ПРОЛОГ

Ева Моргалис

Мама залетела в окно, пьяная в дупель, спрыгнула с помела на полном ходу, отчего оно буквально протаранило дверь моей комнаты, и, ни слова не сказав, завалилась спать на мою кровать. Потрясающе! И так после каждого шабаша. Хорошо хоть на этот раз она с первой попытки отыскала «вход» — надоело чинить метлу и объяснять соседям, что моя мать делает в кустах сирени в пятом часу утра. С учетом ее феерического наряда и пьяного лепета можно сказать, я — гений, раз умудрялась все это время скрывать от них правду.

С трудом вырвавшись из крепких маминых объятий, я зевнула и отправилась готовить завтрак. Скоро рассвет, а мне сегодня в школу. Обернувшись в проходе, я щелкнула пальцами, и одеяло, взмыв под потолок, аккуратно опустилось на плененное алкоголем тело.

Нет, вообще-то мама у меня хорошая. Так считают почти все, кто хотя бы раз бывал у нас дома. Мои друзья ее вообще боготворят: она ведь такая моложавая, красивая и всегда готовая уступить квартиру для вечеринок. Иногда мне кажется, что со мной общаются исключительно, чтобы быть поближе к маме. Каждый хотя бы раз, но упомянул, как мне с ней повезло. Правильно: они-то ее только добродушной, все позволяющей домохозяйкой и видели! Хоть кто-то подумал, каково жить мне под одной крышей с совершенно безответственной ведьмой?

Знаете, на самом деле это совсем не смешно. У нас, чародеек, и так жизнь не сладкая: то с метлы свалишься, то на шабаше старшее поколение засмеет, то парня попытаешься зачаровать, а в итоге превратишь в какого-то озабоченного зомби. Нет, он, конечно, будет заинтересован в твоей любвеобильной персоне и даже, скорее всего, проявит себя исключительно верным поклонником, только вряд ли ты останешься довольна его ухаживаниями. Зомби — он ведь зомби и есть, и здесь как-то не особо важно: питается он твоим мозгом или эмоциями. Радости все равно мало.

Но такое случается с обычными ведьмами. Мои же страхи были связаны только с одним объектом — моей матерью.

Именно она могла сварить зелье, способное просимулировать миниатюрный ядерный взрыв, и испытать его в собственном подвале. Представьте мои ощущения: ты просыпаешься среди ночи и видишь над головой чистое небо. Стены-то мама от разрушения зачаровать сподобилась, а вот крыша улетела в неведомые дали и, на мой сугубо личный взгляд, возвращаться не собиралась.

Или вот, например, какой еще родительнице придет в голову тащить в дом толпу гопников? Зачем они нам вообще сдались?! Я, конечно, понимаю, что в хозяйстве все сгодится, но это уже чересчур. Мне ведь их потом полночи пришлось сначала расколдовывать, потом успокаивать, а под конец — еще и по домам развозить. На своем собственном стареньком мотороллере!

А что она в последний раз учудила?! Ну какой идиот ей сказал, что у ведьмы обязательно должен быть ручной домовой? Может, в обычных чародейских семьях оно так и есть, но мы-то живем не в домике на окраине забытой богом деревни, а на тринадцатом этаже панельного дома в центре самого настоящего мегаполиса! На что рассчитывала мама, когда притащила непонятно откуда целый выводок домашней нечисти?! Честное слово: там даже банник был! У нас ванны отродясь не было — одна только душевая кабинка рядом с унитазом и раковиной. Зато появился банник, который едва в обморок не хлопнулся при виде своего нового жилища. Бедняга еще долго протянул: почти три месяца, и удрал одним из последних. После багана, вазилы и кота-баюна. Первых двух, кстати, мать разыскивала по самым дальним селам и очень печалилась, когда они раздраженно послали ее лесом и покинули наш дом.

— Мама! — пыталась образумить я свою старшую ведьму. — Ну зачем нам баган?! У нас же нет коровы! А вазил? Они ведь только лошадям покровительствуют! Ты решила завести коня?

Мама тяжко вздыхала и сетовала на дочь, которая не поддерживала ее стремлений во всем быть лучшей ведьмой, и на нечисть, несогласную страдать во имя чужой идеи. На одного только кота не злилась, ведь он действительно сбежал от нас битым. Увы, мой Диплодок — совершенно стандартный доберман, и ему было очень сложно объяснить, что кот, гуляющий по нашей кухне, — почитаемый и редкий вид нечисти. В результате эти двое перебили половину посуды, свалили буфет и выбили чайником окно, в которое кот и выскользнул, во всю глотку осыпая проклятиями нашу чокнутую семейку и зарекаясь еще хотя бы раз переступать границу города. Где-то на третьей фразе мама обиделась и швырнула вслед болтливой нечисти молнию, отчего кот прибыл на землю гораздо быстрее, чем планировал, преодолев тринадцать этажей со скоростью свободного падения.

Единственный, кто не испугался трудностей и не хотел покидать новую вотчину, был домовой. Очень суровый дядька ростом мне по колено, с раскидистой бородой, плетеными лаптями и взглядом прожженного уголовника. Он говорил низким каркающим голосом и так четко отдавал приказы, что даже мой пес выполнял их беспрекословно. С его тяжелой руки на кухне появились сковородки, в кладовой — утюг и пылесос, а мамин любимый кашемировый свитер пошел на тряпки. Этого она, конечно, стерпеть не могла, и домовой был выдворен вон, так и не успев толком откормить нас своими фирменными блинчиками.

Больше нечисть в дом мама не приводила: к счастью, она умела учиться на собственных ошибках. Потому заводить стала только мужчин. Которых неизменно на первом же свидании хотела познакомить со мной. Это, блин, уже был какой-то прямо ритуал: маменька встречала очередного хахаля, тащила его домой и ожидала мой вердикт. Я, конечно, выбор не одобряла, и мама начинала поиски с нуля. В чем был смысл этих действий — я до сих пор понять не могу. Неужели она действительно верила, что за один вечер я разгляжу в ее кавалере кого-то стоящего? Или у меня должны были вот-вот проснуться экстрасенсорные способности, чтобы я по дыркам в чакрах сообразила, подойдет ей мужчина или нет?

А самое смешное было то, что маме не нравились колдуны. То есть вообще не нравились. Кроме моего канувшего в бездну папаши-мага, больше ни одного чародея мама к себе и на пушечный выстрел не подпускала. Зато простые смертные оказались ее слабостью. А что оставалось делать мне? На дворе двадцать первый век, по законам магического сообщества обычные люди не должны знать о существовании чародеев, а мне раз за разом представляют нового смертного поклонника. Как нужно было реагировать в такой ситуации?! И ведь мама потом плакалась, что я — тиран и деспот, не желающий ей личного счастья, и грозилась пойти на очередное родительское собрание в школу, дабы все-все обо мне узнать и достойно наказать. Пугала то есть… Наивная! Да я бы прыгала от радости, если бы она туда пошла! Честно говоря, уже устала объяснять учителям, что я не то что безразлична своей маме-домохозяйке, а просто она уж слишком занятая личность…

Кстати, насчет «домохозяйки» — это было не совсем правдой. Мама занималась коммерцией через Интернет. У нее был свой, довольно прибыльный, магазинчик трав, амулетов и другой шарлатанской мелочи (продавать смертным настоящие артефакты строго запрещалось). Деревенские знахарки и кукольники сбывали ей товар партиями, и вскоре он оказывался на страничках ее интернет-каталога, откуда его буквально сметали доморощенные колдуны со всего света. Платили, разумеется, втридорога. Я так понимаю — исключительно за экстерьер, эдакую таинственную атмосферу, еще более подчеркнутую анонимностью продавщицы. «Темным магам» — готам, «эльфам» — толкиенистам, светлым «чародейкам» с безумно красивыми аватарками и непроизносимыми никами нравилась возможность купить пучок укропа у настоящей ведьмы. Даже если для этого нужно было заплатить как за связку сушеной мандрагоры. Спросите, откуда они знали, что мама — ведьма? Да оттуда же, откуда я знала, что покупающая таинственный посох Пустоты (чего это вообще за дрянь такая?!) «эльфийка» на самом деле необъятных размеров бабенция под тридцатник, сотворившая себе суперкостюм из пяти латексных нарядов «женщины-кошки» и прикрепившая для полноты эффекта накладки на кончики ушей. Это было как аксиома, нечто само собой разумеющееся: если брошь стоила дороже фарфорового сервиза на пятнадцать человек, она становилась амулетом. Если палка приобретала резьбу и странное название — это был уже посох. А если владелицу всего этого барахла звали Ядвигой — значит, она была стопроцентной ведьмой. Маша там или Катя — никогда, но Ядвига — точно ведьма.

Впрочем, я никогда особо не пыталась понять маминых покупателей. Мне так редко удавалось понять ее саму, что на них просто не оставалось времени. Я даже иногда сомневалась, что мы с ней — одна семья. Ну как у такой взбалмошной, сумасбродной ведьмы могла появиться такая дочь? Ответственная до отвращения, пунктуальная, дотошная и очень осторожная. Я помнила, что случается с теми, кто раскрывает людям свою сущность, потому научилась заметать следы маминых преступлений раньше, чем колдовать самостоятельно. Я заучила на память все виды обитающих в наших краях ядовитых растений и насекомых, а еще — составы зелий-противоядий. Я умела заговаривать раны и с каменной физиономией убеждать соседей во всех возможных небылицах. Да, землетрясение было! Ну и что, что о нем не говорили в новостях? Гадкое правительство опять все скрывает от своего народа! Ах, соседние дома не пострадали? Ну извините, это уж как кому повезло. Кстати, здесь я даже не врала: то, что мама выбрала именно эту многоэтажку, не чем иным, как «роком судьбы» назвать было нельзя. Я даже привыкла со временем, смирилась. Не до конца, конечно, потому что мамочкина фантазия умела удивлять, и кое к чему подготовиться было просто нельзя. Но с большинством ее закидонов я справлялась довольно сносно.

Кроме самого последнего — он как раз-таки сразил меня наповал.

Я знала, что уже какое-то время мама встречается с Георгием Соколовым. Очередной смертный был состоятельным вдовцом и жил за городом, в большом трехэтажном поместье. Я даже адрес его хорошо запомнила, потому что однажды пришлось забирать маму из гостеприимного дома едва ли не силой. Сам по себе Георгий был мужчиной видным: немного с сединой, статный, высокий. То есть вопроса, что именно мама в нем нашла, — у меня не возникало. Но вот когда количество их свиданий перевалило за второй десяток, я начала волноваться. И, как оказалось, не напрасно.

В один далеко не прекрасный день мама явилась домой сравнительно рано. На часах не было и полуночи, когда дверь моей комнаты распахнулась и в нее не вошла — вплыла родительница с таким восторгом на холеном личике, что я сразу поняла — дело дрянь.

— Евочка, — радостно и оттого немного жутко сказала она, — у меня для тебя чудесная новость! Я нашла тебе нового папу!

Эти слова стали для меня фатальными. Ведь с ними заканчивалась моя счастливая жизнь юного опекуна безрассудной мамаши. Зато начиналась новая, где Ева Моргалис в свои шестнадцать лет становится обычной школьницей, с обычными подростковыми проблемами и без права пользоваться магией на глазах у смертных. То есть теперь — почти всегда. Потому что на этот раз мама в своих матримониальных планах решила идти до конца и согласилась стать женой Георгия Соколова.

Собственно, с этого события и начинается моя история.

 

ГЛАВА 1

Ева Моргалис

Я сидела на лавке в первом ряду, кусала от волнения губы и внимательно рассматривала подтянутого мужчину, не так давно разменявшего пятый десяток. Ну здравствуй, новый папа! Он стоял у алтаря в шикарном костюме, лакированных туфлях и запонках, ценою в нашу квартиру, и с улыбкой вглядывался в дверной проем церкви. Там, в лучах заходящего солнца, ореолом обрамлявших ее фигуру, остановилась моя мамочка. Я мысленно закатила глаза: вот же ж человек! Она бы еще нимб себе над головой прилепила да крылья ангельские. Правду говорят: каждая женщина мечтает, чтобы день ее свадьбы был похож на сказку. Когда невеста — ведьма, это не так сложно устроить.

Заиграла торжественная музыка, и меня осторожно подтолкнули под локоть. Я встала.

— Она не должна выходить за смертного! — прошипела одна из маминых ближайших подружек и многозначительно на меня покосилась. Надо бы сказать ей, чтобы рот широко не открывала, а то капнет ядом — до самого подвала дырку прожжет. Жалко будет. Церковь все-таки, святое место…

— А почему вы мне это говорите? Вы скажите это ей! — прошептала в ответ.

— Уже говорила!

— И что? Она послала вас на берег безмолвия ракушки собирать? Ну так я уже почти абориген этого места. Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома!

И отвернулась, не желая любоваться перекошенным лицом ведьмы. Как они все меня достали уже за сегодня! Да если бы я могла что-то сделать — давно бы сделала! Как будто мне нравится наблюдать, как мама отдает себя в руки обычного человека.

Сначала я вообще не верила, что эта свадьба состоится. Мама у меня была влюбчивой женщиной и за семь дней могла раз десять поменять решение и раза четыре — мужчин. Только за последние три года она была невестой пять раз, а два раза — даже гуляла на собственном девичнике (страшно вспомнить эти черные для истории города дни!), покупала платье, заказывала оркестр и… бросала женихов практически у алтаря. Неудивительно, что на очередное сообщение о свадьбе я не реагировала. До некоторых пор.

Пока не поняла — мама не сомневается. Вот что точно было ей несвойственно — так это быть уверенной в собственном решении. Ей всегда не хватало веры, она постоянно боялась ошибиться, даже когда дело касалось таких банальных вопросов, как «что надеть вечером?» или «какой фильм взять в прокате». А здесь — ну прямо скала: она не только собственную паранойю не слушала, но и разумные доводы моего рассудка! Тогда я и решила брать дело в свои руки. Раньше меня не особо интересовала фигура Георгия Соколова, но теперь я была готова объявить на него охоту.

Правда, мамочка тоже не дремала и принялась отчаянно его от меня защищать. Нет, я не говорю, что бросилась бы на нового папу с кухонным тесаком. Но ведь у ведьмы есть и другие способы избавиться от нежелательного смертного? Отворотные зелья еще никто не отменял. Я сварила пару бутылочек и всегда носила их при себе. На всякий случай.

Ходить за ними пришлось долго. Еще немного — и по части маскировки я смогла бы соперничать с Рэмбо или каким-нибудь прокаченным ниндзя. Но чем больше времени я проводила, наблюдая за этой парочкой, тем меньше мне хотелось вмешаться. Быть может, мама выглядела слишком довольной. Или Георгий — чересчур влюбленным, но… когда шанс наконец выпал, а мама отвлеклась, зелье так и осталось в моей руке. Почему? Не знаю и никогда, наверное, не смогу ответить на этот вопрос. Ни им, этим старым гусыням с шабаша, ни себе самой. Георгий принес в нашу семью кавардак, но разве прежде у нас царил такой уж порядок? Он стал причиной раздоров, но ведь мы и так постоянно ругались. Зато как подобрела мама, когда я махнула на них рукой! И кто знает, быть может, однажды я пойму, что сделала правильный выбор и перестану плеваться, глядя на этого симпатичного мужчину в самом расцвете сил?

Только день этот наступит явно не сегодня.

— Согласна ли ты, Ядвига Моргалис, взять в законные мужья… — монотонно бубнил священник.

Мама лучезарно улыбалась, превентивно кивая головой. Тетки за моей спиной злобно шипели: кажется, призывали на головы молодых гром и молнии. Я мысленно фыркала: мама сама зачаровывала церковь. Две ночи здесь просидела, столько силы вбухала, что теперь крыша даже прямой бомбовый удар выдержит. Да что там! Если мне придется выбирать бункер для спасения при атомном взрыве, я первым делом прибегу сюда. Эта церковь, как легендарная неубиваемая арка в Японии, простоит десять тысяч лет, будет смыта океаном, падая, разрушит подводную Джомолунгму и займет ее место на следующие века. Да, мама постаралась на славу. Пускай эти старые кочерыжки еще попробуют с ней потягаться! Какой бы вреднючей и безалаберной ни была Ядвига Моргалис в обычной жизни, ведьмовских умений ей было не занимать. Да и опыта тоже. Она здесь всех гостей, при желании, могла в бетонный пол закатать одним махом и сейчас отлично знала, кто посылал в ее стороны лучи «поноса». Знала и запоминала.

Георгий наконец надел на палец любимой кольцо со здоровенным булыжником-бриллиантом. Я поморщилась: совершенно бесполезная штука. Изумруд бы подарил — он хоть память улучшает, или сапфир, способный защитить от сглаза. Сегодня бы он точно пригодился. Но нет, Георгий был мужчиной богатым, потому раскошелился не только на шикарную свадьбу, но и на обручальное кольцо, стоимостью в скромный такой, загородный особнячок.

А еще — оплатил по желанию своей распрекрасной невесты трехнедельное путешествие по Средиземному морю на шикарной яхте. Мама показывала мне фотки этого плавучего бунгало — действительно, роскошное судно. На таком и год в море провести не страшно, лишь бы в шторм не попасть. Единственной незначительной деталью, которую я так и не смогла постигнуть, было — почему именно море? Мама его терпеть не могла. Ей скучно находиться на одном месте более двух дней подряд. А здесь — целых три недели на яхте только она, Георгий да штат прислуги… Может, мама действительно его любит, раз решилась на такой поразительный для нее выбор?

В путешествие родители собирались отправиться сегодня же, как только завершится церемония. Но предварительно они должны были заехать домой и оставить любимым детям жизненно необходимые цэу. От банкета, которым по традиции завершается венчание, мама отказалась чисто из вредности: она не хотела кормить тех, кто был против ее брака. То есть никого из гостей со стороны невесты, включая меня. Потому что, хотя я и признавалась самой себе, что Георгий Соколов — не худший вариант на роль отца, «вслух» только качала головой и действовала маме на нервы своим недовольным лицом.

Но не только свадьба нагоняла на меня тоску. Сегодня я впервые должна была познакомиться с семьей «папы» и переехать в новый дом. Вернее, вещи мои перевезли еще вчера, только без моего участия и вообще против моей воли. Я не понимала, почему должна вдруг так резко поменять свою жизнь. Хочется маме замуж — флаг ей в руки и священника на шею. Пришла идея перебраться к мужу — я что, против? Только меня не заставляй двигаться следом! Что это за глупость такая, что семья должна жить под одной крышей? Почему я не могу остаться в старой квартире, находящейся в пяти минутах ходьбы от школы? Но — нет. Мы собираем вещи и перебираемся к черту на кулички: в особняк за городом. А чтобы я не ездила на мотороллере через весь город — меня еще и из «родной» школы забрали.

— Мой младший сын, — вещал Георгий, — учится в прекрасной гимназии. Я буду счастлив, если Ева поступит туда же.

Мама тут же решила, что это — знак свыше. Конечно, новая школа в середине учебного года — кто же об этом не мечтает? Сама гимназия, кстати, оказалась ужасно дорогой, и я сразу, как только увидела счет, щедро оплаченный новым папой, поняла, что мне там не понравится. Заведение для богатых разбалованных мажоров, с покорными учителями и собственными критериями оценки окружающих. Чувствую, придется неслабо так попотеть, чтобы отстоять собственное место под солнцем…

Церемония окончилась полетом букета. Я только присвистнула: с таким броском маме нужно было в регби играть. Двадцать одна белая роза на коротком стебле прицельно понеслась мне в руки. Подленько хмыкнув, я присела, букет со свистом пролетел над головой и впечатался в рожу сидевшей рядом почтенной ведьмы. Мамочка обернулась, послала два взгляда: мне — осуждающий, моей соседке — с ноткой извинения (настолько фальшивого, что та даже скривилась), и мы наконец покинули церковь.

Разместились в двух машинах. В одной мама с новым мужем, в другой я и три каких-то парня в строгих костюмах.

Собственно, так я впервые и увидела свою новую семью.

У Георгия Соколова от первого брака осталось три сына. Прямо как в сказке: два — ничего так, а один — придурок. Но об этом дальше.

— Егор, Богдан и Александр, — по очереди представил их отец. Мы как раз сидели в большой гостиной, пока мама проверяла, все ли документы положила в сумочку. — Мальчики, не обижайте свою новую сестру.

Мальчики переглянулись и синхронно кивнули. Я поежилась. Георгий это заметил и ободряюще улыбнулся:

— Не переживай, Евочка. Мои ребята — хорошие парни. Вот Егор, например, всегда мечтал о сестренке.

Я перевела взгляд на самого старшего. М-да, что-то эдакое в его глазах было. Я сразу почувствовала себя зефирным человечком. Очень вкусным и оттого, увы, недолговечным.

— Поехали, родной. — Подхватив Георгия под руку, мама легонько подтолкнула его к двери.

— А может… — попытался было возразить супруг, но жена мягко ему улыбнулась и решительно помотала головой:

— Сами справятся. Не маленькие.

Я поежилась еще раз. Мама придерживалась мысли о том, что ведьмы взрослеют рано. Где-то она была права: побываешь пару раз на шабаше — такого насмотришься, что детство как рукой снимет. Но я вообще-то была очень целомудренной ведьмой для своего возраста. Да и на ежемесячных гуляньях пока не отметилась. Зачем? Моя маменька прекрасно отжигала за нас двоих. Так что остаться наедине с тремя незнакомыми парнями для меня было некоторой экзотикой, если не сказать шоком. Черт, ну почему все родители как родители, одна моя — с прибабахом?!

— Итак, Ева, — улыбнулся Егор, когда машина родителей выехала со двора и шум двигателя растворился в звуках растущего вокруг особняка леса.

Я натянуто улыбнулась в ответ:

— Егор?

— Давай, что ли, знакомиться. Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Выпускница?

— Нет. Мне еще год учиться.

— Угу, — отчего-то радостно кивнул старший «брат». — А вот наш Алекс — выпускник.

Я посмотрела на обозначенный объект и содрогнулась — эти глаза под насупленными бровями мне теперь до погребального костра будут в кошмарах сниться. Чтобы не заработать себе икоту на почве порушенных нервов, я отвернулась от Алекса и стала рассматривать его братьев.

Егор был очень симпатичным молодым человеком, но лично мне больше всего напоминал образец послушного коммуниста из прошлой эпохи. Или капитана Америку — такая же русая, уложенная в аккуратный беспорядок шевелюра, классная фигура с накачанным торсом и добрая всепонимающая улыбка психиатра. Я знала, что Егор Соколов учится на третьем курсе авиационного университета. В будущем братец должен был стать пилотом. Специальность, конечно, интересная и популярная, но обычному смертному на ней ловить нечего. Так просто гражданским летчиком не становятся — далеко не каждому студенту доверяют целый самолет. Егор же в этом плане оказался везунчиком. К своим двадцати годам у него было более двух тысяч часов полета за спиной и маленький приписанный «боинг». То есть везение его заключалось исключительно в папиных капиталах и крепком здоровье. Неплохое сочетание, разве нет?

Средний сын Георгия Соколова — Богдан, оказался фигурой куда более колоритной.

— Ты — брюнетка, — сообщил он после минутного созерцания моей скромной персоны.

— Спасибо, кэп, — буркнула в ответ я.

— Но должна быть блондинкой, чтобы носить это платье. Оно тебе совсем не идет. И этот ужасный морковный цвет помады тоже!

Я задумчиво покосилась на братца, прикидывая, что лучше: рявкнуть на него, чтоб фонтан прикрыл и не нарывался, или пока помолчать, прикидываясь белой и пушистой. На всякий случай выбрала второй вариант и опустила глазки, продолжая разглядывать парня из-под полуопущенных ресниц.

Богдану было восемнадцать лет, и он обучался на первом курсе университета Современных технологий. Мальчик хотел стать дизайнером интерьеров, искренне считал себя безумно одаренным в этом области, но так как папа не решался отдать ему на растерзание особняк, пока применял свои навыки на движимых объектах. То есть на любом движимом объекте, попавшемся в его руки. В первую очередь, конечно, — на самом себе. Такого откровенного метросексуала я прежде никогда не встречала: аккуратные брови, прическа, удерживаемая таким количеством лака, что осталась бы целой и после встречи с ураганом Катрин, крепкие плечи, тонкие пальцы с маникюром, которому я могла только позавидовать. Очень симпатичный молодой человек, разве что губы несколько его портили — на мой взгляд, они были уж слишком полными. Не два пельмешка, слава богу, но покрупнее, чем у остальных братьев.

Налюбовавшись Богданом, я осторожно перевела взгляд на последнего, самого младшего сына Георгия Соколова — Александра. Он был на год старше меня и обладал характерными для этой семьи чертами внешности: брови вразлет, высокие скулы, развитая фигура. Уж не знаю, каким спортом он занимался, но такие мускулы способны были вскружить голову любой девушке. Даже я, предпочитающая парней более интеллигентного вида, залюбовалась. Темно-русые волосы стояли бодрым ежиком, светлые глаза прекрасно оттенялись длинными черными ресницами и сейчас активно пытались сделать дырку в моей переносице.

— Э… здравствуй, Александр, — кашлянув, поздоровалась я. Вместо ответа этот паразит встал и быстрым шагом покинул комнату. Я перевела офигевший взгляд на Егора.

— Не обращай внимания, — посоветовал братец.

— Ему не понравилось, что отец отдал его угловую комнату тебе, — поддакнул Богдан. — Кстати, туфли тоже надо бы сменить. Кто тебе сказал, что оранжевое с зеленым будет хорошо смотреться?

— На этого тоже не обращай внимания, — отмахнулся старший. — Евочка, ты прекрасно выглядишь. Но, быть может, тебе действительно стоит переодеться? Сложно, наверное, так долго ходить на шпильках?

— Спасибо за совет, но пока все мои вещи в коробках, мне надеть просто нечего, — пожаловалась я.

Глаза Егора заблестели:

— Так это же ничего! К твоим услугам самый модный гардеробный шкаф в мире. Уверен: Катенька, Светочка, Оленька или Анечка с радостью поделятся с тобой вещами.

Я нахмурилась:

— Кто эти люди?

— Мои девушки.

— Как? Все?!

— Конечно, — без тени смущения пожал плечами Егор. — И я их всех очень люблю.

— Ага, — поддакнул брат. — По очереди любит.

Я поскребла в затылке. Странные они, эти смертные. Надо бы с ними взаимодействовать поаккуратнее, чтобы не заразиться случайно. Один сексуально озабоченный, другой — Нарцисс, замирающий в восхищении возле каждого зеркала. Третий просто псих…

Интересно, это вообще лечится?!

Александр Соколов

Нет, в принципе я мог понять желание отца наладить личную жизнь. Даже обрадовался, когда узнал, что после стольких лет он снова влюбился. Очень, надо признать, вовремя: та самая седина в бороде уже появилась, так что беса в ребре как-то даже и не хватало. Правда, никак не ожидал, что все зайдет так далеко — я-то думал, отец себе секретаршу помоложе наймет или просто уйдет в загул. Ну такой, чтобы сегодня выпить с гостями, а очухаться через пару недель в другой стране. А что? Средства есть, здоровье позволяет, дети выросли (то есть, на крайняк, есть кому отыскать и вернуть обратно, под крышу родного дома), а целибат отец никогда как вариант не рассматривал. Так что — да, к сюрпризам я был готов.

А вот к Ядвиге Моргалис — нет. В этой стремной тетке мне не понравилось все и сразу. Я только имя ее услышал и уже понял, что ничего хорошего новая отцовская пассия нам не принесет. Ну не может у нормального человека быть такого имени! Еще и вдобавок к интернет-магазину всякой псевдомагической дряни. Ядвига Моргалис продает волшебные метлы — Гарри Поттер отдыхает. Это же как начало тупого анекдота! И с этим человеком отец решил связать жизнь?!

Это потом только я понял, что недооценил размер катастрофы. Когда узнал, что у Ядвиги Моргалис есть дочь. И не просто дочь, а «доченька, о которой я мечтал всю жизнь», — для отца и «сестренка, которой мне всегда так не хватало», — для Егора. «Милого ребенка» тут же определили ко мне в гимназию, безапелляционно заявив, что следующие пару лет именно мне выпала честь ее туда возить, и отдали мою спальню. Я начал чувствовать себя медведем, в гости к которому забрела девочка Маша.

Но даже это можно было бы как-то пережить. Не так-то сложно, в конце концов, поставить на место зарвавшуюся школьницу. И я действительно в это верил, пока не увидел ее с матерью в тот самый судьбоносный день, в церкви. Вот тогда-то до меня и дошло, что отец со своей женитьбой подложил нам всем даже не свинью, а здоровенного такого, злобного хряка. И вопрос из простого «как с ним жить» превратился в куда более интересный.

Как с ним выжить?

Ева Моргалис

В комнату я поднялась вместе с Егором. Он по-джентльменски распахнул передо мной дверь и придержал ее, пока я скользну внутрь.

— Ваши хоромы, юная леди, — подмигнул братец.

Я скосила на него глаза: было понятно, за что Егора Соколова так любили женщины. Вдобавок к внешней привлекательности он был обходительным, заботливым и услужливым. То есть несколько раздражал меня, привыкшую, что люди обычно не делают добро без тайного умысла. Но так как ссориться с Егором было бы как минимум глупо (учитывая, что среднему братцу я не понравилась чисто внешне, а младшего вообще бесил сам факт моего существования, Егор мог оказаться единственным моим союзником в этом доме), я мило улыбнулась и с восторгом оглядела комнату:

— Они прекрасны!

Кстати, на самом деле «хоромы» были просто отвратительными. Стены окрашены в фиолетово-розовые тона, белоснежная мебель с резными ножками стояла как попало, зеркало в форме сердца над комодом и пушистый мишка на белом пуфике у кровати довершали интерьер. Мне что — пять лет?!

— Богдан ремонт делал, — не без гордости за брата признался Егор.

— Кто бы сомневался…

— Что, прости?

— Говорю: спасибо Богдану. Хорошо постарался.

В то, что когда-то эту комнату занимал парень, — верилось с трудом. И, честно говоря, теперь я понимала, за что меня так невзлюбил Алекс. Если бы из моей спальни сотворили такое ради какой-то девчонки, я бы тоже ее возненавидела.

Единственным плюсом комнаты был потолок. Спальня располагалась на третьем этаже особняка, сразу под покатой крышей, потому с одной стороны потолок опускался на уровень человеческого роста, а с другой поднимался почти на пять метров вверх. Там какой-то добрый человек (по ходу, Александр, Богдан бы до такого не додумался) сделал пристройку с бортиком. Сейчас ее занимал большой дубовый стол и рабочее кресло. Учитывая, что все розетки располагались внизу, тот, кто затаскивал мебель на «второй этаж», надрывался напрасно: скоро ее придется спускать обратно. А вот диванчик там бы смотрелся неплохо…

— У Алекса наверху стоял телескоп, — заметив, как я рассматриваю пристройку, сказал Егор. — Он любил наблюдать за звездами, даже проделал для этого небольшое окно под потолком, видишь?

Я увидела. И поняла, что, если Алекс бросится на меня с монтировкой, — я его пойму. Идея с телескопом была отличной! Тем более здесь, за городом, смога было куда меньше и звезды должны были просматриваться очень хорошо.

— Помочь тебе разложить вещи?

— Э… нет, спасибо.

Мои коробки возвышались крепостной стеной у двери. Гардероб, запчасти к мотороллеру и защита, книги с тетрадями и главная ценность — ноутбук терпеливо дожидались, пока руки хозяйки до них дойдут. Коробок было много, желания с ними возиться — мало, но предложение о помощи я бы все равно отмела: используя магию, я в одиночку справлюсь куда быстрее, чем если бы мне сейчас все семейство руку помощи протянуло. При смертных колдовать было нельзя. Сейчас вообще все нужно было делать куда осторожнее — не дай бог, засекут: проблем не оберешься. Именно по этой причине я противилась маминому браку: новая семья не должна была узнать, что мы — ведьмы, а сохранять конспирацию довольно сложно, учитывая наш образ жизни.

Тяжко вздохнув, я выпроводила братца и полезла обшаривать комнату на предмет скрытых видеокамер. Да, у меня паранойя, я знаю. Но в современном мире это очень популярное заболевание, и если Георгий Соколов в свое время решил пошпионить за сыночком, а потом «забыл» убрать отсюда оборудование, пусть лучше я назову его старым извращенцем, чем он меня — проклятой ведьмой.

Однако Георгий оказался мужчиной законопослушным и сплошь положительным: во-первых, такой качественной проводки я раньше не встречала, а во-вторых, ничего лишнего в комнате не наблюдалось. Хищно ухмыльнувшись, я выглянула в окно, потом в коридор и щелкнула пальцами. Коробки распахнулись, и вещи испуганными воробьями разлетелись по комнате. Пять минут спустя я закрыла трельяж, в который последней запрыгнула щетка для волос, и потерла ладоши: удобная, однако, штука, эта магия. Теперь можно было и переодеться: джинсовые шорты с рубашкой лежали на кровати и словно сами просились в руки. Так же как и тапки с помпонами, маленькие заячьи ушки которых топорщились к потолку.

Я расстегнула молнию на боку и, извиваясь гусеницей, выбралась из узкого платья. Повертела его в руках: симпатичный оранжевый цвет, и чего Егор прицепился? Нет, сама бы я такой наряд в жизни не выбрала, но мама настояла именно на нем: ей не хотелось, чтобы кто-то, даже родная дочь, затмил ее на собственной свадьбе. Аккуратно повесив платье в шкаф, я только-только потянулась к шортам, когда с жутким грохотом распахнулась входная дверь.

И вот ситуация. Я в черном кружевном белье с чулками и туфлях на шпильке — юная актриса порнофильмов, ни больше ни меньше, а в дверях Алекс со злющей физиономией удерживает за ошейник моего добермана. От шока я даже не попыталась прикрыться, только медленно приблизилась к двери и спокойно поинтересовалась:

— У тебя есть лишняя рука? — Хотя правильнее было бы уточнить, есть ли у Алекса лишний мозг, потому как этот, очевидно, давно прогнил: тащить за ошейник чужую собаку! Тем более добермана!

Кажется, братец зарычал:

— Что твой пес делает в доме?!

— Он переехал сюда вместе со мной!

Помните, я говорила, что не хочу ссориться с новыми братьями? Так вот — фиг ему, а не мир! Я могу стерпеть пренебрежение к собственной персоне, но грубость по отношению к Диплодоку — никогда!

— Отпусти пса! — прошептала, едва не срываясь на змеиное шипение.

— Эта блохастая тварь лежала на белом диване в гостиной!

Я перевела глаза на добермана: да такую чистую и аккуратную собаку еще попробуй найти! И до чего же воспитанный: другой пес с его челюстью уже давно бы Алексу в пальцы вцепился (или в шею — так как я Диплодока обучала именно таким броскам), а этот терпит. Косится только жалостливо, но даже не скулит. Бедная моя собачка!

— Слышишь, Шурик! — Я шагнула к братцу почти вплотную. Он скользнул глазами вниз и вверх по моей худощавой фигуре, видимо, не особо впечатлился и гаркнул:

— Меня зовут Александр!

— Отпусти собаку!

— Во дворе для нее построен вольер!

— Вот сам там и спи!

Кажется, братец не был готов к такому резкому отпору, потому что аж отшатнулся от негодования и протянул, злобно сощурив глаза:

— Не нарывайся, деточка.

Вот здесь мне бы стоило прикрыть варежку, но… признаю: не сдержалась. Выдрала-таки пса из железных пальцев, нагло усмехнулась парню прямо в лицо и резко захлопнула дверь. Из коридора послышались приглушенные ругательства. Неужели по носу попала? Да нет, тогда бы, наверное, драться полез…

Приласкав малость потрепанную собаку и послав на голову братцу несколько проклятий позаковыристее (не настоящих, а так — чтобы душу отвести), я без сил опустилась в кресло.

Вот и познакомились…

 

ГЛАВА 2

Ева Моргалис

Я проснулась, когда только начало светать. Долго смотрела на незнакомый потолок и вспоминала события вчерашнего дня. Я ведь после ссоры с Алексом так и не вышла из комнаты: перетрусила. Уж больно грозным выглядел братец, когда я оставила его в коридоре. Да и у меня нервы расшатались, боялась, что не выдержу и колдану чего-нибудь эдакого в отместку. Рога, например. Или кроличий хвостик на задницу.

При мысли о белом помпончике поверх брюк «любимого братишки» рот сам собой расплылся в улыбке. А ведь неплохо бы смотрелось! Такая круглая упругая попка, озверевшее лицо и хвостик мохнатого ушастика. Прелесть!

Пальцы сами собой сложились сложной фигуркой, и на раскрытой секундой позже ладони появился пушистый атрибут размером с мячик для гольфа. На булавке. Такие носят девушки из Playboy, а в перспективе — и наш Алекс. Будет знать, как обижать мою собаку!

С этой доброй мыслью я вскочила на ноги и бодро потопала в ванную. Она располагалась на каждом этаже в западном крыле дома, в стороне от жилых помещений. Длинный, облицованный мрамором коридор упирался прямо в хозяйскую спальню. Там же были комнаты братьев: Алекса и Богдана. Покои Егора располагались в восточном крыле дома, как раз напротив моих. И кто бы мог подумать, что именно оттуда сейчас выскочит растрепанная девица в длинной мужской сорочке и на полном ходу столкнется со мной у лестницы.

Удар у девчонки был что надо, да и веса хватало: я по инерции даже на пол села.

— Привет! — радостно защебетала она, протягивая мне одну руку, а второй запахивая ворот рубашки. Я как раз успела заметить, что под ней ничего не было. — Ты, наверное, новая сестренка Егора? Он мне столько всего о тебе рассказал! Да и ты, наверное, меня знаешь по разговорам?

Я мысленно застонала: конечно, знаю! Ты можешь быть Катенькой, Светочкой, Оленькой или Анечкой! Ну почему брат не сказал, кто именно с ним сегодня ночует?

Можно было, конечно, отмолчаться или даже удивиться. В конце концов, с чего она взяла, что Егор что-то мне о ней рассказал? Но вдруг это у него привычка такая: каждому встречному повествовать о своих подружках? И ведь именно этого братца я успела причислить к своим союзникам, а уж после вчерашнего обмена любезностями с Алексом очень не хотелось портить отношения…

Я окинула взглядом девушку: симпатичная, невысокая. Светлые волосы нечесаными прядями легли по плечам, накрывая грудь. Между прочим, очень классную грудь, никак не меньше третьего размера. Вот кем может быть такая барышня? Впервые приходилось угадывать имя по внешнему виду… И ведь попробуй еще не угадать! Ладно, была не была.

— Света… — протянула неуверенно.

— А я — Оля. Приятно познакомиться.

Черт! Не угадала…

— Ты в душ?

— Ага, — кивнула, судорожно соображая, как теперь буду выкручиваться. А девчонка улыбнулась еще солнечнее и даже приобняла меня за плечи:

— Тогда увидимся на кухне. Я пойду мальчикам завтрак приготовлю.

И побежала по ступеням вниз. Прямо в рубашке. Без белья. Я смотрела ей вослед и скребла в затылке: забавная семейка… А барышня вообще знает, что состоит в гареме и даже не на каком-то особом счету?

Хлопок по заднице, обтянутой короткими «спальными» шортами вывел меня из задумчивости и заставил подпрыгнуть на месте.

— Что, детка, ждешь на попку приключений?

Алекс вынырнул из ниоткуда как черт из табакерки и успел шепнуть мне это, даже не останавливаясь. От негодования я распахнула рот, вытаращила на него глаза и вообще — очень искусно притворилась задыхающимся на берегу карасем.

Когда голос наконец вернулся, обидчика и след простыл. Вот теперь я уже не сомневалась. Быстро юркнув в ванную, я за пятнадцать минут привела себя в порядок, натянула джинсы и легкую футболку, схватила с подушки кроличий хвост и метнулась на кухню.

А там уже все семейство было в сборе: три брата и девушка Оля в своем «домашнем» наряде. Она стояла у плиты, подбрасывала блины на сковородке и мурлыкала какую-то песенку под нос. Самое забавное, что никто на нее особого внимания не обращал! Братья сидели за столом, каждый занимался любимым делом и как будто не видел полуголую девицу прямо под носом. Егор в строгом костюме да при галстуке (это у них в универе дресс-код такой) с видом английского джентльмена пил чай из изящной чашечки. Богдан ковырял вилкой в тарелке, размазывая сметану по блину. Алекс, разглядывающий что-то у себя на планшете, на одно мгновение поднял на меня глаза, подмигнул с такой рожей, что захотелось его немедленно кастрировать, и снова уткнулся в экран гаджета.

Поборов желание врезать младшенькому с разворота, я уселась на соседнем с ним стуле. Как бы ни хотелось держаться от паршивца подальше, воплощение моего плана требовало максимальной близости к объекту.

Однако приноровиться к заднице «братишки» мне не дали. Занятая готовкой, Оля вдруг подняла глаза, словила меня в «прицел» и сообщила:

— Вот что я хотела и забыла тебе сказать, Егор! Я же со Светой познакомилась!

Чай выплеснулся на скатерть, дизайнерские штаны Богдана и экран планшета.

— С какой Светой?! — охрипшим голосом переспросил Егор, пока его братья с помощью чьей-то там матери пытались очистить пострадавшие вещи.

— Да вот с этой же! — весело ткнула в меня деревянной лопаткой Оля. В тот миг мне показалось, что моя жизнь вот-вот оборвется. Причем не от руки Егора — тот, казалось, только что испытал самый сильный в жизни оргазм и едва не стек под стол от счастья. А вот Александр такого измывательства над своим планшетом стерпеть не мог и, конечно, сразу определил виноватую:

— Эту мелкую заразу Евой зовут!

— Правда? — удивилась Оля.

Я мрачно кивнула:

— Наверное, ты меня плохо расслышала.

Хороший прием: главное — сделать морду кирпичиком, и собеседник сам почувствует себя виноватым. Вот и девушка взмахнула лопаткой и бодро повинилась:

— Прости, Евочка. Я такая невежливая! Будешь блин?

Я с готовностью кивнула, наливая себе топленого молока в стакан из стоявшего на столе кувшина. Здорово придумали, кстати! Сразу еда начинает выглядеть так… по-домашнему, что ли. Даже хочется посидеть за столом подольше.

— Смотри не подавись! — прошипел на ухо Алекс. Я, конечно, тут же подавилась и злобно стрельнула в него глазами. Достойный ответ уже вертелся на языке, но тут Егор наконец справился с нахлынувшим на него чувством блаженства, обычно посещавшим того, кто сумел чудом избежать долгой и мучительной смерти, и поинтересовался:

— А ведь у тебя, Ева, сегодня первый день в новой школе. Волнуешься, сестренка?

Я пожала плечами: как-то не очень. Неприятно, конечно, но терпимо. А вот ласкательное «сестренка» резануло слух. Ну не привыкла я к таким нежностям! Тем более от взрослого, почти незнакомого мужика…

— Кстати, а как ты туда доберешься? — безэмоционально спросил Богдан, продолжая растирать пятно на брюках.

— Я думаю, сегодня тебя отвезет Алекс, — тут же ответил за меня Егор.

Кто там спрашивал: боюсь ли я? Да! Очень боюсь! Не отдавайте меня этому изуверу, пожалуйста!

— Ну да, щас! — окрысился Шурик. В кои-то веки мы с ним поняли друг друга! — Никуда я ее не повезу!

— Алекс, — нахмурился Егор. — Школа далеко. Вокруг — лес. Ева не сможет добраться туда самостоятельно.

— У меня мотороллер есть! — пискнула я.

— У нее мотороллер есть! — отозвался со своего места Алекс.

— Так, не заставляйте меня ругаться! — строго отрезал старшенький. — Первый день в школе. Ева, ты не поедешь туда на своем старом агрегате. Тем более твоя мама говорила, у него с тормозами непорядок. Пока мы не свозим его в мастерскую, пускай постоит в гараже.

— Но мама понятия не имеет, где у мотороллера тормоза! — воскликнула я. — Как она может судить, в порядке ли они?!

— Сестренка, успокойся. Пока нет родителей, я отвечаю за вас всех. Сделай милость, позволь Алексу тебя подбросить. К тому же ну что вы грызетесь? Вы же теперь одна семья!

— Правильно, — вмешалась Оля. — А для Егора семья — это святое! Правда, Егорушка?

Теперь настал мой черед плеваться молоком…

Всю дорогу до школы мы ехали молча. Была бы возможность — вообще сели бы спиной друг к другу. К сожалению, возможности не было, потому Алекс вцепился в руль своей темно-синей «мазды» и смотрел на дорогу так, словно задался целью передавить как можно больше пешеходов. Только где же их в лесу возьмешь? Вот и злился, бедняжечка, что ему не дают реализовать скрытый потенциал. Я, в свою очередь, сидела рядом и, стиснув зубы, рассматривала проплывающие за окном пейзажи. Старалась придать лицу невозмутимости, что было не так-то просто сделать, когда под боком пыхтел эдакий маньяк.

Наконец мы въехали в город, свернули по какому-то проспекту и еще минут десять на хорошей скорости неслись в глубь района. Затем машина резко остановилась. То есть настолько резко, что меня по инерции едва не вынесло на обочину, вместе с дверцей. Хорошо хоть пристегнуться додумалась — «братец», видимо насмотревшись американских боевиков, совершил какой-то сложный полуразворот, дико скрипнув колесами и четко уместив машину на выделенной под стоянку площади. Только после этого заглушил мотор и повернулся ко мне.

— Жду тебя здесь ровно в три, — рыкнул, глядя, как я судорожно цепляюсь за ручку над дверью. — Опоздаешь — пешком домой пойдешь. Усекла?

Я окинула Алекса хмурым взглядом, всерьез задумываясь над тем, чтобы действительно прогуляться до особняка на своих двоих. Похоже на то, что братец оказался любителем экстрима. Или это он специально для меня старался?

— Ты что, приросла к сиденью? — ехидно вскинул бровь Шурик. — Вылезать не собираешься?

Очень захотелось ответить, но тут… О, такой шанс нельзя было упускать! Шурик повернулся ко мне своей безупречной попкой! Я приоткрыла сумку, щелкнула пальцами, и белый комочек шустро юркнул на свое законное место — на темные джинсы Алекса, умостившись точно между задними карманами. Я аж умилилась: какая «няшечка»! Только ушек и не хватает для полного комплекта. Но потом пришлось быстро изничтожать собственные сентиментальные порывы и делать ноги. Пока разукрашенный красавчик по моей растроганной физиономии не сообразил, что что-то не так.

Выбравшись из машины, я забросила на плечо сумку с конспектами и огляделась. Гимназия номер один — это звучало гордо. А выглядело так, словно раньше здесь была зимняя резиденция австрийских Габсбургов: огромное белое двухэтажное здание пугало своей монолитностью и неким готическим великолепием. Колонны, мрамор, скульптуры, окна в человеческий рост — да сюда можно было экскурсии водить! Моя бывшая школа по сравнению с этим комплексом казалась просто крошечной, а ведь там училось почти две тысячи человек!

Стоянка была оборудована по всему периметру здания, но на некотором расстоянии от него. Я покрутила головой и присвистнула: «бэхи», «мерсы» и «хонды» терялись на фоне «майбахов», «феррари» и других, схожих по формам, автомобилей, значки на капотах которых я видела впервые. М-да, кажется, мой мотороллер здесь, и правда, смотрелся бы странно…

Алекс не стал дожидаться, пока я налюбуюсь территорией, и, свистнув кому-то, прямо по тщательно ухоженному газону попер к школе. Я бросила вдогонку быстрый взгляд: длинная рубашка почти прикрыла хвост. Значит, его обнаружат не сразу. Вот и славненько!

Уже у входа братца догнала и обступила целая толпа: три парня и одна худощавая блондинка, которую он тут же по-свойски прижал к широкой груди.

— Что за выдра с тобой приехала? — капризно надула губки она.

Вот честно, не хотела прислушиваться! Знала ведь, что ничего хорошего для себя не услышу. Но любопытство взяло верх, и я осторожно потопала ближе. Практически след в след за Алексом, чтобы травку лишний раз не травмировать. Зря, кстати, старалась.

— По газонам не ходить!

Вопль вышел такой мощный, что я даже подпрыгнула от неожиданности. Потом резко обернулась и круглыми глазами уставилась на грозного дядьку-вахтера. Он стоял на том самом «почитаемом» газоне, упирал руки в бока и смотрел на меня грозным взглядом потомственного каннибала.

— Э… — задумалась на мгновение я. — Ладно. Больше не буду.

— А больше и не надо! — заорал вахтер. — Ты посмотри, что с травой сделала, вандалка!

— Во-первых, нет такого слова, — сквозь зубы процедила я. Краем глаза заметила, как лыбится наблюдающий за разборкой Алекс. — Во-вторых, вот этот конкретный куст — дело ваших ног!

— Дерзишь?! — как-то подозрительно ласково уточнил дядька. У меня появилось стойкое ощущение, что он уже давно решил уйти на пенсию довольно своеобразным образом — забив до смерти лопатой хотя бы одного ненавистного учащегося. И сейчас у него на лице было написано, что он отыскал-таки свою жертву.

Но тут, видимо, мне решила улыбнуться удача. На этот раз она приняла облик долговязого блондина с веснушчатым носом и веселыми светло-серыми глазами. На нем были широкие спортивные штаны, майка с изображением какой-то стремной музыкальной группы, тяжелые кроссовки и бандана. В общем, очень колоритный товарищ.

— Дядь Сережа, — улыбнулся блондин, положив ладонь сторожу на плечо, — отстань от новенькой. У нее сегодня и так стресс, а ты еще со своей травой прицепился.

— Новенькая?! — прищурился сторож. — То-то я смотрю, раньше твоей наглой морды здесь не видел!

Мой рот сам собой округлился бубликом. «Морды?!» Ну все, смертный, ты попал!..

— Не бубни, старче, — прежде чем я успела закончить заклинание, вставил парень. — Идем, красавица. Не будем доводить нашего вахтера до нервного срыва. Ему и так недолго осталось. Лет пять максимум.

— Пять? — ахнул впечатлительный сторож. — В прошлый раз ты сказал — десять!

— Прекращай хамить незнакомцам, — назидательно ответил школьник, почти силой утаскивая меня к школе. Я косилась на него малость обалдевшим взглядом и не возмущалась. Уже в большой и светлой «прихожей», там, где стоял сейчас пустовавший стол дяди Сережи и висело расписание, не удержалась и спросила:

— Кукушка-кукушка, а сколько мне жить осталось?

— Не надо ржать, — ухмыльнулся парень. — Дядя Сережа верит в мистику. Грех этим не воспользоваться. А тебя как зовут-то?

— Ева Моргалис.

— Ни фига себе имечко! Ты что, не местная?

— Да нет, — равнодушно пожала я плечами. — У меня просто мама со странностями.

— А… — протянул блондин с таким понимающим видом, словно лично был знаком с Ядвигой и осознавал размер катастрофы. — Моя тоже слегка того. Вот знаешь, как меня зовут?

Почему они все спрашивали у меня такое? Как я могла догадаться? Особенно в свете предыдущего разговора. Ясно же, что мама назвала сыночка так, что я могла использовать тысячу попыток и ни разу не угадать. Наверно, это как-то отразилось у меня в глазах, потому что он хмыкнул и продолжил:

— Ладно, не напрягайся. Я — Ждан. Ждан Вербицкий. Учусь в десятом «В».

— Так это ж мой!

— Что «твой»? — не понял парень.

Я рывком открыла сумку, зашуршала бумагами и извлекла оттуда справку о поступлении:

— С сегодняшнего дня я — твоя одноклассница.

— Ой, Ева… — задумчиво протянул Ждан, скользнув по мне оценивающим взглядом. — Сочувствую я тебе… ну да ладно. Ты, главное, меня держись. А то сожрут.

Я подмигнула и бодро ответила:

— Подавятся! — Хотя зернышки сомнения в моей душе Ждан посеять сумел. Чего это он так странно отреагировал? Может, в его классе новеньких не любят? Судя по взгляду парня — не просто не любят, а люто ненавидят…

К сожалению, мне сразу стало понятно почему.

Я тут недавно поняла, что мотороллер будет выбиваться «из строя»? Да чтобы я сама сюда вписалась, меня надо… даже не знаю… родить заново!

В классе было двадцать человек, из них — девятнадцать девушек. Единственный парень стоял за моим плечом и хмуро смотрел на это бабское царство. А то, что все здесь — королевны, сомневаться не приходилось. Это я могла позволить себе стрижку «каре», старые джинсы, майку и отсутствие макияжа. Здесь же царил шик! Богдан бы слюной изошел от восторга: Prada, Manolo, Gucci, Louboutin… Я как будто попала на выставку высокой моды, только модели не шагали по подиуму, а демонстрировали наряды прямо из-за школьных парт.

— Ужас! — это было первое, что пришло в голову. К сожалению, оно же и было озвучено.

На мой охрипший голос обернулась сногсшибательной красоты рыжуха. Ее почти красная прическа представляла собой два аккуратных пучка на макушке, а количества наложенного макияжа хватило бы для гримирования двух гейш.

— Ты кто такая? — спросила она.

— Ева Моргалис, — представилась я. Остальная часть класса переключила свое внимание на нас и сейчас буравила меня взглядами, но вмешиваться пока не спешила.

— И что ты здесь делаешь?

— Учиться я здесь буду, — не слишком учтиво ответила я. — Еще вопросы?

— Но ты нам не подходишь, — брезгливо скривилась красотка. На мгновение я ощутила себя дворняжкой на выставке породистых су… собак то есть. И мне это чувство не понравилось. А когда мне что-то не нравится, я делаю милые моему сердцу глупости, которые редко нравятся кому-то еще. Например, отвечаю, ласково и даже чуточку сочувствующе глядя на школьную королеву бурлеска:

— И что тебя не устраивает, о новое воплощение Хеллбоя?

Наверное, столь бурной реакции не последовало бы, если бы именно в этот момент к нам в класс не заглянула толпа Ждановых друзей. Ну как «толпа»… Человек пять всего, но ржали они так, что слышно было, наверное, в другом крыле необъятной школы. Сам Ждан всхлипывал, уткнувшись лбом мне в плечо, и сквозь гогот пытался пролепетать что-то о жестокой расправе. Я не особо вдохновилась, но на всякий случай навесила на себя защиту третьей степени. А то всякое в жизни бывает. От предательского удара в спину еще никто не застрахован…

Кто бы мог подумать, что ситуацию исправит Алекс?! Уверена, если бы он знал, что окажет мне услугу, в жизни бы не сделал того, что сделал. То есть не ворвался бы ко мне на третьей перемене с багровым от гнева лицом и пушистым комком в руке.

— Что это?! — Честное слово, иногда мой братец напоминал бешеного быка с саблей тореадора промеж рогов.

— Это — заячий хвост, — честно ответила я.

Девятнадцать девчонок и Ждан с любопытством навострили уши.

— Не притворяйся дурой! — рявкнул Алекс. — Я знаю, что это ты!

— Нет, — на полном серьезе помотала я головой. — Это — заячий хвост.

Несколько мгновений Шурик злобно пожирал меня глазами, потом прошипел:

— Я не знаю, как ты это сделала, но ты за это поплатишься!

— Прости, конечно, не хочу разрушать твои мечты о том, как ты меня четвертуешь, но что именно я сделала?

Он запнулся, поджал губы и пулей вылетел из кабинета. Наверное, признаваться в том, что полдня ходил с хвостом, ему не хотелось. Я проводила братца насмешливым взглядом, отчетливо понимая, что он будет мстить. Ну и ничего! Переживем. Алекс, конечно, тот еще изобретатель, но ведь и я — ведьма с фантазией.

— Эй, новенькая, — вдруг послышалось из-за спины. — А ты что, Соколова знаешь?

— Шурика, что ли? Да, пожалуй, знаю.

— Откуда?

Я обернулась и замерла: на меня смотрело девятнадцать пар глаз. Причем так, что я почувствовала себя вкусной антилопьей тушкой, окруженной голодной стаей африканских гиен.

— Моя мама вышла замуж за его отца.

— Так вы теперь типа брат и сестра?

— Ну типа да…

— Повезло же тебе…

Да уж, да уж! Прямо сама не верю своему счастью.

— Как сказать, — исключительно из вредности решила я подпортить слишком уж «сладкий» портрет братца. — Стремный он какой-то. Бесится все время, орет, животных не любит, да и людей, по-моему, не особо… То ли у него нервы пошаливают, то ли с головой не все в порядке. В общем, я вам скажу, жизнь с ним под одной крышей — тот еще дурдом.

На мгновение в классе повисла тишина. Потом одна особо впечатлительная дамочка сделала бровки домиком и протянула:

— Как я тебе завидую!

— Ты, блин, вообще слышала, что я сказала?! Чему тут завидовать?

— Но он же такой клевый!

Я молча покрутила пальцем у виска, но ни одна из этих влюбленных дурех мнение по поводу Алекса все равно не поменяла. Уж не знаю, что в нем было такого «клевого», но башню оно девчонкам сносило напрочь. Нет, если рассматривать чисто внешность — братец действительно был выше всех похвал. Высокий, широкоплечий, длинноногий, на морду лица, конечно, не Ален Делон, но кожа чистая, глаза выразительные, еще и нос особо не торчит. Да, довольно привлекательный субъект. Пока спит зубами к стенке. Потому что как только он открывает рот — все! Вместо красавца из девичьих грез появляется упырь, мозгоед и вообще — очень неадекватная личность. Только как объяснить это толпе наивных школьниц? Да и надо ли? Они на меня сейчас как на дона Корлеоне смотрели — как же, вхожу в такую замечательную семейку…

Эх, с кем бы местами поменяться?

Ровно в три я, как последняя дура, топталась на стоянке. Синей «маздой» там уже и не пахло.

— Ур-род… — процедила сквозь зубы, представляя, как душу Алекса его же рубашкой, а потом закапываю хладный труп у него же под окном. Вот как прикажете добираться домой, если автобусы туда не ходят (фешенебельный район, блин, о каком общественном транспорте может идти речь?!), а на такси денег нет? Разве что и правда — пешком…

Прошипев в адрес «братишки» еще пару ласковых, я забросила сумку на плечо и бодрым шагом вышла за ворота школы. Ничего, к вечеру дойду! А потом… И я так самозабвенно оскалилась при мысли, как именно буду мстить Алексу, что не заметила шум подъезжающей машины.

«Мазда» чуть обогнала меня, затем резко остановилась (кажется, братишка не умел водить иначе — только рывками), распахнула переднюю дверь и любезно пригласила:

— Внутрь! Живо!

Я скосила глаза: Алекс за рулем сидел злой, как демон. Долго же он, наверное, сам с собой боролся! Сделать, что ли, назло и послать к лешему его благородство? Состроила задумчивую мину и бросила на братишку еще один, очень выразительный взгляд. Увы, вопреки моим ожиданиям, его губы растянулись в прямо-таки до неприличия широкую ухмылку.

— Ну давай, скажи что-нибудь! — попросил он. — Дай мне повод уехать одному!

В ответ я молча забралась в машину и ткнула под нос Алексу фигурку из трех пальцев. До сих пор удивляюсь, как он мне тогда руку не откусил: глаза пылали так, что я реально испугалась. Еще бы чуть-чуть и самопроизвольного возгорания было бы не избежать. Как бы я потом этот шашлык братьям показала?

Домой добрались так быстро, что даже Бэтмен на своем «мобиле» вряд ли бы догнал. Алексу не терпелось избавиться от моего присутствия, да и я, откровенно говоря, с каждой минутой мечтала об этом все больше. Потому выскочила из машины, как только она въехала в ворота — даже не стала дожидаться, пока «мазда» полностью остановится. Вдогонку проорали что-то про сломанную дверь и конченую идиотку, но я уже не слушала. Злая, я ворвалась в дом и остановилась, услышав совершенно незнакомые и немного пугающие звуки. Как будто кто-то ритмично двигал мебель. При этом активно хрипя и постанывая, видимо от напряжения.

На цыпочках пробравшись к кухне (именно оттуда раздавался шум), я одной рукой нащупала длинный зонт в специальной подставке, пальцы второй сложила в фигурки для вызова молнии и эдаким борцом спецназа ворвалась в комнату. А там…

— О боже! — заорала я, прикрываясь ладошкой, отворачиваясь и одновременно думая, чем бы заткнуть уши. Егорушка, чтоб тебя! В этом доме шагу нельзя ступить, чтобы на какую-то из твоих «дам сердца» не наткнуться!

— Ой, сестренка, как неловко-то получилось… — протянул братец. — Я думал, вы только к вечеру из школы вернетесь… Ну раз ты все равно здесь, знакомься: это Катенька!

— Очень приятно, Катя. — Пунцовая от смущения, я попыталась протянуть девушке руку для пожатия, сообразила, что в ее положении это будет сделать нереально, если она только не продвинутый йог, и снова отвернулась. Одной рукой было довольно сложно закрывать глаза, так что по части знания анатомии я и так только что на год вперед ушла. Спасибо, братишка!

— Ева, мне тоже о-очень приятно! — воскликнула в ответ Катя.

Честное слово, с такой страстью воскликнула, чуть на ультразвук не перешла. Словно… и тут в моем девственном мозгу сложилась элементарная мозаика.

— О боже! — просипела, удирая к себе в комнату. Чуть не угробилась на лестнице, два раза ударилась о стены, один раз — об Алекса. Поскольку глаза раскрыть я так и не решилась, он обозвал меня психованной, но мне было уже все равно.

Забежав в комнату, я захлопнула дверь, прижалась к ней спиной и шумно выдохнула:

— Мама, увезите меня отсюда!

 

ГЛАВА 3

Ева Моргалис

Знаете это дурацкое чувство, когда что-то мешает, но что именно — понять не можешь? И мешает-то, казалось бы, не очень сильно, но так монотонно и долго, что со временем уже на стенку лезть хочется. Например, зудящий над ухом комар. Уже бы сел где-нибудь, падла, да напился от души. Так ведь нет: будет жужжать, пока ты вконец не озвереешь.

Точно таким же надоедливым был и этот монотонный шум на границе слышимости. Он разбудил меня в половине восьмого утра, и еще где-то с час я пыталась заставить себя не обращать на него внимание. Потом все же не выдержала.

Набросив на плечи халат, я улыбнулась Диплодоку и выскочила в коридор. Вернее, попыталась выскочить, потому что на первом же шагу сверху обрушился целый водопад. Странно, что ведром не долбануло — для Алекса это была бы вполне закономерная кульминация.

— Нет, это уже прямо детство какое-то… — сквозь зубы процедила я, когда наконец отплевалась. — С другой стороны… сам напросился!

Щелчком пальцев высушив волосы, отчего они встали дыбом, как будто меня коротнуло током, я запахнула халат, бегом спустилась по лестнице и уже хотела ворваться в кухню, когда вспомнила картину Егора с голой задницей на обеденном столе…

«Может, туда гранату кинуть для верности?» — пришла в голову забавная мысль. Ну допустим, лишней гранаты у меня под рукой не завалялось, но ведь заклинанием-то можно пульнуть? Здравый рассудок тут же напомнил, что магия в доме смертных — штука вредная и запрещенная, а потому — хватит выпендриваться! Я чертыхнулась и аккуратно постучала по деревянному косяку. Двери на кухню, к сожалению, никогда не закрывались.

— Да, Евочка, проходи, пожалуйста.

— Доброе утро, Егор, Богдан.

Братья подняли на меня глаза, переглянулись, Богдан кашлянул в кулак, а вот Егор ласково улыбнулся и спросил:

— Евочка, ты же знаешь, что нельзя совать пальцы в розетку?

— Туда пальцы не влезают, — буркнула я.

— А ты шпилькой попробуй, — посоветовал Богдан, за что тут же схлопотал уничтожающий взгляд брата. — Что?! Я просто так сказал! Ева, ну почему ты опять без косметики? — «ловко» сменил тему наш доморощенный эстет. — Однажды я плюну на все и накрашу тебя сам.

— Жду не дождусь, — скривилась в ответ я, но тут же состроила веселую мордашку и приступила к допросу: — А скажите, пожалуйста, братцы, что это так шумит подозрительно на заднем фоне?

— А? — сощурился, прислушиваясь, Егор. — Я ничего не слышу.

— Ну как же… — отсчитала я ритм. — Бух, там-там-там, бух-бух, там-там, бух!

Мгновение парни задумчиво смотрели друг на друга, потом Богдан неуверенно сказал:

— Осмелюсь предположить, что ты слышишь репетицию Алекса.

— Какую репетицию?

— У брата своя группа. Они выступают по клубам, довольно популярны среди молодежи, но пусть он лучше сам тебе об этом расскажет.

— И что, — стараясь не сорваться на мат, уточнила я, — часто ли они… тренируются по субботам в семь утра?

— Вообще-то да, — пожал плечами Егор. — Они же это в подвале делают, а там звукоизоляция. Странно, что тебе музыка мешает.

Я скрипнула зубами: тебе бы она тоже мешала, если бы магом был! У нас же слух раза в три острее человеческого. Конечно, мне барабаны по ушам бьют, и никакая звукоизоляция не спасает.

— Ну ты можешь сходить к ним и попросить… — тут Богдан что-то прикинул в уме и закончил мысль, — сделать потише.

Второй раз за утро Егор поднял на брата удивленный взгляд, но лично мне план понравился. Кровожадно ухмыльнувшись, я рванула к лестнице.

Найти нужную дверь оказалось совсем несложно: из-за нее грохотало сильнее всего. Я прислушалась: хм, а ведь неплохо играют. Но, блин, не с утра же пораньше в выходной день наслаждаться хардкором! Потому, напыжившись для весомости, я рывком распахнула массивную железную дверь.

Звук сбил с ног. Я аж задохнулась на мгновение и, кажется, оглохла. Пока приходила в себя, смогла рассмотреть «группу» вблизи. Вокалистом у них был Алекс. Конкретно в данный момент он вцепился в микрофон и явно замахивался на несуществующие ноты. Басист, высокий черноволосый, с напряженным лицом, кажется, пытался, разодрать на волокна струны своей гитары. Его коллега стоял ко мне спиной и был обладателем поистине шикарного конского хвоста удивительного рыжего оттенка. А вот у барабанщика волосы были короткие, мелированные и стояли торчком, щедро сдобренные гелем. Именно он увидел меня первым и, в очередной раз взмахнув своими палочками, так и не опустил их на тарелки. Надеюсь, его сразила «красота моя неземная», а не перекошенная мрачная рожа.

— Жека, у тебя проблемы? — прервав песню, обернулся к нему Алекс.

— Да нет, — хмыкнул блондин. — Кажись, проблемы как раз у тебя. Та самая новая сестра?

Очень медленно Алекс обернулся ко мне:

— Чего тебе надо?!

— Поешь хреново. Надоело слушать концерт мартовского кота. Вот пришла узнать, может, ты устал уже наконец?

— Что?! — тихо и оттого очень грозно переспросил Алекс. Я покосилась на остальных напрягшихся парней, прикинула что-то в уме и поняла, что со всеми не справлюсь.

— Нет, ну вы, ребята, в целом играете неплохо, — добавила с толикой великодушия. — Но он же фальшивит безбожно!

— Я не… — полурыком попытался отстоять свое умение Алекс, но тут где-то наверху тоскливо затянул свою песню Диплодок. Секунды три мы все наслаждались басом моего добермана, потом я с ласковой улыбкой промурлыкала, бросая полные нежности взгляды на дверь за спиной:

— Конечно, милый, я обязательно ему скажу, — и обернулась к Шурику: — Диплодок просил передать, что ему очень понравилось. В следующий раз он с удовольствием повоет с тобой дуэтом.

Эвакуироваться из подвала пришлось быстро, пока в меня не полетело копье, раньше бывшее стойкой для микрофона. Но далеко убегать я не стала, а примостилась под лестницей и навострила ушки.

— Не, дружбан, она тебя сделала! — заржал один из музыкантов.

— Захлопнись! — рявкнул в ответ Алекс.

— А этот прикол с собачьим воем! — поддакнул второй.

— Это не прикол, — буркнул братишка. — У нее действительно добер в доме живет. Никак избавиться не могу.

— Так, может, вам того, — крякнул от смеха третий парень, — и правда вместе попеть?

— Я тебе сейчас барабан в… запихаю! — совсем взбеленился Алекс.

У меня прямо перед глазами встало его белое от гнева лицо. Можно ли было считать, что за ведро с водой месть свершилась? Я подумала и решила, что да, можно.

Итак, в понедельник в школу. Алекс меня туда не повезет — это и ежу понятно. Метлой пользоваться нельзя, а пешком идти далеко. Оставалась последняя надежда — мой старенький мотороллер. То, что у него проблемы с тормозами, я поняла давно — недели две назад, когда в первый раз улетела в кусты. Самым разумным было отвезти машинку в автосервис, но с этим была одна маленькая проблема — у меня не было денег на ремонт.

Мотороллер я купила полгода назад. Мама была категорически против и наотрез отказалась делать любимой дочери такой «опасный для здоровья» подарок. Будучи уверенной, что в свои четырнадцать я уж никак не смогу насобирать достаточно средств, мама согласилась, что не выбросит меня из дому вместе с покупкой, если я каким-то чудом смогу ее себе позволить. Плохо мама меня знала! Копить пришлось почти два года. Я экономила на всем: начиная от одежды и заканчивая вкусняшками, на которые, кстати, давались считаные копейки. Также подрабатывала написанием контрольных и курсовых. Студенты первого курса экономических факультетов были бы в шоке, узнай, кто именно делает для них работы!

Но в результате мне все-таки удалось скопить достаточную сумму. Не на новый японский «сузуки», но на подержанный итальянский «пиаджио» хватило. Мама честно попыталась удержаться от истерик, хотя за сердце хваталась так, что я даже пару раз испугалась. Думаю, если бы она могла — взяла бы кувалду и разнесла несчастную машинку на составляющие. Однако гордость нарушить данное слово не позволила. Единственное, что мама все же сделала, это заявила, что раз я такая состоятельная, тратиться на мои хобби она больше не будет. Кормить, одевать — да, но все запчасти, бензин, масло и другую дребедень я должна покупать за свой счет. В тот момент слишком расстроена этим обстоятельством я не была. Другое дело — сейчас.

Пока Алекс надрывался в подвале, а братья за чашкой кофе думали, чем бы заняться на выходные, я спустилась в гараж. Поставила ноутбук, чтобы экран было лучше видно, разложила рядом инструменты и воодушевленно потерла ладони:

— Ну что? Смогу ли я самостоятельно починить тормоза?

Внутренний голос даже отвечать не стал: только заржал как ненормальный и ушел в подполье. Я решительно пнула его на прощанье и приступила.

Когда мне продавали эту «чудо-машинку», инструкции к ней не прилагалось. Дяденька-торговец в ответ на резонный вопрос поднял на меня малость ошалевший взгляд, долго смеялся и икал. Вчера вечером я поняла почему. Мотороллеры моей модели, кажется, перестали выпускать еще в прошлом веке. Потому руководство к ним найти было невероятно сложно, даже на безграничных просторах Интернета. Собственно, я и не нашла. Раскопала где-то мануал к более новой модели той же марки, сверилась по рисунку — вроде похож. Блин, ну все же мотороллеры работают по одному принципу, разве нет?

«Поставьте мотороллер на основную подножку», — писалось в первом пункте.

— Ура! — тут же обрадовалась я. — Я знаю, что такое основная подножка!

«Проверьте уровень тормозной жидкости».

Да, и это мы когда-то делали. Надо только вспомнить — как именно…

«Открутите два винта и снимите крышку бака…»

— Круто! — закусила я губу, с трудом, но все же отыскав нужные винты. — Как же их снять?

В моем наборе инструментов было штук пять гаечных ключей и три отвертки. Ничего не подошло. Я промучилась минут пятнадцать, чертыхнулась и поняла, что либо я эти чертовы винты зубами выгрызаю, либо надо идти на промысел. В конце концов, в этом доме толпа мужиков. Уж у кого-то из них должен быть гаечный ключ по размеру.

Как же я ошибалась!

— Ты у меня еще циркулярную пилу попроси! Я что, на сантехника похож? — скривился Богдан. Он сидел за ноутбуком и в фотошопе пытался создать дизайн идеальной кухни. Я попыталась представить починку унитаза циркулярной пилой, решила, что это слишком серьезное испытание для моей неокрепшей психики, и заглянула братцу через плечо:

— Довольно… живенько.

— Скажи, хороший ход с птичьей клеткой? Между прочим, раритет. Придает комнате некую пикантность.

— С этим спорить не буду, но почему ты ее повесил над плитой? Из твоих птичек при первой же готовке барбекю получится.

— Ничего ты не понимаешь! — обиженно надулся брат. — И вообще, топай отсюда, девочка-механик!

— Ладно, но позволь еще один совет. У тебя микроволновка под потолком…

— Это для экономии места!

— Да, но придется становиться на раковину, чтобы достать оттуда тарелку с супом…

В общем, меня таки выгнали из комнаты. Сказали, что я — варвар и ничего не понимаю в современном искусстве. Что можно было на такое ответить? Особенно если ум за разум от его дизайнерских ухищрений уже начал заходить, а помощи ждать смысла не было.

Впрочем, у меня еще оставалась надежда — Егор! Перебежав в другое крыло здания, я постучала к старшему брату.

— Войдите, — любезно разрешил он. Видимо, Егор собирался на свидание, потому что тщательно побрился, уложил волосы, разбросал по кровати штук пятнадцать разноцветных галстуков и сейчас с умным видом пытался выбрать подходящий.

— О, Евочка, рад тебя видеть! Тебе какой больше нравится?

— Белый верх, черный низ. — Я окинула братца взглядом и пожала плечами. — Любой галстук подойдет.

На меня посмотрели самые несчастные глаза на планете.

— Черт, ну хорошо! — сдалась я. — Кто девушка?

— О… — маслянисто улыбнулся брат. — Ксюша.

— Новенькая, что ли?

— Уже нет.

— Ладно, проехали, — отмахнулась я от подробностей. — Брюнетка или блондинка?

— Черненькая, — мечтательно протянул Егор. — С кудряшками.

— Эффектная?

— Еще какая…

— Красный цвет любит?

— О да!

— И что? Ты до сих пор не понял, куда я клоню?

Брат радостно усмехнулся и схватил красный галстук. Даже не так: красное, режущее глаз убожище с жуткими желтыми ромбиками.

— Ой нет. — Я быстро отобрала у него девайс. — Возьми лучше вот этот, бордовый. Отлично будет смотреться с черным пиджаком.

— Дык, — поскреб в затылке брат, — у меня пиджак розовый.

Я молча отобрала выбранный галстук.

— Знаешь, думаю, Богдан сделает из тебя отличного стилягу.

— Полагаешь? — с сомнением нахмурился Егор.

— Да, — решительно кивнула я. — Богдан сделает из тебя стилягу, даже если ты этого не захочешь, но в данном конкретном случае ты ведь хочешь именно этого? Только я, пожалуй, не буду на это смотреть. Боюсь, нервы могут не выдержать. Скажи только: у тебя набор инструментов есть?

— Я же пилот! — обиженно фыркнул Егор.

— То есть нет? — мрачно подытожила я.

— То есть да! — отрезал брат, по пояс ныряя в шкаф. Оттуда полетели женские трусики, две пары лифчиков (разного размера) и одни колготки. Только потом Егор вытащил большой пластмассовый ящик килограмм пять весом на вид. Любовно хлопнув по крышке, он поставил его у моих ног. Я молча подняла с пола капроновое изделие и протянула брату:

— Катенька, Светочка или Оленька?

— Шкаф закрывается на ключ, — без тени смущения подмигнул ловелас. — Все секреты надежно скрыты.

Я покачала головой, понимая, что этого озабоченного исправит либо могила, либо кастрация, забрала инструменты и бодрым шагом вернулась в подвал.

Где меня поджидал очередной сюрприз.

Мотороллера на месте не было.

— Где? Где? Где он?!

Я даже под капот соседних машин заглянула — машинка исчезла. Как сквозь землю провалилась.

— Бли-ин! — Я схватилась за голову, едва не треснув себя по лбу зажатой в кулаке массивной отверткой. Да, инструменты у Егора были что надо — такой при желании и крыло у самолета можно было отковырять. — Нет, ну это же смешно! Мотороллер — не ключи, в конце концов, чтобы вот так теряться! Как можно было упустить такую громадину?!

Ответом была тишина. Я чертыхнулась, бросила инструменты и обежала гараж — пусто. Выскочила во двор — нигде ни намека на моего блестящего двухколесного друга. В углу стояла беседка с фонтаном — так я ее вдоль и поперек излазила. Домик полностью зарос плющом напополам с виноградом и сейчас напоминал нору хоббита: такой же зеленый, живой и с маленькой овальной дверцей. Пусто!

— Прямо магия какая-то… — прошептала, потом вспомнила, что в этом доме я — единственная ведьма, и совсем расстроилась. Где теперь искать транспорт? Неужели сюда залетал волшебный смерч, но, не обнаружив добрую девочку, унес в страну Оз мой скутер? — Бред какой-то…

Плюнув, я решила действовать логически. Кроме нас четверых, мою машинку никто больше тронуть бы не посмел, значит, вора следует искать в семье. А кто у нас больше всего подходит на эту роль?

— Шурик, зар-раза!

Я галопом промчалась к дому и на лестнице буквально столкнулась с Егором.

— Евочка, ты куда спешишь?

— Ам… эм… — Вот как бы помягче сказать, что бегу истреблять его брата? — А ты случайно мой мотороллер не встречал?

— Мотороллер? — протянул Егор, демонстративно оглядываясь. — Нет, он здесь не пробегал. Но, если увижу, обязательно передам, что ты его искала.

Я только фыркнула в ответ, заново набирая ход. Как там говорится: «Сердце подскажет, где искать»? Моим советчиком был мозг, а именно его лобная доля — та самая, которая отвечает за эмоции. Именно сейчас она пребывала в блаженном состоянии ярости, скандируя единственный лозунг: «Убей!»

Дверь в подвал я открыла ногой и аккуратно созданным вихрем.

— Ой-ой! — Первым благодаря своему стратегически верному месту расположения опять разглядел надвигающуюся катастрофу Жека-барабанщик. — Кажись, грядет возмездие.

— Где мой скутер?! — Таким голосом архангел Гавриил должен призывать на священный суд грешников — гитаристы даже попятились. А вот Алекса особо не проняло. Гаденыш ступил ближе и насмешливо скривился:

— На помойке искала?

— Если ты, животное, выбросил мой транспорт, я тебе…

— Ничего не сделаешь, деточка, — осклабился «брат». — Это — мой дом, и здесь действуют только мои правила.

— Уверен? — почти нежно улыбнулась я. Алекс демонстративно скривился. — Ну как знаешь.

И выскочила на лестницу. План созрел мгновенно, как только взгляд наткнулся на электрический щиток. С улыбкой маньяка я распахнула дверцу, пригляделась и одним движением обесточила подвал. А затем аккуратно (но быстро!) вытащила предохранитель.

— Удачи вам, ребята, — бегом поднимаясь к себе в комнату, мурлыкнула я. — С вашим творчеством и электрогитарами!

Да, Шурик, конечно, тот еще паразит, но не дурак. Не прошло и двух минут, как ко мне ворвался взбешенный братец. Я заглянула в его потемневшие от ярости глаза и не стала дожидаться, пока он приступит к допросу. С воплем:

— Помогите! Убивают! — рванула к окну.

— Третий этаж, идиотка! — рявкнули следом. — Назад!

Ну если он таким тоном хотел меня остановить, то здорово просчитался — я только прибавила ходу. И если сначала высота действительно пугала, то сейчас страх перед Шуриком едва ли не подарил крылья. Да если бы мне в тот момент предложили на выбор оказаться в его руках или сигануть с Джомолунгмы, я бы определилась, не задумываясь. В конце концов, что такое восемь тысяч метров, когда за спиной маячит эдакий прообраз доктора Менгеле?!

Вцепившись в карниз, я нащупала ногами парапет балкона и шустро переползла на этаж ниже. Оттуда по водосточной трубе, которая жалобно попискивала в такт моим телодвижениям, но стоически держалась, спустилась на землю. Подняла голову: Шурик, сверкая напряженным взглядом, не стал догонять меня по лестнице. Он тоже полез в окно! Изображая паркуриста-орангутанга, этот гад ловко соскочил на землю следом за мной и припустился с такой скоростью, словно для него законы гравитации делали маленькие, но очень весомые поблажки. Так мы и мчались по пересеченной местности, перепрыгивая клумбы, обегая беседки и фонтанчики. Я визжала как недорезанный поросенок, Алекс молча и неумолимо приближался, когда впереди вырос двухметровый бетонный забор.

«Капец мне!» — успела подумать я, но тело действовало уже по инерции. У самого забора стояла большая кадка с розой. Одним прыжком, не останавливаясь, я взлетела на нее, оттолкнулась и ласточкой ухнула через забор.

По другую сторону рос большой куст дикой ежевики. Бедное растение только листьями протестующе зашуршало, когда я свалилась прямо ему на макушку. И это я еще хорошо приземлилась — по-лягушачьи, пластом, сделав в ежевике дыру в форме раскоряченного человечка, но хоть не на асфальт. Попыталась посчитать переломы: кажется, ни одного. Действительно, подфартило. Выдохнув сквозь зубы, я напряглась и уже хотела отползти, когда кто-то, как котенка, подхватил меня за шкирку и выдернул из куста.

— А-а-а-а!!!! — завизжала так, что Алекс отпрянул.

— Закрыла рот! — рявкнул он, забрасывая меня себе на плечо.

— Эй, друг. — Из ворот к нам бежала остальная группа. — Ты че с ней делать собрался?

— Посмотрим… — прорычал Алекс, пытаясь заставить меня смириться с ролью жертвы. Пока у него это плохо получалось: я извивалась, хватала его за лицо, дергала за волосы и мотала ногами так, что умудрилась заехать по физиономии одному из гитаристов. Ничего! С их сценическими образами фингал только кстати!

— Ты, главное, осторожней. — Жека понизил голос. — Сам знаешь, отец по головке не погладит, если…

— Жек, отвали, лады? — огрызнулся брат. — С отцом я как-нибудь разберусь.

— А вот с ним?

Я от любопытства даже брыкаться перестала: в дверях особняка стоял не успевший уехать на свидание Егор. Злой, как тысяча черепашек-ниндзя, у которых сперли пиццу и обозвали «крысой» любимого наставника.

— Вы, двое, мигом в дом! — рявкнул он. Я и не думала, что у Егорушки может быть такой властный и грозный голос. Алекс быстро поставил меня на ноги, и мы вместе, злобно переглядываясь, ступили в гостиную.

— А теперь расскажите, что произошло! — с умным видом приступил Егор к обязанностям миротворца.

— Он спер мой мотороллер! — рявкнула я.

— Она обесточила подвал! — гневно парировал Шурик.

— Верни транспорт, гад!

— Куда ты предохранитель дела, дура?!

— Утырок!

— Гадюка!

— Удод!

— Овца!

— Овец! Овцов! Ов… Баран, вот!

— Так, все! — вмешался наконец Егор. — Хорошо поговорили! Правильно: зачем держать в себе и копить гнев? Мы же семья. Лучше сказать в лицо и помириться.

— Правильно! — прорычала я. — Только я ему еще не все сказала. Можно продолжить?

— Нет, нельзя! — Братишка даже встал между нами, легонько отодвинув в сторону стеклянный столик.

Мы разместились в гостиной: я в одном кресле, Шурик — напротив, в другом; его бравая команда, потеснившись, заняла диван. Егор, скрестив руки на груди, нависал над нами. Его черные брюки, белая рубашка, розовый пиджак и подобранный Богданом галстук расцветки «вырвиглаз» заставляли меня ежиться всякий раз, когда братец попадал в поле зрения.

— Итак, — застыв между нами великой Берлинской стеной, продолжил он, — сначала ты, Алекс. Признавайся: брал Евин мотороллер?

Увы, мы так и не увидели искреннего раскаяния этого паразита. Потому что Шурик еще рот открыть не успел, а мелированный Жека уже всех выдал:

— Да ладно, друг, мы же просто пошутить хотели!

— Вы… — прошипела я, стискивая кулаки. — Нужно быть клиническими мудаками, чтобы отправить на помойку чужой скутер и назвать это «шуткой»!!

— Да успокойся ты, выдра! — рявкнул Алекс, мимоходом демонстрируя Жеке увесистый кулак. — Твой драндулет в вольере для собак. Хотя справедливости ради, нужно было и правда его выбросить: кусок мусора, а не мотороллер. На нем же ездить опасно!

— Вот и замечательно! — отчего-то обрадовался Егор. Я изогнула бровь, не поспевая за ходом его мыслей. — Раз ты так хорошо разбираешься в мотороллерах — ты его и починишь. В виде извинения за свою шутку.

— Да ты издеваешься?! — в один голос взвыли мы.

Я кашлянула и объяснила:

— Егорушка, там с тормозами проблема. Я не хочу, чтобы он их чинил. Мне моя жизнь пока дорога.

— Братец мой Егорушка, — в тон мне поддакнул Шурик. — Ты не видел этот хлам. Там нет ни одной живой детали. Я вообще в шоке от того, что ОНО ездит. Как я его чинить буду?

— Слушайте вы, оба, — мрачно притопнул Егор. — Мне все равно — как, но ты, Алекс, починишь этот долбаный скутер (ой, прости, Евочка!), а если нет — купишь новый! Понял?

— Меня посадят, — мрачно ответил брат.

— С чего бы? — не сообразили мы.

— С того, что такой же мотороллер я смогу найти только в музее. А там его нельзя купить, только украсть. Вот я и говорю — меня посадят!

— Довольно! — схватился за голову Егор. — Я сейчас ухожу, а потом вернусь и сам проверю. Алекс, на тебе транспорт. Не справишься — будешь до конца обучения Еву в школу на своей машине возить! А ты, Евочка, пожалуйста, почини проводку. Мы ведь оглохнем все, если эти четыре долбня будут музицировать не в подвале! А как вас помирить — я еще придумаю!

И на этой угрожающей ноте Егор вышел из дома. Мы проводили его малость офигевшими взглядами. Какой у нас, оказывается, деспотичный старший брат! И что именно он имел в виду, когда сказал, что придумает, как нас помирить?

Богдан, все это время стоявший в дверях и равнодушно подпиливающий себе ноготки, вытянул к свету руку, посмотрел на результат своих стараний и флегматично заявил:

— Да… ребята. Мне вас даже немного жаль. Боюсь представить, что придет в голову нашему любвеобильному брату, чтобы помирить Ромео с Джульеттой.

Жека заржал. А мы с Алексом глянули друг на друга, одновременно сглотнули и тут же, напыжившись, отвернулись в разные стороны.

По-моему, это был первый случай, когда мы поняли друг друга без слов.

 

ГЛАВА 4

Ева Моргалис

Георгий Соколов, несмотря на состояние, искреннюю любовь к детям и наличие нехилого автопарка, не покупал сыновьям машины наивысшего класса. Егор мог похвастаться черным внедорожником «Тойота РАВ-4». У Богдана была серебристая «Хонда Аккорд», Алекс разъезжал на синей «мазде». Сам Георгий придерживался старых традиций и путешествовал на «лексусе». Я могла поспорить, что самая дорогая машинка в результате окажется у моей мамы. И я очень надеялась, что Георгий догадается не пускать Ядвигу за руль. Иначе это дорогущее авто вскоре пойдет на запчасти к гораздо более дешевым моделям…

— В следующий раз попроси Егора подвезти тебя сюда, — подпрыгнув на очередной кочке, проворчал Богдан. Я через силу улыбнулась, боясь открыть рот и случайно откусить себе язык: «хонда» и правда слишком бурно реагировала на неровности дороги. — Далеко твой спорткомплекс? Потому что еще немного — и мне придется бежать за трактором.

Я и сама уже тысячу раз пожалела, что обратилась с просьбой подвезти не к Егору, а к Богдану. Старший братец вчера пришел поздно — видимо, Ксюша оказалась девушкой страстной и отпустила изможденного поклонника только под утро. У меня просто рука не поднялась разбудить этого утомленного любовью странника, спавшего как убитый на диване в гостиной. Да и какой от него был бы прок? Честно говоря, я вообще была в шоке, что он в таком состоянии самостоятельно добрался домой.

Но теперь приходилось пилить по бездорожью в машине, которая для этого была совершенно не приспособлена.

— Почему бы тебе не заниматься где-нибудь в городе? — пробормотал братец.

— Это конноспортивный клуб, Богдан. В городе лошадям бегать негде.

— Но как ты сюда добиралась, пока меня не было? Не верю, что твой скутер способен выдержать такой путь.

«А он и не мог, — со вздохом подумала я. — Зато метла для этого подходила идеально. Только как ею воспользуешься, когда вокруг столько любознательных смертных?»

Наконец мы приехали. Комплекс «Иноходец» располагался в тридцати километрах от города. Ему принадлежало три конюшни на сорок голов лошадей в каждой, большой крытый манеж, несколько «бочек» — огороженных вольеров для выгула молодняка, две огромные левады и гостиница. Вокруг был лес, поля, а чуть дальше в сторону соседней деревни Верховушки — начинались огороды. Воздух здесь всегда был очень чистым, свежим, с ноткой конского навоза и сена. Богдан тут же скривился, а я, наоборот, — улыбнулась. Наверное, вот так и понимаешь, нравится ли тебе на самом деле этот спорт: когда впервые приезжаешь на конюшню, чувствуешь запах и не начинаешь возмущаться.

— Когда у тебя заканчивается занятие?

— В четыре, — ответила, не ожидая, что брат проявит инициативу и решит забрать меня домой. Однако же Богдан сумел меня удивить.

— Я возьму машину Егора и приеду, — буркнул он.

— Спасибо! — радостно поблагодарила я.

От «Иноходца» в город шли маршрутки, но особняк располагался по другую его сторону и тоже на выезде. Я пока не смогла придумать маршрут, соединивший бы эти две точки на карте. Хотя бы Алекс поскорее починил мой скутер! Братец, кстати, по этому поводу заморачиваться не стал: с самого утра затолкал машинку в багажник своей «мазды» и укатил в автосервис. Сказал, что там работают его друзья и если кто и может реанимировать труп, то только они. Правда, я тоже не верила, что даже оживленный мотороллер сможет доставить меня сюда. Дорога была просто ужасная!

— Чего загрустила, подруга?

О, этот голос я узнаю из тысячи! Так воркуют большие кошки, перед тем как вонзить клыки в горло жертвы, так поет лавина, прежде чем накрыть тебя с головой. И так же мурлыкает моя лучшая подруга — невысокая, стройная, до неприличия красивая брюнетка Полина. Я обернулась к ней, чмокнула в щеку и уже приготовилась ответить, как услышала над ухом:

— Представь меня!

Ей-богу, я так высоко не подпрыгивала даже на школьном зачете по прыжкам вверх. Как Богдан умудрился выскочить из машины, обежать ее и пристроиться за плечом совершенно беззвучно для моего ведьмовского слуха, да еще и так быстро?!

— Полинка… — Я с удивлением покосилась на парня: какой-то он чересчур воодушевленный. Или мне только кажется? — Это — Богдан. Мой старший брат.

— Нормальный брат или мне ему сразу шины проколоть?

Вот за что люблю свою подругу — так это за умение поддержать разговор!

— Ну что вы, девушка! — попытался возмутиться Богдан. — Я — самый нормальный из братьев Евы.

— Это правда? — строго спросила у меня подруга.

Я покосилась на нашего метросексуала и беспомощно глянула на Полину:

— Даже не знаю, что ответить…

Зато Богдан, кажется, сомнениями не страдал:

— Девушка, а вы любите кино?

Брюнетка окинула братца выразительным взглядом и грозно буркнула:

— Не настолько! Идем, Евочка!

Полина Казакова была моей подругой еще со времен сопливого детства. Я уже и не помню, как мы познакомились, просто в один прекрасный момент в моей жизни стало на одного человека больше. Поскольку из близких у меня всегда была только мама — не заметить пополнение оказалось сложно. Общаться с Полиной было весело и немного опасно. Она любила мотоциклы, тонкие сигареты с двойным фильтром, татуировки и кровавые триллеры. В ее друзьях числились гопники (те самые, которых однажды повязала Ядвига), рокеры и другие любители экстрима. Нас же глобально связывали только три вещи: конный спорт, альпинизм и ведьмовство.

Полина была потомственной знахаркой. Она отлично разбиралась в травах, припарках и даже учиться пошла в мединститут. На фармацевта, то есть «провизора». Года через три, после окончания девушка мечтала работать либо в аптеке, либо в «скорой» — она пока не выбрала, что ей ближе: риск или химия. Пока же подруга развлекалась походами в горы и подрабатывала тренером по верховой езде. Конкретно в моем случае — по конкуру.

— Ну как тебе живется в новом доме? — спросила она, пока мы в четыре руки седлали Нимфу — молодую своевольную кобылку, которую Полина великодушно выбрала для моих тренировок. Я говорила, что она любит риск? Только усевшись впервые на Нимфу, я поняла, насколько сильна эта любовь. За полгода тренировок на этой гнедой пятилетке я побывала на земле большее количество раз, чем за предыдущие шесть лет. Зато теперь, казалось, ни одна сила на свете не сможет выбросить меня из седла.

— Ева! — Полина помахала у меня рукой перед глазами. — Ты сейчас где?

— Вспоминаю последнее занятие, — честно призналась я. — Копчик болел еще два дня.

— Не стоит тратить время на воспоминание о былых травмах, — отмахнулась подруга. — Сегодня заработаешь новые и сразу забудешь про копчик.

— Гений утешения, — проворчала я.

— Эй, подруга, — нахмурилась Полинка, — пока мы на конюшне, я тебе тренер, а не жилетка. Но если ты прямо сейчас расскажешь о том, как живется рядом с тем симпатичным юношей, который тебя привез, я, так и быть, выслушаю.

— Ты действительно считаешь Богдана симпатичным? — изогнула я бровь.

Подруга решительно кивнула:

— Только машина у него… ну какая-то женская.

— Ничего, — мрачно улыбнулась я. — В следующий раз он приедет на «тойоте».

— Хм… — кровожадно ухмыльнулась подруга, — так, может, в следующий раз я и соглашусь пойти с ним в кино?

Я скептически улыбнулась и решила, что это, в конце концов, не мое дело. Но кое-что разъяснить все же было нужно:

— Поля, я не против, чтобы вы встречались и все такое, но никаких зелий. Ты меня поняла?

— Даже самых безобидных? — скривилась подруга. — Ну почему?

— Потому что волей жестокой судьбы Богдан теперь — моя семья. А на семью чары накладывать нельзя.

Полина скривилась: она любила легкие пути, даже если ради этого нужно было немножко схитрить. К сожалению, не только она одна. Я еще не успела забраться на Нимфу, когда зазвонил телефон.

— Алло, — ответила я. — Богдан?

Полина встрепенулась, прильнула ко мне и вся обратилась в слух.

— Да, могу говорить. Нет, я не одна. Когда я на конюшне, нас как минимум трое. В смысле? Нет, «нас» — это я, тренер и лошадь, а ты что подумал? Фу, Богдан, как можно?!

Подруга покатилась от хохота, и мне пришлось зажать трубку ладонью и демонстративно сделать шаг в сторону:

— Ладно, все, я отошла. Что ты хотел? О какой подруге? О Полине? Ну ладно, спрашивай. Что она любит? Цветы?

Я подняла на Полину вопросительный взгляд. Она скривилась, пожала плечами и неуверенно кивнула.

— Ну вроде любит, — передала я Богдану. — Да, можешь принести букет. Алые розы на высоком стебле — беспроигрышный вариант. Три штуки… ай! То есть пять. Да, ей понравится. Уверена! Шоколад? О да, она любит шоколад. Это отличный подарок, но учти: она прямо при тебе его съест. То есть возьмет и съест, Богдан. Да, всю коробку. Нет, ты, конечно, можешь ей сказать, что в таких количествах шоколад вреден для здоровья, только не вздумай его отнимать. Богдан, два здоровых мужика не могли оттащить ее от шоколада без риска для здоровья, ты не выживешь. Что-нибудь еще? В смысле какие парни ей нравятся? Ну симпатичные, наверное. Эльфы или орки?

Я покосилась на подругу.

— Скорее, орки, но во «Властелине Колец» любимый персонаж — Леголас. Кстати, если поведешь ее на этот фильм, сможешь даже поцеловать. Да-да, ты, главное, экран не загораживай, и тогда есть вероятность, что она вообще не заметит. Ай! Ладно, Богданчик, я побежала, а то тренер волнуется. Да, приезжай, конечно, она еще будет. Нет, «тойота» — обязательный реквизит. Ну мотоцикл — это, конечно, вообще прекрасно, но как в таком случае ты меня домой отвезешь? Ах, меня Алекс заберет?! А может, лучше Егор? Не проспится? Блин, Богдан, я не хочу мешать твоему личному счастью, но Алекс… Сам договоришься? Ладно, буду его ждать. Да, давай… удачи.

И отключилась. Потом посмотрела на подругу долгим тоскливым взглядом, вздохнула и сказала:

— Помнишь, ты спрашивала, как мне живется в новом доме? Так вот — как будто меня кто-то проклял.

Богдан приехал раньше, чем мы договаривались. Я как раз успела «отпрыгать» и сейчас выслушивала нотации от Полины. По ее словам выходило, что я деревянная, испуганная, закомплексованная инвалидка с провалами в памяти, слабоумием и серьезными проблемами в управлении собственным телом.

— И еще у тебя глаз дергается! — подытожила тренер. — Странно, раньше я у тебя этого не замечала.

— А раньше у меня этого и не было, — мрачно ответила я. Нет, кого другого — уже давно послала бы по матушке, но Полинка была не просто тренером или подругой — она была мастером своего дела. Ее методы обучения могли показаться грубыми и даже болезненными, но они давали результат. А мне очень хотелось постигнуть премудрости конкура!

Богдан подъехал к нашей леваде, когда обвинительная речь в мою честь достигла своего апогея. Мотоцикл остановился, брат откинулся на сиденье, расправил плечи, послушал немножко и залихватски свистнул, видимо пытаясь привлечь к себе внимание прекрасных дам. Что ж, ему это удалось!

— Ой, дура-ак… — прошипела Поля.

Мне шипеть было некогда, хотя с подругой я была полностью согласна: Нимфа испуганно заржала и встала на дыбы. Я перехватила повод — кобыла попятилась; я закусила губу и прижала пятки к бокам — только бы она на спину не завалилась! Нимфа это делать умела и любила: малейшее одергивание, и она уже шла задом. Не приведешь в чувство, не вытолкнешь вперед — сядет на круп, а потом упадет навзничь. И лучше всаднику на ней к тому моменту уже не находиться — кобыла хоть и не самая крупная, но пятьсот кило веса имеется. Блин, прямо не лошадь, а обморочная коза какая-то. Только у рогатых бедняг паралич — вроде как болезнь, а у моей — фича.

— Держи коня! — заорала Полина, ловко уворачиваясь от бьющих в воздухе передних копыт.

И тут Богдан решил проявить себя. Вы когда-нибудь видели полностью экипированного мотоциклиста? В шлеме, комбинезоне, «черепахе», перчатках, тяжелых ботинках на высокой шнуровке и других, не менее надежных, но жутко неудобных девайсах? Как брат решил отсидеть в такой одежде сеанс в кинотеатре — я до сих пор теряюсь в догадках. Видимо, целостность холеного личика казалась важнее имиджа рискового парня.

— Отойдите, женщины, я иду! — выкрикнул этот «Черный плащ» и попер в атаку. Мы с Нимфой вытаращили на него одинаково круглые глаза. Если я еще понимала, что где-то внутри этого бронежилета скрывается обычный человек, то кобыла явно видела такое чудовище впервые. Прижав к голове точеные ушки, она издала жалобное «И-го-го!», попятилась и с такой скоростью рванула на противоположную сторону левады, что едва подпруги не полопались.

Вот тут бы Богданчику и смириться с невозможностью побыть спасателем, но герой в нем, к сожалению, уже проснулся.

— А гори оно все огнем! — послышалось из-под шлема, и этот упакованный Терминатор бросился следом за нами. Полина, вопя что-то воодушевленное, матерное, с закосом на импрессионизм, помчалась следом. Нимфа, понимая, что деваться ей некуда, а враги обступили со всех сторон, уже не слушала мои команды, только грозно пыхтела, как перегревшийся самовар, и металась из стороны в сторону. А потом, окончательно закусив удила, вдруг сорвалась в галоп, на полном ходу перелетела бортик, ограждающий леваду, и вылетела на дорогу.

Куда как раз въезжала синяя «мазда».

«Тыдыщь!» — и на гладком крыле иномарки появились две вмятины. В виде лошадиных подков.

Замерли все. Даже Алекс в машине. Он так сжал руль, что пальцы побелели, и круглыми обалдевшими глазами смотрел на меня.

— Есть и плюс. — Подоспевшая Полина схватилась за повод. — Она наконец остановилась.

— Ага… — прошептала я, тихонько сползая по крупу на землю. — Только, я боюсь, это будет стоить мне жизни.

Дверь машины распахнулась.

— А-а! — завизжала я, бросаясь по дороге к гостинице. — Богданчик, не дай этому зверю меня убить!!

— А это кто? — тихо спросила Поля у нашего мотоциклиста, когда он все-таки сподобился снять шлем. Парень проследил глазами, как по дороге друг за другом мчатся две фигуры, одна из которых кричит и доказывает, что она «вообще здесь ни при чем», а вторая — тихо рычит сквозь зубы, и вздохнул:

— Это — мой младший брат.

— Нехилое такое воссоединение семейства…

— Да уж. В прошлый раз пострадал скутер, теперь машина. Ребята идут по нарастающей. Главное — не дать им спалить дом…

Я, кстати, и сама понимала, что с «маздой» нехорошо получилось. Да если бы кто-то покоцал мой скутер, я бы тоже мечтала ему уши оторвать по самые гланды! Но чистосердечное раскаяние облегчило бы участь обидчика. И сейчас я очень надеялась, что Алекс отличается таким же дурацким благородством. Ведь по всему выходило, что убежать от него я смогла бы только верхом на Нимфе. И то не факт: братец находился в таком состоянии окрыляющей ярости, что его спокойно можно было выпускать на олимпийский стадион — бег с препятствиями навеки стал бы его дисциплиной!

Вздохнув поглубже и морально подготовившись (хотя как можно подготовиться к тому, чтобы засунуть голову в пасть крокодилу?!), я резко вильнула в сторону и остановилась. Алекс по инерции пролетел вперед, затормозил, выбив с корнем несколько крупных пучков травы, и стал надвигаться на меня. Скрюченные пальцы, оскал на лице, в глазах — смерть! Впервые меня начало подташнивать от мысли оказаться в «объятиях» симпатичного парня…

— Так! — завопила, выставляя перед собой руки. — Стоп!

По-моему, на него подействовали не столько слова, сколько тон: уж больно обреченно я кричала.

— Предлагаю договориться!

— Я не разговариваю с едой! — рявкнул этот умалишенный.

— А я не Красная Шапочка, чтобы меня есть! — сама смутно представляя, что несу, гаркнула в ответ. Мы посмотрели друг на друга. Внимательно так посмотрели, словно по чужим глазам пытаясь определить степень собственной деградации. Потом я вздохнула и уже куда спокойнее продолжила:

— Я не хотела мять твою машину, но я готова извиниться!

— Ничего себе, как мне повезло! — с явным сарказмом вскинул брови Алекс.

— Я даже готова помочь тебе с ремонтом!

— Ну это уже чересчур!

— Ой, да ладно тебе! — воскликнула я. — Там же делать нечего! Подрихтовать немного и покрасить — будет как новенькая!

Интересно, с чего бы это у него лицо так перекосилось?

— Знаешь, я бы с тебя денег взял, но ты бедная, как церковная мышь!

— Эй! — напыжилась я. — Откуда знаешь о моих финансах?

— Стала бы ты чинить свой скутер самостоятельно, будь у тебя деньги! Ты же в механике не соображаешь! Умудрилась раздолбать даже то, что не было сломано!

— Да я там и сделать-то ничего не успела! Даже снять шурупы для проверки уровня тормозной жидкости не смогла.

— Да, не смогла! — округлив глаза, выразительно покачал головой брат. — Но после твоих попыток панель выглядит так, будто о нее точили ножи! На меня в автосервисе смотрели как на вандала! Так что не смей даже приближаться к моей машине, поняла?!

Я, насупившись, кивнула.

— Но про услугу — это ты хорошо придумала, — злопакостливо улыбнулся Алекс. — Кое-что ты сделаешь. Собака твоя, Птеродактиль…

— Диплодок, — на автомате поправила я.

— Без разницы. Сегодня же переселишь ее в вольер.

— Даже не мечтай!

— Деточка, это не просьба!

— Шурик, золотце мое ненаглядное. — Я аж на цыпочки поднялась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Диплодок всю сознательную жизнь ночует вместе со мной. Выселишь его на улицу — и получишь воющего добермана под свое окно.

— Меня зовут Александр, — сквозь зубы процедил братец.

— Да без разницы, — криво ухмыльнулась я.

Мы помолчали еще немного, буравя друг друга напряженными взглядами. Потом он сдался:

— Так, значит? Ну ладно, пускай живет. Пока.

— Ты — сама доброта.

— Не надейся! — фыркнул братец. — Наказание никто не отменял. Но, так и быть, поступим проще: ты признаешь, что я хорошо пою.

— Легко! — С победной улыбкой я скрестила руки на груди. — Ты хорошо поешь!

— Да… тебе соврать, что не фиг делать…

— Вот видишь, даже ты понимаешь, что это — ложь! — И тут же съежилась под пристальным и очень ехидным взглядом парня.

— Советую поменять свое мнение, потому что на ближайшем концерте ты будешь изображать мою самую преданную поклонницу. Придешь с цветами, плакатами, помпонами, будешь прыгать у сцены и вопить, что я пою как долбаный соловей! Уяснила?

— Ну это я могу… — протянула, уже представляя плакат с птичкой на развороте. А уж я-то смогу сделать так, чтобы никому и в голову не пришло сомневаться в ее полной невменяемости. — Когда концерт?

— В среду, — буркнул Алекс.

— Где?

— В клубе «Домино».

О, любимый клуб Полины! Так вот, значит, какая у тебя публика!.. Ну что ж. Хочешь фанатку — будет тебе фанатка.

— Лады, братец, — стараясь, чтобы улыбка не выглядела слишком уж зловеще, ответила я. — Договорились.

— И смотри, чтобы я оценил твою игру!

Я только кивнула, опустив глазки к полу. Ты оценишь! Ты, блин, так оценишь, что сам мне свою «мазду» подаришь, в виде сдачи! Только чтобы я больше никогда не приходила на твои концерты!

Как назло, по дороге домой мы застряли в пробке. Конечно, Алекс использовал это время с пользой: попытался доказать мне, что я — разновидность катаклизма, посетившая его бедное семейство. Я особо не возмущалась: он с такой уморительной серьезностью надрывался — даже спорить не хотелось. Видно же было, что беднягу проняло. Потом братишка, очевидно, понял, что молчу я не просто так, повернулся, словил на себе мой умиленный, но малость заскучавший взгляд, скрипнул зубами и обиженно насупился.

— Да ладно, продолжай! — попыталась я исправить положение. — Мне очень интересно!

— Я вообще-то правду говорю!

— Да-да, — отвернулась я. — Устами зануды гундосит истина…

— Чего сказала?!

— Чего слышал! Думаешь, меня осчастливил мамин брак?

— Вот только не называйся пострадавшей стороной! Кто-кто, а вы с мамашей переехали на все готовое: особняк, гимназия, наследство…

— …три старших брата, — закончила я. — И не нужно обвинять меня в покушении на ваше богатство. Если ты не заметил, особого пополнения в моем кошельке не наблюдается.

Алекс нахмурился и замолчал. Потом резким движением включил музыку, завопившую на весь салон какой-то «шансон-хоррор». Я прямо чувствовала, как братцу хочется добавить что-то еще, но по непонятной причине он сдерживался. То ли не знал, как бы выразиться потактичнее, то ли (что, конечно, больше походило на правду), сам пока не был уверен, что опасения оправданны.

— Может, со временем, нам удастся притереться друг к другу, — примирительно буркнула я.

— Деточка, я не кошка, чтобы к кому-то притираться.

— Нет, Шурик, ты не кошка, ты — кобелина! Но я, так и быть, потерплю.

Это я такая смелая стала, потому что машина как раз въехала во двор, а выпрыгивать из нее на бегу мне было не впервой.

— «Кобелина»?! — прошипели с соседнего сиденья. — Ты, деточка, еще не знаешь, какой я могу быть «кобелиной»!

— Чего ты лыбишься? — аж поежилась я. — Ты вообще знаешь значение этого слова?

В ответ братец осклабился так, что мне захотелось из машины не выскочить, а катапультироваться. Даже если для этого пришлось бы пробить головой крышу. Кажется, от немедленной расправы меня спасло чудо и Егор, непонятно каким образом материализовавшийся перед нашим капотом.

— Е… твою …! — рыкнул Алекс, выворачивая руль и ударяя по тормозам. Меня впечатало в окно и отбросило обратно на сиденье.

— Господи, — прохрипела, ощупывая шишку на лбу, — какой идиот продал тебе права?!

— Вылезай! — прохрипел Алекс. Потом подумал и добавил: — И беги!

Что ж, искушать судьбу я никогда не любила, потому вылетела из салона пробкой, и ахнуть не успела, как очутилась в объятиях старшего братца.

— Евочка, — ахнул он, удерживая меня на весу за руки повыше локтя — кстати, очень неудобная поза, — откуда у тебя на лбу такая огромная шишка?

— Шурик постарался, — вякнула я.

— Ща у тебя еще и пендель на заднице образуется! — рявкнул вылезающий из машины брат.

— А ну ша! — Егор поставил меня на землю и даже чуть заслонил плечом. — Как тебе не стыдно, Алекс! Прости его, Евочка, он…

— Дурак? — подсказала я.

Алекс зарычал.

— Мм… — задумался Егор. — Дурачок!

Алекс зарычал еще сильнее.

— Но я придумал, как сделать нас одной большой дружной семьей!

И вот тут мы с младшим братцем разом притихли, потому что следующая фраза звучала приблизительно так:

— В эти выходные мы пойдем в поход. Все вместе. С ночевкой.

— Ура-а… — невесело протянула я. — Егорушка, посмотри вокруг: мы и так живем в лесу. Зачем куда-то ходить? Вытяни кровать во двор, и будет тебе ночевка под открытым небом.

— Ева, ты не поняла. Это — приключения. Экстрим! Опасности, которые сближают! Пойдете ты, Алекс…

— Ну если пойдет Алекс, то опасности, конечно, будут… — хмуро вставила я, но меня проигнорировали.

— …Богдан, я, моя девушка…

— Которая? — подал голос Алекс.

— Катя, наверное.

— Только не Катя! Она ноет.

— Тогда Света.

— Света бесполезна.

— Сразу бы сказал, что хочешь взять Олю… — проворчал Егор. — Хотя ты прав: ее блины поутру — это сказка…

Я хлопала глазами, слушая этот диалог. Вот паразиты! Значит, так в нашей семье набирается команда?!

— А у вас, мужики, хари не треснут тащить с собой кухарку?!

— Олю не надо тащить! — аж обиделся за подругу Егор. — Она сама куда хочешь дойдет.

— Но если ты такая правильная, можешь вместо нее готовить! — тут же поддакнул Шурик. — Хоть какой-то прок будет от бабы в походе.

Я скрипнула зубами:

— Ладно, ребята. Если мы все берем с собой нужных людей, я тоже прихвачу одного. — Мило улыбнувшись, я представила, как троица гнусных шовинистов уговаривает Полину заняться «сугубо женским делом», и мысленно потерла ладошки в предвкушении ответной бойни. — Есть у меня подруга-альпинистка, уверена — она с радостью составит мне компанию!

— Полина? Отлично! Только хотел предложить! — Мы обернулись: Богдан, злой, грязный, весь ободранный, ввел в ворота мотоцикл: зеркало разбито, поперек рамы трещина, седло набекрень…

— Да будь я проклят! — взвыл Алекс. — Что ты на нем делал?!

— Один раз упал, — отмахнулся брат. — Не волнуйтесь: никаких серьезных травм.

Шурик уже подбежал к своему транспорту и сейчас наматывал по его орбите второй круг. Причем вид у него был такой, что я сразу поняла: с выводом о наличии травм Богданчик поторопился. Алексу только нужно время, чтобы прийти в себя от свалившихся на него потрясений, и он быстро восполнит этот пробел.

— Кстати, а где Полина? — подозрительно нахмурилась я.

Богдан смерил меня грозным взглядом и отчеканил:

— Она меня продинамила!

— И чем же ты это заслужил? — как бы между прочим поинтересовался Егор. Брат покосился на него с гневным негодованием и выдал на одном дыхании:

— Твоя кобыла, Ева, сожрала мои розы! Шоколад не понравился: Полина, видите ли, любит черный, а я, дурак, принес белый и пористый! И — вот еще!

С этими словами он резко дернул молнию, распахивая комбинезон на груди. «Черепаху» брат снял раньше — она в несколько потрепанном виде лежала на сиденье. Я присмотрелась к тому, что «обнажилось» под черной кожей экипировки, и фыркнула:

— Богданчик, ты надел на свидание с Полиной рубашку и галстук?

— Я — джентльмен! — гордо задрал нос братишка.

Я с задумчивым видом кивнула и пояснила в ответ на изогнутую бровь старшего брата:

— А Полина — гот.

Егор зашелся громким хохотом. Даже Алекс, до этого скорбно осматривающий пострадавший мотоцикл, не удержался от сдержанной ухмылки. Но тут же взял себя в руки, в момент сделавшись просто феерически брутальным, и хмуро уточнил:

— Так это она тебя сбросила, чтобы свидание по-быстрому закончить?!

— Конечно нет, — мрачно отмахнулся Богдан. — Это я сам свалился, когда домой ехал. Уж-жасная дорога! А Полина вообще отказалась со мной куда-то идти, пока я, цитирую: «В таком дурацком виде»! Вы можете в это поверить?!

— Блин, ну хоть кто-то сказал ему правду! — тихо, подвывая от смеха, шепнул мне на ухо Егор.

А Богдан, ничего не замечая, продолжал:

— Но я так просто не отступлюсь! Она еще не знает Богдана Соколова! Но она его узнает! И полюбит! Соколовы не сдаются! Я ее измором возьму!

— Бедная девочка… — продолжал комментировать Егор.

Я задумчиво кивнула: в словах Богдана было столько патетики, столько праведного гнева и веры в собственные силы, что мне, честно говоря, стало даже немного страшно за Полину. Хотя…

Было у моей подруги одно гениальное правило — она никогда не доставляла неудобств себе, если можно было переложить их на плечи кому-то еще. Если Богданчик так уж жаждет экстрима — кто я такая, чтобы ему мешать? Предоставить Полину на выходные? Не фиг делать! Подруга обрадуется возможности отдохнуть в лесу, да и мне не так скучно будет. Надо только не забыть заставить братца подписать пользовательское соглашение. Чтобы потом, после получения моральной травмы он не предъявил никаких претензий конкретно мне.

 

ГЛАВА 5

Ева Моргалис

Группа Алекса называлась лаконично и грозно — «Shadows». Я, конечно, по этому поводу могла язвить сколько угодно, но народу нравилось. В том числе и Полине, потому сначала она совсем не хотела мне помогать.

— Ева, ты просишь переступить через все мои идеалы!

— Неправда! — скорчила я свою самую умильную рожицу. — Я прошу тебя вспомнить о главном: помочь другу в час нужды!

— Да! — решительно закивала Поля. — И когда тебя похитят инопланетяне, я обязательно приду на выручку! Но почему ты просишь меня о ТАКОМ?!

— Потому что я не смогу сделать это одна. Я боюсь!

— Правильно делаешь! — ткнула в меня пальцем подруга. — За то, что ты тут придумала, по головке нас точно не погладят.

— Полиночка, — заканючила я. — Ты же не хочешь, чтобы на моем надгробии написали: «Ее бросила лучшая подруга»?

— Нет, — вздохнула брюнетка. Подумала и добавила: — На нем напишут: «Ее лучшая подруга лежит чуть левее». Ладно уж, помогу, так и быть. Но учти: если после среды мне оформят инвалидность — это будет целиком и полностью твоя вина! Черт, и где то счастливое время, когда втравливать нас в неприятности было моей почетной обязанностью?..

Я криво ухмыльнулась: Поля была права. До знакомства с Алексом мне бы и в голову не пришло сотворить нечто подобное. Но чем дольше я прокручивала в голове свой план, тем сильнее хотела его воплотить. Да, было немного страшно. Хотя чего уж там: я боялась до икоты, до трясучих коленок, до ледяного комка в желудке! И в то же время я чувствовала себя героем. Рыцарем, шедшим в одиночку на злобного дракона. Пусть у меня были дряхлые латы и кривое копье, но моя гордость… то есть доблесть, вела меня к победе!

Именно с такими мыслями мы и подъехали к клубу «Домино» вечером дня «икс».

— Ты не передумала? — покосилась на меня подруга. Таксист бросил на нее возмущенный взгляд, мол: «Поздняк метаться! Думать надо было до того, как залезли в машину!»

— Нет. — Я решительно тряхнула головой, подхватила свернутый трубочкой ватман и первая выбралась на улицу. Огляделась. Клуб находился на окраине города. Убогое двухэтажное здание, чем-то похожее на трактир для дальнобойщиков: стойка с бородатым пузатым барменом, несколько бильярдных столов, много пива и контингент… ну как бы так помягче выразиться… не всегда адекватный.

— Нас вынесут отсюда вперед ногами… — прошептала бледная Полина. Нет, она всегда была бледной — это такой обязательный атрибут гота. Но сегодня ее мраморная кожа превзошла саму себя и стала отдавать легкой нездоровой синевой.

— Если что, сразу беги ко мне. Отобьемся.

— Ты что? — ахнула подруга. — Никакой магии, забыла?!

— Поля, глянь на меня! Ну какая, к черту, магия? — Я подняла кулак и задорно (насколько могло получиться в такой ситуации) улыбнулась. — Так отобьемся.

— Сильно в этом сомневаюсь, — проблеяла Полина и кивнула на импровизированную стоянку возле клуба. То есть на место, где по идее не должны, но стояли транспортные средства. Так вот — ни одной машины там не было. Зато было много-много-много мотоциклов.

— Идем внутрь! — Я кашлянула и дернула подругу за рукав черного плаща с капюшоном, качественно скрывавшего ее целиком. Блин, еще немного, и паника грозила накрыть с головой. Как тогда делать то, зачем мы сюда явились?

Перебежками, словно страшась, что с неба вот-вот сорвется молния и обрушится на наши дурные головы, мы прошмыгнули к дверям. Я быстро сунула охраннику деньги, поймала на себе его заинтересованный взгляд, натянула капюшон посильнее, и первая ступила в сильно прокуренное темное помещение. Там на сцене уже бушевал мой старший братец со своей компанией.

«Готова?» — одними глазами спросила подругу. Та неуверенно кивнула, и мы отправились на штурм сцены.

У самого возвышения толпа была особенно плотной. В основном — парни от семнадцати до двадцати шести лет, в коже, шипастых ошейниках, с экзотическими прическами и выпивкой в руках. Были и девушки, все сплошь брюнетки со щедро подведенными глазами и ярко-алой помадой. Полина многих знала, кое-кого — знала хорошо и сейчас активно проклинала себя за податливость, а меня — за буйную фантазию. Ничего! Если все получится — нас почтут как героев. Главное, чтоб почитали не посмертно…

Наверное, хорошо, что мне не удалось рассмотреть «Shadows» до того, как мы подобрались к ним почти вплотную. Потому что выглядели они не просто устрашающе — на сцене отрывались демоны. Я подняла голову и едва не перекрестилась: Шурик в боевой раскраске выглядел, мягко говоря, эффектно. Кожаные брюки сидели как влитые, черная футболка подчеркивала развитую не по годам мускулатуру. Я аж присвистнула: фигасе, школьник! Сейчас, с подведенными глазами, браслетами, цепями и тяжелыми ботами на шнуровке, ему можно было дать все двадцать пять.

И тут брат опустил глаза в толпу. Наши взгляды встретились. Я поняла, что мое время пришло.

— Хана тебе, Соколов! Я пришла по твою душу.

И резким движением сняла плащ.

Вы когда-нибудь видели, как шарахаются металлисты? Я раньше — тоже нет. Но вокруг нас моментально образовалась свободная площадка метра в полтора диаметром. Полина, тоже оставшаяся без плаща, замерла испуганным кроликом, но под моим осуждающим взглядом быстро вспомнила, что она, дескать, бесстрашный гот, прижала ладони к груди, зажмурилась и завизжала во всю глотку:

— Ня-а-а!!!

Жека крякнул и промахнулся мимо тарелок. У рыжеволосого гитариста инструмент вырвался из рук, и он не сразу смог его подхватить — так таращился на новых персонажей танцпола. Ну я его понимала. Если бы в толпе металлистов вдруг образовались две разноцветные анимешницы — моя челюсть тоже оказалась бы на земле.

— Вау… — послышалось откуда-то сбоку. — А таких глюков у меня еще не было…

И только братец не сбился с ритма. Он все так же горланил песню, но при этом настолько выразительно сжимал стойку микрофона, что я помимо воли представила на ее месте собственную шею.

Ну, раз меня все равно ждала долгая и мучительная смерть, нужно было продать жизнь подороже. Грозно оскалившись в ответ, я, в синем парике, блестящем платьице с воланами, огромным бантом, разноцветных чулках и туфельках с шелковыми лентами, раскрыла над головой здоровенный плакат. Глаза у Алекса, кажется, почувствовали за собой необыкновенный потенциал к самостоятельной жизни и попытались выбраться за границы лица.

На ватмане, изукрашенном розовыми бабочками, большими сверкающими буквами было написано: «кавайные няшки». А в самом центре — аккуратно вырезанный групповой портрет Shadows.

Я нахально улыбнулась, демонстрируя плакат всем желающим и чувствуя себя при этом полной идиоткой. Причем идиоткой весьма недолговечной…

Песня закончилась. Мы с Полей дружно попятились, не забывая при этом радостным писком восхвалять музыкантов. Ну Алекс же хотел оду в свою честь? Я старалась, как могла. Народ вокруг аж проникся: на нас реально смотрели как на раскаявшихся грешников. Немного страшненьких, чуток полоумных, но потенциально «своих».

Жаль, что братец концерт не оценил. Он мягко улыбнулся толпе, а потом, глядя мне в глаза, проурчал в микрофон:

— Объявляю пятиминутный перерыв.

И спрыгнул вниз.

Мгновение я чувствовала себя кроликом перед голодным удавом, потом Полина зверски цапнула меня когтями за руку и прошипела:

— Делаем ноги! Быстро!

Кивнула я уже на бегу. К центральному выходу было не пробиться, потому Полина, грозно зыркая по сторонам и взглядом пресекая любую попытку нас остановить, понеслась к запасному. Алекс, улыбаясь и махая поклонникам, грозным олицетворением возмездия потопал следом. Он, подлец, наслаждался охотой.

— Сюда! — шепнула подруга, выбегая на улицу и бросаясь в какой-то стремный переулок. Там горой возвышался здоровенный мусорный контейнер. Поля рванула к нему, как к родному, и меня утащила следом. Я и опомниться не успела, как оказалась прижата к грязному, плохо окрашенному железу.

— Найдет! — шепотом провыла, делая робкую попытку вырваться из рук подруги. От мусорки тянуло таким амбре, что глаза слезились.

— Не найдет! — отрезала Полина. — Сиди и молчи! — Потом посмотрела на меня и добавила: — Хотя нет: молись! У тебя такое отчаяние в глазах: боженька должен услышать!

А Шурик меж тем бродил совсем рядом. Для парня, с ног до головы обвешанного металлом, ходил он на удивление тихо. Не знаю почему, но мне от этого становилось еще страшнее. Особенно когда он где-то внезапно замирал и начинал шептать:

— Выходите, девочки. Я вам ничего не сделаю…

— Веришь ему?

— Ага, щас! У него же на роже написано: «МАНЬЯК»!

— Вот и я не верю… — Полина осторожно выглянула из-за бака. — Настырный, гад…

— Ал! — В дверях клуба показалась морда Жеки. — Ты куда урвал?

— На охоту за куклами…

— И че, поймал кого-нибудь?

— Жека, ты дурак? — Шурик демонстративно поднял вверх пустые ладони. От двери послышался второй голос, несколько более флегматичный:

— А хороши куколки. Та, которая синяя, — Мальвина. Я в детстве себе такую хотел.

— В детстве? — со смешком уточнил Жека.

— В том замечательном возрасте, мой пошлый друг, — ответил «философ», — когда начинаешь понимать истинную ценность красивой куклы.

Мы с Полиной переглянулись и одновременно хрюкнули.

— А вторую ты себе не хотел? Ту, у которой парик зеленый?

— Нет. — Парень подумал и добавил: — Она утопленницу напоминает.

— Чего?! — обиделась Поля. Я буквально повисла у нее на шее, не позволяя подорваться на ноги.

— Нет, ты вообще слышала?! Эти гады не оценили наш косплей!

— Да ну что ты! — прорычала я в ответ. — Оценили так, что теперь главное под раздачу благодарностей не попасть!

— Эй, вы слышали?! — Алекс навострил уши и обернулся в нашу сторону. Мы с Полиной так и застыли, как в игре «Море волнуется раз…». Я даже моргать перестала — только по спине вдоль позвоночника медленно сползла капелька пота.

— Да, Ал, слышал! — Жека покосился на сцену и махнул рукой. — Возвращаемся! Там нас зовут!

— Я сейчас…

— Ал, пять минут прошло. Эти две дурынды давно слиняли, а в клубе нас ждет толпа нормальных фанов. Ты ведь знаешь, где свою Мальвину искать? Че сейчас-то паришься?

Шурик посмотрел на друга, потом на мусорный контейнер (я прямо физически почувствовала его взгляд, прямо сквозь железный каркас и груду мусора внутри), кивнул и быстрым шагом скрылся за дверью.

Мы с Полиной дружно выдохнули.

— А теперь — бегом, пока у них выступление не закончилось! — приказала подруга, срываясь в резвый галоп. Я трясущейся рукой стянула с головы парик и бросилась следом. В собственное везение верилось с трудом.

Как оказалось — не зря. Уже на выходе со стоянки что-то словно коснулось плеча. Я замерла и резко обернулась. В дверях клуба стоял и приторно улыбался Алекс. Дождался-таки, зар-ра-за…

«Ты ведь знаешь, где свою Мальвину искать?» — вихрем пронеслось в голове.

— Поля… — осевшим голосом позвала я подругу. — Поля, можно я сегодня у тебя переночую?

Она проследила за моим взглядом, поежилась и кивнула:

— Можно. Но если он разнесет дом, виновата будешь ты.

Полина жила в спальном районе города, в подаренной родителями двухкомнатной квартире стандартной многоэтажки. Для одинокой девушки — вполне достаточная жилплощадь, хотя в ней и было всего пятьдесят метров. Располагалась квартира на первом этаже, потому там всегда было немного шумно и темно: от решеток на окнах подруга отказалась категорически, но дикий виноград намертво облепил два первых этажа дома. А обереги по ее комнатам я в свое время сама развешивала: от воров, от дурных соседей, от атаки стихиями (на случай, если дурные соседи все-таки попытаются затопить)…

Мы вошли в квартиру, когда на часах не было и половины одиннадцатого. Добирались по старинке — на такси, хотя Поля никогда не гнушалась прокатиться на зачарованной метле. Обычно я с удовольствием ее возила, но только не сегодня. Во-первых, бегать ночью по городу в поисках метлы совсем не улыбалось, тем более что рынки уже не работали, а хозяйственные магазины никогда не могли предложить качественный продукт. На полках лежала сплошная синтетика: долговечная, дешевая, симпатичная, но для полетов — совершенно непригодная. А во-вторых, летать хорошо, когда на тебе — черный комбинезон, а не платье Алисы из Зазеркалья. Поля, конечно, поворчала, но с доводами моего рассудка смирилась. Правда, не до конца.

— Слишком рано вечер закончился, — пробурчала она, не глядя бросая парик куда-то на шкаф. — Может, пойдем в бар, здесь за углом? Посидим, выпьем?

— Нет, подруга. — Я хотела было снять туфли, но посмотрела на пол, содрогнулась и передумала. — Ты как хочешь, а я сегодня перенервничала. Мне бы в душ и баиньки.

— Вот трусиха!

— А сама-то?! Кто мне три дня спать спокойно не давал, в подробностях рассказывая, что со мной сделают твои друзья-готы за сегодняшний вечер? Я и правда едва от плана не отказалась, но… как же все хорошо закончилось… ай! Подруга, ты уборку сделать не хочешь?

Вместо ответа Полина сунула мне в руку сложенный вчетверо потертый лист бумаги:

— Пункт номер восемь в списке срочных дел.

Я осторожно, двумя пальцами, раскрыла листочек. Декларация независимости Штатов выглядела не такой старой.

— Сколько лет этому списку?

Поля ногой задвинула наши сумки в угол, под ящик с инструментами, чтобы они проход не загораживали, и отмахнулась:

— Не цепляйся к мелочам и не стой в дверях. Идем. В комнате не так грязно. Еще недельку с уборкой потянуть можно.

Я только покачала головой. Полина была личностью увлекающейся и многогранной. К сожалению, ни одна грань ее таланта не распространялась на ведение домашнего хозяйства. Как ни странно, сама хозяйка от этого не страдала, а вот ее многочисленные гости — еще как. В то время когда Поля гордо именовала квартиру «чертогами», гости обзывали ее «берлогой» и ходили сюда как на квест. Усесться на кактус, непонятно каким образом оказавшийся в кровати, сломать пальчик в мышеловке, попытавшись неосторожно схватить кусок заплесневелого сыра, ушибить ногу о гантели, аккуратно припрятанные в ворохе старой одежды — в этом доме такое было в порядке вещей. Я пока ни разу серьезно не пострадала, но в некоторые особенно захламленные углы даже мне, ведьме, заглядывать было страшно.

— Кушать хочется… У тебя в холодильнике что-то есть?

— Ева, ты не в тот дом постучала, — хмыкнула Поля. — Это у тебя запас продуктов на среднюю атомную войну, а у меня девиз: «Хочешь есть — попей водички». После того как Иван ушел, я перестала готовить. Кстати, в холодильнике есть морковка. Можешь погрызть.

— Милая, — улыбнулась я, вытаскивая оранжевый овощ. Хм, а ведь вкусно: сочный, сладкий… не котлета, конечно, но с голодухи — пойдет. — Иван не ушел. Он сбежал. И твое чудесное умение готовить — не следствие, а причина.

— Я сделала своего парня вегетарианцем. Он стал здоровее и должен быть благодарным.

— Голодный тигр, потерявший за полгода тридцать кило живого веса, — это еще не кролик, — «блеснула» я остроумием, прожевала и как бы между прочим поинтересовалась: — Кстати, что у тебя с Богданом?

— Братом твоим, да? — Полина упала на диван и вытянула над головой руки. — Думаешь, из нас получится хорошая пара?

Я задумчиво покосилась по сторонам:

— Насчет пары не знаю, но если бы вас можно было соединить в один организм…

— Отойди от меня, доктор Франкенштейн! — в притворном ужасе отпрянула подруга. — Я всегда знала, что у тебя внутри живет сумасшедший ученый и однажды он выберется на свободу!

— Да нет, ну ты представь! — Я спустила на пол старый спальник с торчащей из ткани иголкой (кажется, его штопали) и присела на уголок дивана. — У него в избытке того, чего тебе так не хватает.

— Деньги?

— Женственность! А ему, кстати, очень не помешало бы то, что есть у тебя…

— Красота моя неземная? — с блаженной улыбкой «догадалась» подруга. Я хихикнула: в Полине действительно было что-то от милого гуманоида. В том числе — бессмертная вера в собственную идеальность.

Вот где-то так мы и проболтали до поздней ночи. В школу я на следующий день решила не ходить. Ну зачем, в конце концов, мне биология с физикой? А так поброжу с Полиной по магазинам, накуплю всякой мелочевки для восстановления душевного равновесия, расслаблюсь…

Мы даже спать улеглись на одном диване, радостно предвкушая завтрашнюю прогулку. Правда, Поля тут же стянула с меня одеяло и пришлось устроить маленькую потасовку для возмещения «убытков», так что угомонились мы ближе к двум ночи.

Собственно, тогда и услышали этот странный звук.

— Что это такое? — испуганно протянула подруга, натягивая одеяло до подбородка.

— Понятия не имею! Это же твой дом!

На границе слышимости что-то натужно и безостановочно жужжало.

— У тебя скарабеи не живут?

— Ева, у меня квартира, а не склеп! — рыкнула Поля.

— Но это похоже на насекомое! Здоровенное, кусачее насекомое…

— Ладно, жди здесь, — сдалась хозяйка, понимая, что от меня в поисках жука толку не будет. Я их с детства просто до жути боялась. — Пойду, проверю…

Очень осторожно Полина выползла из-под одеяла, на цыпочках, замирая с каждым шагом, вышла в коридор и прислушалась.

— Ева… кажется, оно в твоей сумке…

И прежде чем я поняла, что же там может так активно жужжать, запустила по сумке утюгом. Хорошим таким утюгом, качественным. Не современным задохликом Tefal, а доставшимся еще от бабушки по наследству. Тем самым, которым, даже не нагревая, можно хорошенько разгладить вещь, просто положив сверху.

Послышался слабый хруст, и шум прекратился.

— Кажется, ты убила мой мобильник, — пробормотала я.

— Серьезно? — Подруга зашуршала в сумке и вытянула пострадавшего. — М-да, действительно. Слушай, а тебе и правда названивали.

— Кто? — почти равнодушно уточнила я. Прикольно в последнее время с техникой получается: сначала скутер, теперь телефон…

Полина меж тем с интересом вглядывалась в побитый экран:

— Ну держись, подруга, иду снизу вверх. Александр Соколов — два звонка.

— Фух, слава богу, что не взяла…

— Богдан Соколов — шесть звонков.

— А этому чего не спится? Может, у них действительно что-то случилось?

— Погоди паниковать, у нас есть победитель. Егор Соколов — сорок семь звонков. Подруга, ты что, никому не сказала, что ночуешь у меня?

Я открыла рот, потом закрыла, моргнула пару раз и очень медленно покачала головой. Полина посмотрела на меня с явным осуждением:

— Ева, тебе всего шестнадцать, матери в городе нет. Твои братья, наверное, с ума от беспокойства сходят. — Она снова опустила глаза на телефон. — Сорок семь звонков — один уж точно сошел.

— Но я никогда ни перед кем не отчитывалась. Маме было наплевать, где я ночую: у нас с нею другая связь.

— Вот только братьям этого не говори. И давай звони домой поскорее, пока они всей толпой сюда не явились.

— Поздно… — прошептала я, четко слыша приближение тяжелых и до ужаса знакомых сапог.

— Елки зеленые… — тихо провыла в ответ подруга. У нее тоже был идеальный ведьминский слух.

В дверь заколотили с такой силой, словно пытались ее вышибить.

— Там звонок есть! — рявкнула Полина.

— Алло, Егор? — послышалось снаружи. — Да, я ее нашел. Скоро будем дома.

— Блин, ну почему именно он?! — в ужасе схватилась за голову я. — На свете двадцать миллионов террористов, а за мной явился именно этот! Подруга, что делать?

— Одеваться быстрее, — грозно ответила она. — Меня сейчас без двери оставят.

Я чертыхнулась, шустрой гусеницей втиснулась в узкое «анимешное» платье, гольфы и парик запихнула в сумку, ленты туфель завязала вокруг щиколоток узлами. Уложилась в рекордные полминуты. Даже пожарные одеваются не так быстро.

— Слушай, совсем забыла. Последнее желание умирающего. Пойдешь со мной в поход на этих выходных?

— Если прямо сейчас уберешь от моего дома своего буйного брата — пойду!

Улыбнувшись, я чмокнула подругу в щеку, вздохнула, как перед прыжком в ледяную воду, и распахнула дверь. Алекс медленно опустил руку, которой только что пытался пробить Полине непредусмотренное архитектурным планом окно. Второй рукой он держал мотоциклетный шлем.

— Ну здравствуй, блудная сестра, — мрачно усмехнулся он, глядя, как я прижимаю к груди сумку и в нерешительности топчусь на пороге. — Добро пожаловать в ад.

Вообще-то было страшно. Кто-то может подумать, что это смешно — когда на тебя с такой откровенной «страстью» смотрит и ухмыляется злобная харя и ты понимаешь, что не трогает она тебя только потому, что не хочет лишать себя удовольствия насладиться твоей медленной агонией где-то в другом месте. Алекс сейчас был так похож на демона, которым пытался выглядеть на сцене, что я невольно присмотрелась: а не проклюнулись ли у него рожки? Потому и пропустила момент, когда он ступил ближе и с размаху надел мне на голову шлем.

— Пошла!

— Сама любезность, — чуть слышно пробурчала я. Вместо ответа Шурик размахнулся и от всей широты своей гадкой душонки влепил мне по заднице.

— Ты! — подпрыгнула я на добрые полметра вверх. — Паразит…

— На правах старшего брата, — осклабился Алекс. — За испорченный вечер. А теперь — домой.

Мы вышли на улицу — я чуть впереди, постоянно оглядываясь и прикрывая сумкой пятую точку, Алекс следом, выразительно скалясь. Но к мотоциклу, припаркованному у подъезда, он подошел первым.

— Это не твой, — покосилась я на черного монстра. По характерной длинной передней вилке узнала «чоппер». Никогда не любила такие мотоциклы — они напоминали больших страшных пауков.

— Мой в ремонте, — помрачнел Алекс. — Это отцовский. Садись.

Я осторожно умостилась сзади и крепко обняла парня за талию. Может, он, конечно, и мой враг номер один, но конкретно в этой ситуации — лучшая опора.

Уже набирая скорость, я крикнула, пытаясь переорать шум двигателя:

— А где твой шлем?

Алекс молчал, наверное, с минуту. Потом, не оборачиваясь, ответил:

— На тебе.

Не будь у меня слуха ведьмы — ни за что бы не расслышала.

А дома меня уже ждали. Егор стоял в дверях, серьезный и мрачный, до ужаса напоминающий Шварценеггера в «Терминаторе». Честное слово, у него даже челюсть так же выпирала!

— Ева, — строго сказала он. — Нам нужно серьезно поговорить.

Я с тоской посмотрела на закрывшиеся ворота. Да уж, серьезного разговора, кажется, можно было избежать, только если бы я прямо сейчас, прямо здесь взяла и умерла. Никакая другая отмазка не потянет…

Меня отвели на кухню, причем под конвоем. Видимо, боялись, что в последний момент я каким-то чудом умудрюсь сбежать. Не скажу, что я об этом не думала. Тем более что сотворить подходящее «чудо» было вполне мне по силам. Но уж больно напряженным выглядел братец. Не хотелось доводить его до белого каления, а то ведь вернуться-то все равно придется. Как бы потом еще и за побег не огрести.

— Садись! — велел Егор, указывая на поставленный в центр комнаты стул. Я сглотнула.

Богдан сидел за столом, бросая на меня гневные взгляды и отстукивая пальцами гимн почившего с миром Советского Союза. Интересно, он на что-то намекал? Алекс поставил мотоцикл в гараж и вошел на кухню через боковую дверь. Уселся напротив, так, чтобы Егор, застывший надо мной карающей Немезидой, оказался к нему спиной, улыбнулся и явно приготовился внимать.

Я вздохнула, втянула голову в плечи и робко спросила:

— А если я попрошу прощения и пообещаю больше никогда так не делать, это поможет?

— Нет! — непреклонно скрестил руки на груди Егор. — Мы искали тебя два с половиной часа. Столько же ты будешь меня слушать!

— Кошмар…

— Ну как ты могла, Ева?! Никому ничего не сказала! Ушла к подруге! О чем ты вообще думала?!

Ух, какой у него был выразительный взгляд! А лицо?! Это же маска невыносимой муки! С таким лицом можно собирать пожертвования у церкви: даже Скрудж МакДак не прошел бы мимо. Может, ему костюм жал в неприличных местах, но я от этих нервных восклицаний уже начинала беспокойно ерзать на стуле. Особенно глядя, как Алекс ржет на галерке. И тут меня осенило! Можно ведь мучиться не в одиночку?

— Ну почему ты не пришла домой?! — в очередной раз патетично взвыл Егор.

— Я от него пряталась, — тихо сдала я Шурика и для пущего эффекта ткнула в него пальцем.

На кухне повисла нездоровая тишина. Даже Богдан перестал колотить по столу. А Егор так вообще повернул к брату пылающий взор и прошипел:

— Ты чего ее пугаешь?!

У Шурика брови поползли вверх, но ответить он не успел. Егор снова сконцентрировался на моей скромной персоне и заявил:

— Алекса бояться не надо! Он никогда тебя не обидит! Правда?!

— О да-а… — выразительно протянул наш самый безобидный.

— Наоборот! Он всегда будет тебе помогать! Он же твой брат!

— Еще-е бы…

— Он же любит тебя!

Вот на этой фразе Алекса, кажется, слегка контузило. Я даже из-под руки Егора выглянула, чтобы полюбоваться картинкой: брат очень хотел что-то сказать, но только открывал и закрывал рот. А старшенький все голосил:

— Мы все тебя любим! Ты же наша единственная сестра. Мы так переживали! Мы все морги обзвонили, все больницы!..

И вот тут не выдержал Богдан:

— Ну допустим, не «мы», а «я».

— Но зачем? — искренне удивилась я. — Меня меньше трех часов не было. Даже если бы что-то случилось, меня бы не успели доставить…

И осеклась под хмурым взглядом метросексуала:

— Вот и я задавал ему те же вопросы. Но Егор оказался настойчив, и вечер благодаря тебе, Ева, прошел очень интересно. Я обзвонил пол телефонного справочника, Алекс через десятые руки нашел твою подругу, а Егор нервничал за нас троих и никому не давал спать. Потому завтра мы с Алексом идем на третью пару, Егор на первую — у него там какой-то зачет, а ты, Евочка, в школу к семи. Потому что Егору в универ к девяти, и только так он успеет тебя завезти. Все понятно?

— Вот же… блин! — Я бросила на Богдана возмущенный взгляд. Он в ответ посмотрел строго и мрачно, эдакий судья, полностью уверенный в правильности вынесенного приговора. Хм… — А я, между прочим, еще хотела о тебе с Полиной поговорить.

Богдан нахмурился сильнее, подумал и сдал позиции:

— Ладно, забудь. Я сам тебя завтра отвезу, к девяти.

— Эй! — воскликнул Егор. — А как же методы воспитания?

— Уверен: она все поняла. Ты ведь больше так не поступишь?

— Нет! Конечно, нет! — подпрыгнула я. — Можно идти?

Егор скорбно опустил голову. Кажется, в его подготовленной речи было еще минут сорок пламенного монолога, но я уже послала всем воздушный поцелуй, схватила сумку и ускакала к себе. Далеко, правда, убежать не получилось.

— Эй! — Алекс догнал меня у самого порога.

Я насупилась:

— Мы ведь уже закончили.

— Нет, милая, — проурчал он. — Мы закончим, когда я скажу.

Очень захотелось ему врезать, но вместо этого я улыбнулась и проворковала:

— Я сейчас заору, и следующие полночи Егор будет вычитывать уже тебя.

— Не заорешь, — шагнул вперед Алекс. У меня в голове пронеслось паническое: «Слишком близко!», и ладони сами собой прижались к груди. — Боишься? — чуть хрипловатым тоном прошептал братец.

— Шурик, не доводи до греха, — прошептала, внезапно соображая, что и мой голос как-то подозрительно сел. — Чего тебе надо?

— Я еще не поблагодарил тебя за выступление.

— Ой, ну что ты! — язвительно изогнула я бровь. — Это совсем не обязательно!

— Нет, деточка, — продолжал урчать братец уже практически мне на ухо. — Ты ведь так старалась. Я просто не могу не ответить тем же. Мальвины, правда, из меня не получится, но я придумаю что-то другое. Не сомневайся: этот сюрприз ты запомнишь надолго.

— Ага, — вжимаясь в стену, буркнула я. — Прямо вся в нетерпении. Попутного ветра в твою горбатую спину…

— Рад, что заинтересовал. Да, и… вот, держи. — Он бросил мне в руки старый угловатый телефон. — Nokia. Неубиваемая вещь.

— Откуда он в этом доме? — ошарашенно спросила я. Черно-белый крошечный дисплей, отсутствие полифонии, кнопки почти все стерты, царапин на корпусе столько, словно им в свое время бетонный столб полировали.

— Это запасной, — улыбнулся Шурик.

— Ему уже лет триста, наверное.

— Где-то так и есть. Он пережил три «моторолы», два «самсунга», немереное количество «сонек» — их почему-то очень любит Богдан, и даже один айфон. Уникальная вещь. Я бы сказал: «береги его», но он в этом не нуждается.

Я взвесила телефон в руке — действительно, классная штука. Положишь в сумку и ни один вызов не пропустишь: вибрирует так, что комната ходуном ходит. А еще — если хорошенько прицелиться и размахнуться, им запросто можно отбиться от врага.

— Егор сказал, чтобы ты его из рук не выпускала. Он хочет всегда знать, где ты находишься.

— Его бы энергию, да в мирное русло, — пробурчала я.

Алекс криво улыбнулся, сунул руки в карманы и как ни в чем не бывало отправился к себе, шепнув на прощание:

— Спокойной ночи, с-сестренка.

Я проводила его хмурым взглядом, вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и тут же набрала Полину.

— Алло? — сонно ответила она. — Ты как, Ева? Жива?

— Да. Но завтрашний поход по магазинам придется отменить. Я типа под домашним арестом.

— Сбеги. — Я прямо увидела, как Поля равнодушно пожимает плечами. — Ты — подросток, тебе можно.

— Да ты знаешь, — задумчиво поскребла я в затылке. — Как-то не хочется.

— То есть?

— Ну рисковать не хочется. Они тут просто в бешенстве были, вся троица. Не хочу, чтобы меня под замок посадили аж до маминого возвращения.

— Ты же ведьма, Ева. Чего ты выдумываешь? Какой замок? Что, он смог бы тебя удержать?

— Да ладно, Поля. Новая семья — не хочу сразу воевать. Пускай перебесятся. Пойдем на следующей неделе, ок?

— Ну как скажешь, — зевнула подруга.

— Про пикник только не забудь.

— Обычный пикник? Или с выживанием?

— Хм… — задумалась я. — Три старших брата и Оля… Боюсь, обычный.

— Скукотища… Ладно, пока.

И Поля отключилась. А я села на кровать, погладила Диплодока, опустившего голову мне на колено, и задумалась.

То, что я сказала подруге, было не совсем правдой. Удержать ведьму домашним арестом? Не смешите мои тапочки! Я бы даже ругаться не стала — просто ушла и вернулась бы так, что никто и не заметил. Обвести вокруг пальца троицу смертных? Легко! Было бы желание. Только его-то как раз и не было.

Я никогда прежде не жила в такой семье. Обо мне никто никогда вот так не беспокоился. Мать знала, когда я в порядке, а когда — нет. У нас кровная связь, и если кому-то действительно нужна помощь, нам об этом становится известно сразу. Но шестнадцатилетней школьнице не так уж часто угрожает смертельная опасность. А раз так — зачем маме лишний раз переживать?

У Соколовых семья была другая. Сумасшедшая, конечно, и, наверное, годам к пятидесяти я тоже стану чокнутой на всю голову, но это приятно, когда о тебе волнуются, когда ищут и когда ругают за то, что ты не позвонил домой. Я бы не сказала этого Полине, да и себе самой признаваться не хотелось, но, кажется, я попала. Егор, подлец, своим нытьем пробудил совесть. И пока с ней не договоришься, придется побыть послушной сестрой.

Ну почти для всех братьев. Потому что, когда речь заходила об Алексе, даже моя совесть предпочитала заткнуться и притвориться глухой.

 

ГЛАВА 6

Ева Моргалис

Сидеть на биологии было скучно. Учитель самозабвенно рассказывал о строении клеток и не обращал внимания на скучающих учеников. Те даже не пытались сделать вид, что слушают. Каждый занимался своим делом: кто болтал по телефону, кто играл на ноутбуке, кто устроил сеанс маникюра в середине пары и завонял полкласса ацетоном. Я морщилась, терпела и вспомнила, как замечательно было в моей старой школе, где преподавательский состав еще не успел продать гордость за деньги богатеньких учеников, а твой сосед по парте, напевая в голос какую-то дурацкую мелодию, не рассматривал в микроскоп свои…

Блин, уж лучше бы я не присматривалась к тому, чем он там занимался!

— Ждан, ты издеваешься?!

— А? — обернулся он. — Ты что-то сказала?

И вытер нос рукавом. Я выдохнула. Медленно так выдохнула, чувствуя, что, если не возьму себя в руки, схвачу микроскоп. И лучше бы Ждану в этот момент быть от меня подальше!

Шум за окном отвлек от гневных мыслей, заставил вытянуть шею и приглядеться. Ух ты, да это же братец мой приехал! Прямо «лягушонка в коробчонке», и грохот такой же. Мотоцикл Георгия глушителем похвастаться не мог. Да и зачем? Кому он здесь помешал своим появлением?

Подперев голову ладонью, я смотрела, как Алекс припарковался, стянул шлем и поймал в объятия хрупкую блондинку, с разбегу запрыгнувшую на него верхом. Знакомая картина: она каждое утро ждала его у школы и уже дня три проделывала этот же трюк. Сегодня, кстати, лучше получилось: в первый раз он ее вообще уронил. Девчонка в целом была нормальная, но меня почему-то дико раздражала. То ли своей покорностью, то ли взглядами, которые бросала в мою сторону. Я с ней ни разу даже не поговорила, а она на меня так смотрела, будто я ей в кофе антифриза подмешала. В глазах — прямо эмоциональная буря глобальных масштабов.

— Это — Виктория Плагунова, — шепнул Ждан. Я обернулась: парень как-то загадочно улыбался, кивая на блондинку, и быстро двигал бровями. Настолько быстро — я даже залюбовалась, правда, так и не поняла, зачем он это делал. — Они с Соколовым типа как вместе.

— А… — протянула я. — Любовь?

— Ну не знаю, — философски пожал плечами Вербицкий. — Только она за ним два года охотилась. Видишь, как теперь оберегает? Кстати, она тебя не любит.

— С чего бы?

— А ты-то сама как думаешь?

Я фыркнула и снова обернулась к окну. Алекса с подружкой уже не было. Но по газону бегал дядя Сережа, в голос причитая над помятой травой. Сейчас я уже знала, что это — его любимое занятие, после запугивания новичков, конечно.

— Ждан, — пришла в голову интересная мысль, — если ты все обо всех знаешь… что можешь рассказать о моем брате?

— Ха! По логике вещей это я должен был у тебя спросить. Ты ведь с ним под одной крышей живешь, а в моем распоряжении только слухи, да еще вот это…

Он развернулся на стуле и щелкнул пальцами перед носом у сидящей за ним девчонки.

— Смирнова, что можешь сказать о Соколове?

— Соколов? — переспросила она. — Он… душка!

— Вот! — демонстративно пожал плечами Ждан. — Это — мои источники.

— Ну а все же? — не отставала я. — Вы проучились вместе много лет. Должно же быть что-то интересное.

— Ты хочешь, чтобы я тебя удивил?

— Расскажи, что знаешь, — улыбнулась я. — Я сама найду, в каком месте удивиться.

Ждан прикинул что-то в голове, улыбнулся и поведал очень любопытную историю. Многое я, конечно, и так знала, но раскрылись и новые детали.

То, что Шурик был парнем популярным, секретом не было, но славу свою, как оказалось, он получил по наследству. Самым знаменитым Соколовым в школе был Егор. За ним толпами ходили как школьницы, так и молодые училки. Да что там! Если верить Ждану, у него даже тройка парней-поклонников была. После выпуска титул «первого красавца» достался Богдану. Причем, как я поняла, не за какие-то особые заслуги, а просто потому, что Егорушку еще не успели забыть. Сам Богдан такой участью был не слишком доволен. Он, конечно, любил внимание, но когда тебя постоянно сравнивают с недостижимым идеалом — со временем начинаешь напрягаться. Особенно смешно получилось с теми самыми поклонниками из «меньшинств». Они очень воодушевились, узнав, что на смену категоричному в своих убеждениях Егору пришел метросексуал Богдан. Бедные ребята! Они-то думали, что второй братец окажется не менее тактичным, чем первый. Но Богдан и так был малость раздражен, а уж когда ему начали активно делать недвусмысленные предложения, причем с такими рожами, как будто он должен быть вне себя от счастья… В общем, братец оторвался по полной и как-то незаметно для себя самого поднял рейтинг Соколовых еще на пару пунктов.

Александр пришел уже на все готовое. Слава летела впереди него, и лавры поджидали. Он не пытался выглядеть лучше, чем был, — у него и так было все, что нужно: папины деньги, прикольная внешность и фамильярность сутенера. В том смысле, что Ждан считал Шурика эгоистичным мажором, но девчонки от него с ума сходили.

— Так вот ты какой, северный олень, — промурлыкала я под конец.

Нет, то что Алекс — редкостный упырь, я знала и без Ждана. Но то, что в школе никто не подозревал о его маленькой страсти к пению — было уже интересно. Да и вообще, после рассказа у меня появилось стойкое ощущение, что этот парень — аналог какого-то Железного Человека. Днем — одно лицо, а ночью надевает костюм и втайне от всех суперменит по городу. Иначе почему Ждан мог рассказать об Алексе только то, что происходило с ним в стенах этой гимназии? Очень любопытно, учитывая, что мой одноклассник на поверку оказался тем еще шпиёном. Ему было известно, что Егор занимался плаванием, и даже сколько кубков он в свое время выиграл. А ведь на чемпионатах брат никогда не представлял школу, только свой клуб. И то, что Богдан увлекался стрельбой и гольфом. Ждан даже об отце семейства мне чуть-чуть рассказал, и о том, что их мать умерла более десяти лет назад, от болезни. Но когда я спросила о досуге Александра — ответом была тишина.

— То есть ты вообще не знаешь, чем он занимается после школы?

Ждан напрягся, запыхтел, у него даже брови на переносице сошлись. Я смотрела на него и видела, как он пытается вспомнить, думает вот прямо всей своей головой, но ничего не получается:

— Извини, Ева. Сам в шоке, но про Александра мне больше ничего не известно.

— Да уж… — протянула я. Кажется, по части маскировки Шурик меня переплюнул. Я — ведьма, но про меня в бывшей школе и то больше знали. Интересно, что он так старательно пытается спрятать?

И как только в мою светлую голову пришел этот вопрос, биология перестала быть томной. Я уже знала, что буду делать, придя домой: я буду шпионить за своим братом. Во-первых, интересно, во-вторых, сам напросился, и в-третьих, что-то мне подсказывало, что эта информация лишней не будет.

К делу я решила подойти со всей серьезностью. Оделась в черное, завязала волосы в низкий хвост, даже перчатки натянула. Ну так, на всякий случай — мало ли какие сюрпризы ждут меня в комнате местного Чикатилы. Осторожно выбралась из комнаты, остановилась у лестницы и прислушалась.

Егор с очередной красоткой смотрел телевизор в гостиной. Ага, такая себе маленькая семейная сценка. Брат иногда любил подыграть барышням и изобразить примерного семьянина. Он выбирал самую слезливую мелодраму, желательно ту, где героиня умирает в расцвете сил, а герой бережно таит воспоминания о недолгой семейной жизни и до конца дней своих носит цветы на ее могилу; ставил в комнате штук пять свечей, готовил большую миску фруктов и приглашал девушку. Дальше все шло по известному сценарию. Где-то до середины фильма он по одной скармливал «жертве» виноградинки или вишни, так сказать, «приучал к рукам», а концовку они уже не смотрели. Но телевизор делали погромче, за что я Егору была безмерно благодарна.

Сейчас в гостиной воплощалась в жизнь первая фаза его плана, значит, у меня был минимум час в запасе. Егор еще ни разу не сорвал операцию раньше срока — в этом вопросе он был точен, как швейцарские часы.

Богдана дома вообще не было. К нему приехали друзья из Мюнхена — парочка немецких модников, или «двое из ларца», как тут же окрестила их я. Причем ларец был явно от Loui Vuitton. По несчастливой случайности нелегкая понесла меня на кухню именно в тот момент, когда они обсуждали дизайнерское решение комнат особняка (судя по скуксившемуся лицу Богдана, они его не одобряли). Ну и тут появилась я — шанс, который нельзя было упускать. Обступив с двух сторон, эта парочка напыщенных идиотов принялась тыкать в меня пальцами и снобистски фыркать на родном наречии. К чести Богдана следует отметить, что он попытался встать на мою сторону, но то ли изъясняться «по-ихнему» у него особо не получалось, то ли слишком уважал мнение своих заграничных друзей, но получалось у него как-то невнятно. Потому недолго думая свою честь решила защитить я:

— Брат, что от меня хотят эти детища алхимического брака хорька и дикобраза?

«Великие дизайнеры» маленько прибалдели, поскольку сказала я это на чистейшем немецком, потом гордо задрали носы и решили валить из негостеприимного дома. Богдан любезно предложил им свой транспорт и компанию.

— А тебе, Ева, я все же помогу определиться со стилем, — строго добавил братишка на прощание и… одобрительно подмигнул. По ходу, парочка щеголей достала не только меня. Но именно благодаря им сегодня Богдана не стоило ожидать слишком рано.

Как и Александра — у него по четвергам были тренировки. Минимум до девяти младший братец таскал железо, потом шел в бассейн. Домой являлся ближе к одиннадцати. Эту информацию мне благородно слил Егор за то, что помогла вымыть черешню. Вряд ли бы он это сделал, знай, зачем я задавала вопросы…

Итак, ровно в восемь я была полностью готова и стояла у двери в комнату своего «любимого» братца. Было ли мне страшно? Нисколько! Я просчитала все и была готова ко всему. Время у меня было, ведьминское мастерство — тоже. Что могло пойти не так?

Не раздумывая дольше, я аккуратно приоткрыла дверь и скользнула внутрь.

— Твою ма-ать!

Увы, Джеймса Бонда из меня не получилось. В комнате было темно, хоть глаз выколи: кажется, Алекс считал себя вампиром, потому что окна намертво занавешивал плотными жалюзи. На полном ходу ворвавшись в спальню, я тут же впечаталась в стол и разлеглась на нем попой кверху. Пошатнувшись, на пол свалилась подставка для ручек, а затем — настольная лампа.

— Шикарно… — Я щелкнула пальцами, зажигая над головой маленький зеленый огонек. В мои планы, конечно, входило залезть на чужую территорию, но почему-то казалось, что это не потребует стольких жертв. Быстро собрав вещи, я постаралась поставить их на прежние места и только потом огляделась вокруг.

Комната у Алекса была большой, просторной, но какой-то… нежилой. У дальней стены возвышалась гора неразобранных коробок, одежда вываливалась из приоткрытого шкафа, над письменным столом висела черная пушистая тряпка. Вернее, коврик. На редкость уродливое украшение. Я долго на него смотрела, но так и не смогла придумать, какое животное могло пожертвовать эдакую шкурку. По-моему, природа просто не была способна так сильно поиздеваться над несчастным зверьком. А вот какой именно дизайнер повесил эту гадость на стену я, к сожалению, догадалась сразу.

— Ни за что не подпущу его к своему гардеробу… — задумчиво покачала головой. — Брр… но пора бы уже приступить к обыску.

Начать я решила со стола — после нашего более чем тесного знакомства обойти его стороной было бы преступлением. Сверху ничего интересного не было, пришлось забираться внутрь. Алекс, паразит сообразительный, тумбочку закрыл на ключ, но, как говорила Полина, разве какой-то замок способен остановить ведьму? Я взяла скрепку, поковырялась немного, щелкнула пальцами, и ящик тумбы попросту вывалился на пол. Не совсем то, что я ожидала, но тоже неплохо.

— Ручки, бумажки, скотч, ого… а это что?

В столе мой дорогой брат держал целый пакет длинных белых мелков. Самых обыкновенных — я даже один погрызла.

— Зачем они тебе?..

Увы, ответить на вопрос я не успела, потому что на лестнице послышалась шаги. И это был не Егор или Богдан. На мгновение я застыла, в красках представляя, что со мной сделают, если застанут на месте преступления. Это взбодрило. Судорожно затолкав мелки на законное место, я впихнула ящик в стол и заметалась по комнате. Балкон, кровать, шкаф — мозг лихорадочно искал пути к отступлению и, как это часто бывает в критических ситуациях, выбрал худший. Бросившись к шкафу, я ногой затолкала ворох футболок внутрь, прыгнула следом и застыла между висящими на тремпелях строгими деловыми костюмами — единственной одеждой, которая в этой комнате была на своем месте. Успела как раз вовремя: только-только закрыла дверцу, как в спальне зажегся свет.

На пороге стоял Алекс.

Что в таких случаях обычно происходит в кино? Кажется, играет драматическая музыка и перед глазами главного героя проносятся сценки его длинной бурной жизни. У меня такого не было. Может, потому что воспоминаний классных не нашлось, а может — потому что чертов коврик на стене отвлек все внимание. Он пошевелился! Я чуть прямо там, в шкафу, не сползла на пол: мохнатая тряпка двигалась!

Впору было завопить благим матом и начать бросаться молниями. В моем доме завелся незнакомый элемент явно магического происхождения!

«Ну, хорошо! — быстро рождался в голове план действий. — Сейчас усыпляю Шурика и рву коврик на составляющие. А там посмотрим, какая ушлая ведьма пристроила сюда своего… свою… свое… ну и заодно узнаю, что это такое на самом деле».

Отличный план. Я бы даже сказала — гениальный, причем настолько гениальный, что рухнул на самом начальном этапе — несовершенство мира его сразило. Обернувшись к Шурику, я увидела, как он смотрит в ту же сторону — на стену с тряпкой, и с задумчивым видом качает головой.

«Нет?! — ахнула про себя. — Кому ты „нет“ говоришь, лживая твоя морда?!»

В мозгу тут же пронеслось штук сорок возможных вариантов. Все они, правда, сводились к тому, что именно Алекс переместил коврик силой мысли. А это было нехорошо! Даже очень-очень плохо, потому что мама не оставляла мне инструкций на случай, если один из братцев окажется колдуном!

Я напряглась, готовая в любой момент выскочить из шкафа и… ну была бы у меня сковородка в руках или там скалка, я бы дала бой. А так — постараюсь ошарашить противника, ослепить, быть может, и то, если на нем защиты нет, и выскочить в окно. А потом на перекладных — и до китайской границы. Как же я раньше-то не сообразила, что он, гаденыш, магией увлекается?!

Алекс сделал шаг.

«Допрыгалась, ведьмочка!» — пронеслось у меня в голове. Я даже не сразу сообразила, что двигается он в противоположную от меня сторону. Собственно, к тому моменту я испугалась достаточно сильно, чтобы участок мозга, отвечающий за логику, благополучно отключился, потому мне оставалось только кусать губы от напряжения и наблюдать, как братишка своим поведением доводит меня до нервного срыва. А он дотопал к столу и потянулся… нет, не к ковру. К лампе. Бедной, ущербной настольной лампе, черт бы ее подрал! В момент падения от лампы отвалился кусочек пластика. Маленький совсем, я и не заметила. А вот Алекс углядел сразу. Он подтянул лампу к себе, включил, выключил снова, бегло оглядел комнату и расплылся в таинственной, но очень довольной улыбке. Как будто долго мечтал избавиться от этого светильника, а тут вдруг появилась чудесная возможность. Осталось только найти таинственного благодетеля и пожать ему руку.

Я выдохнула. Нет, он меня не увидел. И колдуном не был: потому что, если бы был — уже бы давно полез в шкаф. Я сквозь тонкую деревянную дверь видела отлично. Правда, тут же об этом пожалела, поскольку Шурик принялся творить совершенно непотребные вещи.

Он начал раздеваться! С подлой ухмылкой, не сходящей с довольного лица, и так медленно, будто пытался растянуть удовольствие. Вот полетела на пол куртка. За ней — черная футболка с белым черепом на спине. Я сглотнула, не в силах отвести взгляд: широкие плечи, рельефные мускулы, тонкая полоска волос, уходящая от пупка вниз…

«Никаких пупков, Ева! Держи глаза выше!» — рявкнула на себя, но отвернуться не успела: он снял штаны. Кажется, я приросла к полу: длинные ноги, круглый зад и…

На пол полетели трусы.

Все, это был удар ниже пояса! Я почувствовала, что краснею. Или бледнею. Или сначала краснею, а потом бледнею. Очень захотелось сделать что-то… экстравагантное. Выпить, например, или закурить. Или выброситься из окна — я пока не могла определиться. А этот чертов эксгибиционист потянулся до хруста в конечностях и принялся расхаживать по комнате. Абсолютно бесцельно! Я стояла в шкафу с таким видом, как будто проглотила шпагу, и только глазами за ним следила: вправо-влево, влево-вправо… На поворотах Алекс замирал, о чем-то думал несколько мгновений, улыбался и шел в обратную сторону.

Мне показалось, прошла вечность. Хотя на самом деле всего минуты полторы. А потом, как в сказке Корнея Чуковского, зазвонил телефон. У меня.

Если бы Егор мог сейчас слышать мои мысли, он бы сейчас и оглох. Потому что когда кирпич-Nokia вдруг выдал свой фирменный «др-р-рынь!», я думала, шкаф развалится. Нет, умный шпион, конечно, оставил бы телефон дома. Но я-то не ожидала, что Алекс явится на два часа раньше! Кто же знал, что мой вечер окончится в его мебели?! А Егор за сегодня мне позвонил раз шесть, и я знала — стоит один раз не ответить, и он пойдет меня искать. Вот и положила мобильный в карман.

— Бли-ин… — прошипела, судорожно прижимая Nokia к груди и сбрасывая вызов в третий раз. Но Егор не унимался, и чувство было такое, будто мне пытаются запустить остановившееся сердце перфоратором. Не услышать такой звук мог только глухой. Хотя нет — даже он бы увидел, как меня колбасит в шкафу: я тряслась вместе с ним.

На чудо я уже не рассчитывала. Появилась даже идея выйти и честно во всем признаться. А потом долго пытаться раздолбать телефон, в отместку. Последняя мысль так понравилась, что я даже немного расстроилась от того, что произошло следом. Сначала, конечно, глазам своим не поверила, а потом — расстроилась.

Алекс ушел на балкон. Правильно: самый логичный поступок. Ты голый, на улице — плюс восемь, мебель в комнате проявляет удивительные признаки жизненной активности. Почему бы не прогуляться на лоджии?

И ведь пошел! Еще и спиной к спальне повернулся. Минут пять любовался красотами осеннего пейзажа, пока я решала: выскочить из укрытия или подлый Алекс только этого и дожидается? Шанс-то как раз был идеальный, просто он немного смущал своей нереальностью. Вопрос «Какого черта?» появился, да так и завис в воздухе. Я потратила несколько драгоценных минут, чтобы отыскать на него ответ. Увы, ничего толкового не придумала и просто выбежала из спальни. Вернее, вывалилась, потому что ноги отказывались повиноваться приказам малость одеревеневшего мозга.

Я как раз успела доковылять до своей комнаты, когда Егор позвонил в шестой раз.

— Ева! — рявкнул он. — Ты где? Почему не отвечаешь?!

— В-в-в… — дрожащими губами прошепелявила я. — В туалете была.

— А… — сразу успокоился братец. — Ну тогда ладно. Все нормально?

Даже сквозь шок я немного удивилась вопросу:

— Ну да. В унитаз не засосало…

— Отлично, — на полном серьезе обрадовался Егор. — Тогда не отвлекай меня, я занят.

И отключился. Несколько мгновений я буравила телефон взглядом. Очень хотелось пойти и отвлечь любимого братца в самый неподходящий момент. Остановило то, что сегодня мне и так показали больше, чем было положено. И, кстати, я отлично знала, с кем можно поговорить на эту тему.

— Алло, Полина? Привет, это я.

— Узнала, богатой не будешь. Хотя для тебя это уже не актуально. — Подруга как всегда была в своем репертуаре. — Ладно. Что стряслось? Почему голос такой странный?

— Поля, я сегодня залезла в комнату к Алексу.

— И?

— Ты не удивлена?

— Чем ты пытаешься меня удивить, Евочка? — фыркнула подруга. — Первое, что я сделала бы в новом доме, — облазила бы комнаты. Все до одной. Ну ладно. Ты — не я, и слава богу. Что интересного нашла?

— Пакет с мелками.

— Чего? — не поняла Поля.

— Целлофановый пакет с тридцатью белыми мелками, — повторила я. — Как ты думаешь, зачем они ему?

— Откуда мне знать? Может, он на асфальте рисует?

— Тогда были бы цветные.

— Необязательно, — хмыкнула подруга. — У него, может быть, стиль такой.

— Поля, ты моего брата помнишь? Я его даже с краской для граффити представить не могу, а ты про асфальт говоришь!

— Ну знаешь ли, — равнодушно пробубнила девушка. — Гитлер тоже картинки рисовал, и, кстати, у него неплохо получалось. Не цепляйся к хобби. Вот если бы ты пистолет нашла… или, скажем, труп…

— Полина, что ты выдумываешь? — рыкнула я в трубку. — Не было трупа. Но… — я закашлялась и перешла на заговорщицкий шепот: — Я его голым видела!

— Кого?

— Алекса.

— И как?!

Вот! Наконец-то подругу проняло. Голый мужик интересовал ее куда больше каких-то мелков. Кажется, даже больше трупа.

— Честно говоря — супер…

— О, Евочка, да, я смотрю, он сумел тебя впечатлить!

— Ну да, у него красивое тело, — буркнула я, не желая признавать свою маленькую слабость, но Полина только захохотала:

— Забудь про тело, дурочка! Что у него там?

— Где? — не поняла я.

— В трусах, Ева!

— Там… — Я сглотнула, вновь чувствуя, как начинают пылать щеки. — Там у него… ку… ку…

— Ку-ку? — задумчиво повторила Полина. Судя по голосу, она сейчас судорожно пыталась сообразить, что же это за «ку-ку» такое загадочное может быть у парня в стратегически важном месте. И наконец выдала. — Кузнечный молот?

— Кудряшки! — рявкнула я, зажмуриваясь и отчаянно пытаясь выбросить из головы ненужные воспоминания.

Полина захохотала:

— Кудряшки?! И это все, что ты смогла рассмотреть?

— Полина! — строго позвала я в трубку. — Хватит ржать. Это не смешно!

— Да-да, прости, пожалуйста, — пробулькала подруга. — Это совсем не смешно, даже грустно, я бы сказала. Бедный! Одни кудряшки…

Мне почему-то стало немного обидно за Алекса, и я рявкнула, перекрикивая хохот брюнетки:

— Что ты понимаешь! Он довольно… бо… кру… дли… природа постаралась, короче!

— Ладно, Ева, успокойся. А то у тебя сейчас пар из ушей пойдет. Ну увидела парня голым, с кем не бывает. Тебе шестнадцать, ты — ведьма, и я скорее в шоке от того, что он у тебя — первый. Надеюсь, ты понимаешь, что именно ты видела? Или тебе подарить книжку по анатомии?

— Не надо! — отрезала я. — И вообще, ты не представляешь, как я сегодня перетрусила.

— Ну да, с непривычки он может пугать…

— Да нет. Я думала, Алекс — колдун.

— Он настолько хорош?! — ахнула Поля.

Я скрипнула зубами: озабоченная дуреха!

— Мне показалось, что он использовал телекинез.

— А это было не так?

— Было бы это так, первое, что я бы сделала, — это попросила у тебя политического убежища.

— Логично…

— Мне просто показалось, но… нет, знаешь, забудь. Соколовы точно не маги. Мама сама проверяла. Это я просто с перепугу понавыдумывала.

— Ну как скажешь, Ева. Только я бы на твоем месте с Шурика глаз не спускала.

— Вот и отлично! — обрадовалась я. — Мы завтра в поход уходим — у тебя будет замечательная возможность помочь мне в этом благородном деле.

— Пошпионить за парнем с классной фигурой и кудряшками? — хихикнула Поля. — Да с удовольствием!

На том и порешили. Полина была права: предосторожность лишней никогда не будет, но и переживать попусту смысла не было. Вот пойдем в поход и все выясним. А сегодня стоило расслабиться, порадоваться своей невероятной удаче и забыть обо всем, что мешает спать. Потому я переоделась, сбегала в душ и улеглась в постель. Но сон не шел. Перед глазами все время проносилась то голая спина, то волосатые ноги, то ехидная улыбка, делавшая Алекса похожим на Чеширского Кота из «Алисы в Стране чудес». Часа три я пыталась сражаться с собственным воображением, потом сдалась, и вместо стайки овечек через забор начали прыгать мохнатые черные бараны с витыми рогами и наглыми «шуриковскими» мордами. Под их саркастичное блеяние я и уснула.

 

ГЛАВА 7

Ева Моргалис

Обычно при подготовке к походу процесс упаковки рюкзака делится на две стадии: в первой ты уже почти все упаковал, а места еще полно. А во второй думаешь, куда впихнуть то, что внезапно оказалось очень нужным и необычайно громоздким. Обычно к этому моменту рюкзак уже забит вещами из первой фазы, и ты приходишь к выводу, что, пожалуй, пора искать вторую сумку. Именно в такие минуты очень важна помощь друга. Особенно если он — альпинист со стажем.

— На фиг… на фиг… на фиг… — С невозмутимым лицом Полина доставала вещи из моего рюкзака и выбрасывала вон. Я подхватывала их в полете, делала скорбную мину и засовывала обратно в шкаф. Спорить с подругой толку не было — в части подготовки к походам она была неумолима.

— Берем только самое необходимое, Ева, — заглянул в комнату Егор, увидел Полю и расплылся в улыбке: — О, девушка…

— Моя подруга — Полина, — мрачно представила я. — Поля, это Егор. Тот самый любвеобильный брат.

— А, так это с тобой в поход идет некая Ольга? — сладко улыбнулась готесса.

Я правда думала, что Егор смутится. Любой бы смутился! Но мой брат оказался непрошибаем:

— Не расстраивайтесь, милые леди. У семейного котелка место найдется всем.

И слинял, подмигнув мне на прощание.

— Что это он сейчас имел в виду? — подозрительно изогнула бровь Полина.

Я пожала плечами. Догадка, конечно, была, но очень не хотелось еще до похода настраивать подругу против Егора. Правда, он тоже молодец. Зачем же так прозрачно намекать на готовку?

— Кстати, а где твой второй братец? — Полина достала из рюкзака очень удобные белые брючки, бросила на меня снисходительный взгляд и метко зашвырнула их в шкаф. Там уже лежали забракованные шорты и джинсовый комбинезон из тонкой ткани. Подруга искренне считала, что на эти выходные мне хватит одних спортивок.

— Ты про Богдана? Еще из универа не вернулся…

— Не придуривайся, Ева. Ты прекрасно знаешь, о каком брате я говорю.

— Если ты об Алексе, то я понятия не имею, где его черти носят. Мы с ним сегодня не разговаривали.

— Ха-ха! Называй вещи своими именами: ты прячешься от него как последняя трусиха, втайне вожделея и мечтая прикоснуться к его круглой попке… Это что такое?

— Заварочный чайник, и откуда у тебя такие странные мысли?

Поля ступила ближе, сунула мне в руки чайничек от Berghoff и ответила:

— Я — реалист. А это отнеси туда, где взяла.

— Но я пью чай по утрам!

— В котелке заваривать будешь. Тоже мне, придумала! Ты бы еще фарфоровый сервиз с собой упаковала.

— Но мы же не собираемся выживать в лесу!

— Да, и потому я позволила оставить термос. Кстати, где аптечка?

— Э-э… — протянула я.

— Нет, ты издеваешься? Взяла чайник, но забыла аптечку?!

— Погоди-ка секунду. — Я пригляделась к Полиному рюкзаку. — А почему ты берешь турку для кофе? Мой заварничек, значит, выложила, а свою турку взяла?

— Да, и на это есть две причины, — улыбнулась подруга. — Во-первых, я — твой тренер и мне по субординации положено себя баловать. А во-вторых, твой долбаный чайник — стеклянный, а моя турка сделана из нержавейки. Улавливаешь разницу?

— Угу, — со вздохом опустила я голову.

— Ну так чего встала? Вперед на кухню, отпускать чайник на свободу. Да, и поищи там кастрюлю покомпактнее, ок?

Я кивнула, бегом бросаясь по коридору и вниз. Не хотелось оставлять Полю наедине со своими вещами надолго. Она не слишком почтительно относилась к чужой (да и своей тоже) собственности.

На кухне никого не было. Поставив заварник в шкаф, я в последний раз пожалела о том, что мой тренер — тиранша, и полезла на второй ярус — там стояли кастрюли. Надо признать, у Георгия Соколова был отличный набор кухонной утвари. Я просто не могла не оценить изящные сервизы из японского костяного фарфора, начищенные до блеска серебряные столовые приборы и, конечно, посуду из лучшего металла. Мне особенно приглянулась одна кастрюлька: не крупная, но высокая, с зеркальной полировкой и стеклянной крышкой с отверстием для выхода пара.

— Просто класс… — пробормотала, заглядывая внутрь и любуясь толстым капсульным дном, когда на ухо шепнули:

— Привет, сестренка. Скучала по мне?

Я даже ответить не успела — руки действовали автоматически, не запрашивая у мозга подтверждения команды. Миг — и кастрюлька оказалась у Алекса на голове. Отлично так вошла — до самого подбородка. Села как влитая.

— Убью… — пробулькал новоявленный рыцарь и дернул за металлические ручки. Фигушки! Этот шлем надевается раз и на всю жизнь. — Убью, дай только выбраться!

— Догони сначала! — вякнула, понимая, что вот за эту кастрюлю мне точно несдобровать.

— Ничего, я до вечера подожду…

И пошел по кухне, сшибая все на своем пути. Я уже не знала: плакать или смеяться. Получилось как в анекдоте, только я же этого совсем не хотела! И сейчас бы с радостью помогла Алексу вытянуть дурную голову из ловушки, так ведь попробуй к нему еще подобраться!

В общем, я решила не рисковать: в конце концов, он сам виноват, что подошел так внезапно. Пятясь и поминутно оглядываясь, я выскочила из кухни и практически взлетела по лестнице к себе в комнату.

— А где кастрюля? — тут же спросила Поля, когда я хлопнула, закрывая дверь, и привалилась к ней спиной.

— Ты не поверишь. На голове у Алекса.

Поля на секунду задумалась:

— У твоего брата странные хобби…

— Да нет, это я его облагородила. Случайно!

— Как можно случайно надеть кому-то кастрюлю на голову?

— Он меня напугал. Я защищалась!

— А… ну тогда ладно. Кстати, а когда у нас поезд? В шесть? Не понимаю я этого прикола с семейным пикником в горах. Если Егор так сильно хотел экстрима, ему следовало просто посмотреть в окно: в вашем лесу можно соревнования по спортивному ориентированию проводить. Эй, Ева, ты чего?

— Поезд… — прошептала я, хватаясь за голову. — Вот что он имел в виду! Поезд!

Егор Соколов, когда ему пришла в голову идея отправиться с семьей в поход на выходные, не мог отказать себе в легком садистском развлечении. У него была цель: увезти брата и новую сестру куда-то пусть ненадолго, но далеко. Чтобы ни один из нас не смог удрать до того, как пробудятся эти загадочные родственные чувства. Поэтому он решил ехать в горы, найти там тропинку поспокойнее и совершить эдакий короткий марш-бросок. Не сложный, конечно, но так, чтобы прочувствовался. Была только одна маленькая проблема: под нашими окнами действительно расстилался лес. Он мог похвастаться буераками, одним небольшим болотом, парой квадратных километров непроходимых дебрей, но ни одной, даже самой захудалой горой. А вот на юге нашей прекрасной родины такой рельеф присутствовал. Правда, добираться к нему нужно было всю ночь. Вот Егорушка и решил купить билеты на скорый поезд.

И теперь я стояла у двери, круглыми глазами смотрела в никуда и думала, что лучше: удавиться сейчас или подождать, пока Алекс сделает это вечером? Потому что Егор выкупил шесть посадочных мест: одно СВ для себя и Оли, и одно купе для нас четверых. Когда злополучная кастрюля оказалась у Шурика на голове, я сразу поняла, что в горах меня ждет неприятный сюрприз. Быть может, полет строго вниз с какого-нибудь особо зубастого пика или волчьи ягоды в каше. Но только сейчас я сообразила, что именно имел в виду брат, когда говорил, что дождется вечера, и насколько мои прежние страхи были беспочвенны. Ничего со мной в горах не случится. Я до них просто не доживу.

— Богдан! — орал Егор, стоя у второго такси. Первое, где сидели я, Поля и Алекс, было полностью заполнено и ждало команду старшего брата, чтобы отправиться на вокзал. Шурик освободился от кастрюли и сейчас о его бесславном пленении напоминали только чуть покрасневшие уши. Вел он себя, кстати, безупречно: со мной не разговаривал и даже близко старался не подходить. Только косился как-то подозрительно, отчего я нервничала и еще сильнее сжимала в руках маленький топор в зеленой оплетке. Полина сперва пыталась убедить меня спрятать его в рюкзак, но потом увидела реакцию Алекса, поржала и отцепилась. Похоже, на этих выходных она собиралась неплохо повеселиться за наш с Шуриком счет.

Кстати, о тех, кто сел на хвост Соколовым и тоже не собирался тратиться на собственный отдых. Ольга прибыла вовремя — с полчаса назад. К ее багажу у Егора претензий не было. Он с нежностью поцеловал девушку за ушком, шепнув при этом что-то такое, от чего она тут же покраснела и хихикнула, и представил ее Полине. Девушки бросили друг на друга один-единственный взгляд, и все — я поняла, что подругами они не станут.

Полина смотрела на Олю как на диковинного зверька: вроде бы и симпатичный и безвредный, но какой-то странный. Возможно, даже заразный.

— Женщина не должна быть такой! — с жаром прошептала она мне на ухо.

— Какой? — не поняла я.

Поля пожала плечами и брезгливо скривилась:

— Податливой, уступчивой, кроткой. Такая женщина развращает своего мужчину! Со временем он к ней привыкает и перестает ценить. Вот я, например, никогда не старалась баловать Ивана. И что в итоге? Он был благодарен даже за обычную вермишель, а уж когда я делала уборку в квартире — это вообще приравнивалось к празднику!

— Поля, в итоге он ушел, — напомнила я. — И о каком привыкании может идти речь, если Ольга у Егора одна из… блин, я даже не знаю, сколько их у него.

— Так, может, спасем бедняжку? Расскажем ей все?

— Не вздумай, поняла? — бросила я на подругу хмурый предупреждающий взгляд. — Это не наше с тобой дело!

— А как же женская солидарность?

— Ты в нее не веришь!

Ну, с этим Полина спорить не стала. Она вообще многие вещи считала глупостью, и женская дружба была в их числе. Когда же я намекала на то, что мы с ней дружим уже много лет, она фыркала, говорила, что «это другое дело!», и упрямо продолжала гнуть свою линию. Просто образец того, что называется женской логикой!

Надо признать, Оля в восторг от нового знакомства тоже не пришла. Она смотрела на Полину как на явившегося в мир Антихриста, что в принципе было не так и странно: подруга с ее длинными черными волосами, ярким макияжем и страстью к темной одежде вполне могла вызвать подобные ассоциации. Хрупкая блондинка жалась к Егору, что-то бормотала себе под нос, когда думала, что ее никто не слышит, и была безмерно благодарна за то, что на вокзал мы поедем в разных машинах.

— Если она брызнет на меня святой водой, я в ней же ее и утоплю, — хмуро процедила Поля, даже сквозь стекло машины чувствуя напряженный взгляд Ольги между лопатками.

— Честное слово, когда я встретила ее в первый раз, она была куда спокойнее! И вела себя так, что даже я краснела!

— Богдан, черт подери, ты там скоро?! — в очередной раз рявкнул Егор, прерывая нашу беседу. Полина, уже готовая бросить скептическую реплику на мое «даже я», подняла глаза. Дверь особняка медленно, я бы даже сказала — «торжественно», отворилась.

— Не надо так вопить, — меланхолично заявил опоздавший.

Поля ткнула меня под руку и покатилась от смеха: Богдан тащил рюкзак, чемодан на колесиках, в котором при желании мог уместиться сам хозяин, и ноутбук в сумке через плечо. Егор остолбенел. Потом медленно подошел к брату и охрипшим голосом поинтересовался:

— Это что?

— Мой багаж, — без тени смущения ответил Богдан.

— А куда, позволь спросить, ты собрался с таким багажом?

— На семейный уик-энд.

— В поход! — заорал Егор. — Мы идем в поход, дубина! В горы! Там не будет носильщиков, машины или бесплатного вай-фай! Там даже туалета не будет!

На мгновение в глазах Богдана отразилась легкая паника, потом — недоумение, и наконец он выдал:

— А зачем мы тогда туда идем?

Егор зарычал, выдрал у брата из рук чемодан и сумку для ноутбука и передал охраннику:

— Это занесите в дом. А ты, — обернулся он к брату, — живо в машину!

Видимо, было что-то такое в глазах Егора, что Богдан не решился спорить и шустро запрыгнул в такси. Старшенький выдохнул, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы, покачал головой и полез следом. Мы наконец тронулись. И очень вовремя, потому что до отправления поезда оставалось совсем мало времени.

Помните сценку из фильма «Один дома», где семья опаздывает на самолет и во весь опор мчится по терминалу? Так вот по сравнению с тем, как летела наша толпа, Маккалистеры вообще никуда не спешили. На поверку Егор оказался пунктуальным невротиком. Из такси он выскочил пробкой, под обалдевшим взглядом своего, да и нашего тоже, водителя. Я прямо видела, как они, эти два уже немолодых, но крепких таксиста, готовятся выйти и на пару ушатать самого хитрого Соколова. Даже приготовилась вмешаться для защиты, ну не чести — какая уж тут честь, но здоровья семьи. И тут Егорушка сделал финт ушами. Отбежав на пару шагов от машины, он вдруг вспомнил, что забыл какую-то мелочь, развернулся и понесся уже в обратную сторону. Морды у таксистов вытянулись совсем уж по лошадиному, особенно когда братец выхватил из кармана две крупные купюры и швырнул в окошко сначала одному, а потом второму. Еще и поблагодарить успел, чем вверг почтенных дядей в полнейший ступор.

Мы, кстати, этот квест тоже оценили и за это время как раз успели выбраться из машин.

— Быстрее, быстрее! — на бегу гаркнул Егор, хватая за руку безропотную Ольгу и уже с нею на пару скрываясь в хитросплетении комнат вокзала. Вся наша дружная компания синхронно покосилась на два оставленных рюкзака.

— А как же?..

— Сейчас вернется, — отмахнулся Богдан. И точно — спустя буквально десять секунд тяжелая деревянная дверь распахнулась вновь, и Егор выскочил обратно:

— Чего застыли? Там уже поезд ждет!

Оля только пискнула что-то протестующее, когда ее нагрузили тяжелым рюкзаком и на прежней скорости поволокли к платформе.

— Он всегда такой? — задумчиво спросила Полина.

— Да, — просто ответил Алекс. — А вам рекомендую прибавить шагу, пока Егор не прибегнул к стимулу.

— К стимулу? — мурлыкнула готесса. — В смысле как в лучших аристократических семьях? К шоколадке или новой игрушке? Чур, я хочу айфон!

— Боюсь, как у древних римлян, — мрачно пояснил Алекс. — К металлическому наконечнику на палке, которым раньше подгоняли буйволов.

И как после такого не вдохновиться? Вот и мы рванули к вагону, словно за нами гналась вся древнеримская конница. Разместились едва ли не раньше нашего самого пунктуального. Он, кстати, заглянул к нам в купе перед отправлением, грозно посмотрел в глаза Алексу и с ноткой непередаваемого умиления — на меня:

— Ведите себя хорошо!

— Да, папа, — сладко улыбнулся брату Богдан. В его честные глаза Егор смотреть не захотел, просто показал увесистый кулак, бросил на столик наши билеты и удрал к себе в СВ. Его вечер обещал пройти интересно.

А вот мне, когда мы остались вчетвером, стало как-то не по себе.

Расселись парами: я с Полиной, напротив — Алекс и Богдан. Соколов-младший смотрел в окно и как будто вообще не интересовался тем, что происходит в купе. Я же буравила его напряженным взглядом — казалось, он только и ждет, чтобы учинить какую-то феерическую гадость. А то, что признаков не было — так это еще хуже. Готовится, гад, выжидает момент…

Но первая напряжения, царившего за столиком, не выдержала Полина:

— Ева, если тебе так сильно хочется, стукни его и расслабься уже, наконец.

— В смысле «стукни»? — обернулась я. Даже Алекс любознательно скосил на нас глаза.

— Ну у тебя же где-то здесь топорик валялся. Возьми и врежь ему хорошенько в лобешник. Прими, так сказать, превентивные меры — обезвредь противника.

Мы с Шуриком переглянулись.

— Но я не хочу!

— Тогда расслабься и забей. Сидишь и дрожишь вся, подо мной аж сиденье трясется.

— Это не я дрожу! — обиженно нахмурилась я. — Это поезд тронулся!

— Тогда, — как ни в чем не бывало Полина обняла меня за плечи и мечтательно улыбнулась, — предлагаю заняться чем-то интересным. У кого есть карты?

— У меня были, — вздохнул Богдан. — В сумке для ноутбука. А в чемодане — шахматы.

— Нет, шахматы — это по части Евы: скучно, драйва нет. Давайте лучше в «Правду или желание» играть.

Не скажу, что мы сильно воодушевились, но Полина была очень красноречива, и сначала на ее сторону встал Богдан, а затем и я. Сложно было отказать человеку, который при желании мог пересадить меня с Нимфы на Горбунка — двухметрового тяжеловоза с пудовыми копытами и дьявольским характером.

— Итак, для начала… — Поля вытянула из сумки крошечный блокнот и махом выдрала оттуда добрую половину страниц. — Пишем вопросы. С каждого по десять.

Мы затрещали ручками, пытаясь добиться хоть какой-то каллиграфии в движущемся поезде. Я искоса поглядывала по сторонам, чувствуя, что братья и Поля делают то же самое. Каждый хотел узнать об интересующем его человеке что-то личное, важное для себя. Но при этом помнил, что вопросы перемешаются и, быть может, тебе выпадет твой же. Потому мне, например, было страшно спрашивать о чем-то совсем уж пикантном. Поля такими комплексами не страдала. Она дописала первая и, предвкушающе скалясь, принялась притопывать ножкой:

— Быстрее, ребята, быстрее! Это не та игра, где нужно долго думать.

— Да я смотрю, тебе мыслительный процесс вообще несвойственен, — буркнул Алекс.

Я подняла на него удивленный взгляд: с чего вдруг такие нападки? Но Поля только беззлобно отмахнулась:

— Тебя не спросила. Давайте-давайте, ребята, в темпе. Сдаем листочки и начинаем. Ева, у тебя готово? Учти: ты должна ответить хотя бы на один вопрос. А не как в прошлый раз.

— А ты не задавай вопросы, от которых любой нормальный человек пойдет кукарекать!

— Кукарекать? — наконец закончил писать Богдан и, услышав только последнее слово, удивленно захлопал ресницами: — Зачем кукарекать? Я не хочу!

— Отлично, — обрадовалась Поля, забирая у него листочки. — Тогда сбегай за чаем, и приступим к игре.

— А с чего это я должен за ним идти?

Подруга криво усмехнулась, засунула руку в непрозрачный пакет, куда только что сбросила все вопросы, и вытащила один наугад:

— Богданчик, что тебе сказал отец, когда увидел над обеденным столом то забавное украшение из бисера и древесины?

— Э… пойду-ка я за напитками, — тут же сориентировался брат. — Четыре стакана? Всем чай?

— Чай, чай, — смеясь, кивнула Полина.

Богдан подорвался и выскочил из купе.

— Слушай, — тронула я ее за рукав, — там же не было такого вопроса.

— Хочешь пойти ему помочь? — строго нахмурилась готесса, удерживая руку над раскрытым пакетом.

Я вздохнула и покачала головой. У Поли было много хороших качеств: она была верной, внимательной и преданной подругой, интересной личностью, веселой собеседницей. Но в глубине души, несмотря на отсутствие активных сил, она всегда оставалась ведьмой: свободной, дикой, не признающей правил. Кошкой, гуляющей сама по себе. Богдан крепко вляпался, когда выбрал ее объектом своей страсти. Но с другой стороны, с кем с кем, а с Полиной скучно не бывало никогда. И сегодня у меня появился еще один шанс в этом убедиться.

— Давай сюда! — Подруга почти силой выдрала у Богдана чай, принюхалась к нему, одобрительно кивнула и рассовала стаканы нам в руки. Довольно бессмысленное занятие, но Полина любила руководить процессом даже в мелочах. — А теперь садись.

— Я иногда ее побаиваюсь, — шепнул Богдан, умащиваясь рядом со мной.

— Правильно делаешь, — обернулась я. — При случае она и стукнуть может…

— Умр, — похабно оскалился братец. — Ну пусть стукнет. Я, так и быть, потерплю ради такой красотки.

— Не потерпишь, — мрачно буркнула я. — У нее восьмой дан в тхэквондо. Она тебя раз ударит, и тебе хватит.

— Черт, женщины, когда вы научились драться лучше мужиков?!

— Что, Поля уже не кажется такой привлекательной?

— При чем здесь это? — аж обиделся Богдан. — Я понял, что не те вопросы написал!

— Все, вы наговорились? — вмешалась подруга. И хотя по ее голосу этого понять было невозможно, я заметила, что на Богдана она посмотрела с куда большим интересом. Похоже, братец сумел-таки ее удивить. — Ева, ты ходишь первая. Вытаскивай вопрос. Задавать его будешь… Александру!

— Какая неожиданность! — ехидно буркнула я. — Хэх, ну ладно…

Порылась в пакете, вытянула сложенный листочек и зачитала вслух:

— Шурик… что тебе больше всего нравится в парнях?

Мы дружно покосились на Богдана. Он сидел с непроницаемым лицом, заинтересованно разглядывая потолок. Нет, ну просто гений разведки!

— Та-ак… — протянул Алекс. — В парнях, значит? Наверное, то, что они мне не нравятся.

— Хороший ответ! — подпрыгнула Поля. — Теперь, Александр, задавай вопрос Еве!

— Ладно. — Братец зашуршал в пакете. — Эм… кто изобрел велосипед?

— Блин, Ева, это же не викторина! — рявкнула Поля.

Я съежилась под ее взглядом и развела руками:

— Просто в голову ничего другого не пришло.

— У тебя был такой шанс узнать что-то действительно важное!

— Во-первых, на этот вопрос должна ответить я сама. Во-вторых, братья Оливье — довольно значимые люди в истории!

— Да Винчи, — коротко бросил Алекс, комкая листочек и бросая его на стол.

— Что? — дружно переспросили мы с Полиной.

— Первый рисунок двухколесного велосипеда с рулем и цепной передачей принадлежит да Винчи, — с приторной улыбкой объяснил Шурик. — Стыдно этого не знать.

Кажется, то, как скрипнули мои зубы, было слышно даже сквозь стук колес.

— Ладно, — подпрыгнул Богдан. — У нас тут не военные баталии и не встреча клуба «Самый умный». Давай сюда пакет. Ева, отвечаешь снова ты. Надеюсь, на этот раз нам достанется не твой вопрос, и новую истину из Википедии вы не откроете. Итак… Ева, сколько на самом деле тебе лет?

И очень выразительно, с какой-то скрытой тоской, покосился на Полину.

Я хихикнула:

— На самом деле? Богдан, честное слово: мне шестнадцать.

— Да знаю, блин! — Братик в расстроенных чувствах отшвырнул пакет. Бедняга, второй вопрос ушел «в молоко».

— Моя очередь! — оживилась готесса. — Богдан, не грусти, однажды и тебе повезет. А пока ответь-ка лучше… веришь ли ты в сверхъестественное?

Я вздрогнула и уставилась на Алекса. У того на роже не дрогнул ни один мускул, но я могла поклясться, что это — его вопрос. Прежние подозрения вспыхнули с новой силой.

— Конечно, верю! — категорично кивнул Богдан. — В полтергейста!

— Полтергейстов не существует, — брякнула я, все еще поглощенная своими размышлениями, и осеклась под напряженным взглядом Полины и подозрительно изогнутой бровью Алекса. Нет, ну ладно подруга пыталась таким образом напомнить о предосторожности, а этот-то козел чего вылупился?!

Я уже хотела рявкнуть об этом вслух, но Богдан меня опередил. Он потянулся к готессе и с подвыванием, изображая типичного (в его понимании) полтергейста, прошипел:

— Это ты и-им скажи-и, что они не существу-уют!

— Клешни убрал! — пресекла его поползновения Полина. И быстро вернулась к игре, пока я не бросилась на Алекса с кулаками. — Вопрос к Еве. Кхм… зачитываю как есть. Хочешь сыграть со мной в особенную игру?

— Э… — пожала плечами я, чуть расслабляясь и в упор не замечая выразительных взглядов парней. — Да я и в эту-то особо играть не хотела…

— Спроси меня! — подпрыгнул на месте Богдан. — Меня спроси!

— Сиди ровно! — рявкнула Поля. — На вот лучше, задай вопрос Александру.

И протянула пакет. Богдан пошарил рукой в бумажках и вытащил одну:

— Итак, Алекс. Что ты подумал, когда впервые познакомился с Евой?

Я напряглась: вопрос был моим! Нет, ну, правда: интересно же, с чего он тогда такой мрачный сидел. Шурик посмотрел мне в глаза, мрачно так посмотрел, и заявил:

— Я подумал, что ты — мое наказание. Что, наверное, я убил кого-то в прошлой жизни и сейчас расплачиваюсь.

— Ну с твоим-то характером это не удивительно, — буркнула я.

Шурик только оскалился и таинственно хмыкнул.

— Ладно, вопрос к Еве, может, Александру удастся отыграться… — Поля предвкушающе улыбнулась и полезла в пакет. — Как звали того, кто последним заставил твое сердце биться чаще?

Твою ж маму! Да мне даже отвечать не нужно было: так побагровели щеки. Еще и у Шурика губы растянулись в прямо-таки до ужаса похабную ухмылку. Напыжившись, я скрестила руки на груди:

— Богдан, блин, это опять твои дурацкие вопросы?!

— Нет, — честно ответила Поля. — Этот — мой. Отвечай скорее.

— Не хочу! Говори свое желание.

— Ладно, — почти ласково мурлыкнула подруга. — Тогда вот его поцелуй.

Угадайте, на кого указала коварная готесса? У меня глаза стали как у персонажа японского аниме:

— Ты издеваешься?! Он же ядовитый! Давай я лучше покукарекаю!

— Сама гадюка, — равнодушно парировал Алекс.

— Тарантул!

— Скорпионша!

— Назгул!

— Вот и поговорили! — встрял Богдан. — Хорошая поездочка получается. Примирительная. Жаль, Егор не видит: ух, он бы впечатлился!

— Ладно. — Поля, видно, тоже поняла, что заставлять меня целовать врага — не самая удачная затея. — Невинная ты моя. Меняю желание. Встань на руки вот на этом железном столике. Проверим твое чувство равновесия.

— Ты с ума сошла?! — рявкнул Богдан. — Пускай она лучше его целует!

— Ну ты же видишь: она не хочет.

— А хребет сломать, значит, хочет?!

— Успокойся, Богдан, — шикнула я на брата, снимая флиску и оставаясь в черной майке Adidas. — Я уже делала такое раньше. Главное: не мешай.

И встала перед столом. Нужно было сосредоточиться, потому что только что я нагло соврала. Мне прежде никогда не доводилось становиться на руки в движущемся поезде. Да еще на таком хлипком железном столике. Зачем бы мне это понадобилось? Впрочем, особо больших трудностей я не видела. Ведьмы, конечно, не йоги, но магия здорово облегчает нам жизнь. Это — отличная замена ловкости, силе, выносливости. То, что обычный человек приобретает годами упорнейших тренировок, ведьма получает, просто умело направляя силу. Ну справедливости ради надо сказать, что не каждый чародей способен вот так просто управлять дарованными ему способностями. Можно ведь перестараться и вместо того, чтобы застыть «струной» — вылететь из вагона ногами вперед. Так сказать, «к звездам сквозь потолок». И это еще не самый плохой результат случайной ошибки!

Потому я отошла от стола ровно на шаг, закусила губу, приготовилась и…

Вообще-то я хотела схватиться руками за бортик и сделать аккуратную стойку. Простую и красивую. Все испортил Алекс! Я как раз делала тот самый «последний» шаг, когда он внезапно материализовался перед столом, схватил меня в охапку и поцеловал. То есть как «поцеловал»? На мгновение прижался к губам и тут же отпустил.

Наверное, со стороны выглядело смешно: я враскорячку с поднятыми вверх руками и Алекс с такой рожей, будто собрался облобызать пиранью. Только за спиной почему-то никто не хихикал. Наоборот! И Богдан и Полина смотрели такими глазами, что я тут же покраснела и испуганно прижалась к дверце купе.

— Ты что творишь, извращенец?!

— Развратник, — тихо подсказала Полина.

Я перевела на нее сверкающий взор:

— Это ты во всем виновата!

— Неправда! Я тебя не целовала. Это он!

— Кстати, братан? — расплылся в улыбке Богдан. — А чего это ты вдруг? Она ж вроде скорпионша и все такое…

— Я под подозрением, — равнодушно ответил Алекс. — Не хочу потом Егору доказывать, что не имею отношения к ее сломанному позвоночнику.

У меня руки сами собой сжались в кулаки: ах он паразит! Так вот, значит, откуда порыв — собственную шкуру спасает?!

— Где тут у меня топор лежал?!

— Пора, пожалуй, заканчивать игру, — подпрыгнула Полина. — Ребята, идите погуляйте. Мы переоденемся и приготовимся ко сну! Уже поздно!

— Но… — попытался возмутиться Богдан.

— Идите! — подтолкнула его в спину Поля. — Так надо!

И только когда за парнями закрылась дверь, она обернулась ко мне и шепотом спросила:

— Ты как?

— А как я могу быть?! Я злая! Я такая злая, что, кажется, могу убить его взглядом!

— Ой ли? — хмыкнула подруга.

Я гневно ткнула в нее пальцем:

— Ты на что сейчас намекаешь?!

— Я не намекаю. Я спрашиваю открыто: это был твой первый поцелуй. Как ощущения?

— Я не знаю! Я не помню! Все произошло так быстро…

— Можем попросить его повторить, — улыбнувшись, кивнула на дверь Полина. — Думаю, он не откажет, и в следующий раз…

— В следующий раз я откушу ему голову!

— Вот всегда ты так! А он, между прочим, симпатичный. Это я тебе, как ценитель, говорю.

— Вот и забирай его себе!

— И не жалко будет? — подмигнула Поля. — Нет, я для него старовата. А вот ты бы к Александру присмотрелась. Есть в нем что-то такое…

— Святой ежик, Полина! — схватилась я за голову. — Я тебя сейчас ударю!

— Ладно! — подняла подруга руки вверх. — Не надо так нервничать, хотя… хочешь отомстить?

— Еще бы!

— Тогда подожди немного и не рычи пока. Есть у меня одна идейка…

Когда парни вернулись в купе, мы уже лежали по койкам. Я заняла нижнюю, Поля верхнюю, по диагонали. Почему именно так — я не знала, а спросить не успела.

— Идут, — шикнула подруга. — Притворись спящей!

Ага, вот так запросто они мне взяли и поверили! Но спорить не хотелось. Быстро откинувшись на подушку, я засопела с видом невинного агнца.

Алекс с Богданом посмотрели на эту умиротворенную картинку, переглянулись и пожали плечами. Богдан улегся на нижней полке, Алекс полез наверх. Видимо, он решил, что безопаснее, когда нас разделяет не маленький хрупкий стол, а целая полка. Я мстительно улыбнулась, дождалась, пока он уляжется, подняла ногу и с силой подбросила полку вверх. Оттуда послышались ругательства: тряхнуло Алекса хорошенько. Но когда он, полный праведного гнева, зыркнул вниз, я снова была просто олицетворением покоя.

В поездах я всегда спала хорошо. Это была моя характерная особенность — я слушала, как отстукивают ритм большие колеса, и проваливалась в сладкую дрему быстрее, чем успевала сообразить, что происходит. Мама давно заприметила это мое «умение» и с тех пор больше никогда не пела колыбельные: просто ставила запись шума железной дороги, и я отключалась. Собственно, так же случилось и на этот раз. Я, конечно, сильно переживала, что Алекс решит отыграться за кастрюлю и сделает мне, спящей, какой-то неприятный сюрприз, но с родным организмом справиться не смогла. Минут пятнадцать честно прислушивалась к дыханию парня с верхней полки, потом не выдержала и засопела с ним в унисон.

— Пс! Пс! Да пс! же, Ева!

— А? Где? — подпрыгнула я и осоловело закрутила головой. — Что?

— Это я, успокойся. — Полина зажала мне рот ладонью. — Все, проснулась?

— Что ты здесь делаешь?

— В глобальном смысле? Еду с вами на природу.

— Давай конкретнее, — нахмурилась я. Спать хотелось так, что впору было спички в глаза вставлять.

— Помнишь, я говорила о мести? — Я медленно кивнула: да, что-то такое было. Поля ткнула пальчиком наверх и торжественным шепотом закончила мысль: — Час настал!

Я нахмурилась:

— Что ты придумала?

— Ну ты хотела узнать: колдун Алекс или нет?

— И?

— Забирайся наверх и ищи знак.

— Очень смешно! — буркнула я. Видимо, получилось громче, чем нужно, потому что Богдан на соседней полке всхлипнул что-то протестующее и перевернулся. — Как я отвираться буду, когда он проснется?

— Он не проснется.

— Та-ак… — протянула, чувствуя, что сейчас буду кого-то убивать. Возможно, свою единственную подругу. — С этого момента, пожалуйста, поподробнее.

— Не нервничай! Я ему травки подсыпала. Совсем чуть-чуть!

— Какой травки, Полина?!

— А ты как думаешь? Раз он наверху спит, а не мультики смотрит — значит, усыпляющей. Не волнуйся: она совершенно безвредна.

— Как ты могла?! Я же предупреждала: никакой магии против моей семьи не применять!

— Это не магия! К тому же трава хорошая. Испытанная. На тебе, между прочим.

— Да я никогда в жизни не принимала снотворное!

— Это ты так думаешь, — вякнула Поля. Я посмотрела на нее долгим, проникновенным взглядом. — Ева, она правда безвредная. Ну что я, знахарка со стажем, в траве не разберусь?!

— Обещай, что без моей просьбы больше никогда не будешь кормить меня своей зеленью! И мою семью тоже.

— Крест на пузе! А теперь тихо, пока Богдан не проснулся. Ему я ничего не подсыпала, так что ты давай Алекса изучай, а я за старшеньким пригляжу.

Мы встали ногами на мою полку и нависли над Шуриком. Тот спал, аки младенец: трава, по ходу, была отличной.

— А что искать-то? — подняла я глаза на подругу.

— Если он колдун, на нем метка должна стоять.

— На мне не стоит…

— Осечки случаются, — не стала спорить Поля. — Но редко. Так что давай, смотри внимательно.

И ткнула меня носом куда-то Алексу в поясницу. Я взвыла:

— Что смотреть?! Ничего ж не видно!

— А ты на ощупь попробуй! — нашлась Полина. — И пошустрее, а то мы так до рассвета жаться будем. Срывай с него простыню!

Я послушно потянула за ткань. Алекс лежал на животе, спрятав руки под подушкой. Почти голый лежал — в одних семейках. Я невольно залюбовалась: спина, попа, ноги… была бы я людоедом — не знала бы, во что первое вцепиться. Все было таким аппетитным!

— Посмотри на него, подруга, — шепнул демон-искуситель в обличье Полины. — Такой доверчивый, ранимый. Он же как Кай из «Снежной королевы» — колючий, потому что ему тепла не хватает.

— Каю из «Снежной королевы» не хватало лобзика, чтобы слово «счастье» выпилить! — бросила я на Полю хмурый взгляд. — А этот гаденыш не такой святой, каким ты только что его описала. Он меня поцеловал!

— О да, — закатила глаза готесса. — Паразит, каких мало…

— И вообще — взъелся за что-то, хотя совсем меня не знает! Жить спокойно не дает!

— Мм, сволочь…

— Ладно бы догадывался, что я ведьма, а так психует на пустом месте!

— Надо же, какая интуиция у мерзавца…

— Слушай, ты вообще на моей стороне?! — рявкнула я и тут же прикусила губу: мою гениальную голову вдруг посетила не менее гениальная идея: — А помнишь то растение, от которого кожа начинает чесаться?

— В смысле: то ядовитое растение, от которого кожу жжет целые сутки так, словно на ней целину вспахивают? — ехидно переспросила Полина. — Это семена южного колчагара.

— У тебя есть? Давай сюда!

— Ты уверена?

— Он меня поцеловал!

— Ну если бы он этого не сделал, мы бы никогда не увидели такой нежно-фиолетовый румянец на твоих щеках.

— Семена! — прошипела я.

Полина спрыгнула на пол и зашуршала в рюкзаке. Она всегда носила с собой особо полезные ингредиенты. Конкретно этот можно было сыпануть в глаза обидчику — больно так, что перцовый баллончик нервно курит в сторонке.

— Что-то от змеи в тебе все же есть, — покачала головой подруга, протягивая мне мешочек. Я его развязала и… задумалась. Вообще-то это было довольно жестоко. Конечно, он сам напросился, но наказание должно быть соизмеримо с преступлением, разве нет? А поцелуй был… не настолько неприятным.

Сомнения разрушила подруга:

— Сыпь!

— Поля, у меня совесть проснулась, — пожаловалась я. — Может, не надо?

— Сыпь-сыпь, — решительно кивнула готесса. — Во-первых, у меня есть антидот. Так что, если он будет совсем на стены лезть — ты ему поможешь. А благодарный парень — это что? Это — полезный парень.

— А во-вторых? — тихонько поинтересовалась я, не веря в такую уж полезность Шурика. Скорее он меня просто не прикончит на месте, а дождется, пока я передам ему лекарство, и уж потом объявит полноценную охоту. И вовсе не для того, чтобы дать мне шанс спастись!

Полина вздохнула:

— Во-вторых, эти семена полезны. Чем-то напоминают крапиву или пчелиный яд: так же больно, но в малых дозах… повышают иммунитет, чистят кровь, омолаживают кожу. Так что, когда твой Алекс избавится от покраснения, спина у него будет, как попка младенца, — гладкая, ровная и очень приятная на ощупь.

— Что значит «твой Алекс»? — не поняла я. — Он не мой!

— А целовал так, как будто твой, — невинно протянула Поля.

Я скрипнула зубами и больше не сомневалась. Аккуратно посыпала семенами Шурику плечи, поясницу, потом подумала, оттянула резинку трусов и добавила на попу. Самую малость, чисто для моего морального удовлетворения. Подруга хмыкнула:

— Вот и умничка. Смело, решительно… а теперь прячься.

— Почему?

— Потому что когда семена начнут действовать, никакое снотворное не удержит его в горизонтальном положении.

— Поля? — Я подняла на подругу испуганный взгляд. — Полечка, а он меня не убьет?

— Конечно нет, — с нежностью и очень убежденно ответила подруга. — Я сама тебя тренировала. Знаешь, как ты быстро бегаешь?

Утешила, однако. Я улеглась обратно на полку, укуталась простыней до подбородка и долго прислушивалась к тому, как ворочается и постанывает во сне Алекс. Семена действовали не сразу, постепенно проникая все глубже в кожу. Совесть больше не кидала робкие реплики, она вопила в голос, обзывая меня всякими нехорошими словами, и в конце концов я сдалась, обещая ей и себе в придачу, что вылечу Алекса сразу, как только он попросит! На резонный вопрос: «А какого черта я тогда это вообще сделала?! — вынырнувшая непонятно откуда гордость тихонько заявила: — Пусть теперь знает, что нас можно бояться!»

Она считала это хорошим аргументом, но мне почему-то легче не стало. Завтрашний день пугал своей неизбежно грядущей расплатой. А значит, нужно было выспаться и набраться сил. Кто знает, быть может, Полина окажется права, и моим единственным шансом на спасение будет умение долго и быстро бежать?

 

ГЛАВА 8

Наверное, это была худшая ночь в моей жизни. Я никогда не жаловалась на плохое воображение и сейчас явно представляла себя в образе доктора Лектера. Полина давно дрыхла сном праведника — ее не беспокоили возможные последствия нашего хулиганства, Богдан ворочался на полке и недовольно похрапывал — видимо, он привык к более роскошным кроватям, Алекс наверху мужественно сражался с семенами южного колчагара, а я почти до рассвета активно придумывала собственную эпитафию. Получалось плохо. Что-то вроде: «Погибла от руки монстра. Виновата сама».

Нет, я не Лектер — я Франкенштейн. Правильно Полина тогда говорила…

Только под утро мне удалось забыться беспокойным тягостным сном. И то — ненадолго.

Знаете, как забавно пробуждаться, когда над тобой нависает гневная всклокоченная рожа, которая того и гляди начнет плеваться огнем? Я тихонько застонала и подтянула простыню до самого носа, оставив неприкрытыми только глаза. Чтобы, так сказать, не выпускать врага из поля зрения. Хотя этого конкретного врага еще попробуй оттуда куда-то деть!

Алекс не просто стоял рядом — он сидел на краю полки, держась одной рукой за стол, а другую опустив на край моей подушки, и нависал злобной карающей десницей. В первое мгновение я решила, что с травой Поля все же напутала: такими большими были его зрачки и тяжелым дыхание. Очень хотелось спрятаться куда-то подальше. Например, нырнуть под полку, в багажный отсек. Или вообще — под вагон. Ну и пусть там холодные шпалы с камнями! Зато смерть будет быстрой и куда менее болезненной, чем та, обещание которой я прочитала у Шурика в глазах.

— Что с тобой случилось? — мяукнула из-под простыни.

— Ты случилась!! — рявкнул Алекс. Я поежилась: ну надо же! И ответ и вопль души прямо. Два в одном: очень зловеще и до боли проникновенно. На всякий случай решилась уточнить:

— А почему именно я?

Он посмотрел на меня как на будущего покойника, хрипло выдохнул и обернулся:

— Прошу всех покинуть купе.

Почему мне показалось, что меня это тоже касается? С облегчением улыбнувшись, я попыталась утащить свои косточки прочь, но, увы, была грубо остановлена еще на взлете.

— Не ты! — рыкнул Алекс.

Я опять вжалась в подушку.

— О великий и злобный человек! — бесстрашно выступила вперед Полина. Алекс перевел на нее метающий молнии взгляд, и она поспешно вернулась на прежнее безопасное расстояние. Относительно безопасное, потому что будь у Шурика желание ее сцапать, и даже прыжок в окно не подарил бы спасения. — Могу я выразить подруге мои сожаления и попрощаться?

— Что значит — «попрощаться»?! — сипло уточнила я. Поля скорбно вздохнула, и второй раз за утро я почувствовала себя потенциальным умертвием.

Кажется, Алекс заметил блеск отчаяния в моих глазах, потому что скрежетнул зубами и нехотя кивнул. Полина подошла ближе, бедром сдвинула братца с насиженного места и шепнула, опускаясь рядом.

— Это лекарство. — Маленький тюбик незаметно перекочевал из ее кулака мне под простыню.

— А чего с ним делать?

— Ну, если твой демон сильно разорется, можешь скормить, — хмыкнула подруга. — А вообще — втирать. Да не бойся ты так! Ничего он тебе не сделает.

И добавила, уже поднимаясь с полки:

— В крайнем случае, я за тебя отомщу.

Я даже ответ придумать не успела. А Полина подмигнула, схватила за руку Богдана, который спросонья, кажется, вообще не понимал, что происходит, и вышла с ним из купе. Шурик плавно потянулся и закрыл за ними дверь. Щелкнул замок. Мое сердце свалилось в пятки. Судя по звону в ушах — частями.

Братец сощурился, обернулся ко мне… и тут меня прорвало:

— Не подходи! Я буду кричать!

— Не поможет, — хрипло выдохнул Алекс.

— Я буду драться!

— Уже интереснее. — И бросился в атаку первым.

Фигушки ему! Да я, когда напуганная, такие чудеса эквилибристики способна изобразить — сама потом три дня в шоке хожу! А Шурику удалось напугать меня конкретно. Завизжав, я буквально взлетела на второй этаж, уселась там, поджав под себя ноги, и выжидающе уставилась на врага.

— Слезай! — рыкнул он.

— Не дождешься!

— Слезай, иначе я сам тебя сниму!

— Полка двоих не выдержит!

— Я готов рискнуть! — И в глазах при этом промелькнула такая жесть, что я поняла — да, рискнет.

— Не надо! — решила пойти на попятную. — Я спущусь. Только ты пообещай, что драться не будешь.

— Да что ты! — язвительно скривился братец. — Как можно?!

— Отойди к столу!

Шурик скрестил руки на груди и демонстративно сделал шаг назад. Я хмуро кивнула и поставила ногу на подставку.

А потом… как меня скрутили — я даже не поняла. Только в какой-то момент пол и потолок поменялись местами, и я всем весом рухнула на нижнюю полку. Алекс с безумным взглядом навалился сверху. Кошмар! Худшее, что можно было увидеть перед смертью — его бешеное лицо. Стало не страшно — жутко! Я дернула ногой, рукой и совершила непростительное. Случайно! Мазнула его ногтями по спине.

Бедняга-тиран на мгновение замер и стиснул зубы так, что я услышала хруст эмали.

— Прости, пожалуйста! — выкрикнула прежде, чем мозг подсказал: все! Если раньше у него и были сомнения, кто приложил руку к его «травме», то теперь я самолично развеяла их подчистую.

— Ты!!! — второй раз за утро прошипел братец. Я вздрогнула и жалобно пропищала:

— Могу все исправить!

— Только это тебя и спасет!

Казалось, он ждал этих слов: тут же сдернул меня с полки и улегся на нее сам. Задрал футболку:

— Приступай!

М-да… фиговастенько мы вчера пошутили. Несчастная спина выглядела так, что мне ее чисто по-человечески стало жалко.

— Лежи смирно. Будет немного жечь.

— То есть сейчас ты считаешь нужным меня предупредить? — с сарказмом переспросил Алекс, уткнувшись лицом в мою подушку.

— Я постараюсь быть очень аккуратной.

— Это в твоих же интересах!

— Будь благодарнее!

Ну, с последним я перестаралась — признаю. Особенно когда легонько хлопнула его по спине. А не надо было пытаться встать! У меня нервы слабые, я действую рефлекторно! Больной прошипел что-то угрожающее, вгрызаясь в подушку зубами, и выдал:

— Инквизиция по тебе плачет!

Я философски вздохнула: угадал. Семья Моргалис в свое время здорово попортила нервы этим поклонникам костров и ряс. Впрочем, сейчас нужно было думать не о былых подвигах, а о насущных проблемах.

Очень аккуратно я подтянула края футболки, чтобы открылись плечи, и нанесла первую порцию крема. Надо сказать, Поля не солгала. Кожа, до этого красная и как будто жженая, выпрямлялась и светлела буквально на глазах. И на ощупь, кстати, действительно становилась нежной и гладкой.

Осторожно втерев мазь в плечи, я спустилась к пояснице. Алекс к тому моменту уже едва не мурлыкал от удовольствия. Надо признать, я тоже вошла во вкус и не халтурила, качественно обрабатывая каждый сантиметр пострадавшего тела.

— Ну все, — улыбнулась, когда спина Шурика приобрела свой «первозданный» вид. Закрыла тюбик и уже намеревалась встать, когда он приподнял голову:

— Куда собралась? — и резким движением спустил трусы.

У меня дернулся глаз. Нет, попа у Алекса была что надо, но одно дело сыпануть на нее семена не глядя, а другое — при свете дня втирать лекарство. Голыми руками!

— Э… — попятилась я. — Нет уж, дальше ты как-нибудь сам.

— Сидеть! — рявкнул Шурик. — Считай это наказанием. Мажь.

Сцепив зубы, я коснулась «того самого». Одним пальчиком. Вид у меня при этом был такой, словно мне поручили эту попу как минимум ампутировать. Шурик опустил голову обратно на подушку и расслабился. Подлец! Он наслаждался процессом! Хотя где-то это было даже хорошо: чем дольше он вот так лежал, тем меньше от него было проблем. И только я успела хоть немного расслабиться, как этот гад взял и застонал. Да так, что у меня внутри все перевернулось!

— Ты там чего?

— О да, Ева! — с хрипотцой провыл братец. — Да! Еще! Еще!

— Ты что творишь?!

— Да! — все громче повторял Алекс. — О да, Ева! Да!!

Я представила, с какими лицами сейчас замерли в коридоре Полина с Богданом… Да что эти двое?! Такие вопли даже Егор в своем СВ должен был услышать! И с Оли свалиться…

— Убью мерзавца! — завопила я и бросилась на Шурика с намерением затолкать подушку ему в горло. Но гаденыш тоже оказался не лыком шит. Каким-то чудом сумев перевернуться, он схватил меня за запястья и резко поднял вверх. Я и опомниться не успела, как оказалась сидящей у него на хм… животе в весьма красноречивой позе.

— Ты все поняла? — спросил Алекс после секундного молчания, в процессе которого внимательно изучал мое бледное лицо и пылающие бордовые уши. Я кивнула. — Повторять не придется? — помотала головой. — Тогда последний вопрос. Откуда семена?

— Полина учится на фармацевта.

— Ах, Полина, — недобро сощурился Алекс. — Ну ладно…

— Эй, — испугалась я. — Не тронь ее! Это была моя идея!

— Какая преданность, — ухмыльнулся Соколов. — Или это ты так ревнуешь?

— Сейчас я все-таки тебе врежу!

— Ладно-ладно, как знаешь. — Алекс наконец отпустил мои руки, поднялся и без предупреждения стянул с себя пропитанную семенами футболку. Я что-то протестующе крякнула и отвернулась к окну. Нет, ну не подлец, а?! Он как будто специально меня смущал! И, черт подери, ему это отлично удавалось!..

А между тем пейзаж за окном успел поменяться. Там, вдалеке, за горизонтом, уже виднелись горы. Сейчас они казались невысокими и пологими, но я-то знала правду. Эти вершины были величественны и коварны, они хранили много секретов, таили опасности, о которых и не подозревали наивные, посягнувшие на них туристы. А еще — именно там проходили ведьмовские шабаши, которые так любила посещать моя мама. Потому что были в этих горах места, куда добраться могли только чародеи.

— Четверть часа, — послышалось из-за спины. Я обернулась: Алекс переоделся и сел рядом, глядя в окно через мое плечо. — Прибудем на место через пятнадцать минут.

— Так, может, уже впустишь остальных?

И вот этот простой вопрос ввел Шурика в состояние полнейшего ступора. У него даже глаза увеличились в размере.

— Черт! — ругнулся он, бросаясь к двери. — Остальные!

А я просто покатилась от смеха: он про них забыл! Невероятно, но факт: пока охотился за мной, даже родной брат вылетел у него из головы! Ха-ха! Интересно, Алекс сам догадается сделать меня виноватой или ему кто-то подскажет?

Первым из поезда выпрыгнул Алекс, затем Богдан, тащивший два рюкзака. Я смотрела на него и качала головой: некоторые никогда не учатся. Зачем пытаться быть джентльменом с той, которая этого не оценит? Хорошо хоть рюкзаки были небольшие, иначе Поля послала бы ухажера лесом и, возможно, в довольно грубой форме. Подруга любила скорость и драйв, когда мышцы ноют после напряженного дня, а голова гудит от впечатлений, любила быть независимой и сильной, сама выбирать дорогу и вести за собой. Да, в Полине умер великий полководец… хотя, скорее завоеватель, потому что Кутузовым я ее представляла довольно смутно, а вот маленьким и прытким Наполеоном — еще как! Ей бы в «блицкриг» играть, а тут Богдан со своим:

— Давай помогу!

— Ну на! — хмыкнула Поля. И взвалила ему на плечо второй рюкзак. А потом пристроилась рядом со мной и приступила к допросу:

— Чего у вас тут было с Алексом?!

Я шагнула на платформу, отбросила челку со лба и мрачно ответила:

— Меня пытали.

Кажется, подруга не прониклась:

— И как? Тебе понравилось?!

Мой тяжелый взгляд должен был стать лучшим ответом, но, видимо, не успел.

— Привет, девочки. О чем задумались? — Егор просто светился от предвкушения веселых выходных. Я скосила на него глаза: надо же, какой радостный. По ходу, выспался… А вот Оля выглядела уставшей: зевала каждые пять минут, морщилась, когда солнечный луч пробирался под ресницы. Еще и синяки под глазами появились… выглядела хуже меня, честное слово.

— Доброе утро, — вяло поздоровалась блондинка.

Участливая я сделала бровки домиком:

— Тоже тяжелая ночь выдалась?

— Что значит «тоже»?! — встрепенулся Богдан и почему-то уставился на Алекса очень гневным взглядом. — Мне стоит что-то знать?!

Шурик фыркнул и отвернулся, а я в полном недоумении уставилась на Полину.

— А-ха-ха! — бодро «рассмеялась» моя загадочная подруга. — Александр, конечно, тот еще негодник, но на такое пока не отважился.

— Что значит «пока»?! — вытаращился теперь уже на Полю Егор, но она уже схватила меня под руку и буквально потащила по перрону в сторону выхода.

— Поль, а о чем вы вообще говорили?

Она посмотрела на меня долгим проникновенным взглядом и улыбнулась:

— Не поняла, и ладно: крепче спать будешь. Егор, куда дальше?

— У здания вокзала ждет автобус. Едем до деревни Бжежичевка. Оттуда пешком, — пояснил брат. Девушка кивнула и первая выскочила на улицу. Потянулась, подставляя лицо солнышку, и довольно заурчала.

— А разве ты не гот? — подозрительно нахмурилась Ольга, замерев на ступеньках.

— Еще какой, — мурлыкнула в ответ Поля.

— Тогда почему ты не хочешь умереть? — И сказано это было таким тоном, что последнее слово можно было заменить на «сдохнуть», и никто бы не заметил.

Подруга плавно перевела взгляд на отважную блондинку:

— Милочка, я не эмо. Это они мечтают торжественно отойти в мир иной.

— А о чем мечтаешь ты? — не отставала Оля.

Полина кровожадно и как-то предвкушающе ухмыльнулась:

— Отправить туда кого-нибудь особо кусачего. Хочешь, запишу в кандидаты?

— Дамы, брейк! — Я вскинула руки и замерла между девчонками. Поля была, как всегда, уверена в себе и готова к любым неожиданностям. Нет, ну при ее физподготовке это было неудивительно. А вот то, с каким упорством нарывалась на скандал Оля, смахивало на откровенный мазохизм. Куда делась вчерашняя девочка-цветочек? Что за бешеная фурия покусала нашу штатную кухарку? — Оля, где ребята?

— Покупают билеты. Сказали подождать возле автобуса.

— Тогда идем. — Я демонстративно улыбнулась и первая, хорошим маршем, скрылась за углом вокзала.

— Ева! — крикнула вдогонку Полина. — Налево! Автобусная остановка там.

Круто развернувшись, я потопала в другую сторону. Оля, гордо вскинув нос, вырвалась вперед и вскоре скрылась из виду в толпе других приезжих.

— Слушай, я вообще не понимаю, что с ней, — шепнула я подруге. — То ласковая, то злобная, то всего на свете боится, то едва в драку не лезет. Странная девочка.

— Не-а, — отмахнулась готесса. — Это не она странная. Это ваш Егор — удод. Он ей мозги пудрит, а она на окружающих срывается.

— Но почему? Это же нелогично! — Я посмотрела на изогнутую бровь Поли и вздохнула. — Согласна, аргумент не самый удачный, но…

— Забей, — отмахнулась подруга. — У нас поход, разве нет? Прогуляется в лесу, подышит воздухом — и ее попустит. А нет — так на меня нарвется.

— И?.. — протянула я, не особо веря в эдакий альтруизм Полины.

— Что «и»? Поступлю по старинке: напала на медведицу — получи по харе лапой. Глядишь и успокоится.

Пока мы болтали, периодически бросая задумчивые взгляды на хмурую Ольгу, подошли ребята. Они сложили рюкзаки в багажное отделение автобуса, мы забрались внутрь, расположившись на задних местах, и водитель стартанул.

Здравствуйте, горы! Мы почти добрались…

— Ненавижу «икарусы», — прошипел Богдан, случайно ударяясь головой о поручень.

— Ты в них ездишь раз в пятилетку, — усмехнулся Егор, но за сиденье (ручка в автобусе была одна, сломанная, да и та — четко над головой у Богдана) при этом ухватившись так, что оно трещало.

— Потому что я их ненавижу!

Ну где-то я брата понимала: «икарус» с такой скоростью мчался по бездорожью, словно надеялся взлететь, оттолкнувшись от особо крупной кочки. Увы, птица, конечно, могла поймать верную траекторию, но ласточку из пингвина не сделает даже трамплин. Жаль, что водитель думал иначе. Тихонько напевая «Пусть всегда будет небо!», этот камикадзе несся вперед, выжимая из бедной таратайки все до последнего вздоха.

— У тебя случайно родственники в этих краях не терялись? — воскликнула, косясь на невозмутимого Алекса. С такой же прытью он на своем мотоцикле носился по городу. Меня в ответ окатили волной презрения, в которой при желании можно было утопиться. Я совсем по-детски показала язык.

— Не советую рисковать, — мрачно буркнул братец. — Прикусишь.

— Мой язык! — буркнула в ответ я. — Захочу, вообще откушу.

— Вот бы дождаться!

К счастью, долго мучиться нам не пришлось: ехали всего с полчаса. Этого оказалось достаточно, чтобы перекрасить попы в ровный синюшный цвет, но слишком мало, чтобы травмировать их окончательно. «Икарус» кашлянул в последний раз и остановился в центре небольшой деревеньки: штук на сорок аккуратных домиков, с двухэтажным магазином и полуразвалившимся клубом на «главной» площади. Как ни странно, клуб до сих пор функционировал. Уж не знаю, какие экстремалы отваживались плясать на гнилых досках — может, они так к соревнованиям по паркуру готовились, но на двери висело совсем новенькое расписание: в семь — кино, затем танцы. Поля вытащила ручку, воровато оглянулась и дописала:

«В десять — экскурсия в травмпункт».

Сейчас, рано утром, здание клуба было закрыто: большой висячий замок на двери не позволял в этом усомниться, и мы пристроились под навесом у входа, чтобы сменить обувь, спрятать в рюкзаки воду и милый моему сердцу топор. Минут на десять все оказались заняты своими делами, сосредоточенно готовясь к долгому переходу. Ну или почти все.

Богдан смотрел на нас с легким недоумением и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Первым на него обратил внимание Егор:

— Тебе что, в кусты припекло?

— Нет, — обиженно нахмурился наш домашний эстет. — Просто я не понимаю, что мы здесь делаем.

— Ладно, — выпрямился старший брат. Мы любознательно подняли головы. — Тогда позволь встречный вопрос: на тебе сейчас туфли от Gucci?

— Prada, а что?

— А, — саркастично протянул старший брат. — Ну раз Prada, то, наверное, ничего. А то я вдруг испугался, что тебе туфли жалко будет. Но это же не Gucci!

— Да что ты понимаешь! — огрызнулся Богдан, которого слова Егора ни на какую полезную мысль не навели. — Prada лучше Gucci!

— Тогда, может, ты не будешь их сейчас гробить? Надел бы кроссовки.

— Ну вот в коттедж придем, и сразу надену.

Егор кашлянул, усилием воли согнал с лица улыбку и переспросил:

— В какой коттедж?

— То есть? Там, где есть душ, еда и нормальная кровать.

Мгновение мы все молча, с неким даже благоговением смотрели на Богдана. Как на редкую китайскую вазу рукой вандала отправленную на свалку. Потом Егор открыл рюкзак, поковырялся там и выудил пачку влажных салфеток:

— Душ!

Следующей в руки Богдана упала большая шоколадка.

— И еда! А кровать ты несешь за спиной.

Такого офигевшего взгляда я не видела уже давно! Братец смотрел на подношения так, словно был высокородной мадам, случайно схватившей за хвост двух крыс. Казалось, он сейчас швырнет пачки на землю и завизжит. Или разрыдается. К чести брата, ни того ни другого не произошло. Он молча сел на землю (в дизайнерских джинсах!) и принялся снимать туфли. Что на него подействовало: присутствие Полины или смешинки в глазах Егора, так и осталось загадкой.

Переход к горам занял почти два часа, но идти было легко. Я вдыхала свежий запах трав, прислушивалась к стрекотанию кузнечиков под ногами и пению птиц и постепенно начинала понимать, отчего ведьмы так редко живут в мегаполисах. Это мы с мамой были продуктами урбанизации и технического прогресса, а ведь большинство чародеев старались держаться от городов подальше. Цивилизация — это, конечно, хорошо, но в таких вот местах не только дышится, колдуется легче — здесь связь с природой ощущаешь буквально каждой клеточкой. Многим она нужнее комфорта.

Первым в нашей веренице юных бойскаутов топал Егор. На правах старшего он отобрал у Алекса компас и сейчас целенаправленно вел нас к «приключениям». Следом, недовольно оглядываясь, пристроилась Полина. Она не узнавала местность, и это ее нервировало. Богдан все еще тащил два рюкзака и даже не морщился. Вернее, старался делать это так, чтобы Поля не заметила. Для этого он бежал сразу за ней, буквально по пятам. Рядом с Олей, которая была весьма недовольна, что готесса заняла ее «законное» место рядом с Егором.

А вот Алекс шел последним и вовсе не для того, чтобы лишний раз не попадаться мне на глаза. Наоборот, этот гаденыш только и делал, что подгонял, хотя я и так неслась вперед как перепуганная лань, периодически обгоняя даже Егора. За что, кстати, мне влетало от обоих братцев.

— Не балуйся, Ева! — орал старший. — Здесь легко заблудиться или пораниться!

— Да что станется с этой оторвой?! — на пол-леса отвечал Алекс. И бросался вдогонку. С крапивой, между прочим! Достал где-то длинную веточку и пытался стегануть меня по заднице. Я визжала и носилась кругами, убирая с линии удара стратегически важную точку. Нет, было не больно, но чертовски обидно, особенно когда он так радовался «попаданию»! Вот и скажите: кто из нас после этого «оторва»?! Егор сперва хмурился, глядя, как мы бегаем вокруг, потом махнул рукой и решил, что «дети сами разберутся». Предатель!

Занятая своим персональным маньяком, я даже не сразу сообразила, почему мы вдруг остановились. Только в третий раз обежав роскошный куст бузины с характерными белыми гроздьями, заподозрила неладное. Ну и тормознула. Кто же знал, что это бегемотище не успеет сбросить обороты и на полном ходу впечатается мне в спину?! Мы так и покатились с пригорка, в обнимку.

— Ева! — строго окликнула меня Полина. — Хватит валяться на земле! Все равно не загоришь. Подойди сюда. У нас тут дилемма.

Я честно брыкалась несколько мгновений, потом напряглась изо всех сил, подняла голову у Алекса над плечом и завопила:

— Снимите с меня этого полудурка!

— Уберите подальше эту психичку! — прошипел Алекс, которому я в порыве гнева зарядила лобешником в челюсть.

— Я тебе сейчас ударю в нехорошее место!

— Лежи смирно, и я смогу встать!

— А зачем ты меня обнял?!

— Я не обнимал! Я руки вперед выставил, когда падал!!

— Ева, — не выдержал Егор, — делай с ним что хочешь, только побыстрее!

— Но оставь хоть что-нибудь, чтобы его потом смогли опознать, — хихикнув, добавила Полина.

Не знаю, как Алекс, а я покраснела. И тут же вскочила на ноги. Надо же, а это, оказывается, не так сложно, когда тебя никто не держит…

— Что тут у вас? — Подозрительно косясь на идущего следом братца (умел же этот гад делать Poker face, сам Джош Хейл обзавидовался бы), я подбежала к Егору.

— Дорога, — коротко ответил он.

— Разветвляется, — добавила Полина.

— На две! — ревниво закончила Оля.

Я нахмурилась, посмотрела сначала на троицу первопроходцев, потом на ту самую дорогу, которая действительно представляла собой плохо утоптанную «вилку», и покачала головой:

— Три капитана Очевидность в одном походе. Не многовато ли? Ребята, вам что, делать больше нечего?

— Ну извини, что отвлекли, — хмыкнула Полина.

Я тут же помотала головой:

— Да я не о том! У вас же компас. Чего вы у меня-то узнать хотите?

— Компас у него, — кивнула Поля на Егора. — А карты, которые нам здесь очень бы пригодились, забыл дома твой второй брат.

— Я не забывал, — буркнул Богдан. — Карты были в сумке для ноутбука. И потом, Егор, ты ведь бывал в этих местах раньше? Неужели не помнишь, куда идти?

— Почему же? — фыркнул старший. — Помню отлично. Налево — подъемник. Направо — тропинка. Я голосую за то, чтобы не мучиться и подняться без лишних хлопот на подъемнике. А вот готесса твоя уперлась.

— Потому что мы в походе! — воскликнула Поля. — Здесь не нужно думать о комфорте. Здесь нужно топать ногами!

— Вот! — резюмировал Егор. — Об этом я и говорю. Невменяемая готесса. В общем, Ева, мы проголосовали, но Оля встала на мою сторону, а Богдан — на сторону твоей подруги. Теперь хотим узнать твое мнение.

— А мое — нет? — изогнул бровь Алекс.

— Удиви меня и скажи, что ты с ней согласишься, — отмахнулся Егор. — Вы же как лебедь и щука тянете упряжку в разные стороны. Так что, узнав мнение Евы, мы автоматически узнаем и твое тоже.

Алекс посмотрел на меня долгим мрачным взглядом, а я нахально ему улыбнулась и выдала:

— Понял? Я — лебедь!

Егор стукнул себя ладонью по лбу и даже отвернулся для пущего эффекта. Он хотел нас подружить? Пока это удавалось из рук вон плохо. Если поход продолжится в том же темпе, не пройдет и суток, как один из нас падет жертвой второго. Я ставлю на Шурика. Он, конечно, сильнее и живучее, но моя фантазия — это как стихийное бедствие: не убежишь, не спрячешься и не забудешь…

Короче, пошли мы пешком. Егор сказал, что подъем — всего три километра. Ну разве интересно ехать в железном вагончике, когда можно насладиться красотами природы, неспешно топая по лесу? К тому же гора казалась совсем пологой, так что проблем возникнуть не должно было…

На сей раз я шагала рядом с Полей. Вернее, это она села мне на хвост и в своей излюбленной манере принялась задавать компрометирующие вопросы. В основном ее, конечно, интересовал Шурик. Я честно старалась рассказать все, что знала, но не понимала, почему, по ее мнению, мне должно было быть известно больше, чем ей. Между прочим, я с этой странной семейкой только полторы недели знакома!

— Знаешь, что меня удивляет, — протянула Поля. — Как он узнал про семена? Ну которые ты ему на спину высыпала.

— Да там вся постель в них была, — пожала плечами я. — Даже слепой бы разглядел.

— Это — да, не спорю. Но много ли ты знаешь людей, которые вот так сразу в черных зернышках распознают ядовитое растение? Что-то с твоим братцем не так…

— С головой у него траблы — это правда, — не стала спорить я. — Но в остальном… не преувеличивай, Полина. Он не знал, как называется растение, да и не мог знать. Южный колчагар не встречается в наших краях. Его даже не в каждом ботсаду найдешь.

— Но он сразу догадался, что аллергия у него именно на семена!

— Блин, а ты бы не догадалась?! — всплеснула я руками.

Идущий впереди Алекс обернулся и смерил меня задумчивым взглядом. Я фыркнула и скорчила ему рожу. Надеялась, что обидную, но этот терпеливый мститель только улыбнулся. А когда я руками оттопырила уши и свела глаза на переносице, чтобы, так сказать, добить врага психической атакой, послал мне воздушный поцелуй. Находчивый гад — я тут же зарычала и отвернулась, чувствуя, как начинают пылать щеки.

— Чей-то ты его защищаешь слишком активно, — буркнула подруга, наблюдая за нашим мимическим сражением. — Не влюбилась, часом?

Ой, лучше бы она молчала! Я не только подавилась вздохом, я случайно споткнулась о кочку и плашмя рухнула на узкой тропинке. Народ обернулся и уставился на мрачную морскую звезду, роль которой я так искусно исполняла. Пришлось быстро подниматься и убеждать, что все, во-первых, хорошо, а во-вторых:

— Нет, лодыжку не подвернула (для Егора).

— Тропинки в этом лесу совершенно безопасны (для Богдана).

— Ноги у меня растут откуда положено! (для Алекса).

Только после этого от меня отстали. А я набросилась на подругу:

— Чего ты несешь такое? В кого я влюбилась? В этого чокнутого извращенца?! Мне что, проблем в жизни мало?!

— Ой, я тебя не понимаю. Справиться с парнем — вообще не фиг делать. Уложи его на кровать, привяжи покрепче и…

— Не продолжай, — нахмурилась я. — Мне не подходит.

— Ладно, — пожала плечами «изобретательная» Полина. — Тогда усади его за стол и…

— Тьфу на тебя! — всплеснула я руками. — «Усади», «уложи»… Он что, резиновый?!

— А ты бы этого хотела? Ну такую симпатичную резиновую куклу?

— Фу-фу-фу! — покраснела я и убежала вперед. Было еще страстное желание перекрестить Полину на прощание, но тогда расспросов со стороны остальной компании было не избежать. И что бы я ответила? Что моя лучшая и единственная подруга со всей своей врожденной прямотой пытается добиться моей преждевременной седины?!

То, что наше путешествие продвигается как-то странно, я начала понимать только ближе к вечеру. Дорога все еще петляла впереди, а мы так и не вышли к заветной цели — на вершину пологой горы, где Егор собирался сделать первый привал. Идти становилось все сложнее, рюкзаки давили на плечи, ноги скользили по заросшей тропе. Никто уже не бегал по кругу, никто не шутил. Полина даже ношу свою у Богдана отобрала — иначе мы бы продвигались еще медленнее. Но ведь по всем подсчетам стоянка должна была показаться еще часа четыре назад! Три километра, пусть даже вверх — это не такой и длинный путь. А мы топали вот уже день.

— Егор! — Не вытерпев, я подбежала к брату. Он шел впереди, мрачный и очень серьезный. — Егор, а далеко до вершины?

— Не знаю, — буркнул он. — Я предупреждал, что никогда не ходил этой тропой.

— Но ведь у тебя на руке шагомер! Посмотри, мы уже прошли три километра?

Меня буквально пригвоздили к земле внимательным и немного раздраженным взглядом: казалось, брат решал, а не послать ли любимую сестренку в далекое пешее путешествие с сексуальным уклоном. Потом все же протянул кисть к моим глазам, чтобы я увидела экран наручного шагомера, и ровным голосом ответил:

— Евочка, да будет тебе известно: мы идем уже двенадцатый километр.

И пошел дальше, оставив меня в состоянии полнейшего недоумения. Двенадцать километров?! А почему же на подъемнике до вершины только три?!

«Потому что подъемник идет прямо, а тропинка — серпантином, — тихонько ответил голос разума. Он всегда просыпался не вовремя и запоздало давал умные советы. Например, сейчас занудно шептал: — Не надо было слушать Полину…»

«И долго нам еще пилить по этому бездорожью?!» — взвыли ноги.

Подходящего ответа организм не нашел. Правда, попа попыталась что-то вякнуть, но ее быстро заткнули. Она и так болела после автобуса. Зачем лишний раз о себе напоминать?

А к стоянке мы вышли (читай: «выползли»), когда на небе зажглись звезды, за первый день отмахав без малого двадцать один километр. Если верить Егорушкиному шагомеру, конечно. Наверное, это была единственная причина, почему нас с Полей не растерзали на месте, когда мы все же добрались к вершине. Все слишком устали, чтобы вспоминать, кому именно пришла в голову «чудесная» идея — свернуть направо.

 

ГЛАВА 9

Ева Моргалис

Что такое настоящий «кайф»? Это когда забираешься в спальник после целого дня в дороге, потягиваешься от души и проваливаешься в сон. Честное слово, больше для счастья ничего не надо! Кажется, той ночью это понял даже Егор — потому что из их с Олей палатки не раздавалось знакомых ритмичных звуков. Может, братец и был бы не прочь пошалить под покровом ночи, но Оля в этом смысле представляла собой самое настоящее бревно. Последние километры дороги она уже едва волочила ноги. Егор отыскал для девушки две палки, и она топала, опираясь на них как лыжница. Так было хоть немного легче. Жаль, мне Полина не позволила взять такие же. Она, как тренер, считала, что я вполне могу добраться до вершины на своих двоих.

Ну, я добралась. И рухнула на траву. Пошевелить ногой или рукой казалось преступлением против себя любимой. Рядом так же пластом лежала Оля, бросая на меня полные понимания взгляды. Полина что-то ворчала себе под нос, кажется, обещала добавить в тренировки драматизма и превратить меня в Рэмбо. Интересно, что именно она имела в виду? Потому что мне иногда и правда хотелось надеть бандану, испачкать щеки грязью и удрать от этой тиранши подальше в лес.

Когда меня наконец снова поставили в вертикальное положение, я увидела, что поляна в лесу, куда мы выбрались для ночевки, приобрела вид маленького палаточного лагеря. Костер не разжигали — все равно еду готовить было некому, но котелок с водой кто-то принес. О, какая это была вкусная вода! Я выдула литра два, не меньше. Потом забралась в нашу с Полиной двухместную палатку, юркнула в спальник и отключилась. Снов не было — усталый организм не хотел двигаться даже в своем воображении. И, казалось, никакая сила на свете не могла вырвать меня из объятий дядюшки Морфея.

Как же я ошибалась!

Дикий женский вопль заставил подпрыгнуть ошалевшей гусеницей.

— Кто кричал? — послышался снаружи хриплый спросонья бас Егора. — Ева?!

— Я здесь, — прохрипела, выбираясь из палатки и на ходу натягивая кроссовки. Луч фонаря больно ударил по глазам, заставляя скривиться и отвернуться, прикрывая лицо руками.

— Цела, — крикнул кому-то Алекс, отводя свет в сторонку.

— Уверен? — уточнил Егор.

— Полностью, — ответил братец и швырнул мне в руки какой-то балахон, впоследствии оказавшийся мужской рубашкой. — В таком наряде сложно скрыть повреждения.

Последняя фраза звучала тихо, только для меня, и я тут же покраснела. Ну да, ночь была теплой, а спальник жарким. С чего бы мне спать в джинсах и футболке? Хорошо хоть белье не сняла — Поля вообще в одних трусах обычно ложилась.

— Черт, Полина!

Только сейчас до меня дошло, что из палатки больше никто не выбегал. А ведь готесса на вопль среагировала бы первой.

— Подруга, ты где?!

— Здесь! — рявкнули из кустов. Три луча тут же перекрестились в зеленых ветвях. Сейчас они ходили ходуном — это готесса, чертыхаясь и путаясь в листве, пыталась выбраться наружу.

— Полина, — первым подбежал к девушке Богдан, — ты в порядке?

— Это ты кричала? — догнал брата Егор.

— Угу, — мрачно ответила Поля. — Чего-то я перетрусила…

— Что случилось?! — Я покосилась на увесистую палку в руках подруги. — Поля, что здесь было?

— Да приходили какие-то мужики с дубинками, но я быстро объяснила, что здесь им ловить нечего. Больше не придут.

— Какие мужики?! — прохрипел Богдан.

— Они здесь коров неподалеку пасут. Нас заметили и решили… кхм… познакомиться.

— Это они тебя так напугали? — «догадался» Егор.

— Нет, конечно, — отмахнулась дубинкой Поля. — Я думала, здесь полтергейст.

Народ как-то сразу заулыбался и успокоился. Вообще, очень сложно долго волноваться, когда организм буквально отключается на ходу. Первым вернулся в палатку Егор, пожелав всем спокойной ночи. Потом — Алекс, напоследок обойдя лагерь и позаглядывав в особо плотные хитросплетения кустов. Последним, еще раз уточнив, как себя чувствует боевая готесса, отчалил Богдан, и я только хотела последовать его примеру, как…

— Стоять, мартышка, — бодро растоптала мои надежды Полина. — Я не просто так вопила.

— Ну да, — зевнула я. — Тебя полтергейст напугал.

— Какой полтергейст, Ева?! — рыкнула подруга. — Я чужого учуяла.

— Чужого? — переспросила я. Сонный мозг тут же нарисовал двухметровое чудовище с кислотой вместо крови.

Полина тяжко вздохнула:

— Не настолько чужого. Просыпайся, Ева. Нужно обойти лагерь.

— А может, тебе только показалось? — с надеждой спросила я.

— Нет, не показалось, — мрачно отчеканила Полина. — Ты — налево, я — направо. Если что — кричи.

Как же не хотелось изображать патруль! Ноги после вчерашнего болели так, словно на них чихнул дикобраз и оставил половину иголок в мышцах. Где-то на горизонте уже светлело небо. Если бы не деревья, можно было бы полюбоваться рассветом. Звезды над головой притихли в своем сиянии и стали какими-то серыми, невзрачными. Судя по тому, как гудела голова, было около пяти утра. Для сна оставалось все меньше и меньше времени.

«Какого лешего я тут ищу?! — подумала с раздражением. — Нет же никого!»

Вовремя так подумала: прямо перед тем, как завернуть за очередную елку. А в лесу этом, надо сказать, елки были прямо-таки монументальными. Их оказалось не так много, и росли они не кучей, как по ГОСТу, а от случая к случаю, хорошенько затерявшись среди дубов, кленов, рябин и других лиственных деревьев. Но при этом уж если попадались, то такие красавицы, что за ними пол-армии Чингисхана могло бы без труда схорониться.

Ну, с армией я, может, и погорячилась, но один человек так точно спрятался. Вернее, один маг.

— Здравствуй, Ева, — вежливо поздоровался он.

Я пожевала губами и ответила:

— И тебе привет, Гаспар.

Пришлец улыбнулся, обнажив такие белые клыки, что они аж блеснули в тусклом свете убывающей луны.

— Ого, — шепнула Полина, бесшумной тенью выныривая у меня за спиной. — Какая встреча. Целый Гаспар. Твой жених номер шесть?

— Номер пять, после того как Джо-Джо отправился покорять Новую Землю, — тихо поправила я подругу.

— И чего с ним будем делать?

Я усмехнулась, с удовольствием наблюдая, с каким любопытством прислушивается Гаспар к нашему тихому диалогу.

— А помнишь, ты предлагала посадить, привязать?..

Уголки губ у парня стремительно поползли вниз:

— Милые леди, а может, вы просто накормите бедного заблудившегося путника? Обещаю вести себя прилично.

— Ты ему веришь? — шепнула Поля.

— Ни на грамм, — так же тихо, почти не разжимая губ, ответила я. — Но что ты предлагаешь? Устроить здесь потасовку? Мои братья оценят его бросок молнией…

— Тогда приглашай его в лагерь, а там посмотрим по обстоятельствам. Накормим, напоим… может, он и сам уйдет.

Я чуть не расхохоталась: сказано это было таким тоном, что Гаспару можно было уже начинать сочувствовать. Потому что в походной сумке Полины были вещи куда забавнее семян южного колчагара. И, зная этого парня, я была почти уверена, что знахарка ими воспользуется.

Гаспар, или Гастон, как его называла лично я за удивительное сходство с персонажем диснеевского мультика, был французом. Причем в худшем смысле этого слова: эдаким придурочным французским отродьем. Под два метра ростом, с косой саженью в плечах, он был просто образцом альфа-самца. В племени неандертальцев все самочки были бы его: длинная косматая шевелюра, квадратный подбородок и злобные глаза сделали бы его неотразимым. Дядюшка Дарвин, кстати, тоже был бы в восторге. Одного взгляда на «Гастона» хватало, чтобы поверить в теорию эволюции: вот же оно, потерянное звено между обезьяной и человеком!

Как мама могла всерьез считать его претендентом на мою руку?!

Дело в том, что у нас, у ведьм, сила передается по материнской линии. Если отец — обычный человек, а мать — чародейка, дети почти наверняка будут обладать ее даром. Но вот если наоборот — все куда печальнее. Мужчина-колдун не может позволить себе брак с обычной женщиной — его магия не достанется детям. Зато от слияния двух чародеев всегда получаются очень сильные волшебники. Неудивительно, что такие, как моя мама, считают вопрос брака очень серьезным. Хотя, быть может, им просто нравится составлять списки кандидатов в супруги для своих недовольных дочерей. Меня вот целым десятком наградили. А как же! Такая почтенная древняя семья! Не то чтобы я действительно должна была сделать выбор из этой братии или в какой-то момент выйти замуж за «того самого». Просто это были кандидаты, которых матушка заранее одобряла. Человек пять из списка я и видела-то всего пару раз в жизни и, честно говоря, очень надеялась больше никогда не увидеть. Да и где нам пересекаться? На шабаши я не летаю, в групповых церемониях не участвую. Разве что вот так, в лесу случайно встретиться?

Надо будет, кстати, маме по возвращении сказать большое человеческое спасибо! От души поблагодарить. Если бы не ее дурацкое желание следовать традициям, может, Гаспар и обошел бы стороной нашу стоянку. К сожалению, сейчас об этом можно было только мечтать.

— Ладно, путник, — вежливо, стараясь не слишком откровенно хмуриться, кивнула я. — Идем с нами, гостем будешь. А утром я представлю тебя своей новой семье.

И очень надеюсь, что эта любезность не вылезет мне боком…

Разумеется, тем утром мы уже не ложились. Полина разожгла костер, я отправила Гаспара за водой и приготовила некое подобие овощного супа из полуфабрикатов, захваченных Егором из дома. Потом мы втроем уселись вокруг огня, разобрали тарелки с едой и надолго замолчали. Есть не хотелось, но чем еще заниматься в такой «дружеской» обстановке — придумать не смогли.

— Я слышал, Ева, — наконец, налив себе третью тарелку супа, нарушил тишину Гаспар, — твоя мама снова вышла замуж?

Я аж вздрогнула: задумалась о своем и почти забыла, что рядом — живые люди. А Полина ревностно покосилась на полупустую кастрюльку и пододвинула ее ближе к себе. Прожорливость гостя ее напрягала, да и меня тоже. Нам, между прочим, еще трех братьев чем-то кормить и Олю, хотя, по мнению готессы, она этого и не заслужила.

— Да, так и есть, — ответила я без особого энтузиазма.

— И давно?

— Полторы недели назад.

— Где же Ядвига сейчас? Непохоже, что в поход вы отправились всем семейством…

— А ты как думаешь: где может быть невеста через десять дней после свадьбы?! — выпалила Поля и добавила мне на ухо: — Тупой дегенерат…

Кто знает, быть может, это ее вопли разбудили братьев или солнце, которое уже взошло довольно высоко, но ближайшая к Гаспару палатка зашевелилась, распахнулась, и оттуда выкарабкался сонный Богдан. Он зевнул, чинно прикрываясь ладошкой, взлохматил всегда тщательно уложенную прическу (брови Полины сами собой поползли вверх), шагнул к костру и только тогда увидел квадратную спину моего потенциального жениха.

Ух ты! А я и не подозревала, что метросексуалы умеют так прыгать!

— Ты кто?! — рявкнул Богдан, уже не особо заботясь о манерах.

— Гаспар, — представился пришлец.

— Что здесь делаешь?!

— В гости пришел. Меня девушки пригласили.

— Это правда?! — И брат бросил такой выразительный взгляд на Полину, что даже она впечатлилась.

— Правда, Богдан, — поспешила вмешаться я. — Это была моя идея.

— Вы знакомы?

А вот этот вопрос принадлежал уже Шурику. Как он ухитрился выбраться из палатки совершенно бесшумно — я не поняла, однако же вот он — стоит и напряженно буравит нас глазами. Еще и интересуется самым наболевшим, как всегда, гениальный в своей сообразительности.

— Еще как, — загадочно усмехнулся Гаспар. Кажется, он не считал необходимым скрывать наши странные отношения. — Я — жених Евы.

— Номер пять, — тихонько добавила я. Отчего-то мне показалось, что эту важную информацию следовало озвучить.

Алекс мрачно нахмурился:

— То есть номер один тоже где-то бродит?!

— Я тебе больше скажу! — фыркнула Полина. — У нее их десять штук в запасе. Целый гарем!

Я скрипнула зубами и уставилась на подругу как на врага народа. И откуда в моей и без того нелегкой жизни появился этот подстрекатель?!

А Шурик меж тем сдвинул брови и, ступив к костру, уселся как раз напротив Гаспара. Ну прямо два волка, встретившиеся на водопое: с одной стороны, вроде и не враги, а с другой — в глотку сопернику вцепиться ну очень хочется.

Вот на этой-то красивой ноте и показался из палатки Егор. А за ним — растрепанная, прихрамывающая Оля. Я ее понимала: сама еле-еле передвигалась. Старший братец малость осоловевшим взглядом пробежался по нашей рассевшейся у костра компашке и проурчал:

— Ух ты, братцы-кролики. Да я смотрю, у вас пополнение.

То самое «пополнение» отставило тарелку и поднялось на ноги.

— Гаспар! — протянул лапищу.

Брат вежливо улыбнулся и ответил крепким рукопожатием:

— Егор. Милости прошу к нашему столу. Ты — друг Евы?

— Не совсем, — склонил голову Гаспар. — Я ее будущий муж.

Я поспешно вскочила:

— Ну да, размечтался! Егорушка, — подбежала к брату и почти потащила его к костру за руку, — давай ты не будешь слушать этого шутника, а позавтракаешь супчиком. Сама готовила.

Алекс, только что с удовольствием поглощавший ценный продукт, поперхнулся и уставился в тарелку с таким видом, словно там вот-вот должен был всплыть таракан.

— Спасибо, Евочка. Оля, ковыляй сюда. Здесь еду раздают.

Девушка промычала что-то не слишком лицеприятное о моем супе, но послушно уселась рядом. И даже наполненную тарелку взяла, так старательно принюхиваясь к содержимому, что у меня появилось почти непреодолимое желание вылить его ей на голову.

— Итак, Гаспар, — сделал доброе лицо мой старший брат, — как же ты нашел Еву в этом большом лесу?

— Разве это сложно, если прислушиваться к зову своего сердца?

Поля прикрылась тарелкой и сделала вид, что ее стошнило. Ну да: не самый красивый жест, зато четко отобразил нашу общую реакцию на откровенно наигранные ухаживания этого орангутанга. Даже Егор не смог скрыть малость снисходительную улыбку: мол, вот дилетант! Правда, Гаспар ничего не заметил. Он заглотнул последнюю порцию супа и спросил:

— А вы куда дальше собираетесь?

— Я за ночь пораскинул мозгами, — хмыкнул старшенький, — и решил, что, наверное, мы здесь останемся. Тут озеро совсем рядом — девушки позагорать смогут, мы — порыбачить. А потом, ближе к вечеру, пойдем к подъемнику.

— Это к тому, который южнее? — с видом знатока кивнул Гаспар. — Учтите, он работает до пяти.

— Спасибо за подсказку, — улыбнулся Егор. — Но у нас автобус в шесть, так что мы все равно должны будем спуститься раньше. А у тебя какие планы?

— Да вот думаю: не составить ли вам компанию? Уверен, Ева будет рада меня видеть. И, быть может, не только Ева…

Ой, зря он это сказал! А уж то, что сделал потом — вообще иначе, как «чозафигом», назвать было нельзя.

Он улыбнулся Оле. И не просто улыбнулся, а оскалился, как умел делать только Гаспар: с вызовом, с неприкрытой похотью. «Женишок», блин, считал эту улыбку неотразимой.

Парни встали как по команде. Мягко задвинули нас, троих девчонок, себе за спину, и я как-то сразу сообразила, что сейчас кому-то настучат в бубен. Егор остановился передо мной и поднял на «жениха» мягкий, почти нежный взгляд:

— Послушай, Гаспар, или как тебя там. Я был рад с тобой познакомиться, но, полагаю, тебе пора покинуть нашу компанию.

— С чего бы? — тоже поднимаясь, вскинул брови Гаспар. — Здесь так интересно…

— Товарищ, ты не понял, — мрачно перебила Полина. — Тебе не предлагают. У тебя вежливо интересуются, не желаешь ли ты остаться при своих зубах.

И, словно в подтверждение этих слов, подруга приняла одну из своих любимых «боевых» стоек: то ли «змеи», то ли «тигра», я в них особо не разбиралась. Но вот посмотришь на такую, и желание драться сразу куда-то улетучивается. Уж больно страшно выглядит человек, тело которого изогнулось под немыслимым углом, а на роже отражается спокойствие дзен.

Да и вообще, все складывалось так, что, если у Гаспара не пробудится мозг и незваный гость не свалит по-хорошему, его ждут серьезные неприятности. Потому что на этой поляне его конкретно укатают. Я смотрела на Богдана с Егором, в выжидательных позах застывших перед нами, и понимала, что братья за «свое» будут сражаться до последнего. Да, они не были чародеями — здесь у Гаспара было явное преимущество. Но ведь за спинами у ребят стояли мы с Полей!

Я драться не любила и не умела, зато магией могла долбануть так, что мало не покажется! И сейчас демонстративно шевелила пальцами, пропуская между ними маленькие заряды электричества. Гаспар задержал взгляд на моих ладонях и чуть заметно нахмурился. Ага, не понравилось. Ну давай, кобель, попробуй сцепиться с ведьмой!

А рядом еще и Полина застыла с ее тхэквондо. Девочка, которая с легкостью могла завалить буйвола при желании, да еще и получить при этом кучу положительных эмоций. Вот уж кто действительно любил махалово!

Жаль, что в тот момент я не озаботилась главным: не посмотрела, где находился Александр. Потому что он стоял чуть в стороне и смотрел вовсе не на Гаспара. Он буравил взглядом мои напряженные сверкающие ладони! Да если бы я тогда додумалась обернуться — меня бы на месте контузило! Таким взглядом можно врагов испепелять.

Увы, мое внимание всецело сконцентрировалось на крупногабаритном «женишке». И когда он, улыбаясь, по-кошачьи тихо все же покинул стоянку, я даже не подумала, что кто-то мог заметить мою маленькую, так и не примененную волшбу. Только встряхнула руками, осыпая молнии в землю, и буркнула, косясь на Полину:

— Мама будет недовольна.

— Минус один? — участливо спросила подруга.

— Я выбрала сторону смертных и едва не напала на чародея в попытке их защитить, — скривилась я. — Если Гаспар проболтается: минус десять.

— Думаешь, он когда-нибудь об этом расскажет? — покосилась Поля вслед отчалившему бывшему потенциальному мужу.

Я подумала и хихикнула:

— Нет, сомневаюсь. Ведь как же имидж?

— Хм… а может, и правда выйдешь за него? — хитро сощурилась подруга. — И все будут довольны.

— Но он же чудовище!

— А ты ведьма! Будете как в сказке: красавица и монстр.

— Но он же реально чудовище!

Поля расхохоталась и ушла куда-то в сторону озера. Я хмыкнула, покачала головой и нырнула в палатку. Где-то здесь валялся мой купальник. Что там Егор говорил о загаре? Пожалуй, и правда стоило полежать на солнышке и успокоить расшалившиеся нервы.

Эх, если бы я тогда знала, что на этом мои тревоги только начинаются — сразу бы в том же озере и утопилась…

Я очень люблю свою подругу. В ином случае давно бы уже убила ее к чертовой бабушке. Она ведь как зайчик-энерджайзер на батарейках Duracell — такая же бодрая в любое время суток и такая же неудержимая на пути к приключениям. Полина сама иногда шутила, что если ей отрезать голову, она, как таракан, проживет еще девять дней на голом энтузиазме. Готесса всегда обожала драйв, восторгалась переменами и всем сердцем ненавидела рутину. Если она шла в клуб — то гуляла до последнего пенни, если танцевала — то пока музыка не стихнет даже в собственном воображении. Если она пила — то так, что матерые дальнобойщики косились с опаской и восхищением. Она не жалела о содеянном, а о том, что упустила шанс — жалеть просто не могла, потому как шансы она не упускала. Даже самые идиотские.

Неудивительно, что когда мы притопали к озеру, идея просто «полежать и расслабиться» вызвала у нее легкое недоумение.

— Ева, ты чего? Мы на природе! В горах! Какой загар? Собирай свои белесые мощи и вперед плавать!

— Полина, ты издеваешься? — расстилая полотенце на траве, буркнула я. — Там вода градусов тринадцать. Я в сосульку обращусь еще на подлете-е… У-у-е!!!

Вот каким хорошим словом можно назвать человека, выплескивающего на плечи лучшему другу полкастрюли ледяной воды?!

— Ну держись, паразитка! — рявкнула я, припуская за подругой по берегу. Богдана мы перелетели махом, почти не заметив. С Егором было посложнее — он лежал с Олей на одном полотенце. И, недогадливый такой, поднял голову в самый неподходящий момент. Пришлось в прыжке подтягивать ноги почти до груди, а то остался бы братец без холеной тыковки. Последним на пути препятствий был Алекс. Он как раз очень удачно сел, пригнулся, раскладывая удочки, и мирненько напевал что-то себе под нос. Какого черта ему вдруг понадобилось так резко выпрямляться?!

Я влетела ему четко в бок. Была бы покрупнее — отбила бы почки на фиг. А так только о ребра ударилась и сшибла парня с облюбованного места.

— Твою ж мать!.. — завопил Алекс, взмахнул руками и со мной в обнимку бултыхнулся в озеро.

— А говорила, не хочешь купаться! — заржала с берега Полина.

Жалко, мне было не до смеха, потому что то ли братец плавать не умел, то ли специально придуривался, но притопил он меня от всей широты своей мелкой душонки.

— Ах, тьфу, слезь, тьфу, с меня! — барахтаясь, провопила в небо.

Ага, прямо вот так сразу он взял и послушался! Наоборот! Сильные ладони обхватили меня за талию, скользнули по бокам выше, и я почувствовала, как он всем весом тянет меня на дно! А самое страшное — Алекс не паниковал, не стремился найти единственную точку опоры. Нет! В трезвом уме и здравой памяти братец пытался меня утопить!

Сказать, что я струсила — это ничего не сказать. Воздуха почти не оставалось, я барахталась в воде так, что брызги стояли стеной, где-то слева ржали братья и подруга… а этот гад, который Шурик, с невинной мордой избавлялся от ненавистной родственницы!

— Помо… помогите! — взвыла, отчаянным усилием вырываясь к поверхности.

— Уже помогаю! — злобно прошипел на ухо Алекс.

— Да не ты! Ой! Помо… тьфу!.. гаешь?!

То есть это он меня так спасти пытался?! До чего же оригинальный метод! Я решила, что меня убивают, а оказывается — совсем наоборот!

И, действительно, как-то изловчившись, Алекс перехватил меня поудобнее, подтянул ближе и буквально вышвырнул из воды. Вот только…

В лифчик-то ручонки загребущие зачем совать?!

— Хам! — рявкнула, делая воистину олимпийский рывок и случайно попадая пяткой Шурику в глаз.

— Идиотка!! — хватаясь за лицо, взвыл пострадавший.

— Сволочь!

— Ведьма!

И грянул гром! А по ощущениям — еще и молнией шваркнуло. Я замерла, позабыв о том, что нужно грести, двигаться или даже дышать. Наверное, так бы меня и выловили спасатели — утопленницу с огромными, широко раскрытыми глазами и ртом-бубликом, если бы Шурик не схватил за волосы и резко не выдернул на поверхность. Ну и в сознание заодно привел — больно, знаете ли, когда за косы тягают.

— Чего онемела, сестренка? — хищно улыбнулся «спасатель». — Удивлена или боишься ляпнуть лишнее?

— Я н-не б-боюсь… — пролепетала, буквально остолбенев под его взглядом. В висках стучало, в горле застыл комок, уши почти не слышали от волнения и попавшей в них воды. Он назвал меня ведьмой! Он знает?!

— Тогда скрываешь что-то? — продолжал допытываться Шурик.

— Не-не-нечего мне скрывать…

Мгновение Алекс сурово рассматривал мое бледное лицо и прижатые к груди руки. Кажется, в такой позе провинившийся котенок пытается защититься от покусанного папы-льва. А мой «лев», между прочим, был очень зол. Видимо, мое прогрессирующее заикание наводило братца на любопытные и не самые приятные мысли. Потому что его брови все сильнее сходились на переносице, а губы сжимались в тонкую светлую линию. Но затем, словно он принял какое-то решение, например, отложить казнь и сделать все красиво, без свидетелей, глаза перестали излучать ярость, челюсть расслабилась, и даже черные брови вернулись на законное место. Шурик фыркнул, закатил глаза и внезапно спросил:

— Тогда, может, встанешь уже на ноги? — Я ошалело хлопнула ресничками: чего?! — Поезд дальше не идет. Слезай, говорю!

И только сейчас до меня дошло, что Алекс стоял у берега, где воды было буквально по пояс, и на вытянутых руках держал скрюченную меня. И ведь не отпускал же… Вел себя исключительно по-джентльменски. Может, от того, что семья с любопытством поглядывала на нас с берега, а может — потому что и правда пытался помочь.

Вот здесь бы мне мяукнуть что-то повежливее и удрать на сушу, под крылышко Егора с Полиной. Разве не это должен был посоветовать любой здравый рассудок? Зачем, ну зачем я протянула руку и ткнула пальцем в его покрасневшую скулу?!

— Кажется, у тебя синяк будет, — отметила философски.

Братец скрипнул зубами:

— Да, это кто-то выразил мне признательность за спасение. На каком-то непонятном языке.

— Но ты же пытался меня утопить!

Вместо ответа Алекс закатил глаза и резко развел руки в стороны. Я сложилась пополам и бухнула в воду попой вниз. А неудавшийся и, очевидно, обидчивый киллер аккуратно переступил мою барахтающуюся тушку и со скучающей рожей выбрался на берег.

Мне стало очень-очень стыдно. Настолько, что когда Полина все же вытащила меня на траву, я даже не смогла внятно объяснить причину своего странного поведения. Только буркнула, пытаясь оправдаться:

— Он назвал меня ведьмой!

— И что?! — изогнула бровь готесса. — Меня так каждый второй называет, особенно когда я при параде.

— Не равняй, Полина! У тебя на роже написано, что ты — реально ведьма. Даже я долго не могла поверить, что у тебя нет активных сил. Тебя обозвать — считай, что факт констатировать. А здесь — на пустом месте…

— Это я-то реальная ведьма?! — как-то чересчур угрожающе повторила подруга.

Я отмахнулась и, вскочив, начала нервно вышагивать по примятой траве.

— А вдруг он догадался?! Вдруг он что-то заметил?

— Что, например, Ева? — Поля сидела рядом, провожая меня раздраженным взглядом. — Ты ведь не пользовалась при нем магией.

— Ну…

— Ты пользовалась при нем магией?!

— Не при нем! При Гаспаре!

— Че-ерт… Ева, ты чем думала?!

— Я была уверена, что никто не увидит!

— А он увидел?

— Не знаю! Но он меня ведьмой обозвал!

— Так, стоять, коняшка. — Теперь уже Поля пошла по облюбованному мною маршруту. — Я тебе еще вчера говорила, что Алекс как-то странно себя ведет. Говорила? Ты мне что ответила? Он — не маг. А если предположить, что это — так, что должен был сделать обычный человек, разглядев твои молнии?

— С воплями броситься за линию горизонта? — с сомнением прошептала я.

— Именно! А что сделал он?

— Что?

— Придумал тебе новое ругательство! Это о чем говорит?

— О чем?

— Блин, Ева! — не выдержала подруга. — Ты, когда пугаешься, тупишь — просто ужас! Это говорит, что он ни фига не видел! И тебе стоит взять себя в руки, а не шарахаться от каждой фразы. Пока ты ему сама все случайно не разболтала…

Я слушала, склонив голову набок, и полностью признавала правоту подруги. Потом обернулась и посмотрела на самого вредного из Соколовых. Он сидел на бревне, в одних плавках, с мокрой лохматой шевелюрой и тонкой палочкой в руках. Отогревался после купания и вяло чертил что-то на песке. Солнце играло бликами на широких рельефных плечах, от длинных ресниц на лицо ложилась тень… Эдакая пасторальная картинка отдыхающего Аполлона. Хотя какой он, на фиг, Аполлон?! Марс, Арес, Нергал! Бог войны в своем худшем воплощении!

Но до чего же хорош, мерзавец!..

И в какой-то момент, совершенно неожиданно для себя самой, я поняла, что откровенно им любуюсь. А потом вспомнила ладонь на груди и то, что довелось увидеть через тонкую дверь платьевого шкафа…

— Ого, подруга, да ты, кажись, обгорела, — присвистнула, глядя на меня, Полина. — Такой ровный бордовый цвет лица…

— Полечка, — всхлипнула я. — Забери меня отсюда! У меня от солнца галлюцинации начинаются!

— Серьезно?

— Да! Кажется, мне Алекс нравится…

— Ого, дорогая, — хмыкнула подруга. — Тебе и правда пора в тенечек. Такие жести на ум приходят…

Она с кряхтеньем (каким-то уж слишком громким, как будто пыталась скрыть смех) поднялась на ноги и, поддерживая меня за плечи, повела ближе к лесу. И мы уже не видели, как губы Алекса растягиваются в широкой, я бы даже сказала — победоносной ухмылке. Как из-под густых ресниц поблескивают в предвкушении светлые глаза. Вопреки нашим ожиданиям, этот упырь все слышал. И сделал выводы.

Можно было бы надеяться, что на этом наши приключения в походе благополучно завершатся, но нет! Как бы не так! Это были очень насыщенные два дня. Особенно второй, когда в голову Полине вдруг пришла практически судьбоносная идея: собрать гербарий. Именно так она объяснила ребятам свое намерение отправиться в лес:

— Я учусь на провизора. Мне нужны травяные наборы для опытов.

— Для опытов тебе нужны живые человечки, — буркнула я, понимая, что от участи сенокосца откреститься не получится. — Ну Полина, что ты собираешься найти в этих дебрях?

— Вообще-то папоротник, — невинно ответила подруга.

— А-ха-ха! — звонко рассмеялась я, потом сообразила, что Поля не шутит, и нахмурилась. — Я, конечно, не знахарка, но разве это растение не предпочитает северные широты? Да и с праздником Купалы ты чуток припозднилась.

— Мне не огненный цветок нужен, а корневище, — ответила подруга и обернулась к Богдану, по стойке «смирно» замершему перед требовательной готессой. Он единственный из братьев, кто выразил желание помочь нам в поисках, и я, кстати говоря, была этому очень рада. — Итак, нам нужен кочедыжник женский. Обычно он растет ближе к воде, особенно под ивами. А еще в березовых рощах, и именно их мы собираемся обследовать вместе с Богданом.

— То есть мне ты предлагаешь облазить озеро? — мрачно подытожила я.

— Именно! — оскалилась подруга. — Только обойди его с другой стороны, здесь уже все вытоптано.

Я скрипнула зубами:

— В одиночку?

— Угу.

— То есть дай-ка я повторю, может, чего-то не так поняла: вы с Богданом погуляете среди березок, пока я, в компании комаров и пиявок, буду шастать по болотам?

— Ну вот, а ты боялась, что придется развлекаться в одиночестве! — непонятно чему обрадовалась подруга, кивнула моему драгоценному второму брату и отчалила. Какое-то время я молча смотрела ей вслед и думала, а не вернуться ли обратно в горизонтальное положение для получения еще более красивого и ровного загара? Нет, ну правда: существуют ведь интересные способы провести два часа в выходной, и в их число не входит ползание по буеракам. Да и корневище этого долбаного папоротника можно было купить в любой аптеке. Хорошо, не в любой — не так много фармацевтов знает, как правильно готовить лекарственные растения, но у моей мамы в магазине точно отыщется несколько мешочков!

В общем, минут пять я себя уговаривала никуда не ходить, прекрасно понимая, что все равно пойду. Это же Полина, лучший друг как-никак. Тот самый, который выест содержимое твоего холодильника прежде, чем ты успеешь снять пальто; закажет пиццу, наизусть продиктовав номер твоей кредитной карты; или натаскает тебе в палату цветочков с апельсинами, пока ты будешь лежать со сломанной ногой после того, как последовал его же совету и навернулся с крыши. А самое главное: ты его за это даже не попытаешься удушить, потому что в результате окажется, что лучше сидеть с ним в обезьяннике, чем в одиночку на премьере голливудского блокбастера.

В общем, прикрикнув на лень и подбодрив себя душевным пинком, я нацепила брюки, кроссовки, бандану, прошептала «отгонялку» для насекомых и потопала на промысел. Отошла подальше от лагеря, остановилась, уперев руки в бока, и мрачно огляделась, решая, в какую сторону идти: справа было поменьше деревьев, зато травы — по пояс. Слева — сплошной ивняк, но почва как-то подозрительно блестела на солнце. Очень не хотелось угодить в топь…

— Ты собралась завоевать это болото? — проурчали в самое ухо. Честное слово: я почувствовала его губы на своей мочке!

— Ты! — взвыла, отпрыгивая.

— Ну что? — хмыкнул Шурик.

— Нарушаешь мое тонкое душевное равновесие! Исчезни!

— Как всегда, сама учтивость, — буркнул братец. — Можешь не напрягаться: я все равно никуда не уйду.

— Почему?

— Потому что я — любитель извращенных удовольствий, — язвительно ответил он. — А еще Егор боится, что ты куда-то вляпаешься, и попросил за тобой присмотреть.

— Так вы обо мне волновались? — с наигранным умилением пропела я.

— Брат — да, — не стал отпираться Алекс. — А я волновался за лес, оставленный наедине с тобой, человек-деструкция. Сколько милых зверушек потеряют родной дом, если ты вдруг поведешь себя… ну, как обычно. Ладно, хватит на меня таращиться. Идем, куда ты там хотела…

— За папоротником.

— За папоротником?! Какой идиот собирает папоротник в это время года?!

Я мысленно хмыкнула: ну, хоть не мне одной пришла в голову эта мысль, и бодро потопала в сторону «поля». Алекс закатил глаза, обхватил меня за плечи и развернул на сто восемьдесят градусов:

— Ивняк, Ева! Нам нужен ивняк. Даже я знаю, где растет нужная тебе флора.

Почему-то это небрежное прикосновение всколыхнуло целую бурю эмоций. Я вспыхнула, поспешно отступила на шаг и с такой скоростью рванула вперед, словно у меня прорезались крылья. Алекс, усмехнувшись, пошел следом.

Знаете, что было моей ошибкой? Ну кроме того, что я вообще поперлась за кочедыжником? Мне слишком сильно хотелось сбежать от Шурика, который буквально дышал в затылок, и для этого я готова была воспользоваться любым поводом. Потому, когда из глубины рощи послышалось любознательное «хро-хро», это показалось знаком свыше.

— Ты куда? — удивился Алекс, когда я бросила куст папоротника (мы его все-таки нашли!) и, крадучись, пошла на звук.

— Сейчас вернусь.

Шурик подумал-подумал и пристроился за плечом. Я вздрогнула, но решила его не отгонять: все равно не послушается. А вот таинственного гостя мы своими баталиями могли спугнуть. На цыпочках приблизившись к кусту, я осторожно раздвинула ветви и увидела маленькую полосатую хрюшку. Она копалась носом в земле, чем-то с аппетитом чавкала и приговаривала свое «хро-хро» утробным довольным голосом.

— Какая хорошенькая, — растроганно прошептала я. И это, кстати, было довольно странно: обычно хряки не вызывали во мне положительных эмоций. А здесь — ну, прямо лапочка. Пятачок крошечный, копытца словно игрушечные, спинка пушистая и такая притягательная, будто просит, чтобы ее погладили.

Алекс схватил меня за кисть, когда я уже почти коснулась шерстки:

— Медленно отходи ко мне за спину.

Я подняла глаза на братца: с чего это у него такое напряженное лицо и хриплый голос?

— Шурик, это просто поросенок. Он не нападет на тебя, вы с ним в разных весовых категориях.

— Молча, Ева! — блеснул глазами братец. — Отходи молча!

— Ты параноик! Ой! — Я навострила уши и улыбнулась. — Кажется, к нам бегут его родственники.

— Твою мать! — взревел Алекс, хватая меня за руку. — Беги, дура!

И сорвался с места. Я отскочила от куста как раз вовремя, чтобы заметить, как, ломая ветви и угрожающе пыхтя, на нас несется нехилая такая свинюка со здоровенными клыками и огнем в глазах.

— Ви! — обрадовался маме поросенок.

— Хрю! — злобно ответила мамаша и припустилась за «врагами». Почему-то таковыми она посчитала нас с Алексом, во всю прыть удирающих по бездорожью. Кстати, мчались мы знатно — трейсеры бы обзавидовались! Кочки, пни, поваленные деревья — все преодолевалось махом. От страха мне казалось, что если под ногами вдруг разольется море — я и по воде побегу, хотя это не входило в перечень моих ведьмовских умений.

К сожалению, кабаниха позади тоже оказалась матерой «паркуристкой». Потому что как бы мы ни старались, а расстояние между нами увеличиваться не хотело. Похоже, свиноматка действительно решила сегодня побаловать себя человечиной, или у них тоже случается ПМС, но она хрипела, визжала и неслась, как будто от этого зависели ее честь и жизнь.

— Видишь дерево?! — ловко проскакивая между двумя елками, вдруг проорал Алекс.

Я просто не смогла удержаться:

— Мы, блин, в лесу! Тут повсюду деревья.

— Слишком умная, еще и не к месту! — рявкнул брат, рывком меняя направление и за руку утягивая меня за собой. Я только всхлипнуть успела, когда земля вдруг ушла из-под ног. Если бы он не придержал за талию — точно бы пропахала носом целину.

— Следи за руками! — рыкнул Шурик и ткнул пальцем в большое, раскидистое дерево прямо по курсу. Я посмотрела и сразу все поняла.

Ну не то чтобы расположение его веток было идеальным для лазания, но все же это была не сосна. При должном ускорении, а оно у нас было, — забраться на него было парой пустяков.

— Вперед, — легко подтолкнул меня брат в спину, и я, на полном ходу, не особо раздумывая, как лучше это сделать или как буду выглядеть со стороны, вспорхнула на самый верх. Следом, с не меньшей скоростью, взобрался братец. «Свинопотамус» опоздала буквально на несколько секунд. Тяжело дыша, она обошла дерево по кругу, чуток порыла землю у его корней, словно пытаясь сделать подкоп, подняла мохнатое рыло, внимательно посмотрела на нас, изучающих ее сверху, и улеглась на пожухлой траве. Отлично! Нас решили взять измором. Какая умная свинья, однако… честное слово, в какой-то момент я почувствовала себя Измаильской крепостью, осажденной войсками Суворова. Неприятное чувство: особенно если вспомнить, чем там дело закончилось…

Покосилась на Алекса:

— И что дальше делать будем?

— Ждать, — коротко ответил брат.

— Чего?

— Пока ей не надоест, и она не уйдет.

Я покосилась на свинью: было не похоже, что ей скоро надоест.

— А у нас поезд сегодня… — протянула себе под нос, но Алекс услышал.

— Хорошо, — как-то чересчур весело ухмыльнулся он. — Я понял твой намек: прыгай.

— Куда? — не поняла я.

— Вниз! — решительно кивнул парень. — А пока она будет рвать тебя на части, я убегу к лагерю. Мы быстро соберемся и как раз успеем на поезд.

— Очень смешно, — буркнула, поглядывая на кабанчика. Вот уж точно — злобная зараза…

Эх, не было бы здесь Шурика, я бы ее в два счета манерам научила, а так… Кому скажи — засмеют: ведьма на дереве! От свиньи спряталась…

В общем, сидели мы молча минут пятнадцать, и это, кстати, довольно долго. Нет, наедине с собой можно молчать и сутками, такое поведение будет выглядеть абсолютно нормальным. По крайней мере, гораздо нормальнее, чем если ты вдруг начнешь вести задушевные беседы сам с собой. Но в компании четверть часа тишины уже напрягает. Особенно если потенциальный собеседник сидит на соседней ветке и не отрывает от тебя взгляд. Сначала я делала вид, что не замечаю, потом начала ерзать и старательно прятаться за стволом. Получалось плохо: и маскировка подводила, и Алекс отворачиваться не собирался. Ему, похоже, было плевать на неловкость ситуации, и когда я, извернувшись в очередной раз, чуть не свалилась с дерева, просто не выдержала:

— Как ты догадался, что за поросенком выскочит свинья?

— А ты часто видела в лесу бесхозных поросят?

— Нет… — протянула, соображая, что в чем-то он прав. — Но я почему-то больше боялась лесника с ружьем.

— Логично, — фыркнул Алекс. — От него было бы сложнее убежать.

Я натянуто улыбнулась:

— Прямо не верится, что крошечный симпатичный свинтус однажды превратится в эдакого злобного монстра.

— М-да… поросеночек рос-рос и вырос.

Мы помолчали еще немного. Потом Алекс вдруг заметил:

— У тебя интересное хобби. Долго занимаешься?

— Ты про верховую езду? — догадалась я. — Шестой год.

— И как успехи?

— Ну ты же видел!

— Нет, я видел, как твоя кобыла изуродовала мне машину, — беззлобно парировал брат.

— Ну… — Я прикинула, как бы попонятнее изъясниться и поскорее увести разговор от опасной темы. — Успехи нормальные. Галопом езжу.

— Что, часто спрашивают? — засмеялся Алекс. Осознал, видимо, нелепость ответа.

Я невнятно пожала плечами:

— Бывает. А у тебя какие хобби?

— Разные, — неопределенно помотал головой братец.

Ну, разве бы я так просто отказалась выяснить о нем что-нибудь новенькое? Да и Алексу было любопытно, а я согласилась отвечать на его вопросы только после того, как он ответит на мои. Так мы и проболтали следующие несколько часов. Оказалось, он неплохо лазает по горам, фанатеет от сноуборда и серфинга, последний мотоцикл собрал своими руками, чаю предпочитает крепкий кофе без сахара и дальше собирается учиться на юриста. Группу Shadows они с ребятами организовали полтора года назад, и сначала Алекс исполнял в ней роль гитариста. Потом было неудачное падение с мотоцикла, сломанная рука и серьезная ссора с вокалистом. Настолько серьезная, что после нее только что снятый с ладони гипс вынуждены были накладывать заново. К сожалению, с гитарой пришлось завязать, и Шурик, у которого, как выяснилось, был неплохой голос, занял место отчалившего «товарища»…

Я слушала и, если честно, начинала активно завидовать. До чего интересная жизнь была у этого семнадцатилетнего Соколова! Уж точно поинтереснее моей, что странно, учитывая, что я — ведьма, а он — обычный смертный.

Солнце стало клониться к закату, а мы все болтали. О семье, о планах на будущее, об интересах, о забавных глупостях и даже о политике, в которой Алекс, как оказалось, разбирался куда лучше меня. Не то чтобы мы успели подружиться: я все так же косилась на братца с подозрением и на некоторые особо пикантные вопросы, заданные вкрадчивым голосом, отвечать отказывалась. Но, как ни странно, свинье удалось добиться того, с чем не справился Егор: мы поговорили, не предпринимая при этом попыток вцепиться друг другу в горло. Крошечный шаг для человечества, но большущий для моей новой семьи. Поход состоялся не зря: Ромео с Джульеттой нашли общий язык.

А свинью, кстати, отогнал Егор. Вернее, сначала Поля нас нашла (когда мы только начали заниматься альпинизмом, она настояла, чтобы я создала между нами «связь», и теперь подруга была способна выследить меня даже в джунглях Амазонии кромешной ночью, топая задом наперед), а уж потом Егор отогнал кабанчика выстрелом в небо из травматического пистолета. Не знаю, что там были за патроны, но стреляла «игрушка» с таким звуком, что Царь-пушка нервно курила в сторонке. Хрюша подпрыгнула на ножки, зыркнула разъяренным взглядом на нас, потом — в сторону надвигающейся группы новых врагов, прикинула перспективу победы, видимо, не особо удовлетворилась результатом и, угрожающе хрюкнув на прощание, сдала позиции.

— Эй, Маугли, — крикнул брат, выбираясь из кустов. — Спускайся на землю! И Джейн свою тоже забирай.

— Она не Джейн, — добродушно отозвался Алекс. — Она бандерлог. Ты бы видел, с какой скоростью она сюда забралась — как будто хвостом себе помогала.

— Слышь ты, взращенный лесом, — буркнула я, не понимая: то ли обижаться, то ли, наоборот, считать это комплиментом. — Я сейчас одним пинком сделаю из тебя Зоркого Глаза, того самого, который орел.

— И далеко я твоими стараниями улечу? — с любопытством поглядел на меня Алекс снизу вверх. Я прикинула расстояние:

— Метра три будет.

— Хм… — замер на ветке Шурик. — Короткий полет и эффектное приземление. Как же я могу не поделиться впечатлениями с любимой сестренкой? Пожалуй, буду падать — схвачу тебя за ногу. Полетаем тандемом, ага?

— Вот теперь я узнаю эту парочку! — заржала Полина. Пока мы переругивались, к дереву успели подойти мрачный Богдан и отчего-то донельзя довольная готесса. — А то сидите там тихонечко, воркуете. Непорядок!

В лагерь мы добрались очень вовремя: оставленная «на хозяйстве» Оля как раз пребывала в том упоительном состоянии всепоглощающего страха, когда за каждым кустом уже видишь врага, но пока не бросаешься от него со всех ног. Она круглыми глазами смотрела по сторонам, дергалась от любого шороха, но старательно несла караул. Даже, можно сказать, чересчур старательно. Потому что когда Егор вдруг вынырнул из-за дерева, ему в голову полетел тот самый, прихваченный мною из дома топор.

— О, майн Гот! — возопил брат, навзничь падая на землю. Мы, кстати, тоже легли, на всякий случай. Оля прислушалась, сообразила, с кого только что едва не сняла скальп, и с криком:

— Егорушка! — бросилась поднимать возлюбленного.

Я выдохнула сквозь зубы: ничего себе, девочка-цветочек! «Томагавк» метнула так, что Чингачгук бы прослезился. Ну Егор так точно должен быть оценить. Бедняга чуть не погиб от руки своей излишне впечатлительной подружки: тут не прослезиться, тут возрыдать впору…

Пока отпаивали несчастного чаем, пока собирали лагерь — поняли, что серьезно опаздываем. Пришлось к подъемнику нестись едва ли не бегом. А там, в будке администратора, нас ждало еще одно препятствие. В лице необъятной тетки-контролера.

— Я не могу продать вам билеты, — уверенным голосом заявила она.

— Почему? — обалдел Егор.

— Потому что билеты продаются только внизу. На «туда-обратно». Куда вы свои дели?

— Но мы не покупали, — попытался брат достучаться до пожеванного бюрократизмом женского сознания. — Мы пешком поднимались.

— Вот и спускайтесь так же, — невозмутимо ответила тетка.

— Тогда мы не успеем на поезд!

— А это уже не мои проблемы.

И вот тут не выдержал Богдан. Он и так был слегка на взводе, но когда какая-то злобная морда создает ему проблемы на пустом месте…

— Женщина, — плечом оттеснив брата, прорычал метросексуал. Вернее — то, что от него осталось, потому что поход явно не пошел на пользу ни модельной стрижке, ни всегда тщательно выбритому личику. Сейчас Богдан напоминал сильно обветшавшего аристократа: вроде и стиль есть, и шмотки дорогие, а только место им все равно на помойке. — Нам необходимы эти билеты. Что вам мешает их продать?

— Это не предусмотрено правилами.

— Хорошо, — процедил Богдан. — А если бы мы их потеряли?

— Что? — насторожилась тетка. Такой поворот событий не был прописан в ее отточенном за годы службы сценарии.

— Мы потеряли билеты! — решительно повторил брат. — Хочу купить другие.

— Но я не имею права продать вам билеты только на обратную дорогу за полцены… — растерянно буркнула женщина.

— Да кто говорит о половине?! Плачу полную стоимость за всех! Только снимите меня отсюда!!

Какая это была экспрессия! Тетка аж от окошка отпрянула. Да что тетка — Полина задумчиво поскребла в затылке:

— Эк его проняло, беднягу.

— Кстати, об этом. — Я обернулась к подруге: — Ты что с моим братом сделала? До того, как пойти с тобой за папоротником, он не был таким нервным.

— Мы с ним… — готесса загадочно хлопнула ресничками, — немножко поиграли…

— Во что? — подозрительно сощурилась я.

— В дракона и принцессу.

— И?.. — подтолкнула я.

— И она была драконом, — вмешался брат. — Ну или чем-то таким же большим и злобным. А я типа пришел забрать принцессу. Последнее, что помню: на меня несется твоя подруга с бревном в руках и воплем: «Халк крушить!» А дальше — пустота.

— Он головой о ветку стукнулся, — засмеялась готесса, — когда пытался от меня удрать. Кстати, моя самая легкая победа. Жаль только, что мы так и не собрали папоротник: я этого впечатлительного в нормальное состояние почти час приводила.

— Ну с папоротником мы тебе поможем, — улыбнулся Алекс, протягивая Полине наполненный травой пакет. Я прямо умилилась: до чего же ответственный человек! Подруга тоже малость обалдела, но пакет приняла и быстро спрятала в рюкзак. Дареному коню в зубы ведь не смотрят? И, кстати, очень зря.

Потому что рано утром следующего дня, когда мы уже приехали домой и сейчас активно готовились к началу новой трудовой недели, у меня зазвонил телефон.

— Алло! — рявкнула в трубку Полина. — Ева? Ты там чем занята?

— В душ собираюсь, — честно призналась я.

— Братца твоего поблизости нет? Очень жаль! В общем, встретишь его, передай, что он дебил!

— Какому именно брату передать? — хмыкнула я, пока вообще не понимая, о чем идет речь.

— Шурику своему, чтобы его подбросило и сплющило! Знаешь, что он мне в пакете с папоротником передал?! Цветок аморфофаллуса!! У меня все вещи провоняли тухлым мясом, как будто в рюкзак тираннозавра стошнило!

— Полечка, — изо всех сил стараясь сдержать смех, проворковала я, — у нас же это растение вроде бы не водится? Откуда Алекс мог его достать?

— Ты сейчас предполагаешь, что аморфофаллус у меня в рюкзаке сам вылупился?! — взорвалась готесса.

Я не удержалась, прикрыла трубку рукой и шепотом повторила название вонючего цветка. Блин, даже если очень постараться — все равно не получалось. Тут же годы тренировок нужны, иначе язык бантиком завязывается!

— Ну мало ли… — пожала плечами. — Может, он случайно туда попал, когда ты в ботсад в последний раз ходила. Ты же оттуда вечно всякую дрянь приволакиваешь…

— Ева, — окрикнула подруга, — ты вот сейчас какой-то бред несешь.

— Просто пытаюсь найти самое логичное объяснение.

— Так я тебе его подскажу! Оно такое: твой Шурик где-то в лесу нашел цветок. Странно? Еще бы! Но ведь нашел, гаденыш такой! И подложил в пакет. Знаешь зачем? Чтобы отомстить за семена южного колчагара! И не надо мне рассказывать, что он «понять и пг'остить». Сама знаешь, сердобольностью твой Алекс не отличается!

— Почему ты все время говоришь «твой» Алекс?! — не выдержала я. — Он совсем не мой!

— Пока живешь с ним под одной крышей — еще какой твой! — отрезала Полина. — И на твоем месте я бы не к словам цеплялась, а подумала, как он тебе мстить будет!

— А ты думаешь, он будет? — осторожно спросила я.

— Ну не знаю! — язвительно протянула Полина. — Я вот вывесила вещи на балкон сушиться, так ко мне уже соседи приходили. Решили, что я их перетравить пытаюсь. Запах такой, что никакой насморк не спасает, а про стеклопакеты я вообще молчу. Кажется, от меня даже тараканы поудирали! И ты серьезно полагаешь, что вот на этом он возьмет и остановится?

Нет, я так не думала. На самом деле мне казалось, что уж для горячо любимой сестренки Алекс изобретет что-то особенное, экзотичное, чтобы я прониклась и запомнила. Особенно сильным становилось это предположение, когда на заднем плане вопила разъяренная готесса. А то, что мы с ним вчера так миленько поболтали… он ведь и Полине улыбался, протягивая пакет с аморфофаллусом (нет, и правда, где же умудрился его достать?!). Может, Алекс это специально — чтобы бдительность мою притупить? Чтобы подпустила поближе? Ну так зря старался! Потому что мою паранойю одним диалогом не излечишь!

Я отбросила телефон и с воодушевлением (и легкой паникой) потерла ладошки. Кажется, неделя грозила начаться очень интересно.

 

ГЛАВА 10

Александр Соколов

Пойми, на что обиделась девушка, и все исправь. Попыток нет. Жизнь одна. Никогда не думал, что придется участвовать в этой игре самому. И главное — ничто ведь не предвещало беды!

Вернулись из похода вполне дружной компанией. Затащили шмотки в дом, разбрелись по комнатам, сходили в душ. Когда я добрался на кухню, там уже никого не было. Егор с Богданом укатили на пары — после выходных на въезде в город обычно огромные пробки. Ева еще не спускалась. По пути заглянул в гараж — ее мотороллер обещали доставить вчера. Не обманули. Завел двигатель «на холодную» — ниче так, плавно отозвался. Колымага, конечно, но работает. Еще и внешне подрихтовали — хоть на скутер стала похожа.

Мимоходом взглянул на выставленный счет…

— Мля… — Лучше бы я его все-таки из музея спер. Взяли как за реставрацию картины Микеланджело. Трындец просто. Ну и цены…

Полегчало, только когда представил, как обрадуется девчонка, когда покажу ей эту отремонтированную реликвию. Была же какая-то причина, почему она до сих пор на ней ездила? Хотя это однозначно лучше, чем если бы на метле летала.

Черт, все время забываю, что Ева — ведьма! Вот до последнего верить не хотел. Даже сейчас иногда ловлю себя на мысли, что ошибся, хотя точно знаю — таких глюков быть не может. Я ведь с самого начала подозревал что-то подобное. Полторы недели наблюдал, следил, контролировал, и она ничем себя не выдала. Мамаша оказалась худшим конспиратором, чем дочь! Даже в гневе Ева бросалась на меня с кулаками, а не молниями, пыталась удрать, а не зачаровать! Поразительная выдержка…

Я поверить не мог, когда она сама себя подставила. И каким же образом? Защищая смертных от мага! Охренеть ситуация. Декаду назад я хотел эту ведьму живьем съесть и не мог найти повод. А теперь повод есть, а вот с остальным — проблемы. Не хочу с ней драться, не заслужила… не могу. Не могу, и все — рука не поднимается. А что делать дальше — не знаю. Потому что когда она поймет, кто я такой (а она поймет!) — войны не избежать. Но нападать первому… Блин, да мне от одной мысли становится не по себе! Хоть из родного дома беги. Эта новая «сестра» мне не просто жизнь усложнила! Она устроила дичайший разрыв шаблона — и кто бы подсказал, как теперь чинить мозг…

Вернулся на кухню не то чтобы злой, а так — задумчивый. И очень вовремя! Объект тревог как раз усаживался за стол.

— Доброе утро, сестренка.

Мля, скоро совсем как Егор заговорю!

— Уже здоровались, — буркнула девчонка и покосилась на меня как на врага народа. Настроение стремительно поползло вниз, хотя я не подозревал, что ниже еще есть место: ну сейчас-то я в чем виноват?!

— Хотел порадовать тебя с утра, — постарался исправить ситуацию. Даже улыбнулся! Через силу, но так старательно, что чуть челюсть не вывихнул. Да если бы я так Вике оскалился, она бы уже на задних лапках канкан танцевала! А эта только зыркнула настороженно и выдала:

— Просто ликую от восторга!

— Ты уже знаешь?

— Представь себе!

Я честно задумался: мы сейчас точно об одном и том же говорим?!

— Я не понял. Тебе что, не понравилось?!

— Шурик, ты — дебил!

Блин! Это что, шутка такая?! Она пошутила — я посмеялся? Ей скутер починил, а она еще чем-то недовольна?!

— Что ты сказала?!

Девчонка уставилась на меня потемневшими зелеными глазами и поднялась из-за стола:

— И не надейся, понял? Держись от меня подальше!

Кажись, я слегка окосел. Особенно когда она ткнула в меня пальцем и завершила свою обвинительную речь словами:

— Я слежу за тобой, маньяк!

После чего походкой королевы вышла из кухни.

Фига себе! Это что такое только что было?! В голову пришло единственное логичное объяснение: она реально все знает! Скажу честно: ожидал я другую реакцию (похуже), но быть может, это у нее от стресса? Или тоже пока не разобралась, как поступать…

— Ладно, крошка! — рыкнул, уже не в силах сдерживаться. — Узнаем, что тебе известно!

И рванул в ее комнату. По дороге заметил, как девчонка выходит на крыльцо: отлично! Мешать не будет. А мне много времени не нужно: я по одним защитным чарам догадаюсь — узнала она мой секрет или от не фиг делать психует.

Короче, ворвался. Захватил, так сказать, «святая святых» врага. Одного не учел. Псину.

Вообще-то я животных не обижаю. Это не в моих правилах, да и повода раньше не было: большинство зверей меня десятой дорогой обходит. Но только не этот шизанутый доберман! Весь в хозяйку: без вопросов с места — и в горло. Ну я тоже особо задумываться не стал. Дождался, пока собака приблизится на расстояние удара, размахнулся и резко опустил руку ей на загривок. Слабо пискнув, она припала на передние лапы, прижавшись мордой к паркету. Спустя миг опустились и задние — пес, скуля, распластался по земле. Чистая победа!

И тут… угадайте, в какой момент в комнату вернулась хозяйка?

Ева Моргалис

Магия обладает одним уникальным свойством: она способна одновременно как успокоить, так и сильно напрячь хозяина. С одной стороны, ты же ведьма — что может случиться? С другой — ты ведьма, а потому знаешь, что случиться может все что угодно. Моя мама жила по первому принципу и ничего не боялась. Ну за редким исключением: от извергающихся вулканов она все же старалась держаться подальше. Но такой выбор доступен только опытным колдуньям с запасом сил, позволяющим в одиночку завоевать средних размеров королевство. Когда же тебе всего шестнадцать и твой потенциал гораздо выше нынешних возможностей, ты просто вынужден поступать иначе. Присматриваться к мелочам, тревожиться по любому поводу и пытаться контролировать буквально все, что попадается на твоем пути. Конечно, удается это далеко не всегда, и от этого ты беспокоишься еще сильнее. Паранойя прогрессирует. Со временем начинает казаться, что даже чайник с утюгом шепчутся за твоей спиной. Что уж говорить о том, когда любимая подруга очень логично доказывает, что причины понервничать действительно есть.

Неудивительно, что на кухню я спустилась в препоганом настроении. Насыпала мюсли в тарелку, залила молоком, села, приготовилась расслабиться и пожевать…

Не дали.

— Доброе утро, сестренка.

«Сестренка»?! Я скосила глаза на вошедшего Алекса. Это что — убогая имитация Егора? Неужели он думает, что своей наигранной телячьей нежностью успокоит мои подозрения?! Ага, сейчас! Если раньше я еще сомневалась, что он что-то замышляет, то теперь знала это наверняка.

— Уже здоровались, — буркнула, с опаской заглядывая в собственную тарелку. Может, он в мюсли какой-то гадости добавил? Знает ведь, что я их каждое утро ем…

— Хотел порадовать тебя с утра, — не отступал Шурик.

Я обернулась и чуть со стула не рухнула: о всевидящие боги! Что у него с лицом?! Наверное, он хотел, чтобы я подавилась хлопьями и умерла от удушья: выражение было такое, словно у него из груди сейчас вылезет детеныш Чужого.

«Нет, Шурик, фиговый из тебя актер!»

— Просто ликую от восторга! — процедила сквозь зубы.

— Ты уже знаешь? — не унимался этот изобретательный паразит.

Я злобно сощурилась и решила, что не стоит давать ему лишний повод для радости:

— Представь себе!

— Я не понял. Тебе что, не понравилось?!

Нет, он, блин, издевается?!

— Шурик, ты — дебил!

Поля просила, я передала. И самой-то как полегчало…

А вот братец, кажется, впал в легкую прострацию. Ну я бы тоже удивилась, если бы кто-то разгадал мой тщательно продуманный план мести.

— Что ты сказала?!

Вот только не надо на меня рычать!

— И не надейся, понял? Держись от меня подальше! — И добавила на всякий случай: — Я слежу за тобой, маньяк!

Есть уже не хотелось. Хотелось побыстрее покинуть негостеприимный, полный опасностей дом. Я выбежала на улицу, окинула взглядом двор и поняла, что понятия не имею, куда идти дальше. А если ехать — то на чем. Скутер был в ремонте, метла в комнате… и тоже не вариант. Еще и мобильный в кармане флиски забыла. Хотя бы такси вызвала. Денег, правда, тоже не было, но в тот момент это казалось такой мелочью!

Короче, я развернулась и козочкой поскакала обратно на третий этаж. Пробежала коридор, распахнула дверь спальни, а там… Я даже сперва не поверила собственным глазам: Алекс душил моего Диплодока!

Нет, морально я, конечно, была готова ко многому, но это… Это даже для Шурика было как-то чересчур.

— Ева, это не то, что ты думаешь! — отпуская пса, выдал парень.

Я скрипнула зубами и шагнула вперед. Диплодок потряс мордой и резко подпрыгнул на ноги. Посмотрел на меня, потом на Соколова и грозно зарычал.

В каком-то смысле это привело меня в чувство, потому что насылать на братца заклинание сибирской язвы уже не казалось хорошей идеей. Зато мысль о том, чтобы настучать ему в бубен — вдохновляла все больше и больше.

— Все, Шурик, ты попал! — выдавила по слогам.

— Меня зовут Александр! — вякнул этот камикадзе и сорвался с места.

Я прыгнула следом, промахнулась и только слегка зацепила ногтями по рубашке.

— Стоять, паскуда! — заорала, поскальзываясь на скользком паркете. — Сволочь! Мерзавец! Живодер!

— Я ему ничего не сделал!

— Паразит! Имбецил! Говнюк! Да я, знаешь, что сейчас хочу?!

— Упаковку галоперидола? — любезно предположил он.

— Рррр… Скотина!

О, это было эпохально! То, как мы бегали по комнате! Он так даже от дикой свиньи не удирал, как от меня! Я его отлично понимала: бешеная ведьма со скрюченными пальцами и сиянием чистой ярости в глазах выглядела пострашнее разъяренной хрюши. В какой-то момент, сильно оттолкнувшись, он одним прыжком взлетел под потолок и уселся на приступке, рядом с письменным столом.

— Слезай, упырь! — Почему-то мысль подняться по лестнице в голову не пришла. Потому я рычала и прыгала на месте, пытаясь повторить трюк Алекса, и горланила так, что стекла дребезжали. Бедный Диплодок уже сообразил, что в битве титанов выигрывает тот, кто не попадается под ноги, и шустро забрался под кровать.

— Психопатка! — рявкнул сверху братец.

— Гад!

— Ведьма!

Я ахнула и сжала кулаки. Быстро огляделась, нашла розовый пуфик на резных ножках и, натужно кряхтя, подтащила ближе:

— Я тебе сейчас покажу ведьму!..

— Это вряд ли! — с усмешкой, от которой у меня дернулось веко, заявил Алекс и ловко спрыгнул на пол. Я к тому моменту уже почти забралась наверх. Блин! Еще бы чуть-чуть, и он оказался в моих руках!

Мягко приземлившись, братец обернулся, отдал мне честь рукой (веко дернулось еще раз) и бросился прочь из комнаты.

Ха-ха! Вернее, попытался броситься! Потому что в дверях моя легкая, но меткая тушка его все же настигла.

— А-а-а! — подбодрила себя воинственным кличем и повисла у Шурика на плечах. По чистой случайности вопль пришелся прямо в ухо.

— Мля-я! — провыл оглушенный противник и выскочил в коридор. Лошадка, кстати, из братца получилась не самая удобная, только я, после Нимфы, могла и падающую звезду оседлать. Карабкаясь и порыкивая, я подтянулась выше и обняла его изо всех сил: ногами — за талию, а руками за шею. Алекс захрипел.

— Что, не нравится? — сладко прошептала и удвоила нажим. Он забулькал, как чайник, и попытался скозлить. Нет, ну реально жеребец! Хватанул меня за ногу, потянул — дудки! Я сидела как влитая. Попытался разжать захват на шее. Три «ха-ха»! Да пиявки могли учиться у меня впиваться в жертв!

— Я тебя научу обижать моих животных!

— Я его не обижал! — прохрипел Шурик и ногой распахнул дверь в свою комнату. Видимо, надеялся, что я испугаюсь чужого полигона и пойду на попятный. Как бы не так! Да у меня, наоборот, столько идей вдруг появилось, Фредди Крюгер удавился бы от зависти! И первую же я претворила в жизнь, изловчившись и сурово грызанув Алекса за мочку.

— А-р-р! — раненым лосем взревел он. Меня аж подбросило на его спине. Кровожадно хмыкнув, я уже приготовилась атаковать дальше, как вдруг…

Ну, я же не знала, что в этой комнате у Шурика действительно был защитник!

Платьевой шкаф зашатался с такой силой, будто готовился обернуться десептиконом. А потом прямо мне в лицо полетел черный ворсистый ковер. То самое гадкое «стенное» украшение!

К такому повороту событий моя психика была не готова. Коротко пискнув, я свалилась на землю и с отчаянным усилием принялась отдирать от лица шерстяной объект. Получалось фигово: коврик, по ходу, решил задушить меня даже ценою своей жизни. Но к тому моменту я уже сообразила, что именно припечаталось к лицу, и, как ни странно, это прибавило мне сил.

— Демон! — полузадушенно провопила, отбрасывая таки «исчадие ада» к породившему его шкафу. В голове тут же взорвался миллиард мыслей, начиная от «Какого черта здесь происходит?!» и заканчивая «Мама, что же теперь делать?!».

Решение пришло как-то само собой. Коврик приподнялся, изображая мохнатую кобру, приготовился к броску и даже, кажется, зашипел. Я уставилась на него из позиции лежа, перевела взгляд на Алекса и сделала последнее, что должна была сделать в такой ситуации: я встала между братцем и демоном. То есть как «встала»? Скорее бросилась в пространство, одновременно выставляя все известные мне защиты. Прекрасно понимая, что вот сейчас здесь произойдет грандиозное махалово. Чудесно! Ведьма против ковра… обхохочешься, блин!

Вот только героиню из себя поизображать мне не дали. Демон угрожающе зарычал и взвился в воздух. Я приготовилась к атаке. А Шурик за спиной набрал воздуха побольше и вдруг рявкнул во всю глотку:

— Назад!!!

Отпрянули мы тандемом: я и ковер. Потом последний что-то пропищал и быстро забрался обратно в шкаф. Я же проводила его глазами, перевела на Алекса совершенно офигевший взгляд, сложила в уме два и два…

— Твою ж мать… — уже даже не орала. Так, констатировала факт.

И выпрыгнула в окно.

Честное слово, я бы убежала. Да у меня в тот момент был такой запас адреналина — я бы до канадской границы домчалась на одном дыхании! Особенно когда Алекс метнулся следом:

— Стой, Ева! Стой, кому говорю!

Ой, не надо было оглядываться! Что за идиотизм смотреть назад, когда за тобой мчится маньяк? Что там нового-то можно увидеть?!

И почему эта мудрая мысль приходит в голову только после того, как все безнадежно испорчено собственным любопытством?!

Непонятно откуда под ногами образовалась одна из больших цветочных клумб, а прямо за ней — красивая фигурка китайского дракона, плюющая водой в небольшой искусственный водоем. Подпрыгнув в последний момент, я пингвином пролетела над цветами, зацепилась ногой за деревянный бортик и рухнула прямо в фонтан. Последнее, что помню: застывшая морда сказочного чудовища перед глазами и тихий глубокий звук, который бывает, если стукнуться лбом о каменную статуэтку.

Заклинатели — это маги из той же серии, что некроманты, аниморфы и оборотни. То есть очень нехорошие личности. Любимое занятие маленького заклинателя — мечтать, как он вырастет и станет Темным Властелином. Поработит землю, истребит непокорных, выстроит себе башню до небес, где будет могуче колдовать и насмехаться над остальным человечеством. Короче, очень милые мечты очень юного Саурона.

И сейчас один из таких «владык» сидел передо мной на корточках и, матерясь сквозь зубы, мазал зеленкой мое колено. Я морщилась, бросала на него убийственные взгляды, но мужественно терпела. Иногда он прекращал бормотать, дул на ранку, потом смотрел на мое скуксившееся лицо и принимался ругаться еще более грозно. Наконец я не выдержала:

— Может, хватит уже?

Он поднял на меня гневный взгляд и выдал:

— Ты — дура!

— Сам придурок! — Я попыталась убрать ногу, но меня схватили за лодыжку и дернули с такой силой, что я чуть на пол не сверзилась. — Что, решил, ко всему прочему, еще и ногу вывихнуть?!

— «Ко всему прочему»?! — рявкнул Алекс. — Кто тебя просил убегать, идиотка?!

— Ты! Когда внезапно стал заклинателем!

— Кто бы говорил, ведьма!

Он сжал щиколотку и резким движением вылил полбанки зеленки на счесанную ступню. Я выдохнула сквозь зубы и отвернулась. Да, неудачно я «полетала»: нога, которой зацепилась за клумбу, была вся в ссадинах, обе ладони содраны, на лбу — здоровенная шишка. Китайский дракон — вдребезги.

— У тебя бронебойная голова, — заявил Алекс, осматривая мои ладони. — Только это тебя, психопатку, и спасло…

Потом подумал, пожевал губами и добавил:

— Я… это… «спасибо» хотел сказать…

— Что не убила на месте? — съязвила я. — Не бери на свой счет, просто я не сразу сориентировалась.

— Во-первых, ты бы не смогла меня убить. — Алекс подул на зеленый палец. — Во-вторых, не старайся казаться хуже, чем есть. Все равно такую язву, как ты, больше нигде не отыскать.

— Что ты хочешь этим сказать? — надулась я.

— Про язву? Или про то, как необученная ведьма пыталась заслонить сводного брата своей тощей спиной?

— Иди ты, Шурик! Я тогда еще не знала, что ты — заклинатель.

— Сейчас знаешь, — спокойно ответил он. — И что дальше?

— Черт. — Я опять отвернулась, больше не делая попыток отобрать у него собственную руку. Уже поняла, что пока этот докторишка не проведет над ней все необходимые (по его мнению) манипуляции, меня в покое не оставит. — Ты с демонами якшаешься!

— Какое странное слово… Я их подчиняю. А ты подчиняешь людей, что, по моему мнению, гораздо хуже.

— Я никогда в жизни этого не делала!

— Но твои коллеги делают это постоянно! Разве нет?

Я опять отвела взгляд. Ну да, колдуны часто добиваются своего с помощью волшебства, в этом мы с заклинателями, может, чем-то и похожи. Но демоны?! Это же совсем темная магия!

— Если мама узнает, кто ты, — тебе точно несдобровать!

— Она знает. — Алекс перешел ко второй ладони и промокнул ранку ватой, смоченной в перекиси. — Ну или догадывается. Судя по тем чарам, которые тебя защищают.

— Что?! — ахнула я. — Она знала и не предупредила меня?!

— А ты бы тогда позволила ей выйти замуж за отца? — фыркнул братец. — К тому же наверняка твоя мама боялась, что ты применишь против меня силу.

— Конечно, применила бы! — рявкнула я. — И не думай, что не сделаю этого! Дай только… подлечиться.

— Да-да, Акелла, — равнодушно кивнул Шурик. — Зализывай раны, только потом смотри, не промахнись.

— Знаешь что?! — рыкнула сквозь зубы. — Меня даже совесть не замучает. Ты — заклинатель!

— Угу.

— Темный чародей!

— Мм…

— Хуже некроманта!

— Да уймись уже, — поднял глаза Алекс. Ага, проняло! — Единственная причина, по которой вы, ведьмы, не любите нас, та, что мы обитаем на одной территории. Мы — ваши типа как конкуренты.

— Чего сказал?!

— А ты думала, чародеи — белые и пушистые? Олицетворяют добро и справедливость, сражаются во имя света? Очнись, крошка! Это жестокий мир, и магия здесь применяется для получения выгоды. Я призываю демонов и управляю ими, но я никогда не убивал людей и не подчинял их своей воле. Ты можешь сказать, что твоя мать не делала того же?

Я запнулась, подавившись вздохом. Черт, и опять он был где-то прав. Маме ведь не двадцать лет, и не сорок, и даже не сто сорок. Я знала лишь то, что с ней происходило в последние годы, но что она делала до этого… а ведь святой она не была — мне это было известно наверняка.

— Ну конечно, у меня мать — ведьма! Сожжем ее на костре, — ехидно процедила я. — Думаешь, твой отец не делал того же, что она?

— Отец — не заклинатель, — ответил Алекс. — И не маг. Мне сила передалась от прадеда. И семья об этом не знает.

— За столько лет ты ни разу себя не выдал?! — ахнула я. Нет, серьезно: такое вызывало искреннее восхищение.

— В отличие от вас, ведьм, я не стараюсь наполнить свою жизнь магией! Демоны не облегчают путь и не приносят прибыль. Я никогда не использовал их для этого!

— Сказал наследник одной из самых богатых семей в стране, — буркнула я.

— Ты в нее тоже, кстати, входишь! — поднял голову братец.

Я вздохнула и ответила, глядя ему прямо в глаза:

— Мама вышла за твоего отца не ради денег. Мы не бедствовали.

— Да, это очень хорошо видно по твоему мотороллеру!

— Да что ты вообще знаешь о нашей жизни?! — рявкнула в сердцах.

Но он только сильнее сжал мою ладонь и коротко ответил:

— Ничего. Но будь уверена — скоро все выясню. А теперь успокойся и дай мне закончить.

Я и правда ненадолго замолчала. Просто нужно было собрать мозги в кучу и поразмыслить над тем, что делать дальше. А пока думала, в памяти вдруг всплыли неожиданные детали прошлых событий.

— Погоди минуточку… — уставилась на Алекса подозрительно сощуренными глазами. — Так ты что же, видел, как я пряталась в том шкафу?!

— В котором? — покосился на меня братец. — Куда ты так шустро смылась, когда я застукал тебя лазающей по моей спальне?

— Ну?!

— И где у тебя еще телефон зазвонил?

Я мотнула головой.

— И откуда ты смотрела, как я переодеваюсь?

Я мучительно покраснела, но кивнула еще раз, в надежде, что это будет выглядеть хоть сколько-нибудь угрожающе. Алекс внимательно посмотрел на мои потуги и пожал плечами:

— Нет, не видел.

— Но ты же врешь! — обличающе гаркнула я.

— Да ну что ты! — в тон мне ответил Алекс.

Я напыжилась и опять отвернулась. Потом вздохнула, признавая, что ситуация действительно дурацкая, и покачала головой:

— Мы так никогда не договоримся.

— То есть ты уже готова идти на компромисс?

— Компромисс с заклинателем?! — в ужасе округлила глаза. — За кого ты меня принимаешь?! — Затем подумала, тягостно выдохнула сквозь зубы и опустила голову:

— Ладно, предлагай.

— У меня всего три требования, — поднялся с колена Алекс. — Во-первых, ты никому не скажешь, что я заклинатель.

— Даже Полине? — ахнула я.

— Даже ей.

— Но у меня никогда не было секретов от нее!

— Теперь будут, — безапелляционно заявил братец. — Во-вторых, ты не станешь применять магию против моей семьи.

— Я этого и раньше не делала!

— Вот теперь ты будешь знать, почему именно ты этого делать не должна! И, в-третьих… — Тут он подошел ко мне вплотную, наклонился и опустил руки на подлокотники кресла. Наши глаза оказались на одном уровне, и я увидела, как в его светло-серых ударяются друг о друга крошечные льдинки. — Ты стала частью моей семьи, ведьма, и ты больше не Ева Моргалис. Ты — Ева Соколова. Никаких шабашей, никаких зелий, никаких женихов из списка…

— Э… — попыталась было возразить я, но меня грубо перебили:

— Я еще не закончил! Котлы, волшебные палочки и метлы — только на Хеллоуин. Ясно?

— Я, по-твоему, что: на Гарри Поттера похожа?!

— Ева, только на таких условиях я соглашусь на мир.

— Серьезно? — вдруг улыбнулась я. Сузила глаза, оттолкнулась от кресла и резко встала. — Тогда вот тебе мои требования. Есть моя жизнь и твоя жизнь, Соколов. Я не лезу на твою территорию, а ты и твои демоны обходят стороной мою! Никакой слежки, никаких подозрительных объектов! И мою собаку трогать не смей. Понял?

— Договорились! — выпрямился Шурик. Я мрачно усмехнулась и протянула ему перемотанную ладонь. Он растянул губы в ответной язвительной ухмылке и вдруг коснулся пальцев губами. — Ведьма!

Я вспыхнула мгновенно, вырвала руку и спрятала ее за спину:

— Гад!

Отлично поговорили!

Уже на выходе из комнаты он снова меня позвал:

— Твой скутер в гараже. Его починили. Но сегодня я сам отвезу тебя в школу.

— Почему?! — воскликнула, одновременно чувствуя радость и тревогу. Первое — от того, что мотороллер он все же отремонтировал. Ура-ура! Я больше не была ограничена транспортом. А второе — потому что понимала: теперь он будет контролировать каждый мой шаг. И мне придется стать долбаным ниндзя, чтобы скрыться из этого дома без его согласия.

— Потому что ты выглядишь как мумия! — рявкнул братец. — Вся в бинтах, в зеленке! Как ты собираешься в таком виде ехать по трассе?

— Черт, — пробормотала, понимая, что доля истины в его словах есть. Опять!

— Собирайся. Через пять минут жду тебя у главных ворот. И, Ева, — посмотрел пристально, словно догадывался о будущих проблемах, — я надеюсь, мы друг друга поняли.

Я натянуто улыбнулась и чуть заметно склонила голову. Теперь сомнений уже не было: он меня убьет. И очень скоро, потому что на ближайший шабаш мне все же придется слетать. Мама дала строгие указания: пока ее не будет, семью Моргалис представляю я. Ее отчего-то совсем не тревожило, что это будет мой первый шабаш, и я вообще не знаю, что и как там нужно делать. Хорошо хоть Поля согласилась меня сопровождать, а то я бы совсем паникой захлебнулась. Прилетела бы на сборище седой. Ну теперь-то, конечно, эти страхи казались смешными и необоснованными. Потому что у меня, как в песне, «появился замечательный сосед» и есть большая вероятность, что до шабаша я просто не долечу…

 

ГЛАВА 11

Ева Моргалис

— Короче, слушай меня очень внимательно! — Я понизила голос и придвинулась к Поле почти вплотную. — Алекс — заклинатель!

— Тьфу-тьфу-тьфу! — отпрянула подруга. — Такие плохие слова и в моем присутствии!

— Т-ш-ш! — Я зашипела змеей и прижала палец к ее губам. — Удивляйся шепотом! А то как бы в твоем присутствии не образовались плохие личности!

— Он что — следит за тобой?! — Глаза у Полины стали такими круглыми, словно я только что при ней решила какую-нибудь «величайшую загадку человечества».

У меня брови сами собой сошлись на переносице:

— А ты бы на его месте не следила?

— Ну-у, — протянула подруга, — учитывая, где ты сейчас и что делаешь, это бы имело свой резон. Но ты точно знаешь, что Александр — заклинатель? Это серьезное обвинение.

— Во-первых, он сам признался. Во-вторых, я видела демона. А в-третьих, мы не будем в чем-то его обвинять. Никто не должен знать, кто на самом деле мой сводный брат.

— Но если ты хотела сохранить это в тайне, зачем рассказала мне?!

— Потому что секрет таких масштабов легче хранить группой! — покраснела я.

Полина сжала зубы:

— Ева, однажды я тебя убью! Если сперва меня не убьет твой брат. Ты сделала меня невольным свидетелем, а знаешь, что с ними обычно случается?!

— Поля, Полечка, прости меня, — загалдела я. — Но мне очень нужна помощь, а я не знаю, к кому еще обратиться!

Готесса вздохнула, села поудобнее и посмотрела на меня с видом опытного заговорщика:

— Тут ты права. Помощь пригодится. В конце концов, не каждая опытная ведьма способна убить заклинателя…

— Блин, Полина! — рыкнула я. — Кто говорит о том, что его нужно убивать?!

— Э… — задумалась подруга. — Ева, а ты точно знаешь, кто такие заклинатели?

Я демонстративно скривилась и отодвинула суши. В некотором смысле реакция подруги была понятна, но мне бы и в голову не пришло убить брата. Пусть даже не родного и идущего в довесок к кучке демонов.

— Ладно, — скрипнула зубами Полина. — Я поняла твой настрой. Хочешь узнать, как жить в мире с тем, с кем в мире жить нельзя? Пусть так, что-нибудь придумаем. Только мне сперва нужно выпить. Официант!

Девушка в кимоно отреагировала незамедлительно, за что я очень уважала этот ресторанчик: расторопность его персонала и маленькие деревянные кабинки со столиками на двоих были выше всяких похвал. Здесь всегда можно было посекретничать без свидетелей и насладиться отличной японской кухней.

Правда, кое-кто, вроде моей Полины, даже в таком заведении заказывал пельмени в сметане, маринованные огурчики и водку. Саке подруга недолюбливала, называя его «теплым пойлом, не способным вштырить», зато русскую водку глушила литрами. Такое дикое количество алкоголя грозило интоксикацией, реанимацией и мраморным надгробием на ближайшем кладбище кому угодно, но только не моей готессе. Ее даже белочка ни разу не посещала. Один раз, правда, был розовый слоник, но Поля сказала, что он не считается, так как эту иллюзию она создала сама. После чего я еще два месяца ржала и называла ее «царицей фантомов».

Но сегодня, видимо, организм готессы был так истощен переживаниями, что уже после третьей стопки она принялась нести всякую чепуху:

— Я поняла, — глубокомысленно заявила она. — Твоя самая большая проблема — шабаш.

— Ну я бы назвала это ближайшей проблемой…

— Отлично! Значит, вариант первый. Ты все рассказываешь Алексу, он входит в твое положение и сам отправляет на встречу, предварительно снабдив сотней важных советов. То есть так, как и положено любому любящему брату. Кстати, у меня есть отличная идея, как реализовать этот план. Ты только не волнуйся: мы посадим тебя в комнату, запустим туда Алекса, закроем на всю ночь и посмотрим, что будет.

— Нет, я не согласна! У меня мать, семья… Я не могу сейчас умирать!

— Э-э… вообще-то в моем представлении, ты бы не умерла даже при худшем стечении обстоятельств… ладно-ладно, не красней! План номер два. Мы ничего не рассказываем Алексу, улетаем на шабаш…

— А если узнает? — подозрительно спросила я.

Поля тяпнула еще стопочку, крякнула, занюхала моим роллом и ответила:

— Что значит, «если узнает»? Он — заклинатель, шанса спрятаться от него у тебя нет! Но в этом плане есть и свои плюсы! Когда он обо всем узнает, мы будем уже далеко! Знаешь, как сейчас хорошо на Фиджи?

— Блин, Полина. — Я со вздохом подперла кулаком щеку. — У тебя странные варианты, и оба заканчиваются печально. А давай мы просто не полетим на шабаш? Тогда ведь все будет хорошо?

— Нет, не будет! Ты просто умрешь от руки матери, а не сводного брата, — фыркнула готесса. — Ладно… шабаш когда? В субботу? А сегодня среда. У нас в запасе еще куча времени, чтобы что-то придумать. А пока веди себя аккуратно и послушно, не привлекай внимания. Усыпляй бдительность врага, так сказать. Скоро это может пригодиться…

Эх, хорошо бы она еще сказала, как именно это следует делать, а то у меня иногда появлялось чувство, что Алекс нарочно испытывал мое терпение. Тем вечером я вернулась домой, когда не было еще и десяти. Даже Егор не успел разволноваться! Аккуратно провернула ключ в замке, вошла на цыпочках в прихожую, свет на всякий случай не включала. И тут в темноте откуда-то с лестницы раздалось мрачное:

— Ты где была?!

Честное слово, я едва не поседела!

— С Полиной встречалась, — пролепетала, не задумываясь, и только потом рявкнула: — А с чего это ты меня допрашиваешь?!

— Это я еще даже не начинал, — грозно усмехнулся братец. — Скажи, что она до сих пор ничего не знает!

— Твои несправедливые подозрения оскорбляют меня до глубины души! — Я задрала нос повыше, перехватила сумочку и попыталась проскользнуть мимо него по лестнице. Хорошо, что в коридоре все еще было темно, и Шурик не видел, как пылают мои щеки. Я никогда не умела правдоподобно врать.

— Стоять, сестренка! — Словно почувствовав неладное, он выставил руку и преградил мне путь. — Никаких неожиданностей не будет?

— Конечно нет! — рыкнула я. — О какой неожиданности может идти речь, когда ты, кажется, готов ожидать от меня даже вызова четырех Всадников Апокалипсиса?! Как я в таком случае смогу тебя удивить?

И ушла к себе, чеканя шаг, словно бравый солдат на полигоне. Алекс остался на лестнице, сверля мне спину напряженным взглядом. Вздохнуть посвободнее удалось только в комнате. Я рухнула на кровать и попыталась успокоиться. Ну если особо не дергаться, все и правда может получиться. По крайней мере, в тот момент мне действительно так казалось. Я же тогда еще не знала, что удивить брата окажется совсем несложно!

Далеко за полночь, когда вся семья, включая меня, уже дрыхла сном праведников, снаружи раздалось тихое ржание. Я так и подпрыгнула в кровати. Чувствуя себя Вием, кое-как разлепила веки, села, отбросила одеяло и прислушалась. Ржание повторилось.

Черт! Эта жизнь ужасно несправедлива ко мне! Мы с мамой, конечно, ждали гостей: Вася с табуном как раз в этот период возвращался с гор, но что ему стоило явиться на полторы недели позже?!

Впрочем, дареному коню в зубы не смотрят, а уж если он — единорог, то и подавно. Потому я выскользнула из кровати, набросила на плечи халат, подхватила аптечку и бегом спустилась вниз. Где, разумеется, тут же столкнулась с младшим из Соколовых.

— Что это за табун у нас на лужайке перед домом?! — прорычал он, невежливо прижимая меня к стене. Я бросила на него злобный взгляд и ловко вывернулась:

— Отстань! Сейчас некогда! Я тебе потом все объясню…

— Если братья увидят…

— Ни один смертный не может увидеть единорога. Твоих братьев сейчас из пушки не добудишься. Было бы неплохо, если бы ты последовал их примеру!

Ответом меня не удостоили. Только осмотрели презрительно и с издевательским поклоном пропустили к двери.

Я выскочила на улицу и замерла на пороге, не в силах справиться с восхищением. Девять белоснежных единорогов с длинными витыми рогами и сверкающей в свете луны шерсткой вяло ощипывали клумбы. Садовника поутру ждет неприятный сюрприз, а зная, как сильно он привязан к своим растениям, — еще и легкий приступ…

Троица жеребят подняли на меня умильные точеные мордочки с раскосыми ярко-фиолетовыми глазами. Какая прелесть! Миниатюрные копии папы: такие же сказочно-прекрасные внешне и вредно-подпорченные изнутри. Буквально пару секунд они постояли, замерев, а потом тот, который левее, словно бы невзначай пнул соседа. Жеребчик взвизгнул и, в свою очередь, хватанул за гриву стоящую рядом сестренку, удивительно хорошенькую кобылку с аккуратными золотыми копытцами. Она тонко заржала, поднялась на дыбы и одним могучим ударом лишила нас очередного фонтана.

— Вася! — позвала я. — Угомони детей, пока они мне дом не разворотили!

— Фррр! — выступил вперед хозяин стада. Под два метра в холке, с длиннющими бабками, покрывающими пудовые копыта, витым рогом и гривой до земли.

Я улыбнулась и бросилась к нему на шею:

— Вася! Я скучала!

Жеребец опустил голову мне на плечо, потом шутливо цапнул за растрепавшуюся косу и заявил:

— В былые времена, помнится, девы ожидали нас в своем лучшем одеянии. А ты с каждым годом выглядишь все более…

— Ну-ну? — сузила я глаза. — Скажи это! Рискни здоровьем!

— По-ведьмовски, — выкрутился единорог. — Хотя как еще ты можешь выглядеть? Кстати, а что это за новое создание мужского пола и брутальной внешности сидит у тебя на крыльце?

— А, не обращай внимания! — отмахнулась я, пропуская между пальцами Васину гриву. Потрясающее ощущение: словно тончайший шелк струится по ладони.

— А ничего, что он с ружьем сидит? — задумчиво скосил глаза единорог. — Он серьезно не понимает, что я его одним ударом контузить могу? Навеки?

— С ружьем?! — ахнула я и резко обернулась. — Да твою же мать, Шурик! Васенька, постой здесь. Я сейчас все исправлю!

И бросилась к братцу:

— Алекс, дурак, ты чего с оружием приперся?! Вася ведь может обидеться и больше не прийти!

— Ну так его здесь особо никто и не ждал!

— Я ждала! — всплеснула я руками. — Вася каждую весну уходит в горы Наяран, а осенью возвращается обратно. Он приходит к нам за… медицинской помощью. Я, короче, подлечиваю его табун.

— Единороги неуязвимы, — блеснул познаниями Шурик.

— Тогда за каким надом тебе ружье?

— Здесь особые пули.

— Вот потому я Васе и нужна. Слишком многие желают получить их шерсть и золотую пыль с рогов. Ты ведь прекрасно знаешь, как ценятся эти ингредиенты. К тому же маленькие единороги запросто могут поранить друг друга. А за то, что я их лечу, мне дарят молочные рожки и линялый пух.

Шурик внимательно меня выслушал, даже кивая периодически, словно выражая свое согласие, а потом невинно поинтересовался:

— А чего это они тебя к себе подпускают? Разве единороги показываются не только чистым помыслами девственницам?

— Очевидно, я подхожу под описание, — буркнула я, складывая руки на груди.

— Или это какие-то неправильные единороги…

— Вася, ударь его!

— Легко, сестренка! — каретной рысью подскочил к нам жеребец.

— Фигасе! — вытаращился на него Алекс. — Говорящая лошадь!

— Вот теперь я его точно ударю! — И Вася, угрожающе скалясь, попер в атаку.

Я прикинула соотношение сил и поняла, что надо срочно что-то предпринять. Пока у меня не стало на одного брата меньше… или пока табун единорогов не лишился своего вожака. Расставив в стороны руки, я бросилась между жеребцом и Алексом. Последний, кстати говоря, сидел на крыльце с таким видом, словно все происходящее не имело к нему ровно никакого отношения.

— Васенька! Не слушай этого упыря! У него крышу снесло еще в яслях — наверное, часто из колыбели роняли. Прости убогого!

— Ева, на фига тебе такие родственники? — ощерился единорог. Вот честное слово, не лошадь, а медведь какой-то: и морда длинная, и шерсти много, еще и характер один к одному. — Давай я тебе генофонд подчищу!

И топнул копытом по самой нижней ступени. Отлично! Говорят, лошадиная подкова приносит удачу — так она у нас теперь будет навеки впечатана при входе в дом. Я закатила глаза и хлопнула себя ладонью по лбу. Ну вот как теперь объяснить это украшение родным?!

— Вася, ты же знаешь, что страховые не покрывают ущерб, нанесенный злобными единорогами!

— Я не злобный, — пропыхтел конь, пытаясь обойти юркую меня. — Я сердитый!

И все же боднул мордой, махом убирая меня со своего пути.

«Блин, — подумала я, отчаянно пытаясь сохранить равновесие и не нырнуть в кусты. — Сейчас что-то будет!»

Не ошиблась. Правда, с тем, что именно произойдет дальше, слегка не угадала, потому что из окна на первом этаже вдруг вылетел небольшой шерстяной ковер — но кто бы в целом мире мог предугадать такое развитие сюжета?!

— И-го-го! — совсем по-лошадиному заржал Вася и прыгнул мне за спину. — Ева, там демон!!

Я скосила глаза: ничего себе, какой талантливый конь! Ни за что бы не поверила, что такая громадина может настолько компактно уместиться за моей спиной.

— Да, Васенька, демон! Ты только не нервничай! Шурик, паразит, живо убери своего питомца!

— Азриэль не нападет без приказа, — зевнул братец. — Если твоя коняшка будет хорошо себя вести, я…

— «Коняшка»?! — прохрипел единорог, высовывая морду из-под моей руки. — «Хорошо себя вести»?!

— Вася, ша! — Теперь уже и я злобно сощурилась. — Алекс, можно тебя на два слова? В дом?

Конь вежливо кивнул и повернулся к нам крупом. Шурик покосился сначала на него, потом на меня, напряженно буравившую его взглядом, и со вздохом поднялся на ноги:

— Только после вас.

Мы прошли в гостиную. Открыв холодильник, я достала кувшин с апельсиновым соком, налила в стакан и залпом выпила. Выдохнула, отставив посудину, оперлась руками о стол и несколько секунд молчала, собираясь с мыслями. Алекс стоял в дверях, опершись плечом о косяк.

— Послушай, — заговорила наконец. — Это — единороги, создания чистого света. Испокон веков люди славили их в песнях и легендах. Они приносят удачу и радость дому, в который постучат…

— Нашему они принесли только разрушения, — вставил Шурик.

Я скрипнула зубами, но быстро взяла себя в руки:

— …их рог несет силу, способную осветить самый темный уголок земли, изгнать любую нечисть…

— То-то твой Вася воодушевился, увидев моего демона…

— …пробудить доброту в самой злобной душе… — продолжила сквозь зубы. — Они летают быстрее ветра, сияют ярче солнца…

— Да, я знаю стандартные характеристики единорогов, — в очередной раз перебил Алекс. Я звонко сомкнула челюсти и демонстративно стукнулась лбом о кухонный шкафчик. — Ну ладно, ладно! — ухмыльнулся парень. — Рассказывай дальше. Если для тебя это важно, в конце монолога я сделаю удивленное лицо.

— Шурик, Вася — мой друг. — Я резко подняла голову и вперилась в брата грозным взглядом. — Он приходил к нам, когда я была еще совсем маленькой. Первым подарил мне букет весенних цветов и венки из одуванчиков, первым показал озеро Викитари в горах Наяран, а потом выловил оттуда, когда я опрометчиво решила искупаться в ледяной воде. Когда мне было пять, я впервые заплела его гриву в косу, а он за это отдал молочный рог своего жеребенка. Знаешь, какое это было счастье? Я чувствовала себя…

— Зубной феей? — подсказал Алекс.

— Идиот! — Я скрестила руки на груди и обреченно покачала головой. — Перед кем я здесь распинаюсь?

— Вообще-то перед одним из хозяев этого дома и по совместительству твоим старшим братом. Перед тем, кто способен здорово усложнить тебе жизнь и кому ты должна была рассказать все с самого начала. Выделить время и рассказать вот так, как сейчас.

— Но я понятия не имела, что Вася придет именно сегодня!

— Хорошо, — не стал спорить Шурик. — Но на будущее, я надеюсь, мы поняли друг друга. Ты уведомляешь меня заранее обо всех своих визитерах, особенно если они — из мира магии. А я за это стараюсь взглянуть на них твоими глазами и не пытаться изгнать со своей территории доступными мне средствами.

— Э… — промычала я. Так это что сейчас было? Демонстрация возможностей?! Показательное выступление барина перед крепостными?! Ах он поганый мерзкий властолюбец! Корона у него, видите ли, пошатнулась, о гостях не предупредили. Так я ж без предрассудков: попросил — поправлю! Вот сейчас только до лопаты дотянусь и та-ак поправлю…

— Хватит испепелять меня взглядом, — усмехнулся братец. — Я защищаю свой дом и свою семью. Будь ты на моем месте — разве поступила бы иначе? А, впрочем, можешь не отвечать: все равно талантливо соврать не сумеешь.

И он, развернувшись, потопал обратно в прихожую.

— Ты куда? — не сразу сообразила я.

— Мириться иду, — кинул через плечо Алекс. — С твоим чудо-единорогом. Пока он со своим стадом не выжрал нам сад подчистую.

Потом задумался о чем-то, улыбнулся и добавил:

— Вася… какой же гений обозвал так создание чистого света?

Я запнулась и в очередной раз покраснела. Единороги общались между собой на собственном наречии, которое не подразумевает наличие имен. Но я, маленькая, не могла этого понять. Так в табуне появились Зоряна, Любава, Горбунок… а самого красивого коня, способного ответить на моем языке, я назвала Васей. Потому что это было именем человека, а Вася для меня всегда был больше человек, чем лошадь или даже удивительный сказочный единорог.

Знаете, как помирились эти двое? У нас за домом росла парочка старых яблонь. Никто ими особо не интересовался: урожай они давали обильный, но есть его можно было только с сильной голодухи. Говорят, когда-то кто-то пытался эти «дички» облагородить, привить им голубой крови, но, видимо, не срослось. Сами деревья были большими и красивыми, особенно в период цветения. Да и яблоки внешне радовали: круглые, наливные, размером с кулак. Вот только на вкус — гадость редкостная. Словно природа собрала худшее от хурмы, сливы и фейхоа и сотворила эти странные плоды. Они получились твердыми, кислыми аж с горчинкой и с удивительным привкусом, от чего хотелось выплюнуть только что откушенный кусочек и посмотреть, что же там такое экзотическое сдохло. Иногда садовник обрезал порченые листья, подпиливал ветки, но к продуктам жизнедеятельности деревьев не прикасался в надежде то ли на птиц, то ли на зиму…

Ну, что тут сказать? Он надеялся на помощь — он ее получил. Мой братец с единорогом в два «лица» умяли половину урожая. Весь низ ободрали, как будто пылесосом прошлись. И все бы ничего, если бы яблоки эти они ели в июле-августе, а не сейчас, когда перебродивший сок добавил им несколько крепких градусов.

Я как раз заканчивала осматривать Юрашика — годовалого нескладного жеребенка с золотистой звездочкой на крупе, когда из-за дома вышла охмелевшая парочка. Хотя нет, не так: выплыла, обходя уложенную плиткой тропинку по красивой синусоиде. У меня даже аптечка из рук вывалилась:

— Вася, ты чего?..

Жеребец повернул голову на звук, окинул меня осоловевшим взглядом, икнул и обернулся к Алексу.

— Отпусти ее, друг, — попросил очень проникновенно.

Братец нахмурился и покосился на меня так, что я засомневалась, помнит ли он меня вообще.

— Нет, — выдал наконец. — Не могу.

— Почему? — удивился Вася. — Все равно ведь улетит!

— На метле? — деловито уточнил брат.

— Может, и на метле. Она же ведьма, что ей стоит? Отпусти лучше сам!

Я нахмурилась: это они сейчас о чем беседуют? Куда кого думают отпускать? Какая ведьма улетать собралась?!

Хлопнув по плечу жеребчика, я отпустила его догрызать ветку голубой ели (какую только гадость не жрут единороги…) и, подозрительно щурясь, приблизилась к Василию. Тот несколько долгих секунд смотрел на меня чуточку печальным взглядом, а потом выдал:

— Прости, сестренка, сделал все что мог.

— Ты о чем? — уточнила я, хотя догадка уже вертелась где-то поблизости.

— О шабаше, конечно!

Великолепно! Вот и решение всех моих проблем! А мы с Полиной еще гадали, что бы такого придумать с этим полетом на сборище. Оказалось, всего-то и нужно пригласить единорога и угостить его яблочком. Спасибо, друг! Ты здорово облегчил мне жизнь, прямо-таки «определил участь»! Но теперь уж не обессудь: с тебя надгробие. Похороны, так и быть, Алекс организует сам.

— Ой, Вася! — протянула, схватившись за голову. — Ты иногда такой вася…

Правда, то ли по причине своей природной наивности, то ли от количества алкоголя, затуманившего разум, единорог не понял, что я осталась недовольна его «подвигом». Наоборот, выпятив грудь, он еще раз икнул и с гордым видом удалился к своему табуну. Ну да, старался Вася как мог. Теперь настало время ему немного отдохнуть.

Я осторожно скосила глаза на Шурика. Только показалось, или он действительно смотрел на меня совершенно трезвым взглядом? Правда, ровно до того мгновения, когда понял, что я тоже за ним наблюдаю.

— Э… Алекс, — ступила вперед, пока не зная, что лучше: покаяться или попытаться выкрутиться.

По лицу братца растеклась довольная нетрезвая ухмылка.

— Завтра, Ева, — отмахнулся он и нетвердой походкой направился в дом. — Все завтра.

Я поежилась, мысленно «благодаря» своего непарнокопытного друга с такой беспощадной откровенностью, на которую только была способна этим ранним утром. Оставалась последняя надежда на то, что Алекс, проснувшись после попойки, вообще не вспомнит о ночном происшествии. Правда, даже в моем воображении она выглядела не слишком правдоподобно, но я решила верить в нее до конца. Потому что иначе моих нервов хватит лишь на то, чтобы оседлать метлу и попытаться сбежать. А это не самое удачное решение. Во-первых, Поля права: от заклинателя фиг удерешь, а во-вторых, мы же теперь вроде как одна семья. А значит, нужно учиться находить общий язык даже по тем вопросам, которые одному из нас совершенно не хочется поднимать.

Потому я взяла себя в руки, заставила выбросить из головы все беспокойные мысли и закончить с осмотром табуна. Затем тщательно заплела Васе гриву и хвост, попрощалась, чмокнув его в лоб и пожелав хорошего пути, получила свою заслуженную «плату» в виде одного рога и маленького мешочка с пухом и вернулась в комнату досматривать последний на сегодня сон. Честно говоря, к тому моменту уже просто валилась с ног.

А утром меня ждал сюрприз.

— Ева, сестренка! Пора вставать!! — Громогласный вопль Егора буквально подбросил на кровати. — Время на завтрак и в школу!

Ох, кто-то должен был отобрать у него рупор… и с каких пор мой старший брат исполняет роль будильника?

Я выбралась из постели и только с третьей попытки попала ногами в тапочки. Голова прямо-таки раскалывалась, как грецкий орех, по которому шандарахнули колотушкой. Потопала в ванную, сфокусировала зрение на зеркале… фу, блин! Лучше бы я ослепла! Колтун на голове, синяки под глазами, бледные губы — такое сочетание не красит ни одну девушку. И как Спящей красавице после ста лет сна удалось привлечь принца? Была бы я на ее месте, бедняге пришлось бы здорово поднапрячься, чтобы заставить себя меня поцеловать.

— Евочка, ты встала?! — ласково рявкнул снизу Егор.

— Да! — ответила хриплым басом. Откашлялась и повторила уже более звонко: — Встала, Егор!

— Тогда беги быстрее на кухню, пока завтрак не остыл!

Я вздохнула и поняла, что обычными способами сегодня проснуться не удастся. Залезла в ванную и резким движением включила холодный душ. Стало чуточку получше. Ровно настолько, чтобы я смогла в полной мере оценить картину, явившуюся моему взору на кухне.

Егор в красном переднике и с малость озверевшим лицом склонился над плитой. Рядом на столе лежала здоровенная поваренная книга, открытая где-то посередине. А на огне, в огромной сковородке жарилось штук пятьдесят яиц. По крайней мере, количество скорлупок, валявшихся в и около мусорного ведра, было просто огромным. Братец закусывал губу, подозрительно присматривался к своему творению и периодически тыкал в него лопаткой. Сковорода была высокой, яиц много, потому деревянный инвентарь погружался в варево почти до самой ручки.

— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я, с опаской поглядывая на Алекса. Они с Богданом сидели за столом, перед пустыми тарелками и, в свою очередь, напряженными взглядами буравили плиту.

— Омлет будешь? — на мгновение обернулся ко мне Егор.

Вообще-то блюдо больше походило на торт из яиц, но я решила не злить кашевара. Потому просто кивнула и даже улыбнулась, когда мне в тарелку вывалили густую оранжево-желтую кашицу.

А вот Богдан оказался посмелее:

— Я не стану это есть.

— Почему?! — скрипнул зубами Егор.

— Эта еда не соответствует моему уровню гламура!

Кажется, у Егора дернулся глаз:

— Ну-ка, повтори!

Я молча схватила тарелку и пересела на другой конец стола. Потому что у Богдана, как выяснилось, чувство самосохранения было атрофировано полностью.

Он повторил! Егор мягко улыбнулся, почти сочувственно посмотрел на брата и, не меняя выражения лица, аккуратно надел омлет ему на голову. Еще и лопаточкой размазал, чтобы слой ровно покрыл продуманную до последнего волоска прическу.

Алекс хмыкнул в кулак, я испуганно вжала голову в плечи. А Богдан слизнул с губы кусочек желтой «вкусняшки» и пожал плечами:

— Яичная маска… весьма полезна для волос.

И, улыбнувшись, встал из-за стола. Я хмыкнула: а ведь молодец! Вылей Егор свое творение мне на голову, и я бы швырнула в него вилкой. Да и Алекс вряд ли бы смолчал.

— Богдан, — все же крикнула, когда братец уже почти вышел из комнаты, — если тебя это утешит, теперь я думаю, что ты можешь встречаться с Полиной.

— А раньше не мог? — хмыкнул метросексуал.

— Раньше я боялась, что ты не выживешь… — тихо ответила я. — Но если у кого и есть шанс, то у тебя.

— Ага, — довольно протянул Богдан. — Я сильный! Ловкий! И еще — умный…

— Да-да, умный, — поддакнул Егор, рассматривая сковороду и пытаясь сообразить, куда же подевалось тефлоновое покрытие с ее дна. — А еще скромный. И шлем у тебя хороший. Дай только ему затвердеть и будет «броня плюс три».

Алекс все-таки заржал. Да и Богдан улыбнулся, то ли действительно нисколько не разозлившись, то ли искусно скрывая свой гнев. В таком случае Егору следовало быть осторожнее, а то мало ли… дизайнер улыбнется, покивает, но выводы сделает. И примется точить топор за закрытой дверью. И все же я сказала ему правду: сейчас, когда мы узнали друг друга получше, я поняла, что он может составить Поле отличную пару. Нет, сильной, умной и ловкой будет она. Но чувство юмора поможет ему с этим смириться.

Бывают в жизни такие ситуации, когда единственно верной стратегией избежать неприятностей становится «делать ноги». Например, когда на тебя несется разъяренный носорог. Или подступает раскаленная лава извергающегося вулкана. Ну или как в моем случае злобный заклинатель готовится наложить «вето» на почетную (хотя и не слишком желанную) обязанность сводной сестры. В то, что он согласится отпустить меня на шабаш, я не верила ни секунды. А вот что он таки придумает способ удержать меня дома — еще как. Причем методы, которые он для этого использует, мне могут и не понравиться. Так зачем же ждать, пока он скажет свое «нет», если можно просто удрать от беседы? А потом сделать невинное личико. Вряд ли, конечно, поможет, но все равно лучше, чем нарушать прямой приказ этого тирана.

Потому сразу после завтрака, не отвлекаясь на всякие мелочи (действительно, зачем мне зонтик, когда к мотороллеру прилагается такой замечательный шлем?), я запрыгнула на скутер и умчалась в школу. Алекс проводил меня задумчивым взглядом, но догонять не стал. Слабак! Испугался какого-то осеннего дождя! Я же лихо ударила по газам и буквально вылетела за ворота на всех шестидесяти предельных скоростях своего старенького двухколесного друга. И пусть где-то на пятом километре трассы меня все же обогнала синяя «мазда», в школу я прибыла раньше нее. Два раза проскочила на светофоре (бедняга-гаишник, кажется, офигел от такой наглости и даже забыл махнуть мне жезлом), срезала по клумбе и едва не застряла между мусорными контейнерами в каком-то дворе, но все же успела первой!

Увы, у школы меня уже ждали.

— Ева Моргалис! — заорал вахтер, когда я, мокрая как утопленница, проваливаясь в жижу, в которую превратился любимый сторожем газон, и рискуя потерять в ней обувь, ломанулась в здание. — Стоять!

— Дядя Сережа! — воскликнула обреченно и краем глаза увидела, как «мазда» въезжает на стоянку. — Дядя Сережа… спасайте!

— Чего?! — опешил вахтер. Ну да: у него, у местного диктатора, прежде ни одна жертва убежища не просила.

— Я… это… того… там! — замахала руками и, не представляя, что еще сказать, сделала очень несчастное лицо. Даже слезу выдавила для полноты эффекта, потому что объяснить словами, какого черта я сорвалась с места и гнала по трассе на пределе возможностей дряхлого скутера под холоднющим ливнем, просто не смогла. Не признаваться же, что от брата убегала?!

Хорошо, дядя Сережа оказался человеком мягкосердечным. Хотя и несколько грубоватым.

— Ой, дура-а, — протянул он ласковым тоном. У меня брови, кажется, за пределы лица выпорхнули. — Ну ладно. Что с тебя возьмешь, убогая… Иди уже, грейся…

И добавил, глядя на меня ну совсем умиленным взглядом:

— А то совсем на чучело похожа…

Я скрипнула зубами и, кое-как сдержав поток рвущихся «благодарностей», забежала наконец под навес. Сняла шлем, отряхнулась… и тут же едва снова не выпрыгнула под дождь.

— Гав! — подкрался со спины Шурик.

— Идиот!! — рявкнула испуганно.

В ответ мне достался воздушный поцелуй, собственно, от идиота и злобный, мерзкий взгляд от Вики Плагуновой. Утешить, что ли, стерву? Сказать, что мне ее озабоченный парень нужен как третья нога? Хотя нет. Зачем портить себе удовольствие? Во-первых, блондинка мне никогда особо не нравилась, так что пускай помучается. А во-вторых, так забавно наблюдать, как она «пасет» добычу. При должном воображении (а я на него никогда не жаловалась) можно было представить Алекса козлом на веревочке: куча удовольствия, за которое к тому же не придется расплачиваться.

Потому я только бросила злобный взгляд в спину уходящей парочки и принялась подводить итоги утра. Пусть сбежать от Алекса не удалось, но сама идея побега кое-что да стоила. Заскочив в класс, я бросила сумку на стол и тут же набрала Полину:

— Я знаю, как попасть на шабаш!

— Да ну? — недоверчиво переспросила готесса. Она тоже была на парах, потому говорила шепотом, но ей все равно отлично удалось двумя словами передать высшую степень сарказма.

— Ага! — радостно ответила я. — Из дома я от него точно не убегу, но если ты пустишь меня к себе на пару дней…

— Ты считаешь своего брата идиотом? — мрачно уточнила подруга.

— Вообще-то есть в нем что-то такое… — буркнула я. — Но ты серьезно думаешь, что он будет двое суток караулить под твоим окном?

— А если будет?

— Тогда я недооценила человеческую лень! И у меня появится отличный повод вообще никуда не лететь. А ты подтвердишь маме, что мы сделали все что могли. Но, к сожалению, ничего не получилось. Тебе она поверит. Идет?

— Ева, я даже не знаю…

— Ну что тебе стоит поделиться крышей на два дня?!

— Да не в крыше дело! — шепотом обиделась Поля. — Живи сколько хочешь, чувствуй себя как дома! Можешь даже пожрать приготовить, это у тебя хорошо получается… Но ты, кажется, говорила, что твой брат — заклинатель? А я не кошка, у меня только одна жизнь.

— Не боись! — бодро перебила я. — Сражаться с Алексом мы не будем. Попробуем бежать. Не получится — и слава богу. Согласна?!

— А Егор согласится?

— Почему нет? Я же послушная сестра — позвоню и отпрошусь. Пока он еще ни разу вежливой просьбе не отказал…

И здесь я не ошиблась. Егорушка был так рад, что его недавняя «трепка» пошла мне на пользу и что я больше никуда не пропадала на ночь глядя, что тут же отпустил меня к Полине до самого воскресенья. Мне даже не пришлось ничего объяснять. Оставалось только заскочить домой и забрать необходимые вещи. Что я и планировала сделать сразу после уроков. Главное было — добраться домой раньше Алекса. Неудивительно, что я едва дождалась звонка с последней пары.

И все равно не успела…

Шурик стоял у ворот. В первый момент я отчего-то решила, что он ждет именно меня. В голове тут же пронеслась тысяча и одна идея: «сбежать!», «соврать!», «забыть о зубной щетке и рвануть к Поле налегке!» Где-то на тысяче второй я наконец сообразила, что братец смотрит вовсе не на дорогу.

Он напряженным взглядом буравил дом.

— Что там? — тихо спросила я. Нет, ну правда интересно! Стоит весь из себя такой загадочный: брови на переносице сошлись, губы поджаты… как будто привидение из семейного склепа убежало.

— У нас были гости, — ответил ровным, почти безразличным тоном.

— И ты их выпроводил? — уточнила я. — А в дверях стоишь, потому что боишься, что вернутся?

Алекс фыркнул и наконец обернулся:

— Сами ушли. Не дождались хозяев.

— Кто-то знакомый?

— Да нет. Чужой. Скажи-ка, Ева, а сколько там у тебя еще женихов по списку?

— Это не они, — помотала головой я.

— Уверена?

— Прийти к смертным, рискуя своим разоблачением и гневом Ядвиги и уйти, не дождавшись предмета своего интереса? — Я подняла глаза к небу, демонстрируя глубокое раздумье. — Да, уверена. Может, это твои поклонники?

— Ловушек в доме нет, — покачал головой братец. — Я проверил.

— А почему ты тогда здесь стоишь?

— Да так, тебя ждал. Плюс пытался хоть какой-то след отыскать.

— Не удалось?

— Ключевое слово «пытался», — мрачно ответил Алекс.

Я прикусила губу. Однако ситуация складывалась не из приятных. Если кто-то влез к нам в дом… в дом, охраняемый демонами и чарами, — у него на это были серьезные причины. А то, что он ушел отсюда не только целым, но и не оставив практически никаких следов, говорило, что возможности у этого «гостя» не слабые, и к его следующему визиту стоило хорошенько подготовиться.

— Есть способ узнать, к кому из нас он приходил, — надевая шлем, решилась я. — Подожди меня здесь, я скоро вернусь…

— Нет уж. — Алекс резким движением схватил меня за руку. — Я пойду с тобой.

— Но…

А потом я посмотрела на его ладонь, сжимающую мое запястье, подумала и медленно кивнула. Будь сейчас здесь мама, она бы мне, наверное, голову оторвала. Я и сама чувствовала себя полной дурой. И жуткой трусихой в придачу. Я согласилась отвести заклинателя в место, где еще не ступала нога «чужого» мага. И где хранилось наше самое ценное сокровище. То единственное, за чем кто-то мог явиться к нам вот так, без приглашения. Привести туда Алекса было далеко не самым умным поступком. Но отправиться туда в одиночку казалось еще худшим.

— А куда мы, собственно, собираемся? — отпуская мою руку, спросил любознательно братец.

— В нашу с мамой старую квартиру.

— Понял, — задумчиво кивнул он. — Покажешь дорогу. Но только поедем на моем мотоцикле.

— Почему? — возмутилась я, искренне не понимая, чем плох мой старый скутер.

— Боливар двоих не потянет, — мрачно усмехнулся Алекс и потащил меня в гараж.

Наша старая многоэтажка была самой аккуратной в районе и, как это часто бывает, именно благодаря своему «почтенному» населению. Бабули, которых здесь жило немало, пристально следили за чистотой родного дома и сурово наказывали провинившихся. Фантазия у пенсионерок была отменная, и грязными методами они не брезговали. Могли словами мозг выесть, а могли и машину как бы случайно поцарапать. Ну к последнему все же прибегали редко, разве что за самое страшное преступление — вандализм. Чаще всего он выражался в том, что какая-то бедная душа случайно потопталась в «саду». Этого бабули не прощали. Под окнами многоэтажки они высадили целый лес сирени. Но это было еще не самое главное! Землю под кустами покрывал ковер шикарнейших лопухов. Я таких не встречала даже в лесах под Чернобылем: огромные, темно-зеленые зонтики, очень приятные на ощупь. На их фоне даже сирень как-то терялась: она ведь цвела только весной, да и то — недолго, а эта гордость садовода радовала глаз и воображение почти круглый год. Вот бабули ее и стерегли.

Сегодня была очередь Лидии Васильевны: бабки с вредным, но, надо признать, справедливым характером.

— А че это она делает? — озадаченно спросил Алекс, поглядывая на притаившуюся в кустах пенсионерку. — Ей бы повязку на голову и топор вместо клюки — от Рэмбо бы не отличили…

— Хм, — усмехнулась я. — Да так… партизанит старушка.

— А… — с видом знатока протянул братец и вежливо поздоровался: — Guten Tag!

Бабка так и бухнулась в камыши. Я заглянула в ее круглые обалдевшие глаза, зажала рот ладонью и бросилась в подъезд. А там просто сползла по стеночке от смеха.

— Изыди, антихрист! — заорала пришедшая в себя Лидия Васильевна и, судя по звуку, швырнула в железную дверь подъезда клюкой.

— Антихрист? — в шутку обиделся Алекс. — Князь Тьмы заглянул к ней во двор? Она что, совсем бесноватая?

— Бес… бес… бесноватая?! — задыхаясь от хохота, переспросила я. — Не знаю, ваше величество! Вам виднее!!

Братец хмыкнул, но, видимо, я смеялась так заразительно, что он просто не смог удержаться. Потому в лифт мы не вошли, а ввалились, слегка шуганув бессменных (и, кажется, бессмертных) подружек Лидии Васильевны.

— А не ты ли Ева Моргалис, дочь Ядвиги? — подслеповато сощурилась Татьяна Федоровна, необъятных размеров пенсионерка со спицами в руках.

— Она самая, — скромно представилась я, на всякий случай отступая с линии удара: бабка в порыве эмоций любила махать руками, нисколько не беспокоясь, куда попадут при этом две длинные острые палки, которые она почти всегда сжимала в кулаке.

— А чегой явилась? Вы же вроде перебрались давно?

— Всего две недели назад, — улыбнулась я. — Соскучилась по родному дому. Вот пришла проведать.

— Ага… — протянула Елена Сергеевна: полная противоположность своей соседки по лестничной клетке, Татьяны. Пушистое облако седых волос, маленькое личико, тоненькие ручки и ступни тридцатого размера делали Елену Сергеевну похожей на состарившуюся Золушку. Эдакий хрупкий божий одуванчик. Порой казалось, что ее вот-вот подхватит и унесет куда-то ветер. Очень обманчивое впечатление, между прочим. Потому что энергии в старушке было столько, что хватило бы на двух молодых. Она ни секунды не могла посидеть спокойно, всегда куда-то бежала, что-то выдумывала… Может, потому наши пенсионерки и выглядели такими бодрячками в своем весьма почтенном возрасте. Этот маленький седовласый энерджайзер не давал им заскучать и расслабиться.

Двери лифта уже начали закрываться, когда Елена Сергеевна вдруг обернулась к подруге и задумчиво спросила:

— Татьяна, а не к Ядвиге ли недавно приходил тот загадочный мужчинка?

Алекс мгновенно выставил ногу из лифта. Дверцы натолкнулись на препятствие и послушно разъехались в стороны.

— Когда именно приходил?

— Да на днях… — пожамкала губами Татьяна Федоровна и с заговорщицким видом уставилась на меня. — Симпатичный такой, высокий… даже повыше энтого.

Я смерила Шурика пораженным взглядом: ничего себе «гостюшка» вымахал! Баскетболист, что ли, какой-то заезжий мамочку пытался навестить?

— И все о Ядвиге расспрашивал: где она, куда уехала, когда вернется, — продолжала говорить Татьяна. — Только мы ему ничего не сказали!

— Почему? — удивилась я.

— А чегой это к замужней бабе будут подозрительного вида молодчики бегать?! — сузила глаза Елена Сергеевна.

И правда: на фига они нам сдались? Особенно сейчас, когда мама плавает где-то в океане…

Не дождавшись моей реакции (наверное, в таких ситуациях полагалось краснеть и оправдываться), бабки еще что-то поворчали себе под нос, а потом дружно развернулись и потопали к выходу. Алекс смерил меня выразительным взглядом и позволил наконец дверям лифта закрыться.

— Интересные вещи говорят твои соседи…

— Вякнешь сейчас про дым без огня, и я тебе врежу, — мрачно предупредила я.

Братец скрестил руки на груди и отвернулся. Я тоже смотрела в другую сторону. Так мы и добрались до нужного этажа. Я вышла из кабины первой, повернула налево, вставила ключ в такой старый замок, что, казалось, его ударь — и он выпадет, провернула пару раз и спрятала обратно в карман сумки. Алекс уже было протянул руку, чтобы открыть дверь, но получил шлепок по пальцам и быстренько спрятал их за спину:

— Зачем же сразу бить? — зашипел он. — Словами предупредить могла!

— Могла и словами, — пакостливо ухмыльнулась я. — Но это было бы не так приятно.

А потом осторожно пробежала пальчиками по хитросплетениям маминой ловчей сети. Вот она — магия высшего порядка! Понятно, почему гость покрутился во дворе, справки навел и удрал восвояси. Попытался бы он проникнуть внутрь — и остался бы лежать у этой двери, прожаренный до хрустящей корочки. Причем смертного сеть бы не тронула, просто внутрь не пустила, а вот на мага обрушилась бы со всей своей убийственной «страстью».

Меня мамина магия «узнавала», потому мгновение спустя паутинка пошла рябью и растворилась, чтобы возникнуть на том же месте, когда дверь закроется вновь.

— Вот теперь проходи, — кивнула брату и пропустила его вперед. — Будь как дома… но не забывай, что ты в гостях!

— А что мы все-таки здесь ищем? — любознательно оглядываясь, спросил Алекс.

Я вздохнула, закусила губу и поняла, что рассказать придется. Потому что раз уж притащила его сюда — глупо скрывать правду.

— Иди за мной, — бросила через плечо и толкнула дверь в мамину комнату.

— Ого… — протянул Шурик. — Кое-кто, кажется, верит в конец света по календарю майя и надеется пересидеть его здесь…

— Не говори глупостей, — буркнула я. — И иди осторожнее. Здесь везде ловушки.

— Да я прямо чувствую себя Индианой Джонсом в охоте за хрустальным черепом.

— Хрустальный череп — унылая фигня по сравнению с тем, что прячет моя мама, — мрачно ухмыльнулась я и трижды постучала костяшками пальцев по стене. Она слегка завибрировала, с потолка посыпалась бетонная крошка, и прямоугольная плита размером со средний гроб (эдакий символизм в стиле Ядвиги Моргалис) вместе с обоями и натужным скрипом отъехала в сторону. За ней показалась глубокая ниша квадратной формы. Там покоились пачки денег, какие-то документы, даже украшения. А на самом дне, занимая почти всю площадь, лежала огромная толстая книга в черном кожаном переплете.

— Это то, что я думаю? — нахмурился Шурик, протягивая руку. Честное слово, как ребенок. Я едва успела руку перехватить.

— Кажется, у тебя нет лишних пальцев! — И подула на вроде бы отсутствующую преграду, заменяющую дверцу ниши. На мгновение, нагревшись от дыхания, она вспыхнула красными крошечными огоньками и снова пропала из виду. — У мамы легкая форма паранойи…

— Если она — хранительница Книги Знаний, то это оправданные меры! — прошептал Алекс. Я покосилась через плечо: было прямо видно, как у него чешутся руки дотянуться до нашей семейной реликвии. Что ж, если братцу так сильно хочется в нее заглянуть, почему бы не пойти навстречу? Тем более он все равно останется разочарован.

Надо же, угадала!

— Э… — протянул Алекс, непонимающе глядя сначала на пустые страницы, а потом на меня. — Так и должно быть?

— Ты, похоже, про Книгу Знаний, кроме названия, больше ничего не слышал, — хмыкнула я.

Мы сели рядышком на кровати, я раскрыла талмуд у себя на коленях и провела рукой по старым шершавым и даже чуточку пожелтевшим, но девственно чистым страницам. Шурик внимательно наблюдал, как будто ждал, что буквы вот-вот начнут проявляться от моего прикосновения.

— Здесь хранятся знания всех людей, — сказала я тихонько. — Тех, кто живет сейчас, и тех, кто жил ранее. К сожалению, только смертных или магов, которые добровольно согласились запечатлеть здесь свои знания. Книга не покажет будущего, а прошлое выдаст в том виде, в котором эта информация хранилась в голове у ее обладателя. Например, это может быть запись в рунах на старинном, даже мертвом языке, и ты никогда не поймешь, что она означает на самом деле. Если по заданному вопросу что-то знает более одного человека, Книга покажет ответ построчно. Это плюс. А минус в том, что такие знания не объективны. Каждый из нас может иметь собственное мнение и верить в него. Именно оно отразится на страницах, а тебе придется выбирать самому, что из этого — правда, а что — заблуждение. Эта Книга как большая энциклопедия, как поисковик в Интернете. Зернышки истины в куче яркой мишуры. Те, кто никогда не пользовался, считают Книгу Знаний одним из величайших артефактов. А на самом деле она почти бесполезна.

— Как же твоя мать получила этот талмуд?

— От своей матери. А та — от своей. На Книгу не действует магия, и, как видишь, в ней нет статичных записей. Она дает ответ в зависимости от вопроса: всегда только один зараз. Ее нельзя украсть или забрать силой. В таком случае она никогда не станет отвечать. Но, переданная добровольно, Книга будет служить хозяину и его семье. Ты ведь не знаешь, но род Моргалис происходит от Морганы Пендрагон — одной из могущественнейших колдуний всех времен и народов, супруги Мерлина. Именно она создала Книгу, вложив в нее не только магию, но и частичку своего характера. Так что порой ты как будто играешь в «Что? Где? Когда?» с очень вредной и язвительной ведьмой. Бывает сложно выпытать нужную информацию. Впрочем, за всю историю своего существования Книга ни разу не попадала в чужие руки, так что я не знаю: быть может, к кому-то другому она была бы более благосклонна.

— Ладно, — не выдержал Алекс, перетягивая фолиант к себе на колени. — Хватит слезливых историй, перейдем к практике. Спроси у нее что-нибудь.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Когда родился Александр Соколов?

«Двадцать шестого октября тысяча девятьсот…» — пробежала глазами по тексту.

— Да ты скорпион, оказывается, — покосилась на Шурика и просто не смогла сдержаться. — Теперь ясно, почему такой засранец!

— Не понял?!

— Упрямый, циничный и агрессивный человек! Заклинатель! По взрывоопасности можешь соперничать разве что с Везувием! С тобой невозможно договориться, а твои приступы ревности — это вообще ужас!

— Какие приступы?! — праведно возмутился Алекс.

— Ревности, — повторила я, отчаянно пытаясь спрятать улыбку. — Ну по крайней мере, так утверждает гороскоп. Хорошо, что я не верю в эту чушь, правда?

И посмотрела на братца совершенно невинным взглядом. Его проняло: такого вытянутого лица и отвисшей челюсти я прежде у него не видела. В первую минуту бедняга даже не мог сообразить, что ответить. А когда все же придумал, я молча указала пальчиком в текст Книги. Там как раз отобразился ответ на мой второй вопрос:

«Тот, кто искал маму и побывал в особняке Соколовых, — один человек или два разных?»

«Один», — ответила книга.

— Назови его имя! — тут же потребовал Алекс.

«У него много имен», — загадочно проявилось на странице. Братец зыркнул так, словно это я подговорила фолиант юлить с ответом.

— Тебя же предупреждали: это как общение со скучающей ведьмой!

— А если страничку выдрать? Ну для профилактики? — задумчиво предложил деспот. Книга замерцала и нахально «ответила»:

«Гороскопы не врут!»

— Да твою ж мать! — выругался Алекс. — Ты, Книга! Назови все имена вора!

Талмуд задумался, выдал световой залп и отобразил результат. Мы дружно склонились над разворотом. Потом я перевернула страницу. И еще раз. И еще.

— Ну и как понять: какое из этих имен — настоящее?

— А ты у нее спроси, — язвительно кивнул Алекс на непокорную «хранительницу печатного слова».

Я покачала головой:

— Если имя используется или использовалось хотя бы один раз — оно считается настоящим.

— Хорошо, — закусил губу Шурик. — Тогда пускай покажет его самое первое имя.

Страница засветилась.

— Джон Смит, — прочитала я вслух.

— Она еще и врать умеет?! — не поверил братец.

— Конечно нет. Может не показать какую-то информацию или выдать ее в неудобоваримом виде, но соврать — никогда.

— Но это же как надо ненавидеть собственного ребенка, чтобы назвать его Джоном Смитом!

— Ну может, его родители тоже страдали паранойей…

Хотя лично я в этом имени не видела ничего странного. Вот если бы его звали каким-нибудь «Хантентай», можно было бы удивиться. А так… Джон Смит ничем не хуже Александра Соколова: так же банально и так же просто.

— Ну ладно… — протянул Алекс, резко поднимаясь на ноги. — Большей помощи от твоего талмуда мы не дождемся, но кое-что все же прояснилось.

— Например?

— Наш гость, — братец усмехнулся и посмотрел на меня с видом победителя, — оказался твоим. И не женихом, а вором. Пришел за этой Книгой и обязательно вернется снова.

— Но как он собирается… — попыталась было вклиниться в монолог я, но меня тут же перебили на редкость самовлюбленным тоном:

— Да, непонятно, на что он рассчитывает, если Книгу нельзя забрать силой. Видимо, нашелся-таки способ обойти древнюю магию…

— Это невозможно…

— Ясное дело, что это расходится с твоим представлением о могуществе Морганы Пендрагон. Но пока мы не узнаем больше, предположим, что это так.

— Мы?! Мне совсем не нужно, чтобы твоя семья…

— Да, я абсолютно уверен, что, поскольку ты являешься частью нашей семьи и твой вор уже однажды побывал в нашем особняке, мне следует оказать тебе помощь и поддержку в его поимке.

— Но ты даже не знаешь как…

— И — да! У меня есть идея, как собрать о нем побольше информации, — улыбнулся братец. Я скрежетнула зубами и демонстративно сжала кулаки, представляя, как было бы здорово вцепиться ими в его болтливое, самовлюбленное, эгоцентричное горло. — Ты ведь хотела полететь на шабаш? Отлично, милая, считай, что я уступил. Мы отправимся туда вместе.

Вот это сказанул! У меня аж в сердце кольнуло. Полететь на шабаш с заклинателем! Если маги прознают о его истинной сущности, они растерзают нас на месте! А если не узнают, то решат, что я притащила на собрание смертного. И тоже растерзают, быть может, с еще большей яростью.

— Алекс, — нервно хихикнула, закрывая Книгу и прижимая ее к груди, — ты не должен так шутить, а то я поседею раньше времени.

— А я не шучу, — совершенно спокойно ответил брат. — Либо я лечу на шабаш один, либо с тобой. Выбирай, но учти: в первом случае ты остаешься дома.

— Шурик, да ты — идиот! Ты хоть представляешь, что с тобой там сделают?! Есть ведь гораздо более гуманные способы самоубийства!

— По этому поводу можешь не беспокоиться, — весело подмигнул братец. — Умирать я не собираюсь. А набросок плана уже есть. Я почти уверен, что он сработает!

— За-ши-бись, как успокоил… — мрачно подытожила я и вернула Книгу на ее законное место, в нишу. Забирать ее в особняк я не планировала с самого начала. Из нашей старой квартиры мама делала бункер почти год. Куда большая вероятность была потерять Книгу в особняке, чем из этого сейфа. Алекс, похоже, тоже это понимал, потому не спорил и терпеливо дожидался, пока я верну на место мамины замки. Он ведь не знал, что в это же время я старательно пыталась придумать способ не дать ему попасть на шабаш. Если честно, я тоже думала, что смогу найти там какую-то информацию. Но не такой же ценой! Неужели он действительно надеется обхитрить полсотни магов?! Да еще таких опытных: там же самый младший раза в три старше меня! Нет, я была просто обязана его остановить! Оставалось только придумать такой гениальный план, чтобы меня потом за него сам Алекс не прикончил… потому что пока на ум приходил только один из чудодейственных отваров Полины. Интересно, как долго братец будет злиться, если я его усыплю эдак на недельку? Ну пока мама не вернется…

Впрочем, о границах ярости Шурика я смогла узнать куда быстрее, чем планировала. Стоило только выйти из подъезда.

— Что… да как?!

— А вот не будешь в следующий раз бабушек обижать… — пробормотала под нос, глядя, как совершенно озверевший Шурик носится вокруг мотоцикла.

Нет, ну правда, какой-то неудачливый у него транспорт. Месяца не прошло, а бедный мотоцикл опять нужно ремонтировать. Причем так, что цена реставрации моего скутера покажется Алексу фигней, недостойной внимания. Бабки в своей мести постарались от души… Конечно, никого из вредителей поблизости уже не было, но спицы, торчащие из лобового стекла, были весьма красноречивой уликой. Кстати, пряжу Татьяна Федоровна тоже не пожалела, от души натолкав ее между спицами переднего колеса. Словно кто-то посадил на диск котенка и предложил ему «игрушку»: колесо легче было поменять, чем выпутать.

Но самый веселый штрих ждал нас на сиденье. Ярко-красным лаком там была нарисована эмблема серпа и молота, а рядом — большая правдоподобная фига. Лидия Васильевна четко дала понять, где она видела нашего полиглота-«антихриста».

Спросить «что делать?» или «как дорого обойдется ремонт?», я не решилась. Да и поиздеваться тоже, хотя очень хотелось. Честно говоря, страшно было даже улыбнуться лишний раз, потому что тогда был реальный шанс ощутить на себе гнев этого матерящегося «громовержца». Стоя в сторонке, я молча дожидалась, пока он вызовет эвакуатор, а потом — послушно отправилась за ним в метро. Ну мне-то что? Это богатенький Соколов в последний раз под землю спускался, когда в Италию поехал и ему в аренде машины отказали. А я пятнадцать лет в общественном транспорте каталась — и ничего. К тому же был в этом всем и один несомненный плюс (кроме моего замечательного настроения). Если на шабаше я припомню ему пострадавший мотоцикл, есть вероятность, что в состоянии аффекта Алекс махом укатает в скалы всех именитых колдунов. И тогда у нас появится шанс выбраться оттуда живыми! Ура! Ну это при условии, что «укатывать» он начнет не с меня…

 

ГЛАВА 12

Ева Моргалис

Пятница началась с того, что по дороге в ванную комнату меня перехватил взбудораженный Егор. Прежде я его таким не видела: со всклокоченными волосами, криво застегнутой рубашкой и странным огоньком в глазах он был похож на чокнутого профессора.

— Сестренка, ты не могла бы сделать мне одолжение? — спросил он, нервно подергивая веком.

Я смерила его хмурым взглядом. На ум в это «чудесное» утро приходил только один ответ:

«Хорошими делами прославиться нельзя», — но проговорить его вслух я не успела.

— Там в моей комнате спит девчонка, — громким шепотом продолжил брат. — Ты ее разбуди в восемь, накорми чем-нибудь и сделай так, чтобы она больше не приходила, ок?

— Накормить, чтобы больше не приходила? — мрачно повторила я. — Чем, например? Цианидом?

Егор как-то криво улыбнулся и с опаской покосился на дверь спальни:

— С чувством юмора у тебя порядок, ага. Ну так что, сделаешь?

Черт, ну вот только этого мне для полного счастья не хватало! Мало того, что вчера полночи пришлось уговаривать младшего Соколова не совершать, возможно, крупнейшую ошибку в его жизни (что, конечно, не удалось сделать, так как к мозгу проще достучаться, когда он есть, а у Алекса, кажется, эта важная часть организма давно сдохла под натиском непоколебимого упрямства), так теперь придется исправлять ошибки его старшего брата!

— А зачем? По-моему, она как раз в твоем вкусе, — буркнула, складывая руки на груди.

— Но ты же не знаешь, какие девушки в моем вкусе?

— Отчего же?! — язвительно сощурилась. — Симпатичные и достаточно глупые, чтобы повестись на такого, как ты!

— Э… — Кажется, братец не ожидал отпора. Я уж было грешным делом подумала, что он сейчас сдастся. Но нет, куда там! Это ведь будет так не по-соколовски: избавить от неприятностей чужую голову! Егорушка скривился, закусил губу и выдал пантомиму «глаза побитого мопса». Щенка. О трех ногах. Голодного и попавшего под ливень. То есть эдакий собирательный образ измученного жизнью несчастного субъекта, глядя на которого просто невозможно не пожалеть и не помочь. И, знаете, что забавно: ежу ведь понятно, что он притворяется! Но сострадательная совесть при этом громко хохочет и не просто жует душу, а буквально обгладывает ее, как голодный каннибал безропотную жертву!

Вот только сегодня Егору не повезло. В другое время, наверное, уже бы плюнула и побежала готовить завтрак на двоих. Но этим утром настроение у меня было препоганое, а потому — боевое. Я скрипнула зубами, усилием воли заставила совесть заткнуться и спросила:

— Егорушка, у тебя что, сестра появилась, чтобы лишних баб отгонять?

— Да ты просто не знаешь, какая она! — горячо возразил Соколов. Образ щенка рассыпался в пыль. Ну вот! Теперь передо мной снова стоял он: мажор, плейбой и паразит, разбивший немало женских сердец. Правда, напуганный какой-то, и это просто не могло меня не заинтересовать:

— Она что, настолько страшная?

Ну, мало ли… бывают же женщины, просыпаясь рядом с которыми руку хочется себе отгрызть, только чтобы удрать по-тихому. На себе, к счастью, проверить не довелось, но анекдотов на эту тему встречала немало!

— Нет, — помотал головой Егор. — Она не страшная.

— Тогда что, надоедливая?

— Да не сказал бы…

— Скучная?

— О нет! — как-то совершенно по-особенному улыбнулся братец. — С ней не соскучишься!

«Тогда что тебя не устраивает?!» — уже почти возопила я, но в этот момент дверь комнаты Егора отворилась, и слова застряли у меня в горле.

Оттуда вышла нимфа. Ну не настоящая, конечно, но очень похожая! Настолько, что мне захотелось сесть и расплакаться от собственной ущербности. Я такой безупречной красоты в жизни не встречала: белокурые, чуть вьющиеся локоны, бархатная кожа, огромные бирюзовые глаза в обрамлении длиннющих ресниц. Эдакое воздушное, бесподобное, совершенное чудо! Фея! И от такой женщины Егор пытался убежать? Я подняла на брата вопросительный взгляд. В нем читалось буквально:

«Ты что, дебил?»

Правда, он этого не заметил, потому что тоже во все глаза таращился на плывущую к нам красотку. Я непонимающе изогнула бровь: странная реакция от того, кто только что просил выпроводить ее из дома. Братец краснел как школьник, нервно бегал глазами, и было совершенно непохоже, что он действительно хотел от нее избавиться.

А нимфа меж тем подошла совсем близко, протянула мне руку с аккуратными ноготками и улыбнулась:

— Ева Моргалис? Меня зовут Наташа Игнатова. Приятно познакомиться.

Аллилуйя! Первая женщина Егора, которая додумалась представиться! Братец, женись на ней!

— Взаимно, — ответила я, мимоходом отмечая, что маникюр мне, пожалуй, следовало бы обновить.

За спиной скрипнула половица, из комнаты выбрался сонный Алекс. Посмотрел на сконфуженного Егора, на меня, еще не сообразившую, как следует относиться к новой знакомой, затем, собственно, на саму знакомую и улыбнулся:

— Наташка, привет! Давно не виделись!

Девушка звонко рассмеялась и повисла у него на шее:

— Сашка! Ты совсем не изменился!

— Он набрал пятнадцать кило с вашей прошлой встречи, — показался из спальни Богдан. Наташа оторвалась от заклинателя и обняла второго брата. Метросексуал аккуратно похлопал ее по спине и деловито уточнил: — Ты надолго?

— Самолет через три часа, — улыбнулась девушка.

— Тогда нам стоит поторопиться. — И Богдан кивнул вниз, явно намекая на необходимость завтрака.

Первым почти бегом в указанном направлении припустил Егор. За ним, весело болтая, Алекс с Наташей. Я раздраженно посмотрела в спину младшему братцу: вдруг очень захотелось ткнуть в нее шваброй. Да посильнее, чтобы полет этого дятла был максимально эффектным. Воображение тут же нарисовало перебинтованную мумию, извергающую проклятия, я кровожадно улыбнулась и услышала приглушенный смех. Богдан стоял рядом и хихикал в кулак, поглядывая на меня из-под полуопущенных ресниц.

— Знаешь, — сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд, — я, пожалуй, сразу расскажу тебе о том, кто такая Наташа Игнатова.

— Зачем?

— Ну… — задумался будущий дизайнер. — Скажем так: чтобы ни один член моей семьи случайно не пострадал.

— Это ты сейчас о чем? — подозрительно нахмурилась я.

— Ни о чем, — улыбнулся братец. — В голову пришло. Так вот. Наташа — дочь старого приятеля нашего отца. У них раньше был совместный бизнес. После школы приятель отправил дочь учиться в Штаты, на маркетолога… кажется…

— Угу. — Я послушно кивнула, не совсем понимая, зачем мне сдалась эта «бесценная» информация.

— А теперь о главном: Егор с Наташей — погодки. Они учились в одном классе и, сколько я себя помню, во всем соперничали. Доходило до драк, ну, пока младше были, конечно. А потом как-то… я думаю, они сами не поняли как… — Тут Богдан загадочно улыбнулся и философски выдал: — Знаешь, Ева, ведь тот, кто тебе действительно нужен, не должен соответствовать твоим представлениям. Он появится и разрушит все, и будет самим собой, таким, как есть. А ты будешь любить его таким. Вот и Егор любит, только признаться боится.

— А она?

— Да кто ж вас, женщин, разберет? — ухмыльнулся этот доморощенный Аристотель. — Но мне кажется, если бы не любила — не оказывалась бы здесь всякий раз, когда приезжает в город. А он может сколько угодно клясться потом, что это был последний раз, но я знаю: он всегда будет ее ждать. Вот завтра, например, «заведет» себе очередную Катеньку, Оленьку или Светочку. А ждать все равно будет только Наташку.

Я вздохнула, и какое-то время мы с Богданом молча стояли на верхней ступени, думая каждый о своем. Было немного странно увидеть братьев с такой неожиданной стороны. Кто бы ожидал, что Егор окажется эдаким стыдливым влюбленным, не смеющим признаться в собственных чувствах даже самому себе? Или Богдан, этот «денди свежего посола», способный достать и мертвого придирками к гардеробу, выдаст вдруг философскую речь на тему истинной любви? Верно говорят: иногда люди способны удивить в самый неожиданный момент…

А Наташа, кстати, оказалась прикольной девчонкой. Мы позавтракали очередным «шедевром» Егора — я почти уверена, что туда входили мюсли, помидоры и сыр, но уточнить не решилась. Все это время она с удовольствием делилась последними новостями с Богданом и Алексом. И если первый реагировал довольно сдержанно, то второй демонстрировал все возможности «широкой русской души». Меня это откровенно бесило, но злиться на Наташу не получалось чисто физически — уж больно она была симпатичной. А вот коварный план мести Алексу (не спрашивайте за что? — причину я сформулировать не могла, но то, что этот гад был виновен — знала наверняка) к концу завтрака почти созрел. И я не сомневалась, что Егор, буравивший брата напряженным взглядом и недовольно сопевший с противоположного конца стола, окажет мне в этом деле максимум содействия.

— Что ж. — Фея отложила ложку и отодвинула стул. — Спасибо вашему дому, пойду, как говорится, к другому. Мне через полчаса нужно быть в аэропорту, так что…

— Могу подбросить! — щедро предложил Шурик.

«Ему трындец!» — скрипнула зубами я, и Егор подтвердил выразительным:

— Кха-кха!

— Хотя… — Алекс бросил задумчивый взгляд на потемневшее лицо брата и чуть заметно поежился. — Я тут вспомнил, что мне еще Еву нужно в школу завезти. Извини, Наташ… новые обязанности брата отнимают кучу времени.

— Чего?! — опешила я, но Богдан мягко положил ладонь мне на плечо и довольным голосом сообщил:

— К сожалению, у меня тоже дела. Но, быть может, Егор…

Кажется, старший Соколов только этого и дожидался:

— Так и быть, я отвезу тебя в аэропорт. Собирайся. Жду в машине через десять минут!

И, круто развернувшись, вылетел из кухни. Невероятно! Да он прямо оборотень какой-то! Даже не верилось, что всегда такой учтивый и вежливый Егор в присутствии Наташки превращается в Шурика… Интересно, это у них семейная черта или младший в детстве грызанул старшего за ляжку?

Впрочем, Наташа на метаморфозы отреагировала спокойно. Наверное, привыкла за столько-то лет общения! Она проводила Егора смеющимся взглядом, кивнула нам и отправилась наверх. Забрать сумочку и набросить на плечи плащ. А багаж в три чемодана (и в этом почему-то никто из нас не сомневался) Егор дотащит до машины сам.

— Кстати, я не пошутил, — наклонился ко мне Алекс через стол. — Поедешь в школу со мной. И обратно я тоже тебя заберу, так что к трем ты должна быть на стоянке.

— Господи, двое из ларца! — в притворном ужасе воскликнула я. — Шурик, не надо красивых жестов, я поеду на мотороллере. И у меня сегодня уроки заканчиваются в половине пятого…

— Прогуляешь последний, — безапелляционно перебил братец. — Нам надо подготовиться, сама знаешь к чему. И, пожалуйста, давай не будем ссориться хотя бы сейчас. Я прав — и мы оба это знаем.

Вот на этой замечательной ноте я и отправилась в школу. Разумеется, в синей «мазде». Почему? А вы когда-нибудь пробовали спорить с заклинателем?

— Полинка, прости, я знаю, как сильно ты хотела побывать на шабаше, — молитвенно сложила я руки на груди. Алекс закатил глаза, готесса тяжко вздохнула:

— Ладно уж, я все понимаю… — и столько скрытой боли вперемешку с затаенной обидой было в этих словах, словно она только что любимого попугайчика приговорила к смертной казни через суп.

— Ну хочешь, я с тобой в следующем квартале полечу? — в отчаянии предложила я.

— Да-да, — мрачно поддакнул Алекс. — И полетишь и побежишь… а если намека не поймешь — можешь и похромать.

— Слышь ты, монстр! — резко обернулась я. — Это, между прочим, моя комната и я тебя сюда не приглашала!

Заклинатель злобно блеснул глазами и отвернулся, еще комфортнее развалившись в моем розовом кресле. Я опять сконцентрировалась на Полине:

— А хочешь, в эту субботу полетим все вместе?

— То есть с ним? — недоверчиво глянула готесса на моего брата. Тот ответил очень выразительной улыбкой. — Нет уж, спасибо.

— Будет весело!

— Не сомневаюсь. Кстати, ты уже придумала, в качестве кого проведешь на шабаш этого зак…

Я прыгнула вперед, ловко сунула ей конфету в рот и сделала круглые глаза. Поля закашлялась и через силу продолжила:

— …замечательного своего смертного братца?!

За спиной послышался тяжкий вздох. Я раздраженно нахмурилась: не понимаю, почему Алекс захотел встретиться втроем. Теперь приходилось балансировать на грани, чтобы он не догадался о Полинкиной чрезмерной осведомленности. А это было очень сложно делать, когда готесса постоянно норовила чем-то себя выдать. Я уже полкоробки шоколадных конфет ей скормила, вовремя закрывая рот. Хотя…

И тут у меня в голове словно выключатель щелкнул! Ну надо же было так попасться…

Я перевела на Полю вопросительный взгляд, она забавно потупилась. Вот же ж чертовка! Никогда не упустит возможности полакомиться за чужой счет. Ну ладно…

И я с веселой улыбкой подбросила на ладони крупное зеленое яблоко. Поля сникла: хотя она и была рьяной вегетарианкой, яблоки почему-то наводили на нее тоску.

— Так зачем все-таки ты хотел меня видеть? — перевела она взгляд на Алекса.

Тот как-то гаденько улыбнулся и ответил:

— Да вот познакомиться решил, милая моя родственница.

— Это я, что ли?! — выпучила на него глаза готесса.

Алекс радостно кивнул, и я сразу все поняла:

— Вот значит, что ты придумал!

Ну конечно! Почему мне самой это в голову не пришло?! Полина ведь тоже человек! Ну то есть как «тоже»… ровно настолько, чтобы Алекса могли принять за знахаря! Ведьма не могла притащить на шабаш обычного смертного — это было сродни раскрытию чужой тайны. Маги такого хамства не прощают. Но знахари… Поколениями они изучали магию целительства. Да, это не активная сила, но даже самый могущественный колдун не отказал бы лекарю в принадлежности к нашему «семейству».

— Вряд ли кто-то из присутствующих на шабаше интересовался твоими родственниками, — обернулся к Полине Алекс. — На время я стану твоим далеким троюродным братом. Знахарем, как и ты.

— А ты хоть что-нибудь в этом деле понимаешь? — изогнула бровь готесса.

— Что-нибудь понимаю, — кивнул Шурик. — Хотя не думаю, что нам устроят экзамен по медицине. А вот о твоей семье могут и порасспрашивать. Для этого ты мне и нужна.

— Я не собираюсь раскрывать для тебя подноготную своего рода!

— Полечка! — взмолилась я. — Как ни горько это признавать, но он прав. Быть может, это наш единственный шанс! Кроме знахарей, только пифии не имеют активных сил.

— Вот и пускай предсказывает будущее! Что он, соврать правдоподобно не сумеет?

— Да ты посмотри на него! — Я ткнула пальцем за спину. — Какая из него пифия? Они же полубезумные!

— Идеальный кандидат!

— Они все время сонные!

— Шабаш в полночь! Там даже ты за прорицательницу сойдешь!

— Но пифии — женщины!

— Так, дык… — Полина посмотрела поверх моей головы на внимательно слушавшего, но пока не вмешивавшегося Алекса, и бесстрашно закончила: — Парик, платье, эпиляция…

— Значит, так, — мрачно ответил братец. — Я тут думаю над причиной, по которой вместо тебя, готесса, на шабаш к ведьмам прилечу я. Тебя какая больше устраивает: занятость любимой родственницы или ее внезапная болезнь, связанная с легкой контузией?

Полина сглотнула и куда вежливее поинтересовалась:

— Что бы ты хотел узнать о своей новой семье, братишка?

Я закатила глаза и решила им не мешать. Тем более у меня тоже было свое задание. В гардеробном шкафу, в уголочке, скромно стояла гордость любой стандартной ведьмы — метла. Не «Нимбус-2000», конечно, но тоже ничего. Маневренности достаточно, и скорость неплохая, а про грузоподъемность я вообще молчу. Чтобы не сглазить. Завтра нам предстоял долгий перелет, и, если честно, одна мысль о том, что бедная метелка не выдержит двоих, вгоняла в уныние. Очень не хотелось шандарахнуться о землю на скорости двести километров в час. Я вздохнула и протерла тряпочкой древко. В инструкции говорилось, что метла потянет два центнера. Интересно, это до или после того, как ею пару раз основательно приложиться о стену? Со дня покупки инвентарь испытал много нехороших моментов, а я прежде ни разу не тестировала его на выносливость…

Что ж, пожалуй, пришло время восполнить этот пробел.

— Нет, — рыкнул Алекс. — Я на этом не полечу.

— Почему? — удивилась я.

— Будут мозоли, — мрачно ответил братец.

— Ну ты, блин, ипохондрик! Не волнуйся. Если боишься, можешь держаться не за древко, а за меня.

— Не на руках мозоли, Ева!

Рядом заржала наблюдающая за нашим сражением Полина, а я, как всегда в таких ситуациях, покраснела. Хорошо хоть на улице было уже темно — тестировать метлу мы выбрались поздно ночью, когда братья уже крепко спали. Кое-как справившись со смущением, я подбоченилась и спросила:

— Шабаш за восемьсот километров от города. Как ты собираешься туда попасть?

— На машине!

— Но это пять часов по прямой трассе! И неужели ты думаешь, что маги собираются в придорожной гостинице? Туда же, кроме как на метле, вообще невозможно добраться!

— Я отлично знаю, насколько это далеко, Ева! — зарычал Алекс, нависая надо мной как Пизанская башня. — Но ты предлагаешь мне преодолеть восемьсот километров верхом на деревяшке!

— Та-ак, — уперлась я ладошками ему в грудь, поскольку «башню» стало уж слишком сильно кренить. — Остынь и скажи: что ты знаешь об искривлении пространства?

— Ну есть такое понятие в физике…

Я зажмурилась в притворном ужасе:

— Великий Эйнштейн тебя бы не простил!

— Великий Эйнштейн, — передразнил Алекс, — находится в таком месте, где может не прощать меня, сколько его душе будет угодно. А ты не отвлекайся от темы. Что с искривлением?

— Знаешь, почему ведьмы предпочитают именно метлы?

— У них обтекаемость хорошая? — предположил братец. Я хмыкнула: а ведь не дурак, когда захочет.

— Метлы — как иглы, пронзают пространство. Это похоже на телепортацию, но ты перемещаешься скачками. Не делаешь один длинный перелет, способный обессилить на неделю, а проскальзываешь небольшие участки. Метлы зачарованы таким образом, чтобы их внутреннего резерва как раз хватало на короткие прыжки. Потому расстояние в тысячу километров мы преодолеем за полчаса.

— Она говорит правду, — вмешалась Полина. — На коротких дистанциях метла используется как обычный транспорт. Впрочем, для такого полета зачаровать можно что угодно: ковер, бутафорские крылья как у Пегаса, да хоть табуретку. Но для прыжков сквозь пространство лучше всего подходят именно метлы. Требуется не так много усилий, чтобы предмет такой формы развил достаточную скорость и сделал прыжок.

— Представь, что пространство вокруг нас, — вновь перехватила инициативу я, — это большой кусок ткани. Тогда метла — иголка, делающая крупные стежки. Она как бы собирает ткань, превращает ее в подобие гармошки. Расстояние от одного края к другому сокращается во множество раз. Поверь, это — самый удобный и быстрый способ попасть на шабаш. Я бы не настаивала на нем, если бы могла предложить альтернативу.

Алекс скривился, подумал и кивнул:

— Ладно, а можно ее как-нибудь… модифицировать?

Мы с Полиной переглянулись:

— Например?

— Ну не знаю… — Братец взял метлу, скептически оглядел ее снизу доверху и взмахнул на манер джедайского меча. — Руль там приделать… сиденье.

— Ты предлагаешь сделать из нее велосипед? — изогнула бровь я и отобрала любимый девайс. — Не обольщайся, Алекс. Тряпочку я тебе, конечно, подстелю, раз ты так настаиваешь, но большего не проси. Я и так не уверена, что она потянет нас двоих. Кстати, об этом. Мы сюда не просто так сейчас пришли. Я хочу поэкспериментировать с грузоподъемностью. И… — Я чуть смутилась и продолжила тише: — Поездить в паре. Прежде я летала только с Полиной, и нам пришлось довольно долго приноравливаться друг к другу.

— Это точно, — хмыкнув, подтвердила подруга. — В первое время будете постоянно падать. Но я поняла, в чем была наша ошибка. Ты, Алекс, когда сзади сядешь, обними Еву покрепче, прижмись к ней и повторяй каждое ее движение. Вы должны действовать как единое целое.

— Ладно, — как-то чересчур задорно улыбнулся Алекс. — Попробуем. Ева, залезай!

Я сцепила зубы: с такими темпами он скоро будет орать «Ева, место!» и удивляться, почему я не прыгаю с тумбы на тумбу. Тем не менее сегодня я изо всех сил старалась не показывать раздражения, пропуская мимо ушей особо обидные фразы и обещая себе отомстить позже. Мы должны были работать сообща, если хотели не только выбраться с шабаша живыми, но и достать нужную информацию. Потому я молча поставила метлу параллельно земле, перебросила через нее ногу и кивнула братцу:

— Садись!

Напевая под нос какую-то веселую мелодию, он пристроился сзади и обхватил меня за талию. Да так крепко, что я почувствовала его дыхание на щеке. Внутри что-то вспыхнуло, задрожало и отдалось жаром в ушах. Будь на улице чуть прохладнее — от них бы пошел пар.

— Готов? — спросила шепотом, боясь повернуть голову.

— Как пионер, — на выдохе ответил Шурик.

Я кивнула и оторвалась от земли. Вернее, попыталась оторваться. Потому что я-то подпрыгнула, а вот Алекса, кажется, к траве приклеили. Его часть метлы так и осталась в метре над землей, а моя сначала резко ушла вверх, а потом — так же резко под углом вниз. Следом за ней по инерции головой вперед унесло и меня.

— Ты куда?! — вполне резонно возмутился Алекс, за талию возвращая меня обратно в вертикальное положение.

Я скрипнула зубами и все же обернулась:

— Дорогой Шурик, ты решил походить с метлой между ногами?!

— А что я сделал не так?

— Почему, когда я подпрыгнула, ты остался на земле?

— Ну ты же не предупредила.

— Ладно! На счет три прыгаем вместе. Раз! — покосилась настороженно. Ага, на роже сосредоточенность, можно считать дальше. — Два! Три!

И он прыгнул! Нормально так сиганул: не каждый паркурист справится. Правда, без метлы.

А нужно отметить, что метла — очень чувствительная вещь. Если в какой-то момент у нее вдруг «отваливается» часть, дальше лететь она не будет. Угадайте, где оказалась я после богатырского прыжка заклинателя? Верно — на земле.

— Алекс, ты издеваешься?! — зашипела, потирая ушибленную коленку.

— Нет, — состроил он невинные глазки. — А почему ты спрашиваешь?

— Р-р-р!!! Ладно. — Усилием воли взяла себя в руки и вернула метлу на прежнее место. — Давай попробуем с разгона. Может, так получится.

— Как скажешь, — безразлично пожал плечами братец, обхватил меня за талию и заявил: — Командуй!

— На старт…

Сначала Поля даже не смеялась. Она просто молча смотрела, как мы с Алексом, зажав метлу между ногами, бегаем по газону. Это потом ей стало плохо, и она, повизгивая, сползла на землю. Я сообразила, что что-то идет не так, где-то на третьем кругу, когда сил уже почти не осталось (темп задавал несущийся позади Алекс, а бегал он быстро), а мы так и не оторвались от земли.

— Стоп! — рявкнула, задыхаясь. — Алекс, ты хоть немного понимаешь, что мы пытаемся сделать?

— Раньше думал, что да, — честно ответил он. — Последние минут пять стал сомневаться.

— А, черт! — схватилась за голову. — Что же мы тогда бегаем, как два идиота?!

— Не хочу напоминать, но это была твоя идея.

— Ладно, Шурик. Слушай и запоминай…

— Меня Александром зовут, — вставил он ну совсем в тему.

Я злобно зыркнула через плечо и продолжила:

— Метла полетит, только если мы оба одновременно окажемся над землей. Это понятно?

— Это понятно, — равнодушно кивнул братец, внезапно обхватывая меня за талию и сильно прижимая к себе. Я даже сперва не сообразила, что происходит. А потом просто подпрыгнула вместе с ним. Вернее — он утащил меня за собой наверх. Равно как и метлу, вцепившись в древко между нами.

— Ну я думаю, вы справитесь, — какое-то время спустя, посмеиваясь, заявила Полина. Мы плавно спикировали на траву, повалились на нее рядышком и чуть полежали, восстанавливая дыхание и пересчитывая будущие синяки.

— Что ж, — глубоко вздохнула я. — Последнее приземление было ничего так.

— Да… — протянул Алекс. Кажется, он до сих пор не верил, что мне удалось затащить его на метлу. — По крайней мере, спустились мы вместе.

— Ага… — в тон братцу поддакнула я, вспоминая, сколько раз роняла его на поворотах. — Странно, что ты так долго учился. Ведь при полете действуют те же правила, что и при езде на мотоцикле…

Алекс перевернулся на живот, приподнялся на локтях и мрачно заглянул мне в лицо:

— Никогда не сравнивай мотоцикл и метлу!

— Действительно, Ева, — подошла готесса. — Принцип, может, и тот же, но под ногами-то пусто. А все-таки хорошо у вас последний раз получился.

— Не спорю. — Я беззлобно оттолкнула Алекса и села. Посмотрела на свои поцарапанные ладони, ободранные коленки, грязную флиску и улыбнулась. — Думаю, мы готовы. Может, конечно, это и будет полет в один конец, но мы его одолеем.

— Ура… — мрачно подтвердил Алекс, поднимаясь на ноги. — Долетим… Какое счастье!

И первым похромал к дому.

Шабаш… сколько в этом слове игры и крови. Говорят, свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Нигде в целом мире это правило не подтверждается более наглядно, чем на сборищах ведьм и колдунов. В былые времена маги встречались в лесах под покровом ночи и развлекались, демонстрируя умения и упиваясь властью. Прошли годы, и лес обратился замком, а больше ничего не изменилось. Здесь у каждого была своя роль и свое место. Здесь не существовало ограничений, кроме тех, которые чародеи сами устанавливали для себя. Здесь позволялось делать все, лишь бы только хватило на это сил. Правила смертных, законы природы, даже логика здравого смысла — все исчезало и терялось за ненадобностью. Но не дай тебе бог коснуться интересов того, кто окажется сильнее тебя! Потому что его свобода на шабаше тоже не знала границ.

Мы прилетели к замку за час до полуночи. Словно попали в сказку про людоеда: самая высокая гора, самая длинная башня… Дракона только для полноты эффекта не хватало. Впрочем, его вполне могли заменить фигурные скульптуры на высоких резных воротах. От них к замку шла широкая, устеленная золотистым ковром из палой листвы аллея. К сожалению, не освещенная ни единым фонарем. Зато сам замок на фоне этого кромешного мрака выглядел просто волшебно: музыка, свет, шпили до самых облаков… людоеду бы понравилось.

На землю спустились сразу за воротами. Забавно, но магии в них не было совсем. Какой-то непонятный девайс, быть может, идущий с замком в комплекте: красивый, но совершенно бесполезный. Любой смертный, которому хватит сил добраться на эту вершину, перелезет их запросто. Кстати, долетели мы неплохо, да и приземлились удачно: не зря потратили столько сил на тренировку. Алекс с метлы спрыгнул, я тоже кое-как сползла. Учитывая, что на мне было платье в пол и сидеть на древке пришлось боком — все могло кончиться куда печальнее.

— Ты на этих каблуках выглядишь как парализованный кузнечик, — сделал «изящный» комплимент Алекс.

Я одернула платье, улыбнулась и вежливо ответила фигурой из трех пальцев. Вот и поговорили… Ну да, не каждый день мне приходилось прыгать на каблуках в пятнадцать сантиметров. Но ведь и платье в пол в готическом стиле я не каждый день носила! Честно говоря, дай мне волю, я бы на шабаш полетела в джинсах. Вот Шурик, например, так и сделал: строгие джинсы и пиджак. Великолепное сочетание! Моим же нарядом (сюрприз-сюрприз!) занималась Полина.

— Давай, Бемби! — подбадривала она, глядя, как я пытаюсь шагать в подобранной ею обуви. — Вода твердая!

Очень хотелось ответить что-то вдохновляющее, например, послать лесом. Но то ли методы Полины принесли плоды, то ли я оказалась удивительно талантливой личностью, но каблуки мне все же покорились! Не до конца, правда, но стоять на них красиво я уже умела. В результате братец вздохнул, полюбовался эффектными телодвижениями, в которые моими стараниями превратилась ходьба, и молча положил мою руку себе на сгиб локтя.

Собственно, так мы и вошли в замок. А там нас уже ждали.

— Ева Моргалис? — Высокий человек в черном смокинге и с разрезом глаз как у корейца перехватил нас буквально у входа. Я растерянно кивнула и покосилась на Алекса, который чуть сильнее сжал мою руку. Здесь, в парадном зале сейчас никого не было. Я надеялась, что нам с Шуриком удастся немного осмотреться, затерявшись среди других гостей прежде, чем с нами захотят познакомиться. Не дали. — Прошу за мной!

Боже, какой официоз! И как маме удавалось прилетать сюда едва ли не в халате, а улетать такой пьяной, что трудности возникали даже с тем, чтобы попасть в окно?! Или это специально для меня, новенькой, устроили театр?

«Кореец» провел нас какими-то темными, заполненными паутиной коридорами. Если честно, я уже начинала нервничать: разве порядочные хозяева не должны были сперва накормить гостей, а уж потом демонстрировать заброшенные помещения родного дома? Куда нас тащат?! В представлении сразу появилась какая-то средневековая пыточная, и теперь уже я вцепилась в Алекса. Он тоже нервничал, хотя и старался не подавать виду. Надо признать, у него это получалось лучше, чем у меня. Не знала бы я братца, и не заметила бы этих чуть сильнее сжатых губ и застывшего «умиротворенного» взгляда. Казалось, ничто в целом мире не сможет вытащить его из состояния абсолютного покоя. Но пальцами я чувствовала, как была напряжена его рука, и не удержалась, чтобы немножко ее не сжать. Алекс перевел на меня вопросительный взгляд, я ободряюще улыбнулась, и перед нами распахнули дверь.

— Проходите, — велел провожатый.

Мы сделали последний шаг.

«А кто ел из моей миски?!» — пронеслось в голове. За большим дубовым столом у дальней стены комнаты сидели трое: крупногабаритный маг с таким лицом, словно пытался взглядом убить таракана на противоположной стене, колдунья лет сорока с прической, своим цветом способной повергнуть в ужас даже панка, и очень худой невнятный паренек с длинной козлиной бородкой. Папа-медведь, мама-медведь и сынок — позор семейства, как их сразу окрестила я.

Дверь захлопнулась. Как по команде три взгляда сошлись на нас с Алексом.

— Ева Моргалис? — ласково воскликнула колдунья, подпрыгивая со своего места.

Знаете, это был тот самый тип женщины, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы понять, за что Шурик ненавидит весь ведьмовской род. Лживая до мозга костей, она будет улыбаться тебе до последнего момента, даже когда всадит нож в спину, а потом с удовольствием и нежностью на лице понаблюдает за твоими конвульсиями. Ее хотелось придушить буквально с первой секунды знакомства. Во избежание. Потому что именно у таких паскуд обычно бывают припрятаны в рукавах нехорошие сюрпризы. Яды, например, кинжалы, ракетные установки…

— Как я рада тебя видеть! — продолжала соловьем заливаться мадам. — Мы с твоей мамой старые подруги. Тебе не известно о наших с Ядвигой приключениях?

— Не имела чести, — мрачно ответила я.

— Что ж, — улыбнулась ведьма. — Тогда позволь представиться. Я — Мелисса Овада. Можешь называть меня просто Мелиссой. Это, — женщина указала на «папу-медведя», — Элимас из рода Торшер. И, — настал черед бородатого, — Мориган.

— Но я думала, Мориган — женское имя, — ляпнула, не подумав.

Алекс хмуро скосил на меня глаза. В них явно читалось: «идиотка!», но Мелисса только растянула губы в еще более широкой ухмылке:

— Верно. Женское.

Та-ак… Я перевела взгляд на самого мелкого мага и с ужасом обнаружила, что передо мной действительно не хилый мужичок, а бородатая тетка. Причем тетка весьма недовольная.

«Ну, все! Нам писец!» — весело констатировал мозг, и Мориган, видимо, решила нас не разочаровывать. Она поднялась с места, подплыла ближе, покачивая бедрами так, словно один каблук у нее был в два раза короче второго, и остановилась точно напротив Алекса.

— Представь нам своего компаньона, Ева Моргалис, — глядя ему в глаза, потребовала она.

— Это — Александр Казаков, — чуть дрогнувшим голосом соврала я.

— Потомственный знахарь? — уточнила Мелисса.

— Верно.

И вот тут папа-медведь решил вмешаться.

— А так ли он хорош, чтобы присутствовать здесь? — задумчиво спросил он низким шершавым голосом.

Я сглотнула. Что там говорил Алекс об экзамене по медицине?! Только сейчас мое внимание привлек небольшой аптекарский столик в углу комнаты и тренога с котелком там же. Бугага! Вот значит, почему нас привели сюда тайком — чтобы избавиться без лишнего шума, если окажемся «недостойными».

К сожалению, мои худшие предположения тут же себя и оправдали.

— Вот на этом столе, — широким жестом указала Мелисса, — вы найдете все необходимое, чтобы приготовить зелье Трех Слез. Мы уверены, что знахарю из семьи Казаковых это не составит труда.

Мы с Алексом переглянулись и синхронно поджали губы.

— Приступайте, — мрачно велела Мориган, и нам ничего не оставалось, как занять рабочее место.

— Помнишь, ты сказал Полине, что разбираешься в снадобьях? — до последнего стараясь не терять надежды, тихо спросила я.

— В медицине, Ева! — прошипел братец. — Я немного разбираюсь в медицине.

Надежда сдохла в муках.

— Ахаха! — «веселым» полуистеричным смехом ответила я.

— Чего ржешь? — не понял Алекс.

— Ну… говорят же, что смех продлевает жизнь. Так вот, кажется, это — наш последний шанс.

— Тогда улыбнись шире, крошка, потому что я намерен приготовить эту гадость и выжить! — оскалился братец и, обхватив меня за плечи, буквально силой усадил на стул у аптекарского стола. Так, чтобы хозяева замка не могли видеть мои ноги. И это было очень кстати, потому что в сложенные на коленях ладони Алекс аккуратно сунул телефон типа BlackBerry. Я напряженно покосилась на Мелиссу, о чем-то вяло болтающую с Мориган, затем на Элимаса — тот вообще, кажется, впал в прострацию на ближайшие пару часов, и только потом опустила глаза вниз.

Вообще-то в этих местах Сети нет. Потому мне даже в голову не пришло тащить с собой телефон. Но BlackBerry Алекса, похоже, имел прямую связь со спутником, и она давала ему две полноценные полоски. Стараясь не особо всматриваться в текст, я быстро набрала эсэмэс:

«Это Ева. Зелье Трех Слез. Быстро».

Хорошо, что номер Полины помнила наизусть. Отправила и тут же полезла проверять настройки — телефон находился в «беззвуковом» режиме. Отлично. В нашем деле главное ничем себя не выдать.

Подруга отреагировала буквально через минуту:

«Экзамен по медицине?! Оборжаться! ЗТС — зелье, три глотка которого добавляют год жизни. Пить не чаще раза в год».

Я прочитала, вздохнула и перебросила «мячик» обратно:

«Рукалицо! А на практике?»

«Бандероль отправить?» — удивилась Полина.

«Инструкцию по приготовлению!»

На сей раз готесса строчила ответ подольше. Наконец мобильный вспыхнул, сообщая о пришедшем эсэмэс, я скользнула по нему взглядом и приуныла:

«Жесть, — писала Поля. — Ладно, запоминай…»

И выдала целый перечень ингредиентов. Всего восемнадцать штук. Я пролистала страничку… ну, первые десять, допустим, я припомнить могла, об остальных подумать просто не успела: к нам неспешной походкой направлялась Мелисса. Отвернувшись на мгновение, словно пытаясь рассмотреть что-то на стене за спиной, я быстрым движением сунула телефон себе в декольте. Пожалуй, учитывая ситуацию, это был единственный плюс платья: лента под грудью позволяла при желании спрятать в широком лифе хоть целый ноутбук. Если, конечно, не бояться смутить кого-то «достоинством» с очевидными углами…

— Ну что, ребята? — мягко улыбнулась незваная визитерша. — Как у вас дела? Помощь требуется?

И вот тут началась игра. Почти что квест, учитывая, что нам нужно было сделать.

— Я! Я! Можно я помогу Алексу? Пожалуйста, Алекс, можно?!

Ух, сама не ожидала от себя подобной прыти. Судя по вытянувшемуся лицу брата — он тоже к такому выплеску адреналина был не готов. А вот на Мелиссу подействовало. Она звонко рассмеялась, посмотрела на меня как на дитя неразумное и отчалила. Впрочем, не слишком далеко, чтобы иметь возможность слушать наш с Алексом диалог. Я скрипнула зубами: вот же приставучая ведьма! И подозрительная какая, словно догадывается о моей маленькой коварной лжи. Ну ничего, я ее все равно обыграю. Лишь бы только Шурик случайно не подгадил.

— Алекс, вода уже закипела, да? — мысленно взывая к его догадливости, я подпрыгнула с места и, обходя братца по дуге, как бы случайно коснулась своего лица. Он непонимающе нахмурился, я улыбнулась и стрельнула глазками, подхватывая первый элемент из списка Полины:

— Корень мандрагоры! Его же первым нужно сварить, верно? — и моргнула, словно выражая согласие. Алекс задумался, потом ухмыльнулся и включился в игру:

— Да, молодец, Ева. Я думал, ведьмы не разбираются в зельеварении.

— Меня мама немного обучала, — почти не соврала я. Мама действительно была моим стимулом: не экспериментируй она с настойками, я бы в жизни не стала изучать противоядия. — А вот смотри! Листья полыни. Ее бросать?

И откинула волосы со лба, сильно мотнув при этом головой. Алекс закусил губу, выдержал паузу и ответил:

— Нет, Ева. Пускай сначала сварится мандрагора.

Мелисса чуть улыбнулась одними уголками рта и вернулась к разговору с Мориган. Я выдохнула: если ничего мешать не будет, зелье мы приготовим. И мне даже не придется выуживать телефон из декольте: на фотографическую память я никогда не жаловалась и список ингредиентов запомнила отлично. По крайней мере, их названия. Решила надеяться, что Алекс сумеет разобраться, какой из трех порошковых холмиков, почти одинаковых по цвету и запаху, — сухой тангутский ревень, а какой — толченый золототысячник. Потому что нам нужны оба, но строго в определенной последовательности.

Минут через сорок у меня в голове остался только один вопрос: как Полина по доброй воле могла пойти учиться на провизора?! Это же просто пытка какая-то, прости господи! Мы и половину нужной дряни в зелье не бросили, а у меня уже рябило в глазах от разноцветных трав, которые к тому же воняли каждая на свой лад. Эти гады, которые хозяева бала, выстроили магическую стеночку между нашим «рабочим кабинетом» и своим столом. А про вытяжку, ясное дело, никто не подумал. Я с тоской поглядывала на их спокойные рожи и старалась не морщиться слишком явно. Можно было, конечно, сбежать из этого вонючего царства, но мне совесть почему-то не позволяла. Все же Алекс был вынужден стоять над котелком с ложкой в руках: по нашей легенде готовил он, а я с радостно-дебильным выражением лица ему активно «помогала». Не хотелось оставлять его мучиться в одиночестве.

И вот именно тогда, когда жизнь стала уже совсем не мила, в комнате появился шестой участник. Зелье как раз дошло до той упоительной стадии готовности, когда его нужно было держать на медленном огне и мешать: пятнадцать раз по часовой стрелке медной ложкой, двадцать — против часовой, деревянной. И так по двенадцать заходов. Честное слово — тот, кто придумал это варево, был либо гениальным упрямцем, либо редкостным занудой. Я положила локти на стол, опустила на них голову и безразличным взглядом смотрела на котелок.

— Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… — считала вслух, когда вдруг мне на плечи легли чьи-то руки.

Первым, как ни странно, отреагировал Алекс. А уж после, заметив некоторую степень озверения в его взгляде, обернулась и я.

Надо мной стоял незнакомый парень. Я изогнула бровь, как бы намекая, что мои плечи обнажены не для того, чтобы их лапали всякие охамевшие личности, и мимоходом отметила про себя, что личность эта была весьма хороша собой. Высокий, широкоплечий, черноволосый товарищ с выразительными глазами цвета спелой вишни и легкой небритостью мог считаться красавчиком, если бы не эта идиотская самовлюбленная улыбка: «Вы ждали чуда? Вот и я!»

— Ах, Евочка, — мурлыкнула Мелисса, снова подплывая к нашему столу. Ну да, давненько что-то ее не было слышно. — Позволь представить тебе моего сына, Владимира.

Я нахмурилась: что, прямо вот так — с ударением на вторую «и»? А можно я его просто «Вовочкой» буду называть?

— Я так рада, что вам наконец удалось познакомиться! — продолжила Мелисса.

Алекс вытянул ложку из густого зелья и звонко стукнул ею по чугунному боку котелка. Звук поше-ел… Ведьма вздрогнула и с возмущением покосилась на «знахаря». Тот ответил вежливой улыбкой и поменял ложку на деревянную. А я только сейчас сообразила, к чему клонит мамина «подружка». Блин, вот только этих проблем мне еще не хватало!

— Вы с Владимиром будете такой замечательной парой!

Твою ж дивизию! Она все-таки это сказала…

И кто бы подумал, что деревянной ложкой можно врезать по котелку с таким мощным звуковым сопровождением! Я покосилась на Алекса и плавно поднялась на ноги:

— Я, конечно, дико извиняюсь, но мы тут готовить пытаемся!

— Ах да, конечно, — проворковала ведьма. — Владимирчик, не мешай пробуждению таинства целебной магии!

— Да, мама, — скромно кивнул сынок и вдруг обхватил меня руками за талию. Алекс зарычал, я, честно говоря, тоже пожалела, что оставила нож на его половине стола.

— Что вы делаете?! — спросила строгим шепотом. Если вдруг кто-то засомневался: потому что горло перехватило, как всегда при сильном волнении, а не чтобы мамочку своего нового хахаля не обидеть. Правда, он этот хриплый возглас понял как-то превратно: скользнул ладонями вдоль моих бедер и проурчал на ухо:

— Не позволю вам испортить такое шикарное платье!

Я опустила глаза: этот паразит наколдовал мне передник! С завязочками на шее. Я и опомниться не успела, как он поднял мои тщательно уложенные локоны и завязал ленты бантиком. Длинные пальцы скользнули по горлу, опустились к груди и аккуратно расправили верхнюю часть передника. У меня глаза стали как две плошки. А он осторожно убрал завиток и прошептал на ухо:

— Жду вас в танцевальном зале, Ева из рода Моргалис.

Премного благодарна! Теперь я точно знала, куда очень не хочу попасть. В танцевальный зал этого долбаного замка с его кончеными «владыками» и их самовлюбленными детками! Видимо, эта мысль так четко проступила у меня на лице, что Мелисса тут же подхватила сыночка под руку и потащила к выходу:

— Идем, Владимирчик. Не будем отвлекать знахаря и его помощницу!

Вот спасибо, тетенька, увели свое сокровище! А то я уж было подумала, что ему сейчас котелок с зельем на голову наденут. Алекс стоял на своем посту с таким видом, словно готовился к нападению. Нет, ухажера, конечно, было не жалко, а вот час готовки — еще как!

— Расслабься, — ступила я к братцу. — Если со счета собьешься, придется начинать сначала. Я этого не переживу.

— Это кто был?! — шепотом ревнивого мужа, заставшего в шкафу родной спальни голого мужика, спросил он. — Очередной жених? Под каким номером? Десять, девять?!

— Да, по ходу, одиннадцать, — не замечая бешеного взгляда, задумчиво ответила я. — Черт! Как же он не вовремя-то появился!

— Ну почему же, — почти прорычал братец сквозь стиснутые зубы. — По-моему, ты была совсем не против его общества!

— Алекс, ты идиот? — мрачно подняла я глаза. — Хотя почему я спрашиваю…

В ответ опять что-то прорычали. Я вздохнула и с хмурым лицом сунула ему под нос длинный изогнутый корень светло-бежевого цвета.

— Это — намек?! — шепотом гаркнул подозрительный братец.

— Это — следующий ингредиент! — мрачно ответила я. И вот как прикажете нормально общаться с таким человеком? Мало того, что разозлился по совершенно непонятным причинам, так еще и обиделся, кажется. Потому что следующие пять составляющих своего зелья отбирал у меня без слов.

А вот на самом последнем мы все-таки застопорились.

— Сушеная мыльнянка, — прошептала я.

— Чего?! — изумился братец. Я честно повторила. — А есть такое растение?

Моя память выдернула из закромов эсэмэс, пробежала по тексту и ответила, что — да. Есть. Может, конечно, Полина и ошиблась при набирании слова, но прислала она мне точно «мыльнянку». И, между прочим, была у этого ингредиента своя особенность…

Я схватила братца за руку, потянула к себе, чтобы лучше видеть часы с секундомером на его запястье.

— Через тридцать секунд надо снимать котелок с огня. А мыльнянку бросать не позднее, чем за десять до этого. Так что давай применять воображение, оно у тебя хорошо развито! Что больше всего похоже на эту траву?!

— Из неиспользованного остались только вот эти синие листья и этот красный сбор! — схватил Шурик по пучку. — Что выбираем?

— Листья! — воскликнула я. — Нет, сбор! Черт… Не знаю!

— Время, Ева! — прикрикнул «знахарь» и сунул ингредиенты мне под нос. Я честно понюхала: ничего! То ли мое обоняние отказывалось работать в таких условиях, то ли оба компонента оказались совершенно без запаха. Хотя кто бы еще сказал, как эта чертова мыльнянка должна пахнуть!

Это же просто смешно — засыпаться на последнем шаге! А гады-экзаменаторы как будто знали, с чем именно будут трудности. На столе оказалось ровно на один ингредиент больше, чем нужно. И еще время тикало:

«Шестнадцать, пятнадцать…»

На что может быть похожа мыльнянка? Нечто светлое, как мыло? Темно-синее с узкими листочками? Или, наоборот, тертая древесина насыщенного красного цвета?!

«Двенадцать, одиннадцать…»

Понимая, что дальше размышлять просто некогда, я наугад схватила пучок ближайшей травы и своей рукой бросила в котелок. Зелье взбурлило, протестующе забулькало и выдало целую тучу густого темного пара.

— Снимай, — севшим голосом приказала я. Алекс молча повиновался.

Ну вот. Кажется, испортила час работы… Одна надежда: быть может, удастся отовраться, сказав, что это я помешала знахарю? Что он не виноват? Мы ведь семнадцать пунктов выполнили верно. Должно же это хоть что-то значить!

— Я вижу, вы закончили, — раздалось из-за спины.

Ой, кажется, у меня поседело несколько прядей. Я перевела глаза на братца, тот чуть заметно кивнул, и мы медленно обернулись.

— Молодцы, — улыбнулась Мелисса. — Как раз вовремя. Но теперь, пожалуй, пора попробовать результат ваших стараний. Александр, не был бы ты так любезен?..

Заклинатель кивнул и деревянной глубокой ложкой достал из котелка немного жидкости. Забавно, но она больше не давала пара, словно за один миг остыла до комнатной температуры. К тому же стала совершенно прозрачной, действительно чем-то напоминая слезу.

Братец взял со стола маленькую кофейную чашечку и вылил содержимое в нее. Протянул Мелиссе. Не тут-то было! Ведьма оказалась хитрой и жизнелюбивой. Она посмотрела на нас как на приблудившихся щенят и ласково заявила:

— Не мне. Евочке.

Алекс замер с чашкой в руке. Медленно перевел взгляд на меня.

— Хочу кое-что добавить, — выступила вперед Мориган. Сейчас она была очень сосредоточенна, напряжена, отчего ее лицо приобрело ну совсем брутальный вид. — Если неправильно выбрать последний ингредиент, зелье Трех Слез превращается в смертельный яд. Спасти жертву не представляется возможным. Но я уверена, что вы верно определили мыльнянку лекарственную и с тобой, Ева, ничего не случится.

Я выдохнула и подняла на Алекса круглые испуганные глаза. В голове шумело. Было такое чувство, что я вот-вот грохнусь в обморок. Или меня стошнит. Хорошо бы на какую-нибудь ведьму. Я вообще не понимала, что в тот момент происходило в зале. И от этого было еще страшнее! До такой степени, что в горле застыл комок, а руки, которыми я потянулась к чашке, дрожали как у алкоголика со стажем. А еще в голове почему-то засела одна-единственная мысль: что я никогда не была особо удачливой на экзаменах.

А потом случилось непредвиденное. Алекс улыбнулся, отсалютовал нам чашечкой и залпом выпил ее содержимое.

По-моему, я все-таки отключилась.

Александр Соколов

Иногда сделаешь безумный поступок, посмотришь на реакцию того, ради кого старался, и понимаешь, что ты не герой. Ты просто идиот.

Зелье я выпил, не задумываясь о последствиях. Просто влил в себя, даже вкуса не почувствовал. Честно говоря, приготовился отбрасывать коньки. Потому что яды на заклинателей действуют, а единственная, кто мог хотя бы попытаться меня спасти, свалилась без чувств. Твою ж мать, какие мы нежные! Не могла сначала убедиться в моей кончине? Может, мне помощь нужна? Слово там ласковое или поцелуй на прощание — я был бы совсем не против его получить! Но нет! Зачем?! Легче ведь полежать тихонько в сторонке, дождаться, пока напарник окочурится, а уж затем горько всплакнуть на его могилке. Слышал, женщины это любят…

Короче, я был, мягко говоря, не готов к такому проявлению бабской логики. Обычно Ева смотрела на вещи более здраво. Я ждал от нее чего угодно: одухотворенного мата, скромного предложения «А давай это кодло по-быстрому раскурочим?!», но обморок?! Веселенький нежданчик… Обхохочешься, блин! Да я замер в таком ступоре, что даже не сразу сообразил, что остался в живых!

И что зрители на галерке как-то уж слишком весело гогочут.

— Поверил! — тыча в меня пальцем, сквозь смех провыла Мориган. — Поверил, знахарь! Вот дурак!

Не понял?! Это что, тест такой был? На сообразительность?! Я скользнул глазами по чародеям. Мориган схватилась за живот и уже даже не смеялась, а так — периодически повизгивала. Элимас не отставал: его хрюкающий хохот был слышен, наверное, даже в том самом танцевальном зале. А вот Мелисса как-то приуныла. Тоже улыбалась, конечно, но без особого вдохновения. Похоже, она оказалась единственной, кто был бы не прочь попинать ногами мое бездыханное тело.

С пола послышался тихий стон, и я вернулся к своей впечатлительной ведьме. Аккуратно приподнял ее с пола, пересадил к себе на колени. Убрал волосы с лица. Медленно, как новорожденный котенок, она раскрыла глаза, словила в «объектив» мое лицо и подалась вперед:

— Ты живой!

— Да-да, живой, — млея в душе, буркнул я. Тоже мне, гений конспирации! Уж кто-кто, а помощница-ведьма должна была верить в знахаря Александра Казакова до конца! Но как можно было злиться на того, кто смотрел на тебя такими глазами? Я просто потерялся в этих зеленых омутах, полных нежности и тревоги. Буквально утонул в них…

И не сразу заметил, что взгляд изменился.

— Недоумок! — рявкнула Ева, подпрыгивая на ноги.

— Э?.. — не успел вникнуть я. А где уважение к выжившему герою? Где подтверждение того, что победителей не судят?

— Кретин! Дурак! Псих ненормальный! — шипела ведьма, нисколько не смущаясь улыбчивой троицы магов, с любопытством прислушивающихся к ее тираде. — Сволочь!

И со всего размаху саданула туфлей по моей берцовой кости. Больно, черт подери! Обувка на вид легкая, а удар как у кувалды!

— Паразит! Гад! Идиот!

Вот теперь уже я не выдержал:

— Ты-ы!!! Неблагодарная!..

— Мерзавец! Хам! — уже вовсю визжала ведьма, пытаясь посильнее врезать кулачком куда-то в область… хотя, куда она там собралась попадать с ее-то метром шестьдесят?!

Упс! Не надо было расслабляться! Удар у девчонки был поставлен на «отлично»! Так ухайдокала в солнечное сплетение — чуть глаза не повыпрыгивали.

— Испорченный! Эгоистичный! Самовлюбленный!..

— Это я-то самовлюбленный?!

Вот на этом моменте нас все-таки растащили.

— Спасибо, молодежь! — подхихикивая, заявил Элимас. — Вы нас не разочаровали. Ни в чем. Но теперь попрошу покинуть кабинет, пока неосторожным движением вы не устроили здесь пожар. Танцевальный зал по коридору налево и вверх. Хорошей ночи!

Мориган слегка подтолкнула в спину Еву, и девушка, буравя меня злобным взглядом и напряженно кусая губы, первой вышла из комнаты. Дверь за нашими спинами плавно закрылась. Мы оказались в том же коридоре, по которому нас сюда привели. Только тогда мы вышли из его правого крыла, а сейчас следовало повернуть налево.

— Ева! — позвал я, понимая, что погрызлись мы совсем не к месту. В конце концов, ночь еще не закончилась и у нас была работа.

Упрямая девчонка! Надулась еще сильнее и ускорила шаг. Неужели она думала, что я буду за ней гоняться?! Хотя…

Сделав прыжок, я положил ладонь ей на плечо:

— Ева!

— Не тронь меня! — прошипела ведьма, дикой кошкой уворачиваясь из-под пальцев.

— Да что с тобой?! — не выдержал я.

— Что со мной?! — Она так резко обернулась, что платье встало куполом. — Ты хоть понимаешь, что едва не натворил?!

— Я спас тебе жизнь!!

— Ты думаешь, они бы дали мне умереть?! — на весь коридор завизжала она. — Я — Ева Моргалис! У меня одиннадцать женихов из самых почитаемых чародейских семейств этой части мира! Думаешь, они рискнули бы моей жизнью, чтобы испытать тебя?!

— Но… — попытался было вмешаться я, хотя больше всего сейчас хотелось схватить ее в охапку и закрыть рот. Упоминание о женихах было явно лишним.

— И ты думаешь, мне бы позволили спасти тебя?

Черт! А куда подевалась экспрессия в голосе? Последнее слово она почти прошептала, сведя брови на переносице и глядя куда-то в пол. Руки безвольно опущены, на лице — вселенская тоска…

Ага, вот и первая слеза одиноко скатилась по щеке, отчего я тут же почувствовал себя распоследней мразью. Сил сдерживаться просто не осталось. Я выругался сквозь зубы, схватил ее за плечи и резким движением притянул к себе. Обнял, зарывшись пальцами в мягкие волосы. Смешно, но они действительно пахли орхидеями…

— Зелье не было ядом, — прошептал ей на ухо. — Дурочка…

Она замерла на мгновение и выдохнула в ответ:

— Гад, — обнимая меня за талию.

Так уж и быть, это последнее слово я благородно решил ей простить…

Ева Моргалис

Зал для танцев представлял собой огромное помещение с высоким потолком и панорамными окнами в два человеческих роста. Стены были декорированы деревом и выполнены в темно-бордовых и золотистых тонах. Три здоровенные люстры выглядели настоящим произведением искусства из хрусталя и камней Swarovski. В их ярком свете все вокруг сияло роскошью, богатством и шиком. Но особенно отличился пол! О, что это был за пол из отполированного мрамора, причем отполированного до такой степени, что вполне мог сойти за каток! По нему, стараясь не слишком высоко поднимать ноги, скользили привыкшие ведьмы и колдуны. Я мимоходом отметила, что выбранное Полиной платье отлично вписалось в местный интерьер, и сделала шаг.

Короче, вода была твердая, но Бемби это не спасло. Каблук на мгновение соприкоснулся с мрамором, жалобно чиркнул по нему и скользнул вверх. Я соответственно полетела в обратном направлении, и быть мне красиво «разложенной» на полу, если бы в самый последний момент меня не подхватили:

— Ну вот мы и встретились снова, Ева Моргалис, — сообщили на ухо. Боже, да таким голосом надо серийных убийц в фильмах озвучивать! На всякий случай решила взять паузу и с любопытством покосилась на нежданного помощника. Ого! Да это же Вовочка! Герой моего личного анекдота и очередной претендент на руку. А еще — кровный враг Александра, судя по взгляду, которым «обласкал» Вовочку мой доброжелательный брат.

— Я так понимаю, маман уже выпустила вас из своего персонального склепа? — продолжил допрос «спаситель».

Я натянуто улыбнулась и аккуратно выбралась из слишком крепких объятий. Шурик стрельнул глазами (отличная, кстати, получилась бы молния, будь он магом) и подступил ближе. Вовочка вгляделся в наши напряженные лица и, видимо, понял, что пауза затянулась неспроста.

— Ну я могу… чем-то… помочь? — попытался выкрутиться чародей.

Мы с Алексом дружно свели брови на переносице. Пауза стала почти что мхатовской, и я не выдержала:

— Спасибо, Владимир! Я хотела кое-что узнать… ай!

У, этот подлый человечишка! Это же надо своей клешней так больно за задницу ущипнуть!

— Спасибо, Владимир! — мрачно ухмыльнулся Алекс, не обращая внимания на мое перекошенное лицо. — Но мы не нуждаемся в помощи, так что давай, до свидания!

С этими словами он подхватил меня под руку и буквально потащил в глубь зала. Я обернулась и попыталась как-то смягчить ситуацию, изобразив на лице искреннее сожаление. Видимо, не получилось, потому что из просто удивленного взгляд чародея стал немного офигевшим.

— Шурик, ты что творишь?! — выдирая руку, прошипела я.

— Повторяю в последний раз, — рыкнул братец. — Меня зовут Александром!

— Это не меняет сути вопроса!

Он закатил глаза и язвительно уточнил:

— А что тебя не устраивает? С очередным женихом не дали пообщаться?

Я скрипнула зубами и подняла на братца убийственный взгляд:

— Шурик, ты — идиот, как тебя ни назови!

И пока он соображал с ответом, выдрала из его руки локоть и ушла знакомиться с другими гостями.

Знаете, все-таки ведьмы — очень специфический народ. Половина из них считает себя богами, эдакими высшими существами, спустившимися с небес на грешную землю. Вопрос «на фига они здесь сдались?!» повергает их в ступор и ведет к дичайшему разрыву шаблона. Потому что как на него ответить, они и сами не знают, но то, что мир их буквально заждался — неоспоримый факт, который они готовы доказывать с огнем в глазах и вилами на изготовку.

Второй подвид называется «ведьмы мнительные», и, откровенно говоря, если такая обитает на территории в одиночестве, то это еще куда ни шло. Но совсем абзац, если их хотя бы две. Поддакивая друг другу, они тут же формируют некое сообщество с лозунгом «Поноем вместе». Верят в закупоренные чакры, святость собственного, побитого плесенью образа и грядущий апокалипсис. Любят смертных, но как-то очень теоретически. Стараются держаться от них подальше, то ли боясь чем-то заразиться, то ли покалечиться, и это очень правильно, потому что покалечить такое ущербное создание хочется на третьей минуте знакомства.

Правда, все же порой попадаются исключения, так называемые «ведьмы нормальные». Их мало, как пингвинов в Малайзии, и своим появлением они производят такой же эффект. При этом нельзя сказать, что «ведьма нормальная» сильно выделяется своей добротой, щедростью или другими положительными качествами. Скорее по каким-то причинам ее психоз выражен не так ярко, и это дает возможность пусть не всегда, но хоть изредка называть ее поступки «логично обоснованными».

Тем вечером мне «повезло». На шабаше собрались представители всех типов ведьмовского семейства, оприходовали полтонны шампанского и теперь демонстрировали себя во всей красе. Зануды о чем-то грустили и на отвлеченные темы говорить отказывались наотрез. Многие пили, причем уже давно, с ними тоже поболтать не удалось. «Боги» танцевали. Не факт, что, если бы по полу пустили ток и их коротнуло, движения стали бы другими. Когда я попыталась с кем-то поговорить, на меня перевели полный пренебрежения взгляд и честно посоветовали не отвлекать Великих от привнесения прекрасного в этот мир. Зато когда к ним подошел Алекс!..

— Вот ушлепки… — прошипела я и резво потопала портить братцу кайф. Нет, ну серьезно! Почему он так довольно лыбится в окружении этих дамочек?! Он же ведьм терпеть не может, гадкий лицемер!

Не дошла. Где-то в центре танцпола меня перехватил… угадайте кто? Верно! Владимир!

— Позвольте пригласить вас на танец, — заявил этот неугомонный товарищ и тут же закружил меня в пируэте.

— Вы всегда спрашиваете разрешение после того, как что-то уже сделали? — проворчала я. Но решила особо не вырываться, потому что Алекс, атакованный своими внезапно появившимися поклонницами, теперь смотрел только на меня. Вот и отлично! Пускай понервничает…

— А что вы там так жадно высматриваете? — не выдержал оставленный без внимания кавалер. Я ответила довольной ухмылкой, и этого Владимиру оказалось достаточно.

— Раз нам удалось наконец поговорить один на один, — промурлыкал он, — предлагаю обсудить два момента. Во-первых, давайте наконец перейдем на «ты». А во-вторых… — Тут он понизил голос и прошептал почти в самое ухо: — Я приглашаю тебя на частную вечеринку. Сегодня, после шабаша.

И, прежде чем я успела опомниться, двумя пальцами засунул прямоугольник визитки мне в декольте.

— Послушай, — подняла я на парня мрачный взгляд. — Спасибо, конечно, но я не заинтересована.

— Почему? — искренне удивился он. — Будет весело! Отличная выпивка, музыка, танцы…

Я опять покосилась на Алекса, содрогнулась и чуть не ответила: «Ну какой же из тебя будет танцор, с поломанными-то ногами?»

Вовремя опомнилась:

— Прости, Владимир. Это очень лестное предложение, но у меня другие планы на вечер.

— Это как-то связано с тем знахарем, который сейчас пытается просверлить взглядом дыру в моей спине?

— Да-да, — с улыбкой кивнула я. — Тем самым, который использует взгляд только первые две минуты. А потом бежит за дрелью.

— А-ха-ха! — засмеялся недоверчивый маг и вдруг спросил: — Ты его любишь?

— Кого?! — ахнула я, второй раз за вечер поскальзываясь на гладком полу. Блин, ну нельзя же вот так, в лоб, задавать такие вопросы!

— Александра, — без тени смущения пояснил чародей.

— Ну… э… — замялась я. — А можно заменить слово «любишь» на какое-нибудь менее эмоциональное?

— Например? — изогнул бровь Владимир.

— Например «терпишь», — тихо ответила я.

— Ну тогда я все же попытаюсь тебя уговорить, — тут же сделал вывод коварный чародей, а от того, что прозвучало следом, мне захотелось провалиться под землю.

— Не получится! — мрачно вставил Алекс в наш диалог. И когда только успел подобраться?!

Владимир медленно обернулся. Я осторожно выглянула у него из-за спины. На нас исподлобья смотрело самое страшное существо в мире: взбешенный заклинатель. Неужели он слышал мой последний ответ?!

К сожалению, маг не понимал, что находится в шаге от гибели. Ну он-то думал, что Алекс — обычный знахарь, потому и не нервничал. А вот я отлично знала, чем может закончиться эта чудная ночь. Учитывая темперамент Александра — закапыванием трупа некоего Владимира где-нибудь в глухом лесу. Что конечно же не входило в наши планы. Потому я ловко вклинилась между парнями и ласково проворковала:

— Александр, полагаю, нам уже пора идти…

— Да, — прорычал Шурик, хватая меня за руку. Я скрипнула зубами: вот что за идиотская привычка таскать меня за собой как на веревочке?! Прямо чувствую табличку на шее: «Мое!» И перечень медалей «за экстерьер» чуть пониже.

Но сегодня, как оказалось, я встретила второго любителя тактильных ощущений.

— Ева! — внезапно позвал Владимир, хватая меня за вторую руку и утягивая обратно. — Ты сегодня пыталась выяснить, кто в последнее время интересовался твоей матерью, верно? — прошептал он на грани слышимости. — Я кое-что знаю. Приходи на вечеринку и получишь свои ответы.

— Но… — попыталась было возразить я, но на меня посмотрели очень серьезным взглядом:

— Я не принимаю отказа, Ева.

Однако! Вот мы, кажется, и нашли главного павлина в этом курятнике. Какая непоколебимая вера в собственную «замечательность». Сказал, как отрезал, и ушел с видом «вам дико повезло, что я вообще обратил на вас свое внимание». Барин, тоже мне…

— Что это было? — тут же прицепился Шурик.

Я вздрогнула, посмотрела в его потемневшие глаза и поняла, что, если сейчас скажу правду, ни на какую вечеринку не попаду, ответов не получу и вообще — вечер пройдет зря. Но, блин, мы сегодня на этот шабаш прилетели не для того, чтобы впечатлить троицу местных завсегдатаев! Мне нужно было узнать хоть что-нибудь! Потому я отвела глаза в сторону и сделала неправильную и очень некрасивую вещь. Я солгала:

— Сказал, что я отлично выгляжу в этом платье.

— И все?

— И все! — с вызовом посмотрела братцу в лицо.

— Ты уверена? — с нажимом уточнил он.

Я скрестила руки на груди:

— Абсолютно!

— Ну хорошо, — сдался мой мучитель.

Я тихонько выдохнула. Никогда не любила лгать, но в последнее время почему-то делаю это постоянно. С такими темпами я скоро вырасту из мантии Падавана и, быть может, даже научусь договариваться с совестью. Перестану краснеть после каждого лживого слова. Хм… а ничего так перспективка… Главное, чтобы Алекс, на котором, собственно, я и собираюсь тренироваться, не особо зверел. А то ведь есть вероятность попросту не дожить до выпускного…

Домой мы летели молча. Алекс крепко обнимал меня за талию и сопел над ухом. Угрожающе так сопел, сильно действуя на нервы. Иногда даже начинал скрежетать зубами. Я ежилась, метлу вело в сторону, и на некоторое время за спиной умолкали. Потом начинали заново. В общем, я искренне обрадовалась, когда на горизонте наконец нарисовался особняк.

Чтобы не снимать дом с сигнализации, я плавно подвела транспортное средство к окну, прицелилась и только тогда сообразила, что какой-то мудак его закрыл. Хорошо, я хотя бы не попыталась ворваться в комнату с разгона, как это любила делать мама.

— Эй! — шепнула за спину, призывая братца абстрагироваться от мыслей о своем, о грозном, и переключиться на мелкие проблемы обычных ведьм. — Окно закрыто. Попытайся дотянуться и повернуть ручку.

— Зачем ты хочешь взломать собственный дом? Да еще таким оригинальным способом?

Я мрачно зыркнула на удивленного Шурика. Дала ему секунды полторы на раздумье и составление логической цепочки и снова покосилась на окно. На сей раз братец спорить не стал, а просто потянулся и повернул ручку, распахивая во всю ширь мой новомодный стеклопакет. Да, именно так. Когда я только въехала в комнату, мне тоже было любопытно, почему ручка в моем окне — сквозная. На резонный вопрос Егор пожал плечами и ответил:

— Ну чтобы его точно можно было открыть…

Не знаю, как кому, а мне бы не хотелось, чтобы кто-то открывал мое окно «с той стороны». Учитывая, что комната у меня находилась на третьем этаже, а в Супермена, равно как и в Человека-паука я не верила, вряд ли это был бы кто-то долгожданный. Однако же зря я тогда грешила на больную фантазию дизайнера — пригодилась-таки экзотическая фича!

Диплодок поднял голову и внимательно (а главное молча — хороший песик!) наблюдал за нашей посадкой. Только после ее завершения встал, потянулся и ткнулся головой в мое бедро, ожидая ласки и внимания. Алекса он проигнорировал, наивно полагая, что этот представитель двуногих уберется из комнаты без напоминаний. Не тут-то было…

— Ева, — кашлянул братец, делая шаг в моем направлении. Поскольку мы и так стояли близко, а за моей спиной была кровать, его действия смело можно было назвать «оккупацией». — Отдай мне метлу, пожалуйста.

— Зачем? — хлопнула ресничками я, отставляя подальше руку с транспортом.

— Ну просто так, — улыбнулся братец, перехватывая древко. — Отдай, а?

— Алекс, ну ты чего? — мягко пожурила я, перетягивая метлу на свою сторону. — Это же моя вещь. Зачем она тебе понадобилась?

— Ну отдай, Евочка, — сквозь зубы (но с улыбкой) продолжал цедить парень. — Я завтра верну.

— Нет, ты ее сломаешь…

— Я буду очень аккуратен…

— Ты все равно не умеешь ею пользоваться!

— Метелкой? — скривился братец, хватая меня за ладонь и теперь активно пытаясь разъединить ее и дерево. — Ты меня совсем темным считаешь, да?

— Но ею нельзя подметать, — пропыхтела я, с трудом сопротивляясь напору заклинателя. — Это — ведьмовский инвентарь! Дорогой и ценный!

— Тогда я ею просто полюбуюсь… — уже почти рыча, выдохнул Алекс и все же победил. — Спасибо, крошка!

— Отдай обратно! — надулась я и тут же получила легкий щелчок по носу.

— Завтра, милая! Все — завтра, — и добавил, улыбнувшись: — Сладких снов, ведьмочка!

Я нахмурилась, скрестила руки на груди и замерла в позе: «Ты еще пожалеешь об этом, мерзавец, но будет поздно!» Алекс немного понаблюдал, потом закатил глаза и вышел из спальни. Я криво ухмыльнулась и быстро выбралась из платья. Натянула джинсы, джемпер и кроссовки, распахнула шкаф и вытащила на свет вторую метелку. Мой старый, побитый жизнью тренировочный вариант.

— Алекс действительно считает себя самым умным, да? — криво ухмыльнувшись, покосилась на Диплодока. Тот запрыгнул на кровать, положил морду на передние лапы и тяжко вздохнул. — Только не говори, что ты на его стороне!

Собака приоткрыла один глаз, я присела перед ней на корточки и прошептала:

— У меня нет выбора, понимаешь?

Конечно, он не понимал. Мой доберман не обладал даже толикой магической силы. Самый обыкновенный пес, но более преданного друга у меня никогда не было. Именно поэтому мне было так неприятно обманывать в его присутствии. Вдруг по моему виноватому лицу Диплодок поймет, какая нехорошая у него хозяйка, расстроится и перестанет меня любить?

К счастью, собаки были не такими сумасшедшими, как люди. Доберман потянулся, лизнул меня в щеку и тем самым, по моему глубокому убеждению, благословил на «подвиг». Что по этому поводу думал сам Диплодок, к счастью, узнать не довелось.

Аккуратно взобравшись на подоконник, я оседлала метлу, сверилась с координатами, указанными на визитке, и сделала шаг в пропасть. Инвентарь нырнул к земле, вильнул пару раз, выпрямился, едва не скользнув по траве (давненько я не летала на этой облезлой метелке), наконец взял нужный курс и набрал скорость. Спустя миг меня во дворе уже не было.

Место, которое Владимир выбрал для своей частной вечеринки, находилось в одном из самых модных клубов города. И я отлично понимала, чем именно он его привлек. Небольшой, рассчитанный всего на триста человек, клуб располагался в самом центре города. «Центрее» была только статуя ангела, считавшегося нашим «национальным» защитником, но она как раз стояла ровно в двадцати шагах от двери «Global». Самой, кстати, обыкновенной двери, без вывесок, рекламы или чего-то в этом роде. А за дверью была темнота, разбавленная только редкими вспышками над танцполом. Это было одной из характерных изюминок клуба: темнота, как в огромном черном коконе, и шик. Здесь всегда были лучшие диджеи, безукоризненное обслуживание, самые высокие цены и самый жесткий дресс-код. То есть меня в старых джинсах и свитере сюда бы ни за что не пустили, если бы, конечно, не приглашение «самого Владимира».

— Ева?! — перехватил он меня уже у входа. — Рад, что ты все же пришла. Идем!

Ответить я не успела, да это и не требовалось. Вовочке было достаточно уже того, что я его выслушала. Он обнял меня за плечи и, радостно улыбаясь, повел куда-то в глубь помещения. Вообще-то сюда приходили именно потанцевать, но и маленькие секции с диванчиками вдоль стен тоже имелись. В одну из них меня и втолкнул этот самовлюбленный маг. Там, за столиком, уже сидели штук пять ведьм и колдунов. Я почти не видела их лиц и почти не слышала имен: музыка грохотала так, что Владимир казался персонажем немого кино. Рот он точно открывал (я ухом чувствовала, как шевелятся его губы), но что пытались выдать голосовые связки — так и оставалось загадкой.

Легче стало, когда мы скользнули в глубь секции и за нашей спиной опустилась плотная ткань «двери». Меня усадили между Владимиром и какой-то худосочной ведьмой, окинувшей меня строгим взглядом поверх затемненных очков.

— Что будешь пить?! — проорал маг на ухо.

Я поморщилась:

— Сок!

— Ева! — сделал Владимир строгое лицо. — Ты же не в школе.

— Ладно, мохито, — не стала спорить я, и добавила: — Безалкогольный!

— Принеси одно мартини с водкой и один алкогольный мохито! — приказал Вовочка сидевшему у «двери» товарищу. Тот кивнул и выскочил из секции. Вернулся очень быстро и, разумеется, сунул мне в руки напиток с ромом. Я принюхалась и подняла на чародея вопросительный взгляд.

— Я не принимаю отказа, — блеснув глазами, ответил Вова. Где-то я уже слышала эту фразу…

Какое-то время мы сидели все вместе, обсуждая все и ничего конкретно. Как сегодня прошел шабаш, например. Или почему в последнее время туда допускают всякий ширпотреб. При этом моя соседка с каким-то странным выражением покосилась в мою сторону. Тут же захотелось врезать ей от души, чтобы, во-первых, оправдать достойное звание «ширпотреба», а во-вторых, чтобы знала, что бывает за хамство по отношению к семье Моргалис. Да, я носила не самые дорогие вещи и летала не на самой дорогой метле, но неужто эти ошметки общества думают, что вправе меня судить?! Впрочем, ругаться было бы глупо: все равно никто бы не услышал большей части моих аргументов. Потому я просто сидела, тихонько потягивая мохито, и ждала, когда появится шанс прижать Владимира к стенке.

К сожалению, это оказалось легче представить, чем реализовать. Шанс-то мне дали очень скоро: народ по одному выбегал на танцпол и больше не возвращался. Спустя четверть часа и две порции мартини мы с Владимиром остались наедине. Но он почему-то оказался этому рад даже больше, чем я.

— Вот мы и вдвоем, Ева, — проурчал маг, наваливаясь на меня грудью. — Наконец-то!

Я отшатнулась, подхватила со стола ледяной бокал и на автомате выставила между нами. Подавшись вперед, Владимир наткнулся губами на стекло и смешно изогнул брови, не понимая, как ему удалось промахнуться.

— Да ты шалунья, — ухмыльнулся чародей.

— Да ты козлина! — в тон ему ответила я.

— Чего?! — не понял маг.

— Рада, говорю, что нам удастся поговорить! Ты обещал кое-что мне рассказать. Помнишь?!

— Да, — ощерился маг и попытался положить руку на мою коленку. Я ловко отодвинула ноги. Владимир нахмурился и… скользнул пальцами по внутренней стороне бедра. Ну вообще хам!!

Сцепив зубы, я размахнулась и со всей силы приложилась тяжелым бокалом по шальной ладони.

— Ай! — возопил пострадавший донжуан.

— Прости! — сделала я бровки домиком. — Тебе больно?!

Еще бы это не было больно! Я так треснула ему по костяшкам, что, кажется, даже услышала хруст. Но парень решил держаться до конца:

— Н-нет, что ты! — выдавил сквозь стиснутые зубы.

«Черт! — выругалась моя кровожадная гордость. — Ну ничего.

Сейчас он попробует повторить маневр, и я врежу ему стаканом по морде!»

Владимир как-то подозрительно нахмурился и даже чуточку отполз. Я вскинула брови и вдруг осознала, что сижу с перекошенным лицом и держу мохито наподобие ручной гранаты. Нет, ну теперь ясно, почему он испугался! Я бы тоже несколько поднапряглась, если бы на меня вот так смотрела ведьма. Надо мной же буквально люминесцировала вывеска: «Ну, давай, сцуко, подойди ближе!»

— Ева, у тебя пальчики не замерзли? — осторожно поинтересовался герой-любовник.

Я криво улыбнулась:

— Нет, Владимир, что ты!

— Ты сегодня какая-то нервная, — мрачно отметил чародей.

— Ничего! — радостно осклабилась я в ответ. — Это скоро пройдет!

— Ты отходчивая? — «догадался» он.

— Да-да! — кивнула я. — Вид чужой крови меня быстро успокаивает.

Ха! Вот это уже был удар ниже пояса! Владимир сглотнул и от греха подальше убрал шаловливые ручонки себе за спину.

— Так кто там интересовался моей мамой? — мягко напомнила я.

— Один тип спрашивал о Ядвиге, — больше не пытаясь увильнуть, признался Владимир.

— Дай угадаю: высокий, худощавый?

— Э… — нахмурился чародей. — Нет, я бы не сказал. Ниже меня, среднего телосложения. Возрастом чуть постарше моей матери.

— Действительно? — прикусила я губу. Блин, нехорошо-то как получается. Бабульки мне совсем другого парня описали. Либо эти двое работают сообща, либо чародей умеет менять облик. А эта магия — высшего порядка. Особенно если результат способен обмануть колдуна. — Что конкретно он пытался выяснить?

— Правда ли, что Ядвига вышла замуж за смертного, — пожал плечами Владимир. — Что теперь изменится в вашей жизни. Как это отразилось на тебе. Сейчас все задают те же вопросы. Ну может, у него были более конкретные… — Он задумался на мгновение. — А, вот! Он спросил, куда твоя мать уехала отдыхать. Я почему запомнил: это был первый мужик, который этим поинтересовался.

— Больше ничего не приходит в голову? — продолжала допытываться я.

— Ну еще он спросил, когда она вернется. А почему ты вообще интересуешься?

Я пожевала губами:

— Не люблю, когда кто-то проявляет чрезмерное любопытство по отношению к моей семье, — ответила погодя. И добавила про себя: особенно когда толпа родственников вдруг стала смертной.

— Ладно, — чуть нахмурился чародей. — Я все понял.

— Это хорошо, — улыбнулась, поднимаясь из-за стола. — Спасибо, что пригласил и… поделился информацией.

— А ты уже уходишь?

— Да, — ответила с неким даже удивлением. Он действительно надеялся, что я пробуду здесь дольше необходимого минимума?

— Тогда я отвезу тебя домой.

— Да нет, спасибо, — мотнула головой. — У меня свой транспорт.

— Ева, я не принимаю…

— Извини, — заявила безапелляционным тоном, — но твой лимит желаний на сегодня исчерпан!

И вышла из секции. Владимир проводил меня задумчивым взглядом, но останавливать не решился. Откинувшись на диванчике, он одним махом допил свое мартини и улыбнулся уголками рта. Кажется, кого-то я оставила очень неудовлетворенным, и что-то мне подсказывало, что он этого так просто не забудет.

Впрочем, сегодня об этом думать не хотелось. Отчаянно зевая, я протолкалась сквозь толпу и распахнула дверь черного хода. Охранник дрожащими руками протянул метлу. Ой, да ладно, какие мы испуганные! Будто я у них первая ведьма, улетающая через черный ход. С чего же тогда каморка с метлами образовалась именно здесь? И камер слежения во всем переулке нет…

Выбравшись на улицу, я прислонилась спиной к холодной стене, вдохнула осенний прохладный воздух, закрыла глаза. Расслабилась. Ох, это была слишком долгая ночь, а ведь еще домой лететь…

Кое-как взяла себя в руки и уже хотела было оседлать транспорт, когда рядом прозвучало:

— Девушка, вас подвезти?

Не-эт! Ну я же все правильно сделала! Как ему удалось меня выследить?!

Я так и замерла с поднятой ногой, судорожно размышляя на тему «что делать дальше». Идея пришла сама собой. Я округлила глаза и посмотрела на Алекса очень веселым и чуточку дебильным взглядом:

— Ой, а ты как здесь оказался?

— Как я здесь оказался?! — праведно возмутился заклинатель. — Ну блин! В пять утра в библиотеку решил съездить. Вот завернул не туда!

— А чего ты орешь?! — нахмурилась я, теряя остатки страха и, кажется, здравого смысла.

— А чего ты тупишь?! — в тон мне ответил братец. Потом выдохнул, взлохматил свою и без того растрепанную шевелюру и мотнул головой, призывая сесть позади него. — Ладно. Поехали домой.

— Но я на метле…

— Азриэль! — рявкнул заклинатель раненым лосем. В воздухе что-то блеснуло, и на асфальт свалился пушистый черный ковер. Меня слегка передернуло. — Отдай ему метлу. Он отнесет ее в особняк.

Я нахмурилась, уже готовая сражаться за свой способ передвижения, но подумала и решила для разнообразия подчиниться. Все равно ведь Алекс не отцепится. Нет, новенькую метлу в жизни бы не отдала, но этот «антиквариат» даже демон не сумеет испортить.

— Слушай, не призывай при мне своих подчиненных! — попросила вполголоса. — И вообще, не нужно делать это в людных местах.

— Ева, расслабься, — отмахнулся братец. — Нас никто не видел. И потом, это не тот демон, которого следует бояться. На вот, надень.

И протянул мне шлем. Я ответила недоумевающим взглядом:

— Ты что, издеваешься?

— Не смотри на него как монашка на грешника. Он не испортит тебе прическу. Там уже портить нечего.

— Но, Шурик, я летаю на высоте двадцатиэтажного дома в вечернем платье. Зачем мне защита на земле?!

— Так надо, — просто ответил он.

Я нахмурилась еще сильнее:

— Ты понимаешь, что я — ведьма?!

— Да надень же ты этот долбаный шлем!! — рявкнул заклинатель, выходя из себя. Я скрежетнула зубами, вырвала у него из рук пластмассовый «орех» и натянула себе на голову. Так же молча уселась позади братца, обхватила его за талию, и мы наконец тронулись…

Трасса была почти пустой. Фонари светили тусклым уходящим светом. Где-то вдалеке, за домами небо уже стало сереть в ожидании первых лучей восходящего солнца. Алекс ехал медленно, словно наслаждаясь путешествием. А я прижималась к нему, вдыхала запах кожи и чего-то еще, непонятного, но очень знакомого и чувствовала, как глаза закрываются сами собой.

«Все же хорошо, что он за мной приехал…» — пронеслось в голове.

И на сегодня это была моя последняя мысль.

 

ГЛАВА 13

Ева Моргалис

Утром я открыла глаза в том «замечательном» состоянии, когда хочется не проснуться, а воскреснуть. Голова гудела, словно ее засунули в Большой Успенский колокол и хорошенько по нему треснули. В глазах не просто мелькали, а феерически зажигались какие-то блики-звездочки, в ушах до сих пор стоял звон. Собственно, я и проснулась только потому, что где-то что-то упало. Вернее, обрушилось с таким грохотом, словно со стены сорвался кухонный шкаф, доверху набитый посудой. Сердце до сих пор колотилось как сумасшедшее. С трудом подняла руку, ощупала колтун на голове, потерла глаза. О! Здравствуй чудесный мир! И родной потолок…

Пригляделась внимательнее: точно, родной. Розовый, будь проклят этот яркий цвет в такое мерзкое утро. Кстати, а как я здесь очутилась? Засыпала вроде на мотоцикле, за спиной у Алекса. Неужели перетащил?

Глаза опустились чуть ниже. Ага, перетащил.

И переодел!

Я резко села, отбросила одеяло и уставилась на собственные ноги. Да, пижама была явно не моей, потому что, если меня клонировать три раза и запихнуть в эту одежку формата «танковый чехол», мы, все втроем, здесь отлично поместимся. Кстати, несмотря на несуразный размер, пижама была удобной: рубашка на пуговичках из мягкой ткани и широкие брюки с резинкой на поясе движения не стесняли. Правда, так и норовили поддаться гравитации и уползти вниз. Особенно рубашка. Я подтянула ее повыше, прикрывая обнаженное плечо, и мимоходом отметила, что белье осталось на месте. Уже неплохо. Зевнула, прикрывшись ладошкой, раздвинула «занавески» перед глазами, щедро организованные вчерашней прической, полюбовалась на открывшуюся картинку и упала обратно на подушки.

— Че-ерт… — прошептала, закрывая лицо руками.

В кресле, прямо напротив кровати, сидел, развалившись, Александр. Сидел и буравил меня обманчиво-безразличным взглядом.

— Проснулась? — ласково протянул он.

«Блин, не исчезает, — констатировал уставший мозг. — А какой был бы замечательный глюк…»

— Доброе утро, — ответила хриплым голосом.

— Действительно «доброе»? — насмешливо уточнил братец.

Я снова села и подняла на него мрачный взгляд:

— Звуковые эффекты ты устроил? Что, делать больше нечего было?

— Надоело ждать…

— Ну дождался, — скрипнула зубами. — Дальше что?

— Поговорить хочу. — И мурлыкнул это таким тоном, что мне сразу стало не по себе. Не сказать, что до этого наслаждалась ситуацией, но сейчас… было в его голосе что-то издевательское, глумливое, но при этом обволакивающее и заставляющее мурашки бежать по спине. Раньше он такими интонациями не баловался.

— А может, не надо? — попросила без особой надежды.

Шурик улыбнулся и поднялся на ноги. Шагнул ближе. Ну прямо кошак на охоте: крадется беззвучно, на чуть пружинящих лапах. Я сглотнула и выбралась из-под одеяла. Путаясь в «ночнушке», попятилась к окну. Так, чисто на всякий случай. Не то чтобы готовилась к низкому старту, но оставаться на месте, когда к тебе подступает эдакий хищник, было выше моих сил.

«Эх, жалко, он дверь перекрыл, можно было бы в ванной отсидеться…» — пронеслось в голове.

— Ты куда? — проурчал Шурик, плавно меняя траекторию движения.

— Ну… э… отсюда лучше слышно!

— А почему глаза такие большие? — с улыбкой продолжал допытываться братец.

— Чтобы лучше видеть… — ляпнула, не задумываясь.

— А где пирожки? — уже почти смеясь в голос, закончил Алекс.

Я непонимающе нахмурилась:

— Какие пирожки?.. — И тут мозаика сложилась. Ах, пирожки?! — Говорить хотел? Ну давай! Я жду!

— Ты где вчера была?

Я нахмурилась:

— Шурик, у тебя склероз? Ты, кажется, везде со мной побывал.

Братец скрипнул зубами, но мужественно проглотил ненавистное обращение. Вместо этого сделал рожу еще более коварной и уточнил:

— Не везде. Ты зачем в «Global» летала?

— Меня пригласили.

— Почему мне не сказала?

— Потому что не пустил бы, — ответила честно, понимая, что скрывать здесь нечего.

— Не догадываешься почему?

Я подняла мрачный взгляд и язвительно передразнила:

— Не догадываюсь!

— Ты, Ева, кажется, забыла, в какой семье живешь! — не повышая голоса, грозно заявил Александр.

— Да как же тут забудешь, когда тебе через час напоминают?!

— Ты пошла на встречу с колдуном! Одна! Зная, что я буду категорически против!

— Да, пошла! И кое-что узнала, между прочим! — парировала, гордо задирая подбородок. — Не интересно, что именно?

— Да какая, к черту, разница?! — взъярился братец. — Если для этого пришлось…

— Мы просто поговорили! — перебила клокочущим рыком. Он что, действительно думает, что на вечеринках колдуны приносят в жертву смертных и поклоняются Сатане?! — Перестань говорить о магии так, словно это не дар, а проклятие какое-то!

— Для тебя, может, и дар! — скрестил руки на груди Шурик. — Но ты подставляешь людей, которым не повезло находиться рядом с тобой. Ведешь себя как эгоистичный глупый ребенок!

Ой, зря он решил поругаться с женщиной, которая мало того, что не выспалась, так еще и выпила накануне! В таком состоянии жертва вполоборота обращается охотником, и успокоить ее становится сложнее, чем увидеть морщерогого кизляка. Мой трещавший по швам мозг, еще минуту назад с трудом подбиравший слова, мигом определил виновника всех своих вероятных бед и скомандовал: «Фас!» Я сжала кулаки, напыжилась и решительно ступила на тропу войны:

— Сам дурак!

Такого ответа братец, конечно, не ожидал. Он нахмурился и, смерив меня подозрительным взглядом, поинтересовался:

— Ты себя нормально чувствуешь?

— Да, блин! — рявкнула, натягивая на плечо постоянно сползающую рубашку. — Конечно, нормально! Как я еще могу себя чувствовать?!

— А тебе не кажется, что ты сейчас зря орешь? — сквозь зубы процедил братец. Да, сегодня он явно держал себя в руках дольше своего обыкновенного минимума. Вот только я уже не хотела так просто отступать.

— Зря?! — переспросила тихим страшным голосом.

— Между прочим, это ты от меня сбежала к своему Владимиру!

— «Своему Владимиру»?! — зашипела, ступая вперед и по дороге случайно заглядывая в зеркало.

Мама дорогая! Так же можно моральную травму на всю оставшуюся жизнь заработать! Я и не подозревала, что вчера была настолько ужасная ночь, пока не разглядела в отражении это всклокоченное невыспавшееся страшилище! И после всего того, что мне пришлось пережить (особенно страшными эти события казались на фоне общей несправедливости его обвинений), братец еще смеет в чем-то меня упрекать?!

— Послушай, — примирительно вздохнул Шурик. — Я не хочу ругаться, но…

— Поздно! — рявкнула я.

— Да твою ж мать! Если бы я знал, что ты по утрам такой монстр!

— Я — монстр?! — ахнула, одновременно пытаясь пригладить торчавшие дыбом волосы. — Да что ты знаешь о монстрах, заклинатель?! Ты явился в мою жизнь как захватчик! Перевернул все с ног на голову, изничтожил давно настроенный уклад! Ты принес свои правила и сделал меня…

Договорить я не успела. Потому что Алекс шагнул вперед, сгреб меня в охапку и буквально закрыл рот поцелуем. Я замерла в нелепой позе с поднятыми руками и даже не сразу сообразила, что происходит. Одна ладонь Алекса поднялась выше и скользнула по шее. Пальцы зарылись в волосах, не позволяя мне отвернуть лицо. Вторая крепко удерживала за талию. Губы настойчиво, грубо впивались в мои, заставляя их раскрыться и поддаться натиску…

Если честно, я могла выбраться. Ну в конце концов, не парализовал же он меня своим поцелуем?! Я даже промычала что-то протестующее… сначала. Даже хлопнула пару раз его ладонями по плечам, по голове, но потом… Алекс ослабил хватку, нажим уступил место легким порхающим движениям. Он целовал, покусывал, едва ощутимо касался языком губ, и я сама не заметила, как начала отвечать. Как закрыла глаза, обняла его за шею и прижалась всем телом.

— Невероятно… — выдохнул он спустя некоторое время. Я улыбнулась, блаженно зажмурившись: вот как ему, оказывается, понравилось!

И тут этот паразит закончил:

— Я все-таки нашел твою кнопку «Выкл.»…

О, этот коварный тип! Еще мгновение назад я чувствовала себя на девятом небе! Даже голова перестала болеть! А он…

Ну, все! Такое простить невозможно!

Я опустила лицо, чтобы он не видел пылающий огонь преисподней в моих глазах, протянула руку и схватила ближайшую готовую к метанию вещь. Жребий пал на подушку. Небольшую такую, компактную, ортопедическую, наполненную гречневой шелухой. Японцы считают, что такая подушка избавляет от проблем с головной болью и храпом. В моем случае, да при хорошем замахе, она реально могла избавить от брата. Потому что более твердый наполнитель для постельной принадлежности придумать было сложно.

— Ах, кнопочку отыскал, — проурчала, размахнулась и как врезала Алексу по нахальной ухмыляющейся роже! Ну почти врезала. К сожалению, братец знал, чем может закончиться встреча с дизайнерским ухищрением японцев, и ловко перехватил его на подлете. Вырвал из рук и отбросил в сторону:

— Ева!

— Я тебе покажу Еву! — рыкнула, хватая вторую подушку, к сожалению, уже из пуха. Ударила раз, второй… Черт! Фиговый снаряд! Им только пробор менять: «хоп!» подушкой с одной стороны — и ты Гитлер, «бац!» с другой — и уже Линкольн. А мне бы такую вещь, чтобы от одного удара голова отвалилась! И, может быть, кое-что еще, пониже!

Кровожадным взглядом огляделась по сторонам. Ага! У кровати лежала книга «100 великих изобретателей». Вот уже третью неделю пыталась дочитать ее до конца — невероятно занудный талмуд. Зато в вопросе избиения извращенцев — у него же цены не было!

Книга полетела первой. Алекс увернулся. За ней третья подушка и плюшевый медведь — «привет» от Богдана. Пригнулся, отбил. Потом две тапки, последовательно — одна в голову, вторая… в то место, которое успели прикрыть. И только когда я схватилась за канделябр, братец все же решил вмешаться:

— Ева! Поставь на место! Поставь! Им же убить можно!

Я посмотрела на Шурика, потом на здоровенный позолоченный девайс в своих руках и ответила грозной предвкушающей ухмылкой.

— Твою мать! — выругался братец и бросился вперед. Светильник, выбитый из рук, взметнулся к потолку, перевернулся и со свистом обрушился на кровать. Золотистыми рожками вниз. Матрас жалобно крякнул и выплюнул в воздух пару клочков пуха. Насколько смертельной была его рана, я понять не успела: меня повалили на пол, зажали руки над головой, еще и уселись сверху.

— Уйди! — завопила. — Уйди, гаденыш! Уйди, а то я за себя не ручаюсь!!

— Ого, — ухмыльнулся этот тиран, поудобнее умащиваясь на моем животе. — То есть раньше ты отлично сознавала, что творишь?

— Я убью тебя!

— Тогда тем более не слезу, — пожал плечами Шурик.

— Я с тебя скальп сниму! Прикую к батарее и не буду кормить! Принесу в жертву богу Тщеславия, которого ты так любишь!..

— Продолжай, ведьмочка, — мурлыкнул он, перехватывая мои запястья одной рукой и проводя пальцем второй по губам. — У тебя хорошо получается.

— Кастрирую! — мрачно закончила мысль. Алекс улыбнулся, наклонился… и тут в дверях раздалось:

— Кхе-кхе! Простите, что прерываю, но скоро вернется Егор, и вряд ли ему понравится то, что вы тут устроили.

Я подняла голову, посмотрела на Богдана, тактично косившего в сторону, и застонала.

Боже, как было стыдно! Особенно потому, что в тот момент я не знала, о чем сожалела больше: что Богдан пришел так вовремя и не дал младшенькому закончить «экзекуцию», или что он не явился на три минуты раньше и вообще не застал нас в «интересной» позе.

— Ты уже вернулся? — плавно соскользнул с меня братец. Я подпрыгнула следом.

— Знакомая пижама, — улыбнулся Богдан. — Вынужден признать, на тебе, Ева, она смотрится лучше, чем на Алексе. Брату совершенно не идет голубой цвет. О чем только Вика думала…

Я перевела на Шурика уничижительный взгляд: так этот мерзавец натянул на меня пижаму, подаренную своей девушкой?!

— Вот спасибо, бро! — прошипел Алекс, на всякий случай делая шаг в сторону.

— Да на здоровье! — хмыкнул Богдан. — Ты мне еще должен будешь, если не хочешь, чтобы я рассказал Егору о вашем междусобойчике.

— Какого… ты так рано приперся?! — рыкнул Шурик.

Богдан закатил глаза:

— Ты на часы смотрел? Уже полдень! Нормальные люди давно повылезали из постели.

— Полдень? — прошептала, хватаясь за голову, я. — Ой, бли-ин! Моя тренировка! Меня же Полина убьет!

Как я могла забыть, что сегодня воскресенье и у меня урок с Полиной и Нимфой! Опоздаю — и все то, что я пообещала Алексу, подруга сделает со мной. Ну разве что кроме последнего пункта…

— Тогда спускайся на кухню, — улыбнулся Богдан. — Без завтрака Егор велел мне тебя никуда не отпускать. Так что в твоих интересах двигаться как можно быстрее.

Он махнул рукой Алексу, и они бодрой парочкой покинули мою комнату. Уже в дверях Шурик на мгновение обернулся и многообещающе мне подмигнул. Я тут же вспыхнула до корней волос и ничего лучшего не придумала, как показать ему язык. Очень по-взрослому!

К сожалению, я не успела успокоиться, пока принимала душ и одевалась. Потому не было ничего удивительного в картинке, которая предстала Егору получасом спустя. Он, радостно посвистывая, вошел на кухню, обвел нас троих удивленным взглядом и спросил:

— А что с ними?

Мы с Алексом сидели за столом друг против друга и играли в игру «пересмотри идиота». Причем так увлеклись, что не сразу заметили появление нового персонажа.

— Это еще ничего, — хихикнул Богдан. — Пришел бы ты немного раньше! Они разве что молниями не швырялись. Вон, кстати, видишь блин на стене? Это Ева промахнулась.

— Ясно… — задумчиво покосился Егор на приклеенный к обоям оладушек. — Но теперь-то они как? Помирились?

— Ну типа того… как Ржевский и Ростова.

— Друзья-гусары?

— Ага! — радостно кивнул Богдан. — Дуэль назначена на полночь.

— Не, так не пойдет! — тут же сориентировался наш миротворец. Я перевела на него мрачный взгляд. Если он опять решит потащить нас в какой-нибудь «увлекательный» поход, я стану первым революционером в этой семье. И либо уйду декабристом в сибирские леса до тех пор, пока мама не вернется из своего круиза, либо свергну Соколовых с их облюбованного пьедестала. — У меня есть идея! Знаете, где я сегодня был?

Вот! Теперь уже и Алекс с раздражением покосился на братца.

— Я покупал фотоаппарат. Хочу сделать общий семейный портрет! — И Егор положил на стол большой чемодан. Распахнул…

— Странно, что ты не купил ателье… — задумчиво протянул Алекс, разглядывая целую кучу модных и жутко дорогих даже на первый взгляд аксессуаров. Сразу было видно, что Егор подошел к делу капитально.

— А я считаю это отличной идеей! — вмешался Богдан, явно лоббируя собственные интересы. — Ева, ты ведь сейчас на занятие едешь? Вы там с Полиной обучаетесь?

— Она мой тренер, — ответила, тыкая пальчиком в здоровенный съемный объектив. Егор приторно улыбнулся и отодвинул чемодан на другой край стола. Видимо, цена этого монстра впечатляла даже его, раз он настолько не хотел им рисковать.

— Тогда бери ее с собой. Будем вечером устраивать фотосессию. Я думаю, все будут только «за», если твоя подруга к нам присоединится.

Я вздохнула и покачала головой. Ну да, Поля будет в восторге! Конечно! Чем еще заняться вечером в воскресенье юной симпатичной готессе?

Только отказать Богдану после того, как он застукал нас с Алексом (сволочь Алекс — так меня подставить!), казалось чрезмерной роскошью. Ну и ладно! В конце концов, учитывая фантазию старшего брата, все могло закончиться куда хуже. А так: что такое одна несчастная фотосессия? Переживем. И даже повеселимся, быть может. В любом случае это — лучше, чем провести вечер, отвечая на вопросы чокнутого развратника-заклинателя.

Или нет?

Одного взгляда на Полину было достаточно, чтобы понять, тренировка сегодня пройдет весело. Девушка, сгорбившись, сидела в деннике у Нимфы, держалась за голову, раскачивалась вперед-назад и гундосила что-то себе под нос хриплым несчастным голосом. К тому моменту, когда на конюшню вошла я, запах перегара распространился за пределы стойла, а у нашей юной лошадки, пока не успевшей узнать все нехорошие стороны местных работников, застыло такое выражение в глазах, словно она готова была продать душу, лишь бы вырваться из этого зловонного царства.

— Полечка, — тихо позвала я. — Что с тобой?

На меня подняли печальный и немного отрешенный взгляд:

— Ева? Ты пришла…

— Ну да, — нахмурилась я. — И даже не опоздала.

— Какое счастье, — вымученно улыбнулась подруга. — А ведь могла и не прийти… дать мне поспать…

Я окинула готессу задумчивым взглядом: ситуация была подозрительно знакомой…

— Голова болит? — спросила с сочувствием. — У меня где-то таблетки были, хочешь?

— Ева, я — знахарка, — вздохнула готесса. — Что ты можешь мне предложить? Я перепробовала все.

— Действительно? — иронично подняла бровь и положила на спину Нимфе тяжелое конкурное седло. — Где ты была вчера?

— Ходила в бар, — тоскливо ответила подруга. Ну в принципе не сложно было догадаться. Я тяжко вздохнула. — А что?! — тут же возмутилась Поля. — Вам гулять можно, а мне нет?! Ой, моя голова…

— И что ты вчера пила?

Поля подняла глаза к потолку, что-то посчитала в уме и честно ответила:

— Все.

— Все, что наливали? — уточнила я.

— Все, что было, — хмуро ответила готесса.

И почему я не удивлялась? Каждый раз после «вечеринки» Полина мучилась жутким похмельем. И это еще хорошо, если только им. Потому что частенько утром она просыпалась в обезьяннике или еще хуже — в совершенно незнакомых местах, откуда забирать ее приходилось мне. Обычно — ни свет ни заря. Самое смешное, что алкоголь на готессу влиял очень слабо. Ей стоило выпить на одну стопку меньше — и всех последующих неприятностей можно было избежать. Но она искренне верила, что если в старости тебе не будет чуточку стыдно за свои проделки — юность прошла зря. Лично я считала, что с ее «подкормленной» совестью Поле не будет стыдно, даже если в юности она случайно уничтожит нацию, но как-то изменить подругу не могла. Оставалось смириться и либо не мешать, либо «соучаствовать». В последнем случае у нас хотя бы появлялся шанс выбраться из воды сухими.

— А как вы на шабаш слетали? — мужественно подавив рвотный позыв, полюбопытствовала зеленая готесса.

— Да тоже весело, — подтягивая подпругу, ответила я и вкратце пересказала Полине события вчерашней ночи: начиная от испытания по зельеварению и заканчивая сегодняшним пробуждением. Готесса честно выслушала, в нужным местах качая головой и издавая свое характерное «м-да…». Затем глубокомысленно вздохнула и изрекла:

— Дура ты, Ева.

— Оп-па! — насупилась я. — А это еще за что?

— Ты что, забыла, кто мой папик? — покачала головой Полина. — Забыла, кого он лечит? Я, конечно, не знаю, что там в свое время сделали Моргалис, но нашу семейку обидеть еще сложнее, чем твою, ок, да?

— Слушай, прости… — замялась я. — Правда, как-то из головы вылетело.

— Ну потому и дура. Помнишь всякую чушь, а то, что реально важно, тупо проходит мимо мозга. Да над вами просто поржали и, между прочим, вполне оправданно. Вот только я теперь даже представить боюсь, что папаня сделает мне за пятно на репутации. Да чтобы Казаков не отличил яд от лекарства — это же вообще немыслимо!

— Слушай, ну, если тебя это утешит, Алекс все правильно сделал. Он выпил то, что приготовил, и таким образом дал понять, что верит в результат наших совместных трудов.

— Ну, дайте боги, чтобы и другие в это поверили, — пробурчала Полина. — Может, и правда пронесет… Тогда на такой вопрос ответь: какого дьявола ты поперлась на встречу с Владимиром в одиночку? Не ты ли мне говорила, что колдуны на редкость обидчивые и злопамятные существа? Тебе что, проблем в жизни мало, что ты решила играть с этим наследником одного из самых могущественных кланов?

Я вытаращилась на подругу:

— Но я же получила ценную информацию!

— Кто ее считает ценной, Ева? — не повышая голоса и кривясь через слово от головной боли, уточнила Полина. — Что конкретно ты выяснила? Да ничего! Какой-то мужик интересуется твоей матерью! Да ты на Ядвигу когда в последний раз смотрела? Ею же только палка не заинтересуется, да и то не факт.

— А если это тот же тип, который залез к нам в дом?

— Отлично! — язвительно процедила готесса. — Давай пойдем, у него спросим. Как там: среднего возраста, среднего телосложения? О, да не фиг делать! Таких же всего пару миллионов в этой части мира.

— Блин, — обиженно скрестив руки на груди, прошипела я. — Иногда мне кажется, что ты — это просто клон Алекса.

— Кстати, о нем, — мрачно вздохнула Поля. — Ева, хватит парить себе мозг. Влюби в себя парня, и живите спокойно.

— Чего?! — покраснела я. — Ты в своем уме? Или за тебя уже алкоголь говорит?

— А что такого? — невинно пожала плечами готесса. — Это же стандарт! Так девушки во все времена поступали. Вот чем он плох? Симпатичный, сообразительный, преданный семье. Будете вместе, пока смерть не разлучит вас.

— Если мы будем вместе, смерть разлучит нас очень скоро, — процедила я. — И вообще, считаю это ужасной идеей!

— Да-да, — буркнула Поля. — И я, когда смотрю на темно-бордовый цвет твоих щек, тебе совсем-совсем верю. Признайся, Ева: он тебе нравится!

— Чисто физиологически?

— Физио… физигно… физ… — попыталась выговорить готесса. — Да по-всякому!

Я честно задумалась. Перебрала в голове события последних трех недель. Посовещалась с мозгом, сердцем и задницей (по-любому ей доставалось больше всех) и тяжко вздохнула:

— Понятия не имею, как его в себя влюбить.

— Ну блин, — фыркнула готесса. — Не знаю… вспомни этого… хотя нет, этого ты не знаешь… а вот… нет, не подходит… ладно, с поправкой на возраст, вспомни Русалочку! Как там… «сделай губки вот так, хлопни глазками вот так…»

— Но он заклинатель, а не сказочный принц!

— Отлично! Значит, у него еще не было девушки, которая знает его секрет. Ты первая, у тебя преимущество!

— Да, но просто девушка у него как раз есть! И, кстати, о верности… я вовсе не хочу начинать список тех, кто знает о его секрете!

— А кто говорит про список?

— Здравый смысл… — буркнула недовольно. — И еще! Вот если ты такая умная, почему у тебя у самой парня нет?

— Ну, — хихикнула Полина, — понимаешь… парни, они ведь не статуэтки в магазине. Нельзя прийти и сказать: мне, пожалуйста, вон того блондина, этого кудрявого рыжего, того в бандане и весь левый ряд. Они, знаешь ли, быстро бегают, гады. И хорошо прячутся…

— Не поняла?! — переспросила, запрыгивая на Нимфу.

— Шучу, конечно, — отмахнулась подруга, ласково хлопая кобылу по шее. — Просто свое искать надо. Оно так просто в руки не дается. То есть не всем дается. Вот тебе повезло, а ты — дура. Бегаешь, отбиваешься. В следующий раз может и не повезти. Будь я на твоем месте…

— Слушай, — обернулась я, — Полечка! А ведь у тебя есть отличная возможность скоординировать меня на практике…

— Ева, если ты будешь продолжать сегодня говорить такие длинные слова, у меня мозг взорвется, — устало промычала готесса.

— Короче, Егор вечером устраивает фотосессию в особняке. Ты приглашена.

— А это твоя инициатива или один из братцев постарался?

— Да, по ходу, Богдан тоже считает, что «свое» нужно ловить. Так что, придешь?

Поля загадочно улыбнулась и распахнула двери конюшни. Мы с Нимфой аккуратно выехали во двор.

— Почему нет? — наконец ответила готесса. — Я пока Соколова в резерв не списала. Посмотрим, на что он готов ради «истинной любви».

Я хмыкнула, в глубине души немножко жалея Богдана. Он, конечно, сам виноват, что запал именно на эту девушку, но и Поля могла быть поаккуратнее. У нашего мажора психика нежная, один раз хорошенько треснуть — и на всю жизнь калека. А может, наоборот, — трудности закаляют? Не зря же он так в нее вцепился? Да и мое личное отношение к братцу за последние пару дней сильно поменялось. Не так он был и прост, как могло показаться вначале…

К сожалению, долго поразмышлять мне не дали. Стоило выехать на луг, как кобыла, почувствовав свежий воздух и простор, почему-то решила, что обрела долгожданную свободу. Я на ее спине, видимо, была недостаточно убедительным аргументом в пользу послушания. А Полина, которую вредная лошадь уважала куда сильнее меня, оказалась не в том состоянии, чтобы давить авторитетом. Небрежно, почти играючись, Нимфа сбросила меня на землю, скозлила, высоко подбросив задние копыта, и умчалась в прекрасное далеко.

— Стой, паразитка! — хрипло выдохнула готесса, видимо боясь собственным криком расколоть себе мозг. — Стой или… или я на тебя дыхну…

Я не смогла не улыбнуться, даже лежа лицом в траве. Тренировка началась…

Александр Соколов

Толян, он же Хаск, потер пальцами лоб, отложил гитару и мрачно заявил:

— Фигово что-то у нас сегодня получается…

— Правда, Ал, — поддакнул Андрюха. — Играешь без вдохновения.

— И поешь так же, — вставил пять копеек барабанщик, между прочим, самый частый виновник наших «косяков». — Совсем в ноты не попадаешь.

— Ты главное по тарелкам своим попадай! — рыкнул я. — Слишком умный нашелся…

— Нет, Ал, правда. — Рыжий вздохнул и, привалившись плечом к стене, уставился на меня взглядом практикующего психолога. — Чего злой такой?

— А я знаю! — опять вмешался блондин.

Я хрипло выдохнул и демонстративно поднял кулак.

— Жека! — старательно пряча улыбку, спросил Андрюха. — У тебя зуб еще болит?

— Ну, — кивнул барабанщик. — А че?

— Кажись, появился реальный шанс сэкономить на дантисте.

— Серьезно? — подался вперед блондин.

— Да сто пудов.

— И как?

— А ты скажи еще что-нибудь Алу, и не будет у тебя больного зуба.

— А также, возможно, парочки здоровых, — хмуро поддакнул Толян. — Но сейчас я готов прикрыть твою челюсть, если расскажешь, что не так с Демоном.

— Все со мной так! — рявкнул я. Прямо в микрофон. Парни дружно поморщились и, переглянувшись, видимо, решили, что я вру.

— Дай-ка угадаю, — в своей излюбленной манере продолжил допрос Лектор. Когда к Андрюхе прицепилось прозвище, я уже не помнил, но вот сейчас, слушая этот вкрадчивый мягкий голос, отлично понимал, за что именно его так назвали. — Это касается той мелкой паразитки в голубом парике, которая нам в прошлый раз концерт испортила?

— За словами следи! — буркнул, не подумав.

Парни переглянулись.

— О, друг, да ты попал… — сочувственно протянул Хаск.

Я скрипнул зубами:

— Ни фига я не попал! При чем здесь Ева вообще?!

— Уже Ева! — подмигнул Жека. Появилось стойкое желание подойти и разбить о его голову гитару. Остановило то, что я вряд ли смогу заменить в группе еще и барабанщика. — В прошлый раз, помнится, ты называл ее «гадиной».

— Слушай, ты, Гугля!.. — сделал шаг в сторону заржавшего друга, подумал и махнул рукой: — Эта девчонка… она как ненужная покупка. Вроде и девать некуда, и выкинуть жалко…

— И на душе так тепло от того, что она появилась? — добавил Лектор.

Я перевел на него мрачный взгляд:

— Ну и?..

— Чувак, ты меня извини, — хмыкнул тот, — но я так женился…

— Да идите вы все, мудозвоны! — отмахнулся как от чумных. Только в голове мысли какие-то нехорошие промелькнули.

Вспомнилось вдруг, как ехал с ней домой вчера и как она заснула у меня на плече. Такая доверчивая, такая ранимая… и еще, кажется, бессмертная, раз позволила себе вырубиться на мотоцикле. Даже не держалась, еле подхватить успел. Думал, поседею вообще… Надо было, конечно, остановиться, разбудить, наорать… ну, чтобы мозг на место встал и думала в следующий раз, что делает. А ведь рука не поднялась. Наоборот! Пересадил вперед, как принцессу, блин. Довез кое-как, еще и в дом на руках втащил. И сразу рванул к себе. С какого перепугу?! Дальше вообще бред: положил, раздевать зачем-то начал. Сам был уверен, что действую из чистого сострадания! Опомнился, только когда лифчик расстегнул. Жалостливый, мля! Помочь захотел… Мысленно надавал себе по морде, обматерил, привел, так сказать, в чувство. Посмотрел на девчонку, понял, что ни фига не помогло, сорвусь. Натянул на нее пижаму.

Хм… А ведь правильно говорят, что мужская рубашка на женщине — как флаг на завоеванной крепости. Раньше в это не верил — наоборот, дико бесило, когда кто-то из них мои вещи трогал. А ведьму вот сам одел. Ну не идиот?!

Хорошо хоть догадался отнести ее в «родную» спальню. Представляю, что бы устроила девчонка, проснись она в моей кровати. Впрочем, у нас и без этого утро не заладилось. Черт подери, я же только поговорить хотел! Держался изо всех сил, честно сказал, что ругаться не буду! А что в результате?..

— Эй, чувак!

Вздрогнул, прервав самое приятное из вчерашних воспоминаний, посмотрел на друзей.

— Ожил, — хмыкнул Хаск. — Я уж было испугался, что ты в летаргию впал. Слушай, ну чего ты с ней мучаешься? Разве не знаешь, как с бабами себя вести?

— Нет, ну почему же — не знаю? — хмыкнул я. — Вчера как раз сделал все по инструкции.

— И что?

— Обещала кастрировать.

Блин, вот это поддержка! Вот это мужская дружба и солидарность! Хорошо, хотя бы подвал звукоизолирован, а то такой дикий гогот даже Ева, наверное, в своих Верховушках услышала бы.

— Слушай, друг, — утирая счастливые слезы, заявил Жека. — А ты не пробовал по старинке?

— То есть?

— Ну если гора не идет к Магомету, не будь гордым: пойди навстречу!

— Жека, — процедил сквозь зубы, — либо ты сейчас по существу говоришь, либо я тебя на эту гору посылаю простым и понятным текстом.

— Чувак, она — женщина, — покачал головой Андрюха. — Влюби ее в себя!

— Ты реально считаешь, что группа сможет обойтись без вокалиста? — мрачно уточнил я. — Она же мне после первой попытки горло перегрызет.

— Расслабься, друг! — заржал Лектор. — Все не так стремно! Купи ей цветы, в подарок безделушку какую-нибудь, выдай пару комплиментов — и все! Она твоя. Я точно знаю, я специалист.

— Да, ты так женился, я помню, — все еще не особо веря в успех миссии, покачал головой я.

Впрочем, не только мне план казался не самым удачным:

— А ты не думаешь, что это — плохая идея? — поскреб в затылке Хаск. — Жить под одной крышей с той, кто мечтает зацеловать тебя до смерти?

— По-моему, это лучше, чем та, которая грозится оторвать тебе мячики! — парировал Лектор, и здесь я был вынужден с ним согласиться. Сама идея, конечно, пахла большой задницей в случае провала, но если подойти к делу творчески, может, меня и не придется хоронить раньше положенного срока. Девчонка не дура, но и мне это болото не в первый раз переходить. А перспективка, если подумать, вырисовывалась неплохая. С влюбленной ведьмой договориться ведь попроще, чем с той злобной мегерой, которая в меня сегодня завтраком швырялась? К тому же были у этого проекта и свои бонусы…

Тут я улыбнулся, да так, что Жека опасливо поежился, а Хаск даже обернулся посмотреть, не стоит ли за его плечом кто-то голый с буферами. Главное только, чтобы Ева про план не узнала, иначе придется бежать на Кубу, а это далеко, дорого и надолго. С остальным, уверен, я справлюсь. Уж как-нибудь сумею охмурить эту ведьмочку, никуда она от меня не денется. Только бы самому глупостей не наделать и палку не перегнуть. Но рискнуть стоило. В конце концов, игра есть игра, и эта стоила свеч. По крайней мере, в тот момент я действительно в это верил…

Ева Моргалис

К тому времени, когда мы с Полиной вернулись с тренировки, Егор почти закончил обустраивать свой одомашненный вариант студии. Для этого пришлось немного изуродовать винный погреб, что, кстати, привело в состояние «печальки» Богдана и «радостной надежды» всех остальных. Потому как белые полотна ткани на стенах хоть немного прикрывали тот странный желто-зеленый оттенок энотеки, который в свое время выбрал главный дизайнер Соколовых. Именно после этого эксперимента Георгий без сожалений оплатил сыну соответствующее образование, в надежде, что однажды тот поймет свои ошибки и вернет погребу его изначальный вид. Пока чуда не произошло, папа продолжал верить, периодически тоскуя о замечательных днях, когда Богдан еще не считал себя великим знатоком художественного стиля и не обижал дом.

Впрочем, кто знает, быть может, глава семейства и не заметил бы творческих порывов сына, если бы не одна деталь. Обычно в таких особняках винные погреба строили небольшими, исключительно чтобы заставить полками со спиртным. Но Георгий, большой ценитель хороших напитков, совместил в подвале не только, собственно, хранилище, но и так называемый дегустационный зал, или, попросту говоря, маленькую гостиную. До того, как Богдан сделал там ремонт и столик из дорогих пород дерева превратился в некое современное произведение искусства экзотической формы и не менее экзотического цвета, Георгий любил спускаться в погреб с друзьями и, попивая вино, играть в покер. После ремонта эту практику пришлось прекратить: коллеги по игре жаловались, что от цветовой гаммы у них болит голова. Георгий сперва шутил, что, ослабляя противников, сынишка пытается обеспечить папе победу, но потом оказалось, что у родителя тоже нет врожденного иммунитета к «магии» Богдана, и покер были вынуждены перенести на кухню.

Сейчас гостиная в подвале чаще всего пустовала. Неудивительно, что именно ее выбрал своим «полигоном» старший из братьев Соколовых. Он завесил белой тканью стены (чтобы не отвлекаться на вина), подвесил к потолку огромный рулон черной бумаги так, чтобы его край устилал пол, убрал за перегородку стол со стульями, а на их место взгромоздил целое семейство разнообразных светильников.

— Только не говори, что ты это все купил, — мрачно попросил Алекс.

Егорушка загадочно улыбнулся со стремянки и ловко подвесил к потолку какой-то зонт на фигурной ручке.

— Бли-ин! — хлопнул себя по лбу Шурик. — И это ради какой-то дурацкой семейной фотографии!

— Не будь жмотом, братишка, — отмахнулся Егор. — Считай, что это — мое новое хобби.

— Отец будет в восторге, — мрачно фыркнул Алекс и посторонился, давая Полине возможность пройти в комнату.

— Ни фига себе! Вот это подготовка, я понимаю! — выдохнула она. — Нет, обычный семейный портрет в такой обстановке делать просто грешно! Нужно подобрать образы…

— Чего? — нахмурился Егор.

— Вот я, например, из своего никогда не выхожу. Я — готесса! И буду слишком ярко смотреться на вашем фоне. Да вас просто видно не будет!

— Ванная недалеко, — буркнул Егор. — Ты всегда можешь смыть косметику.

Я кашлянула в кулак, чтобы скрыть смешок. Полина нахмурилась и демонстративно сложила руки на груди.

— Фраза «никогда не выхожу из образа» тебе ничего не сказала, да? — насмешливо уточнила она.

Братец скользнул по тонкой фигурке равнодушным взглядом, покосился на Богдана, пожиравшего девушку глазами, и тяжко вздохнул:

— Ну и что ты предлагаешь?

— Мы сделаем образы всем! — кровожадно улыбнулась Поля. — Ева, например, будет ведьмой.

— А почему так?! — искренне возмутилась единственная реальная ведьма в подвале.

— Тебе очень идет всякое тряпье, — просто ответила готесса. Алекс глянул на мое изумленное и вместе с тем немножко расстроенное лицо и пакостливо улыбнулся. Поля перевела взгляд на него: — А ты будешь демоном! Сделаем тебе макияж, укладку, оденем в кожу…

— Я что, кукла?

— Сегодня — да! — радостно осклабилась Полина. Алекс нахмурился, и теперь уже настал мой черед хихикать в сторонку. Готесса нам подмигнула и обернулась к Богдану: — А тобой я займусь сама…

— Мм… — с похабной ухмылкой протянул братец. — И кого же ты из меня сделаешь? Вампира? Ловеласа? Денди?

— Не скажу, — обольстительно мурлыкнула готесса. — Доверься мне! Ты будешь неподражаем.

— Я весь в твоих руках, — в тон ей ответил Богдан.

Я хмыкнула и подхватила Полю под руку:

— Идем, идейная вдохновительница. Нам нужно собрать косметику и чего-нибудь из одежды.

— Ах да, кстати! — спохватилась она. — Алекс, тебе нужна шелковая сорочка, светлая и однотонная. А тебе, Богдан, пиджак и белая рубашка. Встречаемся здесь же через полчаса. Будем делать вам макияж.

И, весело улыбаясь, ускакала наверх. Я мимоходом взглянула на Шурика (интересно же было понаблюдать за его реакцией), обнаружила, что он с таким же любопытством смотрит на меня, вздрогнула и припустилась следом за подругой. Догнать ее удалось только в спальне.

— Где у тебя тени? — деловито уточнила Поля, по пояс забравшись в мой розовый комод. Странно, но ее почему-то нисколько не смущало наличие в нем белья. Наверное, готесса считала вполне нормальным хранить косметику в трусах.

— Признайся, кого хочешь сделать из Богдана, — распахивая дверцы трельяжа, спросила я.

— Потом увидишь, — отмахнулась девушка, переключаясь на новый шкаф. — Ты, главное, когда Алекса красить будешь, не тупи.

— Это ты сейчас о чем?

— Ну, блин. — Подруга поднесла к свету два почти одинаковых коричневых карандаша, сравнила их, подумала и забрала оба. — Представь: он сидит, ты склонилась над ним. Лицо близко-близко. Смотришь в глаза, наносишь, допустим, тени. Заодно возьми и оближи губы.

— Кому?!

— Себе, разумеется! — аж обернулась готесса. — Можно, конечно, и ему, но тогда все остальное уже будет явно лишним. Так что, рискнешь, или давать советы дальше?

— Давай дальше! — покраснела я. С одной стороны, мы же решили влюблять в себя Алекса? Так почему бы не воспользоваться такой удачной ситуацией? С другой — я не слишком хороша в любовных «блицкригах». Мне бы годик на раскачку, а лучше — два. Ну чтобы с силами собраться, отрепетировать все хорошенько…

— Идеальный способ привлечь мужчину — коснуться его бедром, — продолжала Полина. — У тебя будет отличное месторасположение: как раз между его ногами.

— Почему?! — испугалась я, представив какую-то уж слишком интимную позу.

— А как ты еще собираешься дотянуться до его лица? Из-за спины? В общем, наклоняешься чуть-чуть вперед, прогибаешься и, как бы случайно, задеваешь его попой. Поняла?

— Как бы случайно задеть… — повторила я. — Ага… хорошо…

— Ну и последнее, — вытягивая на свет четыре разнокалиберные щетки для волос, ухмыльнулась подруга. — Звуковое сопровождение. Пристально посмотри на партнера, томно вздохни и выдохни вот так: «А-а-ах!»

Я сглотнула:

— У меня не получится!

— Нет, ну вы посмотрите на нее! — силой усаживая меня ка кровать, закатила глаза подруга. — У всех получается, а у нее нет. Ты главное — расслабься и помни, что я рядом. А еще — его братья, так что ничего плохого он тебе сделать не сможет. Сообразила?

— Типа того… — протянула я, слабо веря в успех миссии. Нет, в устах Полины все звучало очень просто и красиво, но как оно получится на практике… Блин, из меня соблазнитель как из макаки кавалерист! Правда, с другой стороны, подруга права: сегодня, по крайней мере, у меня будет группа поддержки…

Ровно полчаса спустя в подвал спустилась очень цивилизованная готесса и весьма страшненькая ведьма. Поля сделала мне макияж, сильно подведя глаза, поставила волосы дыбом и зафиксировала лаком так, что, неудачно развернувшись, ими можно было поцарапать мебель. Из одежды выбрала корсет и черные кожаные брюки, ею же подаренные на прошлый Новый год. Плюс, естественно, туфли на шпильках — куда ж без них? Себе при этом Поля не изменила — прическа и макияж остались теми же. А вот платье она подобрала как у Мортиши Аддамс, я даже не подозревала, что оно имеется в моем гардеробе. Наряд так эффектно подчеркнул грудь, талию и аппетитную попку готессы, что Богдану хватило взгляда, чтобы вылететь из реальности на ближайшие полчаса.

А вот Алекс покосился на меня с явным недоумением.

— Ты только не чихни, — попросил мрачным тоном и сухо добавил: — Дикобраз…

Я подняла на Полину возмущенный взгляд: и как после такого прикажешь его соблазнять?! Та криво улыбнулась, давая понять, что — ни фига, отмазаться не получится, и отдала последние распоряжения:

— Сделай ему бледную кожу, подведи глаза, только растушуй, чтобы стрелок видно не было, и накрась губы темной помадой. Из него должен получиться отличный демон!

— Ладно, — тяжко вздохнула я. — Приступим.

Алекс уселся на стул и принялся с подозрением следить, как я выкладываю на столик необходимые инструменты. Бесило страшно. А еще — нервировало: у меня даже руки стали подрагивать. Когда очередь дошла до щипцов для завивки ресниц, он не выдержал:

— Ева, а у тебя есть хоть какой-то опыт в покраске?

— В нанесении макияжа? — поправила я. — Ну типа да. Есть.

— Это, что ли, те случаи, после которых тебя обычно жестоко троллит Богдан? — насмешливо уточнил братец. Я нахмурилась, взяла тоналку и выдавила немного крема на ватный тампон.

— Именно это дает мне право утверждать, что я все делаю правильно, — пробурчала и попыталась коснуться спонжиком щеки парня.

Тот ловко увернулся:

— Что это?! — спросил с подозрением.

— Белизна, — ответила с нажимом.

— Это безопасно?

— Если не будешь дергаться — да, — ответила, все же мазнув Алекса по щеке. — Сиди смирно!

Он наконец подчинился. Может, и правда испугался моей страшной мести за непослушание, а может, просто решил посмотреть, что будет дальше. Кстати, Поля не ошиблась: мне действительно пришлось наклониться вперед, потому что только в таком положении удавалось дотянуться до лица «клиента». Надо признать, Алексу очень шел его бронзовый загар, да и кожа оказалась гладкая, ровная — мне даже жалко было покрывать ее слоем тонального крема. Но чувство юмора, как обычно, пересилило чувство жалости, потому сверху я ее еще и пудрой обсыпала, отчего братец стал отдаленно напоминать злобную японскую гейшу.

— Отлично, — похвалила сама себя, отступая на шаг и любуясь результатом. Алекс подозрительно проводил меня взглядом, который стал еще настороженнее, когда я достала тени.

— И на кого я буду похож в результате?

Боже, сколько яда в голосе! Его же, такого талантливого, можно было в огороде использовать, на картошке: задаст десять вопросов подряд — и не останется колорадских жуков в радиусе двух километров. Я наклонилась, потянулась кисточкой к глазам и пробурчала:

— По задумке, на демона. Но если будешь мешать визажисту — сделаю из тебя престарелого трансвестита. Так что — выбирай сам…

Вообще-то хотелось сказать что-то еще, но именно в этот момент план Полины начал претворяться в жизнь: я коснулась Алекса бедром. Кстати, отлично получилось: и поза красивая, и элемент неожиданности присутствовал. Одного готесса не учла — что я окажусь той, кто удивится больше всех. Дальнейшее происходило по известному сценарию: недоумение — изумление — осознание — шок. И появление панической мысли о том, что сейчас, кажется, нужно сделать что-то еще.

Я покосилась на подругу. В глазах промелькнуло немое отчаяние. Полина почувствовала взгляд, подняла голову, нашла мое лицо и решительно кивнула, мол: «Действуй, девочка! Я с тобой!» «Девочка» сглотнула и робко покосилась на братца. Тот сидел с чуть прикрытыми глазами и из-под полуопущенных век наблюдал за моим мимическим спектаклем.

«Что там дальше? — пронеслось в голове. — Ага! Зрительный контакт! И губы…»

Наклонилась еще ниже, приблизила лицо, вздохнула и сухим языком облизала пересохшую нижнюю губу. Кажется, даже услышала скрип. Лицо Алекса из показательно-безразличного стало задумчивым. Я бы даже сказала, удивленно-офигевшим. Почему-то в тот миг мне это показалось хорошим знаком, и я решила, так сказать, «добить» жертву.

— А-а-а-а!!! — выдала во все горло.

Ну, что сказать: я хотела произвести эффект, я его произвела. Алекс завалился назад и едва не рухнул на пол вместе со стулом. У Полины дрогнула рука, и Богдан жалобно мяукнул что-то про когти. Егор «сошел» со стремянки тремя ступенями раньше…

— Евочка?! — ахнул он. — Что с тобой? Ты ударилась?!

— У тебя что-то болит?! — не смея пошевелиться и навлечь на себя гнев готессы, уточнил Богдан.

Надо признать, Шурик тоже смотрел так, словно я сейчас скину кожу и убегу прочь волосатым оборотнем. Нет, ну я и сама понимала, что как-то неправильно реализовала Полинкин совет, но не могло же все выглядеть настолько ужасно! Обернулась к ребятам, растянула губы в улыбке:

— Все нормально…

Хорошо, хотя бы подруга быстро соображала в экстренных ситуациях:

— Евочка, ты вживаешься в образ, да?

Отложив пудру, она подпрыгнула ко мне, схватила за шкирку и буквально оттащила в угол, щебеча:

— Отличное представление! — и добавила, уже совсем тихо, для меня: — Ты что творишь, ведьма?!

— То, чему ты меня учила, — чуть не плача, протянула я. — Предупреждала ведь, что не смогу!

— Погоди-погоди! — нахмурилась готесса. — То есть это ты так его соблазнить пыталась?! Ой, подруга, забудь все, что я тебе говорила. Не поможет. Тут нужна более жесткая тактика.

— Но я же все правильно сделала: коснулась, облизалась, провыла…

— Именно что провыла! — рыкнула Поля. — А надо было эротично простонать.

— Эротично? — нахмурившись, переспросила я. Покосилась на Алекса, с любопытством поглядывающего на нашу парочку, и покачала головой. — Нет, это не для меня.

— Да я уже поняла. С твоим подходом — только медведей в лесу пугать. Значит, так, — тут Полина сделала серьезное лицо и выдала новый план: — Сейчас иди — и гладь его по лицу! Вроде когда ты его бедром касалась — он не орал. Будем считать, что у тебя с прикосновениями проблем нет. Теперь слушай внимательно. Дойдет очередь до помады — нанеси ее пальцами. Только нежно! Поняла? Чтобы у него аж мурашки по спине побежали.

— А ты уверена, что сработает? — слабо воспротивилась я.

Готесса покачала головой:

— После твоего отчаянного вопля — я уже ни в чем не уверена… Но попробовать стоит. Так что — вперед!

Я опасливо поежилась и, поминутно оглядываясь, вернулась к «предмету своей страсти». Тот покосился на меня подозрительным взглядом, как бы намекая, что готов к любым неожиданностям. Я мрачно скривилась: ага, «готов»! Да я сама не знаю, чего от себя ждать, не то что эта одноглазая панда. Кстати, надо бы Алексу второй глаз подправить, а то выглядит как фингал, а не атрибут демонического камуфляжа.

Решительно настроившись, я взяла тени и заняла «любимую» позу. Выбрала самую маленькую кисточку, приноровилась, стараясь смотреть исключительно на веко…

— А ты не могла бы стать чуть левее? — вдруг вежливо попросил Алекс.

«Наверное, загораживаю обзор, — решила я и скользнула в сторону. — Хотя на что тут смотреть?»

Оказалось, кое-что интересное этот ушлепок все же обнаружил!

— А теперь еще немного нагнись, — шепнул он. Я вздохнула, но подчинилась, хотя стоять стало ну совсем неудобно. Особенно когда Алекс подался вперед и выдохнул:

— Кла-асс…

— Что? — вздрогнула я и все же решила полюбопытствовать, чем он там таким интересным любуется. Опустила глаза, проследила за взглядом и… уткнулась в собственное декольте.

«Ах ты, паразит!» — возопило сознание. Рука дернулась в такт, и комнату огласил второй вопль за последние пять минут. Только теперь уже кричал Алекс:

— А-а-а!!!

Три головы синхронно вздрогнули и опять повернулись к нам:

— Ал, с тобой все нормально? — деловито поинтересовался Егор, что-то подкручивая в фотоаппарате и зачем-то периодически снимая пустой фон. Инструкцию к машинке наш мачо выбросил еще утром и теперь пытался добиться терпимого результата знаменитым методом научного тыка. По лицу было видно, что, не будь в комнате нас, Егорка давно бы поматерился, плюнул на гордость и вытащил из мусорного ведра столь необходимый ему «мануал». Увы, признаться кому-то в собственной маленькой слабости оказалось для него непосильной задачей, потому нам оставалось уповать на удачу и на неубиваемость японской техники.

— Она мне чуть глаз не выколола! — пожаловался младший из Соколовых.

— Я нечаянно! — буркнула я, жалобно поглядывая на Полину.

Та покачала головой и поспешила на помощь:

— Эм… Алекс, у тебя сейчас появился такой эффектный красный глаз. Смотрится очень по-демонически. Не хочешь пожертвовать вторым? Тогда образ будет более цельным…

В ответ на нее посмотрели так выразительно, что Полина решила не испытывать судьбу и быстренько сконцентрировалась на собственной «жертве». Богдан с опаской покосился на пинцет для выщипывания бровей в ее руке и тяжко вздохнул.

— Не шевелись! — тут же прикрикнул на него авторитарный визажист. — Не то случайно изуродую твое красивое лицо.

— Ты считаешь мое лицо красивым? — мурлыкнул польщенный Богдан.

— Ну вот я с ним закончу — и оно таким будет! — оскалилась Полина. Я с трудом сдержала улыбку и обернулась к Алексу. Пригляделась: вроде глаза накрашены ровно. Один, правда, чуть слезится, но здесь, как уже сказала готесса, есть только один выход: сделать так, чтобы слезился и второй тоже.

— Скоро мы уже закончим? — раздраженно поинтересовался заклинатель.

— Очень скоро, — честно ответила я. — Остался последний штрих…

И взяла помаду. Как там Полина меня учила? Нанести руками? Я сняла колпачок, задумалась, посмотрела на свои ладони, на губы «жертвы» и толстым слоем намазала помадой подушечку указательного пальца. Шурик мрачно проследил за моими манипуляциями, потом задумчиво уточнил:

— А ты уверена, что все делаешь правильно?

— Конечно! — бодро ответила я, хотя сомнения, если честно, были. Я поднесла палец к свету, серьезно на него посмотрела, словно всегда красила губы именно таким образом (то есть взгляд получился точно такой, каким сейчас смотрел на фотоаппарат Егор), и с видом матерого маляра потянулась к губам Алекса. «Демон» смешно свел глаза на переносице, распахнул рот, но отодвинуться не успел. Я мазанула раз, второй… А вот — дудки! Не получалось! Губы должны были стать черными (для Алекса мы выбрали Полинкину помаду), а красились так плохо, что выглядели просто грязными. Цвет был блеклый и неровный, словно братишка бухнулся лицом в грязь и как бы поцеловал землю.

Я нахмурилась, сильнее потерла палец о помаду и еще раз, уже с нажимом, провела по губам. Ни фига! Они были мягкими, податливыми и совершенно не хотели оставаться на одном месте. А когда я пыталась нажать сильнее — они просто «съезжали» в сторону. Или уходили куда-то вниз, и тогда черные отметины оставались на зубах. Спустя две минуты эдакой неравной борьбы я уже не замечала ни круглых глаза Алекса, ни его рук, судорожно вцепившихся в стол за моей спиной, ни того, что мое колено как-то внезапно оказалось на стуле между его ног. Одной рукой я держала парня за подбородок, а второй буквально втирала помаду ему в губы. Кажется, даже порыкивала в процессе, что добавляло ситуации особой пикантности.

Заклинатель не выдержал, когда я забралась двумя пальцами ему в рот и попыталась удержать губы, так сказать, с двух сторон. Одной рукой он обхватил меня за талию, второй освободил свой несчастный рот и с мрачным выражением на лице принялся его ощупывать. Поводил языком, проверяя целостность зубов, поиграл скулами… Я попыталась было вернуться к покраске, но он просто перехватил руку и только потом поднял на меня глаза. Я хлопнула ресничками, улыбнулась и как-то совершенно внезапно сообразила, что нахожусь буквально в его объятиях — так тесно он прижимал меня к себе. Нервно хихикнула и уперлась свободной ладонью ему в плечо.

— Ты как? Нормально? — сказала, только чтобы прервать тягостное молчание.

Он вытянул губы трубочкой, потом широко улыбнулся, словно проверяя степень послушания мышц, и хмуро ответил:

— Не уверен.

— Почему? — наивно уточнила я.

— Да так… — мрачно буркнул он. — Чувствую себя немейским львом, пережившим встречу с Гераклом. Только вот пока непонятно, чего мне это стоило.

— А… — протянула я. — Ну пока ты будешь подсчитывать количество боевых ран, может, отпустишь меня? Нам тут кое-что доделать надо…

— Мы закончили! — отрезал парень, продолжая удерживать меня в руках.

«Экий подозрительный молодой человек…» — подумала с раздражением и попыталась вывернуться. Ага, сейчас! Этот гад посмотрел на меня совершенно серьезным взглядом, покачал головой и прижал еще сильнее. У меня брови взметнулись к прическе:

— Э… а что происходит?

— Ничего, — серьезно ответил он.

— Тогда почему ты меня не пускаешь?

Алекс подумал секунду.

— Так безопаснее. — И обнял меня второй рукой.

Офигеть, блин! Дособлазнялась! Раньше он меня просто не любил, а сейчас, кажется, еще и побаиваться начал… Что же теперь делать-то?

Извернувшись, положила помаду на столик, вытерла салфеткой ладони и в демонстративном, но бессильном гневе сложила руки на груди. Даже лицо отвернула для полноты эффекта. В ответ Алекс небрежно фыркнул и шлепнул меня по заднице. Нет, ну как кобылу, честное слово! Я аж подпрыгнула от неожиданности:

— Ах ты!..

— Ну что? — подался вперед, почти касаясь губами моей шеи. — Кто я на этот раз? Гад? — мурлыкнул в ложбинку между ключицами. — Сволочь? Мерзавец?

— Что ты делаешь? — слабым дрожащим голосом прошептала я. Он пробежал пальцами по моей обтянутой кожей попе и вдруг скользнул языком по шее и вверх — к уху.

Ой, вот это было уже зря. Моя девичья стеснительность да помноженная на луженую глотку тут же выдала вполне прогнозируемую реакцию:

— Ви-и-и!!!

— Твою ж мать! — рявкнул Егор, роняя камеру и в последний момент лишь чудом успевая подхватить ее у самой земли. — Что у вас снова произошло? Ал? Чем ты там занимаешься?!!

— Вхожу в образ. — Он наконец отпустил меня на свободу.

— А почему Ева опять кричит?

— Что значит «опять»? — удивился заклинатель. — В прошлый раз кричал я.

— Угу, — мрачно поддакнула Полина. — Они прямо идеальная пара. Вопят строго по очереди… Но, к счастью, уже можно расслабиться и приступить к съемкам. Я закончила с Богданом. Ну-ка, полюбуйтесь!

И она резким движением повернула парня к нам. Прямо со стулом, который, между прочим, был вовсе не на колесиках. Егор посмотрел на рваные светлые полосы, оставленные на паркете тонкими железными ножками, скривился, но что-то сказать просто не успел. Его взгляд упал на младшего брата.

В подвале повисла напряженная тишина. Знаете, из той серии, когда очень хочется засмеяться, но ты знаешь, что за это можно провести оставшиеся часы своего мучительного существования в реанимации с колом в голове. Потому держишься до последнего, призвав на помощь всю силу воли и маску Poker face. Правда, недолго, потому что Богдан, сволочь недогадливая, не отворачивался, а смотреть на него и не ржать было почти невозможно.

Первой не выдержала я:

— Мне… на секунду… надо… — и пулей выскочила из подвала. Там просто закрыла лицо руками и ударилась в истерику. Десять секунд спустя ко мне присоединился Алекс, а потом и Егор. Молодец, старшенький, терпел дольше всех! А ведь когда из твоего братца-метросексуала делают бомжа, это не каждая психика выдержит!

Ну, что тут можно сказать? Полина оказалась гениальным визажистом. Из тех, которые способны сделать мисс Вселенную из чупакабры или крокодила из красотки. На сей раз она превратила метросексуала, ценителя изящного стиля и модных брендов в обкуренного бомжа средних лет. С синяками под глазами, растрепанными, давно не мытыми волосами, щетиной и пересохшими губами. Да такой грим был достоин Оскара! К сожалению, сам «носитель» так не считал.

— А-а-а!! — послышалось из погреба. Мы переглянулись и захохотали с удвоенной силой. — Почему?! За что?! Как ты могла такое со мной сотворить?!

— Ну допустим, это было не просто, — спокойно ответила Поля. — Так что мог бы быть и благодарнее!

— Но я выгляжу как идиот!!!

— Хэх… — Я прямо увидела в своем воображении, как готесса подходит к Богдану, хлопает его ладошкой по плечу и так доброжелательно, с ноткой превосходства, говорит: — Настал момент тебе, мой друг, узнать простую истину. Мудаком и идиотом человека делает не одежда.

В подвале стало тихо-тихо. Алекс с Егором переглянулись.

— А она молодец, — отметил старший.

— Но, кажется, он ее все равно убил, — добавил Шурик.

Я сжала кулак и несильно стукнула его по плечу. В Полинкину бесславную кончину я не верила, но чего это он на подругу наговаривает?! На меня покосились как на надоедливого таракана. Я закатила глаза и одновременно заценила дело своих рук. А ведь отличный образ у Шурика получился! Правда, помада немного потекла… Протянув руку, я осторожно стерла лишнее с верхней губы и улыбнулась. Вот так гораздо лучше.

— Ни фига себе… — прошептал Егор, глядя на меня как на саблезубого тигра, притащившего тапочки аппетитному кролику. Потом хмыкнул и резко встал: — Идем фоткаться, ведьма и демон. Пока вы окончательно не вошли в образы… и мне не пришлось вас разнимать.

Я покраснела и подпрыгнула следом за ним. Сердце внутри колотилось с такой силой, словно пыталось пробить себе путь на свободу сквозь грудную клетку. И не от того, что в какой-то момент я потеряла контроль над ситуацией и поняла, что соблазнение Шурика идет по непредвиденному сценарию, где пострадавшим элементом выступаю я сама. А потому что я заметила, каким взглядом он на меня смотрел, когда я касалась его губы. И я не знаю, как у него от моих прикосновений, но у меня мурашки по спине побежали. Хотя на этот раз заклинатель меня и пальцем не тронул.

Александр Соколов

Очаровать ведьму — какая, блин, «замечательная» идея! Казалось бы, ну что здесь может быть сложного и уж тем более опасного? Наивный! Ева Моргалис оказалась способна превратить элементарное задание в увлекательный квест, из которого не каждому герою суждено вернуться живым. И началось все именно с фотосессии. Вернее, из того, во что эти две увлекающиеся гарпии ее превратили.

Прежде всего они отчалили на полчаса, а когда вернулись, у меня появилось стойкое ощущение, что старалась Ева лично для меня. Знает ведь, как я не люблю ведьм! На фига сделала такие космы?! Зато костюмчик сидел как влитой, да… в какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что озабоченным идиотом таращусь на обтянутую кожей попку. Блин, надо держать себя в руках, уже не маленький, в конце концов! Пока представлял безмятежное море для успокоения нервов, девчонки пошептались и утвердились в мысли, что нас зачем-то нужно тоже накрасить. И непременно их собственной рукой.

Интересно, почему им не пришла в голову мысль, что на концертах я выступаю в гриме? Моих умений хватило бы на то, чтобы подрисовать глаза. По крайней мере, я бы точно не сделал из себя енота. Но Ева так активно взялась за дело, что я решил пойти ей навстречу. Тем более было что-то интимное, даже эротичное в том, как над твоим образом трудится девушка в корсете. Такие виды открываются. Главное, чтобы своими патлами в глаз не ткнула, а то насадит, как на спицу…

В общем, сел я на стул, приготовился наслаждаться.

Господи! Да уже через десять минут я проклинал свое поспешное решение отдаться в ее ручки!

Сначала, пока она мне лицо штукатурила, было даже приятно. Но потом ситуация явно вышла за пределы моего понимания. Ева взяла кисточку, разрисовала мне тенями один глаз и случайно пнула задницей. Во-первых, именно что пнула, то есть ни о какой сексуальной составляющей речи вообще не шло, а во-вторых, вид у нее при этом был такой, словно она меня как минимум жестоко домогалась. Не могу сказать, что был бы против, но когда о тебя трутся с таким выражением лица, мысли в голове появляются ну совсем не «того» настроя. Я же не маньяк, в конце концов, и не каннибал, чтобы у девчонки в глазах такая паника сверкала!

Впрочем, уже через минуту я решил, что в нашем тандеме маньяком выступает как раз она. Ведьма нахохлилась, наклонилась, вперилась в меня убийственным взглядом и плотоядно облизнулась. Очень загадочный поступок. Я нахмурился, подумал и решил, что женская логика мне неподвластна. Особенно легко было укрепиться в этой мысли, когда девчонка вдруг набрала воздуха побольше и заорала белугой мне в лицо. Да меня чуть ударной волной на пол не снесло! Ведьма, блин… Баньши!

И кто бы, вы думали, оказался виноватым в этой ситуации? Ну конечно, я. Нормальная ведь девушка не станет просто так вопить? Правильно! Нормальная — не станет! А эта конкретная особа способна не только разораться на, пустом месте, но и объяснить это тем, что она, видите ли, меня так «соблазняла». Да я в страшном сне представить не мог, что кто-то будет так меня соблазнять!

И это еще слава богу, что я хотя бы узнал, какую именно диверсию готовят эти две дурынды! Почему-то Ева никак не сообразит, что заклинатели способны слышать ничуть не хуже ведьм. Ну ладно: они поболтали, я просветился. Перекрестился на всякий случай и решил не срывать девчонке игру. В конце концов, мне так даже проще: по ходу, одну цель преследуем.

Ага, щас! Сразу, что ли, догадаться не мог, чем дело закончится?! Только после встречи с этой ведьмой я понял истинное значение фразы «пасть порву, моргалы выколю!». Она как будто действительно поставила себе задачу сделать из меня инвалида!

Тыкнула палкой в глаз! За что?! Я же просто помочь хотел в этом нелегком деле соблазнения меня, родимого! Зачем бы иначе она надевала такой корсет, если бы не хотела показать во всей красе свое декольте?! Чтобы я любовался ее глубоким внутренним миром?! Видимо, да. Или ей комплимент не понравился? Хрен разберешь эту загадочную женскую душу…

Ладно, глаз я ей простил. Допустим, сам виноват: слишком похабно прозвучало восхищение. Но за что она измывалась над помадой — я так и не понял. Терпел, наблюдая с минуту, честно старался не выказывать страха. Чувствовал себя как перед стаей лютых бездомных собак: испугаешься — бросятся. Даже решил вытерпеть пытки под название «покраска губ». Не сдержался, только когда почувствовал во рту ее пальцы. Девочка моя, я согласен подержать во рту каждый сантиметр твоего тела, но зачем же хватать меня за челюсть с такой силой, будто пытаешься выдрать ее с корнем?! Блин, да если она так меня соблазняет, то каково будет, когда попытается за что-то наказать?!

Кстати, вовремя я решил брать дело в свои руки: челюсть уже болела, но зубы еще не шатались. Обращаю внимание, что я ее не отталкивал, не обзывал и даже старался не злить. Наоборот, обнял и прижал к себе. С нежностью и лаской! Надеялся, что поймет, проникнется, так сказать, воспользуется ситуацией! Куда там! Получилось как в анекдоте: «Я за ней — она от меня, я от нее — она за мной!» Укрощение строптивой превратилось в какие-то салочки. Каюсь, не удержался и шлепнул ее по заднице — за недогадливость. Ей не понравилось. Опять крики, опять втык от Егора… чувствовал себя мазохистом в психушке…

Вплоть до того момента, когда она убрала лишнюю помаду с моих губ. Аккуратно, с трогательным выражением на лице, — и куда только подевалась мегера, красившая меня еще десять минут назад? Я просто обалдел и одновременно, честно говоря, чуть не расхохотался в голос. Боже, да когда эта девчонка не старается сделать «все, как надо», она же просто чудо! Причем такое соблазнительное, что я не сразу смог вернуться в подвал. Даже «море» не помогло, пришлось отжиматься… Черт, детский сад какой-то! Надо на нее халат надеть, что ли, пока не пришлось удирать от Егора с двустволкой. Он всю сознательную жизнь мечтал о «сестренке» и ради ее благополучия, кажется, готов пожертвовать одним из братьев.

Когда я наконец вошел в «студию», оказалось, меня уже заждались. Ева, переминаясь с ноги на ногу, стояла на бумажном полотне, а Егор с упоением делал ее снимки. «Отличные», блин, воспоминания получались: испуганная модель, застывшая в нелепых позах, конечно же захочет сохранить их на всю жизнь.

— А вот и Алекс! — бодро сообщила Полина. — Теперь мы можем сделать парную фотографию.

Егор оторвался от объектива, окинул задумчивым взглядом Богдана и готессу, потом меня и Еву:

— Что за «парная фотография»? — спросил удивленно.

— Ну это когда фотографируются две пары!

— И какая пара вторая?

Вот зря братишка, кстати, так пошутил. Со словами: «Нет у тебя воображения, скучный человечишка!» готесса отобрала у него камеру и, с предвкушением ухмыльнувшись, велела Еве оставаться на месте. А потом к ней, на полотно, загнала Егора, и началось:

— Обними сестру! Подними сестру! Не роняй сестру!

Мне даже стало немного завидно. Тем более что Еве этот процесс явно нравился: она весело смеялась и позировала так, словно делала далеко не первый раз в жизни. Егор тоже улыбался и поглядывал на сестру с видом папы, любующегося баловством родного киндера. Он держал девчонку на руках, на плечах, на спине, становился на четвереньки, изображая лося, ну то есть лошадку…

— Замечательно! Умницы! — хвалила Полина, бегая перед ними с камерой и щелкая выгодные, с ее точки зрения, кадры. Надо признать, делала она это довольно профессионально, по крайней мере, куда лучше Егора. Четверти часа не прошло, а у нее уже был довольно внушительный перечень интересных совместных поз этой веселой парочки.

Только тогда очередь дошла ко мне.

— Иди к ним, — подтолкнула меня в спину готесса. Я закатил глаза (хотя возможность хотя бы по-братски чмокнуть Еву в щеку казалась заманчивой) и ступил на «ковер». Все! Девчонка, бывшая только что самим олицетворением радости и счастья, сжалась, напряглась и уставилась на меня так, что я на полном серьезе почувствовал себя Дартом Вейдером.

— Ну-ка, семья, встаньте рядом! — скомандовала Полина. — Ева, посередине. Посередине, Ева! Ева, ты меня вообще слышишь?!

Ведьмочка жалобно пискнула и перестала прятаться от меня за спиной Егора. Я покачал головой и остановился слева от нее. Брат с радостной ухмылкой принял позу справа. Полина перевернула фотоаппарат горизонтально, подумала, вернула его обратно в вертикальное положение и вынырнула над объективом:

— Ребята, у вас что, кто-то умер? — Мы с Евой переглянулись и синхронно покачали головами. — Тогда почему такие рожи? Давайте, товарищи, не куксимся, работаем! Братья целуют сестренку с двух сторон… а сестренка делает лицо попроще!

Последняя фраза была произнесена с таким нажимом, что Ева опасливо обернулась, посмотрела на меня и вымученно растянула губы в улыбке. Блин, ну неужели я так страшно выгляжу?! У нее же улыбка Джокера из Бэтмена, и такая же тоска в глазах!

Исключительно чтобы поднять ей настроение, обнял за плечи. В ответ она вцепилась мне в руку. Да с такой силищей! Нет, это не Джокер, это Халк, мать его! Хорошо замаскированная машина для убийства.

Видимо, Полине не очень понравилось выражение моего лица, потому что она отложила фотоаппарат и махнула Еве, призывая ее подойти:

— Komm zu mir, подруга. Побазарить надо.

Они отошли в дальний угол, покосились на меня (шпиёнки, прастигоспади) и принялись шептаться.

— Ева, тебе не кажется, что ты как-то неправильно его соблазняешь? — спросила готесса.

Бугага, какая гениальная мысль!

Ведьма вздохнула, потерла лоб и вдруг ответила чуть не плача:

— Да я вообще не представляю, что дальше делать! Все как-то по-дурацкому получается. Я испортила даже то, что раньше еще хоть как-то работало…

— То есть тебе все же было что портить? — с мрачным сарказмом уточнила Полина. — Ладно, не хнычь. Все еще можно исправить. Считай, что человек рад твоему обществу, если при выборе между тобой и подвалом с голодными зомби он выбирает не подвал. Вот и пользуйся этой установкой.

— Какая-то она странная…

— Возможно, — не стала спорить Полина. — Но ведь тебе стало легче? Ну? Теперь собери волю в кулак и топай обратно на ринг… ну то есть на полотно! Видишь, он пока от тебя не убегает? Значит, шанс есть. Только, подруга, ради бога, попытайся расслабиться! А то ты на прошлом фото ему так в руку вцепилась, словно пыталась ее сломать!

— Да я аккуратно! — покраснела Ева.

— Действительно?! — изогнула бровь готесса. — А чего ж он ее до сих пор потирает?

Тут я не выдержал и демонстративно коснулся пострадавшей конечности. Ева покраснела еще сильнее:

— Боже, какая неженка!

Я чуть на ровном месте не споткнулся: «неженка»?! Хорошо, что в этот момент смотрел в другую сторону. А то по моему офигевшему лицу Ева точно бы поняла, что я ее слышал.

— Не-а, девочка моя, — хмыкнула Полина. — Тут дело не в нем. Ты думаешь, я тебе почему Нимфу подсунула?

— Потому что любишь издеваться над слабыми друзьями? — задумчиво предположила Ева.

— Кто тут слабый?! — округлила глаза готесса. — У тебя, Ева, в экстренных ситуациях прорезается просто нечеловеческая сила! А еще ловкость, скорость, зрение и соображаловка, между прочим. Только ты всем этим пользуешься редко. Чаще всего просто тупой силой. Прямо не ведьма, а русский богатырь какой-то.

— Слушай, — пошла на попятный Ева. — А может, ну его? Ну не получается — и ладно. Зачем мучиться, соблазнять?.. Покалечу еще…

— Ну уж нет! — решительно топнула ногой Полина. — У нас есть еще неделя, пока твоя мать не вернется, чтобы добиться результата! И мы, черт подери, его добьемся!

Я аж обернулся — таким тоном это было сказано. Неделя?! Неделя попыток Евы?! Блин, мне нужна броня!

С другой стороны, это был знак. Сообщение свыше, что пора все брать в свои руки. Ведь то, что она делает, — это не соблазнение. Если бы я своими ушами не слышал их с готессой разговор, я бы решил, что она мне за что-то мстит. Если так пойдет и дальше, меня отсюда увезут с мигалками, и хорошо, если всю оставшуюся жизнь не придется справлять нужду через трубочку. Нет уж, девчушка моя, хватит твоих экспериментов. Пришла моя очередь. Вот теперь ты держись!

Ева Моргалис

Часа через два после старта фотосессии модели начали уставать. Не знаю, каким был бы Егор (его Полина к аппарату так и не подпустила), но моя подруга оказалась очень требовательным художником. Если она говорила прогнуться, нужно было забыть о позвоночнике и замереть в позе английской буквы «s». Если сесть кому-то на шею — то сидеть до тех пор, пока фотограф не отыщет хороший ракурс. Ну и что, если плечи болят?! Нужно уметь достойно встречать жизненные трудности!

— Ладно, — наконец сжалилась готесса, когда улыбка на моем лице стала напоминать предсмертный оскал с картины Пикассо. — Объявляю получасовой перерыв. Никому не разбегаться, скоро продолжим.

— А можно пока чай приготовить? — осторожно попросила я.

Девушка подумала и милостиво кивнула.

— Только пей немного! — предупредила строгим голосом. — В туалет, как в школе, отпроситься не получится!

— Эй, сестренка! — небрежно отмахнулся от готессы Егор. Он почему-то решил, что она шутит. — Будешь готовить себе чай, мне кофейку плесни!

— А мне латте сделать сможешь? — тут же поддакнул Богдан.

— Но я не умею делать латте… — растерянно протянула я.

— Да просто в кофе молока добавь, — тоном наставника-джедая пояснил братец.

Я вздохнула: интересно, с какого перепуга Соколовы вдруг «задетектили» во мне Золушку? Мужики, блин. «Место женщины на кухне», ага?

С другой стороны, раз и правда собралась туда — почему бы не приготовить на всех?

— Ладно, — протянула, напрягая память. — Поля, тебе чай? Зеленый, с лимоном?

— Угу, — ответила подруга, перебрасывая сделанные сегодня снимки с фотоаппарата на ноутбук.

Я перевела взгляд на Шурика:

— А у тебя заказы будут?

Алекс улыбнулся так, словно я спросила что-то очень пошлое, и кивнул в сторону лестницы:

— Пожалуй, составлю тебе компанию.

— Ой, а может, не надо? — осторожно спросила я. В голове тут же появилась картинка: кухня, полумрак, мы вдвоем. Я — с подносом и Алекс с тремя ножами в сердце на полу в кипятке. Брр… Как мне потом братьям доказать, что это, во-первых, чистая случайность, а во-вторых, он сам на ножи упал? Одновременно на весь комплект…

Но братец, видимо, еще не успел осознать масштабы исходящей от меня опасности, потому насмешливо фыркнул и первым вышел из погреба. Поля покосилась ему вслед и как-то неуверенно показала мне большой палец. Так сказать, пожелала удачи. Я опять тяжко вздохнула и поплелась следом.

На кухне мы с Алексом почти не разговаривали. Он поставил чайник, я достала чашки, расставила их на подносе. Заклинатель включил огромную кофемашину, занимавшую треть рабочей поверхности, и приготовил три порции ароматного итальянского Musetti Evoluzione. Я взбила молоко для Богдана…

Забавно было вот так молча вертеться у плиты, выполняя каждый свою работу. Прежде я никогда не делила с кем-то кухню. Мама, если ей вдруг хотелось поесть дома, либо колдовала, либо давала «партзадание» мне. Полина готовить не любила и не умела. К счастью, она отлично это понимала, потому редко портила продукты. А я не умела готовить так, как показывают в кулинарных передачах: медленно и поступательно. На моей плите всегда работали все конфорки разом, и я металась по кухне сумасшедшим зайчиком, одновременно нарезая салат, заправляя суп и обжаривая котлеты. Даже сейчас я бросалась из стороны в сторону, выискивая и укладывая на блюдце лимон, наливая в пиалу мед и укладывая пирожные на блюдо. Все это время Алекс ошивался рядом, почти касался меня рукавом, но ни разу не помешал и даже не заставил его обходить! Он ухитрялся убрать ладонь со стола за миг до того, как на ее место упадет разделочная доска, уворачивался от брызг из раковины, еще и чайник с плиты успел снять быстрее меня.

— Давай сюда, — протянула я руку. — Разолью по чашкам.

Он с сомнением покосился на мою выжидательную позу и покачал головой. Склонился над сервизом, аккуратно наполнил кипятком заварочный чайничек. Я замерла рядом, горя необъяснимым желанием понаблюдать за сим увлекательным процессом…

И в этот момент в кладовой в другом крыле дома негромко хлопнуло окно.

Я дернулась. Чайник в руках у Алекса повело, и горячая струя ударила в пол. Ловкий заклинатель успел отпрыгнуть и не пострадать, но на меня посмотрел как на чуму, моровое поветрие и все семь казней египетских в одном лице.

— Прости, — молитвенно сложила я руки на груди и прислушалась.

Шурик напрягся и отставил кухонную утварь:

— Что там?

— Как можно попасть в кладовую?

— Ту, которая в подвале?

— Угу, — кивнула я. Блин, не дом, а лабиринт Минотавра какой-то… Стопятьсот комнат, в некоторых я до сих пор ни разу не была. Потому что нужен долбаный навигатор, чтобы просто туда дойти! И Алекс тут же это подтвердил:

— Только через гараж.

Я хмыкнула и решительным шагом направилась из кухни.

Братец догнал меня в дверях:

— Я с тобой.

— Э… — замялась я. — Лучше не надо.

— Почему это?

— Ну… — Вот как сказать заклинателю, что у него в доме на мгновение изменился магический фон? Он ведь тут же поднимет панику, начнет орать, меня виноватой сделает. И я, если честно, его пойму! За неполные три недели колдуны уже второй раз навещали его особняк — как тут не раздражаться?

В общем, я представила реакцию Алекса и решила, что для моих нервов будет безопаснее соврать:

— Там смотреть нечего. Ты лучше чай ребятам отнеси, пока не остыл, а я мигом вернусь.

— Ева, — нахмурился Шурик, — что происходит?

— Э… — закусила губу я. — Мне из кладовой нужно взять средство для ухода за метлами. Тряпочку и… э… воск! Вот… Только что вспомнила. Короче, я сейчас вернусь!

— Стоять!

Алекс подошел почти вплотную, поднял за подбородок мое лицо и сказал, усмехнувшись:

— В кладовой темно и страшно. Я не могу пустить тебя одну. Вдруг испугаешься?

— Шурик, ты чего? — покраснела и немножко опешила я. — Мне уже шестнадцать. Я не ребенок.

Братец уставился насмешливым взглядом и протянул, мастерски копируя тон Егора:

— Вот именно, Евочка! Тебе всего шестнадцать.

— Да что ты понимаешь, — отпрянула я и ляпнула первое, что пришло в голову: — Русалочка в этом возрасте уже за принца вышла!

— Отличный, кстати, аргумент в пользу того, что ты уже выросла, — заржал Алекс.

Я покраснела еще сильнее. Блин, ну почему в экстренных ситуациях на ум приходит такой бред?! По словам Поли, у меня, наоборот, должна просыпаться сообразительность! Ну и где она сейчас?!

В общем, пока я честно старалась придумать, как исправить свой предыдущий фолл, Алекс обнял меня за плечи и повел в гараж. И уже оттуда, через маленький предбанник, где у Соколовых хранились часто используемые инструменты (уверена, если бы не уборщица, здесь хранились бы все инструменты), мы вошли в кладовую.

Это было довольно большое полуподвальное помещение с низким потолком, заваленное всяким хламом. По углам висела паутина, кое-где на полу проступали пятна плесени. Сырой воздух пах тиной и чем-то химическим. Я поежилась и нашла глазами окно. Очень узкое и длинное, оно было вырезано в дальней стене. Недолго думая я попыталась к нему подойти, но Алекс почему-то решил, что это — плохая идея. Он не позволил мне включить свет, видимо, чтобы не спугнуть незваного гостя, и потопал первым, грозно забросив на плечо какую-то железку из местного инвентаря. И на роже застыло такое мрачное выражение — ну чисто Александр Невский перед битвой со шведами. Я топала следом, поминутно вздыхая и ловя на себе мрачные взгляды «пионера». Мои робкие попытки намекнуть на то, что в каморке никого нет, отметались на половине первого слова. Видимо, Шурику очень хотелось поиграть в спецназ.

Ну, и кто из нас после этого не вырос?!

— Стой, Алекс. — Наконец мы подобрались к окошку. Нет, вопреки моим ожиданиям, оно не было открыто, да и замок работал как надо, но я точно знала, что сегодня кто-то здесь побывал. Легонько коснувшись рамы, я покачала головой: а ведь точно из «наших». Смертные оставляют другой след.

— Здесь кто-то был? — напряженным тоном уточнил братец.

Я нахмурилась:

— Не уверена…

И добавила про себя:

«Но ночью сюда стоит заглянуть…»

Нет, конечно, я не ожидала, что таинственный визитер вернется после заката, но если мама и смогла чему-то меня научить, так это тому, что никто не проделывает долгий путь лишь за тем, чтобы полюбоваться на предмет своего желания. Маги слишком ленивы и жадны, чтобы уйти ни с чем. Просто иногда следует чуточку подождать, и тогда следы их тщательно замаскированной диверсии можно будет обнаружить без особых трудов.

— Идем обратно, — предложила я. — Здесь больше не на что смотреть.

— Ты уверена? — нахмурился Шурик.

— Абсолютно. — И на сей раз я даже не солгала. Есть чары, которые нельзя разглядеть до того момента, пока они не будут активированы. Сейчас нам в подвале было ловить нечего.

Видимо, теперь в моих глазах отражалась железная уверенность, потому что Алекс покачал головой, но послушно отложил «оружие». Мы тихонько, чтобы не привлечь внимание семьи, вернулись на кухню, забрали уже порядком остывшие напитки и через другой выход опять спустились на минус первый этаж.

— Где вы были? — раздраженно спросила Полина, буквально сдергивая с подноса свой чай. — Мы уже заждались.

— Да так… — Я пожала плечами, с выражением косясь на подругу.

Она хмыкнула и вернулась к Егоркиному фотоаппарату, сообразив, что сейчас не время и не место задавать вопросы. Но я точно знала, что она добьется своего позже. Впрочем, даже если и не захочет — я все равно расскажу ей о своих подозрениях. Потому что мне очень нужен был ее совет.

— Кстати, ребята, — отхлебывая кофе, привлек наше внимание старший брат. — Мне тут позвонили. Вызывают на практику. Перелет в Лос-Анджелес и обратно.

— На практику?! — восхитилась Полина. — А на кого ты учишься?! Я тоже так хочу… Лос-Анджелес, фигасе…

— Я — пилот, — ухмыльнулся Егор. — И поверь, Полина, тебе бы не хотелось сажать вертолет в Ливийской пустыне или доставлять продукты полярникам на Северный полюс. Лос-Анджелес — это редкая возможность, скорее даже приятное исключение.

— Блин, до чего интересная у тебя жизнь! — протянула ничуть не смущенная готесса.

Я только улыбнулась: если Егорка хотел напугать подругу, ему следовало вспомнить акул, а не Ливийскую пустыню с ее враждебно настроенными племенами. Последних она воспринимала исключительно как персонажей Counter-Strike: чуток опасные, конечно, но такие заба-авные!

— Угу, — фыркнул братец. — Интересная, не спорю. Вот следующие три дня тоже будут очень веселыми. Короче, я завтра уезжаю, ребята. Вы уж тут поживите втроем, ок? Не ругайтесь, ешьте вовремя, спать ложитесь не позже двенадцати. Ева, ты поняла?

— Да что ж такое?! — Я всплеснула руками. — Мне уже шестнадцать!

— Да-да, — отмахнулся Алекс. — Мы помним: принц, Русалочка… Не волнуйся, брат. Я позабочусь о сестре.

— Э… — с кривой улыбкой поскреб в затылке Егор. — Я вообще-то хотел попросить Богдана, но если ты так настаиваешь… Ладно. Согласен. Только глупостей не делай.

— Какие глупости? — наигранно воскликнул Шурик.

А я посмотрела в его глаза и поняла, что за эти несколько дней стараниями братца на мою голову свалятся несколько ярких и, к сожалению, незабываемых «хеппенингов». Но потом взгляд упал на воодушевленно ковыряющуюся в фотоаппарате Полину, и я успокоилась. Потому что, если готесса не умерит свой пыл, Алекс может делать все что пожелает: следующие три дня я пролежу в постели, страдая жесточайшей мышечной крепатурой.

Тут я подула на ладошки, обняла себя покрепче и продолжила переминаться с ноги на ногу:

При мысли об одеяле губы сами собой растянулись в широкой улыбке, а глаза мечтательно прикрылись.

О нет, эти коварные веки! Нельзя же так плотно смыкаться, когда впереди еще туева куча работы!

— Не спать, Ева! Не спать! — пробурчала под нос и едва не прикусила язык. Черт, ну почему не догадалась захватить с собой теплую одежду?! Эту промозглую кладовую можно было использовать как холодильник, а я сюда в ночнушке, халате и тапочках приперлась. У… дура! И главное: отлучиться теперь ну совсем-совсем нельзя. Иначе будет как по закону подлости: стоит партизану отвернуться, а фашистский шпион уже тут как тут.

А ведь я, между прочим, уже полтора часа вот так дрожала. Почти научилась танцевать степ, вспомнила все известные песенки…

Хотя нет, не все:

«Десять негритят, — дрожащим голосом пробормотала в такт притопыванию, — собрались пообедать, один вдруг поперхнулся — и их осталось девять…»

Ну, да, идеальная считалочка, чтобы тихонько провыть ее в темной кладовой, своей паутиной и плесенью до жути напоминающей склеп. Я ведь даже лампочку включить не могла: боялась случайно выдать себя братьям.

Какому садисту вообще пришла в голову такая песня?.. Еще и дождь за окном начался… Блин, ну вовремя осень решила проявить характер. Хотя бы грозы не было! Не то чтобы я так уж сильно боялась громовых раскатов или ударов молний — я же не пещерный человек, в конце концов! Мне доподлинно известно, что «небесный огонь» — это не проявление божьего гнева, а обычное природное явление. Только все равно как-то стремно, особенно когда знаешь, на что способна молния даже куда меньшего заряда…

Опасливо поежившись, я отвернулась от окна и продолжила уже погромче:

Гром все-таки грянул. Я застыла на полусогнутых, зажмурилась и закрыла ладонями уши.

протараторила на одном дыхании.

Бабах! — раздалось как будто в метре над головой. Я взвизгнула и упала на колени.

— Негритята! — прохрипела, круглыми глазами глядя в пол. — Негритята… сколько вас там осталось?!

— Пять, — шепнули на ухо, накрывая плечи одеялом. И добавили с легким смешком: — Поднимайся, охотница…

— Алекс?! — ахнула в изумлении. Он обнял меня за талию и помог встать на ноги. Затем подумал и подхватил на руки:

— Ожидала увидеть кого-то другого?

— Нет, но… как ты здесь оказался?!

Он фыркнул и усадил меня на старый комод у стены. Подпрыгнул, умостился рядом, согнув ногу в колене, уложил на нее локоть, и с толикой сожаления уставился на меня:

— Все-таки тебе стоит придумать альтернативу этому вопросу.

— Чего?!

— Хех, — вздохнул заклинатель. — Забудь. Расскажи лучше, что ты здесь делаешь?

— Ну это… — насупилась я. — Мне так понравилась ваша кладовая, что я решила провести здесь еще немного времени.

— Угу, — хмыкнул Алекс. Сел поудобнее, отклонился на стену и с улыбкой поднял лицо к потолку. — А теперь, пожалуйста, то же самое, но правду. Беря во внимание то, что я все равно никуда не уйду.

— Никуда-никуда? — прошептала с тревогой. Алекс кивнул. Я чуть не выдохнула: «Слава богу!» С ним даже эта освещенная молниями «усыпальница» казалась не такой страшной. Никогда бы не подумала, что это однажды случится, но прямо сейчас я была безумно рада его видеть. Только он об этом, конечно, никогда не узнает.

— Я думаю, нам подбросили ищейку, — кутаясь в одеяло, ответила шепотом.

— Что-то магическое?

— Ну да.

— Как ее найти?

— Пока сама себя не выдаст — никак. Но ищейки не могут долго находиться в спящем состоянии: не больше двенадцати часов. После этого они должны активироваться и выполнить свою функцию.

— И ты ждешь, когда это произойдет?

Я покосилась на братца:

— Это совершенно безопасно! Ищейки просто собирают информацию. Они не могут причинить вреда. Так что спасибо за одеяло, но можешь спокойно отправляться спать.

— А если это не ищейки?

Я запнулась. Признаю, такая мысль не посещала мою голову. Но что, по мнению Алекса, могли подбросить нам визитеры? Дымовую гранату?!

Братец полюбовался моим вытянутым лицом, обнял за плечи, отчего деформация постигла также и глаза — они приобрели абсолютно круглую форму, и прижал к себе:

— Ты никогда не научишься думать о последствиях. — И добавил строгим голосом: — Спи. Я подежурю.

Мне, конечно, хотелось сказать что-то в свое оправдание, но желание забыться в объятиях Морфея после долгого дня казалось почти непреодолимым. Да и на груди у этого самовлюбленного заклинателя было так тепло и уютно. Под ухом мерно стучало сердце, спокойное дыхание убаюкивало. Я нахально уложила коленки ему на ногу, прижалась покрепче и почти мгновенно провалилась в сон.

Растолкал меня Алекс перед самым рассветом. Причем именно растолкал — я отказывалась просыпаться, даже когда он начал щипать меня за щеки. Зато стоило один раз поцеловать, и глаза распахнулись буквально сами собой:

— Ты!!!

— Тш-ш, фурия! — Шурик зажал мне рот ладонью и указал на три полупрозрачные сферы, застывшие в метре над землей. Они излучали едва заметное сияние и слегка подрагивали.

«Ищейки!» — тут же сообразила я, с видом победительницы поглядывая на Алекса. Он убрал руку.

— Это то, что ты искала?

— Угу, — закивала лохматой головой. — Ну-ка, пусти…

Я осторожно сползла на пол и обошла «мячики» по кругу. Протянула руку и взяла один в ладонь.

— Мама называет их «Капитошками», — улыбнулась, глядя на сверкающий и почти невесомый колобок. — Правда, похожи?

— У Капитошки, между прочим, были зубы.

— Откуда? Это же капелька воды.

— И это — тоже? — подозрительно воззрился Алекс на «мяч».

— Ну не совсем, — замялась я, накрывая шарик второй ладонью. Закрыла глаза, побормотала, нащупывая сети, и одним резким движением разорвала связь между создателем и ищейкой. Подняла с пола старое блюдо, поставила его на комод и аккуратно положила в него «мячик». Чтобы и не потерялся и не улетел никуда. Потянулась за следующими…

Спустя пять минут на шкафу образовался целый натюрморт.

— И что ты сделала? — поднимая блюдо, пригляделся к «мячикам» Алекс. — Вроде ничего не изменилось.

— Кроме того, что информацию они больше не передают. Ищейки работают по принципу радионяни. А могут, кстати, и видео посылать, но такие зачаровать сложнее.

— Ладно, — улыбнулся братец. — Ты — молодец, хорошо поработала. Иди, отдыхай. А я заберу «Капитошки» к себе. Надо с ними поближе познакомиться…

— Но я тоже хотела еще немного за ними понаблюдать! К тому же в моей коллекции таких штучек еще нет.

— И не будет. — Алекс ехидно улыбнулся и поднял блюдо над головой. — Собираешь всякую дрянь…

— Да это же отличные светильники! — не сдавалась я, смешно подпрыгивая и пытаясь дотянуться до плененных «Капитошек». Даже попыталась забраться по Шурику, как по дереву, вцепившись руками ему в плечо (всегда подозревала, что в нем есть что-то от дубины стоеросовой). Еще и бормотала при этом:

— Отдай! Ну это же мои ищейки! Я их первая обнаружила…

Алекс уворачивался, изгибался и просто ржал: все громче и громче, пока я наконец не сообразила, от чего его так колбасит.

— Ты издеваешься?! — буркнула, складывая руки на груди.

— Немного, — честно признался Алекс, но с такой открытой улыбкой, что я просто не смогла не улыбнуться в ответ.

— Так ты вернешь мне «мячики»?

— Верну. Только прежде хочу попробовать выяснить, кто их послал. Идеи есть?

— Хм… — задумчиво поскребла я в затылке. — Мама говорила, что в принципе узнать это возможно. По магическому следу и почерку хозяина, который их зачаровывал. Только я понятия не имею, как именно нужно считывать такую информацию. Впрочем, у меня есть идея о том, кто мог бы это знать. Но тебе она не понравится.

— Действительно? — нахмурился Алекс. Я пожала плечами. Можно было, конечно, солгать. Или вообще не говорить о том, с кем хотела посоветоваться. Вдруг бы Шурик поверил и… Хотя кого я пыталась обмануть? Баран — он баран и есть! А заклинатель по части упрямства был способен переплюнуть даже памирского архара. Конечно, он узнает все! Не от меня, так от своих демонов. И, разумеется, ему это не понравится.

— А другие способы получить… эм… инструкцию к ищейкам есть? — задумчиво спросил он. — Твоя Книга, например?

— Ты разве не помнишь, чем закончилась наша последняя беседа? Нет, если я захочу склепать атомную бомбу на коленке, уверена, Книга даст четкие и правильные советы. И то лишь потому, что ей самой будет интересно: получится или нет? В ином случае — пошлет меня лесом в своей излюбленной манере.

— Понятно, — скривился братец. — И у кого же тогда ты хочешь попросить помощи?

— Ну… — замялась я, на всякий случай делая шаг в сторону, приготовившись тут же, в случае необходимости, нырнуть за баррикаду из старых табуреток. — У одного знакомого.

— Мага?

— Нет, блин, — буркнула раздраженно. — К смертному приду! Как ты себе это представляешь?

— Надеюсь, маг — Полина? — с подозрением сощурился заклинатель.

— Почти, — поковыряла я пол носком. Меня смерили сомневающимся взглядом. Потом все же вернули блюдо на комод, прислонились к нему спиной, сложили руки на груди и мрачно спросили:

— Ты ведь все равно сделаешь по-своему, даже если я буду против?

— Ну Алекс, — замялась я. — Ты же сам знаешь, как это важно…

— Знаю, — хмуро ответил заклинатель. Вздохнул, побуравил немного стену за моей спиной и кивнул: — Ладно, я согласен. Давай это сделаем. По крайней мере, я смогу проследить, чтобы ты никуда не вляпалась.

Я скрипнула зубами: что значит «вляпалась»?! Да я, можно сказать, до встречи с Соколовыми даже значения этого слова не знала! У меня же основные «ляпы» как раз таки по вине Алекса и случались. Но сейчас ругаться на эту тему времени не было, потому я кротко вздохнула и попросила:

— Обещай, что не будешь орать.

— Обещаю… что постараюсь.

Вы думаете, он сдержал данное слово?! Как бы не так! И ведь я даже не успела сделать чего-то действительно страшного! Только вернулась в спальню, достала мобильный телефон — эту старую неубиваемую Nokia, набрала номер и сказала:

— Алло, Гаспар? Говорить можешь?..

Все! Диалог с «женихом номер пять» пришлось заканчивать уже под аккомпанемент грязных ругательств младшего Соколова.

Гаспар прилетел четверть часа спустя. Будто только и ждал возможности навестить «блудную невесту». Мы с Алексом встретили его во дворе. Причем если я — вполне дружелюбно (ну, насколько это вообще было возможно в этой непростой ситуации), то братец с таким мрачным лицом, словно в собственном воображении уже давно освежевал гостя, и, возможно, даже съел. Тот, кстати, тоже не был в восторге от присутствия Соколова. Правда, как и маги с шабаша, он понятия не имел, что разговаривает с заклинателем, иначе точно не спросил бы, прыгая с метлы на землю:

— А этот ничтожный смертный что здесь забыл?!

Алекс ощерился и сделал шаг вперед. Блин, ну нет чтобы просто ответить! Пускай даже матом. Зачем сразу в драку-то лезть? Ну по крайней мере, до того, как получишь помощь от вызванного тобою же мага!

— Он здесь живет, — заявила с приторной улыбкой, бросаясь Шурику наперерез. И добавила, с предостережением косясь на братца: — Мы должны научиться делиться песочницей, если хотим получить новые игрушки.

Алекс раздраженно повел глазами, а Гаспар заинтересовался.

— Новые игрушки? — повторил он. — Внимательно слушаю!

— Знаешь, что это такое? — протянула ему один из мячиков-«Капитошек».

— Ищейка, — присмотрелся парень. — Деактивированная.

— Верно. А можешь сказать, кто ее прислал?

Гаспар принял на ладонь шарик, поднес к глазам, присмотрелся и поднял на меня хитрый взгляд:

— В принципе проследить путь, по которому сигнал передавал информацию хозяину, можно. Но что я буду с этого иметь?

— М-да… — протянула я. — Альтруизм у тебя явно не в почете.

— Я — маг, Евочка. Я не знаю значения этого слова. Зато могу предложить способ оплаты моих услуг. Пойди со мной на свидание — и будем квиты, — тут же предложил коварный чародей.

Шурик скрестил руки на груди и мрачно (а еще — очень серьезно!) предупредил:

— Убью обоих.

Я сглотнула.

— Нет, Гаспар, на свидание не пойду, — твердо ответила, косясь на злобного братца. Блин, этот точно убьет. Вот бы еще понять, с чего такая странная реакция?! — Но давай ты сначала мне поможешь, а потом мы сторгуемся, а?

— Ева-Ева-Ева, — с улыбкой покачал головой чародей. — Разве ты не знаешь: вечером деньги, утром стулья, а не наоборот.

— Как тебе такой вариант, — выступил вперед Шурик, демонстративно закатывая рукава. — Вечером Александр Соколов, а утром реанимация или морг?

— Ладно, договоримся после, — легко согласился Гаспар.

Я уронила челюсть: почему это он так просто сдался? А где возмущения, где угрозы, где попытки нарочито обидеться и улететь? У этого чародея была не только магия в запасе, но и обычная физическая сила! Он был старше Алекса, крупнее, да и вообще выглядел куда более опасным противником. Если, конечно, не присматриваться к глазам, потому что у братца на лице было написано, что он будет драться до конца. Ну и я, конечно, в стороне не останусь, но даже при таком раскладе Гаспар был в выигрышном положении. Так что же заставило его отступить?!

Я нахмурилась и на всякий случай поставила на себя и Шурика дополнительную линию защиты. Соколов, конечно, был бы против, но кто его вообще спрашивал? Черт, я даже представить боялась, что он скажет, когда узнает, что я уже недели две как оплела магической сетью его братьев. Но мне же надо было как-то защитить семью! И я не виновата, что единственные доступные мне «кунштюки» основаны как раз на чародействе!

— Ты тоже удивлена, что он так быстро согласился? — тихо спросил Алекс, с подозрением следя за действиями Гаспара. А тот положил «Капитошку» на траву, опустился перед ним на колени, поднял руки к небу и, закрыв глаза, принялся бубнить какую-то мантру.

— Не то слово, — хмуро ответила я.

— Думаешь, гадость придумал?

В ответ только пожала плечами: кто его разберет, этого почти незнакомого мне парня. Видимо, и Шурику пришла в голову такая же мысль. Он покусал губы, посомневался немного и все же спросил:

— Почему именно он? У тебя что, других знакомых магов нет?

— Есть, — кивнула я. — Но они все возраста моей матери, и, уж поверь, с ними было бы куда больше проблем. Начиная с того, что я точно не расплатилась бы свиданием. Эти гадюки торгуются так, что душу можно заложить и не заметить. А Гаспар… он просто вовремя подвернулся. Я с ним в горах телефонами обменялась, думала, никогда не пригодится. Но, как видишь, ошиблась…

— Ты обменялась с ним телефонами?! — сквозь зубы переспросил Алекс. Я втянула голову в плечи. — На фига?!

— Эй, други! — перебил его обвинительную речь приглашенный специалист. Братец бросил на меня убийственный взгляд, обещающий вернуться к страшной расправе позже, и переключился на чародея. — Разобрался я с вашей ищейкой, только тут все плохо. Сигнал уходит за пределы нашего мира, в так называемый «буфер», а затем рассеивается.

— Я по поводу мира не совсем поняла. — Обошла по дуге Шурика и несколько нервозным жестом поскребла в затылке. — Куда-куда сигнал уходит?!

— Ева, ну ты меня удивляешь, — вздохнул Гаспар. — Разве тебе мать не рассказывала, что демоны, духи и призраки существуют в других мирах. А уж оттуда их призывают в наш.

— Но полтергейстов не существует!

— Ну, в нашем мире, очевидно, — нет, — язвительно ответил маг. — Только я здесь не для того, чтобы лекцию тебе читать. Хочешь узнать подробности — поговори с более опытным магом. Например, с тем, кто зачаровывал эти ищейки. Выбросить сигнал за пределы мира не так просто. Для этого нужно иметь особые навыки. Тот, кто за тобой наблюдает, — либо заклинатель, либо некромант, либо темный алхимик.

— А почему именно темный? — дрожащим голосом уточнила я.

— Ну вряд ли светлый стал бы таким заниматься, — пожал плечами Гаспар. — Тебе нужен тот, кто способен пересекать черту, призывать силу из других миров, работать, так сказать, «за гранью». Кстати, магом он может быть вполне заурядным. Чтобы вызвать демона, большого ума не надо, да и вселить душу в мертвое тело — тоже не очень сложно…

Эх, хорошо, что он в этот момент отвернулся и не увидел выражение лица моего братца! Мне пришлось буквально клещом вцепиться Алексу в руку, чтобы заставить остаться его на месте. Вот уж точно — мужики… Обязательно нужно выяснить, кто круче, и получить сатисфакцию.

— И я хотел бы сказать кое-что еще, — с таинственной улыбкой посмотрел на меня Гаспар. — Только тебе одной, Ева. Наедине.

— Почему именно так? — удивилась я.

— Считай это моим маленьким капризом, — протянул руку маг. — Алекс, ты позволишь? Я не уведу ее далеко.

Я кивнула и, не глядя на мрачного Шурика, отошла с Гаспаром за угол дома. Там он оперся плечом о стену и прошептал, наклонившись почти к самому моему уху:

— Хочу обсудить вопрос оплаты.

— Блин, а я-то думала, что-то интересное скажешь! — уперла я руки в бока и с обидой покосилась на жениха. — Ладно. Говори свою цену.

— То, что на свидание со мной ты не пойдешь, я уже понял.

— Ну да. Не пойду.

— О'кей. А этот твой Алекс?

— Что «этот мой Алекс»? — не поняла я.

— Ну… — забавно хлопнул ресничками Гаспар. — Он на свидание пойдет?

— С кем?

— Со мной.

Признаюсь, в первый миг я даже не сообразила, о чем он говорит. А потом вытаращила на мага круглые глаза и ахнула:

— Чего?!!

Гаспар улыбнулся, сложил губы бантиком, но ответить (к счастью для моей психики!) не успел. С неба спикировало нечто большое и белое. Бедняга-чародей сподобился только протестующе захрипеть, когда ему на спину приземлились четыре копыта «юнкерса» «Единорог» и основательно по ней попрыгали.

— Вася… — прошептала я, глядя на распростертую тушку Гаспара. — Коняка ты бешеная, а не волшебное создание. Ты зачем его потоптал?!

— Прости, сестренка, — деловито мотнул головой крылатый конь. — У меня цейтнот, а он явно мешался. Могу, кстати, и от второго избавиться.

— Вот от второго — точно не надо!

— Почему? — удивился конь.

— Потому что с недавнего времени этот второй как бы мой брат! — развела руками я.

Вася задумался, а потом посмотрел на меня эдаким добродушным и малость снисходительным взглядом:

— И что? Не ты ли давеча сравнивала его с огнедышащим ящером? Э… сейчас процитирую: «Представь, дорогой Вася, что твоя луноликая родительница привела в дом дракона, у которого от первого брака осталась троица пернатых деток». Кажется, так. Ну я тогда тебе не особо поверил, пока не узнал, что Алекс на самом деле…

В этот момент Гаспар как-то не вовремя решил прийти в чувство и со стоном поднял голову. Жеребец мрачно покосился на неугомонного и неубиваемого чародея, вскинул копыто и резким ударом в лоб отправил его досыпать.

— …Заклинатель, — как ни в чем не бывало продолжил конь. Я сглотнула и слегка поежилась. — Но теперь-то мне ясно, что ты была права! Причем в твоем случае сошлось все: и баблища до фигища, и сюрприз в виде «одаренного» братца. Настоящие драконы! Хорошо хоть напалмом не балуются. Так что же поменялось с нашей последней встречи, если тогда ты готова была бросить его мне на рог, а сегодня уже защищаешь?

— Да, кстати, — вынырнул из-за угла Шурик. Я закрыла глаза и мысленно стукнулась лбом о кирпичную стену: он все слышал! — Мне тоже интересно, почему это я перестал быть драконом?

— Вот! — оскалился конь. — Вот сейчас самое время стукнуть его, чтобы больше не задавал глупых вопросов!

— Нет, Вася! Не нужно никого бить! — не выдержала я. — Ты мне лучше подскажи, что теперь с Гаспаром делать?!

— Да пускай полежит, проспится… глядишь, дури в голове поубавится.

— Нет, так не пойдет, — покачал головой Шурик. — Пойми меня правильно: против того, чтобы врезать этому дегенерату, я ничего не имею. Наоборот, сам бы поучаствовал. Но скоро рассвет, охрана будет обходить территорию, братья попросыпаются… Наличие тела на лужайке может быть неверно истолковано.

— Тогда посади его на метлу, и пускай везет хозяина домой, — в нетерпении топнул копытом конь. — По ходу, не в первый раз он будет невменяем. Деревяшка должна бы уже привыкнуть. А я, Ева, за тобой прилетел, а не решать судьбу твоего озабоченного жениха. Мне помощь нужна.

— Конечно! — подорвалась я. — Чем смогу, помогу. Сейчас только за аптечкой сбегаю…

— Э нет! — опять вмешался Алекс, хватая меня за руку. — Ева одна никуда не полетит. Только со мной.

— Я тебе кто, по-твоему?! — надулся конь. — Ковер-самолет?! У меня места на спине только на одного.

— Не волнуйся, — приторно ухмыльнулся братец. — У меня свой транспорт. Демоница Тамар — знаешь такую?

— Хо-хо! — прижал уши единорог. — Да ты, я смотрю, не абы какой заклинатель. О порабощении мира, надеюсь, еще не размышляешь?

— О чем вы вообще говорите?! — не выдержала я и вырвала запястье из Алексовой «клешни». — Какая такая Тамар?

— Это демоница полета, — пояснил Вася. — Превращается в два больших крыла и дает возможность хозяину летать. Но ты, заклинатель, должно быть, совсем спятил, если думаешь, что я тебя в таком виде подпущу к табуну. У меня же все кобылицы одномоментно разродятся. Причем одна — по сроку, а остальные преждевременно.

— Ва-ась, — протянула я. — У тебя сложные роды, да?

— У меня, слава богу, нет! — серьезно ответил конь. — Но в целом проблема именно в этом. Поможешь?

— Да, разумеется, — закивала я и обернулась к Алексу. — Я постараюсь справиться поскорее.

— И это все, что ты можешь сказать? — скептически изогнул бровь он.

Я задумалась:

— Ах да! Прикрой меня, пожалуйста, перед братьями, если к рассвету не вернусь. И отправь Гаспара домой. Действительно, чего это он здесь валяться будет…

— И как, по-твоему, я это сделаю?

— Положи его на метлу и скомандуй: «Домой!» Она послушается. — И добавила задумчиво: — Только, может, его перед этим связать, чтобы не свалился…

— Не наглей, Ева! — сузил глаза братец. — Я терпеливый, но не настолько.

— Ах, и еще нюанс… — Опустила глаза в пол и, переступив с ноги на ногу, все же решилась: — Я пообещала спросить… как ты смотришь на то, чтобы пойти на свидание?

Губы Алекса растянулись в прямо-таки дьявольски довольную ухмылку:

— Неожиданно, конечно, но я согласен…

Я зажмурилась и добавила:

— С ним, — и указала на Гаспара.

На террасе повисла тишина, которая спустя мгновение взорвалась одновременно с двух сторон: Вася заржал, высоко забросив голову и аж подергивая от удовольствия копытом, а Шурик заматерился. Да так проникновенно, с таким воодушевлением, что я даже заслушалась. С минуту не могла вставить слово. Но потом все-таки умудрилась вклиниться:

— Ты, главное, не нервничай! Ну не хочешь — не надо! Никто ведь не заставляет. Я так просто спросила, на всякий случай… А вообще Гаспар совершенно безвреден, так что ты его не обижай!

— Ах безвреден?! — взвился братец. — Да я сейчас его полезным сделаю! Знаешь, как хорошо трупы улучшают антропогенные свойства почвы?!

— О господи, Алекс! — взмахнула руками я. — Вася, ну хоть ты ему скажи!

— Что сказать? — хлопнул ресничками конь. — Действительно улучшают.

Я скривилась, махнула рукой на эту парочку и убежала в дом за аптечкой. О судьбе Гаспара как-то не особо беспокоилась. Потому что знала наверняка: Алекс мог орать благим матом, скалить зубы и топать ножкой, но ничего действительно страшного «жениху номер пять» не грозило. Нет, будь тот здоров, весел и нахален — они бы точно подрались, но пинать ногами бесчувственное тело Алекс не станет. Несмотря на всю свою нелюбовь к магии и этому конкретному чародею в частности. Нет, он привяжет его к метле, да так прочно, чтобы тот не только не свалился, но еще и фиг развязался по прилету, и отправит восвояси. А потом будет долго рычать в мою сторону, свирепея от воспоминаний о моем «любезном предложении». Только что-то мне подсказывало, что на этот раз я сумею справиться с его гневом.

И вообще-то мне действительно это удалось. Правда, не совсем тем способом, на который я рассчитывала…

Потому что, вернувшись от единорогов, я упала в постель и проспала мертвым сном до самого вечера. И только потом поняла, что заболела.

 

ГЛАВА 14

Ева Моргалис

Я чихнула и открыла глаза. Осоловевшим взглядом огляделась вокруг. Боже, как было плохо! В горле першило, нос как будто зажало тисками, да так, что вдохнуть еще кое-как было можно, а выдыхать уже и не хотелось. Картинку «прекрасного» мира застилали «горчичные» слезы: эдакая испарина на глазах, от которой не избавишься, сколько ни пытайся. В голове словно поселился прообраз Винни Пуха и не только засорил все опилками, но и настырно так, с воодушевлением об этом скандировал. Подлючий медведь… Тут и так удавиться хочется, а он воет в ушах на одной ноте:

— Сгинь, гундосое чудовище… — протянула хриплым голосом, прижимая руку ко лбу.

— Надеюсь, ты сейчас не ко мне обращалась, — послышалось совсем рядом.

Я напрягла извилины: нет, Диплодок так бы не изъяснялся. Скосила глаза: ну точно человек! То есть заклинатель…

— Привет, — приподнялась на локтях. — А ты что здесь делаешь?

— Жду, когда проснешься, — просто ответил Алекс. Он сидел в моих ногах, держал на коленях большую аптечку, с которой я обычно бегала по своим «пациентам», и с интересом в ней ковырялся.

— Который час? — опять подала голос я.

— Восемь, — не глядя на часы, ответил братец.

— То есть пора подниматься в школу, — со вздохом резюмировала ответственная ведьма и попыталась соскользнуть с постели. Ну как соскользнуть? Учитывая мое состояние, скорее, вывалиться.

Вот теперь Алекс уставился на меня вполне закономерным офигевшим взглядом:

— Вообще-то пора скорее ужинать, но… ты серьезно пошла бы в школу в таком состоянии?

— А что? — вяло пожала плечами я. — Есть куча замечательных таблеток. Выпьешь одну такую…

— …и превратишься в зомби, — закончил предложение Шурик.

Я откинулась на подушки, втайне радуясь тому, что пытка под названием «жизнь вне кровати» переносится на завтра:

— Посмотри на меня. В моем случае состояние зомби было бы реальным апгрейдом.

— Да уж, я вижу, — хмыкнул братец. — На вот, засунь в рот.

И протянул мне градусник. Я изучила его почти равнодушным взглядом и помотала головой:

— Дай, пожалуйста, тот, который в зеленой упаковке.

— А этот чем плох?

— Ничем, кроме того, что он — ректальный, и я им измеряю температуру у животных.

— Фу!! — возопил Алекс, тут же отодвигая градусник на «безопасное» от себя расстояние, удерживая его при этом двумя пальцами, как большого таракана. Ну хорошо хоть на пол не швырнул, «мистер брезгливость». С другой стороны, мог бы не волноваться: градусник был абсолютно чист. Во-первых, я ревностно слежу за состоянием своих инструментов. А во-вторых, то, что побывало в заднице единорога, уже априори отлично продезинфицировано. По крайней мере, в это свято верят изобретатели мифов, вопящие о том, что рогатые лошади питаются цветами и бабочками, а какают, пардон, радугой. М-да… человеческая фантазия не знает границ. Зато Вася долго ржал, когда я рассказала ему сей забавный «факт».

— Надеюсь, этот градусник ни в каких экзотических местах не побывал? — опасливо уточнил Алекс, протягивая мне второй термометр. Я улыбнулась и демонстративно сунула его в рот. Взгляд братца не изменился.

— Тшы серьежно? — спросила, закатив глаза. Он пожал плечами: мол, кто вас, ведьм, разберет. Я только вздохнула: вот уж точно, «человек, подверженный предрассудкам». Как бы ему доказать, что мы, маги, не варим зелья из лягушачьих лапок и кроличьих черепов. Супы — да (кстати, очень вкусно получается), но не зелья.

Градусник пикнул, предлагая проверить результат, и Алекс буквально вырвал его у меня изо рта. Я изогнула бровь, спрятала под одеяло руку, которой просто не успела взять инструмент, и хрипло полюбопытствовала:

— Сколько?

— Тридцать девять и шесть, — задумчиво озвучил братец и поднял на меня такой взгляд, что я почувствовала себя трупом на столе у любознательного патологоанатома. — Еще не поздно, а ты уже горишь. Надо выпить чаю.

— Спасибо хоть кровопускание не предлагаешь, — мрачно усмехнулась я. — Дай мне телефон, я Полине позвоню.

— Зачем? — не понял Шурик.

Я нахмурилась: он действительно решил вылечить меня кипятком с вареньем?

— Она — знахарка.

— Ну с некоторых пор я тоже, — заржал парень.

Я скрипнула зубами: очень весело, блин! Мне уже сдохнуть хочется, а он хихикает. Чихнуть на него, что ли? Пускай бы тоже помучился…

— Она — реальная знахарка!

— И она нам здесь совершенно не нужна, — категорично заявил Шурик. — Я сам тебя вылечу. Лимон, чеснок и обтирания — вот что спасет от любого недуга!

— Слушай ты, Спартак!.. — попыталась принять вертикальное положение разозленная я, но меня схватили за плечи и решительно уложили обратно.

— Ева, — Алекс склонился так, что почти коснулся лицом кончика моего носа, — ответь, кто лучше: я или Полина?

— Полина, конечно! — гаркнула в полную силу своего больного горла.

Алекс внимательно посмотрел в мои категоричные глаза, подождал на случай, если я все-таки передумаю (кажется, он действительно считал меня мазохисткой), потом мрачно ухмыльнулся и выпрямился. Подошел к столу, взял мой телефон… — я аж в постели села от нетерпения, — посмотрел на него, словно видел впервые, и плавным жестом опустил себе в карман. Моя челюсть с глухим стуком рухнула на одеяло. А братец подмигнул на прощание и вышел из комнаты. Довольный донельзя.

— Гад! — хрипло выдохнула я и без сил упала на подушку. Правда, тут же подорвалась снова. Переползла на другую сторону кровати, села на коленках, вытянулась и заглянула в зеркало над комодом — в таком положении оно как раз было на уровне глаз.

— Госспади, — просипела, хватаясь за голову. Нет, в таком виде болеть нельзя, можно только умирать. Потому что о покойниках многого не скажешь: тут либо хорошо, либо ничего. А значит, никто не станет возмущаться и обзывать «страхолюдиной». Увы, рассчитывать на благородство братца, которое не позволит ему издеваться над больным человеком, не приходилось, потому, собрав волю в кулак, я выбралась из-под одеяла. Снарядилась расческой, свежей пижамой, теплыми носочками и «погнала» в ванную со скоростью напуганной дальневосточной черепахи. Ну то есть не слишком быстро, зато злобно озираясь по сторонам и готовясь цапнуть любого, кто осмелится встать на пути.

К счастью, Шурик все еще готовил свой чай, то есть пребывал тремя этажами ниже, на кухне. А потому в ванную я добралась без проблем. Быстренько умылась, почистила зубы, привела в порядок колтун на голове. Короче, сделала из ведьмы нормального человека. Бледнолицего, трясущегося, но уже относительно симпатичного. Таким и в постель возвращаться было не стыдно.

Вяло улыбнувшись своему отражению, я на цыпочках пробралась к двери, повернула защелку и вышла в коридор.

Собственно, там меня и «запалили».

— А я приготовил лекарство, — опираясь плечом о косяк и с любопытством изучая свои ногти, мурлыкнул Алекс. Так показательно-спокойно, что мне стало не по себе. — Смотрю, нет моей пациентки. Странно, однако! Она и ходить-то почти не может, а умудрилась сбежать. Вот ответь, каким образом?!

— По стеночке, — после секундного размышления честно призналась я.

— А возвращаться теперь как думаешь?

— Если ты мне ногу не сломаешь, так же, — буркнула мрачно.

На меня бросили такой выразительный взгляд, словно перспектива обездвижить пациента посредством нанесения ему тяжелых увечий казалась доктору вполне возможной. И, пожалуй, даже привлекательной.

Я нахмурилась и на всякий случай отступила обратно на порожек ванной.

Не помогло. Алекс закатил глаза, шагнул ближе и… я выставила перед собой руку:

— Забросишь на плечо, меня вырвет тебе на спину! Обещаю!

— Да, крошка, — заржал братец, — умеешь ты уничтожить весь романтический настрой.

«Какой-какой настрой?!» — пронеслось в голове, но озвучить вопрос я не успела: меня все-таки подхватили на руки. По-нормальному. Злобно блеснув глазками, я, как кролик, сложила ладони на груди. Зря. Рановато расслабилась. Этот садист хмыкнул и резко опустил руку, которой поддерживал меня под спину.

— Ви-и! — взвыла я, двумя руками обхватывая парня за шею. — Придушу, поганец!

— Нет, не так, — покачал головой Алекс и заголосил мне в унисон: — Мозги! Я сожру твои мозги!

— А чего там жрать-то?! — обиженно рявкнула я. — Твоя черепушка не обезображена серым веществом! Девственно чиста, я бы сказала!

— Ну что ты, — ласково улыбнулся заклинатель. — Еще месяц назад у меня с мозгами все было о'кей. Хотя погоди! — Он сделал вид, что задумался. — Что у нас случилось месяц назад? Ах да… ты появилась!

— Я б тебе врезала, но маникюр жалко, — скривилась я.

Он наклонился совсем близко к моему лицу и мурлыкнул:

— А ты меня лучше поцелуй.

— Вообще-то я бацильная, — заявила безапелляционно и, наверное, покраснела бы, если бы щеки уже не пылали от температуры.

Алекс демонстративно закатил глаза:

— Да уж. До сих пор поверить не могу. Обычно зараза к заразе не липнет…

На этой веселенькой фразе мы вошли в комнату и меня аккуратно сгрузили на кровать. Сверху накрыли одеялом, еще и подоткнули его хорошенько. Видимо, чтобы на сей раз мне не удалось так просто удрать. Наивный! Да у меня сейчас только одна мечта и осталась: лечь и заснуть.

Увы, этим планам не суждено было сбыться:

— А теперь — самое интересное, — с предвкушением заявил братец и протянул стакан, до краев наполненный какой-то сильно пахнущей алкоголем жижей. — Пей!

— Не хочу! — отвернулась я.

— Ева, это лекарство, — с мягким нажимом пояснил Алекс.

— На спирту? — подозрительно нахмурилась я.

— Угу! Пей, тебе понравится.

Честно говоря, очень хотелось задать еще один вопрос. Например: «А я точно не помру от твоих экспериментов?!» Совесть не позволила. Ну человек ведь старался, готовил, а я, неблагодарная, нос ворочу. Короче, хлебнула.

Да лучше бы я ему это «лекарство» на голову вылила! Уж не знаю, что там было еще, но где-то половину в составе жижи составлял нормальный такой, девяностошестипроцентный медицинский спирт. Мне оказалось достаточно одного глотка, чтобы ощутить себя китайским огнедышащим драконом в разгар новогоднего праздника. Потому что перед глазами вдруг запрыгали разноцветные конфетти, а в ушах словно по петарде взорвалось. Я выгнулась на кровати и захрипела в судорожных попытках вздохнуть.

И хоть бы кто пожалел! Нет, Алекс быстренько убрал стакан подальше, чтобы я нечаянно не расплескала результат его кулинарных ухищрений, и посмотрел на меня строгим, немного обиженным взглядом:

— Ева, не веди себя как ребенок. Это нужно выпить!

— Иди… — прохрипела я, уткнувшись носом в подушку.

— Что?

— Иди!..

— Ева, сядь и повтори так, чтобы я понял!

— На фиг иди, живодер!! — рявкнула наконец я. — Ты и твое лекарство! Отравитель чертов!

— Почему это вдруг?

Я поднялась над подушкой и стрельнула в Алекса злобным взглядом:

— Ты сам-то пробовал, что приготовил?!

— Зачем? — удивился братец. — Это же лекарство! Его только больные пьют.

— Да его же в рот взять невозможно!

— Серьезно? — протянул Шурик, с любопытством разглядывая стакан. Понюхал содержимое, слегка пожал плечами, словно не понимая, что может не нравиться его требовательной пациентке, и отпил глоток. Посмаковал его во рту как дорогой коньяк, проглотил, ухмыльнулся (такой порядок действий, по моему скромному мнению, был почти невозможен) и заявил поучительным тоном:

— А, ну понятно. Это урина демонов такой эффект дает. Она очень крепленая, зато полезная… Эй, ты чего?! Я же пошутил!

Поздно! Я услышала. И поверила. Потому что это — апофеоз идиотизма: говорить человеку, которого и так тошнит от любого движения, такие гадости. Разве я могла подумать, что Алекс на такое сподобится?!

В общем, до ванной я добежала. Зажав рот ладонью, выпучив глаза и мысленно обзывая братца всеми известными мне ругательствами. Он, кстати, не отставал: мчался в кильватере с «прощу-прощения-рожей», но останавливать меня не пытался, видимо, понимая, что тогда ему же придется драить коридор. Блин, и на том спасибо.

Разумеется, к процессу избавления от вчерашнего ужина я его не подпустила, захлопнув дверь ванной буквально перед самым носом. Но, как ни странно, стоило братцу пропасть из виду, как тошноту словно рукой сняло. Я нахмурилась, прислушалась к себе, даже шагнула в сторону унитаза — нет. Все отлично, желудок успокоился! Да что желудок — даже температура перестала так сильно ощущаться. Чудеса, да и только…

С глухим стоном я опустилась на ступени джакузи, засунула руки в волосы и наконец сделала то, что стоило сделать давным-давно:

— Полина!!!

Услышать подруга меня, конечно, не могла, но то, что ощутила — это факт. Канал связи у нас работал по принципу реки, соединяющей два города, с дамбой-заслонкой посередине. Именно через нее можно было ощутить «соседа» на другом конце, на миг уловив отражение его чувств. Такой же принцип работал, например, у эмпатов, только в случае с этими несчастными рек была целая куча, и все они переносили эмоции только в одном направлении — к ним. Между мной и Полиной связь была двусторонней, но в обычное время «заслонка» опускалась, и никто не напрягал другого своими ощущениями. А вот когда ее поднимали, поток эмоций и чувств вырывался на свободу от «отдающего» к «принимающему».

Впервые такую связь настроила еще моя мама для того, чтобы постоянно знать, что со мной происходит. Это было очень удобно, поскольку, с одной стороны, никто никому лишний раз не мешал, а с другой — в случае нужды можно было быстро и не особо напрягаясь убрать «преграду» и уведомить принимающую сторону о своем самочувствии. Если же человек оказывается в бессознательном состоянии, «заслонка» слетала автоматически и «слушающий» получал сигнал о том, что дело пахнет керосином, а значит, пора спешить на выручку.

Правда, был у этой «заслонки» и свой минус: надолго ее снять не получалось. Но это и не требовалось, поскольку передавались по «реке» только ощущения, не мысли. А на то, чтобы услышать страх или боль, требуется какая-то доля секунды. Хороший канал, одним словом. Не телефон, конечно, но порой просто необходимо докричаться до кого-то способом, который «смертная» цивилизация еще не успела постичь.

Например, как сейчас.

Я покосилась в зеркало на свое отражение. Хм… а ведь еще десять минут назад цвет кожи был бледно-голубым с ярко-красными пятнами на щеках. А сейчас уже отливает зеленым… Интересно, какими оттенками радуги заиграет мое лицо еще через полчаса Алексовых стараний?

С тяжким вздохом потерла виски: голова гудела, как дупло с ульем. Казалось, вот-вот рядом проплывет «тучка-тучка-тучка, которая больше не медведь». Очень хотелось снова принять горизонтальное положение и отключиться. Собравшись с духом, поднялась на ноги и открыла дверь ванной.

— Все нормально? — тут же отреагировал Алекс.

Я мрачно покосилась на большую темно-зеленую бутыль в его руках:

— Это что?

— Микстура, — осклабился парень. — Идем. Будем заниматься обтираниями.

Я замерла, пытаясь осознать и, главное, представить сие «заманчивое» действо, потом нахмурилась и уточнила:

— Обтираниями чего?!

Нет, ну пяточки там протереть я бы еще согласилась… так ведь Алексу если уж мед, так сразу и ложкой.

— Тела, Евочка!

— Полностью? — изогнула я бровь, все еще не веря в такую степень его наглости.

— Конечно!

— Ага… — протянула с выражением, сделала шаг обратно и снова захлопнула дверь. Переживать или злиться сил уже просто не было. Я закуталась в большое банное полотенце, уселась на ступенях и стала смиренно ждать.

Странно, но это заняло куда больше времени, чем я рассчитывала. Мне казалось, Полина явится ну максимум минут через пятнадцать, а ее не было все сорок! Я уже засыпать начала, когда снаружи раздалось деловитое:

— Где больная?

— Здесь, — кряхтя и постанывая, доползла до двери я.

— Что ты там делаешь? — нахмурилась готесса.

Надо признать, приготовилась к нашей встрече она основательно: аптечная сумка на плече была едва ли меньше той, с которой я бегала по единорогам. Наверное, здорово ее приложило по внутренней связи.

— Прячусь, — честно ответила я. — А ты почему так долго не отвечаешь?

— Сама себе удивляюсь! — фыркнула подруга, поглядывая в сторону Алекса, который с видимым безразличием разглядывал что-то на дальней стене коридора. — Я уже полчаса тусуюсь у вашего порога. Не знаешь, почему меня охрана в дом не пускала? Думала, закоченею! Хорошо, что Богдан как раз домой возвращался…

Я повела глазами: ага, вот и средний братец стоит, эдакий образец стиля и лоска. Замер на ступенях и переводит малость очумевший взгляд с меня на Алекса, а потом — уже куда более умилительный, на Полину. Пытается осмыслить ситуацию.

— Кстати, — продолжила подруга. — Не скажешь, почему Шурик проявил вдруг такие «чудеса гостеприимства»?

Я вздохнула и подняла на готессу печальный, все объясняющий взгляд.

— А!.. — догадалась она. — Сам захотел в доктора поиграть?

— Угу, — кивнула обреченно я. — Мы же теперь вроде как знахари… Только он, кажется, перепутал значения слов «доктор» и «мясник».

Алекс покосился на меня с явным возмущением, но спорить не стал. Видимо, его смущало присутствие Богдана, в глазах у которого буквально горела надпись:

«Позвонит Егор — я ему все расскажу! И капец тебе, тиран-самоучка!»

Ну, может, надпись была и не такой (хотя мне очень хотелось в это верить), но что-то проникновенное и предупреждающее в глазах брата Шурик все же прочитал. Потому что обреченно вздохнул, как молодой Пикассо, гений которого не только не оценили, но еще и обсмеяли недальновидные владельцы галерей, и отправился к себе в комнату. Я же наконец смогла вздохнуть спокойно и отдаться в руки человеку, действительно разбирающемуся в медицине. Кажется, с приходом Полины у меня появился шанс выжить.

Нет, все-таки моя подруга — классный доктор. Напоила меня какой-то дрянью, укутала по самый нос, на ноги заставила натянуть шерстяные носки, еще и высыпала туда по полкило горчицы. Ходить в них было совершенно невозможно, зато оказалось очень тепло спать. Точно утверждать не берусь, но то ли ее таланты возымели эффект, то ли мой организм согласился поднатужиться и больше не болеть, лишь бы только опять не попасть в руки врачу Соколову, но уже утром я чувствовала себя вполне сносно.

Я потянулась, высвободилась из одеяла-кокона, зевнула и села в постели.

— Привет пострадавшим, — весело поздоровалась из кресла Полина. — Че как?

— И тебе доброе утро, — улыбнулась в ответ. Прислушалась к себе: — Кажется, здорова…

— Э нет! — замахала подруга руками с такой прытью, словно я прямо сейчас собиралась отправиться на покорение олимпийского марафона. — Не так быстро. До вечера как минимум нужно поваляться в кровати. Прописываю тебе витаминный коктейль из шоколада, карамели и бисквитных печенек, а также легкую физическую нагрузку в виде переключения каналов на пульте от телевизора. Кстати, досадное недоразумение, по которому у тебя в комнате не было этого важного, почти жизненно необходимого тренажера, мы уже исправили.

Я мрачно окинула спальню взглядом. Ага, вон и телевизор скромно стоит у стеночки и закрывает ее ровно до половины. Из гостиной, видать, притащили. Надо будет потом попросить братьев вернуть его обратно: на фиг она мне здесь сдалась, такая громадина?

— Подруга, а ты почему не на парах? — уточнила с легкой усмешкой. Ну чисто подпортить настроение чересчур веселому доктору. И готесса повелась! Она наигранно ахнула и заломила руки:

— Да как же я уйду, когда здесь лежит и почти умирает моя лучшая подруга?!

— То есть повод отыскался как бы сам собой?

Впрочем, чему я удивлялась? Полина никогда не выделялась ответственностью и любовью к знаниям. Пары она пропускала стабильно, причем для этого ей вовсе не требовались какие-то оправдания. Странно, что при таком раскладе она довольно неплохо училась.

— Ева, а ты есть хочешь? — Готесса присела на край постели и «ловко» перевела тему разговора, помогая мне подложить подушки под спину.

— Голодная как волкодлак! — честно ответила я.

— Отлично! — хихикнула девушка и громко хлопнула в ладоши. — Сейчас мы это исправим… Богдан!!

Я только и успела подтянуть одеяло к подбородку, когда в комнату ввалился средний братец. Растрепанный, в полосатой рубашке с закатанными рукавами, голубом передничке и с большим груженым подносом в руках.

— Проснулась, Евочка? — улыбнулся он и взгромоздил свою ношу на тумбочку. — А я омлетик сделал со свежевыжатым морковным соком. Будешь?

— Э… — опешила я. — Ты умеешь готовить?!

— Конечно! — аж оскорбился братец. — Тем более пока Егора нет, я в доме за старшего!

— А я не стала его переубеждать, — шепнула Полина мне на ухо, — что он сейчас не за старшего, а за Золушку. Богдан с таким рвением занялся домашними работами, прямо любовалась бы и любовалась! Посуду убрал, на кухне пропылесосил, мои травки рассортировал, мензурки перемыл…

— Короче, ты его припахала? — догадливо фыркнула я.

— Грех было не воспользоваться шансом! — тихонько объяснилась готесса. Я вздохнула и снова переключила внимание на Богдана, расставляющего приборы на маленьком переносном столике.

— А ты почему не в университете? — спросила наконец.

— Да ты что, Ева?! — возмутился Богдан. Причем настолько похоже на то, как это делала Полина еще минуту назад, что я просто не удержалась от улыбки. — У меня сестра дома больная лежит! Как я ее одну оставлю?!

И переставил столик на кровать, бросив при этом такой выразительный взгляд на готессу, что я сразу «поверила»: да, он остался в особняке исключительно из-за моей скромной персоны.

— А хоть кто-то в этом доме сегодня ушел по делам?

— Да, разумеется! — кивнул Богдан. — Алекс в школе.

И злобно оскалился, словно вспоминая, каких усилий ему стоило отправить на занятия младшего брата.

— Угу, — догадливо кивнула я, с удивлением ловя себя на мысли, что настроение заметно ухудшилось. Почему?! В кои-то веки моего мучителя нет рядом, а мне грустно?!

Я мотнула головой и отправила в рот большой кусок ветчины. Наверное, это из-за болезни организм решил потосковать. Вот выздоровею окончательно — и все уныние как рукой снимет. А пока…

Кажется, я уже достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы придумать братцу достойную месть. О, я просто мечтала об этом вчера! Этот безнравственный и беспринципный парамедик еще сто раз пожалеет, что издевался над бедной больной Евой Моргалис!

— Полинка, можно с тобой посоветоваться? — спросила, по оленьи хлопая глазами, чтобы братец случайно не увидел в них хищного блеска и не решил уточнить причину его появления. — О нашем, о женском.

— Все-все-все! — поднял руки Богдан. — Намек понял, ухожу.

— Вот умничка! — похвалила Полина.

Братец весело улыбнулся, подмигнул и быстренько покинул нашу дружную компанию.

— Интересно, как скоро ты начнешь давать ему шоколадки за выполнение приказов? — задумчиво полюбопытствовала я.

Готесса самодовольно оскалилась, а я с некоторым даже удовольствием подумала, что однажды Богдан преподнесет ей большой сюрприз. Уж не знаю, какую игру он вел, но за время своего пребывания в этом доме я успела понять простую истину: все не так, как кажется. Особенно когда дело касается нашего загадочного дизайнера-метросексуала.

— Ладно, Полинка. Я с тобой не о Богдане поговорить хотела. Подскажи, как отомстить хищнику из соседней комнаты!

— У тебя в соседней комнате живет Егор, — хмыкнула подруга. — Хочешь ему отомстить — перестань с ним разговаривать. Этот проникнется.

— Да нет же! Я вообще-то про Шурика говорю!

— Тогда изъясняйся точнее, — хмыкнула Полина и, вольготно развалившись в кресле, принялась соображать: — Ну почему именно ты хочешь ему напакостить — я понимаю отлично. Сама бы не простила такого лечения. А уж то, что он твою любимую подругу в холодную осеннюю ночь оставил под дверью — так это вообще отдельная статья, за которую полагается казнь через четвертование. Одного только понять не могу. Ты же ведьма, Ева! Ну шваркни по нему молнией разок, и будет вам счастье.

— Поля, ты соображаешь, что говоришь? — вздохнула я. — Он — заклинатель и по вполне понятным причинам не любит магов. Да если я по нему молнией попаду… даже случайно… Хочешь, чтобы у нас здесь полномасштабные военные действия начались?

— А ты так бей, чтобы воевать уже не с кем было! — подсказала кровожадная готесса.

Я фыркнула и прожевала последний кусок омлета. Хм, а ведь хорошо братец готовит! Уж точно получше Егора…

— Ладно, шутки в сторону. — Полина решительно поднялась на ноги и подошла к шкафу. — Могу доказать, что Алекс никогда не спустит на тебя демонов. Что он будет терпеть любые твои выкидоны. Возможно, материться в процессе, но драться точно не станет.

— И как именно ты намерена это сделать? — изогнула я бровь. Вообще-то сама идея оценить степень терпимости Шурика была прикольной. Только что-то мне не верилось, что Алекс так просто позволит ставить на нем опыты…

— Не я, милочка, — улыбнулась в ответ подруга. — Ты сама это сделаешь. Сегодня вечером.

— Та-ак, — протянула я. — Что-то мне уже не нравится твой план!

Подруга отмахнулась и залезла в шкаф. Поковырялась там хорошенько, несколько раз чихнула и вытащила на свет ею же в прошлом году подаренный спальный костюм: очень красивый и почти прозрачный топик с такими же шортиками. Прекрасная вещь для того, чтобы раз в год доставать ее из шкафа, любоваться и класть обратно, потому что спать в ней было совершенно невозможно: ткань потеряет товарный вид после второй стирки, тонюсенькие бретели порвутся еще при первой. Но Полина искренне считала, что такие наряды просто необходимы в домашнем хозяйстве, и дарила мне их с завидной периодичностью. Еще и обижалась, когда узнавала, что я ими не пользуюсь.

— Наконец-то у тебя появится повод надеть эту вещь! — обернулась она ко мне.

Я поежилась:

— На улице холодно, а отопление в доме еще не включили: похоже, братцам нравится легкий морозец. Давай я лучше в своей шерстяной пижамке посплю?

— А кто говорит о том, чтобы спать? — улыбнулась коварная девушка. — Ты ведь хочешь отомстить Алексу? Отлично! У меня есть прекрасная идея! Ему понравится!

— А мне? — осторожно уточнила я. — Мне понравится?!

— Если все сделаешь, как надо, еще как! — кивнула подруга.

Только мне от ее убежденности легче почему-то не стало. Интересно, что Полина задумала на этот раз? Очень не хотелось повторить фиаско с последней фотосессии: до сих пор как вспомню — краснею. Попытка соблазнить Соколова обернулась муками совести, одним подбитым глазом и резким падением самооценки. Любопытно, чего мне будет стоить опрометчивое желание над Алексом поиздеваться?..

Александр Соколов

Не то чтобы я всегда пытался быть честным со всеми, но себе предпочитаю не лгать. Потому, когда Богдан пристал со своим сакраментальным:

— Ты что, с дуба рухнул — лечить Еву?! Хочешь, чтобы она ноги протянула от твоего энтузиазма?! — и добавил пару ласковых для полноты впечатлений, я понял, что желание повеселиться на сей раз приобрело какие-то неправильные форматы. Действительно, с чего бы это мне вдруг припекло поиграть в доктора? Совсем нехарактерное для меня желание. И ладно бы «пациентка» была сексуальной красоткой из Playboy, в накладных ушках и пеньюаре. Но ведь она реально сопливила, кашляла и жаром полыхала так, что возле нее, как возле печки, греться можно было! Так что же на меня нашло?!

По здравом размышлении были выявлены только две возможные причины. И обе мне не понравились. Потому что либо я запал на эту ведьму, а это граничило с мазохизмом и ничего хорошего не предвещало, либо я просто идиот. Впрочем, первое вовсе не исключало второго.

Дабы как-то перезапустить мозг, отвлечься и подумать, согласился уйти в школу. Хотя видят боги, никогда так сильно прогулять не хотелось! К девчонке тянуло так, будто меня привязали к ее спальне! И это несмотря на постоянное ошивание рядом внимательного братца, ее зубастой подруги и то, что сама Ева могла «осчастливить» меня разве что очередным чихом. Почти переступив через себя, выбежал из дома. Трассу буквально пролетел на скорости, в страхе, что не выдержу и поверну машину обратно. По дороге несколько раз ловил себя на том, что представляю ее лицо. Обматерил себя, сжимая руль так, что пальцы побелели, — вроде полегчало. Правда, припарковался все равно на газоне, бахнув бампером о бордюр.

«Да что с тобой такое, чувак?!» — закрыл лицо руками и попытался успокоиться.

Спросил бы кто, что я в ней нашел! Правильная до зубовного скрежета, дерзкая, нахальная! И ведьма в придачу! А втюрился как мальчишка. За три недели! Хочу ее! Только ее. Все время, постоянно. С ума схожу…

«Соберись!» — отвесил себе мысленный подзатыльник и выбрался из машины. Тут же налетел этот тайфун по имени Вика. Что за идиотская привычка прыгать на меня с разбега? Я что — батут?!

— О, это ты так рад меня видеть? — кокетливо спросила она. Зацепила бедром «отражатель» степени радушия.

Я поморщился и со вздохом сгрузил блондинку на землю. Пожалуй, первый урок придется провести в душе.

— Хочешь, я пойду с тобой? — призывно изогнулась девушка. Я смерил ее взглядом. Хочу. Только стань брюнеткой, увеличь формы на размер и вообще — колдани что-нибудь, чтобы я поверил. И на имя «Ева» откликайся — тогда я буду в полном восторге от перспективы затащить тебя в душ. Пока же…

— А кто мне тогда конспект даст? — спросил строгим голосом. — Иди на пары, прогульщица!

— А сам-то?! — нахмурилась блонда. Я бросил на нее предупреждающий взгляд. — Да ладно-ладно! — тут же сдалась она. — Уже убежала!

М-да… а Еву так просто не запугаешь… Представляю, что бы она мне выдала в ответ на этот взгляд. Думаю, узнал бы несколько новых выражений… Так, стоп! Об этом лучше не думать! А то если меня сейчас еще и сторож спросит, с чего это я так «воодушевился» от его воплей — это будет вообще ахтунг.

Впрочем, надо признать, школа свое дала. Особенно алгебра! Оказалось, я в ней нехило шарю. Пятьдесят задач за пару «пощелкал», даже на перерыве не отвлекался. Правда, училка, кажется, решила, что я чего-то накурился — так пристально заглядывала в глаза. Видимо, надеялась увидеть там расширенные зрачки. Фигушки! Это на меня так любовь действует, пропади она пропадом…

С биологии, правда, пришлось опять сбежать в душ. Изучали строение человеческого тела. Женского! Понял, что дело — совсем труба, когда «встал» на манекен. Какая-то су… напялила на него черный парик, все остальное дорисовало воображение. Биологичка, молодая выпускница педвуза, состроила свои коровьи глазки и стыдливо покраснела. Учитывая, что коровьими у нее были не только глаза, но и… мысленно перекрестился и слинял.

После уроков заскочил в литкружок. Ну просто чтобы домой вернуться попозже. Классное место! Минуте на тридцатой заснул и отлично, кстати, выспался. Снилась дуэль Пушкина почему-то со Зверевым. Умер Зверев. Радовался, как ребенок.

Домой поехал, когда уже стемнело. Завел машину в гараж, поднялся в комнату… а дальше пошло самое интересное.

Лежу, короче, в постели, никого не трогаю. Слушаю музыку, убиваю свиней птицами.

И тут открывается дверь.

И входит Ева. Вернее, как — входит? Встала на пороге и принялась теребить пальцами края шорт.

Знаете, у меня бы планшет из рук вывалился, но у него уже нашлась чудесная опора! Я скосил глаза вниз и понял, что сейчас никак нельзя встать. А то она увидит, оценит и рухнет в обморок. Хотя…

А зачем она тогда вообще пришла? Да еще в таком виде?!

В общем, сел я в постели, одеялом прикрыл все «выдающиеся» части тела и поднял на нее вопросительный (и надеюсь, не очень офигевший) взгляд. Девчонка сглотнула и промямлила:

— Д-доброй ночи!

Кивнул.

— А я пришла тебя э… ну… это…

И покраснела.

«Держи себя в руках, идиот!» — провопил мозг. Я сглотнул и кое-как собрался с силами:

— Да-да?

— Э… признательность выразить, — нашлась наконец Ева.

В таком-то костюме?! И как же она собирается это делать?!

— Ну выражай, — кивнул, призвав на помощь, кажется, всю выдержку Вселенной. Клянусь темной стороной силы, почувствовал себя мастером Йодой!

— Э… — протянула девушка, уже почти раздирая шорты руками. Я круглыми глазами наблюдал за ее манипуляциями и старался не сильно дергать веком. — Сейчас… я… это…

И как треснется вдруг головой о косяк!

Я аж подпрыгнул на кровати! Ни фига себе удар! Да такой не каждый лоб выдержит!

Смотрю: она тоже стоит, шатается. За голову держится… и на меня смотрит с таким извинением во взгляде.

— С тобой все в порядке? — спросил осторожно.

— Угу, — протянула. — Это я так мысли в порядок привела.

— Экзотический метод… — поскреб в затылке.

— Зато помогает, — улыбнулась девчонка и шагнула ближе. Я нахмурился. Она вдохнула, как перед прыжком с тарзанки, и сделала еще два быстрых шага, остановившись буквально в метре от моей кровати.

— А что ты делаешь? — спросил на всякий случай.

— Э… — опять протянула Ева и покраснела. — Благодарю!

А потом вытянула губы трубочкой, прикрыла глаза, выставила перед собой руки и, как я понял, пошла говорить «спасибо!».

Впервые в жизни ощутил себя Наташей Ростовой, которую домогается пьяный поручик. Мозг разделился на две половинки. Одна вопила: «Это на нее не похоже! Она что-то задумала! Крепись, чувак!»

И что-то еще про бесплатный сыр, но об этом я уже не слышал, потому что ее полностью заглушила вторая: «О да! Да! Держи ее полностью! Не отпускай! Только не сейчас!»

Собственно, это и привело меня в чувство: понимание, что если я сейчас хотя бы на миг позволю себе расслабиться, остановиться уже не смогу. Казалось бы, так в чем дело?! Она же сама пришла — я в любом случае виноватым не буду!

И вот тут-то я и понял, что не просто на нее запал, а запал конкретно. И что зверь песец ко мне даже не подкрался, а хорошенько так встал на след со всеми вытекающими. Приняв вид этой симпатичной ведьмы с губами дудочкой. Кстати, она уже забралась на постель (это с закрытыми глазами-то!) и теперь активно нашаривала в воздухе мое лицо. Да, было бы очень смешно за этим наблюдать, если бы не было так грустно…

Короче, решение пришло само собой. Ясно же, что у этой «гурии» какие-то свои планы. И целоваться она лезет не просто так, а видимо, опять что-то кому-то доказывает. Блин, в прошлый раз она мне чуть глаз не выбила, что пострадает сегодня?

«Ну, ладно! — решился наконец. — Если тебе так уж хочется: получи фашист гранату!»

И повернул-таки к ней лицо.

Помню, пару лет назад решил я повстречаться с кореянкой. Девчонка была симпатичная, приятная в общении и в школу только-только перевелась. Короче, экзотика. Захотелось приударить. Пригласил ее на ужин, потом в кино: все как положено. Погуляли, в общем. Вечером провожаю домой и решил, так сказать, завершить чудесный вечер не менее чудесным поцелуем. Встали у ее подъезда, я ее за талию обнял, к губам прижался…

Короче, фигня какая-то получилась. Я ее целую — а она стоит столб столбом. Вообще никакой реакции. Руки по швам, губы как резиновые, даже не двигаются почти. Я и так и эдак — ноль эмоций! Минут пять старался, потом не выдержал, отодвинулся, смотрю: а она замерла и, не моргая, сканирует меня большими испуганными глазами. Я даже обернулся на всякий случай, проверить, не подкрался ли ко мне со спины маньяк с топором. Нет! Это, по ходу, она меня так перешугалась. Ну я ее аккуратненько спрашиваю:

— Ты как, нормально?

А она вдруг «очнулась», свела брови на переносице, сосредоточилась и выдала:

— Чего?!

Ну, мать, ты бы еще спросила: «С кем имею честь?»

Собственно, тогда я и понял, что с кореянками мне не по пути.

Зато как этот опыт пригодился сейчас!

Я выпрямился, уставился «стеклянными» глазами Еве в лоб и максимально напряг лицо. В том числе губы. И вот так замер.

Ну, что сказать? Действенный метод. Тем более ведьмочка явно не привыкла к трудностям в «этом» деле. Поелозила немного губами… даже лизнуть не догадалась! Надо будет как-нибудь научить ее нормально целоваться… Потом отстранилась и посмотрела на меня обиженным взглядом. Я мрачно усмехнулся в ответ:

— Ну что? Поблагодарила?

— Д-да… — ответила, заикаясь. Видимо, поняла, что я разгадал ее тайный замысел. И испугалась.

Я кровожадно оскалился, набрал воздуха побольше и рявкнул:

— Тогда брысь отсюда!!!

Она взвизгнула, подорвалась на ноги и пулей выскочила из комнаты. А я…

Короче, отжимания на сей раз не помогли…

Полина Казакова

— Я это не надену! — заявила Ева и отвернулась, сложив руки на груди. Я скрипнула зубами: только эта вредина способна была фыркать с таким выражением лица, что я чувствовала себя палачом, заносящим топор над головой Марии-Антуанетты! Упрямая девчонка с кучей комплексов. Когда же до нее наконец дойдет, что я ради нее стараюсь! Никак не могу донести до подруги мысль о том, что за счастье нужно бороться, а не сидеть узколобым бараном у новых ворот в ожидании лучших времен. Я ведь знаю, что ей нравится этот заклинатель! Я вижу, как она смотрит на него, как замирает, когда слышит его голос! Так почему для того, чтобы сдвинуть ее с места и толкнуть к нему в объятия, приходится прикладывать столько усилий?! Что это за логика такая извращенная, когда девушку, которая его реально хочет, парню приходится уговаривать в два раза дольше?!

— Еще как наденешь! — убежденно рявкнула я и сунула Еве в руки ночной костюм. Она взяла его двумя пальчиками, отодвинула подальше и уставилась на меня глазами ангела, которому нахальный бес предлагает пройтись по смертным грехам и «немножко» похулиганить. Ну раз падать все равно дальше некуда, нужно идти до конца. — А потом пойдешь к заклинателю и поцелуешь его!

— Лучше убей меня сразу, — мрачно предложила эта консервативная зараза.

Я закатила глаза:

— Расслабься, гений ультиматума! Умирать после вчерашнего — твое нормальное состояние. Вот пропьешь курс витаминок, что я тебе дала, — сразу полегчает… А по нашей проблеме: неужели Алекс тебе настолько не нравится, что ты не можешь пересилить себя ради одного-единственного поцелуя?!

И замерла в ожидании «честного» ответа. Ева напряглась, поиграла желваками, явно намереваясь выкрикнуть свое решительное: «Да!», но в последний момент почему-то передумала.

«Неужто догадалась?» — с надеждой промелькнуло у меня в голове. Нет, ну правда, глазки у Евы загорелись так, словно действительно дебет с кредитом сошелся. Румянец на щеках выступил, дыхание сбилось — видно, мозг уже нарисовал какую-нибудь скромно-порнографическую картинку в стиле юной Моргалис. То есть что-то совершенно невинное, на мой субъективный взгляд, но что Ева, как человек с фантазией и склонностью к самоедству, себе конечно же не простит. Я ухмыльнулась и решила подлить масла в огонь:

— Ну ты представь его лицо, — прошептала голосом опытного соблазнителя. — Его язвительно прищуренные глаза в обрамлении черных ресниц, тонкую линию носа, высокие скулы и губы. Не слишком полные, но чувственные, хорошо очерченные, такие красивые мужские губы. Тебе хочется к ним прикоснуться, поцеловать, просто ощутить на своей щеке…

Блин, кажется, перестаралась! Девчонка облизнулась, вздрогнула и… пришла в себя:

— Фу, Полина! Зачем рассказываешь такие гадости?!

Вот же упрямая ведьма!

— Тогда сделай это из мести, — лаконично завершила я свою вдохновительную речь.

Ева изогнула бровь. Я вздохнула: ну да. Можно было догадаться, что так просто она не поведется. Это же Дева, мать ее. Это же ей надо «доказать строго логически, что они созданы друг для друга». Вот была бы она хотя бы Стрельцом… эх!

— Ну смотри… — подсела к подруге на постель. — Ты идешь к парню, возбуждаешь и уходишь. Гордая и прекрасная. А он — мучается!

«Боже, какой вздор! — взвыл здравый смысл. — Такое несу — самой стыдно. Ева по гроб жизни мне будет должна, если я все-таки сведу ее с этим Александром!»

— Поль, а ты не думаешь, что это… какой-то очень странный план? — исподлобья уставилась на меня ведьма.

— Да что ты! — наигранно воскликнула я. — Все нормальные девушки, когда хотят отомстить парням, именно так и поступают!

Ну, может, не все, и уж точно не совсем нормальные, но кто-то точно поступает. Так что я, можно сказать, даже и не соврала… почти.

— А если он не захочет меня отпускать? — скромно потупилась недогадливая старшеклассница.

«Господи, да если бы!» — мысленно воздела я руки к небесам, но вслух сделала очень строгое лицо:

— Ева, давай я научу тебя, как урезонить мужчину. Во-первых, ты всегда можешь завизжать…

Короче, минут через пятнадцать, когда я реально уже начала подуставать, Ева сдалась. Ликуя в душе, я помогла ей переодеться (эта дуреха умудрилась напялить шорты задом наперед и возмутиться некрасивому фасону!) и вытолкала ее из спальни. Постояла в дверях, пока ведьмочка, постоянно оглядываясь, не дошла до спальни заклинателя, и только потом вернулась в комнату.

— Ну наконец-то! — полная уверенности, что сегодня они все между собой выяснят, я упала в кресло, достала из сумки последний Men's Health и углубилась в чтение.

Забавно, но иногда я сама удивлялась, почему мы с Евой до сих пор дружим. Наверное, противоположности все же притягиваются, потому что иных причин лично я найти не могла. Мы были разными, как ночь и день, но в то же время каким-то непостижимым образом дополняли друг друга. Быть может, потому нам и было интересно вместе, ведь, глядя на мир под противоположными углами, мы были способны разглядеть его «золотую середину».

Правда, порой даже нам было сложно отыскать ту самую точку «соприкосновения». Одной из таких тем «Икс» традиционно выступало празднование Дня Всех Святых.

Мы отмечали его уже семь лет кряду. Это был мой любимый праздник — я была готова горы свернуть, лишь бы только отметить его по собственному усмотрению. Подруга скрипела зубами, возмущалась, но все равно составляла мне компанию. К сожалению, ее понимание праздника несколько отличалось от моего.

— Зачем ты тратишь столько денег на аксессуары? — каждый раз удивлялась Ева. А я не понимала, как можно не приобрести эту чудесную тыквенную голову! Пускай даже тридцатую в моей коллекции. Или вот эту замечательную сороконожку из силикона? И как обойти стороной искусно выполненную паутину и не наклеить ее на входную дверь? Короче, Хеллоуин стоял едва ли не самой большой статьей расходов в моем бюджете, и Ева никак не могла с этим смириться.

Вторым камнем преткновения был шоколад. По моему скромному мнению, лучшее изобретение человечества после текилы! Но если последней я баловалась только в барах и не так часто, о чем Ева предпочитала не заморачиваться, то всевозможные вкусности всегда могли найти пристанище в моем доме. Особенно много их там появлялось накануне Хеллоуина.

— Тебе нельзя столько сладкого! — нудила ведьма. — Жизнь не заключается в том, чтобы есть сахар в таких количествах!

О, она наивная нудная истребительница хорошего настроения! Да что может быть лучше, чем сожрать за вечер шоколадный торт и тридцать три пироженки! Даром, что ли, Бог наделил меня таким быстрым обменом веществ?!

Ну и, наконец, самое главное, о чем мы с Евой не могли договориться. Каждый год, тридцать первого октября я наряжалась в костюм и ходила от дома к дому, выпрашивая сладости. Не то чтобы это была такая уж популярная традиция в нашей стране (в своем районе, кажется, «колядовала» только я), но соседи уже привыкли и после нескольких прецедентов поняли, что воевать со мной невыгодно и лучше просто откупиться конфетами. Подруга, вздыхая и сетуя на мои «закидоны», ходила вместе со мной. Но почему же для этого она всегда выбирала ТАКИЕ костюмы?!

В позапрошлом году я была кровавой графиней. Она — привидением. И ладно бы привидением какой-нибудь знатной дамы! Но она же выбрала костюм Каспера! Мы вместе смотрелись как дама с собачкой! Никакого эффекта. Половина жильцов ржала, глядя на наш тандем.

Прошлогодний вариант был не лучше. Я оделась Черной Вдовой: обтягивающий костюм из латекса, сапоги на шпильках, шляпка с вуалью — все по последнему разряду. Ева была клоуном. Причем с такой разрисованной физиономией, что даже мне хотелось перекреститься и убежать! Яркий синий парик, полосатое широкое трико — о какой сексуальности вообще можно было говорить, топая рядом с таким необъятным персонажем?! Да меня, кажется, вообще никто не заметил!

Впрочем, этот год переплюнул все предыдущие.

— Ева, скоро Хеллоуин, ты помнишь? — с радостным возбуждением спросила я подругу.

— Конечно… — как-то без особого энтузиазма протянула она.

— Нужен костюм.

— Знаю…

— А можешь мне хотя бы намекнуть, кем ты будешь в этот раз, чтобы я морально подготовилась? Я, например, хочу нарядиться вампиршей. Уже купила накладные зубы, платье и летучую мышь на плечо.

— А я, пожалуй, стану зомби…

Черт, как я могла не догадаться?! Нужно было только представить самого неправильного компаньона для моего персонажа — и вуаля! Подруга выберет именно его!

— Евочка, ты же понимаешь, что зомби — это неэстетично?

— Ты говоришь прямо как мой брат.

— Нет, ну серьезно! Неужели ты хочешь бродить по округе в разлагающемся виде и жрать всякую дрянь?

— Почему нет? Отличный вариант для Хеллоуина!

— Не совсем, — скривилась я. — Если так уж хочется — пойди съешь червя. Прямо сейчас, может, полегчает… но не порть мне праздник! Зомби — это ведь так… мерзко!

— Вот и замечательно! — пожала плечами упрямая ведьма. — Буду бегать со злобным лицом и всех доставать.

— Для того чтобы бегать и всех доставать, тебе вовсе не обязательно быть зомби, — буркнула я.

— Чего-чего? — не расслышала подруга.

— Погода, говорю, хорошая! Ева, ну будь умничкой, дай хотя бы на этот раз я тебе костюм придумаю!

Она посмотрела на меня очень подозрительным взглядом и уточнила:

— Что-нибудь из латекса?

— Если только ты сама этого захочешь, — подмигнула я.

Ева задумалась:

— Ничего обтягивающего, вызывающего и чересчур открытого!

— Договорились!

— Тогда ладно, — неуверенно кивнула ведьма, а я мысленно потерла ладоши. Давно уже моя душа мечтала о такой возможности: натянуть на свою подружку классный костюмчик! Она будет замечательно в нем смотреться! Аккурат мне под стать!

— И, кстати, ты ведь помнишь, что в этом году мы идем в клуб? — заметила как бы невзначай.

Ева задумалась и подняла на меня круглые глаза:

— Серьезно? Когда это мы об этом договаривались?

— Помнишь, ты вчера лежала с температурой? Так я за это время очень о многом с тобой успела поговорить! В том числе и о том, как мы будем отмечать Хеллоуин.

— Ну я рада за тебя, конечно, — потерла лоб девчонка. — Но тебе не кажется, что собеседник был несколько более равнодушным, чем того требовали обстоятельства?

— Ну Ева! — заканючила я. — Ну пожалуйста! Я хочу отпраздновать этот день! Ты ведь знаешь, как для меня это важно!

— Фух, ну ладно, — сжалилась ведьма. — Ты и мертвого уговоришь. Какой клуб-то хоть?

— Ну я посмотрю, где будут предлагать самую лучшую программу, и скажу тебе накануне. Договорились?

Она повелась! Конечно же мы пойдем в клуб «Домино»! Во-первых, это мое любимое место, а во-вторых, именно в эту ночь там будет выступать моя любимая группа. Где по чистой случайности солистом фигурирует один небезызвестный заклинатель. Но Евочка об этом «досадном совпадении» узнает в последний момент. Потому что иначе, боюсь, мне придется тащить ее в клуб на своей спине с кляпом во рту.

Правда, когда я продумывала весь этот гениальный план с отмечанием, мне почему-то казалось, что к тому времени Ева с Алексом уже найдут общий язык и меня будет ждать большая шоколадка в виде «спасибо!» от любимой подруги… Увы, птица обломинго навестила наш дом и на этот раз.

Ева ворвалась в спальню красная как помидор, хлопнула дверью и, привалившись к ней спиной, сползла на пол. Я тихонько отложила журнал:

— А что случилось?

— Ты не поверишь! — выдохнула подруга. Я хмыкнула: ну почему же?! Что удивительного в том, что корявые ручонки этой ведьмы умудрились изничтожить мой тщательно продуманный план? Любопытно просто, где именно она напортачила.

— Алекс хоть жив остался?

— К сожалению! — прорычала она. — Этот гад, паразит, мерзавец, сволочь!!!..

— Погоди-погоди! — замахала руками я. — Он что, сделал что-то плохое?

— Он вообще ничего не сделал!!!

А, ну теперь ясно! Безразличие — единственное, что может обидеть девушку сильнее грубого слова и дерзкого поступка. Бедный Алекс… хотя, надо признать, он молодец. Это же как надо было держаться! Признаю, я ожидала несколько иного окончания вечера. Ну то, что Ева останется недовольна, это как бы само собой разумелось. Но ведь причина должна была быть другой! Алекс оказался куда лучше, чем я рассчитывала. Даже неудобно как-то…

Только он все равно попал. Это парень способен настучать в бубен и расслабиться, а обиженная девушка объявит джихад и начнет мстить. Хотя… почему бы не развернуть ситуацию себе на пользу? Ведь если подойти к делу с фантазией, можно отыскать кучу положительных моментов. Например, теперь Ева сама будет искать встречи с заклинателем. И подбить ее на сумасшедший поступок станет куда проще…

 

ГЛАВА 15

Ева Моргалис

В этом году празднование Дня Всех Святых выпадало на ночь с четверга на пятницу. Таким образом, у нас оставалось почти двое суток, чтобы хорошенько подготовиться и реализовать задуманное. Я, например, активно изобретала способ отмщения младшему Соколову. Хотелось сделать что-нибудь особенное, запоминающееся, чтобы этот гад прочувствовал, проникся, так сказать. Но пока жестокий мозг предлагал только сломать ему коленную чашечку или перебить пальчик в трех местах. На худой конец, забить до смерти лопатой и закопать под виноградником. Ясное дело, до таких радикальных методов я бы не опустилась, так что приходилось напрягать фантазию и держать себя в руках…

Кстати, жертва моей легкой одержимости в те дни тоже была очень занята. Она от меня пряталась. Да так искусно, что и британская разведка не смогла бы отыскать при желании. Каким-то образом Алекс умудрялся не пересечься со мной на завтраке, затеряться в школе, и даже момент его возвращения домой ускользал от моего внимания! Словно забирался в спальню через окно, запирался изнутри и сидел там мышкой до следующего утра. Я злобно скрежетала зубами, но ничего не могла предпринять. В самом деле, не брать же его комнату штурмом!

— Ну допустим, ты все-таки его поймаешь, — невинно стреляя глазками, спросила Полина, — а дальше-то что?

— Пока не придумала! — честно ответила я. — Дотянусь до горла, а там интуиция подскажет!

Подруга что-то недоверчиво хрюкнула себе под нос, но я решила не обращать на это внимание. Потому что когда дело касалось Полины, у меня были совсем другие поводы для беспокойства. Она ведь эти два дня тоже времени даром не теряла.

— Где именно ты собираешься покупать мой наряд? — с подозрением уточнила я, глядя, как подруга с какой-то уж больно воодушевленной улыбкой берет мерки с моей груди. Причем так интересно берет, словно собирается в лиф будущего платья натолкать с полкило ваты.

— Так! — отрезала готесса, рывком поворачивая меня спиной. — Ты мне доступ к телу открыла? Вот теперь стой и не бухти.

Я клацнула зубами и притихла. А потом и вовсе злобненько улыбнулась. Черт, а почему бы и нет?! Может, еще пару дней назад я бы и отказалась нарядиться в выбранный Полинкой костюм, но после памятного поцелуйчика с Соколовым… да я готова была голой отправиться в центр города! Ну по крайней мере, в моем воображении это казалось достойной местью. Особенно если не задумываться о последствиях…

Впрочем, все оказалось не так страшно. Вопреки моим подозрениям, Полина сделала из меня пиратку. В широкополой шляпе, коротенькой юбке с такими разрезами, что наклоняться запрещалось категорически, бутафорской саблей в резных ножнах, ботфортами, полосатыми чулками и камзолом с рюшами. Именно эти белоснежные воланы добавляли моему бюсту несколько лишних размеров. Ко всему прочему, костюм оголял живот, что, с одной стороны, выглядело действительно сексуально, а с другой…

— Ты вот так и пойдешь? — мрачно спросил Богдан во время моей последней примерки. — А ничего, что осень на дворе? Не простудишься? Мне Егор башню оторвет, если с тобой что-то случится.

— Мы возьмем такси, — недовольно буркнула Поля и добавила мне на ухо: — Выглядишь отлично! Пойдем в клуб — и все парни будут твоими!

— Да не нужны мне все! — не подумав, ляпнула я.

— А кто нужен? — коварно улыбнулась готесса.

Я спохватилась и покраснела:

— Не важно!

— Ладно-ладно, не горячись, великая конспираторша! — тут же пошла на попятный готесса. — Скажи лучше, почему твой старший брат до сих пор не вернулся домой? Я рассчитывала воспользоваться его «тойотой».

— У него рейс изменили. Из Лос-Анджелеса летит в Милан, потом в Рим, и уже оттуда — домой. Возвращается только в субботу. А у тебя что, опять денег нет, что ты на такси хочешь сэкономить?

— Да не в том дело, — вздохнула подруга. — Просто когда две такие красивые леди выходят из джипа — это как бы в тему. А когда они выползают из «Оки» — весь антураж портится.

— Ну хочешь, я свой мотороллер возьму?

На меня подняли такой мрачный и немного ехидный взгляд, что я сразу поняла: лучше «Ока». А не жили бы мы со смертными, полетели бы на метле. Приземлились бы в темном переулке, откачали случайного прохожего, доказали бы ему, что от чая тоже случаются галлюцинации, и не заморачивались бы на транспорте. Ну и еще я бы точно отморозила себе поясницу… Блин, а хорошо все-таки жить со смертными!

— Клуб «Домино», будьте любезны, — не без высокомерия бросила Полина таксисту. Дядька, обладатель потрясающих усов и брежневских кустистых бровей, бросил взгляд в зеркало и весело улыбнулся:

— Да куда душенька твоя пожелает, барышня!

Готесса горделиво кивнула и отвернулась к окну.

— Эй, — толкнула я ее локотком, — а разве ты диспетчеру адрес не называла?

— Тише, — отмахнулась сосредоточенная девушка. — Я в образе!

Ах ну да! Как же я могла забыть, что прекрасные вампирши не разъезжают по городу в подолбанных «мерсах» старинных моделей и не пользуются благами цивилизации вроде мобильных телефонов. То есть пользуются, конечно, но так, чтобы никто не видел. Ибо неформат. Нет, они должны восседать на троне из человеческих костей, вести задушевные беседы с доисторическими божествами и воротить сильно накрашенный лик от «простых смертных». А затем выбираться из такси на карачках, ибо шикарное латексное платье царицы ночи подразумевает позу «стоять», «сидеть», на крайняк — «упасть и притвориться мертвой», но уж никак не тот набор акробатических упражнений, которым сопровождается выход из низкой машины с гнилыми дверцами и до невозможности грязным полом.

— Либо наколдуй мне крылья, — пыхтя, взмолилась подруга, — либо оторви руки.

— А последнее зачем? — удивилась я.

— Потому что только так я смогу снять это платье…

Я хихикнула и все же вырвала малость помятую вампиршу из недр такси. Расплатилась с водителем, пока готесса приглаживала волосы и вставляла в рот белоснежные клыки, поблагодарила за приятную дорогу и посоветовала так громко не ржать. Ну или уезжать поскорее. Потому что Полю, конечно, можно обсмеять, опустить, потоптать… но потом она встанет на ноги, утрет сопли со слезами и пойдет мстить. Возможно, с куском водопроводной трубы в руках.

— Ну так что? — глядя вслед быстро удаляющемуся «мерсу», спросила подруга. — Ты готова идти и покорять мужчин?

— Да-да, — со вздохом кивнула я. — А еще перепрыгивать горы и переходить моря вброд… скажи, о коварная женщина, почему ты выбрала именно этот клуб? Разве наши костюмы будут нормально смотреться в придорожной забегаловке?

— Моли богов текилы о прощении за свою неучтивость, ведьма! — показушно воздела подруга руки к небесам. — Да будет тебе известно, «Домино» — лучший клуб в городе! К тому же с отличной программой на этот день.

— «Shadows»? — уточнила дрогнувшим голосом.

— «Shadows», — злокозненно скривилась подруга.

Я задумалась, представила одного выразительного солиста на сцене, мрачно оскалилась и расстегнула еще две пуговицы на своем шикарном декольте.

— Ты что сейчас делаешь? — как-то уже не слишком радостно спросила готесса. — Там знаешь какая публика собралась!

— Знаю, — смело кивнула я и добавила тоном Цезаря, отправляющего полки завоевывать Галлию: — Вперед!

В клуб мы вошли с видом победительниц: я, эдакая покорительница Карибских морей, и Полина: невысокая, стройная вампирша с накладными зубами и забавной сумочкой в виде летучей мыши. Последняя болталась у нее на запястье и именно туда мы засунули мобильный телефон (один на двоих — для моей Nokia пришлось бы брать отдельный рюкзак) и деньги.

В помещении, как и в прошлый раз, было темно и надымлено. Музыка орала так, что уши закладывало еще в дверях. Народу перед сценой собралось столько, что, как я ни поднималась на цыпочках, Алекса рассмотреть не удалось. Зато слышно братца было отлично: голосище у него оказался такой мощности, что я начинала сомневаться в каких-то особых талантах Никиты Джигурды.

— Возьму нам что-нибудь выпить! — рявкнула на ухо Полина и удрала к барной стойке. Я неуверенно кивнула, пораженным взглядом скользя по разномастной толпе «нечисти», посетившей сегодня этот клуб. Все же в чем-то подруга была права: вряд ли в городе нашлось бы место, где можно было отпраздновать Хеллоуин с большим размахом. Зомби, ведьмы, оборотни, какие-то странные персонажи с гренадерскими мохнатыми плечами… наверное, йети… и все пели, плясали, пили, дружные и веселые! Только фиг между ними протиснешься, такими масштабными и доброжелательными. А мне было очень надо!

Короче, ничего лучше не придумав, я скрежетнула зубами и мысленно попросила прощения у своей совести. А затем вытянула из ножен саблю, выставила перед собой и ломанулась в толпу. Скажу сразу: да, это помогло, и — нет, я никого не убила. Оружие было бутафорским, тупым, а танцоры шустрыми. Одного укола вполне хватало, чтобы передо мной тут же образовывалась свободная площадка.

— Ну вот, первая преграда пройдена! — ухмыльнулась, остановившись прямо перед сценой, и красивым жестом засунула саблю обратно в ножны. С первой попытки! И даже ни разу не поранившись! Наверное, именно поэтому у орущего в микрофон Шурика глаза вдруг стали такими круглыми, даже слегка обалдевшими. Ну да, я и сама не сразу поверила, что умудрилась не отчекрыжить себе сгоряча ладонь.

— Вторая преграда тоже… — отчиталась уже шепотом. Потом оскалилась и вперилась в заклинателя яростным взглядом. Уж не знаю, как это выглядело со стороны, но я хотела, чтобы в моих глазах можно было прочитать: «Берегись, подлец! Репрессии грядут».

Видимо, что-то такое в них действительно проскользнуло, потому что парень, не сбавляя темпа песни, вдруг отскочил в глубь сцены, завертелся там с шестом от микрофона, а когда выпрямился, совершил стратегическую, пожалуй, серьезнейшую ошибку за время нашего знакомства. Он отвернулся!

— Ась? — ошарашенно выдохнула я. Нет, ну нормально! На мне такое декольте, такое мини, а он… Нет, ну не сволочь?! То есть я, конечно, вовсе не собиралась его соблазнять (хотя кто бы сказал, что именно я собиралась делать?!), но вот так меня игнорировать?!

— Ах вот ты где! — подобралась ко мне Полина с двумя наполненными бокалами. — Еле тебя нашла… ой, Евочка, а ты куда? Ева? Ева!!

Куда я?! Да недалеко! Всего-то поменять одного грозного демона на другого, благо выбор имеется!

Чуть в сторонке, опираясь плечом о деревянную балку, стояла истинная помесь гота, металлиста и любителя хардкора: в черной косухе, бандане и кожаных штанах с огромной бляхой в виде черепа. Вот его-то я и решила привлечь к своей маленькой мести.

— Привет, — поздоровалась, виляя бедром и отчаянно стреляя глазками.

Бугай скользнул по мне оценивающим взглядом, хмыкнул и ответил:

— Ну привет, крошка.

— Я — Ева.

— А я Крот, — маслянисто улыбнулся громила. — А там — твоя подружка с мохито?

Я бросила короткий взгляд за спину: и почему Поля стоит такая бледная? Глаза выпучила, руками что-то пытается показать, рот открывает, но подойти почему-то не решается?

— О чем она тебе так активно сигналит? — полюбопытствовал Крот.

Я пожала плечами:

— Наверное, о том, что приличные девушки не должны знакомиться на вечеринках с парнями вроде тебя.

— И чем же я плох? — радостно уточнил «кавалер».

Я хихикнула, почему-то совершенно не смущаясь того, что творится с подругой:

— Наверное, ты не внушаешь ей доверия.

— Но ты-то считаешь иначе? — прошуршал Крот, словно невзначай наваливаясь на меня грудью. Теперь мой смешок прозвучал куда более нервно. Особенно когда рука парня образовалась на талии и очень недвусмысленно прижала меня к телу.

— Ой! — Почувствовав ногой явно лишнюю деталь, я выставила руки и попыталась оттолкнуться. — Что вы делаете, молодой человек?

— «Молодой человек»? — переспросил Крот, откинул голову назад и громогласно заржал. Я серьезно! Кажется, он даже музыку умудрился заглушить на несколько секунд. — Давненько меня уже так не называли!

— А разве тебе больше тридцати? — недоверчиво уточнила я.

Парень наклонился ближе и выдохнул:

— Не угадала с причиной, крошка. Еще попытка?

— А… э… отпустите меня! — не выдержала я. С одной стороны, очень не хотелось прерывать собственную игру на такой непонятной ноте. С другой — когда на тебе почти лежит стокилограммовое тело, дышит перегаром и явно не собирается отступать, уже как-то не до игр.

— Нет уж, крошка. Ты сама пришла. — Он наклонился еще ниже и быстро скользнул языком мне по уху. Клянусь: мурашки не пробежали, они встали иглами, как у дикобраза!

— Отпустите меня немедленно!! — взвизгнула уже в полный голос.

— Такую красавицу? — наклоняя меня все ближе к земле, словно собирался бухнуться сверху прямо здесь, на полу, прошептал металлист-гамадрил. — Да ни за что!

Удерживаться на ногах становилось все сложнее. Черт, да я уже висела почти горизонтально, вцепившись пальцами в косуху, и, попискивая, с ужасом косилась на надвигающийся паркет. Именно в этот момент ко мне наконец пришло понимание того, что вечер может окончиться трагично. До этого мой девственный мозг почему-то в это не верил. Впоследствии Полина объяснит это легкой формой слабоумия, проявляющейся редко, но в самых опасных ситуациях, и напрочь отключающей мозг. Алекс, кстати, с ней согласится. А у меня не будет возможности спорить, ведь к тому моменту я все еще буду должна заклинателю одну жутко дорогую гитару.

— Девушка сказала, чтобы ты ее отпустил! — мрачно прозвучало над головой.

Я подняла глаза и поняла, что вызывать в Шурике ревность было не самой удачной идеей. Потому что в его взгляде застыла такая всепоглощающая ярость, что для ее погашения одного трупа могло и не хватить…

Александр Соколов

Учитывая специфику творчества, Хеллоуин был почти моим профессиональным праздником. С тех пор как мы организовали группу, к этой ночи всегда готовились особенно тщательно. Новые песни, старый проверенный репертуар — публика ждала шоу, мы ей его давали. В этом году дали даже больше, чем планировали.

Первая часть ночи прошла более или менее спокойно: мы приехали в «Домино», настроили инструменты и часикам к десяти уже активно зажигали на сцене. Потом ситуация резко поменялась и вообще вышла из-под контроля. А началось все с того, что на танцпол с оголенной саблей выскочила ведьма. Моя ведьма.

«Твою ж мать!» — пронеслось в голове. Вот как чувствовал, что начнутся неприятности. Почти рыча от гнева, девчонка остановилась перед самым моим носом и резким движением сунула оружие в ножны. Тоже мне, блин, пиратка… И все бы ничего, но в этот момент воланы на ее груди плавно разъехались в стороны. Буквально на секунду, но этого оказалось достаточно. Остальное дорисовало воображение.

Впервые искренне обрадовался, что не попсу пою — раньше как-то даже не задумывался на эту тему. Но захрипи я вот так над романсом — и меня тут же списали бы в шансон. А здесь ничего, на общем фоне медведем можно было рычать: аккурат в тему сошло бы. Собственно, только это и спасло.

«Чувак, ты чего?!» — промелькнуло в глазах у Хаска, когда я вдруг отпрыгнул подальше от ведьмы и показал публике незапланированное dance-шоу. Ну а что еще было делать, когда стоять перед ней было уже как-то даже неприлично?!

Хорошо, что Толян — парень догадливый. Проследил глазами за моей траекторией, заценил наряд и выражение лица Евы, хмыкнул и подмигнул. С эдакой маслянистой подбадривающей ухмылкой. Я мимоходом, одними глазами, послал его куда подальше. Хватит уже с меня его советов! О том, чем можно успокоить эту мелкую выдру, я прекрасно знаю: не первый день на свете живу. Пускай бы лучше сказал, что успокоит меня! А то нашлись, блин, подсказчики. Один твердит:

— Ну да! Я именно так и женился! Знаешь, как сразу-то попустило?

Второй предлагает решить вопрос через постель. Нет, блин, я как бы не против, но кто потом Еву по всей планете искать будет?!

То, что предложила наша Гугля, вообще записывать можно было только с пометкой «восемнадцать плюс». Собственно, на этот раз они с Хаском оказались на одной волне. Только Толян говорил, что именно нужно делать, а Жека пояснял — как. Спасибо, друг! Я и так уже из последних сил держался, почему бы не предложить подыхающему от возбуждения товарищу раскладку из Камасутры?! Да ему тупо повезло, что он, мать его, спринтер на коротких дистанциях! Поймал бы — вот бы душу отвел…

Внезапный тычок по ребрам привел в чувство и вернул в реальность.

«Чего?!» — обернулся к Хаску.

«Сам посмотри!» — кивнул друг.

Ну, я посмотрел. Сперва увидел Полину с бокалами и какого-то хмыря в затемненных очках и бандане с накладными дредами. Еще успел подумать, что Богдан сопернику не обрадуется. А потом взгляд наткнулся на Еву, и брат сразу вылетел из головы. Потому что эта ведьма решила, видимо, сегодня меня доконать.

«Убью! — красной нитью пронеслось сквозь мозг. — Убью обоих!»

Шест от микрофона жалобно хрустнул под пальцами. Хорошо, что у меня как раз слова закончились. На танцполе начали развиваться события, в которых я просто не мог не поучаствовать.

— Девушка сказала, чтобы ты ее отпустил! — кое-как сдерживаясь, прорычал уроду, вцепившемуся в мою ведьму. Он поднял харю и окинул меня задумчивым взглядом:

— О, певичка…

Вообще-то я только повода ждал. Да и то, наверное, чисто ради отмазки, потому что кулак полетел быстрее, чем я успел сообразить, стоит ли ему отвечать. Эта горилла словила хук в челюсть, что-то хекнула с удивленным выражением на морде и выпустила девчонку из рук. Еле успел подхватить у самой земли. Испуганная, взъерошенная, она вцепилась в меня как утопающий в последнюю соломинку. Насилу отодрал и за спину передвинул. Собственно, потому и пропустил удар. Мать его, заклинатель! Архаира подчинить могу, а тут так в глаз зарядили, что на следующем концерте косметикой, похоже, можно уже и не пользоваться.

Еще и ведьма эта под ногами путается. Ладно, хоть магию свою применить не догадалась, но вот как по закону подлости — четко на линии удара становится. А народ-то вокруг уже воодушевился, подбадривает, улюлюкает. Действительно, чего бы им не порадоваться? Пьяные, веселые, музыка хорошая, еще и солист за бабу махач устроил. Чем не «ночка удалась»?!

Меж тем в разборку вмешались дополнительные персонажи. Во-первых, со стороны зрителей подтянулись дружки этого нового хахаля моей ведьмы. Чувство было такое, что они почкованием размножаются — четыре крупногабаритных урода с одинаковым, квадратно-гнездовым способом мышления.

— Наших бьют! — взревел самый голосистый. Я бы даже внимания не обратил, но тут руки девчонки, обнимающие меня под ребрами, вдруг куда-то исчезли. А в следующее мгновение в лицо орущему последовательно полетели два бокала мартини.

Ну, ёпрст! Если она хотела устроить противнику душ, у нее это получилось! Облила алкоголем, бокалы даже не разбились. На что рассчитывала?! Хорошо, что на этом этапе рядом с Евой уже стояла Полина.

«А молодец девчонка…» — успел подумать я. Ева вроде говорила, что у готессы восьмой дан в тхэквондо: только теперь я понял, что это означает. Она уложила парня буквально за шесть ударов. Быстрая, ловкая и сообразительная, в отличие от собственной ученицы. Схватив последнюю за руку, готесса бросила на меня вопросительный взгляд, получила утвердительный кивок и утащила подругу (она, блин, еще пыталась сопротивляться!) к черному выходу из клуба. Ну слава богу! Теперь-то у меня руки были развязаны. И, кстати, не только у меня — песня закончилась.

— Антракт на десять минут! — проорал в микрофон Жека и соскользнул со сцены. С гитарой! Я кровожадно ухмыльнулся: вот оно, орудие музыканта! Перехватил за гриф, размахнулся, не глядя…

Хорошая, кстати, была гитара. Дорогая. И удар получился, что надо. Жаль, хватило инструмента на один раз, зато как он приложился, на «встречке» перехватив того самого «мастера пикапа» и отправив в глубокий нокаут… А дальше мы с парнями быстро управились. Трех минут не прошло, а команда уродов, посягнувших на мою ведьму, уже вылетела из клуба.

— Ну все, — поправил кожаную безрукавку Хаск. — Поиграли в спасателей, пора и на сцену возвращаться. Поклонники заждались.

— Подождут еще, — отрезал, пресекая взглядом возражения Гугли.

— Ну хорошо, друг, — кивнул Лектор. Он всегда знал, когда лучше не спорить и подчиниться: сразу видно — женатый человек. — Мы тогда пока инструменталку исполним… Семь минут, сам знаешь. А ты… на обратном пути запасную гитару из машины прихватить не забудь. И вот еще… держи там себя в руках, ок? А то ты сейчас на нее наорешь и забудешь, а она потом вспомнит и отомстит. Это я тебе как опытная жертва говорю: не надо! Пожалеешь!

— Андрюха, я, кажется, тебя сегодня еще не посылал? — исподлобья уставился на друга. — Хочешь, исправлюсь?!

Тот посмотрел на меня задумчивым взглядом, что-то подсчитал в уме и заржал:

— Да что угодно, друг, только не бей! Идем, парни! Прикроем нашего Ромео.

Я повел плечами, мысленно досчитал до десяти и толкнул дверцу черного хода. Пора было кое-что прояснить.

— Полина! — позвал, пытаясь, чтобы голос казался ровным. Девчонки вынырнули из-за знакомого мусорного бака. Вернее, одна вынырнула, а вторая осторожно выглянула, не поверив в мое напускное спокойствие. Умница, ведьмочка. Соображаешь. Иногда.

— Что там? — спросила готесса, кивая на дверь.

— Тишь да благодать, — хмуро ответил я. — Как на любом рок-концерте. Иди внутрь.

— А я? — почти пропищала Ева.

— А ты — нет.

— Прости, Евочка, но с этим кадром разбирайся сама, — с трудом вырвав одежду из рук подруги, заявила Полина. — Удачи, ребята! — и скрылась в темноте помещения.

Я глубоко вздохнул. Над баком показалась черная макушка и два огромных испуганных глаза. Мрачно ухмыльнувшись, поманил ведьму пальцем. Она покачала головой, я нахмурился. Сложил руки на груди, топнул ногой:

— Иди сюда!

Ева сделала вид, что задумалась, потом показала мне кукиш и нырнула обратно за бак. Ну либо у нее там телепорт на Северный полюс, либо она сейчас реально доигралась! И ведьма словно почувствовала:

— Ладно-ладно, уже иду! Только пообещай, что драться не будешь!

— «Драться»? — фыркнул я. — С тобой?! Да ни за что на свете!

И, прежде всего, потому, что это слово подразумевает взаимное избиение! А у меня-то совсем другие планы…

Дождался, пока девчонка приблизится на расстояние броска, и резким движением притянул к себе. Схватил за волосы, грубо поднял лицо и накрыл губы. Вот как надо целоваться, ведьма! Чтобы ты сперва охнула и попыталась вырваться, а затем задрожала, обмякла, подалась навстречу. Чтобы ты кусала мои губы, пила мое дыхание, забылась в моих руках, обняла за шею, забралась пальцами в вырез рубашки…

Только мне этого было мало. Опустив ладонь ей на бедро, я скользнул выше, на попу, поднимая юбку, добрался до трусиков, чуть приподнял ткань, зажмурился и одним быстрым усилием наложил руну.

— Ммама!!! — распахнула глаза девчонка и попыталась отпрыгнуть. Я тут же вернул ладонь на талию, прижал ее к себе покрепче и зашептал:

— Тише, девочка, тише… сейчас боль уйдет.

— Что это было?!

— Заявление, — мрачно ухмыльнулся я.

— Какое еще заявление, садист?!

— Что ты моя, Ева, — объяснил с невинным выражением на лице.

— Какая такая «твоя», заклинатель?!! — прорычала эта недогадливая пиратка.

— Для твоего же блага надеюсь, что послушная! — зашипел в ответ.

— То есть ты меня сейчас взял и… заклеймил?!

— Никто не увидит мою руну, кроме меня и тебя самой! Так что де-факто это не клеймо!

— Ах так?! — низким голосом проурчала она. — Тогда вот тебе на!

И сунула ладонь мне в рубашку. Кожу у сердца обожгло, словно к ней прикоснулись раскаленной кочергой.

— Теперь ты тоже мой! — заявила не без гордости. Я опустил глаза: фигасе, «тоже»! Герб рода Пендрагон — крылатый лев на фоне трилистника отчетливо проступал слева на груди.

— Ну, ведьма… — процедил сквозь зубы.

Она подняла на меня обиженный взгляд:

— Ты первый начал!

— Я?!

— Да! — ткнула она пальцем мне в лицо. — Ты! Если бы ты не… это… ну которое то… в общем… мне бы не пришлось… короче, ты виноват!

Я хмыкнул: ну надо же, теперь она краснеет. Каждый раз этому удивляюсь: как расстегнуть четыре пуговицы на груди — так это она первая, а как сказать об этом вслух — куда только храбрость девается?!

— И вообще, — продолжила, отвернувшись, бухтеть девчонка. — Что ты себе позволяешь?

Я вздохнул, улыбнулся и, обняв ее за плечи, поцеловал в макушку. Прижался к ней щекой:

— Дурочка…

Она вздрогнула, но на этот раз почему-то решила смолчать.

«Что себе позволяю? — мысленно спросил у самого себя, вдыхая запах ее волос. — Слишком многое, наверное. Но в последние дни только это и осталось в голове. Совсем с цепи сорвался… Ну и пусть. Я тебя все равно никому не отдам, ведьма…»

И только спустя минуту почувствовал, как тонкие пальчики обхватывают меня за талию. Недоверчивый зверек… Вредный… Ехидный. Мой!

Ева Моргалис

Наверное, я все-таки влюбилась. Потому что такой стандартный для меня вопрос «Ой, мамочка! Да что же я делаю?!» появился только минут через пять после того, как мы с Алексом застыли, обнявшись, на заднем дворе ночного клуба. И, знаете, какой ответ выдал мой всегда осторожный внутренний голос?

«Да ладно… тепло, уютно. Давай еще постоим…»

Я даже не сразу определилась: плакать или смеяться. Во-первых, вот так поговорить сама с собой и не добиться желаемого эффекта могла только я. А во-вторых, с каких это пор моя собственная интуиция встала на сторону заклинателя?

— Алекс, ты не собираешься возвращаться на сцену? — спросила после короткой, но беспощадной борьбы сердца и разума.

Парень глубоко вдохнул и хмыкнул мне в макушку:

— Уже прогоняешь?

— Просто я ответственная, — буркнула, не поднимая головы.

— Иногда даже слишком, — в тон мне прошептал Соколов.

Я вздохнула, улыбнулась и попыталась хоть как-то исправить ситуацию:

— Ну хочешь, я тебя после концерта подожду?

— А ты еще и после концерта меня хотела не подождать?! — воскликнул Алекс и добавил не без ехидства: — Фигасе мне с девушкой повезло!

У меня брови сами собой сошлись на переносице:

— Вику, между прочим, ты сам выбирал!

— А Вика-то здесь при чем?! — глухо прорычал Шурик. — Я вообще-то о тебе говорю!

— Знаешь что, заклинатель? — теперь уже разозлилась и я. Девушка ему, значит, не нравится?! Права качает! — Я к тебе в гарем не напрашивалась, так что уволь меня от этой чести!

Алекс схватился за голову:

— Какой гарем?!

— Пока вроде небольшой, — безапелляционно скрестила я руки на груди. — Из двух персон. Хотя, может, я еще кого-то не знаю?!

— Да что ты уже понапридумывала себе, ведьма?!

Я скрипнула зубами, отступила на шаг и приняла свою самую горделивую и недоступную позу:

— Я все знаю!

— О чем?! — взревел Соколов.

— О Вике!

— Да Вика здесь вообще ни при чем!

У меня аж рот вытянулся дудочкой. Что значит «ни при чем»?! Вся школа считает ее девушкой этого гада, а он мне тут лапшу на уши вешает?! Я бы еще поняла, если бы он сказал: «Хорошо, Ева. Я расстанусь с ней, как только доберусь до телефона», но «ни при чем»?! Как это понимать вообще?! То есть это и я однажды могу стать «ни при чем», да?!

Нет, Шурик, ты, видимо, просто не хочешь вести себя как адекватный человек!

— Значит, так, — отступила еще на шаг и уставилась на братца гневным взглядом. — Вот когда она действительно перестанет числиться твоей пассией, тогда и будешь называть своей девушкой меня. А до тех пор держите себя в руках, молодой человек!

В первую секунду мне показалось, что он сейчас бросится на меня и порвет как Тузик грелку, но, к счастью (или к сожалению: сложно было определиться, потому что какая-то часть меня была совершенно не против, если бы он и правда бросился), этого не случилось. Алекс с шумом выдохнул, схватил меня за руку и потащил к двери. Я нахмурилась, но решила не сопротивляться, раз уж дело грозило обернуться малой кровью. Только в проеме он вдруг остановился, легонько подтолкнул меня к стене и навис сверху.

— Застегивайся, — приказал, проводя пальцем над пышным декольте. Я хмыкнула и послушно застегнула две нижние пуговицы. Алекс изогнул бровь: — Остальные тоже!

— Можно хотя бы верхнюю оставить? — буркнула, выполняя «просьбу». — Чтобы дышать легче было?

— Верхнюю — можно, — милостиво согласился заклинатель. — И еще одно: пожалуйста, будь поближе к сцене. Чтобы я тебя видел.

Я насмешливо фыркнула:

— А больше у вас пожеланий нет, повелитель?

Он улыбнулся, слегка дотронувшись, приподнял подбородок и на один миг накрыл мои губы в поцелуе. А потом, ничего не сказав, просто ушел в зал. Я вздрогнула и посмотрела ему вслед совершенно растерянным взглядом.

«Кто тебя за язык тянул, дура?! — возопило сознание. — „Держите себя в руках“?! А тебя-то кто в руках держать будет?!»

— Черт, — прошипела сквозь зубы и отодвинулась наконец от стены. Похоже, теперь жить с этим парнем под одной крышей станет гораздо сложнее… И о чем я только думала, совершая такую непозволительную глупость?! Влюбилась в заклинателя! В сводного брата! В парня, от которого невозможно спрятаться! Еще и в бабника, как оказалось…

— А вот и ты! — Стоило мне войти в зал, как из толпы тут же выскользнула Полина, подхватила меня под руку и потащила к столику. Между прочим, ближайшему к сцене, так что хоть и не по своей воле, но я выполнила требование личного диктатора. Блин! Может, отсесть подальше, пока гордость еще была способна хоть на какие-то поступки?

— Полина, — схватила готессу за руку. — Скажи, что бы ты сделала, если бы узнала, что у твоего возможного парня уже есть девушка?

— Ничего, — удивленно пожала плечами подруга. — Эта ситуация невозможна. У парня могу быть либо я, либо кто-то другой. Но тогда это уже не мой парень. А третьего не дано.

— Но если бы тебе предложили встречаться…

— Алекс предложил тебе встречаться?! — с радостной ухмылкой догадалась готесса.

Я закатила глаза и нахмурилась:

— Скорее, поставил перед фактом, но сейчас речь не о том. В школе у него уже есть одна поклонница. Все считают, что это — его девушка. А он, подлец, отнекивается. Что делать?

— Да ничего, — фыркнула Полина. — Главное, не то, как считают остальные, а что по этому поводу думает он сам. Мнения людей меняются очень быстро. Сегодня — она, завтра ты, послезавтра… э… тоже ты, конечно! Евочка, ты сойдешь с ума, если будешь прислушиваться к каждой сплетне.

— Полина, — скривилась я. — Ты что, совсем-совсем не ревнивая?

— Нет, — серьезно помотала головой подруга. — Понимаешь… единственный верный способ не дать кому-то от тебя уйти: это сломать ему ноги и приковать к батарее. Да и тот — не всегда работает. Все остальное — лишние телодвижения, не дающие ничего, кроме проблем с нервами. А хороший скандал при желании всегда можно устроить и не на почве ревности.

— Знаешь, я почему-то тебе не верю, — честно призналась я. — Ты не тот человек, который простит измену…

— «Простит»?! — переспросила готесса, откинула голову назад и с минуту громко и выразительно хохотала. — Конечно, прощу, родная! Вот как только надгробие установлю над его могилой — так сразу и прощу. Но это не ревность. Это злопамятство, гнев, месть, подверженность сиюминутным порывам, состояние аффекта… и да — это мне свойственно. Но ревновать без повода просто глупо. Пойми: отношения зиждутся на доверии. И уже потом — на любви. Если доверие пропало, считай, что отношения тоже сошли на нет. Ты ведь никогда не сможешь полностью контролировать другого человека. Но если он любит тебя — это и не потребуется. А если нет — это все равно не поможет.

Я вздохнула, понимая, что в чем-то моя подруга, конечно, была права. Но как заставить себя переступить через подозрительность и эту дурацкую привычку обижаться на пустом месте? Странно, но даже понимая, что в результате пострадают мои интересы, я все равно постоянно совершаю одни и те же ошибки…

— Да и, кстати, о любви! — прервала готесса поток моих тяжких дум. — Спроси меня, что случилось, пока вы с Алексом ворковали!

— И что же случилось? — без особого энтузиазма подчинилась я.

— Твоя любимая подруга нашла парня своей мечты! — радостно провозгласила Полина.

Уже порядком нагретый мохито из моего рта выплеснулся обратно в бокал. Кусочек лайма соскользнул под стол.

— Кха! Кха! А как же… Кха! Богдан?! — сипло протянула, пытаясь откашляться.

— Богдан… — закусив губу, повторила подруга. — Богдан, конечно, классный… но такой послушный. А этот — настоящий демон… прямо как твой! Властный, сильный, сексуальный!..

— Но ты же его совсем не знаешь? — изогнула я в сомнении бровь. — Вдруг на самом деле он такой только в день Хеллоуина? Или вообще маньяк какой-то? Или, что еще хуже, он действительно как мой, и будет у нас два заклинателя?!

— Не говори глупости! — отмахнулась Полина. — Я-то могу отличить вожака от стада и… и даже если он маг — я буду только рада. Кстати, вон он стоит! Что скажешь?

Я повела глазами: хм… колоритный, однако, тип. Немного странный, но что-то в нем определенно было. И это «что-то», если честно, меня напрягало…

— Поля, — поскребла в затылке, думая, как бы помягче выразиться, — а тебя не смущает, что он носит солнцезащитные очки в темном помещении?

— Нет, конечно, — пожала плечами подруга. — Может, человеку так удобнее?

— Ну если рядом с ним нет собаки-поводыря, то это вряд ли. И еще бандана… что за странный дизайн?

— Евочка, сегодня Хеллоуин! — помахала готесса ладонью у меня перед носом. — Все странно одеты. Зато знала бы ты, как он целуется!

— Вы же знакомы минут пять!

— Именно! — выдохнула подруга. — Но я так долго мечтала встретить однажды кого-нибудь сильного, решительного, кто схватил бы меня, сжал в объятиях и поцеловал! Пускай бы даже против моей воли, но это был бы настоящий мужчина!

— А ты никогда не мечтала, чтобы тебя оглушили обухом по голове, схватили за волосы и утянули в пещеру? — мрачно полюбопытствовала я.

Готесса фыркнула, бросила еще один восхищенный взгляд на парня из своих грез и отмахнулась:

— Не занудствуй! Но если тебе от этого станет легче, сегодня я ночую дома, в гордом одиночестве. А вот завтра мы встречаемся вновь. Тогда-то, надеюсь, он от меня никуда не денется!

Что можно было на такое возразить? Да, я не понимала Полину, никогда не последовала бы ее примеру, но в какой-то степени — я ей даже завидовала. Ведь она знала, чего хочет, и брала от жизни именно это, а не то, что ей диктовали какие-то условности или этикет. Она видела в этом парне своего желанного принца, эдакий подарок судьбы, и отказываться от него не собиралась. Мне же оставалось только наблюдать, пожелав ей удачи, и просить быть осторожней. Ну и еще кое-что можно было сделать, так… для собственного спокойствия.

— А ты нас не познакомишь? — спросила с улыбкой.

Подруга окинула меня подозрительным взглядом:

— Ну идем! Только, чур, сразу молниями не бросаться!

Ха! До чего просто определить человека, знакомого со мной не первый год: ни спорить, ни пререкаться Полина не стала, только предупредила на всякий случай. Правильно! Ведь кому еще можно доверять, если не такой толерантной и осторожной ведьме, как я? Сейчас пойду, меточку на парня поставлю, ну просто чтобы знать, где его потом найти. И подруга в безопасности, и я не переживаю, и этот таинственный мерзавец в случае чего никуда не денется…

Бросив короткий взгляд на сцену, я улыбнулась Алексу, следившему за мной своими темными пронзительными глазищами (так и хотелось язык показать, еле сдержалась), и потопала за подругой сквозь толпу. Собственно, там-то и поняла, по какому принципу работает метка этого соглядатая! Когда мне внезапно влетело целых два раза: сперва от урода, решившего хватануть пиратку за задницу, а потом — от самой метки, неожиданно словно обзаведшейся зубами.

— Ай! — подпрыгнула я.

— Что такое? — обернулась испуганная Поля.

— Меня за попу укусили!

— Кто?! — злобно и немного удивленно оглядела готесса ближайших мужчин. К сожалению, ни один из них не походил на разъяренного бультерьера. Более того, даже тот самый волокита, который хлопнул меня по филейной части, уже отвернулся и с чувством выполненного долга приложился к бутылке пива. У меня рука не поднялась ткнуть в него пальцем: мужик и подумать не мог, что его легкое похлопывание возымеет такой эффект. Зато, кажется, я уже поняла, кто отлично знал о реакции собственного заклятия!

Резко обернувшись, уставилась на братца. Тот ухмыльнулся в ответ и даже махнул рукой, как бы подтверждая свое участие.

— Ну сам напросился, — скрипнула зубами и резко сжала кулак. А дальше произошло что-то совершенно невероятное: Алекс дернулся и повалился на колено.

— Это ты?! — ахнула Полина.

— Да я… да это…

Вот почему мама говорила, что накладывать метки можно только в самых крайних случаях! Я словно за ошейник дернула! И заклинателю это, похоже, не понравилось, потому что, когда он поднял голову, в его глазах буквально сверкали молнии.

— Извини! — прошептала, молитвенно сложив руки на груди.

То, что он прорычал в ответ, услышал весь клуб. И в общем-то народу понравилось, некоторые даже стоя аплодировали. А вот мне очень захотелось раствориться в толпе, желательно навсегда. Если бы не готесса, схватившая за руку, точно бы попыталась удрать. А так Поля закатила глаза, покачала головой, словно намекая, что милые, конечно, бранятся — только тешатся, но нельзя ли делать это в какой-нибудь более интимной обстановке? И почти на буксире дотащила до своего нового ухажера.

— Ева, это — Пит! — торжественно объявила она.

Парень медленно обернулся и посмотрел сначала на свою пассию, сейчас до жути напоминающую оскалом Голди Хоун, а потом перевел равнодушный взгляд на меня.

— Петя, значит, — кивнула в знак приветствия я.

— Нет, Пит! — сквозь зубы поправила готесса. Я аж вздрогнула: вон она, оказывается, какая — ярость влюбленной женщины! Проявляется в самый неожиданный момент и разит наповал.

— Очень приятно, Ева. — Протянула руку, улыбнулась, шагнула навстречу, и в тот же момент кто-то позади резко поднялся со стула. Меня задели плечом, и я буквально улетела вперед, с глухим «охом» приземлившись на грудь Полинкиному ухажеру. Подняла голову, свет рампы на мгновение ярко осветил сцену, его отражение упало на темные очки незнакомца, и я неожиданно четко разглядела его глаза.

— Ты?! — выдохнула шепотом. В голове вздрогнуло и рассыпалось мозаикой какое-либо понимание действительности.

— Прошу не выдавать! — так же тихо, едва заметно шевеля губами, ответил парень.

Я подумала… улыбнулась и моргнула, соглашаясь. Правильно сделала или нет — кто знает? Но теперь мне было известно наверняка две вещи. Во-первых, никакая беда Полинке не грозит. А во-вторых, ее ждут очень веселые времена. Потому что в тихом омуте водятся черти, а она рядом со мной об этом, кажется, успела позабыть.

Из клуба мы уехали ближе к рассвету. Все вместе, в грузовичке Хаска, который группа Алекса использовала для перевозки инструментов. Первой забросили домой Полину, затем Жеку. Потом пришла наша очередь, и это было хорошо, ведь к тому времени я уже благополучно дремала у Шурика на плече. Неудивительно, что утром будильник с трудом поднял меня на ноги, а добудиться так и не смог. Даже с помощью жалобно скулящего Диплодока, которому я спросонья попыталась вместо еды насыпать наполнитель для кошачьего туалета (что эта дрянь вообще делала в нашем доме?!). Спать хотелось так сильно, что мне казалось, я душу готова заложить, лишь бы только еще часик поваляться в постели. Останавливало понимание того, что душа у меня всего одна, и мама, которая должна была сегодня вернуться, вряд ли одобрила бы такой невыгодный бартер.

Потому, отчаянно зевая, я добралась до ванной, кое-как взбодрилась под ледяным душем, привела себя в порядок и спустилась завтракать, искренне радуясь тому, что сегодня была пятница. Можно было хотя бы помечтать о чудесном завтрашнем отдыхе…

Как раз успела насыпать себе хлопьев и залить их молоком, когда входная дверь дома скрипнула и в прихожей раздались шаги:

— Доброе утро, дети! — с порога поздоровался Георгий Соколов. Единственный «бодрячок» на кухне. Парни заулыбались и повыползали из-за стола:

— Как добрался? Хорошо отдохнул? — послышалось со всех сторон.

Я улыбалась, глядя на эту радостную компанию, и пока решила не вмешиваться. Там и без меня было довольно весело. Георгий выглядел как всегда безупречно: в строгом деловом костюме, с прической «волосок к волоску», разве что загорел сильнее прежнего — теперь становилось понятно, у кого Богдан перенял эти манеры «денди». Он бегло обрисовал перелет, заявил, что яхту пора чинить, хотя он не представляет, как умудрился ее так сильно раздолбать за какие-то три недели путешествия. Парни вкратце объяснили папе, куда подевался Егор, похлопали друг друга по плечам, выражая свою радость от встречи, и попытались усадить отца за стол.

— Нет, ребята, — хмыкнув, покачал головой старший Соколов. — Отдохнул я хорошо, но теперь труба опять зовет в бой. У меня самолет через три часа, нужно улетать в Англию… Вы тут еще пару недель без меня побудете, ок?

— Да фигня вопрос! — заявил Богдан, поднимая вверх большой палец.

— Ну вот и отлично, — улыбнулся отец и уже намеревался выбежать из комнаты, когда я наконец не выдержала.

— Георгий, — спросила с несколько нервной усмешкой, — не хочу вас беспокоить, но… где моя мама?

Он обернулся, посмотрел на меня задумчивым взглядом и очень удивленно ответил:

— Какая мама, Евочка?

 

ГЛАВА 16

Ева Моргалис

Сказать, что я была шокирована ответом Георгия — это сильно приукрасить действительность. Сердце замерло на мгновение, пропустило удар, а потом загрохотало с такой силой, будто пыталось прорваться сквозь грудную клетку и упрыгать куда-то за тридевять земель. В голове одновременно родилась и тут же перемешалась, перепуталась добрая сотня вопросов. Я сделала, пожалуй, самый трудный вдох в своей жизни и улыбнулась через силу:

— Простите. Это, наверное, бессонная ночь сказывается…

Георгий с Богданом переглянулись, кивнули друг другу и вместе, обсуждая расписание рейсов в британском направлении, покинули кухню. Я так и осталась сидеть за столом, вцепившись пальцами в белоснежную скатерть. Алекс с мрачной ухмылкой заглянул в мое серое лицо, открыл дверцу холодильника, вытащил оттуда кувшин с соком и поставил на стол. Затем полез в шкафчик, достал высокий стакан, молча наполнил его до краев и подошел ко мне. Я перевела на него остекленевший взгляд и, честно говоря, даже не сообразила, что он собирается делать.

— Ты похожа на привидение, — сообщил братец и отодрал-таки мою руку от скатерти. Затем, чуточку повозившись, сунул бокал в одеревеневшие пальцы и велел: — Пей.

Я послушно хлебнула. Ледяной сок больно царапнул по горлу, но действительно слегка привел меня в чувство. Ровно настолько, чтобы я смогла прохрипеть:

— Алекс, у нас, кажется, проблемы.

Он хмыкнул и с видом барина расположился в кресле напротив. Окинул меня равнодушным взглядом:

— Нет, проблемы у тебя. Но ты решила, что я буду тебе помогать. Так?

У меня чуть выпитый сок обратную дорогу не нашел:

— Ну… да…

— Правильно решила, — тут же кивнул братец. — Итак, что мы имеем?

— Ты всегда такой паразит?! — ахнула, дрожащими пальцами вытирая сладкие капли с губ.

— Могла бы уже привыкнуть, — хмыкнул он. — Но ты, по крайней мере, пришла в себя. А это, согласись, довольно неплохо.

Я подумала и улыбнулась, вынужденная признать, что он говорит правду. Будь здесь Полина, она наверняка напоила бы меня чем-то куда крепче сока. И в такой момент это также возымело бы эффект. Но Алекс, видимо, не считал алкоголь хорошим способом привести в чувство. Зато троллить, зараза, научился как никто. И активно этим пользовался.

— Как считаешь, почему мой отец мог не вспомнить твою мать? — продолжал размышлять Шурик.

Я честно задумалась:

— Меня больше беспокоит, почему в этой ситуации он вспомнил меня.

— Что ты хочешь сказать?

Я покусала губы:

— Мы с твоим отцом, конечно, не так давно знакомы, но… тебе не кажется, что он вел себя как-то странно? Георгий всегда был очень мил со мной, заботлив, а сегодня едва обратил внимание. Он даже не спросил, как мы провели эти три недели, но при этом совсем не удивился моему присутствию…

— Согласен. Отец всегда мечтал о дочери и был рад тому, что ты вошла в нашу семью. В отличие от твоей матери, он не хотел оставлять нас вчетвером сразу после свадьбы. Он должен был поинтересоваться, как мы приняли тебя, но почему-то этого не сделал…

— Я думаю, он вообще не замечал меня, пока я не задала вопрос, — пробормотала я и подняла на Алекса встревоженные глаза. — Мне кажется, я знаю, что могло быть этому причиной. Ты обратил внимание на то, что Богдан не был удивлен поведением отца? Я абсолютно уверена, что Егор отреагирует так же. Он не будет помнить Ядвигу и едва ли вспомнит обо мне.

— Полагаешь, кто-то наложил чары на мою семью? — догадался заклинатель. — Чтобы братья и отец забыли о существовании Моргалис?

— Именно так, — кивнула я. — И с мамой им это удалось. А вот в моем случае заклинание дало сбой. Потому Ядвиги словно никогда и не было в этой семье, а я… я как будто есть, и как будто меня нет. Твои братья и отец не задумываются о том, кто я такая и что здесь делаю. Любопытно, надолго ли?

— И почему же такое могло произойти?

— А вот это мне и нужно выяснить. И почему так случилось, и кто это сделал… Твой отец что-то говорил о починке яхты, верно?

— Да, он сказал, ее сильно повредили, — поморщился Алекс. — Думаешь, это как-то связано?

Я спрятала ладони в волосах, откинула голову назад, закрыла глаза и усилием воли сняла с себя все ограничители. Прислушалась, попыталась уловить на грани сознания какой-то, хотя бы самый ничтожный сигнал. Она должна была позвать меня, оповестить о том, что с ней приключилась беда. Я должна была ощутить, если ей было больно или страшно, но, сколько ни звала, сколько ни пыталась достучаться — ответом была тишина. Никаких изменений, никаких колебаний. Река текла безмятежно и спокойно, как вчера, как и две недели назад. Почему мама молчала? Куда она исчезла? Кто наложил чары и почему такие?!

— Я думаю, маме нужна помощь, — прошептала наконец.

— И как ты узнаешь, какая именно? — поинтересовался Алекс.

Я перевела на него насмешливый и немного сумасшедший взгляд:

— Ты, конечно, будешь смеяться, но есть у меня одна личная Википедия, которая, быть может, даст ответ на этот вопрос.

— Мы едем за Книгой? — поднялся на ноги братец.

Я ухмыльнулась и спрыгнула со стула. Переставила стакан в мойку, включила воду и несколько секунд держала заледеневшие пальцы под горячей струей.

— Да, Алекс, — кивнула со зловещей ухмылкой. — Мы едем за Книгой.

А ведь прежде я так часто никогда школу не прогуливала. Это могло войти в привычку. Ну ничего. Вот отыщу маму и стребую с нее какую-нибудь записку для учителя. Или вообще — больничный. И еще нужно не забыть взять у кого-нибудь домашнее задание. Ждан, конечно, в таком деле фиговый помощник… как и толпа разукрашенных девиц из моего класса. Елки зеленые, да если так подумать, даже с учетом прогулов я все равно остаюсь лучшей ученицей этой гимназии для мажоров!

— О чем ты думаешь? — не выдержал Алекс. Я сделала последний пасс и сняла «паутинку» с сейфа. Достала Книгу, провела ладонью по кожаному переплету и уселась на пол, положив фолиант на колени. Раскрыла на середине…

— Эй! — Братец коснулся пальцами моей ладони. — Ты как, Ева? Замкнулась, молчишь всю дорогу…

— Я размышляю, — ответила, не поднимая лица.

— Не хочешь рассказать о чем?

Помотала головой. Не о чем было рассказывать. Да и вряд ли мне бы сейчас это удалось. Как можно описать словами то, что происходило в душе? Страх, непонимание, страстное желание получить ответы. И осознание того, что они могут не понравиться или не помочь. Потому что, даже узнай я, кто мой враг, как победить того, кто способен наложить чары на много более сильную ведьму?! Я чувствовала себя такой беспомощной и ничтожной, что была согласна размышлять о чем угодно, лишь бы только не позволить себе окончательно скиснуть!

— Ты должна понять, что от твоих ответов сейчас зависит жизнь моей мамы, — прошептала, скользя пальцами по шершавым пожелтевшим страницам. — Пожалуйста, постарайся. Скажи, где сейчас Ядвига Моргалис.

Книга на мгновение озарилась светом, и на страницах появился текст:

«Местонахождение неизвестно».

Я скрипнула зубами:

— Как она себя чувствует?

«Неизвестно».

— Она ушла по своей воле?

«Неизвестно».

— Скажи хотя бы, мама жива?!

«Неизвестно».

— Черт подери, да хоть что-нибудь эта Книга знает?! — бросила артефакт в отчаянии и вскочила на ноги.

Шурик ловко перехватил фолиант:

— Подожди, Ева. Давай рассуждать логически. Людей не похищают просто так. Всегда есть какая-то причина. Либо они должны что-то сделать, либо кто-то другой, кто ими дорожит. Очевидно, не мой отец, а значит, требования должны были предъявить тебе.

— А если ее никто не похищал? Если мама по какой-то причине сбежала сама?

— Думаю, если задать вопрос правильно, Книга сможет на него ответить.

Я упала на колени, прижала ладони к губам, задумалась и прошептала на одном дыхании:

— Что нужно сделать, чтобы мама вернулась домой?

И вот тут-то хранилище начало выдавать текст. По одному слову, будто кто-то писал его на наших глазах. Мы с Алексом склонились над страницами, и я стала зачитывать вслух:

— Это что, стихотворение? — изогнув бровь, покосилась на Алекса. Какой-то не слишком талантливый поэт нам попался. И ладно бы еще с рифмой не справился, но почему нельзя было просто написать, что ему нужно?

— По крайней мере, теперь мы точно знаем, что твою мать похитили, — пожал плечами братец.

— Кто? Гекатонхейры? Это что, кто-то типа леприконов?

— Скорее дети бога неба Урана и богини земли Геи, сторукие пятидесятиголовые великаны. По древнегреческим легендам, они строили Тартар — место заточения титанов.

— Ты сейчас хочешь сказать, что моя мама… в Тартаре?! — вытаращилась я на Алекса.

— Понятия не имею, — пожал плечами братец. — Я вообще до сегодняшнего дня считал мифы древних народов обычными сказками.

— Замечательно… — прошипела сквозь зубы. Только сторуких великанов для полного счастья мне и не хватало. — Ладно… давай подумаем, как договориться с этими гекатонхейрами. Я так понимаю, необходимо найти что-то, что было спрятано могущественной ведьмой на страницах этой Книги. Как думаешь, о какой именно волшебнице здесь говорится?

— О Моргане Пендрагон, — без толики сомнения ответил Алекс. — Но ты уверена, что это будет равноценный обмен? Вряд ли твоя прапрапрародительница спрятала что-то безвредное? Думаешь, разумно это отдавать?

— Алекс, речь идет о моей матери! Я не могу просто взять и отказаться от возможности ее спасти!

— Я только задал вопрос! — поднял Шурик ладони вверх. — Если считаешь, что так будет правильно, я тебе помогу. Давай узнаем, что это за таинственная вещь, «сокрытая на древних страницах», и подумаем, как ее можно достать.

— Книга, — обернулась я к фолианту, — что спрятала Моргана третьим?

Страница вспыхнула, я закусила губу, присмотрелась…

— Какого черта «Информация засекречена»?! Я — прямая наследница рода Пендрагон! Говори немедленно, Гугл недоделанный, что в тебя засунула моя прабабка!

— Может, не стоит так орать на Книгу? — аж отшатнулся Алекс.

— У меня мать похитили! — зашипела я. — На кого хочу — на того и ору. И вообще! Помнишь, ты предлагал страницу выдрать?! Рви! Я разрешаю!

— А почему именно я?

— Потому что я — хранительница этой бесполезной макулатуры! У меня рука не поднимается. Другое дело ты — заклинатель…

И я подтолкнула талмуд ближе к Алексу. Тот как-то нерешительно покосился сначала на него, потом на меня:

— Ева, а ты уверена?..

— Соколов, блин! Тебе что, сложно вырвать листок?!

— Так, ведьма, ори-ка ты лучше на Книгу! — недовольно буркнул парень и, подтащив к себе фолиант, схватился за уголок.

— ЕВА МОРГАЛИС!!! — прогремело вдруг с такой силой, что я бухнулась на пол и заозиралась по сторонам, опасаясь увидеть как минимум вырвавшегося из-под контроля джинна. Смотреть, однако, следовало не на потолок, а чуточку пониже.

— Твоя Книга разговаривает, — сиплым голосом доложил Александр.

— А, так это она была, — тут же успокоилась я. — Забавно: раньше этот вредный носитель колдовского слова не позволял себе повышать голос.

— Раньше на меня не натравливали заклинателей! — недовольно ответила Книга.

— А чего это она разговаривает?! — опять вмешался Шурик.

Я вздохнула: какой у меня, однако, братец нервный…

— Алекс, такой способностью может похвастаться любая современная электронная книга. Ну из тех, что подороже, конечно. Неужели ты думаешь, что древний фолиант, обладающий знаниями целого мира и хранящий на своих страницах частичку основательницы моего рода, не способен поднапрячься и озвучить текст?

— Вот именно! — грозно воскликнула Книга. — Я — великая хранительница…

— …вариантов фразы на тему «Не скажу!», — перебила я. — От тебя, блин, пользы как от кузнечика в шкатулке! Даже в самый важный момент упрямишься и отказываешься говорить!

— На то есть воля… — торжественно начала Книга, но я топнула ногой и нависла над фолиантом карающей десницей:

— Сегодня ты будешь слушать мою волю! Или я, с помощью вот этого заклинателя, — ткнула пальцем в Алекса, со скорбной улыбкой помахавшего Книге ручкой, — порву тебя на лоскутки!

— Каждая моя страница священна!

— Ну да, щас! В тебе их полторы тысячи как минимум. А пользуешься ты от силы десятком! Ну а для того, чтобы написать «Информация засекречена», вообще достаточно пары строк!

— Ева Моргалис, потомки тебя не простят!

— Уважаемая Книга Знаний, — со зловещей ухмылкой процедила я, — кажется, ты пропустила тот момент, когда перестала быть единственной и неповторимой. Сегодня у тебя масса конкурентов: Гугл, Яндекс, Википедия, социальные сети — там тоже много интересного отыскать можно. Да любая школьная библиотека по количеству книг переплюнет Александрийскую твоего времени!

— Но тебе-то это все равно не помогло разобраться в датах, — язвительно заметила Книга.

Я выдохнула сквозь зубы:

— Рви, Соколов!

— Вообще-то она права, — пожал плечами Шурик. — Александрийская библиотека была сожжена в первом столетии нашей эры, а твоя Книга появилась…

— Соколов! — резко обернулась я к братцу. — Не зли меня! Я готова пожертвовать целостностью нашей семейной реликвии. У тебя вообще шансов нет!

— Ну как скажешь, — вздохнул он и вновь протянул руку к фолианту.

— Ты рехнулась, Ева Моргалис! — завопила Книга, видимо почувствовав, что пахнет жареным.

— Ага! — радостно воскликнула я. — Вот и оправдание для потомков! Для тех самых, которые «не простят»!

— Ладно, давай договоримся, — мрачно процедила Книга. Я выдохнула: слава богу, она сдалась. Я, конечно, отступать была не намерена, но страшно представить, что сказала бы мама, узнай она об этом вандализме. Все же фолиант принадлежал не только мне. Целые поколения нашего рода получали от него подсказки, делились с ним тайными знаниями, ругались, плевались, проклинали, быть может, эту упрямую Книгу, но никто не осмелился поднять на нее руку. Потому что знали, однажды она сможет помочь кому-то еще. В своей уникальной манере, через «не хочу», но это был шанс. И вот тут явилась я… Книга правду сказала: потомки бы не простили. Потому что это не раскраска какая-то, «рви — не хочу». Это — древнее хранилище, со своей историей и характером. Причинить ей вред — все равно что уничтожить последнее, что осталось от Морганы Пендрагон и всех тех, кто когда-либо касался этих древних страниц.

— Хорошо, — милостиво кивнула я, стараясь не выказать своего облегчения. — Слушаю твои предложения, о коварный аналог блокнота!

— Гос-споди, — процедила Книга. — Дал же Бог наследничков… Я не могу сказать, что именно спрятала Моргана, но могу показать, где именно она это сделала. Координаты устроят?

— То есть за этим еще и лететь придется?! — не сдержалась я.

Книга скрипнула зубами, или что у нее там было вместо них, и озарила страницы голубым сиянием:

— А ты, блин, думала, что Моргана мне в переплет сокровище зашила?! Не стоит воспринимать буквально каждое слово, бестолочь! За свою жизнь твоя прародительница разбросала по всему миру очень много полезных штуковин. То, что было схоронено третьим, действительно имеет особую ценность. Только мне Моргана сказала, где именно эту вещь можно отыскать. Так что вот тебе широта, долгота… все по стандарту. Запоминай, Ева Моргалис. Быть может, если удача улыбнется тебе, ты сумеешь достать то, что спасет жизнь твоей матери…

Больше Книга не проронила ни слова. Мы с Алексом дружно склонились над ее разворотом и вгляделись в новое содержание. Затем братец достал планшет из внутреннего кармана и внес координаты в какую-то программу, типа навороченного GPS. Поковырялся в ней немного и задумчиво поскреб в затылке:

— Далековато нас засылает твоя помощница. Аж на границу Китая с Северной Кореей. Надеюсь, координаты верные, потому что добраться туда будет непросто.

— Черт, не уверена, что метла выдержит…

Братец фыркнул и уставился на меня как на неразумного ребенка, предложившего абсолютный бред:

— Уверен, что я не выдержу такой перелет на твоей метле!

— Вообще-то я не хотела брать тебя с собой…

— Да и мне, откровенно говоря, кажется, что лучше бы я один слетал…

Хорошенький, однако, поворот событий!

— Ты шутишь, да? — нахмурилась я. — Подумай хорошенько, Соколов. Книга дала адрес! Да еще и на предупреждение расщедрилась! По сути это означает: «Езжай, чтоб ты подавилась! Фигушки ты вернешься оттуда живой!» Без меня у тебя вообще нет шансов!

— И что ты предлагаешь? — с видимым безразличием уточнил братец.

— Летим вместе!

— Ну как скажешь, — как бы нехотя сдался он.

Я свела брови на переносице и задумалась: кажется, меня только что обманули. Только вот в чем именно?..

— А как мы все же туда доберемся? Я, конечно, могу попытаться что-то придумать, да и у тебя есть эта демоница с крыльями… как ее?.. Тамар, кажется… но…

— Ева, довольно! — мрачным и слегка уставшим голосом перебил заклинатель. — Ты постоянно выдумываешь проблемы на пустом месте. Есть гораздо более простой способ попасть в Китай!

— Например, какой? — без особой надежды на удовлетворительный ответ спросила я.

Алекс поднялся на ноги, отряхнул джинсы, протянул мне руку и самодовольно ответил:

— Например, самолет!

— И это все, что сказала Книга? — скривилась Полина. — Совсем не густо.

— Зато больше, чем она собиралась сказать изначально.

Готесса фыркнула и отхлебнула чай из большой пивной кружки, которую сама же зачем-то подарила мне в прошлом году.

— Совсем обнаглели эти старинные артефакты. — Потом сделала глубокомысленное лицо и попросила: — А напомни-ка мне стишок…

Я тяжко выдохнула. То ли у подруги очень плохая память, то ли ей просто нравится моя декламация, но если она посидит у меня еще с часик, я навеки запомню эти четыре строчки. Потому что за вечер повторила их не меньше восьми раз. И все без толку. Как и в предыдущие семь, Полина внимательно меня выслушала, покивала в такт несуразной рифме и задала очередной из своих «гениальных» вопросов:

— А если тебе не удастся добыть то, что требует похититель, что станешь делать?

Я сгорбилась на постели, обняв колени и намотав на палец черную прядь:

— Понятия не имею. Но воевать с великанами из мифов Древней Греции… блин, это даже звучит как начало дешевого голливудского ужастика. Нет уж, давай решать проблемы по мере их поступления. Попытаемся пока выполнить первую часть плана. Слетаем в Китай… а там посмотрим.

— Подруга, а ты ничего не забыла? — слегка высокомерно покосилась на меня готесса. — Как вы, парочка несовершеннолетних подростков, собираетесь пересечь границу?

— Не представляю! — с еще большим отчаянием воскликнула я. — Алекс сказал, что сам этим займется, и не счел нужным посвящать меня в свои планы… конспиратор паршивый.

— Хм… — задумалась Поля. Она вообще любила головоломки, и в особенности те, от которых ее просили держаться подальше. — А у Георгия случайно нет частного самолета?

— Может, и есть, но я об этом не знаю. К тому же он сегодня улетел в Британию. Либо бизнес-классом, либо вместе с самолетом. Так что этот вариант все равно отпадает.

— А Егор? Может, он согласится забросить вас в Китай?

— Любопытно, как ты предлагаешь объяснить это старшему брату? Только, пожалуйста, начинай речь со слов: «О великий и всемогущий Егор…», потому что, обращаясь с такой просьбой, можно рассчитывать разве что на божественную мощь!

— Ну блин! — всплеснула руками подруга и резюмировала таким тоном, словно только самые глупые дети могли до этого не додуматься. — Тогда я просто обязана лететь с вами!

— Полина, — скрипнула зубами я. — Мы ведь это уже сто раз обсуждали!

— Я вам пригожусь! Буду проводником и компаньоном!

— Здесь ты нам пригодишься гораздо больше, — устало покачала головой я. — Потому что так я хотя бы буду знать, что с тобой все в порядке.

— Но я никогда не была в Китае!

— Ты и в Тартаре никогда не была, но туда почему-то не рвешься.

— Блин, ну ты сравнила… — прошипела готесса, плавно соскальзывая на пол и отодвигая к двери мой большой походный рюкзак.

Мы не знали, что может понадобиться в путешествии и насколько оно будет долгим, потому решили брать самое необходимое плюс небольшой «запас». Итого набралось на сорок пять литров. Алекс, заглянувший с полчаса назад и зачем-то сфотографировавший меня на старый Polaroid, бегло осмотрел вещи, пошипел на походный вариант метлы, древко которой раскладывалось на три части, вынул топор, заявив, что в мои шаловливые ручки холодное оружие по доброй воле не вложит, и еще раз подтвердил, что Полину мы с собой не берем. Потому как это опасно и хлопотно. Я была вынуждена с ним согласиться. Вот с тех пор у готессы, кажется, и появилась новая цель в жизни: всеми правдами и неправдами заставить меня пойти на попятный.

— Евочка, я буду охотиться! — горячо заявила она.

Я уткнулась носом в подушку и буркнула:

— Нет!

Черт, это был уже двадцатый ее аргумент, хотя, надо признать, не такой дурацкий, как большая часть предыдущих. Впрочем, после: «Я буду следить, чтобы Алекс не приближался к твоей палатке», и сразу за этим: «Или чтобы он не вышел оттуда, пока ты не позволишь?..», я сильно снизила планку для определения их «нормальности». Поля успела примерить на себя роль моей дуэньи и свахи, Рэмбо и охотницы, походного лекаря и двуногого мула (она даже багаж таскать предлагала!), но я оставалась непоколебима, заявляя, что знахарке не место там, где поковырялась древняя полоумная магичка. Тут как бы нам самим в ловушках Морганы не завязнуть…

— А ты вообще уверена, что они там будут? — в сердцах воскликнула Полина.

— Если о характере моей прабабки судить по той частичке, которая до сих пор обитает в Книге, — там будет такое минное поле, что и Лара Крофт побоится пересекать.

— И тем не менее ты туда едешь!

— У меня выбор невелик. Либо великаны, либо Моргана Пендрагон. Искренне надеюсь, что прабабка окажется менее жутким монстром.

Наверное, Поля сказала бы что-то еще (она никогда не отказывалась от своих идей, и чем опаснее они были, тем сильнее Полечка хотела воплотить их в жизнь), но тут в комнату ворвался Алекс. Без стука, без приветствия — как к себе домой. Кстати, за сегодня уже в третий раз.

Я изогнула бровь:

— Еще немного, и я превращу свою комнату в пещеру сокровищ.

— Украсишь дорогой мишурой? — не понял Алекс.

— Поставлю пароль на двери! — буркнула я. — Тебя папа в детстве стучать не учил? А если бы я переодевалась?

— Собственно, на это и рассчитывал, — пожал плечами парень.

Я нахмурилась, но бросила взгляд на хихикающую Полину и махнула рукой:

— Зачем пришел? Придумал, как нам попасть в Китай?

— Naturlich, — кивнул заклинатель, протягивая паспорт. Судя по обложке, мой, заграничный. Я его буквально пару месяцев назад получила, даже опробовать не успела. И, похоже, уже не успею.

Раскрыв документ на первой страничке, я какое-то время мрачно разглядывала вклеенную фотографию, запись о визе в нашу страну и совершенно новую информацию о себе самой. Затем подняла на братца вопросительный взгляд:

— Сюинь Фанг? С каких пор я стала китаянкой?

— Не просто китаянкой, Ева. Ты — журналистка из Гонконга. Двадцати семи лет, не замужем. Я — Юйлун Ли, твой оператор. Мы прибыли в эту страну снимать репортаж о… кстати, здесь придумай что-нибудь сама, поскольку вопросы если и будут задавать, то тебе, и нужно, чтобы ты хотя бы пару слов по теме сумела сказать. Завтра мы вдвоем возвращаемся «домой», в Китай. Все понятно?

— Есть один маленький нюанс. — Я отложила паспорт. — Ты, Алекс, конечно, вылитый китаец со своими волосами и ростом метр восемьдесят пять. И я, разумеется, ни секунды не сомневаюсь в твоей гениальности, но! Если вдруг, ну так, чисто случайно, китайские пограничники не примут тебя за своего? Ну там спросят что-нибудь на родном языке? Или просто уточнят, в какого родственника-китайца ты выдался такой красивый? Что мы будем отвечать? Учти, в Китае за шпионаж полагается двенадцать лет строгого режима. Или расстрел.

— Мы постараемся этого избежать, — мрачно ответил Алекс и обернулся к Полине: — Ты не могла бы выйти ненадолго?

— У меня от подруги секретов нет! — нахмурилась я.

— А у меня есть! — И я мысленно стукнула себя ладонью по лбу: он ведь не знает, что Полина в курсе его тайны!

Кажется, подруга тоже сообразила, что сейчас не время настаивать на моей «открытости».

— Хорошо-хорошо, — покладисто кивнула она. — Ева, я убегаю. Жду тебя на кухне.

Она спрыгнула с кровати и почти бегом направилась к выходу. Алекс дождался, пока за готессой закроется дверь, покачал головой, затем взял стул, поставил рядом со мной и уселся лицом к спинке.

— Ева, — начал после нескольких секунд мрачного рассматривания меня, бросающей на него ответные кроткие взгляды из-под ресниц, — на текущий момент в моем подчинении находится тринадцать демонов. Это не означает, что я пользуюсь или когда-либо пользовался их услугами, но при необходимости я знаю, как их вызвать и чего мне это будет стоить. Одним из таких «помощников» является Аллазай, демон иллюзии. Он специализируется на создании морока, который можно наложить на что угодно, в том числе на живое существо. Иллюзии качественные, продуманные до мелочей. Их можно увидеть, почувствовать и даже услышать. Если за дело возьмется Аллазай, ни один китаец не разглядит в нас иностранцев.

— И… как долго ты сможешь держать этого… «кудесника» под контролем?

— Аллазай шестой в моем списке демонов по уровню силы, но далеко не самый яростный. Обычно он не нападает на ослабевшего хозяина, поскольку упивается возможностью применять силу. Без хозяина он теряет смысл своего существования, поэтому редко пытается вырваться на свободу.

— А если покороче? — перебила я. Как-то неуютно было слышать о том, что потусторонняя нечисть способна попытаться тебя убить. Даже если «обычно» она это и не делает. Не знаю, как братец, а я ощущала себя факиром, сующим голову в пасть ручного крокодила.

— Ты боишься. — Губы Алекса дрогнули в едва заметной грустной усмешке.

— Меня слегка беспокоит то, что демонов невозможно подчинить наверняка. Они изначально подлые, лживые и жестокие твари. Аллазай не будет колебаться, если найдет хотя бы малейшую лазейку. Да, обычно он смирный и покорный, но что, если его вдруг переклинит? Это будет форс-мажор и большая редкость, но мы вряд ли ощутим разницу! Ты сможешь справиться с этим демоном против его воли?

— Это зависит от того, сколько сил он успеет у меня забрать, — честно ответил заклинатель.

— А что будет, если сил не хватит? — наивно, уже зная ответ, спросила я.

— У тебя есть другие варианты, как попасть в Китай? — тихим голосом уточнил Алекс.

Я опустила глаза: ну да. Других идей не было. Но демон…

Заклинатель улыбнулся и одним слитным движением пересел со стула ко мне на кровать.

— Не бойся, ведьма, — улыбнулся он, обнимая меня за плечи. — Все не так страшно, как ты себе представляешь. Я сумею тебя защитить.

Я вздохнула и положила голову ему на плечо. Сама, честно говоря, не знаю, как так получилось. Просто уткнулась лбом ему в скулу, обняла за талию и вдруг поняла: да, он сумеет. А я смогу защитить его. И мы выкрутимся, прорвемся, что бы там ни напридумывала Моргана. Алекс будет призывать своих нестабильных демонов, я — неумело обращаться к магии, и мы оба будем недовольны. Будем ворчать и коситься друг на друга. Но оба будем терпеть. И помогать, как только сумеем. Потому что если у кого и есть шанс преодолеть то, во что мне «посчастливилось» вляпаться, то только у таких двух откровенно нефартовых и до жути «одаренных» персонажей.

Полина Казакова

Нет, ну надо же! Она меня все-таки не взяла. А еще «лучшая подруга», называется! Месяца со дня свадьбы Ядвиги не прошло, а я уже перестала быть самой авторитетной личностью в жизни Евы. Раньше она бы шагу не ступила, предварительно со мной не посоветовавшись. А уж про полет в Китай я вообще молчу — это же такое событие! Меня бы на коленях уговаривали, лишь бы только согласилась компанию составить! Я же незаменима в таких вещах! Что называется «и жнец, и швец, и на дуде игрец»: могу и охранять, и готовить, и охотиться! Идеальный турист! Да мы бы пол Китайской стены домой приперли, в виде сувенира!

А что сейчас? Сейчас у Евочки появился заклинатель! Этот подлый Шурик, занявший все ее мысли и мое место главного советчика заодно. По ходу, верно говорят, что от ненависти до любви — один шаг. Как они сражались друг с другом, грызлись, ругались — вспомнить приятно! Все! Ушли эти чудесные времена. Сидят вон на кровати, два голубка. Пригрелись, мечтают, наверное, о чем-то. А я, между прочим, на кухне два часа проторчала! Паразиты влюбленные, хоть бы кто-то вспомнил…

— О чем воркуем? — Я ворвалась в комнату злобным хихикающим смерчем. Чисто из вредности последовала совету Александра и не постучала. Между прочим, совершенно об этом не пожалела! Видел бы кто, как шарахнулась Ева! Покраснела до кончиков волос, чуть с постели не сверзилась. Это о чем же надо было размышлять, чтобы стыд придал такое ускорение?! Бедняга-заклинатель, пропустивший момент, когда вместо красавицы-котенка рядом вдруг образуется производная от урагана Катрин, не успел отпрыгнуть и получил по шапке. Задумчиво поскреб пострадавшее место, многообещающе покосился сперва на меня, потом на Еву и криво ухмыльнулся. Я оскалилась в ответ: так-то, товарищ! Думал, приручил ведьмочку? А вот фигли тебе!

— Слушай, готесса, — развалившись на кровати, как бы давая мне понять, что уходить не собирается, спросил Алекс, — разве ты никуда не торопишься?

— Да разбежалась уже! — буркнула недовольно. — Решил от меня избавиться, да? А сам, под шумок… — И бросила выразительный взгляд на Еву. Та сидела молча, опустив голову и активно продолжая заниматься самоедством. Я подняла ладонь, двумя пальцами указала сперва на свои глаза, потом медленно перевела их на Алекса и предупредила: — Я слежу за тобой, коварный соблазнитель!

— Уйми свою паранойю. Ева сказала, что у тебя сегодня свидание. Разве нет?

Упс! А ведь и правда! Я подняла часы к глазам — да твою же налево! С этим долбаным Китаем совсем забыла про парня своей мечты!

— Ева! — подпрыгнула к подруге. — Открывай гардероб, будем меня на свидание собирать! А всем лишним, — обернулась к Алексу, — просьба покинуть спальню! — И сунула под нос Еве запястье с часиками. — У меня всего пятнадцать минут.

— Вот черт! — подпрыгнула ведьма. — Алекс, действительно! Уйди, а?

Хорошо, что она тут же нырнула в комод и не увидела, каким взглядом наградил ее заклинатель. А то даже мне стало как-то не по себе. Дождавшись, когда обиженный парень скроется в коридоре, я плотно прикрыла за ним дверь и заговорщицки прошептала:

— Я волнуюсь за тебя, Ева!

— Все будет хорошо, — на автомате ответила ведьма, таща из комода коробку с моей сменной одеждой. Здесь было все: костюмы на Хеллоуин, ошейник с шипами, платье с последнего похода в клуб, кожаные штаны, в которые я уже год не могла втиснуться, но до сих пор не потеряла надежды, одна туфля (вторую, без каблука, пришлось выбросить), даже несколько пар нижнего белья. Каждый раз, когда я оставалась ночевать у подруги, коробка пополнялась новым предметом.

— Ты думаешь? — Я добавила в голос трагизма: — Тебя ждут серьезные испытания!

— Да, я в курсе: монстры, великаны, бабуля…

— …Александр…

— Если ты о его демонах, то он пообещал, что будет осторожен.

— Ева! — воскликнула я, натягивая короткую юбку и свитер с декольте, из которого вываливалось пол-лифчика. Это просто обязано было подействовать на Пита! — Ты задумывалась о том, что придется провести кучу времени наедине с парнем? Вы будете спать в одной палатке, пить из одной фляги, есть из одного котелка! Ты понимаешь, к чему это может привести?!

— Да, — горячо закивала Ева. — Конечно, ты права! Нужно взять побольше влажных салфеток, еще одну чашку и антисептик!

— Мм… — нахмурилась я. — Это, конечно, полезные вещи, но почему… конкретно на них пал твой выбор?

— Дык… ты ведь только что сама про гигиену сказала!

— Я говорила про… — и запнулась на полуслове. Блин, стало даже немного жаль Соколова: это же с каким «деревянным» материалом ему придется работать! — Ладно, проехали. Дай-ка сюда аптечку.

Ведьма пожала плечами и послушно протянула небольшую сумку. Я покачала головой, поковырялась в карманах куртки и незаметно переложила к Еве пару действительно нужных штучек. Ну на тот случай, если заклинатель окажется достаточно шустрым парнем.

— А у тебя на сегодняшний вечер какие планы? — с любопытством спросила Ева, не глядя запихивая аптечку обратно в рюкзак.

Я мечтательно ухмыльнулась:

— Сходим, поужинаем. Любопытно, в какой ресторан он меня пригласит. Хотелось бы, чтобы принц не отличался жлобством.

— Да и принцесса — жадностью, — фыркнула подруга. — Это не самая лучшая твоя черта.

— Евочка, я вообще семь смертных грехов в одном флаконе! Но это не значит, что я — плохой человек. Это значит, что я всего лишь человек.

— Поля, ты к себе слишком добра, — улыбнулась подруга.

Я философски пожала плечами:

— Ну хоть кто-то должен делать мне поблажки!

— Тогда… хорошо погуляй сегодня! — кивнула Ева. Она хотела сказать что-то еще: я поняла это по тому, как дрогнули ее губы и забегали глаза, но сумела промолчать. И я была признательна за это, потому что сегодня действительно хотела отдохнуть на все сто. А для этого вовсе не нужны были занудные предостережения перед «стартом».

Правда, с отдыхом все равно не сложилось. Я даже больше скажу: вечер прошел отвратительно!

Во-первых, этот мудак не снял свои гребаные очки. Нет, ну в начале вечера это показалось даже интересным: та же бандана, те же скрытые пол-лица. Эдакий «Человек-супермен» в костюме. Такой загадочный, романтичный… В тот момент я как-то не подумала, что даже Бэтмен в обычной жизни не носит латекс. А мысль сия пришла на ум, только когда этот придурок не захотел прогуляться по ночному городу, потому что… приготовились! «Там слишком темно». Да ну?! Осенью, в девять, — и темно? Какая, блин, неожиданность! А очки тебе, видимо, к носу припаяли, раз их снять нет никакой возможности?!

Впрочем, это были еще цветочки. А потом пошли такие ягодки, что даже мое, разросшееся до космических масштабов эго тихо офигевало.

— Что это на тебе надето? — окинув меня пренебрежительным взглядом, спросил он. — Девушка должна выглядеть скромно и вести себя тихо! А ты в этом наряде похожа на шлюху.

Фигасе заявленьице! Да я чуть прямо там Питу в горло не вцепилась! Удержала только надежда на то, что такой симпатичный и загадочный ну просто не может быть таким придурком!

Как же я ошибалась! К концу вечера появилось чувство, что Пит (хотя какой, к черту, Пит?! Петя самый настоящий!) живет по принципу: «Поэтом можешь ты не быть, но мудозвоном быть обязан!» Впрочем, здесь, быть может, я сама виновата. Мне ведь хотелось сильного, властного парня, знающего, чего он хочет, и не позволяющего другим управлять своей жизнью? Я его получила! Правда, в быту, как оказалось, все эти «офигительные» качества имеют одно общее название: эгоизм.

— Нет, мы не пойдем на этот фильм. Я не люблю триллеры!

— Нет, мы не пойдем в этот ресторан. Я не люблю суши!

— Нет, я считаю, что цветы — это лишняя трата денег, а украшения можно дарить разве что на юбилей двадцати пяти лет семейной жизни!

Да его цитировать можно было! Для книги «как убить в себе монстра» — он был бы идеальным примером! Это был самый убогий, самый напыщенный, самый себялюбивый урод из всех, когда-либо мне встречавшихся. Я сидела в дешевом пабе, заливалась не менее дешевым пивом и мечтала о том, чтобы в комнату ворвался Джек-потрошитель и избавил меня от этого кошмара. Как мне вообще пришло в голову променять Богдана, этого аккуратного, заботливого, милого юношу на такого укурка?! Да уж… бывают в жизни недоразумения…

Поздним вечером, добравшись наконец к родным тенетам, я не выдержала и набрала Еву.

— Алло? — хриплым со сна голосом отозвалась подруга.

— Я вернулась со свидания, — мрачно отрапортовала я.

— Полина? — тут же взбодрилась ведьма. — И как? Понравилось?!

— Короче, вот что я тебе скажу, девочка. Если человек — волк, то козленочком он не станет даже от большой любви к тебе. Козлом — вполне возможно. И если он жадный и беспринципный себялюбец в целом, то и с тобой останется таким же.

— Пит тебя чем-то обидел? — недоверчиво уточнила Ева.

— А ты как думаешь, если он меня даже не проводил?!

— Хм… ну и… что теперь делать будешь?

Я задумалась на мгновение и улыбнулась в трубку:

— Пригляжусь повнимательнее к Богдану. Он, конечно, не такой властный и решительный, но, знаешь… может, лучше лепить шедевр из глины, а не из дерь… ну то есть из менее подходящих для этого материалов?..

Ева как-то подозрительно хрюкнула на другом конце провода и, попрощавшись, отключилась. А я отправилась в душ: отогреваться и смывать остатки погибшей надежды на то, что однажды на моем пути повстречается «демон» и я его полюблю. Впрочем, с первым мне, похоже, уже «подфартило»: чтобы такой падлой родиться, маман точно должна была где-то на стороне подгулять. А вот насчет второго… какое счастье, что я не успела отшить Богдана! Нужно поскорее с ним пересечься, пока вера в нормальных мужиков не сдохла окончательно.

 

ГЛАВА 17

Ева Моргалис

Вот что я скажу: демон Аллазай оказался лучшим продуктом на рынке синхронных переводчиков. Мне не только «покорился» китайский язык — он даже мой русский изменил до неузнаваемости! Голос стал выше, тоньше, слова как-то сбились в кучку, и несчастный пограничник, решивший уточнить, за каким «налом» китаянка вдруг пожаловала на его историческую родину, получил на гора два заученных абзаца совершенно непонятного текста. Бедняга трижды переспрашивал, пытался прочитать ответ по губам, даже разобрать по иероглифам в моей трудовой книжке (Алекс подготовил туевую кучу документов на случай внеплановой проверки: видимо, тоже не хотел провести десяток лет в китайской тюрьме), и все без толку. Аллазай уделял внимание каждой детали, и нужно было быть опытным заклинателем, чтобы заприметить подвох.

Но, как это часто бывает, за хорошую работу приходилось дорого платить.

— Ты в порядке? — аккуратно спросила у Алекса, когда мы наконец расселись по местам в самолете. Братец откинулся в кресле, прикрыл глаза и сделал вид, что вопрос не расслышал. Я нахмурилась и придвинулась ближе.

— Соколов, — позвала тихонько. — Ты подвис или как? Может, тебя пнуть для стимула?

Послышался ехидный смешок, и Алекс поднял руку ладонью вверх. Я покосилась сперва на нее, потом на расслабленное лицо Соколова, не разглядела ничего подозрительного и осторожно, словно боясь обжечься, потянулась навстречу. Где-то на «подлете» парень подался вперед, перехватил мою ладонь, сжал пальцы в «замке» и опустил обе наши руки на подлокотник.

— Это — лучшее, что ты можешь сделать, — пояснил, прежде чем я успела задать вполне резонный вопрос.

— Н-но…

— Ш-ш! — бросил, лениво поглядывая на меня одним глазом. — Нам девять часов лететь. Постарайся расслабиться и уснуть.

И больше не сказал ни слова: откинул голову на кресло, зевнул и буквально мгновение спустя засопел. Я пригляделась: он действительно спал! Неужели устал так сильно? Похоже, демон и правда его выматывал…

Покачав головой, я уже хотела было покомфортнее разместиться на своем месте и последовать умному совету, но внезапно поняла, что кто-то из нас чего-то не учел. Алекс ведь так и не выпустил мою руку! Нет, ну братцу было хорошо: он меня левой держал, той, которая ко мне как раз ближе располагалась. Но ведь я-то, дура, тоже левую протянула! Вот он ее и сцапал. Сделал из меня кренделек. В общем, поерзав немного на кресле, я сообразила, что принять более удобную позу мне не удастся. И Алекса будить не хотелось — он, бедняга, и так был на пределе своих сил. Неприятная складывалась ситуация: кто его знает, сколько он будет спать, а вот я, скрючившись, и часу не высижу. То есть надо было срочно искать альтернативные варианты. И мне ничего не оставалось, как поднять ручку кресла между нами.

«Это же будет не слишком большой наглостью? — мысленно уговаривала себя, забрасывая ноги на соседнее, пустое, сиденье и опуская голову заклинателю на плечо. — К тому же он сам виноват…»

Быстренько договорившись с совестью, я обняла парня рукой за талию, уткнулась носом в шею и прикрыла глаза. Забавно, но лежать вот так было очень даже удобно. Настолько, что не прошло и пяти минут, как я пригрелась и задремала, чувствуя, как по лицу бегают солнечные зайчики от поднимающегося над горизонтом солнца. И уже не заметила, как Алекс вдруг открыл глаза, прислушался к моему ровному дыханию, отпустил многострадальную руку и, обняв за плечи, крепче прижал к себе…

Мы выехали из дома в районе четырех утра. Богдана заклинатель предупредил накануне: наплел что-то про школьный тур по гоголевским местам. Братец повелся. Сильно сомневаюсь, что от большого доверия к родственникам: скорее просто искал возможность остаться наедине со своей готессой. Остальной семье Шурик вообще предпочел ничего не говорить. Егор должен был вернуться только сегодня к вечеру, а старший Соколов меня едва ли помнил. Правда, желание не пересечься с будущим пилотом и ничего ему не объяснять стоило нам целого дня в воздухе.

Рейсов из нашего города в Пекин была аж два, во что Алекс, кстати, долго не мог поверить: один — ранним утром и второй — поздней ночью. Лететь приходилось восемь часов, и это еще хорошо, что без пересадки. По прибытии в Пекин нас ждало двухчасовое путешествие в портовый город Дандон, а уже оттуда — пеший переход до указанного Книгой места. Сперва, изучив маршрут, парень хотел поднапрячься и добраться до места назначения за сутки, но, взглянув на мое несчастное лицо, понял: в Дандоне придется снять отель. Потому что в ином случае ему придется тащить меня на руках. Так что я была даже рада такому раннему вылету из родного аэропорта. Чем скорее мы прибудем на северную границу Китая, тем больше времени можно будет потратить на сон…

Часа через два нас разбудила стюардесса. Милая невысокая китаяночка лет тридцати, активно предлагающая поднос с чем-то очень странным на вид.

— Завтрак! — с широкой улыбкой отрапортовала она и поставила еду на столик. Я покосилась на других пассажиров: у тех, чей разрез глаз демонстрировал европейские корни, кушанье было другим: картошечка, курочка… Почему же нам досталась горка слабо прожаренных крупных кусков непонятного происхождения, доверху залитая темно-бордовым соусом?

И вопрос, кстати, этот посетил не только меня. Алекс зевнул и с удивлением уставился в свою тарелку:

— А че это такое?

— Похоже на утку. — Я ткнула палочкой (вилок нам тоже не предложили) в загадочный продукт. Послышался «чмавк», от мяса отделился кусок и буквально отпрыгнул в сторону. — Или нет… — сипло договорила я. — Может, осьминог какой-то?

— Осьминога нам бы подали в бизнес-классе, — мрачно ответил Алекс. — А в экономе это, скорее всего, курица.

Я пригляделась, обернулась к братцу и помотала головой:

— Не хочу спорить, но выглядит она как-то угрожающе…

— Да ну? — хмыкнул братец.

— Алекс, оно двигается и огрызается! — отодвинув тарелку на край стола, буркнула я. — И выглядит так, что я вообще не уверена, кто кого будет есть… Мне однажды рассказывали, что еда, слишком долго пролежавшая на полке в самолете, эволюционирует в жуткого кровожадного человекоубийственного монстра! По-моему, этой осталось недолго… брр, гадость… Стюардесса!!

— Сама придумала, сама поверила… — пробормотал Алекс, закрывая лицо рукой.

Девушка в форме подошла почти мгновенно, словно дежурила за моей спиной:

— Я вас слушаю?

— Простите, — вежливо улыбнулась я, вжимаясь в спинку кресла так, чтобы таинственные харчи ну хотя бы не допрыгнули в случае чего. — А можно мне вегетарианское меню?

— Так это оно и есть, — кивнула китаяночка и не менее шустро ускакала прочь.

Алекс бросил взгляд на мое перекошенное лицо и заржал:

— Давай, Ева, крепись! Тебе достался самый страшный бамбук! Он тебя напугал, но ты не сдавайся! Вцепись в него зубами и жуй!

— Соколов, тебя послать? — мрачно изогнула бровь я.

Он хмыкнул и забрал мою тарелку. Пригляделся, захватил кусок побольше и отправил в рот. Прожевал, задумался и вынес вердикт:

— Между прочим, довольно вкусно.

Вот только тарелку не отдал, а поставил на свой столик, где уже, между прочим, одна стояла, и, помогая хлебушком, принялся быстро поглощать содержимое. Несколько секунд я мрачно наблюдала, как исчезает мой завтрак. Затем протянула руку и, вызывающе поглядывая на жующего братца, забрала его посудину. Поковырялась палочками, попробовала… а ведь он прав! Это жутко, но съедобно. Со странным привкусом, необычным вкусом и хрустящими добавками, так напоминающими панцири маленьких тараканчиков, но вполне можно есть. Особенно когда рядом с аппетитом хряпает тот, кто без промедления слопает и твою порцию тоже, стоит только отвернуться…

Первые часов пять лететь было даже интересно. Самолет иногда потряхивало, люди визжали, нервничали, многие просили валерьянку или валокордин. Они, бедняги, еще помнили наш взлет и, судя по лицам некоторых, помнить его будут до гробовой доски. Прямо картинка: священник подойдет к постели умирающего и спросит по своему обыкновению:

— О чем ты жалеешь в этой жизни, сын мой?

Тот из последних сил откроет глаза и просипит в ответ:

— Что не успел передать горячий привет капитану рейса XXYYY…

А вот мне, кстати, пилот понравился. С ним хотя бы не скучно было. К тому же теперь я знала, что, если однажды нам придется улетать от огнедышащей Годзиллы — с этим чуваком мы точно улетим. Ему бы в голливудских блокбастерах сниматься, ну там, где огромный среднемагистральный авиалайнер в последние секунды улетает из горящего аэропорта. Эффектно, красиво: шасси втянул — и свечкой вверх. Я думала, выпрыгнем где-то на орбите. Нет, ну а что? Оттуда уже с парашютом прыгают, чем мы на своем аэробусе хуже? Короче, весело было. Правда, только для меня, но я-то привыкшая к виражам — и не такое на метле выделывала. А вот Алекс вцепился в подлокотники так, что костяшки побелели, и поглядывал на меня с тихим ужасом. Наверное, боялся, что я вот-вот распаникуюсь. Наивный! Да при таких перегрузках это в принципе невозможно: тут не то что кричать — говорить трудно! Желудок сжимается комочком и подступает к горлу, в глазах темнеет, в ушах гнусно скрипит — какие слезы?! Сидишь себе тихонько и молишься!

Слава богу, это хотя бы недолго продолжалось. По моим ощущениям, минут семь, а потом самолет резко перешел в горизонтальное положение и полетел по прямой. Очередь в туалет тут же выстроилась по всей длине коридора. Похоже, народ здорово переволновался. Кто-то называл летчика бывшим военным, налетавшем часы на «харриере», кто-то просто редкостным дебилом. Я радовалась как дитя, издевательски шептала Алексу в ухо:

— Пускай дядя повторит катапульту! — и представляла, как мы будем садиться.

Кстати, не зря представляла, ибо это тоже было круто. Мы не пошли на посадку — мы рухнули вниз с твердым намерением пропахать гузном целину. Алекс прохрипел:

— Твою ж мать! — и больше до самой земли рот не открывал.

Но пилот оказался действительно опытным. И самолет крепким — не развалился по дороге. Мы красиво бухнулись на шасси, шустро прокатились по посадочной полосе и четко пришвартовались к «рукаву» аэропорта. Мгновение в салоне стояла тишина, а потом она взорвалась шумом аплодисментов. Никто не жаловался, никто не плакал и не возмущался. Все были тупо рады, что остались в живых. И клялись себе вслух, что больше никогда, ни за что не воспользуются услугами этой авиакомпании.

Учитывая разницу во времени, когда мы прошли регистрацию и забрали багаж, в Пекине «настучало» восемь вечера. Поезд отправлялся в девять, потому, выскочив из аэропорта, мы поймали такси и тут же помчались на вокзал. По дороге еще в пробке постояли, так я за это время Алексу чуть мозг не выела.

— Не успеем… Не успеем! Надо было на метле лететь! — бормотала вполголоса. Ну да! Я — патологическая зануда, повернутая на пунктуальности, сама знаю. И ему вовсе не нужно было это повторять! А еще целовать, чтобы рот закрыть! То есть я-то как раз особо не возражала, но водитель в зеркало заднего вида уже косился! Поберегли бы психику новых сограждан: в Китае девушки на людях (если, конечно, верить тем скромным познаниям, которые я успела почерпнуть из Интернета перед вылетом) чем-то напоминают пугливых колибри. Они скромные, тихие и почти незаметные рядом со своими мужчинами. Их нельзя хватать за руки и целовать без предупреждения, да еще на глазах у посторонних!

Короче, пока до вокзала доехали, Алекс окончательно испортил мне репутацию. Я выскочила из машины красная, как вареная креветка, с такими же выпученными глазами и когтистыми лапками, прижатыми к груди, и заявила, что раз он такой паразит, то пускай теперь тащит мой рюкзак. А в результате на меня его надели почти силой, еще и по заднице хлопнули, для придания ускорения. Так что в поезде мы не разговаривали. И сидели отдельно: я — в обществе пожилой семейной пары из Пекина, Алекс (зараза!) рядом с близняшками из Дандона. Девчонкам было лет по шестнадцать, и даже невооруженным взглядом было понятно, что от моего заклинателя они в полном восторге. Я скрипела зубами, бросала на троицу гневные взгляды и мысленно обещала Алексу все кары небесные, начиная с кастрации.

В результате мечты о мести так увлекли, что я едва не проехала нашу остановку. Спохватилась, только когда Алекс вдруг образовался перед самым носом.

— Что? — подняла на него ехидный взгляд. — Извиняться пришел?

— Да нет, — пожал плечами гаденыш. — Уточнить: желает ли девушка остаться в Китае или предпочтет ознакомиться с красотами Северной Кореи?

— Ты о чем вообще? — буркнула, гневно выделяя каждое слово.

Алекс хмыкнул и кивнул в окно:

— Мы в Дандоне. Остановка пятнадцать минут. Выходить собираешься?

Я покосилась на пейзаж, хорошо освещенный фонарями: поезд действительно стоял. Чувствуя себя полной дурой, вскочила, подхватила рюкзак с соседнего места и уже хотела было извиниться перед Алексом (ну, как-нибудь скромненько выразить свою признательность за то, что не дал уехать в Пхеньян), когда заметила в тамбуре знакомые лица и прикусила язык. Близняшки никуда не делись. Весело хихикая, они поглядывали на парня и явно ждали от него каких-то действий.

— У тебя шнурок развязался, — указал Алекс на мои ботинки и протянул руку. — Давай рюкзак подержу…

— Не надо! — рыкнула, забрасывая сумку на плечо и пулей устремляясь к выходу. Локтями растолкала китайских школьниц, выпрыгнула на платформу, сложила руки на груди и мрачно уставилась на здание вокзала. Куда бежать дальше, просто не знала: город-то незнакомый, а я даже названия отеля, где Шурик нам номера забронировал, не могла вспомнить. Сам он, кстати, вышел чуть погодя. Подозвал близняшек, поговорил с ними о чем-то, поржал, забрал салфетки с номерами телефонов и наконец вернулся ко мне.

— Эй, ведьма, — шепнул на ухо из-за спины, почти уткнувшись подбородком в плечо, — ты чего такая злая?

Я обернулась и уставилась на парня яростным взглядом: он еще спрашивает?!

— Давай, улыбнись, — аккуратно приобнял меня за талию Алекс. — На тебя смотреть страшно.

Я дернулась, сбрасывая его руку:

— Улыбнуться? С какой это стати? Не всех же сегодня ждет веселое приключение в компании симпатичных представительниц местного населения!

— Если ты намекаешь на эту парочку, то не было у меня с ними ничего. И не будет. Зато теперь ты знаешь, как на самом деле ведут себя китайские девушки. Эй, — видя, что я как-то не слишком удовлетворилась ответом, он наклонился и с озабоченным видом уставился мне в глаза, — ты что, обиделась?

— Я не обижаюсь, — прошипела сквозь зубы. — Я запоминаю!

Он заржал и покачал головой:

— Ревнивая моя ведьма…

Потом вдруг бросил рюкзак на платформу и опустился передо мной на корточки.

«Мамочка!..» — пронеслось в голове, и я с перепугу уперлась ладонями парню в плечи. Кажется, испугалась, что он прямо сейчас на меня и бросится, из позиции «на старт». Снизу послышался фырк, и Алекс принялся не слишком ловко шнуровать мой ботинок.

— Честное слово, как ребенок, — произнес чуть погодя, выпрямляясь.

Я опустила глаза и пригляделась: отличный бантик получился! С таким классным узлом, что его запросто можно было использовать в такелажном деле.

— Спасибо, конечно, — пробормотала, задумчиво поправляя брюки, — но этот ботинок я теперь сниму только с помощью ножниц.

— Не переживай, ведьма. Я покажу тебе один фокус.

И от этих слов, сказанных урчащим низким голосом, у меня покраснели уши.

— Как это у вас нет мест?! — прорычала я.

Молодой китаец за стойкой регистрации опасливо поежился:

— Ну одно есть…

— Мне не нужно одно! Мне нужны те два отдельных номера, которые были заказаны вчера! Мы перезванивали и уточняли — они должны быть в наличии!

— Д-да… — промямлил работник отеля. — Вчера они были свободны, но сегодня остался только один…

— Мы их забронировали! Оба!

— У нас бронь считается действительной только после частичной предоплаты…

— Но мы заплатили! — рявкнула, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на парня с кулаками. Обернулась к Алексу, со скучающим лицом наблюдающему за моим сражением с несправедливостью мира, и грозно уточнила: — Мы ведь заплатили?!

— Да, — кивнул заклинатель. — Я сделал перевод.

— П-понимаете, — малость заикаясь, попытался объяснить юноша за стойкой, — вчера была пятница, день перед выходными, вы сделали перевод в иностранной валюте, из другого государства… деньги просто не успели дойти. Мы вынуждены были отдать ваш номер…

— Но что же нам теперь делать?!

— Э… как я уже сказал… один свободный остался… Правда, там только одна кровать, но есть кресло, и оно раскладывается.

— Мм… — гневно прорычала я, подступая к братцу. — Что скажешь?

— Ну, — философски пожал плечами он, — все не так плохо. Нас вообще могли выставить на улицу.

— То есть ты предлагаешь так все и оставить?! — Я воинственно сузила глаза. Соколов окинул меня насмешливым взглядом, поднял ладони, словно взвешивая на каждой что-то тяжелое, и задумчиво пробормотал:

— Осенние морозы, — поводил вверх-вниз правой рукой, — или теплый одноместный номер. Хм… дай-ка подумать: да! Предлагаю воспользоваться их предложением!

Я закусила губу, но спорить не стала. Тем более что Алекс на этот раз был прав. Ночевать на вокзале портового китайского городишки — далеко не самый лучший вариант.

— Ладно, — нехотя буркнула, возвращаясь к стойке. — Мы согласны. Давайте ключ от номера… и я хочу получить обратно деньги за второй как можно скорее!

— Да-да, конечно! — яростно закивал портье, радуясь тому, что шумная гостья наконец приняла решение и отцепилась. Я еще раз стрельнула в него глазами и нетерпеливо забарабанила пальцами по стойке. Чтобы жертва, так сказать, не расслаблялась. Юноша вымученно улыбнулся и послушно включил третью передачу. Уж не в курсе, как там дела обстояли с другими посетителями, но нас он обслужил минуты за три.

Знаете, чем характерен Китай? Компактной жилплощадью. Это, конечно, не Япония — там все вообще печально, но номер для одного в гостинице города Дандон был устроен таким образом, чтобы там комфортно разместился как раз таки ровно один человек, желательно — стандартный китаец по габаритам. Теплые стены персиковых тонов, большая двухместная кровать с кучей подушек у изголовья, тяжелые шторы в пол, полностью закрывающие окно, маленькое кресло с фигурными ножками и белой сидушкой, две крохотные тумбочки с лампами по обеим сторонам кровати и небольшая картина в светлой раме на стене — вот, собственно, и вся обстановка. Люстры не было, зато по периметру комнаты тускло горели встроенные светильники.

Я вздохнула наконец, смиряясь с тем, что эту ночь мы с Алексом проведем вместе, и бросила рюкзак на пол.

— Чур, я первая в душ, — заявила безапелляционным тоном.

— Давай, — зевнул братец. — Только не задерживайся.

Я кивнула, сняла курточку и ботинки (бантик действительно оказалось не так сложно развязать), подхватила махровое полотенце с кровати и отправилась в ванную. Вот там-то меня и начали одолевать разные странные мысли. В основном почему-то неприличного содержания.

«А что, если он начнет приставать?! — с тайной надеждой, в которой я бы не призналась даже за все сокровища мира, мысленно спросила у себя самой. — Вдруг решит поприкалываться? Или попытается поцеловать? Или еще хуже… вдруг я ночью начну храпеть?!»

Последнее показалось таким жутким, что по спине аж мороз прошел. Я фыркнула и сильнее повернула кран горячей воды. Она всегда помогала мне расслабиться. Лучше всего, конечно, было принять ванну, но делать это в гостинице не хотелось.

Зато «дождь» из едва ли не кипятка приятно согревал и массировал кожу. Я и не заметила, как простояла минут двадцать. За это время маленькая комнатка так наполнилась паром, что сложно было понять, какого цвета занавески в душе. Собственно, это меня и подвело.

Сообразив наконец что пора выбираться, я выключила воду и огляделась в поисках полотенца. Оно висело у самой двери, на железном крючке. Покосилась вниз, на пол: голая плитка. И холодная наверняка…

«Дотянусь? Нет?» — прикинула расстояние и почему-то решила, что могу смело называться резиновым человечком. Уперлась одной рукой в стену, вытянулась в струнку и…

Бабах! Пальцы скользнули по плитке, ноги — по скользкой керамике, и я всем весом рухнула в компактную китайскую ванну. Это еще хорошо, что сгруппироваться успела и не растянулась на полу: из такого положения прыжок мог бы закончиться переломом.

— У-уй… — потирая ушибленное плечо, провыла я. — Чертова гравитация…

И тут распахнулась дверь.

— Ты в порядке?! — ворвался Алекс в комнату, где влажность давно достигла ста процентов. Поехал на плитке, кое-как удержал равновесие, схватившись руками за стенки ванны, и замер, глядя на меня совершенно круглыми глазами. На мгновение в номере повисла такая тишина, что можно было услышать, как соседи сверху играют в Доу Дичжу. Потом я набрала воздуха, приготовилась… и Алекс крепко зажал ладонью мне рот:

— Не ори! Я ничего не видел и… уже ушел!

У меня брови взметнулись куда-то под челку. Правда, кричать действительно расхотелось. Зато желание побиться головой о стену или хотя бы о дно керамической ванны росло с каждой секундой. И я все-таки стукнулась разок, когда Шурик уже выскочил за дверь. А потом нацепила на лицо выражение абсолютного безразличия, обмотала голову полотенцем, задрапировалась в халат и, десять раз глубоко вздохнув у самой двери, шагнула в спальню.

— Отлично, ты вышла! — не глядя на меня, заявил Алекс и скрылся в ванной так быстро, что я даже не успела понять, когда осталась одна.

Несколько секунд простояла молча, прислушиваясь к тому, как он громыхает за дверью (нет, действительно, туда как будто целый выводок носорогов выпустили, а не одного заклинателя), потом села на кровать и приспустила ворот халата. По ушибленному плечу стремительно расползался большой синяк. Я вздохнула и коснулась его пальцами. Да уж… такой за пару дней не сойдет. Эх, вот и наступил момент, когда я пожалела, что не взяла с собой Полину. Она бы мне точно какую-то мазь приготовила…

— Не оборачивайся. — Шепот заставил подпрыгнуть на месте и замереть испуганным кроликом. Как он вообще подобрался так бесшумно? Только что ведь был в душе — я точно слышала!

Вцепилась руками в халат и попыталась натянуть его обратно, чтобы прикрыть плечо, но длинные пальцы остановили бег ткани:

— Подожди. Где аптечка?

— В рюкзаке, — сипло ответила, не поднимая глаз.

Он спрыгнул с кровати, поковырялся немного в моих вещах и вернулся со знакомой зеленой сумкой. Раскрыл ее, высыпал содержимое на покрывало и… очевидно, на несколько секунд просто окаменел. Потом протянул мне через плечо маленький четырехугольник ярко-розового цвета и ровным голосом спросил:

— Ева, что это?

Я опустила глаза и, кажется, случайно мимикрировала под соляной столбик. В голове тут же родилась «логическая» цепочка предположений:

«Алекс» — «презерватив» — «секс» (?!) — «девичья честь» — «сражаться до последнего!».

— Ты — подлый обманщик! — гневно возопила, отпрыгивая к окну и обличающе тыча пальцем в заклинателя. Зря, кстати, при этом обернулась: этот паразит сидел на кровати в одном полотенце! А я, между прочим, уже имела возможность разглядеть то, что скрывалось под куском мохнатой ткани, и с его стороны было просто подло об этом напоминать! Впрочем, чего еще можно было ждать от такого коварного соблазнителя?!

Правда, он почему-то не считал себя в чем-либо виноватым.

— Извините-ка! — приподнялся на колене, упираясь ладонями в матрац. Мышцы на плечах забугрились, я сглотнула, быстро отвернулась и подняла воротник халата до самых скул, чтобы хоть как-то скрыть проступивший румянец. — Это не я, а ты набрала резинок в путешествие!

Я аж задохнулась от несправедливого обвинения:

— Поклеп и клевета!

— Но они были в твоей аптечке!

— Гнусная ложь!

— Слушай, ведьма, — зарычал Шурик. — Из нас двоих колдовать умеешь только ты! У меня нет демона, таскающего презики из соседнего ларька!

— Тогда откуда ты его взял?!

— Из твоей долбаной аптечки!!

Вот этот вопль меня убедил. Ну не может виноватый человек так кричать. А если даже и может, то лучше сейчас сделать вид, что я ему поверила, потому что у заклинателя был такой жуткий взгляд, что пререкаться стало как-то даже немножко страшно.

— Но в моей аптечке не бывает таких вещей, — промямлила, упрямо косясь в стену.

— Этот, видимо, сам туда забрался! — ехидно фыркнул Алекс.

— Да! — не задумываясь, кивнула я. Потом все же напрягла извилины, пригляделась к братцу: — Н-нет?.. Ой, а я знаю! Это Полина!

— Ты меня, видимо, совсем за идиота считаешь?!

— Ну почему же «совсем»?..

Кажется, парень зарычал, и я поспешила исправиться:

— Я правду говорю! Честно-честно! В этот раз она мне аптечку собирала…

Несколько долгих секунд Алекс буравил взглядом мое испуганное лицо. Судя по играющим желвакам, я бы не хотела знать, о чем он сейчас думал. Потом чертыхнулся сквозь зубы, соскочил с кровати, подхватил второй халат и скрылся в ванной, сильно хлопнув дверью на прощанье. Спустя мгновение струя воды ударила в керамический поддон.

Я выдохнула. Какой, однако, тяжелый выдался день: два раза поругались на пустом месте. Как же я так умудрилась-то? Раньше вроде не была истеричкой, а сейчас, кажется, способна на него обидеться, даже когда он мирно спит. И Полина еще со своими шуточками. Черт! Вернусь и… неделю буду ей пурген в чай подсыпать — пускай узнает, каково это, получить нежданчик в подарок.

Закусила губу, обнимая себя руками за плечи, и задумалась.

«Нужно с ним как-то помириться… — пришла в голову умная мысль. — А то фиг его знает, как с ним общаться, когда он такой злой. Да и заслужил, чего уж там… помогает, сопровождает…»

Терзаемая совестью, я наклонила голову вперед и несколько минут терла влажным полотенцем мокрые волосы. Помогало плохо, но фен остался в ванной, а мне отчего-то совсем не хотелось сушиться под бдительным оком Саурона. Как раз успела привести голову в относительный порядок, когда шум воды в душе стих. Полотенце дрогнуло в руках, и я резко выпрямилась.

«Так, момент истины! — возопил мозг. — Сейчас он войдет, и ты ему все скажешь!»

Ага! Конечно, прямо вот так и сделаю. Или лучше…

Я прыгнула через всю комнату, ударила по выключателю, на ходу включила один светильник и, сбросив халат, ласточкой нырнула в постель. Шустро отползла на дальнюю половину, накрылась одеялом до самой макушки и притворилась, что сплю. Внутренний голос обозвал трусихой, но я послала его лесом. Сердце колотилось как ненормальное, громко соглашаясь, что с разговором лучше подождать до завтра. Тогда есть хотя бы крошечная надежда, что разъяренный заклинатель отойдет и будет более склонен к мирному диалогу.

Хлопнула дверь ванной, и я замерла. Да так успешно, что меня вполне можно было принять не за спящую, а за мертвую. Даже дышала через раз, чтобы ну совсем ничем не привлечь к себе внимания. Скрипнула половица. Алекс прошлепал босыми и, кажется, мокрыми ногами в комнату и остановился на пороге. Оглядел картинку (я прямо физически ощутила, как его раздраконенный взгляд буравит мою макушку), еле слышно чертыхнулся и выключил лампу. Спальня погрузилась во мрак, и мне стало еще страшнее.

Хотя, как оказалось, переживала я зря. Швырнув мокрое полотенце в угол, отчего моя вечно стремящаяся к порядку сущность взвыла в голос, заклинатель подошел к креслу, поскрипел им немного и затих. Я стрельнула глазами из-под одеяла: однако, умостился он как мог. Откинулся на спинку, забросил ноги на вторую половину кровати, опустил голову на кулак… Бедняга! У меня аж внутри все сжалось: в этом маленьком китайском стульчике он был похож на взрослого дядьку, занявшего место за столиком на детсадовском утреннике. Сострадание робко постучалось в гости и тут же озверевшей кошкой принялось изводить душу. Я вздохнула и приподнялась над подушками:

— Шурик?

— Меня зовут Александром! — все еще очень злым голосом поправил заклинатель.

— Я помню, — буркнула примирительно. Покусала губы и решилась: — Иди ко мне.

— Что?! — сипло переспросил он после секундного замешательства.

Я тяжко вздохнула:

— Я зову тебя в постель. Что здесь непонятного?

На сей раз пауза длилась даже дольше. Потом он как-то нерешительно уточнил:

— А… ты уверена?

— Конечно. Я все обдумала, — села в постели.

Алекс окинул меня внимательным взглядом и не полез — пополз на кровать. То и дело замирая на каждом темпе, словно ожидая услышать закономерное «Убирайся!» и спрыгнуть обратно на пол. Я дождалась, пока он все же приземлится рядом, улыбнулась и заявила:

— Слушай, как это будет!

— Ну давай, — хмыкнул заклинатель. — Просвети меня.

Я бодро кивнула:

— Ты ложишься на той стороне кровати, я — на этой. На чужую территорию не посягать. Идет?

Кто там говорил, что хороший актер должен уметь не торопиться с ответом? Если судить по этому навыку, Алексу в Голливуде не было бы равных. Потому что замолчал он так надолго, что я уже решила, ответ услышу только к утру. Честно говоря, была бы совсем не против. Я даже улеглась обратно, натянув одеяло на плечо и отвернувшись к стене. Одно напрягало: почему он так и остался сидеть, скрестив руки на груди и напряженно вглядываясь мне в спину?

— Ты еще линию разделительную нарисуй, — выдал наконец очень недовольным тоном.

— Ой, а это идея… — вернулась я в сидячее положение. Нет, ну действительно! Так ведь будет гораздо проще! Я отбросила одеяло и пробежала глазами по комнате: ни фига! Китайский минимализм, блин. Хоть штору снимай. Зато в моем рюкзаке наверняка найдется нужная вещь.

Выскочив из постели, я присела над сумкой. Повозилась немного, перебирая скудный гардероб, и вытащила походную толстовку. Совершенно чистую, с длинными теплыми рукавами. Вернулась с ней обратно на кровать и аккуратно, под хмурым взглядом Алекса, расстелила четко посередине.

— Вот! — повела рукой, как бы демонстрируя результат собственной смекалки. — Разделительная черта. Тебе нравится?

— Я в экстазе, — мрачно пробурчал парень. Странно… мог бы и повежливее ответить, я все же для него старалась. Сама-то я на его территорию точно не выползу.

— Ладно, — прошептала, заправляя за ухо до сих пор влажную прядь. — Тогда… спокойной ночи… Алекс.

— И тебе сладких снов, ведьма, — ответил он и добавил с ехидцей: — Надеюсь, ты не будешь приставать ко мне во сне?

— Нет, что ты! — искренне пообещала я.

Он выдохнул как-то не слишком радостно и принял наконец горизонтальное положение:

— И как только я мог подумать иначе…

Александр Соколов

Это называется «…а поутру они проснулись…».

Вернее, первым проснулся я, опустил глаза, полюбовался лохматой макушкой на своей груди и понял, что утро будет веселым. Вот сейчас эта ведьма откроет глаза, увидит, что я ее обнимаю, и поднимет ор. То, что я как раз лежу на своей половине кровати, а она приползла греться, да еще и отлежала мне все части тела, ее не смутит. Может, в кои-то веки пойти в наступление первым? Я хмыкнул, представляя себя, стыдливо прижимающего одеяло к груди, и даже попытался придумать красивую реплику о запятнанной репутации. Ни фига не получилось. Видимо, это дано только девчонкам.

Пока тихо ржал, Ева пошевелилась и не оставила мне больше времени на размышления. Я быстро отвернулся к тумбочке и прикрыл глаза. Стало даже интересно, что она предпримет, когда решит, что я сплю.

Потянувшись, ведьма, забросив руки мне на плечи, мурлыкнула что-то себе под нос и приподняла голову. Сонным взглядом оглядела кровать, мгновение собирала в мозгу мозаику, открывавшую ей весь «ужас» действительности, а потом напряглась так, что мне показалось, я держу в руках манекен. Причем очень колючий манекен, потому что с перепугу эта дикая кошка умудрилась вогнать в меня весь десяток своих ногтей. Притворяться спящим сразу стало очень некомфортно. Я даже грешным делом подумал, что она решила избавиться от грядущих разборок, попросту меня линчевав. Пришлось громко зевнуть и искусно сымитировать «выход из спящего режима».

И вот тут-то девчонка сделала стратегическую ошибку: сообразив, что дело пахнет керосином, она попыталась сбежать. У меня губы прямо сами собой расползлись в злорадной ухмылке. Однако вот же он — шанс отомстить за вчерашний вечер! Хотя какая это месть за ее «возбудим и не дадим»? Так, легкая развлекаловка, но и ею не стоило пренебрегать. Кто ж его знает, когда еще такая возможность появится?

И я, изобразив на лице очень правдоподобное изумление, схватил ее за талию.

— Что ты здесь делаешь?! — вопросил строгим тоном.

— Я… э… у… там… вот!

— Это все, что можешь сказать в свое оправдание?

Она помялась, подергалась немного и прошептала, упираясь ладошками мне в грудь:

— Отпусти меня, пожалуйста…

Черт! И вот как на такое реагировать? Я, например, тут же почувствовал себя редкостной скотиной. Убрал руки, сел, опираясь на подушку, и пробурчал:

— В следующий раз сразу строй стену из кирпича, чтобы точно не перелезла.

— Ага, — улыбнулась она. — Или частокол с человеческими черепами. Тоже, говорят, помогает…

Я изогнул бровь и недоверчиво уставился на нее, сидящую передо мной в одной майке и шортах. Кстати, очень обтягивающей майке и очень коротких шортах! Но при этом с таким невинным, я бы даже сказал, по-детски наивным выражением лица, что… нет, перехотеть — не перехотелось, но и шутить на эту тему настроение пропало. Схватив одеяло, одним движением набросил ей на плечи, завернув как в кокон, и спрыгнул на пол, стараясь поменьше демонстрировать особо «выдающуюся» поутру часть тела.

— Я в душ, ты тоже собирайся. Выйти надо пораньше. Нам сегодня еще тридцать пять километров прошагать.

— А может, все-таки лучше полететь? На метле? — робко предложила девчонка.

Я бросил на нее строгий взгляд:

— Это не то расстояние, чтобы «прошивать» пространство. К тому же я не уверен, что на подлете к пункту назначения нас не собьют какие-нибудь средневековые баллистические ракеты твоей прабабки.

— Признайся честно, — Ева соскользнула с постели и, не снимая одеяла с плеч, подступила ближе, — ты просто не хочешь использовать мой инвентарь. Потому что не любишь ведьм.

Я коварно улыбнулся, схватил ее за руки повыше локтей и на секунду прижался к губам:

— Не всех.

Круглые зеленые глаза подсказали, что она мало что поняла, но с ответом уже определилась. Пришлось срочно удирать в душ, пока ведьма еще была в состоянии легкого оцепенения и пока я сам еще не потерял способность держать себя в руках. А там включил ледяную воду, замер, упираясь ладонями в стену, и принялся проникновенно, сквозь зубы материться. На ученых, знающих, как вернуть мужскую силу, но до сих пор не придумавших способ избавить от каменного стояка. На себя самого, умудрившегося так вляпаться, когда объект желания буквально дрыхнет у тебя на животе, а ты ее даже пальцем тронуть не можешь. На несовершенство мира в целом, рождающего таких вот неправильных ведьм… Короче, оторвался по полной. Минут десять высказывался, пока не окоченел. Потом включил горячую воду и через три минуты уже вышел в коридор.

— Ванная в твоем распоряжении, — бросил девчонке, на ходу натягивая рубашку. Она кивнула и поскакала к дверям. — Только не задерживайся! — крикнул вдогонку.

— Хорошо, — послушно ответила Ева.

Я нахмурился:

— Не так, как вчера!

— Ладно!

— У нас действительно мало времени!

— Шурик, ты оглох? — с улыбкой уточнила девчонка из-за двери. — Я же сказала, что все поняла.

Я покачал головой и подхватил с пола рюкзак. Бросил на кровать, еще раз окинул взглядом вещи… потом, опасливо косясь на ванную, сделал то же самое с сумкой ведьмы. Хм… а ведь правду сказала: видно, что ей вещи опытный путешественник складывал… Черт! Может, и правда полететь на метле? Тридцать пять километров по пересеченной местности — это, блин, не два пальца об асфальт. Сейчас на машине до деревни на востоке, а оттуда — пешкодралом через лес. Почти пятнадцать километров по буеракам, если верить моему навигатору. Ну это еще полбеды, а ведь за лесом — болота. Как я с Евой пройду болота?! Это ж каким долбаным параноиком нужно быть, чтобы спрятать магическую штуковину в таких дебрях?! Последние пять километров на карте вообще обозначены сплошным пятном. Надеюсь, не потому, что там еще не ступала нога человека…

Ева вышла из ванной, когда я уже был полностью готов к долгому и утомительному путешествию. В том числе морально. А потому, заглянув в ее донельзя довольное лицо, не удержался и буркнул:

— Наконец-то!

— Что? — обернулась девчонка.

— Говорю, хорошо, что ее величество выбралось из душа сегодня!

— Да я всего… минут десять… — промямлила ведьма, пытаясь одновременно выглядеть виноватой и разглядеть циферблат наручных часов, оставленных на столе. Полагаю, чтобы тут же и повозмущаться, если окажется, что действительно прошло не так много времени. Я вздохнул:

— Ладно уж. Собирайся в темпе. Выходим через десять минут. — Подумал и добавил: — И еще мне не нравятся твои ботинки.

Она склонила голову набок:

— И в чем же они провинились?

— Нам придется переходить реку вброд.

— В ботинках? — уточнила Ева. Я кивнул. — Осенью? Переходить? Не перелетать? Вброд?

— И твой спальник мне тоже не нравится! — добавил, скрещивая руки на груди.

Она нахмурилась, окинула меня напряженным взглядом и вдруг улыбнулась:

— Да я уже поняла, что ты успел поругаться со всеми моими вещами, пока меня не было. Не переживай. Я им передам, чтобы они больше тебя не обижали.

— Чего?! — мрачно переспросил я.

И тут она ступила ближе и сделала то, чего я ну никак от нее не ожидал. Она с нежностью провела ладонью по моему плечу и коснулась пальчиками щеки, заставляя опустить лицо.

— Не волнуйся, — прошептала едва слышно. — Мы с Полиной бывали в местах и пострашнее. Я не буду обузой и не отстану.

Ничего лучше в голову не пришло, как улыбнуться в ответ. Ни фига она меня, правда, не убедила. Но уже то, что предстоящее путешествие не казалось ей легкой прогулкой по туристическим тропам, дарило надежду. Может, Ева действительно права, и мне стоило перестать цепляться к каждой мелочи?

А может, и нет…

— Ева, что это за веревка? — выхватил связку из ее рюкзака. — Где диагональное переплетение оплетки? Где дополнительное тефлоновое покрытие?! Ты думаешь, мы в поход собрались?!

— Да-да, Шурик, — хихикнула она, обернувшись через плечо. — Я тебя тоже очень люблю.

И вот на этой фразе я, кажется, и онемел…

Ева Моргалис

Никогда бы не подумала, что Алекс может быть такой занудой. Я пятнадцать минут одевалась — за это время он умудрился дважды вынести мне мозг. Не спрашивайте, как такое возможно, но ему это отлично удалось. Четверти часа не прошло, а мне уже хотелось либо отрезать уши себе, либо отчекрыжить башню кому-то другому. Наверное, что-то такое проступило у меня на лице, потому что Алекс сцепил зубы, прекратил свои придирки и удрал на reception, выписывать нас из номера.

— Хоть что-то полезное сделает, — проворчала я ему вслед.

Нет, не поймите меня превратно. Я благодарна братцу за внимание, но твою же налево! Почему я должна была запастись японским фонариком по цене средней электростанции и мембранной курткой с подкладкой из кожи натурального кенгуру для внепланового путешествия в Китай? Что это за мажорская логика такая, когда хорошая вещь должна стоить больше, чем составляет месячный бюджет семьи из трех человек? Раньше за Шуриком такого снобизма не наблюдалось. Надо бы проверить по календарю: не было ли позавчера полнолуния. Может, его Богдан перед вылетом укусил?

Кстати, о семейных болячках. Не успела я мысленно поплеваться в спину Алексу, как зазвонил телефон. Покосилась на экран: странно. Номер Богдана. Только вот после заклятия братишка не должен был мне звонить. В крайнем случае — Алексу, да и то вряд ли. Однако же вот он: трезвонит вовсю.

— Алло?

— Привет, Ева!

— Полина? — удивилась я. — Откуда у тебя телефон Богдана? И… — Прислушалась к шуму на заднем плане. — Почему Богдан спрашивает, что ты будешь есть на завтрак?

— Потому что он его готовит, — без тени смущения ответила Поля. Потом прикрыла (не слишком плотно) трубку ладонью и крикнула в сторону: — Яичница с беконом сойдет.

— Ты согласовываешь с ним меню?! — еще сильнее нахмурилась я.

— Ну да…

— Почему?!

— Потому что я собираюсь это есть…

Все. Когнитивный диссонанс в моем мозгу достиг критической отметки.

— Полинка… а ты где?

На том конце провода притихли, задумались и выдали:

— Ева, ну ты вроде умная девочка. Но иногда мне кажется, что у тебя логическое мышление даже не на зачаточном уровне, а отсутствует напрочь. Где я могу быть, если у меня телефон твоего брата, он готовит мне завтрак, а еще голос у меня такой довольный, словно мне посчастливилось иметь отличный секс в огромном доме с парнем, чья сексуальная фантазия превзошла даже мою собственную?

— Ух ты… — чуть помедлив, выдохнула я. Потом собрала до кучи всю полученную информацию и подозрительно сощурилась. — Секс, значит, был? А скажи-ка, пожалуйста, милая моя подруга, не ты ли пополнила мою аптечку парочкой презервативов?

— Скажи, что они тебе пригодились! — возбужденно попросила готесса.

— Я убью тебя, Полина! — яростно заорала я в трубку. — Убью, слышишь?! Самым жестоким образом!

— Ой-ой-ой, какая связь плохая! — заголосили в ответ. — Я тебя почти не слышу!

— Полина, ты хоть представляешь, как ты меня подставила?!

— Связь плохая! Пропадает! Пропадает! Совсем нет! Прости, Евочка! Отключаюсь…

И она действительно нажала «Отбой». Я зыркнула на экран. Это у нее-то плохая связь, в особняке?! Даже у меня, в этом мелком китайском городишке целых пять делений, как будто спутник над самой головой повис! Вот же вредина… Ну ничего! Отольются еще кошке мышкины слезы! Я ей припомню, как подкладывать друзьям гранаты характерной формы! Да я устрою такое… меня еще ее внуки с содроганием вспоминать будут!

Пока грезила о расплате, успела спуститься вниз, пересечь украшенный колоннами коридор с жуткими красными коврами по всей длине и выйти к стойке регистрации. Алекс, разумеется, уже заждался — по-другому он, похоже, просто не умел. Правда, на этот раз я даже подумать не могла, чем была вызвана такая бурная реакция.

— О, а вот и Евочка, — расплылся братец в ласковой улыбке. Слишком ласковой, чтобы я могла поверить в ее подлинность. — Ну что же ты, Евочка? Разве так можно?

— Шурик, я вовремя пришла…

— Это я вижу, — кивнул он, и продолжил невинным голосом: — А чем ты ночью занималась, не хочешь рассказать?

— Я спала! — буркнула с непонимающим видом. Чуть не добавила: «С тобой спала, идиот!»

— Действительно? — продолжал гнуть свою линию парень. — А вот эти милые товарищи утверждают, что ты ночью порно смотрела.

— Чего?! — выдохнула в полнейшем офигении.

Алекс округлил глаза:

— Вот и я удивился! С виду такая порядочная девушка! Но ведь компьютер врать не может?

Я медленно выдохнула и обернулась к работникам отеля. Ух ты, знакомый парень! Видимо, он меня тоже вспомнил, потому что побледнел и даже слегка опустил голову, словно пытался спрятаться за монитором. Рядом с ним, скрестив руки на груди минус первого размера и пугая окружающих мрачным взором, застыла «тяжелая артиллерия». На вид ей было лет сорок с небольшим, но, если судить по лицу, годы эти она прожила, буквально прорубаясь сквозь время. Не тетка — солдат! Чей путь устелен трупами и воинскими победами, а впереди ждет слава и вечное признание. Ну или вечный покой, потому что мое оскорбленное достоинство грозило переписать ее историю.

— Что вы хотите сказать своим заявлением?! — высокомерно вопросила я.

— Платите за кассету! — рыкнула китаянка. Нет, она не кричала и не вопила. Она просто смотрела на меня своими узкими глазенками и говорила низким, чуть дребезжащим тоном, от которого более слабохарактерные ведьмы уже давно полезли бы за кошельком. Но меня сегодня уже успели раздраконить. Потому я фыркнула про себя и ответила тетке взглядом. Нет, не так. ВЗГЛЯДОМ. Тем самым, который нагоняет всепоглощающий страх, от которого крик стынет в горле, сердце пропускает удары и кажется, будто сама смерть заглядывает тебе в душу. То есть хорошим таким, прокачанным взглядом среднестатистической европейской стервы. Вот только на лице меня-китаянки он смотрелся уж больно сурово. И после минутного безмолвного сражения тетка не выдержала.

— Проверь-ка еще раз, — кивнула она своему помощнику. — Быть может, мы и правда где-то ошиблись.

Парнишка кивнул и быстро застучал по клавиатуре. Вывел результат, сглотнул. Посмотрел сначала на шефиню, потом на меня, снова на шефиню и что-то очень тихо забормотал ей на ухо. Она покивала, стреляя в меня глазками, возмущенно попыхтела, но вернула-таки Шурику его паспорт.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, — сказала таким тоном, словно очень хотела проклясть, но не знала, как это лучше сделать.

Я милостиво кивнула и первая направилась к выходу. Уже в дверях меня догнал Алекс:

— Браво, ведьмочка! Но с чего это ты сегодня такая злая?

— Поговорила с Полиной.

— Ага, понятно. И как она? Выжила?

— Да что с ней станется? — отмахнулась, устраивая рюкзак поудобнее. — Она, кстати, сегодня у Богдана ночевала. Ты знал?

— Да, я звонил брату утром. Не думал, что он так быстро ее приручит. — И добавил, подхватив меня под руку и буквально затаскивая в переулок: — Нам сюда…

— Я тоже в шоке… — поддакнула, послушно разворачиваясь на каблуках. — Такой прыткий… и упертый! Про изобретательность вообще молчу…

— Интересно, он уже избавился от банданы?

— Лучше бы — да, — ухмыльнулась, вспоминая «таинственного» Пита, в котором Полина не смогла распознать своего красавчика-ухажера. — Она его убьет, если узнает, что он ее обманул. Ну… обидится так точно. А когда дело касается Полины — я даже не знаю, что хуже. Потому что дом она разворотит в любом случае. Хм… может, устроить ей веселую жизнь и все разболтать?

Алекс, как раз договаривающийся с водителем такси о путешествии в какую-то недалекую деревушку, поднял голову и окинул меня внимательным и явно нелестным взглядом. Я хмыкнула:

— На этом месте ты должен был улыбнуться, ведь это была шутка.

— Какая-то она не слишком смешная.

Я ступила ближе и подмигнула:

— Ты так предан брату или боишься за особняк?

Шурик бросил на меня убийственный взгляд, и я не сдержалась:

— Ну прямо купидон Соколовых! Только крылышек и не хватает.

Купидон открыл передо мной дверь такси, слегка подтолкнул в ее направлении и, грозно сведя брови на переносице, уселся рядом.

— Поехали, — буркнул водителю.

Я засмеялась и, придвинувшись ближе, положила подбородок ему на плечо:

— Я знаю, что подарю тебе на следующий день рождения. Лук, стрелы и маленькие ангельские крылья. Будешь летать по миру и находить истинную любовь. Хотя… нет! Зачем тебе крылья? У тебя же есть Тамар!

— К счастью для тебя, следующий мой день рождения будет через год, — вполголоса рыкнул Шурик. — Советую пересмотреть выбор подарка.

— Через год? — нахмурилась я. В голове мелькнули обрывки воспоминаний. — Вот черт! Ты же двадцать шестого октября родился! Я прошляпила твой праздник!

— Ничего удивительного, — покосился на меня братец. — Ты очень невнимательная.

— С чего ты взял?!

Он закатил глаза, сунул руку за пазуху и вытащил мой паспорт. Помахал им у меня перед носом и спрятал обратно:

— Оставила на стойке регистрации.

Я мысленно отвесила себе оплеуху, но оправдываться не стала. Зачем? Сейчас его слова почему-то не вызывали обиды. Наоборот. Мне вдруг захотелось хоть как-то отблагодарить его за беспокойство и помощь. Только как, если у меня ничего не было — даже это путешествие он оплачивал из своего кармана. А подарки, созданные магией, Алекс бы точно не принял. И тогда, сама себе удивляясь, я игриво улыбнулась, обхватила его за руку и, прошептав:

— Больше не повторится, — поцеловала в щеку.

Он обернулся, глядя на меня круглыми, даже чуточку испуганными глазами. Я зажмурилась и неуклюже, с размаху прижалась к губам.

— С днем рождения! — улыбнулась мгновение спустя. — Будь счастлив!

А я всегда думала, что это Полина меня не жалеет. Для наших занятий она выбирала самую буйную лошадь, самую высокую гору и самую сложную тропинку. Тренировала через «не могу», по ее словам, воспитывая силу воли и стойкость. Обещала превратить в подобие Чака Норриса или в калеку, если я не буду достаточно стараться. Наивная! Ей просто нужно было поставить меня в пару к Алексу и отправить куда-нибудь в поход. Это была бы самая жесткая подготовка, которую только можно представить.

Я не могу сказать, что он шел по лесу очень быстро. Просто ему, везунчику длинноногому, хватало сделать один шаг, а мне приходилось отмахивать целых три. И ведь не попросишь остановиться или притормозить — время играло против нас. Где бы ни находился Тартар, компанию стоголовых великанов сложно было назвать приятной. Я должна была торопиться, чтобы вернуть маму как можно скорее. Но мне также было известно, что стоит попросить или хотя бы намекнуть, — и Алекс остановится, организует привал, потратит драгоценные минуты, не задумываясь о последствиях. Только я не могла позволить себе такой роскоши. Приходилось бежать вперед, отчаянно пытаясь выровнять дыхание и улыбаясь в тридцать два зуба всякий раз, когда он косился через плечо.

А ведь раньше мне всегда нравилось ходить пешком. Особенно на природе. Но почему-то в моем представлении даже самый заросший лес выглядел куда аккуратнее того, в котором мы очутились. Здесь, в этих китайских дебрях, казалось, поиграла толпа школьников-демиургов, которых выпустили на планету и строго-настрого приказали ничего не трогать. Ландшафту явно не нравилось лежать в горизонтальной плоскости, да и под одним углом тянуться вверх тоже было скучно. Очень скоро я чувствовала себя бредущей по лезвию циркулярной пилы: вверх-вниз, вверх-вниз. Какие-то американские горки прямо. Еще и ноги постоянно в чем-то утопали: пожелтевшая трава не держала над влажной проседающей почвой. А там, где земля была более-менее твердая, растительность достигала колена, и это еще в лучшем случае. Деревья росли как попало, буквально друг на друге. И еще кусты! Хоспади! Какие там были кусты! Это же рай для клещей и здоровенных монстроподобных пауков! На меня один такой сел, так я речку, ту самую, которой меня Алекс пугал, на голом энтузиазме вброд перепрыгала. Секунд за десять. Какая метла?! Если бы Шурик не остановил — я бы в таком темпе до границы с Северной Кореей добежала. Жаль, она в другую сторону от болота, которое облюбовала моя прабабка.

Кстати, о грустном. То есть о мрачной недружелюбной топи, к которой мы подобрались уже ближе к закату. Алекс поскрипел зубами, но высказывать свое «фэ!» не стал. Хотя я и так отлично понимала, кого именно он обвинял в том, что не успел за сегодня прошагать еще с десяток километров. Вот только виноватой себя не чувствовала. Героем — да. Виноватой — ни капли! Потому что только натасканные демонами заклинатели способны мчаться по эдакому ущербному пейзажу со скоростью гоночного болида.

Тяжело дыша, уселась на камешек и отрешенным взглядом наблюдала, как он бродит по «побережью». И откуда только у парня силы брались? Моя бедная тушка уже давно мечтала только о том, чтобы лечь и забыться. Я даже не смогла уследить, когда Алекс вернулся на пригорок.

— Ладно, — сжалился он, замирая надо мной озадаченным прообразом советского жителя. Того самого, который с радостью позировал для плакатов: «Мир, труд, май», причем с такой напряженной рожей и таким мощным молотом в руках, что мир и май как-то сами собой растворялись в понятии ТРУД. — Сегодня дальше не идем. Не хочу переходить болото ночью.

— О, слава богу! — выдохнула от всего сердца и сбросила рюкзак на землю.

— Устала? — по-деловому уточнил парень.

Я подняла на него печальный взор, наклонилась вперед и обняла коленки. Закрыла глаза и только-только успела расслабиться, как меня подхватили за руку и резко дернули вверх.

— Не сиди на камне, — грубовато велел Шурик.

Я вяло брыкнулась:

— Тогда посади меня туда, где можно сидеть, и оставь в покое.

Он тяжело вздохнул и в буквальном смысле прислонил меня к дереву. Как картину в рамке. Потом распахнул рюкзак и задумчиво поскреб в затылке:

— Значит, так. Ночевать будем здесь. Берег высокий, есть спуск к воде и топлива для костра достаточно. Вот, кстати, ты им и займешься. Я поставлю палатку и разожгу огонь. Возражения есть?

У меня прямо на языке вертелось:

«А можно я ничего делать не буду, а просто подремлю где-нибудь в сторонке?»

Увы, моя совесть никогда не любила слишком наглых.

— Ладно, — буркнула, с трудом прогибая поясницу и оглядывая местность в поисках подходящих веток. — А ужинать мы сегодня будем?

— Хорошо, что спросила, — улыбнулся в ответ братец. — Я принесу воды. Готовкой займешься?

Клянусь: почувствовала себя рабыней на галере. Но в такой ситуации отнекиваться было глупо. Желудок — не ноги. Его, конечно, можно посадить на диету, но он быстро даст о себе знать. Потому я окинула Алекса хмурым взглядом, тяжко вздохнула и мотнула головой. Бедные мои косточки! Если завтра смогу подняться с «постели», запишу себя в непризнанные «морские котики»…

Зато какой кайф был наконец просто лечь на землю! После ужина, после подготовки ко сну вытянуться в палатке, набросить на голову капюшон спальника и прикрыть глаза. Минут двадцать я наслаждалась горизонтальным положением и тихо млела.

А вот потом как-то незаметно ситуация изменилась…

— Ева, ты замерзла? — не выдержал Алекс где-то получасом спустя.

— Нет!

— Я слышу стук твоих зубов.

— Тогда — да, — призналась чуть слышно.

Он вздохнул:

— Выбирайся из спальника!

Я задумчиво скользнула глазами по крыше палатки:

— Все мои знания законов физики говорят, что лучше лежать и не дергаться.

— Тогда уточни у них заодно, что с тобой будет через семь часов, когда наступит время идти дальше.

Я хмыкнула и ненадолго задумалась. Что будет? А фиг его знает! Только вот ноги уже начинали дубеть. И нос тоже…

Тихонько попискивая от нежелания терять ту крохотную часть тепла, которую удалось сберечь, я расстегнула спальник и вывалилась из него в темноту маленькой палатки. Тут же наткнулась на Алекса, сидящего рядом со своим мешком. Чуть отодвинув меня в сторону, братец принялся шуршать тканью и застегивать молнию так, чтобы из двух спальников получился один. Я изогнула бровь: вообще-то так мы с Полиной однажды уже спали. И, надо признать, это дало свой результат: вдвоем под одним одеялом всегда теплее, чем поодиночке. Вот только одно дело — ночевать под мышкой у подруги, и совсем другое — прижиматься к парню.

Я покраснела и несколько секунд наблюдала, как Алекс забирается в спальник и двигается подальше, освобождая место для меня.

— Иди сюда, — заметив, что я не решаюсь тронуться с «насеста», позвал он.

Помотала головой:

«Нет!»

— Хочешь ночевать сидя?

Помотала головой так, что едва не снесла палатку, случайно задев ткань макушкой. Алекс фыркнул:

— Ева, сегодня утром ты спала на мне практически голая. А сейчас — задрапирована по самые уши в термобелье. Ты уж извини, конечно, но твоя стыдливость работает как-то странно.

— Если ты хотел меня успокоить, у тебя это очень плохо получилось, — буркнула я, но в спальник все же полезла. Только улеглась, как почувствовала руки парня, хватающего меня в охапку и прижимающего к себе.

— Эй! — воскликнула, растянувшись на его груди. — Ты чего творишь?!

— Грею, ведьма, — шепнул он, закрывая глаза. — Просто грею. А теперь спи…

Я несколько секунд буравила взглядом его умиротворенное лицо, думая, насколько все это неприлично. Хотя нет, не так. Незнакомо. Странно. И в то же время комфортно, тепло, уютно и очень безопасно. Именно это удивляло меня больше всего: я знала, что должна сильно смущаться и с пеной у рта защищать свою честь, а на деле хотела прижаться к нему покрепче и прошептать:

«Не отпускай…»

«Ага, — тут же высказалась та мелкая и вредная часть меня, которая всегда пыталась уберечь хозяйскую попу от лишних „приключений“. — Прямо „держи меня полностью“! А, прикинь, пока ты тут сомнениями мучаешься, он уже спит!»

Я пригляделась: черт, и правда: лежит, гаденыш, сопит, внимания на меня не обращает. Даже немножко обидно стало: видимо, где-то в глубине души я все же надеялась, что Алекс начнет приставать. А тут на тебе — рыцарь! Да они капец-как-давно повывелись все. Откуда этот-то явился?!

— Ну и ладно, — шепнула, заползая повыше и укладываясь поверх Алекса. Уткнулась носом в шею, нашла удобную позу, забросив ногу ему на бедро, и закрыла глаза. Вдохнула приятный и уже такой знакомый запах мужского тела. В обычные дни братец предпочитал туалетную воду от Жана-Клода Эллена: легкий, бархатный, теплый аромат с цитрусовым оттенком. Сейчас, в походе, он пользовался только мылом. И этот запах мне нравилось даже больше…

Нет, все же в последнее время утро наступало слишком рано. Солнце еще только-только показалось над болотом, а меня уже тормошили:

— Просыпайся, ведьма.

Я недовольно заворчала, крепче обняла его за шею и отвернулась в сторонку. Еще и за ухо, не глядя, дернула. Ну чтоб не мешал. Алекс рыкнул, обнял меня за талию и попытался приподнять. Да щас! Может, на вид я девушка и хрупкая, но против моей воли от желанного субъекта меня не отдерет даже подъемный кран.

— Ева! — грозно прошептал на ухо. — Нам пора двигаться дальше!

— Еще пять минут…

Тяжко вздохнул и, вытянув руки вдоль тела, зачем-то с силой прижал их к полу.

— Нам правда надо вставать, — сказал сиплым голосом.

— Мг… — мурлыкнула, даже не открывая глаз.

— Мы не успеем позавтракать.

— Не страшно…

— Впереди десять километров болот.

— Я в курсе…

— А у меня терпение не безгранично! — закончил внезапно.

Признаюсь, смысл этой фразы дошел до меня не сразу. Я зевнула, приподнимая голову, и уставилась на него сощуренными со сна глазами:

— Что ты имеешь в виду?

Парень заиграл желваками и с какой-то тупой яростью впился взглядом в крышу палатки. Я даже глаза скосила: что он там такого интересного разглядел? И вдруг почувствовала его руки у себя на пятой точке.

— Э… Шурик, — сглотнула. — Ты, наверное, не заметил, но…

— Заметил!

— Тогда почему…

— Сил больше нет терпеть.

— Но ты же сам меня позвал…

— Я знаю!

— И как же тогда…

— Ева, я живой человек! — Алекс приподнял меня за бедра и резко сел.

Я оказалась сверху в очень интересной позе и тут же сообразила, что именно он имеет в виду под «живым» человеком. В палатке внезапно стало очень жарко. Он опустил голову и медленно провел ладонью по моей затянутой в лосины ноге. Очень чувственно провел, с нажимом, от колена и выше. Я вздрогнула, ощутив, как сердце замирает в ожидании продолжения. И оно последовало: Алекс обхватил меня за талию и прижал к себе так тесно, что я ощутила каждый миллиметр его тела. Особенно ту часть, которая находилась ниже «ватерлинии».

— Ой! — емко выразилась и попыталась отползти. Правда, это возымело какой-то неправильный эффект, потому что Алекс опустил голову мне на плечо и глухо застонал. — Тебе больно?

Вместо ответа он тяжко вздохнул и вдруг… укусил меня за плечо. Нет, ну как «укусил»? Захватил зубами и замер. Было не то чтобы больно, просто как-то… дико. Аж настолько, что захотелось присоединиться. Но я ведь девушка с принципами! Я не могу просто взять и грызануть парня за ухо? Потому я аккуратно провела пальцами по его плечам, скользнула к затылку, зарылась в русых волосах и прошептала:

— Что ты делаешь?

— Держусь из последних сил, — ответил хрипло.

— Почему? — задала вопрос быстрее, чем сообразила, насколько он неуместен.

Заклинатель молчал несколько долгих секунд и только потом рыкнул:

— Потому что сейчас не время и не место!

А потом сдернул меня на пол и выскочил из палатки быстрее, чем я успела опомниться. Глупо поморгала ему вслед, убрала упавшие на лицо волосы и поняла, что вот она, потребность. Разрослась махровым цветом. Почему без него сразу стало так холодно и одиноко? Что он со мной сделал? Когда у меня успела сформироваться эта странная привычка быть с ним рядом? И самое главное, на кой она мне сдалась?! Меня одиннадцать женихов в списке дожидаются, а я умудрилась запасть на заклинателя. Оборжаться можно…

Из палатки выбралась, когда более-менее привела себя в порядок. И успокоилась. Алекс к тому времени тоже выглядел бодрячком. И даже больше!

— Я оглядел болото, — сообщил, не оборачиваясь. Я залюбовалась: парень стоял у самой кромки воды, уперев руки в бока и широко расставив ноги. Эдакая поза завоевателя. Надо признать, она ему шла. — Мы не будем переходить его вброд.

— Хорошо… — неуверенно ответила я. — Но все же почему?

— Потому что я не Сусанин, а ты — не польско-литовский отряд, чтобы вести тебя в топь на верную гибель.

— А ты вообще в курсе, что, согласно историческим хроникам, войско в болоте не утонуло?

— Ну так вот если мы туда пойдем, — обернулся наконец Алекс, — можем случайно изменить историю…

— И что же ты предлагаешь?

— Мы это болото перелетим.

— Отлично! Десять километров моя метла точно выдержит. Даже с двойным грузом.

— Вот это необязательно. — Он отступил от воды и быстрым шагом пронесся мимо меня к палатке. — Я призову демона.

— Э… — поскребла в затылке я. — Не хочу показаться ханжой, но не ты ли боялся встречи с ловушками моей прабабки? Вряд ли они отреагируют на метлу, но на твою Тамар могут наброситься запросто.

— Последние пять километров пройдем пешком, — отмахнулся он. — Пока не узнаем, что конкретно нас ждет, силу использовать не будем. Ни ты, ни я.

Мне оставалось только кивнуть и присоединиться к скучному занятию сворачивания лагеря. Слишком уж выразительно братец на меня косился. Да и прикидываться измордованной девицей с таким ярким румянцем было довольно сложно. К тому же в отличие от Алекса, у которого синяки под глазами сегодня обрели прямо-таки угрожающие размеры, я действительно выспалась отлично.

Завтракали мы практически на ходу. Бутербродами с сыром. Черт, знала бы, чем он меня накормит, — спала бы дальше. Терпеть не могу хлеб всухомятку. Зато пока жевали, Алекс успел рассказать кое-что интересное:

— Я уже говорил, что в моем распоряжении тринадцать демонов. Самый слабый Азриэль. Ты с ним знакома. Он способен принимать любую форму, довольно труслив и в целом бесполезен. Но если хочешь что-то разузнать и недорого за это заплатить, лучше его не найти. Призывается элементарно, силы на содержание почти не требует. Я впервые начертал его руну еще будучи ребенком. С тех пор и держу при себе.

— Ребенком? — переспросила я. — Сколько же тебе было?

— Лет семь, может, шесть. — Алекс пожал плечами с таким видом, словно это вполне нормальная практика, когда детсадовец срывает завесу между мирами. — Чтобы иметь возможность вызывать демона, сперва нужно заключить с ним сделку.

— Ну вот, начинается! — скрестила я руки на груди. — Так и знала, что твое ремесло ни к чему хорошему не приводит!

— Чья бы корова мычала, — скривился парень. — И, чем критиковать меня, сначала выслушай. Это не те сделки, которые демоны заключают с обычными людьми. Мы не обещаем взамен душу, вечное рабство или что-нибудь еще в этом роде. Мы позволяем им проходить в наш мир и исполнять здесь свои роли. А еще — подчиняемся их законам и принимаем их правила игры. Это важно, потому что у каждого демона они свои.

— Я не очень хорошо поняла последнюю часть…

— Объясняю на примере. — Алекс начертал на земле руну палочкой и выкрикнул: — Архон!

Тотчас в его руке образовался большой прямоугольный щит. Я видела такие на картинках: когда-то их носили римские легионеры. «Скутум», как его называли, был три четверти метра в ширину и чуть более одного с четвертью метра в высоту. Обычно такой щит украшали каким-то не очень сложным рисунком, что для римлян, этих любителей мохнатых шлемов и ярких туник, было вполне характерно. Но Архон Алекса оказался черным как ночь.

— Этот демон — лучшая защита. Его ничем нельзя пробить: ни оружием, ни магией. Он будет слушаться беспрекословно, но только до тех пор, пока у тебя хватит сил его держать. Если контроль ослабнет — он тотчас бросится на хозяина. Чтобы подчинить Архона, необходимо, прежде всего, уметь рассчитать собственные силы и отправить его за пределы мира до того, как станет слишком поздно.

Парень взмахнул рукой, и щит исчез, развеявшись серой дымкой.

— Совсем другое дело его брат-партнер Архаир — демон битвы. Способен превращаться в любое оружие и бить без промаха. Единственный демон, не нападающий на хозяина, но только в том случае, если ему будут давать работу. Архаир не приемлет спокойствия, он упивается бойней, и этого ему достаточно. Вызову его в мирное время, и он все равно возьмет свое, но за мой счет.

— А какой демон в твоей коллекции самый сильный?

Алекс задумался:

— Бестиар. Это — один из самых могущественных демонов, и приобретение его руны стоило мне очень дорого.

— Ты что, за них платишь?

— Иногда плачу, иногда нахожу сам. Знания — это товар, и он очень дорог. Порой — неоправданно дорог. Не думаю, что когда-либо вызову Бестиара. Это демон грозы. Через него можно управлять погодой, но Бестиара сложно призвать и еще сложнее направить. Я до сих пор не представляю, где его можно использовать. Разве что в закрытом помещении натравить на врага, и пускай себе стреляет молниями куда попало…

— А Тамар, — перебила я. — Какие законы у нее?

— Она любит полет и слишком слаба, чтобы требовать чего-то более. — Алекс тщательно затер изображение предыдущей руны и быстро, буквально парой росчерков, создал новую. — Тамар!

Остатки бутерброда вывалились у меня из пальцев: воздух за спиной у парня всколыхнулся, пошел рябью и собрался двумя огромными лебедиными крыльями. Разумеется, черного цвета: другого, кажется, демоны вообще не знали.

— Вау! — выдохнула не в силах сдержаться. — А можно потрогать?

— Ну ты прямо как ребенок! — закатил глаза Алекс и вдруг шаловливо улыбнулся. Я и ахнуть не успела, как он двумя прыжками подлетел ко мне, схватил в охапку и взмахнул своими исполинскими крыльями.

— А-а-а!!! — заорала на все болото. Правда, скорее от радостного возбуждения, чем от испуга. Потом распахнула руки и откинулась назад, подставляя лицо солнцу и ветру. Необыкновенное чувство — лететь за чужой счет. Еще и гораздо удобнее, чем на метле: там приходилось балансировать на деревяшке, а здесь обняли за талию и катают в удовольствие. Класс! Не знаю, что там с Бестиаром, но Тамар мне уже нравилась.

Жаль только, что запаса игривости у Алекса надолго не хватило. Вскоре он снова забурчал об отставании от графика (какой вообще график может быть в такой ситуации?!) и заставил меня вернуться к сборам. Зато через болото мы летели наперегонки. Я даже особо не успела рассмотреть пейзаж. Опомнилась, только когда перед нами вдруг возникла совершенно голая серая каменная пустыня.

— Снижаемся, — приказал парень.

Я послушно повернула метлу к земле. Соскочила на землю и огляделась:

— Не нравится мне это место…

Алекс, уже без крыльев, задумчиво кивнул.

Я вздохнула:

— Ладно. Куда там дальше? Выбора все равно нет, так что будем…

— Погоди, ведьмочка, — нахмурился заклинатель. — Ответь, почему Моргана забралась так далеко?

— Ну дык, — замялась я. — С этим вроде разобрались: хотела свое сокровище так спрятать, чтобы никто не нашел.

— Тогда почему она не использовала какое-нибудь дупло в лесу? Или не бросила в топь? Не нашла клочок суши с характерным деревом посреди болота, в конце концов? Почему она спрятала это здесь, в камнях, практически на ровном месте?

На сей раз я думала чуть дольше:

— Может, камуфляж такой?

— Вот и мне так кажется. А ну-ка, Ева, колдани чего-нибудь.

— Зачем?

— Да просто так, — таинственно сверкнул глазами заклинатель. — Хочу посмотреть, что изменится.

Я пожала плечами, задумалась и, как фокусник в старом кино, подула на указательный палец. Над ним тут же повис маленький огонек — эдакая самодельная свечка.

— Достаточно, — окликнул Алекс. Я подняла на него глаза и послушно сжала кулак. — А вот теперь обернись!

 

ГЛАВА 18

Ева Моргалис

А я, наивная, полагала, что после «превращения» в китаянку меня уже никаким мороком не удивишь. Бугага! Спасибо, бабуль! Ты нашла способ разнообразить мою скучную жизнь. Одной крошечной свечи хватило, чтобы унести все камни прочь, засадить землю папоротником и еще какой-то, на удивление зеленой в эту пору года, растительностью. А дальше, на возвышении, забабахать здоровенную пирамиду.

— Майя? — недоверчиво сощурилась я.

— Вряд ли. Скорее, гробница какого-то китайского императора, — подошел ближе Алекс.

— Это, у которого терракотовая армия? — «блеснула» познаниями я. — Семь тысяч полноразмерных статуй воинов и лошадей, погребенных вместе со своим правителем?

Соколов хмыкнул:

— А еще до семидесяти тысяч рабочих вместе с семьями и около трех тысяч наложниц, так что я бы не хотел быть первым, кто войдет в его усыпальницу после более чем двух тысяч лет. К счастью для нас, Цинь Шихуанди был захоронен неподалеку от современного города Сиань, в центре восточной части Китая. Так что кто бы ни лежал здесь — это точно не он.

Я нахмурилась:

— Но кто же тогда мог построить такую пирамиду?

— Понятия не имею. Но у него точно было много лишнего камня.

Это Алекс подметил верно: усыпальница имела форму трапеции, с широкой нижней частью, «срезанным верхом», и выполнена была целиком из камня. Неудивительно, что я приняла ее за творение индейцев: по стилю здание было неотличимо от храма Кукулькана из города Чичен-Ица. Такая же ступенчатая пирамида высотой около тридцати метров. Довольно мрачное строение, между прочим.

— Идем? — Алекс протянул мне руку. Я кивнула, скрестила с ним пальцы в замке, и мы, не торопясь и поминутно оглядываясь, вошли в лес.

— А здесь не так и страшно, — выдала я некоторое время спустя. — Только на осень совсем не похоже…

— Это ты сейчас о щебечущих птицах и одуванчиках под ногами? — догадался Алекс. — А вон еще бабочка пролетела. Это противоестественно, Ева! Вот за это, кстати, я и не люблю магию…

— Молодой человек! — грозно раздалось из-за спины. — Я, между прочим, старалась! А вы явились в мой дом, мало того, что без приглашения, так еще и с порицаниями. Вам не стыдно?!

Мы с Алексом резко обернулись и одновременно поежились. Я обхватила парня за талию, он сжал мои плечи: перед нами парил призрак высокой черноволосой женщины в длинном бархатном платье. И кто там говорил, что полтергейстов не существует?!

— М-моргана? — чуточку заикаясь, уточнила я.

— Привет, внученька, — улыбнулся призрак. Радостно так улыбнулся, с предвкушением. Словно только что увидел замечательный способ избавиться от одиночества.

Я сглотнула:

— А разве… ты не почила с миром много лет назад?

— Ах да! — всплеснула руками женщина. — Спасибо, что напомнила.

И вдруг бросилась на меня, яростно потрясывая полупрозрачными мощами:

— Бу-у-у!!

— А-а-а-а!!!

— Да тихо ты! Я пошутила, — аж отшатнулся призрак. — Чего орешь, как ненормальная? Всех птиц мне распугала.

И вот тут я не выдержала:

— Я ору?! Да как ты вообще здесь очутилась?! Ты жила пятнадцать веков назад!

— То есть то, что частичка моей души обитает в Книге Знаний — тебя не смущает? — сощурилась Моргана. — А то, что такая же частичка живет на севере Китая, кажется невероятным? Боже, как низко пала моя семья. Раньше Моргалис были куда догадливее.

— Так, значит, ты — всего лишь отражение настоящей Морганы?

— Отражение, слепок, копия — как тебе будет удобно, — вздохнула женщина. — Я слишком стара, чтобы зацикливаться на подобных мелочах. Лучше расскажи, зачем ты пожаловала в мое маленькое убежище. И… — тут призрак скользнул к нам и замер точно против Александра, пристально вглядываясь ему в глаза, — с кем ты пожаловала.

Я неловко переступила с ноги на ногу. И вот как прикажете описать бабке Шурика? С чего начинать? С того, что он пришел помочь кое-что у нее отобрать, или с того, что он в принципе по другую сторону ее баррикады? И как объяснить, зачем я сама явилась? Ясно ведь, что Моргана не просто так посадила собственного призрака в этой дыре. Наверное, охранять таинственное сокровище. «Круто» будет сцепиться в поединке с собственным предком…

— Мм… Моргана, — замялась я. — Предлагаю начать с самого начала. Меня зовут Ева, и я — последняя из рода Моргалис…

— Солнышко, давай без прелюдии, — не оборачиваясь, фыркнула женщина. — Я и так отлично знаю, кто ты такая. А этот мальчик — он ведь твой сводный брат, верно? Ядвига все же вышла замуж за смертного… как его там? Георгия Соколова…

Она подлетела еще ближе, и Алекс нахмурился, глядя в ее не безупречно-красивое, но довольно интересное лицо. Именно такое, какое и должно принадлежать настоящей, истинной ведьме. С чуть вздернутым маленьким носом, чувственными губами, огромными глазами под неодинаково изогнутыми бровями. Высокие скулы придавали облику благородства, а ямочки на щеках его скрывали. Гладко зачесанные черные волосы водопадом струились до самых колен, но от них не веяло готической мрачностью. Именно эти нюансы, крошечные детали делали Моргану живой. Превращали из куклы в ведьму. Причем настолько явную, что святая инквизиция отправила бы ее на костер без суда и следствия.

— Его зовут Александр, — тихонько представила я братца.

— «Защитник», — задумчиво прошелестела Моргана. — «Мужчина». Ему подходит это имя. Редкое сочетание: сложный характер и преданное сердце. Ты сделала правильный выбор, Ева. Он будет хорошим мужем.

Спасибо тебе, бабуля, второй раз! Если раньше я хоть как-то сдерживала свое беспокойство, то теперь к нему добавилась еще и крайняя степень смущения.

— Он не… — пролепетала, жутко краснея.

— Да ладно тебе! — всплеснула руками Моргана. — В мое время девушек отдавали замуж в тринадцать лет! К твоему возрасту многие имели по паре детей на руках. А ты краснеешь от одного предположения.

— Дело не только в этом…

— Я — заклинатель, — вмешался наконец Алекс.

Я стиснула зубы и демонстративно хлопнула себя по лбу. Бабка, до этого очень эмоционально жестикулировавшая у меня под носом, замерла на полуслове и скосила на него глаза.

— Внучка, не выходи за него! — выдала спустя мгновение.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — пошла в наступление я, — но позволь тебя уверить: он не совсем стандартный заклинатель и очень хороший человек…

— Да, но это не отменяет того, что он — редкостный идиот, — мрачновато заметила женщина.

— Чего?! — напыжился парень.

— Ну смотри. — Бабка взмахнула платьем, и опять оказалась перед ним. — Ты забрался на территорию древней, не побоюсь этого слова, — могущественной ведьмы, встретился с ней лицом к лицу и заявил, что принадлежишь к роду тех, кто испокон веков был нашими врагами. Буквально бросил в лицо, не задумываясь о последствиях. Вот я и говорю, что либо у тебя напрочь отсутствует чувство самосохранения, либо ты просто идиот.

— Зато честный идиот! — попыталась я защитить Алекса. Видимо, не очень удачно, потому что уж больно грозно они оба на меня покосились. — Ну… он просто не хотел лгать.

— Странно, — пожала плечами Моргана. — Я бы скрывалась до последнего.

— Вы на что-то намекаете? — грозно уточнил Алекс.

Женщина хмыкнула:

— Я — призрак! Я давным-давно отучилась намекать. Это слишком утомительно для моих старых костей. Но я прямо говорю, что будь на моем месте любая другая ведьма — она бы уже бросала тебе томагавк в голову.

— Но вы этого делать не собираетесь?

— Догадливый мальчик! — обрадовалась Моргана. — Я больше столетия жила бок о бок с заклинателем, кое-кого даже сама призвать могу. Чего мне тебя бояться? С недавних пор меня гораздо больше пугают юные ведьмочки, не знающие, какая сила таится в их руках.

— С недавних? — недогадливо переспросила я.

Моргана прикинула что-то в голове:

— Вот буквально минут пять как начали. Зачем ты пришла, Ева? Чего хочешь?

— Хочу забрать то, что ты спрятала третьим. У меня маму похитили. Я должна обменять твое сокровище на Ядвигу.

— Вот, значит, как… — задумчиво протянула женщина. — Ну спасибо за откровенность. Тогда у меня для тебя две хорошие новости. Во-первых, ты пришла к тому самому тайнику. Книга подсказала? Не отвечай, я могу догадаться, чего ей стоило раскрыть эту тайну. Но не думай, что я злюсь: если бы я действительно хотела скрыть это место, я бы не позволила Книге запечатлеть координаты. Так что — да, здесь ты сможешь отыскать то, что было мною схоронено. И я даже тебе его отдам. Это — вторая хорошая новость.

— Что, — не поверил Алекс, — вот так просто?

— Ну не совсем, — пожал плечами призрак. — Сначала Еве нужно доказать, что она истинная Моргалис.

— О, я могу! — воскликнула, оборачиваясь к Алексу. — Дай ей мой паспорт! Там я, правда, немного на себя не похожа, но, кроме возраста, места рождения и фотографии, — все остальное мое!

На меня покосились две пары очень задумчивых глаз. Словно пытались понять, а не шучу ли я. Видимо, поняли, что нет, потому что спустя миг Шурик тяжко вздохнул, а Моргана снизошла до ответа:

— Деточка, я не налоговый инспектор. Меня твои уставные документы абсолютно не интересуют. Ты должна пройти испытания. На силу, на знание и еще одно, совсем простое. Только настоящая наследница рода Моргалис способна с ними справиться. Хотя… я не буду возражать, если Александр тебе поможет.

— Ну… — закусила губу я. — Если другого пути нет, я принимаю условия…

— Хорошо, — легко согласилась женщина. — Тогда — вперед. Я проведу вас в усыпальницу. Ну а дальше все будет зависеть только от вас.

Вот тут-то мне стало как-то не по себе: когда бабка сказала, что сражаться придется в этом стремном храме. У него даже окон не было: если я там погибну, то никогда больше не увижу солнца.

Я испуганно покосилась на Алекса. Не знаю, чего ожидал он, но лично я была не слишком высокого мнения о собственных способностях. Да и на то, что бабуля будет помогать, рассчитывать не приходилось. Блин, и почему все должно быть так сложно?! Моргана ведь знает, кто я такая. Судя по вопросам, она давненько наблюдает за нашей семьей. Так зачем выдумала эти испытания? Хорошо хоть Алекс будет помогать; не представляю, как бы я справлялась одна…

Кстати, а почему это вдруг она так лояльна к моему парню?

В голове тут же пронеслась целая вереница мыслей, что-то щелкнуло, и я резко остановилась, скользнув ботинком по влажной траве.

— Мерлин был заклинателем?!

— Почти, Ева! — язвительно хмыкнула Моргана. — Артур. Волшебный меч, дева из озера, непобедимость — эти вещи тебе ни о чем не говорят? А Мерлин был ведьмаком. Сильным, конечно, но обычным ведьмаком. Друидом. И, кстати, тебе должно быть стыдно не знать историю своей семьи! Тем более что Ядвига с детства пичкала тебя сказками и легендами, основанными на реальных событиях. Тебе стоило только включить соображалку и отделить зерна от шелухи.

— Я чего-то не поняла: откуда ты знаешь эти выражения? — мрачно изогнула я бровь. — Из этих дебрей что, портал во Всемирную паутину открывается?

— Из Книги знаю, девочка, — с едва заметной грустной усмешкой ответила ведьма. — Мы все связаны, каждый кусочек былой Морганы. Это наш дар и наше проклятие. Вечная жизнь в обмен на то, чтобы, не вмешиваясь, наблюдать, как из великих правителей рождается… такая вот недалекая молодежь. Эх, вот в наше время…

Блин, как же долго она жила! Клянусь, я была даже рада наконец добраться до усыпальницы просто потому, что бабуля обещала остаться за дверью. Мне такого количества нотаций за все шестнадцать лет не выписывали. Алекс — тот вообще, кажется, минуте на пятой выпал в астрал. Стиснул зубы и шел молча, даже моргал через раз. А ведь его Моргана почти не трогала, смерчем пройдясь по моему несчастному мозгу. Если ее послушать, так я была неряшливой, безответственной, безразличной (это когда не отвечала на реплики), слишком эмоциональной и грубой (это когда все же ответила) и вообще — позорищем для нашего многострадального рода.

— А почему именно «многострадального»? — тихо уточнил Алекс, когда за нами с диким скрежетом затворились врата пирамиды. Я выдохнула и бросила через плечо полный праведного возмущения взгляд:

— А какой он еще может быть?! С такой-то прародительницей?!

Братец фыркнул:

— Смотри на вещи философски. Старушка давно одна, истосковалась по обществу…

— Знаешь, будь у нее характер получше, может, я бы и вернулась сюда однажды с визитом. Но теперь — фигли бабуле! Нога моя на территорию Китая больше не ступит!

Две длинные комнаты, разделенные высокой аркой, привели нас к лестнице со старыми, побитыми временем ступенями. Перил, разумеется, к ней не прилагалось. Тяжко вздохнув, Алекс позволил мне зажечь «свечу», хотя до этого строго запретил обращаться к магии. Видимо, нашему осторожному генералу тоже не улыбалось добираться до пункта назначения, «легко» скользя задницей по каменистым уступам.

Если считать каждый виток спирали, нам пришлось спуститься на минус третий этаж. Крошечный коридор из грязного серого камня упирался в большую, обитую железом дверь. При нашем приближении засов медленно приподнялся, и она распахнулась, открывая проход к огромной пустой зале.

— Кажется, нас приглашают войти, — пробормотала я, глядя, как друг за другом вспыхивают факелы по периметру комнаты.

Алекс молча перехватил меня за руку повыше локтя и перетащил к себе за плечо.

— Будь аккуратнее, ведьма. Ты не знаешь, что тебя там ждет.

— Это испытание силы, — напомнила я. — Скорее всего, там будет нечто, что потребует применения магии. Но мы не узнаем наверняка, пока не ступим внутрь.

— Тогда оставайся за мной, — кивнул заклинатель и выкрикнул: — Архон! Архаир!

В темноте блеснуло голубым светом, и в его руках образовались меч и щит. Он провернул оружие в ладони, перехватил защиту поудобнее и первым шагнул вперед.

— Выходит, вовсе не обязательно каждый раз рисовать руны? — запоздало уточнила я.

— После того как заключил сделку — нет. А теперь — не отвлекайся.

И мы ступили в комнату.

Нет, знаете, я, конечно, ждала всякого. Понимала, что победить будет непросто и что бабуля приложит все усилия, дабы эти испытания я запомнила надолго. Но чтобы придумать такое — нужно было быть действительно чокнутой ведьмой.

— Мама? — Я замерла на пороге, судорожно вцепившись Алексу в плечо. — Полина?! Богдан? Что вы здесь?.. Как вы здесь?!

— Евочка, — шагнула вперед Ядвига. На ней было узкое шелковое платье с высоким воротником-стойкой, выполненное в китайском стиле, и босоножки на платформе. Волосы, уложенные короной, поддерживались ярким тканевым обручем. За ухом красовалась роза. Весь этот странный наряд так не подходил маме, что я даже не сразу ее узнала. — Наконец-то ты явилась.

— Я думала, ты в Тартаре… — прошептала чуть слышно.

Мама грустно улыбнулась:

— Тартар — понятие очень широкое… Разве жизнь с дочерью, которая не поддерживает и не понимает тебя, не может считаться пребыванием в глубочайшей бездне?

— Что?..

— Я просто хотела быть счастлива! — воскликнула мама таким тоном, словно это я была повинна во всех ее бедах. — Я хотела любить и быть любимой! Просто наслаждаться тем, чего у меня никогда не было. Но ты не могла поставить себя на мое место. Никогда не могла меня поддержать! Для тебя глупые правила и законы всегда были важнее моего благополучия!

— Как ты можешь такое говорить?..

— Думаешь, я не права? Тогда спроси у своей единственной подруги, которая просила, нет — умоляла! взять ее с собой! Но ты отвернулась от нее, растоптала ее мечту!

— Я сделала так, чтобы защитить ее!

— Она не просила о защите! Ей было нужно только твое доверие! Но ты выбрала его, заклинателя! Парня, знакомого с тобой без году неделю! Разве это не зовется предательством?

— Я не…

— Давай! — выступил вперед Богдан. — Поговорим о брате, который бросил свою семью ради ведьмы. Оставил нас на произвол судьбы: отца, пережившего нападение магов, околдованных братьев. И все ради чего? Чтобы спасти ту, которая изначально не должна была стать частью нашей семьи?!

— Нет! — Я отшатнулась и прижала ладонь к губам. — Не говори так! Это все неправда!

— Ева!!!

Словно обухом по голове ударил. Я осоловело повела глазами и наткнулась взглядом на лицо Алекса. Он нависал надо мной, держал за плечи и кричал мое имя. Судя по интонации — не в первый раз.

— Ты их тоже видишь?!

— Да, — криво ухмыльнулся парень.

— Почему они здесь?!

— Потому что это не наша семья, Ева. Это — демон.

— Что? — покосилась на троицу за его спиной. Бррр! Какие напряженные, полные возмущения взгляды. Словно в самую душу смотрят…

Алекс резко встряхнул меня за плечи:

— Приди в себя!

— Д-да! — кивнула, концентрируясь на его словах. Тем более он был прав. Была куда большая вероятность, что это действительно происки демонов, а не семейный сбор на нейтральной территории.

— Что будем делать?

Алекс окинул меня задумчивым взглядом, словно еще сомневался в моем трезвомыслии, и только когда я решительно кивнула, кровожадно улыбнулся в ответ:

— Мы будем охотиться!

Уверенность медленно стекла с моего лица:

— То есть как это — «охотиться»?

— Я должен подписать с ним контракт!

У меня прямо холодок по спине пробежал.

— А может, мы как-нибудь без сафари, по старинке? — предложила с мольбой в глазах. — Чик-чик, и голову с плеч?

— Нет уж! В моей коллекции такого демона еще нет, и я не упущу шанс его заполучить!

Супер! Вот и иди после этого на битву с заклинателем. Я-то надеялась, он мне просто поможет, а тут, черт подери, какой-то прямо подвиг совершить надо!

Заглянула за спину воодушевленного братца: а троица-то сущностей поднапряглась слегка. До этого лже-Ядвига, Богдан и Поля терпеливо дожидались, пока мы наговоримся и вновь обратим на них внимание. Опробовав вкус победы на мне, они, видимо, предположили, что порвут нас обоих в клочья без особых усилий. Решили поиграть, насладиться, так сказать, процессом. И только сейчас некое понимание жестокой реальности стало проявляться на их лицах. Забавно, но этот демон понимал меня лучше моего парня! Ему тоже совершенно не хотелось, чтобы мы на него охотились.

— Думаю, он запечатан здесь еще твоей прабабкой, — задумчиво пробормотал Алекс. — Как там сказала Моргана? «Кое-кого и сама могу вызвать»? По ходу, вот этот к ней и явился.

— И что, до сих пор сидит, караулит? Экий послушный демон!

— Да нет. — Шурик пожал плечами, наблюдая, как нечисть в три хари строится клином и начинает подступать ближе. — Полагаю, он здесь в ловушке.

— Ни одна стена не удержит сущность из другого мира!

— Спасибо, кэп! — хмыкнул Александр. — Руна вызова держит его в этой комнате. Вот ее-то нам и нужно отыскать. Поэтому я беру на себя троицу его воплощений, а ты исследуй комнату. Найдешь что-нибудь подозрительное — сразу зови меня.

Я кивнула, совершенно не понимая, откуда у этого парня берется столько спокойствия и уверенности в себе. Может, у того, кто вызвал первого демона в дошкольном возрасте, что-то меняется в голове и понятие «страшно-нестрашно» приобретает какой-то новый смысл? Всю жизнь меня учили, что завесу между мирами трогать нельзя. Что только самые глупые ведьмы обращаются к демонам. И вот сейчас я стою перед целой тройкой представителей иномирья и совершенно серьезно рассуждаю о том, как бы их победить. Хотя нет, даже не победить! Поймать и подчинить! Учитывая, что за моей спиной вовсе не притаилась команда спецназа, это попахивало кретинизмом. Но деваться все равно было некуда, а братец прямо-таки поражал концентрацией морды лица, потому я вздохнула, собралась, втайне надеясь, что Шурик знает, о чем говорит, и по стеночке, очень медленно начала обходить комнату.

Казалось бы, что может быть проще — найти необычное «нечто» в зале без мебели? А вот дудки! Бабуле, которая только что вынесла мне мозг воплями о том, какая я неаккуратная, следовало бы почаще убираться на подопечной территории. За долгие годы пыли здесь скопилось как на луне! Паутина свисала новогодней гирляндой изо всех доступных мест. Я попыталась вытащить факел из кольца и поняла, что легче выдрать кольцо из стены — настолько проржавели кольца, обвивавшие деревянную ручку, и само крепление. Скривилась, представляя, что придется выслушать от Алекса, и все же пустила в метре над землей маленький огонек. Хотела еще и воздухом дунуть… ну собственно, даже дунула. Как оказалось, это была не лучшая моя идея. Ветер взмахнул пыль, я закашлялась и едва не пропустила первый удар. Резко обернулась на звук: Алекс ловко прикрывался щитом, а на него, засучив рукава и отрастив огромные когти, наседали Ядвига с Богданом. Ой, как я сразу взволновалась! Буквально содрогнулась от макушки до пят. И в голове засел один-единственный, но очень важный вопрос:

«Куда подевалась Полина?!»

— Знаешь, очень невежливо вот так прерывать разговор, — раздалось над самым ухом, и я подстреленным зайцем метнулась в сторону. — Ты не находишь?

— А-алекс!.. — позвала, с трудом заставляя горло пропустить звук. — Алекс, что мне делать?

— Не отвлекайся! — рыкнул братец, бросив в мою сторону короткий взгляд. — Ищи руну!

Ну, блин! Легко ему говорить!

Я сглотнула и принялась мелкими шагами обходить демона по дуге. Он насмешливо фыркнул и пристроился в кильватере, приговаривая:

— Ты никогда не была хорошей ученицей, Ева! Бездарная, безнадежная тупица! Я столько сил на тебя потратила — хотя бы какой-то результат был! Знаешь, почему все это время я была твоим тренером?

— Почему? — тупо спросила, разгребая ногой очередную гору пыли.

— У тебя есть активная сила! Не будь ты ведьмой, близко бы к тебе не подошла! Ничтожная, глупая девчонка! — Тут, видимо, демон ожидал хоть какой-то реакции, потому что выскочил вперед, преградил мне путь и насмешливо бросил: — Почему не отвечаешь? Язык проглотила, ведьма?!

Я пожала плечами и, мысленно проклиная бабкину изобретательность, проявившуюся в создании этой ловушки, сделала очередной крюк:

— Мне велели не обращать на тебя внимания.

— Вот это! — вновь рванула за мной Полина. — Это еще одна твоя черта, буквально выводящая меня из себя. Покладистость, послушность! Ты согласна отказаться от собственных желаний, лишь бы сделать кому-то приятное! И теперь ты молчишь, ведь какой-то несчастный заклинатель приказал тебе?! Ты жалкая, трусливая!..

— Послушай! — не выдержала я. — Хватит насиловать мне мозг! Ты так неубедительна в этом образе, что у меня скоро уши завянут тебя слушать! Нет, я еще согласна, что мама могла бы пожаловаться на жизнь. Она у меня та еще актриса и любит периодически устраивать сценки. Я также не буду спорить, что Богдан мог бы приревновать ко мне Алекса. Но Полина?! Господь всемогущий! Да Полина никогда в жизни не станет вот так причитать! Если ей что-то не нравится, она не жалуется, не хнычет и не ищет того, кто мог бы ее пожалеть! Она меняет то, что ей не по душе. Это — ее жизнь, и она сама ее строит! Так что давай уже переходи к активным действиям или просто отчаливай подобру-поздорову. Но не загораживай мне обзор!

И я опять шагнула вперед. Честно говоря, думала, что она на меня бросится. Даже щиты подготовила, чтобы хотя бы первый удар сгладили. Но — нет! Демон внимательно выслушал, склонив набок чернявую голову, кивнул и растаял в воздухе темной дымкой. Я аж обернулась — и все?! Это с каких же пор достойная отповедь изгоняет силы зла?!

Оказалось, не все так просто. Полина вновь «соткалась» рядом с Алексом и с разворота врезала ногой по его щиту. А ко мне, переняв почетную вахту, подступила мамочка.

— Нет, ну ты просто издеваешься! — уже с некоторой долей раздражения ахнула я.

— Евочка! — всплеснула руками женщина, но я скривила такую рожу, что ее даже малость перекосило. — Что?!

— Алекс! — позвала чисто из вредности. — Меня демон обижает! Он считает меня полной дурой!

— Хочешь поменяться местами?! — рыкнул в ответ братец, красиво уклоняясь от Полинкиных хуков.

— Ничего не понимаю… — прошептала, наблюдая за его опасным танцем и вполуха слушая стартовавший монолог Ядвиги. Почему они так настойчиво пытались пробиться к заклинателю, у которого в руках был отличный щит и не менее расчудесное оружие, а меня, гораздо более слабого противника, пытались в чем-то убедить? Блин, какой-то это неправильный демон нам попался. Нелогичный!

— Ева! — окликнул меня Алекс. Видимо, заметил, что я замерла без дела, и тут же решил припахать. — Ты что-то нашла?!

— Мм… — протянула, быстро оглядываясь по сторонам, и вдруг заметила едва приметную черточку на плите у самой стены. Подбежала, очистила от пыли. — Нашла! Здесь рисунок на полу!

— Что там?

— Ну… линии… — ответила невнятно, обегая рисунок по кругу и пытаясь найти ракурс, из которого будет понятнее замысел художника.

— А поконкретнее?! — недовольно пропыхтел Алекс.

— Мм… три горизонтальные линии, четыре вертикальные, два рожка и… одна волнистая по диагонали!

— Ева, мать твою, это что за шутки в неурочное время?! Что там за руна нарисована?!

— Какая руна?! — в тон ему взвыла я. — Я не разбираюсь в стародавней письменности!

— Но у тебя же прадед был друидом!

— Как жаль, что его нет с нами! — язвительно проорала я. Да с таким придыханием, что Богдан даже отвлекся, за что и схлопотал эфесом меча в лобешник. — Хотя его же нет с нами уже пятнадцать веков, просто я, блин, никак привыкнуть не могу!

Шурик зарычал и бросил в мою сторону убийственный взгляд. Еще и Ядвига поднасела со своим:

— Евочка! Евочка!

Короче, не выдержала душа поэта и, рыкнув:

— Отстань уже, ради бога! — Я швырнула в демона молнию.

На мгновение в комнате замерли все. Лжемамаша молча полюбовалась прожженной дырой в платье, в которой просвечивало ее синюшное тело, испещренное черными венами, и мрачно покачала головой. Очевидно, результат моего колдовства ей не понравился.

— Вот дура! — рявкнул Шурик и бросился вперед. Надо признать, вовремя, потому что Ядвига размахнулась и опустила когтистую лапищу не на мою удивленную мордочку, а уже на стальной корпус щита.

— Э… как же? А чего она? — вякнула из-за плеча парня.

— Не высовывайся! — гаркнул он. Потом подумал и добавил: — Хотя нет! Решила себя проявить? Вот теперь бери свои молнии и помогай!

— Ура! — выкрикнула, не сдержавшись. На меня покосились как на мазохистку. Ну и пофиг! Потому что лучше я буду сражаться, чем молча выслушивать бредни этого ненашенского чудовища!

— Ты там… поосторожней давай, — напряженно попросил Алекс. Кажется, его не особо вдохновило злобное предвкушающее выражение на моем лице. — Это тебе не бабочек ловить…

Насчет бабочек не знаю, а вот когти у этих тварей порхали только так. Ничего, скоро допорхаются. От стрелы на двести двадцать пока никто не убегал. Особенно учитывая мой разряд в спортивном метании молний…

Получив пять электрических щелбанов по физиономии, Богдан осоловело помотал головой и на время выбыл из сражения. Грозно ухмыляясь, я обернулась к «дамам» и заметила, как Александр склонился над руной. Пару раз, чисто на автомате подставил под удары щит, а потом резко выпрямился:

— Эй, прообраз BFG, пульни-ка сюда разок!

Блин, надо было точнее давать команду! Потому что мне молний не жалко, и я бросила одну наотмашь, куда-то в район Сашкиной головы.

— Да на землю, дура! — взвыл он, каким-то чудом успевая прикрыть важную деталь организма. Честное слово, даже демон впечатлился. Не криком, а моим поступком. Ну не ожидал бедняга, что я вдруг нападу на собственного защитника. Клянусь, у него прямо в глазах прописалось:

«Какая-то неправильная жертва попалась на этот раз. Нелогичная!»

Мне даже стало почти приятно от того, что удалось вот так морально дезориентировать противника. Правда, ключевое слово здесь — «почти», потому что уж больно недовольным выглядел заклинатель.

— Прости, — прошептала одними губами. — Куда целиться?

Он раздраженно поиграл желваками и ткнул себе под ноги.

Прямо на руну.

— Затереть? — догадалась я.

Кивнул. Пожала плечами, ступила ближе, под защиту верного щита и целенаправленно ударила в плиту сплошным потоком электричества. Камень под серебристым копьем пошел брызгами и наконец взорвавшись тысячей осколков, прекратил свое долгое существование.

Демон сперва не сообразил, что я сделала. Зато когда все же понял… О, сколько самодовольства и чистого счастья звучало в его хохоте! И как резко он оборвался, когда Алекс буквально парой росчерков изобразил мелом ту же руну на стене и рявкнул:

— Манфорд!

Вот тут я впервые увидела, какая мощь таится за тремя лицами этого создания. Комната наполнилась смерчем. Факелы погасли и зачадили, ветер поднялся такой, что с меня буквально сдувало скальп. Пискнув:

— Предупреждать надо! — Я метнулась к Алексу, возле которого почему-то было куда спокойнее, прижалась к нему, спрятала лицо на груди, зажмурилась и твердо решила, что голову подниму, только когда окружающая среда угомонится. Неудивительно, что Шурику стоило немалых усилий отодрать меня от себя.

— Ева! — в пятый раз повторил он. — Все нормально. Можешь открыть глаза.

Нахмурилась, прислушалась, очень жалея, что не могу двигать ушами, как эльф, и только тогда заметила, что по комнате расходится странное золотистое сияние.

— Но ведь огонь погас, — пробормотала в недоумении, обернулась и медленно выдохнула. Невероятно! Алекс протянул руку, и старинный пергамент, выполненный, казалось, из чистого золота и сияющий крошечным солнцем, опустился ему в ладонь.

— Что это? — прошептала, не в силах поверить собственным глазам.

— Контракт, — ответил Шурик, деловито развернул лист и скользнул по нему глазами. — Итак, кто тут у нас… Манфорд, «видящий суть». Ну логично, учитывая, с кем мы здесь повстречались. Хорошая добыча… Мой четырнадцатый демон и пятый по уровню силы. Берет измором… Эй, ведьма, у тебя случайно нет врагов, от которых ты бы хотела избавиться, не привлекая к себе лишнего внимания?

— Что, заклинатель? — изогнула бровь я. — Слава Саурона покоя не дает?

Он криво ухмыльнулся и повел руками. Щит с мечом исчезли.

— Этот демон — идеален, когда нужно заставить кого-то повстречаться со своими страхами. Бьет в самую уязвимую точку, не знает промаха и никогда не отступает.

— Знаешь, мне как-то сложно восхищаться его талантами после того, как опробовала их на собственной шкуре…

— А я не восхищаюсь. Я констатирую факт. И думаю, где смогу использовать новое приобретение. Кстати, об этом…

И он приложил ладонь к пергаменту. Золотая бумага окрасилась красным, выдала еще один световой эффект и растворилась в воздухе.

— У тебя кровь! — сообразила, хватая Алекса за руку.

— Легкая производственная травма, — ухмыльнулся он. — Бывало и хуже.

Да, конечно! Если руку ему обглодают пираньи — наверняка это будет выглядеть еще страшнее. Уж не знаю, из чего был сотворен этот чертов контракт, но у Алекса в ладони оказалось штук пятнадцать крошечных уколов. Словно он только что сунул конечность в миниатюрную «железную деву».

— Клятва на крови, — прорычала я, обматывая ему руку бинтом из аптечки. — Чтоб вас, заклинатели…

— Ева, это не те раны, — попытался он отобрать ладонь, но я так за нее дернула, что едва плечо ему не вывихнула для полного счастья. — И вообще — хватит грешить на наш род. Сама-то какого дьявола вмешалась со своими молниями?

— Рано или поздно все равно пришлось бы!

— Да ни фига подобного! Он бы не бросился на тебя, если бы ты первая его не атаковала!

— Ты мне еще про демонский кодекс чести расскажи, — буркнула я. — На тебя они в три рожи напали. Хотя ты, между прочим, только оборонялся.

— Потому что я не был их целевой аудиторией! — негромко буркнул Шурик. — Ева, далеко не каждый демон стремится убить свою жертву. Этому, например, важно лишить ее рассудка. Он питается эмоциями, и чем сильнее будет твое разочарование, испуг, отчаяние — тем большей ценностью ты станешь в его глазах. Твоя смерть ему ничего не даст.

— Но он же видел, что я не поддаюсь!

— Фраза про измор тебе ни о чем не сказала? Он может годами бродить за своей жертвой. Шептать, сперва едва слышно, а потом все громче и громче. Пройдут месяцы, быть может, годы, прежде чем ты начнешь его слушать. Но как только это случится, как только ты впустишь его в свое сердце — голос зазвучит так громко, что все остальные звуки для тебя померкнут. Думаешь, шизофрениками становятся за один час?

— А ты серьезно считаешь, что он стал бы дожидаться моего помешательства?

— Он голоден! Он до последнего не терял бы надежду! Если бы ты не показала, что начнешь отбиваться! Почему ты никогда меня не слушаешь?!

— Потому что… Блин, Шурик! Потому что гладиолус, — рявкнула, заканчивая бинтование. — Какого ты ко мне прицепился? Все же хорошо закончилось!

— Вообще-то, Евочка, — мрачно ухмыльнулся братец, — все только начинается.

И кивнул на противоположную от входа стену. Я повела глазами и увидела прямоугольную нишу, открывавшую проход в зияющий темнотою следующий зал.

— Испытание знания…

— Оно самое, — кивнул Алекс. — И на этот раз очень тебя прошу: не лезь первая на рожон!

— Я не дура, Шурик, — рыкнула сквозь стиснутые зубы.

Он хмыкнул, на мгновение прижался губами к моему виску и шепнул:

— Хуже! Ты — энтузиаст.

Александр Соколов

Фигуры стали появляться, как только мы ступили в зал, — бестелесные и безучастные. Семь человек, разного возраста, пола, в разных одеждах. Они излучали голубоватое сияние и, замерев по периметру квадратного помещения, неплохо справлялись с ролью светильников.

— Как думаешь, что нам нужно делать? — нерешительно остановилась в дверях Ева. Смешно сказать, она боялась призраков. По ходу, даже больше моих демонов. Блин, да у этих почивших аватаров на лицах была нарисована такая отрешенность, словно каждый пребывал в собственном измерении! Им же за живыми охотиться как минимум в лом! Но попробуй объяснить это испуганной ведьме, тщательно взрастившей и всю жизнь оберегавшей собственные заблуждения…

— Можно, например, поговорить, — пожал плечами я.

На меня подняли несчастные глаза:

— А, может, как-нибудь попробуем проскользнуть?

— Ну если ты умеешь проходить сквозь стены…

Она нервно убрала прядь за ухо и оглядела комнату. Ни фига не прокатит, девочка: все стены наглухо замурованы. Пока не справишься с испытанием, вперед не пройдешь.

— Как ты думаешь, кто эти люди? — шепнула Ева, явно пытаясь оттянуть неизбежное. Я честно задумался, но ответить не успел, к нам обернулся ближайший призрак.

— Задавай вопросы нам, Ева Моргалис, — хриплым голосом с потрясающим эхом (зашибись спецэффекты!) заявил старик с бородой до пояса. Не люблю Гарри Поттера, но сравнение с Дамблдором напрашивалось само собой. — Мы на них ответим. Но когда мы зададим свои — ты также должна будешь дать ответы.

— И… кто же вы такие? — подозрительно сощурилась ведьма.

— Твое прошлое, — коротко ответил мужик. Отлично, кстати, объяснил! Главное — доходчиво.

Ева поскребла в затылке.

— Я этого товарища впервые вижу! — проговорила вполголоса.

— Думаю, он имеет в виду, что является твоим родственником, — хмыкнул я.

Это, кстати, еще один пункт, за который я не люблю ведьм: они никогда не умирают с концами. Вот казалось бы, только похоронил дядю. Оплакал, отгулял на поминках, в склепе семейном замуровал (ну, блин, колдуны — как же без склепа-то?!), а он — бац! И на следующий же день приходит к тебе с претензиями. Причем в таком виде, что теперь от него и не спрячешься и не убежишь. А попытаешься развеять, обзовет неблагодарным потомком и начнет мстить, падла такая…

— Так вы… действительно?.. — нахмурилась Ева. Старик медленно, с достоинством кивнул. — Черт… ну почему мои родственники постоянно хотят мне навредить? Вы ведь — второе испытание, правильно?

— Верно, внучка.

— И с кем на этот раз придется сражаться?

— Если правильно ответишь на наши вопросы — ни с кем, — сложил руки на бороде дед.

Ева изогнула бровь:

— Загадки? Отлично! Обожаю загадки!

У меня чуть челюсть на пол не рухнула. Серьезно?! Она, человек, который не видит очевидное, даже когда оно валяется у нее перед носом? Вот эта самая ведьма любит загадки?! Это шутка такая, да?

— Я тоже люблю, дитя, — загадочно улыбнулся призрак.

Чудесно! Они нашли друг друга. А вот я ребусы с детства ненавижу, но кого это волнует в такой чудный момент единения семейства?

Воодушевившись не на шутку, Ева схватила меня под руку и потащила вперед. Поставила перед дедом и заявила:

— Слушаю очень внимательно.

— Хорошо, — кивнул тот. — Вопрос первый. Он жив и мертв. Он есть, и его нет. Он приходит ради тебя, и только ты можешь дать ему определение. Но если он не придет, ты никогда не узнаешь, был ли он вообще. Кто это?

Девушка задумалась. Я, признаться, тоже. Не хотелось казаться глупее призрака, но он сейчас так красиво описал эксперимент одного австрийского физика-теоретика, что становилось страшно. Не мог же этот давно отбросивший копыта ведьмак на досуге почитывать работы Эрвина Шредингера! Или все-таки мог?

— А я знаю ответ! — внезапно заявила Ева.

Я нахмурился и, обхватив ее за плечи, прошептал в ухо:

— Ты уверена?

— Нет, конечно, — призналась девушка. — Но мне кажется, это — самая правильная разгадка.

— Я тоже так думаю, — кивнул, сведя брови на переносице. — Только меня все равно беспокоят его познания в квантовой механике…

Ева медленно повернула голову:

— Чего?!

— Ну… — протянул я. — Ты же сейчас о том, когда система перестает существовать как смешение двух состояний и выбирает одно конкретное, верно?

— Нет, Алекс, — покачала головой ведьма, глядя на меня при этом как на душевнобольного ребенка. — Я вообще-то о призраках.

И обернулась к деду:

— Это ведь они находятся на границе жизни и смерти? Они являются людям и только те, кто их видит, могут понять, что они есть…

Дед выслушал, склонив голову, и тяжко вздохнул:

— Много веков назад я согласился отдать часть души на сохранение дражайшей супруге. Я думал, что это позволит мне обрести бессмертие. После попыток создания жизненного эликсира, алхимических опытов, экспериментов с магией я наконец подумал, что судьба дала мне шанс. В своей неуемной жажде познания и стремлении подчинить законы мироздания я забыл о том, насколько мертвые зависят от живых. Существование призрака бессмысленно по своей сути. Мы не можем влиять на мир вокруг, ибо нас нет для мира. Мы исполняем заведомо расписанные роли и пребываем в состоянии абсолютного покоя до тех пор, пока двери этого зала не открываются в очередной раз. Только вы можете дать нам жизнь и наполнить ее смыслом. Ибо, хотя жизнь и таит в себе множество тайн, только живые могут разгадать их.

И с этими словами дед растворился в воздухе. Мы с Евой еще некоторое время смотрели на место, где только что витало это бородатое грустное недоразумение, потом девушка прошептала:

— Умоляю, не говори, что это был Мерлин…

— Искренне надеюсь, что нет, — хмыкнул в ответ. — Но тогда, выходит, у Морганы было больше одного мужа.

— Черт, Алекс! — обернулась девчонка. — Ты не мог промолчать? Вечно лезешь со своими умозаключениями… Ладно, пошли дальше. У нас еще шесть вопросов осталось. И если все они будут в таком же духе, полагаю, мы справимся.

Я только кивнул в ответ и послушно встал у ведьмы за плечом. На этот раз она шла впереди. В конце концов, это была ее семья. И я уже понял, что если кто и сумеет найти с нею общий язык, то только очередная Моргалис.

Ева Моргалис

Второе испытание мне понравилось гораздо больше первого. Никаких сражений, демонов и другой неприятной лабуды. Мы тихо-мирно пообщались, разгадали «кроссворд», подготовленный призраками, и я наконец обставила Шурика! Потому что он со своим уникальным подходом: «Ищи сложное там, где его отродясь не было» умудрился разглядеть мглу ада и смрад преисподней даже в вопросе про букет ромашек. Бедняга! Он никак не мог поверить, что, в отличие от Морганы, эти конкретные родственники вовсе не пытались нас «завалить». Наоборот, они словно надеялись, что я отвечу верно, потому что тогда получали возможность высказаться, поведать о том, что их тревожило столько лет. И, надо признать, им было о чем рассказать!

Никогда бы не подумала, что у моей семьи накопилось столько проблем. Казалось, любая неприятность, с которой только могла столкнуться ведьма, — происходила с кем-то из почивших предков. Одну колдунью даже сожгли на костре. Как?! Как обычные люди из инквизиции (ушлепки редкостные, конечно, но не суть) могли пленить настоящую магичку? А вот умудрились и закоптили до хрустящей корочки! Так эта милая женщина по сию пору поражает невинные умы загорелой физиономией и грустной повестью на тему: «Как несправедлив мир и какая я дура».

Ну, она-то хотя бы самокритична. А вот другой дяденька проявил себя истинной родней моей матери и снес к чертям собственный дом. Вместе с собой, родимым, собакой и попугайчиком. Буквально выкорчевал с корнями и отправил покорять просторы Вселенной. До страны Оз они, к сожалению, не долетели, и волшебник Изумрудного города не получил возможность подарить каждому гостю по самому нужному подарку: дяде — мозги, зверушкам — нового хозяина. Так вот он (дядя в смысле) о содеянном ни разу не сожалел. Наоборот, радостно потирал ладошки и надеялся в будущем еще хотя бы разочек посмотреть на мир с высоты птичьего полета.

— У тебя чокнутые родственники, — пробормотал Алекс, когда последний призрак с легким хлопком растаял в воздухе. Я вздохнула и пожала плечами: знаю, а что делать? Семью не выбирают. Да и надо ли? Они, конечно, все по большей части с «приветом», зато не скучные. К тому же Соколовы, если приглядеться, тоже не отличаются таким уж благоразумием.

— Меня вот что удивляет, — поскреб он в затылке. — Ведьмы ведь живут дольше обычных людей?

— Ну, — кивнула я.

— Допустим, Моргана с Мерлином жили в шестом веке нашей эры, — начал считать он. — С тех пор должно было смениться пятнадцать поколений людей, а ведьм — и того меньше.

— И? — хмыкнула я.

— Откуда тогда у тебя столько предков?

— Ты всего-то с семью познакомился!

— Ты и твоя мать — это уже девять! Старуха в синей шали, которая полтора часа втирала, какой счастливой была, когда качала внуков, упомянула дочь. Ни ее, ни ее детей здесь тоже нет. Это — одиннадцать. Плюс дети рыцаря, отправившегося на убийства дракона…

— Это который погиб в лучших традициях «бежал, споткнулся, умер»? — уточнила я.

— Ага… Кстати, до сих пор не понимаю, как ему удалось пережить две войны, один пожар, китайские пытки и помереть от сепсиса, наступив на ржавый гвоздь… Но, Ева, даже при беглом подсчете выходит, что твои родственники в среднем жили едва ли не короче обычных смертных! Ты не находишь это странным?

— Нет, — почти равнодушно пожала плечами я. — Но я понимаю, к чему ты клонишь. Да, маги порой безрассудны. Они любят риск, любят ощущения победы и собственного могущества. Порой их так охватывают эти чувства, так пленяют, что со временем они начинают верить в собственную неуязвимость. Я знаю это очень хорошо, потому что моя мать именно такая.

— А ты?

У меня губы сами собой расползлись в улыбке.

— Волнуешься, заклинатель? — игриво мурлыкнула.

Он ступил ближе:

— А ты бы этого хотела, ведьма?

Скрипнула зубами, заставляя себя остаться на месте и даже не опустить лицо. Во-первых, и ежу понятно, что пора мне уже прекращать от него бегать. А во-вторых, стыдливость стыдливостью, но целуется он и правда здорово.

— То есть последнее испытание вас уже не пугает? — непонятно откуда вынырнула Моргана.

Алекс раздраженно прикрыл глаза, набрал в грудь воздуха побольше и обернулся с «радостным» воплем:

— Мама! Сколько лет!

Вау, какие яркие эмоции сразу промелькнули в глазах давно скончавшейся прабабки! По-моему, она даже из реальности на мгновение выпала, уставившись на Шурика круглыми обалдевшими глазами. Только полминуты спустя кое-как взяла себя в руки и криво улыбнулась:

— И тебе здравствуй, милый мой мальчик. Рада, что чувство юмора не покидает тебя даже в самых опасных ситуациях.

— А нам грозит что-то страшное? — встрепенулась я.

Бабка хмыкнула:

— Ну как бы я грожу! То есть, — она пошевелила губами, словно пытаясь отыскать правильные слова, — я и мое чудесное воображение.

— Которое мы уже успели оценить, — закончил фразу Алекс. — Спасибо, бабуль! Без вас наша жизнь была бы такой пресной!

— Шурик! — цыкнула я, несильно ударяя ему локтем под ребро. — Прекрати язвить! У нас еще одно испытание. Может, она помочь пришла?

— Не совсем, деточка, — улыбнулась Моргана. — Я пришла тебя подготовить. Сейчас, когда ты уже прошла два испытания, наступило время узнать, что же такое я спрятала в этой старой сырой пирамиде. Что охраняю вот уже много веков и ради чего половина твоего рода пожертвовала частичками своих душ. Ты ведь должна понимать, что именно собираешься отдать в обмен на жизнь своей матери?

Сразу скажу, что эта часть ее монолога мне не понравилась. Считайте это интуицией или пессимизмом, но я каждой своей клеточкой ощутила, что сейчас случится акт психической атаки. С такими лицами учителя пытаются наставить на «истинный» путь нерадивых учеников:

«Я, конечно, не считаю тебя глупым, но написать контрольную так плохо мог только настоящий тормоз».

Или шеф уговаривает сотрудника потрудиться сверхурочно:

«Мы, конечно, не настаиваем, но коллективу на этих выходных без тебя просто не обойтись».

Эдакий замечательный способ давления, при котором, поддавшись, чувствуешь себя слабым неудачником, а отказавшись — бездушной скотиной. По мне, так хрен редьки не слаще, потому, вежливо улыбнувшись, я твердо ответила:

— Нет, не должна.

— Ась? — Бабуля явно не была готова к такому повороту событий. — Тебе не любопытно, Ева?

— Абсолютно, — сложила руки на груди.

Алекс пока молчал, искоса поглядывая в мою сторону.

— Ну хотя бы немножечко? — продолжала допытываться бабка. — Чуть-чуть? Капельку?!

— Послушайте, Моргана, — строгим голосом перебила я. — Что бы это ни было, я все равно буду вынуждена его отдать. Ваш любимый говорящий котенок, редчайший бриллиант, очередной заточенный в бутылке демон…

— Джинн, — подсказала женщина.

— …первое издание Книги Знаний или меч короля Артура — наша семья этого лишится. И все души, обитающие здесь по вашей милости, потеряют даже тот никчемный смысл своего существования, который имеют сейчас. Вы действительно думаете, что в такой ситуации я горю желанием узнать, что именно мы утратим по моей вине?

— Даже если это «что-то» ключ от нашего мира? — тихо уточнила ведьма.

Я выдохнула сквозь зубы:

— Именно так!

— Погоди-ка, Ева! — Алекс положил мне руку на плечо и легонько его сжал. — Какой, вы сказали, ключ?

— Заклинатель!.. — довольно проворковала Моргана. — Конечно! Ты должен был заинтересоваться. Ведь кто, кроме тебя, знает, как тонка грань между мирами…

— Шурик, блин, — почти прорычала я. — Вот ты и на этот раз не мог удержать язык за зубами?!

— Не мог! — отрезал парень. — Рассказывайте, Моргана!

Женщина с предвкушением улыбнулась и взмахнула рукой.

Дальняя стена зала, как в фильме про Индиану Джонса, разделилась на две части и легко разъехалась в стороны. С потолка ударил яркий свет и осветил небольшую комнатку с постаментом по центру. На нем, на маленькой красной подушке с оборками, лежал старый ржавый ключ. Нет, действительно! С таким слоем коррозии, что им, казалось, даже амбарные ворота не откроешь, не то что границу между мирами!

— Бабуль, — поскребла в затылке я. — Ты что со своим сокровищем сделала?

— Он таким и был! — огрызнулась Моргана. — Я ничего не трогала!

— Да-да, — фыркнула я. — «Оно само!» Слышали, знаем. А помещение подсушить было в лом? Как я его теперь похитителям отдам? Он хоть в рабочем состоянии?

— Кстати, об этом, — тут же вернулась к торжественному, я бы даже сказала, возвышенному тону Моргана. — Ты ведь знаешь, что наш мир отделен от мира демонов тонкой гранью, так называемой завесой. Она достаточно прочна, чтобы не впустить сюда обитателей Тьмы, но в то же время, у нее есть свои уязвимости. Если граница истощается, демоны могут прорваться в наш мир по собственной воле. Тогда они не подчиняются правилам, и избавиться от них становится очень сложно. Кое-кто способен создавать в завесе временные разломы. Когда заклинатель призывает нечисть, он открывает для нее проход. И через него же может отправить демона обратно. Именно в этом состоит сила заклинателя: он способен разорвать и удержать грань достаточно долго, чтобы протащить демона в наш мир. И при этом сохранить некую связь между ним и завесой, чтобы потом выбросить обратно. Ключ, который ты видишь, — это некий аналог Александра. Только гораздо более могущественный. По сути, он срывает грань как таковую. И тогда демоны получают возможность свободно путешествовать из своего мира к нам. Даже более того: убери завесу — и Тьма окажется здесь.

— Чудесная история, — буркнула я. — И кто же тот талантливый придурок, который сотворил эту опасную для мира игрушку?

— А вот этот вопрос тебе следует задавать не мне, — хмыкнула бабуля. — Потому что я ключ только нашла и спрятала.

— Ну хорошо, — кивнула, мрачно поглядывая на бабку исподлобья. — Теперь я все знаю. Что дальше? Скажешь, что я не могу его забрать?

— Вовсе нет, деточка! — «ужаснулась» Моргана. — Тебе всего лишь нужно пройти третье испытание. Испытание правды. Я задам один вопрос… он всегда разный, для каждого — свой. А ты дашь на него честный ответ. Если не солжешь — докажешь, что являешься частью нашей семьи. Что ты — настоящая Моргалис. И тогда я сама торжественно вручу тебе этот ключ. Потому что он принадлежит нашему роду. Мы поклялись его защищать в обмен на возможность использовать его могущество по собственному усмотрению. И ты, как часть нашей семьи, будешь иметь на него такие же права, как я или любой другой в этой пирамиде.

— И… — нахмурилась я, — что же за вопрос ты мне задашь?

— Не терпится услышать? — насмешливо изогнула бровь Моргана. — Тогда слушай внимательно. Если бы здесь, на этой подушке, лежала пара замшевых башмачков, ты бы отдала их похитителям Ядвиги и вытащила ее из Тартара. Все случилось бы именно так, как вы запланировали. Но! Теперь, когда ты знаешь, что вещь, спрятанная мною, способна перенести Тартар сюда, в наш мир, ты обменяешь ее на мать?

— Я… — сказала и запнулась. Потому что увидела ответ в глазах у Александра.

Черт! Если бы он сейчас начал орать, обвинять меня в чем-то, если бы затянул свою любимую песню в духе «я так и знал, что ты, ведьма, ни во что не ставишь благополучие целого мира ради собственных эгоистичных интересов!», я бы нашла, что ответить. Если бы только он начал уговаривать или убеждать, «что стоит жизнь одного человека по сравнению с семью миллиардами жертв», я бы смогла не слушать. Потому что для меня не было важнее человека, чем мама! И ради нее я готова была рискнуть всем, что у меня было. Правда, у меня никогда не было чего-то настолько ценного, как мир. Да от меня никогда не зависел-то никто, кроме меня самой, мамы и Диплодока! Как же так могло случиться, что теперь вдруг мое решение может повлиять на всех вокруг? Я просто не верила в то, что это — реальность! Неправда! Я спасу маму, и мы придумаем, как выкрутиться из этой ситуации! Она просто не может быть настолько безвыходной!

И я бы, конечно, это сказала. Заявила бы Алексу со всей категоричностью, на которую только была способна. Если бы он только попытался вмешаться. Но он не кричал, не убеждал, не язвил. Он просто смотрел… с надеждой. Он хотел верить, что я приму правильное решение, потому что видел во мне ту, кем я не являлась. Он верил, что я лучше, чем была на самом деле…

Я просто не смогла разрушить эту веру.

— Нет, — прошептала сиплым голосом, с трудом выталкивая воздух из легких. — Я не позволю уничтожить завесу и выпустить демонов в этот мир…

— Отлично! — радостно хлопнула в ладоши Моргана. И посмотрела на меня с таким ликованием во взгляде, от которого мне захотелось сначала швырнуть ей этот ключ в лоб, а потом взять и удавиться. А Алекс ступил ближе и обнял меня за плечи.

— Умница, — поцеловал в лоб. Ну правильно. Я, наверное, и выглядела в тот момент как покойница — куда же еще целовать?

— Нам уходить тем же путем? — обернулась к Моргане, но глаза на нее так и не подняла. Было гадко от того, что меня поставили перед таким выбором. Наверное, в глубине души я понимала причину и, быть может, когда-то смогла бы ее простить. Но сейчас, именно в тот момент, в моем сердце зарождалась жгучая ненависть к этой черноволосой ведьме, не жалеющей никого из своего рода.

— Ну что вы, дети! — ухмыльнулась она. — Сегодня вы гости в этом доме. Поспите, поешьте. А завтра утром отправитесь в обратный путь. Вы прошли мои испытания. Пускай хотя бы это станет вашей наградой.

Наконец-то я поняла, зачем этой пирамиде понадобилось двадцать метров наземной конструкции! До этого никак не могла сообразить, на кой бабуля схомячила столько камня, если испытания проходили под землей и ключ хранился там же. Оказалось, ничто не чуждо тебе в этом мире, если ты призрак, у тебя большой запас времени и энтузиазма.

Взмахнув рукавом, Моргана «открыла» очередную стену и заскользила вверх по витой лестнице. Нам с Алексом ничего не оставалось, как припуститься за ней следом. Ну то есть как «припуститься»? Первые пять пролетов мы честно пытались не отставать, потом хотя бы просто не потерять призрак из виду. На десятом этаже я поняла, что если потренируюсь здесь хотя бы месяц, смогу смело отправляться покорять гору Низен. В конце концов, что такое пологие одиннадцать тысяч шестьсот семьдесят четыре ступени по сравнению с этим альпинизмом в потемках?

— Ева? — обернулся Шурик, когда я, не выдержав тягот пути, припала на одно колено.

— Может, ну ее на фиг? — прохрипела вполголоса. — С ее гостеприимством? Пойдем на болота. Хоть отоспимся.

— Знаешь, милочка, — вынырнула из-за поворота Моргана, — в мои времена девушки не были такими субтильными.

— Да ну?! — изогнула я бровь.

— Ведьмы — так точно! — нашлась бабуля.

— Ну как скажешь, — буркнула я, резко сбрасывая рюкзак на пол.

— Ты что собралась делать? — подозрительно зашипела Моргана, когда я двумя движениями собрала свою походную метлу и перебросила через нее ногу.

— Навигация строго вверх? — уточнила сухим тоном. Бабка с вытянувшимся лицом молча кивнула. — Алекс, ты со мной или своим ходом?

Он криво улыбнулся и устроился за плечом. Мы оттолкнулись и резко взмыли под потолок. Теперь уже бабуля поднапряглась, двигаясь за нами бесшумной, но довольно раздраженной тенью. Выбравшись на самую высокую площадку, она указала на деревянную дверь с засовом и буркнула:

— В этой комнате вы найдете все необходимое.

— Спасибо, конечно, — спланировала я к земле. — У меня только два вопроса. Во-первых, почему засов снаружи, а не внутри? Ты не доверяешь своим гостям?

— Большинство из них приходят, чтобы похитить ключ. Некоторые, — с нажимом добавила бабуля, — даже не представляют, что именно пытаются украсть. Так что — да! Мне редко выпадает шанс выказывать доверие. Но сегодня, если ты настаиваешь, я сделаю исключение.

Она беззвучно щелкнула пальцами, и засов исчез.

— Благодарю, — прошипела я чуть более язвительно, чем хотелось. — Тогда второй вопрос: где будет спать он?

И указала на Шурика. Бабка всплеснула руками:

— Ты думаешь, у меня здесь пятизвездочный отель?! Вместе переспите, ничего с вами не случится! Еда на столе, ванна наполнена. С остальным сама разберешься. Adios, деточка!

И Моргана быстро полетела в обратном направлении. Словно не хотела просто раствориться в воздухе, как другие призраки. Алекс проводил ее глазами, но останавливать не стал. Вместо этого отобрал у меня метлу, забросил себе на плечо и распахнул дверь.

— Ух ты! А бабулька-то об отеле соврала… — присвистнул, заглядывая в комнату. — Посмотри только, какие апартаменты.

Как оказалось, в дизайнерском вопросе Моргана все же превзошла Богдана. А в вопросе средств, потраченных на ремонт, всех остальных Соколовых, вместе взятых. Во-первых, в комнате был сводчатый потолок из стекла. Вершина пирамиды представляла собой выпуклый купол, пропускающий солнечный свет или, как в нашем случае, слабое мерцание звезд. На поверку выходило, что мы пробыли под землей целый день. А я еще удивлялась, почему так сильно устала…

Сама комната была обставлена в стиле барокко: с обилием мягкой мебели, рюшей и зеркал в позолоченных резных рамах. Крепления потолка и стены были расписаны изображениями мифологических богов и купидонов. Один-единственный комод поражал замысловатостью резьбы на деревянных дверцах и золотистыми фигурными ручками. Двухместная кровать под балдахином стояла на возвышении и казалась просто огромной за счет высокой перины. На потолке висела хрустальная люстра с подвесками, которую, по моему скромному мнению, не грех было бы презентовать и королевскому дому. Низкий журнальный столик, как и обещала Моргана, был заставлен тарелками с угощениями. Рядом, как бы дополняя царившую здесь гармонию напыщенного великолепия, примостилось три пуфика с бархатной белоснежной обивкой. В дальнем углу комнаты, за ширмой, спряталась керамическая ванна на резных ножках. Над нею уже клубился пар.

— Предлагаю поужинать, — указал на столик Алекс.

Я отвернулась и сбросила рюкзак на пол:

— Ешь без меня. Я не голодная.

Аппетита и правда не было. Зато хотелось просто посидеть и подумать. Ну еще постенать самую малость. Я подошла к ванне, покосилась на Алекса и демонстративно установила ширму так, чтобы отгородиться от его взглядов. Сбросила одежду прямо под ноги и, едва не повизгивая от ярких ощущений, ступила в горячую воду. Уложила голову на бортик. Черт, жизнь — отстой, конечно, но, надо признать, в ней есть свои плюсы…

Кап! Слезинка соскользнула со щеки в воду. Я закрыла глаза:

«Не плакать, Ева! Только не плакать! Мой внутренний мир незыблем как египетские пирамиды, мое спокойствие безграничнее Вселенной…»

Кап!

«Я буду держаться, Ева. Я что-нибудь обязательно придумаю! Панике нет места в моем сердце. Ничто не сможет поколебать мое равновесие…»

Кап! Кап!

«И кто сказал, что медитация помогает?!»

Резко открыла глаза и плеснула в лицо водой. Нельзя было сейчас раскисать! Я должна была оставаться твердой как кремень и невозмутимой как статуя Будды. Пускай Моргана плюется желчью, пусть гекатонхейры изойдут ядом — ничто не должно меня коснуться. Есть только одна цель, один путь! Самый правильный, тот, которым следовало идти до конца.

Оставалось только сообразить, какой же именно это был путь.

Криво ухмыльнулась и щелкнула пальцами. На всей поверхности воды образовалась пушистая шапка пены. По комнате разнесся тонкий аромат орхидей.

— Чувствую себя участником рекламного ролика, — тихо прошептали на ухо, и я вздрогнула, едва не выпрыгнув из воды в чем была.

— Шурик?!

— Тише, Ева. — Он улыбнулся и, одним движением придвинув столик вплотную к ванной, взгромоздил на него поднос.

— Но я не хочу есть…

— Да, ты уже говорила. — Алекс опустился на пол, положив локоть на край резервуара и, вздохнув, посмотрел на стену перед нами с таким видом, словно пытался разглядеть на ней подлинник «Мадонны» Микеланджело. — Ты расстроена, я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, — беззлобно фыркнула я, подтягивая колени к груди. — Я не расстроена. Я в ярости! От собственной беспомощности и от того, что ничего не могу сделать…

Судорожно вздохнула, глотая слезы, и откинулась на бортик. Черт, ну сколько же можно звать это умиротворение?!

Я даже не заметила, как Алекс пересел ко мне за спину и обнял за плечи, заключив в кольцо своих рук.

— Все будет хорошо, ведьма, — прошептал в висок, легко касаясь кожи губами. — Я с тобой. Все будет хорошо…

В другое время я бы, наверное, попыталась выскользнуть. Да чего уж там! Еще пару дней назад мысль оказаться в объятиях парня, сидя голой в ванне, вызвала бы настоящую панику. Но сейчас мне нужен был кто-то рядом. Чтобы чувствовать его запах, чтобы видеть его глаза и знать, что он просто есть. Что я не одна.

Повернув голову, я уткнулась носом ему в щеку и заплакала, пытаясь не всхлипывать слишком громко. Схватилась пальцами за его руки, словно боялась, что он меня отпустит. Сейчас, когда мир вокруг пошатнулся, мне нужна была опора. Ориентир, который выведет меня из этой, казалось, кромешной тьмы. И он им стал. Я больше не чувствовала себя потерянной и загнанной в угол. Сейчас действительно хотелось верить в то, что выход есть. И что мы сможем его разглядеть. Вместе.

— Идем, — прошептал Алекс, когда мои слезы высохли. — Вода остыла. Ты замерзнешь.

Он протянул руку и подхватил с кресла махровое полотенце размером со средний персидский ковер.

— Поднимайся.

Я встала, ощущая себя сомнамбулой. Меня тут же укутали, подняли на руки и куда-то понесли. Посадили на кровать.

— Знаешь, я горжусь тобой. — Алекс улыбнулся, опустившись передо мной на корточки и заглядывая в лицо. Я хмыкнула и с трудом, но сконцентрировала на нем взгляд. По правде сказать, и сама чувствовала себя героем. Из тех, которые остаются с одной гранатой против двух танков. — Ева, ты поступила правильно. Даже не знаю, смог бы сделать так же…

Нет, ну это было уже как-то чересчур!

— Только попробуй сломать мою веру в твою непогрешимость! — с улыбкой щелкнула его по носу.

— Эй! — заржал этот олух. — Я — заклинатель! Зло по умолчанию.

— А как же мое желание равняться на старшего брата?!

— Давай-ка ты лучше обратишь свой ясный взор на Егора. Он всегда мечтал стать кому-то объектом для подражания.

— Спасибо хоть Богдана не посоветовал, — хихикнула я.

Алекс проказливо улыбнулся:

— Думаешь, я сам себе враг?

Я замерла под этим насмешливым взглядом, чувствуя, как румянец расползается по щекам. Казалось, эти глаза напротив трогали самые потаенные струны сердца. Смотреть в них было все равно что поддаваться наваждению. Комната вокруг плыла, звезды меркли, звуки и запахи растворялись и исчезали. Оставались только они — эти черные ресницы, чуть опущенные веки, брови вразлет, тонкая линия носа. Взгляд сам собой скользнул ниже, и я стала разглядывать его губы. Мне нравилось их очертание, их прикосновения. Я любила, когда он кривил их в ухмылке, поднимая один уголок чуть выше второго. Когда он в гневе сжимал их в тонкую линию. И сейчас я смотрела на них, как голодающий на последний, самый вкусный кусок рождественского пирога. Кажется, даже облизнулась, потому что он вдруг резко выпрямился, упираясь ладонями в кровать по обе стороны от моих ног, и накрыл мои губы поцелуем.

— Тебе все же нужно поесть, — сказал с улыбкой.

Я звонко сомкнула челюсти, глядя, как он разворачивается на сто восемьдесят градусов и, на ходу стягивая рубашку, направляется к ванне. В голове промелькнуло:

«Какая спина! Какие ноги! Ну почему здесь именно ванна, а не душ? Хотя бы полюбовалась… ой!»

— Погоди секунду! — крикнула, прыгая с перины. Алекс в удивлении обернулся (даже молнию на брюках обратно застегнул, а жаль), но я не стала ничего объяснять. Просто обежала его по дуге и склонилась над водой. Опустила в нее пальцы, сосредоточилась: — Чистая!

Пена, как результат предыдущей магии, испарилась в момент. По воде пошли круги, словно я бросила в резервуар крупный камень. И с каждым кругом она становилась все прозрачнее, пока не приняла свой первозданный вид. Я вытащила руку и вытерла ее о подол.

— Ты… уже ужинал? — спросила, смущенно косясь в сторону. Алекс шагнул ближе. Я бы даже сказала, слишком близко, но именно этого мне сейчас и хотелось.

— Нет. Тебя ждал.

— Тогда, — выдохнула, поднимая лицо, — я тоже тебя подожду…

Я сидела на кровати в абсолютном недоумении. Рядом, за ширмой, плескался Александр. И он пел! То есть скорее выл, потому что пением такой странный набор звуков назвать было очень сложно. И не просто фальшивил! Он фальшивил каждую ноту! А когда она у него случайно получалась, он замирал, прислушивался, кашлял и пробовал заново. Теперь уже с ошибкой. Нет, я, конечно, понимала, что у каждого человека могут быть слабые стороны. Но как мог так петь тот, кто был солистом у Shadows?!

Если честно, я даже испугалась. Потому что магия — штука непредсказуемая и порой у нее оказываются интересные побочные эффекты. В том числе стирание памяти, потеря контроля над собственным телом, временное лишение зрения. Короче, если Александр Соколов после нашего путешествия не сможет нормально петь, то я не смогу нормально жить. А вот это уже было действительно страшно.

Потому я аккуратно подобралась к ширме и постучала о деревяшку:

— Шурик!

— Евочка, я — Александр! — беззлобно ответил он.

— Угу, я в курсе. А что это ты такое поешь?

— Не узнала? — удивился. — Это Energy итальянского рок-музыканта Luca Turilli. Хорошо получается, правда?

— Д-да… — сглотнула, покрываясь испариной. В голове пронеслось паническое: «Мне писец!» — А может, тебе для разогрева попробовать спеть чего-нибудь попроще?

— Например?

— «В лесу родилась елочка», — тихонько подсказала я. — Отличная, кстати, песня.

— Да ну! Это не для меня.

— Все великие музыканты с чего-то начинали, — пробормотала, чувствуя себя полной дурой.

Алекс тяжко вздохнул:

— Ладно. Так и быть, исполню каприз своей дамы.

Блин, лучше бы он вообще голос потерял! Такого исполнения детской песенки я прежде не слышала и, надеюсь, больше никогда не услышу. Его как будто пытали! Не выдержав звуковой атаки, я резко отодвинула ширму с твердым намерением сделать все что угодно, но либо вернуть ему музыкальный слух, либо взять обещание больше не петь. Никогда! Потому что такие вопли чреваты жертвами. А учитывая его целевую аудиторию — жертвами со стороны музыкантов.

В общем, правильно мне мама говорила: «Сначала, Ева, нужно думать! А потом — делать!»

Алекс как раз выбирался из ванны. И оказался передо мной. Во всей красе.

— Уаах! — глубокомысленно выдала я, круглыми глазами уставившись на его «сокровища». Парень тоже раскрыл варежку, но вопрос задать не успел. Я автоматически сделала пасс правой рукой, левой закрывая себе глаза. Просто отвернуться не получалось: ноги как будто приросли к земле.

— Блин, Ева! — мрачно процедил Алекс. — Я так никогда до жратвы не доберусь! Ты зачем это сделала?

— Не надо было так резко вставать! — проскрипела я.

Братец убрал со лба белую шапку:

— Не надо было так резко врываться! Мля, чувствую себя долбаной Афродитой…

Ну, здесь он погорячился. Богиня родилась из морской пены, а я Шурика в ней просто искупала. Вернее, утопила, потому что на этот раз она возвышалась над ванной горой, накрывая парня едва ли не до самой макушки.

— Я, знаешь ли, не просто так ворвалась! — гневно скрестила руки на груди. — Ты ужасно пел!

На меня подняли полные праведного возмущения глаза:

— Господи, ведьма, ну это же не повод вот так мстить!

— То есть ты в курсе, что не попадал в ноты?!

— Да я почти профессиональный музыкант! И до этого момента думал, что отличный юморист…

— Ах юморист, значит! — ехидно перекривилась я и щелкнула пальцами. Шурик только лицо успел поднять, чтобы заметить, как над ним появляется здоровенная лохань с водой и выплескивает содержимое на голову.

— Ну, ведьма! — Он поднял на меня разъяренный взгляд из-под мокрых ресниц. — Однажды я ведь вылезу!..

Вместо ответа я криво ухмыльнулась и показала ему язык. А потом поставила ширму на место и пошла бродить по комнате. Тоже мне! Пугать он меня вздумал. Да я тут и без него себе такого навыдумывала, что вряд ли он еще чем-то сумеет меня удивить. Юморист, блин, паршивый…

Но улыбка, если честно, на лице появилась. Когда вспомнила его, полностью погруженного в пену. Такой забавный…

Посмеиваясь, подошла к большому настенному зеркалу в старинной золотистой оправе. Остановилась перед ним, разглядывая собственное отражение. Повернулась одним боком, вторым, провела пальцами по щеке… и вдруг поняла, что что-то не так. Опустила руки на низкий столик и придвинулась к зеркалу почти вплотную. Открыла и закрыла рот, надула щеки…

Точно! Отражение повторяло за мной каждый маневр, но с крошечным, едва заметным опозданием.

— Что же ты такое? — прошептала с любопытством.

На зеркале тут же образовалась испарина от дыхания: крошечное «туманное» пятно. Но чем больше я на него смотрела, тем крупнее оно становилось. Пока вдруг не разлетелось сотней полупрозрачных лучей и не покрыло всю поверхность стекла.

И вот тогда словно кто-то начал водить пальцем по зеркалу, оставляя на нем слова:

— Что ты рассматриваешь с таким напряженным лицом? — вынырнул из-за ширмы Алекс. Я вздрогнула и резко провела ладонью по стеклу, затирая слова послания. Не знаю, как оно оказалось здесь. Честно говоря, не знаю даже, что оно означало. Нет, была бы Книга Знаний под рукой, можно было хотя бы попытаться что-то выяснить, а так… Что за Пегас? Какие воды? Какой, к черту, морской царь?! Блин, неужели нельзя было просто эсэмэску отправить? С обычным человеческим предложением. Обязательно вмешиваться со своими чарами в древнюю магию ради стихов и шарад?! А если Моргана заметит?

Черт, кем бы ни был мамин похититель, мозгами он явно похвастаться не мог…

— Алекс, — обернулась к парню. Он, с мокрой шевелюрой и полотенцем, обмотанным вокруг бедер, как раз подбирался к столу с продуктами. — А что ты знаешь о Пегасах?

— Пегасах? — удивленно переспросил заклинатель. — Ну это такая волшебная коняшка с крыльями. Типа твоего Васи. А почему ты спрашиваешь?

— Да так… — Я пожала плечами и уселась напротив. — Подумалось вдруг, что я никогда не видела Пегаса. Интересно, они вообще существуют?

— Ну после встречи с единорогом я уже ничему не удивлюсь, — пожал плечами Алекс. — Тебе рыбу, мясо?

— Рыбу, пожалуйста, — улыбнулась, накладывая себе фруктов. — А кто вообще придумал легенду о Пегасах?

— Древние греки. — Мне протянули тарталетку с каким-то странным мелко порезанным морепродуктом. — Попробуй. Это вкусно. Греки верили, что Пегас — ребенок Медузы от Посейдона.

— Посейдона? — Я напрягла память. — Хозяина морей?

— Бога, если точнее. Бога океанов.

— А суши?

— Нет. Наверное, места не хватило, — ухмыльнулся Шурик. — Хотя… был один кусочек. Гора Геликон.

— Мм? — сделала я изумленное лицо. — Почему именно она?

— По легенде там находились священные для муз родники. Один из таких возник от удара копытом Пегаса по камню. На этой же горе, кстати, в одном из источников Нарцисс увидел свое отражение. А владыкой этой горы был назван Посейдон. Ну если верить Гомеру.

— И где же именно находится этот самый Геликон?

— В Беотии. — Алекс отгрызнул кусок от здоровенного бутерброда в пять ярусов. — Неподалеку от Коринфского залива.

Я задумчиво кивнула. Любопытно все складывалось… Почему именно сейчас я увидела строки послания? Зачем начала спрашивать, если уже все для себя решила? Почему не рассказала парню об очередном стихотворении? Черт, только душу себе разбередила, а что дальше делать — не знаю…

— Ты так задумчива. — Алекс незаметно передвинул пуфик и сел рядом. Впрочем, что значит «незаметно»? Я так сконцентрировалась на собственных мыслях и ковырянии вилкой в тарелке, что не заметила бы и ураган, обрушившийся на эту пирамиду. — Что-то случилось?

— Мм… — подняла глаза. — Нет. Просто устала.

— Действительно?

Ой, и когда это его рука вдруг оказалась на моем пуфике? А лицо — совсем близко к моему?

И почему у него вдруг так подозрительно засверкали глаза?!

«Боже! Боже! Сейчас что-то случится!» — провопил пугливый мозг.

«Да щас!» — мрачно заявила вредность, и я, поддавшись ее указаниям, оторвала виноградинку от ветки и, почти не соображая, что делаю, запихнула ее Алексу в рот. Тот несколько удивился, но фрукт честно сжевал. При этом глядя на меня такими глазами, что у меня дыхание перехватило. Не знаю, что он разглядел у меня на лице, но коварно улыбнулся и взял в руку мою ладонь. Поднес ее к губам и… облизнул указательный палец. МОЙ указательный палец!

«A-а! У-у! Э-э!» — попытался было воспротивиться… да какая, собственно, разница, что там пыталось в очередной раз обломать мне кайф?!

«Сгинь! — мысленно рявкнула на собственную логику и стыдливость. — Сегодня пусть делает что захочет…»

Словно в подтверждение принятого решения я подняла на него испуганные глаза и медленно кивнула. Казалось, он только этого и ждал. Потому что улыбнулся, еще более ярко и светло, обнял меня за талию и склонился к губам…

А поздно ночью, когда Алекс уже давно спал, я открыла глаза и прислушалась к ровному биению его сердца у себя под щекой.

— Помнишь, ты сказал, что не уверен, смог бы сделать правильный выбор, — прошептала едва слышно. — Ну так вот. Я не смогла…

 

ГЛАВА 19

Александр Соколов

Утро началось очень странно. Во-первых, я мысленно поблагодарил Моргану за прекрасный вечер, что само по себе уже могло приравняться к чуду.

А, во-вторых, она мне ответила!

— Ы-ы!! — взвыл, одновременно пытаясь прикрыться простыней (или балдахином — схватил первую тряпку, которая попалась под руку) и распластаться по стене. Евина бабка в очень интересной позе возлежала на нашей кровати и буравила меня чересчур добрым взглядом. — Что вы здесь делаете?!

Она невинно хлопнула ресницами и расплылась в улыбке:

— Как ночь прошла?

Я открыл рот… и закрыл его. То, что вертелось на языке, относилось к непереводимой игре слов с использованием местных идиоматических выражений. Не то чтобы бабку обижать не хотелось… останавливало ее с Евой родство. Ведь ради девчонки я готов был терпеть многое. Магию, например, приколы Полины, одиннадцать потенциальных женихов (надо не забыть официально забанить этот гребаный список!) и даже призрак ведьмы в своей постели… хотя нет, последнее уже чересчур!

— Моргана, что вам надо?

— Разве заботливая бабушка не может поинтересоваться у парня своей внучки о результатах совместно проведенной ночи?

— О каких еще результатах?!

— Ну я не знаю, — протянула ведьма, с любопытством разглядывая свой маникюр. — Быть может, о тех, которые побудили Еву сорваться в бега?

Я сел. Наличие рядом трупа перестало казаться серьезной проблемой.

— Ева сбежала? — переспросил глухим голосом.

— И ключ с собой забрала, — в тон мне ответила Моргана.

— И ключ? — повторил, начиная соображать, к чему ведет этот разговор. — Ева похитила ключ?! И вы об этом так спокойно говорите?!

— Ну хочешь, я станцую? — раздраженно помотал головой призрак. — И потом: она его не похитила. После прохождения испытаний Ева стала такой же хозяйкой ключа, как и я. Кстати, тебе уже говорилось об этом: считай, стандартное пользовательское соглашение при появлении у сокровища нового владельца.

— Да кто их читает?! — рявкнул, подрываясь на ноги. Ну Ева, ну… в-ведьма! А я еще думал: что же она вчера такая послушная была, покладистая, мать ее?! Оказывается, бдительность притупляла. До чего коварная зар-раза!

— Ты вообще в курсе, что рычишь? — равнодушным тоном уточнила Моргана.

Окинул ее мрачным взглядом:

— Я сейчас еще и гавкать начну! Ваша внучка может стать причиной гибели целого мира. Есть идеи о том, где ее искать и как остановить?!

Ведьма вздохнула и поманила меня пальцем:

— Знаешь, что это?

— Зеркало, — буркнул, останавливаясь перед куском стекла в золотой раме.

— Правильно, — улыбнулась женщина. — Но не простое зеркало. Особенное! То самое, из сказки. Помнишь: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее»?

— Я другое помню: «Что ты, баба, белены объелась?»

— А вот это ты зря, — скрестила на груди руки Моргана. Ну хоть дебильно-приторная улыбка сползла наконец с ее лица. — Я ведь и обидеться могу. Но спишем это на состояние аффекта. Короче, зеркало отвечает на вопросы.

— В смысле правду? — пригляделся я к предмету интерьера.

— Ну Рейондер не идиот, так что врать не станет…

— Рейондер? — переспросил, круглыми глазами косясь на бабку. — Вы заточили в зеркале демона?!

— …в ужасе крикнул заклинатель, — язвительно закончила фразу колдунья.

— Но вы повесили его к нам в спальню! На фига?!

— Да ты на него только посмотри! — рявкнула в ответ Моргана, проводя бестелесным пальцем по фигурной резьбе рамы. — Это же произведение искусства! Идеальное украшение… Что же ему, в подвале пылиться?! Кто виноват, что твоя Ева так долго в него смотрелась, что демон успел выбрать вопрос, который нуждался в ответе? Ты ведь никогда прежде не сталкивался с Рейондером? Он не лжет, всегда рассказывает то, что знает. Но не ты задаешь ему вопросы: он сам находит их в твоей душе. Выбирает тот, который тревожит больше всего. И дает ответ.

— Как узнать, что он рассказал Еве? — резко обернулся к бабке.

Она клацнула зубами, прерывая монолог, и изогнула бровь:

— А как ты разговорил Книгу Знаний?

Хм… Нет ничего проще. Раскурочить магический предмет таким «чудным» утром? Да прямо за счастье!

Недолго думая подхватил со стола подсвечник.

— Эй! — возопила ведьма. — Поставь на место! Это же подлинный Фаберже!

— Ничего! — рыкнул с грозным предвкушением. — Яйца не отвалятся!

— Какие… — хотела было уточнить бабуля, но не успела, на зеркале стали появляться слова:

— Да твою ж мать! — выдохнул сквозь зубы. — Вот гадюка! Я знаю, куда она рванула с этим ключом!

— Серьезно? И куда же?

— В Беотию! На гору Геликон!

— М-да? — скептически хмыкнула ведьма. — А с чего ты так уверен? Подсказка довольно размытая.

— Да потому что я сам этой паразитке дорогу подсказал!

— Ну ты, блин, молодец… — протянула бабка.

— Я «молодец»?! Отвернитесь! — рявкнул, натягивая брюки. — Какого хрена вы допустили демона в спальню? Почему не заперли ключ? Не сделали испытания такими, чтобы их нельзя было пройти?!

— А какого ты язык за зубами не держишь? Еще и с демоном Еве справиться помог?!

— Да потому что люблю эту идиотку!

— Вот и я тоже люблю, — вдруг неожиданно серьезно заявила Моргана.

Я аж обернулся:

— Не понял… Вы сейчас намекаете, что специально дали ей шанс забрать ключ?

Женщина вздохнула, подумала немного, печально глядя на свое едва заметное отражение в зеркале, и улыбнулась:

— Вы, дети, порой бываете так нетерпеливы и отважны. И на редкость бестолковы… Лети за своей ведьмой, заклинатель. Боюсь, ей действительно понадобится твоя помощь.

Я резким движением застегнул флиску, подхватил рюкзак и выкрикнул:

— Тамар!

Конечно, Еве нужна будет помощь! Когда я ее поймаю — только боги смогут уберечь ее от расплаты. Полетела спасать мать! В одиночку! Эта редкостная криворучка, способная устроить армагеддец даже без подручных средств! Вот чем?! Чем она сможет помочь Ядвиге, если раздолбает мир к едрене фене?! Каким местом надо было думать, чтобы совершить такую глупость?!

А, кстати, симпатичное у нее «то самое» место…

— Слышишь, сатрап доморощенный. — Моргана обошла меня по дуге и замерла, с явным интересом приглядываясь к крыльям. — А куда лететь-то, ты знаешь?

— Моя Тамар выпускается со встроенной системой навигации, — сказал, тактично пытаясь убрать пернатое «наследие» по-дальше от цепких призрачных ручонок. Интересно, это только мне так повезло или здесь вся семейка сначала трогает, а потом думает? Тамар вообще-то демоница с характером. Она и руку откусить может. По самую шею.

— А координаты откуда возьмешь? — не отставала Моргана.

Тяжко вздохнул и достал из внутреннего кармана курточки компактный HTC смартфон. Повернул фейсом к ведьме:

— Чудо современной техники.

— У-у… — протянула она, враз забывая о крыльях. — А чего оно делать умеет?

— Кхм, — поскреб в затылке. Как-то странно было рассказывать о возможностях современного смартфона ведьме, которая умерла более пятнадцати веков назад. — Ну… это телефон, да? Плюс видео можно смотреть, музыку слушать… есть Bluetooth, камера на восемь мегапикселей… игрушки всякие…

— Покажи! — потребовал призрак, замирая у меня за плечом. Я хмыкнул и запустил первую по списку игрушку: гонки. Несколько минут Моргана молча смотрела, как красная машинка мчится по быстро меняющейся трассе. Потом решительно протянула руку к телефону:

— Меняю на зеркало!

— Э-э… зачем вам смартфон? У вас ни электричества, ни сети, ни конечностей, чтобы сенсорным экраном управлять…

— Вот кстати, об электричестве… — хмуро отметила ведьма, как бы мимоходом щелкая пальцами и пропуская между ними тонкую сверкающую молнию, — я бы на твоем месте вспоминала в последнюю очередь. Так что? Согласен на обмен?

— То есть мой HTC последней модели на демона, отвечающего только на те вопросы, которые сам сочтет нужными? Дайте подумать…

— И раз! — загнула палец Моргана. — И два!

— Согласен! Подождите только, координаты скачаю! — Я открыл приложение и ввел название пункта назначения в строку поиска. — Кстати, отлично у вас здесь Интернет ловит…

— Ну дык… — пожал плечами призрак, — думала, второй раз помру, пока настрою… И не надо так смотреть! Не каждый призрак в этой пирамиде отрекся от внешнего мира. Мы не можем на него влиять, но изучать — было бы желание! Зеркало пришлю по тому адресу, где сейчас хранится Книга Знаний. Заберешь, когда домой вернешься. Ну если вернешься.

Я без сожаления бросил телефон на кровать. Не дождешься, старая карга! Я вернусь! Еще и внучку твою за шиворот притащу. И попробуй только свою часть сделки не выполни в расчете на скорый армагеддец этому миру. Я еще и сюда приду. Будет тебе реальный пример значения функции «Напоминалка» твоего нового приобретения. Да и работы коллекторской компании заодно. Ну а пока…

— Полетели, Тамар, — взмахнул исполинскими крыльями и взмыл вверх. Стекло на крыше плавно отъехало в сторону.

Нас ждал долгий путь.

Ева Моргалис

«Геликон — гора, которая своим названием обязана ивам. Гелика — по-гречески „ива“, а в мифологии — одна из муз, которая была жрицей и применяла это дерево в магии и колдовстве для того, чтобы вызвать дождь. Именно ивы подарили название и реке Геликон, которая также называется священной рекой муз — жриц богини Луны…»

Именно это я вычитала в Интернете благодаря шуриковскому смартфону перед тем, как украсть ключ, запрыгнуть на метлу и улететь на юго-запад. Туда, где по прикидкам моего компаса находилась Греция. По дороге остановилась в каком-то лесу, наложила чары на транспорт, чтобы восемь тысяч километров преодолеть за пять-шесть часов. Забавно, но, «собирая» пространство гармошкой, как объяснила этот эффект Алексу Полина, можно обогнать даже самолет. Интересно, а пернатые демоны вроде Тамар на это способны?

Мысли плавно скатились к заклинателю, и я сильнее вцепилась пальцами в древко метлы. Он меня убьет, когда догонит. Нет, хуже! Он больше никогда не станет мне доверять. Алекс и раньше не питал особого расположения к ведьмам, а уж теперь…

Именно это терзало меня больше всего: осознание собственной вины и то, что уже ничего нельзя было изменить. Я могла сколько угодно повторять, что выбора не было, что любая хорошая дочь поступила бы так же, но разве от этого мое предательство становилось менее горьким? Особенно совершенное в такой момент, после нашей первой и, похоже, — единственной совместной ночи? Даже представить боюсь, как это может выглядеть в его глазах.

— Черт! — выругалась, в последний момент успевая вильнуть в сторону. И откуда здесь взялось это дерево?! Неужели я пролетала очередной лес? Зачем тогда метла вернулась к стандартной скорости полета?

Я затормозила, перебросила рюкзак так, чтобы он лег спереди, и достала навигатор из внешнего кармана. Сверилась с картой…

Однако пока я стенала на тему загубленной репутации, метла успела перенести меня в Греческую республику! И даже к той самой горе, судя по координатам!

Спустилась еще ниже и окинула взглядом пейзаж. Кто там сказал, что в Греции есть все? Соврал безбожно! Чего в этом государстве действительно было в достатке — так это камней. И о чем только думали эллины, награждая Посейдона конкретно этим недружелюбным участком суши?

Внизу, растянувшись зеленым блином на многие километры, раскинулась долина. Из всей растительности преобладал кустарник, причем, скажем прямо, не самый густой из тех, которые я встречала. Скорее чудом выживший в каменистой почве. Горы, одна выше другой, окружали долину с трех сторон. Судя по огромным валунам, в художественном беспорядке разбросанным по земле у их подножия, землетрясения в этих местах были явлением частым. Древние греки были действительно злобным народцем, если поселили своих вдохновительниц в эдакие экзотические места.

Зато отыскать Геликон оказалось совсем не сложно. Во-первых, это была самая высокая гора в округе. А во-вторых, именно у ее подножия пас своих овец юный мальчик чистейшей греческой наружности. То есть кудрявый, чернявый и с дивным носом, переходящим прямо в лоб. Он с печальным видом сидел на камешке и тихо напевал под нос какую-то заунывную мелодию. Честно говоря, я даже залюбовалась: парню не хватало только лиры под мышкой и белоснежной тоги, чтобы стать вылитым Орфеем из древнегреческого мифа. По крайней мере, мне несчастный возлюбленный Эвридики именно таким и представлялся.

Хорошо, кстати, что я заметила парня раньше, чем вместе со своей метлой свалилась на головы его отаре. Иначе образ Орфея был бы разрушен навеки, а я бы узнала, насколько быстро может бежать по пересеченной местности среднегабаритный юноша с достаточным стимулом.

Спустившись за валуном, я быстро собрала и спрятала метлу в рюкзак, одернула курточку и шагнула к парню.

— Добрый день, — поздоровалась на английском.

— Kalimera, — удивленным тоном ругнулся в ответ пастух.

— Вы не могли бы подсказать, где находится гора Геликон?

Много-много непонятных слов в ответ.

— Sorry! — воскликнула я, махая руками в попытках прервать нескончаемый поток заковыристых выражений. Бедный парнишка: он, наверное, уже кучу времени здесь сидит один-одинешенек. Обрадовался человеку: вон с какой скоростью затараторил. Правда, зря, потому что я из греческого знала аж ровно два с половиной слова. — Sorry! It's all Greek to me!

Сказала и поняла, что с идиомой слегка промахнулась. Эх, был бы сейчас здесь Алекс со своим демоном…

«Так, стоп! — прикрикнула на себя. — Не хандрить и не думать о заклинателе. На этом камне мы с местным пригорюнившимся витязем все равно не уместимся. А потому забыли про Алекса и пытаемся договориться своими силами!»

— Не понимать! — развела руками. — Моя твоя не понимать! Геликон! Геликон! — скрестила ладони над головой, изображая то ли юрту, то ли гору. — Где?

— Геликон? — повторил юноша, забавно шевеля кустистыми бровями.

Я яростно закивала:

— Он самый! Где?

— Ах Геликон! Ekei! — И указал пальцем себе за спину.

Я тяжко выдохнула:

— Efharisto.

Блин, теперь понятно, почему англичане придумали именно такую поговорку. Греческий действительно оказался жутко сложным языком. Во-первых: фиг разберешь, что твой собеседник вообще говорит, а во-вторых, с таким-то темпераментом еще попробуй его остановить!..

Зато после того как мне подсказали с горой, проблем с ориентировкой на местности стало куда меньше. Вход в пещеру я нашла быстро. На ней висела магическая защита от любознательных чужаков, которая тут же привлекла мое внимание. Сеть оказалась любительского уровня: мама на буфет вешала сложнее, чтобы я, малявка, конфеты не таскала. А вот сама пещера впечатляла размерами и мрачной атмосферой. По темному широкому коридору, где спокойно мог проехать какой-нибудь КамАЗ, идти пришлось минут пятнадцать. Тоннель петлял, то поднимаясь вверх, то, наоборот, — уходя куда-то под откос, и в результате вывел меня к большому залу с очень высоким потолком. Вот там-то я и почувствовала себя героиней сказки.

Потому что в центре пещеры стоял настоящий хрустальный гроб. От него исходило довольно сильное зеленоватое сияние и отголосок такой мощной магии, что я даже пошатнулась. А на гробу сидел черный пушистый коврик. Сидел и выжидающе буравил меня черными бусинками-глазами.

— А я тебя знаю… — пробормотала, приближаясь к демоненку. — Ты из той же породы, что и Азриэль, верно?

Коврик поднялся на задние лапки, став чем-то отдаленно похожим на куницу, и соскользнул с крышки гроба мне навстречу. Ну в принципе расчет похитителей был верен: любая среднестатистическая ведьма, заприметив демона, тут же в панике рванула бы прочь. И тогда договориться с нею стало бы куда проще: никто ведь не захочет вести долгую перепалку с тем, кого больше всего боится? Вот только после двух бабкиных пленников да целой толпы питомцев моего заклинателя разве меня могло испугать это мелкое трусливое создание?

— Чего тебе надо?

— Ключ… — прошипел демон так, что я едва разобрала короткое слово. И широко распахнул рот. Я мимоходом глянула в бездонную глотку и присвистнула: набор зубов как у акулы…

— Где моя мама?

Демон прислушался, закрыл пасть, скользнул обратно к гробу, молнией шмыгнув вокруг него, и повторил:

— Ключ!

— Сначала мама!

Коврик задумался и вдруг резко прыгнул вперед, на ходу оборачиваясь огромным мохнатым псом. Зарычал так, что где-то, судя по звуку, обрушилась пара сталактитов, и остановился буквально в метре от меня, роняя на землю капли слюны.

Я закатила глаза:

— Уймись, ошибка Создателя! Пока не увижу маму, фигли тебе, а не ключ!

Похоже, такой отповеди демон не ожидал. Он припал на передние лапы, склонил лобастую голову и несколько секунд задумчиво смотрел мне в глаза. Потом вновь обернулся «ковром».

— Мама? — спросил, словно пытался понять, о чем я говорю. — Мама…

Я вздохнула и, обойдя его по дуге, ступила к гробу. Сложно было не догадаться, кого он здесь охраняет.

— Ну здравствуй, Белоснежка… — прошептала, глядя на мирно спящую женщину. Забавно, но в этом ужасающем ящике она действительно напоминала сказочную принцессу. Тот, кто укладывал маму, постарался не ударить в грязь лицом перед братьями Гримм: перинка, бархатная подушечка — все было. Даже платье подходящего фасона подобрали, с рюшечками…

— Ключ… — в третий раз потребовал демоненок.

— Мама! — сквозь зубы процедила я.

— Ключ!

— Мама!

Не знаю, сколько мы бы еще вот так торговались, но кто-то не выдержал. И это явно был не демон: ему, очевидно, дали строгую команду придерживаться последовательности действий. Ну и, конечно, не я, потому что не в моих правилах давать лохматому чудовищу хотя бы малейший шанс избежать сделки.

Похоже, за нами наблюдал кто-то еще. Потому что крышка на мамином гробу дрогнула, перекосилась и рухнула на пол, разлетевшись миллионами сверкающих осколков.

— Ева?.. — спросила Ядвига хриплым со сна голосом.

— Ключ! — на сей раз очень четко рявкнул демон и раскрыл пасть.

Я покосилась сперва на него, потом на маму, глаза которой снова начали закрываться, и поняла, что просто удрать не получится. Магия на хрустальном «ложе» все еще влияла на Ядвигу, и это не оставляло мне выбора.

Я сжала зубы и резко сунула руку с сокровищем Морганы в пасть родичу Азриэля:

— Подавись, скотина!

— Ева, нет! — раздалось от входа в пещеру.

Я аж подпрыгнула на месте, едва не счесав кожу на запястье о нижние клыки демона.

— Алекс?!

К сожалению, «коврик» тоже понял, что появление третьего персонажа не сулит ему ничего хорошего. Потому что выплюнул мою ладонь, отпрыгнул на полметра в сторону и исчез с негромким хлопком.

На мгновение в пещере повисла гробовая тишина. Я круглыми глазами смотрела на заклинателя. Он, играя желваками, буравил взглядом меня. Но пока молчал.

Первой, как ни странно, очнулась Ядвига. Покряхтывая, она села в гробу, подняла на меня мрачный взгляд и с выражением процедила:

— Черт подери, Ева! Ты все-таки это сделала!

Скажу откровенно: от мамы я ждала другой реакции. Например, обнимашек с криками: «Спасибо тебе, доченька, что не бросила в трудную минуту!» А что в результате? Я стояла с видом котенка, поймавшего муху, но попутно изничтожившего рассаду томатов на подоконнике. То есть, с одной стороны, очень гордого собственным достижением охотника… с другой — начинающего понимать, что хозяева почему-то вместе с ним радоваться не желают.

— Мама… — протянула обиженно. — Я ведь тебе жизнь спасла…

— Какой поступок! — всплеснула руками ведьма, поморщилась и прижала пальцы ко лбу. — Черт, голова раскалывается…

Я встрепенулась:

— Тебе больно? Подожди, у меня здесь где-то таблетки лежали…

— Да отстань ты со своим анальгином! — буркнула мама, тем не менее практически выдирая у меня из рук аптечку. — Еще полчаса, и моя голова уже никогда не будет болеть. Есть вероятность, что у меня вообще головы не будет. Ева, ну чем ты думала?!

Я скрипнула зубами:

— Ты уж извини, что не оставила мать в Тартаре!

Ядвига демонстративно хохотнула:

— Милая девочка! Ты не меня из Тартара забрала! Ты Тартар перетащила на эту сторону завесы. Там я хотя бы спала. У меня, знаешь, какой качественный гроб был? Ни один демон его защиту взломать не мог. А что сейчас? Я просто не понимаю твоей логики! Ты спасла меня от смерти, но обрекла на гибель весь мир. Включая меня!

— Но, мама! — уже чуть не плача взвыла я. — Теперь, когда ты здесь, все просто не может быть так плохо! Мы отнимем ключ. Не позволим провести ритуал. Вместе!

— Ева, у меня сил нет! — рыкнула мама, выбираясь наконец из гроба. — Я только ближайшие полгода восстанавливаться буду, так что если у тебя нет помпонов и кричалок для группы поддержки, считай, что помощи от меня не будет…

Она прервалась на полуслове и пошатнулась. Алекс ступил ближе и ухватил ее за плечи:

— Стоять можете?

— Ах и ты здесь! — саркастично выдохнула Ядвига. — Заклинатель! Последняя надежда этого мира! Ты-то как мог разрешить ей отдать ключ?!

— Он не знал! — пискнула я. — Это была только моя инициатива…

— А ты его не защищай! Я, блин, своей свободой пожертвовала, чтобы этот долбоящер не позволил обменять меня на ключ. Надеялась, что уж кто-кто, а Александр Соколов поймет, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Ты хоть представляешь, как сложно было блокировать чары забвения, наложенные на семью Соколовых?! Только чтобы он помнил тебя и не пустил меня спасать. И что в результате? Все труды — прахом, мир — собственно, тоже, а они смотрят на меня и хнычут: «Хотели как лучше!»

— Но, мама…

— Не «мамкай», Ева! Ты — Моргалис, потомок древнего рода Пендрагон! Испокон веков наша семья охраняла Книгу Знаний. Думаешь, потому что она дает ценную информацию?! А вот фигушки! Потому что она ее скрывает! Толпа твоих предков пожертвовали жизнями и душами, только чтобы защитить эти знания. Чтобы их внучка потом, в порыве собственного эгоизма вот так пустила «дело веков» под откос?!

— Достаточно, Ядвига! — Голос Алекса прозвучал так резко и властно, что я вздрогнула, а мама со звоном сомкнула челюсти. — Сейчас не время для истерик и взаимных обвинений. Ева сделала то, что посчитала нужным. Изменить это нельзя. Но сидеть здесь и выслушивать ваши упреки я тоже не намерен. Если хотите — возвращайтесь в свой гроб повышенной комфортности и ждите конца света. А я пошел спасать мир. Ева, ты со мной, если не догадалась.

— Ась? — хлопнула ресничками я. — Да… конечно… с тобой!

И, пока он не передумал, пристроилась в кильватере. Похоже, моя смерть откладывалась до полной капитуляции нашего противника. По крайней мере, смерть от руки заклинателя.

— И куда же вы направляетесь? — крикнула вдогонку мама.

Я подняла на Шурика вопросительный взгляд. Он ткнул пальцем вверх:

— Ритуал проводится где-то рядом. Я чую работу «коллеги».

— Кажется, перед последним поворотом по дороге в пещеру я видела развилку, — осторожно подала голос. — Тот тоннель был узким и не освещался, но мне показалось…

Алекс с Ядвигой обменялись быстрыми взглядами.

— Показывай дорогу!

— Да. — Мама тряхнула головой и бодро поковыляла к нам. — Показывай!

Заклинатель изогнул бровь:

— Вы же еле стоите, Ядвига. И все же хотите пойти с нами?

— Может, я и слаба, — фыркнула женщина, — но у меня есть дочь, которую я неплохо обучила. У нее силы хватит на двоих. К сожалению, с мозгами вышел недочет, потому со своей магией она носится как бабуин с гранатой. Нужно же проследить, чтобы не подорвалась.

— Мама!

— Топай, Ева! — шикнула Ядвига. — «Мама», «мама»… А мне такие сны снились. Вот надо было будить?..

Увы, развилку быстро найти не удалось: коридор еле заметным ручейком резко сворачивал влево, еще и загораживался валуном, так что для входа оставалась совсем маленькая щелка. Зато потом дорога расширялась, и идти было проще.

— Мне кажется или мы движемся наверх? — задумчиво пробормотала Ядвига, но Алекс резко обернулся и прижал палец к губам:

— Тихо! Мы близко…

Он согнул ноги в коленях, пригнулся и, жестом велев нам оставаться на местах, побежал вперед. Пара шагов — и вот заклинателя уже не было видно за очередным поворотом. Мы прижались спинами к холодной скале и некоторое время стояли молча. Мама иногда бросала на меня осуждающие взгляды, я ежилась и прятала лицо в тень. Вообще-то моральный прессинг был в стиле Ядвиги: она любила ходить за жертвой, смотреть на нее большими обиженными глазами, полными слез и вселенской тоски, и при этом так красноречиво молчать, что совесть просыпалась даже у самых толстокожих. Что уж говорить обо мне…

— Мама, — шепнула примирительным тоном, — я знаю, что ты хочешь сказать, но Алекс прав: сейчас не время!

— А я разве что-то говорю? — тут же сделала невинное лицо ведьма.

— Ты очень выразительно сопишь!

— У меня нет на это права?!

— Мама! — не выдержала я. — Неужели ты на моем месте поступила бы иначе?!

Ядвига открыла рот, видимо уже собираясь сказать что-то очень мудрое и категоричное, но почему-то вдруг передумала. Покосилась в сторону, смущенно кашлянула и буркнула:

— Бог наградил меня очень непослушной дочерью… ладно, идем дальше. Что-то твоего заклинателя давно нет…

Эх, лучше бы мы поговорили еще немного. Быть может, тогда идея догонять Алекса не посетила бы светлую голову моей матушки и она не похромала бы вперед со скоростью контуженной черепахи? Может, я бы тогда сказала ей, что Алекс никогда не бросил бы нас в этом коридоре просто так? Настояла бы на том, чтобы вести себя осторожнее? Увы, этого не случилось. Пребывая каждая в своих невеселых мыслях, мы дружной цепочкой смертников преодолели последние несколько метров.

А на выходе из тоннеля нас, разумеется, уже поджидали.

Как выразилась мама, «повязали нас как котят». Веревки окрутили руки и ноги, словно живые сверкающие змеи. Повалили на землю, кольцами улеглись на плечах и затаились.

— Не дергайся, — приказала Ядвига. — Они реагируют на движение. Попытаешься вырваться — могут и придушить.

Я покосилась на Алекса, в неестественной позе сидевшего у стенки: похоже, он пытался. Его сеть опутала, как анаконда зебру: от пят до горла. Но, судя по сжатым зубам и яростному блеску в глазах, надежду выбраться он не потерял.

— Эй, — позвала шепотом. — Ты как?

— Жить будет. — Голос, прозвучавший над головой, был хриплым и слегка язвительным. — Не долго, не очень счастливо, но этого никто и не обещал, верно?

— И снова ты! — со вздохом, будто обращаясь к надоевшему поклоннику, вздохнула мама. Я изогнулась, подняла голову и увидела мужчину. Похитителя. Нашего таинственного врага.

— Бо-же-мой… — пробормотала, не зная, смеяться или плакать.

Передо мной стоял Злодей. Именно так, с большой буквы. Самый типичный злодей из всех злодеев. Буквально эталонный образец мерзавца. Наряд, голос, выражение лица, даже черная козлиная бородка — на нем только таблички не хватало: «Я коварный и подлый изувер!» Каждый негативный персонаж, когда-либо встречавшийся мне в фильмах, имел с этим конкретным типом хотя бы одну общую черту. Но больше всего он походил на Малефисенту — главзлодейку из диснеевского мультика «Спящая красавица». Ту желтоглазую, худую и могущественную колдунью, которая возжелала смерти принцессе Авроре. Она еще носила балахон сложного покроя и шапку с рогами. Ну прямо как наш любитель древних артефактов. У него даже посох был такой же: металлический, с золотым набалдашником!

— Ева, познакомься. — Ядвига плавно перетекла в сидячее положение. — Это — Аристарчос. Местный колдун.

— Не заклинатель? — удивилась я.

— Конечно нет! Был бы он заклинателем, никогда не решился бы на ритуал. Те, кто призывает демонов каждый день, отлично знают, насколько они опасны.

— Я сильнее любого заклинателя! — грозно заявил маг.

Алекс в ответ что-то прошипел сквозь зубы, но высказаться по полной программе веревка ему не позволила. Я бросила на парня короткий взгляд: обмотанный как египетская мумия, он все еще пытался дергаться. И этот человек предлагал мне сдаться?

— Зачем тебе нужен ключ? — перевела глаза на колдуна.

— А ты как думаешь, маленькая ведьма? — удивился тот. — Снять завесу, разумеется!

— И что же тебе это даст?

— Весь мир, — коротко «объяснил» мужчина. Потом заглянул в мое недоверчивое лицо, на котором большими буквами пропечаталось все, что я в тот момент думала об этом самонадеянном идиоте, и соизволил продолжить: — Ключ не просто позволяет демонам свободно пересекать грань между мирами. Он дает владельцу право управлять теми, кто ступает на землю. Он сделает меня самым могущественным заклинателем, когда-либо заявившем о себе в этом мире. С той лишь разницей, что между мною и демонами не будет существовать других правил, кроме полного подчинения с их стороны и вымощенной дорожки сквозь завесу — с моей.

— Ты — полный дебил, если думаешь, что они согласятся на это условие, — прошипел Шурик.

Маг резко обернулся и взмахнул посохом: веревка натянулась, и парень, захрипев, упал на пол. Я дернулась к нему, но мама так выразительно покачала головой, что пришлось стиснуть зубы и вернуться в исходное положение.

— Вы, заклинатели, вечно пытаетесь с ними договориться! — проворковал Аристарчос. — Такой ты, таким был Руфус, мой добрый юный друг. Он тоже считал меня глупцом, осмелившимся на ритуал лишь потому, что не знаю истинной природы демонов. Хочешь, я расскажу, где он сейчас? Его недоверие меня оскорбило. Тот, кто так долго работал со мной, чтобы заполучить Книгу Знаний, отвернулся от меня, когда понял, зачем она понадобилась! Бестолковый мальчишка! Он не понимал истинной ценности древнего фолианта! А когда понял — сказал, что я не справлюсь. Что я погублю нас всех. Он попытался остановить меня! Но нет! Я ни за что не позволил бы ему испортить мой план. Те, кто хочет мне помешать, долго не живут. И вы сами в этом скоро убедитесь!

— Но ты обещал не тронуть маму, если я принесу ключ!

— Да неужели? — удивился маг. Я вздрогнула, когда его полубезумный взгляд сконцентрировался у меня на переносице. — Позволь напомнить: «…найди, и очнется от сна колдовского та, кого выкрали гекатонхейры». Разве она не очнулась? Разве я не выпустил ее из чрева хрустального гроба?!

— Э… да, но…

— Девочка, нужно лучше читать условия договора, — развел руками маг. — Никто не гарантировал твоей матери долгую и счастливую жизнь. И сейчас я наглядно продемонстрирую почему!

— Н-не надо! — пролепетала, мотая головой. — Я и так вам верю!

— Ну что ты! — издевательски поднял чародей брови домиком. — Мне совсем не сложно. Тем более для этого уже все готово. Видишь вон тот алтарь?

Только сейчас, когда меня буквально ткнули в него носом, я заметила черный постамент у дальней стены пещеры. Эдакая когтистая лапа на подставке была вырезана из камня и стояла в центре рисунка, мелом начерченного на полу.

— Руна единения, — сипло пояснил Алекс.

— Именно так! — кивнул маг, отступая к алтарю. — Обычно каждому демону полагается собственная руна вызова, но эта пропустит любого. В порядке старшинства, разумеется. Последнее изобретение Руфуса. Ему пришлось поменять рисунок, чтобы построить «очередь».

— Зачем? — не поняла я.

— Потому что, если все демоны Тартара разом обрушатся на этот мир, никакого ключа не хватит, чтобы их удержать. — Алекс с трудом сел, опираясь спиной о скалу, и поднял на меня мрачный взгляд. — Ему осталось возложить ключ и прочитать слова вызова. Это нужно остановить. Любой ценой!

И он напряг мышцы так, что на шее проступили вены. Веревка издала тонкий свистящий звук и обхватила горло жертвы третьим кольцом.

— Мальчик, если ты сейчас удавишься, никому лучше не станет! — шепотом прикрикнула Ядвига. Алекс хрипло выдохнул. — А ты, Ева, очнись и начинай использовать силу!

Я кивнула и перевела решительный взгляд на Аристарчоса. Перед ним на задних лапках как раз замер мохнатый «коврик».

— Попробую изгнать демона… — пробормотала, концентрируя взгляд, но мама рыкнула:

— Оставь демонов тому, кто умеет с ними обращаться, и сосредоточься на Александре. Сними с него веревку!

— Но… — Я не хотела признаваться, что уже пробовала сделать это ранее. Ничего не получилось (ну, естественно! Сидела бы я сейчас связанная, если бы получилось…).

— Послушай, Ева. — Мама заметила сомнение в моем взгляде. — Тебе хватит силы, чтобы снять путы, потому что на веревке ровно столько магии, сколько может выделить этот чародей. А он сейчас, если ты не заметила, пытается выковырять ключ из пасти своего демона (кстати, фу, какая мерзость!) и провести очень сложный ритуал. Ему неоткуда черпать силу, поэтому магия на веревках очень слабая. Постарайся и у тебя все получится!

Я сглотнула: легко сказать! Прежде мне не доводилось участвовать в волшебных поединках. Но раз мама говорила, да еще так убедительно, — попробовать стоило. Тем более что мне было терять? Либо веревка задушит меня сейчас, пока я хотя бы пытаюсь исправить собственную ошибку, либо мы все умрем несколькими минутами спустя. В когтях какого-нибудь злобного демона.

Нет уж, лучше веревка!

Я скрежетнула зубами, медленно выдохнула, собираясь с силами, и вперилась взглядом в петлю на шее у Алекса.

— Ева, быстрее! — потребовала мама спустя буквально несколько секунд. Я бросила на нее возмущенный взгляд: «не помогаешь, так хоть не мешай!», и раздраженно смахнула капельку пота со щеки.

Рукой смахнула!

Честно говоря, сама не сразу сообразила, что произошло. А вот у Алекса глаза стали в два раза больше. Я удивленно покосилась по сторонам, опустила взгляд на собственную ладонь, свободно лежавшую на колене, подумала… и бросилась к заклинателю.

— Ева? — удивленно отшатнулась мама, когда я промчалась мимо нее.

— Ведьма?! — не менее пораженным тоном повторил Аристарчос. Я мысленно хлопнула себя по лбу: магический слух! Нужно было быть потише! — А впрочем, не важно, — решил чародей после короткого замешательства. — Все равно ничего поделать вы уже не сможете. А так даже интереснее!

И он вдруг запел. Красиво так, с придыханием. Не Паваротти, конечно, но на меня впечатление произвел. И на маму тоже.

— А вот и конец света, — с какой-то даже ноткой умиления сообщила она. Я дернула за веревку в последний раз, и она, соскользнув по плечам парня, свалилась кольцами на пол. Алекс обхватил одной рукой шею, исполосованную тонкими синими линиями, а второй прижал меня к себе. Беззвучно всхлипнув, я спрятала лицо у него на груди.

Никогда бы не подумала, что стану причиной гибели целого мира. И что это будет похоже на последние мгновения разбившегося зеркала.

Песня достигла своей самой высокой ноты, когда воздух над головой мага внезапно дрогнул и раскололся пополам. Словно он вдруг превратился во что-то плоское и хрупкое. Завеса стала материальной и дрогнула под натиском древнего колдовства.

— Надо что-то делать! — рявкнул Алекс. — Я кого-нибудь вызову!

— Погоди минутку, — печально улыбнулась мама в ответ. — Кто-нибудь и так сюда придет…

Но то, что случилось потом, удивило нас всех.

Изойдя трещинами как лед на весеннем солнце, завеса озарилась ярким светом, и на одно короткое мгновение я увидела первый в своей жизни настоящий портал. Что-то темное и большое скользнуло в пещеру, но прежде чем я успела рассмотреть его очертания, еще более яркое золотое сияние накрыло все пространство вокруг. Послышался громкий звенящий хруст, и ключ, тот самый ключ, который должен был удержать разлом, разлетелся на миллионы осколков.

На один миг мне показалось, что время остановилось. А потом свет исчез, и пещера вновь погрузилась во мрак.

— Что, черт подери, это только что было?! — хрипло спросила мама.

Алекс резко поднялся на ноги. Огляделся вокруг, пристальным взглядом скользя по каменным стенам, и заявил:

— Завеса снова цельная!

— Но… это же хорошо? — Я зажмурилась в попытке привести в порядок глаза: резкий переход от света к тени полностью лишил зрения. Заклинатель кивнул, хватая меня за руку и утаскивая куда-то на пол:

— В принципе да. Вот только кое-что успело к нам пробраться. Помоги освободить Ядвигу!

Я угукнула и склонилась над мамой в попытках хоть что-нибудь разглядеть. На одно мгновение обернулась проверить, не показался ли из тени Аристарчос. Но увидела за спиной кое-что совершенное иное и пораженно замерла. Потому что именно в этот момент то самое «нечто», явившееся из Тартара, решило проявить себя.

— Мамочки… — пискнула, дергая Алекса за плечо. В глубине души затрепетала надежда, что это просто обман зрения. Правда, долго она не прожила.

Ядвига подняла глаза и сипло ответила:

— Нет, Ева. Это не моя работа.

Да неужели?! Моя обессиленная мама-ведьма не призвала под потолок пещеры грозовые тучи, испещренные вспышками молний? И как я сама-то не догадалась?!

— Это Бестиар, — тихо подсказал заклинатель.

Я напрягла память:

— Демон грозы?!

Ну да. В принципе логично. Аристарчос ведь говорил, что Руфус изменил руну вызова, чтобы демоны приходили в этот мир по очереди. В порядке старшинства. Ничего удивительного, что первым явился именно Бестиар. Вот только почему он до сих пор здесь? Чего добивается этот глупый маг, заставляя демона грозы использовать силу в пещере?!

Наверное, последнюю фразу я произнесла вслух, потому что Алекс хмыкнул и кивнул на замершего у алтаря колдуна. Только сейчас, в серебристом свете молний, я смогла наконец его разглядеть.

— Он не может контролировать демона. Бестиар больше не подчиняется Аристарчосу. Сделка нарушена. Проход сквозь завесу закрыт — маг не выполнил свою часть договора.

— И что же теперь будет?! — ахнула Ядвига. И здесь я была с ней солидарна: демон, у которого нет хозяина, — это еще хуже, чем тот, у которого хозяин — идиот!

Но, кажется, мама своим возгласом вырвала неудавшегося владыку из мира его порушенных надежд.

— Ты! — уставился маг на меня широко распахнутыми, полными ярости глазами. — Ты обманула меня! Ты принесла не тот ключ!

— Извините! — воскликнула, что есть мочи хватаясь за опутавшую маму веревку. — Другого там просто не было!

— Но что же тогда пошло не так?!

— О, я подскажу! — «радостно» предложила Ядвига. — Все началось много лет назад, когда мама произвела на свет одного недалекого ушлепка!!

— Да как ты смеешь?! — взвыл чародей. — Я вырву твой гнусный язык!

— Тебе бы не об этом сейчас стоило беспокоиться! — одернул колдуна Алекс. — Руфус не рассказывал, что делают демоны с хозяином, который больше не может их подчинить?

Аристарчос замер на полушаге, вытянув к нам руки со скрюченными пальцами. Казалось, демон только этого и ждал: когда маг поймет, что ему уготовила судьба. Видимо, устроить чародею внезапную кончину казалось Бестиару чересчур скучным занятием. Он хотел насладиться мучениями своей жертвы. Увидеть страх в ее глазах.

И ему это удалось.

— Нет… — хрипло выдохнул чародей. — Нет! Нет!!

— Не смотри, Ева, — обхватил меня за плечи заклинатель и буквально силой заставил вернуться к распутыванию мамы. За спиной послышался дикий вопль, хруст и… кажется, чавканье. Веревки тут же ослабли и опали на землю.

— Что будем делать? — деловито поинтересовалась мама, растирая запястья. Потом глянула мне в лицо и закатила глаза. — Ева, не будь маленькой! Он был плохим дядей! Он это заслужил!

Я стиснула зубы и кивнула, хотя слезы, надо признать, уже подбирались к глазам. Да, я знала, что это глупо. Что Аристарчос был нашим врагом и сам, своими руками, вырыл себе могилу! Но все же он был человеком! Растерзанным буквально у меня на глазах. Мама всегда говорила, что ведьмы должны рано взрослеть, потому что в их жизни всегда есть место риску и смерти. Но, черт подери, если быть взрослой означает с этим смириться, то я вырасту где-то годам к двумстам. И, видят боги, буду очень благодарна, если судьба не даст мне возможности «потренировать характер» раньше!

— Бестиара нельзя выпускать из пещеры, — заявил Алекс, помогая мне подняться на ноги.

— Мы можем его уничтожить?

— Демоны не принадлежат этому миру, потому отсюда их можно только изгнать.

— Отлично! — воинственно оскалилась мама. — Для этого есть какие-то заклинания? Чары?

— Ну не совсем, — пожал плечами Алекс. — Для этого есть заклинатели.

— Погоди-ка секунду! — вмешалась я. — Ты же не хочешь сказать, что попробуешь его подчинить?!

— Собственно, именно это я и попытаюсь сделать, — кивнул мой безбашенный парень. — Сперва я его призову, а потом изгоню.

— Ха! — коротко отреагировала я. А потом скрестила руки на груди и безапелляционно заявила: — Ни за что в жизни я не позволю тебе это сделать! Или ты уже забыл, что случилось с Аристарчосом?!

— Ева, не равняй заклинателя с безумным магом! — выступила вперед Ядвига. — Действуй, Александр.

Я в отчаянии схватилась за голову:

— Мама, я не шучу! Бестиар — один из сильнейших демонов, Алекс еще ни разу его не призывал! Равнять заклинателя и мага нельзя, но они будут очень похожими трупами, если Шурик не справится!

— Послушай, Ева, — коснулся моей руки Соколов, и это стало последней каплей.

— Нет, это ты послушай! — рявкнула, чувствуя, как горячие слезы бегут по щекам. — Я не хочу тебя потерять! Я просто не могу тебя потерять! И не говори мне про судьбу этого мира! Вы — мой мир! Ты и моя мать! Вы — самое важное, что есть в моей жизни! Я могу пожертвовать ради вас всем! Потому что я люблю вас. Я люблю тебя, понимаешь?!

Кажется, понял. По глазам увидела. По губам, расплывшимся в ласковой улыбке. И по тому, как он быстро шагнул вперед и прижал меня к себе.

— Тогда верь в меня, ведьмочка, — прошептал в макушку. — Потому что я тоже не хочу тебя терять.

И с этими словами толкнул в руки Ядвиги.

— Мама?! — ахнула, глядя, как Алекс разворачивается на каблуках и буквально убегает к алтарю.

— Успокойся, Ева! — удерживая меня за плечи, приказала ведьма. — Он выживет.

— Как ты можешь быть в этом уверена?!

— Потому что ты ему поможешь! — Ядвига резко обернула меня лицом к себе. — Призвать Бестиара Александру будет несложно. Гораздо труднее удержать над ним контроль. Чем могущественнее демон, тем быстрее он опустошает резервы своего хозяина. Но если ты поделишься с Александром силой, он сумеет отправить демона за пределы этого мира! Вам просто нужно продержаться.

Я выслушала маму и криво ухмыльнулась. А ведь жизнь внезапно подарила лучик надежды. Конечно, я помогу Алексу! И тогда мы исправим все: и то, что натворил полубезумный маг со своим наивным напарником, и то, что стало следствием моих поступков. А уже после того, как Бестиар покинет наш мир, я попытаюсь исправить ошибку, заставляющую сердце сжиматься в отчаянии сильнее, чем перед страхом неминуемой гибели. Ведь нельзя же не простить того, кого любишь? Мне осталось только придумать, как заставить своего заклинателя поверить в эту простую истину.

Александр Соколов

Какой же пресной и скучной была моя жизнь до встречи с одной зеленоглазой ведьмой! В ней присутствовали логика, здравый смысл, хоть какое-то представление о самосохранении. Тот Александр Соколов никогда бы не вызвал Бестиара — во-первых, потому что он на фиг не нужен в нашей реальности: такой громадиной только фашистские эскадрильи сбивать, да и то где-нибудь над Тихим океаном. А во-вторых, демон такого уровня практически неподконтрольный. Даже выполняя приказ, он наделает столько шума и принесет столько внеплановых разрушений, что теряется сам смысл в сотрудничестве. И тот, бывший Александр Соколов, это отлично понимал.

А этот, новый, шустро чертил руну на каменном полу и, кажется, вообще маленько с катушек двинулся. Потому что в его жизни уже появился некто, дающий выражению «умный поступок» совершенно иной смысл.

— Что ты собираешься делать? — вдруг тихо прозвучало над ухом. У меня чуть мел из пальцев не вывалился.

— Ева?! Какого черта ты тут забыла?! Возвращайся к матери, садись на метлу и… выметайтесь отсюда!

— Конечно-конечно, — тут же затараторила она. — Дай только сперва убедиться, что с тобой все нормально. А еще… — тут она смущенно потупилась и попыталась стереть только что проведенную линию носком ботинка, — я хотела с тобой поговорить…

— Потом поговорим! — отрезал я.

— Посмотри вокруг! Мы до «потом» можем и не дожить!

— Ну ты уж как-нибудь постарайся, — хмыкнул, быстрым движением заканчивая руну. — Только давай не здесь!

Честно говоря, искренне верил, что до нее дойдет. Ну не может человек быть настолько склонным к мазохизму!

По ходу, плохо я знал свою ведьму:

— Шурик, — тихо, но твердо сказала она, — я не уйду.

— Уйде-ешь! — протянул, одновременно пытаясь продумать пути отступления. Увы, ничего толкового на ум не приходило. Кажется, придется разок побыть камикадзе. Главное, чтобы этого раза хватило…

— Не уйду, — убежденно прошептали из-за плеча.

Да ет… же твою налево! Тут думаешь, как бы подороже жизнь продать, а она уперлась лбом в стену и пытается ее продолбить. Даже сдохнуть спокойно не дает! Ну что за женщина?!

— Ядвига?! — рыкнул, не желая больше участвовать в этом бессмысленном диалоге. Ведьма вынырнула из своего угла и уставилась на меня вопросительным взглядом. — Заберите, пожалуйста, свою дочь из-под артобстрела!

Та задумалась на мгновение, а потом ответила на полном серьезе:

— Это невозможно, Александр. Ева никуда не уйдет.

— Да вы что, издеваетесь надо мной?! — обернулся к девчонке. — Ты и твоя сумасшедшая мамаша!

Ева сделала круглые глаза и схватила меня за руку:

— Во-первых, тише!

— Демон занят, — мрачно ухмыльнулся, выдергивая ладонь из цепких пальцев. — Ему некогда прислушиваться. Он собирается с силами, чтобы вырваться из пещеры. Похоже, надумал раскурочить Геликон к чертям собачьим. Не ищет легких путей в жизни, падла…

— Может, Бестиар и занят, а вот моя мама тебя с удовольствием послушает! — продолжала настаивать ведьмочка. — И тебе с нею еще неизвестно сколько времени под одной крышей жить. Будь вежливее!

— Ева, если я сегодня выживу, стану самым почтительным сыном, о котором только могла мечтать твоя мать! — выдал сгоряча. Идиот! Блин, ну я же не знал, что реально выживу?!

— Вот и умница, — улыбнулась Ева. — Но меня ты все равно не прогонишь.

— Она права, — вставила свои пять копеек Ядвига. — Александр, мы сейчас не только за свои жизни сражаемся. И тебе настало время понять, кто такая ведьма. Ева не только упертая, вредная и злопамятная…

— Спасибо, мама! — с натянутой улыбкой покосилась в сторону кормилицы девчонка.

— …она еще и талантливая, — не обращая внимания, продолжила Ядвига. — Не отказывайся от ее помощи!

Черт! Может, я бы еще поторговался, но почувствовал, как дрогнула почва под ногами. Времени на раздумья не оставалось. И на то, чтобы прогонять Еву — тоже.

— Не высовывайся, — рявкнул, удерживая равновесие на шатающемся полу. — Поняла?!

— Так точно, мой командир! — приложила девчонка ладонь к виску. — А какой у тебя план?

— Нужно привлечь его внимание… — ответил, оглядываясь по сторонам. — Может, так?

Посох Аристарчоса я заприметил сразу. Прикольная безделушка, стала бы отличной стойкой для микрофона. Хорошо, что Бестиар в порыве ярости не заточил о нее зубы.

— Ты что делаешь? — ахнула Ева, когда я подхватил палку с земли, широко расставил ноги и со всей дури стукнул ею о камень. ОГО! А посох-то оказался с сюрпризом! В землю ударила молния, и камень, треснув посередине, раскололся на две равные части.

Над головой бабахнуло. Бестиар заметил и заинтересовался. Вряд ли, конечно, особо впечатлился, но, может, просто вспомнил, у кого раньше видел эту железку.

Вот и настал он — момент истины. Надо было что-то сказать, начать диалог. К сожалению, ничего другого в голову просто не пришло:

— Бестиар! Ты не пройдешь!

Если бы Толкиен сейчас был жив, он бы сейчас и умер. Даже Ева уставилась круглыми глазами, а уж Бестиар-то как удивился! Что ж, я хотел установить контакт — мне это удалось.

Подчинить демона — дело нехитрое. Это с богами приходится извращаться: их сперва поумоляй, потом ублажи, жертву там какую-нибудь притащи (кстати, попробуй с ней еще угадать). А моей нечисти — только намекни. Правда в том, что, каким бы сильным ни был демон, по эту сторону завесы ему нужен хозяин. Потому что только он может дать «питомцу» то, в чем тот действительно нуждается. Смешно сказать, но демон без хозяина — огромная разрушительная сила, которой на самом деле на фиг не нужны смерть и разрушения. Архаир — меч, демон битвы. Жаждет ли он победить врага? Да вот фигушки! Ему бы помахаться! Победил хозяин или проиграл, на стороне света сражается или тьмы — демону вообще без разницы. Была бы рука, в которую можно лечь, и хозяин не из трусливых. Эта нечисть питается не жизнями или духами. Ей подавай более высокую материю: эмоции, мысли, воспоминания. Но именно поэтому с демонами можно договориться. Они заинтересованы в сотрудничестве не меньше, чем мы, заклинатели. И пускай Ева твердит, что демон — это граната с выдернутой чекой, которая рано или поздно набросится на кормящую руку, мы-то знаем, что до тех пор, пока бестию нормально кормят, она будет держать зубы при себе.

Другой вопрос, что порой фиг разберешься, чего демону действительно надо. Особенно если речь идет о здоровенной, метающей молнии туче. В таких случаях остается одно: доказать, что ты достоин называться хозяином и способен приблизительно на… все!

Когда первая капелька пота стекла по виску на шею, я еще думал, что у меня получится. Да, идиотская затея приручить ярость природы в тот момент не казалась настолько идиотской.

Когда друг за другом «опал» второй десяток — понял, что дело пахнет уже даже не керосином, а могильной сыростью. Как-то сразу вспомнились и Тамар, и Аллазай, и другие демоны, по крупицам высасывающие из меня силу в последние дни. Даже Азриэль внес свою лепту, а ведь до сегодня я считал его практически безвредным. Впрочем, эта нечисть здесь была действительно ни при чем. Чтобы подчинить Бестиара, мне нужно было задействовать все резервы и желательно лет через пять активной практики…

Пришлось взглянуть правде в глаза — победить этого демона было не в моих силах. Только вот ему сегодня тоже не повезло. Не тот заклинатель попался. Потому что я был сильно мотивирован и слишком хорошо понимал цену проигрыша.

«Раз не смогу тебя подчинить, так запечатаю здесь!» — пронеслось в голове.

А почему нет? Будет у греков первая в их истории пещера чудес. Почти Диснейленд, только крупногабаритный черно-белый монстр — настоящий. Сделаю им подарок, брошу инвестицию в развитие туристической индустрии, пока они Евросоюз окончательно не развалили.

Тем более что выбора у меня особо не осталось, только вот это, последнее желание заклинателя. Наш маленький семейный козырь. Мои предки ведь тоже в свое время дохли как мухи в попытках огрести нечисти побольше. Жадность не только чародеев губила. Но в некотором смысле мои родичи оказались еще зловреднее колдунов. Потому что нет человека мстительней, чем хозяин, которого предал слуга. Говорят, предсмертное заклятие ведьм способно обречь на несчастья или гибель целый народ. Заклинатели пошли не так далеко: в миг своей смерти они способны заточить в собственном теле один-единственный дух. Вытеснить им собственный. Пожертвовать собою ради того, чтобы обеспечить чересчур хитрого демона крошечной жилплощадью на оставшуюся вечность. Чем не выход?

— Ева, — прохрипел, падая на одно колено. — Бери мать, и улетайте. Живо!

— Алекс, мы об этом уже говорили.

— Слушай, ведьма, — рыкнул, глядя с такой яростью, что на ее месте мне бы стало просто стремно спорить. — Это не шутки! Сейчас здесь будет очень жарко.

— Я тебя не брошу!

Надо же, сколько я, оказывается, знаю матерных выражений! И совсем не хотел с ней ругаться в такой момент! Но ведь не отступится же, ведьма упертая!

— Ева! — гаркнул, понимая, что сил не хватит даже просто повернуть голову. — Все очень плохо! Я не смогу держать его долго! У меня остался один вариант. Но ты должна уйти сейчас, потому что потом у тебя не будет даже малейшего шанса!

Видят боги, я так пылко еще никогда не говорил! Получилось, правда, не очень, потому что в горле пересохло, и вообще — язык поворачивался с трудом. Но я старался! Сделал все, чтобы она поняла и поступила, как следует.

Только у женщин, видимо, другие понятия о логике. Убежать и спрятаться, пока каменное «небо» не рухнуло на голову? Зачем? Это же так скучно и предсказуемо! Для Евы самым закономерным поступком оказалось тихо засмеяться мне в ухо:

— Добро пожаловать в мой мир, — прошептала она, опускаясь на колени у меня за плечом.

Внезапно почувствовал, как она обнимает меня руками за талию и скользит пальцами по груди. Странно: казалось, в таком состоянии я уже ничего не должен был ощущать, а ее прикосновения обжигали кожу даже сквозь толстую ткань флиски. Бестиар метался и бушевал, буря стояла в пещере, ветер завывал так, что, казалось, он способен смести все со своего пути. Я не слышал собственных мыслей! Но ее тихий голос звучал будто откуда-то изнутри:

— Представь, как по полю бежит дикий конь… как волна бьется о песчаный берег… как птица летит над полем с голубыми васильками. Представь солнечный луч на своем лице. Как капли летнего дождя мерно осыпаются на землю. Представь золотистый листопад и деревья в багряном цвете. Это все — твоя жизнь, Алекс, твой шанс, который я тебе дарю. Который ты должен принять, потому что даже если у тебя больше не осталось надежды, она все еще есть у нас двоих.

Я не знал, что она делала и как она это делала, но это было… нечто. Словно у меня вдруг открылось второе дыхание… или выросли крылья. Только что я был совершенно раздавлен, выжат как лимон, как марафонец после трехдневного забега! Но эта ведьма дала мне силы. Откуда она их черпала, чего ей это стоило — я не знал и, честно говоря, боялся спросить. Просто сконцентрировался на Бестиаре, сжал в руках злополучный посох и принял то, что она так настойчиво мне предлагала.

Казалось, демон почуял неладное и загрохотал еще активнее. Его молнии били у наших ног, его смерчи засыпали песком глаза. Он сражался во свою мощь, со всей яростью, на которую только был способен. Потому что просто не мог иначе. Как любой демон, даже понимающий, насколько ему необходим хозяин, он уничтожал любого, посягнувшего на его свободу.

Но на сей раз я был достаточно сильным, чтобы диктовать свою волю.

— Исчезни, пока я не призову тебя вновь! — рявкнул, опуская руку в центр рисунка. Занесенная поднятой землей, руна вспыхнула ярким серебристым светом и буквально вырвала Бестиара из этого мира. Завеса захлопнулась. Я выдохнул и прижался лбом к железному древку посоха.

И только потом почувствовал, как руки девчонки безвольно легли мне на колени.

— Ева?! — обернулся, подхватывая ее, падающую, в сантиметре от земли. — Ева, очнись! Ева!!

— Успокойся, Александр, — остановила меня Ядвига. — Она просто спит. Дай девочке отдохнуть.

— Спит… — тупо повторил, чувствуя, как из горла вырывается нервный смех.

Она спит!

Прижал ее к себе, запрокинул голову и зашелся в беззвучном хохоте.

Моя чокнутая ведьма умудрилась заснуть в аду!

Аккуратно уложил Еву к себе на колени, сдул челку со лба.

— Только ты умудришься проспать Армагеддон, — прошептал, стирая пятно копоти с ее щеки. — Но не надейся вот так просто уйти от разговора. Мы с тобой еще не все выяснили!

— Сперва со мной разберись, — разрушая всю романтику момента, приторно улыбнулась Ядвига.

Я поднял глаза: ведьма подошла ближе, по-турецки уселась на пол и уставилась на меня выжидающим взглядом:

— Ничего не хочешь рассказать?

Черт, а ведь Бестиар был не так и плох! Он-то, по крайней мере, гарантировал быструю смерть… Интересно, если по-скорому призвать его обратно, это избавит от разговора с тещей?..

 

ГЛАВА 20

Ева Моргалис

Меня разбудили голоса: приглушенные, невнятные и от этого еще более раздражающие. Неимоверным усилием воли открыла один глаз. Блин, не знаю, чем занимался Вий накануне встречи с Хомой, но мне бы тоже не помешала помощь парочки силачей с железными вилами для поднятия век. Мир над головой представлял собой один яркий разноцветный блин. И это было довольно странно, учитывая, что засыпала я в пещере, где по умолчанию не могло быть столько света.

Память вернулась внезапно, колокольным звоном ударив по ушам. В голове замелькали картинки сражения, серого камня и молний. Почему-то финального кадра, обрисовавшего всю прелесть хеппи-энда, не последовало. И это слегка напрягло.

Меж тем голоса на заднем плане становились все навязчивее. Вернее, один, женский, — прямо-таки выводил из себя. А вот второй, мужской, с каждой минутой звучал все глуше и равнодушнее. Даже любопытно стало, что могло вызвать такую реакцию. Неужели меня обсуждали?

— Да, мама… — безразлично выдохнул мужчина в ответ на какой-то не расслышанный мною вопрос.

— И ты понимаешь, что Еве всего шестнадцать? — настойчиво продолжал женский голос.

— Да, мама…

— И что она — ведьма, у которой широкий выбор возможностей по устройству личной жизни?

— Да, мама…

— И еще: что брак с заклинателем — не самый лучший для нее выход?

— Да, мама…

— «Нет, мама», — с легким смешком подсказала Ядвига. Я нахмурилась и скосила на них глаза, пока не желая поднимать голову и демонстрировать собственную чрезмерную бодрость.

— Нет, мама, — послушно повторил Алекс. И только потом, кажется, смысл фразы до него дошел. Он приподнял лицо и уточнил: — Нет?

— Послушай, Александр. — Ядвига выпрямилась в кресле и даже слегка наклонилась к парню, сидевшему напротив. — Я — пожалуй, единственная в окружении Евы, включая саму Еву, кто не считает себя вправе становиться на пути истинной любви. Но если ты обидишь мою девочку, я сделаю так, чтобы встреча с Бестиаром перестала быть твоим самым страшным воспоминанием. Ты понял мой тактичный намек?

— Ну как бы сложно было не понять, — мрачно ответил парень.

— Вот только не нужно считать меня монстром! — взмахнула руками Ядвига. — Поверь, я все понимаю: сама не так давно была в возрасте Евы…

На этом моменте я прямо почувствовала, как у Алекса недоверчиво изогнулась бровь.

— …но и ты пойми: моя Ева — очень чувствительная, нежная и добрая девочка. И еще она ведьма. Она должна тренировать свои способности, участвовать в шабашах, творить заклинания — и ты ничего не сможешь с этим поделать. Это в ее крови, она — часть немножко другого мира. Тебе также придется смириться, что вашим будущим детям, скорее всего, передастся ее дар. И я хочу, чтобы ты подумал об этом сейчас, когда у вас двоих еще есть возможность отступить и красиво попрощаться. Я благодарна тебе, правда! И мне бы очень не хотелось ломать тебе ребра потом, когда ты поставишь Еве в вину ее сущность!

Мне вдруг показалось, что в постель, где я лежала, кто-то запустил семейство дикобразов. И стоит только пошевелиться, вздохнуть чуть громче, как они, все разом, выпустят иглы. Сердце ударило и застыло в немом ожидании. К ушам прилила кровь, на лбу выступила испарина… Наверное, именно это чувствовали ведьмы на суде инквизиторов перед оглашением приговора.

Мне показалось, прошла вечность, прежде чем он наконец ответил.

— Да, Ядвига, вы правы, — согласился Алекс, кивая. — Ева — ведьма, а я — заклинатель. По всем канонам, мы не лучшая партия друг для друга. Но я люблю ее. И что бы ни случилось дальше, я никогда ее не обижу. Нет, я не стану вам обещать, что с легкостью приму любое ее решение, позволю посещать шабаши каждую неделю или устраивать землетрясения в подвале. Единственное, в чем действительно могу уверить, так это в том, что буду рядом с ней, несмотря ни на что. Если только она сама не попросит меня уйти. А до тех пор я стану беречь ее, защищать, если нужно — даже от нее самой. Я всегда протяну ей руку помощи и никогда не отвернусь от нее, какую бы глупость она ни совершила. Чего бы это ни стоило, я всегда постараюсь ее понять. Эта девушка, ваша дочь… она мне очень дорога. Настолько, что мне плевать на трудности, законы и чье-либо мнение. Я просто хочу быть с ней.

— Ну… — со вздохом протянула мама. — Тогда, я полагаю, вы сумеете договориться. Характеры у вас обоих, конечно, не дай бог, зато упрямства не занимать. Ну а мне, похоже, остается только начать собирать деньги на капитальный ремонт. Потому что когда вам все же удастся разобраться со всеми спорными моментами, нашему особняку понадобится реставрация. Хм… зато хотя бы жить будет не скучно… Об одном прошу: ведите себя поскромнее на глазах у Георгия. Он считает Еву своей маленькой доченькой и, хотя я уверена, что однажды будет рад тому, что из всех мужчин она выбрала именно тебя, сейчас может отреагировать… чересчур эмоционально. Ты ведь не хочешь расстраивать папу?

Ответить Алекс не успел. Потому что я как раз решила, что услышала достаточно. В животе порхали бабочки, на глазах выступили слезы, а перед мысленным взором как раз предстал очень удивленный отчим. И еще двустволка у него в руках. Нет уж, пора было «просыпаться»!

— Где я? — слабо простонала, поднимаясь на локтях.

Ядвига и Алекс синхронно подпрыгнули на ноги.

— Ну хоть не «кто я?», — улыбнулась мама. — Как ты себя чувствуешь, Ева?

— Терпимо. — Я медленно села, талантливо кося под измученную жертву магического истощения, и пробежалась взглядом по комнате. — Это отельный номер?

— Лучшая гостиница Афин, — кивнула ведьма.

Я хмыкнула про себя: ну кто бы сомневался…

— Мы решили дождаться, пока ты придешь в себя, — тихо сообщил Алекс. — И уже потом лететь домой.

— Мм… спасибо, — потерла виски: голова в сидячем положении начала слегка побаливать. Может, я и правда перестаралась там, в пещере? — Что я пропустила?

— Ну… — Мама щелкнула пальцами, и в ее руке образовался бокал с мартини. — Вы изгнали Бестиара, отменили конец света и способствовали скорой кончине Аристарчоса. Только и всего!

— Ага… — кивнула. Ну да… где-то ровно столько я и помнила.

— Правда, мы так и не сообразили до конца, почему план греческого колдуна пошел прахом, — добавила мама. — Алекс говорит, что Руфус не мог напортачить с руной, да и ключ должен был быть настоящим, иначе завесу не удалось бы разорвать. Но почему тогда Аристарчос не довел дело до конца…

— Это Моргана, — прошептала я. Черт, ну конечно! Почему я раньше не додумалась? Внезапно все встало на свои места и оказалось таким простым и логичным…

— Она подсунула не тот ключ? — предположила мама.

Я хмыкнула:

— Нет. Алекс прав. Аристарчос не был заклинателем. Ему нужен был ключ, чтобы открыть завесу. Но… — я обернулась к парню, — вспомни, как мы его получили!

Он задумался на мгновение:

— Испытания?

— Моргана сказала, что последний вопрос для каждого разный… Мама, знаешь, что она спросила у меня? Она рассказала, что такое ключ, в чем его сила, а потом спросила, обменяю ли я его на тебя. А я ответила, что не позволю этому случиться. Вернее… не дам магу открыть завесу и впустить демонов в этот мир. Именно так! Это было мое последнее испытание: испытание правды. И я его не прошла, ведь в конечном итоге я солгала!

— Но об этом можно было узнать только одним способом… — кивнул Алекс.

— …в момент проведения ритуала, — закончила фразу я. — Когда ключ вернулся к своему настоящему хозяину. Именно так работала магия. Пока я не нарушала клятву — он принадлежал мне, поэтому я и смогла его взять. Но как только было доказано, что я сказала неправду — он вернулся обратно в Китай, к Моргане. И завеса, открытый проход в которой должен был удержать ключ, снова стала цельной.

— Вот значит, что твоя бабка имела в виду, когда говорила, что мы — бестолковые дети, — хмыкнул Алекс. — Она ведь была так спокойна, когда отпускала меня за тобой. А я даже внимания не обратил.

— Моргана дала мне шанс спасти маму. И не позволила закончить заклинание… Последнее испытание было не для того, чтобы доказать мою принадлежность к роду. Оно служит, чтобы никто и никогда не мог воспользоваться ключом.

— То есть в результате Моргана оказалась умнее нас всех? — улыбнулась Ядвига. — Молодец старушка. Надо бы занести цветы на ее могилку.

— Если действительно хотите отблагодарить ведьму — подарите ей X-box с набором игрушек, — покачал головой Алекс. — Уверен, она оценит.

— Ну раз ты так считаешь, — мама глубоко вздохнула и поднялась с кресла. — Что ж… Евочка, я рада, что ты пришла в себя. И раз это так, думаю, мне стоит сбегать за билетами. Пора нам уже возвращаться домой, правда ведь? Ну а вы пока… собирайтесь, приводите себя в порядок. Думаю, вам есть о чем поговорить.

И, чмокнув меня в лоб на прощание, она набросила куртку на плечи и быстрым шагом вышла из номера.

— У нее новый гардероб? — задумчиво пробормотала я. Вместо платья в пол — джинсы, джемпер и ветровка. И откуда только взялось время на шоппинг-терапию? Или матушка раздела какого-нибудь туриста по дороге? — Я долго спала?

— Не очень, — ответил Алекс, присаживаясь на край моей постели. — Как много ты слышала?

— Достаточно, — шепнула, опуская глаза вниз, на край одеяла, которое сейчас усиленно теребила в руках.

— Хорошо, — кивнул парень. — Тогда давай вернемся к разговору, который ты так отчаянно пыталась начать в пещере.

Черт! А я уж надеялась, он забыл…

— Может, не надо? — спросила безо всякой надежды.

Заклинатель мрачно улыбнулся и покачал головой:

— Боюсь, сейчас — просто необходимо.

Вздохнула и подняла на парня тоскливый взгляд. А ведь утро начиналось так хорошо. Ну почему нельзя было просто остановиться на том, что он меня любит?

Алекс закатил глаза и, подсев ближе, положил ладонь мне на колено. Очень, знаете ли, по-свойски положил. А потом, видимо, решил поиграть в доброго, всепонимающего заклинателя.

— Я не буду объяснять, насколько плохо ты поступила, — заявил ровным голосом. Я виновато потупилась. Он поиграл желваками и все-таки не сдержался. — Просто ответь: если бы мир погиб из-за тебя, что бы ты сказала в свое оправдание?

Я в легком недоумении изогнула одну бровь.

— То есть мир как бы уже погиб, а я все еще могу говорить? — нервно хихикнула. — Сказала бы: надо срочно вернуть все как было, пока Шурик не заметил перемен и не оторвал мне голову!

— Очень смешно, — мрачно бросил он. — Но совсем не то, что я хотел услышать. Ева, твоя мать сказала правду: ты — талантливая ведьма. Но, кажется, ты еще не поняла, что великая сила налагает не меньшую ответственность! Если ты в состоянии изменить мир, у тебя также есть обязательства перед ним.

— Я понимаю…

— А мне кажется, не понимаешь!

— Да нет! — уже с толикой раздражения передразнила я. — Прекрасно понимаю! Хотя это довольно странно — выслушивать проповеди от заклинателя!

— Ну хоть кому-то из нас нужно быть на светлой стороне! — рыкнул он.

— И я нахожусь именно там! Просто… у меня свои приоритеты! Иногда они не совпадают с общественными…

— Судьба мира должна интересовать тебя больше всего остального!

— Ой, да ладно тебе! Если бы я так сильно беспокоилась о судьбе мира, никогда не позволила бы себе влюбиться в заклинателя!

Рявкнула и тут же смущенно прикусила язык. Одно дело — признаваться в любви на пороге смерти, и совсем другое — вот так, наедине, сидя в одной постели.

К тому же я говорила неправду. Миру наплевать на то, с кем проведет свой век какая-то ведьма. Если только у нее нет доступа к ключу, отпирающему завесу. Конечно, я навсегда останусь Моргалис — хранительницей того самого «наследства» своих предков, будь они неладны, и Книги, дающей к нему доступ. Что бы я ни говорила, как бы ни отпиралась, до последнего дня в моей жизни будет место для «подвига». Я буду защищать этот мир и стараться сделать все, чтобы никто не смог использовать наши таланты против нас. И Алекс это понимал. Он знал, что я не откажусь от своего предназначения. А я знала, что он всегда поддержит меня в этом благом деле. Теперь я знала это наверняка.

Криво ухмыльнувшись, парень перебросил руку через мои ноги и склонился к лицу:

— Повтори это…

— Что конкретно? — буркнула, практически падая на подушки. Он предвкушающе оскалился и поставил колено на постель.

— Ты знаешь… — мурлыкнул, обжигая дыханием губы.

Все, дальше вжиматься было просто некуда. Разве что ломиться сквозь доски под кровать. А этот искуситель с кошачьей грацией и очень самодовольной рожей навис надо мной и выжидающе протянул:

— Ну-у…

— Я… — прошептала ему в тон, — люб…

Резкий хлопок входной двери заставил едва ли не подпрыгнуть на месте.

— Ой, простите! — защебетала Ядвига, прикрывая глаза ладонью. — Я буквально на секунду вернулась: сумочку забыла. А вы продолжайте, продолжайте!

И выскочила из комнаты быстрее, чем мы успели сообразить, действительно ли она забыла сумку или так забежала, из вредности?

— Твоя мама — злостный кайфолом, — буркнул Алекс, падая на кровать рядом со мной. Я хмыкнула: «А то!», и игриво покосилась на парня. Он опустил глаза и пару мгновений мы просто смотрели друг на друга. Улыбались и молчали. Не нужно было слов, каких-то подтверждений, глупых клятв. Одним своим взглядом он сказал больше, чем монологом на полторы страницы. А я поняла и поверила. Нашла пальцами его ладонь, вложила в нее свою и тихонько засмеялась, когда он ее сжал…

И, знаете, в тот момент мне этого было достаточно…

В аэропорту родного города нас встретила Полина. Учитывая, что Георгий до сих пор пребывал в Лондоне, Егор вообще мало что помнил о младшей сестре, а Богдан был уверен, что я с Алексом путешествую на школьном автобусе по местным достопримечательностям, в этом не было ничего удивительного. Если бы, конечно, она приехала в аэропорт на такси.

— Здравствуй, Полечка! — Мама сгребла подругу в объятия и буквально облобызала в обе щеки.

Та мужественно перетерпела приступ нежности и даже довольно радостно улыбнулась в ответ. Они давно были знакомы и хорошо друг к другу относились. Мама считала, что именно благодаря Полине я не сижу дома затворницей, отказавшись от радостей жизни. Конечно, она и представить не могла, сколь далеко готова была зайти Полина в своей жажде веселья. А подруга видела в маме родственную душу, не мешающую детям жить в стиле all inclusive. При этом, разумеется, никто не вдавался в подробности того, что именно включалось в это понятие. То есть между ними существовала эдакая глубокая взаимная симпатия, основанная на том, что ни одна из сторон не знала истинного положения дел. Вот и не верь после этого, что маленькая невинная ложь не помогает в жизни…

— Как вы себя чувствуете, Ядвига?

— Отлично, дорогая. Правда, магия возвращается с трудом, но я с этим справлюсь.

— Вы расскажете о своих приключениях?

— Евочка расскажет! — Мама посмотрела на меня влюбленным взглядом. Я прямо прочитала у нее в глазах: «Она расскажет все тебе, а ты — мне, золотце мое ненаглядное». Да, мама верила, что Полина — не только хороший друг, но и отличный шпион. Я же говорю: ложное восприятие действительности.

— Я не понял… — Алекс остановился перед серебристой «хондой» и, нахмурившись, покосился на номерные знаки. — Это машина Богдана?

— Ага, — с улыбкой кивнула готесса, снимая авто с сигнализации.

— А где сам Богдан?

— Дома. — Лицо подруги приобрело мрачное выражение. — Мы с ним не разговариваем.

— Но машину тем не менее ты взяла? — хмуро уточнил Шурик.

— Между прочим, чтобы вас встретить! — буркнула Поля.

Я легонько ткнула парня в плечо и, забросив рюкзак в багажник, утащила подругу на заднее сиденье. Алекс с мамой сели спереди. Я дождалась, пока заклинатель заведет мотор, и только потом аккуратно уточнила:

— Поль, а что у вас случилось?

— Он меня обманул!

— Да ты что? — уже начиная подозревать худшее, протянула я.

— Притворился тем, кем не был на самом деле! — грозно добавила готесса.

Я сглотнула:

— Действительно?

— Какой мерзавец, представляешь?!

— Но… он ведь все еще жив, правда?

Вот теперь уже Полина смотрела на меня удивленным взглядом:

— А что с ним станется?

— Да так, — нервно хихикнула я. — Ты в гневе страшна…

— Ну я вспыльчива, конечно, — не стала отпираться подруга, — но ведь не до такой же степени! К тому же я не собираюсь с ним расставаться. Немного пообижаюсь, помучаю пару дней, потом сдамся под натиском уговоров и дождусь периода бурного примирения. Короче, все продумано.

— Угу, — подозрительно сощурилась я. Как-то уж больно легко Полина решила простить Богдана… Конечно, бередить раны — не самое благородное занятие, но это лучше, чем, не разобравшись, случайно выдать чей-то секрет. — А что у вас все-таки случилось?

Подруга хмыкнула, села поудобнее и зашептала:

— Короче, решила я Богдана подогнать под себя. Сделать, так сказать, из полуфабриката качественный продукт. С гардеробом ничего не удалось — во-первых, мне бюджета не хватит, чтобы купить ему те шмотки, которые и мне бы понравились, и он бы согласился носить. А во-вторых, он сделал ход конем и подарил мне целый день шоппинга. Хитрый, ага… Я хотела, чтобы мы подходили друг другу? Вот теперь у меня много ярких и безумно дорогих вещей, которые я, конечно, буду носить только в его присутствии и после нашего примирения.

Полина воодушевленно закатила глаза, а я перевела взгляд на зеркало заднего вида. Алекс хмыкнул и подмигнул в ответ. Нет, похоже, Георгий не станет убивать моего среднего брата за существенное изменение баланса на кредитке. Но Поле надо будет как-то намекнуть на сокращение запросов, а то у старшего Соколова припадок случится, когда он из-под воздействия магии выберется…

— Потому я решила пойти другим путем, — продолжила подруга. — И научить своего парня защищать свою леди.

Я закашлялась:

— От кого защищать, Полина?

— От всяких разных негодяев, — картинно взмахнула рукой она.

— Но у тебя восьмой дан в тхэквондо! Все негодяи после встречи с тобой обретают статус «неликвида», и даже у распоследнего подлеца не хватит совести поднять на них руку.

— Вот именно! — воскликнула Поля. — В таких ситуациях я всегда действую сама! А я больше не хочу быть самой сильной! Я хочу котиков, цветочков и ми-ми-ми! И чтобы треш только по выходным и праздникам, а еще — раз в полгода в виде сессии в универе. Короче, я решила обучить Богдана боевым искусствам. Чтобы он мог меня защищать. Тем более ты прекрасно знаешь, что компании, в которых я обычно состою, — не самые положительные.

— Во-первых, — мрачно перебила я, — ты в них не состоишь. Ты их создаешь. А во-вторых, ты чем думала, Полина?! У меня только три брата! Ты решила сократить их численность до двух?!

Ты их создаешь. А во-вторых, ты чем думала, Полина?! У меня только три брата! Ты решила сократить их численность до двух?!

— Погоди отчитывать! Ты ведь еще не знаешь, чем все закончилось! Короче, я три дня кровью и потом пыталась обучить его азам. Ну там бросок через бедро, подсечка — по мелочи. А на четвертый, как оказалось, ему надоело падать на татами. Ты вообще в курсе, что твой самый безобидный на вид братец нехило так владеет дзюдо?!

— Богдан?! — ахнула я.

— Скажи, интересная штука получается? Он три дня надо мной ржал втихую, а потом скрутил меня как немецкий брецель. Ну вот и как на такое можно было не обидеться?!

Наверное, подруга ожидала другую реакцию, но я расхохоталась. Сдерживаться дольше было выше моих сил. Ай да Богдан, ай да сукин сын! Это же надо было вот так уделать Полину! И, главное, не прикопаешься: она ведь сама хотела его изменить, так что де-факто «мечты сбываются — будь благодарна».

— Так как? — улыбнулся Алекс с места водителя. — Забросить тебя по дороге домой?

— Вот еще! — фыркнула Поля. — Я к вам еду. Мне Ева еще ничего о поездке не рассказала. Буду слушать и… играть на его нервах своим присутствием.

— Коварная женщина, — едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос, съязвил Шурик и посмотрел на меня предупреждающим взглядом, мол: «Попробуй только выкинуть что-нибудь подобное!» Я хмыкнула и послала ему воздушный поцелуй: «Конечно нет, милый. Если потребуется, я придумаю что-нибудь поинтереснее!»

В особняк мы добрались быстро: самолет прилетел рано утром, и пробок в городе еще не было. А на пороге дома нас встретил полуголый (в одних спортивках, опущенных ниже некуда, что было очень странно в это время года), растрепанный со сна Богдан.

— Привет… — протянул он, судя по сведенным на переносице бровям, отчаянно пытаясь вспомнить, кто же мы такие. Блин, до чего «талантливо» мама блокировала заклинание забвения — до сих пор удивляюсь…

Полина подхватила мой рюкзак, высоко задрала нос и первой вошла в дом, слегка и будто невзначай коснувшись парня плечом. Он проводил ее растерянным взглядом, который быстро перерос в такую многообещающую ухмылку, что я даже покраснела. И Шурик это заметил.

— Оденься! — буркнул вполголоса, пихая брата в дом. Потом обернулся ко мне: — А ты не стой на пороге и… хватит пожирать глазами этого нудиста!

— Действительно, Евочка, — подхватила меня под руку Ядвига. — Даже если у парня фигура как у Аполлона — вовсе не обязательно смотреть на него такими глазами… в присутствии действующего кавалера. Дождись, пока он отвернется.

Кажется, Алекс зарычал. А я покраснела еще сильнее и опрометью бросилась к себе в комнату.

Где меня уже поджидала Полина.

— Никаких больше отговорок! — хлопнула она в ладоши и поудобнее устроилась на розовом пуфике. — Я и так слишком долго ждала. Рассказывай! В подробностях!

— Что именно? — Я тоскливо покосилась в сторону ванной. Видимо, придется потерпеть еще немного.

— Все! — решительно кивнула подруга, буравя меня горящим взглядом.

— Ну… — Я тяжко вздохнула и стала перечислять: — Мы прилетели в Китай, познакомились с Морганой, прошли ее испытания, забрали ключ…

Поля выразительно изогнула бровь:

— Ева, эту версию событий ты будешь рассказывать своей маме! Что у вас с Алексом?

— А… что-то не так? — уточнила осторожно.

— Не пытайся меня обмануть! Меня вообще невозможно обмануть, если ты еще не поняла!

Я вспомнила Пита: да-да, конечно, Полиночка! Ты прямо гений сообразительности…

— Мне сразу стало понятно, что между вами что-то было! — подпрыгнула готесса. — Ведь было же?!

— Ну… — замялась я. — Вообще-то было…

— Ты обязана мне рассказать!

И вот как реагировать на такое заявление? Конечно, я знала, что рано или поздно все тайное становится явным, но чтобы настолько рано… Я ведь и сама толком не поняла, что там случилось, в пирамиде. Вернее, поняла, конечно, не настолько я и темная. Но вот как описать это Полине? Учитывая как минимум ограниченность собственного лексикона в данном направлении.

Короче, я подумала немного и, закусив губу, попыталась подобрать наиболее подходящее слово:

— Это было… неожиданно.

Поля тяжко вздохнула и посмотрела на меня как на маленького пакостливого щенка: то есть «вай, какая прелесть, но лучше бы она все же не писала по углам».

— Твоя скромность, Евочка, — мрачным голосом заявила она, — должна быть занесена в священную книгу человеческих совершенств. А теперь на полном серьезе: тебе понравилось?

— Д-да… — задумчиво кивнула я.

— И?..

— И… еще я после этого хорошо выспалась, несмотря на то, что спала всего три часа! Очень удобно…

— Да ну блин же! — выругалась Полина, обходя меня по кругу, как голодная гиена — спящего слона: вроде и мяса много, но вот фиг поймешь, с какой стороны к нему подступиться. — Ты надо мной издеваешься, да?

— Немножко, — улыбнулась, снимая курточку. — А что, интересно знать, ты хотела от меня услышать? Что это была чудесная ночь, а он — нежным и внимательным любовником? Что я получила море удовольствия и была бы не прочь повторить?

— А он вообще понял, что это был твой первый раз? — озадаченно спросила готесса.

Я подхватила домашний спортивный костюм и тапочки:

— Поль, даже я бы поняла, что это был мой первый раз.

И с этими словами потопала в душ. Подруга, конечно, осталась недовольна: она-то ожидала ярких образов и жарких подробностей. Непонятно только зачем: в Интернете на эту тему столько всего найти можно… и, между прочим, куда более высокого качества, чем мои сбивчивые рассказы. А она как будто в Средние века живет…

Сбросив одежду, я всей кучей затолкала ее в корзину для грязного белья. Распустила волосы. Забралась в ванную, задвинула стеклянные шторки и включила душ. Горячая, прямо-таки обжигающая вода окутала плечи, скользнула по спине, ногам. Брр… я даже не знала, что замерзла, пока не оказалась под этим согревающим дождем. Подняла лицо, ловя ртом капли, ощутила, как они падают на щеки и, разбиваясь брызгами, уносятся вниз, и не услышала, как тихо, почти беззвучно, открылась дверь. Щелкнул замок. Слегка отъехала и вновь вернулась на прежнее место стеклянная шторка…

А потом мужская рука крепко обхватила под грудью, а вторая — прижалась к губам.

— Тише! Это я, — зашептали в ухо. Надо сказать, очень вовремя, потому что еще полторы секунды и…

— Я бы тебя током долбанула, идиот! — прорычала, кое-как отдирая ладонь ото рта.

— И в чем смысл? — мурлыкнул Шурик, проводя пальцами по моему животу. — Коротнуло бы обоих…

Я хрипло выдохнула и попыталась найти точку опоры. К сожалению, ни мокрые стены, ни скользкие шторы этому не способствовали. А пол из акрила, казалось, только и ждал какого-нибудь резкого движения, чтобы торжественно продемонстрировать собственное вероломство. Ну он-то все же дождался…

— Ты куда, котенок? Здесь недостаточно глубоко, чтобы нырять!

Кое-как выпрямившись, я резко обернулась и схватила парня за плечи. Мрачно ухмыльнулась в ответ на его вопросительный взгляд. А чего он хотел? Теперь если падать — то только вдвоем. Но лучше, конечно, не падать вообще.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала, из последних сил пытаясь оставаться благоразумной. И это, кстати, было довольно сложно сделать, когда он вот так бегал губами по моей шее!

Длинные пальцы скользнули вдоль позвоночника и опустились на бедро:

— Разве ты не сказала, что хотела бы повторить?

Все! Больше я с Полиной в этом доме не секретничаю! У заклинателя здесь слишком много лишних ушей. Хотя…

Я улыбнулась, игриво слизывая капельки влаги с его губ: теперь, по крайней мере, я точно знала, о чем ни в коем случае нельзя, а о чем здесь все же стоит иногда разговаривать…

К сожалению, тем днем мне так и не дали отдохнуть. Я только-только изгнала Полину в другое крыло дома выяснять отношения с Богданом, переоделась, высушила волосы и бухнулась на кровать. После всех пережитых приключений хотелось укутаться в одеяло и забыться сладким сном. Вплоть до завтрашнего утра.

Проблемы начались уже на первом этапе выполнения гениального плана. Когда я попыталась подвинуть незваного компаньона и потерпела сокрушительное фиаско.

— Шурик, — устало выдохнула, — мало того что ты занял три четверти моей постели, так еще и на одеяло улегся. У тебя совесть вообще есть?

Он вяло приоткрыл один глаз, смерил меня равнодушным взглядом и демонстративно зевнул.

— Паразит, — ровным тоном констатировала я, накрываясь краешком того, что все же удалось отвоевать у нахального заклинателя. Он перевернулся на бок, положил руку под голову и с улыбкой уставился мне в глаза:

— Ведьма.

— Гаденыш, — проурчала я, устраиваясь поудобнее. Он фыркнул, придвинулся ближе… и вот тут закон подлости решил напомнить о своем существовании.

— Евочка! — послышалось от двери, и в комнату не вошла — ворвалась Ядвига.

Наконец-то я поняла, зачем этой кровати такие высоченные ножки! Алекс шмыгнул вниз со скоростью газели, атакованной стаей львов. Интересно, о чем они с моей матушкой договорились там, в Афинах, что он вдруг так странно себя повел? Похоже, кое-что занимательное я все же проспала…

— Евочка, — повторила мама, любопытным взглядом кося по сторонам. — Нам нужно кое-что сделать, прежде чем Егор вернется с занятий.

— Снять заклинание забвения? — догадалась я, выползая из-под одеяла. Похоже, отдохнуть с полета не удастся. Но мама была права: нужно было отменить эту дурацкую магию, а то мне уже надоело ловить на себе офигевшие взгляды Богдана.

— Совершенно верно, — кивнула Ядвига. — Потому я сейчас поеду за Книгой Знаний, а ты найди своего слишком резвого парня и уточни, где в этом доме можно спокойно поколдовать.

И, бросив последний, очень выразительный взгляд на коврик у моей кровати, она вышла из комнаты.

Я опустила глаза на пол. В голове промелькнула вялая мысль о том, что раньше ковер вроде бы щеголял другой расцветкой. Какой именно, не помнила совершенно, но точно не этим светло-лиловым убожищем, идеально вписавшимся в интерьер. Причем настолько идеально, что как-то сразу становилось ясно: ковер здесь появился не благодаря стараниям братца-дизайнера.

Нахмурившись, переступила с ноги на ногу. Топнула разочек, присела, так сказать, полюбоваться с близкого расстояния, провела ладонью по ворсу…

— Мамочка!!!

Нет, от ковра, конечно, многого можно ожидать: облысения там, потертостей. Но чтобы у него вдруг выросло два огромных глаза ярко-зеленой расцветки — это уже, мягко говоря, перебор. Мне же эта мохнатая, распростертая на полу чупакабра теперь до гробовой доски будет являться в кошмарах! А уж как представлю, что я ее трогала!..

Короче, на кровать я взлетела махом, опустилась на четвереньки и, не раздумывая, швырнула молнию в шерстяного паразита. Раздался хлопок, и демон, скукожившись до размера кудрявой таксы, опрометью бросился вон из комнаты. С облегчением выдохнув и злобно нахмурившись, я морально подобралась и заглянула под кровать.

— Шурик? — позвала ласковым голосом. — Ты где?

Пространство под кроватью радовало отсутствием лишней фауны. Я выпрямилась и с задумчивым видом огляделась вокруг:

— Шурик… — повторила, уже с легкой угрозой в голосе, — вылезай. Вылезай, а то хуже будет!

В шкафу раздалось подозрительное шерудение. Я тихонько спрыгнула на пол.

— Леопольд… — проурчала, на цыпочках подбираясь к притихшей мебели, — покажись, подлый трус…

Хлоп! Резким движением распахнула дверцу шкафа. Никого. Недобро сощурилась: какая упрямая и ловкая жертва мне попалась! Ничего, сейчас я ее быстренько отыщу, нащупаю слабое место и в двух словах растолкую, почему в моей комнате не должны появляться ее питомцы.

«Хлоп!» — открылась вторая дверца. Я резким движением раздвинула висящую на тремпелях одежду, нырнула в шкаф почти по пояс и призадумалась. Потому что там было пусто.

— Леопольд? — прошептала, на всякий случай оглядывая пол и даже потолок деревянной коробки. Ни фига! Жертва сообразила, что дело — дрянь, и сделала выводы. То есть в случае с Алексом решила сыграть не опережение.

— Попалась! — выдохнули мне в макушку, подхватили за талию и оторвали от земли.

Я взмахнула руками, будто крыльями:

— Поставь на место!

— Драться будешь? — серьезно поинтересовался Шурик. — Учти: мы в разных весовых категориях!

— Боишься? — Я обернулась с торжествующей улыбкой.

Он окинул меня внимательным взглядом:

— Немного. Как представлю, сколько на тебя зеленки уйдет… И ведь с такой лягушкой потом еще в одной постели спать!

— Слышь ты, эстет! — рявкнула, негодуя. — А ну опустил меня на землю! Про постель он вспомнил! Губозакатывающую машинку себе туда возьми!

— Главное, чтобы не мышеловку, — хмыкнул парень. — И, кстати, не стоит обижать моих демонов. Азриэль здесь исключительно для твоей охраны.

— У меня для этих целей есть Диплодок!

Пес, в этот момент равнодушно наблюдавший за нашим сражением из кресла, поднял голову и посмотрел на меня вопросительным взглядом. Не собака — золото! Услышал свое имя и тут же замер в ожидании приказа. Не удержалась и послала доберману ласковую улыбку.

Шурик тут же закатил глаза:

— Мне бы так улыбалась…

— Ничего! — грозно прорычала я. — Завтра придем в школу: там тебе Вика как только не улыбнется!

Алекс тяжко вздохнул и все же опустил меня на ноги:

— Ты опять выдумала себе баттл на пустом месте? Ну хорошо. Раз ты у меня такая ревнивая…

— Я не ревнивая! — прорычала сквозь зубы.

— А какая ты? Раз умудрилась второй раз рассердиться из-за девушки, о которой я давно и думать забыл! Ладно, предлагаю баш на баш, — закончил мысль Шурик. — Я делаю так, чтобы твое мнение о Вике стало более либеральным, а ты избавляешься от своих женихов.

И добавил мрачным тоном:

— От всех!

Я скрестила руки на груди:

— И она больше не будет виться вокруг тебя? Прыгать тебе на руки? Целовать?

— Я смотрю, кто-то внимательно следил за моей школьной жизнью… — задумчиво пробормотал Алекс.

— Не обольщайся! — рыкнула я. — И вообще, ты не находишь, что обмен какой-то неравноценный? Одна Вика против десятка магов?

— Тогда откажись, — мурлыкнул заклинатель с таким видом, словно точно знал: этот шанс избавиться от соперницы я вырву зубами. И, надо признать, здесь он был прав: я не хотела его делить. Хотя никогда прежде не считала себя ревнивой или жадной. Видимо, нужно было влюбиться, чтобы узнать о себе что-нибудь новое…

Скрипнула зубами от досады:

— Нет уж, не откажусь! Но учти: Вика должна раз и навсегда понять, что ей ничего не светит! Хочешь, чтобы я была с тобой, я буду. Но единственной! Усек?

— Не переживай, малышка, — пакостливо улыбнулся Шурик, — заказ принят в работу. Ты оценишь.

Ну, и почему я не заметила подвох? Ведь попой чуяла: не в его природе так просто сдаваться! Как могла не обратить внимания, отмахнуться от собственной интуиции? Эх, правильно мама говорила: «Влюбленная ведьма — слабая ведьма». Она теряет концентрацию, хватку, силу воли. Меняет решительность при достижении цели на порхание бабочек в животе. Идет на поводу у низших инстинктов. Становится податливой, ведомой и… счастливой?

Черт, а может, оно и правда того стоило? Влюбиться в смертного, наплевав на общественное мнение? Пустить в сердце заклинателя, забыв о том, что это противоречит всякому здравому смыслу? И стать частичкой чего-то гораздо большего, чем ведьмовский клан, список популярных невест или избранных для участия в шабаше? Найти свое мест в настоящей семье, какой бы странной она ни была, и рядом с мужчиной, который сумеет тебя удержать. Может, это действительно — единственное, за что нужно бороться? Чтобы потом, после всех потерь, страхов и сражений, стоять вот так, в кольце его рук, прижавшись щекой к его груди, и понимать: это, конечно, не конец истории. Но какое-то немыслимо хорошее ее начало…

 

ЭПИЛОГ

Первое, что сделала мама после снятия магии забвения, — это позвонила Георгию и выболтала с ним наш прошлогодний месячный бюджет.

— Соскучилась, — застенчиво улыбнулась она, протягивая мне полностью разряженный телефон.

Я подняла на маму обалдевший взгляд:

— Любопытно, если бы не севшая батарея, долго бы ты еще говорила?

— Когда любишь, — хлопнула ресничками Ядвига, — этот процесс ограничен вторым законом термодинамики и продолжительностью совместной жизни.

— Мам, не хочу спускать тебя с небес на грешную землю, но так Георгию никаких средств не хватит тебя содержать. Вместе с твоей любовью…

— Не говори глупостей! — фыркнула ведьма. — И, кстати, можешь быть спокойна. Завтра я лечу в Англию, так что на телефонные разговоры больше тратиться не придется.

— Зачем это ты вдруг туда собралась? — не поняла я.

— У Георгия какие-то проблемы с компаньоном, — блеснула глазами Ядвига. — Помогу договориться.

— Но у тебя же нет сил.

— Зато есть Полина с парочкой отличных снадобий!

Ну что тут сказать? Мама, в отличие от меня, моральными принципами не отягощалась. Мне не хотелось думать, чем именно она напоит партнера Георгия, но результат отчиму понравится. Вряд ли, правда, от него будет в таком же восторге его младший сын…

Но после того что вскоре натворил Шурик, я сама была готова чисто из вредности провести маленький демонстративный магический ритуал!

Когда следующим утром я выбралась из душа, семья уже разбрелась по своим делам. Мама уехала в аэропорт, припахав Егора в качестве водителя. Богдан и Полина отправились в универ, а учитывая, что Полинкин «мед» находился у черта на куличках — добраться туда от нашего особняка и успеть на первую пару к себе было для Богдана почти квестом. В доме остались только мы с Шуриком, которого я обнаружила на кухне.

— Завтракать будешь? — спросила, поправляя на голове тюрбан из полотенца.

Он оглядел меня с ног до макушки, особое внимание уделив той части тела, на которой с недавних пор красовалась его метка, и улыбнулся:

— Да, ведьма, покорми меня.

— Это намек? — с серьезным лицом выглянула из-за дверцы холодильника. — Хочешь мухоморов и плесени? Потому что мне, как ведьме, просто не комильфо предлагать тебе йогурт, творожок и… кстати, еще молоко есть. Могу мюсли сделать. Будешь?

— А мяса там нет? — мрачным тоном уточнил этот троглодит.

— Мясо Егор доел, — вздохнула с сожалением. — Но, если хорошенько попросишь, я тебе на обед что-нибудь приготовлю.

— О, — мурлыкнул Алекс, — да ты у меня — хозяюшка…

Я тут же покраснела и попыталась спрятаться, склонившись над полками холодильника. Черт, ну что со мной? Веду себя как прилежная супруга! Месяц с парнем не встречаюсь, а уже готова его обедами закармливать… С другой стороны, я ведь люблю готовить и всегда занималась этим, когда жила с мамой. Тогда почему меня смущает готовка конкретно для него? А может, если бы он не говорил об этом таким тоном — то и не смущала бы?!

Но, похоже, сегодня Шурик не хотел вести себя как порядочный человек.

— Даже не косись в сторону своего двухколесного выкидыша автомобильной индустрии, — высокомерно заявил он в гараже. — Едем на моей машине.

— Но… — аж опешила я, — у меня чудесный мотороллер!

— Не спорю, — мрачно фыркнул Шурик. — Ведь это просто чудо, что он до сих пор ездит!

— Ты же сам его чинил!

— Именно поэтому я отлично знаю степень его изношенности. И вообще, ты действительно думаешь, что я позволю своей девушке приезжать в школу на этой развалине? У меня репутация, знаешь ли!

— Шурик, блин! — рыкнула я, но в «мазду» послушно забралась. — У тебя такая репутация, куда девушка в принципе не вписывается.

— Ну дык! — ухмыльнулся он, заводя мотор. — Тебе как раз и предстоит это изменить.

Я только подозрительно сощурилась: мне уже тогда не понравилось, как он об этом говорил. А ведь я даже не знала, в чем именно заключалась идея! Пока на школьной стоянке к нам не бросилась Вика. Вернее, к Алексу:

— Я скуча!.. — выкрикнула блондинка, взмахнула руками, чтобы по своему обыкновению повиснуть у Шурика на шее, да так и замерла с открытым ртом и в нелепой позе. — А она что здесь делает?

— Вика, — приторно улыбнулся Шурик, — знакомься: моя девушка, Ева.

— Твоя… кто? — повторила она и вдруг расхохоталась. — Соколов, не выдумывай! Ты продержишься с ней не дольше недели, как с любой другой. А вот я рядом уже который год! И кого-кого, но меня тебе не удастся обмануть.

Я просто остолбенела от такого заявления. Честно говоря, не знала, как реагировать. С одной стороны, ну кто такая эта блонда, чтобы тратить на нее нервы? С другой — а как же не потратить, когда она такое себе позволяет?! И, видимо, Шурик заметил, что я уже готова броситься на девчонку если не с молниями, то с когтями и воинственным рыком, потому что ступил ближе и положил руку мне на плечо.

— Викуль, — ласково обратился к подруге, — а помнишь, я тебе говорил, что как только у меня появится постоянная девушка, ты первая об этом узнаешь?

— Не совсем! — скрестила она руки на груди. — Ты сказал, что я сразу ее опознаю! Но вот я смотрю на твою сводную сестру — и никак не вижу в ней твою девушку!

— Смотри лучше, — хмыкнул Шурик и опустил глаза на меня. — Ведьмочка, ты не могла бы расстегнуть куртку?

Откровенно говоря, это была очень неожиданная просьба. Возможно, именно поэтому я хоть и нахмурилась, но послушно потянула за молнию вниз. Интересно же было, к чему это приведет!

— Вот так достаточно, — остановил меня Алекс и слегка отодвинул ворот одежки.

Я любознательно изогнула шею, но так ничего и не увидела: угол был не тот. Зато Вика, придвинувшаяся почти вплотную, уставилась на мою ключицу с таким видом, словно сквозь кожу вдруг стал просвечиваться позвоночник. Потом перевела взгляд на Соколова и с выражением заявила:

— Это ничего не значит!

— А так? — И парень, развернув меня за плечи, опустил ворот еще ниже.

На мгновение Вика словно оцепенела. А потом выдохнула с такой экспрессией, что мне стало даже немножко страшно:

— Ты!!!

— Что я? — обернулась в недоумении. — Нет, правда, что?

Но блондинки уже и след простыл. Кто бы мог подумать, что на каблуках можно так быстро бегать… Я перевела взгляд на парня: он смотрел Вике вслед и улыбался, как нагулявшийся мартовский кот.

— Алекс, — позвала напряженным тоном, — а ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Забей, ведьмочка, и беги на урок. Звонок вот-вот прозвенит.

Наверное, я бы устроила ему допрос с пристрастием, но тут он, к сожалению, был прав: времени до начала первой пары оставалось все меньше. Потому, резким движением застегнув куртку, я бросила в его сторону последний многообещающий взгляд и понеслась в класс. Успела вовремя, даже чуть-чуть с запасом. И, конечно, тут же решила этим воспользоваться.

— Ждан! — набросилась на единственного одноклассника. — Посмотри внимательно на мою шею. Что видишь?

Парень с интересом уставился на обнаженный участок кожи и хохотнул:

— Вижу, что кто-то отлично провел ночь.

— Чего? — не поняла я.

— Только не говори, что этот засос для тебя — новость, — заржал мой «тактичный» друг.

Я медленно повернулась к нему спиной и приспустила блузку:

— А здесь — что?

— Э… ты только не кричи, пожалуйста, но здесь написано буквально следующее: «Собственность Александра Соколова». Точка. «Девушка». Точка. «Одна штука». В скобках «Единственная», запятая «любимая». Синей шариковой ручкой.

У меня прямо в ушах зазвенело: «Я сделаю так, чтобы твое мнение о Вике стало более либеральным». Да я сейчас готова была ей искренне посочувствовать! Бедная девчонка охотилась за этим неадекватом почти два года! Еще и расстроилась, когда он ей не достался! Ну явно же у бедняжки какие-то проблемы с психикой! Зато у Шурика они, эти самые проблемы, теперь будут вполне физиологическими! Очень ощутимыми, возможно, с последствиями в больнице!

— Эй! — Ждан осторожно помахал ладонью у меня перед глазами. — Ева, с тобой все в порядке?

Я подняла на него злобный взгляд, застегнула блузку на все пуговицы и прошипела:

— Соколов, гаденыш, я убью тебя!!!

Похоже, мама была права: жизнь обещала быть нескучной…