Глава 1

Граф Шерхт отодвинул занавеску на окне кареты, посмотрел на улицы Эльсбрука. Ну что же, стало чище и просторней на улицах, это однозначно. Страшно вспомнить, чего ему, бургомистру города, стоило получить одобрение членов Городского совета на обустройство новой, кольцевой дороги внутри города.

Теперь часть транспортного потока, который попадал в город через Главные городские ворота, стражники делили на две условные части. Груженые телеги отправлялись в объезд города, вдоль крепостной стены, одинокие всадники и пассажирские дилижансы — могли двигаться по центральной улице, до самого центра.

Удобно стало? Очень. Граф улыбнулся, вспомнив какая война развернулась в Совете, когда он выступил с заявлением о том, что в городе постепенно масляные фонари будут заменены на магические. О, да! Но ничего, все привыкли. И теперь горожане не представляют, как они жили раньше со столь неудобным тусклым освещением.

Теперь на очереди следующий план — ограничить движение всего, без исключения, транспорта, вблизи парковой зоны, а это примерно — за три квартала до городской ратуши. Впереди очередная война с толстосумами из Совета, но ничего, вода камень точит.

Многие задавали вопросы графу Шерхту, откуда в его голове столько новых идей, ведь таких нововведений нет даже в столице Объединённого Королевства. Граф показывал на свою голову и улыбался. Он один знал, что это неправда, но как людям объяснить, что во всём виноваты сны?

* * *

Сны, цветные сны, приходили под утро, как разноцветные картинки, в которых иногда присутствовали даже запахи. Снился почему-то графу один и тот же город со множеством разноцветных шпилей, которые были все устремлены вверх, к синему небу. Шпили чередовались с не менее красивыми куполами, многие купола были сделаны из разноцветного стекла.

Но всегда, во всех снах графа, присутствовало очень странное строение из чёрного, матового камня — башня в форме спирали, которая протыкала своей верхушкой синеву неба, а самые верхние этажи башни находились в окружении белых пушистых облаков. Что это за башня и каково её предназначение, Шерхт не знал и, после очередного сна с видениями этой чёрной башни, он сидел за завтраком и думал, думал и опять вспоминал, анализировал свой сон.

Выступающие невесомые балконы, которые соединялись между собой ажурными лестницами, также располагались по спирали. Люди в интересных нарядах синего цвета и с шапочками на головах, постоянно находились в движении, перемещались по этажам башни с помощью лестниц.

Но странное дело — ни разу граф не увидел во сне, как люди поднимают, или опускают ноги. Они ими не двигали! Такое впечатление, что лестницы были самодвижущимися. Это было вполне логично — никаких человеческих сил не хватило бы, что бы подняться на верхние этажи.

Но самый последний ночной сон, после которого Шерхт был весь день не в своей тарелке, был тревожным и непонятным. Он, граф, кружил, как птица над городом, самым красивым городом, городом из своих сновидений. Восходящие потоки воздуха поднимали графа на немыслимую высоту, к самому верхнему этажу спиральной башни.

Белоснежные облака остались где-то там, далеко внизу. Над Шерхтом было звёздное небо со своей непередаваемой палитрой красок и оттенков. Звёзды, которых было просто невероятное количество, имели свой неповторимый шарм. Фиолетовые, красные и багровые, зелёные и нежно-голубые, эти звёзды имели свой особенный цвет, который никогда не встретишь и не увидишь на Теллуре.

Звёзды всегда что-то нашёптывали на ухо графу: всякие глупости о бесконечности просторов Вселенной, о бренности бытия и о том, что только им, звёздам, дарована бесконечно длинная и интересная жизнь.

Граф с ними спорил, доказывал, что только человек является Созидателем всего материального и красивого, на что небесные разноцветные жемчужины и не огранённые кристаллы драгоценных камней, отвечали улыбкой и не соглашались со словами взрослого, но пока ещё глупого человека.

Звёзды испуганно замолчали, намекнули графу, что ему нужно обернуться в сторону чёрной башни. То, что человек увидел в окне башни, из которого вырывался яркий белый свет, заставило сердце Шерхта забиться учащённо.

Огромная комната. Стены сотканы из тончайшего материала, из нитей мироздания и, конечно же, из звёзд. Все Вселенные были вплетены в этот тончайший и нежнейший материал. Казалось, что стоит проткнуть иглой стену и весь Мир, все устои этого Мира, столь привычные для всего живого и неживого, в один миг рухнут, превратятся в прах. И тогда в Мире воцарится Хаос. Весь Мир превратится в зыбучий песок, в который погрузится Вселенная, красивый город со множеством шпилей и куполами из разноцветного стекла.

Пол комнаты, в которую заглянул Шерхт, состоял из продолговатых прозрачных плиток, отсвечивающих бледно-розовым светом. Плитки меняли свою яркость очень плавно, но не все одновременно, а отдельными секторами, в только им понятной закономерности.

Граф понял, что через этот пол можно рассмотреть, что происходит на нижних этажах башни. С этической точки зрения, это было для человека неприемлемым, но кто знает, кто хозяин этой башни из чёрного матового камня. И как он, хозяин, относится к понятиям этики и морали человека? Возможно, что и пренебрежительно и даже — с усмешкой.

Возле правой от окна стены, находился громадный овальный стол, шесть стульев из красного дерева. Каждый стул имеет свой, неповторимый, изгиб ножек, форму спинки и сидения. Шерхт недоуменно покачал головой. К чему это всё? Графу, как самому обычному и рядовому человеку, всё это разнообразие мебели было непонятно. Человек привык ко всему, хоть и красивому, но однотипному.

Всю левую стену комнаты занимал камин. О, это самый настоящий шедевр, который граф видел за всю свою жизнь. Камин, его видимая часть, сложен из нежно-розовых с красными прожилками, мраморных блоков. Дымоход и каминная полка отделаны изразцами с нанесёнными на них миниатюрами. Их рисунок разобрать не удалось на таком большом расстоянии, о чём граф Шерхт очень сожалел.

На фоне звёздного неба камин парил в воздухе, отбрасывая блики огня по стенам, полу, потолку. О, а вот потолок……а потолка не было. Было голубое небо, по которому весело бежали белоснежные пушистые облака, летели птицы и светило огромное жёлтое светило.

Граф хотел уже улететь подальше от башни, но стена, которая располагалась напротив окна, неожиданно пошла волнами, по её поверхности разбежались в разные стороны трещины, стена вздыбилась и с громким звуком лопнула, исчезла на короткий миг, которого хватило человеку сделать шаг из, казалось бы, самой Вселенной, в комнату.

Стена приняла прежние очертания, волны возмущения стихли, стена всё так же отражала положение реальных дел и событий всей огромной Вселенной.

Мужчина быстрым шагом подошёл к камину, протянул в сторону огня озябшие руки. Постояв неподвижно некоторое время у камина, высокий седоволосый мужчина, облачённый в тёмный плащ с подбоем цвета крови, внимательно осмотрел комнату, посмотрел на потолок и покачал головой.

Щелкнув пальцами правой руки, он заставил исчезнуть с потолка небо, облака, яркое светило. Через мгновение, потолок стал тёмно-фиолетовым, на нём теперь сияли звезды. Шерхт согласился с незнакомцем: теперь в комнате всё находилось в полной гармонии. И стены и потолок и красивый пол.

Сняв с себя плащ и небрежно перекинув его через спинку стула, незнакомый мужчина предстал перед графом в костюме тёмно-синего цвета. Белоснежная рубашка, с большим отложным воротником, была расстёгнута на несколько пуговиц, что позволило Шерхту рассмотреть украшение человека.

На массивной золотой цепи, на шее мужчины, находился интересный кулон в форме перевёрнутого серпа ночного спутника какой-то планеты и находившейся одинокой синей звезды, которая располагалась над, перевернутым вверх рогами, серпом. Сам кулон имел форму треугольника из жёлтого металла.

Мужчина провёл над столом рукой, стол начал светится бледным матовым светом. Незнакомец ещё раз внимательно посмотрел по сторонам. Заметив, что единственное окно в комнате не плотно прикрыто, он подошёл к нему и всмотрелся в чёрное ночное небо.

На какое-то мгновенье глаза Шерхта встретились с глазами седоволосого человека и тот неожиданно улыбнулся графу и погрозил ему пальцем. Это могло означать лишь одно — нехорошо подглядывать в окна, уважаемый.

Мужчина сделал взмах рукой и графа отбросило от окна, он неожиданно для себя понял, что больше не управляет телом и крыльями птицы, которой он себя ощущал раньше. Шерхт, кувыркаясь в небе, устремился вниз, к земле, отчаянно делая попытки остановить своё падение.

На этом неприятном месте, граф проснулся, весь потный и с дрожащими руками. Голова кружилась и болела, перед глазами стояла картина его падения в бездну.

* * *

Граф обнаружил, что карета остановилась. Куда он ехал? Ах, да! Он ехал на встречу с той, которая шестнадцать лет тому назад изменила судьбу графа и его жены, Лиз. Он каждый год, в одно и то же время встречался в одном и том же месте с ведьмой Магдой.

Каждая встреча с этой загадочной женщиной, привносила в жизнь графа новую струю свежего воздуха. Того воздуха, который Шерхт с удовольствием вдыхал в себя полными лёгкими.

Магда при каждой встрече рассказывала о жизни Верда, его настоящего и единственного сына. Её рассказ изобиловал шутками, но эти искромётные шутки ведьмы никогда не повторялись.

Бургомистр поднялся по ступеням ко входу в ресторан, автоматически подмечая расторопность хозяина: ступени без дефектов, ровные, недавно отремонтированные. Нигде нет ни соринки, ни пылинки. Возле дверей — вышколенный швейцар, который с глубоким поклоном в сторону графа, приоткрыл двери, здороваясь.

Граф остановился перед ростовым зеркалом, причесался. Да уж, время никого не щадило и не молодило, в том числе и Шерхта. От той свежести и красоты лица, стройного тела остались лишь воспоминания. Но его глаза, как и прежде, были полны юношеского задора. На том и стоим! Граф подмигнул своему отражению в зеркале, улыбнулся. Ещё повоюем!

В зале ресторана в это время суток всегда находилось большое количество посетителей. Всё столы были заняты, кроме одного.

Стол, сервированный на двоих человек, находился в дальнем углу ресторана, за огромным красивым горшком с фикусом. Шерхт, проходя по залу к своему столику, со многими здоровался, женщинам делал комплименты. Так было всегда, так будет и дальше. Нужно любить людей, тогда и они будут к тебе относиться с любовью и уважением. На этом стоит мир.

Столик, за который присел граф, всегда, даже во время городских праздников и в выходные дни, оставался свободным. Только для бургомистра и его друзей, коими он обзавёлся несчётным количеством. Из воздуха материализовался сам распорядитель, не доверяя столь ответственную миссию официанту.

— Добрый вечер, господин бургомистр! Вам как всегда, ужин на двоих и при свечах?

— Добрый! Да, свечи обязательно поставить и зажечь. Еда — на ваш выбор, как и вино.

Шерхт осмотрел зал. Шумно, весело, хорошо. Жаль, его Лиз так рано ушла из жизни. Как они вдвоём любили вот такие рестораны, где можно посидеть вдвоём за бокалом другим лёгкого вина. Что поделаешь, жизнь есть жизнь и её нужно воспринимать в любом её проявлении.

Граф посмотрел на зажжённые свечи, опять мысленно вернулся к своему ночному сну. Что-то очень важное ускользало из его внимания, то, что этот сон нёс смысловое послание — в этом граф был уверен.

Щерхт вздрогнул, лицо его побледнело. Сознание выдало ему ту информацию, которая от него ускользала весь день: город, который каждый раз ему снился, связан с его сыном Вердом. Мало того — граф только что понял, что сын сейчас находится именно в том городе с разноцветными шпилями и куполами из разноцветного стекла. В городе, где установлено здание из чёрного камня в форме спирали.

Граф почувствовал рядом с собою запах дурманящих голову женских духов. О, ведьма пожаловала. Ну и где она? Шерхт посмотрел по сторонам — никого. Пламя свечей колыхнулось и граф услышал:

— Какой импозантный одинокий мужчина за столиком и он почему-то грустный! А, я знаю — почему! Мужчине не хватает кое-кого за этим столиком.

Воздух рядом с графом загустел, фикус подвигал листьями и затих. Из воздуха появилась фигура очаровательной женщины.

Через мгновение, рядом со столиком стояла очень красивая женщина, лет тридцати пяти, не больше. Правильные черты лица, пронзительные ярко-зелёные глаза, прямой нос, чувственные губы, смоляные волосы ниже плеч. Когда женщина улыбнулась графу, на щеках появились ямочки.

— А вот и я! Заждались, поди, дорогой граф? Путь у меня был не близкий, через тридцать три болота, через лес густой. В том лесу полно диких зверей, от которых пришлось убегать старой ведьме. Только разве на каблуках таких далеко убежишь? — Магда засмеялась своим пронзительным смехом, выставляя на показ чёрные туфли на высоком каблуке. — Ну, как я Вам, граф? Али не хороша деваха? Али личиком своим белоснежным не вышла? А ну-ка, сознавайтесь, граф, кто красивее меня сейчас находится в этом ресторане?

Шерх притворно замахал руками.

— Ну что Вы такое говорите? Вы — образец красоты!

— Ладно, я сделаю вид, что Вам поверила, граф!

Шерхт, поцеловав руку Магды, которая закатила глаза вверх от притворного удовольствия, отодвинул стул, приглашая ведьму присесть.

Официант возник неожиданно:

— Что закажет очаровательная девушка?

— Как интересно! — тихо сказала Магда. — Меня девушкой никто не называл лет так…..да, точно! Триста двенадцать лет. Но всё-равно, спасибо голубчик. Заказывать буду, маковой росинки во рту не было с утра, всё колдую и колдую. Так, мне….

Магда начала загибать пальцы на руке. Шерхт улыбнулся в предвкушении веселья.

— Мне наисвежайшие соловьиные яйца, десятка четыре. Нет, пять давайте. Варить до готовности ровно полторы минуты. Пишите? Ну-ну! Мясо белого единорога, только будьте любезны, с кровью. Не пережарьте его. Салат из стеблей одуванчика…..мне какая разница, что сейчас осень и всё пожелтело? Как интересно! Трава жёлтая — это факт, но могли и запас сделать этих стеблей. Или у вас ледяной комнаты нет? Ладно-ладно! Тогда салат из лепестков роз, красного цвета, сбрызнуть его росой, собранной с трав в то время, когда Нира находится в третей четверти своей фазы. Что? Вы не понимаете ничего в этом? Так наймите звездочёта. Всё, заказ сделан.

Шерхт еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться. Теперь он точно знал, что их разговору никто не будет мешать. Долго повара будут чесать затылки при рассмотрении заказа. Магда никогда не ела в ресторане, по какой причине — непонятно.

Разговор между ведьмой и бургомистром продолжался не меньше двух часов. Граф стал очень серьёзным, когда Магда сообщила ему, что уже неделю не может отследить местонахождение всех, кто отправился в путешествие.

Предположительно, как сказала ведьма, волею случая, они попали в другой мир. Ничего в этом опасного нет, такие случай бывали и раньше. Нужно время и ещё раз время.

Заметив, что граф о чём-то хочет её спросить, ведьма сама решила узнать, что так сильно волнует Шерхта. Вздохнув, граф рассказал всё ведьме. О своих снах, о чудесном городе, о высокой башне из чёрного камня и о встрече с таинственным незнакомцем, который отправил его в полёт вниз, в бездну.

— Как странно, граф, я думала, что носителем этой крови могут быть только женщины. Странно. Ладно, я расскажу, чья кровь течёт в вашем сыне. Предупреждаю сразу — Вам это всё не понравится. Слушайте…..

 

Глава 2

— Все жалобы — потом, тан бургомистр. Нашли время для склок! — Королева была в ярости. — Где архимаг…..забыла, как его зовут.

— Зондорс, Ваше Величесто. Архимаг Зондорс. — подсказал кто-то из окружения.

— Где он? Ко мне его и срочно!

— Я здесь, Ваше Величество. — сказал архимаг, выдвигаясь из-за спины здоровяка — бургомистра города Мартистилл.

— Господин архимаг, как такое произошло? Почему не подняли щит над городом?

— Пока точно неизвестно, Ваше Величество. Но смею предположить, что всё это из-за случая на Полигоне. Самым загадочным образом, энергия камней силы ушла в небытие, точнее — в сторону Полигона.

— Смею предположить….. — недовольно произнесла Изабериль. — Одни догадки. Почему нет запасного источника силы, который запитал бы защитные амулеты города? Вы вообще, понимаете, что произошло? Я удивляюсь, что город ещё существует, что орки не разнесли его по камням.

Изабериль подошла к окну. Резиденция укреплена, в этом сомнений нет, но что делать с жителями города? И военных, которые несколько десятилетий располагались бок о бок с городом, всего в пятнадцати лигах, как специально — всех, в полном составе, отправили на фронт. Делают вид, что воюют с имперцами.

Эх, отец, отец! Хоть и не принято говорить плохо о мёртвых, но……но что теперь делать? Как можно так ослабить Королевство семи морей? Понадеялись вы, отец, на силу магов, а оно вон как всё произошло! То, что городу конец — это всем понятно, маги ничего не сумеют противопоставить магии некромантов. Кстати, почему они остановили свою армию там, далеко за рекой? Ждут подкрепления? Откуда?

И вообще, судя по докладам, некромантия процветает на архипелаге Оорнуд. Как некроманты здесь оказались и именно в тот момент, когда в город прибыла Королева? Заговор? Проделки Императора? С него станется! И с кем ей, Королеве, вести речь о защите города? Одни полковники и генералы-толстопузы остались. С них — никакого толку нет. Вот же ситуация, врагу не пожелаешь!

* * *

— Нашлась, значит, наша пропажа? — Инвур посмотрел на Верда, покачал головой. — Ему теперь только сон и поможет, брат. А это что за барышня? Вся в слезах и соплях? Девушка, вы не на похоронах находитесь. Как вас зовут? Анариэль? Странное имя. Я вас буду называть Ани, хорошо? А то язык можно сломать, пока выговоришь имя. Так вот, мы сейчас, Ани, с братом исчезнем, на вас — Верд. Согревайте его теплом своего тела, кормите из ложечки, поите из кружечки, но он должен подняться на ноги и как можно раньше. Пойдём, брат!

Маги вышли из номера гостиницы, плотно притворили двери.

— Ты в своём репертуаре, Инвур. — Эльвур удивлённо смотрел на брата. — Ты только что сказал эльфийке сделать то, что делают только замужние женщины. Ну ты и придурок! Лечь эльфийка должна в постель с человеком? Да ты с ума сошёл!

— Да, не хорошо получилось. Ничего, не маленькие, разберутся. Нам теперь куда и что делать? Вот-вот осада города начнётся. — братья вышли на улицу, остановились на ступенях. — Я одного не пойму, почему защитный купол не подняли?

Эльвур посмотрел на оборонительную стену, которая кишела людьми, как растревоженный муравейник.

— Сдаётся мне, Инвур, что у них кристаллы-накопители сдохли. Я энергии вообще не ощущаю. Мертвая стена. Я бы даже не так сказал. Она мертвей всех мёртвых стен, которые я встречал. Пойдём в конюшню за лошадьми и….потом решим, что нам делать.

Инвур отошёл от брата, увидев, что по улице идёт мужчина, который нёс подмышкой видавший виды меч. На вид мужчине было лет семьдесят, чуть больше.

— Извините, тан. Не подскажете, где находится городское кладбище? Нам срочно нужно туда попасть. Вы куда, тан?

Услышав слова незнакомца в чёрном плаще о кладбище, мужчина застыл на месте, потом боком, держа в поле зрения странного мужчину, пошёл в сторону, совершенно противоположную направлению первоначального маршрута.

— Что за народ? — удивился Инвур. — Для людей кладбище — что-то сверхъестественное. Странно.

— Ты бы ещё в руки череп взял и спросил дорогу на кладбище. Кстати, а зачем оно тебе? — спросил Эльвур.

— Да просто так. Самое надёжное укрытие можно найти только там, зарыться в землю. А если серьёзно, то воевать с некромантами можно только их же оружием. Чёрными штучками. Ладно, пойдём за лошадками.

Братья ехали по улицам вымершего города. Все сознательные граждане находились на оборонительной стене, многие остались внизу, разводили костры под огромными чанами с земляным маслом и водой.

— Как-то всё в этом мире несерьёзно, Эльвур. Было тихое место, эдакий райский уголок. Турниры, пьянки, цветы, развлечения, а тут — на тебе, получи, называется! У них что, нет никакой разведки, в конце-концов? Некроманты готовили обряд подчинения такого количества птиц, зверей, орков не одну неделю. Поверь моему опыту. Или силы этого Королевства все брошены на войну с Империей? Как думаешь?

— Ты на все свои вопросы, Инвур, сам и ответил. А насчёт рая, ты здорово сказал. Только я бы добавил — сумеречный рай. Осколки сумеречного рая. Сейчас мы попытаемся встретиться с Королевой, я тебя умоляю, веди себя прилично. Не пялься на её грудь и на всё остальное. Хорошо?

Инвур промолчал. Эльвура это очень сильно насторожило. Братья подъехали к миниатюрному замку, сложенному из камня зелёного цвета. Основное здание — трёх этажное, от него расходились в стороны, по дуге, два крыла.

Посередине этих одноэтажных крыльев, располагались шпили с четырьмя гранями светло-коричневого цвета, которые смотрели в небо, пытаясь дотянуться до его подбрюшья. Привязав лошадей к коновязи, братья поднялись по ступеням, ведущим к основному зданию, но были остановлены воинами из личной охраны Королевы. Приказ никого не впускать без личного распоряжения Королевы, или её адъютанта, капитана Орлвика, распространялся на всех, в том числе и на карр-а-танов, другими словами — на потомков древних магов.

— Знаешь, Эльвур. Эти осколки сумеречного рая нужно было кому-то склеить. И этот клей — наша компания. Смейся, не смейся, но у меня такое вот стойкое мнение. А это кто такая? Ох, мама моя родная! Вот это экземпляр! — Инвур показал на окно третьего этажа, откуда, через стекло, на улицу смотрела Королева. — Это же так можно и голову потерять, вот от такой красоты! Хм….похоже, что братик уже это сделал.

На улицу вышел Орлвик, махнул рукою магам. Когда трое молодых мужчин поднимались по ступеням из серого мрамора на верхний этаж здания, капитан произнёс:

— Королева в бешенстве, карр-а-таны. Всё, что сейчас происходит, похоже на измену. Самую настоящую. Воинская часть, без согласования с Королевой, переброшена на фронт, кристаллы-накопители на оборонительной стене разряжены. — Инвур и Эльвур переглянулись между собой. — Но самое главное, что командовать обороной города, в военном смысле этого слова, некому. Начальник городской стражи так налакался спиртного на турнире, что спит и пузыри пускает. Его замы — старые маразматики, тоже не у дел. В общем, дело плохо.

Капитан остановился на самой верхней площадке лестницы, посмотрел на магов, произнёс:

— У меня есть в подчинении несколько, хоть и молодых, но толковых офицеров. Все не так давно закончили Академию военного искусства. Они уже на оборонительной стене, один проверяет все городские ворота. Так бы всё ничего, оборонительные сооружения в норме, но вот маги….маги, да, подкачали. Так бы могли выдержать любую осаду, продержаться до подхода регулярных войск. Это десять дневных переходов конницы.

— Ого! — удивился Эльвур. — Это что же за бардак у вас творится, капитан? Такой огромный город и без защиты военных. Как я понимаю, по мосту можно свободно передвигаться?

— Нет, дежурному магу Магдору, который сейчас на дежурстве на Главных воротах, памятник при жизни нужно поставить. Он активировал амулет механизма моста и развёл его. Нет, по мосту никто не сможет пройти. Слава Создателю. Это, возможно, приостановило наступление.

— Нет, не это, я так думаю. — произнёс Инвур, рассматривая хорошенькую девушку из свиты Королевы. — Надо же, какой цветник вокруг, а мы здесь непонятно чем занимаемся. Так, о чём это я? А, вспомнил. Некромантам и их подчинённым, которые полностью у них под контролем, гораздо проще ночью действовать. Это для обычных созданий нужен свет, а им то что? Они все на поводке. Скажет некромант — по дну реки идти, пойдут, скажет — лезь на стену под струи кипящего масла — полезет. Это я вам говорю, как понимающий в этом человек.

— Странный вы, карр-а-тан. Насколько я знаю, у древних магов и их потомков никогда не было способности к чёрной магии.

— Не было, значит будет. — недовольно произнёс Инвур. — Мы долго здесь будем……мять? Мне ещё нужно кое-что в магической лавке купить и раздобыть сведения, кто из горожан не так давно перед Создателем предстал. Нужно же свою армию готовить!

— Из мертвяков? — у капитана округлились глаза.

— Эх, темнота! Из умертвий, капитан, из умертвий.

Королева подняла голову и замерла неподвижно. Вслед за капитаном Орлвиком, зашли два брата-близнеца. Разница — в цвете глаз и в цвете их странной одежды. Изабериль сглотнула слюну, проморгалась. Чудеса природы, да и только. В зале, где сейчас проходило совещание, повисла тишина.

— Ваше Величество, разрешите представить вам моего брата Инвура. Он большой специалист в чёрной магии и может оказать огромную помощь в защите города от наступления некромантов и всякого другого воинства.

— Нам ещё не хватало в своей компании держать мага-отступника. — произнёс брезгливо архимаг Зондорс. — Ваше Величество, напомню Вам, что такие маги подлежат немедленному уничтожению. Дайте команду, Ваше Величество, немедленно арестовать этих странных людей.

Народ зашумел, поддерживая слова архимага. Изабериль не успела вздохнуть и выдохнуть, а архимаг уже лежал у её ног без сознания. Эльвур, потирая костяшки своих пальцев на правой руке, обратился к Королеве:

— Ваше Величество, таны, присутствующие здесь. Если бы кто-то по недоумию не запретил некромантию в Королевстве, проблем, которые возникли сейчас, могло бы и не быть. Это я вам заявляю со всей ответственностью.

Королева покраснела, понимая, что речь сейчас шла о её отце.

— Как некромант в одиночку сумеет одолеть такое войско, карр-а-тан? — спросила Королева. — Да помогите же кто нибудь архимагу!

— Один — никак! Но он может в кратчайший срок обзавестись своей армией. Сами понимаете какой.

— Какое кощунство! — произнёс седой полковник с животом необъятного размера. — Это просто возмутительно, Ваше Величество!

Инвур тихо, но внятно произнёс:

— А по рогам, трюфель, не хочешь? Или тебя в мышь серую превратить? Можно, Ваше

Величество? У Вас будет ручная беременная мышка.

Изабериль устало откинулась на спинку кресла.

— Карр-а-тан, мне не до смеха, поверьте мне. На кону сотни тысяч человек! Хорошо, я на всё пойду, что бы сохранить жизни всех жителей города. Что Вам нужно? Чем я могу помочь Вам?

— Мне нужна кровь и очень много крови. Вот этих людей, которые присутствуют здесь и являются обузой для общества, мне вполне хватит. — Инвур замолчал, увидев возмущённый взгляд брата. — Мне нужна бумага от Вас, разрешение на проведение обряда подчинения умертвий. Мало ли что? Вдруг кто-то с кулаками на меня бросится. Да, ещё кое-какие ингредиенты магические понадобятся, а все лавки закрытые к сожалению.

— Это не вопрос. Капитан Орлвик Вам всё организует. Что-то ещё?

Инвур что-то шепнул на ухо брату, направился к двери. Уже в открытых дверях, он остановился, демонстративно облизнул языком свои губы, произнёс:

— А когда я смогу забрать кровь этих людей, Ваше Величество?

Изабериль вымученно улыбнулась, махнув рукой в сторону некроманта. Она сейчас вдруг осознала, что с братьями-близнецами можно чувствовать себя в относительной безопасности.

* * *

Я медленно, но уверенно выплывал из пучины своего сна. Увидел такое, что на уши не натянешь. И тюрьма и огонь в каком-то огромном помещений. Песок, который превратился в расплавленное стекло и глаза, огромные глаза невероятно красивой женщины.

Она смотрела на меня с испугом и что-то шептала. По губам я прочитал — «не убивай людей, я тебя очень прошу». И там, во сне, именно благодаря словам той женщины с фиалковыми глазами, я прекратил делать то, на что у меня не было никакого права.

Я прекратил попытку убить многотысячную толпу озверевших, обезумевших людей. Тех людей, которые жаждали моей смерти, тех людей, которые при виде крови стали зверями.

Да, хороший сон! Я открыл глаза и сразу понял, что никакого сна не было. То, что я запомнил из сна — не сон, а явь. И ещё какая! Кнурх, как же тело печёт, как будто обгорел на улице, когда Гирвен летом особенно беспощаден к человеку. О, как! Возле прикроватной тумбочке, на стуле дремала Анариэль. Лицо умиротворенное, спокойное. Перенести её на кровать? Нет, разбужу.

Я, набросил на себя белоснежный халат, сделал несколько шагов к ванной комнате, но покачнулся, люстра издала жалобное треньканье. Мебель самым непостижимым образом, начала передвигаться по комнате.

— Верд, что это? — Анариэль смотрела на меня испуганными глазами.

Опять пол начал куда-то смещаться, в комнате для переговоров зазвенела посуда, раздался звук бьющегося стекла. Выглянув в окно, я увидел, что где-то далеко от нас, в стороне Главных городских ворот, разгорается пламя. Город горел.

Что за дьявольщина? Или я всё самое главное пропустил, когда был арестованным и весело проводил время на Полигоне? А это что такое!

По улице, на своём верном Яблочке, в неизменной чёрной мантии, ехал Инвур, радостно улыбающийся во весь рот. За ним, громыхая костями и крутя головами по сторонам, точнее, гладкими черепами, шли стройными рядами скелеты, одаривая своими зловещими улыбками редких прохожих.

 

Глава 3

Магдор сразу заметил человека в красном плаще на оборонительной стене. Черноволосый молодой мужчина что-то делал руками, какие-то пасы. Маг заинтересованно наблюдал за действиями карр-а-тана, очень странного карр-а-тана.

Только сейчас до Магдора дошло, что это мантия особенного покроя. Надо же, какими стремительными шагами движется наука и мода, чтоб ей пусто было! Магдор аккуратно, что бы не привлечь внимание незнакомца, зашёл ему за спину. Да это же заклинание «воздушная линза». Она позволяла увидеть во всех подробностях то, что располагалось на значительном расстоянии.

— Вы у меня на спине дыру прожжете, уважаемый! И не дышите так тяжело, вы отвлекаете!

— Извините, карр-а-тан. Любопытство заело. Разрешите вопрос? — произнёс Магдор.

— Нет, у меня уже язык болит отвечать на все вопросы. Я вас поздравляю, вы ровно восьмидесятый человек, который спросит у меня о странном плаще красного цвета. Это мантия, уважаемый, самая настоящая мантия, которая, кстати, намного прочнее ваших и способна выдержать порядка десяти заклинаний первой категории.

Магдор присвистнул.

— А вы как думали? Забились в своём зачарованном мире, ничего не знаете, что происходит в других землях и в мирах. Это шутка. Вы лучше скажите, что это за твари хвостатые летают в небе? — спросил Эльвур. — Точнее, что за твари на тварях здесь летают и почему вы их не сжигаете плетениями?

Эльвур посмотрел через «линзу» на приближающееся невероятно-омерзительное создание, на котором восседал….маг ещё раз, уже пристальнее всмотрелся в наездника. Нет, теперь он точно знал, что это довольно-таки молодая и привлекательная женщина в чёрной мантии. Длинные волнистые каштановые волосы красиво развевались на ветру. Но глаза….глаза светилось ярко-красным, неестественным светом. Маг передёрнул плечами.

— То, на чём летают чёрные маги — самые настоящие исчадия ада. Это виверны, господин карр-а-тан. А в руках у наездников — стеклянные шары с алхимическим раствором убойного действия. Похоже, что срок их хранения истекает и сейчас некроманты начнут сбрасывать жидкий огонь на наши головы.

— И…..? Ваши действия какие, тан?

— Всем заправляет архимаг Зондорс, которого с нами, почему-то, нет.

— Странные вы какие-то люди. А если помер архимаг, то что? — спросил Эльвур, но ответа он не дождался.

Выругавшись сквозь зубы, маг начал сплетать заклинание объёмного действия. Через несколько секунд, в его ладонях появился шар ярко-красного цвета, который он осторожно мял руками, как это делают женщины с тестом, когда пекут хлеб.

На глазах у Магдора, шар из монолитного, превратился в шар, который состоял из отдельных нитей красного цвета. Магдор его сравнил с клубком шерсти, которых у его супруги, любительницы вязания, было большое количество.

Магдор оторвал свой взгляд от огненного клубка, посмотрел в небо. Да, он был прав. К оборонительной стене двигалось не менее десяти виверн, которые несли на себе всадников, в руках которых были шары ярко-жёлтого цвета, размером с голову взрослого человека.

Грянул набат, Эльвур выругался, теперь в полный голос. Какой идиот привлекает внимание города, точнее, его жителей, если и все всё и так прекрасно видят? Виверны разделились. Две приняли намного правее того места, где сейчас стоял Эльвур и Магдор, две виверны поднялись на очень большую высоту, пропали из виду из-за появившихся на небе грязно-серых рваных облаков.

Многие люди, которые находились на оборонительной стене, видели, что восемь виверн летели прямо на них. Многие поддались панике, началось небольшое столпотворение. Стражникам пришлось поработать руками, что бы успокоить зачинщиков беспорядка. Несколько человек оказались связанными и их опустили на подъёмнике вниз, на землю.

Эльвур вытянул в сторону приближающихся тварей праву руку, на ладони которой находился шар, похожий сейчас на клубок переплетённых между собой змей красного цвета. Шар жил своей жизнью, огненные отростки этого шара то удлинялись, то прятались в общей массе подобных им созданий. Да-да, именно такое сравнение пришло в голову многим людям и магам. Шар был живым созданием, в этом никто не сомневался.

— Летите, птички! Удачной охоты, мои красавицы. — сказал Эльвур, подбрасывая вверх клубок с огненными змеями.

— Что это за плетение? Я первый раз за пятьдесят лет такое вижу! — произнёс Магдор, внимательно рассматривая то, что совсем недавно было клубком огненных змеек.

— Это? А это — саламадры. Заклинание второго уровня. Его изучают на четвёртом курсе Академии магии и прикладного искусства. У них удивительная способность находить чуждую энергию и атаковать его носителя. Не нравится мне то, что я не вижу двух виверн. Куда они делись? Такое впечатление, что в воздухе растворились. Почему ваши маги не атакуют? Глаза у них повылезали, что ли? И вообще, где моего брата носит и где и чем он мог зацепиться? Бардак. Ох, какой бардак!

Шар, сплетённый из саламандр, распался на множество отдельных самостоятельных созданий. Но это только так казалось на первый взгляд. Саламандры разделились по количеству виверн, замерли на месте на какое-то мгновение, и устремились вверх.

Каждая саламандра была сейчас похожа на отрезок шёлковой нити ярко-красного цвета. Они извивались всем своим телом, зрелище было очень красивым и внушительным.

Справа от Эльвура раздался оглушающий взрыв, в небо поднялся смерч из огня, который кружил на месте, подыскивая себе жертву пожирнее и побольше. Нет, что такое жидкий огонь, Эльвур знал, но вот что такое разумный жидкий огонь — он не знал и не понимал механизм его действия. Если этого не знаешь, никогда не найдёшь противодействие. И, как следствие — никак не помешаешь в распространении огня. Это всё Эльвур отметил, как факт, запомнил.

Полыхала огнём ближайшая к надвратным башням смотровая, сложенная из огромных блоков, башня. Оттуда с криком спрыгивали горящие люди. Учитывая высоту башни…..Эльвур поморщился. Да, шанса на выживание у них не было. Вот что значит паника, вот чего добивались заезжие гастролёры-некроманты.

Второй взрыв прогремел теперь левее Эдьвура, далеко за оборонительной стеной, уже на территории города. Взрыв разнёс на отдельные фрагменты здание караульного помещения городской стражи. Температура огня была такой, что плавился, как воск, камень, земля моментально превращалась в один спёкшийся кусок монолита.

Саламандры окружили виверн и их всадников, которые окутались защитными щитами ядовито-зелёного цвета. Саламандры атаковали щиты, от соприкосновения с которыми, маленькие огненные сознания гибли. Но их были сотни, тысячи, саламандры делились каждая на сотни единиц и уходили в бой, что бы погибнуть.

Экран, закрывающий крайнюю слева виверну и всадника, начал мигать и спустя мгновение, над лесом за рекой, в небе — раздался взрыв. Он разнёс в клочья виверну, всадника, пятерых виверн отбросило в сторону взрывной волной и люди услышали страшные звуки, которые издавали падающие виверны: «агрх…агрх».

Создания преисподней пытались как-то предотвратить падение, но всадники упустили контроль над экранами, теперь за дело принялись маленькие красные нити огня. Вспыхнул огнём один всадник, второй, третий, четвёртый, пятый. Теперь виверны издавали уже жалобные звуки, они понимали, что это их конец, пришло время их смерти.

Наездники виверн бросили вниз стеклянные шары с адской смесью и теперь полыхала огнём вся полноводная Лея. Вступил в силу закон двух противоборствующих сторон, двух стихий — огня и воды. Сомнений ни у кого не было, что вода победит, но какой урон нанесёт огонь, это полуразумное существо обитателям реки — никто не знал и не мог предположить.

— Вот как бы так! — произнёс Эльвур. — Просто удивительно, что эти твари с крыльями так медленно летают. Если бы они были порасторопнее, то половина города была бы уже одним большим пожаром. Когда же ваши, господин….

Договорить маг не успел, высоко в небе, за серыми облаками, все увидели две яркие вспышки света. Небо на несколько секунд превратилось в одно большое, яркое пятно жёлто-серого зловещего цвета.

— Так, с теми господами некромантами и вивернами тоже поработало моё заклинание. — Эльвур смотрел на небо, которое восстановило свой первоначальный цвет. — Просто удивительные создания, эти саламандры. Почему мне за это заклинание в Академии два балла влепили, мне не очень понятно. Ведь работает же! Правда, нужно в следующий раз чуть побольше энергии влить, но это мы исправим всё, да, господин маг?

Не услышав ответ от Магдора, Эльвур оглянулся назад. Всё внимание магов, горожан было приковано к зловещей процессии, которая двигалась по центральной улице города, Бульвару Цветов, в сторону Главных городских ворот. Впереди, на своём Яблочке, ехал Инвур, который помахал брату рукой и улыбнулся. Вся широкая улица была забита умертвиями.

Инвур взмахнул рукой и эти тысячи скелетов, разом защёлкали челюстями, в пустых глазницах разгорелся малиновый свет, который постепенно темнел, превращаясь в багровый.

— И здесь без показухи не обошлось. — тихо произнёс Эльвур, помахав рукой брату. — Создатель, вот что на уме у моего братика? Женщины, вино и вот это….не подберу нужного слова. Хулиган, короче говоря. Господин маг, вы язык проглотили?

Но если быть честным, то Эльвур понимал тех, кто сейчас смотрел на праздник для некроманта. Пламя пожаров отбрасывало свой багрово-жёлтый свет на скелеты, в сочетании с красным светом глазниц, подёргивающимися конечностями и звуком лязгающих челюстей, зрелище было просто завораживающим и омерзительным одновременно.

— Ладно, красивое зрелище, согласен. Но где две виверны с всадниками, которые устроили маленький, так сказать, погром? Они, как в воздухе растворились.

— Я сам не понимаю этого, карр-а-тан. Шесть погибли за и над рекой, две — в небе, за облаками, а ку…….назад посмотрите, на верх стены, карр-а-тан! — закричал Магдор, окутываясь защитным экраном.

Воздух над стеной загустел, появилась первая виверна с той самой женщиной, у которой были волнистые каштановые волосы. Вторая виверна появилась из воздуха чуть поодаль. На ней сидел парень, Эльвур сказал бы, что подросток. Вполне себе нормальные человеческие внешности, но вот глаза…..в них ничего не было от человека. Как и у умертвий там, внизу, в глазах и у парня и у девушки горел алым светом огонь преисподней.

— Да чтоб вас всех перекорёжило пять раз и не попустило! — зло сказал Эльвур. — Ну, наконец-то маги поняли, что им придёт конец, если они будут стоять, как истуканы.

Две виверны рвали своими огромными зубами и клыками людей, сбрасывали их вниз, с оборонительной стены. В них летели….летело всё. И заклинания магов, стрелы, выпущенные лучниками, стражники пытались атаковать эти странные существа копьями. Но разве что-то сможет остановить некромантов? У них своя магия, свой защитные экраны, своя мораль и понятие жизни.

Стрелы сгорали не долетая, копья неведомой силой вырывало из рук копейщиков, все заклинания магов впитывались в защитные щиты некромантов, укрепляя их дополнительной энергией. Эльвур с облегчением вздохнул, когда за спиной услышал голос брата:

— Граждане города! Расступитесь и дайте пройти другим гражданам города, более сильным, чем вы, но немножко, правда, мёртвым, к тем очаровательным лошадкам с крыльями. Лошадки же тоже хотят стать мёртвыми. Бегите, граждане к нам, мы вас, с моими мёртвыми друзьями, не дадим в обиду.

Подъёмник стоял уже на уровне с верхом оборонительной стены, на ней находились — некромант и пятнадцать умертвий. Эльвур понял, что затеял его брат. Только заклинаниями чёрной магии можно бороться против чёрной магии и против некромантов.

Но одного никак не мог понять маг, как, почему и главное — зачем, Инвур перекрасил скелеты в ядовито-фиолетовый цвет. Этот цвет в сочетании с багровым цветом глазниц и белыми зубами умертвий, производил просто сногсшибательный эффект.

— Ох, Инвур, ты меня в могилу сведёшь раньше времени! — простонал маг.

— Что в этом плохого, брат? Как сведу, так и подниму. Будешь личем. Кстати, хорошие маги. Не едят, не спят. Сказка!

Эльвур выругался, знаком преклонения Ему осенил себя и стал продолжать смотреть за действиями своего брата. Тем временем, люди очистили верхнюю площадку оборонительной стены, они все теперь находились за спинами братьев-близнецов.

Виверны наклонили клыкастые морды, издали уже знакомое «агрх» и начали свой разбег по верху крепостной стены в сторону Эльвура и Инвура. Некромант взмахнул жезлом Повелителя тёмных стихий, умертвия, пять единиц, сделали десять шагов вперёд, синхронно повернулись налево, с левой же ноги сделали три строевых шага. Их действия повторила следующая пятёрка и оставшиеся пять умертвий.

Увидев перед собой выстроившихся фиолетовых скелетов, виверны сбились с шага, начали останавливаться. На лицах наездников, и девушки и парня, исчезли улыбки. Веверны остановились, испуганно попятились назад. Пятнадцать скелетов, повернули друг к другу головы, как людям показалось — кивнули ими, защёлкали зубами.

Они начали равномерную поступь в сторону виверн с левой ноги, в воздухе все услышали утробный звук — «угг». Шаг левой ногой — «угг», шаг правой — тишина. Шаг левой ногой — «угг», шаг правой — тишина. Так повторялось до тех пор, пока скелеты не подняли руки вверх и не перешли на бег, оскалив свои пасти в зловещей улыбке.

Наездники развернули виверн, которые распустили свои перпончатые крылья в стороны, назад. Виверны остановились на месте неподвижно, захрипели.

Навстречу им шёл человек, с вытянутыми в стороны руками, окутанными роем разноцветных искр. На безымянном пальце правой руки молодого мужчины, периодически загорался и гас багровый огонь, который испускал камень рубинового цвета.

— Слава Создателю, Верд в себя пришёл. Теперь мы собрались все вместе! — произнёс Эльвур.

— Да, это точно! Верд нам поможет со своей бешенной энергетикой, это факт! — сказал Инвур.

— Господа карр-а-таны, а кто такой Верд? — спросил маг Магдор. — У нас тоже есть свой Верд. Верд-завоеватель, освободитель.

Магдор показал рукой на въездные ворота в город. Братья присвистнули, преглянулись между собой.

Над аркой въезда в город, между двух надвратных башен, установлена огромная скульптура — колесница, на ней стоит во весь рост человек, в одной руке — вожжи, второй рукой он показывает на город. Сам мужчина — с длинными, ниже плеч, волосами, поверх одежды — наброшен, то ли плащ, то ли другое что-то.

Огромными буквами внизу скульптуры были выбиты слова — «Верду. Воину завоевателю и освободителю от благодарных граждан города Мартистилл.»

 

Глава 4

— Прочь…..маг…..прочььь….ссс….дороги! — шипела на меня женщина, которая находилась в седле этого уродливого создания с крыльями. — Или….

Договорить свои угрозы ей не дали очень странные, как мне они такими казались, скелеты. Ярко-фиолетовые. Что за ерунда с ними произошла, я мог только предполагать. Точнее, я догадывался, кто это всё придумал и воплотил в жизнь. Каламбур какой-то. Воплотить в жизнь мёртвых.

От крылатых коней с клыкастыми мордами исходил такой «аромат свежего леса», что мне захотелось поскорее от них убраться, куда подальше. Но мне очень стало не приятно, что на меня шипит эта полузмея — получеловек.

Крылатую тварь, дальнюю от меня, рвали на части скелеты. Всадник, молодой парень, стоял на ногах, вокруг него воздух мерцал зелёным светом. Крылатая тварь, которой занимались скелеты, отбивалась как могла, от умертвий самостоятельно. Четверым она откусила головы и скелеты, нелепо махая перед собою руками с окровавленными костяшками пальцев, только мешали остальным делать свою работу.

Со стороны женщины в чёрной мантии опять последовала угроза и тут я понял, что у неё язык раздваивается, как у змеи. Свечение её глаз стало ещё сильнее, её лошадь начала напирать на меня всем корпусом.

Я внимательно рассмотрел кожу крылатой твари и заметил, что она покрыта мелкими чешуйками чёрного цвета. Как умудрялись скелеты вырывать куски мяса, при наличии такой брони, мне было не понятно.

Видя, что на меня угрозы не действую, наездница достала откуда-то кнут, с вплетённым на конце кнута шаром с шипами, размахнулась. Я понял, что мне сейчас станет очень худо, если не сказать больше. Но вместо того, чтобы отбежать от крылатой лошади, на что надеялась всадница, наоборот сделал к ней шаг и прижал ладонь к её мощной груди.

Мои разноцветные искры, которые сопровождали меня во время пути по крепостной стене, из роя превратились в подобие небольшого огненного копья, которое пронзило бронированную грудь чудовища. Лошадь встала на дыбы, я прижался к брустверу оборонительной стены, наблюдая, что же произойдёт дальше. Все эти события произошли буквально за несколько секунд. Один мой вздох и наездница оказалась сброшенной на каменный пол стены.

Парень, закрытый зелёным щитом, нагнулся над, потерявшей от удара головой о камень, женщиной и это было его роковой ошибкой. Пробравшийся, между лежавшей уже изорванной тушей крылатой лошади и выступом стены, скелет, размахнулся своей правой рукой, свёл кости пальцев воедино и резким движением вогнал их парню в шею. Зелёный экран моргнул и пропал.

Скелет левой рукой обхватил голову парня и резким движением, свернул её набок. Раздался хруст костей, я поморщился. Клыкастое чудовище без всадника взмахнула крыльями и в прыжке, преодолев почти полутораметровый защитный бруствер стены, попыталась взлететь.

Попытаться, не значит взлететь. То, что её нельзя отпускать, я понял сразу. Непонятным для меня движением, мои ладони соединились на миг вместе и когда я из развёл в стороны, между ладонями сиял маленький Гирвен.

Я представил на мгновенье, какое глупое и удивлённое выражение моего лица сейчас увидели братья. Всё, спокойной жизни конец, теперь меня Инвур заклюёт. Крылатая тварь была уже в воздухе, когда моя маленькая ярко-жёлтая звездочка сорвалась с моих рук и устремилась в сторону удаляющейся лошади, которая всё чаще и чаще делала взмахи своими перепончатыми крыльями.

Уродливая, но красота. Искрящийся шар догнал чудовище, крылья моментально вспыхнули огнём. С криком «агрх», лошадь, уже без крыльев, устремилась вниз, к земле. Я вздохнул спокойно. Закрыв глаза, представил, как мои помощницы-искры исчезают в моём теле. Да, открыв глаза, я увидел, что именно так и произошло. Но тело, моё тело, стало жечь ещё сильнее, захотелось снять одежду и сорвать с себя кожу. Что же там происходит, под одеждой?

Я решил, что битва, хоть и небольшая, но битва — окончена. Но, как оказалось — рано. Девица пришла в сознание и увидев своего мёртвого спутника, растерзанную чёрную лошадь, которую продолжали рвать на части скелеты, выставила в мою сторону руку. Её указательный палец смотрел мне в грудь.

Женщина что-то произнесла скороговоркой, в мою сторону, с пальца, сорвалась какая-то зелёная клякса. Удар в грудь был похож на удар лягнувшей лошади. Я, опрокинувшись на спину, при этом неплохо приложившись затылком о камень, проскользнул метров двадцать на спине.

Кто подхватил меня под руки, поставил на ноги. Вокруг моего тела опять появились искры огня. От перепуга это происходит, что ли? Как же тяжело что-то делать, не зная — что делать. Как слепой котёнок, честное слово!

Девица, с горящими красным светом глазами, сделала шаг в мою сторону. Она вскрикнула, остановилась и оглянулась назад. Инвур держал свой жезл, с набалдашником из белого матового стекла, в сторону женщины. Её тело, с ног до головы, опутала нить ярко-зелёного цвета, которая спеленала её, как младенца.

Красивое лицо исказила гримаса боли и обиды. Она сделала несколько движений телом, пытаясь освободиться от пут, но это было всё тщетно. Женщина бросила в мою сторону взгляд, полный злобы и ненависти, опять произнесла какое-то заклинание и её тело, и тело мёртвого парня, начало превращаться в пепел. Сначала исчезли ноги, туловище. Напоследок я услышал шипящие слова женщины:

— Бут-ть ты прок-лллля-ттт-ссс, изарб-аташ!

Исчезла прелестная головка. Пепел двух тел закружил в прощальном танце смерти и потянулся тонкой линией в сторону леса, который находится за рекой. Кроме изодранной в клочья крылатой твари, из разодранного горла которой продолжала хлестать чёрная и густая кровь, ничего не говорило о произошедшем. На стене стало тихо, как на кладбище, ветерок донёс ко мне запах крови чёрного чудовища, меня согнуло пополам.

Я еле успел добежать до бруствера стены. Посмотрев вниз, мне стало ещё хуже: там находилось десятка три изломанных человеческих тел. Это что за сила сейчас собрана там, в лесу за рекой, если два всадника на этих чёрных отродьях, устроили такую кровавую бойню?

Я невольно вздрогнул, когда мне плечо опустилась чья-то рука. Пришлось обернуться и, увидев это, моя рука со сжатым кулаком выстрелила в сторону…..кнурх! Я ударил со всей силы в челюсть скелета и зашипел от боли. Скелет стоял неподвижно и глупо улыбался, кивая головой. Ну, Инвур! Вот нашёл и в это время, не очень весёлое, для своих шуточек!

Я, стараясь не дышать и не смотреть на тело чёрного чудовища, по телу которого волнами шли судороги, перепрыгивая с одного островка, не залитого кровью, на другой, оказался рядом с братьями-близнецами.

— Хорошо выглядишь, Верд! — улыбаясь произнёс Инвур. — Вот оно, чудо женского тела в действии.

Я не понял о чём некромант говорит.

— Не обращай внимание на слова этого балабола. Всё нормально с тобой, Верд? — спросил Эльвур. — Вид у тебя такой, как будто что-то съел очень кислое.

Я и Эльвура не понял. Какое веселье, если вокруг море крови, а там, за бруствером городской стены, лежат мёртвые люди? Как они, братья, так легко к этому относятся? Такое безразличие и меня ждёт в ближайшее будущее?

— Молодой карр-а-тан горит. — спокойным голосом произнёс седобородый маг, который стоял рядом с нами.

Как горю? Я осмотрел себя, а ведь точно! Сорвав с себя куртку, рубашку, от которой поднимались пока струйки едва различимого дыма. Эльвур присвистнул, Инвур стал пристально стал рассматривать моё тело.

Не знаю, как спина, а грудь, живот, плечи были покрыты мелкой сеточкой непонятного рисунка. Линии тёмно-синего цвета создавали узор, похожий….я даже задумался. Не поэт я и не художник, но сказал бы так — рисунок был похож на строение дерева. Более жирные линии изображали ствол, чуть потоньше — ветви, тонкими линиями обозначались отростки ветвей, то есть — веточки.

— Повернись к нам спиной, Верд. — попросил Эльвур.

Повернулся и ничего не понял из слов одарённых. Трое магов пришли к выводу, что моя энергетическая структура начала перестраиваться. Только зачем и куда она перестраивалась, для меня это было загадкой. И что теперь, мне ходить по пояс оголённому, без одежды?

— Да, первый раз такое вижу! — произнёс Эльвур.

— И что теперь с парнем делать? Специалистов в городе, кто бы в этом понимал, я думаю, нет. — ответил брату Инвур.

Седобородый маг прокашлялся, все повернули головы в его сторону.

— Есть такой человек, карр-а-таны. Это мой отец. Он очень давно занимается проблемами, подобными этой. Только как отвести карр-а-тана к отцу — ума не приложу. Время больно уж не подходящие. Да и отец сейчас, я в этом уверен, находится где-то на стене.

— А то здание, чёрная башня, закрученная в спираль, разве это не Академия магии? — задал вопрос Эльвур. Меня, кстати, прям раздирало от любопытства узнать хоть что-то о этой башне. — Там же можно кого-то найти? Ну, там мага-лекаря, или…..вы чего так на меня смотрите, тан маг?

Седобородый маг сделал шаг назад, второй, упёрся в бруствер. Он, широко открытыми глазами, смотрел на нас, не решаясь что-то произнести.

— Очередная загадка сумеречного рая. — фыркнул Инвур. — Вы онемели, что ли? Эй, господин маг!

— Называй магов танами, Инвур. Это выражение более приемлемое для магов.

— Да мне какая разница? Господин, тан! И то уважительное обращение и то. — произнёс некромант.

Седобородый, казалось, взял себя в руки, откашлялся, произнёс:

— Вы видите чёрную башню?

— Ну не слепые же мы! — ответил магу Эльвур. — И почему мы её не должны видеть? Она что, какая-то особенная? Красивая и необычная по форме да и только.

— Разрешите с вашими словами не согласиться, карр-а-тан! Спросите любого в городе о башне, они лишь пожмут плечами. Вы спросите, почему я её вижу? Нет, не вижу. Читаю книги по магии и теории междумирья. Да и отец многое рассказывал по этому поводу.

— Ого! Это что же получается? Видят её избранные? Приятно себя к таким относить! А то всё ругательное — некромант, да некромант. — улыбнулся Инвур. — Ну-ну, в двух словах тогда, тан маг, кому разрешено видеть это чудо строительной мысли, а кому — нет.

Маг опять с опаской посмотрел на нас, потом выдал:

— Ось Трёх миров видят только иномиряне. Так, во всяком случае, говорится в очень древний книге. Она написана в то время, когда в этом мире появились основатели магии, древние маги. У вас на пальцах — отличительный признак тех магов — перстни.

Тишина. Слов не было ни у нас, ни у мага в синей мантии. Вечерний ветер обдувал моё тело, зуд пропал, но проблема, как я понимаю, осталась. Двое местных магов сожгли тело чудовище, другие — подняли на галерее стены сильный ветер, который развеял пепел.

Я посмотрел в сторону леса, но кроме зарева от костров, ничего не увидел. Где-то вдалеке, был слышен стук топоров. Скорее всего — рубили деревья для переправы через реку. Другого ничего в голову не приходило. Хорошо, что мост был с обоих сторон поднят. Иначе бы уже давно был штурм города. Лилась бы кровь и гибли бы и люди и нелюди.

Юзиф-проныра мне сказал, как называется местное дневное светило — Альдобарас. Красивое название. Через час с небольшим станет темно, скорее всего, никакой атаки не будет. Так мне казалось. Не знаю, может некроманты с другого берега реки имеют другие планы, время покажет. Я осмотрел оборонительную стену города, никто никуда не расходился. Все ждали команд начальников, но только кто ими всеми командовал — непонятно.

Инвур опустил скелеты на подъёмнике вниз, городские ворота открыли, отсекающую решётку подняли вверх и под громкие возгласы горожан, умертвия стройными рядами, синхронно переставляя ногами, маршировали к берегу реки.

Следом за ними выехали подводы, гружённые огромными, метров по шесть-семь, ровными брусьями — оружием, как мне объяснил Эльвур, скелетов. На концах этих брусьев были привязаны полуметровые заострённые штыри. Копья, не копья, но это всё выглядело устрашающе. А учитывая силу скелетов, то оружие было грозное. Глаза умертвий отсвечивали багровым светом, я представил, как это всё выглядит со стороны, с того берега реки. Жуть, да и только.

Живое создание несколько раз подумает, переправляться на плотах на другой берег реки для встречи со своей смертью, или нет. Но там, где командуют некроманты, разделения на живое и неживое быть не может. Даже сообщению о своей скорой смерти, все подчинённые некромантам существа, будут только рады.

— Верд, давай я у тебя энергии побольше отберу. — предложил Эльвур. — Да и не мешает на тот берег подарочек послать. Есть у меня универсальное заклинание. Ну, очень оно мне нравится. На том берегу реки ему обязательно обрадуются.

Я подошёл со спины к магу, положил ему руки на плечи. Сразу же почувствовал, как что-то родное и близкое мне, потекло через руки к Эльвуру. Рисунок моего тела стал светиться, по нему пробегали икры синего цвета.

Тихий осенний вечер, ветер, уставший за день, отравился отдыхать за Синие горы. Альдобарас наполовину сел за горизонт, Лея размеренно несла свои воды по руслу, устраивая небольшие водовороты на отмелях. В реке, как ни в чём не бывало, плескалась рыба, доносился оглушающий звук о чём-то поющий, нестройный хор лягушек.

— Эй-эй, хватит, Верд! А то я сейчас лопну от твоей энергии. — сказал Эльвур, делая какие-то движения руками.

— Ну всё, начали! — произнёс маг и в небо, один за другим, по дуге, взмыли огненные шары багрово-красного цвета.

Над лесом прозвучали три оглушительных взрыва и через несколько секунд все те, кто находился на оборонительной стене, увидели три огромных сети, сплетённые из нитей огня, которые стремительно опускались вниз.

Там, где-то очень далеко, в лесу, раздался гул тысячи голосов. Сети резали орков на мелкие куски, они резали своими нитями всё живое, что попадалось им навстречу. Звуки топоров стихли, в одном месте, воздух стал мерцать зеленоватым светом огромного защитного экрана. А ближе к реке, в воздух устремился столб ярко красного цвета, потом прозвучал взрыв, от которого даже здесь, за многие сотни метров, у людей заложило уши.

 

Глава 5

В городе зажглись огни, смотровая башня тяжело вздохнув, осела грудой расплавленного камня. Пожарные расчёты боролись, как могли, с неугомонным пламенем, которое, казалось, не хочет оставить после себя никакого упоминания о караульном помещений. Жертв было много. За несколько часов, погибло более ста человек. Много это, или мало?

Я обвёл взглядом разрушения, разложенных на траве тела погибших людей, накрытые простынями. Это не просто много, это чудовищно много. Пусть сгорят от адского огня все здания в городе, но главное — сохранить жизни людей.

За рекой лес полыхал огнём, который также ничего не жалел на своём пути. Деревья сейчас напоминали сгорающие поминальные свечи, как будто сама природа плакала о погибших людях. Природе не были чужды и погибшие от мощного заклинания Эльвура орки. Поэтому, огонь перекинулся на очередную порцию деревьев, минуя узкую просеку, поминальные свечи из деревьев вспыхнули и здесь.

А город жил, как это не было странно, своей жизнью. Я прошёл мимо нескольких, явно дорогих, ресторанов, где музыканты наигрывали весёлые мелодии, пары кружили в танце.

В полукилометре от ресторанов смерть собрала свой урожай, городу в пору погрузиться в траур, но нет, люди веселились и в этот момент. Кнурх, может я не прав, осуждая их? Может быть эти танцующие люди в ресторане выражали таким образом пренебрежение, или даже больше — презрение к смерти? Да кто их поймёт? Может и так, может совершенно наоборот.

Но плохо…… нет не так. Было отвратительно то, что город разделился на две половины: одни решили не покидать оборонительную стену, готовили ужин прямо у крепостной стены, где собирались провести всю тревожную ночь. Другие — наслаждались терпким вином и трепетными поцелуями своих избранных.

Я представил на миг весь огромный мир, где мы оказались волею случая, в разрезе всех слоёв общества, проще говоря — кто и чем занимается в данное мгновение. И оторопел. Даже остановился на месте от своих мыслей.

Вот пожилой мужчина, больной неизлечимой болезнью, который молил не один месяц Создателя прибрать его к своим рукам, испустил последний вздох и затих. Кто-то сказал в этот миг — «отмучился, бедолага». В тоже мгновение, за много сот километров, появился на свет младенец, своим криком радуя родителей, заявляя на весь Мир и всю Вселенную, что вот он, я! Смотрите на меня, люди!

Жизнь — смерть. Смерть — это рождение новой жизни! Жизнь — это проявление будущей смерти. И этот закон жизни, увы, никто не может нарушить, или изменить. Смерть — жизнь, огонь — вода, порядок — хаос, белое — чёрное. Всё разложено по полочкам, на всё распространяются одни и те же правила. Правила жизни, единые для всей Вселенной, для множества Миров.

Так, не пропустить бы нужную улицу, на которой располагалась гостиница «Белая роза». Инвур примерно рассказал, где её найти, но спросить у кого-нибудь не помешает.

Да что же это такое? Я схватил за руку беспризорника, который залез в карман моей куртки. Лет шесть, не больше. Размазывая слёзы по щекам, он мне лепетал что-то о больной матери, о своих сёстрах. Да, уж. Как назвал этот мир Эльвур при мне? Осколки сумеречного рая? Точное сравнение.

— Дорогу в «Белую розу» покажешь? Тогда отпущу. — сказал я мальчишке.

— Десять медяков! — выпалил тот, ни секунды не раздумывая. Я засмеялся.

— Хорошо, пошли. — сказал я мальчишке, отпуская его руку. — Убежишь, денег не получишь. Ясно? Долго идти?

Беспризорник засмеялся, показывая пальцем на здание, которое располагалось от нас в сотне шагов. Вот жук! Но обещание — это обещание. Его нужно выполнять. На пересечении двух улиц, прямо на углу стоял прилавок, пожилой человек торговал румяными булочками, рулетами, колбасами.

Пироги, со всевозможной начинкой, с радостью смотрели на покупателей. Я посмотрел на мальца, сделал большой заказ. Мужчина вынес из магазина несколько сортов колбас, которые отправились в корзину, её пришлось здесь же купить. Деньги за убитого орка были, чего их жалеть? Я надеялся, что после того, как мы окажем помощь городу, отправимся в наш родной мир. Подальше от этого мира. Чужого мира.

— Донесёшь всё? — спросил я мальчишку и……

Я увидел его голодные глаза, то, как часто он глотал слюну и понял, что он мне не лгал. Вот ни капли не соврал. Малец приподнял корзину с трудом, но уверенно заверил меня, что всё нормально, не такие тяжести приходилось таскать. Медяки, которые я получил на сдачу, протянул беспризорнику, тот заснул их за щёку. Я удивился этому.

— Карр-а-тан, это у них привычка такая. Если появляются деньги и их нужно отнести родителям, то они монеты прячут за щекой. — пояснил мне продавец. — От взрослой шпаны прячут.

Я ещё долго стоял возле прилавка, смотрел вслед удаляющейся фигурке мальчишки. Создатель, вот как он будет относиться к твоему Миру, когда вырастет? Кем он станет? Ответа, как всегда, я не услышал, направился в гостиницу.

«Белая роза», как две капли воды была похожа на гостиницу, в которой остановились мы с эльфийкой. За стойкой находился молодой человек, который очень сильно изменился в лице, когда я поинтересовался постояльцами под такими-то именами.

С серьёзным видом, меня проинформировали, что маленький тан и тана находятся на первом этаже гостиницы. Тана — в одноместном номере, тан маленького роста и карр-а-тан, которого сейчас нет в гостинице — в двухместном номере.

Я, посмотрев на бегающие глаза парня, спросил напрямую:

— Вы что-то от меня скрываете?

— Нет, ну что Вы, карр-а-тан! То есть не то, что бы…..в общем — да. Когда тан Люф вышел на улицу подышать свежим воздухом, то он сильно повздорил с каким-то мужчиной. Причина — сами понимаете, это его рост. В результате этого спора, тан Люф с криком — «а по рогам», вцепился в бороду мужчине, выдрал из неё приличный клок и сильным ударом ноги под коленную чашечку, заставил мужчину присесть от боли. Ну а потом — потом тана Люфа успокаивал весь персонал гостиницы и постояльцы теперь боятся выйти на улицу. Вон, опять началось, слышите?

Я вышел в коридор первого этажа, откуда доносился боевой клич карлика. Его окружили четверо здоровенных парней и откровенно над ним издевались. Зная характер Люфа Великолепного, его терпения на долго не хватит. Я оказался прав. Карлик с кулаками бросился на верзилу с рыжей шевелюрой, тот ударил наотмашь и Люф заскользил по гладкому, навощённому полу в мою сторону.

Я не успел сказать Люфу ни одного слова, как тот, подскочив на месте, опять бросился на рыжего. И опять пол заблестел после того, как на спине по нему проехался карлик. Нет, ну и характер! Сиди в номере, никуда не высовывайся, так нет, на приключения его тянет. Эх, не судьба провести мне спокойный вечер. Хоть несколько часов.

— Таны, что же вы вчетвером на одного? Нехорошо так поступать. А ты, Люф, полежи, отдохни. Места и так мало.

— О, Верд! Испепели их гневным взглядом своих глаз! Развей их прах по коридору этой гостиницы!

Люф явно переигрывал. Но оно того стоило. Лица верзил вытянулись, побледнели. Я поддержал Люфа:

— Нет, Люф Великолепный, скоро сюда придёт некромант, пусть он ими занимается.

И как же я удивился, когда за моей спиной, я услышал голос Инвура:

— Это что, наших обижают, как я понял! Люф, в кого их превратить? На твой выбор, братец! Всё, что угодно, кроме скелетов. С ними у меня сегодня перебор.

— Таны, таны, держите себя в руках! — сказал солидный человек, который так же подошёл к нам со спины. — Вы не видите, что с карр-а-танами разговариваете?

— Да нам наплевать, с кем разговаривать, управляющий. Хоть с Создателем! Все знают, что карр-а-таны трусливы, как зайцы.

Мне, лично, было наплевать, как себя ведут настоящие карр-а-таны, но мне не было всё-равно, когда так плохо о тебе отзываются. Особенно, о Инвуре. Тот, подняв руки вверх, произнёс:

— Если таны такие храбрые, то завтра, а возможно и сегодня ночью, они придут на городскую стену и примут участие в обороне города. Ведь так, таны? Или вы для украшения носите мечи на поясах? Ах, смотрите, рученьки не порежьте о их острые края.

— Да ну, Инвур! У них мечи деревянные. — вставил свой медяк Люф. — Им папеньки ничего тяжёлого не позволяют держать в руках.

— Вот как? — с серьёзным видом ответил некромант. — Ну что, тогда пошли вон отсюда. Быстро, уроды!

Когда в коридоре остались мы втроём, Инвур набросился на Люфа:

— Ты можешь хоть один день без приключений провести? Вечно, Люф, где ты, там весело. Как Альда? Лекарь был?

— Был маг-лекарь. Сказал, что дела неважные. Нельзя ей было передвигаться на лошадке верхом. Кровь внутри пошла. Дал ей выпить какие-то настойки, водил над грудью руками, сказал завтра утром придёт. Альда спит всё время, Герда убежала на улицу, мне стало грустно.

У карлика было такое смешное выражение лица, что мы с Инвуром, засмеялись.

— Ладно, я за кое-какими порошками заскочил, сейчас опять поеду к своим мёртвым друзьям. Они уже скучают без меня, поди. А ты, Верд, в гостиницу пойдёшь? Ну да, нужно проведать девушку. Да и поспать тебе не мешает. Ладно, будьте. Люф, не балуй.

Мы вышли на улицу, Люф мне пожаловался, что скучно ему и оттого хочется кому-нибудь морду набить. Да хоть одному орку, хоть всем подряд. Я засмеялся, попрощавшись с карликом, направился в свою гостиницу. Благо, идти оставалось совсем ничего. Уголька решил пока не тревожить, не дёргать с места на место. Ему с Малышом не скучно, я думаю.

Удивительное дело! Вот она, эта удивительная башня. Переливается разноцветными огнями, видна из любой точки города. Как, ну как её не видят местные жители? Балконы, которые образуют винтовую линию, на каждом своём новом витке имеют свой цвет. В природе семь основных цветов, но вот их оттенков….много их оттенков и все они сейчас у меня перед глазами.

Свечение вокруг башни — светло-зелёного цвета, в этом свете что-то, или кто-то летает. Как мотыльки вверх, вниз и так без остановки. Зрелище….

— Стоять! — услышал я чей-то голос. Из тени трёхэтажного дома выплыли едва различимые силуэты в тёмных плащах. Я автоматически потянулся рукой к кинжалу. Кинжала нет, как замечательно! Он преспокойно сейчас лежит где-то в отделении Тайной полиции, меня дожидается.

— Деньги. — прошелестел голос. — Быстро.

Всего два ёмких слова. Гопота местная. И что мне с….раз, два, три, четыре, ага, двое у меня за спиной. С шестёркой гопников делать? А ничего другого не остаётся, как драться. Но всё разрешилось совершенно по-другому, без моего участия.

— Клык, Зверь и другие — быстро разбежались. — услышал я голос человека, который вышел из-за столба уличного фонаря. От сердца отлегло.

— Привет, Верд!

— Крайс? Ты здесь….

— Да, Верд, это моя территория. Ты в гостиницу идёшь? — Крайс откинул на спину капюшон, подошёл поближе. — Тебя проводить?

— Не стоит. Ты решил опять за старое взяться?

— Нет, Верд. Я там, на Полигоне, о много успел подумать. Прежним я уже не буду, как и ты, скорее всего. Когда видишь смерть, стоящую перед тобой, жизнь начинаешь ценить. Я на стену иду, Верд.

— Спасибо за помощь, Крайс!

Крайс тихонько рассмеялся, растворяясь в тени здания.

— Я у тебя в не ответном долгу, карр-а-тан. Прощай.

Долг, честь, обещания. И для таких, как Крайс, это многое значит. Я остановился возле ступеней, ведущих в гостиницу. Есть и у меня одно дело, которое я обещал выполнить. Обещание дал тому, благодаря кому, я, возможно, остался жить. Посчитав окна на третьем этаже, нашёл свои. Как раз сейчас в одном окне мелькнул силуэт Анариэль. Значит у неё всё хорошо. Я развернулся и пошёл в сторону серого здания, где не так давно провёл незабываемую ночь.

А вот и тот злополучный поворот в парк. В свете фонарей, краем глаза, увидел парочку, сидящую на скамейке и слабое — «помогите». Продолжают заниматься своими делишками ребятки? Не снижая скорости, я прошёл ещё несколько метров, опёрся правой рукой об изгородь, перепрыгнул через невысокий заборчик.

Стараясь не наступать на сухие ветки, которых под ногами было много, как и опавших жёлтых листьев, которые покрывалом разлеглись на траве парка, я прошёл вдоль аллеи, остановился за спинами парочки.

Долго раздумывать и что-то пытаться им сказать ласковое и поучительное, не для этой ситуации. Пусть это и жестоко будет с моей стороны, но….иначе никак. Я развёл руки в стороны, и резко ударил голову парня о голову девицы. Мне даже послышался звук ломающейся кости.

«Потерпевшая» по сценарию, погрузилась в глубокое раздумье, откинув голову на спинку скамейки, парень — зарычал что-то несвязное, попытался даже привстать, но в удар я вложил все силы, которые у меня были.

Удар в висок кулаком, тело грузно осело, я услышал предсмертное всхлипывание «защитника поруганной чести». Ну вот и хорошо. Так будет правильно. Сколько они отправили на тот свет людей? Для этой парочки, бывшей парочки, это всего-лишь способ зарабатывания денег. Хватит, поиграли и будет.

Так, где мои искры? Они легко отозвались, закружив хороводом у ладоней, готовые выполнить любую мою команду. Я хотел сейчас сделать лишь одно — сделать мир немного чище. Дойдя до заборчика парка, я оглянулся. Костёр, пепел, нет двух мразей на свете. Конец их игры, занавес. Жалко мне их, или нет? Не смешите меня. Нет, не жалко. Вот тех, на которых я смотрел с бруствера оборонительной стены, тех — да, жалко и обидно за них. А эти…..

Вот и трёхэтажное здание серого цвета. Трое стражников, один из них делает шаг навстречу мне. Увидев багровый свет моего перстня, поспешно отступает. Так, знакомая дверь. Стол, лампа, за столом человек с усами-щёточками, серый костюм, лицо лоснится от хорошей и размеренной жизни. Липовое расследование, липовый судья и человека нет. Каменоломни, отправка на войну, Полигон. Им без разницы. Главное — деньги и отсутствие совести.

Писал серомундирник долго. Вся схема, все действующие лица. Увидев мой решительный настрой, мой перстень и искажённое от злобы лицо — сдался, начал что-то лепетать. Сука. Признание в карман, теперь дело за Юзифом-пронырой. Ну, и за кинжалом, конечно, и деньгами.

— Вот никак не думал, что ты меня…. — Юзиф глотал слова сквозь слёзы. — Спасибо, Верд. Никогда этого не забуду.

— Ты это…Юзиф, больше не воруй. Я понимаю, что тебе деньги были нужны, чтобы дом отца выкупить из залога. Я всё понимаю, но….Вот деньги, начни жизнь с нуля. Вдруг — получится?

Я протянул парню кошель с деньгами, который мне «отдал» серомундирник. Пожав друг другу руки, мы направились в разные стороны. Я остановился:

— Юзиф, ты башню видишь в форме спирали из чёрного камня?

Парень засмеялся, ответил:

— Верд, ты устал сильно. Ложись, отдохни. Никогда в Мартистилле не было такой башни.

Я пожал плечами. Ну нет, значит — нет. Но я то её вижу!

 

Глава 6

Просто удивительно, сколько же зависит в жизни всего от одного человека, или группы лиц, которые поддерживают этого человека, своего лидера. Это в жизни, в армии, как я понимаю, всё совершенно по-другому. Капитан Орлвик, три офицера. Огромное количество стражников и горожан слушали всю эту команду, ловя каждое движение, додумывая за них всё то, что офицеры не произнесли вслух.

Маги — нет. Они особая каста, они выше всех смертных на земле и во всём Мире. Они — элита везде. И в армии и здесь, при обороне города. Слушают только архимага Зондорса, Эльвура и Инвура слушают, кивают головой, но делают по-своему. Эльвур, в конце-концов, плюнул на всё, завернулся в одеяло, уснул возле костра.

— А ты чего, Верд, не стал ночевать в гостинице? — спросил меня Инвур. — Там все условия для отдыха. Огромная кровать и….ммм…..и ещё одна огромная кровать.

— Я почувствовал, что расслаблюсь и просплю сутки, если не больше. — ответил я. — Да и Уголёк размялся, а то его там раскормили, в конюшне.

— Ну и что, Верд? Хороший конь — сытый конь. У него и походка становится другой, поступь мягче. Хотя….моего коника сколько не корми, всегда идёт так, что зубы клацают.

Яблочко возмущённо заржал, замотал головой.

— Во, видишь? Мне иногда кажется, что Яблочко — разумное существо. Поумнее многих. — Инвур бросил свой взгляд на расположившихся за соседним костром, магов. — Создатель, сколько же в них спеси!

— У нас не так? Не такие маги, Инвур?

— Верд, да не знаю я. Мы с братом, как уехали на поиски своего счастья из Стримгима, столицы нашего Королевства, так в этих кругах старались не вращаться. Скорее всего — такая же ситуация. Я вспоминаю все эти званые обеды-ужины, которые наши родители устраивали по поводу и без повода, и мне тошно становится. Везде и во всём лесть, заглядывание в глаза, комплименты тупые до безобразия.

Инвур к чему-то прислушался, покачал головой.

— Я хоть и сам занимаюсь некромантией, Верд, но никак не пойму, что надумали мои коллеги с той стороны реки. — Инвур подбросил дрова в костёр. — Плоты рубить и переправляться через реку, так мы их сразу чем-то смертельным угостим, мост — ну никак нельзя опустить, по дну реки не пройти. Остаётся….вот кнурх рогатый, остаётся только по воздуху орков переправить. Но это так, пока предположения, но…любое предположение, при определённом количестве доказательств, становится реальностью. В книге какой-то прочитал, не помню в какой.

— По-моему, нам нужно проведать моих бравых солдат. Не хочешь со мной пойти на берег реки? Нет? А чего ты так побледнел, Верд? — Инвур засмеялся. — Да шучу я, шучу. На стену нужно подняться.

Было далеко за полночь, на рекой клубился слабый туман. Река всё так же размеренно катила свои воды, лягушки, наконец-то, притихли. Тихо, только еле слышно, как переговариваются между собой стражники. Дозор не дремлет, как говорится. Несколько раз я услышал, как большая рыба ударила хвостом о воду.

Из-за туч, которые ещё с вечера стали кружить вокруг города, звёзд на небе не было видно. Пожар на той стороне реки так и не утих, отблески его света преломлялись через клочья тумана, создавая нереальную картину происходящего.

Создавалось такое впечатление, что на противоположном берегу реки, был совершенно другой мир, состоящий из огня, дыма и тумана. Несколько раз, тени, которые отбрасывали уцелевшие деревья, были похожи на крадущихся огромных монстров.

— Не нравится мне это затишье, Верд! Что же они там задумали, эти некроманты? Как они нас собираются обмануть!?

— Они не могут переправиться через реку где-нибудь внизу по течению, или наоборот — где-то вверху?

— Спроси чего-нибудь полегче. Некроманты — люди не предсказуемые. По себе сужу. Но в твоих словах что-то есть такого. — Инвур сделал неопределённый жест рукой. — Пойду я капитана нашего найду, пошепчусь с ним. А ты вздремни, Верд, если что — разбужу! О, как я люблю издеваться над спящими людьми! В смысле — будить их!

Кто-то из дежурных магов отправил в небо ярко-красный шар, который осветил всё вокруг на многие сотни метров. Я пристально всмотрелся в реку, точнее — на её середину. Показалось? Да нет!

Кто-то, или что-то двигалось в нашу сторону. А ну-ка, как это делают маги? Тепло пробежало по моему телу, рукам, ладоням, они окутались ярким свечением. Как и в случае с виверной, я свёл вместе ладони, между ними теперь сияла маленькая и очень яркая звезда.

Подбросив её вверх и от себя, заметил, что она очень быстро достигла середины реки и в небо взметнулся огромный столб огня. Я понял, что это был самый обыкновенный плот, который взрывом разнесло на мелкие куски и фрагменты брёвен, щепки.

Обычный плот из обычных брёвен, но плотом никто не управлял. То, что было на нём, не вызывало сомнений — стеклянные шары с адским огнём. Зачем их переправляли на берег — оставалось для меня загадкой.

— Тебе из царства мёртвых привет, Верд, и благодарность. — Инвур возник, как из ниоткуда. — Если бы не такие молодые и зоркие глаза, плакали бы мой скелеты горькими слезами.

— Ты думаешь, Инвур, твои умертвия их так сильно беспокоят? — на стену поднялся заспанный Эльвур.

— Думаешь — отвлекающий манёвр, брат?

— Первое, что пришло мне в голову. — ответил Эльвур.

— И мне тоже. — произнёс капитан Орлвик, подошедший к нам. — Что-то замышляют некроманты, вот только что? Хотя, по всем правилам военного искусства, выигрывает тот, кто не дал врагу нормально отдохнуть, или измотал его своими провокациями.

— И что, теперь такое безобразие будет продолжаться до самого утра? А спать когда? — произнёс кто-то из подошедших магов.

— Понял, Верд? Вот то, о чём я говорил у костра. — глядя на меня, произнёс Инвур. — Сейчас тебе скажут, что лучше бы половина берега была взорвана к…….тери, чем потревожить сон одарённых. Де-би-лы!

— Да как вы смеете нас обзывать, карр-а-тан? Что вы себе позволяете? — продолжал истерику маг.

— Я тебя сейчас сброшу со стены, уважаемый тан маг. — тихо произнёс Эльвур. — Устроил дьявол знает что! Спасибо должны сказать Верду, то есть, карр-а-тану Верду, за его бдительность.

Вокруг стало тихо. Туман, который был согнан со своего места ярким огонём, занял прежнее место, вода поглотила без остатка адское пламя.

Холод скользнул под куртку, рубашку. Я зябко поёжился. Я один такой мерзляк, что ли? Вон, Инвур что-то говорит и у него пар изо рта периодически появляется. Или это у меня всё с недосыпу. Я выдохнул из себя воздух. Ну да, и у меня изо рта валит пар.

— Инвур, а некроманты могут воду замораживать? — обратился я к Инвуру.

— Ещё как могут….подожди, Верд, что ты имеешь ввиду?

— У нас у всех изо рта пар валит. Ещё десять минут тому назад ничего такого не было. — ответил я, глядя на лицо Инвура, которое моментально побелело.

— Какой же я осёл! — прошептал некромант. — Они обряд призыва потустороннего существа провели, а этот обряд происходит с колоссальным выделением холода! Капитан, поднимайте тревогу! О, Всевышний, только бы не Альтару-живодёрку они призвали! Кого угодно, но только не её!

— Инвур, а что это за Альтара? — спросил я некроманта. — Сильное создание?

— Долго объяснять. Если кратко, то у наместника дьявола в нашем Мире, были два ребёнка. Одна из них — Альтара-живодёрка. О ней так говорят — она взмахнёт одним крылом — половина Мира погружается во тьму, второе крыло раскроет — вторая часть Мира тонет во тьме. Оба крыла раскрывает вместе Альтара, Мир превращается во тьму, в ничто, в хаос. В Мире, в котором побывала Альтара-живодёрка, никогда больше не появляется жизнь, земля превращается в камень, вода испаряется и происходят землетрясения до того сильные, что земля стонет и плачет. Проходит некоторое время и некогда цветущий Мир, превращается в Ад! Но дело в том, что против неё нет никакого средства и что бы она появилась, нужно принести в жертву многие тысячи живых существ. Не сотни, не тысячи, а десятки тысяч. Орки для этой цели подходят идеально.

Капитан Орлвик слушал это всё внимательно, передёрнув плечами, произнёс:

— Не хотите Вы сказать, карр-а-тан, что она явилась в наш мир?

— Не знаю, капитан! Перед тем, как появится эта демоница, приходит в Мир тот, кто старается его защитить и спасти. Пока его нет, пока мы его не видим, у нас есть хоть и маленькая, но надежда!

— И как долго нам ждать этих демонов? Что мы можем против них сделать?

Инвур замолчал, посмотрел на брата, прошептал:

— Ни-че-го……………..

— Худо, брат, худо! — сказал Эльвур. — А встречный обряд ты не можешь провести?

— И убить тысяч пять-десять человек? Нет, я даже не допускаю такой мысли, Эльвур. Нет, однозначно, нет.

— Значит, все те случаи, когда ты мне предлагал позвать к нам на помощь Альтару-живодёрку, были шутками?

— Да, Эльвур, я шутил. Не более того. Теперь мне не до шуток.

Братья о чём-то говорили между собой, но я сейчас слышал эхо своих мыслей в голове. Они звучали всё громче и громче, они сводили меня с ума. Альтара, демоница, выгнали из Ада, не допущен в Рай. Мысли крутились в голове, складываясь в пока не до конца сложенную, мозаику.

Создатель? Кто это такой, Создатель? Это тот, седобородый старик, который всем и всегда врёт и ничем не помогает? Да кто он такой, что бы меня куда-то там не пустить? Смешно! Очень смешные люди вокруг меня. Свежая кровь, души, смерть. Убивать, рвать на части тела людей, животных, нужна кровь.

Взмах крыла виверны.

Я иду по каменному лабиринту с очень низким сводом. Не могли постараться ради такого случая и сделать повыше потолки? Каменные стены, свод, паутина, горящие факела, приближение смерти. Моей? Не смеши меня! Ты бессмертен, ты тот, кого боятся и любят и опять боятся. Проклинать и любить — на такое способны только люди. Очередной поворот лабиринта, ещё и ещё. Ну, наконец-то. Я в огромной каменной пещере.

Посередине — каменный стол с желобами для стока крови, ремни для фиксации человеческого тела. Жертвы нет, хотелось бы увидеть её глаза. Глаза той, которая меня предала много столетий тому назад. Глаза той, которую я любил и той, кому верил.

На стенах в держателях сотни факелов, пламя одновременно дрогнуло при моём появлении, приветствуя меня. Спасибо, тронут, но сегодня не до сантиментов. Я сегодня в роли палача. Доброго палача. Разве палач может быть злым?

Всё палачи добрые и весёлые, правда и грустные иногда встречаются, но это — редкость. Всех их объединяет одно — умение убивать быстро. Я так не умею делать, я сегодня буду наслаждаться процессом, смаковать каждый его фрагмент, каждое мгновение, облизывать свои пальцы, пальцы испачканные в крови и опять медленно убивать. Как меня учила делать моя сестра. Альтара, которая потом стала Альтарой-живодёркой.

Взмах крыльев виверны.

— Верд, с тобой всё хорошо? — спросил Эльвур.

— Тебе нужно поспать, Верд. — говорит мне Инвур.

— Обязательно. Да-да, мне нужно поспать. Но сначала скажи мне, Инвур, кто такой Изарб-аташ?

— Это родной брат Альтары-живодёрки. Его изгнали…..

Инвур смотрит на меня, его глаза расширены от ужаса.

— Подожди, Верд, откуда ты знаешь это имя? — произнёс Инвур.

На него страшно было смотреть. Лицо покрылось изморозью, губы посинели от холода, глаза лихорадочно блестели.

— Та всадница на виверне скала: «Будь ты проклят, Изарб-аташ!» А что это за аташ такой?

Инвур в одном прыжке оказался на расстоянии нескольких метров от меня, держа жезл Повелителя в мою сторону.

— Это демон, Верд. — прошептал Инвур. — Это демон, который был изгнан из Ада, но не принят в Рай Всевышним! Он гоним во всех Мирах и Вселенных, у него все просят защиту и одновременно с этим — ненавидят его и проклинают. За ним ведётся охота везде, Верд. Теперь мне понятно твоё настоящее имя. Оно страшное, Верд.

— Молчи, Инвур, молчи! — закричал Эльвур.

Но я услышал шёпот Инвура и слово, которое он произнёс: «Неназываемый».

Взмах крыльев виверны.

Магда сидела за столом, перебирая травы. За окном, по-осеннему мягко, светил Гирвен. Скоро зима и люди вереницей потянутся к ней на лечение. Нужно пополнить запасы трав. Осенние травы, самые сильные в лечении всевозможных недугов.

Эх, люди-люди! Когда вы начнёте себя ценить и ценить свои жизни? Стало темно, как поздним вечером, по ногам потянуло холодом. Ещё ничего не сообразив, что происходит, Магда оглянулась назад, посмотрела на огонь в печи.

Он ярко вспыхнул, поменял свой цвет на ядовито-зелёный, за окнами дома что-то громко ухнуло, раздался нечеловеческий смех. В груди кольнуло от дурного предчувствия, в голове моментально всплыл эпизод из прошлой жизни:

«— Хорошо, граф, все условия будут выполнены. Деньги для семьи крестьян. Ну, и мне — за работу, конечно. Обещаю, что внешность вашего ребёнка до его двадцатилетия, будет скрыта. Как и родовой знак. Да будет так!

Огонь в печи на несколько секунд поменял свой цвет на ярко-зелёный, за окном избы что-то ухнуло, раздался леденящий душу смех. Клятва была принесена и она была принята Тёмным миром».

И сразу же — следующее воспоминание:

«— Ты, матушка-кормилица, уверена, что мальчик, когда вырастет, не свернёт тебе и мне шею? Очень сильный у него характер вырисовывается. Да и даром его не обделили.

— Что, опять у тебя видение было, Люф?

— Было, матушка-кормилица. И оно мне очень сильно не понравилось. Крови много в том видении. И что-то должно измениться в нашей жизни. Не в лучшую сторону, конечно. Как по мне, так вариант «умертвить» был самым лучшим. Но, как говорится, уже поздно, клятва принесена».

Магда вздрогнула. Она прекрасно понимала, что теперь её ждёт. Ведьма встала из-за стола, подошла к зеркалу. Развязав тесьму, удерживающую тяжёлые чёрные волосы в хвост, расправила и причесала их. Посмотрев на своё отражение в зеркале, улыбнулась и сбросила с себя халат. Полюбовавшись своим нагим телом, молодым и сильным, она, отвернувшись от зеркала, обвела глазами комнату, где проводила практически всё своё время, попрощалась мысленно с домом.

Клятва была ею нарушена, Тёмный мир этого никогда не прощал. В огромном Мире, Мире, где находились такие разные люди, которые волею Повелителей были разделены на три части, проснулась Проклятая кровь в том существе, чьё имя никогда не произносят вслух. Магда вздохнула, вышла на улицу. Смерть — не самое страшное, что видела ведьма за свою долгую жизнь. Самое страшное — умереть от руки того, кого когда-то любила больше своей жизни и того, которого когда-то предала.

 

Глава 7

Чтобы воскреснуть — нужно умереть. Хорошие слова. Очень правильные и мудрые и просто удивительно, что их произнёс смертный. Но ещё меня поразило то, что человек описал сам процесс воскрешения из мёртвых, как будто сам присутствовал в этот момент.

Я откинулся на спинку кресла, отложил книгу в сторону. Пришло время решить, определиться, кто же я такой на самом деле? Проклятый полудемон-завоеватель, или тот, кто стоит на защите хрупкого Мира людей, тот, кто охраняет тончайшую плёнку Мироздания, которая может в любой момент лопнуть и погибнут все три Мира, которые заселены людьми? А за гибелью Трёх миров неизбежна — гибель Вселенной. И пусть их множество, но каждая Вселенная — уникальная.

Как мне отец сказал — я не принадлежу ни к одному из Трёх миров. Мне это и не нужно. Отец стар, но даже он не понимает, что во всём нужен баланс. Ведь я разрушаю что-то, что бы люди на месте этого «что-то» строили новое, более надёжное и красивое.

Пришло время, что бы определиться, хочу ли я жить в мире людей в человеческом обличье, или мне есть смысл побыть несколько сот лет бестелесным существом? Условно мёртвым? Мне молодое тело, в котором есть кровь моих предков и моя кровь — определённо нравится. Молодой парень, сильный физически. Не урод, во всяком случае. А наоборот….

Ладно, я определюсь с этим чуть позже, пока я должен сделать то, что я должен сделать — мне нужно защитить мир людей, в который собирается прибыть со смертельным визитом моя ненасытная сестра — Альтара.

А для этого мне нужна энергия той, которую я знал когда-то очень хорошо, той, которой я когда-то доверил свои секреты и из-за этого был изгнан из родительского дома. Той, с которой у нас было множество детей, носителей моей крови, которую люди окрестили — Проклятой кровью. Прощать предательство никак нельзя. Я это понял уже давно.

* * *

Кровавая пелена спала с моих глаз. Я смотрел на Инвура, в глазах которого я видел ужас и отвращение ко мне. Разве я виноват, что во мне находится кто-то второй? И, как я понял, этот второй, не желает зла людям. Его девиз — зло, ради жизни. Инвур, мне не нужна ваша смерть! Я сам — человек и хочу им остаться до своего смертного часа.

— Инвур, убив меня, ты убьёшь Мир. Пока один Мир, но это отразится и на других Мирах. Ты это знаешь лучше всех остальных. Не делай глупостей, опусти свой жезл. Если я противен вам всем — я уйду, я уйду туда, где вы меня никогда не найдёте. Я должен защитить этот мир, иначе — никак. Это мой долг, клятву на крови я не имею право нарушать.

Эльвур подошёл к брату, отобрал жезл. Посмотрев мне в глаза, сказал:

— Верд, ты ни в чём не виноват. Мы давно догадывались, что в тебе течёт кровь того, чьё имя не называют вслух. Истинное предназначение магов-добродеев — охранять миры от людей с такой кровью. Но древние маги были выдворены с Теллуры, Верд, они были непонятыми у людей и, как результат, ты появился на свет, в тебе проснулась кровь Неназываемого, уж не знаю, через сколько поколений после рождения детей Неназываемого и той, которая его полюбила. Ты её не знаешь, но она многое сделала для того, что бы ты жил. Живи, Верд, где угодно. Не знаю, переборешь ли ты сам себя, или нет. Ведь внутри тебя — две сущности.

— Если я не стану тем, кем должен стать, Эльвур, погибнет Мир, Вселенная. Альтара уже на пути к этому Миру. Я чувствую, что она голодна и ей нужны смерти. Тысячи смертей, сотни тысяч. Остаться с вами, переборов себя — это можно сделать, но что потом? Я ухожу. Это моё последнее слово.

Я посмотрел вокруг. Люди стояли поодаль, на нас никто не обращал внимание. Им не до нашего разговора. Это хорошо. Пусть занимаются своими проблемами, я займусь своими. Посмотрев вниз, встретился глазами с Угольком.

Он молил меня своим взглядом, что бы я его не бросал. Куда же я без тебя, мой друг? Меня душили слёзы, но не от обиды на весь белый свет, это были слёзы от понимания того, что, возможно, я никогда уже не встречусь с магами-близнецами, с родителями, Альдой, Анариэль и конечно же — с Люфом и Гердой. Казалось, ещё мгновенье и я поверну всё вспять и позволю умереть Миру людей.

Нет, я набрал полную грудь воздуха, встал на площадку подъёмника, отжал рычаг, подъёмник мягко скользнул вниз. Уголёк смотрел на меня так, как смотрит больной человек. Ничего, дружочек, мы ещё повоюем.

Скоро рассвет, небо стало грязно-серым. Очень холодно. Я достал из сумки непромокаемый плащ чёрного цвета, набросил на себя. Проверил подпругу, погладил Уголька. Тот всхрапнул и неожиданно для меня, ткнул своими нежными губами мне в щёку. Всё понимает. Я посмотрел в сторону спиральной башни и не знаю почему, решил, что я в ней обязательно побываю. И причём — очень и очень скоро. Поставив ногу в стремя, поднял голову вверх, махнул рукой братьям и стоявшему рядом с ними, капитану Орлвику. Он отдал команду старшему стражнику, решётка пошла вверх, массивные ворота приоткрылись ровно на столько, что бы мы с Угольком выскочили за пределы города. Теперь — вперёд и самое главное — не оглядываться. Иначе….иначе будет плохо всем.

— Может зря мы это вот так, с Вердом, Инвур?

— Не знаю. Но он сам во всём разберется, брат.

— Господа карр-а-таны, я нашёл своего отца и он может посмотреть молодого карр-а-тана Верда. А где он, кстати? — сказал маг Магдор, который подошёл к братьям-близнецам.

— Вон он, посмотрите на берег реки. — произнёс Эльвур дрогнувшим голосом.

По берегу реки, на огромной скорости, мчался всадник, закутанный в чёрный плащ. Полы плаща развевались на ветру, как крылья огромной птицы.

* * *

Иногда мне казалось, что Уголёк не касается земли. Он парил над нею и это ему очень нравилось. Он как будто вздохнул глоток свежего воздуха после многолетнего заточения. Я оглянулся назад, на удаляющейся город-красавец. Посмотрел на противоположный берег реки, на скелеты, которые застыли с пиками наперевес. Нужно успеть ещё многое сделать до того момента, пока Мир не погрузился во Тьму.

Дорога всё также шла вдоль берега реки, но я увидел то, что искал. Намного левее от дороги, увидел небольшие горы. Свернув с дороги, я опять посмотрел назад, на реку. Туман стал расходиться и от увиденного я вздрогнул. На противоположном берегу стояло мёртвое воинство орков. Я чувствовал, что над ними витает эманация смерти и боли.

До невысоких гор осталось немного, Уголёк сам перешёл на шаг. Я не понимал в чём дело, что его так взволновало. А ведь задавал я вопрос Инвуру о возможное переправе орков через реку в другом месте, не напротив города. Так всё и произошло. Ровным строем, вдалеке от дороги, пробираясь через заросли леса, шли мертвые воины. Зеленокожие гиганты были оголены по пояс, через их грудь и животы, я это рассмотрел, шли огромные рваные раны. Через них я видел белеющие ребра, внутренностей не было. Над ними кружились мириады каких-то жуков, гнус сбился в одну большую чёрную тучу.

Сколько шло этих воинов? Не знаю. Десять тысяч, двадцать. Куда хватало глаз, всюду были воины, воины, везде были мёртвые орки. Глаза открыты, но они не видели того, что их окружало, им было уже всё безразлично. Я поднял голову вверх, рассматривая небо. Да, так и есть. Три виверны кружились далеко в небе, всадники как раз и управляли этой мёртвой армией.

Нет, в человеческом обличье, я ничего не смогу с ними сделать. Уголёк, словно прочитав мои мысли, сорвался с места в галоп. Горы приближались и я был уверен, что найду то, что мне сейчас было нужно. Да, вот и пещера. Небольшая пещера, вход закрыт каким-то кустарником.

Спешившись, я поднялся на небольшой уступ, отодвинул рукою кусты. Нет, пещера необжитая, нет того запаха дикого животного, который остаётся в пещере.

Завёл Уголька, расседлал его. Жеребец, увидев небольшое озерцо, которое образовали несколько струек воды, сочившиеся через камни, потянулся к нему. Я погрозил ему пальцем — нельзя, мол, остынь немного. По-хорошему, его нужно было поводить немного, но нет времени, надеюсь, все будут хорошо. Корм в сумке есть, вода есть, Уголёк не пропадёт.

Я вышел из пещеры, нарвал огромную охапку веток кустарника, расстелил ветки на более-менее ровной площадке в пещере, предварительно убрав мелкие камни. Так, ложе для моего бренного тела готово. Что дальше? Я прислушался к себе. Да, огонь. Нужен огонь.

Оглянувшись по сторонам, нашёл камни серого цвета с тёмно-синими прожилками. Сложив из них подобие небольшой пирамиды, провёл над ней рукой. Пламя появилось сразу, но какое-то оно странное было — ярко-красного цвета с чёрной бахромой, которая окружала языки пламя. Вот и всё. Назад дороги нет.

Я лёг на мягкую подстилку, под голову положил седло, закрыл глаза. Сколько прошло времени? Десять минут, час? Я почувствовал, что пламя с чёрной каймой потянулось ко мне, я вбирал в себя весь жар этого пламени, всю его мощь.

Прошло немного времени, я понял, что вокруг меня не стало звуков, всё происходящее я наблюдал как бы со стороны. Моё второе тело приподнялась над телом физическом, я посмотрел на себя, на своё тело с небольшой высоты.

Водоворот чёрно-белого цвета увлекает меня на дно громадной воронки, мерцание звёзд, движение галактик, планет. Я преодолел какую-то тонкую, переливающуюся всеми цветами радуги, тончайшую плёнку.

Вокруг меня было синее небо, белые облака и родной Гирвен. Я это знал точно, это был мой мир, в котором я родился и вырос. Ветер подхватил моё невесомое тело, закружил над степью, над горами, над озёрами, лесами. Мой полёт меня пьянил, на душе стало весело от понимания того, что я в своём мире, где казалось всё моё и всё — родное.

Пещера, множество ходов, низкий свод, сотни чадящих факелов, пещера, тело какого-то человека. Я на месте. Вздох, первый и поэтому, самый тяжёлый. Лёгкие, как меха у кузнеца, раздувают в бывшем мёртвом теле искры жизни. Пламя жизни становится всё ярче и ярче, человеческое тело оживает. Интересно, как я выгляжу сейчас? Нет зеркала, но в пещере есть искусственное небольшое озеро. Я становлюсь на колени, всматриваюсь в отражение.

Это я? Не может быть! Я увидел в отражении — мужчину лет пятидесяти, с аккуратной небольшой бородкой, усами, с короткими волосами белого цвета. На мне тёмно-синий костюм, белоснежная рубашка, на шее, на массивной цепи — кулон в форме треугольника, серп Ниры, который почему-то перевернут рогами вверх и камень небесно-голубого цвета, который расположен над серпом.

Неужели это я? Полудемон, безжалостный убийца, носитель Проклятой крови? А что, очень даже и ничего. Но мне некогда, мне нужно спешить. Я хлопаю в ладоши и появляются низкорослые создания, порождения Тьмы и Мрака.

Их сотня, никак не меньше. Рост — менее полуметра, лиц нет, тел нет, рук и ног — тоже нет. Сгусток ночи, от которого отделяются щупальца Тьмы, Мрака, Хаоса.

Я с удовольствием вздыхаю в себя запах тлена и разложения. Это мой запах, запах дома из Преисподней. Щупальца поддерживают тело нагой женщины, глаза которой закрыты. Они кладут это прекрасное тело на ложе с кровостоками, широкими кожаными ремнями фиксируют руки и ноги женщины.

Я в предвкушении, я жадно втягиваю в себя воздух, я ощущаю запах молодого тела, которое полное энергии. Энергия Тёмного Ангела, которым когда-то была Магда, моя Магда. Нахлынули воспоминания, я почувствовал, как по щеке потекла слеза, кровавая слеза.

Я погладил Магду по голове, она открыла глаза. О, да! Когда-то я потерял всё из-за этих зелёных глаз. И что бы получить силу Тёмного Ангела, она меня предала, рассказав всем, что я помогаю людям, которые считаются грязью под ногами у Повелителей, ничтожествами и быдлом. Ну что же, я долго ждал этого момента, когда Магда сделает ошибку и я её дождался. Жалко мне её, или нет? Нет, не жалко. Она заслужила смерть и она её сейчас получит.

Мне преподносят нож в форме когтя тигра, я смотрю в глаза Магде и режу вены на её руках. Кровь искрится, стекает по кровостокам в специальное углубление, она бурлит, она прекрасна. Я вскрываю вену на своей руке и моя кровь, почти чёрного цвета, смешивается с кровью Магды. Как она себя называла в этом тонком мире людей? Ведьмой? Да, моя кровь смешивается с кровью ведьмы. Она скрывалась от меня, но возмездие неотвратимо. За всё нужно платить, Магда!

Мне подают бокал из хрусталя, я черпаю смешанную бурлящую кровь, пью один бокал, другой. Этот напиток дурманит мою голову. Достаточно. Я провожу ножом по рукам ведьмы, вены перестают кровоточить, закрываются.

Магда что-то мне говорит, о чём-то просит, но мне не до этого. Я прикладываю руки к её груди и в меня течёт энергия, которую Магда когда-то получила, как подарок за её измену. Я выпиваю эту энергию досуха, до последней капли. Пусть живёт Магда самой обычной жизнью, жизнью смертного человека. Я не буду её убивать — она подарила мне когда-то детей. А сейчас — она получила то, что заслужила!

Мне пора, я чувствую, что я опаздываю. Звёзды, планеты, Вселенные, чёрная воронка, меня выбрасывает в небо над городом с чёрной башней, странной и непривычной формы. Спираль устремляется в небо, мне — туда. Ого, да у меня огромные чёрные крылья за спиной. Как интересно! И как же это здорово — лететь туда, куда ты этого захочешь. Я делаю несколько взмахов крыльями и оказываюсь на самом верхнем этаже башни, на балконе.

Крылья послушно сложились у меня за спиной, я осмотрел моё тело. Обычная мужская фигура, руки, ноги. Всё тот же кулон в форме треугольника на шее. Но на мне надет странный обтягивающий костюм чёрного цвета, который состоит из мельчайших пластин.

Эта броня отливает матовым фиолетовым цветом и я понимаю, что это самая надёжная защита, которую можно только придумать. В правой руке у меня серп из металла такого же, фиолетового цвета, на левом боку, на ремне, висит чуть изогнутый не широкий меч в ножнах.

Я с балкона делаю шаг через открытые двери и попадаю в комнату. Это моя комната, где я провожу много времени, наблюдая за жизнью людей в Трёх мирах. Я обвожу комнату взглядом.

Нет, ничего не изменилось: стены сотканы из тончайшего материала, из нитей мироздания и, конечно же, из звёзд. Все Вселенные вплетены в этот тончайший и нежный материал. Камин, парящий на фоне звёздного неба, овальный стол, шесть стульев, пол, состоящий из прямоугольных светящихся плиток.

Я опять на балконе, смотрю на Альдобарас. Он уже достаточно высоко, время неумолимо движется вперёд. Я делаю шаг в Бездну, тень от моих крыльев накрывает город, его башни, купола из цветных стёкол.

Я кружусь над городом, снижаюсь, пролетаю на крепостной стеной, замечаю две фигуры. Одна — в мантии красного цвета, другая — в чёрной мантии. Эльвур и Инвур. Братья-близнецы с совершенно разными характерами.

Инвур почувствовал, что я кружу над ними, машет мне рукой, Эльвур присоединяется к брату. Замечательно! Я делаю несколько взмахов крыльями, поднимаюсь вверх, осматриваюсь в поисках виверн. А вот и они!

Ну что же вы, мои дорогие, куда вы собрались и почему бросились врассыпную? Вы мне не рады? Да-да, я ваш Изарб-аташ. Я сегодня работаю жнецом, видите, какой у меня чудесный серп? О, он очень острый! Смотрите, как я им срезаю головы! Быстро и безболезненно! Я сейчас самый добрый палач в Трёх мирах. Не верите? Зря! Вы меня расстроили своими ответами. И за это — умрите!

Прибыла сестричка — Альдобарас начал закрываться тоненьким серпом чёрного цвета. О, как же моя сестричка удивится, увидев меня! Ведь все думают, что я давно сдох. А вот и нет! Сдохнешь ты сейчас, Альтара!

 

Глава 8

— Ну и сколько эта тягомотина будет длиться, Эльвур? Они там что, за рекой, в ступор впали? Хоть бы пару-тройку залпов сделали для приличия.

— Зная тебя, Инвур, могу с уверенностью сказать — тебе хочется покомандовать своими умертвиями. Кстати, ты так и не рассказал, что за история приключилась с теми скелетами, которые фиолетовыми стали? Чем ты их так перекрасил и зачем? Испугать виверны?

Инвур замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. Потом он, пожав плечами, ответил на вопрос брата:

— Рядом с захоронениями рядовых граждан города, было разрушенное и брошенное кладбище воинов. Я подумал, что если человеческая память так коротка и за кладбищем нет присмотра, то для умертвий-воинов, будет логично закончить свой славный путь…….да что же это такое. На меня прямо накатывают волны чего-то сверх тёмного и непонятного. Как будто Альтара-живодёрка уже пожаловала. Но нет её, мне бы мой жезл дал об этом знать. Так вот…..если они погибнут, в кавычках, на поле боя, то для них это будет самый лучший исход. А фиолетовые скелеты — маги, но как они попали в общее захоронение, ума не приложу.

Инвур начал приседать, разводить руки в сторону. Спасаться осенью от холода, который, казалось, становился всё больше и больше, было по крайней мере — очень удивительно. Альдобарас был уже довольно высоко, но температура воздуха неуклонно понижалась. Против всех законов природы.

Инвур резко выпрямился, помахал кому-то рукой. Эльвур удивился этому — брат что-то рассматривал в небе и махал рукой. Это у него от недосыпа и от нервного истощения? Нет, не похоже на это. Тогда что?

— А вот и Верд пожаловал и холод Преисподней к нам принёс, Эльвур.

— Хм….ты себя как чувствуешь, братец? Где ты его видишь, Верда?

— В норме я, можешь не сомневаться. Он кружит над нами, а увидеть его просто невозможно. Ты думаешь, Альтару увидишь? Сейчас, прям. Они совершенно на другом уровне энергетики находятся. Нам, смертным, увы — не дано увидеть Высшие силы. Хоть и Тёмные, но Высшие. Помаши ему рукой, а то, не дай Всевышний, обидится и съест тебя, Эльвур.

— Типун, нет, не так! Типунище тебе на язык, Инвур! — ответил Эльвур, но рукой помахал. Мало ли что.

— Так, брат, ты как хочешь, а я спущусь вниз, поддену что-нибудь под мантию. Она хоть и согревает, но больно уж на стене ветерком ледяным потягивает. Мои мёртвые воины изморозью покрылись. Слышишь, зубами стучат?

Эльвур прислушался, выругался от души. Надо же так издеваться над умертвиями! Горожане давно надели на себя тёплую одежду и стали похожи на медвежат. Да, в чём-то Инвур и прав. Тянется эта необъявленная война, тянется.

Хоть бы напали на город, что ли, эти некроманты. Вроде как враг есть, а вроде бы его и нет. Впечатлял вид мёртвых орков на противоположном берегу. Стоят и не шелохнутся. Горожане шепчутся, что это непобедимое войско. Эх, маги-маги. Как же вы так опростоволосились-то? Маги-добродеи прокляли бы вас и убрались бы подальше из этого мира. Стоп, а может всё именно так и произошло?

В голове у Эльвура сложилась вполне определённая цепочка фактов, которые упрямо доказывали магу, что именно из-за отсутствия в этом мире настоящих мэтров от магии и произошёл такой раскол в обществе.

Когда-то у магов была сила, которая могла снести с лица земли всё и вся. А сейчас? Прав, Инвур, тысячу раз прав! Чванство, зазнайство и куча амбиций — всё, что осталось от одарённых. Остались лишь единицы нормальных магов, которые хоть что-то умеют, которые не остановились в своём развитии. Взять того же Магдора.

Как он, в приватной беседе, объяснил, что многие заклинания искусственно ограничиваются в применении. Такое, не совсем сложное плетение, как молния, или «вал огня», имели право применять только магистры и архимаги.

Остальные — так, занимались баловством. Уровень третьего курса Академии. Эльвур посмотрел на оборонительную стену — несколько магов таращатся на реку, остальные разбрелись по домам, на обед. Вот и повоевали.

Не дай, Создатель, орки начнут переправу через реку, пока магическое братство соберётся, разобьётся на пятёрки, орки будут уже в городе. Нет, такое положение дел неприемлемо. Осколки сумеречного рая легко могут превратиться в мельчайшие крошки битого стекла и Мир людей превратится в Мир, которого не будет. Мира, которого нет.

Подошёл маг-порученец, передал, свёрнутую в трубочку, бумагу. Края скреплены сургучом с оттиском печати. Знать бы ещё, чья это печать. По галерее стены быстрым шагом, мимо Эльвура, проходил капитан Орлвик. Эльвур придержал его за рукав, они отошли к брустверу, встали за трезубцем. Капитан, увидев печать, удивился и после одобрительного кивка головой мага, сломал печать, прочитал текст.

— Её что, опоили каким-то зельем? — удивлённо произнёс Орлвик. — Королева Изабериль очень недовольна поведением….хм….вашим поведением, карр-а-тан, и поведением вашего брата. Она требует, что бы вы не вмешивались в процесс обороны города и не мешали архимагу Зондорсу в осуществлении его планов.

— Как-как? Не вмешивались в процесс обороны города? Что за идиотское выражение? — произнёс Инвур. — Вашей Королеве нужно книги слёзные писать, а не руководить государством.

Капитан поморщился, Эльвур прошептал:

— Заткнись. Это Королева, а не гулящая девка.

— Хорошо. — ответил Инвур. — Но тогда, как это всё объяснить, это письмо? А, капитан?

Орлвик оглянулся на реку. По воде пошла рябь, на её поверхности стали появляться спины топляка. Огромные брёвна, которые от времени превратились в, заросших тиной и покрытых зелёной слизью, подводных монстров, начали выстраиваться в определённом порядке.

— Ну вот, хоть что-то. — буркнул Инвур. — Запасаемся жаренными семечками и смотрим великолепное театральное представление. Могу даже зачитать, как оно, название, будет написано на афише. Нет, не буду. Это может опять кому-то не понравиться. Братец, давай двигать к костру. Нам, как я понимаю, здесь делать нечего.

Эльвур развёл руками, делая шаг к подъёмнику, вслед за братом.

— Вы что же, карр-а-таны, решили отсидеться во время штурма? — выкрикнул кто-то со стены.

Инвур откашлялся, пошаркал ногой, произнёс:

— Увы, нас отстранили от всех дел, таны. У вас есть великий и могучий, он же — непобедимый, архимаг Зондорс. К нему все вопросы, а мы с братом убываем на обед. Ваши маги где? Правильно! Жрут ваши маги, за ушами у них трещит.

Эльвур посмотрел на капитана Орлвика, поймал его растерянный взгляд. Хоть Инвур и был по-жизни клоуном, но сейчас он был прав, в очередной раз. Пусть Королева сама управляет своим войском. Сумела так обидеть — значит уверенна в своих силах.

В это время грянул набат с Восточных ворот города, его поддержали колокола Южных и Западных ворот города. Эльвур удивлённо посмотрел на брата, тот стоял с закрытыми глазами.

— Ваш брат занимается самосозерцанием, карр-а-тан? — спросил Орлвик.

— Нет, у него на поводке находится то ли ворон, то ли сорока. Он сейчас смотрит глазами птицы.

— Ты бы ещё сказал, что я набросил поводок на голубя. — хмыкнул Инвур, открывая глаза. — С восточной стороны двигается армия мёртвых орков. Только что-то странное стало в небе происходить. Я сейчас.

Некромант прикрыл глаза, через несколько минут на лице его появилась улыбка.

— Прямо услада для любого некроманта! — проговорил мечтательно Инвур. — Вид падающих с неба обезглавленных виверн и безголовых людей в чёрных мантиях — прямо бальзам на сердце. Эх, вы бы видели, как красиво кровь толчками бьёт из их шей! Сказка какая-то!

Орлвик побледнел, сглотнул слюну, братья переглянулись между собой. Верд приступил к своим, как он сказал, обязанностям, и это было очевидно.

— А что орки? — спросил Эльвур.

— Стоят, как вкопанные. Как изваяния какие-то. Мертвецы, что с них взять. Сейчас я ещё заставлю потрудиться чёрного и мудрого нашего, Ворона ясноокого.

Эльвур подошёл к брустверу, посмотрел на реку. Ну что же, картина складывалась уже довольно ясная и понятная всем: брёвна, управляемые чьей-то опытной рукой, перегородили практически всю реку. Переправа вот-вот будет готова.

Вода бурлила, недовольная такой постановкой вопроса, пыталась сдвинуть брёвна, увлечь за собой. Но нет, брёвна были сцеплены между собой прочной магической верёвкой.

Эльвур автоматически заметил, что именно сейчас нужно нанести удары по будущей переправе. Архимаг, с всклокоченной бородой, стоял с закрытыми глазами. Впрочем, его движения повторяли многие сотни магов.

Молебен у них такой, или они так медитируют? Эльвур криво усмехнулся, презрительно сплюнул со стены. Дети, малые дети, которые дорвались до силы и теперь не знают, что с ней делать. Бить нужно врага и этим расставить точки над всеми «и». Нанести несколько ударов, разрушить переправу.

Нет, местных магов маг Огня отказывался понимать. Впрочем, теперь и Королеву, тоже. Кто ей и что там наплёл, но своя голова дана не для того, чтобы красивую прическу на ней делать и носить шляпки.

Эльвур посмотрел скульптуру Верда-освободителя, не поверил глазам: к руке мужчины, которой он указывал на город, верёвкой был привязан Жезл Повелителя тёмных сил. Инвур, Инвур! Когда же он успел всё это сделать? И самое главное — для чего?

Эльвур подошёл к брату, как раз в тот момент, когда он открыл глаза и удивлённо смотрел в никуда.

— Первый раз вижу такое, брат! — восторженно произнёс некромант. — Ты можешь мысленно представить себе гигантскую косу, ну, эдак, метров сто-сто пятьдесят длинной? Представил? Вот такая коса прошлась по войску орков, брат. После неё остался один прах. Ужас даже для меня! Это какой же силищей обладает наш друг! И обрати внимание на местное светило и на мой жезл, который ты, как я понял, уже заметил. Альтара прибыла, чтоб ей пусто было! Когда она уже нажрётся человеческих жизней? Тьфу, на неё!

Эльвур поднял голову вверх, прикрыл глаза рукой. Да, на Альдобарасе чётко был виден серп чёрного цвета, который становился всё больше и больше. На улице стало не просто холодно, а холодно, что называется, по-собачьему.

Жезл Повелителя сменил цвет набалдашника с бледно-зелёного на ярко-красный. Демоница прибыла в Мир, которого нет, чтобы сделать его навсегда Мёртвым Миром. В Мир, где будет дуть вечный ледяной ветер, который своим завыванием, будет прославлять Царство Мёртвых и имя Альтары-живодёрки.

По оборонительной стене прокатился вздох изумления — мёртвые орки одновременно открыли глаза, в которых плескался огонь Ада, огонь из Царства Мёртвых. Раздался звук, напоминающий звук, издаваемый огромным барабаном. Орки правой рукой методично били себя в грудь. Пауза, удар в грудь, звук барабана. Удары в грудь стали всё чаще и чаще, раскат барабана должен был скоро слиться в один монотонный гул.

«Уг-арх» ответили на это скелеты. Они, как на учениях, сделали перестроение из одной шеренги, в шеренгу по двое. Через одного, умертвия сделали шаг назад, передние присели на одно колено, выставив пики в сторону реки. Весь берег реки стал похож на ощетиневшегося ежа, который был готов встретить врага.

Эльвур посмотрел в сторону магов, по достоинству оценив то представление, которое архимаг и его подчинённые демонстрировали жителям города. Инвур пронзительно засмеялся, улыбнулся и Эльвур.

Маги выстроились клином по десять человек, положив руки на плечи впереди стоящим. Прошло несколько минут и с острия клиньев полетели……Эльвур даже отвернулся в сторону, что бы не видеть весь этот цирк.

В сторону переправы летели десять огненных шаров. Достигнув середины реки, они упали на брёвна, которые с удовольствием вобрали в себя всю энергию, влитую в каждый шар. Лёгкий пшик и архимаг открыл от удивления рот. Пауза. Опять десять шаров. Пшик.

Волны смеялись над одарёнными, река возмущённо зашипела. Все брёвна были обработаны плетениями из арсенала чёрной магии. Эльвур даже и не удивился, что для магов неудача с разрушением переправы вызвала такой шок.

«Королева, Королева с нами, Королева на стене» — раздалось со всех сторон.

Эльвур оглянулся на назад, кивнул Королеве, потом стал смотреть за развитием событий. Орки, последний раз ударив себя в грудь, сделали первый шаг на брёвна-топляки. Они теперь молча делали шаг за шагом, словно пробуя на прочность получившуюся переправу.

Маги в очередной раз произвели на свет громкий «пшик», разошлись в разные стороны, что-то громко обсуждая. Архимаг Зондорс закрыл глаза, стал негромко произносить слова заклинания. Эльвур перешёл на истинное зрение.

Да, самое обычное плетение «молния». Ну и куда он её направит, этот архимаг? Неужели опять на брёвна-переправу? Да, так и есть! Несколько брёвен ушли под воду, куда скользнули молча, с открытыми глазами, несколько сотен орков. Нет, ну не идиот, этот архимаг? Кто его так учил воевать!?

— Инвур, мне нужна твоя энергия. Совсем немного. — произнёс маг Огня, сплетая заклинание первого, наивысшего, уровня сложности.

Инвур подошёл к брату, прикоснулся к его плечу. Эльвур вздрогнул, когда чужеродная энергия, выжигая множество существующих энергетических каналов, прошла волной по телу. Маг плёл из отдельных отрезков, совершенно взаимоисключающих стихий, то заклинание, которое маги старались не использовать, а если и использовали, то очень редко и с большой предосторожностью.

— Её Величество очень сердито на архимага, Эльвур. — услышал маг голос некроманта. — Она разгневана, ах, как мне нравятся женщины во гневе! Они такие страстные и неукротимые в постели, кто бы знал!

— Дурак ты, Инвур! — тихо сказал Эльвур. — Будем дома у папеньки, он тебя вылечит от твоих дурацких шуточек. Я готов, все в сторону!

Орки уже были на середине реки, когда где-то высоко в небе прозвучал один мощный и протяжный звук грома. По оборонительной стене прошла волна вибрации, людям показалось, что каменный пол уходит у них из-под ног.

Альдобарас был уже на половину закрыт чёрным серпом. Через несколько секунд опять же там, высоко в небе, раздался звук, похожий на звук рвущегося грубого холста. Последующий раскат грома оглушил людей, лошади, привязанные к коновязи, отчаянно заржали, берег реки, трава, земля, оборонительная стена, все здания в городе покрылись слоем изморози.

В небе закружили снежинки, которые не понимали, что с ними хотят сделать осенью и для чего всё это задумано. Они моментально покрыли ровным слоем землю, стену. Люди смотрели в чистое голубое небо, на безоблачное небо, с которого летели снежинки.

Со стороны могло показаться, что Эльвур просто взмахнул рукой в сторону неба. Прошло около минуты и вверху, на голубом небе, образовалась чудовищных размеров багровая туча, которая начала медленно вращаться.

В её центре образовалась гигантская воронка-смерч, которая вращалась в противоположную сторону. Дело сделано, теперь никто не в состоянии остановить сложнейшее плетение, которое набирало с каждой минутой свою мощь, убийственную силу.

Поднялся ураганный ветер, который подхватывал снежинки с земли, со строений и бросал их в лица людей. Со стороны неба слышался постоянный гул и в одно мгновенье, яркий свет Альдобараса затмила ярчайшая вспышка, на небе образовалась новая звезда. Ещё одна вспышка и мир погрузился во мрак.

Земля вздрогнула, люди не устояли на ногах, упали кто где стоял. Над миром распростёрла свои крылья ночь. Лишь в одном месте возникали всплохи багрового света. По краю воронки пробежала череда искр и огней, и теперь из центра воронки к земле, устремились сотни разноцветных молний. Жёлтые, красные, зелёные, фиолетовые, белые. Они словно сплелись в одну косу.

В реку ударила теперь одна мощная разноцветная молния. В её вспышке было видно, как сражаются две мёртвые армии. Орки рвали руками на части скелеты, те в свою очередь — мастерски орудовали пиками, насаживая на них тела зеленокожих гигантов, сбрасывали их в реку. Мёртвые сражались с мёртвыми за право живых жить на этой земле, в этом городе.

Молния вошла в воду, несколько секунд ничего не происходило. Потом — началось что-то невообразимое: по середине реки, примерно по одной линии, вода взметнулась вверх. Гигантские фонтаны поднимались на высоту оборонительной стены и двигались по реке. Сколько их было, взрывов и столбов воды — никто потом не мог этого сказать. Десятки, сотни!?

На небе ярко вспыхнул золотом Альдобарас. Люди на мгновенье прикрыли глаза от яркого света. Холод пропал. Люди увидели дно реки, вода откатилась на берег, на возвышение, на котором стоял город. Вся вода застыла на месте неподвижно и потом, набирая скорость, сметая всё подряд на своём пути, в сопровождении гула, дрожании земли, выплеснулась на противоположный берег.

Молнии хлестали беспрерывно. Они попадали в реку, на противоположный берег, молний жалили и убивали всё живое и неживое. Земля покачнулась, задрожала, во многих местах она приоткрылась, образовались гигантские трещины, принимая в себя то, что вынесла гигантская волна реки. Скелеты, орки, брёвна, многовековые деревья, кустарники.

Лес разом вспыхнул, люди ахнули — деревья сгорали моментально, как свечи. Волна откатилась обратно, её разбег был гораздо тише, река постепенно начала успокаиваться. Берега были абсолютно голыми и девственно чистыми.

— Вот это я понимаю — магия! — сказал капитан Орлвик. — У наших магов, да и не только у них, штанишки мокрыми стали. А когда это закончится? Вроде бы и сражаться уже не с кем.

— Сейчас прозвучит заключительный аккорд в исполнении маэстро Эльвура. Желательно закрыть уши руками и открыть рот. — произнёс Инвур.

Инвур был прав. Громыхнуло так, что по кладке нескольких сторожевых башен пошли трещины. Ослепительно сверкнула молния, ударяя куда-то в заросли леса и вокруг стало тихо.

— Брат, ты меня по разному обзываешь, но вот какого……., ты «Око дьявола» сплёл? Это же надо, Инвур, Повелитель тьмы, почувствовал дрожь в коленях!

— Да, с энергией я явно переборщил, брат. Ты уж меня извини. Я и сам испугался.

Осень. Голубое безоблачное небо, яркий Альдобарас. Тихий ветерок. Люди, впервые за несколько суток, улыбнулись друг-другу. На какой-то миг, город накрыла тень. Чёрное существо, облетев город, устремилось вверх, в безоблачное небо.

 

Глава 9

Я сидел на выступе скалы, которая далеко выдавалась в море. Спокойное море, так его, по-моему, люди этого Мира называют. Интересно, откуда такое название пошло? Прямо сейчас я наблюдал, как один корабль людей, с каким-то грозным названием, заманил в ловушку целую эскадру гунров — завоевателей.

Великолепные мореходы, превосходные воины, сильные и выносливые люди. Ну, почти люди. Одно в них плохо — это тяга к разрушению всего, но исключительно, не на своей территории. Дальние острова были домом гунров, который они оберегали, в этот дом был закрыт вход для всех, без исключениях.

Но не для меня. Я не один раз посещал острова, но не из-за любопытства, а из-за моих обязанностей. Люди уж слишком много о себе начинали думать хорошего, когда прикасались к моему Миру — Миру первоосновы тёмной энергии, прародителя всей жизни во Вселенной.

Люди не понимали самого главного, что нарушая целостность тончайшей оболочки, которая разделяет Мир людей и Тёмное царство, как они называли мой Мир, они рискуют навсегда потерять свой Мир, свою маленькую Вселенную. Приходилось убивать людей, которых называли некромантами, разрушать их храмы и залы жертвоприношения. Много ли я пролил крови? Да, на образование четвёртого Мира, хватило бы точно.

Я обратил сейчас внимание на парня, молодого мага, который расположился на берегу моря, выжидая удобный момент, чтобы применить свои заклинания, которые у него уже были сформированы. Молодец. Где, интересно, его обучили такому мастерству?

Хотя, любое учебное заведение даст человеку ровно столько, сколько он впитает в себя информации. Без сомнения, от предрасположенности человека к ремеслу, то есть к магии, очень многое зависит. Но главное — отношение человека к своему дару.

Ну вот и развязка маленькой войны. Корабль людей всё-таки заманил несколько кораблей гунров в небольшой залив, маг поджег последний корабль, отрезал путь отступления всего авангарда, стал уничтожать корабли. Грамотно, ничего не скажешь.

Что-то мне подсказывало, что этот светловолосый маг — военный человек. Слишком много у него для смертного самообладания и выдержки. Да, забыл ещё об одном его важном качестве — о хладнокровии.

Это надо же, какой урожай собрала бы моя сестричка Альтара, если бы не я. Мучили меня угрызения совести в данный момент? А что такое совесть и сострадание к ближнему? Не помню и не хочу вспоминать. Не для меня это всё.

Раны на теле затянутся и можно отправляться в путь. Вот только где он, мой путь и мой Мир? В каком из них мне опять придётся осесть на дно, затаиться, пока не утихнет буря из-за гибели моей сестрички? Почему гибели?

Я совершил убийство, самое настоящее убийство и поэтому мои родственники будут меня искать, пытаться уничтожить правдой и неправдой. Вон, в одном их Миров, даже братство существует — «Братство Двух». И эмблема одна чего стоит: два черепа, две змеи, два скрещенных кинжала. Ох, люди! Всё бы вам в интриги играть, крутить ими, дурачить и себя и других. Странные вы, люди.

Я посмотрел направо. Рядом со мной сидела высохшая мумия древнего мага. Мага-правдоведа. Они, как и люди из «Братства Двоих», стараются уничтожить людей, в которых течёт кровь Проклятых. То есть — моя кровь и кровь моих родственников. И их пришлось убивать. Здесь третьего не дано: или ты, или тебя. Сантименты никогда ещё никому не помогали. Нужно быть жёстким и жестоким. Тогда ты добьёшься всего в любом из Трёх миров.

Ладно, Панар, как называли светило местные жители, медленно садился за горизонт, пора навестить Дальние острова, логово некромантов. Нужно навести там порядок, восполнить запасы тёмной энергии.

Когда ещё я побываю в своём обличье? Возможно, через несколько сотен лет. Нужно возвращать парня, в котором течёт моя кровь, к жизни. Пусть спокойно живёт, а я…..я опять буду прозябать в каменной пещере с низким сводом, при большом количестве чадящих факелов, в мёртвом теле. В условно мёртвом. Нужно переждать бурю после убийства Альтары. Всё успокоится и я — я опять воскресну и наведу порядок в Трёх мирах, где обитают люди. Мне пора!

Маг-правдовед смотрит своими безразличными глазами на происходящее вокруг, на то, что я делаю шаг с отвесной скалы. Рывок, мои крылья, которым очень сильно досталось в битве с Альтарой, раскрываются.

Я делаю круг над местом сражения, вижу, как корабли гунров горят, идут ко дну. Выживших на кораблях нет, как и спасшихся за их бортом. А нет, корабль, один из многих, спешит убраться подальше, чтобы донести страшное известие до Дальних островов. И тут молодой маг правильно поступил. Гунры не любят таких известий, они любят новости о своих победах.

Взмах крыльями, я смотрю сверх вниз на прекрасный материк, на котором обосновались люди. Города, сёла, деревни, портовые города. И ото всюду, из любого места поднимается чёрный шлейф, сотканный из эманаций боли, страданий, предсмертных мук. Так было всегда, во все времена, так будет продолжаться очень долго, пока существуют в Трёх мирах люди, пока существуют их пороки: страх, жадность, зависть, тяга к богатству, ненависть к ближним своим.

Панар последние секунды над горизонтом, его лучи тонут в спокойной водяной глади, на небе уже появились две сестры, ночные блудницы — две красавицы, две соперницы. Великолепная Тосана и её младшая сестра — Идель.

Спутницы планеты Гаррол имеют очень яркую внешность. Тосана — нежно-розовый цвет, Идель же — насыщенный фиолетовый. Зрелище просто великолепное.

Ещё несколько взмахов крыльями, земля остаётся далеко внизу. Сверху только звёзды, Тосана и Идель. Если сейчас какой-нибудь звездочёт смотрит на звёзды, он вздргнет от увиденного: яркие звёзды на какой-то миг подёрнутся дымкой, как будто их закроют крылья какого-то существа. И звездочёты будут правы.

А вот и искомые острова, Дальние острова, откуда вверх, в мой Тёмный мир, поднимается запах крови, тлена, боли, тянется сгусток чёрной энергии. Логово некромантов, рассадник недочеловеков, которые считают себя Божествами, Создателями Вселенной. Ну-ну! Давно не был здесь. Триста двенадцать лет. Ровно столько лет прошло с тех пор, как я был проклят своим родственниками, из-за предательства Магды и того, кого я сегодня встречу.

Я отчётливо вижу гигантскую пентаграмму, которая пока ещё слабо испускает кровавый свет. Как удачно я здесь появился — эту звезду очень редко задействуют некроманты, значит сегодня у чёрных магов особый праздник и я сегодня буду на нём в качестве почётного гостя. У меня мгновенно в голове возникает план, я удаляюсь на небольшое расстояние от монастыря с огромной пентаграммой, опускаюсь ногами на землю. Теперь — выйти на дорогу, ведущую к монастырю.

* * *

По грунтовой дороге медленно тянутся повозки, на которых установлены клетки. Стальные прутья отполированы тысячами человеческих рук, которых перевозили в клетках из портовых городов гунров в монастырь О-кош-на. Самый крупный монастырь чёрной братии расположился в самом центре острова О-ра. Остров мёртвых, так его все называют. И люди и гунры.

Дорога поднимается вверх, на небольшую возвышенность, чтобы потом опуститься с неё в живописную долину Чёрного света. Живописной долина была исключительно для людей и местных жителей, которые видели прекрасное только в смерти, в разрушениях.

Поля, заросшие дикорастущими тюльпанами багрового цвета с чёрной траурной каймой лепестков, почва цвета ржавчины и угрюмые одинокие скалы, которые напоминали человеческие пальцы, пробивающиеся через слой безжизненной земли.

Редко встречали путники деревья с самыми уродливыми, перекрученными несколько раз, стволами. Листья этих деревьев, ядовито-зелёного цвета, своей формой напоминали небольшие продолговатые остро заточенные лезвия ножа.

Нигде вокруг, на многие сотни километров, ни одного источника воды. Та вода, которая поднимается из глубин земли, имеет запах тухлых яиц, она кипит, распространяя вокруг запах зловония.

Именно в этой долине, монахи в своё время отстроили свой монастырь. Два раза в год в нём проходит обряд жертвоприношения всем известным Тёмным покровителям. В течении трёх суток, без перерыва на отдых, тысячи монахов лишали жизни десятки тысяч людей, которых гунры-мореходы захватывали в плен по всему необъятному миру живых.

До монастыря оставалось меньше часа пути, когда конный разъезд отряда сопровождения каравана пленников, заметил одинокую фигуру человека, бредущего по грунтовой дороге в сторону монастыря. На вопрос всадников, кто такой и почему идёт в сторону священного места, старик, в поношенном длинном грязном рубище непонятного цвета, промычал что-то нечленораздельное, показывая рукой на свой рот.

Гунры засмеялись, один из них ударил старика по голове плоской поверхностью меча, обмякшее тело погрузили на приблизившуюся повозку с пленниками. Всадники ещё долго обсуждали произошедшее, не переставая удивляться человеческой глупости. Добровольно идти туда, где в ближайшие часы твоё тело превратят в окровавленный кусок мяса — это ли не человеческая тупость?

Настоятель монастыря, старый Монх-Гу, миновал череду залов, коридоров, спустился по ступеням монастыря во двор, где в самом центре возвышалось каменное изваяние той, кому монахи преклоняли свои колени, приносили в жертву тысячи людей.

Огромная статуя, высеченная из светло-зелёного камня кар-утук, возвышалась над землёй на двадцать метров. Несколько десятилетий монахи трудились не покладая рук, чтобы Богиня Смерти, красавица Альтара, заняла самое почётное место в монастыре.

Скульптура Богини находилась на возвышении, которое располагалось по центру огромной, пока пустого бассейна, отделанного светло-зелёным камнем, куда будет стекаться кровь жертв во время обряда.

Когда её наберётся достаточное количество, вверх поднимутся струи красного цвета, омоют фигуру Богини Смерти и она явится в этот Мир со своими новыми наставлениями, замечаниями. Многим монахам не удастся избежать наказания мудрой Богини, так как она всё видит в душах людей, от неё невозможно что-то скрыть.

Настоятель монастыря шаркающей походкой, припадая на левую ногу, обошёл великолепную скульптуру, повернулся к ней лицом и вздрогнул. Альтара смотрела на него, на старого Монх-Гу, устало и обречённо. Богиня всем своим видом сейчас показывала, что она смертельно устала и ей уже безразлично, что сегодня произойдёт в монастыре.

Прошептав молитву преклонения перед Альтарой, старик сгорбившись, приблизился к воротам монастыря, через которые проезжала первая повозка с потенциальными жертвами. Монах цепким взглядом осматривал каждого человека, отмечая, что караванщики потрудились на славу: среди тысячу двухсот человек настоятель не увидел ни одного измождённого лица, все были довольно-таки упитанными. Жертвы смотрели на настоятеля глазами, лишёнными всякого смысла. Сказывалось действие отвара травы нароны, которым пленников поили каждые шесть часов.

В сердце монаха-настоятеля кольнуло ледяной иглой, по телу разлилась дрожь и неприятное предчувствие. Глаза Монх-Гу встретились с глазами старика. Длинная спутанная борода до груди, белоснежные волосы со следами запёкшейся крови и глаза…..глаза, в которых была разлита сама Бездна, глаза, в которых плескался огонь Ада.

Спросив у старшего каравана о старике, настоятель получил пространный ответ. Идти добровольно в монастырь? Нет, здесь было определённо что-то……

Но чинить разбирательство со стариком — времени уже не было. Всех пленников погнали в специальный загон, возле входа в который, в каждого вливали насильно отвар травы нароны.

Старик выпил свою порцию отвара, оглянулся назад, посмотрел на Монх-Гу. Покачав головой, он зашёл в загон, за ним закрыли двери.

Через час, первые три тысячи человек, монахи выгнали из загонов и подталкивая их древками коротких копий, погнали, как скотину, к месту проведения обряда жертвоприношения — к священному алтарю, к огромной пентаграмме.

Тосана и Идель, что бы не смотреть на это непотребство, творимое людьми, спрятались за облака. Они прекрасно знали, что сейчас произойдёт внизу, им это было совершенно не интересно.

Пентаграмма состояла из двух кругов — большого и малого. Большой — около ста метров в диаметре. Малый, в который была вписана перевёрнутая звезда, был около шестидесяти метров. Контуры и кругов и самой звезды — углубление в камне в форме желобов. Сейчас они слабо испускали багровый свет, им нужна была кровь людей и тогда звезда, круги вспыхнут ослепительным кроваво-красным светом, кровь по жалобам соберётся в огромную нишу и уже оттуда, маги направят её в сторону скульптуры Альтары, в бассейн.

Настоятель монастыря, поддерживаемый под руки своими помощниками, поднялся по ступеням из чёрного камня наверх помоста, сел в кресло. Он взмахнул рукой, над монастырём разнёсся звук огромного там-тама. Второй взмах руки и все монахи монастыря, достав из кармана чёрных мантий небольшие стеклянные бутылки, выпили их содержимое.

Монх-Гу обвёл взглядом людей, которые выстроились вдоль линии большого круга, довольно улыбнулся. Скоро Альтара получит большое количество энергии, которая будет состоять из эманаций боли и страха людей. А взамен, она, Богиня Смерти, дарует старому монаху несколько лет спокойной жизни, в которой не будет места боли и болезням.

Монахи монастыря, которые расположились по линии малого круга, все, как один, рухнули на колени и стали раскачиваться из стороны в сторону, напевая протяжную мелодию. Там-там стал звучать громче, монахи опустили головы, лбами коснулись земли. Ещё раз осмотрев людей, головы которых были опущены вниз, Монх-Гу приподнялся с кресла, он не поверил своим глазам. Старик, тот самый старик с белоснежной бородой, стоял возле большого круга и улыбался.

У настоятеля предательски задрожали ноги, он откинулся на спинку кресла. Монах узнал эти глаза, в которых плескался огонь Ада, глаза, через которые можно было заглянуть в Бездну и Преисподнюю. Монх-Гу, указывая рукой на старика, попытался отдать команду, чтобы его уничтожили, но язык не повиновался, всё тело онемело и превратилось в камень.

Старик, растолкав ногами монахов, остановился в центре звезды, посмотрев на Монх-Гу, произнёс:

— Ну что, старый, вот и свиделись. Прошло больше трёх веков, а ты ещё влачишь своё жалкое существование, портишь воздух, убиваешь людей. Ты так и остался верен той, которую я сегодня убил. Так, монах?

Старик взмахнул рукой, настоятель почувствовал, что сумеет ответить на вопросы того, кого боятся во всех Мирах.

— Зачем ты здесь, Изарб-аташ?

— Зачем я здесь? — старик засмеялся. — Я хотел убедиться, что в этом монастыре всё так же происходят обряды, хотел посмотреть тебе в лицо, предатель. Или ты забыл о своём сговоре с Магдой? Вы предали меня, Монх-Гу, я потерял очень многое. Впрочем, кому я всё это рассказываю?

— Ты же мог уничтожить весь монастырь одним взмахом своего крыла, Неназываемый! К чему всё это представление с этой жалкой личиной, в которой ты находишься?

— Мог бы, конечно мог, монах. Но за те сотни лет, которые я провёл в изгнании, я многое переосмыслил. Зачем мне убивать вместе с тобой и вместе с твоей братией людей? Тысячи людей! На мне и так слишком много крови, монах. Этой кровью можно наполнить целое озеро, Монх-Гу. Нет, хватит! С меня довольно!

Вся пентаграмма вспыхнула ярким багровым светом, в центре звезды возник смерч из огня и спустя мгновение, на месте старика стоял человек, облачённый в облегающий костюм, переливающийся фиолетовым цветом. За спиной человека распахнулись огромный перепончатые крылья, в правой руке он держал копьё огня, в левой — огромный серп, отбрасывающий в стороны огненные всплохи.

— Я вот что придумал, Монх-Гу. Ты сейчас сам уничтожишь своими руками то, что очень долго создавал и чему посвятил свою жизнь. Иди ко мне, Монх-Гу!

Настоятель против своей воли поднялся с кресла, опустился по ступеням вниз, подошёл к Неназываемому. Тот протянул ему копьё из огня и показал серпом на монахов.

— Убей их всех, старик! Я знаю, что здесь немало твоих родственников. Детей, внуков, правнуков. Казни их, Монх-Гу, они тебя ждут! Они жаждут смерти, монах! Ну же! Вперёд! Ты сейчас по-настоящему поймёшь, что такое потерять близких тебе людей и тех, которые были тебе близки.

Настоятель почувствовал, как по его щекам потекли слёзы, но он неосознанно взял копьё в руки, вскрикнул от боли. Ладонь обожгло огнём, кожа и ткани мгновенно сгорели. Монх-Гу насаживал на копьё десятки монахов, которые моментально превращались в пепел. Он рыдал в полный голос, проклиная того, кто был давно уже проклят во всех Мирах. Он уничтожал сотни монахов, тысячи и слышал громкий смех Неназываемого.

Монх-Гу пришёл в себя только тогда, когда из монахов никого не осталось вокруг. Люди, которых собирались принести в жертву Богине Смерти, поднимали головы, в их глазах настоятель монастыря прочитал свой смертный приговор.

— Ты, старик, не всю работу сделал. — услышал монах голос Проклятого. — У тебя в руках такое замечательное оружие, а скульптура Альтары-живодёрки ещё на месте. Иди, разрушь её, потом принимайся за свой монастырь. Не оставь здесь камня на камне. Ну а потом — люди тебе будут и судьями и палачами. И не надейся на копьё огня, в борьбе с людьми оно тебе не поможет. Чего стоишь? Вперёд! Ломай, круши! Ведь это было твоей мечтой жизни. Прощай, монах!

Люди приходили в себя, действие одурманивающего отвара проходило. Они увидели, как оттолкнувшись от земли, вверх взлетела фигура человека с огромными чёрными крыльями.

* * *

Огромная огненная воронка, россыпь звёзд, движение планет, Вселенная, пещера с низким сводом, сотни коптящих факелов. Человек в синем костюме выдохнул воздух, грузно осел в каменном кресле, глаза его теперь безжизненно смотрели на каменный стол, где не так давно лежало тело той, которую он любил и верил. Условно мёртвое тело. Множество коридоров с низкими потолками, звёздное небо, пещера на склоне горы, огонь красного цвета с траурной чёрной каймой, первый, тяжёлый вздох, который раздувает искру жизни в молодом, здоровом теле.

 

Глава 10

……огонь красного цвета с траурной каймой, первый, поэтому самый тяжёлый, вздох. Лёгкие натружено работают, сердце набатом стучит в груди, разгоняя кровь по телу. Вздох — хрип, теперь поглубже вздохнуть, что бы в глазах синие искры и ещё вздохнуть воздух, ещё.

Мозг упрямо не хотел приходить в норму, подсовывая мне с упрямством маньяка чьи-то воспоминания. Огромная звезда, огни в пещере, седоволосый мужчина рассматривает себя в зеркале воды, сражение на море, горящие корабли, высохшая мумия…..зачем мне это всё?

Тело затекло, занемело, но я через «не могу» и «мне же больно», попробовал встать. Создатель всемогущий! Это что, мои руки? Голова трясётся, как параличная, глаза никак не могут сконцентрироваться на чём-то определённом.

Но я знаю и верю, что это всё пройдёт, всё это временное явление. Главное в нашей жизни — переступить через черту, которая называется лень, слабость, взять себя в руки и сделать то, что ты обязан сделать.

Дашь слабину и всё, ты пропал, тебя нет среди твоих друзей, никто тебя не вспомнит и та грань, которая разделяет Мир живых от Мира и Царства мёртвых — меркнет, ты зависаешь между небом и землёй, не зная, где верх, где низ, ты уже не можешь отличить правду от лжи, чёрное от белого.

Я обязан сейчас перебороть себя, встать, прикусить до крови губу, сделать первый шаг. Кровь разойдётся по венам, принесёт жизнь в каждую клеточку моего тела, омоет мой воспалённый мозг и тогда — уйдут все ненужные мне воспоминания и тогда я останусь один на один с жизнью. Я верю, что буду в поединке с ней — победителем. Иначе — никак, иначе вся жизнь теряет смысл.

Я ищу рукой опору, мне нужен небольшой уступ, мне нужна небольшая веточка, травинка, мне нужна маленькая надежда на то, что я стану таким, как прежде. Я — человек, я — могу! И это для меня сейчас самое главное.

В мою руку что-то ткнулось мягкое и тёплое. Кнурх, я же ничего не вижу! О, да это же голова какой-то лошади. Откуда ей здесь взяться? Меня пробирает дрожь от понимания того, что, возможно, моя память по какой-то причине стёрта навсегда. Если это так, то я превращусь в вечного странника, буду искать дорогу домой и не факт, что я её когда-нибудь найду.

Я поймал рукой поводья лошади, намотал их на руку, встал. Я! Встал на ноги! Шаг, меня качнуло влево, шаг — я падаю. Опять что-то мягкое ткнулось в плечо, словно подсказывая мне, что бы я встал и ещё раз попробовал сделать шаг.

Попробовал, упал. Встал опять, шаг. Стою. Ещё один, ещё два шага. Отпустил поводья и почувствовал, как моя кровь забурлила в венах, как постепенно зрение стало приходить в норму. Шаг, присел, встать! Вот и выход из пещеры. Ночной воздух и слабый ветерок холодит кожу моего лица, пробирается под одежду. Ничего, так даже лучше.

Что-то горячее попало мне на шею и медленно стекло под рубашку. Что это? В свете красного огня, я увидел, что из глаз чёрного жеребца текут слёзы. Они обжигают мою кожу, они заставляют меня задуматься — кто же я такой и почему он плачет? Я погладил голову чёрного красавца, он всхрапнул и, как мне показалось, успокоился. Он спокоен, значит со мною всё будет нормально. Я, во всяком случае, в это верил.

* * *

— Не плач, Люф, не надо! — произнёс Эльвур, но он сам понимал, что находится на грани…

— Я не плачу…..

— Плохо, что Верда с нами нет. А может быть, это и хорошо. Пускай она навсегда для него останется живой. — тихо сказал Инвур, наклоняясь над могилой, поправляя цветы. — Меня просто удивляет, на что способна любящая женщина. Бросить дом, отправиться неизвестно куда…..я поражаюсь.

— Этим и отличается женщина от мужчины. — Магдор посмотрел вверх, в чистое осеннее небо.

Куда он смотрел? Возможно он искал глазами того, кто должен быть здесь и сейчас, он искал в небе создание, которое парило бы в небе с распростёртыми крыльями чёрного цвета. И так же, как и собравшиеся на кладбище мужчины и девушка, скорбели бы о Альде.

Эльвура всего перекосило, когда он вспомнил слова мага-лекаря в своё оправдание: «Вкралась чудовищная ошибка. Каждый человек способен на ошибку.» Нет, это невозможно понять. Кто-то другой допустит ошибку, которую можно исправить — допустимо, но сделать чудовищную ошибку, списать недомогание на осложнение после ранения, не понять того, что виной болезни может стать воспаление в лёгких от переохлаждения? Нет, это уже не ошибка, это халатность. За это нужно человека судить.

— Ну что, друзья мои, пришло время определиться, куда нам дальше двигать. — Эльвур обвёл взглядом сидящих за столом. — Открою секрет, который мы с братом узнали на кладбище от призрака-мага. Вернуться в наш мир мы смогли бы при условии наличия в одном месте трёх перстней. Хотелось бы услышать мнение каждого. Люф?

— Мне всё безразлично. Я уже второй день не чувствую, что Магда привязана ко мне. Или я к ней, не разберёшь. Как по мне, так нужно двигаться дальше, зачем нам этот город в Мире, которого нет?

— Поддерживаю Люфа. — произнесла эльфийка. — Если нет способа вернуться в свой мир, тогда нужно искать способ перейти в Третий мир, а там уже….думать, что и как. Мне этот мир не нравится, если честно.

Инвур задумался, потягивая вино из бокала. Он посмотрел на эльфийку, Люфа, потом сказал:

— Брат, мы хотели помочь Верду, у нас была цель в нашем путешествии — попасть в Стримгим, в наш родной город. Верд не понятно теперь в какой ипостаси пребывает, вернуться в свой мир — нельзя. Я, пожалуй, соглашусь и с Анариэль и с Люфом.

К столику в кафе подошёл Магдор в сопровождении седоволосого, высокого и стройного мужчины. Эльвур сразу определил сходство этих людей. Удивительно — в семье, в основном, сын похож на мать, дочь — на отца. А здесь, вон как. Магдоры были похожи друг на друга, как братья. С большой разницей в возрасте, естественно. Поздоровавшись с присутствующими, тан Магдор-старший сразу перешёл к делу.

— У меня с сыном никогда не было секретов, поэтому я знаю, кто вы, уж не обессудьте. Только как вас всех называть? Карр-а-таны — неправильно, я считаю…..

— Просто по имени называйте, тан Магдор. Так будет лучше для всех. — ответил за всех Эльвур. — У нас одна проблема вроде как исчезла, появилась другая.

Магдор-старший поднял руку.

— Я в курсе всего. И о башне в форме спирали — тоже. Я интересную книгу с собой захватил. — пожилой человек положил на стол книгу, открыв её на первой странице.

— Какая странная у Вас книга, тан! — задумчиво произнёс Эльвур, пробуя перелистнуть страницу. — На вид — книга приличного объёма, но в ней лишь одна страница. Нарисовал художник башню мастерски, но что это за десять символов изображенных под рисунком?

— В этом и заключается загадка этой книги. — ответил Магдор-старший. — Первый символ — явно изображает точку. Второй — человека, самого обыкновенного человека. Третий — человек, ударяющий себя в грудь кулаком. Четвёртый символ — изображает женщину с ребёнком на руках. Два символа безвозвратно испорчены, попавшей на страницу, водой, или чем-то другим. Седьмой изображает открытую книгу, восьмой — человека, который развёл в стороны руки, словно показывает на происходящее вокруг. Девятый легко читается — радостный, улыбающийся человек, а вот десятый — ума не приложу, что на нём изображено. И землепашец и кузнец, пекарь, человек с оружием, какой-то учёный. Мелко прорисовано, но я рассмотрел десятый символ с помощью увеличительного стекла. Можете мне поверить на слово.

— Да, интересно всё это разгадать. — Инвур повернул к себе книгу, провёл по символам пальцем. — Они, эти квадратики с символами, выпуклые какие-то. Так и просятся, что бы на них кто-то нажал и тогда…..а вот, что тогда — я не знаю.

— Брат, если бы кто-то о них знал хоть что-то, это не было бы уже секретом. А откуда, тан, у вас книга? Занятная она, первый раз вижу такую. У нашего отца огромная библиотека и, поверьте мне, книг я видел — множество. Нет, точно, такой не видел.

Магдор-старший внимательно посмотрел на Эльвура.

— А вот тут самая загадочная история, которую я пережил за свои сто десять лет, таны. Это было давно, когда я был таким же молодым, как мой сын. Кстати, сынок, закажи папе и нашим гостям вино хорошее, сыра, зелени и ещё чего-нибудь. Ты эту историю знаешь, так что занимайся нашим ужином.

— Это произошло ровно шестьдесят лет тому назад. Осень, промозглая погода, по подоконнику стучал дробью ледяной дождь. Я сидел у камина, читал, не помню уже что. Но это и не важно. — продолжил рассказ пожилой человек. — Наша собака изошла на лай, кто-то постучал в окно. Я этому очень удивился, у нас такой пёс был в то время, что никого бы не пропустил во двор. Я прошёл к двери, открыл её, но никого не увидел. Возле порога лежала эта самая книга, завёрнутая в плотную, но уже раскисшую бумагу и записка.

Подошла официантка с заказом, Магдор замолчал. Он налил в бокалы вино, сам сделал большой глоток, продолжил рассказ.

— Записка, к моему сожалению, после прочтения рассыпалась в прах. Но я запомнил её наизусть. Там говорилось, что ровно через пятьдесят лет у меня произойдёт встреча…..

Магдор-старший, откинувшись на спинку стула, улыбнулся.

— Неужели с нами? — произнёс карлик.

— Именно, маленький тан Люф, именно с вами. В записке было чёткое описание всей вашей, извините, компании. Там было написано так же, что разгадав эту загадку, — Магдор-старший постучал пальцем по странице. — Вы найдёте способ попасть в Мир, из которого вам будет открыта дорога домой. И отдельное послание для Повелителя тёмной стихии. Там было написано — «бойся тени себе подобной, выходя на улицу».

Инвур поперхнулся вином, Люф с удовольствием, со всей силы, стал бить по его спине.

— Тени, подобной себе, себе подобной. — Эльвур перебирал в голове всевозможные варианты.

— Некроманта Инвур должен бояться, кого же ещё! — сказала Анариэль. — Всё очевидно.

— А ведь точно, брат. — Инвур посмотрел по сторонам. — Некромантов ещё называют теневиками. С этим мы разберёмся. Нужно загадку разгадать. Такс, нужна бумага и карандаш. У меня в голове кое-что уже появилось.

Магдор-старший достал из поясной сумки лист бумаги, карандаш, нарисовал на нём десять квадратов.

— Так, первый квадрат пока пустой. Во втором пишем — человек. В третьем — человек, ударяющий себя в грудь. Что это? Я, есть, какое-то утверждение?

— У нас на родине этот знак обозначает — личность, достойного человека. — предложил свой вариант Инвур. — Так маги-добродеи изъяснялись.

— Хорошо, так и запишем. — согласился Магдор. — Четвёртый, я так думаю, может изображать только одно — рождение ребёнка, или жизнь. Так и запишем — жизнь. Два пустых квадрата, а вот седьмой — знание, изучение, познание чего-то. Так, все три значения записали. Восьмой — человек разводит руки в стороны. Значений много, но думаю, что это или всё вокруг, или просто — всё. Записано. Девятый квадрат — радость, удовольствие. Есть такое дело. Десятый квадрат — много значений. Кто что думает об этом?

— Все люди занимаются обустройством быта других людей. Кормят, кузнец выковывает что-то, человек охраняет человека, опять же — его быт. Учёный старается придумать что-то, что облегчает существование человека, его труд. Однозначно, десятое значение — быт человека. — сказал Эльвур. — Но много пропусков. Что у нас получается?

— …….человек…..достойный, уважаемый…..жизни….два пропуска….познание…..всё…..радость…..бытие. — произнёс задумчиво Магдор-старший. Он заглянул в кубок, в глиняный кувшин, позвав рукой официантку, сделал заказ.

— Мудрое решение, тан. — одобрительно произнёс Инвур. — У нас был один король-мудрец, который как-то сказал: «Кто выпил кубок винный, тот не повинен уж ни в чём. И дальше он познает счастье….»

— Стоять! Инвур, ты полностью можешь произнести тот стишок мудреца?

— Да пожалуйста, брат. Вот он: «Тот человек достоин жизни, кто смог познать всю радость бытия». Ого, вот это да! — сказал Инвур. — Вот она, разгадка!

— А ведь точно. Очень похоже на разгадку. — Магдор начал сверху записанной строчки стихотворения наносить цифры, нумеровать слова. Да, это оно! Странно, что в нашем Мире такого нет изречения, хотя мудрецов предостаточно! Теперь всё без пропусков. Ну что, пробуем?

Пожилой тан сверялся с записями и нумерацией квадратов. Наконец, нажав на десятый квадрат, он отодвинул книгу на центр стола. Несколько секунд ничего не происходило, потом рисунок начал меняться, основание башни укрупнилось, приблизилось, появилась дверь. В замочной скважине находился ключ, который сделал несколько оборотов, дверь открылась. Сидящие за столом не произнесли ни слова. Рисунок опять стал прежним, без двери и без ключа.

— И? — разочарованно произнёс Люф, сидящий на спинке стула. — Что дальше?

— А на рисунке вы видите знак крови? — спросила эльфийка, показывая на центр башни, где была нарисована какая-то капля. — У нас так обозначают кровь. Эмблема такая у лекарей в Великом лесу, у друидов. Да и у эльфов примерно такая же.

— Нужно на изображение капнуть кровь. Без разницы, чья она будет? — Эльвур внимательно рассматривал рисунок. — У нас совершенно другой лекарский знак. Готовь палец, Анариэль. Чем бы тебе его проткнуть?

— Что бы вы без меня делали? Я, когда куртку ремонтировал в последний раз, кстати, когда вы мне десять золотых отдадите, воткнул её вот сюда. — Люф отвернул воротник. — Вот она.

Эльвур взял в руки не зажжённую свечу, которая находилась в подсвечнике, прикоснулся указательным пальцем к фитилю, появился огонь. Маг некоторое время подержал в пламени свечи иглу, посмотрел на эльфийку.

Капля крови скользнула с иглы на рисунок башни, внутри книги-короба что-то мелодично щёлкнуло. Эльвур не прикладывая особого усилия, перелистнул страницу и все, сидящие за столом, затаили дыхание. А потом раздался………

 

Глава 1

Дорога в никуда. Местность я категорически не узнавал. Чахлый лес, выжженная земля, трава, по которой прошлась гигантская коса. Деревья вместо того, чтобы тянуться вверх, к небу и теплу, сделали несколько оборотов вокруг своей оси и замерли, затаились с перекрученными стволами, стали больше похожи на какие-то гигантские кусты-переростки. Захочешь в тени спрятаться — это невозможно будет сделать. Если только ругаясь, под ветки, стелющиеся вдоль земли, залезать. Кому это нужно? Никому.

Сама земля, сложилось такое впечатление, когда-то была вполне нормального цвета, сейчас превратилась в землю пепельно-бурого цвета, другого сравнения у меня и нет. А вот небо — загляденье. Бирюзовое, гладкое, безоблачное. Воздух чистый, лёгкие немного побаливали, когда я делал вздох полной грудью.

Но самое главное — сейчас, судя по дневной температуре, была середина весны. Или вторая половина осени, но судя по цвету травы — нет, скорее всего была весна. Есть хотелось просто невероятно. Но как назло — на горизонте я не наблюдал ни одного населённого пункта. Кстати, дорог, даже грунтовых, я тоже не наблюдал. Огромная долина, островки травы, чахлые деревья. Всё на этом.

Воспоминания, практически все, вернулись ко мне под утро. Словно ведро воды на меня вылили, вдохнули в меня новую жизнь и понимание того, кто я. Но вот где я, не удосужились мне подсказать. Сколько мне ехать на Угольке — тоже промолчали. Изверги.

Хоть бы какая-то подсказка была, мол, правильно едешь, скоро будет город, деревня. Нет, долина с чередой возвышенностей. По правую руку от меня — русло высохшей реки. Если следовать логике людей, то в то время, когда здесь протекала река, довольно-таки широкая и глубокая, должны быть основаны поселения.

Человек всегда выбирает высокий берег реки и устанавливает первый дом, выкапывает колодец, сажает деревья, если нет таковых поблизости. Проходит время и на высоком берегу реки появляется множество домов. Но что-то я здесь ничего такого не наблюдаю. Нет даже разрушенных зданий и их останков. Ни-че-го! Как и следов пребывания человека. Безжизненный мир? Да кто его…..

Всю дорогу, а это уже часа четыре, не меньше, пытался понять — как я переместился в неизвестный мир, будучи в бессознательном состоянии? Что, или кто, поменял Миры местами, но оставил неприкосновенными пещеру, огонь с чёрной каймой, Уголька, все мои вещи?

Я вздохнул. Одни догадки, загадки и тишина в голове, отсутствие предположения и каких-либо планов. Просто ехать, просто дышать, любоваться, в кавычках, красотой местного мира. Управлял ли я Угольком? Нет, я отпустил поводья и мой чёрный красавчик сам выбирал дорогу.

Неужели трава стала гуще и больше? А ведь точно, так и есть. Да ещё и земля начала менять свой цвет, приобретая коричневатый оттенок. Впереди — небольшой холм, а за ним — скоро увидим, что за ним.

Уголёк сам, без моей команды, перешёл с шага на рысь, потом в галоп, ветер засвистел в моих ушах и настроение Уголька передалось мне. Всё-таки выжили мы с моим другом, значит не зря я сегодня ночью корячился, падая и вставая, вставая и падая.

И опять у меня возникло такое подозрение, что мой верный конь не касается земли. Такое уже было, я помню точно, но куда я мчался так же на бешеной скорости когда-то — нет, никак не мог вспомнить. Лично я был против такой работы моего мозга. Всё основное, все мои нужные воспоминания остались. Но вся жизнь состоит из мелочей, из осколков……мозг сам закончил вместо меня — из осколков бытия, надежд, воспоминаний, грёз.

Уголёк вынес меня на вершину холма и остановился. Скорее всего у него, как и у меня, перехватило дыхание от увиденного. Море, настоящее море без конца и края, синее море, ограниченное лишь каймой горизонта и неба. Гомон чаек, взрыв морской волны от удара о скалы берега, превращает воду в белый, медленно отступающей назад, в морскую пучину, водопад из мельчайших брызг.

Остров, на котором расположился, в неуютном для себя месте, маяк. Круглой формы, чуть сужающийся к верху, с навершием из восьмиугольной башенки, стёкла которой подслеповато смотрели по сторонам света.

Смотровая площадка с перильным ограждением, огромная дверь, отливающая стальным серым цветом. От берега до этих дверей проложена воздушная галерея, которая своими опорами достаёт до дна моря.

Красиво, загадочно, и одновременно с этим — жутко: галерея, сам маяк, смотровая площадка, сам остров — основа маяка, всё это находится под толстым слоем соли. С галереи до самого низа, опускаются замерзшие подтёки морской воды, просто нереальных размеров, которые, казалось, замерли навечно. Волны набегают на остров и недовольные убираются обратно, не зная, как и чем увлечь и остров и маяк на глубину, где им кажется, самое место для всего этого великолепия.

Из надстройки-башенки периодически появляется свет. Свет рождается, что бы сразу умереть, но в это короткое мгновенье, он успевает подарить надежду морякам на благополучный исход плавания. Маяки — луч надежды для всех моряков во всех Мирах.

К маяку ведёт небольшой уступ, который проходит по самому обрыву, по краю Бездны. Уголёк смотрит на меня испуганными глазами, не решается сделать первый шаг. Я спешился, намотал на руку поводья, осторожно пошёл по уступу.

Посмотрел вниз, голова закружилась, поднял голову вверх и остановился, рассматривая небо — из бирюзового оно превратилось в свинцово-серое и безжизненное. Ладно, так, значит, так. Приближается дождь, это нормально. Но не нормально одно — это кто же согласится жить в таких условиях на маяке, когда шторм, ненастье, волны захлёстывают всё здание маяка?

Скоро узнаем, идти не так и далеко. Шаг за шагом, мы опускались вниз, Уголёк постоянно вздрагивал, когда на него попадали брызги морской воды. Последние метры, я остановился у начала галереи, смотрю на серую дверь и думаю, что может напрасно сюда пробирался, мучил моего Уголька.

Но нет. Двери приоткрылись, показалась фигура, закутанная с ног до головы в чёрный плащ. Меня ждут, в противном случае, никто бы не вышел из дверей. Человек держит в руках зажжённый фонарь и передо мною очередная загадка — зачем ему днём фонарь. Светло, несмотря на пасмурную погоду. Может это у их обычай такой?

Делаю несколько шагов по покрытой слюдой из соли поверхности галереи, и понимаю, что идёт всё как-то не так. Ещё несколько шагов, Уголёк остановился, тянет меня назад, но отступать уже нельзя, на узкой, около двух метров, галереи, мы не развернёмся.

Я — полбеды, но вот мой жеребец…..что его так напугало? А, вот оно что! Маяк начал наклоняться вправо, я оглянулся назад — скалистый берег повернулся налево. Ещё несколько шагов и мы с Угольком стояли кверху ногами по отношению и к маяку и по отношению к берегу.

Незнакомец всё также стоял в проёме дверей, раскачивая фонарём из стороны в сторону. Забавный вид у него. Как и наш, впрочем. Несколько шагов, остановка.

Голова теперь кружится не от того, что мы сейчас находимся кверху ногами, а от того, что никакого берега позади нас не было.

Вокруг были звёзды. Под ногами — не обросшая солью галерея, соединяющая берег и маяк, а узкая, переливающаяся всевозможными красками и их оттенками, прозрачная дорога. Словно плотный воздух, переплетение струн Вселенной, покрытые мельчайшими кристаллами льда, эта дорога вела к маяку, который по мере приближения к нему, менял свои очертания.

Так и хотелось, нагнуться к призрачному мосту, потрогать его рукой, зачерпнуть звёзды ладонью и положить их в карман, что бы потом, сидя в уютной кресле-качалке, возле камина, высыпать их на ладонь и рассматривать каждую звезду через увеличительное стекло. Затем взять нить из серебра и каждую звезду нанизать на неё, без всякой огранки и обработки.

Исчезли соляные наросты, маяк из уныло-серо-белого, превратился в белоснежного красавца. Основание — квадрат, переходящий в призму. От верха призмы, переливающейся ртутью, вверх уходит колоннада из белого камня, которая заканчивается горизонтальной площадкой, обнесённой по кругу красивыми перильными ограждениями, из того же белого камня.

На горизонтальной площадке, располагается восьмигранное строение, на каждой грани — огромное окно, расположенное по всей высоте здания. В окнах периодически появляется и гаснет свет, который обходит по кругу всё здание. Это такой маяк? Да не может такого быть! Но мои глаза видят то, что они видят.

Здание плавно переходит в купол, который, кажется, излучает жёлтый свет. Заострённая часть купола плавно перетекает в белоснежный шпиль, который протыкает звёздное небо и само Мироздание. Из места прокола шпилем неба, как из дырявого мешка, непрерывной струёй высыпаются всё новые и новые разноцветные звёзды. Часть из них отпускается на купол, чтобы стать его украшением навечно.

По мере приближения этого красивого здания, галерея, которая сейчас стала очень широкой, не менее шести метров, выравнивает своё положение, голова перестаёт кружится, я смотрю на человека с фонарём и у меня замирает сердце от увиденного: красивая женщина, с длинными, ниже плеч, волосами пшеничного цвета, в платье цвета морской волны, отделанного по краям мелкими драгоценными камнями, держит в руках канделябр, с тремя горящими свечами.

Вся великолепная постройка находится уже в нескольких десятках метров от меня, я замечаю, что все колонны выполнены в очень красивом стиле, но не это было самое главное: поверхность каждой колонны меняла свою форму, перетекая из колонн, закрученных в спираль, в колонны восьмиугольные, идеально ровные, с каким-то замысловатыми изгибами своего тела и рисунками.

На месте соединения восьмигранного здания и купола, находится множество скульптур. Одна из них расправляет крылья, стремительно приближается к нам, ударяется о камни и теперь предо мною стоит молодой улыбающийся парень в красивом чёрном костюме, черноволосый, волосы забраны сзади в хвост, открытое лицо и белозубая улыбка.

Тревоги нет, как за себя, так и за Уголька. Парень протягивает руку к поводьям, уводит Уголька, на удивление спокойного, куда-то вбок. Надеюсь, что за ним будет соответствующий уход. Мы же гости и, как я понимаю — нам, в этом странном месте, рады.

Молодая женщина поклонилась мне, показав рукою на ступени лестницы, которые нас приведут ко входу в……так куда же они нас приведут? В красивое здание, больше похожее на собор, или храм, или же в красивый, но всё же маяк?

Женщина поднимается по ступеням, шлейф платья мягко стелется по лестнице, я оглянулся назад, в надежде, что увижу где-то вдалеке обрывистый берег. Нет, вокруг так же сияли звёзды, не огранённые и без оправы. Берега не было, как и прошлой жизни в этом Мире.

* * *

Капля крови скользнула с иглы на рисунок башни, внутри книги-короба что-то мелодично щёлкнуло. Эльвур не прикладывая особого усилия, перелистнул страницу и все, сидящие за столом, затаили дыхание. А потом раздался звук громко захлопнувшейся двери кафе.

Посетители с удивлением повернулись в сторону двери, у многих от удивления вытянулись и побелели лица. Возле стойки распорядителя стояла колоритная фигура: молодая женщина, с очень короткими волосами.

Лоб, щёки этой женщины покрывали уродливые шрамы. Но не это привлекло внимание людей — женщина была одета в одну кожаную куртку-безрукавку, с расстёгнутыми пуговицами, кожаные штаны, на ногах — невысокие сапожки.

Необычный вид нового посетителя ни чуть не смутил управляющего кафе. Молодой мужчина, лет сорока, сорока-пяти, подошёл к женщине, спросил что желает тана. Черноглазая брюнетка отодвинула распорядителя в сторону, направилась по проходу между столиками к компании из пяти человек и карлика.

Женщина взяла стул, предварительно сбросив с него какого-то мужчину, поставила его за стол, села, ноги положила на столешницу. Она безразличным взглядом обвела глазами компанию, сложила на груди руки, улыбнулась.

— Ба-ба-ба! Кого я вижу! — произнёс Инвур, откинувшись чуть назад, на спинку стула. — Ты воскресла, дорогая моя Анделина? Неужели вся та энергия, которой мы тебя угостили, не превратила тебя в пепел? Да, что-то я расслабился и чего-то не учёл.

— Мне некогда с тобой в споры вступать, ублюдок. — скорее прошипела, чем сказала, Анделина. — Отдайте нам парня, вот эту книгу и, может быть, я вас оставлю в живых. Считаю до раз!

— Ну к чему же такая спешка, милая моя? А как же предварительные ласки и всё такое? Где же романтика, в конце-концов? Раз, это хорошо, да, брат?

— Я согласен. На раз у меня хватит сил. Командуй, Инвур. Только вот мне хотелось бы узнать у очаровашки, в кавычках, где она нашла такого лекаря-недоучку? — ответил Эльвур, сжимая в руках амулет с красным камнем. — Так изуродовать такое прекрасное, в прошлом, личико! Это такое неуважение, такое, что я прям и не знаю.

Анделина перевела на Эльвура взгляд, пристально посмотрела на мага, произнесла:

— И даже не думай, Эльвур, увижу хоть одно плетение — вы умрёте сразу. Нет, не так. Медленно и болезненно! Оглянитесь назад, недоумки!

Братья осмотрели столы, по крайней мере, за тремя из них сидели люди Анделины.

— Ладно, перед тем, как мы умрём, скажи, милая, ведь можно мертвецам доверить секрет, как вы пробрались в этот мир? — спросил Инвур. — Никогда ещё не чувствовал себя мертвецом. Как забавно!

— Не только у вас, Инвур, есть секрет перемещения по Мирам. Такой секрет есть и у «Братства Двух». И да, намекну, пожалуй, на башню, которую видят не все. Этого достаточно? Думаю, что да. Книгу! — Анделина протянула руку. — И говорите, где находится парень, быстро.

— Хм…..какая горячая штучка, да, братец? — произнёс Инвур. — Придётся её убить ещё раз, но теперь по-взрослому. Ну что, раз, брат?

— Раз! — ответил Эльвур и мир погрузился сначала во тьму, потом вспыхнул яркий свет.

 

Глава 2

Первые капли дождя, солёные слёзы моря, ледяные порывы ветра. Галерея, покрытая солевой слюдой, гигантские наросты на смотровой площадке, фундаменте маяка, свинцово-серебристые облака, через которое еле просматривается красный шар заходящего светила и полное разочарование. Это внутри меня. Украли надежду и мечту. Как и те звёзды, которые можно часами рассматривать через увеличительное стекло. Украли то, без чего не может жить человек — надежду на возвращение домой, в свой Мир. Маяк обманутой мечты и призрачной надежды.

Ну что же, нужно идти туда, куда собирался — зайти в помещение маяка, переждать непогоду, скоротать ночь, завтра, на свежую голову, решить, что делать дальше. Удивительно, что со мной второй раз проделывают это. Меняют Миры, меняют реальность, показывают то, чего нет, но возможно, это когда-то было на самом деле. Горечь во рту от обмана. Так быть не должно.

Уголёк ошарашенно смотрит на меня своими глазами — он не понимает, что произошло с хозяином и почему он простоял на холодном ветру столько времени неподвижно. Эх, Уголёк, я и сам ничего не понимаю в этих играх. Ладно, нужно идти. На ветру, в сочетании с крупными каплями дождя, становится не просто неуютно, становится холодно. Не спасает и плащ с меховым подбоем.

Первый шаг всегда тяжело сделать, но его нужно сделать обязательно. Укрыться за тенью страха — удел слабых и неудачников. Мне таким нельзя быть, иначе…..иначе не станет Верда на свете. В лучшем случае, появится могилка, придавленная каменной плитой, на которой кто-нибудь и когда-нибудь положит цветочки, вспомнит хорошим словом.

На середине галереи ветер показал себя в полной мере, раскачивая всю конструкцию перехода между маяком и берегом. Ничего, десять метров и мы в относительно тёплом помещении, в относительном безветрии. А за серой стальной дверью меня ждёт горячая вода, сытный ужин, мягкая постель. Мечтатель! В лучшем случае — старая, полуразвалившаяся мебель, стены с осыпавшейся штукатуркой и завывание ветра за окнами. Да, забыл о самом главном — о холоде. Он извечный спутник таких, как я. Неугомонных путешественников.

Двери огромные, сделаны явно не для человека с нормальным ростом. В петлю для замка вбит деревянный клин. Всё понятно. Маяк заброшен и давно — одного взгляда достаточно на полотно двери: она с рамой соединилась воедино солевым наростом.

Пришлось доставать кинжал и его лезвием оббивать корку солёного льда, чтобы освободить клин, выбить его из петли. Двери недовольно скрипнули, но приоткрылись. Я зажмурил глаза от яркого света, в нос ударил запах обжитого помещения, недавно приготовленного сытного ужина, пряностей. Другими словами это всё называется домашним уютом. Не удивлюсь, если увижу камин с весело пылающим в нём огоньком. Опять мечты, нужно с этим прекращать. Мечтать? Да никогда.

Тамбурное помещение, корыто с водой, несколько мешков с непонятным содержимым, крюк, вбитый в стену. На стене справа — огромный круглый магический светильник, который, хоть и слабо, но испускал свет. И запах затхлости и сырости. Ну что, Уголёк, тебе придётся пока здесь остановиться. Дальше, на разведку, пойду я один.

Я закрыл дверь на внутренний засов, проверил содержимое мешков. Овёс и пшеница. Повезло Угольку. Не в лучшем состоянии зёрна, но выбирать особо не приходится. Расседлав жеребца, я ещё раз осмотрелся. Есть двери, ведущие куда-то, есть узкая винтовая лестница, которая скрывается в потолочном проёме. Лестница, ведущая в обход жилого помещения на самый верх, в надстройку со стеклянными окнами-витринами. Туда, где рождается свет, который виден за многие десятки километров.

Двери открылись без скрипа, словно петли рачительный хозяин не так давно смазал земляным маслом. Сейчас я действительно прикрыл глаза от яркого света. Полу-овальное помещение, три окна, в одном — ярко светит огненный рыжий шар. Голубое небо, перистые облака.

Два окна плотно прикрыты ставнями. Стол прямоугольный и массивный, стул. В «углу», под окном — кровать с металлической сеткой, свернутый матрас, подушка, как курица-наседка, восседала на свернутом матрасе. Справа от входа — навесной шкаф из блекло-коричневого дерева, под ним — полка с кухонной утварью. Полы — дощатые, со следами покрытия то ли воска, то ли специальной краски, теперь обшарпанные и скрипучие.

Слева от входной двери — платяной, как я понимаю, шкаф. Вот и вся обстановка. Полурабочая, полужилая. Полумечта поесть и полумечта — согреться. Печки, в привычном понимании этого слова, нет и в помине, под третьим, закрытым, окном — непонятная круглая конструкция от которой через стену выходит труба рыжего цвета. Хм…дрова, аккуратной стопочкой сложены у стены, какая-то бумага. Значит эта круглая ерундовина всё-таки печь. Ну-ну.

Я посмотрел в окно, вышел из комнаты, прошёл мимо, удивлённо посмотревшего на меня Уголька и отодвинув засов, вышел на улицу. Дождь набрал силу, безжалостно поливал своими слезами всё вокруг. Я выставил ладонь, пытаясь проверить, что меня глаза не подводят. Нет, с ними всё нормально. На улице, вне стен маяка, шёл дождь. Ветер затих, только растревоженное море грохотало о стены скал, вылизывало каменистый берег.

Да, это уже совсем интересно и чем больше я узнаю нового, тем отчётливее понимаю, что всё переплелось в один клубок, который я в одиночку не распутаю. Мои друзья, а именно так я называл всех тех, с кем отправился в это опасное путешествие, неизвестно где, и встречусь ли я с ними когда-нибудь — неизвестно.

В комнате ничего не изменилось, на удивление мне. Что бы прогнать сырость из помещения, решил всё-таки разжечь печь странной конструкции. Открыв дверцу, обнаружил, что всё внутри уже подготовлено для розжига. Не хватало одного — маленького огонька. Попробуем применить магию. Нет, ничего и никого. Словно и не было вокруг энергии. Но тогда как же магическая лампа на входе?

Ладно, огонь пока в сторону, нужно обследовать содержимое шкафов. Навесной шкафчик приготовил для меня сюрпризы. Первое — на полке лежал кожаный мешочек, в нём — кресало, кремень, трут и моток веревки.

С огнём решим вопрос. Второй сюрприз — бутылка вина, половина головки сыра, не заплесневевшего, но от времени превратившегося в ноздреватый камень жёлтого цвета, хлеб, точнее — кусок когда-то бывшего хлеба, сейчас больше похожего на сухарь. Кувшин одиноко стоял в стороне, я развязал веревочку, которая притягивала бумагу к горлышку кувшина. Масло растительное. Неплохо. У Уголька еда есть, мне тоже хватит этих «запасов» для ужина.

Но самая главная находка меня ожидала в платяном шкафу — непонятно зачем здесь установленная небольшая ёмкость с водой. По запаху — нормальная, закипит — совсем хорошей станет, безопасной. Ожидал увидеть в шкафу вещи, то же одеяло, но нет, ничего такого не было. Ну и Создатель с ними, с этими вещами, мы люди не гордые.

Огонь весело потрескивал в печи, которая нагрелась, начала отдавать тепло комнате, стенам. Раскрошил сухари, полил вверху маслом, очень солёным, получился сытный ужин. Вода закипела, но была мною выпита с удовольствием и без всякой заварки.

Мысли успокоили свой бег, на душе стало спокойно. Нужно подняться на верхний этаж, посмотреть, что находится в надстройке, где я увидел вспыхнувший огонь, почему-то, одинокий и невыразительный.

Двери в тамбур были открыты, Уголёк сытый, отогревшийся, развалился на полу, спал. Это хорошо, значит никакой опасности не чувствует. Или просто сильно устал. Говорить он, к сожалению, не умеет. Ступени тихо и жалобно подали свой голос, начали жаловаться на свою судьбу, на то, что их давно никто не проведывал.

Сделав несколько полных оборотов по лестнице, я зашёл в комнату со стёклами-витринами. Снизу я никак не мог оценить размеры стёкол. Метров шесть, никак не меньше.

Восемь стёкол, восемь сторон света, включая промежуточные направления. Но как я сейчас понял, вместо стекол, самых обычных, в сторону моря смотрели три зеркала. Пыли нет, но вот паутина оплела всё вокруг.

Посередине комнаты располагалось непонятное устройство. Прямо из пола, на метровую высоту, поднимался, поблёскивающий жёлтым светом, стержень. На нём закреплена чаша, которая внутри имела шесть граней. Ясно, что сюда что-то должно вставляться, что бы излучать яркий свет. Но вот что? Я обвёл глазами огромную комнату, увидел это что-то, завернутое в плотный материал.

Да, уж! Кристалл сиреневого цвета, шестигранный, около трёх метров в длину. Я попробовал его приподнять, понял, что сумею это сделать, но не понял я одного — а нужно это делать? Поднимать кристалл, вставлять в гнездо? Может быть его специально люди вытащили из его рабочего места?

Но, как мне говорил мой отец — если что-то люди сделали, оно должно работать. Иначе никакого маяка в природе уже не существовало бы. Я посмотрел ещё раз на кристалл и он мне ответил короткой вспышкой света. Или показалось?

Ладно, куда вставить кристалл — понятно, но вот с наличием такого количества паутины, смириться я никак не мог. Возле кристалла, на полу лежала длинная палка с перекладиной на конце. Положив кристалл на пол, намотал тряпку на подобие швабры, начал убирать паутину, пыль с зеркал и стёкол.

Я посмотрел в сторону моря и невольно остановился, замер, не понимая, что сейчас увидел. Кладбище погибших кораблей. Мачты, как огромные кресты, покрытые солевым отложением, смотрелись очень сиротливо. Сколько кораблей? Я насчитал три десятка, но потом бросил это бесполезное занятие — зачем считать то, что навеки потеряно людьми. Вот и расплата за неработающий маяк.

Нет, нужно вдохнуть жизнь в маяк, возможно, кто-то спасибо мне скажет. Закончив уборку, вставил, не без усилия, кристалл на место и….ничего. Или с кристаллом что-то случилось, или я что-то сделал не так. На верхнюю, оголенную часть кристалла напрашивалось что-то ещё, какая-то деталь, что-то должно быть надето сверху, но вот что?

Я поднял голову вверх. Из потолка, вниз, смотрел точно такой же стержень с приёмной чашей с внутренними шестью гранями. До чаши — метра четыре, никак не меньше. Лестницы нет, летать я не умею.

Верёвку попробовать накинуть? Почему нет? Спустившись по скрипучей лестнице вниз, в заседельной сумке нашёл веревку, сделал скользящий узел. Ради интереса, подошёл к окну, посмотрел на море. Ни одного затонувшего корабля. Стало совсем интересно. От таких весёлых игр, начала кружиться голова. От недопонимания всего, что со мною происходит. Так с ума люди и сходят. С верхнего этажа — вижу, с нижнего — нет. Чудеса!

Петля миновала чашу, затянулась на стержне, я попробовал потянуть верёвку на себя. Практически без усилия, конструкция мягко скользнула вниз, чаша заняла своё место на кристалле.

Где-то там, наверху, раздался щелчок, кристалл тихо загудел, внутри появилось слабое свечение. Только сейчас я сообразил, что сверху этой комнаты, из зеркал и стекла, наружу поднимается шар и, как его продолжение — шпиль. Для улавливания энергии? Вполне возможно. Я не учёный, что бы всё это объяснить.

Я бросил последний взгляд в сторону моря, на разгорающийся кристалл, посмотрел на зеркала, которые самым причудливым образом отражали всю нереальную реальность гавани погибших кораблей, опустился по лестнице вниз, плотно притворив за собой крышку в потолке зеркальной, как я для себя назвал, комнаты.

За входной дверью, ведущей на улицу, всё также был слышен звук дождя, в жилой комнате, в печи, потрескивали дрова, огонь с удовольствием плясал на малиновых углях. За окном я наблюдал великолепный закат рыжего шара за линию горизонта. Вечер, скоро появятся звёзды, которые без огранки и без оправы, невозможно будет нанизать на серебряную нить. Жаль. Красивое получилось бы ожерелье. И наверное — самое дорогое в любом из Трёх Миров.

Расправив матрас, положил под голову подушку, укрылся своим утеплённым плащом. Смотрел на небо и ждал, когда появятся первые звёзды. Кровать несколько раз качнулась подо мною, глаза закрылись. Снилось непонятно что. Но один фрагмент из сна всё повторялся и постарался — я кормлю осла Люфа яблоками, он поворачивает в мою сторону голову и пристально на меня смотрит. Он изучает моё лицо, но почему на его морде появились усы и борода цвета снега, я так и не понял.

Проснулся от того, что дрова прогорели и в комнате стало прохладно. Добавив огню его любимой еды — дров, отвернулся к стене, попытался заснуть. Опять начало что-то снится, но…..

Я почти подпрыгнул на кровати, посмотрел на центр комнаты. Мужчина, с аккуратной седой бородкой и усами, стоял посередине комнаты, скрестив руки на груди. Одежда — светлая рубашка, костюм то ли синего, то ли чёрного цвета. В свете огня никак не разберёшь. Он изучал меня, пытаясь рассмотреть меня, запомнить и понять, что я за человек.

Первое, что пришло мне в голову — слово «Смотритель». Постояв ещё какое-то время рядом с кроватью, силуэт мужчины начал меркнуть и через некоторое время растворился, растаял, как будто ничего и никого не было в комнате кроме меня и огня в печи. Опять сон? Я посмотрел на пол, там я увидел чёткие отпечатки обуви моего недавнего визави. В двери маяка кто-то осторожно постучал.

 

Глава 3

— Тебе не кажется, что мы с ними поступили, по-свински? — Эльвур обратился к брату, рассматривая сидящих с ними за одним столиком и подслеповато щурившихся, отца и сына Магдоров, Анариэль, Люфа.

— Нет, наши нас простят и поймут. А с этими.. — Инвур показал рукою на помощников Анделины и её саму. — А с этими я не собираюсь церемониться. На всякий случай приготовь экран и жди мою команду. Даже не так, брат. Выводи наших друзей из кафе, пока я займусь кое-чем.

Инвур направил жезл Повелителя на женщину-некроманта, прошептал слова заклинания, Анделину оплела сеть ярко-зелёного цвета. Её лицо исказила гримаса боли, из глаз потекли слёзы. Инвур проделал ту же операцию с людьми за соседними тремя столиками.

— Они все понимают, что с ними происходит, Инвур?

— Ещё и как понимают и оплакивают свою никчемную жизнь. Но меня это не беспокоит. «Братство двоих» несёт только зло в Миры. А остальные в кафе поспят, сидя за столом минут тридцать, пожмут плечами и продолжат свой отдых. Ты объяснил всем нашим, что нужно делать?

— Объяснил, объяснил. — недовольно произнёс Эльвур. — Не люблю я эти чёрные заклинания. Ты знаешь, как я к ним отношусь. Ладно, я на улице, заканчивай здесь, нам пора уходить из этого Мира.

Инвур направил жезл на Анделину, та встала из-за стола, вышла на середину кафе, застыла на месте неподвижно, как кукла. Глаза открыты, руки тянутся к шее, где всё сильнее и сильнее затягивалась удавка зелёного цвета.

Шестеро мужчин так же послушно встали в центре зала, задыхаясь от нехватки воздуха. Их руки дрожали, пытаясь ослабить смертельную хватку удавки, но заклинание полностью парализовало людей, не давая ни малейшей возможности двигаться и свободно вздохнуть.

Инвур подошёл к Анделине, посмотрел ей в глаза.

— Я знаю, что ты меня слышишь, красавица. Зря ты ввязалась в эту историю, очень она не хорошая. Но ты сама выбрала свой путь. Прощай.

— Пощади.и. и…. — прошипела Анделина. — Я обещаю…

— Ты же знаешь, что заклинание «горячий ветер» невозможно остановить. Умри сейчас хоть по-человечески.

Тела шести человек окутало светло-зелёное сияние, их лица превратились в подобие масок, черты лица заострились, по телу пошла дрожь, из носа и ушей показались первые капли крови.

— Ты меня слушай, Анделина, внимательно слушай! Расскажешь, как вы нас нашли и я, возможно, тебя оставлю в живых. А нет, значит подохнешь, как твои дружки.

Шестеро неподвижно стоящих человек вздрогнули всем телом, глаза широко открылись, по щекам потекли кровавые слёзы. Инвур направил на них жезл Повелителя и тела мужчин охватил зеленоватый огонь.

— Ну что же! Не хочешь отвечать — твоё право. Я ухожу.

— Ключ от башни….. — услышал некромант. — Братство мне дало ключ. Ты….обещал….я хочу…..жить….

Инвур достал из кармана куртки женщины ключ странной формы, положил в карман мантии. Он направился в сторону выхода из кафе, потом остановился, бросив через плечо:

— Обещал, значит так и будет. Живи, пока никто к тебе не прикоснулся. Мне очень жаль, что всё так произошло между нами, Анделина. А ведь ты мне когда-то нравилась. Я сдержал своё слово — на тебе нет болотного огня и ты подохнешь не так, как твои дружки.

— Будь ты проклят, некромант! — через силу произнесла Анделина.

— Спасибо. Это удел чёрных магов. Каждый выбирает свой жизненный путь и способ умереть. Некроманты — не исключение.

Через полчаса люди в кафе очнулись от странного сна, в котором, как они считали, пребывали. Посетители удивлённо смотрели на своих собеседников за столами, смотрели на людей за соседними столиками. Распорядитель кафе, увидев ту сцену, которая развернулась посередине зала, ужаснулся. Шесть мужчин медленно сгорали, огонь опускался сверху вниз, оставляя после себя пепел серого цвета.

Один из посетителей, увидев искажённое болью лицо девушки в непривычном одеянии, решил поинтересоваться, что, или кто её обидел и вообще, что произошло в кафе. Мужчина приблизился к девушке, протянул к ней руку, что бы подальше отвести от, практически полностью сгоревших, мужчин.

— Не приближайся ко мне, урод! — тихо произнесла девушка, через силу делая шаг назад. — Никто не должен ко мне прикасаться.

Но люди встречаются самые разные. Одни понимают всё с полуслова, другие не слышат никогда и никого. Другой посетитель кафе, которого Анделина никак не могла увидеть, встал из-за стола, подошёл к ней за спину, положил руку на плечо.

Девушка вздрогнула, обвела всех посетителей кафе прощальным взглядом. Тело вспыхнули зелёным огнём, превратилось за несколько секунд в прах. Теперь в кафе, в проходе между столиками, на полу остались семь аккуратных кучек пепла серого цвета. Двери кафе самопроизвольно открылись, пепел тонкой струйкой потянулся на улицу, что бы потом его подхватил и развеял ветер.

— И это ты называешь мягкой смертью, Инвур? — произнёс Эльвур, наблюдая за пеплом, который поднимался вверх, влекомый порывом ветра.

— А что здесь такого? Нормальное заклинание, не очень жестокое. Нужно было их в вечные умертвия превратить? То же мне, гуманист. Поехали, сам говорил, что нужно убираться куда подальше.

Братья, пришпорив коней, двинулись по брусчатке улицы, догоняя Анариэль и Люфа. Они обогнали двух человек, очень похожих друг на друга, но с очевидной разницей в возрасте. Мужчины в синих мантиях остановились на тротуаре, всматриваясь в фигуры удаляющихся странных людей в плащах чёрного и красного цвета. Кого-то эти всадники им напоминали, но вот кого…….

— Эльвур, ты открыл книгу?

— Да, открыл. Вот то, что там лежало.

Эльвур протянул брату ключ непривычной для человека формы: без выступающей бородки. Кольцо и полая трубка, длиной с ладонь взрослого человека. Ключ имел цвет серебра, по которому от кольца по трубке пробегали кольцами золотистые огоньки. Инвур протянул руку, взял ключ. Потом, достав из кармана мантии ключ Анделины, сравнил их.

Два абсолютно одинаковых ключа, никакой видимой разницы. Но тут произошло то, что потом братья вспоминали нехорошими словами: через проезжую часть начал перебегать человек в сюртуке небесно-голубого цвета, в петле лацкана находился нераскрывшийся бутон розы алого цвета. Яблоко встал на дыбы, Инвур чудом удержался в седле, но ключи упали на брусчатку. Мужчина, перебегавший улицу скрылся за углом дома, чтобы чуть позже, выглянув из-за угла, наблюдать за действиями братьев.

— Вот демон задери! И где теперь наш ключ, Эльвур? — Инвур стоял на брусчатке, держа в руке два ключа. — Их же невозможно отличить друг от друга!

— Да, осложнил ты нам задачу, братец! — в сердцах произнёс Эльвур.

— Я то причём? Ты сам всё видел, как произошло.

Мужчина в сюртуке небесно-голубого цвета улыбнулся, потёр руки, зашёл под арку, соединяющую два дома. Женщина, которая шла следом за этим мужчиной, могла поклясться чем угодно, что видела, как мужчина растаял, растворился в тени дома. Она выпустила из рук сумки, в которых раздался звук битого стекла и тяжело осела на землю.

— Сколько можно ехать? — Инвур оглянулся назад. — Мы уже час едем по городу, но ни на шаг не приблизились к этой чёрной башне. Эльвур, что происходит? Нас как будто кто-то за нос водит, честное слово!

Люф остановил своего осла, Анариэль — белую лошадь Альды. Карлик смотрел по сторонам, потом развёл руками, обратился к братьям:

— Мы этот перекрёсток уже проезжали, но в прошлом.

— Люф, ты становишься таким же загадочным, как и мой брат! Объяснить не хочешь, с чего ты такой вывод сделал? — произнёс Инвур.

— А вон тот огрызок яблока видите? Это я его выбросил на дорогу минут двадцать тому назад.

— Как интересно. Эх, не только чудо-башня, но и чудо-город. И что теперь нам делать? Скоро вечер, а мы всё кружим, как птицы. Во, голова стала работать! — Инвур закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то.

— Всё, сейчас нам мудрый ворон всю правду расскажет и покажет истинную дорогу к башне. Хотя….что-то в этом есть. Если присутствует магия, которая сбивает нас с дороги, то она никак не повлияет на ворона, который привязан к Инвуру. — Эльвур с надеждой посмотрел на брата.

Некромант открыл глаза, оглянулся назад.

— Как такое возможно? Башня перед нами, а на самом деле — мы её не так давно проехали. Нужно вернуться до следующего перекрестка, повернуть направо и ехать прямо. Вот только одного не пойму, если башню не видят горожане, зачем нас за нос водить?

— Не водят, а проверяют. Достойные ли мы этой башни. Представь ситуацию — кто-то потерял, кто-то нашёл ключ из тех, кто способен видеть башню. Из другого Мира, как пример. И что? Что он натворит в той башне? Хотя, и мы можем что-нибудь учудить. Особенно ты, Инвур.

— Опять ложные обвинения. Так, стоп, приехали. Всем спешиться и идти за мной. Шаг в шаг!

Инвур опять закрыл глаза, потом кивнул головой, словно соглашался с кем-то.

— Да, перед нами двери башни. Но их здесь много. Невидимая башня невидимые двери и два ключа, как назло. Да, маги-иллюзионисты хорошо постарались. Если бы не ворон с его глазами, то не знаю, что бы и делали. Эльвур, у тебя, по-моему, мука была в сумке? Нужно её распылить. Хоть что-то увидим.

Когда мука, брошенная Эльвуром, осела на невидимом строении, все увидели перед собой двери. Самые обычные, с поворачивающейся ручкой-защёлкой. Эта дверь единственная, как утверждал некромант, выделилась среди других, таких же дверей.

Инвур наугад взял ключ, вставил в замочную скважину. Раздался еле различимый щелчок. Попробовав второй ключ, Инвур впал в ступор. И второй ключ тоже подходил к замку.

— Вот незадача! — проговорил некромант. — Два ключа и все подходят. Но у меня дурное предчувствие, что разные ключи приведут нас в разные места, возможно, Миры. Жребий здесь не уместен, тогда вопрос — что нам делать? Эльвур, тебе слово!

— Тот ключ, который сейчас в замке, тот и поворачивай. Ночь скоро наступит, а мы ещё думаем, что нам делать. Это моё слово.

— Так, значит, так. У других нет возражений? Тогда — вперёд!

Инвур провернул ключ, двери приоткрылись. Через дверной проём был виден совершено другой мир, в котором очень ярко светил на небе рыжий шар, небо было бирюзовое и чистое от облаков.

— Ну, что стали? Сами просили — открывай, да открывай. Открыл и все застыли на месте. Эх, если бы не бравый Инвур, поди, вы бы пропали. Какой я скромный, однако! Пойдём, Яблочко, мы с тобой сегодня героями будем. Хотя, я категорически против этого. Люф Великолепный, прошу вперёд!

Люф отступил назад, отрицательно покачал головой.

Инвур сделал шаг через двери и отошёл сразу в сторону. Малыш замыкал шествие, даже не упираясь и не упрямясь. Контур двери истаял и через секунду ничего не говорило о том, что она была здесь.

— Вот и пришли в другой Мир. — произнёс Эльвур. — Мы так скоро к этому и привыкнем, да, брат? Но Мир точно не наш. На землю посмотрите и на небо.

— Нужно как-то место это заприметить, как думаете? Веточку там воткнуть, или ещё что-нибудь. — предложил Люф.

— Ага, и как ты эту веточку потом найдёшь? Эх, Люф! Предложи что-то путное. — сказал Инвур, оглядываясь по сторонам.

— Какое место странное. — произнёс Эльвур. — У меня такое впечатление, что здесь произошло, правда давно, какое-то магическое сражение. Земля буро-серая, или даже, пепельная. Вон, справа от нас высохшее русло реки. А деревья, вообще — уродливые. Что их так перекрутило? Здесь до сих пор разлита магия, причём, магия боевых заклинаний. Ладно, нужно искать людей. А города всегда, во всех Мирах, расположены на берегах рек. Закон такой у людей. Вперёд, друзья мои.

— А давайте посмотрим, что другой ключ откроет, пока не ушли с этого места. Мы же ничего не потеряем. — неожиданно для все произнесла эльфийка. — Вдруг увидим сразу наш Мир!

— А что, идея неплохая, Инвур. Открой двери, посмотрим, что там находится.

Инвур нашёл дверь на ощупь. Вставив ключ, который так и держал в руке, открыл замок. Двери приоткрылись. Заснеженная степь, в лицо пахнуло морозом и свежестью. Сквозь серые облака еле пробивался белый шар местного светила, ветер поднимал снег горстями и бросал их в лица людей. Инвур закрыл дверь, достал из кармана мантии второй ключ. Двери легко приоткрылись, Люф прошептал «мама», сполз с осла на землю.

Прямо на людей неслась разгоряченная конница. Шла война. Инвур резко закрыл двери, что-то с противным звуком ударилось о полотно двери.

— Ого, чуть подарок не заполучили! — покачал головой Инвур, рассматривая наконечник стрелы, который пробил дверь, практически, насквозь. Люф, ты там живой?

— Живой, но вот опять чуть не убили меня. Инвур, хватит улыбаться! — закипал карлик. — Мёртвым, ну, или почти мёртвым, быть……

— Ладно, все убедились, что это самый подходящий для нас Мир. Не наш, конечно, но что поделать. Двигаем в сторону холмов, там устроим привал и определимся, что же нам делать дальше. — перебил Люфа Инвур. — Вот вы ничего не видите, а я заметил на земле следы лошади. И она не спеша двигалась именно к тем холмам.

Когда всадники поднялись на возвышенность, все застыли неподвижно: море, настоящее море без конца и края, синее море, ограниченное лишь каймой горизонта и неба. Гомон чаек, взрыв морской волны от удара о скалы берега, превращает воду в белый, медленно отступающей назад, в морскую пучину, водопад из мельчайших брызг. Маяк круглой формы, чуть сужающийся к верху, с навершием из восьмиугольной башенки, через стёкла которой был виден мощный свет, который дарил морякам надежду на благополучное завершение плавания.

— Н-да! Красота! — произнёс Эльвур. — Я где-то читал, что маяки светят во всех Вселенных одновременно. Так что вперёд, друзья.

 

Глава 4

В двери маяка кто-то осторожно постучал. Удивился ли я этому? Да нет, не удивился. Сколько можно удивляться тому, чего нет на самом деле? Я сел в кровати, посмотрел на окно. Звёзды, яркие и далёкие, вспышки маяка, которые освещают море, точнее, кладбище погибших кораблей.

Обул сапоги, бросил в печь несколько поленьев. Под утро в комнате стало прохладно, но это даже мягко сказано. Стало холодно и сыро, как в неотапливаемом помещении. Хотя….огонь вовсю горел в печи, выполнял свою работу, дарил тепло.

За окном, помимо звёзд, было просто огромное количество огней. На море — море огней. Интересное выражение. Мне в первую очередь как-то не пришло в голову, что свет возник, тысячу мелких огоньков, на месте затопленных кораблей. Я задумался о прошедшем вечере: а ведь вчера я не видел никакие мачты из этого окна. Опять игры и опять иллюзии?

В очередной раз я услышал, как стучат в двери, но теперь — гораздо настойчивей, что ли. Сделать вид, что меня здесь нет, дождаться утра и убраться из маяка прочь, неизвестно в какую сторону? Да ну, это не для меня. Нужно открыть двери, узнать, что происходит в этом Мире иллюзий.

Уголёк одобрительно посмотрел на меня, что-то фыркнул, уткнулся в мешок с зерном. Молодец, о себе не позаботишься, никто не позаботится. Засов словно приклеился своим железным языком к скобе рамы двери. Пришлось приложить усилие, что бы он, с противным скрежетом, соизволил скользнуть вправо, двери приоткрылись и я на миг ослеп.

Зима, метель, горящие фонари, уходящие тонкой линией куда-то в даль, в неизвестность. Прямая и довольно-таки широкая, заметённая снегом, дорога. Вдалеке, за снежной пеленой, я разглядел силуэт далёкого города, его редкие огни. Крытый возок, с впряженной в него парой лошадей. Лошади переминались с ноги на ногу, недовольно оглядываясь назад, на крытую повозку, из окон которого был виден свет.

Открылась дверь повозки, на снег ступил мужчина. Высокий, плотного телосложения, закутанный в шубу, на голове тёплая шапка со свисающим на спину хвостом какого-то зверя. В руках у мужчины — саквояж, раздутый от собственной важности.

— Ну что же вы, господин Смотритель, не открываете двери? — спросил мужчина низким, но довольно приятным голосом. — Сами пригласили и заставляете мёрзнуть. Нехорошо.

Опять удивиться словам незнакомца? А смысл? Смысла не было, я молча посторонился, пропуская мехового человека во внутрь маяка. Когда я закрыл двери на засов, первым делом подумал, что вкралась какая-то ошибка и человек, отогревшись у огня печи, извинится, скажет, что ошибся и исчезнет навсегда из моей жизни.

Но ошибиться можно домами, но никак нельзя перепутать маяк и дом. Нет, в этом случае ошибка исключена. Клубок, сплетенный из нитей нереальной реальности, должен когда-нибудь начать распутываться.

Может это произойдёт сегодня? Незнакомец прошёл мимо Уголька, словно его и не было. Стряхнув с шубы снег, мокрый и тяжёлый, сняв шапку серого цвета, мужчина прошёл в жилую комнату, осмотрелся по сторонам.

— Да-с, неплохо живут у нас Смотрители, очень даже недурственно. — произнёс человек, снимая с себя шубу и подходя к платяному шкафу.

Когда он его открыл, у меня открылся рот от изумления: шкаф состоял из двух отделений. В первом, в том, что поуже, ровные стопки белья, полотенец, на верхней полке — меховая шапка чёрного цвета.

Во втором отделении — всевозможная одежда, аккуратно весящая на плечиках. Куртки, пальто из ткани с меховым начёсом и капюшоном, костюмы. Внизу, на полочке — обувь — от лёгких летних туфель до зимних сапог с внутренним мехом. Куда делась фляга с водой и что это за одежда, для меня стало очередной загадкой. Но я понял, каким-то, не знаю каким по счёту чувством, что это моя одежда. Давно носимая мною и от этого ставшая любимой.

Я повернулся к незнакомцу и еле сдержал возглас удивления. Комната, шесть углов, горящий камин, стол, круглый и массивный, четыре стула, явно дорогие, кровать, широкая и без сомнения, очень мягкая и удобная, отгорожена ширмой с нанесенным на её отдельные секции рисунком каких-то ярких птиц.

Но самое главное — за окном, за которым я не так давно видел звезды и светящиеся мачты погибших кораблей, я увидел морской порт, к причалам были пришвартованы десятки, нет, скорее — сотни кораблей различных конструкций, форм и размеров. За окном было утро, время из-за снега и плохой видимости, определить невозможно. Или не утро?

Повесив шубу на плечики, незнакомец повесил её на специальный крючок на внутренней стороне двери. Шапка оказалась сверху шкафа и стала похожа на невиданного зверька, дремлющего на своём привычном, уютном местечке.

— Ну-с, господин Смотритель, приступим-с? — произнёс мужчина, посматривая на навесной….Создатель!

Вот это красота! Не шкаф для посуды и кухонной утвари, а целое сооружение: два вертикальных узких шкафчика, между ними — стол. На нём немыслимое изобилие бутылок, наполненных жидкостями различного цвета, перевернуты фужеры, бокалы и простые стаканы в подстаканниках. Заварочный чайник и небольшое, что-то там, на чём стоял металлический чайник, испускающий пар тонкой струйкой.

— Я бы не отказался от гномьей настойки, господин Смотритель, честное слово! Погода нынче отвратительная, а у меня уже день рабочий закончился. Так что….. — мужчина потёр руки.

Его слова были, как острые штыри, которые больно вонзались мне в мозг, от этой боли становилось пусто в голове, от непонимания происходившего. День окончен, допускаю, что сейчас уже вечер. Гномья настойка — для меня совершенно новое слово, знать бы, что это такое.

Ну и самое главное, пожалуй — с каких пор я стал, как я понимаю, Смотрителем маяка и что ждёт от меня этот мужчина. С густой чёрной шевелюрой волос, тёмными, чуть на выкате, глазами, крупным носом и узкими губами. Мужчина напоминал мне медведя. Огромного медведя.

Я что-то пробормотал, сделал шаг к столику, на котором стояли ровными рядами бутылки и неожиданно понял, что от меня ожидает мужчина. Белая и прозрачная жидкость — это и есть гномья настойка. Знал я также, что открыв правый шкафчик, найду в нём то, чем можно закусить-перекусить.

Я сейчас шёл по ковру с высоким ворсом и уже ничему не удивлялся. Знал я и то, что вместо тамбурного помещения, где сейчас должен находиться Уголёк, будет совершенно другое помещение, а точнее — коридор, который приведёт меня к винтовой лестнице, ведущей наверх и к двери в туалетную комнату.

Так и есть. Тарелки с сыром, с нарезанной колбасой, бужениной. Чёрная икра своими масляными глазами смотрела на меня, словно говоря — странный ты, человек! Многие не знают, что такое икра, а ты меня, вот так, спрятал, взял и поставил рядом с балыком и всякой другой ерундой. Исправляйся, человек, поставь меня на стол, намажь хлебушек жёлтым маслом, положи меня сверху масла тоненьким слоем и ешь. А можешь и жрать, ложкой, мне от этого будет только приятнее.

Накрыв на стол, поставив бутылку с гномьей настойкой, я примостился на краешек стула, наблюдая за мужчиной. Он, пока я накрывал на стол, достал из саквояжа стопку белоснежных листов бумаги, чернильницу-непроливайку, гусиное перо.

— А что же вы, господин Смотритель, не составите мне компанию? Неужели — приболели? А ещё вчера так лихо отплясывали на балу у графини Лоорд, мы все вами любовались, честное слово! Ну, что же, придётся мне самому…так сказать, в целях лечения, ибо…

— Нет, спасибо. Работы много, сами понимаете, господин…..

— Никс Горон, к вашим услугам. За ваше здоровье и за ваши умелые руки! — мужчина выпил рюмку настойки, сразу же наполнив её до краёв. — Конечно понимаю я вас, господин….

— Верд. — ответил я.

— Да-да, как я мог забыть имя нашего нового Смотрителя! — Горон притворно улыбнулся, опрокидывая вторую рюмку. — О, икра! Лет десять не ел этого чуда. Разрешите вкусить?

Ел он, нет, скорее — жрал, всё так…ммм….вкусно и аппетитно, что мой желудок-предатель издал булькающий звук и утробно заурчал.

Когда сытый и довольный, изрядно принявший на грудь, Горон вытер рукавом своего, явно дорогого, костюма рот и смачно отрыгнул, произнёс:

— Ну-с, господин хороший, сейчас можно и поговорить о гонораре за проделанную вами работу. Это только подумать! Семьдесят лет никто не мог отремонтировать маяк, а тут вы появились и раз…..маяк заработал, Перемещение теперь чётко фиксируется, теперь мы защищены от таков и всякой другой нечисти. Вы, а это главное, не скромничайте. У Императора денег много, он в них купается. Ну-с, сколько вы потребуете?

Пока господин разлюбезный наливал, не знаю какую по счёту, рюмку, я поднялся из-за стола, подошёл к окну, задумался. Первое — что за ремонт маяка? Вставить кристалл в пазы и протереть пыль с зеркал и окон? Ладно, пока это не берём в расчёт. Второе — что за Перемещение и кто такие «таки»? Третье — как мог Мир подстроиться под меня у меня же на глазах? Ну, и четвёртое — бал какой-то, деньги, Империя с его богатым Императором. Показать себя несведущим в этих вопросах? Нет, будет слишком подозрительно. А вообще — всё бред сумасшедшего, не иначе!

Я услышал негромкое посапывание, повернулся к столу. Мать честная! Горон спал, шлёпая губами во сне. Этого мне только не хватало. Я кашлянул, спящий вздрогнул, посмотрел по сторонам, словно не понимая, где он находится. Когда его взгляд остановился на почти пустой бутылке с гномьей настойкой, он, крякнув и потирая руки, выпил рюмку и совершенно трезвым голосом произнёс:

— Мне приснилось, или вы назвали сумму в десять тысяч? — это прозвучало, как намёк. Ну что же, поиграем по его правилам.

— Сто тысяч и никак не меньше, господин Горон! — произнёс я и сам удивился своей наглости.

Горон поперхнулся, изо рта полетели хлебные крошки, глаза стали огромными. Когда он прокашлялся, я услышал:

— Побойтесь Всевышнего, господин Верд! Вы разорите всю нашу казну!

— Девяносто.

— Пятьдесят.

— Восемьдесят пять.

— Шестьдесят. — Горон застыл неподвижно.

Я выдал то, чего от себя никак не ожидал:

— Двести и ни золотого меньше! Иначе погашу маяк и живите, как хотите.

— Согласен. — тихо произнёс Горон. — Меня, приказчика Его Величеста, четвертуют, но воля ваша. Да будет так!

Приказчик стал быстро писать на листе бумаги, хитро посматривая на меня. Надул, как пить дать, надул.

— Вот здесь поставьте свою подпись, господин Верд.

— А если не поставлю? — спросил я.

— Сколько? — тихо спросил Горон.

— Пятьсот!

Горон застонал, но потянулся к новому, чистому, листу бумаги. Лицо его побледнело, мне стало жалко этого человека. Через полчаса сделка состоялась, я стал счастливым обладателем трёхсот тысяч золотых. Горон улыбался. Сколько он поимеет денег от нашей сделки — загадка, но мне это было абсолютно не интересно. Куда девать эту кучу денег, я не представлял, да и зачем мне золото в Империи, если я здесь гость?

— Вы сегодня стали двести десятым человеком в списке самых богатых людей! — произнёс Горон елейным голосом.

— В Империи? — уточнил я.

— Берите выше, господин Верд! — приказчик показал указательным пальцем на потолок. — Во всех Мирах.

— Скажите, господин Горон, может быть мой вопрос и покажется странным, но какую роль играют маяки во всех Мирах?

— А там, откуда вы прибыли, не знают этого? — удивленно спросил приказчик Его Величества.

— Знают, хотелось бы от вас это услышать.

— Ну, как бы это всё объяснить, господин Верд. Наш Мир не единственный, как вы понимаете. Раз в декаду, то есть каждые три месяца, наши миры смещаются относительно друг-друга. Представьте себе такую картину: вы заснули в своей постели, а проснулись на какой-нибудь скале, или чего хуже — в постели с незнакомой женщиной. Именно всё так и было, пока вы не отремонтировали наш маяк. Он и ещё три маяка в других Мирах, уж не знаю как, но своим светом фиксируют положение одного Мира, относительно других. И сколько бы не происходило смещений, мы теперь будем возвращаться в свою точку, в свой дом, к своим близким. И главное, нас не будут тревожить демоны и другая нечисть. Столько людей погибло, вы себе не представляете. Идёшь по улице, над тобой открывается пасть така и головы твоей нет. Жуть!

— Таки — это демоны?

— Да. Демоны Зла, как мы их все называем.

— Я рад, что помог. А где старый Смотритель маяка?

Горон тоскливо посмотрел по сторонам, на потолок.

— Грустная история. Очень. Здесь, до вас, Смотрителем был господин Эстер. Но он, увы, так и не смог определить поломку маяка. Приглашал кого-то со стороны, учёных, но…..а люди всё гибли и гибли, целыми городами и сёлами. Посчитав, что он во всём виноват, господин Эстер вот на этой люстре и повесился. — закончил свой рассказ Горон.

Он вопросительно посмотрел на меня, кивнул головой на бутылку с настойкой. Выпив, сложив все свои принадлежности в саквояж, он сказал:

— Вот вам, господин Верд, ордер на получение денег в любом банке, во всех Мирах, чековую книжку вам выпишут незамедлительно при первом же посещении банка.

Лежащая на столе бумага, на которой что-то написал Горон, вспыхнула белым светом, превратившись в документ, переливающийся всеми цветами радуги. Какой-то замысловатый вензель, буковки-закорючки.

— Ладно, мне пора, господин Смотритель, скоро встретимся на балу Императора. Не забыли? Через два часа за вами заедут. Там будет очень много знати, так что….. — Горон многозначительно посмотрел на свой палец и опять показал им на потолок.

Я проводил Горона до дверей. Снег перестал идти, заметно похолодало. Сквозь рваные облака проглядывали звезды. Город теперь был как будто ближе, огни ярче. Ну, что же, бал, значит бал. Возможно, что там я найду хоть какие-то ответы на свои вопросы. Я чувствовал, что обрастаю ими, как снежный ком мокрым снегом. Когда повозка скрылась из виду, я пошёл изучать своё, хоть и временное, жильё, искать, куда делся Уголёк.

 

Глава 5

Нашелся мой Уголёк сразу. В коридоре, с правой стороны, как я и думал, у стены начиналась винтовая лестница, исчезающая в прямоугольном потолочном проёме, но чуть не доходя до лестницы — были двери туалетной комнаты. А вот справа от входной двери была очень хорошо спрятанная и практически незаметная, дверь, ведущая в хозпостройку. Там я и нашёл своего чёрного красавца, сытого и довольного жизнью. Он радостно запрядил ушами, тихонечко заржал. Жизнь удалась у него, судя по всему.

Если верить Горону, я о его выпивке, то подойдет карета, возок, фаэтон, не важно что, и меня доставят в замок Императора. А ведь была возможность всё узнать у приказчика Его Величества. Об обычаях, традициях, как правильно обращаться к людям, как правильно себя вести и соблюдать элементарный этикет. Старый Трилл, наш слободской учитель, пытался нам вбить что-то такое, но все в классе знали, что этот этикет вряд ли нам пригодится когда-нибудь в жизни. За исключение тех, естественно, кто выбьется в высший свет, станет знаменитым и узнаваемым.

Я, лично, к таким себя не относил, мечтая о профессии кузнеца. До сих пор сердце сладко ныло, когда вспоминал отца, горн, кузнечные меха, запах раскалённого метала и, почему-то, кваса. Ладно, время идёт, нужно собираться. Я открыл двери в ванную комнату, по совместительству туалетную тоже, и был приятно удивлён. Бывший Смотритель маяка не чурался роскоши. А может всё то, что дорого стоит, является удобным в обращении?

Во-первых, свет зажёгся самостоятельно. Это уже о много говорило. В Эльсбруке такое удовольствие стоило немалых денег. Во-вторых — половина комнаты отводилась под огромную ванну, выполненную в форме диковинной раковины. Белоснежная, с прожилками золотого цвета. Сверху ванной, на стене, закреплена полочка с какими-то стеклянными баночками, колбочками и маленькими флакончиками.

С этим разберемся, а вот как пустить воду — проблема. Над ванной располагались одни, красиво изогнутые, гусаки кранов и ни малейшего намёка на какие-то ручки. Я провёл рукой по одному из гусаку, из него пошла под большим давлением горячая вода. Провёл по второму — пошла холодная. Интересно, что заставляет нагреваться воду, да и чайник — закипать? Магия, к бабушке не ходи.

Хотел опять удивиться, но вспомнив, в каком мире я нахожусь, стал всё воспринимать очень спокойно. Ну идёт вода, и слава Всевышнему. Так, что у нас ещё есть, какой сюрприз мне приготовлен? А сюрприз находился на стене — огромное прямоугольное зеркало, без обрамления, но рисунок белой краской по краям смотрелся очень красиво и придавал зеркалу какую-то законченность.

Посмотрев в зеркало, я понял, что по моему телу пробежал табун мурашек: на меня смотрел Верд, но старше меня лет на пять-шесть. Неужели я так сильно изменился за несколько недель? Ну а что? Путешествие получилось явно не развлекательное, а скорее наоборот.

На стене нашёлся махровый халат, тапочки, два полотенца. Как звали Смотрителя? Эстер, по-моему. Неудачи могут быть у многих, но вот зачем так? Ушёл из жизни, облегчил себе судьбу. Нет человека, все о нём скоро забудут. Я погрузился в воду с головой, ощутил блаженство, приятную истому, глаза стали закрываться. Нет-нет, только не это!

Я взял с полочки первый попавшийся флакон и сразу сообразил, для чего он нужен. На картинке был изображен мужчина с недельной, как минимум, щетиной. На второй картинке — тот же мужчина, но гладко выбритый и помолодевший. Ясно. Исследовав почти все стеклянные ёмкости, выбрал одну, с приятным запахом. Жидкость ярко-зелёного цвета, густая, судя по картинке — для мытья головы. Так и привыкнешь к красивой жизни, не дай Создатель, конечно.

Накупавшись вволю, в махровом халате, я стоял перед платяным шкафом, выбирая себе одежду. На внутренней стороне одной дверцы я заметил зеркало. Хоть и небольшое, но достаточное по размеру, чтобы посмотреть на себя со стороны. Выбрал костюм чёрного цвета в мелкую полоску блестящего чёрного цвета. Не броско, именно то, что нужно.

Рубашки были до того накрахмаленными, что казалось, одно неосторожное движение и ты порежешься о тончайший материал. Туфли, или сапоги? Нет, лучше невысокие сапоги, чёрные и лакированные. Принц из Преисподней какой-то получается. Ну и Создатель с ним. Главное — без изысков, всё, как я считаю, подобрано со вкусом. Хотя, как можно рассуждать о одежде, ни разу не увидев, как другие одеваются? Ладно, не в красивой одежде дело. Главное — поставить себя там, на балу. Стоп, а ведь мне придётся танцевать! Ой-ей! Что же делать? Ведь я ни разу не танцевал. Мда….

Как мне всегда говорил отец — идёшь в гости, плотно покушай. Так я и сделал, Доедая то, что осталось от приказчика Его Величества. Да, у него губа не дура, это точно. Вкусно и я почувствовал себя сытым, прилёг на кровать. А зря! Послышался стук в двери, это могло означать лишь одно — пора в дорогу.

Открыв двери, я остолбенел. Передо мною стояла девушка в красной накидке, на голову наброшен капюшон. Но то, что девушка стройная и красивая, я понял сразу. Она негромко кашлянула, я вышел из ступора. Хозяин держит на пороге гостя — не есть хорошо. Хозяин?

Я, как и в случае с Гороном, сделал шаг в сторону, пропуская гостью вовнутрь маяка. По дороге удалялись огоньки фонарей кареты. Только закрыл двери, услышал:

— Вы обязаны взять меня с собою, господин Смотритель! — прозвучал ангельский голос моей гостьи.

Вот тебе и на! Я, оказывается, уже кому-то задолжал в этом мире. Ну что же, всё по порядку.

— Проходите в комнату, госпожа…..

— Можете меня называть Юльнирой.

— Хорошо, Юльнира, куда я вас обязан с собою взять? И как вы решились на такой поздний визит?

Девушка сняла с себя накидку красного цвета, осталось в костюме, больше похожим на дорожные костюмы в моём мире. Волосы золотистого цвета, глаза огромные и голубые. О таком лице можно сказать — идеальное. Лет двадцать, может и меньше, не разобрал.

Костюм — светло-коричневого цвета, приталенный, на шее у Юльниры — тёмно-синяя косынка с каким-то хитрым узлом. На ногах — невысокие сапожки кремового цвета. Да, вот на пальце у неё был огромный перстень с камнем зелёного цвета. Он сразу бросился мне в глаза из-за огромного размера.

— На бал, куда же ещё? — утвердительно произнесла девушка. — Вы же отправляетесь на бал! Вы такой знаменитый, с вами меня пропустят хоть к самому Императору Вальторосу Второму.

— Допустим. — медленно произнёс я. — Но как и каким, извините меня, боком мы с вами относимся? И почему это я обязан брать вас с собою? Что за мысли у вас в голове, девушка? Я не собираюсь вас брать с собою и это даже не может обсуждаться.

Юльнира сделала шаг назад, произнесла то, от чего мне стало по себе:

— Тогда я всем расскажу, кто вы на самом деле. Вас, в лучшем случае, сожгут на костре. В худшем — четвертуют, привязав за веревки к четырем лошадям. Вот так, господин Ворчек.

— Пошла вон. — тихо произнёс я. — Двери сама найдёшь, где находятся. Вперёд!

Я не стал оправдываться, что мол я не тот, о ком вы сейчас подумали, вы, девушка, ошиблись. Нет, зачем себя унижать какими-то объяснениями, если ты ни в чём не виноват и не являешься каким-то там Ворчеком. Я показал пальцем на двери и когда они с грохотом закрылись за странной посетительницей, присел на стул, думая о произошедшем.

Вспомнил слова Горона о бале, да, о вчерашнем бале, на котором я отчаянно, якобы, отплясывал. Теперь вот это. Опять иллюзии обмана. Или обман без иллюзий. Мошенничество, вымогательство, шантаж и угрозы.

Как такое могло в хорошенькую голову прийти? Потом вспомнив, что эта сумасшедшая девчонка отпустила повозку и добираться по заснеженной дороге для неё будет проблематично, я подошёл к двери, открыл её. Ну вот! Известное всем мужчинам женское оружие — стоит возле двери и льёт слёзы. Приплыли, что называется!

Я взял Юльниру за руку, завёл в помещение, закрыл двери на засов, подтолкнул девушку в спину, направляя её в жилую комнату.

— Вот ты мне говоришь, Юльнира, что я какой-то там Ворчек и я очень плохой человек, который достоин казни. Хорошо, допускаю. Но что мне сейчас помешает тебя убить? Вот скажи мне на милость, что, или кто мне это помешает сделать?

Девушка заметно вздрогнула, лицо её побелело, она сделала шаг назад, к камину. Рука её нащупала кочергу для угольев. Мне стало смешно. Я сделал несколько шагов вперёд, перехватил её руку, разжал пальцы, железка упала на пол.

— Не дури! — по слогам произнёс я. — Я тебе ещё раз говорю, я не Ворчек. Я — Верд, так меня назвали мои родители, понятно?

— Если вы не Ворчек, покажите правую руку до локтя. — произнесла девушка.

— Зачем мне показывать руку? Что за дикость? Я не наношу никаких узоров на кожу и считаю это самым отвратительным, на что способен человек по отношению к своему телу. Ты вообще, кто такая?

Девушка прикусила губу, отвернулась от меня, подошла к окну. Она произнесла слова, словно не расслышав мой вопрос.

— Да, вы не Ворчек. Он наоборот всем подряд показывает Чёрную розу. У него это, как талисман, как право на убийство. То есть, разрешение, как он говорит.

— Вот и замечательно. Меня вот абсолютно не волнуют убийства и всё остальное в этом же роде. Стой, где стоишь, мне нужно переодеться.

Опять раздался стук в двери. Закутанный по самую макушку человек, кучер. Возок на полозьях, через крышу выходит труба, из которой низко над землёй стелился дым.

— Господин Смотритель….

— Да, я скоро буду. — прервал я кучера. — Может зайдёте, погреетесь? Мороз-то нешуточный.

Кучер так замахал руками, что я невольно рассмеялся. Как ветряная мельница, честное слово. И глаза у этого мужчины стали не просто огромные, а……. Ладно, моё дело предложить.

Я вернулся в комнату, подошёл к платяному шкафу, снял с себя халат и мои руки мелко и противно задрожали. На правом предплечье красовалась та самая Чёрная роза, о которой мне говорила Юльнира. Я бросил взгляд на костюм и натолкнулся на брошь, в форме нераскрытого бутона чёрной розы, которая была на лацкане пиджака. Сорвав брошь, я забросил её куда-то на полочку с вещами, стал одеваться.

Перед выходом из маяка я вспомнил, что ключ от входной двери не наблюдал всё это время. Куда его мог положить прежний владелец? Я вернулся в комнату, заглянул везде, куда это можно было сделать. Нет ключа, оставлять маяк открытым, я не собирался. Только из-за Уголька я этого никогда бы не сделал.

Но сыграло злую шутку одно правило, точнее — крылатое выражение: хочешь спрятать вещь подальше, положи её на видное место. Ругнувшись про себя, снял ключ странной формы, который одиноко висел на гвозде, сбоку двери. Я оглянулся назад, почувствовав чей-то тяжёлый взгляд. Нет, показалось.

Уже закрывая входную дверь, мой взгляд выхватил, на фоне двери жилого помещения, силуэт мужчины в тёмно-синем костюме. Он так же, как и ночью, скрестив руки на груди, смотрел на меня, грустно улыбаясь. Я хотел вернуться, посмотреть, что из этого всего выйдет, но меня остановил голос извозчика:

— Господин Смотритель, меня очень сильно накажут, если мы опоздаем к открытию церемонии. — последнее слово возница произнёс по слогам, словно тщательно его заучивал.

Я закрыл двери, вставил ключ в замочную скважину, провернул его несколько раз. Над входом зажёгся фонарь с магическим огнём, я подошёл к повозке, ещё раз бросив взгляд на маяк. Да, этот маяк, по сравнению с тем, к которому я шёл с Угольком по раскачивающейся, от сильного ветра, галереи, был совершенно другим, отличался от «моего» маяка очень сильно. Даже не так. Это была совершенно другая конструкция маяка, которая мне сейчас напоминала праздничный торт, состоящий из трёх частей.

Нижняя, самая широкая — шестигранник без окон. Вторая часть, которая была намного уже первой — цилиндр, по кругу здания на одинаковом расстоянии находилось окна, точнее — горизонтальные зарешеченные щели.

Верхняя часть маяка, откуда в сторону моря исходили яркие вспышки света, даже не берусь сказать, сколько на ней было граней из стекла. Так будет точнее. И как продолжение всей этой красивой конструкции, сверху третьей части возвышался шар, который плавно переходил в шпиль, устремлённый в небо.

Красиво, просто, но я сейчас, именно сейчас, понял, что я самый настоящий идиот. Обосновался на самом нижнем этаже, на второй не соизволил подняться. Что там, на этом втором этаже? Словно в подтверждении моих слов о моих умственных способностях, в одном из окон на несколько секунд показался огонь свечи. Я почувствовал, что смотрю в глаза существу, которое мне не радовалось на маяке, но не может ничего плохого сделать для меня и со мною.

Я закрыл двери возка. Одна скамья, на которой сидела Юльнира, справа от дверей — стояла небольшого размера печь, в которой весело горел огонь, в углу висел фонарь. Явно не магический, самый обычный, с фитилём.

Возок тронулся, набирая скорость. Я обратил внимание на плавность хода. Девушка отбросила капюшон, посмотрела на меня.

— Вы меня где-нибудь высадите возле дворца, пожалуйста.

— Командуй, где и когда. Я первый раз в горо…. — я запнулся на полуслове, вспомнив о наколке на свой правой руке.

Я приподнялся с сидения, протянул руку к лампе, повернул выступающий рычажок, чтобы уменьшить пламя в лампе для того, чтобы получше рассмотреть город через окно во время движения повозки.

— Нет! Не делайте этого! — закричала Юльнира, закрывая руками лицо. — Ярче, сделайте ярче пламя!

Но было поздно. К окнам прилипли какие-то чудовища, пытаясь заглянуть мне в глаза. Ну и уроды! Серые морды, вместо глаз — провалы, в которых светилось ярко-красное пламя, на месте носа располагался какой-то сморщенный уродец, напоминавший мне высохшую от времени картофелину. Когти царапали стекло, вокруг возка поднялся чудовищный визг. Мой перстень, который стал неотъемлемой частью меня, вспыхнул багровым светом, за дверью возка моментально стало тихо, чудовищные создания пропали.

— И кто это был? Что за красавцы? — спросил я девушку, которая вся вжалась в стену повозки, боясь поднять на меня глаза.

— Это стирхи, они из Преисподней. — тихо произнесла Юльнира. — Их много осталось в нашем мире, их истребляют, но…..а вот кто вы, господин Смотритель и почему вас так сильно испугались стирхи?

— Не меня, а моего защитного амулета. — сказал я, показывая свой перстень. — Как вы с ними живёте, поди страшно?

— Благодаря вот этому. — ответила девушка, показывая на свет лампы.

Возок уже катил по городу, залитому ярким светом. Мимо мелькали дома, какие-то постройки с огромными витринами, здания непонятного назначения. Мир иллюзий, обмана и страха. Мир, где мне придётся провести некоторое время. Маяк, где навечно поселился призрак старого Смотрителя.

 

Глава 6

— Н-да! Красота! — произнёс Эльвур. — Я где-то читал, что маяки светят во всех Вселенных одновременно.

— Да, какой-то философ сказал, вроде тебя. Хотя я тоже что-то подобное читал, но насколько точное это изречение, не знаю. Маяк давно заброшен и делать нам там нечего. Как кто считает? — Инвур смотрел не на маяк, а куда-то вдаль, в сторону моря. — Или кажется, или так и есть на самом деле, но я вижу, что к берегу плывёт какой-то корабль. Только вид у него странный. Как будто им управляет пьяный рулевой. То вправо отклонится, то влево. Эльвур, у тебя линза всегда хорошая получалась, надо рассмотреть это морское чудо поближе.

Эльвур спешился, развёл руки в стороны, воздух перед ним загустел, приобрёл форму линзы. Маг некоторое время пытался настроить заклинание, чтобы оно самостоятельно отслеживало передвижение странного корабля. Эльвур присвистнул, уступил место перед линзой Инвуру. Тот произнёс «ого» и «этого нам ещё не хватало», отступил в сторону, уступая место Анариэль.

— Корабль-призрак, твою…. — Инвур оглянулся по сторонам, потом опять стал рассматривать корабль с изодранными в клочья парусами, которые под воздействием ветра, развевались и напоминали крылья неизвестной птицы серого цвета. — А хорошо идёт, сволочь, и прямиком на маяк. Кстати, а маяк-то рабочий. И как мы сразу это не заметили?

Эльвур в это время смотревший как раз на верхнюю часть маяка, уловил яркую вспышку света. Вспышка, десять секунд пауза, опять вспышка.

— Давайте спрячемся за вон теми камнями, понаблюдаем, что этому мёртвому кораблю понадобилось у берега. — предложил Эльвур. — На сколько я знаю, корабли-призраки никогда не подходят близко к берегам. Легенд много по этому поводу существует, но одна из них мне больше по душе: мертвецы боятся земли, которая их может заменить в ловушку. Земля — один огромный артефакт с очень сильным воздействием на всё живое и неживое.

— Да, это точно. Артефакт ещё тот. — согласился с братом Инвур. — Эй, Люф Великолепный, ты, чего загрустил?

— Домой хочу, к Магде хочу, пирожков её хочу поесть, а не скакать неизвестно куда в погоне за неизвестно зачем.

— Ты же говорил, что потерял с ведьмой связь? — удивлённо произнёс Инвур. — Приедешь ты, допустим, домой и что? Если между вами прервалась магическая связь, я тебе авторитетно заявляю, то здесь два варианта. Или погибла твоя Магда, или её лишили доступа к магии. Одно из двух.

— Да, Инвур! Умеешь ты вдохновлять людей, то есть не совсем людей, но похожих на….тьфу, всегда путаюсь в этом месте. — сказал Люф, рассматривая пустынный берег, чаек.

— О, наш призрак скоро, максимум через час, бросит якорь у маяка. — Эльвур выглянул из-за камня, рассматривая корабль. — Инвур, на корабле твои подопечные. Никогда на подумал, что скелеты такие отважные мореходы. Они по верху мачт расхаживают, как по земле. Вот дела!

— А что им терять-то, брат? Мертвецы, они везде мертвецы. Им терять нечего. Всю жизнь, сознательную, конечно, боялся и боюсь, что меня превратят в умертвие. Не хочу жить, не живя. Как можно обходиться без красивых женщин и вина — ума не приложу. — Инвур присоединился к брату. — Эльвур, видишь тех, двоих, которые стоят по правому борту от нас? Сто процентов, это корабельные маги, поэтому туши свою линзу, могут почувствовать даже и слабое, но заклинание.

— Это те, которые ярко-оранжевого цвета? Уже убрал. Ты вот лучше объясни мне, Инвур, что с костями у магов происходит? То фиолетовый цвет, то оранжевый.

— Это вопросы к нашему отцу. Когда прибудем в Стримгим, задай ему этот вопрос. Но только тогда, когда меня не будет в комнате с вами. Лекция на четыре часа обеспечена. Это из разряда вопросов, почему маги живут дольше, чем обычные люди. Энергетика другая, постоянно циркулирует энергия по телу. А вот с эльфами — вообще загадка. Жить по несколько столетий, не состариться к концу жизни, это что-то с чем-то. Анариэль, не подскажешь, в чём тут дело?

— Подскажу. У нас, практически у всех, врожденная предрасположенность к магии. Но у нас она друга, чем у людей. Магия леса, жизни. Всё это продлевает саму жизнь.

— Хм….чудаки на корабле. Рулевой зачем-то повязку на глаз нацепил. Что он ею закрывает, интересно? Глаз нет….кстати, они шлюпку на воду опускают. — сказал Эльвур, рассматривая корабль. — О, капитан — вообще фигура колоритная. Анариэль, не смотри, а то наизнанку вывернет. И не скелет и не человек. Мясо отслоилось, кусками свисает, лохмотья кожи — отдельная история. Но зато он в камзоле зелёного цвета, а за ремнём — два огромных ножа. Он ими что, скелетов казнит? Чудно как-то всё!

— Да, красавец! А представь, какой от него запах исходит! Мечта для любого некроманта! Люф, ты чего такой зелёный? Ну вот, вывернуло наизнанку. — Инвур с улыбкой смотреть на карлика и на побледневшую эльфийку. — Слабаки. Вот помню то время в Академии, когда мы первый раз в морг пошли на экскурсию, вот это было классно! Потрогать пальцев свеженький труп, почувствовать, как его тело остывает. И резать, резать, резать! Вот оно, счастье некроманта! Ну вот, и Анариэль плохо стало, неженки!

— Инвур, ты — садист! — Эльвур с прищуром посмотрел на брата. — Сейчас и я расскажу, каким ты приходил домой после тех занятий и сколько дней потом есть не мог. Рассказать?

Инвур засопел, но замолчал. Он стал наблюдать, как восемь скелетов отчаянно гребли к маяку, как их шлюпку подбрасывала вверх волна.

— Нет, ну прямо интересно, что им на маяке нужно? — произнёс Инвур. — Может там их клад спрятан, Эльвур? А что, удобное место. Вот зарыли они клад на каком-то острове и забыли на каком. А здесь — пожалуйста, нажал на кирпич, стена отошла в сторону и бери свои золотые. Хотя….зачем мертвецам золото? Что они купят за кругляши? О, причалили к берегу. Ну-ка, ну-ка! Интересно.

Скелеты вытащили лодку на берег, шестеро отправились в сторону маяка. Они подошли к галерее, покрытой наростом соли, начали двигаться по ней к маяку. Но кости скользили по камням, по солевым отложениям, скелеты неуклюже шли, размахивая руками. Было видно, что нижние их челюсти двигается, как будто, они между собою переговариваются, ругаются. Двери маяка открылись, все шестеро умертвий скрыли из виду.

— Ты смотри, им свет маяка мешал нормально жить, если так можно выразиться. — произнёс Эльвур. — Всё, маяк мертвый, а если это так, то может произойти какой-то сдвиг в Мирах.

— И что нам делать? Сражаться с такими очаровашками? — спросил Инвур. — Что это они на плечах тянут? Да это же «кристалл света», Эльвур.

— Вижу, не слепой. Да, ты угадал, брат, придётся сражаться. Твой план каков?

— Магов среди них нет, мой жезл при мне, справлюсь с переподчинением. На тебе корабль. Нормальный план? Главное то, что от нас никто никакой пакости не ждёт. А она прилетит. Вот и весь план. Они кристалл, как я понимаю, в лодку погрузят и отчалят. Нужно их остановить.

— Согласен, брат, на все сто. Только действуй, когда они от шлюпки на расстоянии нескольких метров будут. Не дай Создатель, разобьют кристалл. Анариэль, Люф, мне нужны камни, желательно, плоские. Десятка два. С ладонь величиной.

Камни нашлись, Эльвур начал быстро наносить на них странные для Люфа знаки. Карлик не вытерпел, спросил о них у мага.

— Это руны, Люф. Самые надёжные заклинания заключены именно в них. Можно активировать на расстоянии, можно скрыть их от магов. Наступил на камешек, а он возьми, и взорвись. Я готов, Инвур. Как у тебя дела? Мы не на слишком большом расстоянии?

— Нет, самое то. Всё, я приступаю, брат.

Инвур выставил жезл Повелителя из-за камней, направил его навершие в сторону приближающихся к лодке скелетов. Те замерли на месте, вращая головами на триста шестьдесят градусов. Затем четверо скелетов опустили кристалл фиолетового цвета на камни, развернулись в сторону моря, начали заходить в воду. К ним присоединились остальные четверо умертвий.

— Пусть вековую пыль с себя смоют. А то грязные, смотреть тошно. Эльвур, чего ты ждёшь?

— Тебя и ждал. Точнее, когда твои ненаглядные кристалл на камни опустят. Всё, теперь моя очередь. Ну, снежинки, летите в гости к призракам.

Эльвур встал в полный рост и начал по очереди бросать с обрыва камни в сторону моря. Люф не поверил своим глазам: камни, вместо того, чтобы погрузиться на дно моря, начали отскакивать от поверхности воды, совершая длительные полёты в воздухе. Отскок, прыжок, полёт, отскок, прыжок, полёт. И ещё заметил карлик, что чем ближе подбирались камни к кораблю-призраку, тем больше становилась их скорость.

— Ага, вот и маги забеспокоились — куда это их посланцы делись. А скелеты преспокойно идут в по дну и улыбаются. Сколько же рыбин от испуга помрёт? Ужасть! — Инвур засмеялся.

Первый камень коснулся обшивки корабля, гнилые доски взорвались, превратившись в труху. Последующие камни свободно проникли вовнутрь корабля, через несколько секунд раздались взрывы, которые разметали находящихся на палубе умертвия по сторонам, многие из них оказались за бортом и мгновенно пошли ко дну. Камни, все два десятка, взорвались внутри корабля, его охватил огонь. Языки пламени жадно принялись за работу и через некоторое время, огонь пожирал мачты, остатки парусов. Корабль тяжело осел, накренился на правый борт, начал погружаться в воду.

— Да, брат! Страшный ты человек! — произнёс Инвур. — Ну ты посмотри, какой капитан благородный. Вцепился в поручни на мостике, смотрит на нас и погибает вместе с кораблём. Уважаю.

Инвур поднял вверх руку, помахал капитану.

— Ты и здесь без зубоскальства никак не обойдёшься. — вздохнул Эльвур. — Ладно, нужно опускаться к берегу, брать кристалл и оживлять маяк. Не дай Всевышний…..

Небо подёрнулось рябью, подул ледяной, совсем не осенний, ветер. Изо рта повалил пар. Эльвур, взяв под уздцы Гнедого, первым сделал шаг на небольшой уступ, который шёл с понижением в сторону маяка. Внизу, на берегу моря, братья передали поводья своих коней Люфу и Анариэль, подняли на плечи трёхметровый кристалл фиолетового цвета, пошли с ним в сторону галереи.

— Вы от нас не отставайте. — произнес Эльвур. — Мы внутри маяка должны оказаться все вместе. Мало ли как оно всё сложится.

С неба, которое превратилось в серое, с тяжёлыми облаками, упали первые снежинки. Братья шли по галереи, за ними следом шла эльфийка и карлик, которые вели лошадей и осла. Ветер набирал силу, стараясь сбросить всех с галереей, ноги скользили по солёному льду, но спустя несколько минут, двери маяка открылись, все попали вовнутрь.

На стене был вбит крюк, возле стены стояло два мешка с зерном не первой свежести, на стене горел магический светильник. Все увидели двери, ведущие в какую-то комнату и винтовую лестницу, которая исчезала в потолочном проёме. Маяк основательно тряхнуло, лошади испуганно заржали. Люф показал рукой на двери, которые покрылись изморозью.

— Люф, Анариэль, здесь побудьте, мы с Инвуром кристалл на место вернём. Пошли, брат, только осторожнее на ступенях.

Когда братья поднялись в комнату со стеклянными и зеркальными стенами-витринами, стало сразу понятно, куда вставлять шестигранный кристалл. Он встал плотно в паз нижнего устройства-чаши, Эльвур, увидев на полу подобие швабры, дотянулся ею до верхней части устройства, потянул его вниз.

Что-то вверху щёлкнуло, кристалл загудел и стал тихо светиться.

— Ты на море посмотри, брат! — прошептал Инвур. — Да здесь же тихая гавань погибших кораблей. Теперь понятно, кому мешал маяк.

— Одно дело, когда корабли погибают из-за неработающего маяка, другое, что меня больше пугает, брат — это когда гибнут Миры. Давай опускаться вниз, кристалл вот-вот вспыхнет и мы с тобой ослепнем. Уходим, уходим, Инвур!

Здание маяка мелко вибрировало, периодически вздрагивало, по одной стене прошла трещина. Кристалл вспыхнул ярким светом в тот момент, когда братья-близнецы находились уже внизу, рядом с перепуганными Анариэль и Люфом. Пол вздрогнул, у Эльвура возникло чувство падения в Бездну, воздух загустел, стало трудно дышать. Сознание на какое-то мгновение попрощалась с людьми, карликом и эльфийкой. Когда всё нормализовалось, они, все четверо, обнаружили себя в каком-то странном помещении. Мешки, какие-то кульки, уголь, дорова.

— Да чтоб меня! — произнёс Инвур.

— Да и меня заодно! — согласился с братом Эльвур.

— Уголёк! Это же наш Уголёк! — закричал Люф.

— Ну, наконец-то нашли в очередной раз нашего Верда! — произнёс Эльвур. — Так, расседлать коней мы всегда успеем, пошли искать парня.

Эльвур первым вышел из помещения, перед ним был коридор. Направо и налево — двери, одна из которых была покрыта изморозью, вторая, которая легко открылась, вела в жилую комнату.

Комната с шестью углами, пылающий камин, кровать, отгороженная ширмой, с нарисованными на ней птицами яркой расцветки, стол, огромный и массивный, стулья, явно дорогие, платяной шкаф, шкаф для посуды, ковёр на полу. Возле кровати лежала сумка Верда, его не было видно.

— А двери на улицу закрыты. Наш Верд отправился путешествовать по Миру. — произнёс Инвур. — Замок какой-то странный, а не попробовать ли нам…..

Некромант достал из кармана мантии два ключа, один из них вставил в замочную скважину, провернул. Двери приоткрылись.

Зима, метель, горящие фонари, уходящие тонкой линией куда-то в даль, в неизвестность. Прямая и довольно-таки широкая, заметённая снегом, дорога. Вдалеке — силуэт далёкого города, его яркие огни.

 

Глава 7

Юльнира тронула меня за плечо, я оторвался от созерцания проплывающих мимо меня картинок красивого города со своей, особенной, архитектурой, от разглядывания праздно гуляющих по улицам горожан.

— Если можно, не доезжая до Дворца квартал, сделайте остановку, господин…. — девушка замялась, но потом, выдохнув воздух, закончила. — Господин Смотритель.

Хоть какие-то сдвиги есть в нашем общении. Во всяком случае, обращение было не к Ворчеку, а именно ко мне. Я приоткрыл небольшую заслонку на передней стенке возка, вовнутрь ворвался звук города, крики детей, шум передвижения карет, лошадиное ржание, выкрики зазывал магазинов и холодный морозный воздух.

— Э.э. э — протянул я, совершенно не зная, как обращаться к кучеру, или вознице, вот уж не знаю, как правильно. — Э.э. э…..уважаемый, не доезжая до Дворца остановочку сделайте, будьте любезны.

Я посмотрел на Юльниру и понял, что совершил какую-то очередную глупость, сказал что-то такое, что не принято говорить в этом обществе. Ну и ладно, меня не это сейчас в данный момент времени, волновало и интересовало.

Возок прижался к обочине дороги, Юльнира повернула ручку двери, бросила мне «спасибо», вышла на улицу и быстрыми шагами направилась по тротуару, тщательно очищенному от снега и наледи, вперёд, по направлению движения возка. Внутри остался запах её духов, который, несмотря на лёгкий запах дыма из печи, оставался чистым и каким-то лёгким, дурманящим голову.

Мы пропустили обгоняющую нас крытую повозку, я успел заметить, как девушка, пройдя около тридцати метров, подошла к неприметной калитки в высокой каменной стене, оглянулась по сторонам, достала из кармана большой ключ, открыла им замок калитки, зашла вовнутрь…..вот только что располагалось за высоким каменным забором, я пока не знал.

Каменный забор, состоящий из плотно подогнанных друг к другу камней разного размера, формы и расцветки, плавно огибал то ли парк, то ли какую-то рощу, и через некоторое время мы остановились перед громадными коваными воротами с интересным рисунком прутьев, которые переплетались между собою, создавая незамысловатый рисунок. Ворота незамедлительно приоткрылись, открылась дверь возка, мне в лицо ударил луч яркого света.

Я прикрыл глаза рукой, услышав при этом:

— Извините, господин Смотритель. Это вынужденные меры предосторожности. Стирхи сегодня как никогда активные. Двое наших сегодня погибли, в каретах вместо людей ехали эти посланники Преисподней. Извините ещё раз.

Я, вспомнив ужасные морды серых созданий, невольно поморщился, ответил, как я понял, стражнику:

— Да, какие могут быть вопросы……

— Сержант Макгроув, господин Смотритель.

— У меня нет к вам никаких претензий, сержант.

Теперь мы ехали по ровной, как стрела, аллее, хорошо освещенной фонарями причудливой формы. Что за умелец так изогнул сталь мне было неведомо, но он был явно настоящим мастером своего дела.

Каждый фонарь имел свою форму, в виде диковинного цветка. Между столбами фонарей я заметил скамейки с изогнутыми спинками, укрытые сейчас сугробами снега, и чем ближе мы подъезжали к Дворцу Императора, тем чаще они попадались, но теперь тщательно очищенные от снега. Деревья смыкались своими кронами где-то там, далеко вверху и всё это создавало сказочную картину заснеженного леса, но никак не парка.

Деревья расступились, мы выехали на огромную площадь перед дворцом. Даже не так! Мы выехали на площадь перед Дворцом, с большой буквы. Я только видел нижнюю часть здания, и от увиденного у меня перехватило дух. Да, архитектор был не просто талантливым человеком, он был гением своего дела.

Посередине площади с тщательно утрамбованным снегом, исполосованным колесами, полозьями карет и повозок, находилась чаша, как я понимаю, летнего фонтана. По середине, на возвышении — скульптура….я сначала подумал, что это изображена виверна, но заметил, что это животное имеет рог, прямой без изгибов. Это была скульптура единорога, без сомнений, но почему с крыльями?

К самому Дворцу вели ступени. Я вышел из возка и застыл, как соляной столб. По ступенькам опускалась женщина, в длинном платье тёмно-голубого цвета, которое переливалась и искрилось в свете фонарей. Поверх платья наброшена меховая накидка, в руках женщины я заметил канделябр с тремя зажжёнными свечами.

Для чего свечи? Церемониальный атрибут, обычай? Но причину происходящего на ступенях я понял, когда в моей голове возникло воспоминание того, удивительного сооружения, окружённого мириадами звёзд. Того сооружения, которое я увидел перед тем, как попасть вовнутрь «моего» маяка.

— Как вы себя чувствуете после столь длительного путешествия, господин Смотритель? — услышал я голос женщины с длинными, белоснежными волосами, которые небрежной волной падали ей на плечи.

И что мне отвечать и как приветствовать эту женщину? Опять вспомнив о своих небольших умственных способностях и об упущенной возможности узнать всё, все нюансы, у приказчика Его Величества, я не нашёл ничего лучшего, как поклониться этой красивой женщине, взять её левую руку, приложиться к ней губами. Женщина, я это отчётливо понял, напряглось, но когда я выпрямившись, посмотрел ей в глаза, понял, что сделал всё правильно. Её глаза смотрели на меня с улыбкой и одобрительно.

— Вот это да! — услышал я знакомый мне мужской голос. — У этого молодого человека нужно вашему окружению ещё многому научиться, Ваше Величество!

Ваше Величество!? То есть Императрица? Мои ноги сами исполнили какое-то замысловатое па, я поклонился низко, сняв при этом свою меховую шапку.

— А что я Вам говорил о нашем новом Смотрителе, Ваше Величество? В нём одновременно уживаются и простота, манеры дворянина и дух купца заморского. Так меня, Приказчика Его Величества, обвести вокруг пальца с деньгами, это нужно иметь талант!

Но я был благодарен Горону за то, что он меня избавил от необходимости отвечать на вопрос Императрицы о длительном моём путешествии. Что она имела ввиду — так и осталось загадкой. Императрица засмеялась и я понял, что смотрю на копию Юльниры, только значительно старшее её и более. мм. женственнее, что ли.

Меня заграбастал в свои медвежьи объятия Горон, мы начали подниматься по многочисленным ступеням наверх. Ступени застелены красной дорожкой, сами ступени делали небольшой изгиб, на промежуточных площадках стояли вазоны, в которых росли….я даже не поверил своим глазам — карликовые ели, разукрашенные разноцветными лентами, игрушками, конфетами.

Ступени привели нас собственно к самому Дворцу. На входе — шесть белоснежных колонн, установленных по дуге. Колонны поддерживали над входом огромный козырёк, тоже дугообразной формы, по краю расположилось множество изящных фигурок женщин со сложенными за спиной крыльями. Первая ассоциация — горгульи, других таких существ я не знал.

Сам Дворец — восьмиэтажное здание, с двумя примыкающими трёхэтажными крыльями. Вся эта конструкция из белоснежного камня, между окнами — всевозможные барельефы, опять же фигуры мужчин и женщин.

Основное здание переходило в огромный купол из разноцветного стекла, который был искусно подсвечен разноцветными огнями. На входе — два стражника, в начищенных до зеркального блеска доспехах и шлемах с плюмажем из перьев птиц красного цвета.

При появлении Императрицы, воины ударили древком копий о пол, дверь распахнулись, пахнуло теплом, спиртным и едой, всё это перемешалось с запахом мужских и женских духов, запахом горящих свеч. Да, я не ошибся, в огромном зале, куда мы попали, на потолке разместилась огромнейшая люстра с горящими свечами. Опять традиция? Ведь могли и магический огонь разжечь?

Ко мне подскочил человек в ливрее, белоснежных перчатках, протянул руки. Чего ему-то нужно от меня? Верхнюю одежду? Точно! Как сразу не сообразил? Я подошёл к огромному зеркалу, провел рукой по волосам. Расчески нет, ну и ладно. Не на свадьбе я, в конце-концов. Взрослый Верд подмигнул мне из зеркала и улыбнулся. Императрицы уже не было, меня дожидался Горон.

Три ступеньки, поворот направо, длинный коридор с нишами, в которых установлены вазы разной расцветки и формы. В каждой — какие-то цветы. Коридор закончился огромными дверьми, больше похожими на въездные ворота в город. Мы с Гороном делаем несколько шагов через открытые двери и……тишина. Это несмотря на то, что в огромном помещений собралось несколько сотен человек.

Справа от входа, вдоль всей стены — столы, которые ломились от всевозможных блюд, напитков, фруктов. Возле столов люди разделились на небольшие группы, держали в руках бокалы с вином. Они так и застыли на месте, повернувшись лицом к входной двери.

У меня над ухом громыхнуло:

— Дамы и Господа, Приказчик Его Величества Никс Горон и талантливый человек, новый Смотритель нашего маяка, господин Верд. Приветствуем нашего спасителя, приветствуем!

Я обвёл взглядом людей. Мда….все напомаженные, разодетые, как заморские птицы, изображенные на ширине возле кровати в маяке. А я ещё переживал, подбирая себе одежду. Раздались аплодисменты, непонятно кому предназначавшиеся и поэтому мне безразличные, Горон подхватил меня под руку, поволок к столам. Зачем — не трудно догадаться…

Проходя мимо очередной группы людей, услышал оценку своей внешности, возраста и умственным способностям. Горон, естественно, налил в бокалы красного вина, приподнял свой и не глядя на меня, выпил, причмокнув от удовольствия. Зрителей этого процесса не было, все были заняты поглощения всевозможной явств и напитков.

— Господин Горон, расскажите мне, пожалуйста, о семье Императора.

— А что рассказывать, собственно говоря? Семья дружная и большая. Император — Вальторос Второй, супруга — Альдеранида, вы с ней уже знакомы. Два сына, им по четырнадцать лет, они близнецы и старшая дочь, которая в семье в опале. Её никуда не пускают, ни на один светский приём, ни на одно мероприятие. Она, как бы вам объяснить, считает своего отца — тираном и кровопийцей. Хотя, многие говорят, что причина всего этого — совершенно в другом.

— Её не Юльнира, случайно, зовут? — спросил я, зная ответ.

— Именно так, господин Смотритель, именно так.

В голове рой спутанных мыслей, воспоминание часовой давности и мои слова: «пошла вон», обращение на «ты», грубое отношение к члену семьи Императора. И в опале она, или нет — без разницы. Нужно научиться держать себя в руках, иначе чужие руки будут меня держать во время моей же казни.

— А кто такой Ворчек, не объясните?

Приказчик поперхнулся каким-то салатом, прокашлялся, предложил мне отойти подальше от стола. Мы встали за одну из многочисленных колонн, Горон произнёс почти шёпотом:

— Вы мне очень симпатичны, господин Верд, поэтому я вам так скажу: у нас, особенно во Дворце, не принято называть это имя вслух. Ибо…

Приказчик Его Величества оглянулся по сторонам, добавил:

— Ибо голова может слететь даже с ваших плеч. Эта история очень дурно пахнет и связана она с……потом расскажу. Меня вот другое беспокоит, господин Смотритель. Вас не интересует, что лично Императрица вас вышла встречать на мороз? Её давно такой весёлой никто не видел. Мда-с…..как-то вы связаны со всеми этими историями. И, да…..хочу отметить, что имени принцессы я вам не называл. Но вы его произнесли без ошибки, хотя ничего не знаете о семье Императора.

Я задумался, а ведь действительно Горон прав! Тысячу раз прав. Кто я и кто Императрица! Я даже мизинца её не стою, не говоря уже обо всём остальном. Хм…Ворчек, принцесса, Императрица, дурно пахнущая история.

— А что, принцессу Юльниру взаперти держат? — осторожно спросил я.

— Да ну, как можно? Она живёт в отдельном маленьком замке на территории Императорского парка. Чем она занимается? Она обучает грамоте детей прислуги, лекарям помогает. В целом — положительная личность, но вот……

Договорить Горон не успел, как не успел я у него спросить чему посвящён бал. Праздников много в Империи, я уверен в этом, но хотелось конкретно что-то узнать. Зычным голосом, кто-то произнёс:

— Дамы и Господа! Император Вальторос Второй со свой супругой, Императрицей Альдеранидой.

О, что тут началось! Крики, овации, все старались попасть на глаза Императору. Но рассмотреть его я успел и от увиденного, вкупе со странными новостями, мне стало одиноко и сердце моё покрылось коркой льда. Чего уж греха таить? Состарюсь я когда-нибудь и будет копия Императора. Я попытался скрыться в толпе, но меня словно пробку из бутылки с шипящим вином, выталкивало из общей массы людей к красной ковровой дорожке.

Я посмотрел, как приветствуют Императора и его супругу мужчины, попытался изобразить нечто подобное. Но мои нелепые движения вызвали лёгкую улыбку на лицах и Вальториса Второго и Альдераниды. Они шли медленно, одаривая всех улыбками, Император многим кивал головой. Высокий, подтянутый, светловолосый, голубоглазый, с небольшими усами и аккуратной бородкой. На правой щеке я заметил шрам, рваный и безобразный. Не хорошо так говорить, но он Императору шёл и придавал лицу оттенок мужественности и решительности.

Супруги двигались вперёд, люди смыкались за ними, скоро я потерялся среди толпы разряженных, без сомнения, лизоблюдов. Всё это приветствие выглядело слишком уж…..наиграно и фальшиво. Ну, а чего я, собственно говоря, ожидал увидеть в мире иллюзий и обмана? Только фальшь кривых зеркал.

Меня кто-то осторожно, словно не решаясь, взял под руку. Я, не поворачивая головы, по запаху духов определил, кто это сделал. Со мною рядом стояла Её Высочество, принцесса Юльнира. Собственной персоной. Я вздохнул. Не убегать же теперь, или прятаться от принцессы где-нибудь за колоннами?

 

Глава 8

— Ваше Высочество, Вы хотите осиротить маяк в очередной раз? — я повернул голову в сторону Юльниры, обомлел.

Куда делась та вздорная девчонка, которая вечером, непонятно каким образом убежавшая от личной охраны, прибыла на маяк? Рядом со мной стояла взрослая женщина с гордой осанкой и надменным выражением лица. Женщина, вид которой помимо воли людей, внушал им уважение и желание низко поклониться, прошептав при этом «Да, Ваше Высочество». Лицо под чёрной маской было совершенно неузнаваемое.

— Горон был как всегда болтлив и не сдержан? — ледяным голосом спросила Юльнира. — Плаха по нему плачет. Когда-нибудь это произойдёт и топор отрубит болтливую голову с плеч этого жулика. Зря я маску надела? Как Вы узнали, что я — это я?

— Запах, Ваше Высочество, только по запаху. Зачем Вы скрываетесь и самое главное — от кого?

— Ото всех сразу. Вас такой ответ устроит, господин Смотритель, или как Вас там ещё называют? Любопытство не порок, говорите?

— Нет, не устроит. Вы втягиваете меня в какую-то авантюру с первой минуты нашего знакомства. Зачем?

— А Вы настойчивый и упрямый, не так ли?

— Так и есть, Ваше Высочество! Одно успокаивает, в тюрьме вместе сидеть будем.

Девушка тихо засмеялась, я почувствовал, как её грудь сильно прижалась к моей руке, в сердце зачирикали птички, в голове загудел пчелиный рой, я поплыл в страну грёз. Но меня выдернули из этого состояния слова Юльниры:

— Мне пора уходить, я, собственно, хотела Вас предупредить вот о чём: встретите Ворчека, не делайте лишних движений, пока не переговорите с человеком, который посвящен в нюансы этого дела.

У меня была масса вопросов к принцессе, но она исчезла, растворилась среди колонн, опять оставив лишь запах своих духов. Какой человек, Ворчек, дело. Мне это уже надоело и я начал сильно нервничать. К чему это может привести, я знал прекрасно. Начну раздаривать смерть налево и направо и никто не сможет меня остановить.

— Вот Вы где, господин Смотритель. — тяжело дыша, вытирая платком пот со лба, ко мне подошёл Приказчик Его Величества. — Я уже переживать стал. А Вы времени зря не теряете, браво! Хорошенькая фигурка у той девушки. Если бы не знал, что принцесса сейчас находится в своём замке, подумал бы на неё, честное слово!

Только сейчас обратил внимание, что и Горон нацепил маску…..которая не закрывала и половину его лица, находилась, в основном, на его лбу. Он полез рукою во внутренний карман сюртука, достал маску красного цвета, протянул мне.

— Когда Император закончит поздравительную речь, начнётся бал. Маска Вам пригодится.

— А чему, собственно говоря, бал посвящён, господин Горон?

— Вы издеваетесь над старым и больным Гороном? — засмеялся Приказчик. — Сегодня же смена года, господин Смотритель. Новый год через несколько часов. Нужно веселиться, улыбаться.

— А, да! Из головы как-то вылетело. — я криво усмехнулся. — Закрутился, сами понимаете.

— О, да! Как я Вас понимаю, как понимаю! Всё, Император уже показывает рукою на столы, нам пора.

Люди, как снежная лавина, устремились к праздничному столу, пытаясь отвоевать место поудобнее, чтобы охватывать весь зал и одновременно с этим, набить свою утробу бесплатным угощением. Но, вопреки моим прогнозам, Горон потянул меня за рукав через весь огромный зал в сторону всё ещё стоящих и улыбающихся Императора и Императрицы. Что он задумал-то? Это мне не нужно, абсолютно!

Так, что мы видим? Два трона, это и понятно. В стороне от них — стол, накрытый на раз, два…..шесть человек. Неужели? О, нет! Ну, Горон! Что он задумал? Сидеть и праздновать за одним столом с Императором? Да я давиться буду самой маленькой крошкой, от самого маленького глотка воды! Вот кому это нужно? Мне? Да ну, только не мне.

— Ваше Величество! Разрешите представить нашего Смотрителя, господина Верда. — театральным голосом произнёс Горон.

Цепкий, оценивающий взгляд голубых, с льдинкой, глаз, крепкое рукопожатие. И всё? Даже не укусил меня? Странно? Какой же он кровопийца? Самый обычный человек. Мда…..нагнал на меня жути этот Горон.

— Рад знакомству, господин Верд! И огромное спасибо за то, что спасли наш Мир от всякой нечисти. Вы сделали то, что навсегда остаётся в памяти людей. Так, дамы и господа! Минуточку внимания! Перед нами стоит человек, который спас наш мир от разрушений и смертей наших родственников, детей, родителей, наших близких и друзей.

В зале раздались аплодисменты, я постарался покраснеть, но ничего не вышло. Холодно на душе и на сердце. Это всё фальшь кривых зеркал.

— В знак благодарности за спасение Мира, я, Император Вальторос Второй, дарствую господину Верду, Смотрителю маяка, титул графа. Мой Указ вступает в силу с момента оглашения и обратного хода не имеет. Графа Верда попрошу заверить документы в нашей канцелярии немедленно. Прошу, господин граф.

Император показал рукой на неприметную дверь позади стоящих у стены тронов. Двери приоткрылись, оттуда выглянул человек в сюртуке небесно-голубого цвета, в петлю лацкана которого была вставлен бутон розы красного цвета.

«Да, хочу вас предупредить. Когда встретите человека с красной розой в петлице его небесно-голубого сюртука, доверьтесь ему полностью. И ещё одна примета того человека — он сумеет ответить на все ваши вопросы, которые знаете только вы, молодой человек, на которые только вы хотите получить ответы.» — вспомнил я разговор с кристаллом голубого цвета, в котором находился разум какого-то человека. Это происходило там, на мосту, который поднялся из пучины озера, в замке Трёх звёзд. Как же это было уже давно и как же это было недавно……

Я, как в тумане, как слепой котёнок, начал двигаться в сторону загадочного человека. Двери закрылись, мужчина махнул мне рукою, мол, двигай, малыш, за мной. Мы прошли насквозь череду комнат, каких-то залов, несколько раз опустились и поднялись по лестницам, пока не зашли в комнату со множеством столов, на которых были разложены папки с документами, возле правой от входа стены, находились полки из дерева со множеством разноцветных папок, разных по размеру и толщине.

Мужчина присел на стул за одним из столов, показал мне рукою на стул напротив него.

— Ну-с, Верд, пришло время, когда мы должны с тобою объясниться. Ты так не думаешь?

Ну вот, не дали побыть ни Смотрителем маяка, ни графом, с ума сойти! Верд и мордой об стол. Мой перстень почему-то угрожающе вспыхнул ярким багровым светом, что очень сильно озадачило моего собеседника. Он побледнел, его лицо превратилось в одну маску страха. Мужчина, опрокинув стул, вскочил из-за стола, протянул руки в мою сторону, что-то начал шептать.

Я, вместо того, чтобы хоть как-то испугаться, или хотя бы сделать вид испуганного человека, улыбнулся мужчине, но, как я понял, неудачно. У меня появился звериный оскал на лице, вокруг кистей рук возник рой разноцветных искр. Они ждали команды, нет, намёка, моего намёка, чтобы испепелить человека с розой на обшлаге его сюртука.

Со скрипом отошла от стены полка с документами, из открывшегося проёма показался старичок, похожий на высохший полу труп. Серая, непонятного покроя одежда, больше похожая на выцветший от времени плащ, в руках у старичка — трость, в навершии которого находился огромный камень рубинового цвета. Старик окинул помещение взглядом своих серых, блёклых глаз.

— Да, сколько лет прошло, а здесь всё без изменений. И люди за сто лет никак не изменились.

Мою кожу стало уже привычно для меня щипать, раздирать в лохмотья, на мелкие лоскуты. Я делал невероятное усилие над собой, чтобы себя сдержать и не превратиться в того, в кого я не хотел превращаться. Где-то внутри меня, в районе солнечного сплетения, вспыхнул огонь, лёд начал таять от этого тепла, он стал превращаться в одно огромное озеро, состоящее из волн ненависти и отвращения к окружающему меня миру.

Миру, где всё и все фальшивят и лукавят, к миру, в котором нет совести и чести, а есть только жажда наживы, тщеславие, неприязнь к слабым и обиженным. Такой Мир не должен существовать. Я накручивал себя всё сильнее и сильнее, вокруг меня всего кружил рой разноцветных искр, огонь искал жертву и пищу, чтобы утолить свой голод.

— Тихо, тихо, молодой человек! Эк, как Вы разошлись-то! А ты, Эльван-Руд, полный дебил. Нашёл с кем таким тоном разговаривать. Ты что, идиот, до сих пор не понял, кто находится рядом с тобой? Молчи, дурак, дай двум нормальным существам пообщаться.

Старик вытянул в мою сторону руку с раскрытой ладонью, мои нервы начали успокаиваться, на душе стало тихо и легко. Огонь внутри меня чуть притих, но совсем погаснуть я ему не давал умышленно. Не известно, кто, или что из себя представляет этот старичок. Но то, что он сильный маг, стало для меня очевидным. Эльван-Руд застыл на месте, превратился в каменное изваяние.

— Как Вас смертные величают? Как-как? Верд? Ну ладно, пусть будет так. Хотя ваше настоящее имя мне больше нравится. Так вот, Верд, я Хранитель Времени, зови меня просто Ванмоон. Я очень древний, как ты уже понял. Мне бы давно пора в прах превратиться, но видишь, какую я смену себе подыскал? — Ванмоон посмотрел на мужчину, к которому обратился, как Эльван-Руд. — Ничего не свято для них, этих остолопов. Ты уж извини, Изарб-аташ.

Я вздрогнул, но промолчал. Если он знает моё имя, то он знает всё. Но зря он называет моё имя вслух.

— Нет, не переживай. Мы сейчас в комнате одни, нас никто не слышит. Я вот о чём хотел с тобой переговорить, Верд. Тебя носит по Мирам, и везде происходят какие-то катаклизмы. Пора бы уже определиться, на чьей ты стороне. Невозможно вечно сдерживать свою истинную натуру, которая может в любой момент проявить себя, уничтожить все Миры. Как ты понимаешь, тебе этого никто не даст сделать, будет война, и в этой войне неизвестно, кто победит.

— Что вы от меня хотите услышать, господин Ванмоон? Если вы знаете, кто я, к чему все эти разговоры? Я слежу за равновесием в трёх Мирах, иногда превращаюсь в того, чьё имя не произносят вслух. Какие проблемы? Или вам хочется, чтобы я выполнял чью-то волю? Вы же знаете мою историю. Не теряйте время понапрасну — я один играл и буду играть. Весь этот цирк мне не нравится, Вам лучше уйти, господин Ванмоон.

— Значит, разговор не состоялся. Жаль, очень. Когда надоест одиночество, ты меня найдёшь, Изарб-аташ. Но тогда мы… — старик сделал ударение на «мы». — Тогда мы будем думать, а нужен ли нам ты, и не демон и не ангел. Вот так. Я удаляюсь, пообщайся с этим человеком, как ты знаешь, ему можно доверять.

Старик скрылся в проёме стены, полка с документами стала на своё привычное место. Эльван-Руд оглянулся по сторонам, на его лице явно читалось удивление и непонимание того, что с ним произошло и почему на него с улыбкой смотрит человек, у которого на пальце зловеще загорался багровым светом, камень в перстне.

— Так мы о чём говорили? Не напомните, господин Верд? — произнёс мужчина в сюртуке небесно-голубого цвета. — Что-то я себя не очень хорошо чувствую. А, да! Сегодня должно произойти одно знаменательное событие для всей Империи и, как следствие, для всего Мира. Одного из многих. Когда Вы увидите человека, очень похожего на Вас….

— Ворчека? — я смотрел за реакцией собеседника.

Пауза.

— Да, именно его. Вы не должны вмешиваться в ход истории, господин Верд. Сегодня не станет всей семьи Императора, разразится великая война за Трон, которая превратится в войну мирового масштаба.

— Как интересно! Ну-ну, продолжайте. И кто же взойдёт на престол? Уж не Ворчек ли?

— Да, именно он. А что здесь такого? Он заслужил этот Трон. — Эльван-Руд прикусил губу.

— И как же этот захват власти произойдёт? Какими силами Ворчек владеет? Стоп….а ну в глаза смотри, смотри в глаза! Уж не он ли насылает в этот мир демонов и стирхов? Отвечай!

Мужчина еле заметно кивнул. У меня в груди опять стало не хорошо, появилась злость, но теперь уже на Ворчека и на Эльван-Руда. Так вот во что меня хотели втянуть, вот чем занимаются эти дряхлые старики? Они превращают одни Миры в забытые всем кладбища, чтобы другие процветали, используя энергию умершего Мира.

Вот мозаика и сложилось. Вот она причина охоты на меня во всех Мирах. Вот то, из-за чего Миры гибнут, гибнут люди и всё живое! Вот, что имел ввиду Ванмоон! Обогащение за счёт смерти! Это же продолжается не один и не два века! Какой я глупец! Нет, я — Верд, не виноват, что во мне течёт Проклятая кровь, но вот тот, второй, кто прячется во мне — повинен во всём! В малодушие, в первую очередь.

— Я не дам этого сделать Ворчеку. Так ему и передай. Если он хочет жить, пусть убирается в Ад. Я просто превращу его в пыль, это понятно?

— Вы убьёте своего родного брата? — прошептал Эльван-Руд.

— Што-о-о ты сс-казз-алл, человечишко? Пофффториии! — я приподнял мужчину за отвороты его сюртука, с силой тряхнул его. — Я тебе сейчас голову разобью о стол, с…нок! У меня нет брата, ты понял меня? А теперь прочь с моих глаз! Пошёл вон! Передай Ванмоону, что теперь за его жизнь никто не даст ломанного гроша. Прочь, мразь! И только попробуйте тронуть этот Мир! Прочь!

Эльван-Руд исчез, я остался один в комнате. Возле входной двери висело большое зеркало, я посмотрел на себя и ужаснулся. Вокруг меня клубилась Тьма. Черты лица заострились, под глазами залегли тёмные тени. В самих глазах плясали красные искры. Демон! Нет, не так! И не демон и не ангел.

 

Глава 9

Ванмоон, Эльван-Руд! Да пошли они куда подальше! Кто они такие, чтобы решать судьбу Мира и всего населения? Для них это игра, в которой призом будет власть над смертными. Ни больше, ни меньше. Тронь один Мир — посыпятся все. Идиоты. Ворчек ещё и мой брат? С какого такого перепуга? Сын моих родителей из Слободы и находится здесь? Да ну, не может быть! Да нет, это не может быть априори. Я бы точно обо этом знал.

Я немного отдышался, взял себя в руки, Тьма немного отступила от меня, но всё-равно, была моим союзником, Тьма была моими крыльями, моим продолжением, неотъемлемой часть того, кто хотел миры сделать чище, но играл на руку тем, кто извлекал из этого выгоду.

Я взялся рукою за дверную ручку, она рассыпалась в прах, тогда я просто прошёл сквозь двери, не встретив ни малейшего сопротивления. Дверь рассыпалась чёрным пеплом, как и все мои несбывшиеся призрачные надежды. Как мне поступить дальше, я не представлял себе — во мне была злость, она затмевала собою всё.

Как же был прав мой отец, но не тот, который кузнец, а отец того, кем я сейчас был. Я шёл по длинному коридору, вдоль стен выстроились огромные горшки с разнообразными растениями. Все они вяли, превращались в чёрный мусор и тлен, они высыхали у меня на глазах. Плевать, нужно остановить эту вакханалию, иначе……

Занавеси на окнах коридора вспыхивали огнём, как и стражники, которые пытались меня остановить. Извините, не хотел, но нужно и вам головой думать, не лезть под ноги тому, чьё имя не произносят вслух. Я шёл вперёд никуда не сворачивая, я хотел найти ту, которая была мне обязана рассказать всю правду и о Ворчеке и о чёрной мессе, которую в этом Мире творили те, кого я больше всего на свете ненавидел. Я их уничтожал по всем Мирам, оставляя лишь единицы — тех, кто не видит в общении с тонким миром способ обогащения и наживы.

Передо мною возник охранник с арбалетом в руках. Наивный! Болты не долетая до моего тела, вспыхивали ярким огнём, сгорали.

— Стой, служивый! — произнёс я, поднимая руки вверх. — Я не хочу убивать. Мне всего лишь нужна ваша принцесса. Хорошо, я никуда не пойду, но ты, солдатик, приведи, хоть связанную, хоть какую, Юльниру в зал, где сейчас проходит торжество. Ты меня понял? Если да, то кивни головой. Только без лишних телодвижений.

Парень долго смотрел мне в глаза.

— Да, я передам ваши слова принцессе. Как Вас зовут, господин?

— Скажи ей так: господин Верд очень разочарован встречей с человеком, о котором она говорила. Поспеши, солдатик.

Верил ли я служивому? Да, верил. Они — люди чести. Если и он меня обманет, то….тогда я отдам этот Мир на поругание Ворчеку и его сподвижникам. Нет, я кривлю душой, этого никогда не будет, но нужно выпустить пар.

Нельзя убивать, в противном случае я стану одним из тех, из Повелителей и Хранителей. Тем, кто будет убивать ради убийства и ради удовольствия. Зачем мне это? Нужно ещё немного спокойствия, впереди очень интересная встреча и принятие решения. За мной, естественно.

Решение, что делать с этим Миром. Всемогущ ли я? Нет, но я просто отвернусь от этого фальшивого зеркала и всё. Как же мне хочется остаться просто Вердом! Пусть и у него своих проблем хватает и пусть он ещё ничего не знает о этом Мире и о всех его «прелестях», но он — человек, пусть даже и с кровью того, чьё имя не произносят вслух.

Когда же закончится этот лабиринт комнат, коридоров, залов больших и залов малых? Веками эти дворцы перестраиваются своими владельцами, которые меняются с пугающей быстротой. Народ ещё не успел привыкнуть к одному правителю, как происходит дворцовый переворот и смена власти, которая сопровождается бунтами, общество лихорадит, люди умирают.

Вот и дверь, ведущая в зал. Я спокоен? На удивление — да. Я себе ещё раз говорю — не убивай, иначе….иначе будет плохо всем. Открываю двери и попадаю в огромное, тёмное помещение? Ошибся и попал в зал-близнец?

Нет. Слабо подсвеченные троны, большой и малый, запах веселья, смешанный с запахом страха. Запах духов, разгорячённых тел, спиртного, еды. Зал тот, который мне нужен, но почему он пустой? Первая мысль — опоздал, всё уже произошло, череда смертей, люди разошлись, разбежались.

Но почему — темно и почему я вижу, как сквозь потолок вниз смотрят звёзды? Почему я чувствую движение ледяного воздуха? Вот оно в чём дело! Хранители времени за работой! А ведь я предупреждал! Я говорил, чтобы не лезли мне под ноги и под руки! Вы хоть и всякие там повелители и хранители неизвестно чего, но вы — люди, а значит вы все смертные. То есть люди с отсроченной смертью.

Пять человеческих фигур в хламидах, халатах, плащах. Мне без разницы, кто вы и в чём вы. Вы — не люди, раз так себя ведёте. Ванмоон меня предупредил, что будет война, но забыл сказать, что она начнётся так быстро. Хотя, в мире, где остановлено время, понятие быстро, или медленно, не существует.

Я вижу, как синхронно поднимаются руки у пяти человек, как они произносят слова страшного заклинания. Если оно коснётся меня, моего тела, то оно навеки отсечёт меня от возможности управлять энергией, которую люди называют магией. Мне пора, ещё мгновенье промедления и меня не станет в Трёх мирах, обо мне забудут и в Аду и в Раю. Верд, я делаю это ради тебя, ты понимаешь это? А мы бы могли с тобой подружиться, если бы жили в одну эпоху и были на одинаковом энергетическом уровне. Отдай мне своё тело, Верд, иначе не станет ни тебя, ни меня. Молодец, Верд! Ты — умница!

* * *

Чёрная воронка, движение звёзд, планет, галактик, Вселенных. Каменная пещера, первый, и поэтому, тяжёлый вздох. Факела вспыхивают одновременно, освещая пещеру. Кто меня потревожил? Что-то случилось с тем, в ком течёт моя кровь? Кто посмел? А, опять тот парень попал в передрягу? Помогу! Я уже иду к тебе на помощь!

* * *

— Инвур, может хватит тебе дегустировать всё подряд, весь этот алкоголь? Смотри, плохо тебе станет от такой мешанины.

— Нет, Эльвур! Когда на душе неспокойно, так и просится, нет, напрашивается выпивка. Зря ты отказываешься от такого удовольствия. Напитки изумительные, честное слово. Вон, наша эльфийка прилегла на кровать и спит. Как я ей завидую. Вот только Люф не спит. Эй, маленький человечек, ты чего у окна застыл?

— Да не пойму я чего-то, дылда. Была вся гавань забита кораблями, но они почему-то пропадают, растворяются прямо на глазах. На месте многих кораблей, из воды торчат мачты, которые обросли то ли солью, то ли льдом.

Инвур закашлялся, прошептав «что же ты раньше не сказал, малорослик», подошёл к окну, постоял некоторое время, рассматривая превращение живой гавани в гавань погибших кораблей.

— Плохо дело, братцы! — произнёс Эльвур. — Вокруг столько стало магии, что просто голова кругом идёт.

Инвур бросился ко входной двери, отодвинул засов, посмотрел в сторону города. Фонари, расположенные вдоль дороги, еле мерцали, многие погасли. Не стало зарева от огней города. Магический фонарь над входом в маяк последний раз ярко вспыхнул, непривычно ярко, и погас. Инвур захлопнул двери, закрыл их на засов и на замок.

В тот же миг в двери забарабанили кулаками, начали царапать когтями существа, природа происхождения которых некроманту была не ясна.

— Ох, ну и твари! Серые, носы сморщенные, в глазах огонь горит. Что произошло, Эльвур? Откуда в этом мире столько нечисти?

— Кто из нас тёмных дел мастер, брат? — ответил Эльвур, доставая из сумки какой-то амулет, вешая его на шею. — Я так думаю, что наш Верд опять вышел на тропу войны. И думаю, что ему понадобится наша помощь. Никогда не был так уверен в правоте своих утверждений.

— Я согласен с тобой, брат! Но как нам пробиться через полчище этих созданий, да и где в городе искать Верда? Куда он мог поехать на ночь глядя?

— Я помогу. — прозвучал мужской голос.

В проёме незакрытой двери стоял мужчина, одетый в костюм тёмно-синего цвета, белую рубашку, с белоснежными волосами, с благородными чертами лица. Бородка и усы дополняли образ мужчины, делая его лицо одухотворённым и благородным.

Инвур успел поднять жезл Повелителя, направить его на незнакомца.

— Это что за чудеса? Вы кто, мужчина? — спросил Инвур. — Вы что, через закрытые двери умеете проходить? Я чувствую, что вы — нежить. Да и мой жезл об этом красноречиво говорит. Это неупокоенный, брат!

— Инвур, давай успокоимся и поинтересуемся, что…ммм…..не совсем живой человек делает на маяке и чем он нам может помочь. Люф, да не трясись ты так! У тебя зубы щелкают так, что я ничего не услышу. Прекрати!

— Кто я и почему я нахожусь между двумя мирами, между миром живых и тонким миром, слишком долгая история. Времени нет на объяснения. Прибывший ваш друг, ну, или товарищ, отремонтировал, так сказать, маяк, запустив механизм фиксированного Перемещения между мирами. Казалось — благое дело, но именно я в своё время остановил этот механизм. Я не хотел, чтобы мир погиб.

— Подождите, уважаемый призрак! — провал речь незнакомца Инвур. — Вот я никак не пойму. Фиксированное Перемещение — это разве плохо? Что плохого в том, что мир будет всегда возвращаться в нормальное состояние?

— Долго объяснять. — произнёс мужчина. — При остановленном механизме Перемещения, миры находятся в нестабильном состоянии, это не позволяет всей нечисти надолго оставаться в каком-то одном мире. Их вытаскивает из миров, перебрасывает за грань тонкого мира, в мир, где им самое место.

— Да, но тогда в этом мире могли появляться существа, которые уничтожали этих людей. В чём логика? — задал вопрос Эльвур.

— В том, что они не могли пользоваться энергией этого мира, как это делают в мире с фиксированным Перемещением. — ответил мужчина, качая головой. — Это сложно понять, не живя здесь. Другими словами, чем хуже, тем лучше. Нестабильное состояние — нехватка энергии для нечисти. Смерти да, они были всегда и они будут. Но их было значительно меньше, чем в сейчас, в этом случае.

— Всё! — сказал Эльвур. — Пора подводить итоги нашей научной дискуссии. Верд, наш товарищ, натворил бед и теперь всё монстры и монстрики поглощают просто чудовищное количество энергии и их, через определённое время, невозможно будет истребить. Так, уважаемый?

— Да, примерно так. Но Ваш Верд — не совсем человек, как я понимаю, такой силы в этом мире не было…..да скорее всего, пару столетий. Может и хорошо, что Мир в фиксированном положении. Остаётся только таков и стирхов уничтожить и всё будет хорошо.

— Ближе к делу. Чем вы нам можете помочь? — в очередной раз задал вопрос Эльвур.

— Это давняя история. Когда строили дворец, где сейчас проживает семья Императора, мастерами был вырыт под землёй подземный ход до маяка. Как путь к отступлению, так скажем. Можно пройти до дворца по нему, обойти всю собравшуюся наверху нечисть, не тратя сил и времени. Ход прямой, поэтому не заблудитесь. А вот нужно вам помогать, как вы назвали своего товарища — Верду, или нет, вам решать. Но одно скажу, те силы, которые заинтересованы в разрушении мира, начнут со свержения Императора. Они не упустят своего шанса.

— Мы готовы. Люф, оставайся на маяке, это самое безопасное место. Да и девушку охранять будешь. Как такой план? — сказал Эльвур.

Карлик посмотрел на мужчину, который улыбнулся ему, согласился.

В подземный ход вели ступени, которые начинались из комнаты, занятой всевозможными подсобными материалами, инструментами, мешками с зерном. Для братьев было загадкой, как древние мастера сумели прорубить ход в скальной породе, основании маяка, и под хоть и небольшим, но участком земли под уровнем воды.

Эльвур зажёг маленький огненный шар, который двигался чуть впереди мага. Инвур, ругаясь на огромное количество паутины, шёл за братом, осматривая внимательно стены подземного хода. Но нигде не было видно следов подтёков воды, стены подземного хода были идеально ровные, как будто мастера резали сливочное масло разогретым ножом.

— Эльвур, остановись. Как ты думаешь, в чём в этом мире измеряют длину, или расстояние?

— Без понятия. А что?

— На стену посмотри. Цифра пятьсот и стрелка в сторону города. Пятьсот метров, шагов, лиг?

— Да какая разница? Идём и идём. Что тебя так смущает?

— То, что стрелка упирается в какую-то решётку. А после решётки ещё стрелка и цифра шесть тысяч.

— Хм…а действительно. Я рассеянный какой-то сейчас. Всё о Верде думаю. Где он сейчас и что с ним происходит.

Ровно через пятьсот шагов, братья подошли к решётке, кованой и надёжной. Эльвур осмотрел её, покачал головой.

— Зачем же эта за решётка, которая будет мешать отступлению, побегу кого-то из дворца? По первому впечатлению, прутья замурованы в камень капитально. И относительно недавно, судя по малому количеству ржавчины. Это о чём говорит?

— О том, что кто-то не желает, чтобы это бегство из дворца было успешным. — ответил Инвур. — Странно всё это. А цифры тогда кем были выбиты?

— Не знаю кем, но я вижу метрах в двадцати ещё одну решётку, на которой прутья в узел завязаны. А между двух решёток — не так давно сделанное примыкание. Боковой ход, но вот куда он ведёт — вопрос. Ладно, решётку выламываем? Не хотелось бы магию применять, но……

— И не нужно, Эльвур. Перейди на истинное зрение. Два крайних прута светятся, остальные нет.

Эльвур попробовал вращать штыри по и против часовой стрелки, но всё безуспешно. Пробовали братья вращать прутья одновременно, синхронно и в разные стороны. Тишина.

Инвур присел, посмотрел внимательно на заделку прутьев в камень, попробовал прут расшатать. Пыль просыпалась между отверстием в камне и прутом, значит всё-таки прутья снизу не были заделаны намертво. Инвур встал, обхватил руками крайний справа прут и попробовал его приподнять. Весь ряд прутьев дрогнул и с лязгом скрылся вверху, в каменном своде.

— Как всё просто, оказывается. — произнёс Инвур.

— Для тех, кто обладает способностью к магии — да. Неразумным — никогда секрет не разгадать.

— Ты посмотри, Эльвур. Судя по всему, следующую решетку узлом завязали неразумные существа с огромной силой. И причём — очень недавно. Следы от ног ещё не покрыты пылью. Это о чём говорит? Правильно, сегодня что-то должно грандиозное произойти во дворце и во всей этой истории как-то завязан наш Верд. Нам нужно бежать, Эльвур.

— Да я и не против. И для здоровья польза. Да и……

Пол под ногами дрогнул, посыпалась пыль, мелкие камни, послышался нарастающий, пока ещё далёкий, гул. Пол под ногами братьев дрожал, его лихорадило. Послышался ещё один взрыв, теперь уже ближе. Инвур вернулся к боковому ответвлению, прислушался.

— Вот же….. — он выругался. — Кто-то решил подземный ход затопить. Вода не просто шумит, она ревёт. Теперь не просто нужно бежать, нужно лететь. Жаль, что крыльев нет.

И братья побежали. Полы красной и чёрной мантий развевались на ветру, Инвур периодически оглядывался, но что-то разобрать в кромешной тьме было невозможно.

 

Глава 10

В зале с двумя тронами, праздничными столами, с застывшими в немыслимых позах людей, пронёсся ледяной ветер, пламя свечей, которые располагались в канделябрах, подсвечниках, огромной люстре, украшенной драгоценными камнями, вздрогнуло. Двери, больше похожие на въездные ворота в город, захлопнулись.

Тишина. Холод. Заунывное пение пятерых человек. Пять Хранителей — Смерти, Жизни, Пространства, Времени, Хаоса, произносили сильнейшее заклинание, которое лишит жизни того, чьё имя не произносят вслух, того, кого любят и проклинают во всех Мирах одновременно.

Возле трона Императора Вальтороса Второго стоял парень, лет двадцати, не больше, с низко опущенной головой. Его длинные светлые волосы закрывали лицо, руки были сложены на груди. На указательном пальце правой руки парня надет перстень. Камень рубинового цвета, обрамлённый дорогой оправой перстня, периодически отбрасывал на стены зала, на застывших каменными изваяниями людей, потолок, багровый свет.

— Изарб-аташ, есть время отречься от прошлой жизни и принять сторону сильных. — сказал тот, которого все называли Ванмоон. — Не упрямься, к чему эти лишние жертвы среди людей? Ты же знаешь, что мы сильнее тебя. Отвечай, Изарб-аташ!

Но вместо ответа, все пятеро Хранителей, которых называли также Повелителями, увидели, как силуэт парня дрогнул, вокруг его ног, с едва различимым свистом, закружил смерч, который каждое мгновенье всё больше и больше набирал силы, постепенно уплотнялся, поднимаясь от ступней ног все выше и выше.

Через несколько секунд, человек оказался в коконе, сплетённом из нитей Мрака, Тьмы и Хаоса. Нити, которые переливались искрами всевозможных цветов и оттенков. От кокона в стороны начали расходиться волны страха, боли, страданий, ужаса.

Искрящиеся чёрные нити кокона извиваясь, как змеи, потянулись в сторону пятерых Повелителей. Они оплели их ноги, стали подниматься выше и, достигнув пояса Повелителей, остановили своё движение, сплелись в подобие удавки.

— Если все готовы, начали! — сказал Ванмоон. — Ещё несколько секунд и он выпьет нас до дна.

Руки старцев окутались светом. От каждого Повелителя в сторону Изарб-аташа устремились нити, разноцветные нити, которые сплелись в причудливую фигуру змеи. У неё отрасли крылья, из пасти вывалился раздвоенный язык, с которого на пол капала слюна ядовито-жёлтого цвета.

Паркет от слюны почернел, появились первые струйки дыма. Паркет начал чадить и на нём вспыхнуло множество огней, которые поднимались по телу змеи и, достигнув головы гада, исчезли. Глаза змеи были прикрыты мутной кожистой плёнкой, но через мгновенье, плёнка дрогнула, исчезла, глаза с вертикальными узкими зрачками светились кроваво-красным светом. Глаза смотрели на того, кто был под запретом в Трёх мирах, на того, кто был изгнан из Ада и не принят в Рай.

— Чего он ждёт? — произнёс один из Повелителей.

— Нам его логику не понять. — ответил Ванмоон. — Он как был отродьем из Преисподней, так им и остался.

— Тогда вообще не понятно, почему он не с нами. Разрушение — это его стихия, но никак……

В воздухе стало ещё холоднее, лица Повелителей, простых смертных, покрылись тонкой корочкой льда. Лёд, коснувшись тела змеи, зашипел, вокруг неё образовался пар, который моментально превращался опять в лёд, образовывая на месте змеи глыбу льда, ледяную скульптуру, которая в точности повторяла контуры змеи.

— Что он делает? — в панике произнёс Повелитель Хаоса. — Почему он не нападает? И чего мы ждём? Я чувствую, что он из меня тянет силы!

В зале раздался смех. Смех становился громче, от него в окнах дребезжали стёкла, на люстре подвес из драгоценных камней пришёл в движение и через мгновенье, все драгоценные камни взорвались, они превратились в мириады переливающихся разноцветных осколков, которые падая на паркетный пол, превратили его в немыслимый по красоте ковёр.

Часть осколков ещё не достигли пола, находились в воздухе, чёрный кокон пошёл трещинами, из которых стал виден багрово-красный свет. Сам воздух, наполненный осколками драгоценных камней, пол, покрытый ровным слоем осколков драгоценных камней, стали похожими на пылающий огонь и угли огромного костра из Ада.

Скульптура змеи изо льда задрожала, лёд начал таять, змея ожила и приготовилась к своему смертоносному броску. Она ждала, когда кокон, окружающий дьявольское создание, лопнет, развеется и тогда появится возможность сделать то, что необходимо для полной победы над существом, чьё имя не произносят вслух.

Кокон лопнул, в воздухе на какое-то время неподвижно застыли миллиарды чёрных точек, которые сплелись в фигуру огромного чёрного орла. Орёл закричал, от этого клокочущего звука лопался лёд на лицах, находящихся в зале Повелителей и людей. Взмах крыльями, орёл, достиг потолка и сложив крылья, выставив вперёд лапы с кривыми когтями, устремился к своему заклятому врагу — к змее.

Змея и орёл закружили в завораживающем танце. Этот танец смерти отвлёк внимание Повелителей. Удавки, которые их опоясывали, в одном едином броске достигли шей Повелителей, они начали душить тех, кто возжелал смерти Миру, которого нет, Миру, в котором существовали фальшивые кривые зеркала и Миру, в котором находился маяк несбывшихся, призрачных надежд.

Орёл, весь израненный, с дымящимся оперением, кричал от боли, но рвал, рвал тело змеи, когтями, выхватывал клювом куски, отбрасывая их в строну. И когда по телу змеи пошли предсмертные конвульсии, когда тело выгнулось дугой и обмякло, орёл гордо вскинув голову, спел песню победы, затем, сделав несколько шагов по направлению к существу, над которым распростёрлись огромные перепончатые крылья серого цвета, упал, раскрыв изломанные крылья, затих.

Ванмоон смотрел на существо испуганными глазами, не мог отвести от него взгляда. Он ожидал увидеть всё, но не это.

— Это что за существо, господин Ванмоон? — прошептал старец, стоящий по правую руку от Повелителя времени.

— Я думал, что это всё выдумки и Серого ангела никогда не увижу. — также тихо произнёс Вонмоон.

Слева от разговаривающих произошла вспышка света, вторая. Два Повелителя исчезли.

— Предатели! — прошептал Ванмоон. — Сбежали, сукины дети.

В зале опять раздался смех, звонкий и чистый. Смеялся человек, за спиной у которого трепетали крылья, готовые в любую минуту раскрыться и поднять хозяина на любую высоту, в любую Вселенную, Галактику. Серый ангел, на груди которого находилось украшение в виде перевернутого серпа и яркой голубой звезды, произнёс:

— Вот и ты познал горечь предательства, Ванмоон. И ты знаешь, я даже рад этому. Ты хоть на секунду поймёшь, что значит быть обманутым. Тебя ждёт смерть, старик, самая мучительная и долгая из всех, которые только существуют. Это будет твоим наказанием за предательство, за всё то, что я испытал из-за твоих дрязг и интриг. А я прошёл многое, Ванмоон, через огонь и стужу, через одиночество и непонимание со стороны родственников, через предательство той, которую любил больше всего на свете.

Повелители почувствовали, как на их шеях смыкаются ледяные пальцы смерти. Они поняли, что это конец. Конец тому, чему они посвятили всю свою никчемную жизнь — разжиганию войн в Мирах, войн, которые приводили к исчезновению всего живого. Ванмоон посмотрел в глаза Серому ангелу и понял, что с ним договариваться бесполезно.

— Вы ожидали, что я нападу первым и тогда у вас появится моральное право меня уничтожить, так, Повелители? Но, как видите, к любой ситуации нужен свой подход. Это касается и Миров, в которых живут люди. Всевышний вдохнул в них жизнь и никто не вправе её отбирать. Я вам не указ, я для вас и судья и палач. На колени, мерзавцы!

Двери зала открылись и появились низкорослые создания, порождения Тьмы и Мрака. Их сотня, никак не меньше. Рост — менее полуметра, лиц нет, тел нет, рук и ног — тоже нет. Сгусток ночи, от которого отделяются щупальца Тьмы, Мрака, Хаоса.

Щупальцы поддерживают тело мужчины во фраке небесно-голубого цвета, в петле отворота которого вставлена роза красного цвета. Мужчина обездвижен, но он смотрит на всё происходящее глазами, полными ужаса и тоски. Мужчину бросают у ног Серого ангела, в дверях появляется следующие дети Тьмы и Мрака, которые также заносят тела двух Повелителей, которые исчезли несколько минут назад.

— Начнём с тебя, Эльван-Руд! Хочу рассказать одну историю, которую я услышал, когда находился в Замке Трёх звёзд. Чтобы не утомлять всех длинным рассказом пред казнью, скажу одно. Мне человек, разум которого заключен в кристалл небесно-голубого цвета, сказал, что я услышу от тебя ответы на все мои вопросы. Это так, Эльван-Руд? И не испытывай моего терпения.

— Да, Ваше Наитемнейшество.

— Рассказывай всё, что знаешь о человеке по имени Верд. Почему в нём оказалась Проклятая кровь, кто вдохнул в него жизнь. Ты же понимаешь, что я — это он, а он — это я. Мы тебя слушаем.

Когда рассказ Эльван-Руда подошёл к концу, Серый ангел закричал, от его крика лопнули стекла в окнах, разлетаясь на мелкие осколки. Порождение Ада и Рая кричало от боли и обмана, от того, что невозможно вернуть назад всё то, что произошло.

— Значит всё это правда и у меня есть брат…. — прошептал Серый ангел. — Найдите его немедленно и доставьте сюда. Он в этом Мире, я знаю, я чувствую это. Неужели мой отец….нет, не верю!

Взмах крылом и порождения Тьмы и Мрака исчезли из зала. Ангел подошёл к Повелителям, положил им по очереди на голову руку. По руке, в необычное украшение, которое покоилось на груди ангела, потекла энергия. На месте пятерых некогда сильных магов, Повелителей стихий, стояли пять немощных старика. Серый ангел задумался, когда подошёл к Эльван-Руду, опустил руку.

— Нет, ты должен жить. Путешествуя по Мирам, ты отныне будешь рассказывать всем, что здесь произошло и что получают те, кто способен обмануть всех и вся. Убирайся, пока я не передумал. Прочь! И вы тоже убирайтесь с моих глаз долой, старики. Я, как и обещал, Ванмоон, сделал то, что ты и твои приспешники заслужили. Вы будете влачить свою жизнь без магии, как обычные люди. Пшли вон, мрази!

Ангел подошёл к застывшей фигуре Императора Вальтороса Второго, тронул его за плечо. Император вздрогнул, посмотрел по сторонам, ничего не понимая, что произошло, почему в зале так холодно, что случилось с людьми и, наконец, что это за создание стоит рядом с ним?

Серый ангел сделал шаг назад, хлопнул в ладоши, всё вокруг пришло в движение. На окнах появились невредимые стёкла, все разлетевшиеся на мелкие осколки бриллиантового подвеса люстры, заняли своё место, в зале потеплело, ярко вспыхнул огонь свеч. Император посмотрел удивлённо на то место, где только что стояло странное и страшное существо, в глазах которого плясали искры огня, словно отблески Преисподней.

* * *

Зал, водоворот из звёзд, Вселенных, галактик, планет, огромная чёрная воронка, пещера с низким сводом, сотни зажжённых факелов, беспощадно чадящих, тело мужчины, грузно садящегося в кресло. Последний, самый тяжёлый, вздох.

Верд, я это сделал ради тебя! Помни об этом, мальчик. А ведь мы сыграли эту роль, роль палача, просто изумительно. И мы достойны похвалы и подарков. Для меня подарок — твоя жизнь, которая будет вечной, для тебя подарок — жить с людьми и радоваться жизни. Прощай, Верд. Нет, не так! До не скорого свидания.

Факела одновременно гаснут, и от этого недовольно шипят. Но такова их жизнь. Пещера погружается во мрак и тишину.

* * *

— Нет, ну не могли они что-ли паутину убрать в этих коридорах? Такое впечатление, Эльвур, что мы попали не во Дворец к самому Императору, а в заброшенный дом. О, какая замечательная дырочка в стене. А зачем она здесь? Ну-ка, ну-ка, посмотрим. О, да, детка! Эльвур, ты только посмотри! Да я отсюда никуда не уйду!

Эльвур прильнул к отверстия в стене, отшатнулся.

— Нет, но это уже все грани переходит, брат! Ты что, не видел никогда, как женщины переодеваются?

— Хм….со счёта сбился. Главное, на какую женщину таращиться, брат!

— Дурак, ты, Инвур! Жду не дождусь, когда мы домой попадём. Там твои мозги вмиг на место папенька поставит. Так, ну и куда же нам теперь? Коридор раздваивается. Куда пойдём?

— Налево, естественно!

— Кто бы сомневался. — улыбнулся Эльвур. — Настоящий мужчина. А что за странный тип идёт впереди. Слушай, лица не видно этого человека, но походка точно Верда.

— А ведь точно! Верд — копия. Догоним? Нет, он уже в какие-то двери вышел. Поспешим, брат, что-то в этом человеке странное.

Когда братья приоткрыли двери, через которые вышел незнакомец, они обомлели: зал, полный разодетых людей, чуть поодаль двух тронов, лицом к братьям, стоял не иначе как сам Император. Спиною к двери стоял Верд, в этом не могло быть ошибки. Человек с ножом в руках, прячась за троном, неожиданно сделал замах, в воздухе сверкнула сталь. Верд сделал неосознанный шаг в сторону, и Инвур, как при замедленном течении времени, увидел, что нож уже в полёте и он вонзится точно под правую лопатку Верда. Всё, что успел сделать Инвур — повернуть навершие жезла Повелителя в сторону Императора и Верда.

Из жезла выстрелила тонка нить ярко-зелёного цвета, она обмоталась вокруг рукояти ножа. Нож замедлил своё движение, упал на пол рядом с Вердом.

— Фух…..что за интриги здесь плетутся? — произнёс некромант. — Я злой и мне нужна кровь! Шучу! А может и нет…..

Эльвур этим временем ударил по затылку незнакомца кулаком и когда тот, потеряв сознание, упал на пол, остановился в оцепенении.

— Да чтоб меня!

— И меня тоже! — согласился с братом Инвур. — Как замечательно! Два Верда, два близнеца. Что-то подобное я и предполагал. Один злой, как ты, Эльвур, другой весь положительный и добрый, а самое главное — нарядный, как я.

— Всегда хотел тебе сказать, братец, что ты в своей чёрной мантии на ворону похож! Особенно в мокрой. Кстати, почему здесь так холодно? Опять мы нашли Верда, хоть бы на этот раз не потерять! Но-но, господа стражники, не надо в нас железками тыкать! Мы можем и рассердиться, да, брат?

— После твоего оскорбления, я не буду с тобой разговаривать. Долго. Может быть. Только вот отвечу раз. Да, мы можем и рассердиться. — произнёс Инвур и братья подняли руки вверх.