Бай Сяочунь задумчиво наблюдал, как пёс скрылся вдали. То, как пёс постепенно худел, позволило Бай Сяочуню лучше понять процесс роста цветка Рождения Зверя. Он вдруг подумал о душистом аромате цветка.

«Цветок Рождения Зверя выделяет что-то вроде галлюциногена. Когда его чует животное, то его ци и кровь стимулируются, квинтэссенция жизненной сущности приходит в движение, и цветок извлекает немного квинтэссенции для её сгущения в пробуждённую кровь предков. Поэтому пёс и становился постепенно всё худее… Дикие звери немного отличаются друг от друга, поэтому когда стимулируется их кровь и ци, то и галлюцинации у них немного отличаются. Видения используются для того, чтобы они не сопротивлялись. Неудивительно, что семя Рождения Зверя почти исчезло с лица земли… В каком-то смысле оно превосходит всех диких зверей!»

Бай Сяочунь задрожал от нового понимания сути происходящего. Когда комар высасывает кровь, то он обезболивает вокруг места укуса, чтобы втихаря попировать. Так же и цветок Рождения Зверя: когда он поглощает квинтэссенцию для пробуждённой крови предков, то делает это втайне.

Прошло семь дней. Учитывая, как скоро цветок Рождения Зверя отцветёт, Бай Сяочунь забеспокоился, что если ему не удастся найти ещё квинтэссенция для пробуждённой крови предков сильных животных, то это будет огромная напрасная трата цветка Рождения Зверя. При мысли о том, как ученики северного берега оклеветали его, он стиснул зубы. Среди тёмной и ветряной ночи он покинул звериный заповедник и вышел на дело.

«Давненько я таким не занимался. Конечно, это немного позорно для человека моего статуса… но другого выбора у меня нет».

С ярким блеском в глазах он прокрался незамеченным через северный берег, пока не добрался до определённого дома. Во дворе спал ничего не подозревающий прекрасный петух. Вдруг из темноты появилась рука и схватила его за шею. Петух сопротивлялся, но мощная сила протащила его в ночи так, что он и пикнуть не смог. Не имея никакой возможности освободиться, он безмолвно остался с Бай Сяочунем.

Осторожно озираясь, чтобы убедиться, что никто не видит, Бай Сяочунь быстро отправился в ещё одно место. Вскоре во второй руке он держал зелёного питона. Но это был ещё не конец. Ещё целый час Бай Сяочунь трудился, не покладая рук. Когда он вернулся в звериный заповедник, то в левой руке у него был петух, в правой — ночной леопард, сбоку он прижимал к себе белую обезьяну, а зелёный питон обвивал его тело.

«Какая золотая жила!» — подумал он в восхищении. Потом он поспешил на задний двор и привязал там боевых зверей. Затем настала очередь петуха побывать в цветке Рождения Зверя. Когда цветок заглотил петуха, то Бай Сяочунь отошёл в сторонку и стал с предвкушением ждать. Вскоре петуха выплюнули, и хотя он не походил на пьяного от удовольствия, зато явно наслаждался приятными воспоминаниями. Очевидно, что иллюзия, которую он пережил, отличалась по природе от того, что случалось с другими животными.

Прежде чем он успел опомниться, Бай Сяочунь схватил его и закинул в цветок зелёного питона. Затем он поспешил вернуть петуха туда, откуда до этого умыкнул. Петух не кричал и не сопротивлялся. На деле, когда Бай Сяочунь уходил, то петух подобострастно посмотрел на него, словно надеясь, что его снова украдут. Очень серьёзным тоном Бай Сяочунь сказал ему:

— Если забрать у тебя немного квинтэссенции для пробуждённой крови предков, то тебе это не повредит. Но нельзя забирать слишком много. Будь хорошим петухом, хорошо? И… не говори обо мне хозяйке, ладно?

С этими словами он ушёл.

Бай Сяочунь тяжело трудился всю ночь. После возвращения зелёного питона, ему нужно было ещё позаботиться о белой обезьяне и ночном леопарде. Это оставило его без сил. Однако при мысли о довольном виде животных, которые, очевидно, не желали покидать цветок, он понимал, что занимается хорошим делом. Что самое важное — цветок Рождения Зверя выглядел всё сильнее и здоровее.

«Одно простое дело одновременно доставляет удовольствие боевым зверям, цветку Рождения Зверя и мне! Это только показывает, какое стоящее дело я претворяю в жизнь!» В общем и целом он был очень счастлив. На следующую ночь, когда на небе показалась луна, он вышел из звериного заповедника с выставленным подбородком и волосами, развевающимися на ветру.

Следующие несколько дней он проделывал свой фокус снова и снова. Он выбирал лучших боевых зверей вне зависимости от того, кому они принадлежали. Самое большее четверых за ночь. Он не успел бы вернуть зверей обратно, если бы позарился на большее количество. Учитывая его сноровку и глубину основы культивации, не возникло ни одной проблемы. Единственной разницей было то, что звери, внёсшие свой вклад ночью, теперь совсем по-другому вели себя, встречая Бай Сяочуня днём. Они начинали оживлённо прыгать вокруг, желая ему угодить. Хозяева различных животных только поражались этому. В прошлом Бай Сяочунь никогда не нравился их боевым зверям, но теперь они подлизывались к нему. Ещё страннее было то, что никто из боевых зверей ничего не объяснял по этому поводу, даже когда их спрашивали.

Прошло полмесяца, и Бай Сяочунь с великой гордостью смотрел, как всё больше крепнет его цветок Рождения Зверя. Всё благодаря постоянному питанию из квинтэссенции для пробуждённой крови предков самых могущественных боевых зверей. Его ночные усилия с лихвой окупались. В эту ночь облака скрыли луну, погружая всё в кромешную тьму. В одной руке у Бай Сяочуня был ёж, а через плечо была перекинута привязь для свирепого буйвола. Оба зверя были связаны так, чтобы они не могли шуметь. Они приближались к ещё одному дому.

— Чёрная голубоглазая кошка… — прошептал он со странным огоньком в глазах. Он хорошо помнил этого боевого зверя. Перед тем, как он успел что-либо сделать, во дворе распахнулась пара голубых глаз и в тишине ночи раздался низкий кошачий вой.

«Какая поразительная чуткость!» — подумал он изумлённо. Кошачий вой встревожил нескольких учеников поблизости, поэтому Бай Сяочунь быстро скрылся в ночи. Однако на его пути возникла чёрная голубоглазая кошка. Удивительно, но в её глазах светился интеллект, близкий к человеческому, а на морде было некое подобие усмешки.

Бай Сяочунь тут же рассвирепел. При любых других обстоятельствах он бы легко справился с этой кошкой, но сейчас у него были заняты руки, что осложняло дело. Вдруг за его спиной появились крылья, и он исчез с места событий прежде, чем кто-то смог его обнаружить. Благодаря мощному вою кошки Бай Сяочуню пришлось очень постараться, чтобы добраться до дому незамеченным. Когда он наконец был у дома, он стиснул зубы и про себя обругал чёрную кошку.

«Как же мне разобраться с этой кошкой? Она слишком бдительна!»

Это было серьёзной проблемой. Вдруг Бай Сяочунь помрачнел и бросился в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с чёрным пятном и его зловещими острыми зубищами.

— Опять ты! — Бай Сяочунь уже и так был на взводе, а когда он увидел большого чёрного пса, он ещё больше рассвирепел.

Пёс уже дважды подкарауливал его и обычно старался сразу убежать после неудачной атаки. Но на этот раз он вернулся повторить попытку, излучая безумие, свирепость и особенно ненависть. Учитывая его подвижность и скорость, если бы он хотел сбежать, то Бай Сяочуню пришлось бы использовать все свои силы и потратить кучу времени, чтобы поймать его. Но на этот раз он никуда не убегал, поэтому Бай Сяочунь быстро его скрутил.

— Сегодня мне не хватает зверей! — прорычал Бай Сяочунь. — Ты попал!

Держа сопротивляющегося пса за шею, он вернулся на задний двор. Сначала свой вклад внесли ёжик и буйвол. И последним шёл сопротивляющийся чёрный пёс. Когда Бай Сяочунь отнёс назад буйвола и ёжика, он пришёл домой, кипя от ярости. Он решил, что пришла пора преподать псу незабываемый урок и заставить его делать вклад пятнадцать раз подряд! Когда Бай Сяочунь наконец вытащил пса из цветка, тот с трудом дышал.

— Если ты посмеешь ещё раз устроить мне засаду, — прокричал Бай Сяочунь, — я сделаю из тебя вяленую собачатину!

Пёс, с трудом волоча ноги, исчез в джунглях. Когда он наконец дошёл до места, где Бай Сяочунь уже не видел его, он упал на землю и, высунув язык, облизнулся. Неожиданно в его глазах появился блеск опьянения.

Прошло ещё несколько дней, ночные похождения Бай Сяочуня продолжались. Однако бдительная кошка служила источником постоянной головной боли. Наконец он решил напасть на неё в лоб, но удивлённо обнаружил, что она спряталась в комнате хозяйки. Бай Сяочунь не знал, что предпринять, но не желал сдаваться. Он продолжил приносить других зверей и обдумывать ситуацию.

Однажды ночью, когда он шёл обратно к звериному заповеднику с огромной жабой, он вдруг остановился, в то время как мимо промелькнуло чёрное пятно с таким знакомым лязгающим звуком зубов. И снова это был большой чёрный пёс, который теперь просто стоял перед ним и дрожал в нетерпении, оскалившись, готовый напасть. Сначала Бай Сяочунь поразился упорству пса, но потом догадался, что тут что-то не так. Последний раз он не предал значение тому, что пёс сразу не убежал. Но вот пёс пришёл снова и снова не спешил убегать. Да и сама засада казалась немного небрежной. К тому же его укус стал гораздо медленнее и не таким свирепым, как прошлые разы.

— Так ты делаешь это специально? — изумлённо спросил Бай Сяочунь.

Пёс уже было хотел наброситься на него, но, услышав эти слова, остановился и посмотрел на него. Он не рычал, не скалился и не пытался атаковать. Он просто стоял и глядел на Бай Сяочуня. У того на лице появилось странное выражение. Перестав обращать внимание на пса, он пошёл дальше. Всю дорогу до кордона почётного стража пёс следовал за ним. Как только они вошли на задний двор, пёс начал неистово вилять хвостом и… бросился к цветку Рождения Зверя по своей воле.

Бай Сяочунь поражённо наблюдал за этим, а потом выражение его лица стало ещё более странным. После внесения вклада пёс не ушёл, а снова прыгнул в цветок. И продолжал делать это снова и снова. За вечер он проделал это семь или восемь раз.

— Но это столько квинтэссенции для пробуждённой крови предков! Ты пытаешь убить себя? Проклятие! Что за фантазии ты там проживаешь?

В конце концов он схватил обезумевшего пса и выбросил его за пределы магической формации. Пёс заковылял прочь, а Бай Сяочунь уже хотел начать угрожать ему, но вдруг сердце пропустило удар, когда в голову пришла идея, и он сменил тактику.

— Я знаю, что ты понимаешь меня, — сказал он. — Послушай. Если ты хочешь ещё войти к цветку, то перестань нападать на меня! Более того, принеси мне ту чёрную голубоглазую кошку, если сможешь. Тогда я позволю тебе ещё раз внести вклад!

Пёс на мгновение обернулся, прежде чем убежать прочь. Через несколько дней, когда Бай Сяочунь уже собирался на свою обычную ночную вылазку, он вдруг услышал снаружи знакомый лай…