В предвечерний час, когда над землёй стояло светлое небо без солнца, к садовым участкам, где жили Маша и Ганс, каждый день подходил тот самый — вы помните? — удивительный человек. Человек кособочился и был тощий до невозможности. Щека, как всегда, у него подвязана и раздута.
Он появлялся в тот час, когда с моря, которое неподалёку, дул лёгкий солёный ветер… И ничего удивительного в этом не было, что на человеке всегда развевался плащ.
— Грамапутра, гу-гу! Грамапутра, гу-гу!
И Ганс догадался: это тот самый тёткин племянник!
— Грамапутра, гу-гу! Грамапутра, гу-гу!..
И вдруг человек начинал потихоньку светлеть. Словно бы растворялся в белёсой ночи.
Загорались окна в домах, блеск их живого тёплого света пронизывал белизну сумерек. Но хоть ночь и не наступала, хотя вечер был вроде бы ненастоящий, это был всё же вечер, час сказок — так заколдованно и удивительно всё выглядело кругом.
Ложились спать в лесу муравьи, ложились спать бабочки — они знали: хоть белый вечер, а всё же — вечер.
Вслед за вечером приходила ночь, всё такая же светлая. Но это был час, когда люди спят, а вокруг оживают сказки.
— Нам надо ему помочь — разыскать эту тётку Зубную Боль! — громким шёпотом сказал однажды Ганс Маше (ведь он был догадливый мальчик, к тому же внук сказочника). — Нельзя спокойно глядеть на то, как мучается человек… У него флюс. Ты же видишь, как у него ужасно раздуло щёку.
— Раздуло, — покорно сказала Маша.
Ребята шептались, а на дорогах сада уже лежали легчайшие тени от изгороди; каждый горшок с цветами нашёл своего короткого двойника, словно брата, который прятался целый день. Стал отчётливо слышен шум моря. А раз начинался прилив, это значило, что поднялся ветер. От деревьев в лесу, напротив проезжей дороги, отделились длиннющие тени — колеблющиеся, прозрачные.
И опять, опять подошёл человек в большущей шапке к саду тёти Милэ. Он опёрся плечом об изгородь, заслонил ладонью опухшую щёку, повязанную платком. И видно было, и можно было легко догадаться, что он просит детей о помощи.
— Грамапутра, гу-гу! Грамапутра, гу-гу!..
Из дома вышла тётя Милэ. Взяла огромную лейку и обошла сад. Неужели она одна ничего не слышит?
— Нет, мы должны найти эту тётку Зубную Боль! — решительно сказал Ганс.
— Мы её найдём! Вот увидишь, увидишь!.. — подумав, сказала Маша.
— Ночью я догадался, — ответил Ганс, — что тётка Зубная Боль живёт в этом городе, в Таллине! Поняла? Поэтому он сюда и приходит.
— Конечно! — ответила Маша. — А раз она здесь, мы найдём её и спасём племянника. Ладно, Ганс?
