К этому моменту практически все жители северного берега сосредоточили своё внимание на том, что происходило в зверином заповеднике. Множество высших старейшин с горы Даосемени тоже пристально наблюдали за этим.
— Это… эм…
Пока все удивлялись, воронка в небе стала малиновой, окрашивая всё небо в алый цвет. Из нутра цветка Рождения Зверя раздался душераздирающий крик. Сразу же мощная аура начала слабеть. Если так продолжится и дальше, то неизбежна будет смерть зверёныша в цветке. Так он может погибнуть ещё до того, как получит возможность появиться на свет. Бай Сяочунь задрожал, а четыре главы горы были ошеломлены.
— У него слишком разнородная линия крови! Его духу сложно сохранить тело единым!
— Проклятие! Я так и знал, что это случится!
— Зверю никогда не суждено родиться…
Пока четыре главы горы выражали своё разочарование, Бай Сяочунь дрожал и пристально смотрел на цветок Рождения Зверя. Он чувствовал, что жизнь внутри него стремится появиться на свет, но никак не может. Сейчас зверь в цветке держался на волосок от смерти, даже источал сильную ауру смерти.
Вдруг в воздухе над цветком Рождения Зверя появился размытый силуэт. Невозможно было чётко разглядеть, кто это, но казалось, что это старик в белом шэньи. Он завис в воздухе — спокойный на вид и полностью лишённый какой-либо ауры. Определить основу его культивации совершенно не представлялось возможным. Все были потрясены. Множество учеников никогда раньше не видели этого старика, но главы горы его узнали и не могли поверить своим глазам. Они упали на колени и поклонились.
— Патриарх третьего поколения…
Когда ученики услышали это, их головы пошли кругом и они тоже повалились на колени и поклонились. Бай Сяочунь был словно в забытьи и, казалось, ничего не замечал. Его внимание полностью сосредоточилось на жизни внутри засыхающего цветка Рождения Зверя, его сердце содрогалось и трепетало, а глаза наполнились слезами.
Старик в белом посмотрел на цветок, потом произвёл жест заклятия и влил в цветок жизненную силу. Однако через мгновение аура смерти только усилилась. Что-то неразборчиво бормоча, старик в белом повернулся в сторону Древнего Звериного ущелья. Там чернильный дракон Небесный Рог раскрыл пасть, и оттуда вылетела золотая капля крови, после чего дракон сразу заметно постарел. В то же самое время Небесный Рог устремил на цветок Рождения Зверя взгляд, полный нетерпеливого предвкушения.
Золотая капля крови лучом света пронеслась по воздуху и остановилась над цветком Рождения Зверя. Старик в белом вздохнул. С ярко сияющими глазами он выполнил жест заклятия двумя руками, и тучи в небе, заклубившись, образовали магический символ, который слился с золотой каплей крови и вошёл в цветок.
— С разнородной линией крови шансов на выживание очень мало, — сказал старик. — Это поможет продержаться ему самое большое ещё девять дней. Сумеет ли он победить в борьбе за жизнь и выбраться из цветка Рождения Зверя, зависит теперь от силы воли самого зверя. Как печально… Ведь, судя по всему, у этого духовного существа пятый порядок линии крови.
Даже этот старик не мог помочь полностью побороть небесную волю и отвести злой рок. Судьба зверя в цветке полностью зависела от его собственной удачи. Старик бросил жалостливый взгляд на Бай Сяочуня, потом махнул рукавом и растворился в потоке светящихся точек. После его ухода четыре главы горы поднялись на ноги. Посмотрев благоговейно ещё какое-то время на место, где только что был старик, они обратили свои взгляды на Бай Сяочуня, который с отсутствующим видом стоял рядом с цветком Рождения Зверя. Все они казались обеспокоенными. Любой, кто столько сделал бы для рождения боевого зверя, а потом узнал, что этого может не случиться, несомненно расстроился бы. Особенно учитывая, насколько редким было семя Рождения Зверя в мире культиваторов.
Четыре главы горы вздохнули. Они больше не сердились на Бай Сяочуня, не спеша они покинули кордон почётного стража. Ученики северного берега тоже не могли досаждать Бай Сяочуню, учитывая, как обернулось дело. Хотя многие из них до сих пор злились, они всё равно развернулись и тихо ушли.
Вскоре настал вечер, в зверином заповеднике остался только один человек — Бай Сяочунь. Он стоял и растерянно смотрел на увядший цветок Рождения Зверя и крохотный силуэт, сражающийся внутри. Зверь изо всех сил боролся в грандиозной битве за собственную жизнь. По щекам Бай Сяочуня потекли слёзы, он медленно подошёл и опустился около цветка Рождения Зверя. Горе отражалось на его лице, он просто не мог принять происходящее. В этот момент у него не было желания увидеть непревзойдённого зверя. Он просто хотел, чтобы жизнь внутри цветка не угасла и продолжила своё существование, даже если зверь окажется слабым. Он сделал всё, чтобы этот зверь появился на свет, и одна мысль о том, чтобы наблюдать, как он умирает, была подобна мечу, пронзающему сердце. Ещё хуже было то, что он не мог ничем помочь: на десятом уровне конденсации ци, но полностью бессильный что-либо сделать. Это чувство беспомощности заставляло его задыхаться.
Пришла ночь. Бай Сяочунь, в отчаянии наблюдающий, как зверь становится всё слабее, начал дрожать от страха. Он не мог не вспомнить, как тогда в деревне болели и угасали его родители. Они тогда сжимали его руку и просили… жить дальше. Эти слова навсегда отпечатались в душе Бай Сяочуня:
— Прошу тебя, живи… — тихо сказал он со слезами на глазах. — Пожалуйста, ты должен выжить… Не умирай, Крутыш…
Он нежно погладил то место на цветке, где тело зверёныша немного выпирало, упираясь в стенку цветка. Когда он назвал его по имени, то зверёныш, казалось, узнал его ауру и немножко шевельнулся.
— Держись там. Ты ещё не успел увидеть этот мир! У меня ещё даже не было шанса посмотреть на тебя. Я хочу взять тебя с собой, чтобы обойти мир культиваторов… Ты только держись там!
Тихие слова, произнесённые Бай Сяочунем, были наполнены нежностью и решимостью. Он продолжал говорить всю ночь, постоянно гладя выпирающую часть зверёныша через стенку цветка. Это единственное, что он мог: оставаться рядом, подбадривать его и молиться. Наступил рассвет, прошёл день, и подоспел вечер. Наконец на небе показалась луна…
Один день завершился, и борьба крохи в цветке Рождения Зверя стала ослабевать. Однако он не сдавался. Разнородная линия крови мешала ему удерживать тело единым, но он старался изо всех сил. Бай Сяочунь забыл обо всём на свете. Его заботил только зверёныш в цветке Рождения Зверя. Он нежно гладил его и изливал душу и сердце в словах, что нашёптывал, чтобы подбодрить его. Он ни на миг не замолкал и посылал в цветок свою духовную энергию. Он не был уверен, что это хоть как-то поможет, но всё равно решил попытаться.
Постепенно пришёл и закончился второй день. Потом третий, четвёртый… Бай Сяочунь ни мгновения не отдыхал. Его глаза полностью налились кровью, а духовная энергия уже давно истощилась. Каждый раз, когда у него внутри образовывалось ещё хоть немножко духовной энергии, он тут же посылал её в цветок Рождения Зверя. Энергия несла в себе его благословение, печаль и желание помочь. Он никогда не замолкал и всё время продолжал подбадривать. Когда кроха забился, сражаясь за жизнь, и начал подвывать от боли, тихий голос Бай Сяочуня помог ему успокоиться. Но, несмотря на всё это, Бай Сяочунь с ужасом понимал, что аура зверёныша становится всё слабее и слабее, в то время как аура смерти лишь крепнет.
— Крутыш, — прошептал он, — знаешь, когда я был маленьким, когда ещё рядом были мама и папа, я не очень боялся смерти… Да я даже не знал, что такое смерть… Когда ты родишься, я возьму тебя познакомиться с дядей Ли. Он очень хорошо ко мне относится, прямо как отец…
Он начал рассказывать истории про себя, про своё прошлое, про жизнь в деревне, случаи из жизни в секте. Глубокой ночью на четвёртые сутки духовные звери-хранители четырёх гор и Небесный Рог глубоко в ущелье вздохнули и отвернулись от Бай Сяочуня и цветка Рождения Зверя. Однако в эту тёмную ночь у порога кордона почётного стража объявился большой чёрный пёс. Он зашёл на задний двор и сел рядом с Бай Сяочунем. Он печально посмотрел на маленькую жизнь внутри цветка, потом наклонился и лизнул его.
Прошёл ещё день. К вечеру пятого дня Бай Сяочунь совсем выбился из сил. Последние пять дней дались ему с таким же трудом, как пять месяцев безостановочной перегонки лекарств. Но у него по-прежнему не было и мысли, чтобы сдаться. Он продолжал успокаивать и подбадривать зверёнка, никогда не замолкая. Но кроха только продолжал слабеть. Глубокой ночью на пятый день он ожесточённо боролся несколько мгновений, а потом задёргался. Ещё мгновение, и он перестал двигаться, а аура смерти распространилась и полностью окутала Бай Сяочуня и чёрного пса. Бай Сяочунь положил ладонь на место, где крошечное тельце выпирало из цветка. Слёзы лились ручьём, Бай Сяочунь закричал:
— Живи! Ты должен жить! Когда за мной гнался клан Лочень, то десять человек пытались убить меня, но я продолжал жить. Они попытались убить меня, поэтому я убил их! Я даже сломал себе руку ради призрачной надежды выжить! Ты тоже должен сделать невозможное. Живи! Пожалуйста, живи!
Пока он кричал, он питал цветок своей духовной энергией. Через мгновение застывшее без движение тельце задрожало и зверёныш начал снова бороться. С каждый мгновением борьба становилась всё отчаяннее, казалось, его желание жить окрепло после слов Бай Сяочуня. Бай Сяочунь вытер слёзы с лица и прокричал:
— Если ты хочешь жить, то должен бороться за это! Подчини своё тело. Вырвись из цветка!
Малыш начал бороться ещё сильнее, немного поскуливая при этом. Каждый раз, делая усилие, он чувствовал боль и дрожал от неё. Но всё равно он не сдавался. Казалось, что его поддерживает мощная сила воли, которая становилась всё сильнее и превосходила простое желание выжить. Эта сила была самой важной вещью в его жизни.
— Ты — непревзойдённый боевой зверь! Мы будем неразлучны всю жизнь. Я создал тебя, я помог тебе вырасти, я не дам тебе умереть!
К этому времени Бай Сяочунь уже охрип от крика, он, казалось, сошёл с ума. Пять дней он подбадривал зверёныша, и наконец тот перестал скулить. Вместо этого он издал маленький рёв. И хотя его звук был очень тихим, но это по-прежнему был именно рёв. Тут же его угасающая жизненная сила вспыхнула, как жаркое пламя, и магическим образом разгорелась, а в небе над цветком заклубились облака. Казалось, что сила воли зверёныша наконец дала ему возможность снова биться за жизнь.
Колебания, излучающиеся при этом, привлекли внимание других обитателей северного берега. Многие ученики удивились, а четыре главы горы в изумлении устремились к звериному заповеднику. Так же поступили и простые ученики. С серьёзными лицами они поспешили к Бай Сяочуню в заповедник, в то время как жизненная энергия цветка Рождения Зверя заструилась с новой силой. Облака над цветком становились всё плотнее и обширнее. Звери-хранители, Небесный Рог, а также наблюдатели с горы Даосемени пристально наблюдали за происходящим. Даже призрачный старичок в белых одеждах смотрел на цветок, хотя его самого никто не мог увидеть.
Прошёл пятый день, настал шестой. К этому моменту рёв зверёныша в цветке Рождения Зверя достиг сотрясающего небеса и переворачивающего землю уровня. Энергия, бьющая из цветка, заставила изнурённого Бай Сяочуня, шатаясь, попятиться назад, пока он не упёрся в стену двора. Даже большого пса снесло подальше. Послышался грохот, и острые как лезвия когти, способные разрезать даже воздух, разодрали боковую стенку цветка. Вокруг когтей мерцало пламя, и все видевшие это были ошеломлены.
Потом когти разодрали цветок ещё сильнее, и наконец… появился зверёныш. В нём были черты лошади, собаки, ящерицы, крокодила и дракона! На голове у него красовался длинный рог, а на спине струилась белоснежная грива до кончика хвоста. Остальное его тело покрывали чёрные чешуйки, а во рту виднелись острые клыки. Сейчас его глаза были плотно закрыты.
— Это… — произнёс старик в белом, зависнув в воздухе, со странным блеском в глазах и трепетом в сердце. Он даже подумать не мог, что это маленькое существо с набором несовместимых обрывков в качестве тела сможет стать единым целым и выжить. Судя по виду, у него был неограниченный потенциал и даже шанс увеличить порядок линии крови!
Глубоко в Древнем Зверином ущелье чернильный дракон Небесный Рог вдруг распахнул глаза, а четыре зверя-хранителя задрожали. Все боевые звери северного берега тряслись. Наблюдавшие ахнули. Любой, у кого есть глаза, сразу мог сказать, что этот зверёныш далеко превосходит обычных боевых зверей! Четыре главы горы поражённо вздохнули, и в их глазах зажёгся странный свет.
— Он может использовать магические техники с момента появления на свет, а его лапы испускают пламя. Это значит, что у него линия крови шестого порядка! Небеса! Духовное существо с шестым порядком линии крови действительно появилось в секте Духовного Потока!
— Это будущий священный зверь-хранитель северного берега!
— Ха-ха-ха! На северном берегу наконец появилось на свет духовное существо, превзошедшее чернильного дракона Небесный Рог. Линия крови шестого порядка!
Люди невольно старались подобраться поближе, чтобы получше разглядеть зверя, заслоняя его от Бай Сяочуня, который по-прежнему опирался спиной о стену. Ему было всё равно. Он просто был счастлив, что Крутыш смог победить в битве со смертью. Он улыбнулся.
— Лишь бы ты был жив, а остальное…
Глаза маленького зверя вдруг открылись, и он пронзительным взглядом посмотрел по сторонам. Его глаза были очаровательными, очень умными, и в них мерцало чёрное пламя. Очевидно, что зверёныш что-то искал взглядом. Первая вещь, которую делает такой зверь после рождения, была очень важна, но никто из учеников ничего не понял, и только старик в белом был глубоко потрясён.
«Он ищет…»
Из-за толпы зверь, очевидно, не мог найти то, что искал, и он начал беспокоиться. Казалось, рассердившись, он стал испускать один маленький рык за другим. В это время… Бай Сяочунь оттолкнулся от стены. Измождённый, но взволнованный и счастливый, он начал пробиваться сквозь толпу к зверёнышу.
— Крутыш… — позвал он нежно.
Зверь тут же задрожал, потом повернул свои блестящие глаза к тому месту, где Бай Сяочунь продирался через толпу. Взгляд зверёныша смягчился и радостная искорка зажглась в глазах, будто он увидел очень близкого родственника. Он нашёл того, кого искал!
Очевидно, сила воли, которая позволила ему выдержать последнюю схватку со смертью и вырваться из цветка Рождения Зверя, родилась из желания открыть глаза и узреть того человека, который с такой заботой успокаивал и подбадривал его во время смертельного боя! Этого оказалось достаточно. Эти эмоции и сила воли превзошли простое желание выжить.
В этот момент стало ясно: для Крутыша в этом странном новом мире была важна только одна вещь — и это был Бай Сяочунь. Сколько бы людей не разделяло их, Бай Сяочуню стоило произнести одно лишь слово, и для зверя все окружающие перестали существовать. Для Крутыша Бай Сяочунь был всем на свете.