Так внезапно начавшийся день быстро заполнился всевозможными хлопотами и делами. Когда достроился Рынок, я зашёл в его интерфейс и купил серы. Ждать, пока её накопится достаточно для наших нужд, было бы долго, даже найди и захвати мы рудник хоть прямо сегодня. А следующее строение, ставшее доступным после грифонятника — Болото, производящее гидр — мне нужно было возводить как можно скорее (его стоимость — четыре тысячи золота и десять мер угадайте чего). Да и добыча самого нужного для дальнейшего развития Замка ресурса, как выяснилось чуть позже, в ближайшее время нам не светила. Один из кентавров — разведчиков наткнулся на разработанное месторождение, всего в дне пути. И там на охране обнаружились принцессы ракшас, четверорукие демоницы — людоедки с тигриными головами. Одни из самых сильных юнитов ближнего боя, мне им противопоставить было просто нечего…

Запустив создание Болота, я быстренько проинспектировал стройку века — частично разобранное при подготовке к осаде поселение, где вновь стучали топоры и визжали пилы: вовсю кипели восстановительные работы. По сути, там придраться было особо не к чему, срубы ставили на одинаковом расстоянии друг от друга и выстроенными в ровную линию, вдоль воображаемой дороги от Замка ко входу в долину, как будто, существовал какой‑то план. Количество домов, необходимых мужикам для расселения, ввиду последних событий, резко уменьшилось. Появились первые вдовы, лишённые кормильцев. Я сначала не знал, что с ними делать, а потом определил к троим счастливицам на проживание Ратмира с сыновьями, остальных же отправил в деревню, домой. Ненужные теперь строения я предложил разобрать на брёвна — можно было бы оставить их и «на вырост», подождать, пока население увеличится, но я опять же не знал, не обрушатся ли они и не сгниют ли, учитывая, что многие процессы в игре происходят очень быстро. В остальном же, вмешиваться не стал. К кентаврам тоже не полез, тем более, что их шалаши на скалах никак не могли помешать моим планам и не влияли на обороноспособность долины.

В Заклинательном Покое я начал исследование так не хватавшего мне всё это время заклинания под названием Послание, которое позволяло передавать находящимся далеко подчинённым сообщения. Более продвинутые варианты, такие, как мыслеречь на расстоянии или аналог видеосвязи, уже относились к магии Разума, а потому, изучаться могли только случайно (и предложений по продаже на аукционе не было). Кроме того, они жрали куда больше маны, и потому были недопустимой роскошью.

Где‑то до четырнадцати часов по игровому времени, когда я впервые зашёл в игру, для меня нежелательно было участвовать в сражениях — опыта всё равно бы не прибавилось. А отправлять войска куда‑то без своей «огневой» поддержки было пока самоубийством. Поэтому, переделав остальные дела, я стал в поте лица пытаться хоть как‑то научиться владеть мечом и щитом, под присмотром Ратмира. Ведь дневное ограничение на два уровня не затрагивало улучшения характеристик через тренировки и упражнения. А ввиду того, что мы занимались на крыше, я одновременно прокачивал и магию: целая стая ворон, вызванных ещё одним заклинанием, купленным на аукционе, рыскала по окрестностям, стараясь исследовать всё до последнего камушка. Время от времени мой магический запас истощался, я развоплощал парочку крылатых помощников, ждал, когда моё ментальное хранилище снова заполнится, и призывал птиц вновь, тем самым стимулируя прокачку ментальной выносливости. И столь детальная воздушная разведка, хоть и была всего лишь следствием моих упражнений, принесла кое — какую весьма полезную информацию — удалось выяснить, что относительно недалеко находится непонятное сооружение, похожее на беседку, которое явно было бы не лишним посетить. Также, благодаря воронам, стало известно о передвижении приличного стада лосей, ещё одном выводке вепрей, и небольшом семействе медведей. Голодная смерть нам явно не грозила, хотя бы какое‑то время — охотников в войске хватало, что кентавры, что мужики весьма любили это дело.

Тренировки с оружием шли тяжело и, как мне казалось, бесполезно. Нет, характеристики исправно поднимались. Печалило другое: то, что казалось элементарным, когда смотришь со стороны, повторять самому было не так уж и просто. Выяснилось, что просто держать щит и принимать на него удары, это уже нелегко — после нескольких попаданий по нему рука отсыхала, и меня можно было брать тёпленьким, защититься уже просто не получалось. То же было и с ударами: вроде бы — просто подними меч и ударь, ан нет, меня то успевали рубануть по руке, то оружие чуть не выскальзывало из ладони, то его специально выбивали. Постоянно не успевал отдёрнуть выставленную вперёд левую ногу, когда по ней били, и так далее…

Чуть отвлечься от занятий историческим фехтованием пришлось, когда свистнул дозорный. Как оказалось, к нам пришёл торговый караван. Не знаю, из воздуха он появился, когда построился Рынок, или просто ходил по моим землям и решил завернуть к нам, «почуяв», где может ждать пожива, но — факт на лицо. Когда купцы разложились, посетовав, что негде переночевать в комфорте и пропустить кружечку — другую, и единодушно решили, что вряд ли ещё заглянут в это богами забытое место, я чутка походил между рядов с товаром, и скупил всё оружие, доспехи, немного еды, вина, кое — какую одежду, плащи, одеяла, походный шатёр, факелов и свечей для освещения, всякой мелочи — рог для питья, полотенца, пару столовых приборов, и так далее. Торговцы немного подобрели, и даже соизволили со мной поговорить. Явно, цены были сильно завышены, и то, что я приобрёл у них много товара почти не торгуясь (ну не мастер я в этом деле, да и средства пока позволяют), настроило их на благодушный лад. На вопросы, откуда они и куда направляются, ответили, что с севера, из земель, принадлежащих некоему благородному сэру Айронфёсту, и шли они сначала в город Вольный, а затем, мимо владений свободных лордов, в Южный Каганат. Когда я расспросил про ближайшие окрестности, иноземные гости рассказали, что недавно проходили сначала деревню гремлинов, которые живут добычей ртути и изготовлением простеньких механизмов, а потом — человеческое поселение, в котором старостой их старый знакомец Путята. Разбойников на дорогах купцы не заметили, хотя в былые времена пару раз приходилось с ними схлестнуться, и именно в этих краях. В лесах много дичи, только волки совсем страх потеряли (вот опять про них упоминают, точно надо будет охоту устраивать). К сожалению, на этом вся полезная информация закончилась, начались всякие слухи и сказки, и я, вежливо распрощавшись, вернулся к прерванной тренировке.

После беседы я задумался. Подойдя к Ратмиру, начал его пытать на тему того, откуда они с сыновьями вообще взялись. И выяснилось — они ехали по дороге с востока, до деревни, где остановились на ночлег, и уже оттуда направились к Грифоньему Гнезду, после того, как узнали, что здесь можно наняться на службу. То есть, если бы я в первый день пошёл в другую сторону, встретил бы и нанял их уже тогда. Видимо, карта специально была создана так, чтобы в начале иметь возможность получить хоть какие‑то войска, тем или иным способом. Избежать этой участи я мог бы, только если бы пошёл напролом через лес, да и то — кто знает, кто знает… Про более удалённые места много полезной информации от своего военачальника добыть не удалось, и я постарался потратить оставшееся свободное время с максимальной пользой, продолжая упражняться во владении оружием. Благодаря тренировкам неплохо подросли параметры: аж две единички к ловкости, которая до этого у меня сильно отставала, две к выносливости, по одной к силе, ментальной выносливости и силе магии.

На полдень был запланирован обед (или второй завтрак) и выступление в сторону каменоломни — надо было вернуть её и попытаться найти некромантское логово. Как мне объяснили, наверняка где‑то поблизости есть беспокойное кладбище, и если его зачистить, проблем от нежити больше не должно быть. По крайней мере, серьёзных. Я очень надеялся, что основные силы повелителей мёртвых, или, по крайней мере, большая их часть легли под стенами нашего Замка…

Грифоны, отправленные в сторону каменоломни, уже долетели дотуда. Судя по разведанной ими информации, оставленный заслон нам был на один зуб, что не могло не радовать. Я отправил птичек дальше, исследовать округу и пытаться найти место, откуда пришли мертвяки.

Собственно, всё оказалось даже проще, чем я рассчитывал. После быстрого марш — броска (сначала я сбегал до беседки, которая, как выяснилось, содержала тысячу халявного опыта), мы с ходу вынесли всю нежить, беспорядочно топтавшуюся у входа в рудник. Несколько мужиков, взятых попутно из деревни, сразу начали обустраиваться там. Пока общался со старостой, выяснил, что ночные беспорядки, вызванные вампиром, унесли несколько жизней. Было очень неприятно об этом узнать. Также, Путята выказал явное недовольство смертью первой партии шахтёров, и новых выделил нехотя и только после недолгого и оживлённого спора. А я — то ли после боя был ещё на взводе, то ли злой от недосыпа, но, как бы там ни было, говорил со старостой довольно жёстко. В конце концов, кто тут хозяин, а кто подчинённый. И мне показалось, что мой авторитет в глазах старика несколько упал.

Потом мы отыскали кладбище. Грифоны в этом пользы не принесли, хоть и разведали рядом какие‑то развалины. Но это оказалось совсем не то — просека, вытоптанная мертвяками, и различимая даже несмотря на прошедшее время (она уже начала зарастать, всё‑таки в игре процессы ускорены), вела в другом направлении. Ещё пара часов пути, и мы оказались у старой ржавой ограды, за которой виднелись покосившиеся надгробия и разрытые могилы. Посреди леса и вдали от хоть каких‑то людских поселений, всё это смотрелось немножко странно и, я бы сказал, постапокалиптично.

Рядом с кладбищем обнаружилась кое‑как сбитая времянка, из которой шёл дым. Возле неё стояли или ходили несколько мертвецов — вроде бы, совершенно хаотично и бесцельно. Мы, то есть я, мужики, да Ратмир с сыновьями, подползли насколько смогли, оставшись при этом, хотелось бы верить, незамеченными. Гаргулий пришлось оставить в арьергарде, они маскироваться не умели, а грифоны вились сверху, высоко в небе, вроде тоже не обращая на себя внимания. Атаку я решил начать с удара по домику — огненный шар накрыл его целиком, а заодно, и стоявших рядом двоих зомбей. Сухие доски стен вмиг занялись, так же, как и соломенная крыша. Изнутри выскочил человек в мантии, в него тут же полетело несколько стрел — хоть лучников у нас было и всего ничего, да и не так чтобы особо метких, но сейчас они все держали дверь на прицеле. В ответ нас накрыло каким‑то поганеньким проклятием, отнимающим силы и замедляющим движения, но, к счастью, оно действовало не на всех, только по площади, и достало только меня и троих лучников. Остальных наших не задело: основные силы пехоты были сосредоточены чуть в стороне, и до поры прятались; каменные танки, как я уже говорил, оставались позади и сейчас уже вовсю ломились через лес, а авиация пикировала сверху.

На зачистке кладбища пришлось поработать, но ничего особо опасного у оставшегося некроманта в арсенале не было, и он слился достаточно быстро. Видать, колдун был всего лишь учеником того, который припёрся под стены нашего Замка. Да и наиболее убойных тварей тот, утренний, забрал с собой, оставив в логове всякую мелочёвку. Это должно бы было порадовать, но я расстроился — меньше опыта; новый уровень за убийство некроманта и истребление нежити так и не начислился. Единственным плюсом оказалось отсутствие потерь. Из трофеев досталась лопата с черепом на навершии, дающая бонус в десять процентов к некромантии и совершенно бесполезная для меня, да пять тысяч золотых.

Мужики и Ратмировские сыновья, щеголявшие новыми доспехами и оружием, теперь не только выглядели куда более солидно, но и показали себя в бою заметно лучше, чем раньше, влёгкую разобрав всех противников на запчасти. Хотя, быть может, это сказывались набранные ими уровни — воинам — людям много не надо, а за утренний бой опыта должно было накапать порядочно, на два — три апгрейда как минимум.

Завершив сбор трофеев, мы отправились к примеченным ранее нашей воздушной разведкой развалинам. Хоть у меня и было подозрение, что они могут оказаться нам не по зубам, но пощупать, что там есть, нужно было обязательно. Ещё где‑то час пути через лес, назад и чуть в сторону от предыдущего маршрута — и мы у цели. Пока шли, порадовало сообщение, что поднялось умение Логистика.

Грифоны сверху не засекли ничего подозрительного. Призванная мною ворона, полетав прямо между полуразрушенных стен и колонн, тоже не дала никакой информации. Иллюзия меня самого прошла руины насквозь, и даже с ней ничего не случилось. Видимо, там внутри никого не было. Либо, если этот кто‑то и был, он слишком хорошо прятался и имел иммунитет к Магии Разума. Требовалась более детальная разведка. И. к сожалению, никаких юнитов, заточенных под такие задачи, в наличии не было, только мужики. Терять кого‑то из них, если среди развалин притаился таки некто крутой, не хотелось. Поэтому, поиграть в отважного скаута и расхитителя гробниц решил я сам, предварительно оставив всё ценное Ратмиру. Только раздеваться не стал — сменный комплект одежды дома имелся, не зря же я на Рынке закупался. Приказал, если не вернусь через час, направляться в Замок. Заклинание, позволяющее дистанционно передавать сообщения, уже должно было бы по идее изучиться, давая возможность управления на расстоянии, но я решил перестраховаться, мало ли что.

Было немного смешно ползти вперёд одному, словно в голливудском фильме, где герой собственнолично выносит сонмы врагов. Но я постарался настроиться на серьёзный лад, и внимательно всматривался в окружающую обстановку, пытаясь понять, что же нас ждёт среди заросших мхом стен и обломков колонн. Двигался медленно, по чуть — чуть. Правда, пространство перед руинами было относительно чистым, лишённым серьёзной растительности, и я отчётливо осознавал, что если бы кто‑то хотел меня высмотреть — он бы это сделал не напрягаясь. Оставалось надеяться лишь на то, что специально никто за округой не следит.

И, по всей видимости, так оно и было. У притаившихся в развалинах не было в этом нужды. Когда я дополз до полуразрушенной стены и попробовал выглянуть из‑за неё, вдруг ощутил, что рука будто приклеилась к чему‑то. Дёрнул её, и увидел, что вляпался в какую‑то полупрозрачную нить, тянувшуюся по земле. Попробовал отодрать — бесполезно. Послышался приближающийся подозрительный шелест. Мгновения хватило на то, чтобы понять, что это, вероятно, звук множества ног. И вроде даже понятно, чьих. Догеройствовался, что называется…

Наложив на себя Каменную Кожу, я стал с удвоенной силой дёргать прилипшую руку. Но складывалось ощущение, что чем активнее вырываюсь, тем сильнее запутываюсь — спустя какую‑то секунду, я был уже по локоть в этой гадости. Быстро вскочил на ноги, скинул рубаху, встал на неё и дёрнул со всей дури, надеясь оторвать хоть так, с мясом. Нить тянулась, но не отходила и не рвалась. А из‑за угла уже выбегал первый противник, здоровенный паук, и за ним следом, сразу — ещё несколько. Не знаю, где они там прятались до этого, наверное, в каких‑то подвалах или норах, но надо признать, делали это твари мастерски: при таких размерах остаться незамеченными, это чего‑то, да стоит. Очевидно, они платили за это отсутствием наблюдателей снаружи, полностью положившись на раскинутые всюду сети — иначе, созданная мною иллюзия была бы атакована, у пауков нет никакого иммунитета к Магии Разума.

Повернувшись к нападающим, я зарядил в них Огненным Шаром. На мгновение, членистоногие замерли, но тут же продолжили бег. И я не успел опомниться, как оказался опрокинут внезапно натянувшейся нитью паутины, той самой, к которой прилип рукой. А потом началось мелькание длинных ног вокруг, всё завертелось, буквально несколько мгновений — и я уже оказался вздёрнутым куда‑то вверх, и понял, что меня заматывают в кокон…

Всего аж передёрнуло от отвращения, с детства не очень любил мерзких маленьких хищников. А тут ещё и каждя размером с небольшую лошадь. Такую не смахнёшь с рукава, скорее, наоборот всё произойдёт… Сердце колотилось о рёбра, как пойманная птица, а разум всё никак не мог поверить в происходящее. И маны оставалось только на одно какое‑нибудь простейшее заклинание, вроде Каменного Шипа. Совершенно бесполезного сейчас — если уж Огненный Шар не смог никого прикончить… И я не мог оторвать глаз от творящегося вокруг, бессильно наблюдая, как мою обездвиженную тушку крутят длинные лапы, покрытые волосиками, со страшными когтями на конце; как меня рассматривает множество холодных фасетчатых глаз; как, словно примеряясь, шевелятся жуткие жвала… Будто оказался в голливудском фильме ужасов, причём, тем персонажем, которому не жить.

Нельзя такое думать, мысли имеют свойство сбываться. Из моей глотки вырвался вопль, когда один из пауков приблизился вплотную, кусая меня прямо сквозь толстый слой паутины. Не в силах больше выносить происходящее, я сдался — мысленно нажал на кнопку «выход». Будь что будет, в тот момент я готов был поплатиться чем угодно за эту свою минутную слабость. Любая участь казалась лучше, чем стать паучьим обедом, пусть даже и в «игре», хотя, язык уже не поворачивался называть окружающую реальность таким словом.

Ничего не произошло, окружающая реальность не сменилась капсулой в полутёмной комнате. А всё тело пронзила острая боль. Жуткая пасть твари отстранилась, шевеля потемневшими жвалами и роняя густые капли крови на землю. Я тут же почувствовал сильную слабость и головокружение, одновременно с рвотным рефлексом. Причём, не ясно было — это следствие укуса или собственная реакция. Сильный рывок вздёрнул кокон со мной куда‑то вверх, приведя в горизонтальное положение, и окружающий пейзаж начал довольно быстро двигатсья. Пауки куда‑то потащили меня. И это не радовало — если в их планах не убивать сразу, неизвестно, сколько времени придётся пробыть в этом кошмаре наяву, вися где‑нибудь в законсервированном виде…

Опомнившись, я открыл карту и попробовал дать своим войскам команду атаковать. Не получилось. Зашёл в интерфейс Замка, пытаясь сделать хоть что‑то — то же самое, меня отключили от всех управляющих функций. И непонятно было, это паутина дала такой эффект, или укус. Закралось смутное подозрение. Попробовал скастовать на себя Регенерацию, сильно рискуя — ведь последние крохи маны могли понадобиться потом, кто знает, какая участь поджидала в будущем… И ожидаемо ничего не случилось. Магия тоже оказалась недоступной.

Тем временем, я почувствовал сильный наклон, тут же пропал свет — мы спустились в подземелье, и это явно не было окончательной целью пауков. Стук когтей по камню вокруг не смолкал ни на минуту, твари целенаправленно бежали куда‑то вниз. Тянулись томительные минуты, и я даже не знал, хочу ли, чтобы это ожидание поскорее закончилось.

Вскоре появились слабо светящиеся кристаллы, и стало понятно, что мы внутри огромной пещеры, двигаемся мимо настоящих плантаций грибов, прудов с плавающей в них бледной рыбой, сталагмитов, зарослей гигантского мха… Видимо, руины оказались входом в подземный мир. Но от этого знания мне было нисколько не легче — какая разница, быть сожранным в обычной пещере, или на нижнем уровне игрового мира?..

Спустя вечность, впереди показались явно рукотворные строения. У меня, сказать по правде, отлегло — оказаться в плену у гуманоидов это не то же самое, что послужить трапезой гигантским членистоногим. Хотя, если это тёмные эльфы, они должны по идее быть мастерами на всякие выдумки, в области членовредительства…

И опять накаркал. Из выского здания, похожего на замок (которому, кстати, взяться тут неоткуда, в начальной локации может быть только одно место с источником магической энергии), вышла навстречу делегация. Из особ женского полу, очень откровенно одетых. И вооружённых до зубов…

Я ждал каких‑то пафосных речей и минимальных объяснений: ведь, по идее, в любой квестовой ситуации нечто подобное положено. Но одна из эльфиек, шедшая впереди, видимо, главная, просто молча, молниеносным движением, выхватила кинжал. Его даже рассмотреть толком не получилось, настолько быстро всё происходило. Только успел с облегчением подумать, что вот оно, отмучился — сейчас просто прирежет, и очнусь от этого кошмара наяву на полу своего Замка — как точный удар разрезал кокон, давая долгожданную свободу. Но не то из‑за паучьего укуса, не то из‑за долгой неподвижности, я чувствовал ужасную слабость, и просто упал на землю, не в силах стоять. О том, чтобы бежать, сейчас не могло быть и речи. Всё так же безмолвно, подошли ещё две остроухие красавицы, грубо схватили моё вяло сопротивляющееся тело, и потащили куда‑то.

Оказавшись внутри замка, или что это такое было, мы сразу свернули и стали спускаться по узкой винтовой лестнице. Снизу ощутимо пахнуло одновременно сыростью и чрезвычайно подозрительными запахами, и с каждым шагом, с каждой ступенькой они становились сильнее. Спустя какое‑то время, сознанию, которое было слегка затуманено (видимо, всё‑таки последствия укуса до сих пор сказывались), получилось разложить непередаваемый букет на составляющие, и всё внутри сжалось от недоброго предчувствия. Когда со скрипом отворилась тяжеленная деревянная дверь, обитая стальными полосами, самые худшие ожидания оправдались на все сто процентов: меня втолкнули в самую настоящую пыточную. К счастью, она не была сейчас окончательной целью маршрута, так, маленькая остановка, полезная для поднятия морального духа. Пройдя сквозь помещение, мимо всевозможных премерзких приспособлений и инструментов, раскалённых жаровен, клеток и прочего, мы с проводницами остановились у самой обычной наковальни. Из угла вышел здоровенный полуголый мужик, в закрывающей лицо маске и слишком плотной комплекции для эльфа. Несколько минут — и мои драгоценные ручки и ножки заковали в кандалы, всё ещё горячие и сильно обжигающие кожу, даже учитывая приглушённые болевые ощущения, заставив зашипеть сквозь зубы. Далее — пройдя через ещё одну массивную дверь, мы спустились на несколько уровней ниже по очередной лестнице, и оказались в длинном тёмном коридоре, с решётками в стенах от пола до потолка — явно, темнице. Меня грубо закинули в одну из камер. Скрежет ключа в замочной скважине, звук удаляющихся шагов — и вместе с тюремщицами — эльфийками исчез единственный источник света, закреплённые при помощи обручей на лбах женщин небольшие кристаллы, видимо, кусочки тех, больших, которые освещали пещеры.

Всё вокруг окутала непроглдная тьма. Тело и разум были до сих пор под воздействием неведомого яда, или проклятия, поэтому я просто растянулся, расслабившись. Наконец‑то, можно было в спокойной обстановке чуть оглянуться назад, проанализировать произошедшее, свои ошибки, оценить глубину задницы, в которой оказался, и подумать о будущем и о том, как же отсюда выбираться. Одно я знал теперь наверняка — хрен я когда ещё в разведку сам полезу… Терять людей, конечно, жалко, но куда жальче себя любимого. Жадность никогда до добра не доводила.

Только я погрузился в размышления, как ощутил, что по ногам бежит, мелко перебирая лапами, что‑то мелкое, но весьма тяжёлое. Вздрогнув от омерзения, мгновенно вскочил, несмотря на слабость, и напряжённо замер, безуспешно стараясь рассмотреть хоть что‑нибудь в кромешной тьме. И внезапно совсем рядом раздался звон цепей с тихий смех, которые заставили снова подпрыгнуть на месте.

— Это всего лишь безобидная крыса. — Послышался голос из темноты, — Мне интересно, как высоко бы ты подпрыгнул, будь это что‑то покрупнее…

Чуть придя в себя от неожиданности, я не нашёл ничего лучше, как спросить, словно в дешёвом американском фильме:

— Кто здесь?

— Кто‑то живой и способный разговаривать, — С явно различимой иронией ответил голос.

— Игрок?..

— Скорее, игрушка, — Лёгкая, едва заметная усмешка. — Игрушка для Баб.

Я понял, что сморозил полную чушь. Ведь ещё какое‑то время управляемым людьми персонажам тут взяться неоткуда. Что на земле, что под землёй. И это — явно непись, а меня просто ввело в заблуждение то, насколько человеческим и естественным показалось наше общение. Что особенно было заметно после общества безмолвных и жестоких так называемых «Баб». Очень меткое определение, так и буду их звать теперь…

— Ты видишь в темноте? — Просто, чтобы продолжить разговор. Ведь каким‑то образом он понял, что по мне бежала крыса.

— Конечно, ведь хоть я и демон, но с примесью крови тёмных эльфов. Да и человеческой тоже.

Невольно съёжился, почему‑то представив всевозможные кровавые ритуалы. «Демон» и «кровь» ни с чем другим не ассоциировались…

— Моя прабабка с мужем были странной парой, — Будто прочитав мои мысли, продолжил собеседник: — Кстати, позвольте представиться: Аграил. Имя как раз в честь прадеда.

— Очень приятно. Меня зовут… — И тут я завис. Ник‑то я себе придумал, прекрасный, замечательный. Вот только о том, как ко мне обращаться будут, даже не подумал… Не «Гиви» же? Хотя… Один вариант, не самый лучший, но более — менее приемлемый, вроде вырисовался: — Анфо. Это сокращённо, целиком хрен выговоришь…

— Хорошо. Мне тоже приятно, что хоть кто‑то разумный появился тут, с кем можно перекинуться словечком…

— А почему нас посадили в одну камеру? Тут же пустых вроде куча?..

— Не пустых, там кобольды. Тюрьма забита ими под завязку, просто прячутся. Этих тварей у нас здесь по соседству очень много, не представляешь даже, сколько, просто не видишь их. Они почти не разумны, агрессивны, и всегда бросаются скопом на представителей других рас. Если бы тебя посадили к ним, с немалой долей вероятности через пару минут от тебя бы уже ничего не осталось…

— Что‑то не заметил, чтобы Бабы очень заботливые были. Неужто их волнует моя безопасность?

— Конечно, — Чуть слышный смешок, — Они же хотят с тобой сами позабавиться. Кстати, быть разорванным этими полудикими животными куда лучшая участь, чем то, что тебя ждёт от наших тюремщиц. Так что, эта «забота» — о скотине, которую готовят на убой…

Всего аж передёрнуло.

— И что со мной будут делать?..

— А вот тут возможны варианты… — Звон цепей и недолгий приступ негромкого и на удивление беззлобного смеха, и не подумаешь, что рядом с тобой — демон, — Первый, самый маловероятный и наиболее безболезненный — если какая‑нибудь баба тобой заинтересуется и затащит в постель. Правда, это вряд ли покажется приятным, у них весьма специфичные взгляды на отношения полов… Но — всё равно, это самая лёгкая и приятная участь.

— Боюсь представить остальные…

— И правильно. Второй, думаю, ты уже догадался о его вероятности — пыточная камера. Просто и без затей. Кстати, их мастер — действительно знает толк в своём деле, уж поверь мне, демону.

— Ожидаемо… Но что же они могут сделать со мной кроме этого?..

— Ну, осталось всего два пути развития событий. Первый — пошлют на рудники, работать. Или ещё куда. Муторно, тяжело, и тоже весьма болезненно. Второй — тебя могут выгнать на арену. Например, драться с теми самыми кобольдами. Или ещё кем…

— Гладиаторские бои?

— Да, я слышал и такое название. И, должен признаться, мне лично подобный поворот событий нравится куда больше всех остальных. К сожалению, Бабы чувствуют, что я рвусь туда, и делают мне приятное слишком редко… — Последнее прозвучала весьма кровожадно, и я снова вздрогнул. Не стоит всё же забывать, что рядом с тобой — настоящий демон, пусть и с восьмой частью человеческой крови.

— А… Бои до смерти?

Снова тихий смех.

— Размечтался. Я бы с радостью помер и возродился где‑нибудь, уже свободным. Пусть и со стёртой памятью. Но пока находимся здесь, ни мне, ни тебе это не грозит. Останешься валяться весь разорванный и покорёженный, но до конца не сдохнешь, не получится. И будешь мучаться и ждать как миленький, пока не отлечат. Тут ведь узники умирают, только когда Бабы захотят. А простой участи нам явно не желают… Всё‑таки, что ты, что я — довольно редкая добыча. С одними кобольдами так не повеселишься…

— Дьявол…

— Да, не помешала бы парочка. Но — не светит, наверное, заметил, что колдовать тоже не можешь?

— Конечно… Слушай, а можешь убить меня? Сейчас?

— Я же сказал: ты будешь жить, пока Бабам не надоест. А этого, наверное, не случится никогда. Потом могут сделать из тебя драука, и всё продолжится по — новой… И мне за рукоприкладство обязательно достанется, твари следят за порядком… — Аграил смачно и злобно сплюнул куда‑то в сторону.

Я замолчал, переваривая услышанное, и безуспешно пытаясь придумать хоть какой‑то выход из глупейшей и весьма щекотливой ситуации. Но — не видел никакого света в конце туннеля. И переполняло осознание полной бредовости происходящего. Как‑то не верилось, что в игре предусмотрены такие сценарии — когда тебя похищают без возможности спастись и мучают. В первые три недели, в ознакомительный период. Бред, что‑то не сходится, не может быть такого…

Тем временем, тело начало слушаться чуть лучше, вроде, действие паучьего укуса подходило к концу. Звеня цепями, принял упор лёжа и начал отжиматься. Время идёт, а я за день так и не взял двух положенных уровней. Насколько же не кстати всё случилось… Если задержусь в тюрьме — застряну в развитии, и враги после спадания границ возьмут тёпленьким. Очень плохо, надо срочно выбираться, и хотя бы стараться компенсировать застой в развитии… Хотя, о чём я. Если оставшиеся две с хреном недели я проведу в тюрьме, меня даже и «брать» — то не понадобиться! Есть вероятность, что просто тюремщики сменятся, и всё. Как‑то не верится в благородные побуждения других игроков… Пусть даже и узнают, что я такой же, как они. В лучшем случае, отправят на перерождение.

— Поберёг бы силы, пригодятся! — Заметил Аграил, — Кормят не так часто, между прочим. Сейчас сожгёшь себя и всё…

— Пофиг, — Ответил, тяжело переводя дыхания и начиная приседать, — Не хотелось бы здесь вообще задерживаться. Мне нельзя.

— Оптимист, — Хмыкнул демон, и замолчал.

Через какое‑то время, порядком запыхавшись и чувствуя приятную усталость во всём теле, привалился к стене передохнуть. Ни одного сообщения про поднятие параметров так и не всплыло, но я не терял надежды. Не хватало чего‑нибудь тяжелого, для увеличения нагрузок. С каким‑то нервным весельем подумал про себя, а не попросить ли Аграила, чтобы позволил себя поподнимать…

Размышления прервал шум снаружи, из коридора. Послышался приближающийся цокот каблучков и женские голоса. По стенам забегали блики. Я скосил глаза в сторону, где, судя по звукам, находился демон, и в который уже раз за день вздрогнул. Хотя, пора бы привыкнуть уже. В неверных голубоватых отблесках нечеловеческая внешность Аграила выглядела поистине инфернально, достойно лучшего и самого страшного из фильмов ужасов той, покинутой реальности…

Повернулся к тюремщицам, которые уже успели дойти до камеры и отпереть решётку. Одна сделала недвусмысленный жест рукой с зажатым в ней хлыстом. За мной пришли.

Очень не хотелось это делать — покидать тёмную уютную камеру и идти выполнять прихоти этих ненормальных садисток… И, что вдвойне обидно — каких‑то голимых компьютерных персонажей, не людей даже… Но — наверняка у них был способ выковырять меня наружу, потому встал и направился к выходу. И там, вроде бы случайно запнувшись, бросился на одну из эльфиек.

Что и как произошло, так и не успел понять: всё вокруг завертелось, замелькало, и окончилось невыносимой болью. Спустя всего какую‑то пару мгновений я лежал на полу, а Баба сидела на мне верхом, глубоко вонзив острые коготки и полосуя кожу, при этом, что‑то нежно приговаривая, тихонько, почти шёпотом. Какие там нафиг пыточных дел мастера, если мне уже после этой невинной забавы «слабой» женщины хотелось сдохнуть… Грёбаная глушилка ощущений всё не включалась, по её мнению, воздействие было ещё слишком слабым.

Вторая тюремщица, та, что осталась не у дел и стояла в сторонке, негромко и сердито буркнула что‑то, что — я то ли не расслышал, то ли не смог перевести. Правда, последнее вряд ли — по идее, игрок должен понимать любую речь в игре. Оседлавшая меня разочарованно вздохнула и я тут же почувствовал особо сильный приступ боли; зато, после него всё тут же прекратилось. Мучительница одним ловким движением поднялась с моей спины, вновь возвращая свободу движений. Видимо, по времени эльфийки были ограничены, и спешили меня куда‑то доставить… Твари. Уверен, не будь этого, развлечение так быстро не закончилось бы. Мурчащий голосок царапавшей меня так и стоял в ушах. Она получала в процессе немалое удовольствие, это было ясно.

Уже послушно я встал на ноги и пошёл по коридору, навстречу своей судьбе. В голове носились вихри мыслей, к случаю вдруг вспомнилось всё прочитанное когда‑то про концлагеря второй мировой. В конце концов, предки же и не такое переносили. И не понарошку, с возможностью переродиться полностью здоровым, да при наличии заклинаний исцеления, восстанавливающих любые повреждения. Тогда всё было насовсем и серьёзно. Аж предёрнуло, только представил. И одновременно, как‑то стало чуть легче. Простите меня, что жалуюсь на судьбу и жалею себя, больше не буду. Не имею права — куда моим мучениям до ваших…

А что касаемо тюремщиц… Всплыла в сознании и одна конкретная статейка, про надзирательниц нацистских лагерей. Вот те действительно были редкостные мрази, куда до них конвоирующим меня, да и всем остальным тут… Кстати, спасибо разработчикам или генератору локаций — в тюрьме, вроде бы, только мужчины. Мне было бы очень тяжело смотреть, как издеваются над женщинами, пусть даже и компьютерными персонажами. Хотя, думается, уже совсем скоро, когда за меня наконец всерьёз возьмутся, будет всё равно: кто, что, да с кем вытворяет.

И ещё одна мысль не давала мне покоя что тогда, что сейчас — ведь многие из отличившихся своими зверствами во время войны так и остались ненаказанными. Из работниц концлагерей, те, которые не были повешены сразу, почти все были освобождены досрочно, так и не отсидев положенные сроки. Для примера, осуждённая на пожизненное Ильза Кох, известная как «Фрау Абажур» и «Бухенвальдская Ведьма», проведя за решёткой всего несколько лет, была освобождена комендантом американской оккупационной зоны. Если бы не протест общественности, из‑за которого женщину вновь арестовали, так и гуляла бы на свободе. Причём, Ильзе не повезло, с нею правосудие всё же сработало. А многие её коллеги разменяли аж девятый десяток, окончив свои дни в кругу любящих детей и внуков, в Германии или в Америке… Та же Герта Оберхойзер, врач — хирург, участвовавшая в бесчеловечных экспериментах над заключёнными в лагере Равенсбрюк (где содержались женщины), несмотря на изначальный срок в двадцать лет, вышла на свободу уже в пятьдесят втором. И, какой кошмар, когда её, работающую в госпитале иоаннитов, узнала одна из бывших узниц лагеря, её уволили, а после не дали вести частную практику и вообще заниматься медициной. Причём, тут снова наблюдается какое‑то подобие справедливости: женщина, хоть и умерла на свободе и дожила до старости, но всё‑таки не совсем спокойно, её ещё долго преследовали. А японские врачи, ставившие опыты над военнопленными, и советскими в том числе?.. Сиро Исии, командовавший печально знаменитым Отрядом 731, получил иммунитет от американцев в обмен на данные об исследованиях биологического оружия. А «Ангел Смерти из Освенцима», Йозеф Менгеле, утонувший в семьдесят девятом году, во время купания, в Бразилии?..

Нет, что ни говори, справедливость — очень эфемерная вещь. Единственный путь её добиться — сделать всё самому. Так было раньше, примеры на лицо, и так будет всегда. Здесь же, в мире меча и магии, вообще нет ни судов, ни милиции, создающих хотя бы мираж защищённости. Тут прав тот, кто сильнее, он и есть правосудие. И что‑то мне подсказывает, что когда я, наконец, выйду на свободу, обязательно разнесу тут всё, камня на камне не оставлю…

От неуместных философских размышлений к грубой действительности вернул грубый толчок в спину. Видимо, разыгрывался самый «благоприятный», по рассказам Аграила, вариант — тюремщицы привели меня в какие‑то покои, с огромной двуспальной кроватью посередине, скрытой за балдахином, втолкнули в дверь, заставив встать на колени, и удалились. Оставив один на один с той самой Бабой, что распоряжалась и командовала, когда меня приволокли пауки.

Эльфийка была прекрасна, несмотря на чуть бледный цвет кожи и торчащие уши. Длинные стройные ноги, обутые в обтягивающие сапоги на острых каблучках; короткая не то юбка, не то набедренная повязка, в виде полукруга, практически открывающая бёдра с боков; рельефный обнажённый животик; обтягивающий корсет, подчёркивающий формы великолепной высокой груди; наконец, практически идеальное личико, обрамлённое гривой пышных волос, с чуть раскосыми глазами, тонким точёным ротиком, острым подбородком и чуть впалыми щеками, придающими выражению какую‑то особенную женственность. И холодный взгляд убийцы из под изогнутых бровей, буквально пронизывающий насквозь.

Медленно и соблазнительно вышагивая, Баба направилась ко мне. Остановилась в двух шагах, облизнула губки, и томно произнесла, чуть хрипловатым и очень сексуальным голосом:

— Раб, твоя дальнейшая судьба зависит только от тебя. Сможешь меня ублажить — будет легче. Нет — пеняй на себя, у нас великолепный пыточных дел мастер…

Просто молчу в ответ. Если честно, у меня уже порядочное время не было женщины, как‑то не до того было, и я бы не отказался кого‑нибудь «поублажать». Но то, что мой сокамерник рассказал про специфические пристрастия подземных воительниц… Ну его нафиг.

— Так что, раб, работай. — Продолжала тем временем Баба, — Для начала, лижи мои сапоги. Я жду.

Сделала ещё шаг ко мне, так, что я почувствовал исходящий от неё весьма будоражащий аромат. Пробежался глазами по прелестной и такой желанной фигурке, с низу до верху, задерживаясь на каждой выпуклости и впадинке. В другой ситуации, при других обстоятельствах, такая женщина была бы пределом мечтаний. Но когда наши взгляды встретились, всего аж передёрнуло — такая непроглядная чернота таилась на дне нечеловеческих зрачков. Всё обаяние вмиг слетело, а желание пропало. Сознавая, что шансов против воительницы нет — вряд ли нас оставили бы наедине, если бы сомневались в том, что она может со мной справиться, да и давешний инцидент припоминался — я просто смачно плюнул ей прямо в лицо. Со школы довольно метко это делал, а на такой дистанции промахнуться было довольно сложно.

А затем… Дальнейшее вспоминать нет никакого желания. Пыточных дел мастер действительно знал своё дело, и, когда меня спустя бесконечность отволокли обратно в камеру, не было ни одного участка тела, который бы не болел. Мне кажется, происходи всё это в реальности, у меня бы тысячу раз могло остановиться сердце — по крайней мере, много раз казалось, что оно вот — вот вырвется из груди. Но в игре этого не было предусмотрено, и оставалось только по возможности стойко сносить все те изысканные пытки, которые штатный тюремный душегуб считал нужным применять. Он работал не спеша, с чувством, с толком, и, от чего было особенно жутко — молча. Единственной радостью, вызвавшей приступ совершенно дикого смеха, который весьма удививил палача, было сообщение о том, что сила выросла на единицу. Это произошло, когда я бился в оковах, безуспешно пытаясь вырваться.

О том, чтобы заниматься какими‑то упражнениями, теперь не могло быть и речи. Оказавшись на холодном каменном полу, очень быстро забылся беспокойным сном, пытаясь хоть как‑то восстановить силы и душевное равновесие. Иногда просыпался от крыс, бегавших по телу и наступавших на раны, что заставляло содрогаться от боли. Мерзкие твари достали, будь у меня чуть больше сил и возможность видеть в темноте, устроил бы на них охоту… Пару раз вскакивал, когда по коридору проходили тюремщицы. Всё внутри сжималось от осознания того, что они могут идти и за мной, но пока проносило.

Счёт времени я б потерял, если бы не встроенные часы. Когда понял, что не могу больше спать, посмотрел на них — было полшестого ночи. Следующего дня. Сев, скривившись от боли, принялся копаться во внутренних интерфейсах, тщетно пытаясь найти хоть что‑то работающее. Бесполезно — контроль над Замком и над войсками потерял безвозвратно, как и возможность магичить. Хотя, внимательно исследуя все возможности, с немалой радостью нашёл одну доступную и потенциально спасительную функцию — «написать администрации». Накатал здоровенную жалобу, с замиранием сердца отправил, боясь, что не получится. Сообщение ушло, по крайней мере, в статусе слово «выполняется отправка» сменилось на «05:56». Кроме этого, ничего не произошло. Если мою жалобу и рассмотрят и удовлетворят, то явно не сразу. И не в такое время — офис находится в Америке, рабочий день у них уже должен закончиться.

А потом, за мной снова пришли. Очередная порция мучений, чуть разбавленных, на сей раз, вылезшим оповещением о поднявшейся на единичку выносливости. Как говориться, на безрыбье и крабовая палочка сойдёт: раз уж не получал свои положенные два уровня в сутки, хоть таким способом что‑то прокачаю… Правда, с радостью не платил бы за это такую цену. После очередного спонтанного роста характеристики, будто опомнившись, я стал специально стараться вырываться изо всех сил, благо, для этого напрягаться особо не приходилось — тело и так само всё трепетало и рвалось, пытаясь спастись от боли. Но больше роста не происходило: или усилия были всё же недостаточные, как‑никак, симулировал, или же, для очередного левелапа просто ещё работать и работать, ведь каждый следующий требует вдвое больших усилий.

Когда «сеанс», наконец, закончился, и за мной пришли давешние тюремщицы, я уже было возрадовался, что отведут наконец домой, в тихую спокойную темноту, передохнуть да оклематься… Но нет, не тут то было: мою безвольную истерзанную тушку опять потащили куда‑то по коридорам и лестницам, закинули в комнату с глухими стенами, похожую на всё ту же камеру, сняли кандалы, да закрыли сзади решётку, отрезая путь к отступлению. Одна из эльфиек сделала пас рукой, и я почувствовал огромное облегчение — боль почти ушла. Пребывая в эйфории от данного события, не сразу понял, что стены все увешаны разнообразным оружием. Удивление было велико, но оно рассеялось, когда кусок стены спереди отъехал в сторону, открывая выход на большую освещённую арену.

Напротив, из темноты, выходил кобольд — прямоходящее существо, с вытянутой мордой вместо головы, не то крысиной, не то собачьей, не то вообще взятой у какой‑то ящерицы, с рожками на ней, и ростом мне по плечо. Уродец был вооружён и вид имел явно агрессивный. Вспомнив рассказы Аграила о своей вероятной участи, я поспешно схватил прислонённый в углу большой круглый щит, какой‑то топорик, и выскочил на арену, принимая непривычную боевую стойку и лихорадочно стараясь вспомнить то, чему учил когда‑то Ратмир. Правда, всё оказалось бесполезно: противник, приблизившись, сразу атаковал меня, замахнувшись жутковатого вида булавой; я прикрылся, но кобольд изменил траекторию движения своего оружия, пользуясь тем, что не вижу его из‑за поднятого щита, и сокрушительный удар пришёлся по моей ноге, тут же переломившейся, словно тростинка. Упав на землю, увидел летящее прямо в лицо шипастое навершие, которое, по всем правилам, должно было бы оборвать мою «жизнь» и отправить на перерождение. Но — кроме жуткой боли, которая не прекращалась в течение довольно приличного времени, и пропавшего зрения, ничего не изменилось.

Когда пришёл в себя и снова смог видеть, меня оттаскивали баграми обратно в каморку с оружием. Стена, что вела на арену, вновь вернулась на место, но в ней обнаружилось убранное решёткой окошко. Встав и подойдя к нему, с некоторым удивлением отметив, что всё вроде цело и на месте, стал свидетелем того, как победивший меня кобольд разделывает своего соплеменника. Понял, почему было так больно — страхолюд играл со своей жертвой, неторопливо и последовательно дробя все части тела, и только после этого нанёс добивающий удар. Причём, действительно смертельный, никто не собирался отлечивать оставшуюся на песке бесформенную груду мяса. И, с одной стороны, я возгордился, что мой ранг чуть повыше и обо мне пекутся чуть получше, не давая так бесславно сдохнуть. А с другой… Насколько это было бы проще. Чуть потерпеть, несколько секунд буквально — и встать с пола в своём Замке…

Но лёгкие пути, халява и удача — это всё, как обычно, где‑то мимо меня. После первого выхода на арену был второй, потом третий, четвёртый… На пятом у меня получилось выстоять уже несколько ударов, правда, это только чуть продлило агонию, кобольд был слишком хорошим бойцом. И за всё это время на трибунах я не заметил зрителей, кроме пары эльфиек, видимо, не самых знатных, из обслуживающего персонала, которые всегда контролировали происходящее, накладывали целебные заклинания, командовали рабами, что убирали арену — разравнивали песок, оттаскивали трупы, и так далее. Из этого я заключил, что сражения, по всей видимости, тренировочные, чтобы натаскать участников к серьёзным боям.

Когда тюремщицы, уже много позже, уводили меня, наконец, в камеру, попробовал подкупить их, суля горы злата и вообще всё, что пожелают, за помощь при организации побега. Каждый следующий взгляд на встроенные часы — судя по ним, подходил к концу уже шестой день в игре — переполнял душу отчаянием, заставляя искать хоть какие‑то пути спасения из неволи. Время неумолимо утекало, уменьшая шансы выстоять против других игроков и отстоять своё имущество и независимость после открытия границ. Но эльфийки либо оказались принципиальными, либо просто не поверили мне, даже не ответив ничего толком на предложение…