Маркс и Энгельс составляют единое целое. Одного нельзя представить себе без другого. Только благодаря своей дружбе и совместной борьбе они стали тем, чем были: двумя значительнейшими личностями в истории человечества.
И Маркс и Энгельс не любили громких слов. Они ненавидели всякое проявление ложного пафоса, любую фальшивую фразу. Но в труднейшие часы своей жизни, непосредственно после смерти своего любимого сына Эдгара, Маркс писал Энгельсу: «При всех ужасных муках, пережитых за эти дни, меня всегда поддерживала мысль о тебе и твоей дружбе и надежда, что нам вдвоем предстоит сделать еще на свете кое-что разумное».
В своей дружбе Маркс и Энгельс находили большую часть того, что составляло счастье их жизни. Во все времена, начиная с их памятной встречи в Париже в конце лета 1844 г., и особенно в тяжелые 50-е и 60-е годы, она сохранялась и в серые будни, и в часы совместных успехов, совместных радостей.
1300 писем летят за 300 километров
Любой, даже еще совсем маленький человек узнает в жизни горечь расставания, пространственной разлуки – будь то расставание и разлука с родителями, братьями и сестрами или с другими близкими ему людьми, которых он любит. Расставание с другом тоже может причинять боль. Марксу и Энгельсу пришлось убеждаться в этом на протяжении двух десятков лет.
Лондон и Манчестер находятся на расстоянии примерно 300 километров друг от друга, если ехать по железной дороге. В то время такая поездка занимала около восьми часов, но у Маркса и Энгельса для поездок друг к другу чаще всего не было ни времени, ни денег. В первые годы разлуки друзья виделись особенно редко. Рабочий день Энгельса в фирме «Эрмен и Энгельс» с понедельника по субботу обычно начинался в 7 и заканчивался в 17 часов, с 1857 г. он продолжался с 10 до 18 часов и только с 1864 г., когда он стал совладельцем фирмы, его рабочий день стал составлять шесть часов. Поэтому свободного времени не оставалось, тем более что ему приходилось делить его между собственными научными занятиями и оказанием разнообразной помощи находившемуся в Лондоне другу.
Эта помощь отнюдь не исчерпывалась одной только материальной поддержкой. Несмотря на разделявшее их расстояние, Маркс и Энгельс поддерживали между собой постоянный духовный контакт, совместно осуществляли многие научные и публицистические планы. В те годы редко проходила неделя без того, чтобы они не обменялись письмами, часто они писали друг другу ежедневно, а порой и по нескольку раз в день. Если в переписке наступала пауза, которую трудно было объяснить, это сразу же вызывало озабоченные вопросы: «Дорогой Энгельс! Плачешь ты или смеешься, спишь или бодрствуешь? На различные письма, которые я за последние три недели послал в Манчестер, я не получил никакого ответа».
Более 1300 дошедших до нас писем за период с 1850 по 1870 г. раскрывают содержание проходившего с их помощью диалога. Какое счастье для нас, что в те времена телефон еще не успел вытеснить переписку!
Внешне их письма весьма отличаются друг от друга. Энгельс, которому как коммерсанту пришлось написать десятки тысяч деловых писем, сохранил до глубокой старости свой волнообразный, наклоненный вправо, ясный и легко читаемый почерк. Торопливый, похожий на каракули почерк Маркса, его пестрящие многочисленными поправками и подчеркиваниями письма и рукописи доставляли немало трудностей при расшифровке уже его современникам, не говоря о нас, людях нынешнего времени.
Маркс и Энгельс были не только в высшей степени прилежными, но прежде всего чрезвычайно оригинальными авторами писем. Они нередко облегчали душу весьма сильными выражениями! В их письмах отразилось все, что их волновало, с чем они сталкивались, что доставляло им радость или, наоборот, угнетало, все – от вызывавшей жалобы повседневной нужды, заложенных в ломбард брюк и проклятых карбункулов, от конторских дел, погрязших в мещанстве буржуа до высочайших взлетов человеческой мысли. Они не имели друг от друга секретов и в письмах.
Каким бы горьким ни был для них отказ от личного общения, он имел и свое преимущество. Письменный обмен мыслями не только давал возможность более спокойно обдумать, но и заставлял более точно их формулировать. Во всяком случае, тогда, когда речь шла о научных, политических проблемах или партийных вопросах. А каких только проблем они не обсуждали! Вопросы философии и международной политики, естественных наук и математики, рабочего движения и военного искусства, языкознания и техники, истории и литературы и, разумеется, проблемы политической экономии, к которым они возвращаются постоянно, служат предметом этих дружеских дискуссий. Они делятся новыми соображениями, уточняют их в ходе переписки, чтобы в конце концов одобрить или отвергнуть их. Страстная, неутомимая борьба за истину и познание пронизывает эти письма, что делает их чтение прямо-таки захватывающим занятием.
Коллективная работа друзей
Зачастую друзья помогали друг другу не только письменными советами и разъяснениями, но и целыми разработками.
В начале августа 1851 г. Маркс получил важное письмо. Редактор американской буржуазно-демократической газеты «New-York Daily Tribune» («Нью-йоркская ежедневная трибуна») Чарлз Дана спрашивал, не сможет ли Маркс регулярно готовить для газеты политические обзоры. Марксу наконец представилась возможность обеспечить своей семье по крайней мере скромный доход.
Но не противоречит ли политическим принципам коммуниста работа на буржуазную газету? Дана, которого Маркс лично знал еще по революционным годам, проведенным в Кёльне, выступал за укрепление демократии в США, разумеется демократии буржуазной. Маркс должен был содействовать этому своими статьями.
Маркс согласился. Он знал, что мощное демократическое движение в США принесет пользу и североамериканскому и международному пролетариату. Кроме того, он исходил из необходимости использовать любые, даже самые скромные буржуазные свободы, любые институты буржуазного общества – от парламента до прессы и зала судебных заседаний – для обращения к народным массам, особенно к рабочим, для разъяснения им их жизненных интересов, стоящих перед ними исторических задач. К этому добавлялось и то, что «New-York Daily Tribune», газету, имевшую тогда самый крупный тираж в мире, читали и в Европе. Этот факт имел большое значение в то время, когда Марксу и Энгельсу был закрыт доступ на страницы всех европейских газет.
Вместе с тем сотрудничество Маркса в газете имело и свои негативные стороны. Выполнение журналистских обязанностей отнимало бы у него слишком много времени, необходимого для экономических исследований. А главное – его познания в английском языке еще не позволяли ему в то время писать на нем.
И Маркс пишет Энгельсу: «Если бы ты смог доставить мне до пятницы утром (15 августа) написанную по-английски статью о немецких делах, это было бы великолепным началом». Энгельс помог другу обеспечить себе источник столь необходимых денежных средств: «…сообщи мне, и притом поскорее, в каком роде ее писать – должна ли это быть отдельная статья на просимую тему, или ты желаешь иметь серию, и, во-вторых, как ее подать…» Ответ Маркса был кратким: «Напиши ряд статей о Германии, начиная с 1848 года. Остроумно и непринужденно». Письмо Энгельса от 21 августа начинается словами: «Дорогой Маркс! Посылаю тебе при сем статью, о которой ты просил. Стечение различных обстоятельств способствовало тому, что она оказалась плохой… Словом, ты сделаешь с ней все, что захочешь».
Эта якобы плохо удавшаяся «вещь» была первой из составивших в конце концов серию девятнадцати статей, которые начиная с этого момента и до октября 1852 г. публиковались на страницах «New-York Daily Tribune» и были посвящены революции 1848 – 1849 гг. в Германии. Все статьи этой серии вышли из-под пера Фридриха Энгельса. Но об этом не знали ни Дана, ни читатели газеты. Они считали их автором Маркса.
Но это было только началом. Почти за десять лет – до 1861 г. – Энгельс написал по просьбе друга еще более 120 статей для североамериканской газеты. Конечно, и сам Маркс писал для нее собственные статьи – за десять лет он подготовил их больше сотни. Для многих из них Энгельс давал целые куски и в течение первых двух лет сотрудничества с «New-York Daily Tribune» он почти полностью обеспечивал перевод подготовленных Марксом рукописей на английский язык. Длительное время Энгельс проводил за этим занятием свои свободные вечерние часы. Большинство этих статей – отчасти посвященных экономическим или политическим, отчасти военно-политическим или дипломатическим вопросам – появилось за подписью Маркса.
Это всего лишь один из многих примеров теснейшей совместной работы Маркса и Энгельса. Само собой разумеется, что не всегда она носила именно такую форму. Но она была отмечена безграничной готовностью помогать друг другу и полной самоотдачей обоих участников общему делу. Марксу и Энгельсу были совершенно чужды эгоизм и дух конкуренции, не говоря о зависти, – эти враги подлинно творческого труда. Идеи и выводы одного принадлежали и другому.
Ни одна важная теоретическая оценка не высказывалась, ни одно политическое решение не принималось до тех пор, пока друг не выскажет своего суждения по данному поводу. Всегда, если только позволяло время, рукопись направлялась издателю лишь после того, как друг критически оценит ее. Вполне естественно, что при этом не обходилось без столкновения мнений. Таким образом в своей совместной работе Маркс и Энгельс опробовали существенные моменты того, что мы называем сегодня социалистическим коллективным трудом. Дело их жизни доказывает, что коллективная работа социалистов, коммунистов ведет не просто к сложению сил, но многократно приумножает их.
Их мысли и дела настолько слиты, что иногда невозможно определить вклад, внесенный лично Марксом или лично Энгельсом в их научные труды или политические выступления. Такие книги, как «Немецкая идеология» или знаменитый «Манифест Коммунистической партии», на которых стоят имена обоих авторов, доказывают это. Кто думает сегодня о том, что Маркс написал целую главу для более поздней работы Энгельса «Анти-Дюринг», или о том, что военно-политические разделы вышедшей в 1871 г. известной работы Маркса «Гражданская война во Франции» принадлежат Энгельсу?
Визиты и друзья в Манчестере
Живя вдалеке друг от друга, Маркс и Энгельс воспринимали как праздник любую возможность встретиться. Энгельс не раз посещал семью Маркса во время рождественских и новогодних праздников, а позже во время своих поездок на континент останавливался у него всякий раз, когда представлялась возможность. Маркс же, если ему удавалось приехать в Манчестер, старался задержаться там как можно дольше. Нередко он оставался у Энгельса – в 60-е годы обычно с кем-нибудь из членов своей семьи – по нескольку недель. Однажды, в 1855 г., он даже провел в Манчестере около трех месяцев.
Дневные часы, которые Энгельсу приходилось проводить в конторе, Маркс использовал для научной работы или переписки. Вечера и воскресенья целиком принадлежали только им. В эти часы друзья могли позволить себе забыть о всех тяготах эмигрантской жизни. Они наслаждались счастливой возможностью вместе строить планы, спорить о новых идеях, обсуждать научные или политические замыслы. Но они радовались и крепким анекдотам и тому, что они могут всю ночь напролет прокутить вдвоем.
Когда для этого представлялась возможность, к ним присоединялся Вильгельм Вольф – старый испытанный соратник по борьбе еще со времен «Новой Рейнской газеты». Он жил в Манчестере, давая частные уроки, и был связан с Марксом и Энгельсом узами тесной дружбы. Радостно встречали они и Георга Веерта – поэта и коммивояжера, когда тот останавливался в Манчестере. Но уже в 1856 г. тропическая лихорадка, которой он заболел во время пребывания на Кубе, унесла веселого шутника и первого крупного поэта немецкого пролетариата.
Появились и новые друзья. Через Энгельса Маркс познакомился с жившим в Манчестере немцем Карлом Шорлеммером, высокоодаренным ученым-естествоиспытателем, который позже стал одним из крупнейших химиков своего времени и был убежденным революционно настроенным социалистом – сторонником научного коммунизма. В Манчестере Маркс и Энгельс были тесно связаны личными и политическими узами с руководителем английских рабочих и публицистом Эрнестом Джонсом, а также с юристом Сэмюэлем Муром, который впоследствии перевел на английский язык «Капитал» Маркса. И наконец, там проживал немецкий врач Эдуард Гумперт, которому Маркс и Энгельс особенно доверяли.
Дружба с этими людьми делала жизнь Энгельса в Манчестере более сносной, но сам город был ему противен.
Мери – возлюбленная, товарищ, спутница жизни
Существовало и еще одно утешение. В Манчестере жила Мери Бёрнс, женщина, которую Энгельс любил, его соратница по борьбе и спутница жизни. В 1844 – 1850 гг. он редко виделся с нею, ирландской текстильщицей. Господствовавшие в то время моральные нормы категорически запрещали открытую совместную жизнь, не говоря уже о браке сына фабриканта с фабричной работницей. Поэтому оставался только один выход: обмануть буржуа. Он прожил с Мери в неофициальном браке вплоть до дня ее смерти 7 января 1863 г.
В своей небольшой городской квартире Энгельс был уважаемым сотрудником, а позже совладельцем известной фирмы «Эрмен и Энгельс». Здесь он принимал своих деловых друзей, принадлежавших к буржуазным кругам, а также своего отца, когда тот останавливался в Англии. Но как только позволяло время, он спешил к своей Мери, с которой то там, то здесь, чаще всего у городской черты, жил в небольших квартирках. Здесь под различными псевдонимами он числился в налоговых документах и списках жильцов. На квартире Мери он встречался со своими друзьями, с которыми обсуждал политические и научные вопросы, узнавал последние новости о том, что волновало рабочих и что происходило в ирландском освободительном движении. Ибо Мери, как и ее сестра Лидия, с которой она вместе жила, была пламенной патриоткой и всюду, где только могла, поддерживала своих соотечественников – ирландцев.
На квартире Мери и Лидии до середины 60-х годов хранились архив бывшего Союза коммунистов, политическая переписка Маркса и Энгельса. Все это, а также доверительные сообщения и важные газетные вырезки были надежно укрыты от возможных обысков и захвата полицией.
И в наши дни немало буржуазных писак все еще продолжают возмущаться этой «двойной жизнью» – фабриканта и одного из основоположников научного коммунизма. Энгельс действовал так, потому что лишь таким путем, благодаря своей торговой деятельности в фирме «Эрмен и Энгельс», несмотря на все связанные с ней тяготы, мог в то время принести наибольшую пользу Марксу и тем самым рабочему движению. Он постоянно исходил из того факта, что в условиях капитализма деньги дают силу. Использовать эту силу в интересах рабочего класса и его освобождения значило бить классового врага – буржуазию – ее же собственным оружием. Позже, оглядываясь назад, Энгельс однажды написал: «…можно прекрасно самому быть биржевиком и в то же время социалистом и поэтому ненавидеть и презирать класс биржевиков… И если бы я был уверен, что завтра выиграю на бирже миллион и таким образом смогу предоставить большие средства в распоряжение партии в Европе и в Америке, я тотчас же отправился бы на биржу».
Намекая на эту «двойную жизнь» верного друга семьи, Женни Маркс еще в начале 50-х годов писала Энгельсу в присущем ей шутливом тоне: «Моему мужу и всем нам сильно недоставало Вас, и мы часто тосковали без Вас. Все же я рада, что Вы… находитесь на верном пути к тому, чтобы стать крупным хлопчатобумажным лордом… Но самое лучшее при этом все же то, что Вы, несмотря на торговлю хлопком и прочее, останетесь прежним Фрицем…»
Личное и общее
В 50-е годы между Марксом и Энгельсом сложилось определенное разделение труда. В то время как Энгельс систематически углублялся в исследование военного дела, языкознания, а позже и все сильнее – естественных наук, Маркс сконцентрировал свое внимание главным образом на изучении политической экономии, всемирной истории и внешней политики европейских государств. Вместе с тем они оба остерегались, чтобы сложившееся между ними разделение труда не превратилось в узкую специализацию. Впрочем, такому превращению препятствовал уже их постоянный письменный и устный обмен мнениями.
На протяжении всей жизни они заметно отличались друг от друга стилем работы. Маркс в своем стремлении к безусловной научной точности иногда совершенно изводил себя в поисках наиболее подходящей формулировки, наиболее точного выражения и с большим трудом решался признать рукопись готовой и выпустить ее из своих рук. Энгельс, по словам Мавра, был не менее основателен, но в то же время «работоспособен в любое время дня и ночи, трезвый и навеселе, пишет и соображает быстро, как черт…». Однако в своем образе мыслей, в последовательности, с которой они оба отстаивали то, что считали верным, в своей силе воли и непоколебимой верности рабочему классу они были едины. Именно это составляло основу их продолжавшейся всю жизнь дружбы и совместного творчества, которые смогла прервать только смерть.
Ленин писал позднее:
«Старинные предания рассказывают о разных трогательных примерах дружбы. Европейский пролетариат может сказать, что его наука создана двумя учеными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе» [224] .
Как бы тесно ни были переплетены между собой жизнь и творчество Маркса и Энгельса, каждый из них сохранил свою индивидуальность. Их дружбе, как и любому союзу между двумя различными людьми, тоже приходилось выдерживать испытания, но это лишь возвышает моральную ценность качеств, которыми они обладали, делает для нас Маркса и Энгельса по-человечески ближе. Смешно и абсурдно выглядят на фоне этой идейной общности и совместной борьбы беспрерывные попытки буржуазных идеологов противопоставлять Маркса Энгельсу и Энгельса Марксу, отыскивать противоречия между делом их жизни и теоретическими выводами. Дело их жизни представляет собой единый сплав. И хотя этот факт определяется прежде всего внутренней логикой и целостностью их учения, не может быть ни малейшего сомнения в том, что их дружественный союз в огромной мере способствовал разработке научного мировоззрения, его распространению среди рабочего класса.