Сильвания крепко и глубоко проспала целых пять часов. К счастью, ей не снились ни голуби, ни гангстеры, ни туалетная бумага. Когда они вдвоём с Хелене на рассвете вышли на станции метро Нордхайде и пошли вдоль Липового тупика, она всё ещё была в оцепенении и с помутнённым сознанием.
– Ну как ты? Лучше? – спросила Хелене, с тревогой глядя на Сильванию. После того, как её подруга погрузилась в обморочный сон, Хелене размотала туалетную бумагу с её головы, укрыла одеялом, а под голову подложила мягкую подушку. И только после этого сама впала в беспокойный сон.
– Я почти не чувствую рук, но в остальном в порядке, – ответила Сильвания. Она зевала, прикрывая рот ладонью. Вероятно, ей никогда не удастся привыкнуть спать по ночам.
Девочки поднялись по ступеням к двери дома № 23. Сильвания помедлила перед тем, как открыть дверь. Что ждёт её? Будет ли там Дака? Или бабушка Роза? Обрадуются родители или огорчатся, увидев её? Она вставила ключ в замочную скважину, повернула его вправо – и дверь с лёгким щелчком открылась.
Едва Сильвания вошла в прихожую, как к ней бросилась мама, обняла её и крепко стиснула. Так крепко, что Сильвания едва могла вдохнуть.
– Силы небесные! Они вернулись! Сильвания, милая моя! Обещаю: никогда больше, никогда вам не придётся протирать от пыли двести пятьдесят крышек унитаза.
Господин Тепез обхватил сразу обеих – жену и дочь – своими сильными руками и сжал. Он зарылся подбородком в волосы Сильвании и бормотал:
– Датибой Флатлиак! – что означало «слава тебе, Летучая мышь», по смыслу приблизительно то же, что у людей «слава тебе, Господи».
Сильвания не могла произнести ни слова. Во-первых, ей не хватало для этого воздуха, а во‐вторых, все силы уходили на то, чтобы не разреветься.
Эльвира, Михай и Сильвания Тепез на какой-то момент застыли в прихожей, свернувшись в семейный клубок. Из этого клубка временами слышалось то всхлипывание, то шмыганье носом, то вздох. Первым от него отделился господин Тепез. Он хотел броситься к Хелене и тоже заключить её в объятия, но замер на полпути:
– Ты не Дака, – обнаружил он.
Хелене отрицательно помотала головой:
– А разве Дака ещё не дома? – спросила Сильвания, высвобождаясь из объятий.
Госпожа Тепез покачала головой:
– Мы думали, вы вместе.
– Мы были вместе. Но потом Дака улетела вслед за самолётиком гангстеров.
– Каких гангстеров? – воскликнула госпожа Тепез и прижала ладони к груди.
– Мне очень жаль.
– Какой ещё самолётик? – вскричал господин Тепез.
Сильвания смотрела на родителей поочерёдно.
– Это долгая история. Лучше всего я начну с начала.
Эльвира и Михай Тепез сидели на кроваво-красном диване в гостиной, а дочь рассказывала им невероятную историю. Если бы господин Тепез не поставил свои босые ступни в кошачий лоток с родной землёй – для успокоения, – он бы, наверное, от ярости полез на стенку. Его дочери в качестве заложниц! Его тёща в качестве игрушки в руках грабителей!
– Я сейчас же полечу вслед за Дакой! – крикнул он и вскочил, как только Сильвания закончила свой рассказ.
Госпожа Тепез попыталась снова усадить его на диван:
– Нет, ты этого не сделаешь! Ты понятия не имеешь, куда полетели гангстеры. Кроме того, у нас действует запрет на дневные полёты, несмотря ни на что. Нам будет мало пользы от того, что арестуют ещё и тебя. Хватит с нас того, что бабушка Роза сидит за решёткой.
– Бабушка? За решёткой? Как же так? – изумилась Сильвания.
Хелене тоже смотрела на госпожу Тепез, ничего не понимая.
Госпожа Тепез рассказала им про заметку в утренней газете.
– Но это же полная чушь! – воскликнула Сильвания.
– Это надо говорить не нам, – заявил господин Тепез и встал.
– Куда ты собрался? – спросила его жена.
– Мне необходимо немедленно выпить карповки. – Он подошёл к мебельной стенке и взял с полки стаканчик и бутылку с прозрачной жидкостью и свернувшейся на дне гусеницей.
– Что будем делать? – спросила Хелене.
Госпожа Тепез рывком поднялась с дивана.
– Сперва я позвоню дедушке Густаву. Может, он вообще пока не знает про ограбление музея, сидит себе дома и ждёт возвращения жены.
Но дедушка Густав не ждал. Госпожа Тепез дозвонилась своему отцу – он уже целый час находился в полицейском участке, приставая к каждому полицейскому, какой попадался ему на пути. Когда позвонила Эльвира, он был рад, что наконец хоть кто-то его выслушает.
Сильвания как раз обдумывала, что ей сказать в полиции, как раздался звонок в дверь. Она вскочила и выбежала в прихожую в надежде, что явилась Дака. Или хотя бы полиция. Или почтальон.
Сильвания рывком распахнула дверь. И с недоумением уставилась на пришедшего:
– Ты?
Людо кивнул. Пара тёмных прядей упала ему на лоб, прикрывая глаза цвета охры. Он сказал тихо и быстро:
– Только не спрашивай, где и как, просто поверь мне: я видел Даку. У неё всё хорошо. Ну, относительно. Но скажи своей матери, пусть сейчас же перестанет говорить по телефону.
Сильвания смотрела на Людо так, будто ей по лицу только что проехались горячим утюгом:
– Что-о-о-о?
– Просто сделай то, что я сказал. Сейчас же!
– Откуда тебе знать, что моя мама говорит по телефону?
Людо переступал с ноги на ногу.
– Сейчас не об этом. Просто скажи ей, чтоб положила трубку. Сейчас же! Это действительно важно.
Сильвания наморщила лоб:
– Это шутка такая, да?
– Нет, я не шучу. Скажи ей, пусть даст отбой. Речь идёт о твоей сестре. Пожалуйста, поверь мне!
Сильвания смотрела Людо в глаза, и у неё даже голова закружилась, таким сильным было действие их затягивающего водоворота.
– Почему я должна тебе верить?
– А что, моё предостережение насчёт Дворца искусств оказалось шуткой?
В этом что-то было, Сильвания не могла не признать. Но была ли то случайность или судьба? Они тогда не послушались Людо и попали в трудное положение. Должна ли Сильвания дать ему второй шанс?
– Окей, – сказала она наконец. – Но если всё это шутка, то знай, что моя месть будет нешуточной.
– Хорошо, только иди уже, – попросил Людо.
Сильвания бросила на него последний недоверчивый взгляд, потом повернулась и скрылась в квартире.
– Кто там был? – спросила Хелене, когда Сильвания вернулась в гостиную.
– Людо.
– Что, правда? И чего он хотел?
– Чтобы мама положила трубку. – Сильвания потянула мать за локоть: – Ты всё сказала, мама? Положи, пожалуйста, трубку.
Госпожа Тепез с недоумением посмотрела на дочь. Она закрыла ладонью микрофон. Из трубки слышался взволнованный голос дедушки Густава.
– Это почему? – тихо спросила госпожа Тепез.
– Пожалуйста. Так надо. Просто сделай это для меня. И для Даки.
Сейчас Сильвания казалась себе немного глуповатой. Она и сама толком не знала, почему мама должна прервать разговор. Только потому, что так велел чокнутый одиночка из их класса?
Госпожа Тепез нахмурила брови и вопросительно взглянула на мужа. Тот пожал плечами. Потом она снова увидела умоляющие глаза дочери. Она медленно отвела от уха трубку и нажала на красную кнопку, прерывающую соединение, не сводя при этом глаз с дочери.
– Я надеюсь, у тебя для этого серьёзные основания.
Сильвания покосилась налево и направо, потом потупилась. С каждой секундой, проходившей в полном молчании, Сильвании всё сильнее хотелось провалиться сквозь землю. Это было просто сверхмучительно. Телефон молчал, господин и госпожа Тепез молчали, и Хелене молчала тоже.
Господин Тепез откашлялся.
– А чего мы ждём, скажите, пожалуйста?
Если бы Сильвания знала! Ей уже хотелось побежать к двери, чтобы оторвать башку Людо, как вдруг телефон зазвонил. Сильвания вздрогнула. Господин Тепез вскочил с дивана, так что карповка выплеснулась из стаканчика, а Хелене вся обратилась в зрение и слух.
Госпожа Тепез секунды три смотрела на звонящий телефон, потом нажала на зелёную кнопку и поднесла трубку к уху.
– Эльвира Тепез, – с волнением назвалась она.
– Это я. Дака, – прошептал кто-то на другом конце соединения.
– Это Дака! – воскликнула госпожа Тепез.
Немедленно вокруг неё собрались господин Тепез, Сильвания и Хелене, пытаясь как можно ближе придвинуться к трубке. Она могла бы переключить разговор на громкую связь, но была для этого слишком взволнована.
– Где ты? Что с тобой? – расспрашивала госпожа Тепез.
– У меня всё хорошо. Только руки болят. Я в деревне. Она называется Мёрельгрим.
– Мёрельгрим? – повторила госпожа Тепез и вопросительно посмотрела на остальных. – Где это?
– Понятия не имею. Где-то в горах. Очень далеко от Биндбурга. Люди здесь говорят очень странно: «грюци» и «бонджьорно», – объяснила Дака.
– Ты в Швейцарии! – сразу же сообразила госпожа Тепез.
– В итальянской части, – добавил господин Тепез.
– А что с гангстерами? – крикнула Сильвания в трубку.
– Они… – Остальное ей пришлось говорить шёпотом.
– Что? – крикнули в один голос все четверо слушателей.
– Они сидят в одном деревенском доме. До сих пор никто из них не выходил оттуда. Я всё время слежу за этим домом. Они определённо ждут там покупателя веера.
– Где ты сейчас? – спросил господин Тепез.
– В гостином дворе. Я только хотела вам ненадолго позвонить, сказать, где я, и спросить, что мне теперь делать.
– Оставайся в этой харчевне! – крикнула госпожа Тепез.
– Нет, ты должна продолжить наблюдение за домом! – крикнул господин Тепез.
– Иди в полицию! – крикнули Сильвания и Хелене.
– Поставь в известность хозяина харчевни, – предложила госпожа Тепез.
– Гумокс! – крикнул господин Тепез и потянул трубку к себе. – Не делай этого. Они там в деревне наверняка все сообщники.
– Лети к ближайшему полицейскому участку, – посоветовала Сильвания.
– НЕТ! – крикнула госпожа Тепез. – Не летать!
– Ну так что же мне делать? – спросила Дака.
На биндбургском конце соединения воцарилась тишина. Потом слово взяла госпожа Тепез:
– Оставайся там, где ты есть. Мы идём в полицию.
– Правильно, – сказал господин Тепез. – Мы им всё объясним. И они быстренько зашлют оперативную группу в Мёбельбимс.
– Мёрельгрим! – поправила Дака своего папу.
– И помни про семь радикальных правил. Они действуют и в Швейцарии! – сказала госпожа Тепез. – Больше не летать и не телепортироваться.
– Только в самом крайнем случае, – сказал господин Тепез и поймал на себе предостерегающий взгляд жены.
– Сильвания? – позвала Дака. – Мне очень жаль, что я бросила тебя одну на взлётной полосе.
– Всё хорошо. Я… э-э… нашла дорогу домой, – ответила Сильвания.
– Так, а теперь кончаем. Нам надо бежать в полицию, – сказала госпожа Тепез. – Дака, держись, скоро ты снова будешь с нами. И не делай глупостей, слышишь?
– Да, да.
Госпожа Тепез со вздохом нажала на кнопку.
– В полицию! Да рапедади! – крикнул господин Тепез, разом опрокинул в рот стаканчик карповки и ринулся из гостиной.
Сильвания обогнала его в прихожей. Ей ещё надо было разобраться с одним человеком. Она рванула дверь, которую перед этим лишь прикрыла. Выглянула на пустое крыльцо. Посмотрела налево. Посмотрела направо. Людо Шварцера и след простыл. Она выбежала на тротуар и взглянула вдоль Липового тупика. Людо Шварцер как сквозь землю провалился.