Я проснулась рывком, словно в голове вдруг кто-то щелкнул выключателем. Села в постели и несколько мгновений круглыми глазами смотрела перед собой, пытаясь понять сначала, кто я, а потом – где я нахожусь. Голова казалась японским квадратным арбузом – такой же неестественно угловатой и наполненной чем-то стремным, синтезированным в секретной химической лаборатории и вполне готовым к жизни вне черепной коробки. По крайней мере последнее объяснило бы чувство покалывания в районе затылка, как будто кто-то пытался прогрызть его насквозь. Я поморщилась и сунула руку в то, что еще вчера было модной прической.

– Ого… – протянула со вздохом. Из плюсов: детеныш Чужого из моей головы в мир не прорвется. Но заколку Полинке придется покупать новую. А она мне так нравилась!

Рядом что-то пиликнуло, отвлекая от грустных мыслей, и я скосила глаза: электронные часы Алекса на прикроватной тумбочке отметили семь утра. Можно было поспать еще – все же выходной день, но в тот момент я разглядела на их гладкой металлической поверхности нечто жуткое, и сон как рукой сняло. Отражение! Не мое – нет! Я там не отражалась! Страшное лохматое чудовище – еще как, а я – нет!

– Что со мной вчера было?! – схватилась за голову, пытаясь собрать волосы хотя бы в хвост.

– Хороший вопрос, – раздалось от двери. Я повернула лицо: там, опершись плечом о косяк, с двумя чашками кофе в руках стоял Алекс. Такой бодрый, что мне прямо завидно стало. Особенно когда сравнила с собственным потрепанным видом.

– А ты где вчера был?

– Недалеко, – хохотнул парень, подходя ближе и вручая мне утренний латте. Сверху молочной пенкой было изображено нечто-то среднее между грибом атомного взрыва и кометой. – Это солнышко, – видя мой задумчивый взгляд, подсказал он. – Ты должна оценить: я его минут десять рисовал.

– В тебе умер Пикассо, – улыбнулась и добавила про себя: «Скончался в жутких муках, бедняга, если точнее…»

А потом обвела взглядом комнату и добавила уже вслух:

– Кажется, вместе с Годзиллой.

– Тогда это скорее в тебе, – поправил Алекс, усаживаясь рядом со мной на кровати.

Я недоверчиво изогнула бровь:

– Хочешь сказать, что это все – моя работа?

– Ага, – кивнул он. – Я бы и сам не поверил, но как оказалось, у тебя очень… своеобразная муза.

Я прижала ладонь к губам и, широко распахнув глаза, пробежалась по комнате уже куда более осмысленным взглядом:

– Кошмар… шторы сорваны, шкаф раскурочен, кровать под углом… почему кровать стоит под углом?!

– У нее одной ноги нет, – вежливо подсказал Шурик.

– И это все я сделала?!

– Ага, – улыбнулся он.

– В одиночку?!

– Практически. Хотя я пару раз и пытался перехватить инициативу.

– Мама дорогая, – протянула ошарашенным тоном. – Значит, это был не сон… А есть хоть что-то, чего я вчера не сделала?!

– Есть, – кивнул Алекс и, протянув руку, взял с тумбы небольшую светлую коробочку. – Ты не получила подарок на День святого Валентина.

Кажется, я покраснела. То есть я и до этого была красная – от стыда, но в тот момент накатила волна смущения, и щеки тут же сделались просто бордовыми.

– Спасибо, – прошептала, заправляя за ухо одну из торчащих прядей. – А что здесь?

– А ты открой и увидишь.

Я послушно заглянула под крышку:

– Сережки… – протянула с умилением. Маленькие «гвоздики» с темно-зеленым камнем в серебряной оправе. Как раз такие, как я ношу, еще и под цвет глаз. – Спасибо! – прошептала от чистого сердца. – Только… у меня для тебя ничего нет…

Он улыбнулся, выразительно кивнул на покосившийся угол кровати и весело ответил:

– После этого? Считай, что мы в расчете!

Я неуверенно пожала плечами, на какой-то миг ощутив себя настоящей секс-бомбой. Не то что бы мне всегда этого хотелось, но порой приятно представить себя кем-то другим. Кем-то раскованным, свободным, не думающим о последствиях. Кем-то вроде одной весело шагающей по жизни готессы…

К слову о готах…

– Мне кажется или Поля действительно затеяла вчера генеральную уборку? – пригубив латте, подняла я на Алекса задумчивый взгляд.

Вместо ответа он сунул руку в карман и достал телефон:

– Звони. Мне тоже любопытно, пережил ли брат эту ночь.

Понятливо усмехнувшись, я набрала подругу. А затем еще раз, после того, как механический голос в трубке сообщил, что абонент не отвечает, будто мы сами были не в состоянии этого понять. Наконец, когда я уже готова была сдаться, гудки прекратились, из динамика раздался странный звук, похожий на шлепок босой ноги по луже, и мрачный голос Полины произнес:

– Золушка на связи. Чем могу помочь?

– Привет, Поля! – поздоровалась я, включив на аппарате функцию громкоговорителя. – Это Ева!

– Да неужели? – буркнула она в ответ.

– Ага! Звоню пожелать хорошего дня и спросить, как прошла твоя ночь?

В трубке обиженно запыхтели:

– Ты что, издеваешься?!

– Нет, наоборот! – тут же воскликнула я, хотя, по правде сказать, отлично понимала, почему она возмутилась. Мы ведь обе ожидали от «зелья вдохновения» несколько другого эффекта. – Просто хотела узнать, как дела. Ты вчера была такой… целеустремленной…

Поля громко фыркнула:

– Ну если моей целью было затопить квартиру, то, считай, программу максимум я выполнила.

Мы с Алексом одновременно нахмурились.

– Затопить? – переспросила я. – Ты так полы помыла, что ли?

– Нет! – огрызнулась подруга. – Я так приготовила макароны с сыром!

Честно говоря, у меня брови сошлись на переносице и мозг, кажется, аж задымился от скорости вращающихся шестеренок, но я так и не смогла придумать, как готовка макарон сумела привести к потопу…

– А ты чего так рано проснулась? – воспользовавшись заминкой, попыталась было перевести тему готесса. – Неужели Шурик оказался не так хорош, как я предполагала?

– Во-первых, – мрачно вставил заклинатель, – я не Шурик, а Александр! Причем Александр, который хорош всегда и во всем. В том числе и в приготовлении кулинарных блюд. Не то что некоторые!

– Нет, Ева, ты это слышала?! – воскликнула Поля. – Слышала?! Он потешается надо мной!

– Да, Алекс, – изо всех сил сдерживая смех, покачала я головой, – не надо так делать. Только и ты, Полечка, согласись: нужно иметь особые таланты, чтобы устроить потоп таким оригинальным способом. Я бы еще поняла пожар, если бы ты эти макароны сожгла, например. Но затопление…

– Так я их и сожгла! – эмоционально перебила готесса. – Вернее, они сами… сожглись. Ну я поставила ковшик на огонь, налила воды, дождалась, пока она закипит, сунула туда эти… палки, чтоб их… И все было бы ничего, если бы они сразу скукожились! Но они торчали из ковшика как крошечные легковоспламеняющиеся факелы. В общем, секунду спустя – я даже понять ничего не успела – они уже пылали. А я как раз параллельно на кухне стекла мыла и у меня под рукой оказалось ведро с водой, а в нем – тряпка. Ну я недолго думая и метнула ее на плиту. И только потом, когда вспыхнули шторы, до меня дошло, сколько на ней было химии…

– Так это вас, получается, пожарники затопили? – предположил Алекс, но я мотнула головой:

– Нет, там своя система типа душа. Как только датчики фиксируют дым, срабатывает автоматика и…

– …и потоп! – закончила за меня Полина. – Нет, ну до чего несправедливо, а?! Я только-только все почистила, а теперь опять убираться? Ну ничего, – хмуро добавила она. – На сей раз образ бедной падчерицы примерит на себя Богдан. Тем более это именно по его милости у меня случился пожар!

Алекс недоверчиво изогнул бровь:

– Брат захотел макарон?

– Нет! – отрезала готесса. – Но если бы я смогла найти хотя бы одну кастрюлю, для их варки мне не пришлось бы брать ковш, и огонь от слишком большой конфорки не попал бы на вермишель!

Я представила кладовую Поли, две полки которой были заставлены посудой от Berghoff (включая отличный набор, подаренный однажды на Рождество ее бывшим парнем: бедняга наивно полагал, что хорошая кастрюля пробудит в готессе таланты кулинара), и удивленно спросила:

– Как ты умудрилась в двухкомнатной квартире потерять штук двадцать кастрюль?

– Понимаешь, Ева, – скрипнув зубами, ответила подруга, – я вот тоже сначала думала, что это невозможно. Пока Богдан не узнал, что вода на мой стол попадает не из двухсотметровой артезианской скважины, как это происходит у четы Соколовых и у других «простых смертных», чей семейный бюджет позволяет содержать личный самолет, а прямо из-под крана. И наличие фильтра его не успокоило. Потому, пока я ползала по квартире со шваброй, он наполнил все мои кастрюли водой и спрятал под кровать. Знаешь зачем? Отстаиваться! Святой ежик, да что это вообще может значить?!

На сей раз мне пришлось зажимать себе рот ладонью, чтобы не заржать. Нет, серьезно: картинка того, как Полина мечется по квартире в поисках утвари, а потом пытается отнять ее у Богдана, свято верящего в то, что поступает правильно, была уморительной. Вот только Полина, кажется, считала иначе.

– Тебе смешно, да? – почти ласковым тоном уточнила она. – Ладно-ладно! Посмотрим, кто последним посмеется! Увидимся на тренировке, жокей!

И отключилась, давая мне шанс самостоятельно додумать подробности «наказания». Я закусила губу, пораскинула мозгами и вынесла вердикт:

– Скажусь больной!

Алекс хмыкнул.

– И, кстати, – обернулась к нему, – Поля задала резонный вопрос. Что ты делаешь на ногах в семь утра в воскресенье?

– А, ты об этом, – улыбнулся он. – Ядвига прислала эсэмэс. Они с отцом возвращаются в город. Будут к восьми. Попросила избавить их от, цитирую: «шокирующих подробностей нашего празднества».

Я вздохнула и нехотя опустила ноги на пол.

– Хорошо, что она хотя бы догадалась предупредить, – нащупала тапки. – Но мне казалось, они вернутся не раньше вторника. Что-то случилось?

– Понятия не имею, – пожал плечами Шурик. – Мне прислали эсэмэс, а не объяснительную записку. Ты в душ?

Я кивнула, пытаясь сообразить, во что бы обмотаться, чтобы без эксцессов пересечь коридор.

– Тогда, – Алекс подхватил со стула мое черное платье, – надеть это. Там, по этажу, мечется Егор. Строит гениальный план завоевания Наташки. Попадешься – начнет задавать вопросы.

– Понятно, – кивнула, послушно натягивая одежку. Странно: совершенно не помню, как я ее вчера снимала. – А Наташа все-таки улетела?

– Конечно, – почему-то даже удивился моему вопросу Алекс. – Это же Наташка! Она не станет облегчать Егору задачу.

– Наверное, он сейчас очень расстроен… – протянула с сожалением.

– Ну, судя по загадочным улыбкам, шанс у него еще есть. Будем надеяться, он поймет, как им воспользоваться.

Я застегнула молнию на боку и взглядом еще раз обежала комнату в поисках босоножек. Одна лежала у кровати, вторую обнаружила у самого порога.

– Знаешь, а я вот просто рада, что она не отправила его в больницу, – подобрав обувь, я осторожно выглянула в коридор: брата вроде нигде не было.

Алекс хохотнул:

– И то верно! Тем более что в аэропорту она ему, кажется, добавила: домой он сегодня вернулся уже с двумя фингалами.

– Ну, – на секунду обернулась я, – бьет – значит любит?

Алекс бесшумно ступил ближе, встал за моей спиной и, взявшись одной рукой за приоткрытую дверь, чмокнул меня в затылок.

– Нет, – прошептал убежденно. – «Любит» – это как у нас с тобой. А если бьет – значит, они оба сильно заигрались.

Наверное, я действительно слегка перестаралась. Алекс, Богдан и Егор сидели рядышком за барной стойкой и задумчиво наблюдали, как я летаю по кухне: от плиты – к столу, от холодильника – к мойке. Судя по их лицам, они не понимали, зачем я это делаю. Богдан все время зевал и уже дважды делал попытку провалиться в сон из положения сидя. В последний раз чуть не сверзился на пол, но даже это взбодрило его от силы на пять минут. Егор то и дело касался фингала, все больше и больше проступающего на его скуле, и каждому, кто имел неосторожность бросить на него взгляд, начинал пространно объяснять, что это – жертва во имя любви и только настоящий романтик способен его понять. Алекс слушал молча, стараясь не ржать, а вот Богдан послал сразу, далеко и надолго. А потом отнес во двор целый мешок увядших роз и маленьких сгоревших свечек. После этого Егор к нему больше не цеплялся. Ну а я на них вообще внимания мало обращала: у меня были свои заботы. На огне, в сковородке начинал перекрашиваться в золотистый цвет крупно нарезанный чеснок. На второй, щедро посыпанной солью, жарилась семга. И нужно было поторопиться, чтобы успеть потушить кабачки и ошпаренные помидоры без шкурки, подготовить каперсы, вытянуть косточки из оливок…

– Знаешь, это вовсе не обязательно, – сказал Егор, когда я принялась расставлять тарелки на кухонном столе. – Но раз ты уже все сделала, то можно мне вон тот кусочек рыбы, с поджаренной спинкой?

– Хорошо, – согласилась, тут же сгружая на блюдо брату облюбованную часть семги с овощами. Потом положила заранее выбранный кусочек Алексу и обернулась к Богдану: – А у тебя есть пожелания?

Дизайнер зевнул, потер глаза ладонями и ответил:

– Давай что угодно, лишь бы без лапши…

Шурик хмыкнул, я улыбнулась и вдруг услышала, как скрипнули ворота и снег зашуршал под колесами авто.

«Они здесь!» – подняла на заклинателя круглые глаза. Он кивнул и молча встал из-за стола. Егор удивленно обернулся к брату, но спросить ничего не успел: на кухню, лучезарно улыбаясь и на ходу сбрасывая шубку, вошла мама. А следом за ней и Георгий с чемоданом:

– Мм… как вкусно пахнет! – потянул носом отчим.

– Привет, па! – махнул Егор. – А это Ева сегодня с утра решила побаловать нас деликатесами.

– Ну что ты, доченька, – изогнув брови домиком, посмотрел на меня Георгий. – Не стоило! Но раз все равно уже приготовила, то можно мне вот ту порцию, где рыбка с корочкой?

Я мысленно хмыкнула: похоже, это была их семейная черта: выбирать, что «погорячее». Разложила по тарелкам оставшуюся семгу, торжественно пригласила всех к столу и следующий час мы провели, активно пополняя организм фосфором, обмениваясь шутками и не слишком подробными деталями прошедшего праздника. Ядвига похвасталась новым колье с крупными красными камнями, Егор – новоприобретенными «травмами», а я скромно молчала. Потому что считала своим самым существенным из вчерашних достижений сломанную кровать, но это было совсем не то, чем хотелось похвастаться перед родителями.

Самое же интересное началось после завтрака. Когда Егор с Богданом разошлись по комнатам, а Георгий – в душ. Алекс тоже сперва хотел уйти, но Ядвига сладким голосом попросила его задержаться, что меня сразу насторожило. Шурик, надо признать, тоже не выглядел польщенным, правда, по другой причине: в отличие от меня он не боялся, что мама сейчас начнет читать ему лекцию на тему нравственности и целомудрия.

И он оказался прав.

– Знаете, в Париже сейчас отвратительная погода, – помолчав, выдала Ядвига. – Холодно, мерзко, тучи над городом висят так низко, что, кажется, их можно достать рукой.

– Сейчас зима, – неуверенно пожала плечами я.

Мама ухмыльнулась:

– Какое разумное замечание, Евочка! Вот только на климат Франции большое влияние оказывает Атлантика. В Париже зимой температура редко опускается ниже нуля. Но такое все же бывает, потому я не слишком удивилась, когда над Монмартром пошел снег. А вот радуга там образовалась, скажем прямо, неожиданно.

– Радуга? – нахмурившись, переспросил Алекс.

– Ну, да, – кивнула мама. – Такая разноцветная дуга в небе. Если верить легенде, по ней еще леприконы путешествуют…

– Я знаю, что такое радуга!

– Тогда ты также должен знать, что зимой для ее появления нужны три составляющие: крепкий мороз, высокая влажность и яркое солнце. А у нас была только влажность.

Мы помолчали, не знаю как Алекс, а я в тот момент думала об Италии. Там ведь тоже в последнее время бушевали какие-то природные катаклизмы. Могло ли это быть связано с тем, что мама увидела во Франции?

– Похоже, ты не слишком удивлена, – заметила мама мой задумчивый взгляд.

Я неуверенно кивнула:

– Владимир на днях рассказывал, что похожие аномалии происходят также и на «сапоге». Но я не думала, что это важно. Он и сам, честно говоря, не был уверен. Говорил, что его мать частенько параноит.

– Да, с Мелиссой случается, – закусила нижнюю губу Ядвига. – Только на этот раз она может быть права. Не берусь утверждать наверняка, но то, что сейчас творится с погодой, может быть следствием чего-то куда более серьезного, чем глобальное потепление. Скажи, Ева, что ты знаешь о недавних происшествиях на кладбищах?

Мы с Алексом покосились друг на друга.

– Кто-то раскапывает могилы, – сказала, в недоумении изогнув бровь. – Но как это может быть связано с радугой в Париже?

Мама вздохнула, обернулась к двери проверить, не стоит ли там кто-то лишний, и щелкнула пальцами. Но на этот раз в ее руках появился не бокал с мартини, а маленькая чашечка очень крепкого эспрессо.

– В общем, делайте, что хотите, детишки, но этого вора нужно найти, – заявила она. – Как можно быстрее. И допросить.

Я выпучила на нее глаза:

– Легко сказать! Но у меня лично нет ни одной идеи, с чего начинать поиски!

– Надо же! – в тон мне воскликнула мама. – А мне казалось, у тебя есть целая Книга Знаний и даже один заклинатель с фантазией. Этого разве мало?

– Погоди, Ядвига, – вклинился Алекс, пока я пыталась подобрать нужные для возражения слова. – Я так понимаю, ты в поисках участвовать не собираешься?

Ведьма поставила чашечку на стол.

– Правильно понимаешь, – ответила ровным тоном. – У меня другие планы. Я должна слетать в Англию с твоим отцом.

– Да ты что, мама?! – все-таки не сдержалась я. – Ты даешь нам такое задание и улетаешь в другую страну? А вдруг этот похититель трупов опасен? Что, если он действительно некромант?!

– Вот найдешь в округе хотя бы одного зомби – тогда и поговорим о некромантах! – отрезала Ядвига. – Или ты думаешь, темную магию так просто скрыть?

Я громко фыркнула и указала на Алекса:

– Вот он ее уже двенадцать лет скрывает!

Мама развела руками:

– Не все обладают подобными талантами. К тому же от демона избавиться гораздо проще, чем от скелета. Последний не уходит за грань, когда ты перестаешь в нем нуждаться. И вообще, Ева, не думай, что я улетаю просто так. У меня также есть задание.

– И это задание, конечно, важнее, чем поиск некроманта! – съязвила я, складывая руки на груди.

Мама нахмурилась и резко поднялась на ноги.

– Оно важнее, чем отдых в Париже, Ева! А это, поверь, о чем-то да говорит. – Потом вздохнула и добавила куда спокойнее: – Дорогая, я не прошу большего, чем ты можешь сделать. Тот, кто копается на кладбищах, либо неопытен, либо слишком юн, либо вообще не имеет к магии никакого отношения. Если же это не так и могилы разграбил кто-то гораздо более могущественный, то в городе его уже нет и вам просто не удастся никого отыскать.

И, улыбнувшись нам на прощанье, она вышла из кухни. Наверное, собирать чемоданы. Я же чертыхнулась сквозь зубы, схватила в руки две ближайшие тарелки и махом сгрузила их в раковину. Только чудом фарфор не разлетелся от удара.

– Ты заметил?! – прошипела Алексу. – Она ничего не сказала об изменении магического фона! А ведь даже Владимир обратил на это внимание!

– И что, по-твоему, это означает? – гораздо спокойнее, чем я предполагала, спросил Соколов.

– Она скрывает правду!

– Возможно, она просто пока этого не заметила? – предположил заклинатель. И добавил невинным голосом: – Мне, например, ни о каких изменениях фона не известно. Кстати, а почему?

– Я не считала это важным, – отмахнулась не задумываясь. – Но она же ведьма со стажем Дамблдора! Она просто не могла такое пропустить! Нет, мама о чем-то скрытничает! Не знаю, что она задумала, но этот некромант… мы с тобой будем гоняться за миражами!

Алекс вздохнул, явно не понимая, с чего это я так разошлась.

– Ты ведь сама только что говорила, что он может быть опасен. А теперь возмущаешься, что его не будет вообще?

– Я просто не люблю делать глупую работу!

– Я тоже, – кивнул Шурик. – Но могилы действительно кто-то разграбил. Не думаю, что поиск вора – занятие бессмысленное. К тому же что там с твоим домашним привидением? Не хочешь поделиться новостями с матерью, пока она еще здесь?

Стиснув зубы так, что побелели губы, я сложила руки на груди и на мгновение подумала, что это, возможно, не такая уж плохая идея. Но потом решительно мотнула головой:

– Забудь! Я даже не знаю, вижу ли его на самом деле. Может, он как насморк – сам пройдет через семь дней?

– А если не пройдет? – сухо уточнил заклинатель.

Я криво улыбнулась, ступила ближе и положила ладони Алексу на плечи:

– Тогда мы поменяемся с тобой спальнями! – заявила бескомпромиссным тоном. – И посмотрим кто кого: твои демоны или мое личное привидение! Вот весело будет!

Судя по лицу Шурика, в последнем он сомневался. Но спорить не стал, видимо в надежде, что я сама образумлюсь. Наивный! Я была сердита, растеряна и обманута родной матерью! Мне не хотелось быть рассудительной! Мне хотелось разгромить здесь все к чертовой бабушке и чисто из вредности унести тайну о призраке с собой в могилу!

Книга Знаний была огромным фолиантом, доставшимся мне от предков. В ней хранились знания каждого человека, когда-либо жившего на земле, и всех магов, добровольно согласившихся поделиться с нею своей мудростью. Но самое главное, она также была наделена неким подобием разума, доставшегося от создательницы, прародительницы нашего рода Морганы Пендрагон. А потому была не только тяжелой и старой, но еще и вредной до невозможности. Порой я не понимала, как ей удалось не растерять все страницы за долгие годы служения моему роду. Моргалис никогда не могли похвастаться сдержанным нравом, и к двадцать первому веку от Книги должны были остаться только смутные воспоминания. Но каким-то чудом она была даже менее потрепанной, чем любой другой талмуд ее возраста.

– Итак, – раскрыв Книгу на произвольной странице, провела я ладонью по плотной, пожелтевшей от времени бумаге. Сейчас она была девственно-чиста, но я знала, что, как только задам вопрос, ответ отобразится на ней сам собой. Правда, будет ли он мне полезен, наверняка сказать никто не мог, – нам нужно найти того, кто в последнее время раскапывает могилы на кладбищах. И первый вопрос будет таким: это некромант?

Легкое свечение подсказало, что Книга меня поняла. И тут же, буквально через мгновение, выдала ответ:

«Да».

Я подняла на Шурика мрачный взгляд, он кивнул, и мы уже хотели перейти к следующему пункту, когда свечение вдруг повторилось и буквы на странице стали совсем другими:

«Нет».

– Э-э…? – глубокомысленно выдала я. – То есть как? Он наполовину темный маг, а на вторую – Гендальф Серый с большим сердцем и открытой душой?

– Возможно, он еще не прошел инициацию? – предположил Шурик. Я непонимающе нахмурилась, и он объяснил: – Вы, ведьмы, постепенно обучаетесь управлять своей силой. Взрослеете, тренируетесь и таким образом увеличиваете ее, становитесь сильнее. Но нам, заклинателям, приходится пройти несколько… как бы это назвать… особых ритуалов или… испытаний, прежде чем мы сможем перейти на новую ступень развития. Наверное, это связано с тем, что наша магия имеет непосредственное отношение к Завесе, но я не особо силен в теории. Смысл в том, что без инициации к тебе не явится демон более высокого уровня, сколько бы ты ни пытался его вызвать.

– Почему? – не поняла я. – Мне казалось, демоны только и ждут шанса оказаться в руках неопытного заклинателя?

Алекс хмыкнул:

– Не все так просто. Я ведь уже объяснял, что наших… хм… подопечных по большей части не интересует смерть хозяина. У них у каждого свое предназначение, то, чем они упиваются и чего жаждут. Слабый заклинатель не сумеет им это дать. Ну а кроме того, я ведь не единственный, как ты говоришь, темный маг в мире. И среди нас есть те, кто стоит на страже Завесы, поддерживает порядок среди таких, как мы, обеспечивает безопасность. Ну кому захочется получить бесконтрольного Джинна или Бестиара, прорвавшегося сквозь Завесу на зов ребенка? Потому если первые несколько испытаний мы чаще всего проходим в одиночестве, просто достигая определенного уровня в развитии своей силы, то последняя инициация, после которой грани миров полностью открываются перед нами, должна происходить в присутствии Совета.

– У вас есть свой Совет?! – ахнула я, и Алекс не сумел сдержать усмешки:

– А ты как думала? Вы, ведьмы, просочились во все сферы социальной жизни! Экономика, политика, религия – вы участвуете во всем. Разумеется, мы не могли оставаться в стороне.

Я насупилась:

– Ты сейчас так говоришь, будто только вы, заклинатели, удерживаете нас от порабощения мира!

В ответ он ласково улыбнулся и легко ущипнул меня за щеку:

– Мы очень стараемся, но порой вы умудряетесь поработить даже нас самих.

Я фыркнула, давая понять, что фигушки он заговорит мне зубы своими комплиментами.

– И что, – спросила, пытаясь перевести тему разговора, – ты уже добрался до звания мастера?

– Пока нет, – ответил Алекс, откидываясь на спинку моей старой кровати. Мама все еще не перенесла тайник с Книгой Знаний в особняк, и мы вынуждены были вернуться в нашу с Ядвигой старую квартиру, чтобы задать фолианту пару вопросов.

Я умостилась рядом и в недоумении хлопнула ресничками:

– Но ведь в твоей коллекции есть контракты и Джинна, и Бестиара!

– Верно, – кивнул Шурик. – Но, во-первых, последнего вызвал не я. И в одиночку мне пока вряд ли удастся с ним договориться. Во-вторых, есть гораздо более могущественные демоны, с которыми, даже при наличии рун вызова, я не смогу заключить контракт без последней инициации. Они ко мне просто не придут. Ну а в-третьих, мы сейчас говорим не обо мне. Я только предположил, что, если магия нашего вора работает по схожей «технологии», возможно, он еще не прошел последнюю часть ритуала. Потому Книга и решила, что некромантом его можно назвать только частично.

Я прикинула что-то в голове и мрачно сузила глаза:

– То есть хочешь сказать, этот паразит еще достаточно молод?

Алекс пожал плечами:

– Вполне возможно.

– Это обнадеживает! – закивала, потому что, честно говоря, даже не представляла, как буду допрашивать взрослого мужчину… – Книга, – снова вернулась к страницам, – сколько лет этому недонекроманту?

«Информация спорная», – заявил в ответ фолиант.

– Неожиданно, – хмыкнул Алекс. Я вздохнула – и с чего кому-то скрывать свой возраст. Это ведь как раз та информация, которую кто-нибудь из смертных да знает.

– Может, он – женщина?

– Не дай бог! – округлил глаза Шурик, и здесь я была вынуждена с ним согласиться: мысль о том, что нам придется гоняться за кем-то вроде Полины, оптимизма не добавляла.

– Ладно, Книга, опустим лирику и перейдем к практике, как говорит мама. – Я еще раз коснулась пальцами страницы. – Скажи, пожалуйста, наш вор еще в городе?

«Да», – послушно ответил фолиант. А затем подумал и ответил еще раз:

«Нет».

– Ну и как это понимать? – в один голос возмутились мы с Шуриком. Талмуд Знаний упрямо молчал. Я с раздражением забарабанила пальцами по пустой странице. Зря: они тут же засветились и миг спустя на меня из Книги смотрело разъяренное лицо мамы. Большое такое, на целый разворот: со вздыбленными волосами, оскаленным ртом и адским пламенем в глазах. Прямо не ведьма, а волк-оборотень какой-то.

– И что она этим хочет сказать? – полюбопытствовал Алекс, с опаской косясь на изображение.

Я вздохнула:

– Помнишь, как полгода назад мы грозили повыдирать ей листочки, если она не даст нужную информацию?

– Ну?

– Она пожаловалась Ядвиге.

– И…

Я всплеснула руками:

– Что «и…», Алекс? Эта Книга – мое главное наследство, достояние рода и почти член семьи. Короче, мама наложила вето на пытки.

Заклинатель коротко выругался, но тут же взял себя в руки.

– Тогда придется включать фантазию и попытаться заменить качество ее ответов количеством. Кстати, о последнем. Спроси-ка, один ли некромант орудует на кладбищах.

Пожав плечами, я наклонилась к страницам, но повторять вопрос не пришлось.

«Я тебя отлично слышу, заклинатель! – обиженно выдала Книга и добавила: – Некромант был один».

– Но у него два адреса? – Секунд десять страницы были чистыми, будто древний талмуд сверялся со справочниками из Интернета, потом проступили крупные буквы:

«Нет, – и еще через десять секунд: – Три».

Мы с Алексом дружно подняли глаза, мгновение молча смотрели друг на друга, потом так же синхронно опустили их обратно в Книгу:

– А поконкретнее?!

В общей сложности Хранительницу печатного слова мы пытали часа четыре. Или она нас пытала – это уж как посмотреть. К концу диалога я зажгла свет, потому что зимнее солнце успело спрятаться за горизонт, серьезно пополнила запас матерных слов и приготовила три чашки ромашкового чая для Алекса, хотя, будем откровенны: после «допроса» успокоить его смогли бы разве что дротики с транквилизатором. Зато Книга, кажется, развлеклась от души: односложные ответы чередовались крылатыми фразами на языке «мудрость изрекшего» (особенно круто было расшифровывать Аристотеля с его древнегреческим и Сиддхартха Гаутаму, в просторечии – Будду, во фразах которого общими усилиями мы смогли перевести только имя в подписи) и красноречивыми, но, увы, бесполезными картинками. Например, однажды нам преподнесли вполне симпатичную чащу, что означало «идите-ка вы оба лесом!». А то, что было нарисовано после, когда Алекс повторил не понравившийся Книге вопрос, словами описать было нельзя. Вернее, можно, конечно, но цензура бы такого не пропустила.

Короче, это был просто писец! И писец не обычный, всем знакомый и почти родной, а махровый, с длинной шерсткой, подшерстком, нахальным взглядом и верой в свою непобедимость.

Это были танцы с бубном, проклятиями и взыванием к кровожадным богам древней Шумерии.

И еще это была месть. Вендетта той, кто знал и упивался своим могуществом и нашим бессилием.

Но все же кое-что кровью и потом нам удалось выяснить.

– Итак, это некромант, – уверенно сказала я, когда мы летели на полной скорости (кажется, в гневе Алекс был способен выжать из своей «мазды» сверхзвуковую).

Он скосил на меня глаза и сухо, по примеру Книги, ответил:

– Или нет.

Я скрипнула зубами, но сдержалась.

– Живет в городе, – продолжила максимально спокойным голосом.

– Или нет, – опять добавил Шурик.

– Он молодой…

– Или…

– Алекс, хватит! – взмолилась, все-таки не удержавшись. – У меня нервы не резиновые. Книгу трогать было нельзя, но, клянусь – не перестанешь ее копировать, я швырну в тебя туфлей!

– Не стоит этого делать, – спокойно ответил Соколов.

Я мрачно хихикнула:

– Что, страшно стало?

Он изогнул бровь:

– На твоем месте я бы тоже боялся меня бить.

– Это еще почему?!

– Ну, для начала, я за рулем!

Поджав губы, я пробубнила в ответ что-то неразборчивое, очень похожее на «вот и не нарывайся на скандал». Он искривил губы в усмешке:

– А почему ты злишься? Я же только повторил за тобой. Ты ведешь себя, как Книга Знаний – вываливаешь кучу ненужной информации. Я сделал так же.

– «Ненужной информации»?! – повторила я. – Но это же все, что мы от нее получили!

– Нет. Кое-что важное твой фолиант нам все же открыл. Некромант добрался почти до каждого кладбища в городе, раскопал с десяток могил, но его до сих пор не поймали. И это с учетом обозлившихся сторожей и паранойи Мелиссы Овады. Как ты думаешь, почему?

– Гаденыш очень удачлив? – неуверенно предположила я.

– Может, и удачлив. Но мне кажется, его просто не так ищут. Вернее, не там и не тогда.

Я свела брови на переносице, честно пытаясь понять, к чему он клонит. Ничего не вышло.

– Ты совсем меня запутал, – проворчала вполголоса. Он тихонько засмеялся:

– Подумай, ведьмочка! Как ему удается обходить ваших лучших охотников и ночного сторожа с ружьем?

– Он… – протянула я. – Погоди, какого-какого сторожа?! Хочешь сказать, он выкапывает трупы днем?!

Алекс закивал:

– Умница, крошка!

– Да не может быть! – возмутилась я. – Он что, дурак?

– Он не дурак. Он – молодой некромант. И ты даже не представляешь, как его сейчас тянет на кладбище!

– Но ведь не среди бела же дня! – воскликнула, недоверчиво округляя глаза. Алекс свернул в лес, к особняку, и бросил на меня глумливый взгляд:

– А почему нет? Кому придет в голову ловить его днем? Это ведь против правил и логики: ни один нормальный некромант, даже ни один гот не шарится среди могил, пока светит солнце. К тому же подумай – он ведь совсем недавно начал воровать тела. И почти каждый раз делает это на новом месте. Да никто просто не успел сообразить, что он приходит днем. К тому же скорее всего у него есть какой-то «законный» доступ к могилам.

– Думаешь, он… сам сторож?

– Или гробовщик, – кивнул Шурик. – Или другой работник похоронного бюро. Тот, кто не прячется. Кто все время на виду и кого станут подозревать в последнюю очередь.

Я задумчиво кивнула:

– Ну да… определенный смысл в этом есть. По крайней мере, это здорово сужает нам круг подозреваемых.

– Ты даже не представляешь, как сильно сужает, – кровожадно блеснул глазами Шурик. – Помнишь, я спросил Книгу, есть ли у некроманта медицинское образование?

– И что? – пожала плечами я. – Она ответила «и да, и нет».

– Именно! – отчего-то очень радостно кивнул парень. – Но на сей раз я, кажется, знаю, почему это так!

Вечер воскресенья Полина проводила дома, и сказать, что она пребывала от этого в особом восторге, было сложно. С другой стороны, судя по звукам, она занималась одним из своих любимых дел: жевала чипсы и смотрела ужастик. А это все же добавляло положительных эмоций. Потому, когда мы ей позвонили, ответила она весело:

– Ева? Давай в темпе, пока милый дядя с пилой не догнал девочку. Что ты хотела?

Я хмыкнула в ответ:

– А мне казалось, тебе будет интересно узнать, как мы допросили Книгу Знаний.

– Евочка, золотце мое, тебя не было полдня! Длительные переговоры меня никогда не привлекали. К тому же я сейчас на диване, в костюме древнегреческого борца, в обнимку с Богданом. Ты правда считаешь, что твоя история интереснее?

– То есть брат с тобой? – вклинился в разговор Шурик. – Молодца!

– Да-да, – поддакнула я, представляя себя и Алекса на диване в гостиной. А что? Мама с папой в Англии, Богдан у Поли. Главное только Егору не попасться… – Образ защитника всегда в цене!

– Угу, – буркнула Поля. – Если бы этот защитник еще не пугался каждого шороха…

Я подняла на заклинателя удивленный взгляд, тот невозмутимо пожал плечами:

– Ну дык, нужно знать своего парня. Брат после просмотра «Звонка» неделю телевизор по дуге обходил, как черного кота. Но сейчас не об этом, – и продолжил, не меняя тона: – Скажи, знахарка, есть ли в твоей группе патологоанатомов потенциальный некромант?

На том конце провода воцарилось относительное затишье. В смысле, никто не говорил, но жужжание работающей бензопилы, дикие вопли и те шлепающие звуки, когда кусок сырого мяса падает на пол, нарушали гармонию. Затем Поля пришла в себя.

– То есть, по-твоему, я знакома с нашим некромантом?!! – выдохнула она.

Алекс с кислой рожей развел руками:

– Если бы я не знал тебя достаточно хорошо, я бы решил, что ты и есть некромант.

– Да как ты мог! – со смесью самодовольства и возмущения выдала Поля. – Я порядочная девушка! Но все же можно подробнее: почему бы ты так решил? Наверное, потому, что я такая вся из себя прекрасная, но темная повелительница смерти?

У Алекса брови сами собой полезли на лоб – и он уже собирался ляпнуть что-то в ответ, но я успела вовремя:

– Именно поэтому, Полечка!

– А еще три первых кладбища были разрыты рядом с твоей больницей, – отодрав мою ладонь от своего рта, добавил Шурик. – Вместе с тем что мы узнали о некроманте, он отлично подходит под описание кого-то из твоих друзей-медиков. Потому я и хочу узнать, есть ли в твоей группе кто-то, хоть немного похожий на «трупного вора» так же сильно, как ты?

Из динамика раздался негромкий скрип: то ли в кино кто-то ломом открывал железную дверь какого-нибудь заброшенного бункера, то ли Поля попыталась перемолоть себе зубы в крошку.

– Мне не нравится, как ты его назвал! – прорычала она.

Алекс криво улыбнулся:

– А мне не нравится, что он делает, но это же не мешает тебе втайне им восхищаться? Так что, есть на примете кандидаты?

Подруга на мгновение задумалась, затем вздохнула:

– Ну и вопросы у вас, ребятки… Скажи, заклинатель, ты когда-нибудь с патологоанатомами общался? То есть с теми, кому нет еще и двадцати пяти, а они уже трупов видели больше, чем десяток среднестатистических клерков за всю жизнь. И, поверь, мои товарищи от этого в полном восторге. Так что – да. Есть у меня кое-кто на примете. А если точнее, то вся группа во главе с учителем.

Я подняла на Алекса глаза: кажется, он тоже не ожидал такого разнообразия вариантов.

– Но… а все же? – спросил с нажимом. – Кто подходит больше остальных?

– По какому критерию? Потому что, если самый стремный – так это Юрий Жоржик. В нем роста под два метра и ручищи как у Кинг-Конга. Ему, чтобы труп разделать, даже пила не нужна – он ребра голыми пальцами гнет! А если учитывать еще и психическое состояние, то самый чокнутый среди нас Серега Белков. Он мечтает увидеть жизнь после смерти и для этого, кажется, готов даже погрузить себя в кому. Как по мне, большего придурка отыскать сложно.

– Нет, – подумав, перебил Алекс. – Это все не то.

– Тогда как я его узнаю? – с раздражением спросила Поля.

Шурик поиграл желваками:

– Он… энтузиаст, – выдал наконец. Я изогнула бровь и Александр попытался объяснить: – Чувак за две недели раскопал десяток могил. И это зимой, в мороз, когда земля тверже камня! Либо у него есть портативный экскаватор, либо он очень заинтересован в том, что делает.

Я кивнула, признавая его правоту, опустила глаза на телефон и вдруг едва не подпрыгнула от Полинкиного вопля.

– Ирочка Колесова! – раздалось из трубки. И тут же следом: – Нет, нет, Богданчик, это я не тебе. Ты вон туда смотри: видишь, какой монстр симпатичный. Что, не нравится монстр? Фу, как невоспитанно! А вот если бы монстр вдруг оказался здесь – ты бы ему сразу понравился! Эй, куда ты? Прикиньте, Богдан на кухню удрал…

Я зажала себе рот, давясь от хохота, и мысленно посочувствовала братцу: придется ему научиться терпеть киношных чудовищ, потому что Поля не могла представить свою жизнь без ужастиков.

– Ты сказала «Ира Колесова»? – вернул нас к насущной проблеме Алекс. – Что она собой представляет?

– О-о… – протянула Поля, и я, вспомнив невысокую девушку в очках, закивала в поддержку. – Нечто среднее между Гермионой Грейнджер и Красной Королевой из «Алисы» Тима Бертона. Любознательная, трудолюбивая и нервная, как будто ее в детстве покусала бешеная болонка. А еще она очень любит свою работу! Считает ее призванием, проводит в больнице все свободное время. Однозначно, псих!

– Но, Полечка, – осторожно кашлянула я. – Ты ведь сама на днях говорила, что Ира, в целом, неплохой человек.

– Так это я тогда не знала, что она некромант! – убежденно возразила готесса. Алекс посмотрел на недоверчиво щурящуюся меня, подумал и принял решение:

– Не важно! Мы все равно должны узнать ее поближе. У тебя ведь завтра есть занятие?

– У меня занятия шесть дней в неделю, – тут же скуксилась готесса. – И Ира никогда не прогуливает. Так что приезжайте в пять. Я вас познакомлю.

Алекс с красноречивым оскалом потер ладони, кажется, он всерьез воодушевился предстоящей охотой. Я же мысленно закатила глаза: мужчины! Вечно жаждут славы и самоутверждения. Обычно за счет собственной безопасности и психического здоровья окружающих. Правильно говорят, что самые трудные у мальчиков первые сорок лет детства. Потом, видимо, включается мозг. Или, что более вероятно, просто надоедает искать достойнейший из способов самоубийства. Хотя что-то мне подсказывает, что Алекс и в сто сорок будет гонять на пятой реактивной по серпантинам. Причем на пару с Полиной.

– Ну что? – радостно ухмыльнулась она, встречая нас на пороге больницы в шестом часу следующим вечером. – Готовы брать паразитку живой или мертвой?

Я споткнулась.

– В смысле «брать»? – вытаращилась на подругу.

Она сделала удивленное лицо:

– А ты как хотела, Ева? Сидеть на попе ровно, ничего не делать и ждать, пока некромант сама прекратит свою нехорошую деятельность? К тому же мама тебе что сказала? Найти и допросить! А допрашивать лучше всего в безлюдном месте, желательно в подвале, с учетом специфики жертвы – с кандалами и магическими щитами по периметру территории. Думаю, ваш особняк для этих целей отлично подойдет. А я взяла вот это!

И, сунув руку в сумку, она с победоносным видом достала наручники. Ярко-розовые, меховые, но вполне крепкие. А следом за ними: собственные туго свернутые белые носки. Алекс, до сих пор хранивший глубокомысленное молчание и невозмутимый вид, все же не удержался и приподнял бровь:

– А носки-то зачем?

– Свободу домашним эльфам? – неуверенно предположила я, по примеру демонстрантов подняв вверх кулак. Поля фыркнула:

– Свободу? Да никогда! Это – кляп.

Рукалицо! И почему я сразу не догадалась?

– Ты же понимаешь, что сначала нужно доказать, что Ира – некромант, а уже потом в чем-то обвинять? – мрачно уточнил Шурик.

Поля кивнула и, покопавшись в сумке, достала тонкую книжку. Мы пригляделись: «Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV–XVII веках. Как распознать ведьму?» – красовалось на обложке.

– Здесь есть четкие инструкции, – заявила она. – Особенно мне нравится фокус с иголкой и поиском ведовского клейма… Да ладно тебе, Ева! – воскликнула, заметив, как у меня краска сходит с лица. – Не бледней, я же шучу! Это я сегодня в библиотеку заскочила, взяла занимательное чтиво на дом.

Мы с Алексом переглянулись, но спорить не стали. В конце концов, понятие о «занимательном чтиве» у каждого разное. Хотя как ведьму меня начинали слегка беспокоить интересы подруги.

– Идем, – сунув наручники, носки и книгу обратно в сумку, кивнула нам Поля. – Я проведу вас к Ире. Она сейчас в морге одна. Будет возможность поговорить.

Я сглотнула и покосилась на Шурика: как-то не хотелось общаться с потенциальным некромантом в морге. Но делать было нечего. К тому же Алекс, заметив мое погрустневшее лицо, приобнял за плечи, и это немного взбодрило. Так что в подвал к трупам я спустилась не то что в приподнятом, но в каком-то обреченно-спокойном настроении.

К счастью для меня, Ирочка стояла не над раскуроченной грудной клеткой какого-то бедняги, а над обыкновенным письменным столом. Игнорируя стул на колесиках, она склонилась над стопкой документов и с сосредоточенным видом поглощала бутерброд. Видимо, написанное захватило ее целиком, потому что мы, с подачи Полины от души хлопнувшие железной дверью, были начисто проигнорированы. И зря, потому что готесса такого отношения к себе обычно не прощала.

– А почему ты стоишь? – спросила она, подходя к столу.

Ира нехотя оторвала глаза от документов.

– Стою и все, – проворчала раздраженно. – Нельзя, что ли? Или ты уже решила, здесь скрывается какой-то тайный смысл? Вселенский заговор?

– Ну почему сразу заговор? – удивленно хмыкнула Поля. – Вот геморрой звучит вполне убедительно…

– Тьфу на тебя! – по слогам ответила Ира и уже хотела было снова уткнуться в бумажки, когда вперед вышел Алекс.

– Девушка, – позвал он, – можно задать вам пару вопросов?

Колесова повернула к нему лицо, одним пальчиком подтянула сползшие было к кончику носа очки, смерила любознательным взглядом и улыбнулась.

– Конечно, – сказала таким тоном, что мне прямо жуть как захотелось воспользоваться Полинкиным «чтивом», причем применить описанные там хитрости не только по отношению к этому очкастому недо-некроманту, но и к Шурику, обворожительно ей улыбавшемуся.

– Скажите, девушка, – тоном искусного обольстителя начал он. Патологоанатом стыдливо хлопнула ресничками и перебила:

– Можно просто Ирина. Или Ирочка: меня так все называют.

– А когда я попыталась к ней так обратиться, она мне чуть глаза не выцарапала, – шепотом пожаловалась мне на ухо готесса. Я кивнула, думая при этом, что если Колесова еще раз вот так перед Шуриком прогнется, – я сама ей в глаза вцеплюсь.

А Алекс меж тем продолжал «допрос»:

– С удовольствием, Ирочка.

Девушка чуть заметно покраснела и склонила голову набок:

– Вы хотели у меня что-то спросить?

– Да, конечно, – ступил Алекс еще ближе. И продолжил почти без паузы: – Скажите, как вы относитесь к воскрешению?

На мгновение взгляд Ирочки стал слегка потерянным. Потом она неуверенно кашлянула и попыталась уточнить:

– В смысле: к реанимации?

– Нет, – радостно заулыбался Алекс. – Именно к воскрешению.

– То есть к выходу из комы? – с надеждой предположила Ира. Шурик засмеялся и мотнул головой, бросая по моргу пытливый взгляд:

– Ну разве что вон тот мужчина на столе находится в коме.

Ира перевела глаза на железный стол в углу, где, накрытый белой простыней, лежал человек, и тихо сказала:

– Но он же оттаивает после недели в холодильнике…

– Вот-вот! – быстро закивал Шурик. – Как вы смотрите на то, чтобы его воскресить?

Челюсть бедной девушки медленно, но уверенно поползла вниз, и вообще по всему ее малость пришибленному виду я поняла, что сейчас Алекс нравится ей не так уж сильно.

– Вы что, – пролепетала она, – члены какой-то секты?!

Заклинатель сделал круглые глаза и, слегка переигрывая, отпрянул «в ужасе»:

– Ирочка, как можно?!

– Не называйте меня Ирочкой! – рявкнула патологоанатом, начиная подозревать нас в худшем. – Казакова, что за психов ты притащила в мой морг?!

Поля, которой в общем-то не стоило ругаться с напарницей, но которая вспомнила об этом только сейчас, post factum, развела руками и тихо пробормотала в ответ:

– А мне казалось, он общественный…

– Пока я нахожусь здесь – мой! – голосом Муссолини отрезала Ира. – Это мой храм, моя обитель, моя святая святых! А ты впустила сюда двух дефективных, которые просят оживить труп!

Если честно, после слова «храм» я стала сомневаться, кто из нас дефективный, но в словах девушки была и доля правды: мы действительно слишком резво на нее набросились. Не надо было так. Стоило начать с предыстории, как-то подготовить. Может, напоить чем-нибудь…

– Кажется, Ира, все же не наш некромант, – задумчиво протянула Полина, косясь на железную дверь морга. Только что Колесова заперла ее изнутри, предварительно вышвырнув нас вон. Мы, конечно, пытались возмутиться (Полю не особо испугала угроза вызвать охрану), но когда Ирочка схватила дрель, с визгом вылетела даже готесса. Правда, еще успела рявкнуть напоследок:

– Чтоб тебе благодарные пациенты до конца жизни по ночам звонили!

А теперь мы втроем сидели на кушетке в просторном холле старой больницы и думали о том, где именно ошиблись. То ли Ирочка оказалась превосходной актрисой, то ли мы в некромантах совсем не разбирались, но с каждой секундой размышлений я все меньше представляла ее с лопатой над гробом какой-нибудь давно почившей старушки. В резиновых перчатках у весов с человеческой печенью в руках – это да. Но не у разрытой могилы. Не ее это…

– Зря мы Иру подозревали, – протянула со вздохом.

Поля скосила на меня глаза:

– Да неужели?

– Ага, – не заметила я сарказма. – У нее ведь на ладонях совсем нет мозолей, вы заметили?

Теперь уже обернулся и Алекс, и мне почему-то не понравилось выражение, с которым он на меня уставился.

– А что здесь такого? – насупилась обиженно. – Если бы она все время копалась в земле, кожа у нее на руках была бы куда грубее, разве нет?

Поля хмыкнула, но ответить что-то ехидное в своем стиле не успела: рядом стремительно промчался некто невысокий, в белом халате с накинутой поверх дутой курткой и вязаной шапочкой на голове.

– Привет, Полина! – вежливо поздоровался он, не сбавляя шага, и спустя пару секунд уже скрылся за поворотом. Мы дружно посмотрели ему в след.

«У парня приятный голос», – равнодушно отметила я.

– И тебе привет, Костик, – запоздало бросила готесса.

– А куда ведет этот коридор? – напряженно добавил Алекс, и мы с Полей одновременно подняли на него глаза. Задумались, как будто в моем случае это могло дать результаты.

– Во внутренний двор больницы, кажется, – неуверенно ответила готесса. Шурик подождал, пока она разовьет мысль, понял, что этого не случится, и с нажимом уточнил:

– А оттуда можно попасть на кладбище?

Подруга свела брови на переносице, пытаясь сообразить, к чему он клонит, потом нервно хихикнула и покачала головой.

– Костик Перов – некромант?! – воскликнула, даже не пытаясь скрыть иронию. – Да это же бред сивой кобылы! Он нормальный пацан. Тихий, задумчивый. Мухи не обидит, а ты про трупы говоришь. К тому же… он детдомовец.

– Волдеморт тоже в детдоме вырос, но это не сделало его лучше, – тихо вставила я, за что и получила очередной, полный праведного негодования взгляд.

– Я к тому, Евочка, что он не стал бы так рисковать! Что будет, если его застукают за осквернением могил? Это меня папа в больницу пристроил, а Костик всего добился сам. Знаешь, чего стоит школьнику без поддержки и денег оказаться в таком мажорном месте?

У меня промелькнула мысль, что при всем желании я бы не смогла назвать древнюю больницу с обшарпанными стенами, моргом и кладбищем, раскинувшимся практически под окнами, «мажорным» местом, но решила тактично промолчать.

– Только он все же оказался! – патетично продолжила свою речь Полина. – И, между прочим, заслуженно. Я такого талантливого хирурга в жизни не встречала. Рядом с ним моя Колесова нервно курит в сторонке. Жаль, он партнера взять не согласился: я была бы счастлива с ним работать!

Я вздохнула, понимая, что за следующую фразу скорее всего буду жестоко осмеяна, но все же пробормотала:

– Может, он потому и такой талантливый, что тренируется почаще вашего?

Поля выразительно оскалилась, но в этот момент Алекс, доселе сидевший себе тихонечко между нами, спрыгнул с кушетки и направился к тому самому выходу во внутренний двор.

– Ты куда? – удивленно бросила я ему в спину. Он обернулся, скользнул взглядом по моему вытянувшемуся лицу, затем – по подозрительно изогнувшей бровь Поле и хохотнул:

– Кажется, я только что понял, что означает быть между молотом и наковальней!

– Нет, серьезно! – поднялась на ноги готесса. – Ты на кладбище собрался?

Алекс перевел на нее лучистые глаза:

– А как ты догадалась?

С мрачным видом Поля уперла руки в боки, пожевала губами, обернулась ко мне и рыкнула:

– Подъем, Ева! Я не отдам бедного Костика на растерзание твоему заклинателю. И ты мне поможешь.

Вот мне сразу не понравилось, как это прозвучало!

– А давай я лучше вас здесь подожду? – предложила осторожно, прекрасно понимая, насколько нереализуема эта надежда.

И Полина не стала меня разочаровывать.

– Да щас! – заявила, хватая меня за ворот куртки и одним могучим движением стаскивая с кушетки. – Я вот с ним, – кивнула на Шурика, – одна не справлюсь. Мне нужна твоя ведьмовская мощь! А ты! – обернулась к Алексу, слушавшему готессу с широкой улыбкой на лице. – Не спеши так. Сначала заскочим в кладовую.

Я выпрямилась, поправила курточку и подняла на подругу ничего не понимающий взгляд:

– Почему именно туда?

– Во-первых, там у нас хранится садовый инвентарь, – пояснила готесса. – Можно будет сразу понять, если кто-то скоммуниздил лопату. А во-вторых… – тут она опять повернулась к Алексу, заглянула в его лучащиеся смехом глаза, тяжко вздохнула и закончила: – А во-вторых, тяжелая палка с железкой на конце никогда не помешает при встрече с некромантом. Чур, я беру тяпку.

Алекс хохотнул:

– Ты же не веришь, что Костик – некромант?

С расстроенным видом Поля несколько секунд играла желваками, а потом нехотя проворчала:

– А еще свято верила, что им будет Ира, но оно вон как получилось…

И, не желая дожидаться, когда Алекс добавит что-то про непостоянных женщин, первой бросилась за вооружением. Мы с Шуриком переглянулись, одновременно философски хмыкнули и ломанулись следом. Но шаге на третьем, когда Полина уже исчезла на поворотом, я легко коснулась пальцами шуриковской ладони.

– Ты же знаешь, что я никогда не применила бы против тебя ведьмовские способности? – поинтересовалась настороженно. Он ответил слегка удивленным взглядом, потом ступил ближе и на миг прижался губами к моему лбу.

– Знаю, – шепнул, сжимая мои пальцы. И от этого слова мне стало чуточку теплее. Ведь Поля могла шутить сколько угодно, но она никогда по-настоящему не понимала, насколько дико в глазах моего «племени» выглядел союз ведьмы и заклинателя. А я… мне страшно было представить, что нас ждет, когда Совет пронюхает, кого выбрала себе в пару единственная наследница рода Моргалис. Мама переругалась с половиной знакомых и сделала бункер из церкви, чтобы обвенчаться со смертным. Интересно, насколько мощными должны быть щиты, чтобы обезопасить нас с Алексом?..

Знаете, а ведь Полина неплохо придумала с садовым инвентарем! Не потому, правда, что тяпка понадобилась (там скорее грабли пришлись бы кстати), а потому, что Костика мы застали именно рядом с древним покосившимся сараем, который знахарка почему-то называла кладовой. Он находился на территории кладбища, пристроившись в одном ряду с большими и прекрасными в своем готическом великолепии склепами. Ну, по крайней мере, Поля горячо заверила меня на ухо, что была бы совсем не против поселиться в одном из таких домиков: с тяжелой, окованной железом дверью, толстыми гранитными стенами и вытянувшейся к небу крышей. Резонное замечание о том, что там пустынно, сыро и темно даже днем, было ею начисто проигнорировано.

Именно у такого склепа, большого и покрытого выгравированными на камне рисунками, совсем неподалеку от кладовой, мы и застукали Костика. И очень удивились своей находке. То есть морально мы, конечно, были готовы к тому, что милый мальчик, не обижавший даже мух, может внезапно оказаться злобным некромантом… Просто он же своим поведением рвал все заложенные с детства шаблоны! Вместо того чтобы зловеще хихикать и копать очередную могилу, этот, с позволения сказать, «темный маг» с несчастным лицом метался вокруг облюбованного склепа, периодически замирая перед его дверью и беспомощно заламывая руки.

Мы обменялись задумчивыми взглядами и бесшумно, стараясь не привлечь внимания и случайно не спугнуть, подкрались ближе.

– Что он делает? – притаившись за высокой скульптурой Мадонны в развевающихся одеждах, спросила Поля. Я на мгновение выглянула из-под вытянутой руки статуи.

– То же, что и пять минут назад: бегает по кругу.

– А почему, – дернула меня за рукав Полина, – почему он бегает?

Я подняла на подругу взгляд, которым еще десять минут назад награждала меня она. Действительно, и зачем парню галопировать по бездорожью? Да, может, он укромное место ищет, потому что до туалета далеко бежать?!

Но вместо меня ситуацию прояснил Алекс. Вернее, как прояснил? Он вдруг резко выпрямился, уже не таясь вынырнув из-за мраморной Мадонны, круглыми глазами уставился на склеп и выдохнул:

– Да быть того не может!

А потом на третьей скорости, поскальзываясь на утоптанном, покрытом ледовой коркой снегу, бросился к усыпальнице. Мы с Полей непонимающе покосились друг на друга.

– Чего это он? – прошептала готесса. Я чуть заметно пожала плечами: хотелось бы знать!

Шурик меж тем обежал склеп с торца, ногой распахнул невысокую калитку железной оградки, что окружала домик по периметру, и настороженным сусликом застыл перед его входом. Я пригнулась, на цыпочках вышла из-за скульптуры, чтобы изменить угол обзора, и только тогда поняла, что дверь в склеп не только наглухо заперта на тяжелый железный засов, но еще и подперта здоровенным поленом.

– Кого он там держит? – подкралась Поля и своим внезапным появлением едва не сделала из меня заику. Резко обернувшись, я смерила подругу раздраженным взглядом, прозрачно намекая, что сейчас не время для риторических вопросов. Тем более что Алекса, кажется, интересовало то же самое, потому что он обернулся к нам, жестом велел оставаться на месте (ткнул пальцем в меня, потом в землю и выразительно провел ребром ладони по горлу… тоже мне, гений пантомимы) и шагнул к двери.

Мы притихли. Шурик воровато оглянулся, подтянул рукава, схватился за бревно и…

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – внезапно выскочил из-за угла «виновник торжества». Алекс медленно распрямился и обернулся с достоинством падишаха:

– Почему? Что там, за дверью?

Костик подошел ближе.

– Скажу – не поверишь! – заявил, глядя на Шурика глазами человека, который разглядел в небе летающую тарелку и сам не смог понять, как такое могло привидеться.

Заклинатель насмешливо изогнул губы:

– А ты проверь меня!

– Ты решишь, что я спятил! – убежденно повторил некромант, и тут уже не выдержала Поля.

– Перов, блин! – взревела она. – Ты хотя бы понимаешь, что невменяемость – твой, пожалуй, последний шанс выйти сухим из воды?! Хотя, может, уже и нет. Признавайся: ты трупы по кладбищам собираешь?!

Парень, аж подпрыгнувший от ее внезапного окрика, вдруг изменился в лице и рявкнул в ответ:

– Вот именно! Трупы! Меня никто не предупредил, что они вдруг пооживают!

– И что? Ты ничего умнее не придумал, как запереть их в подвале?! – схватилась за голову Полина. – На что ты рассчитывал?! Что они там снова от голода передохнут?!!

Я, по неосторожности подошедшая слишком близко, демонстративно потерла ухо, подсказывая подруге, что не стоит так громко орать, когда мы все стоим на площадке в пять квадратных метров. Затем перевела взгляд на Костика. Да… какой-то из него вышел невыразительный некромант. Ростом чуть выше меня, худощавый, с острыми чертами лица и вздыбленными, давно не стриженными волосами он был похож на сумасшедшего ученого, эдакого Эйнштейна в юности. И я отлично понимала, почему Полина так верила в его невиновность: в горящих темно-синих глазах Костика не было зла. Любопытство – да. Тревога – еще какая! Но он был не тем грозным и воинственным некромантом, которого мы искали.

– Вообще-то Поля права, – со вздохом потерла я лоб. – Это ведь зомби. У них период полураспада давно прошел. И если я правильно понимаю принцип работы магии некроманта, сейчас их очень будоражит непосредственная близость к создателю.

– Черт! – выдохнул Костик. – Так и знал, что нужно делать ноги из города!

– Ну да размечтался! – тут же окрысилась Полина. – Он, значит, налажал, а нам – убирай?! Как бы не так!

– А чего ты от меня хочешь?! – всплеснул руками некромант. – Я понятия не имею, как от них избавиться!

Честно говоря, я рассчитывала на другой ответ.

– Но воскресить-то тебе их как-то удалось? – спросила, складывая руки на груди.

Только Костик, видимо, решил стоять на своем до конца.

– Ничего подобного! – отрезал с ноткой гнева и обиды. – Они сами ожили. Что, кстати, совершенно противоречит законам природы и чего я никак не мог ожидать!

Я в отчаянии покосилась на Алекса: неужели Костик говорил правду? Как же теперь все исправить?

Шурик нахмурился так, что между его бровями пролегла глубокая вертикальная морщина, и напряженным взглядом уставился на дверь склепа. Теперь, когда я тоже обратила внимание, то отчетливо слышала скрипы и царапания изнутри. Мертвые рвались на свободу, и присутствие некроманта только усиливало их желание выбраться.

– Быть может, он и сам не понял, как это удалось, – предположил заклинатель. – Инстинкт сработал, что ли…

– А если его сейчас вместе с ними запереть: он снова не заработает, этот инстинкт? – без особой надежды, так, чисто теоретически, спросила я.

Но Костик тут же шарахнулся в сторону и поднял на меня глаза благочестивой девицы, которую наглый поручик хватанул за причинное место.

– Вы с ума сошли! – гаркнул, всем своим видом давая понять, что в склеп его удастся затолкать только по частям. – Я туда не полезу!

Поля скривилась и решительно ударила кулаком одной руки по раскрытой ладони второй.

– Надо будет – полезешь как миленький! – прошипела она. – Гаденыш! Я же тебя так защищала, а ты меня полной дурой выставил!

Костик поднял на нее глаза, в которых явственно читалось: «А не охренели ли вы часом, тетенька?», но тут в диалог вступил Алекс:

– Предлагаю сделку. – Некромант недоверчиво поднял на него глаза. – Ты идешь с нами и рассказываешь подробно, как дошел до такой жизни. За это я, так и быть, помогаю тебе разобраться с твоими питомцами.

– Еще чего! – не слишком уверенно возмутился будущий хирург. – Никуда я с вами не пойду!

– Хорошо, – спокойно ответил заклинатель. – Тогда я буду вынужден поступить как настоящий мужчина и выполнить желание своей женщины.

– В каком смысле? – подозрительно уточнил Костик.

– Склеп видишь? – кивнул за спину Александр. – Замурую.

Медик сглотнул. Потом окинул нас мрачным взглядом, прикинул расстановку сил и сник окончательно: даже не зная о боевой подготовке готессы и наших с Алексом суперспособностях, он все равно не смог бы противостоять троим сразу. И ему ничего не оставалось, как опустить голову, вздохнуть и пробормотать:

– Согласен. Пойду, куда скажете, и расскажу, что знаю. Только этих вот помогите обратно упокоить, пока они склеп окончательно не разворотили…

Шурик победоносно усмехнулся, хотя, как по мне, до победы было еще очень далеко.

– Как ты собираешься справиться с зомби? – спросила, буравя его напряженным взглядом. Он задумчиво потер подбородок, затем присел на корточки, подобрал с земли палку и прямо на снегу нарисовал руну: двойной квадрат с хитросплетением линий в центре.

– Старым дедовским методом, – заявил весело, как будто не в забитую монстрами усыпальницу собирался, а в «Домино» на очередное выступление. – Архаир!

Я уже видела прежде, как призывает демонов заклинатель, и вовсе не удивилась, когда в руке у Алекса, словно соткавшись из воздуха, появился меч странной изогнутой формы.

– О-о! – благоговейно выдохнула Полина. – Скимитар!

И шагнув к Шурику, потянулась за оружием.

Александр плавно отвел руку за спину.

– Это демон битвы, знахарка, – сказал серьезным тоном. – Если у тебя нет конечностей, от которых хочешь избавиться, не трогай его.

– Но это же… – восторженно прошептала Поля, пытаясь заглянуть Алексу через плечо, – это же уникальное оружие. Я такое только в книгах видела…

Костик осторожно подступил ко мне, видимо, считая меня самой спокойной и вменяемой, и слегка осипшим голосом поинтересовался:

– Как он… откуда он появился… этот меч?

Я вздохнула, понимая, насколько странно для него, должно быть, видеть все происходящее, но решила, что сейчас не лучшее время рассказывать бедняге о многообразии магических существ, обитающих рядом с ним. Потому только сочувственно улыбнулась и легонько похлопала его по плечу. А потом, следом за Полиной, подошла к Алексу.

– Ты уверен, что это – лучшая идея? – спросила, кивая на Архаир. – Что для мертвого тела означает пара лишних царапин?

Заклинатель усмехнулся:

– А я вовсе не собираюсь их царапать. Порублю на составляющие – и дело с концом.

– Я иду с тобой! – аж подпрыгнула от возбуждения готесса. – Хочу посмотреть, как он работает!

Алекс мрачно хохотнул и, схватившись за полено, одним резким движением отбросил его к оградке.

– Боюсь, многого ты не увидишь, – сказал, не оборачиваясь. – Потому что смотреть придется отсюда. В склепе ты будешь мне мешать.

– Что?! – обиженно взвыла подруга, но тут я была вынуждена встать на сторону Алекса:

– Извини, дорогая, но он прав. Втроем нам там будет просто не развернуться.

– Втроем?! – насмешливо и на удивление слаженно переспросили Шурик с Полиной. Я же молча сняла пальто, одернула свитер и только потом подняла на Шурика глаза:

– Ты же не думаешь, что я отпущу тебя одного?

На секунду над кладбищем повисла гнетущая тишина. Потом Алекс перевел выразительный взгляд на Полину, она закатила глаза и проворчала:

– Ладно-ладно! Я за ней присмотрю.

Теперь настал мой черед возмущаться.

– Что значит «присмотрю»?! – рыкнула, сжимая кулаки, но Шурик не счел нужным отвечать: с пугающим скрежетом он отпер засов и, прежде чем я успела сказать что-то еще, нырнул в усыпальницу, плотно закрыв за собою дверь.

Мы притихли, с замиранием сердца глядя ему вслед и прислушиваясь к каждому шороху. И, надо признать, там было что послушать.

Сначала из склепа раздался гулкий звон, будто кто-то ударился обо что-то металлическое. Потом загремели упавшие откуда-то то ли ведра, то ли кастрюли, послышался сдержанный мат, вой, от которого у меня волосы встали дыбом, затем еще один гулкий удар о бетонное перекрытие и снова мат. На последнем я не выдержала и дернулась было в сторону двери, но Поля ловко перехватила меня на полпути, схватила за запястье и удержала на месте.

– Отпусти! – рыкнула я. – Ему нужна помощь!

– Я бы сказала, ему нужен толковый словарь нецензурных выражений, – словно и не замечая моего побелевшего лица, задумчиво поправила Поля. – Как-то пресно он ругается…

– Ты бы среди зомби оказалась – думала бы о красивых фразах?! – насупилась я, изо всех сил пытаясь вырвать руку из цепких пальцев тренера. – Дай хотя бы молнией по ним ударить! – взвыла наконец. – Можно?

– Конечно, – мрачно хмыкнула готесса. – Если тебе хороший шашлык дороже парня. Ева, там же сплошное железо! Ты своего заклинателя поджаришь до хрустящей корочки. Но теперь я начинаю догадываться, почему он не захотел брать тебя с собой.

– Р-р-р!!! – грозно протянула я, но тут в склепе что-то яростно загремело, раздались гулкие быстрые шаги, дверь распахнулась и растрепанный Алекс выскочил наружу. Я сглотнула, почему-то сразу вспомнив, что в фильмах человек становится зомби от единственного укуса. Кажется, Поля подумала о том же:

– Заклинатель, признавайся: тебя успели грызануть?!

– Нет, но очень старались, – честно ответил Алекс. – И, кстати, они не зомби, так что можешь не думать, как меня правильнее пристрелить.

– Ну что ты! – очень язвительно протянула Полина. – Как можно! Но раз тебя не ранили, почему так быстро выскочил?

Алекс окинул ее уничижительным взглядом и взмахнул рукой, словно стряхивая с пальцев капли воды. Архаир растаял сизой дымкой:

– Я выбрал не ту тактику. Мечом в склепе не поработаешь: слишком тесно. К тому же там повсюду какие-то каталки расставлены!

– Ну извини, – пробурчал Костик с галерки. – Я себе лабораторию обустраивал. Нельзя же было трупы прямо на пол класть? Это ведь так неуважительно по отношению к умершим!

– А выкапывать их из могил, значит, нормально?! – рявкнула в ответ Полина. – Да, доктор Зло?!

Некромант пробурчал что-то неразборчивое себе под нос и отвернулся. Мне показалось, сейчас он впервые задумался над тем, что поступал неправильно. И это было по-настоящему странно! Ведь этот человек не в лесу вырос. Он прекрасно знал, где заканчиваются границы дозволенного! Почему же тогда выкопать чье-то тело казалось ему вполне разумным и порядочным поступком? Неужели он так и продолжал бы разорять кладбища, если бы жертвы его вандализма случайно не ожили?!

– Значит так, некромант, – хмуро заявил Шурик, возвращая нас к насущной проблеме. – Не знаю, что за лабораторию ты там устроил, но надеюсь, ты к ней не сильно привязался.

Костик непонимающе нахмурился и подступил чуть ближе:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Там горючие материалы есть? – проигнорировал вопрос Алекс. – Формальдегид, аммиак, спирт, красители какие-нибудь?

Некромант напыжился:

– Ты за кого меня принимаешь?! Я хирург, между прочим, а не бальзамировщик! Там только инструменты, каталки и несколько мощных фонариков.

– Отлично! – усмехнулся заклинатель. – Значит, все будет еще проще, чем я рассчитывал. Демон Шархи!

Мы с Полей синхронно отпрянули, когда по велению Соколова на земле сперва образовалось черное пятно, мгновенно растопившее снег и поглотившее прошлогоднюю траву, а следом – нечто, что больше всего напоминало ущербного чебурашку: такое же ворсистое, коричневое, ушастое и ростом мне по колено. Только вот эту зверушку кто-то словно облил бензином, а затем поджог. И, наверное, именно поэтому она вдруг завизжала так, что у нас уши заложило, и принялась подпрыгивать на месте.

– Твою мать! – схватив меня за плечи, простонала Полина. – Что это за уродливое существо?!

– Это Шархи, – пояснил Алекс, медленно отступая к двери склепа. – Демон огня. Совсем слабый и плохо управляемый. От него всегда больше вреда, чем пользы: даже когда безоговорочно подчиняется, все равно умудряется поджечь что-то лишнее. Но на этот раз он свою работу выполнит. Ко мне, Шархи! Ко мне!

Демон обернулся на звук своего имени, на миг замер в раздумьях, а потом бросился к заклинателю со всех своих коротких кривых лап. В последний момент Алекс успел отпрыгнуть с его траектории, настежь распахнув двери склепа. На полном ходу Шархи залетел внутрь. Дверь захлопнулась.

– Ну все, – с улыбкой потер ладони Шурик. – Теперь у нас есть три часа свободного времени, пока демон не выжжет склеп изнутри. Затем я отправлю его обратно за Грань, и мы все будем надеяться, что в этой усыпальнице больше никто никогда не оживет.

Чтобы вы не сомневались, под «свободным временем» заклинатель подразумевал не посиделки в какой-нибудь уютной кафешке с приятной музыкой и способствовавшей теплой беседе атмосферой, а исполнение ритуальных танцев вокруг того же склепа. Почему именно танцев? Да потому что зимой после заката погода в нашей стране нацеливается, прежде всего, на уничтожение неприятеля. И я особенно ясно поняла это в тот злополучный вечер.

Сначала поднялся ветер. Да такой, что шапку срывало, кажется, вместе со скальпом. Я честно пыталась бороться со стихией, потом не выдержала, нашла своего любимого мазохиста, не захотевшего упускать из виду демона, поставила его против ветра и нахально спряталась за ним. Он улыбнулся и, обняв за плечи, сцепил ладони у меня на груди. Сразу стало куда теплее.

– Я же говорил, чтобы ты подождала в больнице, – прошептал он в мое закоченевшее ухо. Я фыркнула, накрывая его пальцы своими:

– А я уже дважды повторила, что уйду отсюда только с тобой.

Словно в насмешку над таким самоотверженным решением с неба прямо мне на нос опустилась первая снежинка. Я скосила на нее глаза и глубокомысленно вздохнула.

– Боже, какая романтика! – едко проворчала приплясывающая рядом Полина. – Чувства в лучших традициях Ромео с Джульеттой: «…и через тысячи лет люди будут помнить двух идиотов, принявших смерть от озверевшего Морозко во имя любви». Серьезно, Ева, я не понимаю, но поддерживаю твое решение превратиться в сосульку. Только ведь Меркуцио не помер вместе с друзьями. Ну пойдем хоть немного погреемся!

Я задумалась на мгновение:

– А разве Меркуцио не погиб в середине пьесы от руки Тибальта?

Поля скрипнула зубами:

– Для девушки Демона из «Shadows» ты слишком хорошо знаешь классику! Но если серьезно: сколько еще мы будем здесь торчать?

– Пока я не отпущу Шархи, – раз в десятый, наверное, ответил заклинатель. – Но ты можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.

Поля скрипнула зубами так, что на миг заглушила даже свист бушующего ветра, но сумела промолчать. Зато вместо нее в диалог вступил Костик.

– Твоему демону обязательно нужна моральная поддержка, чтобы сжечь зомби? – пробурчал он, хотя отлично понимал, что караулим мы вовсе не пламенного монстра, а любознательных медиков, которые могут заметить дымок над склепом и случайно выпустить в мир нежелательных персонажей. Возможно, потому и возмущался он беззлобно, скорее для проформы, зная, что сам накосячил. И склеп посторожить сам же вызвался. Угадайте, как сильно «понравилась» эта идея Алексу? Разумеется, он не захотел выпускать Костика из поля зрения. Я, в свою очередь, отказалась бросать парня, а Поля, которой вообще-то очень хотелось в тепло и уют, побоялась пропустить что-то интересное. Так мы и мерзли всей толпой, недовольно косясь друг на друга, ворча и пытаясь дождаться, пока из склепа наконец перестанет пахнуть жареным мясом.

– Кстати, это не зомби, – поправил Алекс. Я повернула к нему голову:

– А кто же тогда?

– Оживленные умертвия. Или упыри по-простому.

Поля недоверчиво изогнула бровь:

– И чем же упыри отличаются от зомби?

Алекс опустил подбородок мне на плечо:

– А чем полтергейсты отличаются от, например, духа Евиной прапрапрабабки?

– Полтергейстов не существует, – в один голос ответили мы с Полиной.

Соколов улыбнулся:

– Вот и зомби тоже.

Насупившись от напряжения, я попыталась заставить винтики головного мозга выполнить непосильную задачу: понять логику заклинателя. Не удалось.

– Ничего не поняла, – честно призналась я.

Шурик кивнул с видом щедрого на лекции педагога:

– Хорошо, попробую объяснить. Вот что такое зомби в нашем представлении? Это придуманный Голливудом образ идеального убийцы. Они не боятся смерти, не чувствуют боли, не знают, что такое самосохранение, и жаждут только одного: мяса. И уже на этом моменте мне, как имеющему непосредственное отношение к призываемым существам, становится смешно.

– Почему вдруг? – удивилась Полина (она любила расчлененку в ужастиках, и фильмы про зомби занимали почетное место в ее коллекции).

– Да потому, готесса, – ухмыльнувшись, склонил набок голову Шурик, – что при таком раскладе ожившие мертвецы не стали бы охотиться за людьми, а схомячили бы сами себя еще в первом акте! Зачем им куда-то бежать, если мясо есть прямо под носом? Какая им разница: жрать чужую оторванную руку или свою собственную? И потом: что за любитель жести придумал стрелять зомби в голову? Нет, киношного монстра ты так, может, и завалишь, конечно, но у большинства поднятых нашим некромантом «красавцев» мозг давно высох. А от одного, по-моему, вообще только скелет остался. Куда там целиться?

Я представила труп, который пролежал в земле более века, мысленно содрогнулась, но была вынуждена согласиться: даже если превратить его черепушку в решето, хуже ему уже не сделается.

– Умертвия по своей сути чем-то схожи с демонами, – продолжил Алекс. – Они подчиняются хозяину, поскольку существуют только благодаря его магии, но в то же время это злобные твари, у которых есть собственная цель. Они охотники, хищники, убийцы, способные собираться в стаи и действовать сообща. Достаточно сообразительные, чтобы выбрать жертву, с которой способны справиться, и достаточно осторожные, чтобы не рисковать понапрасну…

Мы слушали молча, думая о том, каких жутких зверюг способна сотворить магия. Теперь было понятно, почему от укуса упыря нельзя стать таким же: даже если в зубах умертвий и содержится яд, он направлен лишь на то, чтобы убивать. А уже потом добрый дядя-некромант может тебя и воскресить. Только вряд ли тебе это как-то поможет.

– Упыри не помнят, кем они были до смерти. Это просто оболочки, поднятые из могил темной магией. И упокоить обратно их может только некромант. Ну или гидравлический пресс – тоже неплохо помогает.

Алекс замолчал, видимо представляя умертвие в виде компактного бруска костей и мяса. Я же, наоборот, очень старалась этого не сделать – подташнивать начинало от одной мысли. Чтобы хоть как-то отвлечься, нашла глазами Костика и сказала тоном детсадовского воспитателя:

– Видишь, что такое некромантия? Это могущественная темная магия, Костик!

– О да! – внезапно выдохнул парень с выражением «фигасе, как мне подфартило!» на лице. – Я такой идиот!

– Ну… – протянула, полностью соглашаясь, но не совсем понимая, почему у него такой странный возбужденный голос. – Зачем же так сразу…

– Нет, ты только подумай! – перебил Костик. – Я же не те трупы выкапывал! Если я могу оживить любое тело, то нужно было выбрать что-то реально классное. Что-то запоминающееся! Весомое! Тираннозавра, например…

– Чего?! – вытаращились мы на некроманта.

– Да ты только представь: мой верный раб, домашний любимец, тираннозавр Рекс! Приносит мне тапки и охраняет дом. Кормить не надо, спит стоя… О! Я буду ездить на нем верхом, и никто не посмеет встать на моем пути!

– Не хочу тебя расстраивать, – сухо кашлянул Шурик, – но упырь запросто набросится на кормящую руку, если у нее не хватит сил его контролировать.

– Значит, нужно больше тренироваться!

– Чувак! – рявкнул, не выдержав, заклинатель. – Ты о чем? Какие тренировки?! Ты с десяток трупов оживил, а потом запер их в склепе, потому что не знал, что с ними делать!

– Ну, блин! – развел руками Костик. – Я до сегодняшнего дня вообще в некромантию не верил. Конечно, немного растерялся. Но теперь, получив шанс воскресить динозавра…

– Кажется, он как-то неправильно понял общую концепцию, – растерянно пробормотала я.

Алекс мрачно усмехнулся:

– Ничего! Сейчас разберемся с Шархи, а потом займемся воспитанием энтузиастов.

– Будешь пугать? – понимающе ухмыльнулась я, касаясь носом его щеки.

Алекс чуть обернулся, шутливо чмокнул меня в лоб и серьезно ответил:

– Или бить. Посмотрим по обстоятельствам.

Александр Соколов

Говорят, обезьяна стала человеком, когда взяла в руки палку. Так вот: ничего подобного! Чтобы сделать человека из обезьяны, палку должна была взять другая обезьяна. И хорошенько ухандокать первую. Потому что эволюция – дело, конечно, отличное, но лень сильнее. И заставить кого-то трудиться порой можно только пинком. Как вот Костика, например.

– А почему именно я должен убирать в склепе? – возмутился он.

Поля злобно покосилась на сокурсника:

– Потому что, если бы не ты, падла, там бы сейчас не валялись обгоревшие человеческие кости и куски железа от каталок!

– К тому же там совсем немного уборки, – подышав на закоченевшие пальцы, участливо добавила Ева. – Подмести, чтобы сторож ничего лишнего не обнаружил, и слегка протереть камень от копоти. Если хочешь, я даже могу тебе…

– Не вздумай! – шепотом перебил я.

Ведьма хлопнула ресничками:

– Почему? Мне несложно и хотя бы согреюсь. К тому же погода портится, так что нужно поскорее заканчивать и убираться с этого кладбища…

На последнем слове я просто закрыл ей рот ладонью. Ну, блин! Что за человек? Опекать некроманта: это ведь даже звучит смешно! А уж из уст ведьмы…

Кстати, а с какого это перепугу она так прониклась? Меня в свое время чуть живьем не сожрала, а этому помощь предлагает. Может, он ей понравился?!

Подозрительным взглядом скользнул по Костику: тощий, мелкий… Фиговенький конкурент, однако. Еще и нервный какой-то. Пожалуй, не стоило так внимательно его рассматривать, а то он аж дергаться начал…

– Ты еще здесь?! – Я типа недовольно изогнул бровь.

Некромант опасливо покосился на склеп и неуверенно отступил на шаг.

– Я это… – пробормотал, складывая руки на груди. – Туда не очень… того… может, оно само как-то, а?

Мягко улыбнувшись, я протянул руку к готессе.

Без лишних вопросов она вручила мне тяпку.

– Хорошо-хорошо! – на удивление быстро сообразил последующее развитие событий Костик. И юркнул в склеп быстрее, чем я успел замахнуться, а Ева – возмутиться.

Только, по ходу, зря я все же ему не врезал. Исключительно в целях профилактики. Может тогда, двадцать минут спустя, когда я спустился проверить, а не окоченел ли там случайно наш уборщик, я не застал бы его на полу играющего в кости. Вернее, с любознательностью ребенка наблюдающего, как черные обгорелые части скелета нехотя подергиваются вслед за движениями его шаловливых рук.

Я прямо там и застыл, на ступенях.

– Ты что, – спросил, стараясь держать себя в руках, – совсем охренел?!

Он поднял глаза и уставился на меня, как жертвенный агнец на палача:

– А что не так? Вы же все равно сказали их выбросить!

Честно признать, у меня слова в горле застряли. Очень захотелось подойти, взять его за шкирку и со словами: «Плохой некромант! Плохой!» – ткнуть носом в кости. И тыкать, пока не дойдет. Может, кстати, так бы и сделал, если бы сзади не раздался звук быстрых шагов и в склеп не спустилась Ева. Как всегда вовремя.

– Ой, а что вы тут делаете? – спросила тоном заботливой мамаши. Надо признать, слегка переиграла, потому что даже Костик недоверчиво сощурился. – И почему так долго? – добавила, задумчиво созерцая представшую перед ней картину.

Я резко обернулся.

– Да потому что этот идиот… – рявкнул, указывая рукой на вполне очевидную причину задержки, но Ева так на меня посмотрела, что рот закрылся почти сам собой.

– Костик, – сказала она предельно спокойным тоном, – там, на улице, начинается метель. Еще немного, и нам будет проще ночевать в больнице, чем возвращаться домой.

– А мне все равно, – пожал плечами некромант. – Мое общежитие рядом.

Я скрипнул зубами:

– Чувак, ты, кажется, недопонял…

Закончить фразу не удалось: Ева вздохнула и положила руку мне на плечо.

– Не надо, – прошептала одними губами. – Оставь нас наедине.

– Чего?! – выдохнул, круглыми глазами уставившись на свою ведьму.

Она мягко улыбнулась и с нажимом повторила:

– Пожалуйста, подожди снаружи!

У меня появилось страстное желание пощупать ее лоб и проверить, не поднялась ли у девушки температура. Ну или просто покрутить пальцем у виска. Только вместо этого я чертыхнулся сквозь зубы и, перепрыгивая через две ступени, выскочил на улицу. Может, потому что достаточно ее узнал, чтобы довериться. Или, что больше похоже на правду: просто потому, что она попросила. А мне с каждым днем становилось все сложнее в чем-то ей отказать.

– Где ты бросил Еву? – щурясь от бьющего в лицо снега, выкрикнула Полина. Я поднял воротник и мрачно кивнул на оставшуюся за спиной дверь. Несколько секунд мы молчали, думая каждый о своем. Потом готесса глубокомысленно заметила:

– Погода совсем испортилась.

«Правда, что ли?!» – изогнул я бровь, пытаясь этим жестом передать высшую степень сарказма.

Она хмыкнула, пряча ладони под мышками:

– Предлагаю пересидеть ночь в больнице.

– Нет уж, спасибо! – рыкнул категорично. В больнице отсидеться, как же! Я еще только на костях древнего кладбища не ночевал, с некромантом на соседней койке.

Знахарка недовольно поджала губы, но в ответ не проронила ни слова, молча глядя на что-то за моей спиной. Я обернулся: свист ветра заглушал звуки, и даже мне, с моим-то слухом, удалось пропустить момент, когда Ева выбралась из склепа. Бросила быстрый взгляд по сторонам, содрогнулась и выдала:

– Надо где-то переждать бурю.

Я мрачно свел брови на переносице:

– Вы что, сговорились обе? У меня отличная машина. Я и не по такому снегу на ней ездил!

– Возможно, – кивнула ведьма. – Но это не обычный снегопад. Разве ты не чувствуешь, как сильно изменился магический фон?

Действительно? Я тряхнул головой, сбивая снежную шапку с волос, и попытался прислушаться к своим ощущениям: ни фига! Мне было холодно, зябко и от непрекращающегося ледяного мордотыка я больше не чувствовал щек. А вот про магический фон ничего сказать не мог. Возможно, отслеживать его состояние просто не входило в компетенцию заклинателей? Наше дело – Завеса. В ней мы видим каждую трещинку, каждое слабое место. А с фоном, по крайней мере, меня работать никто не учил. Может, его вообще только ведьмы ощущают?

– Ты сказала, есть возможность переночевать в больнице? – перевел вопросительный взгляд на Полину. Она криво улыбнулась, но от холода, видимо, забыла позлорадствовать.

– Да, – ответила, прикрывая нос ладонью. – Здесь много свободных палат.

– А персонал нас не засечет? – подозрительно уточнил я. Она хмыкнула и пробубнила:

– В том крыле, куда я тебя отведу, ты от пациента ничем отличаться не будешь…

Я выразительно оскалился, но в который раз (слишком часто для одного вечера) на сторону дружбы и мира встала Ева.

– Алекс, – подступила она ко мне, – мы ведь все равно хотели поговорить с Костиком. Вот и появился шанс.

– А как он там, кстати? – тут же подняла голову готесса. – Долго еще убираться будет?

Ева улыбнулась.

– Нет, – ответила уверенно. Затем подумала и уточнила: – Не должен, по крайней мере.

– Клянусь моим будущим дипломом, если этот удод просидит там еще десять минут, я сама спущусь и… покажу ему избранные позы из Камасутры!

– Полина! – воскликнула ведьма с выражением «Как тебе не стыдно?!» на лице, и тут уже не выдержал я.

– Почему ты все время его защищаешь?! – рыкнул, скрещивая руки на груди. Блин, ну не нравился мне этот ее жалостливый тон! Костик ведь не ущербный ребенок! Он некромант и олигофрен, причем клинический, раз сумел наплодить столько проблем одной только своей любознательностью. Откуда же у нее столько тепла в голосе?!

Ева посмотрела на меня удивленным взглядом, потом склонила голову набок и хитро блеснула глазами.

– Да ты никак ревнуешь, заклинатель? – спросила коварно.

– Еще чего! – сделал я возмущенное лицо, хотя в душе вынужден был признаться: да, ревную! – Я просто не могу понять, – продолжил, буравя ее суровым взглядом из-под полуопущенных ресниц, – откуда у тебя такой бешеный запас толерантности?! Пытаешься с ним подружиться, что ли? На хрена?!

– Не понимаешь? – тихонько повторила Ева, с задумчивым видом касаясь пуговицы на моем пальто. – Да потому, что он – это ты, Алекс. И я. И любой вроде нас. Вспомни, каким ты был, когда впервые понял, что умеешь колдовать. Это чувство эйфории, восторга, которое захватывает целиком и заставляет забыть о последствиях.

– Ева, мне было шесть лет! – отрезал я с мрачным видом. – И уже тогда я был куда осторожнее!

– Да неужели? – хихикнула она. – Ты вызвал демона, Шурик! В детском саду. И, заметь, не одного. За каких-то одиннадцать лет умудрился добраться от Азриэля до Бестиара – повелителя стихий. Разве это свидетельствует об осторожности?

Я поиграл желваками, но перебивать ее не стал. Возможно, просто нечем было крыть.

– Если бы тебя обучал прадед, – продолжала Ева, – вряд ли сейчас у тебя было бы четырнадцать демонов в коллекции. Она – результат того, что никто не объяснил, насколько опасно то, что ты делаешь. Ты экспериментировал бездумно, постоянно, не понимая, что однажды можешь вызвать того, с кем просто не сумеешь справиться.

Она замолчала, отвела глаза в сторону и закончила почти шепотом:

– Я в свое время тоже наделала ошибок. Мама не считала нужным ограничивать меня в тренировках. Порой даже сама подстегивала к экспериментам, оставляя на видном месте амулеты, ингредиенты для зелий, книги… Не представляю, как мне удалось вырасти, не раскурочив дом или не лишившись пары конечностей… И я отлично помню, когда впервые задумалась о последствиях своего колдовства. Просто в какой-то момент вдруг поняла, насколько невыгодно постоянно что-то ломать. Только случилось это совсем не сразу, а через несколько лет после первой попытки. До тех пор я трижды разносила кровать в щепки, и это несмотря на все мамины щиты!

Она подняла глаза и, мягко улыбнувшись, положила руку мне на грудь:

– Костик познал магию совсем недавно. Ему нужна помощь и подсказка. Нужен кто-то, кто сумеет объяснить цену колдовства. Сейчас он просто не способен трезво оценить его последствия. Ты же сам говорил, что его тянет на кладбище? Разве десять разрытых могил не говорят, сколь сильна в нем эта жажда познаний?

Я мрачно выдохнул, изо всех сил стиснув зубы: и в какой момент моя ведьма стала такой красноречивой, что от ее слов начинала просыпаться совесть и замещать собою здравый смысл?

– Ладно, – пробурчал вполголоса. – Так и быть, ради тебя покажу ему верный путь.

– На Темную сторону? – тут же уточнила готесса, видимо, намекая на мой чуть охрипший на морозе голос.

Я скосил на нее глаза.

– Угу! – кивнул с безразличным видом. – Заманю печеньками. Но если будет сопротивляться, – опять повернулся к Еве, – можно я его слегка… подтолкну?

– Слегка? – недоверчиво сощурилась она.

Я быстро кивнул:

– Ага, – и добавил: – Исключительно для его же блага!

– Ну раз для блага, – вздохнула ведьма, – тогда можно.

А шагнувшая ближе Поля очень тихо добавила:

– А если будет сильно упираться, я покажу, как бить так, чтобы синяков не оставалось.

И эта фраза почему-то сразу подняла мне настроение.

Ева Моргалис

Мы так долго петляли по больнице вслед за Полиной, что в конце я была вынуждена признать: следопытом мне быть не суждено. Потому что выбраться из этого хитросплетения коридоров, лестниц и сквозных кабинетов я не смогла бы даже с GPS-навигатором. В итоге мы оказались на третьем этаже какого-то совсем пустынного крыла здания, в большой палате на восемь коек и одной-единственной работающей люминесцентной лампой. А в остальном, кстати, комнатка оказалась на удивление приличной: аккуратная побелка, жалюзи на окнах, чистое белье. Это было в двойне странно потому, что в целом основная часть крыла выглядела просто удручающе: у большинства палат не то что коек, даже дверей не было.

– Когда-то, – таинственным тоном профессиональной сказочницы сообщила Полина, – здесь находилось отделение психиатрии. Но со временем больнице сменили профиль и урезали бюджет. Крыло переоборудовать не захотели, им просто перестали пользоваться. Первое время еще пытались поддерживать порядок, но потом и это забросили. Даже ремонтировать перестали. Теперь это – безмолвное напоминание о былом величии и о тех тайнах, которые хранят в себе мягкие, обитые поролоном стены.

Я опасливо покосилась по сторонам: может, это, конечно, и паранойя, но мне совсем не хотелось познавать секреты такого места.

– А зачем ты нас сюда вообще привела? – спросила дрогнувшим голосом.

Готесса посмотрела на меня глазами человека, у которого внезапно заговорил кактус:

– Чтобы заночевать, конечно!

– Полечка, – жалостливо протянула я, – ты же сама можешь назвать с десяток фильмов ужасов, которые начинаются именно с того, что герои решили остаться на ночлег в незнакомом месте. И минимум в трех из них этим местом оказывается заброшенная психбольница!

Подруга сделала возмущенное лицо:

– Да ты посмотри вокруг, Ева! В этой палате весь медперсонал ночует, когда приходится!

– К тому же, – не без гордости добавил Костик, – я теперь некромант! А значит, смогу защитить вас всех от любого монстра!

Я мысленно фыркнула, наблюдая, как позади новоявленного супермена с каждой секундой все больше мрачнеет Шурик. Хорошо, что Костик стоял к нему спиной, а то бы сразу усомнился в своих талантах. С монстрами он справиться захотел: ага, как же! Пускай сначала справится с Алексом! Этот заклинатель умеет испепелять взглядом и вытягивать мозг через уши. По сравнению с ним чупакабра – милый домашний котенок. И то ли из-за своей природной беспечности, то ли в силу возраста, Костик не понимал, что сейчас активно посягает на территорию другого темного мага.

«Блин, только эпической битвы заклинателя и некроманта нам еще не хватало!» – промелькнула у меня в голове тревожная мысль. А вот Полина рядом улыбнулась с таким предвкушением, будто думала о том же, только с несколько другой интонацией.

«Ура! – читалось на ее лице. – Нам как раз не хватало эпической битвы заклинателя и некроманта!»

– Знаешь, Костик, я бы на твоем месте побереглась делать такие заявления, – быстро взяв себя в руки, заявила я сочувственным тоном. – Возможно, ты пока не знаешь, но монстры очень любят некромантов.

Перов радостно оскалился:

– Вот и я о том же! Буду их приручать, воспитывать!

– Любят есть, – с выражением добавила я. Костик запнулся на полуслове и уставился на меня с недоверием. Я мягко улыбнулась: – Сам подумай. Если ты способен победить монстра, разве у него будет повод тебя любить? Наоборот, в большинстве случаев он будет стараться напасть первым, чтобы избавиться от хозяина до того, как тот успеет нанести удар.

– Но… как же… – промямлил бедолага, оглядываясь на Полину в поисках поддержки. Ха! Нашел кого выбрать! Да готесса под любой глупостью подпишется, если я ее скажу. Потом, конечно, может и «дурой» обозвать, но в присутствии врага встанет на мою сторону безоговорочно.

– Конечно! – тут же кивнула она. – Но это даже хорошо, что они к тебе такой страстью пылают.

– П-почему? – с опаской выдохнул парень.

– Ты – первое блюдо в меню. Пока чудовище будет жрать тебя, мы успеем убежать! – мрачно ухмыльнулась готесса.

Костик замер на мгновение, потом тряхнул головой и обиженно заявил:

– Врете вы все! Мои покойники меня не обижали. А других здесь никогда не было.

– Кстати об этом, – сложив руки на груди, почти равнодушно вставил Шурик. – Как тебе вообще пришла в голову гениальная мысль выкопать труп?

Некромант невнятно пожал плечами и с размаху, так что она даже скрипнула под его тощей пятой точкой, уселся на ближайшую койку.

– Я начал видеть сны, – ответил нехотя. – Больше года назад. Одни и те же: я на кладбище с лопатой. Передо мной – разрытая могила. На ее дне – старый гроб с прогнившими досками. Его крышка медленно открывается, и я вижу тело. Вернее, то, что от него осталось. Поднимаю руку, и тело садится в гробу, подчиняясь моему приказу.

Я скосила глаза на заклинателя: интересно, он тоже впервые вызвал демона во сне?

– Сначала меня это пугало, – сгорбившись, опустил Костик локти на колени. – Я ведь не идиот: прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Но потом стал замечать, что необъяснимые вещи происходят не только во сне. Мы все время работаем с покойниками, но когда на твоих глазах начинает сокращать мышцы, вращать глазными яблоками, двигать пальцами тело, которое пробыло мертвым больше года… мягко говоря, тебе становится не по себе. Первое время. Потом как-то привыкаешь. Страх уходит, сменяется чем-то иным. Любопытством, наверное. И еще: ощущением собственной принадлежности к чему-то таинственному, необъяснимому. Могущественному. В какой-то момент я просто не выдержал: желание понять, что это все может означать, было слишком сильным.

– И ты пошел на кладбище, потому что в морге тела были уже не такими интересными, – закончила за него Полина.

Костик повернул к ней лицо:

– Типа того. Но я был очень осторожен. Старался не попасть никому на глаза и раскапывал только те могилы, на которые обратили бы внимание в последнюю очередь: самые старые, у оградки…

На последнем слове что-то щелкнуло у меня в голове.

– Но как же та огромная в центре кладбища? – спросила нахмурившись. – Та, над которой еще стоит статуя девушки в балахоне?

Полина пристально посмотрела мне в глаза, подумала.

– Точняк! – воскликнула, указывая на меня пальцем. – Я тоже ее помню! Там еще какая-то старушка похоронена. Была! – с нажимом добавила она, поворачиваясь к Костику. – Тебе что, могил у оградки не хватило? Потянуло на памятники архитектуры?!

Некромант аж отшатнулся от ее гневного вопля.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Казакова! – праведно возмутился он. – Никогда не забирался дальше первой линии кладбища! Или ты считаешь меня идиотом, рискующим всем ради того, чтобы откопать могилу побольше?

Мы с Шуриком подняли друг на друга глаза.

– Но если это был не ты, кто тогда потревожил старушку? – напряженным голосом спросила я.

– Без понятия! – подбоченился будущий хирург. – Да и какая разница? Одной могилой больше – одной меньше. Вы сегодня десяток тел сожгли, и ничего не случилось. Может, сны про мертвых видел не только я и на кладбище побывал еще один некромант?

Я хмыкнула, убирая за ухо прядь и пытаясь придумать, как лучше все ему объяснить. С одной стороны, не хотелось слишком уж откровенничать, но, с другой: может, это как раз он и был – наш шанс показать Костику последствия темного чародейства?

– На самом деле, – сказала негромко, – разница есть. Тебе она может показаться незначительной, но это очень серьезно. Я пока не могу утверждать, что виноват ты, но в последнее время над нашим городом сильно меняется магический фон. Нам говорили, такое же наблюдается и в других местах. Обычно это результат какой-то могущественной темной волшбы…

Я остановилась, потому что уж больно сильно вытянулось у некроманта лицо.

– О чем ты говоришь?! – скривившись, воскликнул он. – Какой фон? Какая волшба?! За идиота меня держишь?

Честно говоря, у меня просто язык к нёбу на мгновение прилип.

– А ты как думал? – спросила в тон парню. – Что кроме некромантов и заклинателей в этом мире больше никого со способностями нет?! Я, например, ведьма! И моя мама – тоже. А Поля – знахарка, способная приготовить зелье, круче, чем профессор Снейп…

– Погоди-погоди! – перебил Костик. – А заклинатель – это вообще кто?

Алекс с невозмутимым лицом поднял руку:

– Это вообще-то я.

– Ага… – задумчиво протянул Перов, как будто все понял. – И вы сейчас пытаетесь меня убедить, что Ева со своей матерью – настоящие ведьмы? Типа, чародейки? True witches? Магией, значит, балуетесь? Заклинания, летающие метлы, ступы, волшебные палки со звездочками на конце?

Я кивнула, хотя, если честно, пока не могла сообразить, к чему он клонит. А жаль, было бы время подготовиться. Потому что спустя две секунды парень попросту согнулся пополам от хохота:

– Отличная шутка, Ева! Заклинатели, знахарки… Ведьма она, как же… Еще бы бабкой Ёжкой назвалась… Магический фон у них меняется. Ха-ха! Да ни в жизни не поверю! Все ведьмы – шарлатаны! И волшебство их такое же: не-су-ще-ству-ю-ще-е! Нет в нашем мире настоящей магии! Где-нибудь на платформе 9ѕ – есть. Там, откуда выскочил пылающий человечек, испепеливший тела в склепе, возможно, тоже есть. Но здесь чародеи не колдуют, а просто выкачивают деньги из доверчивых лопухов!

– Что?! – выдохнула оскорбленная до глубины души я. – Мы – шарлатаны?! Деньги выкачиваем?!! Ну хорошо… – И, подскочив к окну, резко отдернула жалюзи: – Тогда с тебя пять миллиардов евро! За спецэффекты!

Смех Костика прервался на верхней ноте. Он вытаращился в окно, где сейчас бушевала самая что ни на есть магическая буря: с молниями, снегопадом и ветром, срывающим черепицу с крыши. Очень медленно поднявшись на ноги, приблизился ко мне, провел ладонью по стеклу, будто не верил, что оно реально, и какое-то время просто смотрел. А затем прошептал почти благоговейно:

– Так это что: магия действительно существует?

– Таки да! – мрачно кивнула я. – Или ты свои трупы электрошокером оживлял?

– И ты действительно ведьма?! – проигнорировав последний вопрос, повернулся ко мне Костик.

– Еще какая! – процедила сквозь зубы.

– И вот это все… – махнул он рукой в сторону окна, – результат изменения магического фона?!

– Ну да!

– Круто-о-о!!!

Мы переглянулись и, не сговариваясь, одновременно спрятали лица в ладонях. Кажется, есть люди, которых просто невозможно изменить.