– Что же вы так гоняете? Посмотрите, как вы испортили газон. Нельзя так наплевательски относиться к чужому труду, пусть даже это труд жителей азиатских республик.

Первоначальный испуг прошел, и теперь она смотрела на Макса с интересом и даже, казалось, с насмешкой. Оглядевшись и убедившись, видимо, что сотрудников милиции рядом не наблюдается, девица спокойно вышла из машины и поставила ее на сигнализацию, демонстративно нажав на брелок – как бы намекая Максу, каким раззявой он вчера выступил. Троллейбус, возмущенно подудев, все-таки смог объехать Мазду, и сейчас путь к отступлению у девицы был свободен. Однако она не собиралась скрываться бегством. Расслаблено оперевшись на водительскую дверь, девица выжидающе смотрела на Макса.

– Хотелось поскорее с вами познакомиться, – гнев Макса также сменился любопытством. Слишком вызывающе она себя вела. «Интересный персонаж», – мелькнула мысль.

– Познакомиться? Разве я похожа на девушку, которая знакомится на дороге?

– Да как вы могли подумать! Я лишь надеялся, что небольшое вчерашнее приключение будет поводом хотя бы обменяться телефонами.

– Что же вы так быстро уехали? Я даже не успела толком вас поблагодарить.

– Поблагодарить? Знаете, мадемуазель, мне вашей благодарности вчера хватило по горло.

– Ах, вот как? Что же тогда понесло вас сегодня взрывать своими ужасными колесами этот несчастный газон?

– Решил повторить попытку. На этот раз я уже готов к различным проявлениям вашей благодарности. – Макс демонстративно пиликнул сигнализацией.

– И что же, вы планируете знакомиться прямо здесь, посередине Кутузовского проспекта?

– Чем не угодил вам Кутузовский проспект? Боитесь, что сейчас вернется очередной терпила, который погнался за вашим подельником?

– Фу, как грубо! Терпила, подельник. Где вы слов таких набрались?

– С такими учителями не мудрено.

– Да бросьте вы. Нечего вам мне предъявить. А если мы еще немного тут постоим, нас примут ребята из ФСО, расчищающие путь высокопоставленным кортежам.

– Согласен, не самое лучшее место. Однако я все же настоятельно хотел бы продолжить наше общение.

– Зачем?

– Девушка вы больно интересная. Ни разу не встречал таких.

– Каких таких?

– Ну, таких… – Макс замялся. – Красивых и дерзких.

– Да уж. С комплиментами у нас пока не очень, – девица усмехнулась. – Ну что же. Я разрешаю вам пригласить меня в ресторан.

– Оп-па! – Макс опешил. – Серьезный подход. Какую кухню предпочитает мадмуазель сегодня вечером?

– Сегодня вечером – мексиканскую.

– Ну что же… – Маршалин задумался. – Я знаю один небольшой, но очень уютный ресторанчик на Тверской. Называется «Ла Кантина». Готов вас сопроводить.

– Сопроводить? – девица усмехнулась и распахнула дверь Мазды. – Ну что же, попробуйте… Если получится.

Мазда взревела двигателем и резко стартанула вперед. Макс еле успел отскочить в сторону.

«А тачка-то непростая! – подумал Маршалин, запрыгивая в Паджеро. – Как, впрочем, и хозяйка. Чёрт, так и не успел спросить, как же ее зовут»

Поток был плотный и Мазда не успела уйти далеко. Макс видел красный силуэт метрах на двести впереди. Девица уверенно перестраивалась в левый ряд.

«Куда она?» – подумал Маршалин, но тоже, на всякий случай, взял левее.

Неожиданно Мазда развернулась через резервную полосу и двинулась в сторону центра. Не долго думая, Макс повторил маневр и отыграл добрую сотню метров. Стоящий на разделе гаишник пытался их остановить, смешно махая палкой, но это было бесполезно – их скорость была уже далеко за сто. Маршалин увидел в заднее зеркало, что тот бросился к своему Фокусу, видимо, собирался наябедничать своим коллегам. Макс посильнее втопил педаль.

Девица неслась в сторону Нового Арбата, смело лавируя в потоке. Маршалин пытался держаться за ней, но это получалось не очень – слишком валкий Паджеро не всегда мог повторять маневры шустрой Мазды.

«Пойдем другим путем!» – решил Макс. Поняв, что долго ему за девицей не удержаться, он свернул во дворы. «Интересно, поедет она в ресторан или свалит? – спрашивал он сам себя. – Хотела бы свалить, давно бы свалила», – отвечал ему внутренний голос и Маршалин понимал, что это действительно так. Судя по тому, как девица двигалась в потоке, она вполне легко могла бы уйти от погони, ее вчерашняя беспомощность перед автомобильной техникой, как он и предполагал, оказалась лишь ширмой, а точнее, наживкой.

Проскочив по узким приарбатским переулкам, Паджеро вынырнул на бульвар и Макс улыбнулся. Неожиданно для этого времени суток, бульварное кольцо было свободным. У здания ТАСС Макс свернул на Большую Никитскую, оттуда – на Моховую, и всего через два серьезных и одно несерьезное нарушение правил, оказался напротив входа в ресторан. Красной Мазды там не наблюдалось.

– Интересно. Ну что же, проверим, насколько хорошо я разбираюсь в людях. – Он снял часы, засёк время и, облокотившись на крыло, стал ждать.

Полторы минуты спустя на тротуар влетела Мазда. Она резко затормозила около Маршалина и Макс почувствовал запах раскаленных тормозных дисков. Видимо, когда девушка поняла, что преследования больше нет, она валила на полную, желая все-таки приехать первой.

– Что же вы так долго? – Макс галантно распахнул красную дверцу. – Я тут стою, переживаю, что больше вас никогда не увижу.

– Пробки, – сказала она, протягивая Маршалину руку. – Сильно переживаете?

– Сильно, – искренне признался Макс. – Так переживаю, что кушать не могу.

Эту фразу он произнес с намеренным акцентом.

– Ну, тогда я буду кушать, а вы будете смотреть, – рассмеялась девица.

– Только после того, как вы скажете, как же все-таки вас зовут. Для меня это самая большая тайна за последние сутки.

– Ну что же, давайте раскроем эту страшную тайну. Настя, – она протянула Маршалину руку.

– Макс. – Он галантно поцеловал ей руку и широко распахнул дверь в ресторан. – Прошу вас, Настя, в эту скромную, но крайне уютную обитель.

– Благодарю вас, – кивнула Настя. – Вы очень любезны.

От полумрака внутри Макс немного растерялся. После солнечного света снаружи непросто было привыкнуть к темноте. Расположенное в подвале, с минимальным освещением, помещение как бы уходило вглубь, в московское подземелье. Лишь вяло чадящие лампадки обозначали проходы и столики. По причине пятницы народу было много. Галдящая публика образовывала ровный шумовой фон, дополненный звоном гитар и шорохом маракасов.

– Идеальное место для интимного разговора, не правда ли? – спросил Макс.

– Интимного? О чем таком интимном вы собрались разговаривать?

– О, у нас с вами много интимных тем для обсуждения, Настя.

– Вот как? Ну что же, может быть. Давайте только сначала поедим, я ужасно голодна.

Появление из темноты метрдотеля было неожиданно. Он как бы возник из ниоткуда, появившись перед Максом и Настей. То, что он считал радушной улыбкой, исказило его лицо.

– Добрый вечер, амиго. Столик на двоих?

– И вам добрый вечер, любезнейший. Будьте так добры, проводите нас. В вашем сумраке трудно ориентироваться.

– Темнота призвана скрыть самые страшные секреты, которые обсуждают наши посетители, – таинственно произнес он и его силуэт начал растворяться во мраке. – Прошу вас, проходите за мной.

Их столик располагался в дальнем углу помещения, вдали от небольшого оркестра в забавных сомбреро, звук гитар практически не долетал сюда.

– Здесь вы сможете спокойно обсудить свои самые сокровенные тайны, амиго, – сказал встречающий, зажигая лампадку.

– И нас никто не подслушает? – решил подыграть ему Макс.

– Пусть только попробует. Я пристрелю любого, кто приблизится к вам ближе, чем на дюжину шагов! – блеснул белками глаз их сопровождающий, и Максу показалось, что он не шутит. – Кроме, конечно, официанта. – Метрдотель улыбнулся, и добавил немного грустно. – Вы же знаете, какой в Москве сейчас кризис квалифицированных кадров.

Макс и Настя рассмеялись. Уж очень натурально этому смуглому мужчине удалась роль латиноамериканского головореза.

– Ну что, Настя, – Макс потер руки. – Пришла пора отметить наше знакомство. По текиле?

– А почему бы и нет, – улыбнулась Настя. – Мне, пожалуйста, золотую.

– Ни в коем случае! – Макс остановил ее. – То, что мы называем «золотой», в оригинале пьется исключительно после еды. В качестве аперитива настоящие мексиканцы употребляют только «серебряную» текилу, молодую, невыдержанную. Если в «золотую» текилу добавляют немного карамели, от чего она пьется легче, и больше нравится девушкам, то Бланко, или «серебряная», как говорят у нас, наиболее точно передает истинный, ничем не скрашенный вкус настоящей агавы. – Макс заметил, как Настя посмотрела на него с удивлением, а метрдотель – с уважением. Желая закрепить успех у публики, Макс продолжил: – Нет ли у вас «Эррадуро»?

– Для таких искушенных гостей, амиго, у Родригеса всегда найдется бутылка-другая настоящего «Эррадуро». Приятного вам вечера, сейчас подойдет официант.

Родригес поклонился и скрылся во мраке так же бесшумно, как и появился.

– Интересный тип, – улыбнулась Настя.

– Вы про Родригеса?

– И про него тоже. Вы действительно были в Мексике?

– А что в этом такого удивительного? Интереснейшая страна с потрясающей историей и удивительными людьми. Ну, и природа необыкновенная. Очень рекомендую, кстати. Помимо всего прочего, там замечательные курорты на побережье. А какая там фауна! Та половина, которая для человека несъедобна, изо всех сил старается этого самого человека максимально быстро сожрать. Замечательная страна!

Шустрый официант, похожий, скорее, на удмурта, чем на мексиканца, оперативно исполнил их заказ. Максу досталась телячья вырезка, а Настя налегла на буррито. Когда с ужином, приправленным рассказами о посещении Мексики, было покончено, Маршалин решил, что наступило самое подходящее время, чтобы поговорить о главном.

– Настя, вы очень симпатичная девушка. – Макс закурил и выжидательно посмотрел на Настю. Та как раз допивала очередную рюмку текилы. На этот раз выдержанную, как и положено в качестве дижистива.

– Очень рада, что смогла произвести на вас приятное впечатление. – Маршалину показалось, что она уже немножко запьянела.

– Единственная проблема, которая существует между нами, Настя, это то, что вещь, которую вчера… – Макс пытался подобрать правильное слово. – Скажем так, та вещь, которую вчера позаимствовал ваш приятель, она представляет для меня очень большую ценность. И я очень надеюсь, что вы поможете мне эту вещь вернуть.

– Вот как? Позвольте тогда узнать, что это за вещь и почему вы считаете, я должна вам помогать?

– Понимаете Настя, дело в том, что я – кладоискатель.

Настя поперхнулась текилой и удивленно посмотрела на Макса.

– Кто?

– Кладоискатель. «Черный копатель», как называют нас журналисты. Ну, конечно, я не такой уж черный. Ни буквально, ни в переносном смысле. Я не раскапываю могилы и не зарюсь на археологические ценности, охраняемые государством. И я, и мои друзья – мы действуем исключительно в рамках законодательства.

Маршалин немного замялся, видимо вспоминая что-то.

– Ну, почти в рамках. Собственно, та вещь, которая была в сумке, это некий артефакт, который имеет, не побоюсь этого слова, мировое историческое значение. Более того, я еще не до конца разобрался во всех подробностях, но что-то подсказывает мне, что неправильное обращение с этим артефактом, по злому умыслу, или просто от неведения, может повлечь непредсказуемые последствия.

– Какие, например?

– Не знаю, Настя. От самых минимальных – например, человек, который откроет сосуд (а это сосуд, сделанный целиком из золота), просто умрет, пораженный громом небесным, до самых глобальных. Не исключено, что те бактерии, которые содержатся в сосуде, могут стать возбудителями всемирной эпидемии. Никто не знает. Сосуд был запечатан несколько тысяч лет назад, содержит достаточно непредсказуемое, я бы даже сказал, мистическое вещество внутри, и я не совсем уверен, что его можно открывать до проведения ряда исследований и принятия необходимых мер безопасности.

– Что же это за вещество такое, что может натворить столько бед? – казалось, Настя протрезвела от услышанного.

Макс достал из внутреннего кармана потертый дневник археолога.

– Человек, который в середине прошлого века был достаточно авторитетным ученым, считает, что там – Манна Небесная. Вещество, которое по воле Божьей каждый день покрывало землю, и которым евреи, ведомые Моисеем из Египта в землю обетованную, питались всю дорогу. Более того, согласно Ветхому завету, этот сосуд находился изначально в так называемом Ковчеге Завета, того самого, что так увлекательно искал Индиана Джонс. И который, к сожалению, или к счастью, до сих пор не найден.

– Почему «к счастью»? Мне казалось, что находка такой реликвии стала бы мировой сенсацией.

– Потому что явление Ковчега людям произойдет накануне события, известного как Апокалипсис: «И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его; и произошли молнии и голоса, и громы и землетрясение и великий град». А я, честно говоря, не совсем уверен, что хочу своими действиями, так или иначе, приближать это событие, – Макс усмехнулся. – Уж больно оно неоднозначное.

– И я должна во все это поверить?

– Как хотите. Я лично – верю. – Он передал Насте дневник археолога и та несколько растерянно полистала желтые странички с каракулями записей и набросками рисунков.

Настя достала из сумочки пачку, вытащила оттуда тоненькую сигаретку и закурила в задумчивости. До этого момента Макс не видел ее курящей. Около минуты они молчали, лишь треньканье гитар мексиканского оркестра доносилось из дальней части ресторана. «Спиди Гонзалез» – опознал Макс веселый мотивчик. «You’d better come home,Speedy Gonsales», – подпел он про себя. Наконец, Настя потушила сигарету, как бы подводя итог своим размышлениям.

– Ну что же, Максим, я думаю, я помогу вам вернуть этот артефакт. Не очень я готова, чтобы по моей вине началась всемирная эпидемия, а тем более, Апокалипсис. Не уверена, что это будет легко, но я вам обещаю, что сделаю все возможное.

Она достала из сумочки миниатюрный мобильник и набрала номер.

– Алло, Артурчик? Мне надо с тобой срочно поговорить, ты где?

Пятничный вечер в клубе «Трамплин» выдался жарким. Сегодня должна была играть группа «Не к спеху». До начала концерта было не меньше часа, но подростки с немытыми патлами и странного вида девицы с иссиня-черными всклокоченными волосами и одинаковым траурно угрюмым макияжем уже заняли подступы ко входу. Позвякивая пирсингом об алюминиевые банки «Клинского», они неумело курили и так же неумело матерились. Невдалеке стоял милицейский «луноход», около него паслись трое патрульных, плотоядно поглядывая на молодежь. Минг, заприметивший милиционеров, лишь вжал в голову в плечи и постарался скрыться за широкой спиной своего босса. Проталкиваясь сквозь группки одинаково страшных подростков, Фугер и Минг старались не встречаться взглядом с этими, неагрессивными пока, созданиями. Охранник на входе взял с них по пятьсот рублей за концерт, хотя никакой тяги с искусству путешественники сегодня не испытывали. Просто именно в этом месте назначил им встречу Андрей Кладовед, создатель сайта kladoved.ru.

Вернувшись в гостиницу после ужасной ночи, Минг долго отмывался в шикарной ванной от запахов московского обезьянника, а потом, позавтракав булочками с кофе, сладко отсыпался, оставив в прошлой ночи все ужасы правоохранительной системы этой дикой страны. Фугер тоже пытался заснуть, но у него ничего не вышло. Он слонялся по гостинице, не зная, чем себя занять. Пообедал в ресторане на втором этаже, долго сидя у окна и глядя на ползущие по Тверской автомобили. Потом поднялся в номер и открыл ноутбук. С одной стороны, он планировал выйти на известного антикварного торговца, авторитета в этой области. Судя по тому, что Фугер слышал о нем, мимо него не проходила ни одна стоящая вещь в этом городе. С другой стороны, не мешало бы постараться связаться с этими копателями напрямую. Фугер не сомневался, что антиквар возьмет с него серьезную комиссию за то, что будет помогать ему раздобыть святыню, и, честно говоря, он готов был ее заплатить. Вопрос лишь в том, действительно ли этот антиквар окажется настолько всемогущим, насколько его описывали. И сможет ли он помочь выкупить раритет? В любом случае, надо попытаться связаться с обладателями находки напрямую. «Попытка – не пытка», – так, кажется, говорят эти русские… Фугер набрал сервис «whois». Эта система, которая выдавала информацию обо всех веб ресурсах, которые существовали в интернете. Набрав в строке поиска «kladoved.ru» и дождавшись результата, он тщательно переписал в блокнот имя хозяина этого сайта и его телефон. Созвонившись с владельцем, он договорился встретиться вечером в клубе «Трамплин», и вот сейчас, стоя с Мингом посередине зала, он растеряно озирался, пытаясь определить, кто из присутствующих – этот самый Андрей Кладовед.

«Правая нога – хрясь пополам. Левая нога – хрясь пополам. Эй, мальчики! Как я нравлюсь вам?». Оглушая собравшихся, на сцене заходилась в экстазе группа «Умка и броневичок», выступавшая на разогреве. Девчушка на сцене вытворяла что-то невообразимое. Она стонала, рычала и выла в микрофон. Гитарист тряс гривой так, что, казалось, он сейчас взлетит. Барабанщик выдавал безумные дроби, а человек, прижавший губами губную гармошку к микрофону, и обняв ее руками, казалось, сейчас взорвется от напряжения, настолько он был красный. Только басист возвышался монументальной статуей посередине всего этого безумства. Казалось, ничто, происходящее вокруг, его не беспокоит, и даже создавалось впечатление, что если сейчас заглянуть в его мысли, то там ничего не обнаружится, кроме банального «Соль – До. Соль – До».

– Это вы мне звонили? – тронул Фугера за плечо невысокий молодой человек. Ему приходилось напрягать голос, чтобы перекричать выступающую на сцене группу. – Я – Андрей.

Путешественники проследовали за Андреем. Его столик находился рядом со сценой, и даже немного позади нее, поэтому динамики, направленные в зал, не оглушали, и можно было разговаривать, даже не напрягая связки.

Фугер заказал себе и Андрею пиво, Мингу – зеленый чай. Воспользовавшись тем, что музыканты сделали небольшой перерыв, он перегнулся через стол и негромко сказал, обращаясь к Андрею:

– Мне нужен человек, который выступает на вашем форуме под ником «Маршал». У него есть одна вещь, которую я готов приобрести. За очень, поверьте, очень большие деньги.—

Гитарист ударил по струнам, барабанщик подхватил его дробью, взвыла гармошка. Группа продолжила выступление.

– Что в карманах? – Охранник провел металлоискателем еще раз и тот послушно пискнул.

– Ключи. Бумажник.

– Проходите, – строго сказал громила. – Девушка, сумочку открываем.

Макс дождался Настю и они пошли вверх по лестнице. Ночной клуб «Инфинити» встречал своих гостей не очень радушно. Насмотревшись американских сериалов, молодежь с удовольствием играла в увлекательную игру под названием «фейс-контроль», выстраиваясь в пеструю очередь перед дверью в ночной клуб. Суровая охрана им с не меньшим удовольствием подыгрывала. Разве не приятно стоять таким важным персонажем, практически властителем судеб? Когда только от тебя зависит, пройдет ли вот та молоденькая девица колхозного вида на самую главную вечеринку своей жизни, или нет? На американский манер разминая челюсти жвачкой, охрана сурово смотрела на очередь из подростков, каждый из которых надеялся сегодня попасть на супер-диско-пати.

«Забавно», – подумал Макс. Сам он раза два бывал здесь, и то по делу. Они снимали тогда этот клуб для корпоративных мероприятий. Тогда-то он и познакомился с Толмацким, «папой Децла», как он называл его про себя. Потом только, посмотрев на MTV странную передачу под названием «Клуб», он опознал знакомый интерьер, и не менее знакомого персонажа – владельца клуба. Честно говоря, популярность среди подростков этого, ничем не примечательного, в общем, заведения его изрядно повеселила. Ни музыку, которая там играла, ни общее настроение в заведении его никаким образом не привлекали. Видимо, стар он уже был для подобных мест.

В холле тусовали несколько группок молодежи. Маршалин открыл дверь на танцпол, пропуская Настю, и буквально физически ощутил вибрацию воздуха, вызванную киловаттами звука.

Они стояли у входа. Макс – привыкая к обстановке, низкочастотным колебаниям и режущему глаза свету, а Настя, видимо, более привычная к этой особенной окружающей среде, оглядывалась, выискивая своего приятеля. Наконец она смогла рассмотреть в хаотичных световых всполохах своего подельника и, помахав ему рукой, потащила Макса за рукав к барной стойке.

– Привет, Артурчик! – Настя радостно чмокнула в щеку своего подельника.

– Привет, привет, красавица. – Он настороженно посмотрел на Маршалина. – Кого это ты привела?

– Это мой друг, Макс.

– Макс? Ну здравствуй, Макс. Я – Артурчик.

– Я уже понял, – сказал Маршалин, усаживаясь.

– А у нас к тебе дело, Артурчик. – Настя вытащила из сумочки сигареты и закурила. – Нужна твоя помощь.

– Ты не поверишь, в этом городе как минимум у половины жителей есть ко мне какое-нибудь дело. Так что вы сегодня не особо оригинальны.

– Артурчик, Макс хочет вернуть себе одну вещь, которую ты у него вчера… позаимствовал.

– Ах вот оно что! То-то я смотрю, лицо мне его знакомое. Так это тот крендель на Паджеро? И что он хочет?

– Артурчик, понимаешь, ему действительно нужна эта вещь. У него очень-очень веские причины есть. Ты же сам знаешь, я бы к тебе его просто так не привела.

– Ну не знаю, что он там тебе наплел. – Он недружелюбно посмотрел на Макса, – Но его вещи у меня уже нет.

– А где же она?

– Отдал одному человеку. В залог.

– Я его знаю?

– Наверное, знаешь. Это Кспех. Музыкант.

– Понятно. Группа «Не к спеху». Рок-н-ролл и все такое. Ты ему должен, что-ли?

– Угу.

– Много?

– Да нет, двушку. Просто он истерить вчера начал. Вот и пришлось ему эту хрень отдать на время, чтобы успокоился.

– Забрать сможешь?

– Да без проблем. Давай двушку и прямо сейчас заберем.

Настя повернулась к Максу.

– Финансируешь?

Макс задумался. С одной стороны, выкупать собственную же вещь у такого мерзкого типа, как этот Артурчик, – западло. С другой стороны, за сосуд не глядя давали сто тысяч и заплатить две, чтобы вернуть его себе – не такая большая цена. Если бы раритет был у этого негодяя, можно было бы надавить на него и обойтись без денег. Сейчас же, похоже, единственный действенный способ – это, к сожалению, расстаться с деньгами.

– Хорошо. Только у меня условие. Я еду с вами. Что-то после опыта общения с вами не готов вам еще и две штуки под честное слово доверить. Устраивает?

– Да не вопрос. – Артурчик повеселел. – Хочешь с нами – поедешь с нами.

Он достал мобильный и набрал номер. По его лицу стало понятно, что абонент не отвечает. Артурчик посмотрел на часы.

– Блин, да у него концерт, наверное. Ловить Кспеха в пятницу вечером – не самое лучшее дело. Давайте так: завтра часиков в одиннадцать мы к нему подъедем. О’кей?

– Заметано, – ответила Настя. – Макс, дай мне свой телефон, я тебя наберу завтра с утра. Договоримся, где встречаемся.

Макс продиктовал номер.

– Слушай, а почему он Кспех? Поляк что ли?

– Поляк? Да нет. Его Федей зовут на самом деле. Кспех – это прозвище.

– А что означает? Как-то связано с фразой «не к спеху»?

– Да нет, просто если слово «кспех» написать латиницей, то получится «хрен», понятно?

Макс усмехнулся.

– Понятно. Охренительное прозвище.

Александр Иванович каждую пятницу ужинал в «Русской Усадьбе», пафосном ресторане недалеко от его дома на Никольской Горе. Здесь было безумно дорого, но это было оправдано. Уровень цен будто высокой каменной стеной ограждал посетителей ресторана от шумных компаний, разнузданного веселья и застольного беспредела. Джазовый ансамбль, один из самых лучших в столице, негромко наигрывал что-то мажорное, официанты двигались как тени в приглушенном свете, вся атмосфера располагала к неспешным, необязательным разговорам в конце тяжелой трудовой недели московского истеблишмента. Даже случайно прорвавшийся через эту приглушенную сдержанность звук встречающихся бокалов казался здесь вызывающе громким и неуместным. Разговоры велись вполголоса, подтверждая фразу о том, что большие деньги любят тишину. Это объясняло то, что Александр Иванович сейчас не кричал, как обычно, а шипел, брызгая слюнями на нетронутый стейк из аргентинской говядины. Сделав огромный глоток Мендозы, он продолжил:

– Вы не просто идиоты, вы идиоты клинические. Вы умудрились просрать самую ценную вещь, которую я когда либо видел. Вы хотя бы понимаете, как крупно вы облажались?

– Но Иваныч… – робко начал Лёлек.

– Ты вообще молчи, дебил. Ладно этот лось, – он кивнул на Болека, – он по жизни тупой как устрица, но ты-то куда смотрел?

Болек обиженно засопел.

– Иваныч, да мы практически…

– Не практически, а теоретически! Теоретически, у нас есть самый ценный в истории раритет, а практически – два дебила, которые не могут нормально даже дернуть сумку у лоха. Ну как, объясните мне, ну как вас могли обставить? И почему вместо того, чтобы землю рыть носами и искать того фраера, который вас опередил, вы нажираетесь как свиньи и разносите казино, которое принадлежит, между прочим, моему хорошему приятелю?

– Блин, ну мы же не знали…

– А что вы вообще знаете, кроме того, как бухать и ходить в баню с девками? Вы хоть что-то самостоятельно можете сделать? Уже неделю килограмм золота возрастом в три тысячи лет болтается по Москве, а вы умудряетесь проиметь все, что только возможно. Вы хоть номер того негодяя разглядели?

– Разглядели, – хмуро кивнул Лёлек, показывая пачку Парламента с нацарапанными каракулями.

– Что ты мне суешь этот мусор? Вы его пробили?

– Пробили.

– Фраера установили?

– Ну да.

– Так какого хрена… – Иваныч повысил голос и сразу получил укол нескольких неодобрительных взглядов от других посетителей ресторана. – Так какого хрена, – продолжил он шепотом, – вы до сих пор сидите здесь, обжираясь за мой счет, вместо того, чтобы мчаться в адрес и валить этого гада?

– Все поняли, Иваныч, мы уже мчимся. – Лёлек встал из-за стола.

Болек с сожалением посмотрел на нетронутый шашлык.

– Может, с собой?

– Пойдем скорее, – подтолкнул его Лёлек. – Пока из нас самих шашлык не сделали.

С недовольным видом Болек подчинился. Приятели быстрым шагом вышли из ресторана.

– Ну всё, конец этому фраеру, – пробормотал Болек, втискиваясь за руль «бэхи». – Любое кидалово готов снести, но когда меня ужина лишают… Я его урою!