Два бледных пятна света колебались на потолке, причудливо играя тенями. Ураганные порывы ветра нещадно мотали тоскливо скрипящие фонари, где-то там, на улице, барабанили в окно дождём, тоскливым зверем завывали в вентиляции. Даже не капли — настоящие потоки воды стекали по оконному стеклу, сплошными волнами. Погода разошлась не на шутку, и в такой момент казалось настоящим чудом, что есть где укрыться от такого её буйства.

Вера вся поникла, будто сдувшийся воздушный шарик. Плечи опустились, спина сгорбилась. От былой неистовой распущенности и отчаянной чувственности не осталось и следа. Сейчас девушка явно стеснялась своей наготы — хотя и понимала, что поздно с этим что-то делать. Просто старалась стать меньше, сжаться в точку, будто невзначай, незаметно прикрывалась руками.

— Ну и как это понимать?

Ресницы её задрожали, на щеках появились два тоненькие мокрые дорожки. Валера отбросил нож в сторону, резко сел, одним движением оказавшись рядом, и крепко прижал горемыку к себе. Утёр пальцами слёзы, поцеловал в лоб. Наклонившись, внимательно вгляделся в глаза. Совершенно нормальные сейчас, если не считать цвета.

— Так и будешь молчать?

Вместо ответа, девушка спросила сама:

— Это был подкроватник?

— Да.

— Не думала… Такой страшный…

— Жутковат. Сам, когда увидел — чуть кирпича не отложил.

— В детстве боялась… Что под кроватью… Со светом засыпала. Сейчас… Как в детство снова… Будто маленькая… Так страшно…

Валера молча слушал, не торопил. И не напоминал, что спрашивал совершенно другое. В нём не было сейчас ни злости, ни обиды, разочарование от неудачно завершившегося вечера он просто запинал сапогами в самый дальний уголок сознания. Остался только растущий с каждым подобным эпизодом счёт. Счёт к тем, кто сотворил всё это. И желание разобраться, что же всё-таки случилось.

— Прости, миленький… Прости меня… — девушка совсем расклеилась. Крепче вцепившись обеими руками в Валеру, зарылась лицом ему в грудь, будто стараясь спрятаться там от своего стыда и страха.

— Всё хорошо. Ничего же не случилось. Но ты должна рассказать… Рассказать всё. Чтобы мы могли разобраться.

— Я… Я боюсь…

— Знаю. Я тоже. Очень. За тебя. Но я рядом, и в обиду не дам. Что бы там ни случилось, мы с этим справимся. Поняла? Ну, давай. Знаю, это не просто, в другой ситуации ни за что не стал бы приставать с таким… Но — сама понимаешь, надо. Иначе ничем не смогу помочь тебе. Да и самой, наверное, легче станет… Так что давай, не бойся.

Вера всхлипнула, будто в последний раз попытавшись спрятаться — а потом отстранилась, как-то враз успокоилась. Решительно посмотрела Валере прямо в глаза.

— Хорошо, я готова. С чего начинать?

— С чего хочешь. Но лучше… Лучше по порядку. Давай, солнце, я с тобой…

И она начала рассказывать. Даже слишком подробно, начиная с такого момента, про который у Валеры даже и в мыслях не было спрашивать. Но он всё так же не прерывал, лишь иногда задавал уточняющие вопросы. Слушал прерывистую, с паузами, задумчивую речь, куда более привычную, чем то возбуждённое и наполненное чем-то животным шептание. И честно признавался себе, что не может решить — какая именно девушка ему нравится больше. В обоих ипостасях было что-то по-своему привлекательное…

История Веры была такова. Странное свечение в небе девушка увидела, когда выходила из здания института, с Витей, давним товарищем, с которым повезло сначала учиться в одной школе, а потом — стать ещё и однокурсниками. Задрав головы к небу, они оба уставились на неведомое явление… И точно так же, вдвоём, появились на полянке в каком-то лесу.

Выбирались долго, случившаяся на второй день непогода очень сильно подкосила. Тёплых и непромокаемых вещей ни у кого не было, с поиском укрытий тоже не повезло — вскоре после начала дождя стало всё равно, под деревом стоишь, или нет, лилось везде одинаково. Поспать удалось совсем немного, прямо на земле, пока небеса ещё не разверзлись. После же пришлось прилагать все усилия, чтобы не околеть от холода. Сначала, прижавшись друг к другу, они пытались хоть как-то согреться, следуя принципу, что один индеец под одеялом замерзает, а двое — нет. Одеяла при этом, понятное дело, у них не имелось. Когда немного посветлело — решили отправиться дальше в путь, согреваясь в процессе ходьбой.

Холод и снег оказались следующим испытанием. Стало совершенно очевидно, что останавливаться нельзя — это стало бы равносильным гибели. И они шли и шли дальше, несмотря на то, что сил не оставалось и дико хотелось есть. Долго было даже не найти места, чтобы ненадолго остановиться передохнуть… В конце концов, под вечер вторых суток блужданий, они нашли хоть какое-то прибежище в корнях вывороченного дерева. С трудом заставив себя насобирать мокрых веток, чтобы не спать прямо на голой земле, они отрубились там. И, наверное, можно считать чудом, что смогли потом проснуться, хоть и сильно простуженные и ослабленные.

Потом потеплело, распогодилось, и стали донимать тучи кровососущих насекомых, от которых было не спастись нигде. Мошкара бросалась в лицо, лезла в нос и уши, волдыри покрыли все открытые участки кожи. Это было настоящей пыткой, учитывая крайнюю степень измождения Веры и её спутника. Ещё и лес со временем начал пугать — он оказался наполнен жуткими звуками, треском, скрипом, уханьем, как любят показывать в фильмах, постоянно казалось, что кто-то смотрит в спину. Но они брели всё дальше и дальше… И после долгих дней блужданий столкнулись наконец с людьми, с разведчиками "поселковых".

Те быстро доставили найдёнышей к себе на базу, где их худо-бедно обогрели и накормили, дали каких-то таблеток. Сам Главный контролировал процесс. Тогда казалось, что это в нём говорит просто человеческое участие и желание помочь… Но, как вскоре оказалось, мотивы у такого поведения оказались совершенно другие, гораздо более корыстные.

Но вначале Вера совершенно искренне была благодарна этому человеку, который с уверенным видом командовал своими подчинёнными, которые выгляделии потерявшимися и растерянными. Именно он, так как никого соображающего в медицине вокруг не оказалось, выбрал какие именно лекарства дать найдёнышам. Он обеспечил их жильём и теплом, выделив квартиру в двухэтажном деревянном доме и обеспечив дровами для печки. Он распорядился принести поесть и тёплой одежды…

— Ну давайте, приходите в себя. Привыкайте, обживайтесь. Только, сразу предупреждаю — жизнь у нас тяжёлая, придётся работать. Кормить за так никто не будет. Окажетесь полезными — всё у нас сложится хорошо.

И тогда Вера, несмотря на полное истощение, моральное и физическое, постаралась улыбнуться этому человеку — олицетворению своего спасения. Потом она много раз проклинала себя за это, считая, что не улыбнись она тогда — всё сложилось бы иначе.

— Мы отработаем, и постараемся быть полезными вам, — сказала девушка, за них обоих. И даже эта фраза, как она поняла потом, прозвучала в какой-то мере двусмысленно… Главный же просто хмыкнул и ушёл. Но — потом возвращался, проведать и узнать как дела, и делал это вновь и вновь. Вера не видела в таком внимании ничего предосудительного… Пока в какой-то момент они не остались наедине, и дядька просто и без обиняков не потащил её в постель.

Сопротивляться оказалось бесполезно — силы были слишком не равны. Взывать к голосу разума — тоже. Главный тогда уже чувствовал себя вполне комфортно, вместе с прикормленными приспешниками узурпировав власть в общине, слов отказа он не воспринимал. Поняв, что добром получить своё не получится — ни секунды не колеблясь и совершенно не расстраиваясь по этому поводу, этот человек перешёл к насилию.

Широко афишировать свои забавы царёк крохотного государства всё-таки ещё не решался, и старательно затыкал своей жертве рот. Но Витя всё же услышал сдавленные и приглушённые крики, прибежал на помощь… И ничего не смог сделать. Ведь Главный стал вожаком стаи не на пустом месте, и старательно собирал с остальных "дань", используя её на своё усиление. Кстати, для улучшений он забирался в свою ячейку в Казарме и запирался там — чтобы, пока будет беззащитен, никто не пробрался и не расправился с ним…

А потом Веру держали, а Витю били. Жёстко, без тормозов, чувствуя себя совершенно безнаказанными и пьянея от крови. И "слегка" перестарались. Девушке с этого момента стало просто всё равно. Ей казалось, что свои последние слёзы она пролила над телом своего друга, почти брата…

Про то, что остальным членам общины рассказали, якобы они шпионы — Вере, само собой, никто не доложил. Но она видела, что все воспринимали отношение к ней со стороны Главного и правящей верхушки общины как нечто само собой разумеющееся, и даже не думали как-то препятствовать им. Сбежать удалось только благодаря помощи какого-то паренька, поставленного сторожить пленницу, и пожалевшего её. Про дальнейшую его судьбу девушка ничего не знала, и совершенно закономерно беспокоилась о своём благодетеле.

Но тогда она убежала, не думая ни о чём кроме того, чтобы оказаться подальше от этих нехороших людей, в руки которых не повезло угодить. Но — попала из огня да в полымя. Плен у амазонок стал следующим испытанием, очередным ударом судьбы.

Конечно, там оказалось несравненно комфортнее, чем в зиндане поселковых. Никто не трогал, кормили хорошо, присутствовали собратья по несчастью, с кем можно было бы при желании пообщаться… Но сам факт того, что она опять не могла распоряжаться своей судьбой, просто растоптал остатки воли. Тоска по Вите, по потерянному навсегда нормальному миру, отсутствие хоть каких-то надежд на спасение захлестнули с головой, девушка впала в полнейшую апатию. Хоть как-то выйти из неё помогла экзекуция Валеры, когда девушка впервые обратила внимание на него.

Вера видела, что парень заметил это её внимание и сострадание, то, что скорлупа, которой обросла израненная душа пленницы, ненадолго дала трещину. Были оценены все знаки внимания и неуклюжие попытки ухаживать. Даже более того — возникло лёгкое желание ответить на них. Но всё это было отвергнуто, ввиду полной бесперспективности. То, что судьба не готовит им ничего хорошего, сомнений у девушки уже никаких не было.

Потом её продали демонам. Жалкая попытка Валеры помешать обмену заставила сердце вновь болезненно сжаться. Неужели опять кто-то погибнет ради неё? Но Веру увели, так и не дав возможности узнать судьбу отчаянного смельчака, бросившегося с одним лишь жалким перочинным ножиком на амазонок, повелевающих живыми хищными корнями и владеющих непонятной "магией". Сама же Вера из "эльфийского курорта" попала в лапы тварей, будто вышедших из самых жутких кошмаров, или какой-нибудь особо мрачной компьютерной игры.

Поведение рогатых полностью соответствовало их внешнему виду. Твари оказались жестокими и кровожадными, их забавляли чужая слабость и страдания. Но из троих конвоиров один не проявлял к пленнице никакого интереса. Конечно, как она поняла потом — ему было попросту не до того. Будь демон здоров, веселился бы с остальными… Но он просто шёл, погружённый в себя, и заметно хромал.

Судя по всему, дотянуться до глубоко вошедшей в ногу большущей занозы это существо само не могло, а обратиться к сородичам, как и к пленникам, не позволяли какие-то религиозные соображения. Учитывая то, как это племя любило высмеивать слабость, это казалось вполне понятным.

И неизвестно что нашло на Веру — возможно, захотелось хоть чего-то светлого в этом осточертевшем океане мрака и жестокости. На привале она просто молча подошла к демону и, не без некоторого труда, избавила его от страданий. Тот никак на это не отреагировал, хотя браслеты, уже тогда надетые на запястья девушке и, не спрашивая, определившие её как "ведьму", сообщили о каком-то контакте и единицах энергии.

После этого оставаться в неволе Вере осталось относительно недолго. Спустя какое-то время тот самый демон пришёл, забрал её, и потащил за собой. Девушка подозревала самое плохое… Но рогатый просто отвёл пленницу подальше от лагеря, отпустил, и, развернувшись, пошагал обратно. На этом их общение закончилось.

Но не закончились Верины злоключения… Ведь, вновь получив свободу, она снова не смогла ею воспользоваться. Стараясь убраться подальше от омерзительного логова рогатых, девушка раз за разом снова возвращалась к нему. Будто кто-то водил и путал, или некий невидимый поводок держал, не давая уйти. Конечно же, первой мыслью было — что это злобная шутка демонов.

И тогда, в отчаянии не зная, что делать с этим, девушка впервые начала разбираться с возможностями своих браслетов. Обнаруженное там "Колдовское Зрение" показалось чем-то, что сможет помочь развеять морок…

Тут Валера прервал рассказ, и попросил рассказать поподробнее про то, что всё же предлагают ведьмам на выбор чудесные устройства красного цвета. Вера, чуть замявшись, начала перечислять, вызвав озвученным перечнем некоторое удивление. Ведь, кроме нескольких "нормальных" пунктов, включавших "травничество", "зельеварение" и "язык животных", список в основном включал всё возможное и невозможное для повышения привлекательности и соблазнения противоположного пола, имелся даже гипноз. Остальные, не завязанные на это "умения", просто терялись на фоне обилия подобных штучек.

В конце концов девушка зарделась, явно смущаясь от того, что приходилось говорить. И просто замолкла.

— Ну что ты? Мы же так и не дошли до самого интересного…

— Именно… Самое… Оно только начинается.

— Не хочешь говорить?

— Не хочу… Но надо… Расскажу. Была ни была… Ты мне понравился, ещё там… Жалела, что никак нельзя… Потом увидела, поняла, что живой… Пусть не совсем… Но можно вернуть. Стало сразу так легко… Чувствовала, что хоть кого-то могу спасти… Отплатить… Я рада, что получилось… Но тут, на базе… Сначала думала, влюблена просто. Смотрела на тебя, и внутри… Как жидкий металл растекался. Так хотелось… Никогда такого не было… Ты ещё игнорировал… Так старательно… Улыбался, на расстоянии держался… Тяжело было… Хотелось всё сильнее, ни о чём не могла думать… А потом… Потеряла контроль. Всё помню, что делала… Но тогда это была будто не я… Пила вроде немного… Нож на тумбочке увидела — рука сама собой схватила… Так захотелось… Захотелось его в тебя воткнуть. Если бы не перехватил… Беда случилась бы… И я была не я, пока не вылез этот твой… Подкроватник… Увидела, испугалась… И будто очнулась… Прости меня, миленький… Не хотела…

— Да всё, всё. Прошло же уже… Или нет?..

— Прошло…

— Вот и хорошо… Хотя ничего хорошего. Не можешь больше ничего вспомнить?

— Всё сказала…

— Может, ты какие-то "умения" брала? Там жертвоприношение, ещё чего?

— Брала только… Подтягивание фигуры… Очистку кожи… Отбеливание зубов… Соблазняющее поведение… Тебе понравиться…

— Глупенькая. Ты и так мне нравилась, с самого начала, без всей этой хреноты.

— Спасибо…

— Лучше бы что-нибудь более полезное прокачала… Там силу богатырскую, или скорость супермэнскую… Ладно, не будем об этом. Вернёмся к ножу и к тому, что ты… Что-то внутри тебя хотело сделать. Точно это желание возникло только после того, как увидела его? Раньше не хотела?

— Точно… Будто что-то включилось…

— Да… Я когда увидел эти твои глаза, затуманенные чем-то и совсем безумные… Это было страшно.

— Прости…

— Говорил же уже, закрыли тему. Твоей вины, что попалась к демонам и на тебя напялили эти штуки, нет… А я уверен, это из-за них всё.

— Из-за них…

— Вот. А раз так — нужно думать, как тебя от бяки этой избавлять… Может, просто срезать их?

— Не знаю… Боюсь…

— Вот и я, если честно. Кто знает, как всё это работает? Вдруг… Тебе плохо станет без них?.. Или взорвутся?

— Наверное, надо… Я могу опять…

— Да ничего. Просто спрячу все ножи и буду следить. И ничего не случится. Даже если и убьёшь меня, я же в браслетах, смогу возродиться… Так что не страшно.

— Нет, страшно…

— Ну ладно, страшно. Но не очень. Ты всё рассказала? Честно-честно?

— Всё…

— А с другими девочками общалась на эти темы?

— Нет…

— А мне кажется, надо бы. Сейчас — точно такой момент настал… И надо бы с Ромой перетереть. Чтобы он все ножики свои тоже попрятал…

— Наверное…

— Наверняка! Ладно, пошли, заскочим к нему прямо сейчас. От греха подальше. Ты если хочешь, посиди пока тут…

— Нет, пойду… А если узнают… Если узнают, не прогонят?..

— Пусть только попробует кто-то. Ты — под моей личной защитой. А если что… Уйдём вместе. Но такого не будет.

— Спасибо…

— Не бойся. Разберёмся с напастью этой, и с тобой, и с остальными девочками, — Валера улыбнулся, стараясь казаться уверенным. Но, на самом деле, на душе у него скреблись кошки.