Мальцеву о «неудаче» Шульца доложили тут же, как только увидели, что в горшке немца никакого рубина нет, что там самый обыкновенный, бесцветный свинцовый хрусталь.

— Ах, будь он неладен, немецкая его образина! — вскипел Мальцев. — Пропали мои сто целковых! Ну уж я его сейчас, подлеца, и расчихвощу, будет он у меня знать, как варят золотые рубины!

Конечно, Мальцев знал, что в стекольном деле всякое бывает и у хорошего стекловара может неполадка быть. Но тут не только варка всего горшка на ветер пошла, а золото — золото на сто рублей в трубу вылетело, шутка ли!

И Мальцев туча тучей заявился в гутенский цех. Его сопровождали управляющий хрустальной фабрикой, смотритель, главный управляющий всеми заводами и другие чины фабричные.

— Где он, этот разбойник? — грозно спрашивает Мальцев.

— Наверно, в переборном чулане, ваше превосходительство. Все время крутился возле прокальной печи, волшил там что-то, а потом подался в переборку, — отвечает ему смотритель.

— Ах, в переборке! Ну в переборке я и учиню ему проборку. Пошли, господа, туда!

И Мальцев, а за ним и вся его свита направились в переборный чулан, где сортировалась посуда.

Шульц был там. Он только что заканчивал расстановку изделий из своего рубина; вид у него был самый довольный, он даже улыбался себе в усы и бормотал:

— Гут, гут… Зер гут! Шён унд прима…

— Посмотрите на него, подлеца этого, господа: он еще и улыбается! — говорит Мальцев своей свите, заприметив Шульца еще издали. — Ну, сейчас он перестанет улыбаться, сейчас он у меня скиснет мигом. А ну-ка, чертов ты Жульц, хвались, показывай нам, что ты сварганил мне, каков твой знаменитый золотой рубин? — грозно вопрошает генерал.

— Битте шён, герр генераль! — бодро отвечает ему Шульц. — Пожалуйст, вот мой золотой рубин, разный цвет. Какой вам лутьше кажийсь?

Мальцев таращит глаза.

— Как? Все это золотой рубин?

— Да! — отвечает ему Шульц.

— Да ты во скольких же горшках варил его? В пяти?

— Мой вариль один горшок, — говорит Шульц.

— Ничего не понимаю! В одном горшке у тебя получилось столько сортов?

— Да, — отвечает Шульц.

— Как же. это так получилось-то у тебя?

— Это секрет мой. Дело мастера боитсь.

— Ага, понимаю! — засмеялся Мальцев. — Ну, брат, тогда я тебе вот что скажу: ну и дока же ты! Не зря, выходит, я притащил тебя сюда, не зря я деньги буду тебе такие большие платить. Молодца, брат, молодца! Разуважил ты меня. Я хотел тебе проборцию устроить, нагоняй хороший дать, а ты вот какой фортель выкинул, мне впору у тебя пардону просить. Спасибо, Гендрик, спасибо, Жульц! Рубины твои по душе мне пришлись, особенно вот эти, розовые и яркопунцовые, ты их и вари. А вот эти, синеватый и фиолетовый, не надо, эти не нужны мне.

— Слушаюсь, герр генераль, — ответствует Мальцеву Шульц.

— Да, господа, — обращается Мальцев к свите, — а как же это у вас получилось, что вы в заблуждение меня ввели, а? Ведь вы мне сказали, что немец горшок запорол, рубина у него не вышло. И кто в этом повинен, хотел бы я знать?

Смотритель смены, тоже стоявший тут, побледнел.

— Ваше превосходительство, я первый доложил о том господину управляющему, а уж он по дистанции вам передал, — лепечет смотритель.

— А на каком же ты основании такой доклад сделал управляющему, а? — грозно вопрошает Мальцев.

— Да ведь в горшке-то у него хрусталь бесцветный, я потому и поднял тревогу.

— Не может того быть!

— Ваше превосходительство, можете убедиться в том сами, если вам будет угодно пройтись до горшковой печи; мастера там еще и половину его горшка не выработали.

— А ну, давай туда!

И Мальцев, а за ним и вся свита направились в гуту, к горшковой печи номер два.

— Вот в этом горшке он варил, ваше превосходительство. Смотрите, каков он тут, рубин этот его, — говорит смотритель генералу.

— Что за наваждение! Действительно, тут хрусталь бесцветный. Как это так, господа, а? Тут бесцветный, а там пять цветов!

Но управляющие только плечами пожали.

— На этот ваш вопрос может ответить только тот, кто варил его, Шульц, — говорит Мальцеву главный управляющий всеми заводами.

— Верно! Только он, — соглашается Мальцев. — А ну-ка, кликните его сюда ко мне!

Смотритель рысцой метнулся в переборный чулан за

Шульцем. Минуты не прошло, как он и Шульц уже стояли перед генералом.

— Слушай-ка, Г ендрик Иванович, объясни-ка ты нам, да только не юли, по правде всей, как это так выходит? Тут у тебя никакой не рубин, а самый обыкновенный хрусталь. Так почему же там у тебя такое, что не только один, а целых пять рубинов стоит? — спрашивает Мальцев у Шульца, да таким тоном, что Шульц понял, что сейчас в прятки уже нельзя играть, надо говорить правду, если не всю, то хотя бы половину.

— Герр генераль, рубин получается не в один минут, надо время, чтоб он рубином становийсь. Одна печка для него мало.

— Ага! Понятно. Значит, в прокальной печи ты его довариваешь, так, что ли?

Шульц видит, что генерал ничего не понял, но ему это и на руку. Он не стал пояснять генералу, как и что происходит с рубином в прокальной печи, а только кратко ответил ему:

— Так точно, герр генераль, мой варийт рубин и там.

— Ну и чудеса ты учиняешь, Гендрик, ну и колдуешь ты тут у меня, вижу я, — засмеялся Мальцев. — Ну, колдуй, колдуй, лишь бы у тебя всегда так хорошо получался рубин, как сегодня. И так ты сегодня разуважил меня, что я, пожалуй, даже награжу тебя сейчас.

И Мальцев полез в карман своего кителя, вынул оттуда портмоне, достал из него серебряный рубль и подал его Шульцу.

— На, Гендрик, пользуйся моей добротой, — говорит он Шульцу. — Я редко кого такими рублями одариваю. И учти еще то, что мои рубли счастливые. С этого моего рубля разживешься ты так, что богаче меня, пожалуй, станешь. И еще вот какой тебе будет от меня наказ: ты не каждый день вари этот рубин, а этак в неделю разика два-три. В общем, тебе скажут, когда варить, а когда и повременить. А то мне и прогореть недолго, если ты зарядишь на каждый день его варить и каждый раз я должен выдавать тебе по сту целковых золотом. А еще неизвестно, какой на него будет спрос. Вот пошлем образцы в города разные, понравится он покупателям, будет на него спрос, тогда и каждый день можно варить, лишь бы себе не в убыток. Понял? Согласен?

Еще бы Шульцу не согласиться! Да Шульц и сам думал об этом как-нибудь с генералом поговорить. Каждый день он не сможет по двенадцати часов возле печи торчать. Он не крепостной раб у генерала, он не русский, а немец, мастер-стекловар. У него особый распорядок дня должен быть.

— Зер гут, герр генераль, мой согласен, — кратко ответил Шульц Мальцеву.

— Ну и будь пока здоров, Гендрик, — закончил беседу генерал и направился к выходным дверям.

А за ним и вся свита. Только смотритель остался в гуте, ведь у него смена еще не кончилась да и не скоро еще конец ей будет.

Шульц же гоголем прошелся возле печи Степана Ивановича, окинул его взглядом победителя: что, дескать, плохой я рубин сварил?

Степан же Иванович только сплюнул в досаде.