Они спешили, но все равно — по мнению Браги, двигались слишком медленно. С непривычки к седлу Рагнейд натерла себе все, что только могла, и теперь постоянно охала и возилась, тревожа своего скакуна. Места вокруг были дикие, Семеновский район. Глухомань, безлюдье. Изредка на тракт из кустов высунется морда василиска, оближет алым раздвоенным языком зеленые губы и опять спрячется в зарослях, изредка пролетят над кронами деревьев гарпия или драконья стрекоза. За двое суток им навстречу прошел в город гномий обоз из сорока телег под солидной охраной кентавров, вот и весь дорожный трафик. Несколько раз издалека видели взрослых единорогов. Рагнейд все порывалась поймать хоть одного царственного зверя, но Браги из экономии времени запретил ей.

На ночевку встали сразу после Семенова, рядом с трактом, напротив деревушки хоббитов — и вызвали живейший интерес у местных жителей. Не успел разгореться бивачный костер, как явились несколько местных доброхотов со свежеиспеченными хлебами, кругом истекающего молочными каплями сыра и кувшином пива. За разговором время пролетело до полуночи. Полурослики рассказывали о своем тяжелом житье-бытье, о систематических потравах посевов кабанами и василисками, о набегах на деревню по понедельникам диких новорожденных юнитов. Хоббиты платили необременительную дань кельтам — за охрану. Раз в неделю те присылали нескольких бойцов для защиты поселения. Друиды ловили по округе и отгоняли в свои владения, дальше на север, всяких появившихся в начале недели нелюдей. Полурослики торговали с расположенным в глубине Раздряжного леса большим подземным городом гномов и совместно с ними отправляли в город обозы с товарами на продажу. Рагнейд рассказала хоббитам о Зомберге, его хозяйстве, планах развития, о своем желании учредить всяческие ремесла и привлечь на свои земли вольных поселенцев. Хоббиты задумчиво чесали спутанные волосы на затылках, обещали подумать, поговорить со всем людом, а ежли решат, то, может, и сняться с места, переселиться под защиту знатных хевдингов. Когда пиво было допито, полурослики с поклонами отбыли обратно к себе, а Браги с Рагнейд завернулись в шерстяные одеяла, выставили Охранные заклинания и, согревая друг друга, постарались побыстрее заснуть, чтобы завтра пораньше тронуться в путь.

На кельтский дозор они наткнулись чуть позже полудня. Из зарослей на тракт при их приближении вышли два человека, в которых норги сразу узнали немногословных сыновей Нейла. Кельты, тепло поздоровавшись, спросили, не голодны ли путники, не нуждаются ли в отдыхе, а получив отрицательный ответ, взяли их лошадей под уздцы и свернули с тракта на еле заметную узкую тропу, петляющую среди соснового бурелома.

До дунума добрались часа за три. Еще в окрестностях Брейдена им стал попадаться спешащий по своим делам Маленький Народ, тут и там из глубины леса доносились стук топоров лесорубов, протяжные возгласы перекликающихся людей. Тропа делалась все шире и шире, потом раздвинулась до размеров хорошей проселочной дороги с многочисленными, тщательно утрамбованными ответвлениями. Перед городищем кельты вспахали поля и огороды, каждый из которых был окружен неслабым тыном, видимо, вредители донимали и их. Выйдя на опушку в двухстах шагах от городища, норги сразу услышали сердитое гудение. Над лесом неподвижно висела огромная стая драконьих стрекоз. Как только путники показались на дороге, эскадрилья из пары десятков жужжащих чудищ с длинными тонкими саблезубыми клыками и фасетными глазами-шлемофонами, закрывающими половину морды, спланировала прямо на них. Несколько секунд стрекозы внимательно и явно враждебно изучали незнакомцев, потом, видимо различив среди них кельтов, стая синхронно развернулась и вновь поднялась в воздух.

— Они атакуют только предметы и животных, находящихся в воздухе, — успокоил викингов один из сыновей Нейла. — Челюсти таким образом устроены. А так… цены бы им не было. Но непослушные — страсть, все норовят удрать и разлететься. Только несколько друидов могут управлять ими.

Викинги не спеша шли по дороге к дунуму, с любопытством знакомясь с жизнью северян. Брейден окружал высокий деревянный тын из вкопанных в землю заостренных сосновых бревен. Укрепления располагались в несколько рядов, последний из коих представлял собой многоугольную деревянную крепость со сторожевыми башнями по периметру. На башнях стояли дозоры и внимательно оглядывали окрестности. У частокола кельты прокопали небольшой ров, через который перед воротами в дунум был переброшен свисавший на толстых цепях подвесной мост. Около ворот на небольшой площадке толпился мастеровой народ в основном гнолльской национальности. Полным ходом шло дубление кож: кто-то скреб шкуры, отделяя жир, другие натирали сыромять дегтем, кто-то раскраивал готовые чепраки, тут же над выделкой пушнины трудились скорняки. Рядом, в большой рубленой избе, стучали о наковальню кузнечные молоты. Между рабочими сновали маленькие существа, похожие на фей, не помогавшие, а, скорее, мешавшие ремесленникам. Те незлобиво отгоняли надоедал, но иногда принимали от них кубки с каким-то питьем или нехитрую закусь.

— Пикси, друиды считают их священными, — буркнул провожатый в ответ на недоуменный взгляд Рагнейд. — А они вечно путаются под ногами. Никакого толку от них. Разве что иногда сторожат посевы да помогают варить эль. Мы их не прогоняем — привыкли.

В стороне от полей за Брейденом виднелась странная скульптурная композиция из каменных глыб. Издалека не было понятно, то ли это причуда природы, то ли рукотворный архитектурный ансамбль.

— Стоунхендж? — хмыкнул Браги.

Их проводник досадливо поморщился, как если бы норг невзначай задел что-то очень важное.

— Карусель Великанов. Наша святыня, — угрюмо ответил он.

— Прости, старик, я не знал, — сокрушенно извинился ярл.

— Ладно, — великодушно пожал плечами кельт. — Не мне вам о ней рассказывать. Спросите брегана или джоддока.

Перед воротами их остановила стража — пара молодых дендроидов. Небольшого роста, не более трех метров, они выглядели комично в зеленых форменных плащах. Охранники вполголоса спросили о чем-то сыновей Нейла, их голоса походили на скрип несмазанных петель. Удовлетворившись ответом, легко распахнули тяжелые деревянные ворота.

Первое, что увидели норги, была здоровенная розовая хавронья, привольно лежавшая в трех шагах от входа в город. Юный голенастый щенок весело скакал вокруг свиньи и пытался ухватить ее за ухо, но та не обращала никакого внимания на собаку. Ближе к центру Брейдена невысокие, но крепкие основательные избы расступились, выводя путников на городскую площадь. По контуру ее располагались дома местной знати, выглядели они представительно и богато. На площади рос огромный раскидистый дуб, Мировое древо сообщества, которому поклонялись и приносили дары. Около древа на широких скамьях их ожидали, уже предупрежденные гонцами, бреган Фаррел, Нейл, джоддок Ангус и другие кельтские вельможи. Их парадные хитоны были густо покрыты россыпью драгоценных камней. Браги знал, что кельты очень богаты, поскольку ни с кем не торгуют, не тратят деньги на войну, живут в своем мирке, сохраняя сокровища и ресурсы, но даже он вынужден был признаться себе, что реальность превзошла все его ожидания. Вшитые в клетчатые пледы и кожаные сапоги алмазы и изумруды стоили, наверное, целое состояние, вся одежда была оторочена горностаевыми или собольими мехами, пуговицы ювелиры выточили из небольших золотых самородков. Драгоценности покрывали и рукояти их парадных мечей, и ножны.

— Здравствуйте, долгожданные гости! — Фаррел церемонно поклонился Рагнейд и заключил Браги в медвежьи объятия. — Рад вновь видеть вас в северных угодьях…

Его примеру последовали все остальные. Ярла обнимали, дружески похлопывали по спине и плечам, викинг даже слегка смешался от такого горячего проявления дружелюбия. С Рагнейд кельты церемонно раскланялись, девушка кокетливо приняла их приветствия.

— Хотят гости отдохнуть или сразу пойдем, отведаем плоды земли нашей?

Браги переглянулся с Рагнейд, та хитро улыбнулась.

— Дорога к друзьям не бывает длинной, мы и устать-то не успели, — это сказала та, что недавно жаловалась на ломоту во всем теле после конной езды.

— Добро, — улыбнулся Фаррел. — Нейл, веди нас за стол.

В широкой зале, обитой душистыми кедровыми досками, длинные столы ломились от снеди. Многочисленная дичь — куропатки, рябчики, перепела, несколько запеченных на углях поросят, розовые ломти ветчины и гроздья колбас поджидали едоков в компании кувшинов с медами и хмельным элем. Слуга-гнолл обнес всех чашей густого смородинового пунша. Бреган встал во главе стола и произнес заздравную речь.

— Я поднимаю сей кубок за наших гостей, за наших друзей-норгов и за грядущий союз между двумя северными народами. Пусть всегда наши дела и мысли друг о друге будут чисты и прозрачны, как ледяная вода северных рек. Прямодушие, честность, преданность отличают от прочих и нас, и викингов. Бейд Цалмхар! Будем здоровы!

Все встали и хором поддержали тост. Зазвенели содвинутые тяжелые кубки, послышались одобрительные возгласы.

— Сегодня мы едим, пьем, веселимся, — предложил Фаррел, — о делах поговорим завтра.

Браги кивком выразил согласие, говорить он не мог, потому что рот был забит жареной свининой. Пир продолжался весь оставшийся день с перерывом на традиционные кельтские забавы — метание камней, бревен, прыжки со щитом и мечом. Во всех игрищах первенствовали хозяева, но и Браги не ударил лицом в грязь: неизменно входил в тройку призеров. Кельты отдали должное ярлу и пригласили его на следующие состязания, которые должны были состояться через три месяца, во время праздника Имболка — рождения ягнят. Викинг обещал к тому времени потренироваться, чтобы всем как следует надрать мягкие места.

Постелили им с Рагнейд вместе — с молчаливого согласия обоих.

Утром Браги проснулся с гудящей, как колокол, головой, скинул мохнатое одеяло, чтобы побыстрее опрокинуть на себя кадку холодной воды, но залюбовался обнаженной фигуркой своей барышни. Рагнейд словно бы и не спала вовсе, а может быть, почувствовав, что ее рассматривают, перекатилась со спины на живот и, наклонив голову, в свою очередь лукаво глянула на ярла. Она улыбалась, ее глаза по-новому искрились, казалось, девушка чего-то ждала. Браги уже протянул руку, чтобы взъерошить ее мальчишескую прическу, но его ладонь замерла на полпути. Он вспомнил.

— Дежавю, — пробормотал викинг, а про себя обреченно подумал: «Мне на роду написано самые важные дела свершать в пьяном виде».

— Я вообще-то ждала: «С добрым утром, милая!» — Рагнейд обиженно поджала губы. — Нет, уже не милая, уже — дорогая.

— С добрым утром, дорогая, — как автомат повторил ярл.

— Жениху разрешается поцеловать невесту, — торжественно провозгласила Рагнейд.

«Именно», — горько подумал ярл, целуя губы прекрасной ведьмы и одновременно тоскливо озираясь по сторонам с последней бесплодной надеждой смыться с места преступления.

Вечером, после того как они расположились в покоях, Рагнейд совершенно по-девичьи чрезвычайно занимал вопрос: что думают кельты об их с Браги взаимном статусе, а ярл возьми да и брякни, что хозяева северной Периферии, скорее всего, полагают, что они — муж и жена. Рагнейд в ответ насупилась и вроде бы огорчилась, что они невольно начали переговоры с обмана — не станет ли это потом свидетельством их неискренности? Браги решительно заявил, что уж это-то дело поправимое, и тут же сделал Рагнейд официальное предложение руки и сердца, присовокупив, что не хочет прослыть обманщиком, да и Зомбергу нужна хозяйка. Девушка по своей кокетливой натуре немного покапризничала, дескать, это похоже на альянс по расчету, потом с самым серьезным видом подала ярлу руку и дала согласие на брак. Разгоряченные вином и только что свершившимся событием, они завалились в постель и занялись любовью.

Но уже через несколько минут бравый ярл и думать забыл о сожалениях по поводу своего поспешного решения, а позже, совершив утренний туалет и облачаясь в походный костюм, решил быть фаталистом и довериться судьбе, уверив себя, что до сих пор судьба ему благоприятствовала. Когда они наконец вышли из гостевых покоев, все знатные кельты ждали их за сдвинутыми для переговоров столами. Тут же сидел насупленный гном с ворохом бумаги, готовый исполнять обязанности писца. После приветствий и вежливых расспросов, хорошо ли отдохнули гости, бреган предложил утреннюю прогулку для разминки членов, в течение которой можно неторопливо побеседовать. Браги согласился, но сразу решил задать важнейший вопрос:

— Бреган, я готов на любые прогулки и на все, что угодно, по усмотрению гостеприимных хозяев, но скажи мне прямо, вы поможете нам в Великой Битве?

Рагнейд бросила на ярла возмущенный взгляд, но промолчала.

Фаррел вздохнул и протянул викингу руку.

— Мы всегда держим слово, данное врагам, а тем более слово, данное друзьям. Мы друзья теперь, не так ли? Это значит, что наши жизни принадлежат друг другу. Смело можете на нас рассчитывать на поле брани. Но нам кое-что понадобится и от вас. Взамен — потому что среди друзей не может быть торга, и все же нам нужна ответная необременительная услуга.

— Хорошо, — с облегчением выдохнул Браги. — Назови свои условия.

— Позже, это не горит, — остановил его бреган. — Вначале давайте пройдемся.

За прошедшую ночь погода существенно изменилась в худшую сторону. На улице по-зимнему дул пронизывающий ветер-баргузин, косой резкий дождь пополам со снегом орошал замерзшую землю.

— Надеюсь, летом снега будет поменьше, — буркнула Рагнейд, кутаясь в любезно предложенный Фаррелом меховой балахон.

Они шли по направлению к Карусели Великанов. Народу попадалось мало, все сидели по избам, из труб которых поднимались дымы, сносимые ветром на сторону, только стражники на башнях, закутавшись в длинные плащи с капюшонами, зорко оглядывали округу. Они все ближе подходили к рукотворному чуду кельтского сообщества. Не один год сюда свозились на телегах гигантские гранитные валуны, обтесывались и потом складывались в подобие скульптурной группы. Несколько исполинских каменных гигантов стояли, взявшись за руки, словно замерли в диковинном танце вокруг костра с неподвижными застывшими языками пламени.

— Карусель Великанов, — благоговейно промолвил Фаррел. — Наша святая реликвия. Ее заложил еще Великий Воган, слышал о нем?

— Ваш прорицатель? Слышал, перед выездом просветил Комтур.

Шедшие с ними друиды опустились на колени и монотонно забормотали слова молитвы. Рагнейд, ежась от холода, с любопытством следила за происходящим.

— С помощью Карусели, используя ритуалы друидов, мы можем предсказывать будущее, гадать. И еще она служит для защиты наших земель — если кто-то решится напасть на нас, все живое к округе на двадцать километров поднимется на защиту дунума. Вплоть до насекомых и полевых мышей.

— Серьезный подход.

— Основательный, — улыбнулся Фаррел. — Вы уже начали подготовку?

— Идет полным ходом. С нами Мак-Гир, возможно, монголы, несколько нейтралов. И еще, спасибо за совет насчет прецептории Тилле. Ее мертвечина тоже пойдет в дело под нашими штандартами.

— Хорошо. Парадокс — битва никому не нужна, и все же состоится. Вас в пламя боя гонит воинская доблесть, русов — долг, ариев — месть.

— А вас?

— Нам, как ни странно, битва как раз нужна. Единственным. Церемония, которую мы проведем сразу после ее окончания, требует жертвоприношения. И не спрашивай — не я это придумал, так было установлено давно и не нами. Вернемся в дом? А то Рагнейд уже выбивает зубами дробь. Эй, Вейлин, спеши-ка вперед, приготовь нам по чаше грога, надо согреться.

В доме уже жарко горел инкрустированный агатом камин, отбрасывая перед собой на бронзовый настил яркие искры угольков.

— Фундамент наших культуры и философии стоит на постоянном общении с природой. Почти все кельты — друиды, ведьмы. Мы приведем с собой большое войско, — пообещал бреган, устроившись в обитом шкурами широком кресле с чашей грога в руке. — Мы поможем вам, вы потом поможете нам.

— Справедливо. Чего вы требуете?

— Гноллвельде. Это будет формальность, потому что, если бы мы захотели, гарнизон прецептории уже признал бы нас законными владельцами. Мы помогаем им едой, товарами. Арии совсем забросили эти земли, и неудивительно, до этого они угнали оттуда в город весь гарнизон. И это еще не все.

— Что еще?

— Машину Клана, конечно.

— А-а, вы хотите статус клана?

— Статус пусть Старейшины оставят себе, он им пригодится. А нам нужна Машина.

— Понятно. Но должен предупредить заранее — если мы потерпим поражение, то твои желания останутся мечтами.

— Я понимаю. Кроме уже сказанного, я настаиваю на том, чтобы всю битву Рагнейд была с нами.

Браги нахмурился.

— Ярл, ты не поставишь ее в хирд, потому что она не готова. Это значит, что она пойдет в бой отдельно от тебя, а это для нее очень опасно. Мы сумеем ее защитить даже ценой всех своих жизней. Потому что сразу после битвы вместе с ней мы свершим Ритуал Отыскания.

— Чего?

— Одного мощнейшего артефакта. Сразу предупреждаю — на сам артефакт мы не претендуем. Пусть им распорядится Рагнейд, так и должно быть. Мы лишь поможем найти его, по запискам Вогана нам известно, где он находится.

— А подробней об артефакте?

— Талисман Властителя.

— Комтур ничего не говорил мне о нем.

— Он мог и не знать. Ты согласен?

Браги думал недолго.

— Вот моя рука. Я не все понял в сказанном тобой, но доверяю тебе, бреган. Так должны поступать между собой друзья?

— Именно так. Ты говоришь от имени клана?

— Да, и от имени всех его союзников.

— Стало быть, решено. Вы погостите у нас пару дней?

— Прости, бреган, мы не можем. Через четыре дня в Зомберге созывается Совет, на котором предстоит определить тактику боя. Нам надо все подготовить к приезду представителей. Вы, разумеется, также приглашены.

— Зомберг — это хорошо. Не на виду у противника, хороший выбор. Мы будем. А сейчас пора подкрепиться. После обеда я велю заложить колесницу, которая доставит вас прямо к Борскому мосту.

Они еще раз не торопясь проговорили основные ключевые моменты соглашения, назначили время и место рандеву около Зомберга, гном еле успевал записывать. Рагнейд о чем-то долго вполголоса говорила с Ангусом, в основном слушала и кивала с необычным для своего темперамента серьезным видом. Зная количество дел, которое норгам предстояло совершить, а также их спешность и острую необходимость, кельты не стали задерживать гостей. После обеда викинги тепло простились с хозяевами и забрались в массивную черную колесницу, запряженную парой единорогов, которой правил гном-возчик. Рагнейд поразилась тому, что северяне используют этих царственных животных как простую тяглово-ездовую скотину, но смолчала, хотя потом всю дорогу донимала Браги различными вопросами и идеями. Ярл был необычайно серьезен и задумчив. Он понимал, что сроки Великой Битвы приближаются, и теперь счет пошел на дни и минуты.

С небольшого, лысого, как голова старого гоблина, пригорка открывалась обширная панорама. Лесов стало вроде поменьше, а распаханных перед зимой полей, кажется, побольше. Деревни заметно увеличились за счет новых рубящихся изб, повсюду виднелись понатыканные остовы строящихся мельниц. Но главное — через леса и поля протянулся гигантский шрам канала, почти подходивший к стенам замка, а в километре от Зомберга высился курган из уже выбранной породы. В канале копошился кто-то внушительный, вверх непрерывно летел фонтан земли, иногда поднимались клубы дыма. От канала к кургану текли две вереницы фигурок с тачками, туда — гружеными, обратно — порожними. Все это издалека напоминало сталинские стройки.

Сам замок увеличился более чем втрое. Издалека казалось, что к изначальному квадрату пристроили две прямоугольные трапеции, обтянутые сеткой строительных лесов. Их острые углы выдавались далеко вперед, образуя подобие крыльев, и заканчивались титаническими круглыми фортами сорокаметровой высоты. На лесах копошился народ. Ров значительно расширился и, видимо, углубился, а трапециевидное пространство перед воротами и между фортами замостили камнем. На берегу, под стенами, успели соорудить пристань, там разгружались две баржи, грузы поднимали лебедками и переправляли прямо через стену.

— Ни хрена себе наворотили, — выдохнул Браги. — Это за неполных три недели. Похоже, что тут не три ифрита поработали, а не меньше пары взводов ифритов.

— Впечатляет, — согласилась Рагнейд. — Может, мы зря оставили в неприкосновенном запасе всего двести тысяч?

— А представляешь, сколько бы они тут понастроили, если бы мы разрешили им потратить миллион? Вернее, если бы он у нас был?

Тем временем над замком поднялось несколько черных точек, они набрали высоту и начали сближение, строясь полумесяцем.

— Наконец-то! — буркнула Рагнейд. — Изволили заметить!

— Ну это ты зря, — вступился ярл за подданных. — Виверны нас срисовали минут двадцать назад, только они уходили грамотно, на бреющем, по опушкам.

— А я почему не видела?

— А ты деревни считала.

— Мог бы и сказать, между прочим.

— Зачем? Все было сделано как надо. Вот если бы нас проморгали, кто-то получил бы по рогам.

Драконы стремительно приближались, их было не пять, а девять. Метрах в трехстах, когда стало ясно, кто такие чужаки, пришедшие со стороны леса, один отделился от строя и понесся к замку, а остальные затрубили. Потом образовали клин и продолжили оглашать округу пронзительными высокими воплями. Четверо новеньких оказались молодыми — чешуя сияла, как только что отчеканенные монеты. Браги отдал мысленный приказ, но они свое дело, похоже, и так знали. Развернувшись, драконы начали плавно снижаться и приземляться на брусчатку перед воротами, где уже виднелись встречающие — группа из нескольких маленьких фигур и одна огромная.

Браги тронул коня, Рагнейд с неуклюжей грацией неопытной наездницы последовала его примеру. Владетели Зомберга спустились с холма и стали приближаться к замку. Мух тем временем уже шагал им навстречу, растянув рот до ушей в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку. Он заметно изменился к лучшему — сменил свою домотканину на темно-синий бархатный дублет и такого же цвета длинный плащ с меховой подбивкой, шаровары — на узкие черные панталоны, а кепочку — на роскошный берет с пером. Сапоги на нем были из мягкой синей кожи, густо расшитые серебряной канителью. Но главное — управляющий оказался гладко выбрит.

— Приветствую, господа! — гаркнул он. — Давненько не виделись!

— И месяца еще не прошло, — усмехнулся Браги, пожимая ему руку.

— А тут все изменилось, — заявил Мух.

— Мы заметили. Как ты все успел?

— Успеть немудрено, если всюду не поспешать, — туманно усмехнулся Дрозофил. — Ифритам поклоны надо бить, не покладая рук трудились. Да весть по окрестностям прошла о новых порядках: защите, свободных поселениях и всем таком прочем, вот народец и потянулся к нам. А что? Никто не притесняет, живи раздольно, хозяйствуй. Лепота! Короче говоря, что ни день, то поселенцы. Сплошная иммиграция. Вот и использую по мере возможности труд гастарбайтеров. Ну да ладно, владетельные господа, ишо налюбуетесь на наше усердие. Осмелюсь спросить, как поездка, союзны мы отныне с кельтами аль как?

С Мухом можно было не секретничать. Еще с первых дней знакомства стало понятно, что их управляющий отличается редкой проницательностью, и скрывать от него что-либо просто бесполезно.

— Союзны! — радостно тряхнула челкой Рагнейд.

— Вот и славно! Ай да норги, всех охомутали союзом. И то верно! Эксультантис эст муриум, гай новит унум эффигиум — что означает: «Беззаботна та мышь, что знает только одну лазейку».

— Да уж, такой вот эффигиум, — пряча в усы улыбку, подтвердил Браги.

— Теперь сложно будет господам русичам да ариям. На такой поворот они не закладывались. Воистину! Нон метуйт лаборем, эт алиус алитер — беда не страшит, а указывает путь!

Видя, что Муха опять понесло в дебри латыни, норги быстро забросали его вопросами о текущих делах, провианте для гарнизона, постройках. Зигфрид все это время стоял в стороне, дожидаясь, пока хозяева поговорят с управляющим, потом сделал грузный шаг вперед и отрапортовал:

— Ваши превосходительства! За время вашего отсутствия гарнизон замка Зомберг провел сорок два боя с группами диких юнитов на границах владений, численность противника составляла от двенадцати до семидесяти воинов. Бои имели скоротечный характер, с нашей стороны потери составили восемь раненых, все ранены легко. Мною принято пополнение из числа вольнорожденных добровольцев в составе: золотых драконов — четыре, вивернов — десять, троллей — пятнадцать, циклопов — восемь, эльфов — пятьдесят четыре, дриад — двадцать две, гномов — семьдесят два. Пополнение поставлено на все виды довольствия и включено в боевой расчет и график несения караульной службы. В настоящее время в гарнизоне двое выздоравливающих, раненых и больных нет.

— Прошу прощения, капитан, — рявкнул сзади сержант. — Но вивернов, похоже, будет одиннадцать. Тут еще один просится. Берем?

— Берем, берем! — хохотнул Браги. — Накормить, напоить, поставить в строй. Зигфрид, а почему они все к нам потянулись?

— Так зима же скоро, в лесу холодно. А тут еще жалованье платят, где это видано? К зиме всегда добровольцы просятся, весной, правда, некоторые бегут. Но от нас, думаю, бежать не захотят. Кормежка — от пуза, увольнения по вечерам, в городе — кабаки, а по выходным — ярмарка. Чего уж лучше?

— Ярмарка? — Выкуси повернулась к Муху.

— Ярмарка, — усмехнулся тот. — Вольные тащат все, что можно, из города купцы потянулись. Налог берем божеский — пять процентов с оборота, в итоге — каждые выходные около тысячи марок прибыли. Плюс с наших — тринадцать процентов подоходного. Собираемость налогов повысилась не поверите как!

— Ты лучше скажи, — недобро прищурился Браги, — за каким хреном тебе этот Беломорканал потребовался?

— Ну как… — замялся Мух. — Пустим воду из Оки, будем всякую всячину баржами таскать…

— А конкретнее?

— Да был бы канал, а что таскать — найдем! Осетров разведу, они смирные, на баржи нападать не будут. Дотянем канал до обрыва, а там водопад устроим. Со скалами, как положено.

— А водопад-то зачем?

— Ну дык… ведь… Какое владение без приличного водопада?

— Действительно, — вставила Рагнейд. — Как этого не понять? Без водопада ну никак невозможно.

— Вот-вот! — оживился Мух. — Водяные колеса поставим, железный заводик организуем…

— Никакого заводика! — отрезала Рагнейд. — Ты бы еще Днепрогэс построил, или БАМ с Магниткой! Мы сюда отдыхать будем ездить, а не любоваться достижениями индустриализации.

Мух вздохнул. Потом спросил с надеждой:

— А сукновальни можно?

— Сукновальни можно, — разрешил Браги, глянув на невесту. — Только чтобы поживописней были — каменные, под черепичными крышами. И канатную дорогу наверх.

— Сделаем! — обрадовался Дрозофил. — Ифритам скажу — все сделают, они работящие. А гору насыплем — нароем пещер, поселим драконов. А то в городе тесно становится. Вот только потом не знаю, чем их занять. Будут простаивать — обленятся.

— Дороги пусть мостят. Закончат, еще чего-нибудь придумаем. Простоя не допускай, ифриты нам обходятся по две тыщи в день. И то еле сговорились, для общественной пользы, можно сказать, взял. У них период активности — пара месяцев в году, остальное время, как медведи, лапу сосут, а чаще — пиво в кабаках, толку от них — чуть. Вот как раз с этим гонным периодом нам и подвезло.

— А что это в городе тесно становится? — забеспокоилась Рагнейд. — Вроде понастроили немало.

— Нет, это я так, к слову, — отмахнулся Мух. — Пошли, посмотрим.

Они двинулись к воротам, по дороге Рагнейд с Бомбуром поотстали. Гном принялся на ходу перечислять замковые запасы, доходную и расходную части бюджета. Госпожа внимала.

Переходя через ров по мосту, Браги глянул на огромные круги, расходившиеся по черной воде.

— Караси?

— Они, — буркнул Зигфрид. — Предыдущие твари сидели себе тихо под водой, а эти по ночам бродят, проклятые, панику сеют. Сколько дней поначалу ложную тревогу поднимали! Караульные ворчать начали. Я тогда спросил, может, они предпочитают спокойные дежурства, но на голодный желудок? Сразу вонять перестали.

— Браконьерничают, — пожаловался Мух. — Застрелят парочку, потом жрут всю ночь по караулкам.

— Так на то они и солдаты, — заметил Браги. — Я помню, в армии у местных постоянно картошку таскали и огороды грабили. А еще — меняли бензин на самогон.

Зигфрид с уважением и симпатией посмотрел на владетеля, который начинал карьеру с простого строевого солдата.

Город изменился. В старой его части остались одни трактиры, харчевни, продуктовые и пивные лавки. Горожане, встречавшие сеньоров, были сыты и довольны, иногда попадались явно подгулявшие фермеры.

— В Старом городе, — объяснил Дрозофил, — мы оставили только питейные и увеселительные заведения. Слева будет Эльфийский квартал, там торговля всяким «изяществом» — ювелиры, портные, краснодеревщики, ткачи. Справа — Гномий квартал, тот погрубее. Кузни, кожевники, гончарное дело… Селим по профессиям, на расы наплевать. Только сейчас там одни бабы и дети, мужики из новичков на стройке, землю на курган таскают.

— Это еще зачем? Что, ифриты не справятся?

— Чтобы жизнь медом не казалась. Ифриты и так им дома бесплатно построили, пусть отрабатывают. Ну что, новые кварталы сейчас будем смотреть или сначала в замок? А то скоро обед.

— Сначала обед, — заявила Рагнейд, оторвавшись от бухгалтерии.

— Это правильно, — заметил Зигфрид. — Сегодня обещали карася в сметане.