия, вы на два цикла получаете титул «Понтовщик» и заклинание Ослабления на все ваше оружие. Одновременно в отношении лица с титулом «Понтовщик» обменные курсы повышаются на тридцать процентов…

— А уважительная причина — это что? — не выдержал я и протиснулся вперед с вопросом.

Барон Индхэм уперся в меня взглядом и даже слегка изменился в лице:

— Смерть, тюремное заключение, выпадение в Реальность и аналогичные обстоятельства, — пробормотал он. — Желаю вам легкой дороги и удачи на турнире, сиятельный Махор! Встретимся в Корентине!

Пентаграмма погасла. Вокруг баркидца запрыгало с полсотни новых восторженных поклонников. Махор отстранил на секунду свою девушку, обвившую его, как ветка плюща, и ухмыльнулся мне:

— Брат Гонзо, я слегка задержусь сегодня. До дома сам доберешься?

Я с ненавистью испепелил его взглядом, молча повернулся и, стараясь никого не поцарапать иглами, стал протискиваться через народ. Сзади прилетел возглас:

— Малыш, не перепугай хозяев до смерти своим видом!

Когда этот легкомысленный тип, весь пропахший духами и пивом, на заплетающихся ногах появился в нашем временном жилище, уже вовсю светало. Вот что мне делать с такой беспечностью человеков?

И вот теперь этот авантюрист лечит похмелье колодезной водой, чешет пузо и улыбается, словно ничего и не случилось.

Дверь на нашу половину открылась. Красиво убранная девушка стрельнула глазами на полуобнаженную фигуру баркидца, смущенно потупилась, но поклонилась в пояс и чистым, свежим голоском произнесла:

— Доброго дня. Куда прикажете подать завтрак? Сюда или пойдете на хозяйскую сторону?

— Сюда тащи!

Через пять минут на столе дымилось блюдо с мясом, стоял поднос с хлебами и целая тарелка мелко накрошенного салата. Последними из снеди были принесены половина сырной головки и два глиняных кувшина. Один с пивом, второй с квасом. Махор схватил за ручку, понятно, первый, и как из кружки, отхлебнул из него долгий глоток.

— Уффф. Кажется начали шевелиться глаза…

В углу комнаты, небрежно брошенный в угол, валялся злосчастный давешний свиток. От нечего делать я подошел и взял его в руки. К моему удивлению, текст на нем сменился. Теперь это было не приглашение, а программа состязаний, карта местности с проложенной пунктирной линией маршрута до Корентина и схема самого города с подробным описанием арены. Тут же, в самом низу, мелким шрифтом были напечатаны сведения о лучших постоялых дворах и увеселительных заведениях.

Махор подошел, глянул сверху на папирус и нетерпеливо вырвал его у меня из рук. Пробежал глазами.

— Погоди — ка, погоди, — он потряс у меня перед носом программкой. — Я что — то перестал разбирать вашу музыку. Среди участников заявлен некий лорд Коллеган из Подземелья. Вот, гляди, зеленым по белому написано: «Школа — двуручный бой, оружие — Топоры Хаоса». Это как понимать? А как же политика добровольной самоизоляции?! Т — а–а — ак, почетные гости турнира… Пожалуйста, на обратной стороне в списке значатся кланы Коллеган, Марганон и Дерох — Подземелье. Что же это такое, по — твоему, происходит, а?

Я стащил с блюда кусок телятины и одним движением заправил себе в рот. Утер руку тряпицей.

— Махор, не будь наивным. Вообще, чем больше я смотрю на общество людей, тем больше убеждаюсь, что по легковерности в массе своей вы оставили далеко стада парнокопытных. Жаркая борьба престолов идет за финансы и за привилегии. Почитай свою реальную историю. Почему ты думаешь, что у нас дела обстоят иначе? Все потрясения и бедствия обрушиваются на хижины. Фундаменты дворцов прочны и выполнены из добротного камня. Их волнения затронут в последнюю очередь.

— То есть, ты хочешь мне сказать, что пока Подземелье в целом изнемогает от блокады, ряд ваших кланов спокойно поезживают на Ствол и Сферу, жируют, понимаешь, здесь и плевать они на все хотели?

— Не могу ничего сказать плохого лично о Коллегане. Сдается мне, что он просто боец. А насчет остальных — это да, картину ты нарисовал бегло, но в целом правильно.

— …………………….!

Я не понял значения сказанных мне слов, но сдается, что это были совсем не комплименты.