Начался новый этап. Хотя «мажордом» кайзеровской империи, состоявший при ней на протяжении десятилетий, был низвергнут, однако все еще продолжали существовать и юнкерско-буржуазное германское государство, и реакционнейшее орудие его господства – милитаризм. Партии необходимо было учитывать это, разрабатывая свою стратегию и тактику в условиях вновь завоеванной легальности. Она должна была избавиться от иллюзий и классово чуждых влияний, критически оценить опыт, накопленный в период борьбы против «закона о социалистах», и определить свою политику в соответствии с новым соотношением сил. Эти задачи были поставлены перед съездами партии в Галле в 1890 году и в Эрфурте в 1891 году.

В иллюзиях и антимарксистских влияниях недостатка не было – ни справа, ни слева. Еще летом 1890 года Бебель, Либкнехт, Зингер и другие марксистские руководители партии вынуждены были резко выступить против левосектантской группы так называемых «молодых». Опьяненные успехами, «молодые» предлагали отказаться от всякой парламентской и массовой работы и направить партию на вредный, заговорщический путь. На массовых митингах в Берлине, Дрездене и Магдебурге Бебель решительно выступил против сектантов, разъясняя ошибочность их тактики, неизбежно ведущей партию к изоляции от масс и играющей на руку экстремистским элементам из среды господствующих классов, тем ультрареакционерам, которые только ждут предлога, чтобы утопить в крови социалистическое движение.

Опасность слева вскоре была преодолена.

Значительно большую опасность представляли правые оппортунисты, предводителем которых стал руководитель баварских рабочих Георг фон Фольмар. Он требовал, чтобы партия отказалась от своей конечной цели – революционного преобразования существующего общественного порядка и стала на путь реформ. Эти взгляды, идущие еще от Лассаля, и сегодня буржуазные идеологи пытаются протащить в рабочее движение. Суть их состоит в том, что рабочий класс может якобы без завоевания политической власти преобразовать капитализм в социализм. Проповедников этих буржуазных теорий, в корне противоречащих марксизму и всему практическому опыту немецкой социал-демократии, Бебель в двух больших речах, произнесенных на партийном съезде в Эрфурте, буквально прижал к стенке.

Бебель обнажил самую суть разногласий с оппортунистами, заявив: «Мы не можем сначала добиться экономической мощи рабочего класса, а затем его политического господства, мы должны прибегнуть к прямо противоположным действиям. В первую очередь необходимо завоевать политическую власть и использовать ее для утверждения экономического господства путем экспроприации буржуазного общества». «Итак: мы должны везде и всюду указывать на классовую природу нашей борьбы, при этом необходимо постоянно подчеркивать: все, что наши противники отдают нам, они отдают не добровольно, это взято у них силой… Я решительно выступаю против утверждения, что социал-демократия сломлена, другими словами, что ее принципы, классовая борьба, которую она ведет против господствующих классов и государственной власти, уступили место вялой, безвольной тактике, ограничивающейся исключительно так называемыми практическими целями».

Так горячо и страстно защищал Бебель марксистское учение о классовой борьбе и социалистической революции. В результате предложенная им резолюция, предусматривающая сохранение в полной мере революционной тактики партии, была единогласно принята.

Август Бебель принимал участие также и в разработке новой программы партии, которая с 1890 года стала называться Социал-демократической партией Германии (СДПГ). Он был соавтором ряда проектов программы, на основе которых Каутский – с помощью Энгельса и при постоянном сотрудничестве с Бебелем – сформулировал окончательный проект. Благодаря Бебелю этот наиболее зрелый проект был принят комиссией, которой была поручена разработка программы, и затем представлен партийному съезду.

Так называемая Эрфуртская программа носила ярко выраженный марксистский характер. В первой ее части излагались революционные принципы и цели партии, во второй – указывались непосредственные политические и социальные требования. В программе была четко сформулирована всемирно-историческая миссия рабочего класса: «Освобождение не только пролетариата, но всего человечества… Но оно может быть делом только рабочего класса…» Рабочий класс «не может добиться обобществления средств производства, не завоевав политической власти.

Добиться единства рабочего класса, сделать его борьбу сознательной, указать ему цель, обусловленную жизненной необходимостью, – такова задача социал-демократической партии». Партия заявила о «своей солидарности с классово сознательными рабочими всех стран».

Эти принципиальные положения свидетельствовали о том, что марксизм глубоко проник в немецкое рабочее движение. И в этом немалая заслуга Бебеля.

Но в программе имелись и слабые места, не было достаточной ясности в теоретических вопросах, что одновременно свидетельствовало об отсутствии такой ясности в теоретических взглядах самого Бебеля. Речь идет о проблеме диктатуры пролетариата. Для Августа Бебеля не было никакого сомнения в том, что рабочий класс, для того чтобы прийти к социализму, должен предварительно завоевать политическую власть. Но у него не было достаточно четкого представления о конкретном содержании этой политической власти, которая, как показала история, может быть только диктатурой пролетариата.

Эта неясность в теории даже у самого теоретически зрелого руководителя немецкой социал-демократии XIX века позднее, в эпоху империализма, облегчила ревизионистам использование Эрфуртской программы для распространения своих оппортунистических взглядов.

И тем не менее Эрфуртская программа, в которой в столь значительной степени нашли отражение идеи и мысли Бебеля, долгое время продолжала оставаться самой зрелой программой международного рабочего движения. Так же как и Эйзенахская программа, она после 1945 года послужила одним из теоретических обоснований объединения коммунистов и социал-демократов в Социалистическую единую партию Германии. Так же как и Эйзенахская программа, она нашла свое полное осуществление в Германской Демократической Республике. Так же как и Эйзенахская программа, она в Западной Германии еще и сегодня ждет своего претворения в жизнь.