— Дон Хесус, там вас спрашивает какой-то господин. Говорит, он из Отдела убийств.

— Проведи его в библиотеку, Хайме, — отозвался Мараньон.

Секретарь магната провел инспектора Матеоса и оставил на несколько минут одного в роскошной комнате, где тот с любопытством принялся разглядывать книги, заполнявшие стеллажи. Матеосу показалось логичным обилие томов, посвященных архитектуре, ведь основная часть состояния Мараньона была нажита на сделках, связанных со строительством; кроме того, масоны ведут свое происхождение от профессиональных братств строителей, возводивших кафедральные соборы и другие храмы. Поначалу они только передавали членам ложи секреты своего ремесла, но в эпоху позднего Средневековья и Нового времени все изменилось. В ложи начали принимать дворян — адвокатов, врачей и так далее, — которые не были каменщиками, и их стали называть адептами. С тех пор церемонии приобрели символический характер.

Когда Мараньон вошел в библиотеку, полицейский листал известнейшую книгу «Архитектура счастья», рассказывающую о достоинствах, которыми должно обладать каждое хорошее здание.

— Из всех книг, которые здесь находятся, это моя любимая, инспектор, — произнес Мараньон, слегка напугав Матеоса, стоявшего спиной к двери и не заметившего хозяина дома.

После энергичного рукопожатия и обмена стандартными репликами относительно хода следствия Мараньон пригласил инспектора сесть, и тот стал объяснять причину своего визита:

— Мы добросовестно изучили видеосъемку, сделанную камерами наружного наблюдения, и теперь можем с уверенностью утверждать, что в ту ночь, когда Томас был убит, он вышел из здания один.

— И что в этом удивительного?

— Если у нас верная информация, Томас приехал в Испанию со своим другом, Оливье Делормом, который тоже присутствовал на концерте. Разве не естественно им было бы уйти из вашего дома вместе?

— Наверное, да. Но после концерта был устроен прием с танцами, который продолжался до утра, поэтому Делорм мог остаться. Томас устал от репетиций и приготовлений к концерту, и ему в тот вечер, как говорится, было не до танцев.

— Он попрощался с вами перед уходом?

— Сказать по правде, нет. Возможно, он искал меня, чтобы попрощаться, но не нашел. В ту ночь я был занят гостями.

— Вы, случайно, не видели, чтобы он в тот вечер или в последние дни перед концертом спорил со своим другом?

— Нет. Неужели вы подозреваете Оливье Делорма?

— Откровенно говоря, сеньор Мараньон, у нас нет подозреваемого, хотя появился возможный мотив преступления.

— Но ведь орудие убийства еще не обнаружено, правда? А из публикаций в прессе всем известно, что в моем доме находится гильотина, подлинная вещь тысяча семьсот девяносто второго года.

— Да, действительно.

— Вам хотелось бы ее осмотреть?

— Еще не знаю. А можно?

— Если это будет сделано без огласки. Хотя придется подождать несколько дней, пока ее вернут в мой дом.

— Отдавали на выставку?

— Нет, я отдал ее почистить.

— Откровенно говоря, это очень любопытно, — сказал Матеос. — В городе совершается преступление с использованием гильотины, и как раз тогда, когда начинается расследование, вы отдаете ее почистить.

— Действительно, трудно поверить, но я уже несколько месяцев думал, что эта жемчужина моей коллекции нуждается в осмотре и наладке. Орудия пыток не слишком отличаются от музыкальных инструментов: если ими не пользуются, они приходят в негодность. Я забыл о гильотине, пока убийство Томаса не напомнило мне, что пора привести в порядок мою собственную. Мне нравится, когда механизмы работают безукоризненно.

— Кто же приводит ее в порядок?

— Парижский скрипичный мастер Ален Сабатье.

— Ваша гильотина сейчас в Париже?

— Почему это вас удивляет? Есть антикварные вещи, которые я берегу как зеницу ока, и мне нравится, когда они в хороших руках.

— А почему вы доверили ее скрипичному мастеру?

— Первая гильотина была сконструирована во Франции, дорогой инспектор, ее изготовил мастер по клавесинам Тобиас Шмидт.

— Я думал, это был доктор Гильотен.

— Гильотен — теоретик. Был век Просвещения, и революционеры искали способ быстро и безболезненно казнить королей, отвергая варварские казни, применявшиеся к абсолютным монархам со Средних веков. Проектом первого устройства мы обязаны доктору Антуану Луи, славному члену Хирургической академии, который передал чертежи Шмидту, чтобы тот изготовил первую гильотину.

— Не думаю, что наши эксперты-криминалисты заинтересуются осмотром вашей гильотины после того, как она побывала в руках парижского мастера.

— Ну что вы, инспектор. Я же не просил поменять лезвие, только смазать и подогнать части механизма. Любой сведущий судебный медик тут же установит связь между каким-нибудь мелким дефектом на ноже и аналогичным следом на шее жертвы.

Признав правоту собеседника, Матеос перешел к другой теме:

— Еще мне хотелось бы поговорить о полумиллионе евро, которые вы обещали в награду за партитуру.

— Вижу, вы общаетесь с этим молодым человеком, Даниэлем Паниагуа.

— Коль скоро мотив преступления — партитура, она должна стоить очень дорого. Думаю, если кто-то из ваших охотников за наградой ее найдет, сначала ее следует предоставить в распоряжение полиции.

— Конечно, инспектор. Самое главное — найти виновного в убийстве Томаса.

Матеос встал, собираясь завершить визит, но Мараньон задержал его:

— Я слышал, что ноты, вытатуированные на голове Томаса, соответствуют восьми цифрам в азбуке Морзе.

— Мы действительно работаем над этой гипотезой. А почему вы об этом спрашиваете?

— У меня есть теория относительно того, чему могут соответствовать эти восемь знаков, — сказал Мараньон, широко улыбаясь. — Если вы будете так любезны пройти в мой кабинет, я тут же вам ее объясню.