Вот уже с полчаса Катя Шумкова мужественно находилась в засаде, притаившись в узеньком проходе между сараюшками.
Секретный подвал она обнаружила быстро. Катя решительным шагом подошла прямо к люку, храбро топнула ногой по гулкому железу.
Осталось только поднять крышку… Потом что-то остановило Катю. Подумав немного, она правильно решила, что засада тоже дело храбрых и мужественных людей. Если можно совершить за один раз два мужественных поступка — прогулку по таинственному подвалу и засаду, то почему ж не совершить?!
Мысли в засаде текут медленно, но очень логично и правильно. Постепенно Катя пришла к странному, но абсолютно правильному выводу: а ведь не стоит совершать все возможные мужественные поступки за один день! Нужно знать меру! Горько, если на завтра ничего останется!
Нет, пожалуй, для начала одной засады вполне достаточно, тем более что в подвале тихо и судя по всему, пока ничего таинственного не происходит…
Вот в этом самом месте замечательные по своей стройности Катины мысли были прерваны.
На пустыре появился человек.
— Ого! — прошептала Катя. — Да это же… Мошкин!
Классный хулиган средней руки неуверенно и как-то суетливо озирался по сторонам.
— Он меня сейчас заметит! — заранее испугалась Катя.
Но Мошкин шагнул к люку, приподнял крышку, быстро юркнул внутрь. Крышка с гулом захлопнулась над ним.
— Что будет! — Катя схватилась за голову. Она разом припомнила все слухи про зеленоглазое страшилище, представила себе жуткую темноту внизу, под землей.
Девочка выскочила из своего убежища, бросилась к люку, нагнулась…
Из-под земли доносились звуки. Правда, ничего разобрать Кате не удалось, но это были, несомненно, человеческие голоса.
— Бу бу-бу! Бу-бу-бу! — раздавалось снизу. — Бу-бу-бу!
Часто дыша, Катя опустилась на коленки и прижалась ухом к холодной крышке. Чулки сразу намокли, но мужественная Катя даже не обратила на это внимания.
«Бу бу-бу! Бу-бу-бу!» — звучало теперь гораздо громче.
Но ничуть не отчетливее. И так минут десять. Или даже больше.
А потом все разом смолкло!
Катя едва успела вскочить и отбежать обратно в свое надежное укрытие, как из люка показалась голова Павла Мошкина.
Щеки школьного хулигана были свекольно-красными от возбуждения, в движениях появилась излишняя резкость. Словно Пашкино тело было собрано на пружинах, и всего минуту назад кто-то сильно сжал эти пружины, а затем резко отпустил.
Павел Мошкин был один, никто не выбрался из подвала за ним следом!
«С кем же он там разговаривал? — недоумевала Катя, зажигаясь все большим интересом. — Ведь я же собственными ушами слышала! Неужели… с тем, кто там живет?! То есть, он встречался… с таинственным страшилищем?!…»
Невыразительный, серый образ хулигана средней руки в Катиных глазах быстро приобретал все более и более привлекательные черты. Этот человек жил, оказывается, еще и какой-то особой, непонятной, скрытой от посторонних глаз жизнью, наверняка таинственной и загадочной, полной тревог и опасностей!
Открыв рот, Катя проводила сияющими глазами сутуловатую Мошкинскую спину.
Но вот следующая Катина мысль была вообще нелогичной и нелепой.
«Эх, Танька, Танька! — сокрушенно подумала Катя. — Сковородкина, ты и есть Сковородкина! Вот пошла бы со мной, забралась в подвал — и весь их тайный разговор от начала до конца подслушала! Потом мне бы рассказала…»
— Эх, вы! — Клавдия Леонтьевна повернулась к волшебнику. — Конспиратор! Значит, все про вас знали? Или, по крайней мере, догадывались! «Зеленоглазое страшилище» называется, стыд-то какой!
Валерий Иванович, потупясь, шумно сопел и при этом, кажется, даже слегка покраснел.
— Ближе к делу, не отвлекайтесь! — заторопил автора моряк Бубенцов.