Перед глазами все крутилось и вертелось, темные полосы вперемешку с темно синими всполохами мелькали так быстро, что вскоре смешались в кашу. Я пыталась вырваться, но крепкая рука прижимала к плечу. Хотела кричать, но из-за темной, густой массы, которая норовит затечь в рот и уши, получался лишь сдавленный писк.

Лишь, когда я ослабла и уже не понимала, что происходит, круговерть резко прекратилась, и похититель спрыгнул на каменный пол. Гулкий звук разнесся в разные стороны и унесся многоголосым эхом вперед.

– Пустите меня, – попросила я слабо, даже не надеясь, что буду услышана.

Изо рта выкатился клубок пара, а по коже прокатился озноб, какой бывает лишь зимой, когда выбегаешь без накидки на мороз.

Похититель молча подкинул меня на плече, укладывая удобней и быстро двинулся по коридору. Даже в таком положении успела разглядеть высокие своды и толстые колонны по краям коридора. Каждая украшена сиреневыми кристаллами, какие видела в Восточных рудниках, и ужасающая картина начала постепенно складываться.

– Вы хотите меня убить? – спросила я.

Но потом поняла, если бы это было так, сейчас не висела бы на плече незнакомца, закутанного в черные одеяния. Он шел молча и уверенно. От долгого лежания в неудобном положении начало сводить живот, но когда попыталась поерзать, оказалась грубо придавлена сильней.

– За что вы так со мной? – взмолилась я. – Я ведь ничего не сделала. Вы не понимаете, вы заплатите…

Неожиданно меня сдернули с плеча и резко развернули. Теперь я видела, что стою в большом каменном зале, с высокими сводами, по стенам все те же колонны, по которым спиралями поднимаются сиреневые кристаллы.

У дальней стены высокий каменный трон. На спинке красные кристаллы, на подлокотниках – зеленые. А на самом троне сидит темная фигура в капюшоне.

Я попятилась, но в спину уперлась грубая ладонь, пришлось сделать шаг вперед.

Молчание продолжалось. Стало казаться, что это все нереально, что я снова где-нибудь сплю и скоро должна проснуться. Зажмурившись, досчитала до пяти, но когда открыла глаза, ничего не исчезло. Темная фигура все так же восседает на троне, а сиреневые кристаллы переливаются матовым светом.

Видя, что на меня не нападают, не пытаются втащить на костер или отрубить голову, я немного осмелела.

– Что вы хотите со мной сделать? – спросила я, обращаясь к неподвижной фигуре на троне.

Фигура продолжала молчать, стало казаться, что она вообще неживая и выточена из камня. Едва успела об этом подумать, как капюшон приподнялся, но из-за полумрака смогла увидеть лишь темный провал.

– Сказать честно, едва ты прибыла в Пустошь, я хотел тебя убить, – проговорил знакомый глубокий голос.

– Убить? – пискнула я.

– Именно, – проговорила фигура. – Но когда увидел тебя в гномьих пещерах, решил, что живой будешь куда полезней.

Я нервно сглотнула. Картинка складывалась все быстрей и четче, хотя понимать, зачем все это, мой девичий ум отказывался.

– Вы… Кто вы? – спросила я, боясь услышать ответ.

Фигура медленно, как это может делать лишь король, поднялась.

Лишь теперь смогла увидеть, что это некто высокий, чье лицо и тело по-прежнему скрыто черным балахоном.

Все так же неспешно он спустился по ступенькам и стал приближаться. Чем меньше становилось между нами расстояние, тем сильнее кожу обжигал холод, а когда до него осталось всего несколько шагов, я задрожала.

Фигура возвышалась надо мной, как мраморное изваяние, которое тысячи лет пролежало во льдах, а теперь источает холод и морозит все, к чему прикасается. Темный провал капюшона смотрит на меня и, кажется, впивается в самую душу, медленно покрывая ее тонкой коркой инея.

– Кто я? – переспросил он. – Разве ты не догадалась, Элизабет? Разве ты не чувствовала мои холодные пальцы, там, в темных тоннелях гномов? Кто я? Разве ты не слышала мой смех, который ты запомнила навсегда? Кто я, Элизабет?

– Вы… – проблеяла я, чувствуя, как ледяная лапа ужаса сдавила грудь.

Фигура крутанулась на месте, полы плаща разлетелись, как крылья огромной черной птицы. Он вскинул руки, и я успела заметить белые, почти светящиеся пальцы.

По стенам прокатились цветные всполохи, отчего замерцали, а незнакомец прогремел голосом, похожим на рев водопада:

– Кто я? Я последний оплот настоящей магии в мире! Я то, что излучает и поглощает мощь в первозданном ее виде! Кто я? Я средоточие силы и светоч могущества, которые твой принц так усердно пытается уничтожить! Я проводник и источник поклонения! Кто я? Я – Каравара!

Он резко обернулся и приблизился с такой скоростью, что я отшатнулась, но уперлась спиной в широкую грудь прислужника. Между мной и фигурой расстояние оказалось таким ничтожным, что в темноте капюшона разглядела высокие скулы, тонкий подбородок и горящие синим глаза.

Его рот раскрылся, клубок ледяного пара выкатился и рассыпался сотнями блестящих пылинок, а меня в который раз окатило холодом.

– Зачем вы меня похитили? – прошептала я, прижимая кулаки к груди.

Темный провал капюшона приблизился еще больше, ему пришлось изрядно нагнуться, чтобы оказаться на одном уровне со мной, и теперь я видела, что его белая кожа действительно светится.

– Зачем? – переспросил он. – Зачем мужчина крадет женщину? Зачем затевает походы, сжигает деревни, оставляет разрушенными города и порабощает весь мир?

– Вы хотите… – запинаясь от ужаса, пробормотала я. – Но я замужем…

– Кого это останавливало, – с усмешкой в голосе произнес Каравара. – Но не обольщайся, Элизабет. Тело твое это последнее, что меня интересует. Куда важней магия и твоя кровь. Она ключ к власти.

Меня затрясло, на этот раз не от холода. Обхватив себя руками, я проговорила сдавленно:

– Вы хотите принести меня в жертву?

Он наклонил голову, в синих полыхающих глазах прочитать настроение не получалось, но показалось, он разочарован. Левая рука его поднялась, и белоснежные пальцы коснулись моей щеки. Я отдернулась, но другая его рука вцепилась в плечо и не позволила двигаться.

Вновь пальцы оказались на щеке и кожу опалило холодом. Он скользил прикосновениями по скулам, касался губ и трогал шею, оставляя на ней холодные следы.

– Какая ты теплая, Элизабет, – проговорил он, разглядывая мое лицо. – Теплая, как весеннее утро, как стакан парного молока, как слова благодарности за верную службу. Теплая, и такая же глупая. Но это ничего, Элизабет. Женщине можно простить глупость, если она обладает красотой. Я прощаю тебе глупость, Элизабет.

Разум и тело сковало льдом. От мысли, что в нескольких сантиметрах от меня находится существо, способное одним взглядом обратить в снег целую армию, охватывал такой ужас, что хотелось бежать без оглядки, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, но только подальше.

Сделав огромное усилие над собой, я проговорила:

– Так вы не убьете меня?

Фигура выпрямилась и отстранилась, а я испытала подобие облегчения, какое может испытывать приговоренный, которому сообщили, что казнь переносится.

Каравара неспешно прошелся по залу, заложив руки за спину, словно гуляет по цветущему саду.

– Нет, – ответил он, после короткого молчания. – Разумеется, не убью, моя глупая Элизабет. Кровь можно использовать не только в качестве жертвы. Разве в Авароне тебя этому не учили?

– Откуда вы знаете, что я из Аварона? – спросила я.

– Я знаю о тебе все, – произнес Каравара. – Даже больше, чем думаешь. Я знаю твои мысли, желания, страсти и страхи. Я знаю даже то, чего сама не понимаешь. Но это все не важно. Они все не важны. Поскольку теперь ты моя собственность.

От этих слов меня окатила очередная волна оцепенения, а Каравара продолжил:

– Земли за границей северного рубежа для меня пока не доступны. Хотя мы работаем над этим. Но с твоей помощью я захвачу даже юг, Элизабет. А сейчас отведите ее в комнату.

С трудом понимая происходящее, я под конвоем все того же похитителя направилась по коридору, который возник слева в стене, хотя прежде его не было. Бежать или сопротивляться не пыталась, понимая, что дальше ближайшего поворота уйти не удастся. Пришлось повиноваться, и спустя некоторое время меня втолкнули в небольшие покои, такие же холодные, как остальные владения Каравары.

Единственным отличием оказалось то, что стены сделаны из белого кварца, как и широкое ложе, накрытое несколькими слоями шкур. Окон нет, и освещается комната бирюзовыми кристаллами по углам.

Когда позади раздалось скрежетание, я оглянулась, но лишь успела увидеть, как замотанная в черное тряпье фигура похитителя скрывается каменной створкой. Та ползет прямо из стены, и когда я бросилась обратно, она сомкнулась с другим краем, превратившись в кварцевый монолит.

Лишь теперь на меня навалилась слабость. Доковыляв на ватных ногах до кровати, я села и закрыла лицо ладонями. Мне было страшно за себя, за принца, за Пустошь и за весь мир, который может стать жертвой алчности этого жуткого существа. От напряжения и переживаний меня трясло, но через некоторое время утомление и тревога сморили, и я задремала, едва легла на бок.

Проснулась от того, что плечи обжигает ледяным холодом. Поежившись, я механически отвела руку назад, чтобы найти одеяло и укрыться, но, когда ладонь наткнулась на что-то большое, резко подскочила и обернулась.

Оперевшись на локоть, на постели лежит темная фигура в капюшоне. Лица не видно, но я запомнила холод его глаз, и теперь озноб прокатился по телу с новой силой.

– Что вы здесь делаете? – спросила я сдавленно и, спрыгнув с кровати, отбежала в угол.

Фигура некоторое время молча разглядывала темным провалом капюшона место, где только что лежала я. Затем раздался глубокий голос.

– Проверяю, все ли в порядке с моей собственностью, – сказал он.

– Не называйте меня так, – попросила я тихо. – Я человек. Человек не может быть собственностью.

Он провел светящимися пальцами по шкуре и произнес:

– Как сказать, Элизабет. Когда подданные присягают на верность своему сюзерену, разве они не становятся его собственностью?

– Это называется преданность и верность, – осмелев от того, что он не выказывает агрессии, проговорила я.

– Не важно, как называть, – сказал Каравара. – Куда важней, насколько эта преданность крепка. Мои подданные питаются магией. Моей магией, которая дарует им силу, здоровье и красоту. Взамен я требую лишь безоговорочного подчинения. Это взаимовыгодный обмен. А что что предлагает твой принц?

Упоминание о моем муже таким пренебрежительным тоном вызвало волну гнева. Я резко шагнула в пред и проговорила, сама не понимая, откуда взялось столько смелости:

– Вы не смеете говорить плохо о Карле Сварте! Он заботливый и мудрый! Его любит народ потому, что он делает для него все! Слышите? Все! Вы не стоите даже его ногтя!

Фигура в темном балахоне медленно поднялась с кровати. Царственной походкой, которая может быть только у очень могущественного человека, обошла ложе и приблизилась ко мне.

Я застыла, а Каравара поднял руку и двумя пальцами ухватил меня за подбородок. Я попятилась, но наткнулась на кристаллы, которые больно укололи в бедро.

Каравара повернул мою голову в право, затем влево. Потом его пальца разжались, и когда уже облегченно выдохнула, щеку опалило жгучей болью.

Он ударил меня резко, с оттягом. В голове зазвенело, а глаза моментально затуманились. Я схватилась за щеку, даже не стесняясь слез, которые хлынули нескончаемым потоком, но Каравара перехватил кисть и больно сжал.

Я застонала, а он проговорил:

– Никогда не высказывай неуважения ко мне, Элизабет. Я не сказал, что ждет тех, кто предаст меня? Они умирают, лишившись моей магической поддержки. Ты ведь маг, Элизабет. Ты должна быть на моей стороне. Я ведь хочу защитить магию.

Место куда пришелся удар, горело, словно к нему прислонили лед. Я не могла вымолвить ни слова, боясь, что Каравара снова ударит, и продолжала молчать, чувствуя, как по щекам текут горячие дорожки.

Он вновь протянул ко мне руку, я вздрогнула, а он провел пальцами по щеке и сказал:

– Ну-ну. Не надо плакать. Каждый получает, что заслуживает. Если бы ты вела себя правильно, тебя не пришлось бы наказывать. Поняла? Ты поняла меня, Элизабет?

Дрожа всем телом, я кивнула, а он жестом велел сесть на кровать. Я повиновалась, стараясь не думать, какую участь готовит мне это существо.

Сидя на шкурах, я смотрела на темную фигуру перед собой. Каравара стоит неподвижно, лица не видно, но я каждой частицей тела чувствую, как он вглядывается в меня, блуждает в закоулках памяти, течет по венам вместе с кровью, стучит вместе с сердцем и вылетает вместе с воздухом из легких.

– У тебя красивая и сильная магия, – наконец сказал он. – Твой принц глупец и трус, если лишил тебя такой силы. Я не такой. Я уважаю магию. И лишь я могу спасти ее от забвения.

– Мой принц не глупец и не трус, – опустив взгляд, сказала я, ожидая, что сейчас он снова подойдет и ударит.

Но Каравара остался на месте.

– Я вижу твои мысли, Элизабет. Я слышу, что ты чувствуешь. И вижу, как ты обманываешь себя.

– О чем вы говорите?

– Это уже не важно, – сказал Каравара, – ты теперь моя. И я хочу, чтобы ты забыла о принце и всех остальных. Они тебе не пара. Ни один. Тебе нужен тот, кто способен оценить значимость магии.

Я горько улыбнулась.

– Вы имеете ввиду себя?

– Не нужно быть умной, чтобы догадаться, – согласился он.

– Как вы можете? – сказала я, роняя лицо в ладони. – Как вы… Вы украли меня. У меня есть муж… Я не… Я даже не знаю, что вы такое.

Послышался шелест плаща, он сделал шаг вперед и сказал:

– Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.

– Я боюсь, – прошептала я.

– Элизабет.

– Нет…

– Смотри! – громыхнул его голос, и кристаллы в комнате задрожали, полыхнув сиреневыми волнами.

Я медленно подняла взгляд и застыла.

Каравара скинул капюшон и спустил плащ до пояса. Передо мной стояло существо, полностью сотканное из ледяного света. Кожа исходит равномерным матовым сиянием, тело сухое, но рельефное до такой степени, словно из него выпарили всю воду. Голова гладкая, как алебастровый шар, и исходит матовыми волнами. Лицо острое, с высокими скулами и тонкой полоской губ, а глаза сплошной синий огонь, который расплескивается до самых щек.

– Ты хотела знать, что я? – спросил он громогласно. – Я величайший маг всех времен! Вот что я!

– Тогда почему вы все еще не победили? – едва слышно спросила я и сжалась, когда он резко приблизился ко мне.

Нависнув, как ледяная скала, Каравара опалил меня ледяным дыханием, от которого воздух заискрился. Холодная рука легла мне на горло, и я приготовилась к страшному. Под его пальцами кожа моментально заледенела, я выпучила глаза, а он чуть сдавил их и приблизил лицо так, что капли синего огня из его глаз стали падать мне на щеки.

Они обжигали холодом, но я не могла кричать из-за пальцев, что сдавливают горло.

– Элиз-забет, – прошипел он. – Ты плохо усваиваешь уроки.

Дышать становилось все трудней, я задергала ногами и стала хватать его, пытаясь высвободиться. Но Каравару мои попытки только радовали, он провел пальцами по щеке, продолжая держать за горло. Затем отшвырнул на кровать.

Я закашлялась, чувствуя, как драгоценный воздух, наконец, свободно поступает в легкие, и поползла на другой край.

Послышался низкий, утробный смех. Когда оглянулась, Каравара вновь был в плаще и капюшоне.

– Подумай о своем поведении, Элизабет, – сказал он глухо. – Мне нужно отлучиться. Решить вопросы с одной заставой. Но позже мы продолжим разговор.

Я ожидала, что он выйдет через дверь, как прислужник, но к моему ужасу и изумлению, Каравара просто вошел в стену и растворился, оставив лишь облачко серебряной пыли. Обессиленная и перепуганная, я вернулась на кровать. Забравшись на нее с ногами, подтянула колени и накрылась медвежьей шкурой, потому что несмотря на шерстяной плащ, во владениях Каравары было ужасно холодно. Под наплывом эмоций и пережитого я вновь начала погружаться в беспокойный сон.

Мне мерещились караварцы, которые словно полчища саранчи, опустошают королевство, а тяжелые тучи снега накрывают мир, навсегда пряча солнце. Потом казалось, что ледяные руки самого Каравары ухватили меня за горло и тянут на дно замерзшей бездны.

Проснулась от того, что кто-то бесцеремонно дернул за плечо.

– Вставай! – рявкнули над ухом.

Открыв глаза, увидела перед собой обветренное, искаженное злобой лицо.

– Ну! – заорал стражник. – Шевелись давай! Хозяин хочет видеть тебя рядом.

– Я ему не ручная собачка, – пробормотала я.

– Еще поговори мне, – бросил страж и буквально силком выволок меня из комнаты.

Мы вновь прошли извилистыми лабиринтами и жуткими закоулками, в сравнении с которыми коридоры Аварона и Города-крепости просто ровные сады с понятными и четкими дорожками.

Меня потряхивало от холода и страха, но когда оказались в первом зале, охватило оцепенение.

Каравара сидит на троне, охваченный синеватым пламенем, полы плаща вздымаются, словно щупальца огромного спрута. Все кристаллы, какие есть в зале, сияют так, что хочется прикрыть глаза.

– Элизабет, – прогудел его гулкий голос, – иди ко мне.

Но меня словно приморозило к полу. Лишь после того, как стражник толкнул в спину, смола сделать неуверенный шаг и снова остановилась.

– Подойди, – повторил он снова, а я вновь не нашла в себе силы выполнить приказ.

Каравара зарычал. Часть ледяного пламени вытянулась и извивающимся жгутом метнулась ко мне. Когда ледяное щупальце обхватило за пояс, я вскрикнула, а жгут дернулся обратно. Через мгновение я уже стояла на коленях, уперевшись ладонями в ледяной пол у стоп Каравары.

– Это лестно, но не обязательно, – произнес он коротко. – Поднимись и встань рядом. Я хочу, чтобы Сварт видел тебя со мной.

После этих слов захотелось нарочно остаться в таком позорном положении, лишь бы не отвлекать мужа, и не давать Караваре надежды на победу. Но прежде, чем успела додумать, холодные пальцы сжались на плече, и пришлось повиноваться.

– Смотри, моя дорогая Элизабет, – прогудел он. – Смотри и трепещи перед мощью великого Каравары.

В эту же секунду со всех сторон, словно в стенах есть тайные двери, стали появляться люди. Все, как один в черных одеяниях, лица закрыты масками, но шеи голые, на них красным клеймом светится знак. У каждого топор, меч или алебарда.

Они прибывали и прибывали, и вскоре весь зал заполнился черными, как муравьи, бойцами Каравары.

– Видишь, Элизабет? – сказал он. – Моя армия сильна, предана и бесстрашна. Ей нет равных. И сейчас она двинется туда, где твой муж надеется отбить рубеж и прорваться сюда.

– Он прорвется, – прошептала я, опустив глаза.

– Это вряд ли, – усмехнулся Каравара.

Едва закончил фразу, воздух в центре зала стал сгущаться и уплотняться. Маленький бурунчик, темный, как сама ночь, начал разрастаться из точки, и вскоре превратился в настоящий водоворот, размером с корову. Над полом появилось что-то вроде огромного блюда, с синими и черными вспышками.

– Проклятье! – загудел Каравара. – Темный портал. Не думал, что он пойдет на это. Всем приготовиться.

Зал взорвался грохотом. В центре, прямо из ниоткуда повалили клубы черного дыма, как те, что были в Нефритовой пещере, но куда больше и стремительней. Приспешники Каравары повыхватывали оружие, вставая в боевые позы, всем видом демонстрируя, что готовы ко всему. Вспомнив о словах Каравары, что без подпитки его магией его люди умрут, я содрогнулась, осознав, что меченое красным знаком войско будет стоять насмерть и биться до последнего. Сердце болезненно сжалось, стоило вспомнить, как принца отбросило и ударило о стену в Нефритовой пещере.

Пространство вспыхнуло белым и взорвалось грохотом, отчего я ослепла и оглохла. С силой зажмурившись, помотала головой, а когда открыла глаза, зал оказался заполнен войском гвардейцев Черной Пустоши.

Бойцы, вооруженные до зубов, выскакивали из огромного черного коридора и, перекатываясь по полу, бросались на караварцев. Четкость, выверенность движений напоминала дикий боевой танец. Еще несколько мгновений назад в ушах грохотало от открываемого портала, а сейчас их заложило от боевых кличей, хрипов, стонов и предсмертных проклятий.

Каравара, вскочив на ноги, распростер по сторонам руки, и фалды плаща взметнулись, как крылья огромной птицы. Из-под пальцев мага прямо по воздуху поползли морозные узоры, сковывая тех, что бьются совсем близко, вечным льдом.

Если секунду назад я мечтала о моменте, когда можно будет отбежать в сторону от трона этого чудовища, то сейчас испуганно жалась к высокой резной спинке, не в силах заставить себя смотреть на полчища людей, которых на моих глазах словно пропускаются через ледяную мясорубку.

Каравара оглянулся, и заметив мой маневр, разразился победным хохотом. Но внезапно его леденящий душу смех прервался, и я услышала, как это чудовище скрежещет зубами от ярости.

Вцепившись пальцами в трон, я с отчаянием взирала на клубящийся портал, который впускает в зал Каравары все новых и новых бойцов Черной Пустоши.

С отчаянными криками люди бросались на врага, разрубали на части, отбрасывая отрубленные куски в самую гущу сражения. Под неистовый грохот битвы зал огласило новой волной грома, и Каравара победно завопил:

– Портал закрывается! Сварт так и не пришел за тобой, Элизабет! Ты – моя!

Я не сразу поняла, что сказал Каравара, а когда слова дошли до моего сознания, из груди вырвался стон.

Темный портал выпустил еще несколько клубов и исчез, а сквозь грохот, наполняющий зал, пробился страшный хохот Каравары.

В это время черные клубы повалили прямо из-под подножия трона, и, едва фигура в черном плаще успела отскочить, как словно из воздуха возникли мой принц Карл Сварт и виконт де Жерон.

Каравара не успел среагировать, а принц вскинул руки. С них сорвался яркий сноп, и Каравара, как ни пытался приблизиться, оставался на расстоянии двух шагов. Когда бросила на него взгляд, хозяин льда посмотрел на меня пылающими холодным огнем, а муж протянул руку.

– Элизабет! – крикнул он. – Скорее!

Не мешкая, я бросилась в объятия принца. Ощутив его горячие руки, поняла, как истосковалась по безопасности и защите.

Принц обхватил меня за пояс и, как куклу, потащил к порталу, отступая и раздавая удары направо и налево. Виконт де Жерон прикрывал отступление, разил караварцев, как бешеный медведь, сворачивая головы и пронзая мечом каждого, кто осмеливался приблизиться хоть на шаг.

– Сварт! – заорал Каравара, все еще обездвиженный магическим щитом моего мужа. – Сварт! Отдай мне ее!

– Не дождешься, – прохрипел принц, ощерившись, как разъяренный лев.

Мы с разбегу влетели в портал. И вновь меня крутило и переворачивало, но теперь рядом был принц, который не позволит случиться плохому. Я прижималась к нему всем телом, и когда нас выкинуло с другой стороны на сухую, лишенную влаги траву, показалось, что все случившееся не больше, чем кошмарный сон.

Быстро оттащив меня подальше от сине-черной круговерти, Карл ухватил меня за плечи и напряженно вгляделся.

– Что он с тобой сделал? – спросил он, и в темно-сини глазах мелькнула такая боль, какую не скрыла даже его природная суровость.

– Ничего, мой принц, – ответила я. – Он ничего не успел сделать.

Несколько секунд принц всматривался в мои глаза, потом его лицо чуть разгладилось, и, с явным облегчением, он притянул меня к себе.

В этот момент из портала вывалился виконт де Жерон.

Весь черный, словно его изваляли в саже, волосы растрепаны, рукав распорот и из него обильно течет красное.

– Их слишком много! – прокричал он, подбегая. – Каравара усилил мощь своих людей! Они перебили половину нашего войска. Я увел уцелевших вторым порталом в Аврору. Мы успели поставить механизмы. Какое-то время они не смогут пользоваться порталами. Но этот еще не закрылся. Мой принц, надо бежать.

В этот же момент портал начал колыхаться и дрожать, словно водяная поверхность на ветру. Виконт кинулся вперед в сторону дерева, где стоят две лошади

– Принц! – снова прокричал он. – Карл, шевелись, ради всех богов! Здесь начинается теплая земля. Он еще слаб. Ему сюда нет хода.

Мы кинулись вслед за виконтом, перепрыгивая кочки и мелкие ямы. Когда до коней оставалось пару десятков метров, воздух сотрясся от громогласного вопля.

– Сварт!

Мы оглянулись. В портале появилась темная фигура в капюшоне, окутанная синим пламенем. Ледяные щупальца взметнулись и устремились к нам.

Дальше все произошло так быстро, что я запомнила лишь глаза принца, которые с нежностью и любовью смотрят на меня. Он резко накрыл меня своим телом, а потом я ощутила, как обнимающие меня руки стали такими же холодными, как у Каравары.

Когда оглянулась, на меня смотрела ледяная фигура.

Я закричала и отпрянула. Потом рванулась вперед, чтобы обнять, но меня дернули назад. Чьи-то горячие и крепкие руки тащили меня, пока я рыдала и кричала, пытаясь высвободиться и вернуться к мужу, любимому мужу, который теперь навсегда останется ледяным стражем на границе теплых и холодных земель.

Меня усадили в седло, обхватили крепкими руками и повезли вперед, но я не видела ничего, из-за застилающих глаза слез. Лишь спустя некоторое время ощутила, как меня сотрясают рыдания.

Тогда меня обняли еще крепче и горячий голос прошептал в самое ухо:

– Он спас нас. Он нас всех спас.