Города Трир и Бармен расположены по прямой в 180 километрах друг от друга. Сегодня достаточно нескольких часов, чтобы преодолеть отделяющие их по автостраде 225 километров. А лет сто семьдесят тому назад для этого приходилось использовать почтовые кареты. Поездка на то же самое расстояние занимала тогда по меньшей мере два дня.

С 1815 г. Трир и Бармен относились к королевству Пруссия. Собравшиеся на Венском конгрессе в 1815 г. монархи передали Рейнскую область королю Пруссии. Это был жирный кусок для жаждавших власти Гогенцоллернов, поскольку область была высокоразвитой в промышленном отношении, значительно более развитой, чем тогдашняя Пруссия.

В том же 1815 г. был создан так называемый Священный союз, не имевший в себе ничего священного, откровенно реакционный союз, в котором европейские монархи объединились для организации совместного отпора и подавления революционного движения. В этот период жесточайшей реакции и родились Карл Маркс и Фридрих Энгельс – первый в Трире, второй – в Бармене. Вместе с тем они родились в наиболее развитой в экономическом и политическом отношении прусской провинции. И это обстоятельство имело немаловажное значение для их дальнейшего жизненного пути.

 

Выпускное сочинение

Августовским днем 1835 г. в выпускном классе гимназии Фридриха-Вильгельма города Трира на Мозеле царила напряженная обстановка. Тридцать два ученика сдают выпускные экзамены. Сегодня, 12 августа, они пишут сочинение. Его тема – «Размышления юноши при выборе профессии» – глубоко затрагивала каждого из молодых людей.

В числе лучших сочинений работа одного из самых юных учеников, которому недавно исполнилось семнадцать лет. Его имя Карл Маркс. Он третий из девяти детей адвоката и советника юстиции Генриха Маркса. Юный Маркс осуждает в своем сочинении выбор профессии, в основе которого лежат исключительно эгоистические или же материальные интересы. «История, – пишет он, – признает тех людей великими, которые, трудясь для общей цели, сами становились благороднее; опыт превозносит, как самого счастливого, того, кто принес счастье наибольшему количеству людей…»

Карл тоже хочет служить человечеству, хочет помочь ему сделать жизнь людей более человечной. Он заключает свое сочинение следующими словами:

«Если мы избрали профессию, в рамках которой мы больше всего можем трудиться для человечества, то мы не согнемся под ее бременем, потому что оно – жертва во имя всех; тогда мы испытаем не жалкую, ограниченную, эгоистическую радость, а наше счастье будет принадлежать миллионам, наши дела будут жить тогда тихой, но вечно действенной жизнью, а над нашим прахом прольются горячие слезы благородных людей» [4] .

Что за поэтический, хотя, может быть, для современного слуха и несколько высокопарный язык! Однако вспомним: ведь это было время стиля бидермейер и заката романтизма. И какой смелый полет мысли! Может быть, устами семнадцатилетнего юноши уже здесь заговорил гений? Не обязательно. На содержании сочинения лежит печать идей того времени, идей гуманизма, свойственных классической немецкой философии и литературе. Минуло всего лишь несколько десятилетий с тех пор, как Гёте написал свое стихотворение «Божественное», начинавшееся словами «Прав будь, человек, милостив и добр», и только четыре года с момента завершения его работы над второй частью «Фауста» и ее выпуска в свет.

Мысли молодого Карла Маркса соответствовали тем, которые нередко излагал своим ученикам глубоко уважаемый им директор гимназии Иоганн Гуго Виттенбах, человек, вдохновленный идеалами французской буржуазной революции и верой в разум, присущей эпохе немецкого Просвещения.

Подраставший Маркс понимал также, что выбор профессии зависит не только от воли или желания одного лица: «…мы не всегда можем избрать ту профессию, к которой чувствуем призвание; наши отношения в обществе до известной степени уже начинают устанавливаться еще до того, как мы в состоянии оказать на них определяющее воздействие». Эта мысль заслуживает внимания, поскольку она свидетельствует о том, что семнадцатилетний Маркс уже начинает осознавать существование социальных различий.

 

Римский город на Мозеле

Карл смотрел на мир открытыми глазами. Дорога в школу проходила через главный рынок, где он ежедневно мог видеть задавленных нуждой крестьян, а в населенных городской беднотой кварталах наблюдать нищету поденных работников, безработных и престарелых.

Правда, семье самого Маркса не приходилось терпеть лишений. Его отец Генрих Маркс мог обеспечить своей жене Генриетте и детям безбедное существование. Среди четырех братьев и пяти сестер Карл был старшим сыном, поскольку первый ребенок супругов, Мориц Давид, умер еще в 1819 г. В кругу своих братьев и сестер Карл провел счастливое детство. Задорный и веселый, он носился с ними по окрестным садам или же, играя в лошадки, заставлял их во весь опор мчаться вниз по склонам расположенного неподалеку холма Маркусберг. Родители нежно любили его. Мать называла его баловнем судьбы. Отец возлагал на него большие надежды, рассчитывая, что Карл мог бы пойти по его стопам и стать тем, кем он сам стремился стать в молодости: видным юристом, ученым-правоведом, глубокоуважаемым защитником разума и человечности.

Дом, в котором Карл родился 5 мая 1818 г., и дом, в котором он провел свои юношеские годы, – оба они сохранились до наших дней – находились всего в нескольких минутах ходьбы от знаменитых построек римских времен: мощных крепостных ворот, романского собора и развалин императорских бань.

Эти строения способствовали пробуждению у молодого Маркса представлений о творческой мощи человека, красоте искусства, об ответственности каждого нового поколения перед историей. Ибо уже тогда Трир, являвшийся одно время резиденцией римских императоров, а с IV в. резиденцией архиепископа Трирского, взирал на мир с высоты своей почти двухтысячелетней истории.

Его прошлое никогда не было безмятежным. Но последняя четверть века принадлежала к числу наиболее беспокойных периодов во всей многовековой истории города Трира, а вместе с ней и в истории всех провинций, расположенных в бассейне Мозеля и Рейна. Это было связано с влиянием французской буржуазной революции 1789 – 1794 гг.

 

Между французской революцией и прусской реакцией

В 90-х годах XVIII в. французская революционная армия экспроприировала в мозельской и других областях, расположенных по левому берегу Рейна, собственность всех светских феодалов и церковные владения. Она отменила крепостное право, все феодальные повинности и провозгласила равенство всех – правда, только мужчин – перед законом. Она заменила цеховое принуждение свободным предпринимательством. Формально была введена даже свобода обучения и свобода печати. Заимствованный у Франции Гражданский кодекс (Code civil) способствовал утверждению в рейнских областях прогрессивного, буржуазного законодательства с судом присяжных и открытым отправлением правосудия.

Эти новые буржуазные отношения вызвали здесь подъем промышленности и торговли. Потому именно в Рейнской области возникли первые в Германии фабрики, а вместе с ними два новых класса: промышленная буржуазия и промышленный пролетариат.

Однако после военной победы над Наполеоном в 1815 г. Мозельская область, как и значительная часть Рейнской области, досталась Пруссии. Но в Пруссии еще господствовал класс феодалов. Для прусских юнкеров – поместных дворян – и находившегося у них в подчинении короля буржуазные нововведения в рейнских провинциях были словно бельмо на глазу. Они опасались, и вполне оправданно, что буржуазные свободы, которыми располагало население вновь приобретенных областей, окажут воздействие и на жителей других земель Прусского королевства. А это могло угрожать устоям классового господства прусского юнкерства.

Поэтому после недолгого переходного периода оно принялось навязывать рейнским провинциям власть капральской дубинки и цензуры. Прусские власти относились к местному населению как к жителям завоеванной земли.

Генриху Марксу также пришлось это почувствовать. Евреи не допускались на прусскую государственную службу. Поэтому он был поставлен перед выбором: либо отказаться от своей профессии, либо отречься от своей религии. Вместе со всей семьей он принял протестантство.

 

Отцы, учителя, друзья

Юный Маркс узнавал об этих политических противоречиях у себя дома и в гимназии. Его отец вовсе не был революционером, однако придерживался передовых философских воззрений, а в политической области – умеренно свободолюбивых позиций. Он желал введения в Пруссии буржуазной конституции и парламентского представительства. Одного этого оказалось достаточно, чтобы прусское правительство стало рассматривать его как политически неблагонадежного человека.

Любимый учитель Маркса профессор Виттенбах также находился на подозрении у прусских властей, и в конце концов за ним была установлена слежка. Для учеников это не осталось тайной. Среди них были не только благонамеренно, про-прусски настроенные отпрыски дворянских семей и строго воспитанные дети крестьян-католиков. Некоторые сыновья торговцев и чиновников читали запрещенную политическую литературу или же тайком писали стихи, содержавшие свободолюбивые, республиканские идеи. Молодой Маркс не скрывал своего уважения к Виттенбаху и другим прогрессивно мыслящим учителям. В этом его поддерживал не только его собственный отец, но также отец одного из его школьных товарищей – Людвиг фон Вестфален.

В 1816 г. последний был переведен в качестве прусского тайного правительственного советника из Зальцведеля в Трир. Хотя за несколько десятилетий до описываемых событий семье было даровано дворянство, Людвиг фон Вестфален всем сердцем был предан гуманистическим идеалам. Он был глубоким знатоком древнегреческой литературы, поклонником Шекспира, любил немецкую романтическую поэзию. Он чутко улавливал проблемы своего времени. Так же как и на советника юстиции Генриха Маркса – а они были друзьями, – на него производила гнетущее впечатление нужда трудового люда. Он внимательно изучал современные ему книги, авторы которых клеймили социальное неравенство, бросающиеся в глаза противоречия между бедными и богатыми.

Младший сын Людвига фон Вестфалена Эдгар был одноклассником и другом Карла Маркса. Карл постоянно бывал в доме тайного правительственного советника, и последний вскоре всей душой полюбил любознательного сына адвоката. Юный Маркс обязан ему духовными импульсами, которых ему не могли дать ни школа, ни, в определенном отношении, отчий дом.

Была еще одна причина, привлекавшая Карла в дом Вестфаленов, – Женни, сестра Эдгара. Она была на четыре года старше Карла, красивая, очень живая и для девушки того времени прекрасно образованная. Карл и Женни стали близкими друзьями. С ней он мог говорить обо всем, что его волновало. А это были – как показало выпускное сочинение – высокие требования, которые молодой Карл Маркс предъявлял к себе и к жизни. Сделать жизнь людей более человечной – в высшей степени благородная и трудная задача, решение которой требует от человека полного самоотречения, напряжения всех сил, дисциплины, мужества, силы характера. Поставив перед собой такую цель, семнадцатилетний Маркс вступает в жизнь и после сдачи выпускных экзаменов осенью 1835 г. становится студентом.

 

Студент в Бонне

В середине октября Карл Маркс отправился на судне вниз по течению Мозеля и Рейна в Бонн. По желанию отца ему предстояло заняться там изучением права.

Карл приступил к учебе, имея широкие планы. Он намеревался прослушать девять лекционных курсов по истории права и международного права, а также по истории культуры и искусства. Встревоженный отец писал ему: «Девять лекционных курсов, мне кажется, многовато. Я не хочу, чтобы ты делал больше, чем могут выдержать тело и душа. Но, если тебе это не слишком трудно, пусть будет так. Поле знаний неизмеримо, а время ограничено».

Маркс последовал отцовскому совету. Он ограничился шестью курсами, а во втором семестре даже четырьмя. Студенческая жизнь вскоре захватила его. Он стал членом Трирского землячества, объединявшего студентов – выходцев из Трира. Они устраивали товарищеские пирушки, а Маркс никогда не был человеком, нарушающим общее веселье. На протяжении всей своей жизни он умел высоко ценить радость, которую доставляет глоток доброго вина. Нередко студенты, происходившие из буржуазных кругов, бывали вынуждены давать отпор грубым выходкам заносчивых юнкерских сынков. И в таких случаях Маркс никогда не оставался в стороне! В августе 1836 г. он даже дрался на дуэли, по всей вероятности, с одним из отпрысков дворянской касты. Дуэль, естественно, состоялась тайно, поскольку поединки были строго запрещены.

Придирки исходили и со стороны полиции. «Охота на ведьм», которую феодальные князья и правительства развернули против любых проявлений стремления к прогрессу и свободе, не обошла и университеты. Передовые студенты, члены студенческих корпораций, выступавшие за демократическое переустройство и национальное единство Германии, подвергались преследованиям, их отправляли в тюрьмы или в ссылку. Бороться за лучшее будущее можно было, лишь соблюдая меры предосторожности.

Карла очень занимали его отношения с Женни. В Бонне, оказавшись впервые разлученным с Женни, он ясно понял, что полюбил ее. Юношеская дружба переросла в глубокую взаимную любовь. И как всякий влюбленный, молодой студент испытывал одновременно и радость любви и муки тоски.

Отец наблюдал за весьма непринужденным образом жизни своего сына в Бонне с возрастающим беспокойством. Частые долги Карла раздражали его. Еще до завершения первого учебного года он уведомил руководство Боннского университета о том, что его сын продолжит свое образование в Берлине – отец надеялся, что там учеба Карла окажется более плодотворной.

 

Семейное письмо

В Рейнскую провинцию Пруссии входил также город Бармен, расположенный в долине реки Вуппер (вместе с Эльберфельдом он образовал нынешний крупный город Вупперталь). Там в семье фабриканта 28 ноября 1820 г. родился Фридрих Энгельс. Он не оставил нам выпускного сочинения, так как вынужден был оставить школу до выпускных экзаменов. Однако примерно от тех дней, когда Карл Маркс сдавал в Трире экзамены на аттестат зрелости, до нас дошел интересный документ, относящийся к семье Энгельса.

27 августа 1835 г. текстильный фабрикант Фридрих Энгельс отправил длинное письмо своей жене Элизабет, находившейся в тот момент у своих родителей. В письме речь шла главным образом об их старшем сыне Фридрихе. Энгельс сообщал: «Фридрих принес на прошлой неделе посредственные оценки. Внешне он, как ты знаешь, стал благовоспитаннее, но несмотря на прежние строгие взыскания, он, кажется, даже из страха перед наказанием не хочет научиться беспрекословному повиновению. Так, я, к моему огорчению, опять нашел сегодня в его секретере мерзкую книгу из библиотеки, рыцарский роман из жизни тринадцатого столетия. Поразительна беззаботность, с которой он оставляет в своем шкафу подобные книги. Да сохранит господь его душу, мне часто страшно за этого в общем-то превосходного мальчика».

Затем Энгельс-старший сообщал своей жене, что он определил сына для продолжения учебы в пансионат Эльберфельдской гимназии к доктору Ханчке. И добавил: «С деньгами мы ради блага ребенка не должны считаться, а Фридрих такой своеобразный и подвижной мальчик, что уединенная жизнь, которая должна привести его к некоторой самостоятельности, для него лучше всего».

 

«Немецкий Манчестер»

Опасения отца, несомненно, были несколько преувеличены. Тем не менее письмо свидетельствует о заботе, которую родители проявляли о своем первенце. Предки семьи Фридриха Энгельса издавна жили в Бармене и на протяжении нескольких поколений были связаны с текстильным производством. По сравнению с Триром Бармен был совсем молодым городом. Если силуэт Трира создавали церковные колокольни, то Бармена – дымящиеся фабричные трубы. Долина Вуппера стала центром начинавшейся индустриализации Германии. Бармен называли в то время «немецким Манчестером».

Небольшую часть города Бармена занимала широко разветвленная семья Энгельсов. Там в так называемом Болотном ряду стояли крытые и облицованные черепицей внушительные жилые дома ее членов. Здесь же находились принадлежавшие им складские помещения и значительное число узкогрудых домов, построенных для потомственных рабочих фирмы и «прислуги».

Семья, в которой родился Фридрих, пользовалась большим уважением. Она была строго религиозной. В том же духе Фридрих Энгельс-старший воспитывал своих четырех сыновей и четырех дочерей. Вместе с тем он был повидавшим мир, много путешествовавшим коммерсантом, человеком, понимавшим искусство и особенно любившим хорошую музыку. В лице своей жены Элизабет он обрел образованную спутницу жизни, обладавшую тонким умом, а молодой Фридрих – добрую, веселую и понимающую мать. Он очень любил ее, тогда как в его отношениях с отцом вскоре наступило охлаждение.

Юный Фридрих рос, не зная забот, среди своих братьев и сестер. Его любимой сестрой была Мария, родившаяся третьим ребенком в семье. С 1829 г. он посещал городскую школу в Бармене. В этой школе он получил первые знания по физике и химии, которые сослужили ему хорошую службу, когда он в дальнейшем продолжил свое естественнонаучное образование. Осенью 1834 г. отец Энгельса отправил сына в гимназию расположенного рядом города Эльберфельда. Это было, несомненно, одно из лучших учебных заведений в округе. Там Фридрих Энгельс должен был получить добротную подготовку, которая открыла бы ему путь к получению университетского образования.

1834 год был ознаменован ужесточением феодального гнета. По всей Германии прокатилась волна политических преследований. Георг Бюхнер – гениальный поэт и защитник гессенских крестьян – вынужден был бежать. За ним последовали сотни других людей. Многие из тех, кто подвергся преследованиям, искали убежища во Франции. В 1834 г. некоторые из них создали в Париже Союз отверженных – тайную организацию, ставившую своей целью освобождение Германии от феодальной кабалы.

 

Как примирить детский труд и гуманистические идеалы?

Обо всем этом гимназист Фридрих Энгельс тогда еще ничего не знал или знал очень мало. Однако позже ему пришлось лично познакомиться с членами названной организации. В Эльберфельдской гимназии перед Фридрихом открылся новый мир, свободный от узости религиозного начетничества. Здесь преподавали такие предметы, как немецкий, древнееврейский, латинский, греческий, французский языки, закон божий, историю, географию, математику, физику, природоведение, пение и рисование, а позже стали читать курс введения в философию.

Фридрих Энгельс был внимательным учеником, но отнюдь не домоседом. Он занимался спортом, учился ездить верхом и вместе со своими друзьями по школе, братьями и сестрами бродил по окрестностям города. Мир, который он наблюдал, был полон противоречий. Красота его холмистой родины резко контрастировала с нищетой, в которой вынуждено было жить большинство прядильщиков и ткачей, красильщиков и отбельщиков, не говоря уже о поденщиках. Многие из этих беднейших из бедных, нередко лишенных крова людей искали забвения в вине.

На фабриках Бармена и Эльберфельда Фридрих встречал сотни детей, которые трудились там за несколько пфеннигов. Он возмущался богатыми, внешне благочестивыми фабрикантами, которые каждое воскресенье дважды ходили в церковь и в то же время на своих предприятиях доводили до изнеможения детей, а их родителей заставляли трудиться за нищенскую оплату. Эти впечатления останутся у него на всю жизнь.

Гимназия предъявляла четырнадцатилетнему юноше высокие требования. И здесь следовало оправдывать надежды. Особую любовь Фридрих проявлял к литературе, истории и языкам. Уже тогда проявились его выдающиеся лингвистические способности, которые в последующем позволили ему говорить на двенадцати и читать еще на шести языках.

Он от души радовался урокам, на которых доктор Клаузен знакомил учеников с немецкой поэзией. Своим вдохновенным отношением к творениям Гёте и Шиллера, Лессинга и Гердера этот учитель заражал многих своих учеников, в том числе и юного Энгельса. В выданном ему выпускном свидетельстве позже указывалось, что он проявил «похвальный интерес к истории немецкой национальной литературы и к чтению немецких классиков», а его сочинения содержали «верные, самостоятельные мысли».

Больше всего Фридриха воодушевляли образы Зигфрида, Телля и Фауста. Почему? Эти три персонажа немецкой литературы олицетворяли в его глазах – каждый для своей эпохи – борьбу против тирании и угнетения, храбрость и мужество, самоотверженность и силу характера, а также стремление к познанию и истине. Поэтому он избрал их в качестве образца. Следуя присущему им духу верности гуманистическим, свободолюбивым идеалам, за которые они боролись и страдали, он намеревался сам вести такую борьбу и соответствующим образом строить свою жизнь.

 

Со школьной скамьи за конторку

Однако вскоре юному Фридриху пришлось выдержать тяжелое испытание. В 1837 г. его отец отделился от братьев, вместе с которыми он вел до этого дела родительской фирмы. В том же году в Бармене появилась на свет фирма «Фридр. Энгельс и Ко», которая занималась торговлей и производством галантерейных товаров, а в Манчестере, центре английской текстильной промышленности, Фридрих Энгельс-старший тогда же с немецким предпринимателем Петером Эрменом основали бумагопрядильную фабрику «Эрмен и Энгельс».

С этого момента он подчинил все жизненные планы, а также и планы на будущее своих детей делу процветания предприятия. Смышленый Фридрих должен был когда-нибудь стать его преемником в руководстве фирмами. Для этого ему нужно было овладеть всеми тонкостями торгового дела, начиная с азов, и притом немедленно. Осенью 1837 г. немногим более чем за полгода до выпускных экзаменов отец забрал юношу из Эльберфельдской гимназии и определил его в качестве ученика в свою контору.

Фридрих был возмущен, даже озлоблен, но что он мог сделать? Он подчинился неизбежному и приступил к изучению навязанной ему специальности. Он занимался этим хотя и без удовольствия, но основательно. Такое упорство он проявлял вновь и вновь на протяжении всей жизни. То, что он стал отличным специалистом в своей области, очень пригодилось ему самому и делу, которому он позднее посвятил себя.

Но удовлетворение он находил совсем в другом – в стихах. Еще школьником он начал тайком писать рассказы. Когда ему было столько же лет, сколько Марксу в момент окончания гимназии, он написал «Рассказ о морских разбойниках», в котором высказывал сочувствие освободительной борьбе греков против турок. Его идеалом было присоединиться к тем, кто «еще умел ценить свободу», чтобы бороться на их стороне против угнетения и позора. Теперь же Фридрих сочинял стихи, пробовал свои силы в драматургии и читал написанное своим прежним школьным товарищам, в кругу единомышленников.

Но отец хотел, чтобы он стал настоящим коммерсантом. В июле 1838 г. Энгельс-старший отправил сына для продолжения обучения в Бремен.