Рано утром его разбудила Дэльфи, ворвавшись к нему как метеор. Присев рядом с ним, бесцеремонно откинула одеяло и осмотрев довольно жуткого вида шрам на его плече, положила на него ладони, закрыла глаза и замерла. Когда она убрала руки, от шрама не осталось и следа.

— Повернись!

— Ты что, врач? — недовольно проворчал Скиталец, но послушно лёг на живот.

— Хуже, я твоя невеста! Лежи спокойно и не мешай мне работать.

На спине у него было два звёздообразных шрама, следы тяжёлых, крупнокалиберных пуль. Как он выжил после этого, никто не мог понять. Теперь-то ясно — эльф всё-таки. А тогда врачи лишь беспомощно разводили руками: никто не мог понять, как такое вообще могло случиться — как ни как, а пуля двеннадцать с половиной миллиметров в диаметре… Ну и водили к нему знакомых врачей, чтобы те тоже могли воочию лицезреть сей научный феномен. А самого научного феномена всё это внимание к его скромной персоне бесило до невозможности, конечно.

Он ощутил тепло рук принцессы, услышал её тихий шопот — шрамы зачесались, зазудели и успокоились.

— Ещё где-нибудь подобная пакость имеется? — спросила девушка когда он опять лёг на спину.

— Есть, но…

— Своё "но" можешь скромненько прикрыть одеялом, пока что оно мне без всякой надобности. Показывай быстрее, — и тревожно взглянула на часы, было без пяти девять. Влад откинул одеяло, показав ей ветвистый, глубокий шрам на правом бедре. Дэльфи только тихо присвистнула, увидев эту "красоту», накрыла шрам руками и закрыла глаза. Прошла минута, другая — девушка убрала руки. Шрама не было. Дэльфи вздохнула было облегчённо, но тут чёртов шрам зазудел, зачесался и стал проявляться опять. Принцесса тихо выругалась и торопливо вновь накрыла шрам ладонями. Лицо девушки окаменело от напряжения, на лбу и висках выступили бисеринки пота.

— Лисса, — еле слышно прошептала она, — помоги…

Не успел Влад удивиться, как Лисса услышит её шопот, а русалка уже вихрем влетела в его комнату. Мгновенно оценив ситуацию, вскочила на кровать, и, бесцеремонно усевшись на Скитальца, наложила свои ладони на ладони Дэльфи.

— В одно касание, Лисса… Начали!

Скиталец понимал, что девушки ведут сейчас какую-то непонятную для него и тяжёлую борьбу со шрамом, который, похоже, не хотел исчезать. Лица обеих девушек выражали крайнюю степень напряжения. Но вот, видимо, они стали одолевать, так как у них вырвался вздох облегчения, девчонки раскрыли глаза и убрали руки. В этот миг часы начали отбивать девять утра.

— Ф-фу…, едва успели. Спасибо Лисса, если бы не ты…

— Да ладно тебе, свои люди, сочтёмся, — она помогла Дэльфи сесть в кресло, мимоходом одёрнув на Владе одеяло и, вынув прямо из воздуха носовой платок, вытерла им лоб и виски своей подруге. Принцесса выложилась полностью. Потом русалка ушла, подмигнув Владу на прощание.

— Из-за чего весь сыр-бор? Если из-за шрамов, то шрамы — украшение настоящего мужчины.

— Вот это уродство — украшение?! Какой дебил это придумал?

— Ну… так в народе говорят… А из-за чего весь этот сыр-бор? В чём дело-то?

— А в том, милый, что до инициации эти твои "украшения настоящего мужчины", любой эльф или эльфийка могли убрать за пять минут. А вот после инициации, на корректировку тела отводится всего-навсего двенадцать часов. После чего происходит как бы консервация тела и все эти "украшения", навечно закрепляются в твоём генетическом аппарате. И убрать их в эти двенадцать часов может только невеста или девушка, познавшая тебя как мужчину именно в этот же период. Я подозревала о чём-то подобном, потому и прислала к тебе Лиссу. Она очень сильная волшебница. Ладно бы ты украсил этими шрамами нашего сына, хотя я и не понимаю совершенно, зачем они ему? Но ведь вторым нашим ребёнком будет дочь. Ну, а ей-то зачем подобные украшения? Особенно то, что было на бедре. Еле-еле успели убрать. Шрам уже начал фиксироваться в твоей генетической памяти. Понял, бестолковое твоё высочество? И если бы не Лисса…

Скиталец с улыбкой посмотрел на девушку.

— Эх, с каким бы удовольствием я вас обеих расцеловал бы сейчас!

Принцесса порозовела довольная, но в слух произнесла другое:

— Да ну тебя! Вечно одно и тоже на уме! Хватит валяться, лежебока. Завтра утром твоя коронация, не забыл? Я пошла вертеться перед зеркалом, а ты иди к Скелосу, он тебя хочет видеть. Он сейчас в задумчивости висит на площади храма.

* * *

— Старина, ты меня звал? — спросил Влад подходя поближе к Мечу — Богу.

— Однако у вас и воспитание, князь! Обращаться к богу — «старина»… — Скиталец оторопело замолчал.

— Да ладно, всё нормально. Это я так, по-стариковски, ворчу, не обращай внимания. Я бы хотел поговорить с тобой об Алом Драконе.

— Я ни за что не сниму его с Дэльфи, даже не проси!

— Я не об этом…, наоборот, я тебе очень признателен за то, что Алый Дракон сейчас у неё на шее. Давай-ка лучше я тебе расскажу всё, что знаю о нём. Понимаешь, князь, откуда появился Двойной Алый Дракон и для чего он предназначен, не знает толком никто. И на что он способен. Я подозреваю, что пределы его возможностей значительно, подчёркиваю з н а ч и т е л ь н о превосходят не только мои возможности, но и возможности Творца, не говоря уж о Владыке Тьмы. А мои возможности, сам понимаешь…, в конце-концов, Бог я или нет? Так вот, когда Творец из вселенского хаоса задумал создать жизнь, во всех её проявлениях и формах, во всех мирах… — Скелос помолчал, — понимаешь, тогда были лишь два цветных Дракона: Белый и Чёрный. Белый, я так думаю, у Творца, а Чёрный — у Владыки Тьмы. Но когда процесс творения был закончен, неожиданно появился Двойной Алый Дракон, у первого короля эльфов Росса Справедливого. Тот самый, что сейчас охраняет Дэльфи, и он неподвластен никому. По большому счёту, я сомневаюсь, что он подчинится даже твоему неразумному решению, хоть ты и его хозяин. Понимаешь, он как-бы сам создатель, вещь во многом сама в себе, он — Главный Ханитель Равновесия. Я много размышлял последние несколько тысяч лет моего заключения в камне об этом, и боюсь, что тот кто его создал, наделил помимо всего прочего, страшной силой и правом…, правом, в случае самой крайней необходимости, уничтожить хоть Белого, хоть Чёрного Драконов. Со всеми вытекающими из этого последствиями, для этого и других миров…, помни об этом. Естественно это последний вариант, заклятье на уничтожение Цветных Драконов может быть активировано лишь тогда, когда нависнет угроза полного уничтожения тёмными силами светлых, или наоборот. Поэтому-то главная задача вашей расы, расы Эльфов — Хранителей Равновесия, не допустить этого.

— Скелос, извини конечно, но ты что, решил что я знаю это самое заклятье и до их пор молчу?

— Нет, и ещё раз нет…, но когда ты сможешь разлюбить Дэльфи…, - на что Скиталец лишь улыбнулся: как говорит Жако: р-р-р-азмечтался….

— Когда придёт время активации этого заклятья, то оно само всплывёт в твоей памяти. Но вот последнее слово остаётся за тобой — именнно тебе решать: использовать Заклятье Уничтожения, или нет…, ты ещё молодой и тебе не понять — что это такое на самом деле, какая это ответственность, когда от одного твоего слова решается судьба миллиардов обитаемых миров. Решается самое главное — жить им дальше или нет… Скелос вновь замолчал, а потом очень тихо продолжил:

— С пощью Алой магии ещё можно, хотя и с большим трудом, попытаться обнаружить Белого или Чёрного драконов. С помощью белой — Белого, а с помощью чёрной — Чёрного. Но ни одна магия мира не в состоянии обнаружить Алого Дракона. И в этом заложен глубокий смысл — ибо ты и твоя раса являетесь Хранителями Равновесия. На вас можно попытаться воздействовать лишь с помощью Алой магии. Но вот овладеть Алой магией не может ни Создатель, ни Владыка Тьмы. Алая Магия словно огненный барьер, разделяющий Белое и Чёрное, ну а привлечь на свою сторону алого мага практически бессмысленно. Алая магия может служить лишь делу равновесия, и если какой-нибудь алый маг попытается встать на сторону светлых или тёмных сил, то он тут же и навечно лишается магического умения, а все алые заклинания исчезают из его памяти. Алая магия, по отношению к двум остальным магиям, одновременно является противоположной по знаку, если можно так выразиться., и как это ни странно. Поэтому, в таком непредвиденном случае, происходит нечто вроде аннигиляции, и магические знания и умения взаимно уничтожаются.

— Так значит и на Земле возможны магия и волшебство?

— Безусловно. Иначе как бы Алый Дракон тебя спас? Но, как ты уже знаешь, научиться магии невозможно, для этого нужно родиться магом. У Истинных Магов несколько иное строение нервной системы и головного мозга, позволяющее не только ощущать магические торсионные поля, но и непосредственно, с их помощью, управлять магическими реакциями и превращениями. Да и церемония инициации очень многое решает. Это как с художниками. Один чуть ли не с пелёнок великолепно рисует, да так, что его и учить-то почти не надо. А другого можно всю жизнь проучить, но кроме домика с дымом из трубы, он так ничего и не сможет нарисовать.

— Да уж, — подумал Скиталец, — вспомнив свою первую попытку наколдовать бокал пива, — а вообще-то хорошо, что дядька дал мне талисман лишь тогда, когда узнал, что я собираюсь в Грецию. А то хорош бы был полковник спецназа, исчезающий в самый разгар боя…, дезертир и всё тут.

— Что-то, князь, мне неспокойно в последнее время. Да и эти все надоели уже, честное слово. Что светлые, что тёмные… Вызову-ка я свою бывшую личную охрану — Призрачных Всадников. Мне опять будут нужны твои руки, ну и язык тоже.

— Эйр оффа ал`ли кейр! Суоми дот, — полились слова древнего заклинания. Влад с удивлением уставился на свою правую руку, начавшую чертить прямо в воздухе сложные узоры. Узоры ярко вспыхивали вслед за рукой и медленно гасли, словно след пучка электронов на экране осциллографа, а слова таинственного заклинания продолжали литься из его рта помимо воли Скитальца.

— Энди он! — выкрикнул Влад и резко, крест-накрест, взмахнул рукой. В тот же миг воздух едва заметно задрожал и, к своему удивлению, он и в самом деле увидел вокруг Храма Скелоса плотный строй призрачных всадников. И такой спокойной уверенностью веяло от них, что Влад ни на миг не усомнился — проникнуть сквозь их охранное кольцо не под силу никому в этом мире. Да и в остальных мирах тоже. Он поднял голову: пространство над храмом патрулировали такие же, призрачные всадники, только на крылатых конях.

— Под землёй натянута боевая магическая сеть, прорваться сквозь которую невозможно, — устало произнёс Скелос, — преодолеть заслон моих Призрачных Всадников сможет лишь тот, кому я разрешу. Лишь Алому Дракону под силу пройти сквозь их заслон, но он у Дэльфи, так что беспокоиться неочём. А пока что я потратил столько энергии на вызов этой армады, что даже мне, Богу, потребуется не менее суток, чтобы восстановить силы. Мне нужно отдохнуть и вернуть утраченную магическую энергию. Но сначала, князь, я бы хотел поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

Дело в том, что проклятье Геры можно разрушить лишь один раз в три тысячи лет. В это время созвездия выстраиваются в неблагоприятное для Геры положение, чары наложенные ею слабеют и их можно разрушить, но только в течение десяти дней. Если за этот срок вы не станете мужем и женой, то Часы Исиды вернутся в исходную точку отсчёта ещё на три тысячи лет. Дело в том, что согласно пророчеству, лишь ты и Дэльфи можете разрушить её проклятье.

— Но почему никто не может назвать мне имя моей матери, а Дэльфи отца?

— Князь, Гера всё-таки жена Бога Богов Зевса, не забывай. Она прекрасно знает об этой возможности и поэтому приняла свои меры, для сохранения заклятья. Ибо никто, ни в этой обитаемой сфере, ни в какой-либо другой, не должен знать имена тех, чьи дети способны разрушить её чары. Любой, кто произнесёт эти два запретных имени, будет тут же развоплощён. И не играет никакой роли, кто он — человек, бог или маг, и какого бы цвета магией он не владел.

— Так вот почему ты закрыл первые две строчки…

— Да. Но, к сожалению, я сделал это слишком поздно. Дэльфи — единственная кто догадался, что на них лежит заклятье невидимости. И ещё князь, самое главное. Я понимаю, что вам обоим тяжело быть сиротами при живых родителях. Ты вообще их не помнишь, да и мужчина всё-же. А Дэльфи девушка. Ей было пять лет, когда Гера узнала о вашем рождении, и что пророчество Тум`мы начало сбываться. Гера пришла в ярость и, что бы спасти вас, ваши родители вынуждены были исчезнуть. А без них Гера не в состоянии найти вас. Она не знает ваших точных биологических характеристик. У вас что-то от отца, что-то от матери. Но вот что именно, ей не известно, а без этого знания поиск невозможен. Скелос замолчал, потом тихо и печально продолжил:

— Так вот, Дэльфи было пять лет, когда она осталась без матери. И она помнит её… Детство и юность принцессы прошли в учебном замке Торк. Она научилась скрывать свои чувства, но, поверь мне, в глубине души у неё по-прежнему живёт маленькая, пятилетняя девочка, оставшаяся одна, без мамы… Этой девочке очень страшно одной в этом мире…, и она сильно скучает без матери… Раньше Дэльфи старалась не выпускать её на волю, — Скелос говорил тихо и медленно, было видно что ему очень тяжело самому, и что слова даются ему с огромным трудом — так вот, обретя тебя, Дэльфи позволила себе немного расслабиться. И эта девочка всё чаще и чаще выглядывает наружу. Только я знаю, как ей тяжело в эти минуты. Ты уж, постарайся не давать ей повода для этого…

Влад молча кивнул.

— А то ведь Дэльфи может и не выдержать. Ты ведь не хочешь потерять её на следующие три тысячи лет? Я понимаю, что вы — эльфы, бессмертны. Но всё — таки три тысячи лет, это три тысячи лет… Ты мужик, ты выдержишь, а что станет с Дэльфи? Ведь если Часы Исиды остановятся, то проклятье Геры вышвырнет тебя назад, в твой мир.

— Дэльфи я никому не отдам, и порву глотку кому угодно — хоть Богу, хоть Чёрту!

— Верю, князь, верю. Может быть вам обоим станет немного легче, если вы узнаете, что ваши родители за вами постоянно наблюдают? А проклятье Геры полностью разрушится месяцев эдак через девять после вашей свадьбы. Вспомни пророчество. На этот счёт там нет никаких "если». Даже я не представляю откуда Тум'ма почерпнула эти свои знания, но до сих пор все её пророчества исполнялись.

Влад помолчал, а потом тихо сказал:

— Кажется я догадываюсь, что в тех строчках…

— Князь, догадываться ты можешь сколько угодно, но умоляю, не произноси свою догадку в слух. Не дай, Единый, если она окажется верной… И не говори об этом Дэльфи.

В этот момент к ним вышла принцесса, нежно прильнула к жениху, положив свою головку ему на грудь, но потом решительно упёрлась кулачками в него и обвела взглядом храм.

— Вот это да… Легенды, значит, не врут и они существуют на самом деле. Теперь мне ничего не страшно, под т а к о й охраной…

— Так ты тоже их видишь?

— Конечно. Ну не совсем так, как тебя, но вижу.

— Ещё бы, — раздался голос Скелоса, — ты бы да и не увидела…

— Так их, что, любой может увидеть?

— Только в том случае, если я так захочу. Но принцесса — особый случай. Даже я не смогу запретить ей видеть Призрачных Всадников. А вообще-то, пошёл я отдыхать. У вас, в скорости, брачная ночь, и мне ваше ложе охранять, — ворчливо проговорил Скелос и исчез. Скиталец слегка смутился, глядя на Дэльфи. Та мило улыбнулась ему в ответ.

— Понимаешь, любимый, у эльфов существует незыблемый обычай — в первую брачную ночь ложе влюблённых охраняют самые сильные и умелые маги и бойцы со стороны жениха и невесты. В эту ночь невеста становится абсолютно беззащитной в определённый момент…, ну ты понимаешь, конечно? Да и жених после этого теряет многие свои качества как маг. К утру, когда ранка нанесённая невесте молодым мужем, зарастёт, молодая вновь обретает всю свою магическую силу, но в ту ночь, она беспомощней новорожденного ребёнка. Из-за этой особенности эльфийских девушек, нас, эльфов, и осталось так мало. Многим не по нутру Хранители Равновесия. Потому и возник этот, немного странный для непосвященного, обычай. Так что брачные покои эльфов охраняют со всей серьёзностью. Но под охраной Его Всадников, мне нечего бояться.