Глава 1

Прошедший год я никак не мог отнести к удачному. Год, как год. Работа, дом, работа. События в моей жизни, которые произошли в марте-апреле месяце, кардинально изменили мою жизнь и изменили все мои планы.

Во-первых, мы расстались с женой. Никаких измен, скандалов. Время совместной жизни пришло к своему логическому завершению. Во-вторых, пришлось сменить место работы, что вытекало из «во-первых».

Жена, Ген. директор очень большого предприятия, настояла на том, что бы я поменял место работы после развода. Это и понятно — каждый день встречаться на работе с бывшим «дорогим», или «дорогой» — кому это понравится? Сказано — сделано! На отвальной вечеринке, насколько раз ловил на себе взгляды своих сослуживцев. В их глазах я видел лишь один вопрос — как я буду жить один, без такой «золотой» женщины, как моя бывшая?

А как я буду жить? Нормально! Голова на месте, руки тоже. Не пропаду! Друзей много, не дадут сгинуть и пропасть в этой жизни. Уверен! Или во мне это сейчас водка говорит? Посмотрим!

— Юра, пойдём покурим? — голос Романа.

Ко мне подошёл мой, пожалуй, единственный друг, с которым я сошелся нашёл точки соприкосновения именно на работе. Нет, после работы каждый спешил по своим делам, но вот во время перекуров — мы увлеченно обсуждали всевозможные проблемы. Делились историями, которые произошли с нами, и не только. Как-то так получилось, что мы начали доверять друг другу, как самые настоящие друзья.

— Куда теперь?

— Без понятия, Если честно!

— Юра, мы такую мульку закрутили с моим знакомым! Если в двух словах — сбросились бабосами и прикупили подержанное оборудование по производству комбикорма. И я и Славик, мой компаньон — давно, ещё в девяностых, купили немного земли недалеко от города. Есть всё, чтобы организовать нормальный цех, люди в деревне, где наша земля, мается от безделья, ищут работу. Короче говоря — мы давно ищем человека, инженера, который бы возглавил наше предприятие. Я тебя подгонять не буду. Пройдет месяц-другой. Отдохнешь, стресс уйдет, тогда мне позвонишь и дашь ответ. Хорошо? О деньгах не беспокойся, все будет нормально!

Шёл я домой один. Май — месяц надежд, месяц, когда в мире всё меняется, но самое главное — меняется восприятие окружающего мира. Словно по мановению кисти талантливого художника, окружающие тебя предметы приобретают яркие расцветки. Листья на деревьях становятся ярко-зелеными, цветы радуют глаз человека своими формами и расцветкой. Утром, через открытое окно, в комнату проникают такие запахи, что кажется весь предстоящий день будет лёгким и безоблачным.

Так сегодня начался день для меня, так он и заканчивался. Моя квартира, да, теперь только моя, находилась в двух кварталах от кафе. Перед сном я решил прогуляться. Развеяться, так сказать. Я переходил улицы, согласно всех правил, только на зелёный свет светофора. Сам себя не узнаю, если честно. Всегда перебегал улицы где хотел и когда хотел. А тут на тебе! Навеяло…

Вот и сейчас, я стоял на противоположной стороне улицы, ждал, когда же загорится зелёный сигнал, будь он неладен. На противоположной стороне томились в ожидании молодая мама с коляской.

Перевесившись через край своей «кареты», в мою сторону смотрел и улыбался розовощекий бутуз. Мальчик, судя по цвету коляски. Я услышал сигнал вызова на телефоне молодой женщины. Она произнесла:

— Видишь, папа нас потерял! Сейчас мама с ним поговорит и поедем домой!

Я улыбнулся мальчугану и… увидел, что коляска, брошенная мамашей, начинает катиться. Как всегда бывает в таких ситуациях — на проезжую часть. Десять секунд до смены цвета на светофоре. Боковым зрением вижу, что едет легковая машина белого цвета, причем — на приличной скорости. К бабушке не ходи, не нужно делать никаких расчетов — собьёт коляску. Как пить дать собьёт!

Как меня учил мой отец — не знаешь, что делать, делай шаг вперёд. Вижу испуганные глаза мальчика, его руки, которые тянутся ко мне! Срываюсь с места, отталкиваю коляску от себя, в сторону открывшей в ужасе рот, мамаши. Удар, в глазах калейдоскоп разноцветных картинок. И тишина! В голове мысль — достойное начало дня, такое же его окончание. Занавес! Герой умирает!

* * *

Боже! Какая красивая музыка! Когда проснусь, нужно обязательно узнать, кто исполнитель! Обязательно! О, да у меня и визуальные эффекты присутствуют? Замечательно! Потрясно! Великолепно! Танец, который исполняют две молоденькие женщины захватывает моё внимание.

Жадно ловлю взглядом все движения танцовщиц, все пируэты, па! Пробую даже повторить кое-какие движения. В мой удивительный, легкий сон врывается какое-то чудовище! Как по другому назвать создание, у которого вместо лица — мерзкая рожа?

Сразу вспоминаю известный фильм и фразу — какая отвратительная рожа! Противно хихикаю! Мне смешно! Рожа исчезает на мгновенное, потом появляется в сопровождении такой же рожи, только почему-то малинового цвета. Второе создание подносит к мои глазам что-то очень яркое. От света мне становится больно, я закрываю глаза!

Опять наблюдаю танец очаровательных фей! Да-да! Самое точное название! Как они парят в воздухе! Какое внимание мне оказывают!

Чёрт! Почему лицо одной феи так похоже на лицо моей соседки Леночки? Нет, моя соседка очень серьезный человек. Она врач и не станет танцевать передо мной всякие танцы! Какие глупости! Но зачем к моему лицу прижимают какую-то маску? Эй, феи! Вы меня убить хотите? Не дамся!

Я изворачиваюсь, как могу, и хватаю зубами эту маску, я рву её на мелкие куски! Получите! А ещё серьёзные люди! Такие красивые и нарядные, я бы сказал!

А вот это совершенно другое дело! Дышать приятно, во рту сладко! Глаза закрываются. Делайте со мною, что хотите! И здесь меня обманули! Никакие вы не феи и не ангелы! Вы демоны из преисподней!

Дышать почему-то всё тяжелее и тяжелее! Да что со мной? Я пытаюсь вздохнуть полной грудью. Черта с два! Нет воздуха! Ещё немного и мне придёт конец! Как глупо! Мне и тридцати нет! Я начинаю крутить головой, пытаюсь вздохнуть хоть толику воздуха! Люди, я же умираю! Помогите, люди!

Ох, как хорошо! Тоненькая, толщиной с волос, струйка воздуха! Я поворачиваю в её сторону голову и дышу, дышу! Это что за три-Д эффекты? Да нет, это уже похоже на четыре-Д, или на пять! Где я?

Космический корабль? Да, очень похоже! Оглядываюсь назад, в салон. Я всех вижу, меня никто не замечает! Как так? Я стал со своего кресла, подошёл к молодой женщине. Женщина увлеченно смотрит в иллюминатор. На прикосновении к своему плечу, блондинка с голубыми глазами, никак не реагирует. Странно! Слышу голос:

— Когда же ты успокоишься? Да лежи ты спокойно! Терпи, самое худшее позади!

Хм, голос Леночки, мой соседки. А где она? Нет, ничего не вижу! Возвращаюсь на своё место, смотрю в иллюминатор. Ха, как интересно! Наш космический корабль заправляют топливом. А как же надписи на всех АЗС — «…водитель, высади всех пассажиров!»?

На заправке вижу двух работников. Девушки в странных костюмах цвета фуксии! Или они такие и есть — осьминожки? Да, скорее всего так и есть! Одна из девушек берет щупальцами пистолет, вставляет его… чёрт, не видно мне — куда! Не важно! Вторая что-то, или кого-то ищет глазами. Наши глаза встречаются и я вздрагиваю! Меня пробирает озноб, меня всего трясёт! Да что же это такое? Лучше бы я сдох! Такая боль по всему телу!

Не стоит смотреть всем подряд в глаза! Сердце всё реже и реже бьётся, вот оно делает последний удар и… тишина. Вот идиот! Зачем я смотрел на это создание? Сквозь дремоту слышу чей-то крик:

— Разряд!

Меня подбрасывает вверх! Эй, потише, потише! Я же не мешок с де. ом! Я человек! А человек всегда звучит гордо! Кто это сказал? Это я сказал, только что!

Боль уходит. Корабль отрывается от земли. От Земли, или от поверхности какого-то объекта? А может это чужая планета? Скорее всего! За иллюминатором, далеко внизу, вижу красивые горы, заснеженные пики. Да, красиво! Но почему они, горы, двигаются? Или это обман зрения? Да нет, они двигаются, но только это никакие не горы, а огромные мохнатые животные. Похожи на вымерших мамонтов. Помимо двух бивней, светло — жёлтого цвета, на голове этих животных — гребень. По форме своей, он напоминает плавник ерша. Рыбки такой. Вид устрашающий, но как известно — чем больше животное, тем оно добрее и безобидней.

А управляют этими мамонтовидными ершами — люди. Да-да! Люди, в этом нет никаких сомнений. Неандертальцы! Как такое вообще возможно? Трава этим существам — по пояс, в руках — копья. Наконечники, естественно, из камня. У всех одежду заменяют шкуры. Да, интересное зрелище. Зачем нам это показывают? Это охота, самая настоящая, охота! Огромное животное загоняют в огромную яму. Так и есть! В ход идут копья и огромные камни. Конец мамонтовидному ершеподобному исполину.

Оглядываюсь назад — девушка тоже увлеченно за этой картиной наблюдает. А может быть ей показывают совершенно другое «кино»? Кто знает…

Наш космический корабль поднимается всё выше и выше. Под нами — облака. Белоснежные облака. Корабль начал плавно опускаться вниз. Исчезли облака, внизу опять земля. Или как её назвать? Поверхность?

* * *

Опять не хватает воздуха! Феи в белоснежных платьях опять обратили на меня внимание. Что-то сделали и опять во рту сладко, веки тяжелые. Тяну из последних сил воздух. Но если его нет, то хоть тяни, хоть нет — результат один. Рано, или поздно — задохнусь. Вот же изверги, эти феи! Опять в глаза бьёт яркий свет. Он не мешает мне засыпать. Спать…

Опять салон корабля, мы зависли на большой высоте. А что у нас там, внизу? О, это нужно видеть! Идёт самое настоящее сражение! Вот только между кем и кем? Какая-то крепость, окруженная рвом с водой. Осадные орудия, и с одной стороны и с другой люди друг друга уничтожают стрелами. Пока стрелами.

Дальше — классика! Приставные лестницы, мечи, ножи, кинжалы. Не, мне это не интересно! Много крови! Она ассоциируется у меня в данный момент времени с чем-то плохим! Не хочу это кино, не хочу это видеть! А хотя…! Я взмахом руки отбрасываю нападавших на крепость воинов. Они ничего не могут понять, летят кувырком по воздуху, в глазах ужас, обида! Как же так, победа была так близко!

На защитной стене люди ликуют, вверх поднимают мечи, копья, вилы. Чем богаты, одним словом. Я сейчас ощущаю себя Джеймсом Кэмероном. Не меньше! Какой размах съемок! Какой антураж! Бородатый мужчина смотрит на меня, машет рукой и улыбается. Я тоже отвечаю ему взмахом руки. Живи и здравствуй!

— Извините, можно к вам присесть?

Удивленно смотрю на блондинку. Да, ошибки быть не может — девушка смотрит мне в глаза и улыбается. Довольно высокая, стройная. Летний сарафан яркой расцветки. Глаза — голубые-голубые, огромные. В таких глазах можно утонуть. Причём сделать это можно и добровольно.

— Присаживайтесь, конечно!

Привстаю со своего кресла. Плохо не ношу головного убора — я бы обязательно снял шляпу и сделал бы ею какой-нибудь очаровательный жест — взмах. Так в кино это делают воспитанные мужчины.

— Вам удобнее будет сидеть у иллюминатора? — спрашиваю незнакомку.

Потом отчаянно краснею от того, что до сих пор не заметил, что напротив меня стоят кресла. Как в электричках. Девушка делает вид, что не заметила мой идиотский вопрос, присаживается напротив меня.

— Давайте знакомиться, загадочный незнакомец и попутчик! — мило улыбаясь, предложила девушка.

— Джеймс! — представляюсь я.

Опять краснею. Какой Джеймс? Я же Юрий? Стоп, а кто такой Юрий? Этот жалкий неудачник с планеты Земля? Нет, теперь я успешный Джеймс Кэмерон. Да будет так!

— Снегиня! — отвечает мне голубоглазое создание. — Мне очень приятно с Вами познакомиться.

— Взаимно, Снегиня! Почти как княгиня! Красивое имя, очень! Я к Вам не так давно подходил, но Вы меня не заметили. А сейчас……

— Да, Вы тогда ещё не были в девакхане. А сейчас — появились. Поэтому я Вас и лицезрею.

— Простите, где я не был?

— В девакхане. Где же ещё? Это такое промежуточное состояние между смертью и жизнью. Не совсем точная формулировка, но суть та же. Вижу, что для Вас это слово не знакомое? Может быть Вам знакомо слово бардо?

— Это что-то из буддизма? — спрашиваю я.

— Да, Вы правы! Нам ещё это состояние известно как сон.

— Вот теперь понятно. — улыбаюсь я. — А этот корабль — это что? А за окном — всё настоящее?

* * *

— Много вопросов, хотя для перворожденного это нормальное явление. Вы же первый раз умираете?

— Не знаю, что Вам и ответить, Снегиня. Я не совсем себя осознаю в каком либо состоянии. Вы правильно сказали — я сейчас сплю. Не уверен, что умираю..

— Понятно. — сказала задумчиво девушка. — У меня это уже в третий раз. Так получилось, что я умирала два раза насильственной смертью, а вот третий раз…… не смотрите на меня такими глазами, молодой человек! Когда жизнь теряет смысл, выход один. А за стеклом Вы видите то, что сами возжелали. Может на ты перейдём и я узнаю твоё настоящее имя?

— Юрий. — ответил я и мне стало очень легко от того, что я перестал лгать.

— Никогда не понимала людей, которые скрывают своё имя. У тебя нормальное, красивое имя. Мужское! О причине всего этого спрашивать не собираюсь — своих проблем хватает.

Снегиня посмотрела в иллюминатор и воскликнула:

— Какой прекрасный вид, не правда ли?

Хм… За стеклом, где-то далеко внизу бушевала гроза, лил дождь. Неужели это так нравится мой попутчице? Странный вкус, однако!

— Тебе нравится вид стихии? Соглашусь с тобой — да, красиво!

— Это для тебя стихия, для меня — Версальский дворец. Красота!

Я ещё раз посмотрел в иллюминатор. Нет, никакого дворца нет, впрочем, как и стихи, которую я наблюдал несколько минут тому назад.

— Почему ты меня назвала перворожденным?

— Видишь ли, Юра! У многих людей, которые перенесли клиническую смерть, открываются какие-то способности. У моих знакомых, у многих, открылись способности видеть то, что для обычных людей не видно. Для меня тоже открылась такая способность — я вижу ауру человека, по ней могу определить его физическое состояние и сколько раз человек перерождался. Такую теорию ты слышал, я уверена! Я вижу в ауре человека точки. Размером со спичечную головку. Все очень просто!

— А в Жизни ты кто, кем работаешь, Снегиня?

— Я не уверенна, что ты готов услышать правду, Юра! Мой ответ тебе покажется, по крайней мере, странным. Давай не гнать лошадей! Возможно, если ты продолжишь жить, в тебе обязательно что-то такое интересное откроется. И это что-то приведёт тебя ко всем ответам, на все твои вопросы. Всё сложно, поверь мне! Я чувствую, что в любую секунду может решиться моя судьба. Увидимся мы, или нет, не знаю! Запомни, что если тебе будет нужна какая-то помощь, если тебе нужна будет срочная помощь Светлых, найдешь Санториса. Запомни имя, это сейчас — главное. И ещё одно — сделай правильный выбор. Добро и Зло — извечные соперники и попутчики с характером проституток. За тобой выбор. О, мне — пора! Выбор только за тобой!

Силуэт девушки стал размытым и постепенно исчез.

Я откинулся на спину кресла. Было над чем задуматься. Корабль продолжил свой путь и через какое-то время я увидел за стеклом чудесный вид на город Будущего, как мне показалось в тот момент.

Внизу был огромный материк, закрытым сплошным покрывалом леса. Первозданного, дикого леса! Глазомер у меня был развит очень хорошо — деревья достигали просто гигантских размеров. Некоторые — до пятисот метров.

Но на гораздо большую высоту поднимались столбы — опоры из неизвестного мне материала. Конструкции до того были лёгкими и ажурными, что я, как инженер, задумался, как они умудрялись не ломаться под собственным весом.

Но тем не менее — они возвышались над деревьями, облепленные снизу до вверху, по спиральной образующей, домами-сотами. Такую форму можно встретить у пчёл в ульях. Каждый столб — отдельный улей. Похоже, очень!

Вокруг домов я соблюдал постоянное движение. Из сот вылетали какие-то каплевидные летательные аппараты, другие возвращались в соты. Было очень трудно что-то понять во всем этом хаотичном движении. Город жил своей жизнью! Он рос и развивался! Город Будущего! Не всем дано заглянуть вперёд на такой значительный срок. Мне в этом плане повезло. Повезёт ли мне вернуться в нормальную жизнь? Не знаю! Во всяком случае, я на это надеялся!

 

Глава 2

Ну и где я, скажите пожалуйста! На каком сейчас я корабле? Надо же так крепко заснуть. Странно! Водка была очень хорошая, еды — море. Хотя… я лучше всех себя знаю: что бы мне добраться до тарелки с едой, я должен, как минимум, грамм триста принять на грудь. Есть пословица — в пустой след. Это именно о таком случае. Моя бывшая меня в своё время перестала брать с собой на всякие званые обеды-ужины. Именно из-за моего неумения вести себя в приличном обществе, как подобает мужу такого выдающего руководителя. Жаль плевать на пол в своей квартире — не комильфо! Так бы от отвращения……

Это всё лирика, нужно встать. Умыться и позавтракать. А дальше то что? А фиг его знает!

Я попробовал пошевелить руками — не тут то было! С ногами — полная аналогия с руками. Глаза — ничего не видят! Такое впечатление, что меня спеленали, как младенца. Чьи-то дебильные шуточки. Я бы этим шутникам… люлей от души!

— Больной, лежите спокойно! И не пытайтесь высвободить руки. Мы вас надежно привязали!

Женский голос, но грубоватый какой-то. На половину — женский, но и мужские нотки проскальзывают. Я шепчу:

— Глаза! Что с глазами? Где я?

— Через десять минут повязку снимем. Сейчас врач освободится и подойдёт. Наберитесь терпения, молодой человек! Вы такой путь проделали! Осталось немного!

— Где я? — повторяю вопрос.

— В краевой клинической, где же ещё! На девятом этаже главного корпуса.

Это было сказано таким тоном, как будто я должен точно знать, где нахожусь. Я лично, был уверен до последнего момента, что я дома! И мне абсолютно фиолетово — на каком этаже я нахожусь! Кафе помню, моё путешествие на космическом корабле помню, дальше — не помню. Как в анекдоте: здесь помню, чуть ниже пояса — забыл, как им пользоваться.

Кто-то подошёл к мой кровати, поправил подушку.

— Пить мне можно?

— Сейчас принесу. — отвечает тот же грубоватый женский голос. Но что-то в нём… цепляет. Да точно! Какие-то воспоминания…

— Откройте рот, молодой человек.

В рот тычут трубочкой. Дожился, однако — поят из трубочки. А ежели в туалет? Нехорошие мысли лезут в голову. Успокаивает меня одно — не я первый и не я последний. Только вот почему я здесь, в краевой — это загадка. Очередной выверт моего мозга? Да, я такой! Если что отчебучу — все в шоке!

— Что находится на девятом этаже, женщина? — решаюсь на вопрос.

— Реанимационное отделение, что же ещё! — опять удивление в голосе с нотками недовольства.

— Долго я здесь?

— Три недели!

Что-о-о-о? Как? Ну ни……! И зачем мне всё это нуно? Я вас спрашиваю? Вопрос о причине моего появления, так сказать, в этом уважаемом заведении, прямо становится навязчивым. От этого всего начинает чесаться мое тело и язык в первую очередь.

— Ну что, мужчина? Как вы себя чувствуете? Яна стул принеси! — слышу рядом с собой голос.

Мужчина, на вскидку — лет тридцать пять, сорок. Голос приятный, успокаивающий. Хоть что-то!

— Трудно что-то ответить, доктор! Да и ещё и язык, как не мой!

— И не удивительно! Две недели в коме, это вам не шуточки! Вам столько наркотиков ввели, что… сами понимаете! У вас организм, дай Бог всякому! Долгожители были в роду?

— Были! Бабушка по отцовской линии умерла в сто пять лет. А что? — спрашиваю я.

— Сердце вашего на три жизни хватит, мужчина. Если бы вы не вытянули, кому-то бы очень повезло с сердцем!

Что? Меня на запчасти? А вот вам всем… по морде! Понятно? Да и согласие родственников нужно на эти дела! Неужели моя бывшая благоверная дала согласие на это безобразие? Я и донор! Это два разные понятия! Узнаю, что Маринка подписала бумаги — удушу собственным руками!

— Зачем меня к кровати привязали, доктор?

— О, мужчина! Вы кавалерию в атаку раз пять поднимали! Да ещё и с матюками! Наш заведующий отделением хирургии у вас уроки брал! Такие выражения давно никто не слышал. А если серьезно — так положено! Вот ножки мы вам сейчас освободим! Это можно! Яна, развяжи!

— Игорь Геннадьевич! Да он в прошлый раз, Ванечку в нокаут правой ногой отправил!

Смех. Вздох. Я в роли клоуна? Ну-ну!

— Ничего, Яночка! Он тогда был в полу бредовом состоянии! Видишь, сегодня мужчина задает вполне нормальные вопросы. Как вас зовут, помните?

— Юрий! — отвечаю. — Но можете Джеймсом называть, мне всё равно!

— Бондом? — спрашивает врач.

— Что, Бондом? — не понимаю я.

— Джеймсом Бондом, так можно вас назвать? А я то думаю, почему возле входа в палату постоянно бритые затылки находятся!

Это что-то новое! Меня охраняют? Зачем и от кого? Я что-то натворил такого, что боятся моего побега? Бред! Эх, когда же ко мне память вернется? Слишком она избирательно работает! Самое главное не могу вспомнить!

Ноги развязали, попробовал пошевелить — фиг вам, называется. Не слушаются свого хозяина. Прошу развязать руку, хоть одну и слышу пространную речь. У меня, оказывается не две руки, а одна. Вторая — в процессе сборки. Это как, интересно? Я стал конструктором Лего? Замечательно! Можно будет кое-что в себе поменять, что бы женщины прям под ноги и замертво. От любви и обожания! Я им покажу, где и как! А может покажу и что, если заслужат! И буду я тогда ходить по городу в белом пинджачке и шляпе с большим полями. А на лацкане лапсердака всегда будет находится роза. Обязательно красного цвета. Женщины млеют, мужчины себе в висок девять граммов. От зависти! Эх, опять меня куда-то… мда! Печально…

— Доктор, а повязка? — напоминаю я.

— Илья Моисеевич подойдет, снимем. Обязательно! Только не знаю, узнаете ли Вы себя, мужчина! Ваше лицо и лицом нельзя было назвать. Ох, как вспомню!

Очередное действующее лицо — Илья Моисеевич! Кто он, хоть бы объяснили.

Слышу шаги. Кто-то остановился у кровати. Видимо обмен мнениями жестами идёт. Ставлю зуб, что этот кто-то спрашивает у Игоря Геннадьевича о моём умственном состоянии красноречивым жестом.

— Згрравствуйте, дгужочек! — именно это я и слышу. Ясно представитель самого древнего народа на земле.

— Здравствуйте……

— Профессор Циммельман, к вашим услугам! Ну-с, как самочувствие?

По второму кругу начал объяснять, что да как. Утомило! Все не опишешь же, что я ощущаю, лежа со связанными руками. Пардон, с одной целой и пятью десятой рук.

— Ладно, достаточно… эээ… Юрий! Давайте попробуем вам открыть ваши глазки!

Хоть одно дельное предложение за двадцать минут!

Для меня пять минут длились, как пять часов. Постепенно стало появляться чувство, как будто где-то светит яркая лампа, а я крепко зажмурил глаза.

— Так, а теперь медленно открываем глазки. Только очень медленно!

Я по своей натуре бунтарь, но что касается моего здоровья — тут я образец послушания. Сказали — медленно, значит так и сделаем. Боже, какой свет яркий! Всё в глазах двоится — троится. Лицо вижу, но как размытое пятно. А нет, контрастность и резкость добавляется. Ура! Я вижу! Люди, есть Бог!

— Вот и хорошо молодой человек! Сколько у меня пальцев на руке?

— Предполагаю, проф, что пять на одной, всего — десять.

— Шутите — значит всё у нас будет хорошо! Я вам конкретное количество пальцев сейчас показываю. Ну-с?

— Три! — отвечаю я, с трудом различая картину.

— Барышня, давайте мужчине глаза аккуратно промоем раствором.

Слышу длинное название этого раствора и в голову приходит интересная мысль — врачи все чуть — чуть не нормальные. В хорошем смысле этого слова. Вот как можно запомнить все эти длинные названия? Не понимаю!

Чьи-то нежные руки приподнимают мою голову. Глаза протирают раствором. Я начинаю тихо шипеть. Глаза режет, как будто в них попал песок. Минуты две прошло, боль ушла. Теперь вижу всё и довольно отчетливо! Гип — гип — ура! Я зрячий!

Профессор — полностью соответствует своему званию. Умное волевое лицо. Думал — старик, но ошибся. Лет пятьдесят, максимум! Серые внимательные глаза, высокий лоб. Отсутствие очков — совсем меня пугает. Какой же профессор и без очков? Прическа. а нет прически. Голова гладкая, как коленка.

Игорь Геннадьевич — молодой парень. Как я и подумал — лет тридцать с небольшим. Высокий, тёмные волосы, аккуратная бородка и усы. А вот он носит очки. Впрочем, они ему очень идут. Глаза голубые, с прищуром. Сейчас меня рассматривает, как художник свою картину — оценивает, подмечает все нюансы. Творческая личность, одним словом!

А вот Яночка — это да! Причём с большой буквы, да! Высокая, стройная — стройная, спец. одежда на ней — ярко-красная. Как и шапочка на голове. Волосы короткие, чёрные. Вообщем — конфетка! Глаза — фиалковые, обожаю такие!

Не пойму, почему у них на лицах застыло такое изумленное выражение? Они что, ожидали увидеть какого то урода? Халка зеленомордого? Не понятно!

— Профессор, Вы меня извините, у меня на лбу вырос какой-то орган? Неужели тот, о котором я подумал? Беда……

Яночка фыркает, мужчины смеются.

— Здесь такое дело! Даже не знаю, как всё объяснить! Короче говоря, мы вас собирали по маленьким кусочкам. Особенно — лицо. И что мы сейчас с моим коллегой видим? Оно абсолютно гладкое, без единого шрама. Кожа розовая, как на попке у младенца! Поэтому у нас и было вот такое интересное состояние. Я Вас на имел чести лицезреть до вашей катастрофы, мне сложно судить — сохранили мы ваши черты лица, или нет. Зиночка, у Вас зеркало есть?

Смотрю в зеркало и тихо… ю! Это же не я! Брутальный мужик! Глаза — мои, серо — голубого цвета, форма — совершенно другая. Они больше стали, что ли? Нос у меня всегда был чуть курносый, сейчас же — прямой, с небольшой горбинкой. О губах сложно что-то сказать, но по моим ощущениям, они стали жестче. Мда, меня сейчас можно смело снимать в каком-нибудь супер — боевике. Оскар на раз отхвачу! Но самое главное — куда делись все мои морщины? Я помолодел лет на десять! Вот это да!

— Ну что скажете? — профессору не терпится услышать мой ответ.

— Работа на десять из десяти, но это не я! Совершенно! Куда дели моё некрасивое лицо? — я засмеялся.

Вижу улыбки на лицах врачей. Даже Яна изобразила что-то похожее на своём прелестном личике.

— Всё, на сегодня сюрпризов хватит! Вам, молодой человек, нужно отдыхать и усиленно питаться!

— Профессор, как с моей рукой?

— А что с рукой? Время нужно, чтобы понять, прижилось всё то, что было оторвано, или нет. Но второй операции не избежать. Если не уеду к себе на родину, обязательно приму участие в операции. Занятный случай, должен вам сказать. Уникальный даже!

— Об этом случае в газете была статья. Не пойму, кому раньше времени нужно было всё это рассказывать прессе! — возмущенно сказала Яна.

— Кто-то страстно желает стать знаменитым, мои друзья. Только к таким людям слава не проходит. Она таких боится, как прокаженных. Ладненько, Яночка и Вы, коллега, оставьте нас двоих на пару минут. Будьте так добры! — сказал Илья Моисеевич. — Нам нужно о дальнейшем лечении договориться. Хорошо?

Игорь Геннадьевич и Яна послушно вышли из палаты. Когда дверь была приоткрыта, успеваю заметить двоих крепких парней в чёрной форме и красных беретах. Становится не по себе от того, что меня охраняют, как опасного преступника.

— Слушай меня внимательно, перворожденный! За тобой уже ведется охота по всему большому сектору Зонта. Я — Гор, запомни моё имя. Знаю, что ты ещё не определился, не сделал выбор лагеря. Твоё право! Вспомни свой сон, вспомни Снегиню. Это она о тебе мне рассказала. Мы — Светлые, ты — пока нет. Ты — никто, пока не пройдёшь обряд Посвящения. Когда это будет — всё зависит от тебя и от твой разбуженной Силы. Она сама найдет выход, тебе откроется. Сила уже начала действовать — лицо тому пример. На все вопросы врачей — у тебя должен быть один ответ — «Не знаю!». Это понятно?

Я кивнул, хотя с трудом соображал. Посвящение, Сила, Гор, охота? Я точно не в сумасшедшем доме? Вах, эй!

— И ещё! До обряда не смей пользоваться свой силой — ты сгоришь заживо. Меня рядом не будет, Светлые разбросаны по Зонту очень сильно. Никто не успеет прийти на помощь. Запомни, перворожденный, если что-то почувствуешь — слежку, или что-то другое, прорывайся любым способом в Новосибирск. Там центр Светлых. Будешь в городе, они тебя почувствуют и найдут! Пока — ничего не бойся! О тебе знаем только я Снегиня. Ты с нею обязательно встретишься. Было бы неплохо, если бы Вы с нею попали в Израиль, но вариант нападения Тёмных в этом случае очень высок.

— Как отличить Светлых от Тёмных? — задал я актуальный вопрос.

Действительно, подойдет кто-то ко мне, скажет, что он хороший дядечка. И что? Порешит такого молодого и красивого, расчленит и все части тела разбросает по кладбищу. Хорошая перспектива!

— В присутствии Светлого, ты всегда будешь ощущать покой и умиротворенность. От Темного — тебя будет всего корёжить. Это в том случае, если станешь одним из нас. В противном случае — будет всё в точности наоборот. И ещё, мой друг, вдруг ты услышишь на днях, что со мною что-то странное произошло — беги из больницы, через «не могу» и всё в этом роде! Моя смерть будет означать, что враги подобрались ко мне очень близко и, возможно, о тебе всё, включая и местоположение, узнали по астральным возмущениям. Ты нужен этому миру. Такие, как ты, рождаются очень редко. Не спрашивай почему — никто на твой вопрос ответ не даст. Всё, мне пора! Выздоравливай! Воспринимай мои слова очень серьёзно! Удачи, надеюсь, что встретимся не как враги, а как союзники!

Я устало закрыл глаза. Бесовщина какая-то! Может быть я попал в больницу, а я, зная свой характер, это допускал, и мне это всё снится под морфием? Мне знакомый рассказал, что он видел под воздействием наркоты. И сады Эдема и место, которое мы называем Адом. Общался он и с Богом, но рассказ у него получился скомканным. Видно Бог ему вставил по самое не балуй за дела его тяжкие и грешные! Только удивительно, что разрешил ему продолжить жить в этом мире.

К кровати подошла Яна с бутылочками лекарств. Я посмотрел не капельницу — на Новый год у многих ёлки выглядят поскромнее. Я специально посчитал — четыре каких-то пакета с какой-то ерундой, три флакона. И это всё мне? Спасибо, я тронут!

Посмотрел на левую руку — сердце заёкало! Лангетка и бинты, бинты. Ех, дела…… Хоть бы там всё прижилось чай не чужое же?

— Яна, а профессор часто бывает в больнице?

— Я работаю четыре года — второй раз. Вам повезло, очень повезло, что именно в тот день, когда Вас привезли сюда, профессор прибыл из Израиля на очередной семинар. Он и наш Купчий, тоже профессор, оперировали Вас девять часов.

— Сколько?

— Девять! А Вы как хотели? Мне ребята с хирургии рассказали, каким Вы были красавчиком. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю.

— Ой, вэй! Они не рассказывали, откуда меня привезли?

— Нет, я не интересовалась. Думаю, очередная дорожка. Вы ничего не помните?

Я промолчал, сделал вид, что засыпаю. Нужно обо всём подумать, всё расставить по своим местам. Хотя расставлять было, собственно говоря, нечего. Поверить в этот весь бред мог только человек, будучи в невменяемом состоянии. Хотелось верить, что у меня с головой пока всё в порядке. Я надеялся на это. А надежда, как говорится………

 

Глава 3

Прошло два дня, два дня, которые были для меня сущей каторгой. Кто-то приходил, делал осмотр моей руки, тщательно делал в мою историю болезни какие-то записи, уходил. Через некоторое время история повторялась. Выводило ли это всё меня из терпения — нет! Меня это просто вымораживало и бесило! Я понимаю, что у врачей такая работа, но…

Я терпел, куда деваться? Два раза забегала соседка Леночка, буквально на несколько минут. Как я не пытался узнать у неё выведать, как же я сюда попал — она делала круглые глаза и подносила палец ко рту. Что за секреты — непонятно. Лишь однажды, после моего очередного вопроса — она незаметно кивнула головой в сторону медсестры. Ясно, как и в любом коллективе — тайны Мадридского двора, чтоб их!

Наступило время второй операции, в которой принимал участие и мой ангел-спаситель, профессор Циммельман. Он сделал вид, что меня не знает и не имел со мной приватной беседы, я сделал вид, что этого не заметил. Одно успокаивало — то, что он был целым и невредимым. Операция прошла очень успешно, как сообщила мне «на ушко» вездесущая Яночка. Девушка была очень общительная, как и когда она успевала узнавать все новости — загадка.

Именно она и принесла мне новость, которая опечалила меня и встревожила не на шутку. Ильи Моисеевича не стало, как и не стало ещё ста пятидесяти человек, которые находились на борту самолёта, следовавшего из России в Израиль. Я гораздо позже прочитал в прессе, что на борту самолёта взорвалось самодельное взрывное устройство.

Как мне сказал проф — выбираться из больницы через не могу. Я готов был это сделать, но как? Одежды нет, из палаты незаметно не выйдешь: постоянно в коридоре находились два сотрудника чего-то там.

Здоровенные жлобы, должен вам сказать. Они были слеплены, как под копирку: о таких говорят шкаф два на два.

Но самое интересное — никто не приходил ко мне из органов и не задавал мне никаких вопросов. Я не стану скрывать, что несколько дней меня это радовало, но потом — откровенно говоря, стало настораживать.

Меня перевели в одиночную палату общей терапии. Эта палата была оплачена какими-то людьми, так же, как и месяц моего прибывания в реанимационном отделении. Расценки, хочу я вам сказать, меня испугали. Все мы люди взрослые, понимаем, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но всему же должен быть предел!

Ладно, своих проблем выше крыши, нужно думать не о расценках и о несправедливости в нашей жизни, а о собственном здоровье и наличии головы на плечах. Я почти каждый час вспоминал слова погибшего профессора — воспринимай мой слова серьёзно. Но что делать-то? На меня никто не охотился, не преследовал, но где-то в душе поселился, не совсем мне понятный, страх. Как говорил один герой в фильме — только идиоты ничего не боятся.

Но произошло то, что и должно было произойти. Ко мне в палату, предварительно постучавшись, зашел крепко сбитый мужчина, примерно моего возраста. Невысого роста, светловолосый, с не запоминающимися чертами лица. Серые глаза, короткие волосы. Джинсы, рубашка — гавайка. Он смотрел мне прямо в глаза, поэтому легко меня «прочитал». Он поднял руки вверх, показывая этим, что по отношению ко мне, он имеет только миролюбивое настроение.

— Привет, Юрик! Тебе от Романа большущий привет, ну и пожелание всего-всего, как говорится. Ещё тебе привет от Снегини. Очень горячий, кстати! Ну, давай меня проверяй, откуда я все это знаю. У мужчины оказалась просто обезоруживающая улыбка.

Он протянул мне сложенный лист бумаги и телефон.

На бумаге был написан текст почерком Романа, который я не мог ни с каким почерком перепутать. В послании говорилось, что этот парень и есть тот самый Славик, компаньон моего бывшего сотрудника и друга.

На дисплее телефона был заранее набран неизвестный мне номер. Славик кивнул мне головой, мол, смелее. После нескольких гудков раздался приятный женский голос.

— Привет, Джеймс! Как видишь мы о тебе не забыли. Представляю, как ты нервничал, когда узнал об убийстве Гора. Да-да, я не оговорилась, это было убийство. Самое циничное! Ладно, сантименты потом, тебе нужно из больницы убираться и как можно быстрее. Вячеслав — наш человек, можешь ему доверять, как себе. До встречи!

— Готов? — спросил Славик.

— Я? Естественно!

— Хорошо.

Вячеслав подошёл к двери и ему передали свёрток. Как оказалось — с моей новой одеждой. Обычная футболка и спортивные штаны, на ноги — летние шлепки. Как никак, на улице конец июня. Таких, как я — в южном городе полно.

— Все? Тогда за мной. Ничему не удивляйся.

Удивляться было чему — на стульях сидели мои охранники, с совершенно равнодушным видом. Рядом с ними стояли трое очень крепко сбитых молодых человека. Мы прошли мимо них, все пятеро даже не повернули в нашу сторону головы.

— Заканчивайте здесь и догоняйте! — бросил Славик на ходу.

Выходили мы из больницы через чёрный ход. Возле дверей стояла обычная машина скорой помощи. Мы сели в неё и ждали ребят. Трое из них вышли из здания и направились в припаркованный чуть поодаль внедорожник, следом за ними — мои охранники. Один из них сел на сидение рядом с водителем, второй — к нам, вовнутрь.

Понятно, кто меня все это время охранял и оберегал. Слава Богу, что так! В кузове «скорой» установлены шесть сидений, так же я заметил небольшой откидной столик. Не хватало мини-бара для комфортной поездки.

— Хорошая «Скорая помощь». И много таких в ФСБ? — спросил я у Славика.

— Да, хватает. Они у нас, как палочки-выручалочки. Особенно, когда по городу нужно быстро проехать.

Микроавтобус плавно тронулся с места и набрал приличную скорость. Водитель включил сирену. Внедорожник ехал сзади на приличном расстоянии.

— Никакой конспирации, — улыбнулся я. — Кстати, меня должны уже начать искать в больнице.

Славик махнул рукой:

— Так быстрее получится. Пробки восемь баллов почти по всему городу. Думаю, на нас не обидятся водители. А насчёт больницы — забудь, как о страшном сне. Там ребята всё хорошо подчистили. Так, Игорёк?

Охранник показал большой палец руки.

— Славик, почему врачи мне не сказали, в какую мясорубку я попал. Может быть ты мне что-нибудь расскажешь? Не представляешь, как я все это время мучился, не зная правды.

— Да уж, представляю! Но у нас не было другого выхода, как засекретить это дело. Люди, когда им покажешь свое удостоверение, боятся лишний раз рот открыть. Не хотелось, что бы известие о человеке, который вернулся с того света, разнеслось по всему свету. Может быть это были лишние предосторожности, но бережёного Бог бережёт. Время покажет!

— Таких, как я, врачи вытаскивают с того света чуть ли не каждый день. Вы за всеми воскресшими присматриваете?

— Ну зачем? Только за перворожденными. Таких, почему-то, все меньше и меньше становится. Я в теории не очень разбираюсь, вот Гор был — выдающейся личностью. Жалко, что такие люди уходят. Мог бы ещё лет сто протянуть.

— А сколько ему лет было?

— Насколько я знаю — около ста десяти.

— Сколько-сколько? Ты ничего не путаешь?

— Нет, Юра! Привыкай ко всему необычному. Когда-нибудь это всё станет для тебя чем то рядовым и не интересным. А пока наслаждайся жизнью. Мы через пол часа подъедем к твоему «любимому» перекрестку, с которого начался совершенно другой отсчет твоей жизни. Ничего твоя память тебе не подсказывает?

— Нет, кроме того, что недалеко от сюда находится мой дом. Сплошные провалы в памяти.

— Ничего, всё восстановится когда-нибудь. Так устроен мозг у человека — забывать все стрессовые ситуации.

Мы свернули на Сормовскую, где начиналось очень оживленное движение. Две полосы в одну сторону, две — в другую. Скорая неслась по второй полосе, ближе к разделительной линии. Перегородки между нами и водителем не было, я наблюдал за движением через лобовое стекло. С правого ряда, подрезая нас, выскочила легковушка и начала перед самым носом «Фольксвагена» снижать скорость. Водитель грязно выругался, нажал на клаксон.

— Начинается! — бросил Вячеслав. — Держись хорошо, сейчас дядя Паша покажет мастер-класс вождения.

Наш «Фольксваген» вильнул вправо, стал обходить «Мазду», которая нас подрезала. То ли водитель понял, что влез перед скорой помощью, то ли ему было так удобно ехать, но и он свернул в крайний правый ряд. Наш водитель опять перестроился на левую полосу, увеличил скорость.

— Да что же такое сегодня творится, товарищ майор! — воскликнул дядя Паша, мужчина лет пятидесяти пяти. — Эти остолопы, как хотят, так и едут. Вон ещё один…… на нашу голову!

Со встречной полосы движения, через двойную сплошную, на нашу полосу выкатился огромный «Форд Эксплорер». Такую громадину ни с кем не перепутаешь.

— Эта жу-жу не спроста. Кажется они по нашу душу, Юра!

Дядя Паша начал уходить от столкновения, забирая всё ближе и ближе к обочине дороги. Вдоль дороги — тротуар, я замечаю мамашу с коляской. И тут меня «накрыло» по- полной. Перед глазами возник кадр, на котором коляска, пешеходный переход, белая машина. Это воспоминание было подобно яркой вспышке молнии. Я вспомнил! Я вспомнил тот вечер, когда начались мой неприятности. Вспомнил я даже лицо малыша, который протягивал тогда ко мне ручонки.

Выбор у нашего водителя был невелик: или лобовое столкновение с огромной машиной, или……

Или не могло быть! В коляске ребёнок, коляску катит молодая женщина, по тротуару идёт множество людей.

Я, если честно, закрыл глаза, понимая, что сейчас произойдет. Но удара не последовало. Внедорожник, в котором ехали сотрудники Вячеслава, обошёл нашу машину и со всей силы, на полном ходу врезался в «Форд Эксплорер». Удар был чудовищный!

Я смотрел за этой трагедией в замедленном времени, как будто всё происходило в каком-то кинотеатре. Массовые съемки, не более того. Красочная постановка, где как всегда бьется несчетное количество машин, а люди в этот момент поглощают свой попкорн, затаив дыхание чего то ждут. Ждут крови и момента, когда главный герой обязательно победит, с белозубой улыбкой толкнет пространную речь, которую подхватит и будет смаковать практически все население земного шара!

Многотонная туша «Форда» оказалась на боку, внедорожник ребят…… не было уже никакого внедорожника, да и ребят, скорее всего, тоже. Дай Бог им выжить, дай Бог! Хоть кому-то из них должно повезти!

Дядя Паша действительно был асом! Как он умудрился протиснуться между лежащей на боку машиной и тротуаром — не представляю. Но чудо произошло, мы остались целыми и невредимыми. Время вернулось в свой привычный темп, мы продолжали ехать на огромной скорости вперёд.

А дальше произошло то, что мне врезалось в память на всю мою оставшуюся жизнь. В нашу сторону, навстречу нашему движению, шла волна. Цунами из асфальтового покрытия! Впереди, метров за пятьсот, может больше, дорога вставала на дыбы, разбрасывая все автомобили по сторонам. Я видел, как машины переворачивает в воздухе, как пушинки. Острый гребень не спеша шёл чётко по середине дороги, с легкостью разрезая всё на своём пути. Он легко резал на части, как легковые автомобили, так и автобусы, в которых было очень много людей. Ещё пару секунд и…

Наш водитель изобразил «полицейский разворот» и бедолага «Фольксваген», визжа покрышками, развернулся практически на месте, на секунду замер и мы поехали в обратную сторону. Все понимали, что не успеем уйти от смерти, поэтому, чтобы убраться с пути этого гребня, несущего хаос и разрушения, дядя Паша хотел нырнуть под арку, между двух пятиэтажных домов.

Вписаться в неё на такой скорости и под прямым углом, естественно, машина никак не могла. Удар о стену многоэтажки был чувствительным, нас бросило сначала влево, потом в право, «Фольксвагена» заглох. От сильного удара, водитель, как я понял, потерял сознание, охранник, сидевший на переднем сидении упёрся головой в панель. То, что и водитель и охранник были без сознания, было очевидным.

У Славика был рассечён лоб, кровь заливала ему глаза. Как ни берёг я больную руку, от удара всё-таки потерял на какое-то время сознание, буквально, на долю секунды. Игорь, охранник, держался за голову, из носа шла кровь. Для таких мужиков — сущая ерунда, конечно, но парень «потерялся». Через несколько секунд его вывернуло на изнанку. Сотряс, к бабушке не ходи!

— Надо убираться отсюда! — крикнул Славик, прижимая платок ко лбу. — Ты как, идти можешь, Юра?

— Я то могу, надо же им помочь! — ответил я, показывая рукой на водителя и охранника.

— Надо, но нет времени!

— Уводи человека, командир! Я здесь сам управлюсь. Бегите! — сказал Игорь, доставая мобильный телефон из кармана. — Сейчас службу эвакуации вызову, все будет хорошо. Ходу, командир, ходу!

— Удачи, Игорёк! Будет возможность, я позвоню. — ответил Вячеслав, открывая боковую дверь «Фольксвагена». — Пошли, Юр.

Мы отошли от микроавтобуса метров пять в глубь арки, когда гребень асфальта добрался до бывшей «Скорой». Её подбросило в воздух метров на десять, перевернуло в воздухе и со всей силы припечатало к земле.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — закричал я и присел на корточки. — Как же так, Славик, как же так?

Через несколько секунд раздался взрыв и микроавтобус охватил огонь.

— Не поминай никогда имя Падшего, адепты могут быть где-то рядом. Мы людям уже ничем не поможем, Юра. Нужно отсюда уходить!

— Куда? — произнес с апатией я.

— Ты же говорил, что твой дом где-то не далеко.

— Да-да! Сейчас сориентируюсь. Да, меньше, чем пол квартала пройти.

— Ну что, тогда веди к себе. Пока туда, дальше видно будет.

Я периодически оглядывался на то место, где заживо сгорели ребята. Огонь отбрасывал зловещие всплохи по стенам домов. Я шёл и не понимал, ради чего все это было сделано. И самый главный вопрос — кто устроил эту кровавую мясорубку, кто уничтожил тысячи ни в чём неповинных людей, детей? Найду ли я когда-нибудь ответы нам все мои вопросы? Скорее всего — да! Но вот какой ценой?

 

Глава 4

— Да, вид у нас ещё тот! — сказал Вячеслав, когда мы вышли с ним из-под арки на улицу, которая утонула в солнечном свете. — Первый попавшийся нам на встречу блюститель порядка заинтересуется нашими личностями. У одного морда лица вся в крови, у другого — рука в сумочке, кисть руки не понятно какого цвета. Такие руки, Юра, я видел только в фильмах о зомби. Чем в больнице тебе кисть обрабатывали?

— Да говорила мне сестричка название, только в голове такое не удержишь. — ответил я, рассматривая Славика. Кровь подсохла, от этого его лицо стало ещё зловещей. Да, ДПС — ников нам не хватает до полного счастья. Они бы долго разбираться не стали, факт.

По Симферопольской, в сторону Сормовской, нескончаемой вереницей неслись пожарные расчёты, скорые помощи, автомобили реанимационной службы. Даже не верилось, что мы всему этому причина. Подмывало спросить у Вячеслава, что с асфальтом случилось, но я понимал, что для этого не совсем подходящее место. И время — не подходящее.

— Мне профессор, Царство ему Небесное, сказал, что если со мной начнёт происходить что-то странное, мне нужно будет ехать в Новосибирск. Ты там бывал?

— Да. Каждый год у нас там происходит большое собрание. Что-то вроде отчетного. Очень редко происходят замены наших «кустовых», как мы называем руководителей региональных служб.

— Далековато туда добираться. Да и дорого по нашим временам. Почему именно в том городе?

— Такие правила. Это исторически так сложилось. Узнаешь историю конкурентов, всё поймёшь. Где же твой дом? Так хочется смыть с себя всю грязь и в прямом и переносном смысле.

— Уже пришли. Дом перед нами, только как перейти через улицу? Движение не прекращается ни на минуту. Светофоры отключились, как на зло.

— Тебе этот переход ничего не напоминает?

— Да, есть такое! На меня прозрение нашло, когда дядя Паша пытался уйти от лобового. Помнишь, там, чуть впереди нас, шла молодая мамаша с коляской? Вот тогда то меня и тряхнуло. Всё вспомнил. Только в голове никак не укладывается, почему меня так сильно искалечило то? Ну сбила машина, это понятно! Допускаю, что кисть руки оторвало. Но, как мне сказали в больнице — мое лицо по кусочкам собирали.

— Тебя, ко всему прочему, под троллейбус отбросило. Вот как бы так!

— Понятно! Получилась одна огромная отбивнушка. Побежали, Славик! Нас пропустить решили. Никак испугались нашего вида.

И с одной стороны улицы и с другой, машины притормозили, пропуская нас со Славиком. Мелочь, но приятно. Только почему нас не пропустили раньше, хулиганы какие.

Милый двор и милый дом! Как же я соскучился по вам! Как будто сто лет не был здесь, а на самом деле — месяц. Знакомый подъезд, ступеньки и……меня категорически не узнает наша консьержка, тетя Нюра.

— Уйдите, самозванцы! Один весь в кровище, глаза бы не видели такое, второй — называется именем совершенно другого человека.

— Стоп, теть Нюра! Вы внимательно посмотрите на меня. Я побывал в…… аварии, мне сделали пластическую операцию. Месяц тому назад, на пешеходном переходе меня сбила машина. Ну! Вспомнили?

— Как докажешь? — не сдавалась женщина. — Ты женат, или как?

— Нет, уже нет. Бывшая — Марина. Детей нет. Теперь всё?

— Ой, батюшки! Юрка, как мы переживали о тебе, ты бы знал! А что это с вами произошло? Кровь откуда?

— У вас же телевизор работает. Там прямой эфир с Сормовской. Вы мне ключ дайте от квартиры, сами посмотрите, всё поймёте!

Мы начали подниматься по лестнице, когда женщина меня окликнула.

— Юра, почему ту стерву раньше не бросил? Она уже с другим хахалем приезжала за какими-то вещами. Жаль, не я была на смене! Я бы её ни в жизть не пропустила бы!

— Да пусть забирает, что хочет! — махнул я рукой.

— Эх, мужики мужики! Рядом столько красивых и умных, а вы…

Да-да, мы самцы безхребетные! Репертуар нашей боевой консьержки мне хорошо знаком и он не меняется с того момента, как я только первый раз в жизни ее увидел. Эх, тетя Нюра! Троих мужиков похоронила. Таких называют — черными вдовами. Беда… Хотя, по рассказам самой тети Нюры — она прожила очень счастливую жизнь. Объездила пол страны, тогда это был союз наших братских республик, пока не встретила полковника КГБ. Переехала к нему в этот город, прижилась.

— Ты, Славик, раньше бывал в таких домах?

— А то! И совсем недавно. — отвечает загадочно мужчина.

Пока поднялись на третий этаж нашего сталинского дома, как его все называли, я немного устал. Даже голова закружилась. То ли от того, что по больнице мало передвигался, то ли от перенесенного недавно стресса. Я остановился на площадке второго этажа отдышаться, тут же услышал звук открываемого замка.

Дверь квартиры приоткрылась, на пороге появился мой сосед — Степаныч. Мужику давно за шестьдесят, но кто его не знал хорошо и близко, с натяжкой давал ему пятьдесят. Это по фигуре. Лицо, естественно, как и руки — о много могли рассказать. Могли они рассказать о том, что Степаныч всю жизнь простоял за станком своего любимого 1-К-62. Токарный станок был для него всё! Лучший друг и кормилец. Всегда, когда с соседом здоровался за ручку, потом приходилось слегка её массажировать.

— Здорово, Степаныч! Как жизнь?

— Какая жизнь у пенсионера? Юрка, ты что ль? Здоров! Тебя не узнаешь. Слушай, может это и не моё дело, конечно, но вчера, в районе девяти вечера, у тебя в квартире такой шум стоял! Поднимаюсь наверх, звоню к тебе в дверь — шум смолкает, проходит час — опять что-то воет, по полу скребет! В двенадцать только всё успокоилось. Ты смотри, заходи осторожно!

— Понял, Степаныч, понял. Спасибо!

— Да за что спасибо то? Как твоё здоровье? Хорошо? Ну будь!

— Неужели какая-то нечисть завелась, или барабашка? — говорю Вячеславу.

Тот улыбается, пожимает плечами. Партизан ещё тот!

Привычно открываю дверь, шаг вперёд и у меня на затылке шерсть дыбом, стойка — боевая, как у бойцовской породы собак. Причина? Отсутствие элементарной пыли и затхлого запаха. Месяц здесь никто не живёт, а порядок — морской. Быстрый рейд по комнатам. Еще одна нехорошая деталь. Никогда не умел заправлять постель аккуратно. В спальне — идеальный порядок. Просто ступать в обуви по чистому полу — верх преступления. Веду пальцем по крышке прикроватной тумбочки, придирчиво осматриваю палец — ничего.

— Ты мне сейчас напоминаешь знаешь кого, Юра?

— Ну-ну! Откройте мне секрет, господин майор!

— Питбуля. Готов в драку броситься!

— Так и есть. Видишь же какой порядок! Даже противно! Кто-то постарался на славу.

— Расслабься. Это наши девочки здесь вчера всё подготовили к твоему приезду.

— Здорово! В их обязанность больше ничего не входит? Нууу… например, постель согреть на ночь? Белье постирать, в магазин сгонять?

— Зря ты так, девочки старались! — ответил Славик.

— Извини, с нервами скорее всего проблема. Ладно, давай искупаемся, потом надо что-то из еды сообразить. В холодильнике должны быть яйца, сало, на сколько мне память не изменяет. Или и там скатерть самобранка поработала?

— Ну нет! Наш сервис до такого еще не дошёл. Яйца, значит, яйца. Мы — люди простые, можем и хлебушком занюхать.

— Опа, намек понял, Славик! Это мы организуем.

Через пол часа, мы, чистые до скрипа кожи, сидим в кухне. Мои надежды меня не оправдали. Два яйца и пожелтевшее сало — вся еда в холодильнике.

— Славик, я сбегаю в магазин. Это безопасно? Я уже всего начинаю бояться, если честно.

— Может вдвоём? Сейчас месяца три можно ни о чем не беспокоиться. После того, что устроили на улице адепты, астрал ещё долго будет бурлить. Тебя никто не сумеет отследить. Вот если бы всё было спокойно, шла бы просто охота на тебя, тогда — да, нужно было бы где-то прятаться. У тебя нет случайно никакого оружия? Оно бы тебе не помешало. Я знаю, что ты получил разрешение два года тому назад на приобретение оружия.

— Всё то ты знаешь!

— Нууу, обижаешь, Юра. Где я служу?

— Да, я что-то не туда! Есть травматика «Вендетта». Видел такой?

— Конечно! Тяжеловат немного, но пойдёт! Если я не забыл, у нас в Удмуртии собирается, калибр — девятка, магазин на десять патронов. Всё верно?

— Да. Всё правильно! Возьму с собой, не помешает.

Так, что я забыл? Дебетовая карта в кармане, сумка — на плече. Во внутреннем кармане сумки — «Вендетта». Старенькая «Нокиа». Заряд батареи — норма, на номере полно денег. Вспоминаю свой совсем новый смартфон. Где он сейчас? В больнице — вряд ли. На улице, возле перехода, кто-то подобрал и пользуется. На здоровье, мы люди не жадные. Так, а вот о солнцезащитных очках — забыл, так же, как и о паспорте. Нас сейчас приручили, что без него — никуда.

— Ты решил пол магазина скупить? Надо быть скромнее, товарищ! — Славик придирчиво меня осмотрел. — А ствол где?

— В сумке, где же ещё?

— Эх, Семен Семенович! У тебя сейчас рубашка на выпуск, какая сумка?

— Ладно, понял я, понял! Ты ложись на диван, отдохни. Телевизор посмотри. Голова у тебя не болит? Может в аптеку заскочить?

— Да, что нибудь для скорейшего заживления. Я не перворожденный, у меня обычная регенерация.

— Славик, я квартиру закрою на ключ. Не скучай!

Слышу, что из зала раздается посапывание. Уморился и Слава. Пусть отдохнет. Дверь — на замок. Теперь — всё.

Тетя Нюра смотрит телевизор в своём «аквариуме», как мы в шутку называем стеклянную будку, где бдят консьержки. Замечаю, что передают новости с места трагедии. Женщина неистово крестится. Это и понятно.

Вот какое чувство у русских не отобрали ещё — чувство сострадания. Может быть не всё ещё у нас в стране потеряно? Может быть народ у нас когда-нибудь стряхнет с себя всю заморскую шелуху и маску безразличия? Эхе-хех!

Я, вроде, как их сам ещё не старый и должен хвалить все достоинства западной демократии. Однако — как раз все наоборот. Тошнит, когда смотришь телевизор и смотришь иностранные фильмы. Нет, я не против посмотреть какой-нибудь хороший, старый фильмец, даже и американский, но… уже все фильмы смешались, перемешались между собой. Поди разбери — о чем тот, или иной фильм! Один сюжет, одни актеры!..ять!

А вот девчонки у нас самые красивые! Факт неоспоримый! Куда там до них всяким Джоли и на нее похожим полу-силиконовым мадам? Вот, к примеру, стоит за прилавком продавщица. Куколка! А что у неё в мозгах? А сейчас проверим!

— Девушка, мне бы чего-нибудь вкусненького и свеженького. Колбаски, мяска подкопченного, сыра, салатиков готовых. Что посоветуете?

— Мужчина, у нас всегда всё только свежие и вкусное. Конкретно говорите, я отвечу нас все ваши вопросы.

— На все, на все?

— На все!

— Хорошо! Как Вас зовут? Вы замужем? А номер телефона напишете?

Стоит краснеет, не знает, что ответить. Очаровашка! Хорошо, что я руку свою отмыл от всякой бяки и сумочку дома оставил. Я теперь такой красивый и нарядный, слов нет. Ладно, ближе к телу, как говорится!

Выхожу из прохлады магазина на улицу и дыхание перехватывает. Воздух раскаленный до того, что легкие против такого издевательства над ними. Как люди живут в пустыне? Вода — на вес золота, вокруг — песок, барханы, верблюды, редко — оазисы. Но живут же? И еще как! И детей рожают и любят друг друга. Не то, что наши некоторые особы. Не будем пальцем показывать и имен называть, хотя это моя жена, бывшая уже, Марина. Рожать, как положено — не захотела. Бизнес на первом месте, а когда появилось желание — врачи сказали — миль пардон, Вам низя, девушка. Доигрались, называется! Ладно, вот и дом показался. Сейчас устроим пикник. Не на обочине, а в обычной уютной квартирке необычного дома.

Это что за безобразие? На нашу тёть Нюру совершенно не похоже. Телевизор орет на всю, дверь аквариума — на распашку. Подхожу поближе и заглядываю вовнутрь. Сердце делает перебой и на какое-то время замирает, не бьется.

На полу, в луже собственной крови, лежит консьержка, наша всеми любимая тетя Нюра. Глаза смотрят куда-то вверх, на белоснежной блузке — расплывается пятно крови. Суки, чем вам эта святая женщина не угодила? Не захотела пропустить без приглашения жильца? Так это ее работа! Эх, тетя, тетя! Сдается мне, что и вы попали под каток, которым меня собираются переехать. Так что — погибли вы, тетя, из-за меня!

«Вендетту» в правую руку, большим пальцем — снимаю с предохранителя. Сумку с провизией — двигаю ногой за огромный фикус. Кстати, любимое растение тети Нюры. Хорошо — кроссовки на ногах. Мраморные ступени глушат все звуки, иду — как в армии учили: с пятки — на носок, с пятки — на носок.

С площадки второго этажа вижу, что дверь в мою квартиру чуть-чуть приоткрыта. Ясно, гости ко мне и никакой здесь ошибки не может быть. Но у меня есть отличный план!

Чем отличается квартира в «сталинском» доме, так это своей оригинальной планировкой. Когда-то, квартира была шестикомнатная. Потом, не знаю почему, квартиру поделили поровну. Три на три. Но, когда-то межкомнатную, дверь никто не удосужился убрать. Так она, горемычная, и прячется у меня в спальной комнате за декоративной занавеской.

Попасть в смежную комнату, никем не заселенную, проблем нет. Нужно только взять на вахте ключ. Марш-бросок вниз, от трупа отвожу свой взгляд. Рывок на третий этаж и я стою перед нужной дверью. Ключ поворачиваю осторожно, но все равно слышу противный звук давно не смазанного механизма. Сердце делает под двести ударов в минуту. Пот застилает глаза. Как себя, интересно, грабители чувствуют? Адреналиновые маньяки!

Дверь плавно открывается, делаю шаг вперед, замираю, не дышу. Нет, так не пойдет! Глубокий вдох — выдох, вдох — выдох. Полегчало. Теперь через длинный коридор до упора. Передо мной — дверь в мою квартиру. На связке с ключами ищу нужный. Ага, вот этот! Замок мягко открывается, так же, как и дверь. В тоненькую щелочку между стеной и занавеской мне хорошо виден зал.

Славик лежит на полу, по всей видимости — связанный. Над ним склонился какой-то мужчина в костюме. Для такой погоды, для жары, он в костюме выглядит нелепо. Что ему нужно в карманах джинс Славика? А вот сейчас и узнаем!

Я выхожу из-за занавески, на цыпочках крадусь из спальной комнаты к двери зала. До незнакомца — три метра. Прыгнуть? Я не голливудский актёр и даже не Джеймс Бонд! Нужно действовать наверняка. Ещё метр, ещё метр. Вячеслав, увидев меня, делает удивленное лицо. А ты как хотел? Это вам не здесь, это гораздо круче! Мужчина замечает взгляд Славика, устремленный в мою сторону, и резко поворачивается ко мне лицом. Целюсь в район глаз, чтобы наверняка, и дважды нажимаю на курок.

 

Глава 5

Было гладко на бумаге, да забыли про овраги. Тренировался я в стрельбе из своей «Вендетты» давно, конечно, но мог поклясться, чем угодно, что пули нашли свою цель. Но вся проблема была в том, что цель моя была соткана из воздуха. Пули с глухим «чмоканьем» благополучно встретились со стеной. В голове — вакуум и полное разочарование. Это как? Вижу человека, а сделать ничего не могу? Вот тебе и сюжет для какого-нибудь фантастического фильма. «Наган и призрак». Хорошее название, надо какому-нибудь режиссеру подогнать.

— В глаза ему не смотри! Не смотри в глаза! — кричит Славик.

Какие там глаза? Славик решил поиздеваться? Вместо глаз — пустые провалы из которых клубится… тьма! По коже — мороз, мозг лихорадочно соображает, какую бы пакость замутить, чтобы завалить этого, в сером костюме и при галстуке. Время дрожит, время стоит на месте. Кажется, что и воздух недвижим. Может это и есть мой дар — замедлять время? Перворожденный я, или погулять вышел? Мы… ть, из Кронштадта, нах. Мы таких пачками! Зубами рвали!

Призрак медленно открывает свой рот. Звука пока нет, до него ход не дошёл, но нехорошее предчувствие меня кольнуло в сердечко, адреналин зашкаливает. Пасть незнакомца медленно открывается и теперь я вижу всё его поганое нутро. Если в глазах тьма, то изо рта валит зелёный дым, от которого во рту становится сладко. Сера, проносится в голове. Князь Тьмы — ассоциация полная. Нам такие гости не нужны. В обойме — восемь пуль, пусть даже и из резины. Голова из плотно-сотканного воздуха, а тело?

Жму на курок четыре раза. Вижу, как пули бьют в разные точки на теле. Две — в область сердца, одна — в горло, последняя — в район солнечного сплетения. Тело незнакомца сгибает пополам, его отбрасывает от меня на несколько метров. Получилось! Надо закрепить успех, иначе — будет хуже! Уголки губ призрака опущены вниз. Явный признак того, что моё угощение пришлось не по вкусу. Резина не свежая, говоришь? Ну, извини!

Мужик в пиджаке с карманами поднимает вверх правую руку и я вижу, как из его ладони, в мою сторону вырывается облако темно-синего цвета. Из бесформенного, облако превращается в самый настоящий нож. Лезвие темнее самой чёрной ночи, рукоятка — как будто сделана из красного дерева. Незнакомец удобно берет нож за рукоять и, улыбаясь, делает шаг ко мне на встречу.

Что, празднуешь победу? Не рано? А как же классика жанра? Добро всегда побеждает зло! Вас, в преисподней, такому не учат? Плохие вы книги там читаете, должен отметить. Я вот, воспитан на книгах Гайдара. Я сейчас — Тимур, а ты — Квакин. Квакина в конце книги, вроде бы как, перевоспитывают. С тобой такая фича не прокатит. Уверен! Кто к нам с мечом, тот трындулей обязательно поимеет.

Запах изо рта незнакомца просто одуряющий! Запах нечистот городской канализации по сравнению с этим запахом — Шинель номер пять. Или Шанель? Да какая разница? Воняет так, что хочется…… Этот придурок с ножом на метр ближе ко мне, делает какое-то малопонятное движение.

Так не замахиваются ножом, дядя! Ты бы был самым большим позором нашего криминального мира. Но он, похоже, ножом дырявить мою драгоценную тушку и не собирается. Что-то шепчет губами, при этом злорадно улыбается. Сквозь плотно сжатое время и застывший воздух, слышу голос Вячеслава. Такому бы басу сам Шаляпин позавидовал бы, ей-ей.

— Ссссс-тре-ля-й! — тянет Славик.

Меня упрашивать дважды не нужно! Я такой сговорчивый и послушный! Самому иногда противно становится. Два выстрела — два точных попадания. Незваный гость недоволен — одна пуля прилетела опять в область солнечного сплетения, вторая ударила по запястью руки, сжимавшей этот невероятно красивый нож!

Нож медленно падает, но с его лезвия, точно в моё, такое большое и доброе, сердце срывается маленькая ярко-красная молния. Наклоняю корпус вправо, молния жалит меня в мою левую, многострадальную руку. В мою! Больную! Руку! С. ка, как же больно-то! Рука не рука, а плеть. Ладно, всё это потом! Не до соплежуйства!

Делаю два шага навстречу плохому дядьке, который ещё не разогнулся от прилетевшего в солнечное сплетение резинового подарка. С левой, с хорошим размахом, со всей пролетарской ненавистью, бью носком кроссовки под дых.

Теперь — с правой! Нога что-то там ломает, ребра, что ли? Не важно! Я сейчас — беспощаден! Бью снова и снова! Это за тетю Нюру, это за всех людей на Сормовской, это за мою руку! По голове бы неплохо заехать, но голова из сгустка чего-то там не понятного.

Хватит! Да у призрака конвульсии по всему телу! Рябчиков жуй, день твой последний приходит буржуй! Что за мысли идиотские в голове на протяжении…… а сколько всё это продолжается? Сколько времени прошло с начала нашего…… нет, так не красиво. С начала нашей дуэли! Я еще раз делаю контрольный по грудине. Раз дуэль, значит последний удар — за Пушкина. Справедливость должна быть во всем. Сергеич теперь тоже отомщен!

Наклоняюсь над телом полутрупа. Меня отбрасывает назад! Блин, я только что завалил самого обыкновенного среднестатистического мужчину планеты Земля. Нет никаких провалов глазниц, нет смрада изо рта. Голубые глаза неподвижно смотрят в потолок, лицо умиротворенное и спокойное. Твою же! Теперь вовек не отмыться! Я — убийца!

Лицо незнакомого парня опять искажает гримаса недовольства.

— Это не твоя война, конкурент! Великий Гуор отомстит за меня! Теперь готовься!

Я стою и тихо……… ю, мягко говоря. Прямо у меня на глазах, начиная от макушки и вниз, тело человека вспыхнуло ярким оранжевым пламенем, заискрилось, как бенгальский огонь. Через некоторое время, на паркете осталась лишь куча серого пепла. Ни одежды, ни обуви, ничего! Один нож с чёрным лезвием, в котором, как мне кажется, плещется ночь с россыпью звёзд на небе. Финита ля комедия! Рано меня из больнички увезли, очень рано! Там можно было бы на приём к врачу записаться. К нервопатологу. Или к психиатору? Никогда не понимал, в чем их различие.

Время делает, уже привычный для меня, рывок в настоящее. Я сижу в кресле и смотрю на нож, на кучу пепла. Скоро полиция заявится. Такой грохот стоял от «Вендетты» — я представляю.

Перевожу взгляд на свое предплечье и от неожиданности вскакиваю с кресла. В том месте, куда ударила молния, появилось что-то похожее на тату. Дракон — не дракон, змея — скорее всего. Она скручена кольцами, виден до мельчайших подробностей весь рисунок её тела. Даже показалось, что вижу подрагивание раздвоенного языка. Да нет, видны небольшие крылья. Все-таки, дракончик. Маленький и глупенький.

Да, дом с жёлтыми стенами по мне плачет. Нет, не так! Он рыдает и умоляет его побыстрее навестить. Заждался он, бедолага! А что Славик? Он уже на ногах, что-то снимает с гримасой недовольства со своего тела. Вот и ещё один пациент! Будет моим соседом по палате. Я не возражаю, так будет даже веселее. Надо же, снимать с себя то, чего нет. Умора! Цирк уехал, два клоуна остались.

Я не смог себя сдержать и рассмеялся.

— Чего ты так зашелся от смеха? Я такой смешной? — спросил Славик. — Лучше бы помог мне.

— Чем, интересно? Снять невидимые путы? Славик, я еще нахожусь в полном здравии. Это, конечно, моё субъективное мнение, но хочется верить, что я адекватный человек. Что ты там с себя стряхиваешь постоянно? Блохи замучили?

Мне было смешно. Адреналин бурлил в теле, бил в голову. Руки начали тремоло, амплитуда увеличивалась с каждой секундой.

— Возьми себя в руки! — по слогам произнес Вячеслав. — Возьми нож, подойди ко мне. Не переживай, тебе его можно брать смело. Ну, Юра, мне же больно, давай!

Я как сомнабула, поднялся с кресла и подошёл к ножу.

— Точно ничего не сделает? — уточнил я.

— Точно, точно! Это теперь твой нож по праву победителя. Он не причиняет вреда своему хозяину.

Так, значит, так. Я взялся за рукоять ножа и меня тряхнуло так сильно, что тело выгнуло дугой. От ножа в меня потекло такое количество энергии, что я просто стал захлебываться ею. Меня переполняло чувство уверенности в своих силах, чувство безграничной власти. Что же это такое?

Вернулся я в свое нормальное состояние очень быстро, рукоять ножа приятно согревала мою ладонь.

— Что теперь делать? Кого убить на этот раз? — спросил я у Вячеслава.

— Не надо никого убивать. Просто проведи ножом вдоль тела на расстоянии ладони. Эти чёртовы путы сделаны просто мастерски. Не мой уровень. Забросил я учебу, а зря.

Я все сделал, как мне сказал Вячеслав. Провёл вдоль тела ножом и еле успел прикрыть глаза. Яркая вспышка. Славик на свободе.

— И что это было с тобой? — спрашиваю его.

— Путы Норлка, что же ещё!

— Ах, ну да! Как же я мог он о них забыть-то? А я и думаю — что-то похожее на путы Норлка. А оно вон оно как!

— Не стебайся ты надо мною. И так тошно. Повязали, как младенца.

— Повязали? Так их здесь было много?

— Спардов? Да, трое! Один задержался, что бы со мною счёты свести. А тут и ты подоспел. Спасибо, Юр! Забыл тебя поблагодарить. Если бы не ты, я был бы такой же кучкой пепла. Кстати, нужно все очень быстро здесь убрать. У тебя где стоит пылесос?

— По коридору до упора, там кладовая. Там же и сменные бумажные пакеты.

Положив нож на журнальный столик, вышел из зала на балкон. Деревянный складной столик, два легких стула. На столе пачка сигарет и зажигалка. То, что нужно! Сделал затяжку, голова пошла кругом, перед глазами поплыли синие точки.

Почувствовал легкое жжение на левой руке. Дракончик недовольно смотрел на меня. Успокойся, мой дорогой, всё нормально! Вдалеке слышу вой полицейской сирены, который приближается. Вспомнил о сумке, которую я оставил за фикусом на первом этаже.

Срываюсь с места и, перепрыгивая через многие ступени, опускаюсь на первый этаж. Возле входа в дом, на улице, вижу Степаныча и ещё какого-то мужчину. Стоят, отчаянно жестикулируют. Это они, скорее всего, нашли труп бедной женщины. Хорошо, что меня не видят, Боже!

Хватаю сумку и бегом на верх. Славик во всю работает пылесосом. Сумку на кухню, в темпе ее разбираю. Что-то отправляю в холодильник, что-то остается на столе. Набираю водой кастрюлю, зажигаю газ. Пусть вода закипает, будем сегодня пельмени есть. Странно, после всего произошедшего, думал ничего в рот не полезет. Оказалось — всё наоборот. Аппетит просто зверский.

— Юра, дай какую-нибудь кастрюлю побольше. Нужно вот это хорошенько прожарить и потом развеять по ветру. Больше шансов, что нас не найдут больше. Ты не переживай так сильно — это пока по мою душу приходили. Старые личные счеты. Так что, пока можешь расслабиться!

Я достал кастрюлю, мы вышли на балкон. Пакет на дно кастрюли, огонь из зажигалки. Большое пламя, пакет сгорает за несколько минут. Створки балкона на распашку и Славик высунулся наружу. Никого, как я понял по тому, что он вытряхивает содержимое из кастрюли наружу. Ветер подхватывает золу и пепел, радостно поднимает все это далеко вверх и в бок. Теперь — всё, никаких следов. Ну и хорошо!

Через пол часа, стол накрыт, садимся обедать-ужинать. Всё сразу — солнце уже устало за день и готовится идти на покой.

Запотевшая беленькая на столе, разливаю по рюмкам.

— За что пьем? — спрашивает Славик.

— Не чокаясь за людей на Сормовской.

— Вторая — за тетю Нюру.

Вячеслав качает головой.

— Вообще охамели спарды. Среди бела дня, такое вытворяют. Нужно внеочередное собрание созвать.

— Кто они, эти спарды?

— Адепты, или Разящие. У них имен полно. Вот так и живем, ходим по краю обрыва. А они, Тёмные, наглеют все больше и больше. Сам видел, что сегодня произошло. Такого раньше — никогда не было. Я так думаю, что они, Тёмные, всё-таки получили о тебе информацию. Это я о Сормовской.

— А на тебя набросились почему?

— Долгая история. Как-нибудь расскажу, когда ты начнёшь во всем ориентироваться. Если в двух словах, то два года тому назад готовилось покушение на Гора, я помешал его устранить.

— Что такое «Зонтики»?

— Это своеобразные защитные купола, которые сдерживают распространение всякой нечисти по нашей планете.

— Нечисть как попадает к нам?

— Известно как — из тонкого мира. Его ещё называют миром Хаоса.

— Да, для меня это лишь красивые названия, Славик! А подробнее?

— Подробнее — это очень долго, лучше будет, если ты обо всем узнаешь сам. Нет, моя обязанность — тебе во всем помогать, конечно. Но, Юра, всему своё время. Иначе свихнешься. Поверь мне, всё очень сложно и запутанно. Лучше расскажи, где ты так научился драться? Я смотрел, и много раз, фильм «Матрица», смотрел с удовольствием. Но после сегодняшнего дня, диск выброшу. Я с трудом наблюдал за твоими движениями. Всё было размыто. Ты как бы мерцал. Скажу кому из наших — не поверят! Ты еще не прошел обряд Посвящения, а уже успел завалить Разящего.

— Почему они такие?

— Какие, Юра?

— Голова из не пойми чего, а тело — настоящее.

— Ах, вот ты о чем? Да, это их особенное умение похищать тела людей. Происходит «подсаживание» чужого сознания в матрицу любого организма. В сознание. Если это человек — то его очень трудно отличить от обычного человека, который ходит на работу, имеет семью, детей и так далее. Если нужно совершить преступление, примерно такое же, как сегодня, поступает команда от адепта и всё, человек перестает быть человеком. Он убийца, причём безжалостный и очень изобретательный. Вот представь, сидишь ты сейчас за столом и мирно кушаешь пельмени. Даже в компании своих домашних. Кто-то что-то плохое сказал о Тьме, о Падшем и тому подобное. У тебя активизируется особая программа, подсаженная к тебе в личностную матрицу сознания. Ты берешь нож со стола и хладнокровно убиваешь жену, детей, родственников. Потом открываешь окно на балконе и прыгаешь с пятого этажа. Всё, концы в воду! Преступление классифицируют, как бытовое, ну, и со всеми вытекающими. Вот такой мир у нас сейчас, Юра.

— Я с тобой не соглашусь! Ты мне закричал, что бы я не смотрел в глаза. А глаз то у него и не было, Славик! Одни темные провалы, из которых клубилась тьма. Да и запах — не дай Бог какой! Такого человека, зараженного, сразу можно отличить от нормального.

Вячеслав откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на меня.

— Ты хочешь сказать, что глаз не видел? Точно? Тогда поздравляю! Ты набираешь свою силу. Теперь понятны и твои быстрые перемещения. Ты станешь настоящим Магистром! Это будет такая помощь для нас, ты не представляешь! Но до этого тебе ещё далеко! А жаль!

— Так как получилось, что я не попал в голову человека с метра? Я же сам видел, как пули прошли сквозь неё.

— А вот это уже хороший вопрос, Юра! Такие особи появились у нас лет пять тому назад, не больше. И пока нам не удалось найти ответ на эту аномалию. Может с тобой получится что-то узнать, но до всего этого ещё далеко! Возможно, а это сугубо мое личное мнение, что помимо Разящих и других тварей, на планету занесли споры других созданий. Мы развиваемся, почему бы и им не делать этого?

— Ну и последний вопрос, Славик! Что это такое?

Я задрал рукав рубашки и показал мирно спящего на моем плече, куда он незаметно перебрался, маленького дракончика.

— Святые небеса и Матерь-Хранительница! — ответил Славик, очень сильно побледнев. — Неужели это то, о чём я думаю?

Раздался длинный звонок в двери и в неё начали сильно стучать.

 

Глава 6

До конца смены ещё два часа, а ноги уже невыносимо устали. Снять туфли, переобуться в легкие тапочки — мечта! Вот только как это сделать, если управляющий кафе всегда говорит: вы, официантки, лицо нашего заведения! По вашему виду люди будут судить о статусе нашего заведения. От этого зависит… И всё остальное примерно в том же духе. Попробовал бы сам, толстый индюк, побегать с подносом в туфлях на высоком каблуке!

Мила улыбнулась, представив эту картину. Сегодня посетителей было очень мало. В кафе сплит-система не справлялись со своей задачей. Через жалюзи поступал теплый воздух. А ведь говорили Рустаму, хозяину кафе, все без исключения — смотрите, потеряем клиентов из-за этого. Кому хочется долго находится в здании, где температура воздуха на градус — другой, ниже температуры воздуха на улице?

Вон, в кафе напротив, хозяин перед основным зданием кафе обустроил площадку. Теперь люди сидят по вечерам на свежем воздухе. Наташка, подруга, рассказывала, что у них дела идут в гору, посетители довольные.

Рустам жадный, о нём слухи идут по всему городу — кафе понастроил, но ни одного до ума так и не довел. Многие же люди рассказывали, что ему, Рустаму, все заведения — как некая ширма. Заправляет он и его старший брат какими-то нехорошими делами. Ладно, пусть что хотят, то и делают. Главное, что бы работа была.

— Мила, птичка-невеличка, присядь отдохни! — это бармен Марик проявляет заботу. — Кафе почти пустое, я тебе водички холодненькой налью, сказочку расскажу. Если понравится — могу и на ночь продолжение организовать.

— Марик — Марик! И кто это мне говорит! Примерный семьянин и отец трёх детей. А Оленька если узнает? Она твои красивые, реденькие волосики повыдерает. Пожалей хотя бы то, что на голове осталось.

— Вот почему всё красивые и умные — такие неприступные? Ладно, давай сменим тему! — предложил бармен. — Ты слышала, что вчера на Сормовской произошло? Что, правда не слышала? Ну ты даешь, подружка! Я даже записал часть репортажа и собой взял. Включить?

— Нет, Марик, ты в двух словах и в вольном изложении.

— Хорошо, слушай! Это началось……

Дальше было краткое содержание репортажа. Мила сначала слушала рассказ в пол уха, затем — рассказ захватили её полностью. Марик был отличным рассказчиком, всё описывал так, что казалось, что он сам был во время трагедии на Сормовской. Это сколько же семей теперь разрушено, сколько родственников, близких и знакомых потеряли люди!

— Как ты могла эту новость пропустить, Мила?

— Марик, я вчера еле зашла в квартиру в пол второго ночи, в шесть — проснулась и бегом сюда. Да, я слышала, люди в маршрутке обсуждали какое-то событие, но всё как-то мимо ушей. Жалко людей!

— Ещё бы! Мои дамы рыдали все трое, в один голос. Я первый раз в жизни пожалел, что у меня выходной. Веришь?

— Ну… ты же все стойко перенес? А то, что у твоих такое чувство сострадания, это же хорошо, Марик!

— Это да! Это меня радует.

— Завтра у тебя выходной по графику? — поинтересовался бармен.

— Да, слава Богу, дожила до него. А что?

— Опять Светик чаевых получит море. Рустам предупредил, что будут у нас очень уважаемые люди. Возможно, он и тебя попытается завтра выдернуть из дома. Я тебя предупредил.

— А вот за это — низкий поклон, друг! Ты же знаешь, что у меня очень плохо телефон стал работать. Ведь так?

— А то! Телефон старый, ты находишься вне зоны действия сети. Так и скажу Рустаму. Не переживай. Какие планы на выходные? Или это секрет?

— Нет, особого секрета нет. Хочу с подругой проехаться по побережью, присмотреть себе работу на следующий год. Я, кстати, Рустаму на это намекала. Зарплату оставил старую, так что……

— Да правильно ты всё делаешь! — поддержал Марик девушку. — Тебе двадцать пять, не замужем. Чего тебе терять? Это я в городе торчу из-за своих спиногрызов. А так бы… ух!

Объяснить, что такое «ух!», Марик не успел. В кафе зашла очень странная компания. Трое мужчин, все одеты не по погоде. Странно видеть людей, которые в тридцати пяти градусную жару одеты в добротные костюмы и в придачу ко всему, с повязанными галстуками. Мила много видела не совсем обычных людей, но эти…… от них веяло просто жутью, страхом. От всех троих исходила явная угроза. Вот только из-за чего такое умозаключение? Из-за одежды? Бред? Из-за ничего не выражающих, равнодушных лиц? Может быть!

Самый старший из троицы — мужчина лет шестидесяти, шестидесяти пяти, довольно высокого роста. Голова лишена какой-либо растительности, отсутствовали даже брови. Глаза, холодные и колючие, смотрели с прищуром.

В глаза Миле сразу бросилось то, что у всех троих отсутствуют мочки ушей. В голове пронеслось — какая-то очередная секта? Взрослые люди и на тебе…

Двое мужчин — чем-то похожи друг на друга. Оба плотного телосложения, среднего роста. Прическа — «аля-омон». Лица — самые, что ни на есть — серые и не привлекательные. На вид мужчинам — лет по сорок, не больше.

Марик чуть заметно присвистнул и показал себе в область подмышки. Да, мужчины вооружены, это факт. Мила кивнула, соглашаясь с ним.

Новые посетители заняли столик у огромного окна, где был чудесный вид на вечерний, весь подсвеченный разноцветными огнями, город. Особенно выделялся своей особой красотой Свято-Троицкий собор.

Построенный ещё в конце девятнадцатого года, собор был не так давно отремонтирован и теперь радовал глаз прихожан, простых людей, туристов. Посмотреть было на что! Само здание — из темно-красного кирпича, окна арочного типа. Ну и конечно — купола, покрытые сусальным золотом.

Именно семь куполов, отражающие свет от направленных на них прожекторов, придавали всему ансамблю непередаваемый, загадочный вид. Весь Собор светился! На самом большом и высоком куполе, располагался огромный, двадцати пяти метровый крест. Он, также как и купола, отражал свет прожекторов и поэтому казался ещё больше и сам излучал свет.

Самый старший из посетителей посмотрел на Милу оценивающим взглядом и показал жестом, что готов сделать заказ. Голос у мужчины оказался очень неприятным и скрипучим. Создавалось такое впечатление, что разговаривает не человек, а какая-то испорченная механическая машина.

— Милая, нам самое лучшее вино, сыр, зелень, ну и, салат на ваше усмотрение. Только всё, постарайтесь уж, организовать побыстрее. Я не люблю долго ждать! Всё понятно?

— Да, конечно! — ответила официантка. — Только одно уточнение: какое вино вы предпочитаете?

Дверь, ведущая в служебное помещение, открылась и туда вышла молодая женщина в сопровождении хозяина кафе. Рустам обвёл своим взглядом зал, моментально оценил ситуацию и прикинул платежеспособность клиентов. Выпроводив за двери кафе особу легкого поведения, он направился к столику, где Мила принимала заказ.

Рустам на ходу услышал о чём идёт речь между пожилым мужчиной с неприятным, скрипучим голосом и официанткой. Для таких клиентов у него был особая коллекция дорогостоящих вин. Только у него одного был ключ от полуподвального помещения, где хранились эти вина. Для особых случаев! Жизнь научила грузина, что нельзя никому ничего доверять. И как показывала практика, этот постулат полностью себя оправдывал.

О чём разговаривал Рустам с посетителями, Мила уже не слышала. Она занималась своей привычной работой. Протерла и без того чистый стол, заменила набор приправ, салфетки. Девушка отошла к барной стойке и изредка поглядывая на необычных посетителей, стала ждать команды из кухни о готовности заказа.

Марк, понизив голос, сказал:

— Ты заметила, ни одного из них на лбу даже не выступил пот. Ни одной капельки! Я, не знаю как ты, потный и весь влажный. Остается только завидовать этим людям. Слушай, недавно фильм с женой смотрели, фантастику, естественно! Так вот, там действие происходит в недалеком будущем, в то время, когда люди изобрели чудо-материал. Зимой — согревал, летом — охлаждал тело. Я тогда, помню, сказал свои Оленьке, что скорее бы наступило будущее. Прикинь, насколько нам бы легче было жить! Я к чему это говорю? Может быть это люди из будущего, как думаешь?

— Эх, Марик! Взрослый человек, а в сказки веришь! Ты ещё скажи, что в пиджаки умудрились засунуть какое-то охлаждающее устройство! Ну и фантазер! Ладно, пойду на кухню, узнаю, что с заказом. Наши девочки почему-то долго возятся! С вином Рустам уже определился, я вижу.

Причина задержки на кухне была банальна до неприличия. Как сказал Рустам, если гости в состоянии оплатить самое дорогое итальянское вино, еда должна быть только из свежих овощей из самых лучших сортов сыра, самых свежих лепешек. Девочки старались, как могли! Чего не сделаешь ради богатых клиентов!

Мила, чтобы не мешать процессу приготовления еды, тихо вышла в дверь и её всю передернуло от холода. Или это всё показалось после кухни? Да нет, Марик стоит с широко открытыми глазами, не отрываясь смотрит в сторону посетителей. Девушка тоже посмотрела в ту сторону, пожала плечами. Мужчины сидели за столом и мирно беседовали. Но вот холод! Как могло помещение за несколько минут так сильно охладиться? Что-то невероятное! Неужели сплит-система заработала так, как нужно?

— Марик сделай лицо попроще! — подначила девушка бармена. — Будешь проще и люди к тебе потянутся!

— Да какой там на… попроще? Тот пожилой мужик сделал вот так! — Марик щелкнул пальцами. — Сразу налетел холодный поток воздуха. Ты разве не чувствуешь, что у нас в кафе собачий холод? И ты мне еще говоришь, что я взрослый фантазер? Ну и ну! Этому мужику только в цирке выступать! Я такое видел только в фантастических фильмах! Слушай, Мила, можешь меня считать за идиота, а это твое право, но что-то с этой троицей не то! Я периодически замечаю, что у них нормальные лица исчезают, появляется какой-то сгусток то ли тумана, то ли дыма!

— На тебя, мой дорогой, это совсем не похоже — всему удивляться. А вот насчёт холода — это да, ты прав! Может быть всё-таки проверить сплит систему?

Мила прошла между столиками в зале кафе к дальней стене, поднесла руку к потоку воздуха. Твою же…! Оттуда он шёл раскаленный! Да что же это творится такое?

Мила развернулась на месте, сделала шаг в сторону барной стойки, но застыла в изумлении! Сам Рустам, в белоснежной куртке, с полотенцем на левой руке, нёс поднос с едой. Вот это да! За три года, которые девушка проработала в этом кафе, такой случай был однажды, когда к ним зашёл пообедать заместитель главы администрации города. Но сейчас? Да кто вообще они, эти мужчины? Всё страньше и страньше, как говорила Алиса.

Марик забыл о своей привычке полировать столешницу барной стойки и делал огромное усилие над собой, чтобы не рассмеяться.

— Видела? Вот это да! Я даже камеру на запись поставил.

— Тебя Рустам убьёт, если ты видео в интернет выложишь!

Пожилой мужчина пренебрежительным жестом дал понять Рустаму, что они сами в состоянии налить вино в фужеры. Рустам, как положено, раскланялся и, с идиотской улыбкой, подошёл к Миле.

— Глаз не отрывай от этой компании! Они нам сегодня недельную выручку сделают. Понятно, милая? Всё, я у себя. Если что-то пойдет не так, зовите! — сказал хозяин кафе, направляясь к двери в служебное помещение.

В кафе всё пошло не так, как хотелось девушке. Было уже почти одиннадцать вечера, откуда ни возьмись, в кафе повалил народ. Люди как люди, но! Все они были одеты, конечно, демократично, единственное, что насторожило Милу — вся одежда новых посетителей была чёрного цвета. Это были одни мужчины, женщин среди них не было.

Все это еще больше насторожило официантку. Судя по выражению лица Марика, он тоже был не в восторге. Мужчины, проходя мимо столика с первой тройкой посетителей, прикладывали к сердцу ладонь и произносили фразу:

— Слався, Хавлан! Да будут твои дела великими!

Пожилой мужчина, которому были адресованы эти слова, сдержанно кивал головой. В течение получаса в кафе зашло пятнадцать человек. Мила обошла все столы, пытаясь получить хоть какой-то заказ. Но всё тщетно. Никто ничего не заказал. Интересно, зачем они тогда все здесь?

Трое человек, одетых в костюмы, продолжали наслаждаться вином, о чём-то оживлённо беседуя. Иногда Мила улавливала кое-какие фразы. Одна из таких фраз, а точнее — диалог, очень сильно испугал девушку.

Пожилой мужчина:

— Тарух, еще одна помарка с твоей стороны и я скормлю тебя своим собакам. Ты меня понял? Как получилось, что вы не смогли убрать с нашего пути перворожденного? Он сейчас — как младенец! Что, показали свою силу? Некуда её девать? Скажите на милость, астрал бурлит, где теперь его искать? Я больше чем уверен, что его уже подмяли под себя Светлые.

— Но, хозяин! Мы опоздали в больницу на полчаса. Кто мог предположить, что он после реанимации так быстро придёт в себя?

Пожилой мужчина ещё больше прибавил металла в своем голосе.

— Ладно, я всё понимаю, мы тоже иногда совершаем ошибки. Меньше чем через четверть часа у тебя появится шанс показать свою лояльность ко всем нам, к нашему Ордену. Смотри, ты меня знаешь! Я ошибок никогда не прощаю!

— Ты всё это записываешь, Марик? — тихо произнесла Мила.

— Да-да, запись идет. — так же тихо ответил бармен. — Одного никак не пойму, а что должно случиться меньше чем через четверть часа?

Мила посмотрела на свои часы. До двенадцати осталось всего лишь тринадцать минут. Сердце в груди девушки колотилось, как сумасшедшее. Нехорошее предчувствие полностью захлестнуло Милу. Что-то должно произойти с неимоверным размахом, явно плохое! Знать бы что!

— Знаешь, я сейчас потихонечку выйду на улицу и позвоню в полицию. Как ты думаешь, стоит это сделать?

— Да, думаю стоит. — ответил Марик. — У меня где-то была визитка моего знакомого, офицера фСБ. Всеми терактами, а здесь им явно пахнет, занимается эта служба.

Марик нагнулся под барную стойку, открыл выдвижной ящик, нашел визитку и разогнувшись, замер, как парализованный. Рядом с Милой, стоял мужчина в сером костюме.

— Никому звонить не нужно, мы скоро уйдем. Вы меня поняли?

Марик поморщился. Изо рта незнакомца исходил запах, напоминающий запах разложившегося трупа. Милу согнуло пополам и вывернуло наизнанку. Незнакомец засмеялся, от чего у Марика в штанах стало не совсем сухо.

«Волчья пасть!» — первое, что пришло ему в голову.

«Да куда же мы влипли, чёрт побери!» — подумал мужчина, кое-как стоя на ногах.

Тем временем пожилой мужчина закончил трапезу, промокнул салфеткой губы и встал из-за стола.

— Дорогие мои братья! Сегодня должно свершиться то, к чему мы себя так долго готовили! Сегодня наша ночь! Мы должны показать всем, кто настоящий хозяин в этом Мире, в этом городе и во всей Вселенной! Пусть враги увидят нашу мощь и содрогнутся от содеянного нами! Да будет так, во славу Его!

Все пятнадцать мужчин в чёрных одеждах, в едином порыве, кричали:

— Слава! Слава! Слава! Да будет так! Слава Хавлану!

Первым в сторону выхода из кафе направился мужчина с неприятным голосом. Он подошел к барной стойке и протянул руку.

— Диск с записью. Быстро!

Марик начал неистово креститься в сторону собора. Это вывело мужчину из равновесия. Он побагровел.

— Что здесь происходит, собственно говоря? Если вы уходите, мужчина, хорошо было бы расплатиться! — произнес Рустам, непонятно когда вышедший из служебного помещения.

— Я повторяю — диск с записью! И брось креститься, идиот, иначе с тобой произойдет то, что с твоим хозяином!

Мила, вытирая слёзы из глаз, наблюдала за всем этим представлением, как бы со стороны. Мужчина в сером костюме быстро провёл выпрямленными пальцами правой руки по шее Рустама.

Глаза Рустам ещё удивленно моргали, но его голова начала кренится в бок и с глухим звуком ударилась об пол. Фонтан крови из рассеченной шеи залил всю барную стойку, Марика и Милу. Бармен дрожащей рукой нажал на кнопку извлечения диска. Кое-как он достал злополучный диск и протянул его мужчине.

— Адью, господа! В смерти этого холуя виноваты только вы. Да-да! — произнёс мужчина и вышел из кафе.

 

Глава 7

Обычный поздний вечер, в самом обычном южном городе. Пятница, конец рабочей недели. Температура воздуха немного понизилась и люди, хоть и был поздний час, прогуливались в скверах, парках, отдыхая после дневного пекла и зноя. После почти сорокоградусной температуры, вдыхать ночной воздух казался людям сущим блаженством.

К полуночи движение в городе значительно снизилась, за работу принялись поливомоечные машины, которые разбрызгивали под большим давлением воду на дороги города.

Именно в это время воздух имел особый запах, ни на что непохожий. Запах дождя. На самом деле всё это был обман, метеорологи ни о каком понижение температуры в своих прогнозах речи не вели. Впрочем, как и о приближающемся дожде. Был устойчивый антициклон, и этим было всё сказано.

В ультрасовременном кинотеатре, ближе к полуночи, закончился сеанс очередного шедевра американской кино индустрии. Завтра по городу объявлен траур. А сегодня… а что сегодня? Можно сходить в кинотеатр и немного отвлечься от проблем в жизни, расслабиться. От кинотеатра до Свято-Троицкого собора, рядом с которым находилась троллейбусная остановка, люди шли по тротуару, обсуждая увиденный только что фильм.

Каково же было удивление всех людей, когда где-то вдалеке раздался раскат грома. Приближалась гроза, только непонятно, откуда она взялась. Неважно, главное, чтобы прошёл дождь, который смоет всю пыль с зелёных насаждений и листья опять заиграют яркими красками, радуя глаз людей.

По улице Седова двигалась небольшая вереница машин. Прямо на проезжую часть вышли два десятка человек. Естественно, водители начали с остервенением жать на клаксон. Дальше произошло то, что запомнят люди если не на всю жизнь, то на долго.

Пожилой мужчина, без какого-то намека на растительность на голове, стоя посередине проезжей части, вытянул вдоль дороги горизонтально руки с раскрытыми ладонями.

Многие поняли этот жест, как просьбу уступить им дорогу, но другие сочли это откровенным нахальством и продолжали ехать, не снижая скорости. Пешеходного перехода нет, значит авто здесь полноправные хозяйва. До мужчины оставалось несколько метров, когда с его рук, в сторону приближающихся машин, сорвались ветвистые молнии ярко-зелёного цвета.

Машины подбросило вверх, следовавшие за ними автомобили, визжа покрышками, стали резко останавливаться. Попавшие под молнии машины, перевернулись в воздухе, упали на асфальт, перегородив проезжую часть. Через некоторое время послышалось несколько сильных хлопков, попавшие под молнии машины, занялись огнём.

Мужчина, который организовал весь этот беспорядок, удовлетворенно кивнул головой и продолжил свой путь к собору.

Люди на тротуаре остановились, испытав дикий ужас от увиденного. Женщины закричали, началась паника. Люди, напуганные недавним известием о произошедшем на Сормовской, восприняли случившееся у них на глазах, как продолжение той страшной трагедии. Многие с криком побежали прочь от этого страшного места, началась давка. Припаркованные на автостоянке автомобили зашлись криком сигнализацией. Вдобавок ко всему, прямо над головами людей, раздался протяжный раскат грома.

Высокий человек в сером костюме шёл улыбаясь. Не доходя до собора порядка двадцати метров, он подал рукой знак людям, следовавшими за ним, разделиться. Через несколько минут Свято-Троицкий собор был окружен людьми в чёрных одеждах.

Хавлан, а это был именно он, сел на скамейку в сквере перед собором.

— Ну что, Тарух, твой выход! Я хочу, чтобы ты понял, что это твой последний шанс. Докажи и мне и Гуору, что ваша Церковь хоть что-то значит! Сделай так, что бы от этой жалкой постройки не осталось камня на камне! Вперёд, Тарух! Да прибудет имя Его с тобой!

Тарух сложил ладони вместе перед собой на уровне груди, поклонился Хавлану. Затем он подошёл как можно ближе к воротам, перегораживающим дорожку, ведущую к собору, и затянул заунывную мелодию. Мужчина, чем-то похожий на Таруха, подошел к нему сзади и положил руку на плечо адепта.

Песнопение Таруха поддержали люди, которые окружали собор со всех сторон. Все они, через определенный промежуток времени, синхронно вздевали руки вверх. Тарух ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и достал кулон, который на цепочке находился на шее. Человек, разбирающийся в тайных знаках и печатях, сразу бы сказал, что это — «Печать Бафомета», официального символа Церкви Сатаны. Кулон представлял из себя перевернутую пентаграмму с вписанной в неё головой сатанинского божества в образе «козлиной головы». В кольцо вокруг пентаграммы, напротив каждого луча звезды, нанесены какие-то надписи на иврите.

Тарух зажал кулон в правой руке, рывком разорвал цепочку. Адепт поднял кулон на вытянутой руке вверх и начал на распев, по слогам, произносить те слова, которые были начертаны на круге, в который вписана пентаграмма. Голос Таруха становился все уверенней и уверенней, громче и громче. Через несколько минут его голос напоминал рык какого-то дикого зверя. Вокруг адепта, на расстоянии вытянутой руки, на земле образовались три небольших смерча.

Гром сейчас раздавался уже непрерывно, практически без пауз. Но молний пока не было, что очень озадачило Таруха. Что-то пошло не по правилам, а вот что — сейчас уже не определишь. Неужели вмешались Светлые?

Смерчи с каждой секундой становились всё больше и сильнее, в конце концов, они слились воедино в один мощный поток воздуха, круживший со свистом и с невероятной скоростью вокруг Таруха. В движении этого смерча чувствовалось колоссальная разрушительная мощь.

Закончив произносить слова заклинания, адепт обратил свой взор на окрепший смерч.

— Тарух ароо оруно тогаддо! Огорро! — произнес он и указал вытянутой рукой смерчу в какую сторону ему двигаться.

Поток воздуха с легкостью сорвал кованные ворота, оказавшиеся на его пути и забросил их далеко вверх. С завыванием, в предчувствии добычи, смерч двинулся в сторону собора.

Тарух опять повторил заклинание, прочитав слова на кулоне. На этот раз кулон вспыхнул ярким синим светом и от него в верх ударила белая молния. Небо отозвалось на призыв и теперь по куполам собора безжалостно хлестали молнии.

Гром превратился в один протяжный гул, в радиусе ста метров от собора поднялся ураганный ветер, который ломал, крушил всё в округе. Листья на деревьях от этого ветра сорвало с веток и закружило в какой-то невероятной карусели.

Уличное освещение пропало и от этого молнии казались особо яркими и красочными. Весь мир вокруг собора казался частью нереального мира, в котором балом правят Демон и Сатана. Земля стонала и плакала!

— Саатдаш, хватит мне энергии, займись молниями, я возьму под контроль смерч. — стараясь перекричать какофонию звуков, Тарух обратился к своему напарнику.

Саатдаш, раскинув руки, запрокинув голову вверх, некоторое время стоял неподвижно, затем поднял руки вверх и хлопнул в ладоши. На какое-то время молнии исчезли, но спустя минуту, из неба по собору ударила одна, очень мощная молния ярко-фиолетового цвета.

Тарух в это время, взяв под контроль стихию воздуха, подвел смерч к воротам собора. Порывы ветра начали трепать ворота, как будто те были сделаны из плотного картона. Что может противостоять разбушевавшейся стихии? Практически — ничего. Во вспышках света молнии, было видно, что ворота собора сорвало с петель, закружило в воздухе, отбросило далеко в сторону. Последняя преграда на пути к собору исчезла и Тарух направил всю ярость смерча во внутрь постройки.

Саатдаш, адепт второго уровня, управляя разрядами молнии, скорректировал ее направление и теперь молния била только по большому купола собора, в основание креста. Растяжки, с помощью которых крест стоял вертикально, буквально через несколько минут лопнули и крест стал раскачиваться с большой амплитудой. Крест пока держался!

— Давай, Сааддаш, вали его! Ещё немного и собор — наш! — кричал Тарух. — Пусть знают, чья вера сильнее, люди должны нас бояться и уважать!

Молния ударила в крест особенно сильно и он накренился и потом медленно начал заваливаться в бок. Крест подняло воздушным вихрем вверх, перевернуло и он устремился к земле. Воткнулся в землю двадцати пяти метровый крест основанием вверх. Послышался смех Таруха.

— Всё! Дело сделано! Молодец Саатдаш!

Гром затих, но по куполам всё также била молния, управляемая адептом. Тарух и Саатдаш синхронно подняли руки вверх, развели их в стороны и издали звериный рык. Над местом, где происходило надругательство над человеческой святыней, раздался смех, от которого людям, на большом расстоянии от собора, стало очень плохо, многие потеряли сознание. Всё понимали, что это смех не человеческий! Это был смех самого дьявола! Это был смех победителя!

Бушевавший внутри собора смерч беспощадно срывал позолоченные купола и они падали на земле далеко от собора. Стены здания пошли трещинами, внутри занялся огонь.

В несколько сотнях метрах от развалин собора, одна за другой возникли яркие вспышки света. На земле, словно из ниоткуда, появились люди. Пять человек.

— Да, похоже в этот раз мы не успели! — покачал головой крепко сложенный, светловолосый мужчина лет пятидесяти. — Темные совсем обнаглели. Жалко собор, в нем я сына крестил. Остается теперь только наказать тех, кто это сделал.

— Стас, а где Санторис? Он же обещал прибыть вместе с нами?

— Велес, если такой человек обещает что-то, то он обязательно сдержит свое обещание. У Санториса свои Звёздные дороги, ты не забыл? То-то! Ладно, работаем, но нужно взять из этого дьявольского отродья в живых хотя бы одного. Вперед!

— Стас, я чувствую, что там уже есть кто-то из наших. Видишь какие всплохи? Надо спешить!

— Вижу, Юргас! В этом городе живёт только один человек, способный противостоять тёмным — это Слав. — ответил Стас, сплетая заклинание «очищающего огня».

Вверх, к тому месту, откуда были молнии, устремился небольшой шар ярко-белого цвета.

Перед скамейкой в сквере, где сидел пожилой мужчина, возникла яркая вспышка. Хавлан от яркого света прикрыл глаза.

— Ну здравствуй, Хавлан!

Мужчина вздрогнул, услышав знакомый голос.

— Здравствуй, Санторис! А мы думали, что ты сгинул в прошлом году.

— Не дождетесь! — ответил мужчина, делая делая пассы руками. — Желающих меня убить много, уже целая очередь. Ты что творишь? Как же наш меморандум?

Лысый человек, не успел даже поднять руку, почувствовал, что его спеленали какие-то путы. Он попробовал развеять заклинание, но от этого сделал себе только хуже — путы еще сильнее сдавили его тело.

— Растешь, Санторис! Это что, новая разработка Светлых?

— Стараюсь. На мой вопрос ответь.

Хавлан, привыкнув к яркому свету белой звезды, которая неожиданно вспыхнула в небе, приоткрыл глаза. Перед ним, скрестив руки на груди, стоял молодой парень. Высокого роста, с аккуратной бородкой и усами. Белая рубашка навыпуск, светлые брюки. Возраст человека выдавали совершенно седые длинные волосы и глаза, где плескалась мудрость веков.

— Ты же старше меня, Санторис, а выглядишь на тридцать. В чем секрет, ответь! Я знаю, что ты меня не оставишь в живых. Хоть что-то новое за три века узнаю. Ну?

— Не нукай, не на конюшне. Кто ты такой, чтобы я тебе что-то объяснял? Время тянешь? Не получится! Сюда прибыли мастера Стас и Велес и ещё — Юргас. Твоим людям конец, впрочем, как и тебе. Ты же знаешь силу «очистительного света»!

Хавлан скрипнул зубами. Его тело уже начало покрываться мелкими волдырями, через десять минут тело покроется язвами, а ещё через двадцать минут… Темный не хотел даже думать об этом. Никто не мог предположить, что светлые так быстро засекут вспышку активности магии. Добирались они по Звёздным дорогам, будь они прокляты. Плохо, что Орден так и не сумел узнать секрет этих дорог.

— Подари мне быструю смерть, Санторис! Я тебя никогда ни о чем не просил. Ты же знаешь, что вот так умереть, на глазах у людей, считается самым большим позором у нас?

— Знаю, Хавлан, поэтому и оставлю тебя сидеть и умирать на скамейке на потеху людям. Великий Тёмный Зодчий и такая смерть. Впрочем — собаке — собачью смерть. Ты этого заслужил. Сколько на твоём счету загубленных душ? Тысяча, сотни тысяч? Гори ты в аду, иуда.

Рядом с Санторисом появился молодой светловолосый парень. Его рубашка была порвана во многих местах, на щеке — огромный ожог.

— Здравствуй, Санторис!

— Славик, здравствуй! Извини, мы не успели! Эти уроды одновременно во многих странах устроили свой шабаш. Ты знаешь того человека?

— Нет, не видел его. Кто это?

— Видишь, Хавлан! Тебя уже забывают люди! Ты себя изжил! Это правая рука самого Гоурона, Славик! Как там, ребята закончили?

— Да, вам нужно уходить — силовики близко.

— Хорошо, брат! Мы уходим. По поводу перворожденного — дам знать позже. Пусть подлечится, сил наберется. Он сейчас где? Дома? Ну и хорошо! Прощай, Хавлан, до встречи, Слав!

— Сжальсссся! — проскрипел Темный. — Будь человеком, Санторис! Болььььнооо!

Санторис усмехнулся, плюнул на землю, сделал несколько шагов и исчез в яркой вспышке.

 

Глава 8

Что, интересно, нужно человеку в жизни? Пожрать, поспать, кого-то заиметь-поиметь и, само собой — море денег на всевозможные развлечения. Куда без них-то? А никуда! Как раньше люди жили без ночных клубов, дансингов, пенных вечеринок и всевозможных пати? Разве без без этого можно прожить? Нет! Наши предки были в этом явно ущемлены! Так, вот и повод подать жалобу в Гаагу. А то ишь! Вот только на кого подавать в суд? Вопрос!

Такие «умные» мысли появились в моей голове после того, как Вячеслав умотал по своим делам после произошедшего в моей квартире, а я начал маяться от безделья. Прошло пять дней, в течении которых в городе произошло ещё одно громкое событие. Разрушен Свято-Троицкий Собор, достопримечательность нашего города. Кто, что, зачем, почему это сделал?

Это основные вопросы, которые обсуждались по всем новостным каналам, во всех средствах массовой информации. Как у нас в стране, так и за рубежом. Власти, и это естественно, успокаивали, как могли, население страны. Умные академики, с лопающимися от важности щеками, подвели под эти два случая научное обоснование. Аномалии, сплошные аномалии! Сдвиги тектонических плит и все в этом роде.

Я тихо посмеивался, когда смотрел телевизор и просматривал газеты. В интернет было просто страшно заходить — все страницы сайтов начинались, естественно, с новостей из нашего города. О, Боги, сколько оказывается специалистов по непознанному проживает в нашей стране, да и во всем мире! Ведьмы, колдуны, вещатели, предсказатели и другие словоблуды, повыскакивали прямо на глазах на всех каналах телевидения, как грибы после дождя.

Подъезды многоквартирных домов были усыпаны рекламными листовками и буклетами. Но только не наш — консьержки стояли на смерть, как герои, исполняющие свой долг. Но и их умудрялись обманывать почтальоны. В газеты, которые они рассовывали по почтовым ящикам, вкладывали два-три рекламных листка. И смех и грех! Бизнес, есть бизнес! Ничего личного!

Очень часто встречались во дворе с Леночкой. Она при встрече прятала глаза и старалась пройти мимо. Чем врачей так напугали подчиненные Славика — не понятно. Но то, что Лена еле сдерживала, как могла, своё любопытство, заметил даже Степаныч, с которым мы частенько коротали вечернее время на скамейке возле входа в подъезд.

— Ты бы бросил заниматься ерундой, Юрок? — однажды выдал мне сосед.

— Не пойму вопроса, Степаныч.

— Не поймет он, ты посмотри! Ленка, из двадцать четвертой, по тебе сохнет, а он ничего не понимает.

Я рассмеялся. Что я мог сказать в своё оправдание?

— А чего? Справная девка! Ну и что, что с прицепом! Зато человек она — золото! Это я тебе очень ответственно заявляю, сосед!

— Да кто в этом сомневается? Только вот мне одно не совсем понятно, Степаныч! Почему она одна столько лет после смерти мужа живёт?

— Да кто его знает. — понизив голос, сказал мужчина. — Здесь в себе не всегда разберешься, а понять женщину — талант нужен.

Такие разговоры стали происходить все чаще и чаще, что меня начало серьёзно напрягать. Да, красивая, умная и со всеми достоинствами, как сказал Степаныч, но было одно но — я совершенно не знал и даже не предполагал, как сложится моя жизнь после известного случая, а точнее — после побега из больницы.

Подходил к концу пятый день моего безделья, я сидел на балконе, пил кофе и закусывал его сигаретами. От звонка стационарного телефона, который мы отключили около трёх лет тому назад за ненадобностью, я непроизвольно вздрогнул и моя чашка с кофе благополучно оказалась на полу, а кофе — на моих домашних штанах.

Проклиная горячий кофе и свои кривые руки, я отправился в прихожую. Телефон замолчал. Тут я задал себе «своевременный вопрос» — какого лешего телефон стоит три года на тумбочке и собирает пыль? Вопрос о том, почему отключенный телефон зазвонил, мне почему-то в голову не пришёл. Точнее, пришёл, но ещё быстрее моё сознание от него избавилось. как от ненужного. Ведь я понимал, что я услышал звук, который очень похож на сигнал телефона, не более того!

Вздохнув, я принялся за уборку того безобразия, которое сейчас творилось у меня на балконе. Я, с тряпкой в руке, прошёл мимо злополучного телефона, миновал зал и только занес ногу, чтобы оказаться на балконе, как опять раздался звонок.

Я повторил свой маршрут, только в обратном направлении. Твою…… опять тишина!

Телефон, как партизан, молчал. Закончив уборку, я сделал очередную порцию кофе и перебрался поближе к телефону — на кухню. Уж отсюда не успеть поднять трубку? Да ну, на..

Нет, звонка, похоже, я не дождусь. Ну и ладно, ну и пусть. Кто захочет поговорить со мной — есть мобильный телефон, в конце то концов! Потом мне в голову пришла мысль — а возможно такое, что мой мозг, после всех введенных мне наркотиков, начал со мною вытворять какие-то фокусы?

Я открыл ноутбук и ввёл в строке запроса слова: операция, наркотики, сознание, галлюцинации. О, чего я только не прочитал! Каких только осложнений не бывает у людей после принятия наркотиков! Да, случаев много, но во всех статьях была сноска — обращайтесь к специалисту. А кто у нас врач, проживающий на одной лестничной площадке со мной? Правильно — Лена! Вот только как к ней подойти и обозначить проблему? Очередной вопрос!

Я откровенно загрустил. Идти в больницу на приём? А что там, в моей карточке будет написано? Нет, не вариант! Нужно дождаться удобного случая и………

Раздался звонок в дверь. Я посмотрел на часы в прихожей — скоро восемь вечера. Кто, интересно, в такой час пожаловал? Славик, как он обещал, перед визитом ко мне должен позвонить на мобильный. Звонок повторился. Я прильнул к смотровому глазку и тихо…… Лена, собственной персоной!

Дверь открыта, смотрим глаза в глаза, молчим. Игра у нас такая — кто кого перемолчит, называется. Я сделал шаг назад, приглашая войти мою соседку в квартиру.

— Юр, я……

— Заходи, заходи! Ты как раз вовремя! Проходи, у меня к тебе серьезный разговор есть, Елена…э?

— Александровна, если что.

— Да, конечно! Мой вопрос подождёт. У тебя что-то срочное?

— Нет, но мы, я и Сонечка, моя дочка, если ты забыл, хотим тебя в гости пригласить.

— Класс! А повод?

— Я с завтрашнего дня в отпуске, вот и весь повод. Да, ещё нужны мужские руки. Помощь нужна по дому, короче говоря. Но это — завтра, сегодня — отметим мой отпуск.

— Лена, да запросто! Я в стенах этой квартиры постепенно теряю свой облик. Скоро начну брюзжать и всем высказывать своё недовольство. Я только перео…

Опять — звонок! Или очередной выверт моего сознания?

— Чего ты на него смотришь и трубку не поднимаешь, Юра? Ты чего застыл, как истукан? — удивленно спросила девушка.

На меня напал столбняк, если это выражение уместно для данной ситуации. Значит с головой у меня все нормально и это могло быть только одно — без меня, моя бывшая жена подключила телефон. Только вот зачем?

Я дрожащей рукой взялся за трубку телефона и моментально выронил её из рук — она была до такой степени холодной, что мне показалось — рука занемела. Прямо на глазах, телефонная трубка покрылась изморозью. Ледяная пленка от трубки, через соединительный шнур, добралась до корпуса телефона.

— Да, похоже к тебе мой вопрос отпадает, Лена. — сказал я и прислонился спиной к стене. — Видишь, какие здесь дела происходят?

— Вижу. Но как это всё? Я помню точно, что мы с тобой в один день написали заявление на отключение телефона. Помнишь? И нам, кстати, их очень быстро отключили.

— Помню. Я все помню. Честно говоря, я думал, что у меня не все с головой нормально. Это и был вопрос, который я тебе хотел задать, как врачу. Телефон отключен и звонит. Пора обратиться к экстрасенсу.

— Или дождаться еще один звонок и узнать в чем дело. — предложила Елена. — Только брать трубку через тряпочку.

Я же говорил, что она умная, или нет? По-моему — да! Это я — дурак! Как я не догадался проверить — есть ли гудки в трубке? Это ладно, сейчас сделаем, но изморозь? А она, кстати, исчезла. Совершенно! Как и не было!

— Сонька маму не будет искать? — спросил я. — Может пойдёшь домой?

— Ну уж нет! Пропустить все самое интересное? — Лена сейчас Агата, блин, Кристи. — Давай, неси тряпку какую-нибудь.

Я обмотал старой футболкой трубку телефона и осторожно поднёс её к уху. Как и ожидалось. Тишина, только вокруг мертвых с косами нет. Опять меня куда-то не туда…… Как стрессовая ситуация, так из меня юмор прёт. Агата Кристи, мёртвые с косами. Второе — вообще лишнее. Как говорится — не поминай и ничего не произойдет.

Произошло! Звонок! Мы одновременно вздрогнули. Лена взяла из моих рук тряпку и поднесла к уху телефонную трубку. Первое время её лицо ничего не выражало. Но потом — удивление, непонимание, обида и злость.

— Сам козёл! — выдала Елена, бросая трубку.

— Это ты обо мне? — спросил я на всякий случай, рассматривая, как весь телефон опять покрывается тончайшей плёнкой льда.

— Нет! Меня только что обозвали сукой и вонючей подстилкой! Остальное я стесняюсь произнести.

— Это они зря! А что они ещё сказали?

— Ничего! Предупредили, чтобы я не лезла не в свои дела. Юра, в какие такие дела? Что вообще происходит?

— Эх, если бы я знал! — в сердцах сказал я и стал отодвигать тумбочку, на котором стоял телефон.

— Ты чего делаешь? — недоуменно спросила девушка.

— Сделаю сейчас то, из-за чего этот телефон больше не будет звонить.

Я, отодвинув тумбочку, нагнулся и выдернул разъем из розетки.

— Всё! — сказал я с чувством выполненного долга. — Я надеюсь, что у тебя в доме есть что-нибудь, кроме детского шампанского?

— Да, ты, как и все мужчины, действуешь кардинально! Пойдем уже, дочка ждёт.

* * *

Проснулся я резко, без всяких прелюдий. За окном — ночь полноправная хозяйка. Предрассветные сумерки. Это время называется волчьим из-за того, что эти хищники, в основном, имеют серый окрас шерсти и их очень трудно увидеть в это время суток. Я много поездил в командировки, знаю не по наслышке, что водители не любят предрассветное время. Опасное оно! Что же меня так рано разбудило — не пойму! Вчера, а точнее, уже сегодня, ушёл из гостей, когда был час ночи. Уложили Соню с боем, правда, но уложили. Сидели, разговаривали с молодой мамой о том, о сём.

Основная тема, конечно, последние события в нашем многострадальном городе. Аккуратно расспросил у Елены о моем побеге. «Нет, никакого шума. Да, ты не долечился и теперь неизвестно, что будет с тобой, неплохо было бы тебе записаться на приём к врачу». Это всё, что удалось мне узнать у Леночки. Ладно, проблемы есть, будем решать их по мере……… нет, не хорошее слово — поступления. Не хочу ничего ждать, никакого поступления. Жизнь одна и её нужно…… Да-да, просто прожить. Как хорошо быть серым и не заметным. Это с одной стороны. А с другой — состаришься и нечего будет вспомнить. Логично? Очень!

Я прикоснулся к абажуру настольной лампы. Мягкий свет выхватил на противоположной от кровати стены часы. Да итить, переетить! Половина четвёртого, а уже ни в одном глазу. Что же меня разбудило?

Мороз по коже, я весь напрягся! Отчётливо слышны звуки. На моей кухне! Этого ещё не хватало! Вор-домушник решил подкрепиться перед своей работой? Не вариант! Я погасил свет, лихорадочно думая — что предпринять? Звонить в полицию? Телефон, как всегда, валяется на подоконнике на кухне. Стоп, у меня же есть травматика. А где пистолет? В зале, на журнальном столике. В красивой коробке из под сигар. Я даже представил эту красивую коробочку. Темно-коричневого цвета, с тисненным орнаментом, изображающим виноградную лозу. Какая связь между табаком и виноградом — догадайся, мол, сам.

Столько фильмов всяких-разных посмотрел, где главные герои держат оружие под подушкой. Даже если и занимаются сексом, то всегда палец у них на спусковым крючке. Ладно, подушку оставим в покое. Я ведь мог положить «Вендетту» и в ящик прикроватной тумбочки? Конечно мог! Но привитая мне с детства любовь к порядку, даёт о себе знать. Нет места оружию в спальной комнате. Здесь место для любви и сна!

Я полежал неподвижно в темноте, прислушиваясь к любому постороннему шуму и звуку. Скорее всего, вчерашний случай с телефоном нагнал такого страха на меня, что я, где-то подспудно, теперь ощущаю какую-то тревогу.

А вот и нет! Из кухни послышался звук, который издает свисток чайника, когда вода закипает. Вообще охамели люди! Я, как можно тише, прохожу в зал, беру коробку с пистолетом. В спальне достаточно света от уличного фонаря, чтобы нормально, без излишней суеты, достать пистолет и отщелкнуть обойму. Да, так и есть — два патрона, не израсходованные мною пять дней тому назад.

Оружие, даже и травматическое, вселяет в меня уверенность. Мужчина я, или где? Плечи расправил, взгляд уверенный и целеустремлённый! Хорошо, что по всей длине коридора расстелен ковёр. Шагов не слышно, я сейчас сама тишина и сосредоточенность. Из кухни пробивается тусклый свет, то ли фонарика, то ли свет дисплея мобильного телефона. Где расположен настенный выключатель — мои руки найдут всегда и в любом состоянии моего организма. Делаю ещё два шага, до двери кухни — метр. Ну, что же — вперёд! Поднимаю руку на уровне выключателя и…

— Привет, чего тебе не спится? Или я разбудил? Извини, три дня не ел, решил хоть что-то в себя бросить.

Японский городовой! За малым не влепил Вячеславу куда-нибудь из «Вендетты». Я был в состоянии произнести лишь одно:

— Какого………?

 

Глава 9

Смеялся Славик долго. Вытирая выступившие на глазах слёзы, он произнес:

— Да, умеешь ты сочетать не сочетаемое.

— В смысле? — ответил я, внимательно рассматривая парня.

Выглядел Вячеслав, честно говоря, не очень. На правой щеке — след от ожога, волосы давно не видели расчески, рубашка, так скажем, не первой свежести. Но не это главное. От него исходил запах гари! Этот запах очень трудно выветривается с одежды, особенно — из волос. Глаза ввалились, под ними — тёмные круги.

— Я о твоих, извини, трусах в горошек, тапочек с бубончиками и пистолетом. Картина маслом, что называется.

— Да, стараюсь, как могу. — ответил я, направляясь в спальную комнату за халатом.

Когда я вернулся, Славик пил кофе, смакуя каждый глоток. Он казалось, даже не услышал, что я вернулся.

— Мог бы и позвонить, друг любезный. Так недалеко и до инфаркта довести человека, между прочим. А если бы резинку в лоб получил? Тогда, думаю, ты бы не смеялся надо мной.

Славик вздрогнул от моих слов. Что-то с ним определенно не так!

— Да, стреляешь ты на славу! Был вариант остаться на улице до утра, но я рискнул. Не обижайся за смех — нервы на взводе. А позвонить я мог и звонил раз пять. Ты телефон, Юра, зачем выключил? Мы же договорились, что всегда будем на связи.

Я проверил свой телефон — да, батарея на нуле. Помню точно, что вчера заряжался телефон часа три, не меньше. Я удивленно хмыкнул, на что Вячеслав сразу отреагировал.

— Что-то не так?

— Да, все не так! Вчера был день не удачный. Телефон разрядился, городской — звонит, хотя отключен уже три года.

— Стоп! А вот с этого места по подробнее, мой друг! — видно было, что Вячеслав напрягся.

Мой рассказ не занял много времени.

— Примерно во сколько все это произошло? Можешь вспомнить поточнее? Это очень важно!

— В восемь. Именно в восемь ко мне зашла соседка.

— В восемь утра, или в восемь вечера, Юра?

Славик встал из-за стола и стал прохаживаться по кухне. Глаза его лихорадочно блестели, в каждом движении чувствовалось что-то такое, от чего мне стало не очень хорошо. Вячеслав напоминал мне сейчас зверя, которого обложили на охоте красными флажками.

«Идёт охота на волков, идёт охота…» — вспомнил я слова из песни известного барда.

— Знакомая ситуация? — спросил я.

— Очень! И эта ситуация плохая. Я бы даже так сказал — отвратительная. Придётся мне менять все планы. Думал, если честно, вздремнуть пару часиков, теперь — не до сна. Плохо то, что твоя соседка может попасть под раздачу. Сделаем так. Я вызываю сюда нужных людей, а ты — идешь за девушкой. Всё, Юра, все объяснения позже. Хотя, подожди! У нас, судя по всему, есть часа три-четыре форы, пусть люди поспят. Тем более, что у Лены, так девушку зовут, если я правильно тебя понял, есть маленький ребенок. Часа через два разбудим.

Хуже всего — ждать и догонять. Хорошая пословица. Как нас учили в армии — в любой ситуации, ты должен думать о своём желудке. Примерно так я и поступил, пока Вячеслав из зала кому-то звонил. Ибо, как говорил мой старшина, прапорщик Зеленский — на голодного солдата ни одна девушка с любовью не посмотрит. Кто о чем, а вшивый о бане, другими словами.

Я, допив чай, прошёл в спальную комнату. Нужно навести порядок. Гости будут, как никак. Да и переодеться не помешает. Славик прилег на диван, мирно посапывает. Набегался, бедолага. Ничего, час ничего не изменит в нашей жизни, пусть отдохнет.

Я, стараясь не шуметь, пересек зал и, стоя на балконе, с интересом рассматривал утреннее небо. Половина шестого, летнее солнце вовсю должно работать на небосклоне. Солнце было, но окружено оно каким-то непонятным ореолом с чёрной каймой. Предвестник плохой погоды, однозначно.

Но то, что меня удивило — на горизонте клубились облака, как бы это объяснить, с чётко очерченной линией своих границ. Интересное явление. Границы облачности были очерчены словно под циркуль неизвестным мастером своего дела. Природа — самый лучший из всех известных мастеров, её работа.

— Ты тоже это видишь? — Вячеслав подошёл ко мне так тихо, что я вздрогнул. ещё пара-тройка покушений на мою жизнь, или жизнь моих знакомых — буду шарахаться от собственной тени.

— Вижу что? Облака и солнце за какой-то мутной пеленой? Да, вижу. А что в этом удивительного? Погода испортится в ближайшие часы. Ты лучше объясни, что это всё значит? Я о всей этой ситуации. Мне уже надоело быть в заложниках нелепых событий. Ещё немного и я начну жалеть, что не сдох там, на операционном столе в больнице. У меня теперь судьба такая, Славик, бегать, скрываться от всех и вся? А может быть всё это выдумки — светлые, тёмные, адепты, магия и всякая другая лабуда? А то, что со мной произошло в течении нескольких дней — может быть списать на расстройство нервной системы? Я больше склоняюсь к мысли, что вы, отдельная группа людей, придумали свой маленький мирок и играете там в войнушку. Вот подожди, не перебивай меня, Славик! Дай выговориться. Ты спросишь у меня — а как же те все загадочные события, которые я пережил? Я отвечу вопросом на вопрос: а было ли это все на самом деле? И ещё одно, Славик! Я не хочу выслушивать одни и те же отговорки — тебе рано всё это знать, сейчас не место, сейчас нет времени. Короче говоря, я не хочу играть в эти игры, где убивают, насилуют и так далее. Передай своим, что я пока не определился со своим выбором.

Вячеслав взял в руки сигарету, начал её разминать.

— Ты своей последней фразой, Юра, дал понять мне, что я правильно делал, ничего тебе не рассказывая. Ты ещё не готов. Перерождение прошло не совсем нормально, как я посмотрю. Хотя определиться с тем, что нормально, а что нет, в жизни невозможно. Тебе нужно время, что бы все понять. И самое главное — понять на чьей ты стороне. Хорошо, я передам руководству то, что я услышал от тебя. Все очень плохо, но ничего, переживем. Будет обидно, если ты в течении недели, двух погибнешь на улице города, или в своей собственной квартире. Санторис правильно сказал, что тебе нужно время, что бы ты подлечился и окреп. Я сейчас понял, что не это он имел ввиду. Тебе нужно время, чтобы самому все понять, сделать свой выбор. Если ты решил, что тебя очень жестко разыграли, что же, так дальше и думай. Мы постараемся какое-то время тебя и твоих знакомых огородить от всех неприятностей, но нас слишком мало. Ладно, извини, мне пора. Работы много.

На пороге комнаты Славик обернулся.

— Вот ответь на мой вопрос, что тебя толкнуло на такой разговор и привело к такому умозаключению?

Я задрал рукав футболки и показал левое плечо. Абсолютно чистое, без всякого намека на тату. Когда я сегодня переодевался, обратил на это внимание. Дракончик исчез. Может быть его отсутствие так повлияло на моё настроение?

— Всё очень плохо! Даже хуже, чем я предполагал. — сказал Вячеслав, очень сильно побледнев. — Постарайся в течении нескольких дней уехать подальше из этого города. Забудь обо всём и попробуй пожить той жизнью, о которой ты мечтаешь. Без проблем и нервных стрессов. Время все расставит на места.

Я остался один в квартире и не сказал бы, что от этого мне стало легче. Как назвать то, что со мной сейчас произошло? Истерика из-за опасения за свою драгоценную жизнь? Пожалею ли я о том, что сейчас сделал? Не знаю. Может быть. Нужно просто жить и не обращать ни на что внимание. Просто жить? А как же воспоминания? Куда их деть? Не знаю. На столе — смятая сигарета, как напоминание о том, что здесь был человек, который хотел мне помочь..

Удобно устроившись на диване, я взял в руки пульт от телевизора. Включил местный канал, по которому показывали новости. То, что я увидел — меня, мягко говоря, шокировало. Показывали место, где когда-то находился красивейший собор. Строительная техника работала круглосуточно, как говорилось в репортаже. Потом показали вид сверху, крупным планом, участок, на котором происходила работа по расчистке завала. Купола, которые раскололись от удара об землю, огромный крест, который лежал на земле.

И самый главный кадр — останки самого здания, вокруг которого собралась огромная толпа людей. Верующие — молились, праздно шатающиеся — делали селфи на фоне этих разрушений. Вот она, наглядная картина, срез, нашего общества. Кому — горе, а кому повод для интересного рассказа в соцсетях. Представляю, что и какие кадры сейчас можно найти в интернете.

Переключил телевизор на обзор международных событий. Показывали разрушения, очень похожие на разрушение в моём городе. Украина, Болгария, Сербия, Черногория, Израиль, Греция. Примерно один и тот же характер разрушений — соборы, церкви.

Да уж, веселого мало. Действовали вандалы избирательно, это понятно сразу. Кому это всё было нужно? Ответа на этот вопрос не было. Теперь буду жалеть, что не дал возможности Вячеславу все рассказать. А ведь он, судя по всему — был непосредственным участником событий в нашем городе. Что сделано, то сделано! Есть же пословица — не жалей о прошлом не загадывай на будущее, живи настоящим.

Под мерный, убаюкивающий и монотонный рассказ одного из дикторов новостного канала, я крепко заснул. Сколько я проспал — не знаю. Проснулся от дикого холода. Изо рта валил пар, у меня, как говорится, зуб на зуб не попадал. В квартире было так темно, что в пору было включать освещение. А за окном был конец света! Армагеддон местного масштаба.

Я встал с дивана и меня резко повело в бок. Дом дрожал, люстра раскачивалась из стороны в сторону. Я вышел на балкон, посмотрел на улицу. Дождь хлестал, как из ведра, молнии, казалось, сверкали без перерыва. Всё звуки улицы исчезли — раскаты грома звучали беспрерывно.

Ветер закручивал низвергающийся с небес поток воды в подобие водяного смерча и бросал его в окна домов. Пришли в голову слова Гейне — «Вихорь смерчи водяные вздел, как белые штаны…». Было такое впечатление, что плакала Вселенная, взирая на наш город. Только слёзы разные бывают — и от радости и от горя и разочарования. Попробуй, разберись!

В двери отчаянно забарабанили. Странно, кнопка звонка под носом, на самом видном месте. За дверью — Лена с Сонькой на руках. Трехгодовалая девчушка растеряна, испуганно смотрит на меня.

— Юр, нам страшно! Можно к тебе?

— Заходите. Не поверишь, но мне тоже… мм… не комфортно. Даже жутковато. Такого урагана я что-то не припомню. Проходите в зал, на диване тёплый плед, укройтесь. — ответил я, закрывая дверь.

Щелкнул выключателем — понятно, электроэнергии нет, звонок не работает. На кухне проверил печь — нормально, газ поступает, можно воду согреть. В зале, вжавшись в диван, сидела Лена, ребенок, весь закутанный в плед, у неё на руках.

— Вроде бы трясти меньше стало, или мне показалось, Лен? — спросил я, присаживаясь на диван.

— Да, но от этого не стало лучше. Сонька перепугалась, все у меня спрашивала улетим мы куда-нибудь с домом, или нет.

Девчушка протянула ко мне руки. Закон природы — слабый ищет защиты у более сильного. У Лены прозвучал сигнал вызова на мобильном. Странно, что связь в такую погоду есть.

— Мама! — сказала Елена, посмотрев на дисплей.

О чем она говорила, я не вникал в разговор. Но когда услышал её удивленный возглас «как это понять, мама, что у вас светит солнце, а смерч только над нашим кварталом?», я призадумался. Может быть Славик и стал кому-то срочно звонить, узнав о чудесах с телефоном? Опять кто-то хочет меня смахнуть с игральной доски, как пешку?

— В общем, мама мне сказала, что сейчас по телевизору показали экстренный выпуск новостей, в котором снимают странный ураган, который почему-то только над нашим районом. Эпицентр — над нашим домом, Юра. Мне страшно!

А ещё говорят, что у врачей железные нервы и удивительное самообладание. Я почувствовал, что тело Сони обмякло у меня на руках. Заснула. В спальне ей самое место сейчас. Просто удивительно, как дети умеют засыпать в любых ситуациях.

Я вышел на балкон к девушке. Она пыталась что-то рассмотреть в тот момент, когда очередная вспышка молнии освещала двор перед домом.

— Что-то интересное увидела?

— Сам посмотри!

Я сначала не поверил глазам. Не далеко от дома, метрах в пятнадцати, под проливным дождем и ураганным ветром, стояли четверо человек в самой обычной летней одежде. Только почему-то она или чёрная, или сделана из тёмного материала. Под дождём и при таком освещении разве разберёшь?

Все эти странные люди смотрели на наш дом, руки вздернуты вверх. В короткие промежутки времени, когда вспышки молний позволяли рассмотреть этих людей более внимательно, я сумел различить, что люди или что-то говорят, или тянут какую-то молитву.

— Смотри, Юра! — произнесла девушка, показывая чуть в бок от от стоящих людей.

Я дождался очередной вспышки молнии и…… замер на месте, не дышал и не отрываясь смотрел, как на земле, в позе эмбриона лежал человек. Ещё вспышка! Да, я не ошибся.

— Лена мне нужно идти. Закрой за мной двери. — сказал я, направляясь в прихожую.

— Ты в своём уме? Там же ураган! — испуганно произнесла девушка. — Не уходи, я тебя умоляю!

— Видишь, какое дело, Лена, я этого человека знаю. Он пострадал, возможно, из-за меня. Если с ним что-нибудь произойдет, я этого не прощу себе до конца жизни.

Я нагнулся, пытаясь найти в темноте кроссовки. Завязывая шнурки, обратил внимание на руки. Нет, ни какого дрожания. Внимательно присмотревшись к рукам, тихо присвистнул. Кисти окутаны каким-то еле заметным голубоватым свечением. Заметила Ленка? Нет, стоит спокойно, вопросов не задает. Мелькнула в голове мысль о пистолете. В нем два патрона, поменять обойму я так и не удосужился. Идиот!

Хотя, если те люди смогли вызвать такую бурю, то что против них можно сделать с этой пукалкой. Почему они в дом не зашли? Зачем вся эта показуха? Очередной акт устрашения? Соборы — церкви — Православие — мир на Земле. Это их цель? А я то им зачем?

Я открыл дверь, вышел на площадку и обернулся. Лена стояла неподвижно, прикусив губу. Разговоры лишние, нужно идти. Молодец, дверь закрыла на замок. На первом этаже — ни души. Где наши боевые бабушки? Двери сорваны с петель, в холле полно листьев и всякого мусора. Мелочи, все это мелочи.

Я ещё раз посмотрел на кисти рук. Правую руку сжал в кулак. Голубоватое свечение, которое его окутывало, успокаивало меня и вселяло в меня уверенность. Время уже привычно замедлилось, все звуки перешли на нижний октавный диапазон, как тогда, в зале, где призрак собирался убить Вячеслава.

Ну что же, я, похоже, сделал свой выбор. Сейчас, господа хорошие, поиграем в простую игру. Кто первый умрёт, она называется. Я вышел на крыльцо дома, посмотрел вверх, на небо, которое озаряли всплохи молний, и сделал шаг в сторону людей, которые мне были, почему-то, омерзительны.

 

Глава 10

Пожилой мужчина в домашнем халате с запахом тёмно-вишневого цвета, подошёл к огромному окну. Высокий, стройный, с правильными чертами лица. Тёмные, ниже плеч, волосы, глаза, в которых плескается ночь. Окно занимало практически всю стену, поэтому панорамный вид, который открылся перед мужчиной, был великолепный.

Горы, заснеженные пики. Ближе к своему основанию, горы расцветали неповторимым буйством красок. Жёлтый цвет, бордово-красный ну и, естественно, зелёный. Цвет жизни, который так был ненавистен Ему.

Мужчина покачал головой. Сколько он себя помнил, горы одновременно и радовали его и огорчали, настраивали на философское настроение. Горы стояли тысячелетия и будут столько же стоять, разрывая своими пиками подбрюшье неба и всего мироздания. Именно здесь, на одной высоте с заснеженными горными пиками, Он чувствовал себя ближе к Вселенной.

И пусть эти людишки, жалкие черви, делают попытки, как они говорят, покорить горные вершины — этого никогда не произойдет, ибо горы всегда останутся непокоренными и неприступными — вечное всегда останется вечным и подчинить его себе невозможно, вечным нельзя управлять и считать своим. Это закон, а законы даже Он не имел право нарушать. Хотя… чего скрывать — попыток было очень много.

Мужчина тихо рассмеялся. О, сколько же жалкие плебеи делали попыток избавиться от Его веры, как только они не называли Его. И Сатаной и Вельзевулом, Люцефером и даже Воландом. Одного никак не поймут люди, что любая вера — это обмен энергией, не более того. Энергия, ее природа, едина во Вселенной. Поэтому верить в их Бога и преклоняться Ему, Великому Гуору — в сущности использовать единую энергию, поэтому нет разницы перед кем становиться на колени.

Где он, тот, с которым у Него не сошлись взгляды на мироустройство и ценности, которые они когда-то вместе несли в этот мир? Его нет, но люди почему-то помнят своего Бога, а Его — называют падшим ангелом и всемирным Злом. Нет, он не падший, он просто отступил от навязываемых людям идей, которые проповедовал Тот, которого больше, чем две тысячи лет уже не существует.

Управление энергией, это да, это у людей осталось. Но мастерство управления энергией у них остаётся на низшем уровне. Это хорошо, это просто замечательно! Пройдет какое-то время и люди ничего не сумеют противопоставить силе Его и его учеников.

Происходит постоянное противостояние между, так называемым, Добром и возможностью свободного управления Силой, которая щедро разлита в окружающем пространстве. Люди к этому, особенно в последнее время, стремятся, но всё они получили название сатанисты, их объединяет одно название — Зло. Чепуха!

Идет бессмысленная война, в которой Зло уничтожает Добро, Добро — Зло. Светлые преследуют везде его учеников, где это только возможно, Его учение, сами не понимая, что этим самым обкрадывают людей.

Гуор оторвался от лицезрения прекрасного вида из окна. До полуночи ещё очень далеко и можно немного расслабиться перед проведением Обряда. Сколько он их провёл? Сотни, тысячи, сотни тысяч? Но всегда после таких обрядов, его тело наполнялось живительной энергией, которая продлевала его жизнь на этом свете, омолаживала организм.

Гуор Великолепный, как его называли слуги, подошёл к камину, протянул в сторону огня руки. Дрова периодически потрескивали, разбрасывая в стороны сноп искр. Мужчина взял в руки колокольчик, который находился на каминной полке, позвонил.

Через секунду, словно появившись из воздуха, перед ним предстал его верный слуга, в далёком прошлом — друг, Тиррол. Он поклонился своему хозяину, но сделал это так изящно и грациозно, что Гуор в очередной раз одобрительно цокнул языком. Хорош, до чего хорош! Сразу чувствуется воспитание, которое спард получил в семье одного очень известного и всеми уважаемого человека, основоположника правящей династии в одной из стран Европы.

— Что угодно господину? — тихо произнес Тиррол.

— Мы договаривались, что когда находимся одни в комнате, ты можешь обращаться ко мне по имени. К чему весь этот официоз, Тиррол?

— Нет, хозяин, я не достоин такой чести. Извините, так меня воспитали во дворце, у меня на родине.

— Ладно, дело твое. Первое — ты должен был подготовить отчет о всем произошедшем за прошлые два месяца там, в мире людей. Второе — попробуй еще раз связаться с Хавланом. Где он пропадает все время — не понятно. Ну, и третье — доложишь, как идет подготовка к Обряду. Ты, надеюсь, не забыл какой сегодня день?

— Нет, Великий, не забыл. Я все помню, что происходило со мною и с Вами на протяжении многих веков. Я рад, что сегодня именно Ваш день. Я готов доложить о господине Хавлане прямо сейчас.

— Говори. — бросил Гуор, усаживаясь в кресло-качалку, стоявшего у камина.

Тиррол, зная привычку хозяина наслаждаться вином, сидя у камина, подошел к небольшому столику, наполнил бокал чудесным напитком и подал его в поклоне Господину.

— Кольцо-трекаст уже семь дней показывает, что господина Хавлана нет с нами.

— То есть, как нет с нами? Опять путешествует по мирам? Где он на этот раз? Он же знает, что именно сегодня ему нужно быть здесь!

— Вы меня не так поняли, хозяин! Его совсем нет, он перестал существовать. Ни в одном из миров его нет, в кольце камень погас. Он стал совершенно холодным.

У Гуора из рук выпал бокал, но не разбился — Тиррол успел его подхватить в воздухе, но расплескал содержимое. Вино оставило на белоснежном ковре с высоким ворсом, пятно. Тиррол вздохнул. Хозяин не терпел ни малейшей помарки на ковре, ни единого пятнышка.

— Где кольцо? — тихо спросил Гуор.

— У меня, господин. — ответил слуга, доставая кольцо с огромным красным камнем из кармана костюма.

— Почему ты мне раньше об этом не доложил, спард?

— Вы только сегодня вернулись сюда, мой господин.

— Да, ты прав. Я очень долго был в тонком мире. Подробности гибели Хавлана известны, Тиррол?

— Да, кольцо-трекаст успело записать на камень всю информацию, Великий. Ужасная смерть.

— Иди, Тиррол, я побуду один. Папку с документами попозже принесешь. Чего ты замялся? Что-то срочное?

— Да, Великий! То, что находится в папке, Вас не обрадует. У Вас очень большие потери. Помимо господина Хавлана.

— Что может сравниться с потерей друга и любимого ученика? Хорошо! Неси папку, я жду.

Тиррол вышел из гостиной, плотно притворив за собой дверь. Гуор положил на столик кольцо, провёл над ним ладонью. Через несколько секунд над столом в воздухе появилось изображение того, что видел Хавлан в последние минуты своей жизни.

Изображение было очень четким и реалистичным. Гор смотрел глазами Хавлана, как идет постепенно разрушение какого-то собора, как переворачиваясь в воздухе, к земле летит крест. Звука не было, но Гуор и так прекрасно знал, точнее, представлял, что творилось там, где находился его друг, в прошлом самый талантливый ученик.

Великий вцепился в подлокотник кресла и привстал, когда после яркой вспышки, перед лицом его друга появился человек с белоснежными волосами.

— Санторис! — прошептал Гуор. — Как же мы могли поверить тому, что ты погиб! Поэтому Хавлан и решил развлечься, ничего не опасаясь!

В комнату зашёл Тиррол и в нерешительности остановился у дверей.

— Мальчишка! Мальчишка! Какая глупая смерть! Какой позор! — кричал Гуор, стоя у окна.

В гостиной резко похолодало, мебель и стены покрылись изморозью. Повелитель толкнул в бок раму огромного окна, которое мягко скользнуло в сторону. Теперь от того мужчины интеллигентного вида не осталось и следа.

Это был сам Дьявол во всем своем великолепии. Сняв халат и отбросив его в сторону, пока ещё человек, стоял на огромном балконе, под которым была бездна. С телом мужчины произошла трансформация, он стал выше ростом, лицо приобрело гротескное выражение. Вместо носа — хищный клюв чёрного цвета, вместо глаз — провалы, в которых пылал огонь.

Сейчас на мир Земли, на заснеженные горы и небо, смотрела сама преисподняя, сам Ад. Тело покрылось темно-коричневой шерстью. От рук и ног, в привычном понимании этого слова, не осталось и следа. На балконе стоял зверь на ногах, которые заканчивались шестипалыми уродливыми лапами.

Вцепившись в перильное ограждение уродливыми конечностями, на каждой из которых было тоже по шесть пальцев, зверь запрокинул голову, открыв пасть.

Над ущельем, над горами раздался рёв раненого зверя, который кричал от тоски и обиды за произошедшее с его другом. Снежные шапки гор пришли в движение и с нарастающим грохотом, снег устремился вниз.

Казалось, что вся земля пришла в движение. С деревьев, которые росли в предгорье и на склонах гор, от мощнейшего хлопка и ураганного порыва ветра, облетела листва. Птицы замертво падали с неба, которое моментально затянуло багровыми тучами и из них начали хлестать насыщенные фиолетовые молнии. Мир на какое-то время погрузился во тьму!

* * *

Каждый год, примерно в одно и тоже время, на Земле, самым загадочным образом, пропадали новорожденные. Младенцы исчезали из роддомов, из колясок нерасторопных родителей и просто — из детских кроваток. Возраст у детей был от одного дня и до трёх месяцев.

Люди сходили с ума, разыскивая своих чад, но всё это было в пустой след. Дети исчезали, что бы через мгновенье оказаться в доме, который непонятным образом разместился на вершине самой неприступной горы. Замок, это название больше подходило к этому строению, был выполнен в классическом средневековом стиле со множеством шпилей, башен и донжоном.

У всех детей, которых похитили, была очень развита энергосистема. В отличие от обычных людей, у них была предрасположенность, как люди выражались, к магии. То есть — управлению потоками энергии окружающего мира. Детей воспитывали, ухаживали, как за родными, специально обученные для этого молодые женщины.

Начиная с пяти лет, уже подросших детей, приобщали к очень важному, по словам воспитательниц, занятию. В специально отведенных для этого комнатах, детей, каждого индивидуально, обучали опытные наставники, как пользоваться астралом, как подпитываться от туда энергией.

Но энергия, которую собирали и аккумулировали дети, была очень необычная. Это была энергия, которая состояла из эманаций боли и страха людей. В добавок ко всему, из Церквей Сатаны, которые были практически на всех материках, при проведении молебен поступало просто колоссальное количество энергии верующих людей. Из этого огромного потока энергии, дети накапливали в своём стихиальном сосуде только чистую энергию, отфильтрованную из общего потока. На накопление достаточного количества такой энергии уходило порядка десяти лет.

Детей готовили к тому, что они, в свои шестнадцать лет, должны пожертвовать своей жизнью, чтобы Повелитель, Великий Гуор, продолжал жить и руководить всем сложным процессом приобщения людей к своей вере. В момент смерти подростков, высвобождаемая энергия, распространялась в зале для жертвоприношений. Все для Великого, всё для Повелителя, для Князя Тьмы! Это действие происходило ежегодно, в один и тот же день, в одно и то же время. Таков был порядок, установленный Великим Гуором.

Сегодня был великий день! Подростки, как и их воспитатели, были в праздничных одеждах. Прощания со своими сверстниками у подростков не было. Зачем? Через год, как им обещали, все убиенные, встретятся в другом, лучшем, мире. К чему расстраиваться и грустить? Нужно радоваться этому дню!

Зал, примерно двадцати метров в окружности. Высоко вверху, горит двенадцати рожковая, люстра. На каменном полу — перевернутая пентаграмма. Звезда своими лучами вписана в круг шести метров в диаметре. По всему диаметру круга надписи на непонятном, для не посвященного человека, языке. В центре звезды — чёрные, как антрацит, камни Силы. Люди в зале застыли в предвкушении. Люди ждут.

Неприметная дверь открылась, за старшим воспитателем заходят десять подростков. Пять юношей и пять девушек. Радостные лица, горящие глаза. Что может сравниться с предстоящим процессом слияния со своим Хозяином? Ничего!

Подростки по очереди подходят к мужчине, который им протягивает кружку с напитком. Усыпляющее зелье. После этого, юноши и девушки раздевшись, ложатся на желобки, которые образуют лучи звезды. Люди в зале начинают тянуть песень, восхваляющую только одного — того, кто этого достоин — Князя Тьмы. Подростки закрывают глаза, засыпают.

Все ждали появление Гуора в привычном для них облике, но они ошиблись. В зал ворвалось разъяренное хищное существо. Нестройный хор, перешептывание людей. Появившийся следом слуга Гуора делает успокаивающий жест, песнопение продолжается.

Зверь оглушает зал оглушительным ревом, от которого у людей закладывает уши. Наклоняясь над каждой жертвой, хищник делает едва заметное движение лапой и по желобкам кровь поступает к центру звезды, заполняя углубление, в котором находятся камни Силы. Тела жертв начинают излучать слабый свет. Энергия подростков, собранная ими более чем за десять лет, заполняет все пространство зала, впитывается в камни Силы. Камни начинают светиться красным светом, который становится всё ярче и ярче. Чудовище вскидывает лапы вверх и его звериный рык оглашает зал.

 

Глава 11

Так, и где я на этот раз? Вспомнил, как какое-то время тому назад, увлекся книгами о попаданках и попаданцах. Была модная тема, сейчас — не знаю. В книгах — главный герой обязательно попадает в другой мир и становится в нём, если не Императором государства, то всемогущим магом. Это в книгах, и это нормально. Но я то дома, у себя в городе и в своей квартире. А точно — в своей? На кухне слышу, что идет оживленная беседа, пахнет… едой. Нормальная обстановка, в общем-то. Если бы не…

Глаза открываю и начинаю шипеть. Такое впечатление, что в них песок. Было такое со мной и такое после того, как нахватаешься «зайчиков», смотря на сварку. Утром просыпаешься, а глаза плачут и не открываются. Но ничего, есть опыт, значит — все преодолеем. Но это пол беды — руки перебинтованы, причём, профессионально. Терпимо, жить буду. Вот только, как долго — вопрос.

Голоса на кухне — мужской и два женских. Разобрать ничего не возможно, нужно вставать с дивана и идти смотреть на своих гостей.

На кухне Вячеслав, Елена и девушка. Миленькая, я бы сказал. Лет двадцать — двадцать пять. Точно не установить, современная медицина и парфюмерия творят чудеса. Короткая стрижка, светлые волосы и огромные зелёные глаза. Все смотрят на меня, как будто чего то ждут. Чудо? Нет, я не Иисус, творить чудеса не умею. Буркнул что-то похожее на «доброе утро», занялся утренними процедурами. На руках — молоденькая розовая кожа. Здорово! Так скоро и бояться перестанешь чего-нибудь потерять. Палец там, для примера. С такой регенерацией — можно не бояться. А вот голову — да, нужно поберечь!

Славик цедит чай, Елена куда-то сбежала. На столе — ждёт меня не дождётся яичница и кофе. Все, как я люблю. Не плохо день начинается, не плохо. Девушка, как я понимаю, коллега Вячеслава — ишь, как меня глазами буровит. Рентген отдыхает. А глаза, кстати, красивые. Хоть и зелёные. Всегда избегал женщин с зелеными глазами. Ведьмы они, вот и весь разговор. Но однажды попался на чары таких глаз, теперь жалею. Маринка, леший бы её побрал.

Пока я завтракал-обедал-ужинал, на кухне была тишина. Потом девушка зашла ко мне за спину и начала водить руками над моей головой. Вспомнил слова песни «Чёрный ворон»… «не кружи ты надо мной». Судя по тени на полу, на которую я смотрел, надо мною сейчас как раз и кружила какая-то птичка. Из репертуара театра теней. Неприлично хихикнул. Смешно. Все взрослые люди, вроде как.

— Да, теперь всё нормально, Славик, он чистый. — слышу приятный голосок у себя за спиной.

Ещё бы я был грязным — только что вышел из-под душа.

— А что смешного? — это, скорее всего реакция на мой смех. — К этим вещам нужно относиться очень серьезно, мужчина.

Славик сидит, еле сдерживает смех. Знает на что я способен. Нет, лучше промолчать. Жизнь многому научила и этому — в том числе. Смеется лучше тот, кто смеется про себя. Я протягиваю руки и спрашиваю:

— Это как понимать? Я жар разгребал голыми руками, Славик?

— Хуже.

— Как это?

— Притронулся к тому, от чего очень легко умереть.

Опять загадка. Я уже всерьез подумывал скачать приложение в интернете для смартфона — «Записная книжка». На память надейся, но записывать не забывай, называется. Ладно, давайте поиграем в загадки.

— Он что, совершенно ни в чем не разбирается? Как же вы его не отправили в карантин? Санторис знает? — удивленно спросила девушка «незнаюкакеёзовут».

— Не все так просто, Ирэн! — да-да, через «э», отвечает Вячеслав. — Сейчас самое безопасное место здесь. Ты же знаешь, что они больше сюда не полезут. На городе сетка со вчерашнего вечера. Пришлось соседний куст просить о помощи, что бы перекрыли наш район. А Санторису не до этого. Мотается по миру, сама знаешь.

Ирэн садится на стул и с важным видом кивает. Мол, да-да, понимаю, это же элементарно. Ещё бы щёки надула для важности. Один я здесь сижу и ни хрена не понимаю.

— Да, это хорошо. Вот только не пойму, откуда такой фон? Минут через десять ещё раз проверю квартиру, по хорошему, здесь целая бригада нужна.

Всё, это уже выше моих сил. Чувствуешь себя в присутствии этих людей каким-то ущербным, честное слово. Бросив тарелки в раковину, выхожу на балкон.

Етит! Каких только нет аварийно-спасательных служб. Поваленные деревья пилят, увозят. Газовики с каким-то прибором ходят, электрики подстанцию открыли, что-то там изучают. Целый консилиум собрали. А вот гаражи, которые чуть поотдаль стоят — одни стены. Крыш нет, да и стропила не на всех. И здесь кипит работа. Да, хороший армагеддон здесь был.

Ну ничего, профессора опять какое-нибудь научное обоснование найдут. В нашем мире без науки куда? Один путь — в средние века. Хотя, нет. Много мест на планете, где живут люди и не знают даже таких элементарных вещей, как адронный коллайдер, молекулярная физика, элементарные частицы и синхрофазотрон. Дикари, одним словом. Это мы — люди продвинутые, поэтому на все вопросы есть готовые ответы. А люди по старинке живут. Что-то случилось — дьявол виноват, дождь прошёл и хороший урожай — Бог смилостивился.

Только интересно, как у нас, в обществе, уживаются все эти понятия? Ученые, которые строят всевозможные версии и теории происхождения, образования Вселенной и Мира, после очередного научного заседания идут и замаливают свои грехи в церквях. Нет, я не богохульствую, я просто рассуждаю. Верить человеку во что-то чистое и светлое нужно, особенно в наше время, но сочетать в себе не сочетаемое? Увольте! Или Бог есть, или его нет. Вот так! Вот такой я категоричный человек!

Вспомнил, как мы часто с женой ругались, когда она меня тянула за руку в церковь, что бы не дискредитировать её образ в глазах общественности. Ну как же? Такой Высокий пост и жена имеет мужа безбожника? Ай-я-яй! Вот именно — имеет. Хорошо, что все позади. Как Семёныч пел — «Всё позади, и КПЗ и сутки».

— Любуешься? — спросил Славик. Опять удивляюсь тому, как он тихо ходит.

— Да, хорошо ветерок поработал. Жертвы есть, не знаешь?

— Вроде бы пока трое, завалы разбирали всю ночь. Не исключено, что больше будет.

— А те, четверо? Ты их не считаешь?

— А кого считать? Никого не было, никто ничего не знает.

— Конспиратор! — бросил я. — опять замяли дело? Кто же нам с тобой помощь оказывал, как я в квартиру попал?

— Спасибо скажи своей соседке. Хорошая девушка. Она тебя и меня на себе на третий этаж принесла. Таких людей нужно ценить.

— Теперь получается, что от неё никаких секретов нет? — спросил я, где-то внутри этому обрадовавшись.

— А что она, собственно говоря видела? Как ты исчез в вспышке света? Когда молнии сверкают, и не это померещится. Если будет задавать вопросы, лучше отвечай обтекаемо. Мало ли что!

— Ну да, она же глупенькая девочка. Руки обожжены, как и глаза. Тем более, что у неё высшее медицинское образование. Славик, я думаю здесь скрыть ничего не получится. А кстати, куда Лена пошла?

— Домой к дочке. Я им посоветовал уехать куда-нибудь подальше хотя бы неделю на две-три недельки. От греха подальше, как говорится. Да и лето, как не говори! Вдруг опять какой- нибудь смерч в гости заявится?

— Да, это правильно. Вячеслав, что я с теми людьми сделал? Почему у меня светились руки?

— Без понятия, если честно! Я то сам в отключке был. Приложили меня знатно. Пришёл в себя только здесь, в квартире. Скоро узнаем, не переживай.

— Ну а с телефоном что будем делать? — спросил я, вспомнив о той изморози, о ледяной трубке.

— А вот с этим — посложнее. У Лены в голове немного Ирэн похозяйничала, так что будет помнить, что звонил какой-то хулиган. А то, что телефон подключенный был — ошибка на телефонной станции. Случайно подключили и все. Кстати, такое и на самом деле может быть. Вам же провода не обрезали, оператор мог на компьютере сменить режим «офф» на «он». Твоя соседка сейчас в этом уверена на все сто процентов. Только не ругайся, этот метод опробован давно, здоровью нет никакого ущерба.

— Хорошо, с Леной не совсем, но разобрались. А на самом деле?

— А на самом деле, когда ты грохнул призрака, он успел на тебя подсадить метку. У меня нет такой способности её определять и видеть, поэтому всё вчера и произошло. Это была месть за спарда. Тёмные за убийство своих братьев всегда мстят. Мы ещё легко отделались. Я когда от тебя вышел, почувствовал неладное. Слишком магии много было вокруг. Это не обычный фон. Вызвал подмогу, но было уже поздно. Одному против четырех спардов выстоять — это уровень мастера. Вот и вся история.

— Славик! — донесся голос Ирэн. — Подойдите ко мне, пожалуйста.

В коридоре, напротив вечно закрытой двери в бывший кабинет моей супруги, стоит девушка, пытается открыть дверь, поворачивая ручку. Да сейчас прям, сам лично, по настоянию Марины, врезал этот чертов замок. Вот где ключи — вопрос из вопросов.

— Ты в этом уверена? — спасибо Славик, когда мы подошли к Ирэн.

— На все сто. — ответила та.

— Юра, нужен ключ. Я догадываюсь, что у тебя его нет. Так? Ладно, будем действовать по старинке.

Вячеслав достал из заднего кармана джинсов обычную пластиковую карточку, какие обычно выдают в банке. Он нажал на какой-то выступ и из карточки выдвинулась плоская металлическая пластина.

— Теперь, дамы и господа, никакого мошенничества, только ловкость рук. — сказал Славик, вставляя отмычку в замочную скважину.

Тихо щелкнул замок, дверь, после поворота ручки, приоткрылась.

— Славик, ты же меня знаешь, я никогда ничего просто так не говорю. Давай вызовем бригаду. Не надо из себя строить героя, здесь фон очень сильный. Такой же примерно фон, я почувствовала, когда нашла у разрушенного собора кулон с печатью Сатаны.

Вячеслав закрыл дверь, достал из кармана мобильник. Я, пока было время, пошёл на кухню вымыть тарелки — кружки. Грязной посуды в раковине уже и не было. Ты посмотри какая шустрая, эта магичка-экстрасенс. Или как её там? Молодец!

Чем заняться? Есть одно занятие, чтобы скоротать время — телевизор. Вячеслав и Ирэн на балконе, девушка отчаянно дымит сигаретой. По телевизору на всех каналах сплошная реклама. В наше время можно купить всё что угодно, были бы деньги. И даже совесть, как это ни печально.

Звонок в дверь. На пороге солидный мужчина, лет пятидесяти, вылитый профессор кого-нибудь уважаемого заведения, женщина средних лет, невысокая, с короткой стрижкой, волосы темные, я бы даже сказал — чёрные. В руках у мужчины стандартный бокс для инструментов, на рабочих куртках — надпись газовой службы города.

— Вызывали, молодой человек? — громко, чтобы было слышно на весь подъезд, спрашивает «слесарь».

Неужели не было никого другого, кто бы соответствовал хотя бы приблизительному виду рабочего. У «профессора» руки до того ухоженные, что закрадывается мысль о том, что он только что оторвался от какой-нибудь научной работы и по зову сердца, на добровольных началах, бросился устранять неисправность газовой системы в моей квартире.

— Вызывал! — также громко отвечаю я. — Что же вы так долго едете, уважаемые? Проходите!

Женщина хмыкнула и первая зашла в квартиру.

— Вам бы двоим где-нибудь в театре играть! Какой талант пропадает? — сказала женщина, когда я закрыл дверь. — А где наши?

— Здесь мы, здесь! — сказал Славик, здороваясь за руку с мужчиной. — Здравствуйте, Татьяна Ивановна. Нам сюда.

Я стоял в стороне и чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Но как оказалось — зря я так думал. Вячеслав приоткрыл дверь и показал мне рукой на комнату.

— Ты первый, по праву хозяина.

— Ну да, к вам никакого доверия нет. Ещё умыкнете какую-нибудь антиквариат. — сказал я, проходя в комнату. — Два интеллигентных человека под личиной слесарей. Ничего оригинальнее не могли придумать?

— Я же тебе говорил, Татьяна! Из меня такой же слесарь, как из тебя водопроводчик. Да пойдет, да пойдет! А нас этот молодой человек в два счёта раскусил. — услышал я, рассматривая знакомую комнату.

Когда-то это комната была рабочим кабинетом моего деда по отцовской линии. Он в своё время был знаменитым геологом, исколесил всю страну, тогда ещё единую и могучую. Дед мне и отписал квартиру. После того, как мы переехали сюда с моей благоверной, она сразу заявила, что это будет комната, где она будет работать с документами.

Я не возражал, мне и зала вполне хватало. Что здесь изменилось? Да ничего! Огромный стол, старинный, с потемневшей от времени древесиной. Всю левую стену от входа занимали стеллажи с книгами. Они были собраны со всего мира. Интересные, я не спорю. Но больше — по геологии, по изысканиям, недрам. А вот с правой стороны от входа стоял стеллаж, на котором хранились уникальные вещи, собранные опять же дедушкой — заядлым коллекционером.

Монеты, аккуратно уложенные в специальные коробки. Альбомы с редкими марками, старинные часы, настольная лампа со времён Второй мировой войны, как мне говорил дед. Уютно и тихо. Только пыли многовато на паркете. Гости уйдут, нужно будет уборку организовать.

— Юра, ты сюда давно заходил? — спросил Славик.

— Не помню, когда в последний раз здесь и был. А что?

Вячеслав глазами указал на пол. Да, на паркете четкие отпечатки обуви. Одни побольше — явно мужские, другие — поменьше. Маринкины, скорее всего.

Ирэн на боевом взводе, как говорится. Я думал, что она сразу подойдет к стеллажу с коллекциями, но нет! Она прямиком направилась к столу.

— В нижнем ящике. — показала пальцем девушка. — Если честно, то от этого фона у меня начинает голова болеть.

— Борис Борисович, ваш выход. — Татьяна Ивановна достала из бокса прибор, очень похожий на пульт от телевизора.

Мужчина аккуратно попробовал приоткрыть ящик стола. Опять замок. Но у нас есть Вячеслав с отмычкой. Какие проблемы? Борис Борисович начал водить над столом. Прибор издавал легкие щелчки, но в одном месте, прямо на против тумбы с ящиками, послышался писк.

— Мда, милочка, вы не ошиблись. Что-то лежит в одном из ящиком. Татьяна Ивановна, контейнер подготовили? Вот и хорошо.

Славик, присев на корточки, орудовал отмычкой. Через несколько секунд он выпрямился и отошёл от стола. Женщина держала на весу контейнер. На самом деле — мешок из какого-то серебристого материала. Борис Борисович ещё раз провёл прибором над столом и показал нам, что на приборе мигает ярким красным светом лампочка.

— Какой-то очень сильный артефакт с отрицательной энергией! — многозначительно сказал он и поднял вверх указательный палец.

Ясное дело! Мы, особенно я, так сразу и поняли. Кто же не знает, что очень редкие артефакты так сильно фонят? Чай, все грамотные. Любого во дворе спроси — фонит ли артефакт с отрицательной энергией? Сразу получишь исчерпывающий ответ. И куда идти и как идти. Хм…… В основном — по эротическому маршруту.

Удивленное лицо «профессора» — ящик абсолютно пустой. Второй, третий — та же картина. Вот тебе, бабушка, и…

Ирэн озадачена, все озадачены. Умный вид на лицах. А как же — затронута профессиональная честь. Ну-ну. Я хоть немного поиздеваюсь над вами.

— Юра, у тебя лицо нашкодившего котёнка! — улыбаясь сказал Вячеслав. — Колись!

Упс, спалили демоны! Дедов секрет я знал, точнее, секрет стола. Он мне однажды о нём рассказал. На всякий случай. Как в воду глядел. Я подошёл к настольной лампе, сто лет как не работающей, и три раза нажал на выключатель.

 

Глава 12

«— В чем меня обвиняют, Голова?

— А ты сама не догадываешься, ведьма? Не ты ли сделала так, что коровы молока не дают, не ты ли сделала так, что у нас в полях пшеницу градом всю выбило? Где это видано, что только над нашими полями идёт дождь с градом, а через дорогу от этих полей светит солнце? Я правильно говорю, станичники?

Народ зашумел, загомонил.

— Верно говоришь, старшой! У меня, Нюрка моя, родила раньше времени. Так помер, ни разу не увидев папку и мамку, наш сыночек. — подпустил слезу в голосе Михась. — А не я ль тебя просил, старая ведьма, хоть что-то сделать, чтоб Нюрка нормально разродилась? Я помню, что ты мне ответила — помолитесь своему Богу, он поможет. Хошь знать моего мнения, Васюк? Виновна она. И казнить её нужно, как это всегда делали.

— Что ты молчишь, Олва? — спросил, озадаченно посмотрев на привязанную к столбу женщину, Васюк. — Али согласна со всем, так покайся. Всем легче станет.

Женщина в равном платье непонятного цвета, больше похожего на лохмотья, чем на одежду, смотрела вверх в небо, на котором словно стойка барашков, в одну кучу сбились белоснежные облака.

Солнце только взошло и его ласковые лучи нежно касались тела Олвы. Низко над землей летали ласточки — верный признак надвигающегося дождя. Погода в этом году удивляла своим вздорным характером. По ночам воздух остывал так, что людям приходилось по утрам надевать теплую одежду, к обеду жарило так, что люди изнывали от зноя, прятались в тени.

— Васютка, Васютка! Назначили тебя верховодить здесь, а ума ты так и не набрался. Какая мне выгода от всего этого? Или я не хочу, чтобы люди не голодали, а их дети росли здоровыми и крепкими? Или я не стараюсь, чтобы скотина была здоровая, чтобы в каждом доме в крынке молоко было, сметана и масло? Что тебе сказать ещё? Пусть люди говорят. Они знают меня, они правду скажут.

Олва опять подняла голову вверх и стала смотреть на небо. Ветер, как умелый пастух, налетел на стайки облаков и погнал их на другое место, на другое пастбище. С запада, на горизонте появилась тоненькая полоска облаков. Темных и тяжелых. Приближался дождь, птицы никогда не обманывали. Природу всегда нужно слушать и любить.

— А ну, расступись, мужики! — через толпу станичников, расталкивая людей локтями, пробиралась Олеся. Дородная женщина, в плечах не уступающая мужчинам. Олеся, рано потерявшая своего мужа, выполняла всю работу по хозяйству сама, сама она растила и троих детей. Грубые черты лица, коренастая фигура. На некрасивом лице выделялись глаза, огромные и темно-синие.

— Вы что творите, люди? Тетка Олва меня принимала на свет, как и многих вас. Вы это забыли? Или забыли, сколько она людей выходила, сколько от смерти спасла. И тебя в том числе, Голова. Скажите, люди, кому хоть раз худое тетка Олва сделала? Молчите? Никому! За что вы её так? К столбу привязали, казнь собираетесь учинить?

Люди опускали вниз глаза, женщины прятались за спины мужчин. Старый казак Олексий, сплюнув на землю, вышел чуть вперед. Олексий считался самым грамотным из всех станичников, поэтому пользовался заслуженным авторитетом.

— Вот зря ты молчишь, Олва! А я не буду молчать! Михась, ты бы за бабой своейной присмотрел и родила бы тебе Нюрка нормального хлопчика. Это ж надо! Брюхатая, а к кузнецу на свиданку бегает. Так и что, Олва виновата, что баба твоя ноги перед всеми раздвигает? Люди, вы забыли, как мы все Олву называли? Олва-заступница.

Тишина. Люди знали, что стоит им что-то против старшего в станице сказать, или выступить — сразу попадёшь к нему в немилость. И тогда будет беда. А ведьма — и без неё многие станички и села живут и ничего, не голодают, детей рожают. И со скотиной как-то управляются.

Михась побледнел, схватился за сердце. Он жадно стал хватать ртом воздух, потом глаза его закатились и казак осел на землю. Это произвело на людей ошеломляющий эффект. Одни ратовали за смерть Олвы, другие — смеялись над Михасем и заступались за старую женщину.

— А ну, цыц все! — закричал Васюк. — Я здесь власть и я буду решать, оставить в живых ведьму, или казнить. Вам всем понятно? Устроили здесь неизвестно что! Слушайте меня внимательно! За содеянное грехи, я приговариваю ведьму к казни.

— Голова, а на кой ляд ты нас всех здесь собрал? Показать свою силу и власть? — задал вопрос Олексий. — Как по мне, так пускай Олва живет, но где-нибудь подальше от станицы. Кто мы есть, чтоб решать судьбу человека? Как к нам после казни там отнесутся?

Олексий показал указательным пальцем на небо.

— А ещё я вам скажу, люди. Эта казнь нужна нашему Голове, как объяснение того, почему мы будем голодать этой зимой. Я прав, старшой?

Васюк покраснел, на шее вздулись вены. К голове прилила кровь, старшой выхватил из-за голенища плеть и перетянул ею Олексия. У того на спине, на рубахе, моментально выступили кровавые полосы. Рубаха пропиталась кровью.

— Ты что же такое позволяешь себе, байстрюк? Ты по какому праву руку на меня поднял? — Олексий медленно надвигался на Васюка. — Да я же тебя, сосунка, голыми руками разорву! Это кто тебе разрешил отступиться от правил, которые наши батьки писали?

— Дядко, не доводи до греха! Отступись перед законной властью! — говорил Васюк, пятясь назад. — Оприходую саблей, не посмотрю, что ты мне в отцы годишься. Назад!

Но Олексий упрямо шёл вперёд. Для него удар плетью был позором до конца жизни и потерей авторитета у станичников. Навсегда! Васюк выхватил из ножен саблю и сделал замах. Неожиданно его лицо исказила гримаса боли. Он закричал в голос и отбросил в сторону саблю. Она была яркой-вишнёвого цвета. Трава, на которую упало оружие, вспыхнула. Огонь, хоть и не большой, показался людям предвестником чего-то нехорошего, предвестником беды.

Олва зашлась диким смехом, от которого у людей стыла кровь. Люди медленно стали отступать от столба.

— Ведьма! Ведьма! — раздались крики. — Огонь слушается её.

Тихий голос, который прозвучал, как гром с ясного неба, всех людей остановил, стало очень тихо и жутко.

— Спасибо, Олексий, что за меня заступился. Не надо было рисковать собой ради меня, ради старой женщины. Я свое уже отжила, а тебе ещё правнуков дождаться нужно. Вы, люди, хотите моей смерти? Но разве я виновата, что в моём роду все были с Даром? Если считаете, что я виновата, то да, казните меня. Если не считаете таковой — дайте спокойно умереть. Я устала от долгой жизни, я мечтаю о покое. Я сегодня умру, так будет лучше, потому что Он уже рядом и я не хочу выполнять Его команды!

— Кто он, кого — его? Ты о чем говоришь, Олва? — еле слышно прошептал Олексий. — Зачем умирать? Живи, Олва!

Над всей станицей, над просторами бескрайней степи, раздался оглушающий рев гигантского зверя. Прохлада утра, на которую жаловались люди, показалось чем-то таким мелким, что не заслуживает даже внимания. Ледяной холод сковал тела людей, изо рта пошёл пар. Солнце зашло за набежавшую тучу, вокруг стало темно.

— Нет, Гуор! Нет! — закричала та, которую все называли Олвой. — Я к тебе не вернусь! Ты сделал из Тиррола бездушную куклу! Ты разрушил нашу любовь! Именно из-за тебя я скрывалась среди людей.

Солнце на мгновенье вышло из-за туч и над станицей раздался крик людей. К столбу была привязана очаровательная молодая женщина. Лет тридцати пяти, не более того. Золотистые волосы красивыми волнами ниспадали на её плечи. На людей девушка смотрела глазами, полными обиды, боли и унижения.

— Олексий, подойди ко мне! — сказала девушка, потом тихо добавила. — Пожалуйста.

Олексий, на негнущихся ногах, приблизился к девушке. В его руках был нож.

— Разреши тебя освободить от пут. — сказал он дрожащим голосом.

— Нет, уже поздно! Он через несколько минут будет здесь. Подари мне смерть, храбрый человек! Ты достоин лучшей жизни! Не то, что эти людишки. Да будьте вы все прокляты! Те, которым я помешала жить, те, которые всегда у меня находили защиту и добрый совет. Вы предали не меня, вы предали себя! Возьми, Олексий, в руки саблю этого ничтожества и сделай то, о чем я тебя попросила. Ну, смелее! Смерть — это только начало! Это движение вперёд! Быстрее, он уже близко!

— Но… — начал говорить мужчина.

Потом, посмотрев в глаза девушке, нагнулся к земле и поднял саблю. Он даже не обратил внимание на то, что его ладони было нестерпимо больно, как на ладони образовались волдыри от ожога. Приставив конец саблю к груди девушки, на уровне сердца, всей тяжестью тела навалился на клинок.»

* * *

Внизу этого текста, каллиграфическим почерком моего деда, были слова-пояснения:

«…Данные события произошли в одна тысяча девятьсот……… пятом году, в станице Мазуровская, Ростовской области. Описываемые события происходили в станице Донцовская, где в настоящее время находится, так называемое, „слепое пятно“.

На земле, а это примерно двадцать километров в окружности, не растет трава, это место облетают птицы, звери обходят это место стороной. Были попытки обустроить на этой земле новое поселение, что бы плодородная земля не простаивала, но люди замечали, что через некоторое время у них появлялась тошнота, головокружение, головные боли и общее недомогание, кожа на теле покрывалась сыпью. Как говорят старожилы, в тот день, когда собирались провести казнь ведьмы, небо стало чернее ночи, поднялся ураганный ветер, который повалил, причём с корнями, деревья за многие десятки километров от бывшей страницы Донцовская.»

Я отложил в сторону толстую общую тетрадь с записями, сердце учащенно билось в груди. Вот это да! Чёрт меня дёрнул почитать дедов дневник на ночь! Теперь и не уснёшь, это факт. Я набросил халат и пошёл на кухню. Не знаю, кому как, а меня на ночь кофе расслабляет.

С чашкой любимого напитка я сидел на балконе и смотрел в звездное небо. Освещение на улице не восстановили, поэтому россыпи звёзд сегодня были отчётливо видны. Млечный путь поражал своей красотой. Помню прочитал фразу известного фантаста: «Люди придумали города и перестали замечать звезды». Тонко подмечено. Талантливый человек талантлив во всем.

Давно я не был в горах. Многие люди туда едут не только за тем, что бы насладиться величием гор, но и посмотреть именно на звезды. Когда вся моя жизнь обустроится, как говорит Степаныч — устаканится, я поеду куда-нибудь.

Да и о море стоит подумать. Триста километров всего — а бываю в лучшем случае — раз в пять лет. Это такая же ситуация, как и с теми людьми, которые живут на берегу моря. Бывают редко и только тогда, когда они сопровождают своих родственников.

Да, до сих пор никак не отойду от рукописи. Это же надо, столько лет собирать материал о Гуоре. Ну и дед! Хоть бы раз обмолвился о этом дневнике. А как бы это выглядело? Да никак! В первую очередь — отнес бы все это к народному творчеству. И забыл бы, как пить дать забыл. Красивая история о чьей-то любви, о предательстве. Но самое главное то, что только благодаря целой веренице событий и был найден этот дневник.

Да и имя Гуор — теперь знакомое. Очень, я бы сказал, знакомое. Историй, подобных той, которую я только что прочитал, в дневнике деда много. Нужно читать, изучать своего врага. Мне же обещал призрак, что Гуор меня накажет. Значит нужно встретить его во всеоружие.

Хм, даже смешно стало. Кто я и кто такой Гуор. За ним вечность, за ним сила. За ним, в конце концов — мудрость веков. Славик сегодня был прям мистер красноречивость. Многое рассказал мне, но у меня не хорошее чувство, что он ещё больше скрыл.

* * *

Кто-нибудь, в конце-то концов, мне может объяснить, почему всё мои приключения начинается тогда, когда я или сплю, или просыпаюсь? Карма у меня подпорченная, что ли?

Я открыл глаза и посмотрел вбок. Марина сидела на пуфике и пристально смотрела на меня. Хороша чертовка, но не для меня. Мы теперь — чужие люди. Пусть кто-то другой её обслуживает и потакает всем её прихотям.

А вот и он, новый вздыхатель — потакатель. Сидит на крае кровати и держит в руках…

Я вздохнул. Попробовал приподняться на локтях и сесть в кровати, но мне в лоб упёрся ствол пистолета. Хорошо птичкам, которые щебетали радостно за окном. Кто-то их испугал — взмахнули крыльями и улетели. А здесь, в этой ситуации? Вот-вот!

 

Глава 13

— Доброе утро, моя милая! Даже не думал, что увижу тебя в столь ранний час. Приятно, когда твой сон охраняет такая чудесная женщина, да еще и с телохранителем. Или с телотоптателем? Даже и не знаю. А ты Роман, какими судьбами попал в крепкие объятия этой женщины? Неужто, как и я, ты купился на ее красивые зелёные, мутные и раскосые глаза?

— Заткнись! — прошипела Марина. — То, что ты болтун, мне известно. Но мы здесь не для того чтобы охранять твой мирный сон. Может быть сам догадаешься, что нам нужно?

Я сделал вид, что не заметил произнесённый Мариной монолог. Я продолжал разговаривать с Романом, со своим бывшим другом, как полагал.

— И как ты, Роман, находишь мою бывшую супругу в постели? Как и я? Плоской, холодной и с одним глазом?

От усиленного мысленного процесса, Роман даже опустил пистолет. Задумался, бедолага!

— О, как всё запущено! Даю подсказку, Ромик. Это рыбка такая. Плоская, скользкая, противная, одним словом.

Не люблю, когда меня бьют по лицу. Приходится терпеть, а куда деваться? Пистолет опять был возле моего лба, Рома ехидно щирился. Марина хлестала меня по лицу с таким остервенением, как будто бы вымещала на меня всё зло, накопленное ею за время нашего расставания. Кровь тонкой струйкой потекла из разбитого носа. Ну ничего, у меня этой крови много. Жалко? Конечно! Всё-таки своя, родная!

— Юра, если ты нам отдашь сейчас-то, что мы не смогли найти в прошлое наше посещение, то мы уйдём мирно и, возможно, ты будешь продолжать влачить свое жалкое существование. Я даже не буду обращать внимание на то, что ты потенциальный перворожденный. Плевать мне на это! Есть люди, которые займутся твоим вопросом и рано или поздно, ты сдохнешь. Только попробуй опять сделать вид, что меня не слышишь!

— А что, опять будешь бить по лицу? Я тебе скажу так, моя дорогая! Хочешь по-настоящему обидеть мужчину, сделать ему больно — бей по его хозяйству. Тебе всё понятно, с… крашеная? Можешь пока потренироваться на своем бойфренде, а я полежу, подумаю над смыслом жизни. Вдруг светлая идея придет ко мне в голову и я наконец-то пойму, что я должен тебе отдать и с какого это перепугу? А вообще-то, вы скорее всего не слышали, что есть такая уголовная статья в уголовном кодексе Российской Федерации? Могу напомнить, что проникновение в жилище с целью присвоения чужого имущества карается сроком……

Опять посыпались удары. Да что же за утро за такое? Так всё хорошо начиналось и на тебе! Мой нос сейчас был похож скорее на какой-то вареник, кровь уже текла не тонкой струйкой, а большим ручьем. Этот ручей впадал в озеро крови на моей груди. Еще немного и из этого озера, кровь будет низвергаться небольшим кровепадиком. Да-да, по аналогии с водопадом.

— Юра, я никогда не мог даже в мыслях допустить то, что ты садомазохизмом любишь заниматься. — произнес Роман первую фразу за время нашей встречи. — Просто удивительная жизнестойкость и жизнелюбие. Говорил я Марине, что нужно было вернуться к тому пешеходному переходу и добить тебя.

Опа, а это уже интересно! Да, теперь всё становится на свои места. Вот она, продажная мужская дружба. Ты посмотри, какой расчёт! Неужели Маринка из-за найденного нами артефакты вышла замуж за меня? А что, вполне возможно. Как мне вчера сказал Вячеслав — моя бывшая под большим подозрением и наблюдением не только ФСБ, но и Светлых. Возражал Вячеславу, говорил что моя бывшая супруга просто-напросто дура набитая и карьеристка. А тут вон как получается. Точнее — никак не получается.

Я понимал, что у меня регенерация очень хорошая, но если дать волю женщине поиздеваться над собой, то никакая регенерация не спасет. Надо что-то делать, а вот что? В голове прокрутил весь вчерашний день и благополучно закончившийся вечер.

Так, что-то появилась у меня в головушке, которая, кстати, начала очень сильно болеть. Ну и где мои чудо способности? Почему мои руки остаются обычными руками, почему время не замедляется? Одни почему и нет ответов. Попробовать закричать что-то типа «насилуют!»? Никто не услышит. В этом доме стены могут выдержать любую бомбардировку.

Я скосил глаза в право и посмотрел на Романа. Ничего не выражающее лицо, холодный взгляд его серых глаз. Такой нажмет на спусковой крючок и не моргнет. А пистолет с глушителем! Вот же…… Кричи не кричи, а как в песне поётся — «..девять граммов в сердце, постой не спеши.»

— Ладно-ладно! Сдаю су! Я, как добропорядочный гражданин, имею вам кое-что сказать. Так, по-моему Марина, твой дядя Изя говорил на нашей свадьбе? Так вот, я хочу первую очередь привести себя в порядок, а потом обсудить условия нашей сделки.

Ловлю себя на мысли, что все боевики, которые посмотрел, начинаются примерно с таких же фраз. Заложники, окружённый банк, суперполицейский, который заводит душевную беседу с нехорошими мальчиками.

Смотрю на Романа, он пожимает плечами. Понятно, человек с пушкой даже не переживает о том, что я могу сделать ноги из квартиры. Пуля быстрее летит, чем я бегаю. Эх, как бы здесь Славик пригодился! Стоп стоп! Опять что-то такое пронеслось в голове.

Есть! Вчерашний день у меня закончился тем, что я позвонил Славику и рассказал краткое содержание рассказа из дневника моего деда. А куда я дел телефон? Конечно же — он сейчас преспокойно лежит в кармане моего халата. Маринка, зная мою дурацкую привычку бросать телефон на кухне, на подоконнике, ничего не должна заподозрить.

— Иди, приводи себя в порядок. Юра, один неверный шаг или вздох и я, без всякого сожаления, накормлю тебя свинцом. — голос Романа тверд. Ого, настоящий мачо из голливудского боевика. Ладно, мачо, надо будет посмотреть, как говорится.

Я не спеша опускаю ноги с кровати и протягиваю руку к халату. Так и есть, ощущаю тяжесть телефона. Пока всё идёт так, как я и задумал. Иду к ванной комнате. Впереди меня Роман, замыкает шествие Марина. Ну и дела! У неё в руках тоже какая-то пукалка. Да ну вас! Совсем вам не жалко моё бренное тело?

Халат с запахом, что сейчас меня радует, как никогда. Поправляю пояс, незаметным движением опускаю правую руку в карман. Блокировка в старых телефонах элементарная, доля секунды и телефон разблокирован. Теперь два раза жму на кнопку вызова. Должен пойти вызов на ранее набранный мною номер.

Всё в руках Бога и тех, кто обслуживает систему сотовой связи. Выручайте, братцы! Не дайте мне сгинуть в пучину небытия в столь молодом возрасте. Я даже обещаю, что у меня никогда не будет задолженности по услугам сотовой связи. Сегодня же подойду к ближайшему банкомату и пополню свой счёт на тысячу рублей. Нет, на две тысячи!

Прохожу в сопровождении почетного эскорта мимо дверей в кабинет деда и на какой-то миг замечаю тень, которая затмевает свет от солнца, пробивающийся под щелью между самой дверью и порогом. Неужели? А вдруг? Нет, слишком быстро на мой вызов Славик не мог так отреагировать. Ладно, на Бога надейся, а сам не плошай. Какие же мудрые были наши предки.

Роман, как и подобает в наикрутейшем триллере, проверяет ванную комнату на наличие колюще-режущих предметов и делает шаг в сторону, пропуская меня.

— Вы что, подсматривать будете? А ну кыш, извращенцы! — говорю я интересной парочке. — Я много раз перечитывал книгу «Экипаж Меконга», так вот, хочу вам доложить, что я не господин Привалов и сквозь стены не умею проходить. А посему — не утруждайте себя и не переживайте — из четырех стен я никуда не денусь. Но за испорченный халат, который я привез из отеля в Турции, вы ответите. Как и за Севастополь, как говорил один лысый герой в интересном фильме.

Проняло их так, что сладкая парочка оставляет меня в покое. Ну, хоть что-то. Телефон из кармана — есть! Исходящий вызов продлился ровно пятнадцать секунд. И, причём, вызов принят. На дисплее — его стоимость. Пока ура кричать рано. Нужно спасать свое бренное тело.

Пока умывался, в голову лезли какие-то нелепые идеи. Закрыться в ванной и сидеть, свернувшись в калачик? Нет, дверь слишком хлипкая. Роман с его ста кг. вынесет её и не заметит никакого шпингалета.

Опять пришла в голову мысль о моих чудо способностях. Когда они у меня активируются? В момент, когда я испытываю стресс. Почему сейчас у меня нет стресса? Потому что я знаю, что я нужен тем козлам живым. Мертвые, как говорится, не плачут, не потеют и не разговаривают. И даже песни не поют.

Как себя быстро ввести в состояние стресса? Отрезать что-то ценное, без чего я не смогу жить и существовать? Мой взгляд непроизвольно опускается в район паха. Ну нет! Это уж слишком! А вот подрезать себе вены — это можно. Организм подумает, что дни мои сочтены и возьмется за ум. Может быть. А может и такое быть — что махнет на меня рукой, мол, выкручивайся сам.

Чем резать вены? Безопасной бритвой? Извращение самой высшей формы. Я открыл шкафчик, висящий над раковиной. Да, опять спасибо деду. Лежит себе преспокойно, никого не трогая, опасная бритва. Кстати, трофейная, немецкая. А немцы, как известно, знали еще в те времена секреты производства стали, в том числе и легированной. Заражения крови не будет.

Тьфу, идиот! Какое заражение крови, если ты собрался вены себе вскрывать? Может просто полоснуть по руке? Нет, нужно что-то кардинальное. Что бы до зубовного скрежета! Что бы зубы в порошок стереть от боли! Хм… это я сейчас себя так накручиваю? А время, между прочим, уходит!

Достаю лезвие из футляра. Не футляр, а произведение искусства. Ну что, вперёд? Подношу лезвие к руке и…

— Эй, товарищ! Вы там не собираетесь утопиться? — голос молодой, жизнерадостный и жизнеутверждающий. Но! Голос не знакомый. У меня сейчас что, целая толпа людей бродит с автоматическим оружием? Бондиана, мать её! Открыть дверь? Да ну…

Ещё одна попытка. Последняя. Ловлю себя на мысли, что себя жалко до синих соплей. Почему вдруг до синих? Не знаю. Нервы!

— Товарищ Юрий! Не делайте глупостей! Мы свои!

Фух… Значит мне не показалась та тень. Ну и дела! Прячу бритву от глаз людей. От позора. Открываю шпингалет. Да, какая интересная у нас жизнь. Рядом стоят и чуть не держат друг друга за ручки, вьюноша и девочка с косичками. Лет по восемнадцать — двадцать. Юноша с интересом смотрит на меня, девушка почему то краснеет и отворачивается. Вот же! Я же практически обнажен. Дети — дети! Да я в ваше время…

— А где господа охотники за головами? — спросил ы у парня, набрасывая халат.

— В зале отдыхают. — ответил парень. — Вы уж извините, мы ваш пульт от телевизора испортили.

— Не мы, а ты, слоняра! — вставляет девушка. — Вечно все ломаешь и крушишь, потом жалуешься, в кого пошёл младший сын.

Я поперхнулся своими словами, которые хотел произнести. У них! Дети? Онижедети, блин! А хотя! Девчонка вся такая из себя. Фигуристая. Но одно позабавило — в моей квартире появились два солнечных зайчика. Оба рыжие — рыжие. Я даже залюбовался ими.

Парень, примерно моего роста, белые брюки, белоснежная футболка, довольно крепкого телосложения. Глаза зелёные, как и у его… жены, получается. Девушка в джинсах. Как сейчас модно — они все в дырках. Дырки на джинсах скреплены между собой тоненькими веревочками. Мода, одним словом. Какой-то дизайнер под воздействием каннабиса изощрялся. Голубенькая блузка на выпуск, выгодно подчеркивает выдающиеся… То, что положено, то и подчеркивает.

— А вы… — начинаю я спрашивать.

— Оттуда, оттуда. — перебивает меня парень. — Вячеслав Юрьевич будет с минуту на минуту. Да-да! Через форточку залезли. Извините, сеточку поменяйте и вообще — держите форточки закрытыми. А нас зовут Станислав и Стасия, ударение на и. Нам по двадцать восемь. Да, мы давно состоим в браке. У нас двое детей.

Вот и говори после этого, что они — «онижедети». Взрослые люди, да ещё при исполнении своих обязанностей.

В зале, на ковре, облокотившись спинами на диван, сидят двое влюбленных голубков. Наручники, все чин по чину. Какие же молодцы, эти рыженькие оперативники. Да я им не только раздавленный пульт от телевизора прощу, да и сам телевизор, разбитый в вдребезги, простил бы!

Звонок в двери прервал мои радостные мысли. А вот и Вячеслав. Открываю двери нараспашку, улыбаясь. И получаю удар под дых, одновременно с ударом в челюсть. Меня уносит далеко назад по коридору. Как в замедленном времени, вижу свои тапочки с бубончиками, над которыми изгалялся Вячеслав, летящими вверх. Неужели я опять управляю временем? Но почему же так поздно это получилось? И вообще, где Славик?

 

Глава 14

Я же сегодня мечтал стать птичкой и полетать? В таких случаях говорят — сбылась мечта идиота. Нет, мой полёт был не продолжительным, но меня впечатлил. Особенно его окончании.

Я уже мысленно представил, что сейчас как следует приложусь спиной, или не дай Бог, многострадальной головой, как неожиданно почувствовал, что моё грешное тело подхватили сильные мужские руки и перенаправили мой полёт в другую сторону.

От такого динамического развития сюжета — даже спёрло дыхание. Дольше рассказывать об этом, чем всё это испытать на самом себе. Всё, что сейчас произошло, это доли секунды.

Я практически под прямым углом, поменял траекторию и ввалился в зал. О, Маринка, извини за сломанный носик, а тебе, Роман, нужно усиленно питаться — одни кости. Или это у тебя такие мышцы? Не хило! Но — не важно!

Лежа на ногах Марины и Романа, я уделил время своему потолку. Как ни говори, а ремонт нужно делать. Лежать хорошо, но долг зовёт.

То, что меня сюда забросил Станислав, я не сомневался. А где же Стасия с ударением на «и»? Кряхтя, я поднялся с ног моих недоброжелателей, и сделал шаг к коридору. То, что сейчас там происходило, вызвало противоречивые чувства. Хотел поучаствовать в битве титанов, но опоздал. Может даже и к лучшему?

Четверо солидно одетых мужчин при галстуках, спокойно лежали на полу коридора и никого не тревожили, ни к кому не приставали с глупыми вопросами. Станислав наклонился над телом своей супруги и пытался привести её в чувство. Время сделало уже привычное для меня действие — потекло так, как и должно, звуки вернулись в нормальный диапазон. Я ещё раз осмотрел место недавнего сражения. Да, подготовка у коллег Славика — потрясающая. Вот как меня умудрился увидеть Станислав, когда я был в свободном полёте — загадка.

Хорошо то, что хорошо заканчивается. Я прошёл в кухню, набрал воды в кружку. Стасия уже открыла свои мутные глазки и непонимающим взором смотрела на меня. Воду девушка пить не захотела, но попросила посмотреть в холодильнике лёд для компресса — на лбу у неё вздулась огромная шишка. Этого добра в холодильнике у любого холостяка — очень много. Чего чего — этого полно!

Полотенце и лёд я отдал девушке, сам стал наблюдать за тем, как в себя приходят супермены. Одного из них я узнал — он работал охранником моей благоверной. Понятно теперь, как они здесь отказались. Прибыли выручать своего босса из рук её бывшего супруга. А он такой кровожадный — ужасть! Именно он и припечатал мне в челюсть. Хулиган какой! Николай, так его зовут, на сколько я помню. После всех происшествий со мной и от количества полученных ударов по голове, я мог и забыть многие имена. Но нет, память меня не подводит. Пока.

Станислав смотрел на меня и улыбался.

— Где Вы так научились летать быстро? Хорошо, что я вышел в коридор встретить шефа. Смотрю — на меня несётся какая-то размытая тень. Извините, пришлось отшвырнуть Вас в сторону. Не ушиблись?

— Вас может быть зовут на самом деле Майкл Джордан? Нет, Вы точным броском отправили меня на ноги вон той воркующей парочке. Видите, Станилав, сидят, что-то обсуждают, замышляют очередную гадость какую-то. А эти товарищи не полезут драться? Не люблю вид крови, знаете ли!

— Нет, они в частично парализованном состоянии. Всё слышат и понимают, только пошевелится не могут. О, а вот и наши! Здравствуйте, Вячеслав Ильич!

«Наших» прибыло аж пять человек. Вячеслав со всеми поздоровался, бросив Стасии:

— Вот, что значит пропускать тренировки, девочка. И не надо оправдываться, что у тебя дети. У всех дети!

— Где они? — это уже мне.

Я показал головой на зал. Картина была интересная. У Марины всегда был язык подвешен. Даже интересно, что она на этот раз скажет в своё оправдание? Мне, в принципе, всё равно по большому счёту. Хотел ли я зла этим двоим? Да нет, не хотел. Я предполагал, что больше никогда их не увижу. Уж больно организация, где служил Славик, серьёзная.

А вот насчёт перстня, который мы нашли в комнате деда, это да, очень интересно узнать, что он из себя представляет и что за камень антрацитового цвета там находится. Очень интересно, зачем перстень так сильно потребовался женщине, если она пожертвовала частью своей жизни в его поисках.

Скорее всего или ей, или организации, где она «служит», стало известно местоположение перстня и кто является владельцем. Мой дед, естественно. Опять загадка! Куда и во что успел мой дед вляпаться? В какую тёмную историю? Да и с его смертью не всё понятно. Хоть и убеждали меня мои родители, что он умер от времени, естественной смертью, но всё это было шито белыми нитками.

Я сидел на балконе и смалил сигарету за сигаретой. Первое, что пришло мне в голову — моя квартира постепенно превращается в проходной двор. Второе — нужно уехать отсюда на пару недель. Есть в деревне, недалеко от города, домик, где перед смертью жили мой родители. Что-то опять в голове промелькнуло у меня такое, что я невольно насторожился.

Родители! Стоп! Нужно вспомнить все подробности их трагической смерти. Тогда, а это произошло почти пять лет тому назад, на дом родителей напали вооруженные люди с целью ограбления. Такая официальная версия, во всяком случае. Но так издеваться над моими родителями при обычном грабеже? Нет-нет. Что-то здесь не так! Не связанно ли это все с этим злосчастным перстнем?

По настоянию Вячеслава, я арендовал банковскую ячейку. Там сейчас перстень и находится. Если верить Славику, а сомневаться в его словах большой грех, то придет время и я всё пойму, всё станет на свои места. Только нужно умудриться дожить до этого светлого дня. Да, нужно уехать из города. Это моё личное мнение, нужно с Вячеславом посоветоваться. Он же сказал, что за мной присматривают в городе. А там? Там грохнут и вся недолга.

— Бросал бы ты курить, Юра! — присел на соседний стул Славик. — Только с того света выбрался и опять себя туда загоняешь. Это не дело.

И этот туда же. Слева, справа, спереди, сзади — одни советчики.

— Славик, а где твоя семья? Всё хочу спросить, да как-то забываю.

— К маме двоюродной отправил в Ташкент.

— Извини, не понял. К какой маме?

— К двоюродной. — улыбнулся Вячеслав. — В смысле — к тёще. Я как чувствовал, что вокруг тебя заварится каша. Да они, особенно мелкие, и не возражали. Подальше от строго отца, который заставляет зарядкой по утрам заниматься. Ты расскажи, что и как и что здесь произошло?

Я рассказал все, как есть. Без приукрас и бахвальства.

— Не переживай ты так, Юра. Только в фильмах можно увидеть, как человек уклоняется от пули. На самом деле — человек испытывает самый настоящий шок, от того, что в глаза ему смотрит сама смерть. Да и то, что пуля имеет скорость, в среднем, четыреста метров в секунду, не даёт никаких шансов спастись бегством. Никакого. Ты правильно сделал, что стойко и мужественно… дальше сам можешь добавить любой эпитет про себя, любимого. Чем думаешь в дальнейшем заниматься? Я с руководством посоветовался, они не против поместить тебя в спецклинику. Я о твоей руке, если что.

— Спасибо, утешил. Я уже подумал, что ты о моей голове переживаешь. О моём психическом здоровье. А что с Мариной и Романом будет?

— Романа упекут и надолго. Оружие со спиленными номерами, разрешение на оружие нет, угроза жизни человеку. А с Мариной — всё гораздо сложнее. Пистолет — муляж. Как в квартире оказалась? Зашла проведать мужа, переживала за его здоровье. Ключ? А ключ я забыла мужу отдать. Почему у Романа пистолет — это их, мужские разборки. Один — прежний, второй — мой любовник. Я и не знала, что Рома будет угрожать пистолетом. Если у неё будет хороший адвокат, то отделается лёгким испугом. Образно говоря. Вот такие дела. Да и телохранителей немного помурыжат и отпустят. Сам знаешь почему. Если от тебя заявления не будет, конечно. А тебе его писать — нельзя. Я это всё устрою. Никто ничего и знать не будет. Не в первой.

— Хорошо быть Богом, Славик?

— Это ты обо мне? Не шути! Я разгребаю всё дерьмо, извини за выражение. Да, забыл тебе сказать, те слова, которые Рома сказал о пешеходном переходе — тоже к делу не пришьёшь. Видео наблюдение на том перекрестке нет, машину нашли — она числилась в угоне. Отпечатков — ноль. Всё чисто. Ладно, мне пора в контору. Тебе в квартире работы — непочатый край. Намусорили мы здесь знатно.

†††††††††

«… Семен Игнатьевич поднялся из-за стола и стал прохаживаться по кабинету.

— Только очень глупый человек может так рассуждать, Олег Поликарпович! Если вслушаться в ваши слова, то можно сделать вывод, что раз Бога на земле нет, то всем сейчас заправляет тот, чьё имя предпочитают произносить шёпотом, или вообще лучше не произносить! Ерунда! Для сохранения баланса сил — всегда должны быть две стороны, Добро и Зло, хорошие и плохие? Чушь! Вы это всё говорите на лекциях студентов! От них очень много заявлений уже набралось, очень. И все жалуются на Вас, на Ваши требования. Я собираю на завтра Большой совет нашего университета, с главным вопросом — отстранением Вас от работы.

Ректор университета подошёл к широко распахнутому окну в своём кабинете. На улице стояла просто оглушающая жара, даже птицы прятались в тени деревьев, предпочитая переждать это время суток. Город тоже с полудня и до самого позднего вечера затихал, движение практически прекращалось — асфальт разогревался до такого состояния, что не выдерживал вес автомобилей, проседал под их тяжестью. Средняя Азия, что вы хотели?

Дождей не было очень давно, поэтому листья деревьев покрылись толстым слоем пыли и были от этого тусклыми и казались — не жизнеспособными. Но нет, деревья жили своей жизнью, прочно держась за землю своими корнями. Если где-то зарождается жизнь, то она обязана бороться за своё существование, приспосабливаясь к реалиям жизни.

Всё, как у человека. Вечная борьба за право жизни на Земле, право сильного. Не даром говорят, что нет страшнее зверя, чем человек. С этим не поспоришь, хотя и были попытки оспорить и этот постулат.

За столом сидел мужчина сорока лет. Светлые коротки волосы, нос с горбинкой, серые глаза и плотно сжатые губы. Олег Поликарпович вот уже десять лет преподавал философию в университете. Карьера его сложилась не самым удачным образом из-за его упрямого характера и своих особенных взглядов на жизнь, на устройство Мира. Студенты его очень любили, коллеги всегда с уважением относились к нему, но всегда старались держаться от молодого преподавателя подальше.

Семен Игнатьевич быстрым шагом подошёл к дверям и резко их открыл. Нет, показалось. Секретарь на обеденном перерыве, в приёмной — ни души. Плотно притворив двери, ректор подошёл к преподавателю, присел на соседний стул.

— Олег, Олег! Что же ты натворил? Мне два раза уже звонили из Москвы, интересовались тобой. Разве можно озвучивать свои мысли вот так, наглядно? Или ты думаешь, что мои мысли очень сильно отличаются от твоих? Да нет, Олег, нет! Я тоже задаю себе вопрос — как и кто руководит жизнью на Земле, по чьим правилам все это происходит? Я даже больше тебе скажу — я верю в Бога, нашего Создателя. Но это мне не мешает быть коммунистом. Не надо хмыкать. Не ты один такой умный. Ты, Олег, перешёл все мыслимые границы, сказав вчера на лекции свою фразу, которая разнеслась по всему городу: „Только человек, продавший душу дьяволу, может сидеть в своём кресле и взирать на муки людей, при этом попивая чай“. По-твоему, наш Вождь ничего не делает для народа, только и знает, как истреблять лучших из лучших? Да как ты мог свой придуманный образ сравнить с Вождём? В общем так, я тебя всё это время прикрывал, как мог, но теперь — извини. Иди, Олег, я жду тебя завтра на совете в три часа.

Олег Поликарпович вышел из здания университета и, перейдя дорогу, пошёл по аллее в сторону городского фонтана, который располагался у кинотеатра „Восточный“.

Воздух, казалось, дрожал, дышать было очень трудно. Мужчина шёл, даже не осознавая, куда идёт и почему именно в направлении кинотеатра. Вдоль всей аллеи росли невысокие деревья, под каждым деревом стояли скамейки. Вечером на них не найдешь свободного места, но сейчас… сейчас не было ни одного человека.

Вокруг работающего фонтана, в тени деревьев, располагались лавочки, на которых кое-где сидели парочки влюбленных. Легкий ветерок поднимал вверх водяные брызги и они падали на раскаленную плитку, которой была замощена площадь вокруг фонтана. Мужчина начал обходить огромный фонтан, когда услышал мужской голос:

— Я Вас, Олег Поликарпович, очень даже понимаю и всецело поддерживаю. А вот Семена Игнатьевича — презираю за его двуличность. Как таких земля носит?

Преподаватель прошёл по инерции несколько метров и остановившись, удивленно посмотрел на мужчину, сидящего в одиночестве на скамейке.

Добротный костюм из вельветовой ткани темно-синего цвета, белоснежная рубашка, однотонный галстук вишневого цвета, на ногах — лакированные, комбинированные чёрно-белые штиблеты на шнурках. Всё бы ничего, но на такой жаре костюм выглядел просто нелепо. К скамейке был приставлен огромный ярко-красный зонт, в правой руке незнакомца трость из чёрного дерева. Набалдашник трости выполнен в виде головы неизвестного зверя — что-то среднее между головой волка и льва. От второго, в прочем, была только грива.

Когда Олег Поликарпович озадаченно посмотрел на эту странную голову, ему показалось, что глаза диковинного животного зажглись красным светом. Проклиная жару, мужчина достал платок и вытер им лицо. На жаре и не такое может померещится.

— Да Вы присаживайтесь, сударь! — произнес мужчина сидящий на скамейке. — Нам есть о чем поговорить, Вы не находите?

Ноги преподавателя словно не слушались своего хозяина. Он опомнился только тогда, когда уже сидел рядом с незнакомцем. Олег Поликарпович, повернувшись к мужчине, рассмотрел его лицо во всех деталях: гладко выбритое, холеное, с прямым аристократическим носом, жесткой линией губ и твердым волевым подбородком — лицо человека, привыкшего повелевать и управлять людьми. Волосы — темные, до плеч. „Лет пятьдесят, пятьдесят пять“ — подумал преподаватель.

— Всего рассмотрели? — улыбнувшись, спросил незнакомец. — Я Вас слушаю, молодой человек. Только мне не пятьдесят и не пятьдесят пять лет, а гораздо больше. И не спрашивайте мой истинный возраст — я его и сам уже не помню.

— Извините, но разве мы знакомы? И почему Вы от меня ждете какого-то рассказа?

— Ну как же, как же! О вашем шедевральном изречений судачит весь город, да и не только. У Вас талант находить и подмечать то, что другие предпочитают не замечать, или делать вид, что ничего не происходит. Ладно, Олег Поликарпович, тогда я начну беседу. Так вот, милостивый государь, Вам не нужно ничего бояться в этой жизни. Вы очень правильно сделали свои выводы о устройстве нашего мира. Все миры в чем-то похожи, поверьте мне на слово. Ибо они творение одного и того же Создателя. Имя его Вы прекрасно знаете и неоднократно упоминали на своих лекциях.

— То есть Вы знаете и мою теорию управления миром? — ошеломленно спросил Олег Поликарпович.

— Конечно. Я в этом даже и не сомневаюсь, потому что сам являюсь участником трудного процесса управления многими мирами и этого в том числе.

— Извините меня конечно, гражданин! Но Вы только что приравняли себя чуть ли не к Богу! Не стыдно?

— Не поверите, но нет! Зачем приравнивать себя к тому, кого уже нет и в помине? К тому, который расколол когда-то весь мир, придумав новую веру, из-за которого на Земле были и будут происходить все войны?

Молодой мужчина попытался подальше отодвинуться от странного собеседника, но не смог пошевелить ни одним пальцем, не то что телом. Только сейчас он заметил, что рядом с незнакомцем в воздухе была разлита прохлада. Прохлада середины осени.

— Ну хорошо, считайте себя кем хотите. — произнес Олег Поликарпович с одной лишь мыслью — поскорее куда-нибудь убраться.

— Зачем Вам куда-то спешить? — словно читая мысли, произнёс аристократ. — Дома Вас никто не ждет, кроме кота Барсика. А мне Вы очень интересны, потому как я собираю вот такие умы в одном месте, дабы приумножить свою силу. Но это в будущем, конечно. Наступит время, когда Вы сами вознесете ко мне молитву и она будет услышана. Гарантирую.

— Неужели Вы тот, о ком я сейчас подумал? Мужчина, судя по вашему кивку головой — Вы и есть Дьявол, он же Сатана? Да нет же, нет! Бред, бред, бред!

Незнакомец был очень серьезен и не допустил сейчас даже подобия улыбки на своём лице.

— Вы сами себе, молодой человек, противоречите. Если был когда-то Бог — олицетворение Добра, то для равновесия должно быть и Зло, то есть я. Вы бы определились, что ли?

— Я давно определился, господин хороший! — повысил голос молодой мужчина. — Именно из-за своего определения я, не далее, как пол часа тому назад, поплатился своей работой. Да и зачем я Вам нужен, столь жалкий и никчемный червь?

— Отвечаю по порядку. Первое — у Вас с работой будет все хорошо, я об этом позабочусь. Ваш ректор завтра утром, по великому недосмотру компании, которая занимается обслуживанием лифтов, погибнет самой нелепой смертью. Это же надо такому случиться — двери лифта откроются и всеми уважаемый человек сделает шаг в бездну. Пол лифта будет отсутствовать! Хе-хе. Второе — пройдет какое-то время и существующий строй в вашей стране рухнет, люди отрекутся от вашего Вождя и многие — от Бога. Тогда наступит моё время и такие, как Вы — мне будете очень нужны. Очень! На вас я делаю большую ставку, а я не привык проигрывать. Когда-то состоится Великая битва двух сил, мне очень нужны сподвижники. Если мы с Вами договоримся, то я Вам обустрою такую жизнь, что многие будут завидовать. Ну-с, молодой человек, решайтесь…

Мозг Олега Поликарповича лихорадочно работал, анализировал создавшуюся ситуацию в его жизни. После увольнения из столь всеми уважаемого учебного учреждения, его ждет судьба изгоя. Это факт и факт неоспоримый. Разве он достоин такой судьбы? Наверное — нет. Вот только, как определить тот ли это человек, за которого он себя выдаёт? И человек ли он вообще, а не бред его воображения?

— Это легко проверить, молодой человек! Вы можете прикоснуться к моей руке, в конце концов! Почему вы сегодня не взяли из дома зонт? Скоро пойдет такой ливень, какого здесь не было, почитай, пол века. Судя по Вашему лицу — довод мой не убедительный. Ну как же, как же! Многие люди определяют приближение непогоды по состоянию своего здоровья. Согласен. А вот такой довод Вас устроит?

Незнакомец указал на аллею, по которой шла молодая, очень привлекательная женщина. Сердце Олега Поликарповича сделало остановку и затем бешено заколотилось в груди. По аллее, к ним шла его Наташа. Шла та, которую он любил больше жизни и готов был отдать что угодно ради того, чтобы она была всегда рядом с ним.

— Что же Вы, молодой человек, не встречаете свою супругу? Бегите! — из далека раздался голос незнакомца. — У вас всего лишь несколько минут на всё про всё.

Когда силуэт жены истончился и пропал, Олег Поликарпович понял, что он сделал свой выбор. Лучше быть бесчестным по отношению к окружающим, чем быть нищим изгоем. Мужчина поднёс к лицу свои ладони, которые ещё недавно сильно сжимали ладони любимой, и вдохнул аромат любимых духов Наташи. Он вспомнил её слёзы, текущие по щекам и улыбнулся. Уверенной походкой, молодой человек направился в сторону скамейки, на которой улыбаясь, сидел Он.»

†††††††††

После этого пересказа истории, шло пояснение моего деда:

«… эта история произошла в июне одна тысяча девятьсот пятидесятого года в городе Ташкент. Через год, Олег Поликарпович Мозговой, сделал головокружительную карьеру и стал очень уважаемым человеком, учёным с мировым именем. А на следующий день после встречи молодого человека и Его, вышел некролог памяти безвозвратно ушедшего из жизни ректора университета. Очень печальная с ним произошла тогда история. Мужчина сделал шаг вперёд, в кабину лифта, но пол, относительно нового лифта, неожиданно провалился вниз.»

Ну дед! Я даже слов не находил, что бы выразить своё возмущение. Кем же ты на самом деле был, кроме как известным геологом? Зачем ты собирал все эти сведения о Гуоре? Что ты хотел донести до меня своими записями? И как можно было догадаться, что я через много лет после твоей смерти, буду втянут в историю известной борьбы между Добром и Злом?

 

Глава 15

Долина Грюсвангталь,

Германия, Бавария. Наши дни.

К северо-западу от небольшого городка Гюрмиш-Партенкирхена, в живописной долине Грюсвангталь, гордо возвышается Дворец. Любимое место Людвига II, Короля Германии девятнадцатого века. Версаль в миниатюре, так называли его те, кому посчастливилось лицезреть это произведение искусства зодчих того времени. После произведенного косметического ремонта, в начале двадцать первого века, Дворец вновь открыли для экскурсий.

Посетителей было несчетное количество, но до поры, до времени. В ночное время, по рассказам охранников, в Дворце и за его пределами, творилось что-то странное и не объяснимое. Самопроизвольно загорался свет в комнатах и залах, из кухни, которая располагалась на первом этаже, явственно доносились запахи приготовляемой еды.

Охранники неоднократно докладывали о всех этих странностях управляющему дворцом-музеем, но тот, из-за отсутствия времени, переадресовывал все эти вопросы к начальнику службы безопасности.

Дел у господина Тоццена было невпроворот. После произведенного ремонта, ещё оставались помещения, где восстановительные работы продолжались полным ходом, поэтому везде требовалось его личное присутствие и контроль. В том числе и контроль за расходованием денежных средств.

Приходилось допоздна задерживаться на работе. Во всём виноваты бумаги, бумаги. Век компьютеров, но приходилось делать двойную работу. Готовить документы по отчетности, как в электронном виде, так и на бумаге.

Тоццен, сорокалетний мужчина, находился в комнате бывшего дворецкого, которую переоборудовали под рабочий кабинет. Комната три на пять метров, стены, как и многие во Дворце, задрапированы светло-желтой тканью, пол паркетный, на потолке восьми рожковая люстра. У стены огромный кожаный диван, два кресла, у окна — рабочий стол.

Мужчина встал из-за стола и прошёлся по кабинету. Тело от многочасового просиживания в кресле затекло, нужна была небольшая разминка. Через окно из цветного стекла, в комнату проникал сумеречный свет. Директор музея посмотрел на наручные часы и присвистнул. Скоро семь часов вечера, а работы ещё очень много. Ну что же, придётся сегодня его жене идти в гости к родственникам одной.

Тоццен достал из ящика стола мобильный телефон и попытался набрать номер телефона супруги. На дисплее высветилось — только экстренные вызовы. Ничего удивительного в этом не было — рядом горы, связь не очень устойчивая. Позже. Всё позже, нужно работать.

Мужчина подошёл к двери и нажал на клавишу выключателя. Светильник никак не отозвался на действие человека, чем привёл того в полное уныние. Хорошо, что Вильгельм пользовался ноутбуком с внутренней батареей. Иначе бы завтра, после невыполненной работы, пришлось долго объясняться с руководством.

Но всё-равно нужно разобраться в причине отсутствия электороэнергии. Тоццен открыл дверь, вышел в коридор и направился в Гобеленовую комнату, которая находилась за ближайшем поворотом широкого коридора.

В западной Гобеленовой комнате, иначе называемой Музыкальной, Вильгельма всегда поражало многоцветье стенной живописи и мебели для сидения. Картины, напоминающие гобелены, изображают сцены из светской и пастушьей жизни в стиле рококо. Рядом с богато украшенным музыкальным инструментом — необычной комбинацией из фортепиано и фисгармонии — стоит павлин в натуральную величину из разрисованного севрского фарфора.

Тоццен на миг застыл, зачарованный красотой интерьера. Каждый раз эта комната открывала перед ним какие-то новые детали, которые он раньше не замечал. Сейчас он обратил внимание на картины. Странно, краски стали ярче, что ли? Не понятно! Но больше всего директора поразило отсутствие охраны. Порядок есть порядок — в каждом зале, комнате всегда должен присутствовать человек. Где же он? Может быть в Зеркальном зале?

Быстрым шагом, практически бегом, мужчина пересек Гобеленовую комнату и оказался у дверей, ведущих в самое загадочное и самое красивое помещение Дворца — Зеркальный зал. Двери, не смотря на свою массивность, открылись очень легко, Вильгельм сделал шаг вовнутрь и осмотрелся.

Большие, вмонтированные в бело-золотую обшивку стен, зеркала создавали иллюзию бесконечного ряда помещений. Не всем в этом зале удавалось провести длительное время. У людей начиналось головокружение, они теряли ориентацию в пространстве.

Здесь тоже никого! Да что же это такое? Куда смотрит начальник охраны, здоровяк Курц? Пройдя через весь зал, а это почти сто пятьдесят метров, Тоццен остановился. За спиной, в нескольких метрах от него, послышался женский смех и, отчетливо услышанный мужчиной, диалог:

— О, это наш новый слуга? Но почему он так странно одет? Выглядит словно какой-то нищий, честное слово! Милый, нужно дворецкому обязательно об этом рассказать!

— Дорогая, мы опаздываем, а гостей заставлять ждать — это верх неприличия. Да, я поговорю с Карлом, обещаю. — ответил мужской голос.

Вильгельм поразился тому акценту, на котором люди разговаривали по-немецки. Но потом его пробрал дикий ужас от произошедшего: он слышал голоса и обсуждали явно его, Вильгельма! Сердце зачастило, во рту моментально пересохло.

Тоццен обернулся на голоса и в этот момент, под потолком, зажглась сто восьми свечная люстра. Нет, не электролампочки, имитирующие горение свечей, а именно свечи! Люстра из слоновьей кости была украшена драгоценными камнями, поэтому весь Зеркальный зал наполнился неповторимой игрой света и тени, разноцветных бликов. Зрелище завораживало своей красотой, Вильгельм растерялся. Что происходит? Почему свечи? Кто их зажег? Мужчина был верующим человеком, как и каждый в его семье, поэтому он перекрестился.

В Зеркальном зале мгновенно стало холодно. Послышалось шипение, похожее на звук, издающий змеей. Директор музея попятился назад, к двери, ведущей в столовую. Рука его безуспешно пыталась нащупать дверную ручку. Тоццен сделал шаг назад и только сейчас понял, что он уже внутри столовой, а двери открыты нараспашку.

Вильгельм оглянулся. Выдержанная в ярком красном цвете столовая овальной формы. Посередине комнаты огромный стол из чёрного дерева на резных массивных ногах. В драгоценную обшивку стен столовой вписаны два мраморных камина с конными статуэтками королей Людовика XV и Людовика XVI. В них! Пылал! Самый настоящий огонь! Было слышно, как потрескивали можжевеловые дрова. Запах горения таких дров ни с каким другим не перепутаешь.

Павлиний трон короля Людовига II, который должен сейчас находиться в его рабочем кабинете, в закруглении апсиды, был на самом деле здесь, во главе огромного стола. Что за чертовщина? Кто посмел? Кто отдал такое варварское распоряжение в обход его, директора дворца-музея?

Нет, Тоццен не был трусливым человеком и никогда не поддавался на всякого рода провокации. Но не сейчас! Сейчас у него противно задрожали ноги и мужчина сделал осторожный шаг в сторону выхода из столовой. С громким звуком массивные двери захлопнулись перед ним и раздался дикий хохот.

В грудь мужчины ударила упругая волна воздуха и он упал на спину. От удара затылком о пол, сознание на какое-то время покинуло Вильгельма. Через несколько секунд он открыл глаза и обнаружил, что находится в комнате, в которой присутствовали, по крайней мере, человек сорок. Никак не меньше!

Тоццен встал на ноги. Перед ним стоял мужчина с холеным лицом аристократа. Правильные черты лица, смоляные волосы до плеч, прямой нос, резко очерченные контуры губ и глаза… глаза чернее самой чёрной ночи, в которых периодически загорался и гас дьявольский огонь. На мужчине одет тёмно-синий костюм, белоснежная рубашка, галстук-бабочка. Поверх костюма накидка из блестящего чёрного материала с подбоем цвета крови. И конечно же — фибула в форме перевёрнутой пятилучевой звезды.

— Ну что же Вы, голубчик, такой неосторожный? Чуть меня не зашибли на смерть! — произнес мужчина приятным голосом.

Потом он обратился к людям, которые внимательно следили за происходящим:

— Господа! Представляете себе картину — я умираю от столкновения с этим человеком. Какая трагедия! О, нет!

В комнате раздался смех и рукоплескание.

— Браво, Великий! Сыграно великолепно!

Кто-то прокричал «бис» и его поддержали все присутствующие. Крики в столовой комнате стихли, когда незнакомец поднял правую руку вверх и резко её опустил.

— Я осмелюсь Вас спросить, мужчина, кто Вы и что Вы делаете в этом уютном гнездышке? Заблудились в горах и спустились в долину?

— Нет, уважаемый господин… — ответил Тоццен ровным голосом. По крайней мере, так ему это показалось.

— А называйте меня, как хотите, милый человек. Многие называют люцефером, хотя я никакой свет не принёс ни в один из множества миров, другие называют дьяволом. Я охотно отзываюсь на все имена. А самое короткое — Гуор. Вам легче будет и привычнее. Ну-с, продолжайте.

— Видите ли, господин Гуор, это место, где мы сейчас находимся, дворец-музей короля Людвига II, который здесь любил отдыхать.

— Вот как? Занятно! Вы хотите сказать, что мы этот прекрасный дворец выбрали по великому недосмотру и ошибочно? Может быть нам есть смысл убраться отсюда, господа?

В столовой опять раздался смех и аплодисменты.

— Хорошо! А кем Вы здесь работаете, или служите, господин? — продолжил допрос Гуор.

— Я директор этого дворца, господин Гуор.

— Ну вот, а нам доложили, что перед дверьми стоит какой-то нищий и в равной одежде. Нас обманули, господа! К нам в гости пожаловал сам господин директор! Ура директору и принесите ему полный фужер самого лучшего вина. Да и мне тоже. Выпьем, так сказать, за здоровье и за встречу!

К разговаривающим подошла девушка с подносом, на котором стояли фужеры. Она, как первоначально понял Вильгельм, из прислуги. Чёрное длинное, до пят, платье с глубоким вырезом спереди, волосы уложены в замысловатую прическу.

Мужчины взяли в руки фужеры с красным напитком, женщина сделала подобие реверанса и повернулась к ним спиной, направляясь к столу. Тоццен замер — платье было откровенным муляжом, прикрывающее женщину только спереди. Спина и всё тело вплоть до пят было открыто. На спине, в районе талии, мужчина заметил завязки, с помощью которых платье, собственно говоря, и держалось на теле молодой женщины. Туфли на высоком каблуке на длинных и стройных ногах — это мужчина отметил уже автоматически.

— Спасибо, графиня! Мы премного благодарны! — произнес Гуор, поднимая вверх фужер. — Ну что, господин директор, давайте выпьем до дна это чудесное вино за наше знакомство. Повод более чем!

Вильгельм удивленно посмотрел вслед удаляющейся девушки. Графиня? Он присмотрелся к остальным женщинам. Всем до тридцати лет, одежда фривольного типа: платья разных цветов и фасонов, но открытые сзади до неприличия. Никакого нижнего белья. Этот факт просто обескуражил Вильгельма.

— Почему же Вы не пьете, господин директор? Вино же чудесное! Или Вы выбираете себе напарницу по сердцу, что бы незабываемо провести вечер и ночь? Извольте, но сначала — выпьем.

Гуор поднял фужер вверх, приветствовал собравшихся в столовой комнате и выпил содержимое. Тоццен сделал большой глоток и выронил фужер из рук. Его вывернуло наизнанку. Кровь! Мужчина закашлялся.

— Эх, директор, директор! — бросил Гуор. — Такое хорошее начало знакомства было. Вот даже и не знаю, что означает такое ваше поведение. Мда… где наш секретарь?

Из-под стола на четвереньках вылез… карлик с письменными принадлежностями. В руках он держал подобие крошечного мольберта, в руках — несколько листов желтой бумаги. Одет карлик в шутовскую разноцветную одежду, к ремню приторочена чернильница, за ухом — перо. Подбежав на кривых ногах к Гуору, карлик поклонился.

— Ах ты развратник какой, Миртуф! Подглядываешь под столом за женскими прелестями? Женщины, вы слышали? Ну, да ладно, пишите, уважаемый. Личное дело директора дворца-музея. С новой строки. Пункт один. Господин директор отказался выпить с господином Гуорм вино за знакомство. Да, забыл! Сделай пометку где-нибудь: счет идёт до трёх нарушений, потом происходит ликвидация нарушителя за его ненадобностью.

— Это было не вино, господин Гуор. — хрипя, проговорил Тоццен. — Это была кровь!

— Ах! Неужели меня обманывают сегодня уже второй раз, господа? Безобразие! Уважаемая графиня, Вы нам действительно вместо вина принесли в фужерах кровь?

— Нет, Владыка! В фужерах было самое настоящее и самое лучшее вино! — последовал незамедлительный ответ.

— Вот как? Хорошо! Секретарь, пишите. Пункт второй. Господин директор дворца-музей попытался обмануть господина Гуора и оболгать графиню Липпке. Ну, что же Вы, дорогой мой человек, господин директор? Вам осталось жить всего ничего, а Вы всё лжете и лжете! Впрочем, Вы человек, а люди практически всегда лгут. Так, господа?

Зал взорвался аплодисментами. Тоццен стоял с лицом белее мела. Он прекрасно понимал, что живым он отсюда не уйдет. Мозг лихорадочно работал, искал выход из создавшейся ситуации. Настенные часы, не понятно откуда появившиеся, пробили двенадцать часов. Это ещё больше озадачило Вильгельма. Он мог поклясться чем угодно, что часов здесь не было с момента постройки дворца.

Присутствующие в столовой поднялись из-за стола и разбившись по парам, проследовали в Зеркальный зал.

— Вы не голодны, мой дорогой гость? — участливо спросил Гуор Вильгельма, когда они остались вдвоём в столовой.

— Нет, благодарю Вас. Я не голоден, господин Гуор.

— Опять лжете, ну да мы это не будем вносить в досье. Вы хотите вернуться домой, к свой любимой жене? Вот и замечательно! Тогда ведите себя прилично и всё будет хорошо. Я хочу, что бы Вы, господин директор, донесли до всего Мира мои слова. Они заключаются в следующем: после убийства, жестокого и циничного, друга и ученика господина Гуора, люди не оставили никакого выбора господина Гуору, как каждую ночь проводить казни людей, пока люди не выдадут убийц исключительно хорошего и замечательного человека. Начало казни, первой прошу заметить, после танца, который исполнят пары в Зеркальном зале. Прошу за мной, господин директор.

Вильгельм на негнущихся ногах шёл к выходу из столовой комнаты и не верил словам Гуора, ни одному его слову.

В Зеркальном зале люди чего-то ожидали. Ну конечно, музыки. По хлопку в ладоши Гуора, из многочисленных зеркал стали появляться музыканты с инструментами. Через несколько минут, приготовления были окончены и грянул вальс Штрауса «На прекрасном голубом Дунае».

Дирижировал музыкантами лично Гуор. Кода это увидел Тоццен, его опять чуть не стошнило: дьявол управлял оркестром, его голова с белозубой улыбкой, была обращена к танцующим, но под углом в сто восемьдесят градусов к своему телу.

Тоццен прислонился к одному из зеркал и понял, что куда-то падает. Когда он встал на ноги, к своему удивлению отметил, что находится на ступенях, ведущих во дворец. По привычке Вильгельм хотел помянуть черта, но воздержался, вспомнив, в какой ситуации он только что побывал.

Мысль была одна — бежать, бежать и ещё раз бежать. Но этому не суждено было быть. В огромном бассейне, который располагается прямо напротив ступеней, резвились обнаженные люди, которые зачерпывали воду из бассейна и смаковали каждый глоток. Яркая луна позволяла рассмотреть подробно, что сейчас происходило во дворе. Мужчины образовали несколько групп по интересам и что-то обсуждали. Многие просто прогуливались по газону сада-ковра в форме бурбонской линии. На ступенях появился Гуор в окружении огромной свиты.

— Вот Вы где, дорогой мой человек! — воскликнул дьявол. — А мне пытались доказать, причём упрямо это делая, что Вы позорно сбежали с нашего чудесного праздника и покинули территорию дворца. Я, не поверите, как мог их отговаривал, я им говорил, что нет, господин директор порядочный человек! Я не ошибся! Ладно, дамы и господа! Сейчас произойдёт то, что будет происходить теперь каждый вечер и каждую ночь во всех городах Мира! Выведите наших уважаемых и ни в чем не повинных господ-жертв.

Тоццен опустился на ступени и обхватил голову руками. Он до сих пор не верил в происходящее. Такого не может быть, упрямо шептало сознание, но ум анализировал то, что сейчас видели глаза. Всё это не во сне и в этом не может быть никаких сомнений. Волею судьбы, он попал на бал самого дьявола.

Тем временем, к ступеням дворца, люди во фраках с кнутами в руках, пригнали, как стадо баранов, восемнадцать крепко сложенных мужчин. Тоццен посмотрел на них и тихо завыл: это были охранники, которые заступили в шесть вечера на дежурство. Возглавлял шествие сам здоровяк Курц. Глаза всех жертв светились зелёным светом, отчего картина стала совсем ужасающей. Люди шли и не понимали, что происходит вокруг. Вильгельма передернуло. Ну точно — ведут на заклание. Другое сравнение в голову не приходило.

— Господа! — закричал Гуор. — Не желаете ли вы испить наисвежайшего, целебного напитка? Подходите, не стесняйтесь. Всё бесплатно, господа!

К Гуору стали подходить люди, держа в руках кто фужер, кто бокал. Дьявол достал из кармана металлическую трубку, с одной стороны которой был срез под острым углом. Гуор подошел к Курцу, приставил острый срез трубки к груди великана и нанес удар основанием ладони по торцу трубки. Через мгновенье из трубки забила струя крови, которая наполняла сосуды для пития. Мозг Тоццена сделал попытку удержать человека в сознании, но затем отключился. Вильгельм потерял сознание и стал медленно заваливаться в бок, на ступени.

* * *

Начальник полиции города Гюрмиш-Партенкирхена, долгое время выслушивал гневную речь бургомистра. После окончания разговора, он бросил в сердцах в трубку, грязно выругался. Бургомистр требовал объяснения всего произошедшего в долине. Если бы он только знал, что там произошло.

В шесть часов утра, ко дворцу Людвига II, прибыла смена охранного персонала. Люди сразу заподозрили неладное — не было никакого контроля за въездом на территорию дворца. После того, как охранники приблизились к зданию музея, они испытали сильнейший шок. На липе, которой в этом году исполнилось ровно триста лет, за ноги были подвешены тела восемнадцати мужчин. Все они были раздеты донага. На ступенях, ведущих ко дворцу, сидел совершенно седой пожилой мужчина — директор дворца-музея. На расспросы охранного персонала, а позже и прибывшего наряда полиции, господин Тоццен, а это был несомненно он, нёс какую-то ахинею, показывая на дворец. В его несвязанной речи можно было разобрать только несколько слов: «бал», «дьявол», «такое каждую ночь».