Мы прошли около часа по выжженной земле, а Забытая гора почти не приблизилась. Вокруг сплошной песок и высохшая красная корка. За время дороги не попалось ни одного живого существа.

Я вытерла налипшую на губы пыль и спросила Варду:

– Ты уверен, что Безумный маг вообще здесь бывал? Пустошь будто вымерла пару тысяч лет назад.

Рыжий еще больше напрягся, брови хмурятся, взгляд, как голодного волка. Когда он покосился на меня, плечи непроизвольно дернулись, а меж лопаток пробежала волна мурашек. Когда он вновь уставился на гору, я облегченно вздохнула.

– Вымерла, – сказал странник. – До того как маг превратил Сильверел в Чумнолесье, здесь цвели пышные луга и журчали ручьи. Вон там…

Он указал куда-то в сторону:

– Паслись бесчисленные стада. Потом безумец пришел и потребовал отдать часть леса на том лишь основании, что он владеет тайными знаниями древних эльфов.

– Древних эльфов? – переспросила я.

Он кивнул и ответил:

– Да. Но это невозможно. Древних давно нет. Но сил у мага оказалось достаточно. Процветающий лес и долина превратились в, сама видишь, что.

Он поковырял пальцем в носу, под ногтями остались мелкие песчинки.

– Хотя, может, все не так плохо, – добавил он угрюмо. – Говорят, у темных эльфов те еще подземелья.

Хотела спросить про темных. Не успела. Воздух разорвало от сухого древесного треска, мощная звуковая волна отбросила назад. Я рухнула на спину и больно стукнулась затылком.

В ушах заревело, горячая волна растеклась по голове, как сигнал опасности и атаки. Хотела выругаться, но ощутила во рту соленое. С трудом подняв руку, я провела ладонью по губам, на пальцах осталась красная полоса.

Я скривилась и зло сплюнула. На потрескавшуюся землю шмякнулся кровавый сгусток и быстро впитался в почву. Изголодавшаяся по влаге земля едва не зашипела, проглатывая частицы влаги.

Думала, врожденная ловкость позволит быстро встать, попыталась приподняться, но тело одеревенело и не слушается.

Раздался еще один хрустящий треск, за ним полыхнули желтые, как ядовитое солнце, молнии. Красное облако с яркими всполохами возникло прямо над землей и стремительно понеслось навстречу.

Из облака в стороны метнулись огненные стрелы. Я с усилием сгруппировалась и все же увернулась от полыхающей пики. Та с грохотом врезалась рядом. В почве осталась дымящаяся раскаленная дыра с обугленными краями.

Я уперлась в землю, поднявшись, замерла на трясущихся ногах. Тело быстро восстановило баланс, но страшно до потери сознания.

В куче песка стоит Варда, лицо искажено яростью, губы скривились, короткие клыки хищно блестят в красном зареве. В ладони зажата рукоять клинка. Рядом, хватаясь за голову, ползает Лисгард, наверное, сильно шарахнуло звуком.

Со стороны горы быстро приближается красное облако, поднимая кучи песка и пыли. В самой сердцевине вспыхивают пятна, по краям молнии.

Рыжий пнул воздух:

– Вот дрянь! Не догадался, лесной олух! То-то слишком тихо в начале пустоши.

– Что происходит? – попыталась выяснить я, но странник еще больше взбесился.

Он хлопнул себя по лбу и проорал:

– Решил, маг под горой, заметный и понятный. Дурак. Теперь нос к носу столкнемся с человеческой заразой.

– Ты же любил людей, – заметила я неожиданно охрипшим голосом.

– Это не человек, – бросил странник ядовито и сплюнул под ноги. – Это худший представитель рода.

Он повернулся ко мне, посмотрел в глаза:

– Прости, Као, если что не так.

Затем шагнув вперед, вскинул меч над головой и прокричал страшным голосом:

– Сегодня сдохнешь, безумная тварь!

Облако постепенно замедлило движение, через несколько мгновений остановилось перед нами. Воздух загудел, будто бесчисленный рой вырвался на свободу. Ослепляющие всполохи забегали быстрей, из дымки посыпались искры.

Я прищурилась, пытаясь уберечь чувствительные глаза.

Из облака показалось сухое угловатое лицо с бешеными глазами, один белый, другой красный, как у единорога. Рот кривится в беззубой улыбке.

Маг хищно прищурился и глухо засмеялся так, как могут смеяться лишь злодеи.

Пока он плавил воздух красным дымом, Лисгард поднялся. В руках сверкнули клинки, лицо бледное, как у мертвяка. Я простонала и быстро покачала головой, надеясь отговорить его от геройств.

Но белокожий поднял взгляд, и внутри меня все перевернулось. Он немигающее уставился на безумца, лицо холодное и отрешенное, словно готов к последней битве.

В носу стало щекотно, терпкий запах так уплотнился, что можно ложкой есть.

Я проговорила себе:

– Чую магию. Всюду чую.

Безумный маг перестал смеяться и посмотрел на Варду разноцветными глазами.

– Не думал, что пройдете сквозь Чумной лес, – проговорил он глухим, вкрадчивым голосом, от которого волосы встали дыбом. – Обычно его хватает, чтобы оградиться от гостей. Сдохну, говоришь? Посмотрим.

Я представляла мага иначе. Думала, будет вопить и скакать, как полоумная белка. Но его леденящее душу равновесие пугает сильнее ярости и гнева.

Из облака показалась худосочная рука, маг ткнул в рыжего и ухмыльнулся.

– Кажется, я тебя помню, – проговорил он заговорщицки. – Ты тот самый лесной эльф, который все рвался поквитаться со мной за уничтожение Сильвирела.

– И поквитаюсь, – выдавил рыжий.

Маг усмехнулся.

– Какая ирония, – сказал он. – Странник погибнет от той же руки, что и его лес.

Лицо Варды посерело, на лбу вздулись жилы, в глазах бешенство, едва удерживается, чтобы не кинуться нам мага. Но, видимо, выбирает момент.

– Не будь так уверен, безумная тварь, – процедил он, скрипнув зубами.

Маг наигранно вскинул хищные брови.

– И кто же мне помешает? – спросил он, улыбаясь левым углом рта. – Ты? Или, может, этот?

Он кивнул на Лисгарда, который неподвижно стоит с горящими, как синие факелы, глазами. Пальцы сжали рукояти, лицо искривилось праведным гневом. Нос сморщен, а верхняя губа приподнялась, приоткрывая совсем не высокородный оскал.

Облако вокруг мага колыхнулось, когда он вытянул руку вперед.

– Непростительно глупо надеяться, что солнечный эльф сможет защитить вас от моей магии, – проговорил он ледяным пугающим тоном. – Я сожгу вас. Сожгу всех и наконец заберу мой драгоценный Талисман. Удача снова благоволит мне, поэтому вы станете первыми жертвами на алтаре моего величия.

В эту секунду я наконец поняла, почему его прозвали безумным. Нормальный эльф, гном, гоблин – да кто угодно не может так хладнокровно рассуждать о том, как сейчас будет пускать кровь трем невинным жертвам.

– Он не просто безумный, – прошептала я. – Он чокнутый на всю голову.

Маг издал звук, похожий на шипение, и махнул ладонью. Из облака посыпались мелкие искры, запахло серой и копотью. Я простонала, понимая, что снова столкнусь с огнем.

Пальцы безумца полыхнули красным, раскаленный столб с треском вырвался из ладоней. Лисгард бросил мечи и проорал гулким голосом:

– Все назад! За меня!

Я растерянно захлопала ресницами, изумленная резкой переменой белокожего, но Варда цапнул за пояс и дернул в сторону от полыхающей стрелы.

– Бесполезно, – проговорил безумец снисходительно и начал быстро рисовать пассы в воздухе.

Тонкие губы забормотали заклинания, подбородок задрожал. Лицо мага мучительно искривилось, но он только быстрей забормотал. На мерзкой роже забегали тени, какие бывают в темноте от костра.

– Ну что? – спросил маг вкрадчиво, уставившись на рыжего цветными глазами. – Готов оросить пустыню эльфийской кровью? Нет? А я готов.

Он щелкнул пальцами, столб огня расширился, колыхнулся, как беспокойное море. Смертоносная стена загудела и понеслась на нас.

Варда буквально втащил меня за спину Лисгарда. Я задрыгала ногами, пытаясь противиться такому беспардонному обращению, но пальцы рыжего крепко вцепились в пояс.

Белокожий покосился через плечо, взгляд на пару секунд потеплел, он как-то странно улыбнулся мне. Затем улыбка погасла, и высокородный повернулся к безумцу.

Раздались слова на ломаном эльфийском, том самом, который нельзя использовать за пределами Эолума. Ладони солнечного эльфа засияли, от пальцев отделились золотистые нити и окутали нас мягким светом.

В это мгновение огненная лавина с ревом обрушилась сверху. От удара тоненький кокон затрясся, запахло гарью и озоном. Белокожий побледнел, хотя куда еще бледнее. На лбу выступила мелкая испарина.

Я рванулась к нему, но рыжий удержал. Высокородный уперся ладонями в желтую стену и держит защиту, пока безумец швыряет в нас огненные сгустки.

В голове судорожно заметались мысли, я попыталась придумать, как выбраться, но ужас перед огнем вытравил остатки ума.

– Безумный маг убьет нас и заберет Талисман, – пробормотала я в панике. – Заберет. И конец всему.

Странник слышал мои слова, но сделал вид, что не заметил, только крепче прижал меня, чтобы не вырвалась.

Руки затряслись, в ушах гремят водопады, я завертела головой в поисках подсказки, но всюду лишь выжженная пустыня и горящий воздух.

Уши Лисгарда покраснели, как кровавый закат, и обвисли. Нос заострился, еще немного, и потеряет сознание. Я вцепилась в локоть странника, развернула и моляще посмотрела в глаза. Варда заглянул через плечо белокожего и вгляделся сквозь защитный кокон в мага. Тот раззадорился, швыряет сгустки, словно деревянные мячики.

– Варда, миленький, сделай что-нибудь! – простонала я.

Лесной эльф отшатнулся:

– Говорят, опасность сближает. А я не верил.

Я пнула его в ногу и прошипела:

– Да что ты несешь! Лисгард сейчас расплавится, а мы за ним.

– А я что сделаю? – зло рявкнул странник. – Я не солнечный, чтобы вот так…

Он кивнул на белокожего:

– С огнем играть.

Я сильнее сжала локоть рыжего, он резко вырвал и проговорил хрипло:

– Каонэль, я выйду вперед между всполохами. Маг не ожидает. Это даст время прорваться мимо облака и бежать к горе.

– Ты же погибнешь! – выдохнула я, в ужасе вытаращив глаза.

Когда представила, как пламя охватывает рыжую голову, как медленно вздувается и пузырится кожа, обугливаются длинные, остроконечные уши, мне поплохело. Затем могучее тело молча упадет на выжженную землю, потому что эльфы не кричат от боли. И бесславно погибнет, как бандит с большой дороги.

Я закричала прямо в ухо страннику:

– Нет! Так не пойдет!

Варда резко развернулся, брови сшиблись на переносице, взгляд стал отчаянным и решительным.

– Да? – выпалил он. – А что ты предлагаешь?

– Не знаю! Должен быть другой способ!

Под плотным плащом кожа взмокла, по груди катятся крупные капли и тонут где-то в складках корсета. На лбу выступила испарина.

Я приподняла капюшон в надежде, что горячий ветер, если не остудит, хотя бы высушит застилающий глаза пот. В лицо ударила новая волна жара, глаза защипало.

– Проклятье гоблинов! – прошипела я. – Защитная пленка Лисгарда вот-вот порвется!

Когда уши опалило горячим, я всхлипнула и опустила край. Тут же завертела головой, надеясь все же увидеть хоть что-нибудь спасительное. Но на сотни перелетов стрелы безжизненная пустошь с огненными полосами и яркими всполохами. Только исполинский склон закрывает горизонт.

Безумный маг начал терять терпение, слишком долго белокожий сдерживает огненную мощь. Он высунул из облака посох с янтарным набалдашником и произнес:

– Глупые эльфы, неужели думаете, что сможете противостоять Безумному магу? Я в одиночку поставил на колени Сильвирел.

Варда зарычал в бессильной злобе, маг улыбнулся спокойно и жутко.

– Вы мне на один зуб, – добавил он.

Когда безумец взмахнул посохом, янтарный конец нацелился прямо на нас. В середине набалдашника завертелся оранжевый вихрь.

Не успела я подумать о забытых богах, как красная молния с треском выстрелила из жезла. Послышался жалобный стон Лисгарда. Полыхающая стена выросла вдвое, превратившись в раскаленную волну.

Я подставила ладони под локоть высокородному. Силы его медленно покидают, уши дрожат, кончики постепенно слабеют и свешиваются.

Почва впереди забурлила, из земли с грохотом полезли каменные шипы. Мелкие осколки рассыпались по песку и засверкали, как глаза голодных ящериц.

В эту же секунду порыв ветра разорвал тучи, красная пелена вокруг вершины на секунду рассеялась. В небе полыхнула золотистая точка и быстро помчалась вниз.

– Начинается! – прокричала я сквозь шум. – Не успеваем!

Маг повернул огромную голову, глаза алчно полыхнули. Тонкие губы растянулись в хищной улыбке, обнажая редкие длинные зубы.

Он глухо засмеялся и выплюнул сгусток лавы.

– Наконец-то. Мой Талисман, – произнес он величественно и снова посмотрел на нас. – Пора заканчивать. Не думал, что так долго продержитесь. Даже немного жаль убивать таких самоотверженных эльфов. Но ничего не поделать. Вы мешаете моему восхождению. Не зря ведь чародей меня выбрал.

Услышав о чародее, я передернулась и в смятении уставилась на мага.

– Ты убил его? – проговорила я неверяще и подалась вперед, едва не опалив лицо.

Маг посмотрел на меня так, словно только что заметил. В глазах снисхождение на границе с презрением, голова наклонилась в попытке заглянуть под капюшон.

– Должен признаться, – проговорил он с досадой. – Не смог. Его сила оказалась велика, пришлось склонить голову. На время.

Он вскинул посох и пропел какое-то заклинание. Как сквозь пелену донеслось слабое значение слов на старом, но очень знакомом языке. Стена огня поднялась и беспощадной лавиной хлынула на кокон.

Колени Лисгарда подломились, он осел на землю. Пальцы затряслись, лицо стало пергаментным, под глазами легли черные круги.

Я едва успела подхватить под второй локоть. Высокородный уперся в колено спиной и захрипел.

Варда посмотрел на меня с отрешенным спокойствием. Взгляд бесстрастный, как у приговоренного, словно сейчас на костер восходить начнет.

– Я вас вытащу, – проговорил он.

Меч блеснул в ладони, странник развернулся и шагнул к барьеру.

Внутри все оборвалось, когда подумала, что рыжеволосую голову поглотит пламя. В груди стало жечь, словно Безумный маг уже проник в самую душу и медленно испепеляет кусочек за кусочком.

Будто в тумане, я наблюдала, как Варда перехватывает меч в другую руку, проверяет на ощупь колчан и лук, потом заносит ногу для шага.

На секунду пустыня оказалась далеко подо мной, будто кто-то поднял над этим кошмаром и показал мир, как он есть. Гора в недосягаемой дали, вывернутые из земли камни, маг вместе с огненными шарами, даже эльфы показались ничтожными и пустыми.

Вспышка радости ослепила и затуманила взор, когда зрение вернулось, мир снова оказался погружен в огненное безумие. Передо мной стонет Лисгард, с трудом удерживая барьер, рядом Варда развернулся и готов шагнуть навстречу гибели.

– Вы оставите меня один на один с человеческой тварью? – вырвалось у меня. – Вы погибнете!

Но рыжий промолчал, только сильнее сжал челюсти и приблизился к самому краю барьера.

Что-то странное и забытое шевельнулось в районе солнечного сплетения. Ощущение росло и вертелось пульсирующим комком, пока не превратилось в сплошную волну, которая стала носиться по всему телу.

Где-то на задворках разума послышались голоса, мелькнули какие-то образы, настолько бесплотные, что проще списать на остатки ализаринового бреда.

Хотела потрясти головой, чтобы выгнать видения, которые появились не вовремя, но перед глазами полыхнуло сиреневым. Затылок перестал ощущаться, будто совсем расплавился и сзади видны мозги.

Я вскочила и гаркнула, звук вырвался непривычный и клокочущий:

– Стой!

Сверху в ответ раздалось громовое карканье. Раскаленный воздух пустоши сотрясся, каменные шипы задрожали. Я вскинула голову и опаленными глазами глянула в небо.

Сквозь ализариновую пелену мчится огромный ворон с белыми глазами. Птица повернула блестящую голову, строгий взгляд уперся в меня.

Как зачарованная, я уставилась на него, не в силах оторваться. Что-то древнее и одновременно родное вспыхнуло в груди, тугая волна прокатилась по телу.

Из вороньей глотки снова вырвалось чудовищное карканье. Безумный маг на мгновение замешкался и поднял изумленный взгляд в небо. Растрепанные волосы встали дыбом, как у взбешенного кота.

– Ты же погиб! – прошептал он оторопело.

Все на секунду застыли, только Лисгард продолжал шептать заклинания. Пока Варда неверяще таращился, птица пошла вниз по крутой дуге, сверкая перьями.

– Не может быть… – проговорил рыжий.

Птица сделала над нами несколько кругов, по телу прокатилась волна прохлады и умиротворения. В ладонях легонько закололо, как если бы отлежала руки. Каким-то древним чутьем ощутила – огонь мне больше не помеха.

В районе солнечного сплетения завертелось странное, давно забытое ощущение, неведомая сила растеклась от центра к конечностям и устремилась наружу. Тело загудело.

Повинуясь какому-то внутреннему чувству, я дернула странника и схватила за плечи.

– Ты не умрешь! – прогремела я не своим голосом. – Слышишь? Следи за Лисгардом, ему совсем плохо.

Мы одновременно посмотрели на высокородного. Сын казначея держится на последнем издыхании, не давая огню добраться до нас.

– А мог опустить руки, – проклокотала я, пугаясь собственного голоса. – Ему пламя безвредно. Подождал бы, пока маг отвлечется, и можно бежать.

Варда отшатнулся, едва не выронив меч, взгляд дикий, уши торчком, словно я тоже враг. Но проговорил многозначительно:

– Он солнечный. Врожденное благородство мешает. Хотя тут не только это.

Вершина Забытой горы снова обнажилась. Золотое сияние приблизилось к белоснежному пику и вспыхнуло сотнями частиц. Я решительно шагнула к границе кокона, чувствуя, как тело переполняет забытая мощь.

– Что ты затеяла? – закричал Варда. – Вернись!

Я покачала головой.

– Просто верь мне, – сказала я и шагнула в пламя.

Скользкие языки огня лизнули кожу – мягко и шершаво, как котята. Ожидала, что выбившиеся из-под капюшона локоны вспыхнут, словно пучок соломы, но они остались лежать серебристыми прядями.

В центре солнечного сплетения крутится водоворот. Сиреневая пелена на глазах засветилась и превратила мир в сплошную лиловую картину. Мощь в теле с каждой волной становится все ощутимей, приходится концентрироваться, чтобы не качаться.

Я прошла по горящей земле мимо спрятанных в кокон Варды и Лисгарда. Рыжий застыл с вытаращенными глазами, уши дрожат. Бледный, как восковая бумага, Лисгард оперся спиной на странника и сухими губами лепечет защитные заклинания.

Безумный маг иронично приподнял бровь, но во взгляде смогла различить удивление.

– Какое самопожертвование, – сказал он снисходительно. – Думаешь, магия белоглазого ворона спасет? Она и ему-то не очень помогла. Молись своим богам.

Он очертил янтарным набалдашником несколько кругов в воздухе и прошипел что-то совсем по-змеиному.

В момент, когда маг был готов выпустить столб пламени, пальцы охватила холодная дрожь. Как во сне, я вскинула руки и прокричала слова на клокочущем языке. Где-то в глубине памяти мелькнули образы, послышался многоголосый шепот, словно сотни ртов тихо вторят друг другу.

Кажется, я каркнула, как настоящий ворон, из ладоней метнулись сиреневые снопы и с силой ударили в лицо Безумному магу.

Тот завопил как ошпаренный. Морщинистая физиономия на мгновение затянулась ализариновой дымкой. Когда облако рассеялось, на месте красного глаза образовался черный провал.

Мага перекосило от боли, он вперил в меня оставшийся глаз.

– Это невозможно, – прошипел он, теряя самообладание.

– Как посмотреть, – сказала я все тем же клокочущим голосом.

– Не знаю, откуда эта сила, – выдавил маг. – Но клянусь проклятым лесом, я сотру тебя в порошок! Всех сотру!

Безумец махнул посохом и выплеснул чудовищную огненную лавину, но я ощутила лишь шершавый ветерок на коже. Он скользнул по лицу и сорвал капюшон.

Волосы получили долгожданную свободу и с шелестом выметнулись из-под покрова. Уши встали торчком и легонько качнулись от натиска огненной массы.

Брови мага взлетели на лоб, рот раскрылся. Он вытаращил белый глаз и отшатнулся вместе с ализариновым облаком.

– Серая… Живая… – проговорил он неверяще.

Я слушала его вполуха, потому что все звуки перекрыл мощный гул в теле. Настолько сильный, что похож на рокот грозы. Иногда сознание выключается; когда прихожу в себя – помню размытые лица и эхо голосов. Они кажутся знакомыми, но очень далекими.

Мощный вихрь в груди раскрутился так, что удерживаться стало сложно, меня зашатало. Пришлось расставить ноги, чтобы не потерять равновесие. Маг воспользовался паузой и метнул столб огня с такой силой, что тот побелел.

Пламя обрушилось на меня со всей мощью, под напором пришлось прикрыть лицо и отступить на пару шагов. Несмотря на защиту ворона, кожу закололо, запахло палеными волосами. Я опустила взгляд на локон и с негодованием обнаружила, что прядь подгорела с конца и стала намного короче.

Маг вскинул голову. На месте выжженного глаза светится красный уголек, а зрачок в белом сузился до такой степени, что вообще не видно.

– Тебе не справиться со мной в одиночку, серая! – прокричал он.

В голове мелькнуло подозрение, но руки уже разошлись в стороны в широком замахе.

– Умри, нечисть! – прокричала я каркающим голосом и схлопнула ладони.

Между мальцами полыхнуло, сиреневая волна метнулась в сторону Безумного мага.

Воздух затрещал, запахло грозой и одновременно горелым деревом. Лиловая масса булавой пронеслась над землей и с треском врезалась в искривленную яростью физиономию.

Магическая волна прожгла мага насквозь и оставила выгоревшую дыру в центре ализаринового облака. Дымка моментально уменьшилась, багровые цвета побледнели. Всполохи превратились в мерцающие огоньки, затем в точки, и через несколько мгновений растворились.

Облако сжалось до размеров кошки и с оглушительным хлопком исчезло. О землю стукнулась палка. Присмотрелась – посох Безумного мага.

Жезл одиноко лежит на опаленной земле и загадочно поблескивает янтарным наконечником.

Над головой раздалось знакомое карканье, не громкое, но достаточное, чтобы заметить. Ворон сделал несколько показательных кругов, разгоняя мощными взмахами багровые тучи. Он таинственно сверкнул белым глазом и умчался вдаль.

Я проводила его печальным взглядом и вздохнула, в голове роятся мысли, но они такие мутные и быстрые, что ни одну не удается поймать.

Рваные облака вокруг горы растаяли, как весенний снег, и исполинский монумент предстал во всей красе. Вершины не видно, но белоснежные склоны ослепительно сверкают в лучах полуденного солнца. Темные скалы вокруг, наоборот, смотрят с холодной серьезностью.

Я опустила руки и потерла занемевшие кисти. Ноги стали ватными, тело гудит, словно улей. Голоса затихли, образы испарились, в голове медленно всплыла мысль – я уничтожила Безумного мага. Я, простая серая эльфийка без рода и племени.

Крупная дрожь сотрясла тело, по мышцам прокатилась судорога. Когда ноги подкосились, я рухнула лицом в красный песок. Кожу обожгло горячим, сигнализируя, что действие вороньей магии закончилось. Я простонала уже своим, эльфийским, голосом и попыталась вдохнуть, но воздух застрял где-то на полпути к легким.

Сиреневый поток истощил силы, словно из меня вылили всю кровь. Язык пересох и прилип к нёбу, как в пустыне, когда очнулась под палящим солнцем.

В корсете отвратительно жжется. С тяжелым хрипом перевернулась на спину и сунула пальцы в складку на груди. Угловатый предмет плотно врезался в кожу, словно желает проесть и оказаться в глубине тела.

Нервно пошерудив ослабшими пальцами под выемкой, я вытащила белый гаюин. Камень светится, как взбешенный адуляр, пульсирует, обжигая кожу. Я аккуратно положила его рядом и сжала кулаки, сквозь пальцы посыпался песок.

– Варда, откат, – прохрипела я.

Рыжий быстро отпустил обессилевшего белокожего. Тот качнулся, но удержал равновесие. Сквозь надвигающуюся пелену увидела скорбный взгляд высокородного. Он трясущимися руками вытащил из-за пояса бурдюк и протянул Варде.

– Ледяное молоко, – проговорил он слабо.

Странник выхватил емкость и в три прыжка оказался рядом. Меня скрутила очередная конвульсия, уши прилипли к голове.

– Проклятье гоблинов, – простонала я. – Этот гаюин – настоящая пытка.

Боль поползла по телу, как живая. Варда запрокинул мне голову и насильно влил в глотку хорошую порцию ледяного молока.

Внутренности моментально сковало, странник не пожалел жидкости – даже пальцы на ногах онемели. Ледяные цепи сдавили тело, я застыла в смиренном ожидании, считая мерцающие точки перед глазами.

Через несколько секунд холод отступил, на смену пришла бодрость тела и ясность ума. Конечности потеплели и наполнились живительным теплом. Я покрутила головой и села.

Варда поддерживает меня под спину, боится, что повалюсь обратно, стукнусь головой и еще что-нибудь забуду.

Хотела отмахнуться и сказать, что больше не о чем беспокоиться, с Безумным магом ведь покончено. Но посох полоумного поднялся в воздух и вертикально замер.

Уши у всех встали торчком.

– В нем остались силы? – прохрипела я.

Варда секунду наблюдал за ожившим посохом, затем лицо вытянулось, уши прижались.

– Беги за Талисманом! – прокричал он и вскочил.

– Что еще? – выдохнула я, но рефлексы сработали еще быстрей.

Я взлетела на ноги, горячий ветер ударил в спину, аж чуть не рухнула обратно. Волосы вздыбились, упали на лицо, полезли в рот, пришлось отплевываться. Потом откинула копну назад и пригладила.

Меня качнуло, голова еще кружится, зрение скачет с дневного на ночное. Я часто и глубоко задышала, приводя себя в норму.

Варда бросился к посоху, на лету кидая Лисгарду бурдюк с ледяным молоком.

– Быстро пей! Ты нужен! – крикнул рыжий и бросил быстрый взгляд в мою сторону. – Что стоишь! Беги к горе!

Я растерянно выпалила:

– Да что происходит?

Лисгард поймал бурдюк дрожащей рукой, ослабшие пальцы откупорили горлышко. Он с жадностью сделал несколько больших глотков.

В глазах полыхнуло синим, кожа высокородного моментально приобрела привычный сияющий цвет. Наверное, на них ледяное молоко действует мягче – не замерз ни на секунду. Он буквально подпрыгнул и кинулся на помощь к Варде.

Тот добежал до посоха и вцепился обеими руками. На вид жезл спокоен и послушен – висит себе в воздухе, светится янтарным набалдашником, но странник держит так, словно тот может вырваться.

Подбежал Лисгард с бешеными глазами.

– Что делать? – спросил он торопливо.

Варда зло крикнул:

– Что-что, держать изо всех сил. Посох после смерти мага уничтожит себя. И нас с собой прихватит.

– Темная магия? – переспросил высокородный.

Варда покачал головой.

– Любому посоху нужен хозяин, – сказал он быстро. – Пока будем держать, не взорвется.

– А потом?

– Надо направить его энергию в действие. Иначе все.

Лисгард страшно выпучил глаза, схватил деревянную рукоять, аж костяшки побелели. Странник вывернул шею и крикнул так яростно, что я вздрогнула:

– Проклятье гоблинов! Что стоишь? Беги!

Я очнулась, словно на голову вылили ушат ледяной воды, по телу прокатилась горячая волна. Ноги стремительно понесли меня к склону.

Ветер пустыни обжигает лицо, в ушах свист, словно не бегу, а лечу на огромном вороне. Сапоги шелестят по растрескавшейся земле, под подошвами рассыпаются сухие чешуйки, но так тихо, что кажется, бегу на носочках. Безжизненная пустыня молча проносится со всех сторон.

В голове пульсируют две мысли – Талисман и эльфы. Хотела на бегу оглянуться, но побоялась увидеть две кучки красного пепла, которые могут остаться от Варды и Лисгарда

Плащ распахнулся и колышется, как два огромных крыла. Спереди надвигается стена, но настолько медленно, будто стою на месте.

Когда я перелетала груду камней, облака вокруг горы озарились сиянием, небо в просветах полыхнуло золотистой вспышкой.

– Сейчас! – выдохнула я.

Тут же в груди бухнуло, с ужасом поняла, что на вершину этой горы мне не забраться и за неделю. В этот момент за облаками вспыхнуло.

Стараясь прогнать позорные мысли, припустила сильней и бежала до тех пор, пока почва не пошла вверх. Наконец-то начался склон, который больше похож на затяжную взлетную полосу для гигантских птиц.

На секунду остановившись, я подняла голову, чтобы понять, как двигаться дальше и в каком направлении.

В этот момент завеса облаков прорвалась, золотистая капля пронеслась сквозь дыру и рухнула на скалу у самого подножья. Рядом с Забытой горой она как муха на щеке у тролля.

Не веря своему счастью, я сорвалась с места и помчалась к скале. Уши распластались по голове, плащ свалялся за спиной в трубку. Под ногами мелькнуло темное, только когда приземлилась, поняла, что перелетела широкую трещину.

Это придало уверенности, до скалы осталось четверть перелета стрелы, я ускорилась. Через несколько секунд с разбегу налетела на шершавый склон.

– Проклятье гоблинов! – крикнула я.

Но тело среагировало быстрей, чем ум. Ноги напряглись и оттолкнулись от валуна у подножья. Пришлось сосредоточится на балансе, чтобы удерживать равновесие на крохотных выступах.

Надо быстро перебирать пальцами и отталкиваться, чтобы подниматься по стене. С облегчением поняла, что вешу совсем мало и едва успеваю коснуться уступов. Но все равно из-под сапог летят мелкие камешки.

Я взлетала по крутой стене несколько минут, потом вскинула голову, чтобы проверить, как далеко еще подниматься. Со стоном обнаружила, что преодолела лишь половину.

Вершина скалы сияет нежно-желтым, блестящие капли, словно брызги, падают на склоны и катятся вниз. Кажется, гора фонтанирует искрами.

А далеко в стороне белоснежный склон Забытой горы притягивает взгляд, словно мед пчелу. Я подумала о пчелах, которые вообще-то умные, и мироустройство у них хорошее. Есть одна матка и толпа рабочих для добычи еды. Еще немного трутней. Ну, это люди называют их трутнями и считают бесполезными. Но эльфы умнее. Мы знаем – трутни поддерживают баланс между мужскими и женским козявками. Благодаря этому улей гармонично процветает.

Как Эолум.

Я тряхнула головой и прошептала под нос:

– Какие, к лешему, пчелы?

Каменный склон кончился, вместо него под ногами захрустел снежный наст, твердый и гладкий. Сапоги скользят по сверкающему полотну, как по жирной пленке.

Я выругалась, но скорость не сбавила, лишь стала сильнее вбивать ноги. Корка неохотно, но все же поддается, когда трескается, сапоги проваливаются в рыхлое.

– Снег… – бормотала я, пока карабкалась по ледяной шапке. – Почему так много? Ближе к солнцу должен таять. А он, как сахарная глазурь.

Под левой ногой хрустнуло, пробитая мной ступенька оказалась слишком глубокой, нога ушла по самое голенище сапога. Пришлось полминуты возиться, чтобы выбраться из рыхлой каши.

Когда получилось, снова полезла вверх, отплевываясь от льдинок.

– Надо спросить у Варды про снег, – снова забубнила я. – Он знает. Он все знает. А мне простительно, я эльфийка. Хотя Лисгард говорит, эльфийки хрупкие, ранимые создания. Видел бы меня сейчас…

Небо озарилось новой вспышкой. Разноцветные искры закружились в воздухе, подобно танцующим мотылькам. Я сделала последний рывок, ладони уперлись в ледяной уступ, подтянувшись, вывалилась на крохотный пятачок.

Ладони саднит, ободрала, пока карабкалась. Даже не глянула, это даже не боль, так, ерунда какая-то.

Вскочив на ноги, я развернулась в середину пятачка. В самом центре снежного наста лежит пятиугольный плоский предмет, грани переливаются радужным сиянием.

Внутри все затрепетало.

– Вот он, – прошептала я. – Золотой Талисман, который вернет память, расколдует Чумной лес, оживит Сильвирел и сделает мир во всем мире.

По щеке пробежала горячая дорожка. Даже вытирать не стала, все равно никто не видит.

На секунду я забыла обо всем – о Безумном маге, прах которого разносит ветер, о Лисгарде, самоотверженно державшем огненный щит, даже о самодовольном красавце Варде. Перед глазами лишь золотистый предмет, манящий теплым светом.

В груди разлилась блаженная усталость, какая бывает после трудной работы, а результат превышает ожидания. Я чуть улыбнулась Талисману, почему-то считая, что он все чувствует, и медленно подошла. Колени подогнулись – опустившись на землю, взяла в ладони сияющий осколок.

– Наконец-то я тебя нашла, – проговорила я ласково.

Грань загадочно сверкнула. Раньше Талисман казался чем-то цельным, но стороны разной длинны, углы тоже неровные, словно это кусок из магической мозаики.

По гладкой поверхности прошла цветная волна, все сильнее завораживая.

– Ты прекрасен, – выдохнула я. – Прекрасен, как тысяча Эолумов и гаюинов, вместе взятых.

В этот момент в долине что-то громыхнуло. Я вскочила как ужаленная и подбежала к краю склона.

Там, где оставила Варду с Лисгардом, клубится красный дым, медные кольца поднимаются и рассеиваются в верхних слоях. Ализариновая земля вокруг покрылась слоем рыхлого песка, багровая дымка быстро затягивает пустошь.

– Боги, нет! – закричала я, прижав Талисман к груди.

Плохо соображая, бросилась вниз по склону. Мир померк, время стало резиновым, а видимость мутной и прерывистой. В голове замелькали картинки, словно бездушные декорации, все ускорилось и смазалось.

Помню, как клубы снега вылетали из-под сапог, скатываясь по склону, вспарывая твердый наст. Как выдрала огромный пласт замерзшей корки, чтобы не сорваться в свободное падение. Где-то в уголке сознания тихо отозвалась боль. Несравнима со странный жгучим огнем, который часть за частью испепеляет внутренности. Будто в груди разрастается сквозная дыра и холодная пустота заполняет мысли.

Потом были каменные откосы, и я кубарем катилась по широким уступам, кувыркаясь в воздухе. Спина ударялась об острые края, обдирались руки, я летела мимо скал, пока с грохотом не достигла подножья.

После того как с разгона шарахнуло о покатый валун, меня отбросило в сторону. Картинка крутится после смертельного спуска. В руке намертво зажат остроконечный Талисман, даже тролли не смогли бы разомкнуть пальцы.

Я, шатаясь, встала на колени, пришлось приложить титанические усилия, чтобы подняться. Когда все же удалось, я на заплетающихся ногах побежала в сторону красного облака.

В голове громыхает при каждом шаге, отдает пульсом в висках, затылок горит. Кончики ушей болят, будто порвала при падении.

– Только не их… – шептала я. – Может, я плохая, очень плохая. Но я не вынесу, не вынесу…

Титаническими усилиями добралась до места схватки с магом. Дымка вокруг постепенно пожелтела и осела. Со смертью мага железо в долине превратилось в песок.

Я замерла, тело сковал такой ужас, что в горле пересохло, сердце затихло, словно совсем остановилось. В голове мелькнуло страшное, но додумать не смогла – не хватило сил.

Переступив с ноги на ногу, я сильнее вгляделась в плотное облако. Прошло несколько мгновений. Вокруг тишина.

Жгучее чувство в центре солнечного сплетения стало нестерпимым, пальцы сжали Талисман так, что в ладони закололо.

– Ва-арда! Ли-исгард! – прокричала я в непроглядную пустоту.

Слух напрягся до предела. Но на пустоши лишь завывание ветра и шелест перекатывающихся песчинок по обгоревшей земле. Губы затряслись, к горлу подступил тугой комок, дыхание сперло.

Я, как в бреду, зашептала:

– Не хотела… Я не хотела…

Холодная пустота заполнила разум, боль в груди стала невыносимой. Еще немного – и разорвет пополам. Две половинки серой эльфийки останутся лежать на песке, пока голодное воронье не растащит.

– Как жжется…

Мелькнула слабая мысль: эльфы умеют терпеть боль. Любую, хоть адамантиновую, хоть железную, даже гаюиновый дурман. Но вытерпеть это невозможно. Нельзя сконцентрироваться на боли, источника которой не видишь.

В памяти всплыла картинка, как первый раз увидела Лисгарда в сияющих доспехах. С двумя клинками, красивого и уверенного. В тумане проплыл образ Варды, с нахальной ухмылочкой и безупречными мышцами.

Невидящими глазами я таращилась в дымку, по локтям потекло горячее. Я медленно перевела взгляд и увидела, как по рукам бегут багровые струйки.

– Талисман! – выдохнула я. – Он всемогущий!

Разжав ладонь, посмотрела на предмет. Острые края золотой пластины глубоко врезались в кожу, оставив кровоточащие порезы.

Я поднесла его к губам и задумалась над тем, как работает. В эту секунду из облака послышался хруст песка. Меня сковало страхом и обреченностью.

Дымка нехотя поползла в стороны, сквозь багровую завесу медленно проступили знакомые черты. В тающем облаке вырисовалась могучая фигура с дерзкими рыжими волосами.

Я впала в оцепенение, всеобъемлющее чувство облегчения едва не подкинуло над землей, словно с меня столкнули гору. Жжение в груди превратилось в тупой спазм, дыхание сперло.

Желтая пелена быстро отступила. На щеке странника свежий шрам, левая рука по локоть в крови, в кулаке переломленное древко посоха. На месте янтарного набалдашника обломанные зубья. Рыжий смотрит немигающими глазами, уголки губ чуть подрагивают.

Рядом выплыла белоухая фигура. Обруч на лбу перекосился, адамантиновые доспехи в красной пыли, лицо грязное, в багровых каплях. За ним искрится круглый портал, радужные цвета переливаются всполохами, заворачиваясь в крошечные вихри.

Я всхлипнула и кинулась на шею страннику. Тот подхватил и прижал к себе. Уткнувшись лицом в плечо могучему эльфу, я почувствовала себя слабой, но защищенной.

Губы задрожали, глаза наполнились горячей влагой. Я снова всхлипнула, слезы градом покатились по щекам на чешуйчатую броню.

Странник погладил по голове, как маленькую.

– Ну-ну. Чего ты? – проговорил он.

Голос надорвался, я выдавила сквозь слезы:

– Думала, вы погибли.

От рыданий глаза и нос распухли, а постыдные слезы все катятся. Странник терпеливо гладит меня по волосам, успокаивает и говорит что-то теплое. Не разбираю что, но, видимо, очень действенное.

Наконец, отстранившись от лесного эльфа, я вытерла мокрые щеки. Постепенно вернулось самообладание. Посмотрев на распоротую щеку, я коснулась края раны, рваной и глубокой.

Варда дернул головой и скривился.

– Вот этого не надо делать, – предостерег он. – Само заживет.

Я робко опустила руку и взглянула на Лисгарда.

Тот неподвижно стоит возле портала и наблюдает, как постепенно прихожу в себя. В этот момент поняла, что не готова к боли, которую нельзя терпеть.

Странник отошел в сторону и кивнул на сына казначея.

Нервно улыбнувшись рыжему, я запахнула свалявшийся на спине плащ. Красная пыль налипла на грудь, лицо тоже все в мелкой взвеси. А после рыданий, наверное, по щекам размазаны грязные полосы.

Я тяжело вздохнула и подошла к белокожему. В гаюиновых глазах смирение и тоска, от которой даже у меня засосало под ложечкой.

– Во мне все оборвалось, когда пустошь накрыло, – прошептала я и обняла высокородного за плечи. – Думала, умру.

Лисгард отстранил меня и слабо улыбнулся.

– Да, мы тоже, – ответил он.

Повисла неловкая пауза, за которую успела подумать, что-то пугающее все же есть в солнечном эльфе. Словно дар шамана ему передался, но пока дремлет.

Я отстранилась и кивнула на портал.

– Откуда он? – спросила я робко.

Белокожий скользнул взглядом по сияющей дыре в воздухе и тяжело вздохнул. Голос прозвучал бесцветно.

– Когда посох начал вырываться из рук, – объяснил он, – Варда придумал направить последний всплеск силы на создание портала. Мне пришла мысль про Эолум.

Я понимающе протянула:

– После этого посох взорвался?

Лисгард кивнул.

– Да. Наконечник разлетелся, но открыл портал, – сказал он и вытер кровь с щеки. – Силы хватит, чтобы один раз добраться до Эолума. Талисман у вас, миледи, цель путешествия достигнута. Но гаюин возвращать вам не стану.

Я нервно хихикнула и покосилась на портал. Тот переливается, как десяток радуг, края искрятся и бросают холодный свет на песок.

– Вот уж правда, – согласилась я, опуская взгляд. – Хватит с меня гаюиновой силы. Оставим королю прелести откатов и отпаивание ледяным молоком.

Высокородный слабо улыбнулся, по лицу скользнула тень, он опустил взгляд на Талисман и вздохнул так тяжело, словно на него опустили Забытую гору. Затем подбадривающе кивнул, мол, чего медлишь.

Уши мои задрожали, пришлось выждать несколько секунд, чтобы успокоиться перед событием. Затем подняла пластину над головой и посмотрела на белокожего.

– Спасибо за все, – громко сказала я и обратилась к артефакту: – Хочу вспомнить, что было! Верни мою память!

Мы замерли в напряженном ожидании.

Со стороны Чумнолесья донесся встревоженный крик зверя. Напугать его могло только что-то более ужасное, чем он. Сухой ветер, протяжно воя, носится по пустынной земле, песчинки перекатываются с тихим шелестом. Красная дымка совсем рассосалась, открывая выжженную магией пустыню. Небо расчистилось, будто даже наблюдает за нами. Но вершины Забытой горы все равно не видно. Рядом напряженно пыхтит белокожий. Варда, наоборот, затаил дыхание.

Я вытянула поцарапанные уши и зажмурилась. Внутри шевельнулась тревога. В голове подозрительно пусто, как в кармане тролля.

Снова попыталась заглянуть в глубину себя в надежде, что вот сейчас обязательно что-то колыхнется, поток воспоминаний хлынет в голову.

Но там тишина.

Я разомкнула веки и сокрушенно покачала головой:

– Не работает…

Лисгард с сочувствием посмотрел в глаза, холодные пальцы коснулись щеки. По спине пробежала волна мурашек, будто дара шамана хватает пока лишь на вызывание дрожи и синие вспышки в глазах.

Высокородный эльф выпрямился, подбородок поднялся, он занял привычную манерную позу. Лицо такое же одухотворенное и невозмутимое, с каким влетел в подвал фермерской деревни.

Я вздохнула, понимая, что сын казначея никогда не перешагнет через правила Эолума.

Лисгард оглянулся на портал, затем шагнул ко мне.

– Миледи, вернемся вместе? – горячо зашептал он в лицо. – Я отдам королю гаюин, отец убедит простить вас. Мы сможем жить в Эолуме, никто, обещаю, никто не сможет навредить. В этот раз так и будет. Можете мне верить, миледи Каонэль. Талисман у вас, но видите…

Высокородный покосился на артефакт, словно тот дохлая мышь.

– Он не работает, – продолжил он. – Все, что вынесли, – зря. Идемте со мной. В сияющем городе ждет новая жизнь, в которой не нужны воспоминания.

Я уставилась на Лисгарда, пытаясь понять резкую перемену. Манерный, сдержанный высокородный эльф исчез, на его месте возник почти фанатик с голодным блеском в глазах и горящими ушами.

Сзади послышалось недовольное хмыканье странника.

– Тебя долго ждать? Или устала? Могу понести, – сказал он громко.

Я осталась лицом к белокожему, поцарапанные уши потеплели, через секунду запылали, словно их опустили в ализарин. Лисгард нервно сглотнул и посмотрел мне через плечо. Лицо исказилось сожалением.

– Почему? – спросил он сдавленно.

Я захлопала ресницами и покосилась на Варду.

Высокородный повторил:

– Почему он?

Лисгард выжидательно уставился на меня гаюиновыми глазами, синее пламя полыхнуло длинными языками. Лицо строгое и требовательное, будто я снова взяла белый камень.

Меня затрясло, в затылке заворочалось странное, неизвестное ощущение. Будто кто-то методично пытается пробраться до середины головы и долбит в черепушку. Я сцепила пальцы и подняла взгляд на Лисгарда.

– Не, не знаю… – пробормотала я.

Сзади хрустнул песок, Варда быстро выступил из-за спины, мягко оттолкнул меня в сторону и с силой впихнул Лисгарда в портал.

– Доброй дороги, высокородный, – крикнул он вдогонку. – И спасибо за, гм, все.

Лисгард потерял равновесие и навзничь провалился в сияющую дыру. Последнее, что успела увидеть, – изумленные синие глаза. Губы что-то прошептали, но я не успела разобрать.

Поверхность портала поплыла мелкой рябью, цветные искры рассыпались в разные стороны. Пустошь озарилась вспышкой, и сияющий вихрь погас.

Я секунду таращилась на место, где только что стоял Лисгард и крутился портал. Теперь там только красный песок и выжженная земля. Из трещин в почве торчат сухие травинки, каким-то чудом уцелевшие при разрыве посоха.

Взгляд медленно переполз на Варду, постепенно дошло, что случилось.

– Ты что сделал! – завопила я на странника. – Ты все знал!

– Что знал? – спросил странник невозмутимо.

Я еще больше взбесилась.

– Высокородный нужен был как щит от огня! Ты специально его взял!

– Это ты его взяла.

– Что-о? – изумилась я.

– Сама знаешь что, – проговорила он, прищурившись, словно кот, которому поставили миску со сливками.

– У меня в памяти дыра! – закричала я.

Странник пожал плечами и сказал спокойно:

– Знаю. Не страшно.

– Даже не попрощалась, – всхлипнула я, опуская плечи.

Странник отмахнулся и решительно шагнул ко мне.

– Попрощалась, – проговорил он с улыбкой.

Я гневно посмотрела на него. В глазах рыжего скачут веселые гоблины, или лешие, или не знаю.

Варда присел, одной рукой ловко закинул меня на плечо. Затем развернулся на месте и двинулся в сторону Чумного леса.

Я беспомощно задрыгала ногами и стала колотить его кулачками по широкой спине.

– Ты, ты самодовольный, напыщенный Варда! – завопила я. – Ты грубиян! Ты, ты…

Мои удары только развеселили странника, послышались сдержанные смешки. Он подкинул меня и переложил повыше. В живот уперлись чешуйчатые наплечи.

– Грубиян напыщенный, и все, что хочешь, – с нежностью произнес он.

Я устала колотить по доспехам, руки слабо повисли на спине.

– Талисман не работает, – проговорила я обессиленно.

Варда ускорил шаг, из-под пяток полетели блестящие крупинки, на песке образовалась цепь остроносых следов.

Странник чуть оглянулся и сказал:

– Сделаем, чтоб работал.