Сильвания Тепез стояла на пустой, погружённой во тьму взлётной полосе и смотрела вслед маленькому самолёту и своей сестре.

– Фумпс, фумпс, фумпс! – ругалась Сильвания. Надо было всё-таки удержать сестру. Надо было ещё раз попробовать гипноз. И вообще не надо было им сегодня идти во Дворец искусств.

Не надо было – но они пошли.

Какое-то время она обдумывала, не полететь ли вслед за сестрой. Но быстро откинула эту мысль. Она бы выбилась из сил раньше, чем догнала её. А вот назад до города и до посёлка таунхаусов она, пожалуй, сможет долететь. Должна смочь. Она должна организовать помощь, поставить в известность родителей и узнать, как дела у бабушки Розы.

Проблема была лишь одна: она не знала, в какую сторону лететь. Сильвании только однажды пришлось ехать на такси от аэропорта до посёлка. И то они всю дорогу рассматривали с Дакой новенькие купюры евро, которые мать получила в банкомате сразу по прибытии из Семиградья. А когда они ехали к аэропорту на машине гангстеров, она смотрела не столько в окно, сколько вниз, стараясь думать о чём-нибудь приятном. Не о том, что ей придётся потом самой искать обратную дорогу.

Сильвания посмотрела налево, направо, повернулась назад. Ничего не помогало. Ей оставалось просто подняться в воздух и куда-нибудь полететь. Причём как можно скорее. Она потёрла пальцами медальон бабушки Жежки у себя на шее и глубоко вздохнула. Потом расставила руки в стороны – в точности как Дака – и взяла разбег. Она бежала не так быстро, как Дака, и поднималась в воздух не так легко. Несколько секунд она пошатывалась из стороны в сторону всего в нескольких сантиметрах над землёй и чуть не влетела в старый мусорный бак. Но в последний момент нагнула голову, прижала руки к бокам и взмыла вверх.

На высоте нескольких метров Сильвании стало легче ориентироваться. Она увидела аэропорт с двумя терминалами. Его освещал яркий заливающий свет. С интервалом в несколько минут в воздух поднимались самолёты. От аэропорта вела автострада, полная машин. Должно быть, это автобан. Если Сильвания правильно помнила, эта дорога вела как раз в Биндбург. Ей оставалось всего лишь следовать за автобаном.

Сильвания не любила летать быстро, но выбора у неё не было. Если она будет лететь своим обычным прогулочным темпом, она доберётся до дома разве что завтра к обеду. И она снова опустила голову и дала газ. Она молилась о том, чтобы не столкнуться с самолётом или не налететь на высокую мачту освещения.

Но ничего такого не случилось. Сильвании удалось проскочить территорию аэропорта, ни за что не зацепившись и не сведя с ума ни одного пилота. Может быть, на самом деле летать гораздо легче, чем она думала? Она держалась над автобаном на высоте метров двухсот. Небо впереди было озарено оранжевым и золотым светом. Должно быть, то огни Биндбурга. Сильвания плотнее прижала руки к бокам. Ей казалось, что летит она очень быстро. Ну и что такого? Она над автобаном, с целью прямо по курсу. Скоро будет дома.

– Я смогу, я смогу, – бормотала она себе под нос.

Ратч!

Перед глазами у неё внезапно потемнело.

– Шлоц зоппо! – крикнула она и замотала головой. Но глаза по-прежнему ничего не видели. Она не отваживалась изменить положение рук – из страха, что нарушится равновесие полёта, и тогда она рухнет на полной скорости и разобьётся. Она помотала головой вверх и вниз, от этого ритм полёта полностью нарушился. Она то затормаживалась, то давала полный ход. Это походило на скачку верхом на невидимой необъезженной лошади.

– Отцепись! Отлипни с моего лица! – кричала она. При этом понятия не имела, что это к ней пристало. Листок? Птица? Мусор с самолёта? Что бы это ни было, оно не реагировало на её крики.

Сильвания больше не могла выдержать. Она схватилась правой рукой за непрошеного пассажира и… в руке у неё оказался кусок туалетной бумаги.

Только теперь она сообразила, что не убрала с головы эту обмотку перед тем, как вылететь. Она попыталась сорвать с себя остальную бумагу, но та не поддавалась. В конце концов она сдалась. Не всё ли ей равно, как она сейчас выглядит. На высоте в двести метров ей уж точно не встретится мальчик её мечты. Пока бумага не сползает на глаза, пусть висит там, где висит.

Сильвания снова развела руки в стороны и глянула вниз, на автобан. На автобан? Но где он, этот автобан? Его не было. Не было – и всё. Несколько километров бетонного покрытия с машинами поверх него. Нету. Пропал.

Сильвания начала панически озираться. Внизу были какие-то тускло освещённые улочки, окружённые высокими деревьями и тёмными крышами. На улицах припаркованы машины – буфер к буферу. Походило на жилой район. Но он не показался Сильвании знакомым.

Она пролетела немного направо. Дома были выше и имели плоские крыши. Сильвания отлетела налево. Дома были ниже, зато больше. Они походили на залы. Между двумя залами находилась спортивная площадка. Но автобана нигде не было.

– Фумпс! – Сильвания застонала. Она заблудилась. Стараясь успокоиться, сделала круг над жилым районом. И что дальше? Просто так лететь прямо, куда глаза глядят? А вдруг «прямо» теперь означает «назад»? Как она могла знать, летит ли она в сторону города или, наоборот, прочь от него? Из-за этого недоразумения с туалетной бумагой она могла сменить направление полёта. Всё перепуталось. Вперёд теперь было назад, направо теперь было налево или наоборот. Только вверх и вниз оставались неизменными. Ну хотя бы они.

Сильвания прищурилась и оглядела горизонт, ища, за что бы зацепиться глазу. Ей показалось, что слева от неё светлее, чем во всех остальных направлениях. И разве не башня вон там виднеется? Башня ратуши со статуей рыцаря! Должно быть, это она. Тогда именно в той стороне и находится центр города. А оттуда уж Сильвания определённо сориентируется и найдёт свой дом.

Глубоко вздохнув, Сильвания собрала в себе все силы. И полетела, не упуская из виду башню. Руки болели, как после ста отжиманий от пола, затылок окаменел от напряжения, а ночной ветер вышибал из глаз слёзы. Башня слегка расплывалась, но Сильвания выдерживала курс. Сейчас, скоро она долетит! И немного посидит на крыше башни, переведёт дух, а потом проделает последний отрезок до посёлка.

Сильвания правила прямо к шпицу башни. Она уже могла различить серую черепицу крыши. Серую? Разве у ратуши не красная черепичная крыша? Сильвания сморгнула накопившиеся слёзы и присмотрелась. Это вообще была не ратуша! От ужаса Сильвания чуть не ударилась о шпиц башни. Она едва успела с криком уклониться в последний момент.

На её крик послышался ответ в виде многоголосого гурр-гурр.

У Сильвании кровь застыла в жилах. ГОЛУБИ! Воздушный враг номер один! Наимерзейшие птицы на свете!

Сильвания даже не раздумывала. Следуя своим инстинктам, она прижала подбородок к груди, вытянула руки по швам и на турбоскорости усвистала в ночь. Ей было всё равно куда. Главное прочь отсюда. Прочь от голубей.

Гурр-гурр, услышала она позади себя.

Голуби пустились в погоню! Сильвания знала: если попадёшь внутрь голубиной стаи, оттуда не так просто выбраться живым. А о том, чтобы не получить ни одной царапины, можно даже не заикаться. Она и её сестра в детстве пережили один такой эпизод с голубями – и с тех пор у них была психологическая голубиная травма. Они боялись голубей так, как некоторые люди боятся пауков или змей.

Силы Сильвании были на исходе, но лететь медленнее она не могла себе позволить. Капли пота бежали у неё по лбу. Руки дрожали. В горле пересохло. Спину простреливало острой болью. Она лишь с огромным трудом держала глаза открытыми.

Перед ней возникли размытые огни старого города. Или она грезила? Может, то была только фата-моргана, мираж посреди ночи в одном из больших немецких городов. У Сильвании не было выбора. Она правила к какому-то зданию в центре. По крайней мере, крыша у него была красная. Пошатываясь, она облетела вокруг самой высокой башни. Башня не исчезла. Значит, не мираж. Зато исчезали силы Сильвании, они просто истаивали. Стало ясно, что до посёлка таунхаусов ей не добраться.

Она опять услышала позади себя голубиный клёкот. Больше лететь она не могла. Всё тело болело. В голове стучало так, будто голуби клевали её мозги. Неужто пришёл конец – быть замученной голубями у статуи рыцаря на самой высокой башне ратуши Биндбурга?

Внезапно Сильвания поняла, кто будет её спасением: Хелене! Она жила тут за углом, на соседней улице. Сильвания собрала последние силы и неровно полетела к дому Хелене. Предельно измученная, она опустилась на карниз окна и ударилась головой о стекло.

К счастью, глухой удар был достаточно громким, и Хелене его услышала. Через пару секунд в комнате зажёгся свет. Хелене уставилась на Сильванию большими глазами. Потом рывком распахнула окно, и Сильвания скользнула на пол комнаты.

– Сильвания! Что ты здесь делаешь среди ночи? – Хелене опустилась на колени рядом с подругой и тревожно разглядывала её.

Глаза Сильвании в изнеможении то и дело закрывались, и она лишь пролепетала:

– Голу… Голуби!

Хелене растерянно смотрела на неё:

– Голуби! Закрой окно!

Хелене подошла к окну и перегнулась наружу:

– Что?

– Какие ещё голуби?

Сильвания не отвечала. Хелене пожала плечами и закрыла окно. Потом присела к подруге, которая тяжело дышала, закрыв глаза.

– Что стряслось? И почему у тебя голова обмотана туалетной бумагой?

Но Сильвания больше не шевелилась. Вместо ответа Хелене услышала тихое сопение. Впервые после переезда в Германию Сильвания без проблем погрузилась в глубокий сон среди ночи.