Я дернулась вперед, но тут же остановилась. Темнота, навалилась внезапно и не дает двигаться, а на ощупь далеко не уйти.

Кристаллы остались позади и освещают лишь небольшой пятачок, но дальше темнота. Теперь, когда осталась одна, ощутила, как она давит со всех сторон, словно дикий зверь, медленно крадущийся в траве.

Меня стала бить мелкая дрожь. Кое-как собрав мысли воедино, постаралась настроиться на положительный исход и стала глубоко дышать, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

– Спокойно, – стала говорить я себе. – Далеко уйти не могла. Я ведь все еще слышу стуки кирок. А пришла оттуда, где сейчас темно. Значит, нужно идти туда же.

Несмотря на самоувещевание, голос предательски дрожит, а решимости хватает лишь на то, чтобы продолжать стоять, как изваяние. Прошло несколько минут, а я все еще не двинулась с места.

Когда затекли ноги, а пояснице стало неприятно от ветерка, который дует с другого конца тоннеля, я неуверенно двинулась вперед. Пока шла по освещенному кристаллами участку, было терпимо. Но когда их свет перестал доходить, пришлось растопырить руки и согнуться, как карге над котлом, чтобы хоть так ориентироваться в темноте.

– Мой принц! – на всякий случай позвала я, но вновь никто не ответил.

Я тяжело вздохнула, глотая комок, и вновь двинулась в потемках. Очень хотелось щелкнуть пальцами, призвать магических мотыльков, но строгий наказ правителя Пустоши удерживал от опрометчивого поступка. Однако спустя некоторое время эта мысль перестала казаться безумной.

Я все время спотыкалась, напарывалась на острые края кристаллов, которые почему-то перестали светиться. Съезжала на гладкой поверхности камней, которые в некоторых местах покрылись чем-то склизким. Стало казаться, что иду в неправильную сторону, потому что голоса гвардейцев и звуки работы начали стихать.

Перепугавшись, что так уйду еще дальше, я остановилась и стала вертеть головой, пытаясь в темноте найти хоть какие-то признаки света. К невероятному облегчению, впереди засветилось скопление красных кристаллов. Словно прежде им требовалась подпитка, и сейчас, насытившись глубинной тьмой, они вновь смогли дарить свет пещере.

Спотыкаясь и разъезжаясь ногами, я бросилась к кристаллам, а остановилась лишь, когда чуть не напоролась животом на острые грани. Дальше зияет все та же всепоглощающая темнота, но едва собралась в отчаянии опуститься на камень, новое скопление впереди осветилось бирюзовым.

– Слава светлым богам, – вырвалось у меня.

Скопления вели меня сквозь темный тоннель, и я уже была уверенна, что движусь в правильном направлении, когда вышла в большую пещеру, полностью сделанную из разноцветных кристаллов.

Я застыла с открытым ртом, на несколько секунд забыв о страхе, принце и всем, что происходило в Черной Пустоши. Кристаллы переливаются матовыми радугами. Над зелеными и бирюзовыми скоплениями вспыхивают мерцающие облачка, красные будто пульсируют, а сиреневые, кажется, издают тихий звон.

– Пресвятые небеса… – прошептала я, задрав голову и разглядывая усыпанный кристаллами потолок. – Что это?.. Откуда…

Неожиданно в голове услышала голос, низкий и вкрадчивый, какой может быть только у очень умудренного и властного человека.

– Одна из забытых пещер гномов.

Я охнула и проговорила, крутя головой:

– Кто… Где вы?

– Не важно, где я, – произнес голос. – Важней, где ты. И ты здесь.

Интонации голоса вызвали волну мурашек, я вздрогнула и обхватила плечи ладонями.

– Здесь, это в пещерах гномов? – уточнила я, все еще надеясь найти хозяина голоса.

Но он, словно прочел мои мысли и сказал:

– Не пытайся меня увидеть. Меня здесь нет. Я лишь дух, способный являться там, где есть тому причина.

– И какая причина в этой пещере? – спросила я, а сама подумала, что надо поскорей выбираться из этого прекрасного, но жуткого места.

Кристаллы зазвенели, как сотни серебряных колокольчиков, в воздух поднялась блестящая пыль. Лишь, когда осела, голос произнес:

– Ты.

– Я? – изумленно переспросила я. – Я здесь впервые. Вы точно меня с кем-то путаете. Мой муж взял меня в путешествие, чтобы осмотрела окрестности. Мой муж – Черный Принц.

Кристаллы снова зазвенели, красные полыхнули так сильно, что пришлось прикрыться ладонями.

– Черный Принц? – спросил голос. – Очень интересно… Тогда неудивительно, что кристаллы привели тебя в эту пещеру.

– Почему? – не поняла я, чувствуя, что кроме страха, в груди копошится крохотный червячок любопытства.

– Эта пещера пропитана магией гномов, – проговорил голос так, что сразу представился умудренный старец, который рассказывает историю деревенской ребятне. – Но магия эта в ней заперта. И никто не может уловить ее, кроме тех, кто уже о ней знает.

Я нахмурила лоб, пытаясь осмыслить сказанное, потом сказала:

– Но я же сюда как-то пришла.

– Верно, – согласился голос. – Значит, кристаллы уловили в тебе мощь и привели сюда.

– Но зачем? – спросила я, чувствуя, что такое количество таинственности начинает действовать на нервы, спина холодеет, а во рту пересохло.

Послышался глубокий вздох, затем повисла пауза, в которой звон кристаллов и радужные всполохи усилились. Я зажала уши ладонями и опустила их лишь, когда свет в пещере снова стал мягким и приятным.

Вновь раздался вздох, и голос произнес задумчиво:

– Полагаю, камни тянутся к магии. Они с удовольствием оставили бы тебя здесь. Но что-то подсказывает, ты оставаться здесь не пожелаешь.

– Не пожелаю, – твердо заявила я. – Мне нужно возвращаться к мужу. Он, наверняка обыскался меня. Я ведь должна была все время находиться на виду. Но вместо этого ушла за кристаллами.

– Понимаю твоего мужа, – сказал голос протяжно. – На его месте я был бы внимательнее. Здесь, в этой пещере я лишь бесплотный дух, который странствует по островкам магии и купается в их силе. Но будь у меня тело…

– Пожалуйста, не продолжайте, – попросила я, догадываясь какие фантазии могут быть у бесплотного духа, который мечтает о плоти, и который за столько времени впервые увидел девушку.

Послышался низкий смех, от которого по коже пробежали мурашки размером с жука. Смех все усиливался, а я попятилась, рискуя напороться на остроконечные кристаллы, прекрасные, но такие коварные. Когда от смеха загудела пещера, я развернулась и кинулась в темный тоннель, уже не боясь споткнуться, налететь на шипы или рухнуть в какой-нибудь провал.

Хохот преследовал, как бесплотное облако, заходя то справа, то слева. Иногда казалось, что меня обнимают чьи-то холодные пальцы и скользят прямо под платьем. Я взвизгивала, пытаясь их сбросить, но каждый раз они оказывались в новом месте, сползая все ниже.

Неожиданно хохот оборвался, а я со всего размаха налетела на могучую грудь Карла Сварта.

– Элизабет, какая муха тебя укусила? – спросил он, ухватив меня за плечи.

– Там… – выдохнула я, озираясь и оглядываясь. – Там… пещера… с кристаллами. И дух… Он хохочет…

Брови принца сдвинулись, он внимательно вгляделся в меня, словно ищет зачатки помешательства.

– Пещера? Какая пещера? – спросил он. – Я исследовал эту скалу вдоль и поперек вместе с гвардейцами около пяти раз. Здесь никогда не было пещер, тем более с кристаллами. Отдельные скопления есть, но пещеры…

– Но я видела! – выпалила я. – Видела! Желтые, зеленые, красные кристаллы…

– Элизабет, – проговорил принц, выдыхая, – здесь только лунные аметисты. А чтобы добраться до других, нужно ехать в сами Восточные рудники и спускаться на приличную глубину. Сомневаюсь, что ты за полчаса смогла сбегать туда и обратно.

– Но там магия! – почти выкрикнула я, глядя на принца круглыми глазами.

Его лицо стало еще суровей, губы вытянулись в полоску, а глаза сощурились, Он наклонился ко мне так близко, что смогла разглядеть морщинки в уголках глаз.

– В Черной Пустоши нет магии, – сказал он резко.

– Но…

– Ладно, – оборвал принц. – Где ты увидела магию?

Я молча ткнула пальцем в тоннель. Мой муж кивком приказал одному гвардейцу следовать за ним, и через пару мгновений оба скрылись в темноте. Я осталась в компании двух верных ему стражей, которые, едва принц ушел, встали по краям в боевые позы.

Мне хотелось броситься следом за мужем, но понимала, что в темноте могу снова потеряться. Поэтому села на камень и стала ждать.

Время, как на зло, тянулось, как улитка по стеклу. Гвардейцы, словно безмолвные статуи, все стояли, готовые отражать любые удары и защищать меня до последней капли крови. Я же не знала, чем занять себя и отвлечься от мучительного и тревожного ожидания.

Наконец, спустя вечность, в тоннеле появился оранжевый свет фитилей, и через несколько мгновений Карл Сварт и его гвардеец стояли передо мной.

– Как я и говорил, – произнес принц сурово, – там только ход сквозь всю скалу. Он выходит на другую сторону к сыпняку. Никаких пещер и магии. Элизабет, должно быть, ты задремала.

– Но… – попыталась сказать я.

– Хватит, – прервал меня принц. – Мы нашли, что хотели. Возвращаемся в основной лагерь.

Обратно ехали быстро и молча. Я не решалась заговорить с принцем, чтобы не выглядеть еще глупее. После разведки его светлости, мне и самой стало казаться, что действительно задремала на камне, и пещера с радужными кристаллами померещилась. Лишь хохот бесплотного духа все еще звучал в голове, как отголосок этого магического сна.

Сидя верхом на Верном, я смотрела, как проплывают камни и валуны, постепенно сменяясь деревьями. Когда начался лес, я вздохнула с облегчением потому, что в Эльфарии чувствовала себя спокойней, чем в мрачных землях рудников.

Видимо, слишком задумалась и не заметила, как большая часть пути осталась позади.

– Элизабет, – обратился ко мне принц, – тебе нужна остановка?

После конфуза в пещерах задерживать его светлость хотелось меньше всего, и я покачала головой.

– Нет, мой принц, – ответила я. – Не стоит прерывать путь из-за меня.

– Это очень размытый ответ, – сказал Карл Сварт. – А я спросил вполне четко. Нужна или нет?

Снова ощутив себя глупой гусыней, я потупила взгляд и проговорила, руководствуясь скорее упрямством, чем здравым смыслом:

– Нет, ваша светлость. Не нужна.

На самом деле, несколько глотков воды, сделанных перед выездом, уже дали о себе знать, но я дала себе слово, что по крайней мере сегодня, не опозорюсь и не буду обузой принцу.

Поэтому, когда между деревьев замелькал голубой купол шатра, я едва не застонала, готовая спрыгнуть с коня прямо на ходу и броситься к ближайшим кустам.

Верного расседлывать не стали. Сперва не обратила на это внимания, но когда вернулась из бурных зарослей шиповника, поинтересовалась у одного из гвардейцев:

– Разве ему не надо ослабить ремни?

Тот оглянулся вальяжно, но увидев меня, вытянулся по струнке и проговорил чеканно:

– Его светлость не велел.

– А почему не велел?

– Так отправляемся через час, миледи.

– Куда? – не поняла я.

Лицо гвардейца вытянулось, он проговорил озадаченно:

– Так это, в Город-крепость.

– О, – выдохнула я, – значит, мы едем домой.

Оставив гвардейца с открытым ртом смотреть мне в спину, я бросилась в голубой шатер, где лежат дорожные вещи.

Дилариона обнаружила сидящим на какой-то палке, прикрученной к центральному шесту на манер жерди. Дракончик нахохленный, как попугай боцмана, в одной лапе остатки полевки, другой балансирует на перекладине.

– Ты слишком много ешь, – сказала я ему укоряюще. – В лесу ты превратился в настоящего пухлика.

Диларион обиженно пискнул и, в доказательство того, что он никакой не пухлик, а вполне себе дракон, страшный и ужасный, поднялся в воздух и принялся носиться кругами под куполом.

– Да-да, конечно, – проговорила я и стала собирать разбросанные им вещи. – Тебе придется много летать, чтобы сбросить все, что наел. Наши дорогие повара решат, что я нарочно тебя закормила, чтобы ты больше к ним не летал.

Выпустив облачко белого пара, дракончик, наконец, опустился обратно на жердь. Дыхание тяжелое, глазки-бусинки смотрят на меня строго, мол, ты все выдумываешь. И стал демонстративно доедать полевку.

Я собиралась очень быстро, и через пятнадцать минут была полностью готова к дороге. Вещи мужа собирать не пришлось, поскольку все нужное всегда на нем, а переносную лабораторию укладывает самолично, не подпуская к опасным колбам всяких неумех.

Но все же ждала, что принц зайдет в шатер. Однако, спустя еще пятнадцать минут, поняла, что он вообще забыл о существовании голубого шатра, в котором ждет его верная и любящая леди.

Сделав глубокий вдох, я вышла и направилась прямиком в переносную лабораторию. Как и ожидала, муж оказался там. Сосредоточенный и внимательный, он склонился над глянцевой пластиной и водит по ней пальцами, будто таким образом надеется привести в действие.

– Мой принц, – заговорила я, – я готова к возвращению.

Не поднимая взгляда, он ответил отстраненно:

– Очень хорошо… Очень…

– Я хотела собрать ваши вещи, – продолжила я, – но оказалось, в голубом шатре только мои. Поэтому решила, у вас все уже собрано…

– Угу… – промычал принц, заглянув одним глазом в колбу.

Я стала говорить дальше.

– А коней не расседлывали. Они прямо так и стоят перед шатрами. Наверное, им надо дать отдохнуть, ведь мы ехали почти весь день. Разве не лучше будет переночевать, а потом ехать уже посвежевшими?

– Угу…

– Мой принц?

Карл Сварт поднял голову и посмотрел на меня, как на тумбочку или табуретку, которая так некстати оказалась посреди шатра.

– А… Элизабет, – протянул он. – Что ты хотела?

От такого пренебрежения даже перехватило горло. Но, помня наставления Ане Ахебак, проглотила его и склонив голову повторила как можно смиренней:

– Я хотела сказать, что кони, должно быть, устали. И, возможно, нам стоило бы дать им передышку.

Принц обошел стол и, цапнув тряпку, стал тщательно вытирать пальцы.

– Очень похвально, что ты заботишься о животных, – сообщил муж. – Это значит, сможешь заботиться и о подданных. Но нам нужно выдвигаться немедленно, поскольку до Города-крепости два с половиной дня пути, а мне не хочется держать тебя в походных условиях слишком долго.

Обида на бесцеремонность и пренебрежение разом испарилась. Я неожиданно ощутила всю заботу и бережность, с которой относится ко мне мой принц, что ради безопасности своей принцессы готов загнать лошадей.

– Я бы потерпела, – проговорила я, потупив взгляд.

– Что за вздор, – удивился Карл Сварт. – Почему принцесса Черной Пустоши должна терпеть? Все давно решено. Иди, собирай, что еще нужно. Нетопыря, юбки. Но мне сейчас мешать не надо. Выдвигаемся через десять минут.

Еще несколько мгновений назад я бы обиделась на резкий ответ, но сейчас, окрыленная таким признанием, выпорхнула из шатра и вернулась в свой. Закончив последние приготовления, ухватила Дилариона, который очень упирался и не хотел лезть в сумку, вышла из шатра.

Принц уже стоял возле коня, успев за время, пока воевала с дракончиком, уложить переносную лабораторию. Гвардейцы убрали за ним шатер, и на его месте остался лишь вытоптанный круг.

– Элизабет, наконец-то, – произнес принц, и по мне прокатилась волна стыда за то, что вынудила его светлость ждать.

– А как же мой шатер? – поинтересовалась я, влезая на Верного с помощью.

– Он уже убран, – коротко сказал принц.

– Но как… – начала я и обернулась.

От шатра остался лишь центральный шест, который один из гвардейцев усердно тянет из земли. Шест поддается с трудом, на лбу гвардейца вздулись вены, глаза выпучились, а нос сморщился. Но он продолжает тянуть, и шест мало-помалу поддается. В конце концов, он сделал рывок, и вместе с шестом повалился на траву.

Вскочив, как ошпаренный, завертел головой, словно боится, что кто-то видел его позорное падение, а заметив мой взгляд покрылся красными пятнами. Я же поспешно отвернулась, делая вид, что ничего не заметила.

Отправились сразу, после того, как последние детали шатра оказались убраны в специальные сумы и погружены на мулов. Ожидала, что лошади, после дневного перехода будут спотыкаться и норовить остановиться, но Верный подо мной шагает бодро, а конь принца вообще кивает и пытается гарцевать.

– Как такое возможно? – спросила я мужа, поравнявшись с ним. – Кони бодрей, чем утром.

– Если знать, чем кормить животных, можно заставить их бежать трое суток без остановок, – сообщил принц, глядя вдаль.

Я охнула.

– Но так их можно до смерти загнать.

Он кивнул и проговорил:

– Можно. Но ни разу такого не было. Кони обычно спят сутки после таких гонок, а потом снова готовы к скачкам и длительным переходам. Здесь, в лесах Эльфарии, я однажды нашел рецепт снадобья, который эльфы, вероятно, использовали для своих ездовых животных. А может, и для себя. Этого уже никто не узнает. Этот рецепт переводил на общий язык около месяца, хотя там была лишь одна страница.

– Неужели он был написал на эльфийском? – изумленно спросила я.

Принц кивнул.

– Да, – сказал он. – На самом настоящем эльфийском языке. И ошибка в переводе хотя бы на одну букву означала бы в лучшем случае бесполезность снадобья, в худшем смертельную опасность.

Я смотрела на мужа со все большим благоговением и восхищением.

– Но как вам удалось? – все еще не веря выдохнула я.

– Двадцать фолиантов об истории эльфийских наречий, восемь переводчиков, бессонные ночи и два пожара в лаборатории, – сообщил принц.

Чем больше я узнавала мужа, тем больше он казался божеством, спустившимся на землю в человеческой личине, чтобы защищать слабых и нести просвещение невежеству и темноте. Я смотрела на его мужественный профиль и не верила, что судьба привела меня к нему, не верила, что была такой глупой и боялась этого великого человека. Все россказни о жестокости и кровожадности Черного Принца показались не более чем сказками для непослушных детей. Мой принц оказался удивительным, и я не понимала, за что мне так повезло.

Кони шли резво, и к концу дня мы уже были у охотничьего дома. На удивление, я не чувствовала себя уставшей, словно тоже выпила чудодейственного эльфийского настоя. Принц тоже отложил дела с лабораторией, и ночь окрасилась горячими поцелуями и нежными объятиями.

Утро следующего дня выдалось солнечным. Я чувствовала себя превосходно. Принц, как всегда, не показывал своего расположения духа, но я видела, как уголки губ приподнимаются, когда смотрит на меня, и уже это заставляло сердце биться чаще, а живот наполняться приятным теплом.

Вечером с холма стал виден донжон Города-крепости, и я отметила, принц рад, что смогли добраться так быстро и без проблем.

Когда въезжали в город, на улицы высыпал народ, стал приветствовать, бросать в воздух шапки и выкрикивать что-то одобрительное, словно мы отсутствовали месяц, а теперь вернулись с победой из большого похода. Карл Сварт сдержанно улыбался всем и, одновременно никому, а я улыбалась во весь рот, сама не понимая, почему такая довольная.

Лишь, когда оказалась в своих покоях, усталость навалилась, как одна огромная волна, и я едва не свалилась с ног. Помогла Рамина, которая возникла, будто из воздуха и под локоть отвела меня в кровать. Я уснула, даже не раздеваясь и забыв посетить омывальную. Проснулась только раз ночью, когда горячие крепкие руки обвили меня за талию и прижали к себе. Я расслабленно вздохнула и спала уже до самого утра.