– Привет! – сказал господин доктор Штайнбрюк Даке и Сильвании в дверях квартиры. На нём были джинсы, светло-коричневая рубашка, а на руке висел пиджак.

Сильвания и Дака улыбнулись ему во весь рот в надежде, что при этом выглядят как две прилежницы из сказки про тётушку Метелицу. Родители велели им быть особенно любезными с господином доктором Штайнбрюком.

Господин доктор улыбнулся было в ответ, но тут же осёкся и быстрым движением достал из кармана пиджака круглые очки, надел их и внимательно пригляделся к девочкам. Сильвания быстро захлопнула рот, а Дака продолжала улыбаться. Она хотела быть особенно вежливой. Господин доктор Штайнбрюк наклонился к ней, взял её за подбородок и уставился на её зубы. Нашёптывая при этом:

– Третий верхний слева и третий верхний справа. Прикус требует коррекции.

Дака выпучила глаза и отшатнулась:

– Требует чего?

– Тебе нужна пластинка на зубы. Однозначно. У тебя выпирают клыки. Если это оставить так, ты скоро будешь походить на вампира. – Господин доктор рассмеялся.

Сильвания от страха тоже рассмеялась. Немного громче, чем следовало.

Отец Хелене указал на её рот:

– Тебя тоже касается. Видимо, это наследственное.

Сильвания сжала губы поплотнее.

– Да не бойся, – сказал господин доктор Штайнбрюк, убирая очки в карман пиджака. – Пластинки – это не больно. Если хотите, я прямо сейчас назначу вам день приёма.

Дака и Сильвания отрицательно мотали головами, крепко сжимая при этом губы.

Господин доктор Штайнбрюк озадаченно чесал в затылке, глядя на двойняшек. Тут, к счастью, из своей комнаты вышла Хелене.

– А, вы уже тут! – Она просияла.

– Ну хорошо, – сказал господин доктор Штайнбрюк, повернулся к дочери и потрепал её по волосам. – Приятного вам вечера. Я вернусь не позднее десяти часов. И не делайте глупостей, ладно?

– Не беспокойся, – сказала Хелене. – Мы не сожжём дом, не будем играть в твоей приёмной зубными свёрлами и не пустим в квартиру посторонних.

Папа Хелене, уже взявшийся за ручку двери, вдруг на минуту замер и наморщил лоб. Кажется, только сейчас он осознал, какого масштаба глупости могут учинить двенадцатилетние девочки. Но было поздно.

Друзья пригласили его на ужин, и он уже пообещал Хелене, что ей можно будет провести вечер с подругами. Он ещё раз вздохнул. Ах, да что там. Девочки, по всей видимости, весь вечер будут смотреть телевизор или усядутся на кровать Хелене и станут болтать о школе.

Господин доктор Штайнбрюк улыбнулся, махнул на прощанье рукой и вышел из квартиры, пробормотав:

– Пока!

Едва за ним захлопнулась дверь, как Хелене исторгла вопль радости:

– Опасность миновала! Одни! – и тут же дала по щелбану Сильвании и Даке.

Потом показала подругам свою комнату. Сильвании понравилась её японская кровать и тяжёлые рубиново-красные занавески. А Даке понравились рисунки мохнатых гигантских пауков, скелетов и монстров на стенах.

Пока сёстры оглядывали комнату, Хелене присматривалась к подругам. Они очень подходили к её комнате. На Даке были чёрные брюки до колен, гольфы в чёрно-красную полоску и красные кеды. На красной куртке с капюшоном был принт: чёрная уточка для ванны с цепью на шее. Её чёрные волосы топорщились дыбом во все стороны.

Сильвания была в короткой чёрной юбке и плотных чёрных колготках, по которым сбоку извивались зелёные змейки. Поверх зелёной кофты было наброшено тонкое чёрное пальто до щиколоток. Воротник был огромный, а широкие рукава оттопыривались. Пышные рыжеватые волосы буйно рвались из-под чёрной шляпы.

– Вы очень круто выглядите, – одобрила Хелене. Она села на японскую кровать и подперла голову ладонями.

– Выглядим как всегда, – пожала плечами Дака.

– Вот именно, – ответила Хелене. Сама она была одета в джинсы и майку. И это было правильно. В таком пальто, шляпе или с такой причёской в виде ежовых колючек она бы выглядела просто глупо. Одеваться подобным образом могли только полувампиры. – Ваш прикид особенно хорошо подойдёт к тому месту, которое я вам хочу показать.

– Мы что, не останемся здесь, не будем вместе смотреть журналы и говорить о… о мальчиках и всё такое? – разочарованно протянула Сильвания.

Хелене отрицательно помотала головой:

– Мы остались без надзора. И должны этим воспользоваться, чтобы незаметно улизнуть.

– И куда же? – спросила Дака, которая всегда была открыта приключениям и вылетам.

– В моё любимое место, – ответила Хелене, таинственно улыбнувшись.

– Но ведь это значит в кино? В парк? Или в кафе-мороженое? – с надеждой спросила Сильвания. Она бы не отказалась от порции сливочной страччателлы.

– Нет, – сказала Хелене, понизив голос. – На кладбище.

Дака и Сильвания проследовали за Хелене через ржавые железные ворота на старое кладбище в центральной части города. Стояки ворот были причудливо изогнуты, будто оплетены растительностью. Но тёмно-зелёная краска с них уже облетела. Кладбище было обнесено высокой стеной из красного кирпича. Могильные камни мрачно и немо теснились по обе стороны дорожки. Некоторые были увиты плющом. Побеги его походили на жадные щупальца морского чудовища. Могучие деревья склоняли над могилами свои тяжёлые головы.

Шаги девочек скрипели по насыпной дорожке. Кладбище было пустынным. Сильвания посмотрела в небо. Оно было серо-голубым. Уже наметились сумерки. Скоро стемнеет. Лучше бы они пошли в кино на ужастик. Она нащупала у себя на шее цепочку, на которой висел медальон с миниатюрным портретом бабушки Жежки и крошками родной земли. Это её всегда успокаивало.

– Ну разве здесь не жутко? – с восторгом прошептала Хелене и свернула в боковой проход, над которым смыкались ветки деревьев, образуя тёмный туннель.

Сильвания нервно оглядывалась. Взгляд её перескакивал с одного памятника на другой.

Дака кивнула:

– Здесь всё так, как в одном видео группы Krypton Krax.

– Некоторые могильные камни по-настоящему старые, – сказала Хелене. – Тут покоятся люди, умершие больше двухсот лет назад.

Сильвания подняла воротник своего пальто. Её слегка знобило.

– Значит, это и есть твоё любимое место? Хорошо, что мы его увидели. А куда пойдём теперь?

– Только сейчас всё и начнётся по-настоящему, – ответила Хелене.

– Что начнётся? – насторожилась Сильвания.

– Мы будем придумывать истории для этих могил. Я всегда так делаю. А втроём будет куда интереснее.

Сильвания и Дака с недоумением переглянулись. Хелене подошла к серому громоздкому камню, края которого обомшели. Надпись на нём была золочёная, и Хелене тихо прочитала:

– Здесь покоятся Макс фон Тальбах, родился двенадцатого марта тысяча восемьсот семьдесят шестого года, умер двадцать четвёртого декабря тысяча девятьсот двадцать первого года, и Изольде фон Тальбах, урождённая Крузе, родилась двадцать восьмого сентября тысяча восемьсот восемьдесят шестого года, умерла двадцать четвёртого декабря тысяча девятьсот двадцать второго года.

Хелене выжидательно взглянула на двойняшек. Они пожали плечами.

– Ну хорошо, начну я, – сказала Хелене. – Итак, Изольде Крузе была служанкой в благородном семействе фон Тальбах. Макс влюбился в прекрасную Изольде. Он женился на ней против воли своих родителей, хотя она была на десять лет младше и просто Крузе без всякого «фон». Родители отреклись от Макса и Изольде, и с тех пор они жили в бедности. Макс сильно заболел и умер в ночь перед Рождеством тысяча девятьсот двадцать первого года. Изольде поняла, что не может жить без своего возлюбленного Макса. Ровно год спустя она капнула яду себе в глинтвейн. После этого она села под ёлку и последовала за Максом в царство мёртвых.

Сильвания смотрела на Хелене, открыв рот. Мурашки пробежали у неё по всему телу, начиная от икр и заканчивая затылком. Эта история была не хуже любовного романа.

– Теперь ваша очередь, – сказала Хелене.

– Я уже поняла, – сказала Дака и шагнула к большому памятнику. Памятник изображал коленопреклонённую мужскую фигуру. Фигура была обнажённой, если не считать шлема на голове и щита в руке. Голова поникла, глаза закрыты. На могильном камне перед фигурой были высечены множество имён и дат. Дака присела перед могилой и изучала надписи. Потом она выпрямилась и что-то подсчитывала на пальцах. Хелене и Сильвания с любопытством наблюдали за ней. Наконец Дака сказала:

– Итак, всё очень просто: Карл, Хайнрих и Герман Гронеберги погибли в Первую мировую войну, а Герберт и Альфонс во Вторую. – Она указала на даты, подтверждающе кивнула и скрестила руки на груди.

Хелене смотрела на неё, наморщив лоб:

– Но ведь это не история.

– История в чистом виде, – уверенно возразила Дака.

– Да, верно. Однако это так… так неромантично, – сказала Хелене.

– А что я могу поделать, если Хайнрих и его братья ушли на войну и не могли умереть красивой смертью вместе со своими подругами.

Пока Хелене и Дака обсуждали все возможные романтические причины смерти, Сильвания замерла и стала прислушиваться. Но не к разговору. Она услышала шаги по насыпной дорожке. Очень тихие и проворные. Как у кошки. Но дело было не только в этом. Она почувствовала ещё кое-что. То был древний инстинкт, который подсказывал ей, что надо спрятаться. Сильвания глянула вдаль, в конец древесного туннеля. В любой момент кто-то мог свернуть сюда с главной дороги. Шаги неудержимо приближались.

Хрусть, хрусть, хрусть.

Вот она! Тёмная фигура. Сильвания рывком повернулась, схватила девочек за руки и увлекла за памятник воина.

– Что такое… – начала Дака.

– Тсс! – прошипела Сильвания и указала на дорожку, от которой уже отчётливо слышались шаги. Девочки выглянули из-за памятника. Медленно и осторожно.

Кто-то шёл по туннелю в их сторону. То была худенькая фигурка. Она шла неторопливо, но целеустремлённо. Остановилась у могилы Макса и Изольде фон Тальбах.

Хелене набрала в грудь воздуха.

– Это же Людо! – прошептала она.

И правда. Людо Шварцер стоял перед могилой и смотрел на камень. Волосы его были растрёпаны, вид ещё более мрачный, чем в школе.

– Привет, вот я и пришёл, – сказал он.

Дака нервно оглянулась.

– Это он кому? Нам? – шепнула она.

– Нет, могильному камню, – так же тихо ответила Сильвания.

Людо присел на корточки.

– Я всё принёс, – тихо сказал он. Затем огляделся по сторонам. Девочки вздрогнули, когда его взгляд упал на памятник воину. Но он их не заметил. Какое-то время Людо спокойно сидел перед могилой Тальбахов и слушал. Потом начал копать землю подле камня одной рукой. За несколько секунд он вырыл небольшую ямку. Другой рукой поискал у себя в сумке, висевшей на плече. Положил какой-то продолговатый коричневый предмет в лунку, а потом ещё светлый прямоугольный.

– Что это? – прошептала Дака.

Сильвания пожала плечами.

Хелене сказала:

– Может, колбаска?

Внезапно Людо вскинул голову. Девочки замерли. Людо неподвижно смотрел в их сторону. На кладбище царила мёртвая тишина. Неужто он мог их заметить? Или уже слишком сумеречно? Шли секунды. Хелене не знала, сколько ещё сможет задерживать дыхание. У Даки свербило в носу. А Сильвании страшно захотелось в кустики.

Наконец Людо отвернулся. Девочки немного расслабились, но не издавали ни звука. Людо зарыл оба предмета в лунке и заровнял землю. В середину воткнул пару былинок. Если бы они не видели своими глазами, то ни за что бы не заметили, что здесь кто-то порылся.

Людо встал. Он кивнул могильному камню. И направился к выходу. Уже шагая по туннелю, он ещё раз обернулся. Посмотрел на памятник воина. Его глаза цвета охры блестели в лунном свете. Наконец он рывком отвернулся и ловко, как кошка, свернул за угол на гравийную дорожку.

Хелене и двойняшки оставались за каменным воином. Про Людо никогда нельзя было знать, действительно ли он ушёл или в следующее мгновение откуда-нибудь вынырнет. Они смотрели в темноту и прислушивались.

Но было тихо.

– Как вы думаете, он ушёл? – прошептала Дака.

– Похоже на то, – ответила Хелене.

Девочки медленно выпрямились. Они ещё раз огляделись вокруг, прежде чем выйти из-за памятника.

Дака подошла к могиле Макса и Изольде фон Тальбах.

– Что тут делал Людо? Может, это его дед и бабка?

– Гумокс! – возразила Сильвания. – Разве что прадед и прабабка.

– Но для чего он здесь что-то закопал? – удивлялась Дака. – Насколько я знаю, люди сажают на могилах цветы. Но они же не прячут здесь какие-то предметы, верно?

Хелене кивнула:

– Нормальные люди действительно так не делают.

– Ну ладно, нам-то что, – сказала Сильвания и огляделась в кладбищенской темноте. Зябко потёрла руки. – Теперь я сыта этим кладбищем на ближайшие месяцы. Пора нам пробираться домой.

– Но не можем же мы уйти просто так! – сказала Хелене.

– Почему не можем? – Сильвания снова огляделась, ища препятствие, которое могло им помешать.

– Надо узнать, что там Людо зарыл, – объяснила Хелене.

– Это обязательно? – Сильвания сдвинула брови.

– Давайте выроем! – согласилась Дака, присела на корточки и принялась раскапывать ямку.

Хелене помогала ей.

– А я… э-э-э… постою на стрёме, – сказала Сильвания и осталась стоять подле девочек.

Дака и Хелене быстро разрыли тайник. Они рассмотрели предметы в лунном свете.

– Это колбаска, – сказала Дака.

– Похоже на сигару. – Хелене понюхала: – Она и есть.

– А второй предмет…

– Чайный пакетик. Со вкусом мяты. Я это сразу чувствую, – сказала Сильвания.

Девочки в недоумении переглядывались.

– Для чего Людо понадобилось зарывать на кладбище сигару и пакетик мятного чая? – размышляла Хелене вслух.

– Может, тут у него тайник. У других дома сейф или потайной ящик, а Людо закапывает свои сокровища на кладбище, – предположила Сильвания.

– Если он их здесь спрячет, они же сгниют, – усомнилась Дака.

– Может, он их оставляет здесь ненадолго, – сказала Хелене и сделала такое лицо, будто решала в уме трудную математическую задачу. – Может, кто-то приходит и забирает эти вещи.

– То есть ты думаешь, это вроде тайника для передачи? – спросила Дака.

– Вот именно. Могила Макса и Изольде – тайное место передачи, – сказала Хелене.

Сильвания наморщила лоб:

– Это что же, Людо дилер сигар и мятного чая в пакетиках?

– Хм, – озадачилась Хелене и почесала в затылке. – Может, это какая-то особенная сигара и совсем особенный пакетик мятного чая.

– Давайте-ка лучше зароем всё обратно. Если через пару дней их тут не окажется, мы будем знать, что кто-то их забрал, – сказала Дака.

Хелене и Сильвания согласились.

– Я только одного не понимаю, – сказала Дака, засыпая землёй сигару и чайный пакетик. – Почему Людо разговаривал с надгробной плитой?

– Некоторые так делают. Разговаривают вслух, будто покойник в могиле их слышит, – сказала Хелене.

Дака воззрилась на плиту. Потом помотала головой, стряхивая видение.

– Но я считаю, что нам надо глаз не спускать с Людо.

Сильвания кивнула:

– Что-то с ним не то. У меня всегда такое странное чувство, когда он появляется.

– Круто. Итак, это будет наша тайная операция, – сказала Хелене. – ОЛШ.

– ОЛШ? – переспросили Дака и Сильвания.

– Операция «Людо Шварцер».

Внезапно в ветках над ними зашелестело, и оттуда вылетела чёрная птица. Сильвания испуганно смотрела ей вслед. Хорошо, что хотя бы не голубь.

– А мы не могли бы продолжать нашу операцию где-нибудь в другом месте, или непременно должны оставаться на кладбище?

Хелене посмотрела на часы.

– ОЛШ продолжится завтра, – объявила она.

Сильвания вздохнула с облегчением.