Картак (СИ)

Гераклион

Часть вторая

Людские земли

 

 

Глава седьмая

Первая кровь

Агентия. Восточные предгорья Костяных гор. Пятьдесят четвертый день от прибытия…

— Наконец-то!.. — На мои съежившиеся от холода щеки упали слезы радости. Горы остались позади…

Поход через них был отнюдь не легкой прогулкой. Постоянно не хватало еды и дров. Если бы не редкие долины, встречающиеся среди бескрайних горных вершин, мне бы пришлось туго. Я думал, что умру среди белых морозных ущелий, а со мной умрет и мой звереныш. Ужаснее всего осознавать, что ты сам загнал себя в эту ловушку… Месяц, почти целый месяц я не чувствовал нормально своих рук и ног, не говоря уж про нос и губы.

Спать… Это слово в здешних горах можно считать иронией или жестокой издевкой… Когда на горы опускались сумерки, вокруг начиналась какая-то вакханалия. Первым раздавался вой, наполненный такой болью и ненавистью, что кровь в жилах замирала. Ему отвечал второй, не менее ужасный, а за ним еще и еще. Когда они сливались воедино, появлялось ощущение, что рядом кто-то есть. Кто-то недобрый, просто смертельно недобрый…

Каждую ночь это повторялось снова и снова. Чем дальше я заходил в горы, тем сильнее становился ужас. Временами даже слышался хруст снега, будто кто-то только что прошел мимо. Ощущение чужого взгляда не отпускало ни на минуту. Но никого вокруг не было, только мои следы и холодный ветер, терзающий снежное покрывало.

Неподготовленному путнику не пересечь эти горы. Меня спасло только то, что я был отчасти готов, у меня были с собой еда и проводник. И только благодаря им мои кости не остались лежать там.

Эти Нэй перехитрили сами себя, когда прокляли живых. «Если нам не жить на нашей земле….» — именно так начиналось посмертное проклятье, а, как известно, дьявол таится в деталях. И теперь в Костяных горах умирал любой живой, который находился НА землях Нэй.

Эн'ори вел меня, указывая где и когда нужно останавливаться на ночлег или прятаться. Потом, когда я выполнил свое обещание, он раскрыл мне тайну.

— Вижу, ты сам догадался, что нужно делать. — Сказал тогда дух. — Похвально. После того, как ты уйдешь из этой долины, на твоем пути будет много пещер. Именно там раньше жили Нэй. Запомни, никогда, слышишь, никогда не выходи наружу, если услышишь вой стражей. Ты не представляешь, что тебя ждет, если нарушишь это правило.

— Я понимаю. Спасибо тебе…

— Мы в расчете, живой. — Ухмыльнулся дух. Он так и не стал называть меня по имени, всегда только «живой». — Мне надо идти… Силы тебе, живой, и прямой дороги. Надеюсь, ты сможешь вернуться домой. Прощай…

Полупрозрачная фигура духа начала таять, а эхо его голоса еще бродило по долине, всё затихая и затихая.

— Прощай, шаман….

Спустя тридцать четыре дня после ухода от ведуньи я выбрался по ущелью к восточному склону. Далеко внизу, после полосы голой каменной пустыни, вздымались вверх по склону желтые ручейки пожухлой травы, которые брали приступом такие неподатливые горные склоны. А ниже, там, где становилось гораздо теплее, травяной ковер принимал насыщенный зеленый цвет и вырастал в просто огромный по площади лес. Он был, конечно, не таким необычным, как с другой стороны гор. Здесь не было белоствольных деревьев гигантов и возможно других необычных растений, но своими размерами он, думаю, вряд ли уступал тому, что остался за горами.

Все это великолепие прикрывала немного прозрачная дымка легкого утреннего тумана, который в первых лучах солнца заиграл всеми цветами радуги. Да… Я смог… Я выжил….

Спуск по склону практически не запомнился, как и первые несколько дней проведенные в горячечном бреду из-за простуды. Только через неделю мучений я смог прийти в себя и продолжить путь.

И хорошо, что я продолжил его в более-менее нормальном состоянии, так как к концу шестьдесят второго дня от прибытия в этот мир мне встретилось второе свидетельство о том, что здесь живут разумные. Пеньки деревьев и небольшое кострище были уже старыми, но такие явные следы звери не оставляют. Осмотрев свою находку, я продолжил путь намного осторожнее. Мне все еще помнилось первое знакомство с Детьми Леса и повторять такое с людьми желания не возникало… Напрочь…

Агентия. Западная провинция. Деревня Журача. Шестьдесят третий день от прибытия. Ночь…

(В скирде):

— Ай, Хима, тут колется…

— Сейчас, погоди. Вот, телогрейку постелил. Ну че?

— Так-то лучше. Хи-хи… Ой! Хи-има, не спеши…

— А чего ждать-то? Да я…

— Тише ты, отец услышит!

— Да не боюсь я твоего папки. Ничего он не сделает… Иди сюда.

— Хима-а… А-ах…

(Звуки возни и шуршание соломы).

— Хима… Погоди…

— Ну чего еще?

— Гляди, штаны с веревки сползають!

— Какие штаны?

— Да вон, глянь! Вишь, тень какая-то их втягивает… Мне страшно Хима, пойдем отсюдава, а?

— Тень втягивает… — Задумчиво протянул мужской голос. — Ласька, да это ж прет их кто-то! А ну, где грабли-то мои! Иди отца зови, воры это! Бегом давай! — Уже в полный голос заговорил мужчина, а потом в сторону непонятной тени выкрикнул. — А ну положь штаны, где взял! Ах ты гомно, кому сказал положь! Ну щас я тебе!

* * *

Утром шестьдесят третьего дня я дошел до места, где лес стал заметно редеть, а затем в нем появились натоптанные тропинки и все чаще стали попадаться вырубки. Где-то к полудню лес сменился небольшими рощицами и перелесками, а затем практически совсем отступил перед возделанными полями…

Осторожность прежде всего! Именно это правило я соблюдал, продвигаясь по дороге, петляющей словно змея среди полей, и осматривая округу на наличие хозяев здешних земель.

Через поле хорошо было видно и дорогу, и окружающее пространство, поэтому я не боялся прозевать нежданного гостя. Ближе к вечеру вдалеке показалась пара вьющихся струек дыма. А чуть позже и их источник.

Это была небольшая деревня, огороженная внушительным частоколом с деревянной смотровой башней, которая притулилась у ворот. Вторая такая же виднелась с другого края деревни.

Люди. Их я заметил сразу и никаких отличий от привычного мне человеческого облика пока что не обнаружил. Я отсиживался в кустах у дороги, наблюдая за обстановкой. Расстояние до деревни было около двухсот метров, ближе подойти не получилось, любую более-менее густую растительность возле частокола тщательно выкорчевывали. А на вышке точно заметят, если по дороге будет ползти кусок земли, плавно превращающийся в ползущий куст травы. И тогда здравствуй, Дима, непредусмотренные отверстия в твоем теле, проделанные острыми вилами.

Я бы точно такую непонятную хрень от страха затыкал чем-нибудь острым… Хотя здесь, думаю, без страха затыкают. Люди тут наверно крепкие и морально устойчивые, все-таки жить в мире с привидениями по-другому никак. Тут нужно иметь поистине стальные яйца…

Деревня была маленькая, навскидку домов в двадцать, но очень основательных. Сквозь приоткрытые ворота было видно часть широкой улицы и пару плетеных заборов, окружающих дворы. Из домашних животных смог увидеть обычных земных куриц, снующих туда-сюда везде, где им заблагорассудится, что-то похожее на корову и даже услышал, как лает собака, хотя их самих видно не было.

Люди тоже временами курсировали через ворота, в основном взрослые. Но была и пара стаек малышей, которых какая-то предприимчивая особа колоритных размеров под веселые визги и смех загонял платком обратно в деревню. Видел несколько раз охотников с добычей, возвращающихся в поселок. В общем, обычная жизнь деревни, где все при деле. Даже один раз слышал звуки, похожие на удары молота по наковальне…

Остаток дня провел на своем наблюдательном посту, вслушиваясь и всматриваясь во все происходящее. На вышках днем были молодые ребята, а вечером их сменили взрослые мужчины. За все время наблюдения мой переводчик усердно анализировал речь, даже тогда, когда я ее не мог толком расслышать или вовсе не слышал. Результаты появились гораздо быстрее, чем тогда, у Детей Леса. К концу дня я различал предлоги и простые слова «я, ты, мы, да, нет, дай, надо, хочу». И кстати речь у здешних людей была гораздо приятнее, чем у бастов, что-то среднее между «сю-сю му-сю» французов и грубым «Ахтунг!» немцев.

Когда солнце село, и небо начало сереть, я пополз вокруг деревни на разведку. Обнаружил вторые ворота и недалеко от частокола в юго-восточном направлении рукотворную заводь с каким-то деревянно-веточным нагромождением в центре. Это было похоже на пруд с хаткой бобра посередине. Странное конечно сооружение, но заняло оно меня всего минут на пять.

Как бы то ни было, а когда день совсем потух, ворота в деревню закрылись. Пришлось лезть через частокол. Мне позарез нужна нормальная одежда и еда. Живот настойчиво твердил, что питаться сырой рыбой и теми фруктами, распознанными как съедобные, долго не стоит. Одежда после моей прогулки по горам и недельном заседании в лесу стала похожа больше на кучу хлама, чем на что-то приличное, да и сильно контрастировала с местной модой. А еще нужна была обувь… И самое главное — надо найти средство для розжига костра. Моя зажигалка еще чудом держалась. Но газа осталось совсем мало, буквально покрыто тонким слоем донышко и все. Если попаду домой, то расцелую в губы руководство компании производителя.

Песец остался на страже моих пожитков, когда я отправился на дело. Собаки временами перегавкивались, где-то выходил недовольный хозяин, орал на своего пса и тогда временно наступало затишье. Я молился, чтобы не попасть во двор к такому бдительному сторожу и не перебудить пол поселка, отдирая собаку от своей задницы.

В деревне было всего две улицы, одна самая широкая шла от ворот до ворот, а вторая кривая и более узкая располагалась перпендикулярно широкой. Как и предполагал, домов оказалось два десятка, все остальное пространство во дворах занимали загоны для скота и всякие хозяйственные постройки.

Я хотел получше рассмотреть быт людей, позаглядывать в окошки, а заодно определить, где можно поживиться чем-нибудь съестным, но каждый раз перелазить через плетень мне не улыбалось. Поэтому мой выбор остановился на одном ничем не примечательном дворе, где вокруг дома стояли две хозпостройки, между которыми были натянуты веревки с высыхающей после стирки одеждой, а рядом находился сенник, причем так удобно, что можно прокрасться практически незамеченным от самого забора. Именно одежда привлекла меня к этому дому, нужно по возможности отработать все пункты плана легко и без заморочек. Здесь одна из целей прямо на улице, и похоже собаки тут нет.

Я аккуратно перелез через забор и начал продвигаться ближе к веревкам, замирая от каждого шороха. Преодолев сенник, приблизился к ним и начал аккуратно снимать штаны… И только тут заметил, что недавно пропавшая надпись «Анализ…» снова висит в уголку «экрана». Просто, когда стало темно, то люди разошлись по домам и большую часть темного времени переводчик ничего не анализировал, а тут вдруг начал. Значит где-то рядом разговаривают люди… Но не успел я это осознать, как из-за спины послышался гневный выкрик, а потом моя тушка впервые в жизни испытала ощущение грабель на своем хребте.

— ….Ma arra, su enaky!!! Mu'rre! Nae b'rost! Ba marrey, b'ro-o-ost! — Неслось мне в спину, когда у меня на пятках выросли крылья, помогающие буквально перепрыгивать забор.

Конечно таким образом частокол не преодолеть… Пришлось петлять среди дворов и запутывать погоню. Переполох поднялся немалый, людей на улицу высыпало много. Некоторые выбегали с зажженными факелами, другие — с орудиями труда, третьи же держали наготове охотничьи луки со стрелами. Поэтому пришлось затихариться в темном углу и внимательно следить, когда обстановка позволит мне убраться отсюда.

На главной улице в полутора десятках метров от моего лежбища собралась гомонящая толпа, во главе которой был тот молодчик с граблями и какая-то деваха, кружащая возле него. Этот парень что-то втирал окружающим. Несколько минут пояснений на высоких тонах и большинство собравшихся, сплюнув на землю, опустило оружие и пошло по домам. Несколько человек осталось стоять посреди улицы и наблюдать, как подошедший с топором внушительный дядька сначала что-то резко крикнул девчушке и, дернув ту за руку, спрятал ее у себя за спиной, а затем обратился к молодчику с граблями. Короткий диалог и тут лицо дядьки как-то раздувается, в глазах проскакивает что-то недоброе, а молодчик, залепетав, начинает отступать от него и похоже готовится к геройскому подвигу — свалить пока не припекло…

— Поздно батенька… — Выдал я шепотом и тут же заткнулся.

Фух. Вроде никто не услышал, слишком все заинтересованы спектаклем….

* * *

— Ласька! Я тебе чего сказал, а? Почему не дома? Ану подь сюда! — Дернул девушку за руку подошедший отец. — Я с тобой потом разберусь… Чего тут происходит?

— Папка, Хима вора гнал, который у нас одежку воровал… — Попыталась сказать из-за спины девушка.

— Цыц тебе! — Оборвал ее отец. — Не болтай чепухи!

— Да правда это! Он с веревки штаны снимал. — Вклинился юноша. — Я схватил грабли, что в сеннике и…

— В сеннике? У том, что подле веревок? — Уточнил мужчина.

— Ага, так вот, схватил грабли и…

— А чего это ты в моем сеннике делал? — Нахмурился мужчина, а затем взглянул на притихшую за спиной дочь. — Погоди…. Так это, Ласька с улицы прибежала… и ты в сеннике…. Ах ты сукин сын! Ану подь сюды! Щас я тебе всыплю!..

— Дядь Ман, да я мимо проходил… — Начал пятиться парень.

— Мимо он проходил! Да Ласька небось помешала-то пройти, да? Ану сюда поди ирод! Кому сказал!..

* * *

И смешно и грешно — именно так я себя чувствовал, когда наблюдал за тем, как молодой парень с граблями убегает от взрослого мужика с топором. Это представление опять собрало небольшую кучку зрителей, но часа через полтора селяне начали рассасываться по домам. Рисковать растревожить «улей» еще раз я не стал. Просто стянул для комплекта рубаху и упер петуха из удачно подвернувшегося мне по дороге курятника. Ужин у нас с маленьким песцом в этот вечер был вкусным… но пресным.

Следующие несколько дней были похожи один на другой. Я пробирался под покровом ночи в поселок и изымал «плохо лежащие» вещи. Так я обзавелся неплохой одеждой, сменив простые штаны и рубаху на приличную жилетку, куртку с капюшоном и кожаные штаны со шнуровкой. Обзавелся неплохими сапожками и заплечной сумкой, в которую пришлось переложить свои пожитки. Да, мои пожитки увеличили свой объем. Клинок, доставшийся мне от Детей леса, тоже пришлось переложить туда, иначе он сильно надавливал мне спину, когда я нес сумку на себе. Просто все оставить в вакуумном рюкзаке можно конечно, но тогда под одеждой у меня появлялся нехилый горб, а сама одежда становилась очень уж неудобной, да и ворот сдавливает горло от этого.

С крылатым песцом у нас получился отличный тандем. Эта маленькая серая бестия еще не могла летать, зато носилась по округе быстрее пули. Но когда нужно было сторожить вещи, животина прилипала к рюкзаку с вещами как приклеенная, и дожидалась моего возвращения. Вообще у меня сложилось чувство, что песец меня понимает. Звучит дико, но он никогда не бесился, если я говорил ему что-то сделать. Когда у меня было хорошее настроение, он начинал играться со мной, мог в шутку полаять или рыкнуть, притаскивал мне всякую дрянь в зубах или вообще отчебучивал уморительные вещи. Один раз, когда он дурачился, развлекая меня своими шалостями, то умудрился оседлать притаившуюся в траве животину, похожую на смесь зайца и мини-кенгуру.

Животное от испуга стало носиться по полю, а песец как приклеенный сидел у нее на горбу и весело попискивал. Я чуть не помер, валяясь на траве и хохоча во всю глотку. Тогда я первый раз получил подтверждение о необычности моего зверя. Животное, которое он оседлал, пробегало минут пять, а потом просто свалилось на землю. Когда я подошел к нему, оно уже не дышало и смотрело вдаль остекленевшими глазами, хотя на вид было вполне цело, только его шкура немножко поцарапана когтями или клыками песца. Задушить его мой питомец не смог бы, слишком разные весовые категории у них. Это могло значить только одно — у песца есть яд.

Агентия. Западная провинция. Деревня Мышиный Луг. Семидесятый день от прибытия…

Дорога вилась среди полей, перемежаемых лесом, петляла среди холмов и пересекала ручьи, иногда присоединяя к себе своих товарок или вливаясь в какую-нибудь деревушку. Она становилась все шире, утоптанней, обзаводилась отметинами от путников, прошедших по ней — кострами, удобными расчищенными полянками или облагороженными водоемами. При этом лента дороги оставалась одинокой, практически безлюдной, и только вблизи деревень она ненадолго оживала, пока сумерки не скрадут с нее всех путников.

Мое мирное путешествие закончилось на пятой деревне. За прошедшее время, я сносно научился понимать язык людей, хотя сам еще не мог связать и предложения, а заодно немного изучил быт. Самым удивительным открытием для меня стало назначение рукотворных прудов с «хаткой бобра» посередине. Никогда бы не подумал, что это своеобразный загон для ездовых животных. Я конечно видел в деревнях телеги, даже один раз удалось посмотреть, как в такую запрягают быка, но вот то, что я увидел у пятой деревни просто не укладывалось в голове… У меня сначала случился когнитивный диссонанс или разрыв шаблона… хрен знает как назвать, но когда цепочку здоровых телег тащит просто огромная черепаха с паланкином на своем панцире, то думаю у других моих земных собратьев было бы так же.

Эта черепаха с караваном телег на хвосте заехала в деревню, где от нее отцепили груз, сняли паланкин и отвели к рукотворному водоему. Там ее ничем не привязывали, нигде не закрывали, она просто спустилась в воду и плавала, временами залезая на островок.

Но её размер не самое главное. На панцире у нее находились костяные отростки похожие на голые ветви деревьев. Именно за них крепили паланкин. Морда черепахи была немного жутковатой — на носу тоже находилась пара наростов, как у носорога, рот больше походил на птичий клюв, с небольшим загибом вниз верхней «губы». Глаза были зелеными, а на солнце так вообще становились просто изумрудными. Хвост заканчивался чешуйчатыми наслоениями вплоть до самого кончика, а здоровенные лапы, под кожей которых перекатывались бугры мышц, казалось способны раздавить человека, как таракана.

Когда сгустились сумерки, я решил пробраться в деревню. Даже не знаю зачем. Скорее всего, мне просто стало любопытно, ведь такая диковина, как черепаха, здорово разбудила воображение, и мне казалось, что там, за частоколом, скрывается еще много удивительного.

Действительно скрывалось, но не так много, как я думал… И частокол тут зараза высокий какой-то, с трудом его преодолел…

Эта деревня оказалась немного внушительней предыдущих. Домов тут было гораздо больше, сами они выглядели покрасивей, а скарб во дворах побогаче. Тут даже был какой-то трактир или постоялый двор, о чем гласила вывеска с запеченной тушкой, висящая у приоткрытых ворот, за которыми находился дом. Во дворе виднелись все те повозки, что притащила черепаха.

Обследовав всю территорию поселка, довольно большую надо сказать, интересного ничего не нашел. Поэтому целью естественно избрал трактир. Первой причиной было то, что в нем по-любому есть не только долгопортящиеся запасы пищи, но и «горячее», приготовленное для посетителей. Как раз то, чего мне так не хватало в последнее время. Вторая была не менее значимой — я подумал о выпивке. С того момента, как попал «сюда», мне неоднократно хотелось надраться до чертиков, чтобы хоть на время уйти от всех проблем и тревог…

Время уже наверно перевалило за полночь, во всей деревне светилось всего пару окон, которые и были окнами трактира. Я подполз к одному из них, чтобы осмотреть внутреннее убранство помещения и планировку, а заодно и приметить что-нибудь интересненькое…

Рассмотреть толком ничего не получилось, как только подошел поближе, то сразу уловил звуки речи, а затем в окне мелькнул чей-то затылок. Я притаился и начал вслушиваться. Мои теперешние знания языка позволяли довольно хорошо понимать смысл сказанного местными.

— …мастер, давайте еще подолью? — Произнес заискивающе хрипловатый голос.

— Давай. — Ответил ему второй, принадлежащий молодому мужчине. — Твой сай на удивление вкусный, не смотря на глушь, в которую ты забрался.

— Рад, что вам нравится мастер. О, а вот и Алса.

— Комната готова, мастер… — Прозвучал после скрипа двери женский голос. — Вода еще греется, но скоро уже можно будет обмыться.

— Спасибо, Алса. — Ответил мастер, а затем послышался шорох и скрип закрываемой двери. — Хорошая девушка. Когда женить будешь, а, Ярд?

— Ох, мастер, да за кого ее тут выдавать? Одни пахари да охотники. Единственный за кого можно было б, это кузнец… но вон, охамутали, с детями уже. А отдавать свою кровиночку за кого попало негоже… — Печально вздохнул Ярд. — Вот если бы мастеру она приглянулась, такому как вы, вот это было бы счастье…

— Ты же знаешь, Ярд, у меня невеста есть. На середину Жалящего Бона назначена наша свадьба в храме Одолетеи. — Прихлебывая напиток, произнес мастер. — Будь это на пару оборотов раньше, то непременно бы засватался. Уж поверь мне Ярд, дочурка у тебя славная выросла.

— Понимаю мастер, понимаю… кабы раньше, это да… — Завздыхал Ярд.

— Не унывай, найдется и ей славный парень. Уж в девках она точно не останется.

— Да услышит Дэртьякис твои слова, мастер. Лишь бы правда славный был… Ладно, пойду воду гляну, может уже подоспела. — Прохрипел Ярд.

Послышались шаркающие шаги, а затем скрипнула дверь, и все стихло, только легкое хлюпанье напитком напоминало, что в комнате еще кто-то остался. Я сидел под окном и мысленно метался между «заглянуть в повозки» и «дождаться пока все уйдут и залезть в окно». Долго мучиться не пришлось, через пару минут снова скрипнула дверь и уже знакомый хриплый голос Ярда произнес:

— Вода готова мастер. Можно купаться.

— Спасибо Ярд. Пойду, ополоснусь и в кровать… Завтра в обратный путь выезжать, хочется быть отдохнувшим…

— Как в обратный? Мастер, а вы не поедете дальше на запад? В Косой Холм или в Сенники? Или в Журачу? Там говорят, тварь какую-то видели, которая по ночам вещи ворует и скот забивает…

— Ярд, и ты этим бредням веришь? — Видимо в этот момент Ярд кивнул, так как молодой мастер продолжил. — Зря. Всяким там тварям тряпки и топоры с вениками совершенно не нужны, я тебе точно говорю. Там просто ворует кто-то, может свои, а может парочка залетных разбойников… Но точно не монстр. А скот скорее всего зверь у них дерет, небось частокол давно не обновляли, вот он в дыры и пролазит…

— Может быть, мастер, может быть… — Пробурчал Ярд.

— Да не кисни, на следующий сезон заеду. А пока там делать нечего, я был там в прошлом сезоне и считаю, что с того момента вряд ли что-то изменилось. И не верь всяким сплетням, это недостойно такого человека как ты. Все, я пошел…

— Идите, мастер, а я пока тут приберусь. — Все так же с ворчливыми нотками проговорил Ярд.

Скрипнула дверь, а я принял низкий старт и собрался шерстить телеги. Успел сделать два шага, когда снова услышал скрип двери. «Кругом» — и я снова под окошком изображаю шпика.

— Он ушел? — Прохрипел Ярд.

— Да. Уже наверно плескается. — Ответила Алса.

— Слава богу.

— Пап, ну ты чего такой недовольный-то? Он что-то сделал?

— Конечно сделал. — Вдруг прорычал Ярд. — Этот высокомерный гондольер не собирается завтра ехать в крайние деревни. Там, видите ли, ничего не изменилось с прошлого раза… Тьфу! Ему насрать, что колосья на солнце погорят, насрать на тех крестьян, что на своем горбу будут таскать воду, чтобы не остаться потом голодными. Ему вообще на все насрать! Он даже про тварь сказал, что это воры… Свои… Ты представляешь, сказал, что это может быть кто-то из своих! Если у них там, в городе, готовы мать родную продать за светляк, то нечего про нас такое говорить!..

— Пап, ну чего ты, ну чего…

— Да ничего! — Рыкнул пуще прежнего Ярд. — Чтоб ему там подмочило… его эту… репутацию…

На какое-то мгновение в комнате наступила тишина, даже шороха передвигаемой посуды не стало слышно.

— Ох… Не обращай внимания на своего старика, Алса… Что-то пошаливаю на старости лет.

— Да я понимаю, пап…

— Понимает она… Ладно, иди, я тут сам справлюсь. И не забудь засов поставить!

— Хорошо, пап… — Прозвучали одновременно голос девушки и скрип двери.

— Понимает она… — Продолжал ворчать Ярд. — Ничего ты глупая не понимаешь… Ведь может он взять тебя второй женой, может… Ерепенится только. Не по чину ему, видите ли, деревенская простушка… Ох… Что же мне с тобою делать…

Дальнейшее ворчание слушать не имело смысла, я и так уже наслушался на целую ночь размышлений. Поэтому решил конкретно — иду и шуршу по телегам, а то такими темпами скоро к окну прирасту.

Покопавшись в первой телеге, обнаружил только кучи вязанок с различными травами. Блин, целую телегу! Этот мастер что, коров дома с кроликами держит? Вторая тоже была с непонятной дрянью. Крепко спрессованные шарики, напоминающие макуху, громоздились огромной кучей, прогибая борта телеги. Может это корм для черепахи? А может и в первой был ее корм? Да какая разница, надо следующую смотреть…

Третья телега, в которой я начал копаться принесла мне… Да соли в жопу было бы приятнее, чем то, что она мне принесла!

Агентия. Западная провинция. Окресности деревни Мышиный Луг.

Семидесятый день от прибытия, за несколько часов до заката…

— Ну, чего так долго? — Спросил мужчина, притаившийся возле сломанного дерева.

— Чего-чего… — Задыхаясь, огрызнулся сухощавый парень, подошедший к мужчине. На вид ему было лет тридцать. Потрепанная и запыленная одежда, зияющая в некоторых местах прорехами и грубо пришитыми латками, говорила о плачевном финансовом состоянии ее владельца. Лицо немного обветрено и загорело, руку украшает белесый неровный шрам. Немного искривленная переносица вкупе с недельной щетиной и мешками под красными, лихорадочно блестящими глазами, выдает в мужчине принадлежность к людям, не особо чтящим законы, а заткнутый за пояс нож в кожаных потертых ножнах только укрепил бы в этой мысли случайного наблюдателя. Но случайных здесь и сейчас не было, ведь недаром они так долго выбирали удобный перелесок, скрытый от посторонних глаз. — Сам бы побегал…

— Не, я свое пробегал уже. Теперь очередь молодежи. — Криво ухмыльнулся мужчина.

Улыбка вышла гадкой — искривленные губы, то ли в презрении к собеседнику, то ли в насмешке, открыли вид на желто-черные, практически прогнившие зубы. Он выглядел не лучше сухощавого — растрепанная, грязная борода, обрамляющая потрескавшиеся губы, грязный темно-серый платок, намотанный на голове в стиле пиратской банданы, скрывающей лысеющую голову, с которой пытались сбежать последние редкие волосы. Одежда такая же грязная и заштопанная. Единственными светлыми пятнами во всем его виде были только морщинистые руки и лицо, которые тоже носили отметки криминального прошлого. На переносице светились сразу несколько рубцов, уголок рта выделялся шрамом, видимо из-за неровно сросшейся когда-то порванной щеки, а правая рука притягивала взгляд отсутствием мизинца и безымянного пальца. На вид он был похож на старика, только двигался для него чересчур живо. Он никогда не задерживал взгляд на одном месте, постоянно зачем-то оборачивался и ерзал, а его трехпалая рука все время теребила завязки потрепанного походного мешка, который лежал рядом.

— Ты случаем не уху ел? Молодые, видите ли, ему пусть бегают. — Начал заводиться худощавый.

— Не пыли, Щепа. — Перебил его мужчина. — Я говорю, что стар уже, не могу так резво как вы, молодые. Вот раньше да-а… хе-хе…

— Ой не 3.14ди, а?! Как светляк кто уронит, так ты вперед всех несешься, что хрен догонишь. Старый он, пф… — Фыркнул, успокаиваясь, Щепа.

— Ты давай по делу.

— А чего по делу. Эта деревня еще меньше, чем прошлая, даже не знаю, зачем мы сюда пёрлись. Надо было сразу на север валить…

— Сразу нельзя. Нас бы там как раз и ждали. Нужно было отсидеться немного. Так что не трынди, давай выкладывай, что разглядел!

— В деревне трое ворот и три вышки. Часовые баклуши бьют, сам видел, как двое из троих дремали. — Продолжил Щепа, присаживаясь рядом возле поваленного дерева. — Есть небольшой постоялый двор, можно его тряхнуть. Деньжат немного будет, дыра все-таки. Еще кузня, да титовник здоровый стоят, больше особого ничего нет… А! Еще на постоялый двор кто-то приехал. Сам не видел, пока обошел деревню там уже телеги пристроили. Так что гостей тоже можно проверить на предмет деньжат…

— Не густо… Что по людям?

— Как обычно — мужики, бабы, дети… Девок молодых полно. — Мечтательно улыбнулся Щепа.

— Девок — это хорошо… — Задумчиво протянул первый.

— Че? Я не ослышался? Ха! Да у тебя там все отсохло уже… Девки ему… Ах-ха-ха! — Заржал Щепа. — Какие тебе девки, Трехпалый?! Аха-ха! Ну ты… Ах-ха-ха!..

Трехпалый, не произнеся ни слова, как-то резко дернулся и вдруг оказался почти вплотную к сухощавому. Смех мгновенно затих, Щепа замер, боясь сглотнуть. Его дрожащий кадык был в миллиметре от остро заточенного, блестящего на солнце тонкого лезвия.

— Если тебе так интересно, то я могу тебе показать, как он отсох. Вот надрежу тебе сейчас рот, чтобы мой отсохший туда поместился, и покажу. А чтобы ты не дергался, ножичек от твоей 3.14делки вернется к горлу. Ну что, хочешь посмотреть? — Прорычал он Щепе в ухо, обдавая того гнилостным запахом изо рта.

— Н-н-нет… — Запинаясь, пролепетал Щепа. — Косяк мой… Не вали… Все сделаю… Отработаю…

— Ничему вас жизнь не учит… — Протянул Трехпалый, медленно отстраняя заточку от горла и присаживаясь на свое место. — Слушай сюда. Пока ты там девок рассматривал, я тоже без дела не сидел. Те телеги, что ты увидел у постоялого двора — из черепашьего каравана. Это кудесник приехал, если ты не понял…

— Бл?! Надо срочно валить!.. — Еще больше запаниковал Щепа.

— Хлебало завали! — Рыкнул на него Трехпалый. — Сядь и слушай дальше! Он один, а значит подмастерье. Нормальные маги в одиночку не ездят, у них по-любому будет свита, хоть из того же ученика. Черепаха скорее всего гильдейская, а кудесник либо погодник, либо земляк, так что бояться его особо не следует, но и на постоялый двор мы не полезем…

— А че тогда делать? Дальше на запад идти — смысла нет, там еще глуше, чем здесь. И нас все равно там найдут, рано или поздно… — Продолжил блеять Щепа.

— Да не дрожи ты. Есть у меня одна мысля. Ты сказал на север валить надо, и я с тобой согласен, вот только с пустыми руками там делать нечего. Денег с деревушек мы больших не срубим, тут ты тоже прав… Но ты сам предложил один способ. — Ощерился Трехпалый.

— Я предложил?… — В недоумении замер сухощавый.

— Ага. Ты ж сам сказал — девки красивые тут есть…

— И… и на кой они нам? Т-ты что, решил поразвлечься?

— Ох и идиот же ты…. Чем на севере промышляют?

— Дым-травой… э-э… лазурной и снежной пылью, рабами…

— Во-о-от! Рабами. А знаешь ли ты, сколько нам отвалят за красивую молодую девку?

— М-много наверно, я как-то не интересовался…

— А зря, в нашей профессии никакая информация лишней не будет… хе-хе… На полученные деньги можно будет не только потеряться, но и неплохо устроиться… Да к тем же Гоям и устроиться сможем… наверное…

— Так девку-то поймать надо, да потом тащить еще черт знает сколько. Нас могут десять раз повязать из-за нее.

— Не повяжут, главное выйти немного западнее Бистата, а там я знаю одну старую тропку. Знакомый как-то рассказал про нее, так что все будет путем. На дело идем ночью, когда все заснут. Приготовь иглу для собаки… Так, что еще?.. Веревки у меня есть, зацепы для частокола тоже… Вроде ничего не забыл. Ах да, у тебя осталось еще немного лазури? Отлично, ее тоже захвати, девку же надо будет как-то успокоить….

— Так а девку где найдем-то?

— Ты совсем тупой? Иглу зачем берем?

— Чтоб собаку заткнуть…

— А собака где?

— Э-э… во дворе.

— Вот в гости к кому-нибудь и наведаемся. А если там девки нет, то спросим, у кого она есть. Все, теперь спать, чтобы ночью мне все гладко было. Понял? И без лишнего шума. Нам еще надо успеть уйти без хвоста….

Агентия. Западная провинция. Деревня Мышиный Луг. Постоялый двор «Румяный Тит».

Семидесятый день от прибытия, ночью…

Ярд продолжил убирать грязную посуду после ухода дочери, ворча на жизнь и кляня законы. Алса, глупенькая, не понимает, что с такой внешностью в деревне ей будет не жизнь, а мука… Выдавать ее тут не за кого, не за обычных же крестьян и охотников, те не смогут ее защитить. А любой ублюдок, что познатнее или чином выше старосты, возьмет и будет пользовать ее… И никто не сможет ничего сделать… Как только Ярд смог уберечь дочурку до сего времени нетронутой, он сам не знал, не иначе божественное провидение помогло… Но теперь… Как быть теперь? Ведь Ярд не дурак, он видит, как на нее смотрят мужчины в деревне, как подбирают слюни заезжие…

Еще этот кудесник, чтоб его… Ярд видел его взгляд, весь такой масляный… Ох не нравится он старику, но это был бы выход, если бы маг взял вторую жену. Им такое позволяется. Но нет же, не берет! Как же, крестьянка, не чета ему…. Но больше всего старик опасался того, что маг, даже будучи женатым, в один прекрасный день придет и попользует его дочь…. Ведь все они ублюдки! Это Ярд знал наверняка. Хромая нога по сей день напоминает ему об этом…

Ни одного среди них нет нормального. Ни того, кто сделал с молодым, доверчивым стражником, начинающим свою карьеру, такое увечье, оставив его вдовцом с маленьким ребенком на руках. Ни тех, кто отказался его вылечить, мотивируя тем, что у такого, как он, не хватит денег на это. Ни тех, кто выставил его за дверь со словами «калеке на службе не место»… Все, все они ублюдки без чести… Все они… Зажравшиеся твари, которые ничего не хотят замечать вокруг, а только услаждают свои хотелки…

— Все они… — Прошептал старик, унося грязную посуду в бадью для мойки, хотя на самом деле ему хотелось бросить в эту мойку ту часть жизни… и отмыть, чтобы она была чистой и светлой. — Ох… — Тяжело вздохнул он, отгоняя прочь нахлынувшие воспоминания.

С тех пор мало что изменилось, даже наоборот, ухудшилось. Маги стали сильнее задирать нос, почти сравняв высоту его подъема с аристократией. Так что тут ничего не поделаешь… Но какими бы сволочами они не были, свое маги защищали до последнего — деньги, имущество, все…. Жены и дети как раз относились к этому. А если отпрыск рождается одаренным, то это огромный скачек в статусе мага, это уважение окружающих, щелчок по носу недругам… Но у всех этих сволочей не в чести брать в жены простолюдинку, им чем знатнее, тем приятней, тем больше пыли можно побросать в глаза. С-суки…

Терзания старика прервал крик боли, донесшийся снаружи, как раз оттуда, где сегодня поставили телеги мага. Ярд бросил все дела и поспешил выйти на крыльцо. В коридоре выхватил масляный фонарь и, отворил дверь, вышел на порог.

Возле телег метался маг, извергая проклятия в темноту. Понять, что происходит, старик сразу не смог, только в удивлении стоял и смотрел на кудесника. За спиной зашуршало и сквозь приоткрытую дверь показалось испуганное личико Алсы.

— Я же говорил! — Крикнул маг, наконец заметив Ярда. — Это вор! Правда они у вас живучие какие-то, после жгучей плети он должен был валяться и выть от боли… А ты гляди, рванул, только его и видели!

— Как вор? — Опешил старик.

— Да вот так! Захотел я, понимаешь, душицы взять, чтоб в чан с водой добавить. Иду, гляжу, а в повозке копается кто-то. Вот и приголубил его… Эх, знал бы, что шустрый такой, подготовился б сразу… Ты чего замер? — Бросил взгляд на Ярда нахмурившийся маг. — Давай бегом за старостой, пусть всех поднимает, посмотрим, кто дома не ночует. А если все ночуют, то на спины им поглядим, там пометка моя должна быть.

— Так староста… это… — Хотел сказать было Ярд, но осекся.

— Я сказал ПОДНЯТЬ ВСЕХ! — Заорал маг.

— Все сделаем, мастер… — Кивнул старик, пятясь, дабы не навлечь гнев мага.

Вот и этот показал свое сучье нутро, а ведь его тут как родного принимали, все самое лучшее давали. Тварь… Но вслух старик сказать этого не осмелился. За себя не боялся, пожил уже, умирать не страшно. А вот за дочь… Кстати.

— Алса, быстро беги к старосте, передай приказ мастера. — Повернувшись к дочери, сказал Ярд. Её нужно было отправить подальше, пока кудесник не успокоится. Неизвестно, что ему еще в голову взбредет…

Девушка юркнула в темноту, выхватив у отца фонарь… Сам Ярд вернулся на кухню, на душе отчего-то было тревожно, что-то в этот день пошло не так…

Старик даже предположить не мог, что в эту ночь деревню посетили незваные гости….

* * *

— Че это щас было? — Испуганно дернулся Щепа. — Ты слышал?

— Да. — Прошептал Трехпалый. — Кто-то, похоже, сильно влетел… Накрылось дело, валим!

— В доме свет зажегся… — Обернувшись и посмотрев за забор, проговорил Щепа.

— Твою мать! Давай вперед, с другой стороны выйдем… — Сказал Трехпалый, начав пробираться вдоль забора. — Сука, зацепы оставить придется…

— Смотри! — Ткнул пальцем куда-то в сторону улицы Щепа.

В том направлении мелькал прыгающий свет ночного фонаря. Кто-то приближался ко двору старосты.

— Ага, вижу… — Замер на месте Трехпалый, внимательно всматриваясь в того, кто двигался в их направлении. — Похоже, девка бежит… Точно. Как же ты вовремя, родная….

Трехпалый достал из своего мешка веревку и перекинул через плечо, потом быстро смотал враз похудевший мешок и засунул его за пазуху. Щепа же достал откуда-то небольшой матерчатый кисет и немного распустил завязки.

— Пошли… — Скомандовал Трехпалый.

Пока в доме у старосты просыпались и одевались домочадцы, разбуженные ночным криком, возле двора две тени, словно коршуны на добычу, набросились на дрожащий огонек, несущийся к свету недалеких окон. Мгновение и тени будто поглотили его, а потом растворились среди непроглядного мрака ночи….

* * *

Копошусь себе потихоньку в третьей телеге. Тут кстати что-то поинтереснее пучков трав и макухи нарисовалось. Как вдруг…

— Так и знал… — Прозвучало сзади, а потом что-то мокрое плюхнулось мне поперек спины, как вода.

— А-а-а-а-а!!!!! — Заорал я от боли. Хрен там, а не вода! Первым ощущением было, словно по спине прошлись каленым железом. Мне казалось, что я чувствую запах своей паленой кожи. Ноги помимо воли понесли меня вперед в спасительную темноту, сквозь чертову повозку и забор, окружающий трактир.

Я несся к частоколу, огибая дворы, а спину казалось разрывало на части. Упёршись в бревна стены, попробовал ухватиться руками за край, но даже толком поднять их не смог, не говоря уже о том, чтобы подпрыгнуть. Резко усилившаяся боль в спине обожгла до зубовного скрежета. Стало ясно — здесь частокол мне не преодолеть, я банально не смогу ухватиться за его верх. Пришлось мчаться дальше и искать место, где частокол будет пониже.

Не знаю, сколько времени я крался вдоль частокола, в деревне уже засветилось много окон, потянулись на улицу люди. Из-за света и плохого контроля мое ночное зрение частенько сбоило и отключалось, поэтому от перелома рук и ног меня спасала просто невероятная удача, но я чувствовал, что везение может прекратиться в любой момент. Проползая мимо еще одного дома, в котором засветились окна, мельком успел заметить свисающую с частокола веревку. Это и стало моим спасением.

В тот момент мне было все равно, кто ее оставил и зачем, мне нужно было поскорее убраться отсюда. Преодолевая резкую боль, скрипя зубами, я взобрался на частокол и перевалился по другую сторону. Сильный удар о землю чуть не выбил из меня дух, а спина с новой силой прострелила болью. Немного отдышавшись и придя в себя, я рванул в ночь, в ту сторону, где предположительно оставил свои вещи и песца.

После того случая, когда меня огрели граблями по спине, я всегда перед походом в деревню скручивал свои вещи в небольшой тюк и вешал его на ветку, где оставлял под надзором песца. Такие меры были рассчитаны на подобный случай, когда надо уносить ноги, а времени на сборы практически нет. Поиски своего добра продлились непозволительно долго, мне даже началось казаться, что где-то рядом бродит толпа крестьян с зажженными факелами и острыми вилами. Правда зря волновался — пока искал вещи, ни одна живая душа не показалась рядом.

К тому времени, когда их нашел, боль немного утихла, но еще не прошла до конца, зато мысли пришли в порядок и я начал более-менее нормально соображать. Нужно было уходить отсюда, крестьяне знают эту местность гораздо лучше, и найти меня под утро им не составит больших проблем. Идти в сторону «цивилизации», то есть на восток, тоже будет глупостью, ведь первое направление о котором подумают, это именно восток. На выбор оставалось только два варианта, север и юг. По сути, мне было без разницы куда именно, но ближе всего я был к северу от деревни, поэтому и выбрал это направление.

Бежать придется долго, практически до самого утра — понимал я. Иначе могут поймать… Взгромоздив свою поклажу на здоровое плечо, а песца поверх неё, легкой трусцой побежал сквозь лес в направлении севера, немного отклоняясь восточнее, чтобы не уходить далеко от своего первоначального пути. Думалось, сделаю небольшую дугу и вернусь на дорогу, но сначала нужно будет выспаться днем. Ведь в какое время суток идти, с недавних пор, для меня вообще перестало быть проблемой…

Бежал долго, навскидку где-то часов пять, с перерывами и остановками, но старался делать их короткими. Пытался не ломать кусты и наступать там, где есть возможность не оставлять следов. Ведь было точно известно — в деревне есть охотники и следопыты, которые нечета нашим современникам. Они всю жизнь прожили, зарабатывая своим ремеслом на хлеб, поэтому они точно найдут мой след. И я старался оттянуть этот момент, насколько это было возможно.

На очередном привале, когда осматривал небольшие кусты на предмет сломанных веток, заметил, что песец немного встревожился, правда списал это на дикое зверье. За всю нашу дорогу он частенько так делал — поводит носом, встопорщит уши или просто замрет на месте. Черт, надо больше присматриваться к своему питомцу, это может однажды спасти мою жизнь….

— Who ли сел? — Прозвучало где-то справа таким хриплым, низким голосом. Да так отчетливо, что я подпрыгнул на месте и замер, вслушиваясь в лес… — Я тебе че сказал? Идем без остановок, пока ноги не отвалятся!

Мне даже показалось что у меня шизофрения, и голос обращается ко мне…

— Бл? да не могу я уже, Летрик. Они уже отваливаются… — Проблеял второй мужской голос.

Меня с одной стороны расслабило — фух, не шизофрения. А с другой напрягло — какие-то хмыри находятся прямо за кустом. И кто их знает, из деревни они или нет… Для меня оба варианта не радужные, потому что если из деревни, то точно по мою душу, а если нет, то тем более. Добропорядочные граждане ночью по лесам не ходят. Мне оставалось только тихо сидеть, не создавать шума и выжидать, когда же эти ребятки (сколько их там? двое? больше?) отвалят.

Было страшно, я сидел и трясся, а спина саднила, напоминая, что можно повторно получить 3.14дюлей. Думал, страшнее не будет, но тут взгляд зацепился за некую неровность на стволе дерева в паре метров от меня.

Эта неровность медленно ползла вниз, смотря на меня с песцом миндалевидными черными зенками. Когда она моргала, чернота превращалась в вертикальный зрачок, окруженный яркой пурпурной радужкой. Через десяток секунд нарост достиг земли и начал медленно отлипать от дерева, все так же не сводя взгляда и превращая свою кожу-кору в бархатную черную шкуру. Похоже, не только я умею отлично маскироваться….

«Сука, ну почему сейчас? Почему не на пятнадцать минут позже?» — билась в голове мысль. А тварь все приближалась и приближалась. Песец вообще на нее не обращал внимания, словно она для него не существовала, и только я видел, как она медленно перетекает по земле. Её взгляд плавно сместился с меня на моего питомца, а тело твари собралось в сжатую пружину. Похоже я совершенно ее не пугал. И мне это не понравилось…

Зверь, которого не чувствует мой питомец, да еще такой, что не боится «двуногих»…. Что же за тварь так неудачно нам встретилась? Пот градинами начал катиться по спине, обжигая солью и без того саднящую рану, а рука медленно потянулась к тюку, где торчала рукоять клинка.

Все дальнейшее произошло мгновенно — тварь прыгнула в тот момент, когда я только успел вытащить оружие. Моя рука, наверное разрывая ткань мироздания, на всей возможной скорости понесла клинок наперерез существу, а песец, заметив мое резкое движение, начал уходить в сторону, подныривая под ноги.

Секунда и клинок торчит в теле твари. Резкий визг бьёт по ушам, и тварь начинает извиваться, словно насаженная на шампур. Рукоять клинка обдала меня холодом, а причудливая вязь на лезвии стала наливаться тусклым синеватым свечением. Тело твари резко дернулось, завиваясь кольцами словно змея, из её подбрюшья показались сотни когтистых лапок, как у сороконожки, которые засучили, шкрябая по лезвию…. От такой неожиданности я просто не успел удержать клинок и он вырвался из рук, оставшись в извивающемся теле.

Наверное, я пропустил тот момент, когда мои «соседи» всполошились. Вспомнил про них только после того, как по бокам от меня зашуршали кусты и показались две рожи. Именно рожи, лицами такое не называют.

— Это же Шуршун! — Выдала та, что справа.

— А это похоже человек… — Выдала вторая, повернувшись к первой и цепляясь взглядом за мою фигуру.

— Привет. — Единственное, что я успел произнести. А потом понеслось….

Под визги непонятного Шуршуна слева и справа на меня рванули два мужика. От первого, самого худого из них, я отмахнулся как-то рефлекторно, легко так… Второй вцепился в меня, как клещ, и мы с ним покатились по земле. Я пытался схватить его за шею, руки или еще за что-то, чтобы поймать в какой-нибудь удобный захват, но у меня ничего не выходило. И тут почувствовал, что эта сука тычет в меня чем-то острым. Хорошо хоть он пытался это сделать спереди, где комбинезон был цел. Порезать не порезал, но и приятного в этом было мало.

Только тут я понял, что это тот выбор, где либо я, либо он…. До этого даже басты меня не ставили в такое положение. Со зверьми — это другое… Тут человек, я это прекрасно понимал. И во мне боролись те остатки «окультуренности» из моего прошлого и «зверь», который последнее время взращивался этим миром. Вот он, противник, знаю — надо его убить, иначе умру я. Но только мысль наскакивает на слова «убить» и «человек», как что-то во мне противится этому, во все горло кричит «нельзя!»

Выбор за меня сделал второй противник. Он появился внезапно, я даже успел как-то забыть про него. Худощавый тоже орудовал чем-то острым, и именно ему улыбнулась удача. Он умудрился полоснуть по ране на спине.

Что-то щелкнуло в голове, стерлась та грань, за которую «нельзя заходить»… Осталось только две мысли: «Они меня убьют!» и «Не хочу!». Вторая оказалась настолько яркой и сильной, что мои руки перестали искать удобный захват, перестали перехватывать оружие противника, а просто сомкнулись на его горле и стали сжиматься.

— А-а-а-а-а!!!! — Взорвал ночной лес мой крик, перекрывая затихающий визг твари.

Вместе с моим криком из глотки соперника, лежащего подо мной, вырвался хруст или даже треск, как от рвущейся мокрой ткани. А в руках у меня остался окровавленный кусок его горла.

Осознание еще не пришло, когда худой обхватил меня за шею рукой. Вторая, с зажатым в ней клинком, приближалась к моей голове. Я банально не успевал что-либо сделать. Худой схватил меня, когда я был в неудобной позе, да еще и все руки оказались скользкими от крови…

Чувство страха заполнило мой разум, перед глазами маячил призрак ножа приближающегося ко мне. Мгновения растянулись… Сквозь этот кошмар начали пробиваться два маленьких огонька, слабенько тлея в темноте, но очень быстро разгораясь. Когда они вспыхнули, мир ускорил свой бег. В голове словно взорвалась бомба, пронзив все мое существо дикой болью. Изо рта вырвался даже не крик, а тонкий протяжный вой. И как аккомпанемент мне, рядом так же выл худой разбойник. Вот только закончил он раньше меня…

Последним, что запомнил мой взорвавшийся мозг в ту ночь, были два ярко желтых глаза маленького крылатого песца и тихий голос:

— Ты знаешь, что это магический зверь? Не страшно? — Прошелестела сухой листвой в голове фраза Эн'ори сан-Баста.

«Страшно» — понял я, теряя сознание….

 

Глава восьмая

Город

Агентия. Западная провинция. Леса Бистата. Семьдесят первый день от прибытия, утро…

Пробуждение было болезненным. Спина нещадно саднила, веки были слипшимися от засохшей грязи и крови, а голова была похожа на разбитый арбуз, который пытались заново собрать по кусочкам.

Когда удалось продрать глаза, то мне предстала ужасная картина вчерашнего побоища. В шаге от меня валялся труп бородатого грязного мужика, всего заляпанного кровью с вывороченным напрочь горлом. Он так и не разжал свою, как оказалось, трехпалую ладонь, в которой покоился небольшой острый нож.

Его сообщник сидел на земле, привалившись спиной к несчастному кусту, а на его лице застыла гримаса боли. Из ушей, рта, носа и даже из глаз у него вытекла кровь, которая застыла и превратила лицо в ужасающую маску. Маленькие засохшие ручейки, словно мазки сумасшедшего художника, изрисовали всю его голову.

Мне не верилось, что я смог вырвать человеку горло. Непонятной осталась и смерть второго разбойника, просто не помнил как его убил. На какое-то время меня просто «накрыло». Я сидел, пялился на трупы, на кровь вокруг и бормотал какую-то несуразицу. В голове творился форменный бедлам…

Немного придя в себя, я заметил в уголку «экрана» надписи от интерфейса. Дела были плохи, сообщения были одно другого хуже. Первое гласило о разрушении комбеза и рюкзака. Если сравнивать время, указанное в логе, то оно появилось как раз в тот момент, когда меня приголубили у телеги.

Второе сообщение пришло через пять с половиной часов после первого: «Обнаружено деструктивное таменное воздействие третьего порядка. Процедура экстренной капсуляции сознания носителя начата. Превентивные меры защиты активированы… Разрушение блока защиты первого и второго порядков… Восстановление блоков защиты невозможно, деструктивное излучение разрушает блоки на этапе построения каркасного модуля. Критическая перегрузка головного мозга носителя. Для сохранности нейронных связей и восстановления нормальной мозговой активности носителя активирован запуск функции „МС“… Функция „МС“ запущена. Производится отключение восприятия носителя и принудительное снижение мозговой активности до 35 %. Задействовано автоматическое отключение функции „МС“ после прекращения деструктивного воздействия».

Полчаса назад пришло сообщение подтверждающее прекращение деструктивного воздействия и того, что блоки защиты восстановлены, а моя мозговая активность и восприятие возвращены в норму.

Последнее сообщение пришло, судя по времени, в момент моего пробуждения. Сообщало оно о теперешнем состоянии комбинезона: «Режим восстановления структуры приостановлен, возобновление возможно при поступлении необходимых материалов. Получено 34,3 %. Недостаток 66,7 %. Состояние функций модуля КМ13 и ВР до восстановления поврежденных секторов: эхолокация — работоспособность 98,9 %; ретрансляция излучения — работоспособность 100 %; мимикрия — деактивировано; сопротивление физической деформации материала — работоспособность 74,3 %; фильтрация и герметизация — деактивировано; синтез — работоспособность 100 %. Производится запуск программы свертывания приборов для восстановления в фоновом режиме. Подтвердить выполнение программы?»

Что это за функции, что за модули КМ13 и ВР, о которых говорилось в сообщениях, я не имел ни малейшего понятия… Моя бестолковка в этот момент туго соображала, и мозг зацепился за слова «повреждение» и «восстановить», поэтому команда на свертывание была одобрена. В то же мгновение с моего тела пропал и комбинезон, и вакуумный рюкзак. А вся грязь, что была на них, осыпалась вниз мелкой пылью. За спиной звякнули несколько медных монет, реквизированных в деревнях, которые я специально положил в вакуумный рюкзак, так как в карманов местной одежде не было. Куда все свернулось для меня осталось загадкой, вокруг не было никаких свертков, кроме моего тюка…

Чуть не завыл от досады. Так хотелось стукнуть свою тупую голову обо что-то. Но вовремя одумался, повреждений на моем теле за одни сутки набралось чересчур много.

В следующее мгновение я осознал одну вещь — вокруг еще было темно. Когда процедура свертывания закончилась, то сразу же окружающее пространство потемнело, а красноватый оттенок ночного зрения пропал. Это стало довольно неприятным сюрпризом.

Когда потрошил тюк, натягивал одежду и складывал остатки скарба в заплечную сумку, напомнила о себе рана на спине. Она затрудняла движение и побаливала, когда вешал на плечо сумку. Но волновала меня не боль, а возможность получить заражение крови, антисептиками в деревне не удалось разжиться, даже простенькой сивухой.

Перевязаться самостоятельно у меня не вышло, а мысль взглянуть на рану пришла уже потом, когда оделся и извлек на удивление чистый клинок из остатков шуршуна. Кстати его тушка была наполовину обглодана, наверное, песец постарался. Кстати, где эта животина? С момента моего пробуждения он так и не появился в поле зрения.

Пока одевался и приводил себя в порядок, вокруг немного посветлело. Похоже уже наступило утро. Плохо. Я не смог удалиться от деревни настолько далеко, насколько хотел. Все из-за этих уродов….

Хоронить трупы не было никакого желания, поэтому я забрал их ножи, несколько медных монет, которые смог найти, и оставил лежать в прежних позах. Честно, отвратительное ощущение обирать трупы, да еще когда они — дело твоих рук.

Единственное, что мне оставалось еще сделать, это наскоро перекусить чем-нибудь из своих поредевших запасов. Пока уносил ноги из деревни, все фрукты от тряски превратились в мятую неприглядную субстанцию, а большинство лепешек просто раскрошилось. Целыми остались только вяленое мясо и сушеная рыба, да речная вода во фляге.

Подумалось, что и бандиты должны были чем-то питаться, а значит где-то рядом у них есть запасы, ведь тут тела лежали без сумок и мешков. Жуя на ходу кусок вяленого мяса и стараясь не смотреть на трупы, я начал обходить кусты, через которые появились разбойники. Странно… По пути мне стали попадаться мертвые птички, мелкие зверьки и даже одна змея. А когда я вышел с другой стороны кустов, то мне открылась поистине постапокалиптичная картина.

Небольшая лесная поляна, в центре которой находился валун с пристроенным на нем мешком. Возле камня на земле лежала связанная девушка в грязном платье, больше похожем на ночную рубашку, а вокруг этого «постамента» в невысокой траве валялись различные мертвые животные. Тут были и птицы, и млекопитающие, и рептилии, и еще какие-то непонятные существа.

— Да что здесь творится? — Прошептал я, стоя на пороге этого «Ада».

Взгляд опять остановился на девушке, и я, осторожно ступая на траву, начал пробираться к ней. Вокруг стояла гробовая тишина, и это не давало расслабиться. Кода подошел к девушке и посмотрел на ее лицо, то сразу понял — она мертва. Помимо связанных рук и ног у нее был заткнут рот грязной тряпкой, завязанный для надежности бечевой. И из-под этого кляпа виднелись засохшие дорожки какой-то субстанции. Такие же засохшие дорожки отчетливо виднелись под носом, а на самой земле была уже почти впитавшаяся лужица с остатками пищи.

Всё понятно, во время приступа рвоты кляп не оставил девушке шансов и она просто захлебнулась. Причём уже несколько часов назад… Кожа вокруг запястий и щиколоток успела слегка потемнеть.

— Господи. Да что же за люди тут живут?

Теперь стала ясной причина, по которой разбойники сразу на меня набросились. Наверно они украли девушку и думали, что я один из поисковиков, разыскивающих её. Одной загадкой меньше… Но какие же они твари!!!

Смотря на мертвую девчушку, я не смог побороть остатки человечности, которые полезли из меня со всех сторон. Её нужно похоронить… развязать и похоронить. Пусть те два ублюдка этого не заслужили, но она достойна если не жизни, то хотя бы нормального погребения.

Взяв оба ножа, изъятых у разбойников, я принялся выковыривать землю прямо у камня, на котором до сих пор лежал нетронутый мешок. И пусть меня догонят, пусть поймают, зато совесть хотя бы в этом останется чиста.

Могила была вырыта ко времени, когда макушки деревьев тронули первые лучи солнца, а я практически выбился из сил и похоже неслабо растревожил рану. Разрезав путы, я аккуратно начал переворачивать девушку, чтобы спустить вниз. Из разреза её платья выпал какой-то медальон на кожаном шнурке. Я замер, рассматривая надпись еще незнакомого мне письма на небольшой пластине. Мгновение колебался, а потом снял его и водрузил на камень, который, получается, стал надгробием могилы.

Когда последние клочки земли улеглись на небольшой бугорок миниатюрного кургана, я с кряхтением распрямился. Нужно было что-то сказать, но после всего этого, в голове царила звенящая пустота. Только сердце начинало черстветь и зажигаться ненавистью к людям. Не знаю, как у других рас, но у бастов такого нет. Там они за ребенка-сироту положили кучу воинов и шаманов. А здесь… Здесь люди видимо ничем не отличаются от своих земных собратьев, где человек человеку волк…

Тишину прервала зачирикавшая птица. Это вывело меня из задумчивости, и я посмотрел в том направлении, где среди ветвей притаилась птаха. Но и она пропела свою песню недолго. Из ближайших кустов вырвался мой питомец и подбежал к дереву. Его глаза полыхнули огнем, и птичка выпала из зеленой кроны дерева, стукнувшись о землю бездыханной куклой.

Я замер в изумлении, посмотрел на мертвую птицу, на довольно скачущего вокруг нее песца… А потом обвел взглядом всю поляну, где царило поле, засеянное семенами смерти…

— Ты! Тварь!!!

— Прорычал я, поворачиваясь к песцу. В тот момент моё состояние можно было описать только одним словом — взрыв! Злость мгновенно поднялась откуда-то из глубин сознания. — Тебе от этого весело!?? Тебе мало смертей??

Почему-то я даже не подумал о том, что кричу на животное, которое только что убило взглядом птицу. Было только жгучее желание задушить его голыми руками. Песец как-то почувствовал это и прижух, опустив крылья и прижавшись к земле.

— Вижу, тебе понравилось? — Махнул по кругу рукой, обведя всю поляну. — А!?? ПОНРАВИЛОСЬ!!!???

Уже практически навис над ним, когда в голове появилась надпись «Таменное воздействие первого порядка. Разрешить трансляцию?» От неожиданности я запнулся. Осмыслив через мгновение чего же от меня хотят, дал добро, и тут же в голову хлынул поток сумбурных образов, напитанных непониманием… Мой питомец был напуган. Он не понимал, за что я на него кричу и наступаю. Он перебирал все варианты от игр до съеденного шуршуна.

Это немного охладило меня. Он же дитя, которое еще ничего не понимает толком… Я тоже хорош, не смог этого понять. Нужно ему объяснить, что можно, а что нельзя. Только как? Как ему это донести?

Идей было не много. Я сосредоточился на образах смерти и стал вкладывать в них весь свой гнев и ненависть… Наверно он понял меня, потому что тут же спросил: «Почему? Ведь мы убивали (картинка охоты), ели убитых (картинка мяса на углях)».

— Потому что любой зверь убивает только в двух случаях, когда голоден и когда защищается. — Сказал я вслух, пытаясь представить все это и напитать смыслом. — Так заведено. Когда зверь начинает убивать просто так, для забавы — это становится ошибкой, сбоем. И от таких сбоев природа избавляется.

Не знаю, получилось ли у меня донести это до питомца, но впоследствии он перестал бездумно убивать. По крайней мере, при мне.

Что ж, надеюсь дальше будет лучше. А чтобы не стало хуже нужно уходить. Слишком долго я был на одном месте…

Агентия. Западная провинция. Деревня Мышиный Луг. Семьдесят первый день от прибытия…

…Все пошло не так с самого начала. Ведь он чувствовал тревогу, только не мог понять, что же ее вызвало… Ох, если бы он знал, то ни за что бы не отправил ее…

Разгневанный маг полночи собирал селян, всех, от мала до велика. А потом осматривал собственноручно каждого, но так и не нашел вора. Ведь все селяне были перед ним, кроме ее одной…

Не найдя искомого, впавший в бешенство маг чуть не убил Ярда, который умолял его послать крестьян на поиски Алсы. А когда осмотр окончился и маг ушел на постоялый двор, сыпля проклятьями, Ярд бросился к односельчанам. Сначала спрашивал, кто видел Алсу, когда, и не может ли она быть у кого-нибудь дома. Но все говорили, что видели ее еще днем.

Сердце старика сжалось в предчувствии беды. Он начал умолять остальных разыскать ее. И селяне, выслушав старика-трактирщика, бросились врассыпную. Кто-то побежал прятать своих детей и дочерей, прекрасно понимая, что вор и пропажа девушки связаны. Кто-то вместе с трактирщиком помчался обыскивать деревню….

До самого рассвета они осматривали все укромные уголки, все амбары и сараи, но Алсы нигде не было. И только когда начало светать они обнаружили следы крови и веревку, висящую на стене частокола.

На поиски Алсы вызвались самые опытные охотники, готовые идти по следу день и ночь. Старик рвался в путь вместе с ними. Но они не пустили…

— Пойми Ярд, с хромой ногой ты будешь нас тормозить. — Говорил один из них. — Мы найдем ее, обещаю…

— Хорошо… — Взволнованно выдохнул старик. — Только прошу, ребятки… Прошу — скорее.

Но даже когда охотники ушли Ярд не смог усидеть на месте. Как вообще можно сидеть и ждать, когда твоего ребенка, твою кровинку, смысл всей твоей жизни кто-то забрал? Лихорадочно обдумывая варианты и отбрасывая в сторону самые невероятные, старик вдруг вспомнил — «Маг»!!! Пусть теперь хоть убьет, лишь бы помог…

Ярд на всей возможной скорости помчался домой, невзирая на хромую ногу. Добежав до постоялого двора, он ворвался вовнутрь словно вихрь. Забежал в спальню, в другую… Пусто. Рванул на кухню, на задний двор, в умывальню… Никого.

«Да где же он!??» — Билась мысль, когда Ярд обошел весь постоялый двор.

И только тут он обратил внимание, что телег во дворе больше нет. Через мгновение Ярд был у восточных ворот. У одной из раскрытых створок, сидел мальчишка подросток, потирая начинающий заплывать глаз. Оказалось что маг, не найдя утром хозяина трактира, заставил парнишку часового пригнать черепаху и запрячь повозки. А когда часовой отказался, мол с поста уходить нельзя, то получил хорошую взбучку.

— Ушел… — Взвыл тогда старик. — Ему все равно…

От этой мысли на глаза навернулись слезы бессилия и досады на самого себя…

До самого вечера охотники не возвращались. Когда солнце начало клониться к горизонту, они показались у кромки леса. Старик, высматривающий их с вышки, помчался навстречу, но когда разглядел, что охотники идут одни, без его дочери, то его шаг немного замедлился, а потом он остановился совсем.

Ярд стоял, вглядываясь по очереди в лица подходящих к нему людей, и искал ответ на свой безмолвный вопрос. В глазах у него таяла безумная надежда, сменяясь болью и горечью утраты… Ноги подкосились и он упал на колени. Его морщинистые руки затряслись, не выдержав нахлынувших чувств.

— Ярд, прости… мы не успели… — Произнес первый из подошедших.

— Где она? — Выдавил из себя старик.

— Там. — Охотник указал направление рукой. — В половине дневного перехода… Не ходи, Ярд, это точно она… — Произнес он, протягивая старику медальон. Тот самый, что Ярд подарил своей дочери в детстве.

Старик взял его и трясущимися руками прижал к груди…

— Моя девочка… — Больше не сдерживаясь, в голос завыл он, покачиваясь на коленях из стороны в сторону. — Моя девочка….

Охотники стояли, окружив его, и молчали. Никто не знал что говорить… Да и могут ли какие-то слова помочь тому горю, что постигло трактирщика?

— Кто? Кто это сделал?… — Старик поднял наполненный болью взгляд.

— Мы напали на след троих. — Начал один из охотников. — Двое шли вместе, а третий немного сбоку, в ту же сторону. В лесу сошлись. Может не поделили что и произошла драка… Там двое убитых лежат, не нашенских….. И могила Алсы… Третий ушел. След теряется у ручья…

Все так же прижимая к груди медальон, Ярд молча встал и, повернувшись, нестройной походкой побрел обратно в деревню. Охотники пошли вслед за ним, не зная, что еще делать. Старик шел, сопровождаемый в полном молчании до самого постоялого двора. Зайти вслед за ним, в оставшуюся открытой дверь, никто из охотников не решился…

Какое-то время трактирщик тихо сидел в комнате своей дочери, держа в руках медальон и смотря в окно. Слезы, не переставая, текли по его щекам, обволакивая растрепанную бороду и блестя в последних лучах солнца.

В отчаянии он оставил посреди обеденного зала разбитую лампу и смазанную маслом бечеву, которую поджег, уходя и запирая дверь. Возле ворот его остановил бдительный часовой:

— Ярд… — Замялся он, подбирая слова. — Не ходи, скоро ворота закрою…

— Ну и что… — Пробурчал старик, обходя часового.

— Постой, Ярд… — Схватил тот старика за предплечье. — Не ходи.

Трактирщик замер на мгновение и поднял взгляд. Часовой немного ослабил хватку, сбитый с толку бурей чувств, отразившейся в глубине старческих глаз…

— Я, хочу, увидеть, свою, дочь. — Процедил сквозь зубы Ярд, вырываясь из захвата.

Часовой безмолвно отступил. Он знал, какое горе пришло к старику в дом, но как его остановить, увы, не понимал….

Вскоре в деревне запылал новый рассвет, вырвавший жителей из своих кроватей. Ярким пламенем был объят постоялый двор Ярда. Всем селом они пытались потушить пожар, но пламя, напитанное болью и отчаянием, не хотело униматься, обжигая всех, кто пытался ранить его холодной водой.

Кто-то смог увидеть в пламени боль и потерю, кто-то порушенные в прошлое мосты, а кто-то безудержную ярость, грозящую лютой смертью всем, кто повинен в случившемся… И тот, кто видел последнее, оказался ближе всех к истине, даже больше, чем сам подозревал.

Старик шел. В лесу становилось все темнее и темнее. И только когда его глаза перестали видеть что-либо вокруг, он остановился, привалившись спиной к шершавой коре дерева. Эту ночь Ярд провел в тревожном сне на холодной земле. Ему снилась дочь — маленькая хрупкая Алса. Она веселилась, играя на лугу, срывала полевые цветы и вязала на голову венок… А он смотрел и не мог оторваться. Наверно даже здесь он понимал, что больше не увидит свою дочь такой, поэтому пытался запомнить, оставить в памяти каждую деталь… Её звонкий смех, милую улыбку с прекрасными ямочками на щеках… Её красивые русые волосы, развивающиеся на ветру… Её взгляд, излучающий тепло и любовь, её объятья…

… Разбудил старика солнечный свет, пробившись сквозь листья деревьев и развеяв прекрасный сон. К обеду Ярд вышел на поляну, где в центре лежал камень, а возле него возвышался небольшой холмик свежей земли. Он медленно подошел к нему и встал на колени. Душа еще не смирилась с потерей, и руки, не слушаясь старика, начали разгребать черную землю.

Когда могила была расчищена, старик замер, всматриваясь в побледневшее лицо своей дочери. Согбенная спина поникла, морщинки на старческом лице казалось прорезались еще сильнее. Ярд еще долго смотрел на любимую дочь. Со стороны могло показаться, что он закаменел. Но вот рука медленно начала движение, потихоньку загребая горсть земли и сбрасывая ее вниз. Потом еще раз и еще…

Когда тени исчезли, спрятавшись под кроны деревьев, поляна была уже пуста. Ярд ушел. Но не обратно в деревню, там его ничего не держало более, как и на этом свете. Толькой уйти в мир иной старик собрался вместе с третьим бандитом, который остался жив и ушел безнаказанным…

Агентия. Западная провинция. Леса Бистата…

Найденный вскоре после ухода с поляны ручей позволил мне привести себя в порядок и помог скрыть следы. Идти по нему пришлось почти полдня. Даже когда ноги в конец замерзли, я все еще боялся выйти на твердую землю. Да, опасность снова заболеть меня тоже пугала, но смерть от рук крестьян все же была гораздо страшней и реальней. Поэтому приходилось скрипеть зубами от холода, но продолжать перебирать ватными ногами по каменистому дну ручья.

После этого пришлось сидеть пару часов на поляне и отогревать ноги, а затем слоняться по лесу в поисках дороги. Самым обидным оказалось то, что примерно через десяток километров восточнее дорога пересекала тот самый ручей… Дважды.

Еще одной проблемой стала сама дорога. Похоже я приближался к крупному населенному пункту. По пути стали попадаться путники и даже повозки с запряженными быками. А чем дальше на восток, тем плотность движения все усиливалась и усиливалась. Сначала я уходил в лес и пережидал, пока пройдут люди. А когда движение на дороге стало постоянным, пришлось вообще с нее сойти и двигаться параллельно, чтобы не привлекать внимания.

Выглядел я сейчас, скажем так, меньше, чем на троечку… Спутанные, неровно срезанные клинком волосы, недобритая борода в купе с парой синяков и краснющими от недосыпа глазами превратили меня даже не в бомжа, а в какого-то упыря. И я не удивлюсь, что первым в мой адрес прозвучит не «Здрасте», а звук тренкнувшей тетивы и свист летящей стрелы.

Одежда тоже после драки с бандитами чистотой не блистала, да еще обзавелась парой небольших прорех. Вот только откуда они взялись? Неужели кто-то в темноте перепутал тюк со мной и потыкал его ножом? Хотя… Худой-то не сразу подключился к драке, после того, как я его оттолкнул….

Заплечная сумка также ярко кричала о непростой жизни. Там на поляне я не сильно обратил на это внимание, но когда отошел от первоначальных впечатлений, то разглядел на ней пятна крови. Они благополучно впитались, высохли, и никак не хотели отстирываться в ручье. Так что сумка могла вызвать живой интерес персон исполняющих здесь роль полиции, коих я уже один раз видел на тракте.

До того, как я вышел на дорогу, меня преследовало чувство, что за мной кто-то наблюдает. Причем это ощущение то появлялось, то пропадало. Это сильно нервировало, особенно когда песец тоже начинал нюхать воздух и искать что-то взглядом. Но ничего не происходило, наверно после всех передряг у меня разыгралась паранойя. Однако, вскоре после выхода на дорогу и ухода в лес, чтобы идти параллельно, это ощущение сошло на нет.

Мои мысли оказались верными, я добрался до города Бистата. Он впечатлял. Нет, город не был гигантским мегаполисом и не блистал белоснежными башнями исполинами. Но он был средневековым. Окруженный каменной стеной, по которой лениво прохаживались одинокие стражники, он выглядел серьёзно. Вместо башен была только надвратная каменная пристройка с двумя бойницами. В ворота потихоньку входили и въезжали люди, иногда загонялся скот. Обратно выходил ручеек потоньше, да и повозки выезжали пореже.

Я сидел в кустах, примерно в трех сотнях метров от стены. Ближе не позволяла полоса «отчуждения». Тут, как и возле деревень, от стен убирали растительность. Меня интересовала стража. Именно они могли стать серьезным препятствием для проникновения в город. Да, я наконец-то решился нормально выйти в люди. Мне нужна была информация, чтобы продолжить свой путь относительно безопасно, ведь осведомлен — значит вооружен. Язык уже более-менее изучен и даже немного натренирован, так что общаться смогу.

Мои тревоги были напрасными, стражники, разморенные под солнышком, старались скрыться в теньке навеса, что обрамлял выдающуюся вперед надстройку и воротную арку. Они практически не цеплялись к проходящим мимо людям, даже тем, кто выглядел еще хуже меня. Похоже таким видом здесь никого не удивишь… Единственное, что вызывало интерес стражи, это въезжающие повозки, которые подвергались дотошному досмотру. Такое случалось редко и длилось до того момента, пока замученный возница не кинет стражу монетку.

Наконец я решился и выбрался из леса, оставив песца на страже нашего добра. Когда проходил сквозь ворота, стража даже не обратила на меня внимания, так мазнула слегка взглядом. Преодолеть их оказалось проще пареной репы. А потом я влился в людской поток и начал разглядывать все вокруг. Одно дело увидеть средневековый город в фильме и совсем другое в реальности. Дома не блистали лоском, скорее наоборот, были обшарпаны и потерты, на земле валялся всякий мусор, в том числе и отходы жизнедеятельности гужевого транспорта. Большинство людей были одеты не в пример хуже меня. Не скажу что все, были тут и достойно одетые, но подавляющее большинство нет. Возможно, это просто окраина и поэтому тут всё так…

Возле домов часто встречались прилепившиеся к стенам лотки, палатки и даже целые торговые павильоны. Складывалось впечатление, что улицы это один длинный разветвленный рынок. Но я ошибался, рынок нашелся потом.

Поход по улицам продолжался, как и мои «зевалки» по сторонам. То, что в городе сильно варежку раскрывать нельзя и надо постоянно следить за окружающим пространством, я понял, когда меня чуть не затоптала четверка конных стражников, пронесшихся по улице. Причем все люди как-то мгновенно рассасывались перед ними, уступая дорогу, и так же мгновенно закрывали за ними образованный «коридор». Это произошло слишком незаметно для меня, непривычного к такому, и я среагировал, когда на меня уже почти наехали даже не думавшие притормозить стражи. Им вообще было все равно, задавят ли они кого или нет, даже внимания не обратили, что из-под лап их монстров выскочил человек.

Именно лап, потому что всадники были не конными в полном смысле этого слова. Животные, которые так резво пронеслись по улице, на коней походили слабо. Это была какая-то смесь птицы и довольно крупного животного. Оно имело пеликаний клюв внушительных размеров и пестрый хохолок на затылке. Четыре мощные лапы с тремя когтистыми пальцами спереди и одним противостоящим сзади взрывали утрамбованную землю улиц. Только массивный круп с седлом и остриженная кисточка хвоста имели сходство с нормальной лошадью. Крыльев у этого странного животного не было, хотя весь его вид твердил об обратном, у птицы они должны быть. Критч — так называли его люди.

Такая ситуация, где меня чуть не затоптали критчи, заставила задуматься и пересмотреть планы. Законов я не знаю, быта и традиций тоже, поэтому придется отказаться от первоначальной идеи остановиться на пару дней в городе. Буду приходить днем, а на ночь уходить в лес. И лишь когда узнаю более-менее реалии, то тогда и буду думать о постоялом дворе. Правда это не помешало мне о них поспрошать и посмотреть изнутри.

Выбрав на мой взгляд среднего пошиба трактир, я направился к нему. Открыв дверь и войдя вовнутрь, успел кинуть взгляд на зал, когда почувствовал, что отрываюсь от земли.

— А ну пшел отседава! — Прозвучало мне в затылок, когда мое тело сделало оборот на сто восемьдесят градусов вокруг неизвестного «центра» окружности.

Так я познакомился с местным бомжом по имени Фор, оказавшись на земле возле него после смачного пинка, которым меня наградил трактирный вышибала. Бомж оказался разговорчивым парнем и просветил меня в какие заведения стоит лезть, а в какие нет. Конечно не бесплатно, пришлось отстегнуть ему пару медяков.

В Бистате существовало негласное деление трактиров среди бродяг и бандитов. Как сказал Фор, мне довелось испробовать гостеприимство «серого». А еще есть тёмные и белые.

Тёмные располагаются на окраинах и крышуются бандитами. Такие трактиры и постоялые дворы служат местом для проворачивания темных дел, и публика в них собирается хреновая. Причем настолько, что незнакомца могут там распотрошить за неосторожно брошенное слово. Чтобы там выжить нужно иметь десяток глаз на затылке или десяток охраны. Жратва там убогая, как и весь сервис в общем. Единственный плюс таких заведений — они дешевые.

Серые трактиры находятся в основном где-то посередине между окраиной и центром города. Они принадлежат различного рода предпринимателям средней руки. Крышуются в основном стражей за определенную мзду. Такие трактиры будут подороже и почище. Почти безопасны, хотя за очень дорогую вещь тебя могут по-тихому придушить ночью, но такое бывает редко. В основном это вотчина стражи, наемников, торговцев средней руки ну и более-менее спокойных братков. Таких как я и Фор оттуда гонят взашей, что недавно мне и продемонстрировали.

Белые находятся в центре и принадлежат аристократам. А что? Бизнес есть бизнес, и если трактир приносит солидный доход, то богатеи его прибирают к рукам. В общем определение говорит само за себя — они безумно дорогие. Зато в них тебя никто не зарежет ночью и сервис там на уровне. Такие трактиры являются отличным местом для деловых переговоров, да и «радушный» хозяин может послать незваных гостей на х… То есть разместить их в нем, а не у себя дома. К белым трактирам меня на пушечный выстрел не подпустят, голову свернут и не почешутся.

Помимо трактиров в городе оказалось очень много мест, где можно переночевать. Всякие ночлежки, подвалы, бордели и подпольные лазы контрабандистов, всего не перечесть. Некоторые были даже бесплатными, вот только шанс огрести в них был примерно пятьдесят на пятьдесят, как в том анекдоте. В таких местах может шататься и простая шпана, и влиятельные люди, занесенные деловым ветром.

Насчет заработка Фор меня обломал. Все более-менее хлебные места заняты, а небольшой хорошо оплачиваемой работенки в городе не бывает, все достается знакомым, друзьям или родственникам. Тем более для хорошей работы я рожей не вышел, бомжам в городе мало доверия. Единственное, что мне светит, это работа грузчиком. Берут всех, кто сможет таскать груз от зари до зари. Оплата там сдельная, за перенесенную сотню мер платят десять чешуек (так местные называли медные монеты).

Я немного охренел и, поблагодарив Фора, отправился обдумывать план по добыче финансов. Они уже практически показали дно, у меня имелось чуть меньше десятка меди после похода по деревням.

Перебирая варианты в голове, я не заметил, как кривая вывела меня к городскому рынку. Рынок в здешнем понимании оказался невозможной толчеей разношерстно одетых людей среди узких проходов, образованных лотками, лавками и магазинчиками. Вокруг орали продавцы и покупатели, торгуясь за каждый медяк. Кто-то нахваливал товар, другой орал на пойманного мальчишку карманника. Какофония звуков была нереальная. К этому добавлялась невообразимая смесь приятных и отвратительных запахов. Продавец рыбы мог соседствовать с продавцом выпечки, мясник соперничал за клиента с фермером, а кожевенник с флористом. Под ногами всего этого столпотворения чмокал жидко-грязный слой сгнивших и растоптанных продуктов, обильно покрывающий натоптанный земляной «асфальт».

Ужас! Я чуть не поддался первому порыву выскочить оттуда сразу, как только понял, где нахожусь. Хорошо хоть вспомнил зачем вообще хотел попасть на рынок. Мне нужны деньги для продолжения пути, заработать я их много не смогу ввиду отсутствия такой работы. А мои «форточные» приключения в городе не пройдут, здесь люди не всегда спят крепко и вилы чаще всего хранят под подушкой. Тем более мой комбез до сих пор не подает признаков жизни…

Значит надо что-то продать. А чтобы что-то продать, надо что-то укр… иметь. Вот для этого я и попёрся на рынок, чтобы хорошенько все осмотреть и найти товар, который можно стащить легко и без шума. Кстати…

— Я тебе щас руки поотрываю! — Рыкнул я, не поворачивая головы.

Шаловливые ручки, которые я ощущал на своем поясе и кое-где еще, тут же убрались. А неприметный мальчуган практически мгновенно затерялся среди толпы. Хмыкнув, я продолжил протискиваться сквозь людской поток и раскрыл пошире глаза с ушами.

Рынок был большим, так что мои похождения закончились ближе к полудню. Довольный увиденным, я выбрался из людского муравейника и направился к западным воротам. Прогулка принесла свои плоды. Я увидел местную валюту и приценился к товарам. В обиходе были приняты три монеты, классика, как я подумал сначала: медь, серебро и золото. Но немножко ошибся, вместо серебра тут в ходу был какой-то сплав алюминия. Медная монетка называлась «тук» или чешуя. Это была самая мелкая монета. На одну чешуйку многого было не купить, в основном только 3.14дюлей. Ну можно еще метр бечевки купить, на котором толком даже не повесишься… За три чешуйки уже можно было купить хлеб, кувшин молока, немного овощей, плохонький нож и еще всякого по мелочи. В смысле три монетки стоит что-то одно из перечисленного.

Дальше шел «дил» или светляк, который я принял за серебро. Выглядела монетка как треугольник иллюминатов, всевидящее око. Вот только помимо глаза на обратной стороне его красовался профиль нынешнего правителя. Эта монетка стоила сотню меди и встречалась в обиходе куда как реже.

Последней и самой дорогой монетой была «пьядила» или бонка (солнышко). Золотой был круглый с отчеканенным гербом и профилем правителя на сторонах. Стоила такая монетка пять сотен светляков. Довольно большое соотношение, поэтому в обиходе она встречалась в пять раз реже. Точнее она встречалась у тех, кого за ротой охраны не рассмотреть.

Дальнейший ценник был разбалансирован. Более крупные расчеты велись в драгоценных камнях, которым цену назначало казначейство или менялы. Еще существовали некие «магические деньги», они тоже представляли собой драгоценные камни, которые имели магические свойства и ценились магами. Это была самая дорогая «денежная» единица в государстве.

Так же мне удалось наметить претендентов на изъятие имущества. Ими оказались три лотка в разных частях рынка, которые находились ближе всего к кривым улочкам, выводящим через дебри на соседние улицы. Эти улочки по прикидкам были отличным путём отхода, потому что стражники в них появлялись редко из-за дикой вони и различного рода мутных типов, которые там обретались.

В первом лотке продавалась различная кухонная утварь. И привлек он меня как ни странно медной посудой, ведь деньги-то тоже из меди чеканят. Только там был охранник, из-за чего пришлось отнести этот вариант к плану «С».

Вторым местом был лоток с различной сбруей. Хоть она и попадала под категорию не очень дорогих товаров, зато покупателей на неё можно найти в любом месте. Охраны тут не было, только крепкий мужик-продавец. И это оттеснило лоток сбруи к плану «Б».

Третьим стал лоток сухонького старичка, в котором продавались какие-то камни. На первый взгляд простые булыжники различных цветов и оттенков, но оказалось, что самый дешевый из них стоит сотню чешуек. Покупатели у этого лотка были редкими гостями, поэтому продавец частенько дремал и не вызывал особого беспокойства. Единственное — надо будет потом узнать, что это за камешки и найти на них покупателя. Такая доступность товара и слабая охрана поставила лоток «каменщика» на первую строчку в рейтинге планов.

Остальные лотки отметались по трем причинам: или товар был дешев, и его требовалось стащить целую гору, чтобы выторговать пару десятков меди; или товар был специфическим и труднореализуемым не на рынке; либо лотки располагались очень уж неудобно, поэтому меня быстрее железом накормят, чем я успею сделать ноги с украденными вещами.

За такими мыслями я перестал вращать головой на триста шестьдесят и потерял бдительность. За что тут же поплатился. Чья-то рука схватила меня за ворот и затянула в небольшой полутемный закуток, а горло захолодило прислоненное лезвие ножа. Глаза понемногу привыкли к полумраку, и мне удалось рассмотреть человека, который прижал меня к стене.

Передо мной стояла бандитская рожа. Все говорило об этом — потрепанный вид, недельная немытость вкупе с противным запахом пота, сломанный нос, куча шрамов на руках и лице, гнилые зубы во рту и недобрый прищур колючих темных глаз.

— Ну привет. — Выдал он. — Чего это ты в гости не заходишь, не здороваешься?

— К-к к-кому не прихожу? — Пролепетал я.

— Как это к кому? По рынку ходишь, вынюхиваешь что-то, а к хозяевам не заходишь. Нехорошо… — Цыкнул он. — А вдруг они тебе подскажут, где то, что ты ищешь, а?

— Я… я ничего не вынюхивал, просто приценялся.

— 3.14дишь! — Резкий удар под дых и я падаю на землю.

Пока я приходил в себя, грабитель мастерски обшмонал меня и забрал последние монеты вместе с ножами.

— Смотри сюда! — Поводил он перед моими глазами заточкой. — Прежде чем дела проворачивать на чужой территории, надо разрешения спрашивать. Любой косяк с твоей стороны — разрежу на лоскуты, понял?

Я судорожно кивнул, и грабитель, получив подтверждение, тут же скрылся из виду.

Черт! Не хватало еще внимание криминальной структуры здесь привлекать… Пока мою шкуру окончательно не попортили, я решил свалить отсюда подальше. Выйдя на улицу, дошел до перекрестка и свернул. Около часа бесцельно пропетлял по городу. Мне казалось, что так меня потеряют из виду, если за мной идет слежка. Будь я мастером шпионажа, может и придумал что-то получше, но сейчас просто не хотел показывать бандитам, что стану выходить через западные ворота.

Когда собрался уйти из города, наткнулся на небольшой магазинчик с вывеской в форме свитка и надписью под ним. Читать я еще не научился, не было возможности найти текст, который бы кто-то озвучил. Поэтому мне показалось, что это знак свыше. Ведь должно же за сегодня произойти что-то хорошее?

Приоткрыв дверь, зашел в мягкий полумрак помещения. Когда глаза привыкли, я немного впал в ступор. Весь быт в городе и деревнях говорил о слабом развитии, присущем средневековью. Но когда открылся вид на стеллажи с сотнями свитков в этом магазинчике, мое мнение о местном развитии резко пошатнулось. Бумага это уровень! Может я даже туалетную где-нибудь найду? Но грезы развеялись сразу, когда подошел поближе и рассмотрел бумагу.

Большинство свитков было написано на выделанной коже, некоторые были сшиты из тонких тростниковых палочек и веревочек, и только несколько штук было написано на чем-то напоминающем натуральную бумагу, только грубую и ломкую. В свиток ее еще можно свернуть, а вот «загнуть уголок» уже не получилось. Сам проверил на одном. Благо успел замести следы «эксперимента», пока из подсобки не вышел мужчина.

— Ты откуда тут взялся? — Спросил он недоуменно. Похоже не ожидал здесь кого-то увидеть, я ведь тихонько зашел. — А ну вали нахрен! И не смей лапать грязными руками свитки! Пошел отсюда!

Такая отповедь немного выбила из колеи. Как-то не укладывалось в голове такое обращение к покупателю… Только я кое-что забыл. Тут нет понятия «права потребителя».

Пока думал, продавец решил исполнить свое желание и направился ко мне, дабы вышвырнуть на улицу. В этот момент за моей спиной хлопнула дверь и в помещении оказались два мордоворота в кольчугах и при оружии. Продавец замер, глянул на них и расплылся в улыбке:

— Добрый день господа. Что вас привело в Обитель Мудрости? — Слащаво произнес он.

— Нам это, карта нужна. Западной провинции. — Произнес один из мордоворотов, продвигаясь вперед и оттесняя меня в сторону. Второй повторил такой же трюк, только без слов.

— Сейчас все будет. Вам какую? Есть за светляк — подробная. Есть за пять светляков — коронная. — Спросил продавец.

— Неси обычную. Нам подробная ни к чему. — Буркнул первый детина.

— Как скажете. — Скис немного продавец, но полез на верхнюю полку за кожаным свитком. — Вот. Пятнадцать чешуек.

— Многовато будет. — Буркнул второй. — Покажи за что платим.

— Э нет. А вдруг из вас кто маг иллюзий? Я разок покажу, а вам потом и карту ненадобно будет. Не пойдет. — Заерепенился продавец.

— Ты думаешь, если бы мы магами были, то пришли бы к тебе в это блошиное гнездо? — Рыкнул первый. — Не неси чушь! Показывай или уйдём.

— Ладно… — Стушевался продавец, разворачивая свиток. — Вот, смотри.

Под это дело и мне любопытно стало. Аккуратно подобравшись со спины к бугаям, я заглянул через плечо одного из них. Карта действительно была так себе, но на безрыбье и рак…

Бац! — щёлкнула моя челюсть, а ноги оторвались от пола. Миг полета и я спиной грохаюсь на пол магазина.

— Who ли смотришь! — Рявкнул тот, из-за плеча которого я смотрел. — Вали отсюда, пока цел.

Я начал потихоньку отползать ко входной двери, восстанавливая сбитое от падения дыхание. Напарник «рукоприкладчика» хмыкнул, глядя на меня, и повернулся обратно к продавцу.

— Давай десять и мы заберем… — Прозвучали последние слова, которые я уловил, выползая на улицу.

Фух. Ничего себе! На ровном месте чуть не помер. Надо учесть на будущее, быть поосторожнее….

Но главное победа, я успел немного рассмотреть карту. Видел название и расположение городов, пары крепостей, реки и какой-то большой дороги… Единственная проблема, я не смог их прочесть. Нужно это исправить…

Единственным местом, где это было возможно сделать безболезненно, это возле здания городской управы и местного отделения стражи. Как говорил Фор, там на стены краской наносили портреты разыскиваемых преступников и вознаграждение за их головы. Там же иногда писали последние указы местного землевладельца.

Двинувшись в сторону центра и потирая ноющую челюсть, я потихоньку рассматривал окружающих людей. В городских жителях меня особо ничего не цепляло поначалу. Ну есть у них разница по социальному положению, которая отражается в одежде или лощености харь, ничего впрочем странного…. Но тут мое внимание привлекло другое. На некоторых людях я стал замечать ошейники. Таких попадалось мало, и мне казалось, что это какая-то отличительная особенность некой касты. Например каста «Ошейниконосцев» или «Собакопоклонников». Хрен их знает. Но вот их поведение чаще всего говорило, что это каста терпил. Даже один раз видел, как откровенные бомжи били двоих «ошейниконосцев», а те даже не сопротивлялись, просто прикрывались руками. И никто ничего не делал, все шли мимо, будто не замечая происходящего. Это было странно. Надо будет потом спросить у бомжа, что это за люди. Если не забуду…

В центре у городской управы, находящейся как раз рядом с отделом городской стражи и владением местного градоправителя, я был как бельмо на глазу. Здесь люди выглядели опрятнее и богаче, улицы казались чище, а воздух свежее. Поэтому я притягивал практически все взгляды, когда стоял возле стены с намалеванными портретами беглецов и преступников. Ко мне даже один раз подошел стражник, охранявший вход в городскую управу.

— Ты чего здесь трешься? Вали отсюда! — Тихо прорычал он.

— Господин, мне надо дождаться здесь стража, такого как вы. Он сказал ждать здесь. Не прогоняйте, он подумает, что я сбежал. — Стараясь подпустить в голос дрожащих ноток, проблеял я. Хотя особо стараться не приходилось. Жопой чувствовал, что хожу сейчас по грани.

— Другой страж говоришь… А как его зовут?

— Он не сказал господин. — Замотал я головой. — Выглядит как вы, только не вы.

— Тьфу! Еще один тупица на мою голову…. — Пробурчал он. — Ладно. Стой здесь и жди. Но если учудишь чего, то!.. — Погрозил он мне кулаком.

— Конечно-конечно, господин! Я буду вести себя тихо.

— Тьфу! — Еще раз сплюнув, он развернулся и пошел на свой пост.

Я же, искоса поглядывая на него, начал присматриваться к портретам на стене. Что могу сказать, художник у них тут неплохой, прям эмоции передает, да как точно… Опа! А вот два лица из нарисованных я где-то уже видел. Причем совсем недавно.

Это были те два бандита, трупы которых теперь валяются возле поляны с могилой девушки. Так-так-так…. Еще бы прочитать, за что их разыскивают. Эх!

Никто не подходил к стене и читать не собирался. Похоже, это было глупой идеей, только перехитрил сам себя. Уйти теперь не получится, сам же сказал, что жду здесь стража. А тот, у дверей управы, так и сверлит меня взглядом.

Пришлось ждать непонятно чего. Через несколько часов я уже начал планировать побег от подозрительного стража, как вдруг увидел тех самых мордоворотов из «свиточного» магазина.

Вот тут у меня мозг совсем отключился. Почему-то мне показалось, что если я с ними «заочно» знаком, то они мне помогут.

— Господин! Господин! Подождите… — Я рванул им наперерез.

— О! Глянь, ему было мало. Что, еще дать? — Хмыкнул «рукоприкладчик». — Щас выпишу, подходи неспеша.

— Нет, господин, у меня есть дело к вам. — Подойдя и немного сбавив голос, произнес я, искоса поглядывая на стражника.

Мои стрелялки глазами не остались незамеченными мордоворотами, и первый из них положил руку на плечо «рукоприкладчика».

— Погоди-ка Кирз. Давай его послушаем. — Подошел он ближе ко мне. — Ну? Чего там у тебя?

— Господин, вон видите те два рисунка? — Ткнул я пальцем в тех, кого опознал на стене.

— Не слепой, вижу. И что с того?

— Я знаю, где они. — Почти шепотом проговорил я.

— Чего? — Обалдел первый. — А ну-ка погоди. Давай поглядим. — И потащил меня к стене с изображениями. — Вот эти двое? — Ткнув пальцем в моих «знакомых», спросил он.

— Да врет этот ушлепок, Шомп. Затеял что-то небось. — Перебил товарища Кирз. — Точно. За ту оплеуху поквитаться решил. А? Верно говорю? Чего молчишь?

— Не-не-не, правду говорю. — Закивал я головой, словно болванчик.

— Погоди Кирз, дай прочитаю…. Так, беглый каторжник по кличке Трехпалый (Летрик), разыскивается за убийство. Награда пять светляков… Второй тоже беглый каторжник… Кличка, ммм… Щека что ли?

— Щепа. — Вставил я. Интерфейс работал с текстом гораздо быстрее, чем с устным языком. Наверно потому, что устный мне уже знаком, а концепция письма тут не сильно отличалась от английского языка.

— Точно. — Кивнул Шомп. — Погоди, ты серьезно знаешь, где они? Ааа… Ты что-то хочешь за информацию, да? Ну мы слушаем.

— Вы правы господин. Мне нужна карта.

— Карта? И зачем же она тебе нужна? — Спросил Кирз прищурившись.

— Я в том магазине оказался не случайно. Мой хозяин отправил меня за картой. А после инцидента… — Я запнулся, потерев челюсть, чем вызвал дружный хмык у Шомпа и Кирза. — Меня обокрали на улице. И теперь мне не на что ее купить.

— А здесь ты что делал?

— Ну… Просто если к хозяину вернуться с пустыми руками, то одной взбучкой не отделаться. Вот и подумал, что в управе мне помогут. Но… — Я искоса глянул на стражника, который вроде бы потерял к нам интерес, но все равно бросал мельком в нашу сторону взгляды. — Только сейчас понял, что мне вряд ли здесь поверят. В лучшем случае просто вытолкают взашей…

— Понятно… — Протянул Шомп. — Значит так, карту мы тебе сразу не отдадим. Сначала сходим и проверим, правду ты сказал или нет, а уже потом наградим по заслугам. — Многозначительно поиграв бровями, подвел он итог.

— Хорошо. — Согласился я. — Могу показать на вашей карте, где лежат их трупы…

— Трупы? — Одновременно спросили мордовороты.

— Не хочешь ли ты сказать, что сам их прикончил? Что-то это попахивает авантюрой… — Высказался подозрительный Кирз.

— Это не я их прикончил. Это хозяин сделал. — Пришлось оправдываться мне, на ходу придумывая историю.

— Так чего он тогда сам не получит за них выкуп?

— Он не знает про то, что они в розыске. Я тоже не знал, пока не пришел сюда…

— Складно брешешь… — Хмыкнул Шомп и стал доставать карту. — На, показывай, где они находятся.

Я быстренько описал маршрут и стал ждать вердикта.

— Хорошо. — Сказал Шомп, пряча карту. — Мы сходим. За сегодня наверно управимся, так что к вечеру жди нас у западных ворот.

— Оплату получишь там же… Она будет зависеть от того, что мы найдем. — Повторился за напарником Кирз. — Надеюсь, твой хозяин не убьет тебя за задержку. Целый день ходить за картой… Хе-хе-хе. — Уходя, подколол он меня.

Мордовороты ушли, а я потихонечку отправился вслед за ними, чтобы убраться подальше от бдительного стража. Попетляв немного, снова наткнулся на магазинчик со свитками, который оказывается носила гордое название «Обитель мудрости»…

— Маркетологи, вашу мать… — Пробурчал я, потирая челюсть, и побрел к воротам.

Остаток дня провел в лесу недалеко от дороги, чтобы не пропустить возвращение мордоворотов. Время в ожидании тянулось медленно. Солнце уже успело зайти, когда на дороге появились мои знакомцы. Выбравшись из кустов, я вышел на дорогу и подождал, когда они приблизятся.

— О, а вот и наш «работодатель», ха-ха. — Выдал удивительно веселый Кирз. В руках у него был мешок, внутри которого угадывались очертания двух шарообразных объектов. И когда до меня дошло, что там скорее всего головы бандитов, то мне немного поплохело. — Не слабо твой хозяин уделал этих ребят.

Оба они сидели на небольшой повозке, которую тянул худенький бычок. Правил повозкой Шомп, так как Кирз охранял мешок с трофеями.

— Это точно. — Поддакнул Шомп. — Такое ощущение, что он одного зубами загрыз, а со вторым вообще черт знает что сотворил!

— Я рад, что вы нашли их. — Стараясь придать себе невозмутимый вид, произнес я. — Наш договор еще в силе?

— Да. Вот держи. — Засунув руку в сумку и достав оттуда свиток, Шомп протянул его мне.

Я аккуратно взял его и развернул. На выделанной коже была нарисована карта западной провинции. Только она оказалась совсем не той, которую я видел в магазинчике и у городской управы. Она выглядела как банкнота, побывавшая в стиральной машине. Да и детализация была просто ужасной. Никаких размеров, все рисовано приблизительно и на глаз. Ужас!

— Так… так это же не та карта. — В изумлении протянул я.

— Радуйся что мы вообще тебе её дали, ушлепок. — Навис надо мной Кирз. — Совсем оборзел что ли?

— Нет, все нормально, господин. — Сдал я назад. С двумя такими дуболомами мне было не справиться, тем более они вооружены, а я нет.

— Пшел отсюда! — Гаркнул мне в лицо Кирз.

И я, под веселый хмык Шомпа, решил удалиться подобру-поздорову. Слишком часто стал получать тут люлей, не хотелось зарабатывать еще.

Агентия. Западная провинция. Бистат. Семьдесят седьмой день от прибытия…

После посещения Бистата день я провел в лесу. Стоило отдохнуть от первых впечатлений. Да и не хотелось примелькаться еще сильнее, пусть криминал немного отвыкнет от моего образа. День конечно мало, но хоть так. Ну и желания лезть в эту вонючую клоаку, которую здесь именуют Бистатом, что-то не тянуло. В лесу почище будет и пахнет приятно…

Жаль, что все хорошее имеет тенденцию заканчиваться… Пришлось идти на «дело».

Город встретил шумом и суетой, навозной вонью, смешанной с потом, и запахом нагретого камня. Было не по себе, я все время оглядывался в поисках личностей, которые могли меня «пасти». Каждый встречный оборванец казался мне наблюдателем от бандитской шайки. Но волновался я зря, в городе сейчас было очень оживленно и мое присутствие вызывало у жителей интереса не больше, чем солнце на небе. Причина такого оживления оказалась проста.

— …Указом дерентира западной провинции за подписью короля Нотуса Зоркого всем мужчинам в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет надлежит явиться в городскую управу для распределения по дестам. — Вещал местный глашатай на перекрестке, стоя на бочке и читая текст из свитка. — Владетельным гражданам, не пожелавшим записаться, надлежит выплатить откуп за одного взрослого в размере сотни дилов или выставить взамен одного раба необходимого возраста…

Дальше я уже не слушал. Рабы… Тут есть рабы!!! Твою мать, надо быть очень осторожным, чтобы не провести остаток дней в кандалах или ошейнике… Стоп! Я же видел на людях ошейники… Неужели это были рабы? Похоже, что так, иначе почему никто не вмешался, когда их избивали бродяги у всех на виду…

Теперь идея своровать камни мне нравилась еще меньше, но отступать не хотелось. Торчать в этом городе, чтобы найти другой способ пополнить кошелек, я не собирался. Достаточно, уже неплохо распробовал местный менталитет и нравы. Лучше в лесу жить, чем здесь.

Глашатаи попадались и дальше, а на рынке у них были целые помосты, с которых они верещали во все горло, пытаясь перекричать торговцев и покупателей. Суматоха на базаре в этот день казалось била все рекорды. Карманникам здесь самое раздолье, если они конечно на улицах, ведь глашатай что-то еще говорил о преступниках, которых будут отправлять в какие-то штрафные десты без «суда и следствия».

В одном из закоулков на рынке среди нескольких бродяг я заметил Фора. Денег у меня не было, чтобы отсыпать бомжу, но я предусмотрительно взял с собой жареного мяса, приготовленного сегодня утром.

Фор с великим удовольствием сожрал еду под завистливые взгляды своих товарищей, после чего благосклонно поделился своей мудростью. Посмеиваясь над моим незнанием, он немного просветил меня про рабов и другие расы.

Сам Фор нелюдей не видел почти, только вейга как-то на невольничьем рынке. Это такой свиноголовый «минотавр». Всего представителей других рас было известно около десятка (Ахренеть!!!). Людей «другие» не любили. Очень. Люди оказались одной из четырех рас в этой части континента, которые привечали у себя рабство. Вейги, ак'хи и хроносы тоже его не чурались, но люди выделились и среди них. Свинорылые, как называли вейгов, никогда не порабощали своих соплеменников, как и ак'хи с хроносами. Зато люди такое делали вовсю, им было без разницы, кто будет приносить тебе тапочки, стирать одежду, работать в шахтах и каменоломнях.

Но самое поганое, что делали люди, заключалось в другом. Человек, попавший в рабство, мог лишиться нескольких частей тела, как считалось, ненужных для его работы, например языка, пары пальцев или гениталий. Остальные расы могло ждать и что-то похуже, например они могли поплатиться не только телом, но и достоинством. Порабощённым вейгам, помимо того, что проделывали с людьми, могли спилить бивни, отрезать хвост или снять скальп, что считалось серьезнейшим оскорблением для них и было дико унизительно. С остальными тоже творили довольно много отвратных вещей. Конечно, эдакие зверства являлись редким явлением, но имели место быть. Именно за такое неуважение люди вызывала к себе презрение и ненависть. Но войска у «голокожих», как называли людей, были не хуже, чем у других, а маги даже универсальней. И нелюдям приходилось считаться с таким «гадким» народом. Тем более нас было не так уж и мало.

Когда он закончил рассказ, то выдал мне не очень приятную новость:

— Зря ты пришёл сюда, парень. — Прошептал он, чуть наклонившись ко мне. — Местная банда тебя давно приметила, твое счастье, что сейчас у них другой кипишь. Вишь, нашего государя желтый жук в зад укусил, что он такие указы сделал. Братва сейчас готовится залечь, ходят слухи, что на эту ночь собирается облава стражи, так что им не до тебя. Хотя крыса весточку о тебе понесла.

Сказав это, бомж посмотрел на своих «товарищей». Честно, я их как-то не считал, когда подошел. Но он прав, среди них шатался приметный такой пацаненок с конопушками на всю морду, а теперь его нет.

— Уходить тебе надо. Эта крыса даже своих иногда закладывает, правда по мелочи… Наверно поэтому еще жива. — Задумчиво протянул он. Потом встрепенулся и продолжил. — Иди, паря, жалко будет, если помрешь… Мало сейчас таких людей. — Первый раз на моей памяти улыбнулся он.

— Спасибо. — Печально произнес я. — Я у тебя в долгу…

М-да, надо поскорее заканчивать все и уходить. Самое время сделать то, что я задумал. Бандиты заняты, в городе суета, возможно у меня получится сделать все тихо и незаметно.

Добравшись до нужного места, я стал шататься недалеко от цели и делать вид, что присматриваюсь к другим товарам. Передвигаться в такой толчее было еще то удовольствие, но это помогало скрываться из виду. Подходящий момент настал, когда к старику лоточнику подошел какой-то мутный тип в сером балахоне. Он приоткрыл полу своего одеяния и начал что-то показывать старику, при этом активно жестикулируя. Старик через какое-то время тоже включился в беседу.

Мутный тип удачно прикрыл меня собой от старика. Я поравнялся с лотком, сделал вид, будто меня оттеснили к нему ближе, и попытался незаметно стянуть один из камней. Неважно какой, они все были не особо дешевыми.

Мне практически удалось. Под руку попался черный камень, напоминавший запыленный уголь и оказавшийся на удивление тяжелым. В тот же момент перед глазами выскочила надпись интерфейса: «Обнаружен подходящий материал. Анализ. Синтез начат…»

Я был в таком напряжении, проворачивая все это, что выскочившая надпись меня здорово напугала. От неожиданности даже замер на месте. Камень в руке немного нагрелся, а потом стал таять, растворяясь в моей ладони. Только мелкая черная пыль полетела на землю сквозь пальцы.

— Ты что сделал? — Все происходящее не остались незамеченным лоточником. — Ты куда дел оджу ирод?

Смысл слов быстро достиг нужного участка мозга, а жопа сразу же выдала вердикт — «Крути педали пока не дали!»

— Сто-о-ой! — Кричал мне в след старик, когда я шмыгнул в толпу. — Держите вора! Держите вора!..

Так быстро с рынка я никогда еще не выбирался. За мной гналась, по меньшей мере, пятёрка стражников. У меня перед ними было небольшое преимущество — я налегке, а они в броне, пусть и легкой. Это помогло мне быстрее пробраться через толпу и нырнуть в одну из узких улочек, которая по идее должна вывести на улицу, идущую к западным воротам. Стражники, расталкивая народ, наступали на пятки. Я даже пару раз заметил, как нерасторопным зевакам перепало эфесом меча по кумполу.

Нырнуть в улочку оказалось отличной идеей. Тут тоже было много народа, только в основном бандитской наружности. Эти ребятки вмиг просекли ситуацию и помогли оторваться от стражи, открывая проход мне и «случайно» загораживая его преследователям. Не успел я обрадоваться, выбежав на улицу, как, пробегая мимо уже знакомого закутка, споткнулся и со всего размаха шлепнулся на землю. А потом почувствовал, что меня тянут за ногу.

— Ну что урод, добегался? — Прозвучал знакомый голос, когда меня втащили в закуток и прижали к стене.

— Я не… — Договорить мне не дали, заткнув рот ладонью. Это сделал тот же бандит, который позавчера приставлял мне к горлу нож. Мимо закутка пробежали несколько стражников, оглашающих улицу бранью. Еще через одну секунду в закуток забежал рыжий мальчуган и, задыхаясь, выдал:

— Он у старого Бьята оджу спер! Сам видел…

— Ага… Я тебе говорил про косяки, урод? — Кивнув мальчугану, спросил меня бандит. — Теперь не обессудь. — Сделав резкое движение слева направо, он чиркнул ножом по моему горлу.

У меня перед глазами пронеслась вся жизнь… Почувствовав, как острое железо разрезает кожу, я схватился руками за горло и осел на землю, приготовившись умирать…

Может и умер бы, но только не от пореза, а от самовнушения. Поток отчаянных мыслей прекратила надпись перед глазами, которую я осмыслял еще пару секунд: «Зафиксировано физическое воздействие на структуру КМ13. Активность защитной функции в фоновом режиме составляет 75 %. Выход на полную мощность будет произведен по окончании синтеза. Ожидаемое время пять минут и тридцать шесть секунд. Максимальная нагрузка на материал до окончания синтеза находится в пределах…»

Черт возьми, комбез активен! И видимо он находится под кожей… Иначе почему я могу нормально дышать с порезанным горлом?

Все это произошло очень быстро, бандит даже не успел еще вытереть нож, когда я ощупал разрез и понял, что он не глубже простой царапины. Болит конечно, но не смертельно…

— Зря ты это сделал. — Сказал я, поднимаясь на ноги и потихоньку зверея. Эта падла заставила меня сейчас такое пережить. Сижу тут, думаю что все — конец, буду валяться хладным трупом на земле, а эта довольная рожа пойдет брагу хлестать по трактирам. Да не тут-то было, у меня туз в рукаве оказался козырный. Так что хрена тебе лысого, гондольер!

В глазах немного потемнело, а мир приобрел кровавый оттенок. Бандит вместе с мальчуганом недоуменно вытаращился на меня, точнее на «труп» с перерезанным горлом, который спокойно встал и начал говорить. И это стало их роковой ошибкой. Им стоило бежать, а не пялиться на живого «мертвеца». У меня опять случился приступ, как при борьбе с кусачей рыбой. Гнев вытеснил страх. Я сделал резкий рывок и со всей силы ударил бандита в лицо. Неожиданно рука не встретила никакого сопротивления и голова моего несостоявшегося убийцы с громким чмокающим звуком разлетелась, словно переспелый арбуз.

Обезглавленное тело рухнуло, заставив мальчуган вжаться в стену. Похоже, страх настолько сильно его сковал, что он даже не пытался убежать, только расширенными от ужаса глазами наблюдал за моей окровавленной рукой. Странно, но я не ощущал никакого отвращения от кучи мозгов на земле. Похоже состояние «красного» гнева как-то блокирует все остальные эмоции…

Мальчонка стоял и часто дышал, прилипнув к стене и пытаясь с ней слиться. Выходило у него откровенно плохо, выдавали глаза-блюдца. Я не собирался убивать его, но припугнуть было необходимо. Сделав резкое движение, переместился почти вплотную к пацану и, схватив за шиворот, приподнял его над землей:

— Ты ничего не видел. Забежал сюда и нашел труп дружка. Понял?

Он не ответил, только попытался кивнуть головой.

— Разболтаешь, найду и сделаю с тобой так же. — Указал я на труп бандита, опуская пацана на землю. — Пшел отсюда!

Тот что-то пискнул и растворился. А говорят телепортация миф. Брешут, я сам только что видел!

Оттерев с руки кровь и оторвав запачканный рукав, аккуратно выбрался на улицу и пошел к западным воротам. Пусть мне придется обойти город по кругу, чтобы выйти с восточной стороны, зато так быстрее окажусь за его пределами. Главное, чтобы не пришлось пробиваться с боем сквозь воротную стражу.

На удивление мне удалось это сделать тихо и мирно, без каких либо проблем. Мое беспокойство насчет стражников было напрасным. Они все так же проверяли повозки и не трогали пеших путников. Удивительно, в городе объявлен набор в армию, а люди могут вот так спокойно уйти… Хотя я мог чего-то и не знать…

Агентия. Западная провинция. Где-то между Бистатом и Гашетом…

В пути у меня было много времени поразмышлять над информацией, которой меня одарил город, а затем и встреченные деревушки.

Минерал, который я пытался украсть на рынке, почти полностью покрыл недостаток материала для восстановления комбинезона, и он стал работать как прежде. Даже вакуумный рюкзак занял свое место и всасывал предметы как должно.

От Бистата до Гашета, столицы западной провинции, путь занимал около полутора недель неспешной ходьбы, которая мне была только в радость. Вокруг природа, свежий воздух и никаких городских нечистот, в том числе и людей… Иногда я забредал в деревушки. Где похулиганить и украсть что-нибудь, где дров наколоть да воды натаскать за вкусный ужин и мягкое сено на сеновале. Не скажу, что везде меня принимали с распростертыми объятьями. Где-то гнали взашей, тыкая вилами в задницу. Именно такие места потом подвергались моему «разграблению».

Слух о наборе в армию уже прошел, и в перелесках появились личности отнюдь не добропорядочные. Часть из них была бандитами, которые сбежали от облав, а часть простыми уклонистами, которые не пожелали вступать в армию. Селянам эти личности доставляли немало хлопот, поэтому меня чаще встречали граблями да вилами, принимая за одного из таких. Хотя, если подумать, то я тоже в определенном роде уклонист…

Не миновала и меня встреча с парочкой таких индивидов. На одном из привалов, когда я разводил костер на поляне, из леса вышли два «товарища» и в грубой форме попросили меня отдать им вещи и сапоги. Вот дались им мои сапоги, а? Тем более одна пара на двоих! Да я сам их честно спёр!

Правда подраться у нас не получилось, на шум из леса прибежал мой питомец. Эти ребятки, завидев его, рванули обратно так, что после них целая просека осталась. И кричали при этом что-то такое непонятное «Маэру» или «Мээру»… Слово это было похоже на местное «merro?», которое означало что-то типа видения или морока.

Мой питомец за прошедшее время подрос и окреп, а его способности прогрессировали семимильными шагами. Теперь он мог летать на своих уже больших крыльях. Они в размахе были длинной как три песца вместе с хвостом. Общаться образами и убивать взглядом он теперь мог с расстояния в двадцать-тридцать шагов. Как он это все проделывал было трудно понять, да и образами объяснить такие умения у него не получалось. Но именно они натолкнули меня на мысль, почему бандиты назвали зверька мороком. Он же посылает образы, а для обычных людей это морок, галлюцинация.

Так мой питомец наконец обзавелся именем Мэр-ро. Судя по общению и желаниям, я сделал вывод, что его развитие сейчас находится на уровне двух-трех летнего ребенка. Мне даже стало интересно, каким он будет лет через пять…

Путешествие по деревням дало неожиданный результат. Стереотипы, упрямо засевшие в моей голове, твердили, что крестьяне тупые и необразованные. По крайней мере в фильмах их всегда показывали недалекими простаками. Это не правда. Они по большей части были наивны и неискушенны в интригах, у них отсутствовало образование, которое могли получить горожане. Но это не значило, что они глупы. Не все крестьяне родились и выросли в деревне. Многие из них в прошлом жили в городах. Кто-то сбежал из каменных джунглей от горькой судьбы. Кто-то шел туда на службу и возвращался в деревню на «пенсию». Хватало здесь и наёмников, которые наглядывали к одиноким вдовушкам и даже заводили семьи. Так что селяне в реальности оказались далеко не дремучими.

Еще в городе я узнал, что королевство называется Агентией, а вот расширить знания о нем получилось в деревнях. Информация была подана в полу-правде полу-легенде, что не мешало мне выбрать цельное зерно истины из всех небылиц. Лет так дохрена назад (1500 примерно) произошел серьезный катаклизм. Здесь он назывался Войной Неба и Земли. До этого катаклизма людское государство было всего одно, но очень большое — империя Сокеба (Со-одж ке Бона). Жила себе, не тужила, строила по струнке соседей нелюдей. А потом громыхнуло. Как говорят крестьяне: «Небо почернело, земля разверзлась. Сверху падал лед, а снизу вырывались огненные реки». И вот на плодородных полях выросли горы или разлились морские воды, в засушливых областях потекли реки, а некогда высокие снежные пики превратились в каменные равнины.

Последствия катаклизма вызвали период, названный Великим Исходом. Здесь его еще называют временем травли людей, конечно, по мнению самих людей. На самом деле тогда начались грандиозные войны за территорию, и все расы были втянуты в них. Некоторые не могли остаться на своих местах, потому что вместо зеленеющих лугов и мирных речек там теперь господствовали горы с белыми снежными шапками и бурные горные потоки. Другие наоборот оказались вместо таких уютных предгорий с кучей дичи и редких растений в засушливой области, где смогла прорасти только редкая желтая трава.

Как говорилось ранее, в те времена существовало одно большое государство людей и множество королевств и княжеств иных рас, но вытесненные со своих мест обитания и вынужденные искать другое место для жизни они невольно становились соперниками за «кусок пирога». Говорят, даже пару рас в те времена истребили. Хотя почему говорят, я же шел через Костяные горы, знаю об этом не понаслышке…

Дальше больше, государство людей занимало немалую часть западных земель на континенте, и ему пришлось тогда сражаться на несколько фронтов. С севера наседали красномордые ак'хи и свинорылые вейги, с востока стучались в ворота тч'идари и тогда еще многочисленные не'гре, а на юге с войной пришли д'эрны. Естественно такого натиска государство людей не выдержало и стало отступать, отдавая территории и огрызаясь в ответ. Тогда людей практически прижали к новообразованным Костяным горам, которые еще не были «Костяными», и люди от безысходности начали их форсировать. Некоторым удалось пересечь горы, но там они нарвались на бастов, которых в свое время серьезно притесняли. А те в свою очередь, почувствовав, что армия «гадких голокожих» теперь далеко за горами, решили очистить свои земли от непрошеных гостей. Часть людей замерзла в снегах, не сумев преодолеть тяготы пути, или пала в сражении с расой Нэй, приспособившейся к жизни в новых условиях.

Когда Нэй сотворили свой страшный ритуал, люди осознали, что горы им не пересечь и встали намертво, стараясь если и продать свою жизнь, то как можно дороже. Словно загнанный в угол зверь, они дрались изо всех сил, зубами выгрызая себе право на существование. Спустя несколько лет жестоких войн люди смогли отбить некую часть своих территорий. Но на большее у них уже не осталось сил, война обескровила войска людей. Со временем карта человеческих территорий несколько раз менялась. Через пару десятилетий люди смогли закрепиться на отвоеванных землях и удерживать границы.

К тому моменту всю вертикаль власти в стране представляли полевые генералы и их офицеры. Хозяйство, производства и торговля были в упадке, в скором времени все грозило рухнуть, а за падением системы ожидаемо последовало бы падение нравов и появление искателей легкой добычи. Первые прецеденты уже случились, причем не с крестьянами и ремесленниками, а с солдатами-дезертирами, вышедшими на «большую дорогу».

Генералы стали бороться с врагами внутренними. Первые труды принесли успехи, но только временные. Власть сосредоточилась в руках четырех генералов: Мазэмо Кровававого, Арса Дудура, Киласа Хамен-Хафа и Агентия Безродного. Каждый из них был закаленным в боях, прожженным ветераном. У каждого из них были свои люди: солдаты и офицеры, ремесленники и крестьяне, женщины и дети… И у каждого было свое мнение о том, как нужно решать проблемы. Поначалу они договаривались, старались решать их сообща, но без центральной власти такой ход событий не мог продолжаться долго. Начались конфликты. Появились первые стычки отрядов, в которых приходилось разбираться полководцам, отрываясь от кучи неотложных дел. Затем саботаж, непонятно кем и зачем организованный, взаимные упреки и как следствие раскол империи.

Новообразованные «кусочки» стали государствами и получили свои названия в честь занявших их полководцев, впоследствии ставших королями: Мазэмо, Хамен-Хаф, Агентия и Дудур. Расположение их осталось практически на местах дислокации войск генералов, лишь слегка претерпев изменения. Агентийцы закрепились в центре и на западе империи, Мазэмо на юге, Хамен-хаф на востоке, а Дудур на севере.

Единственный раз, когда кардинально изменялись границы устоявшихся людских государств, стало Мазэмское землетрясение в шестом столетии от Исхода, после которого образовался земной разлом, а часть городов мазэмцев превратилась в груду обломков. Тогда вейги под шум неразберихи перешли границы и атаковали Мазэмо и Агентию. Мазэмцы, испытавшие на себе последствия тяжелого катаклизма, проигрывали сражение за сражением и отступали вглубь страны. Вейги, окрыленные успехом, рванули вперед, но забывшись в грабежах и мародерстве, получили жесткий отпор. Войска Агентии ударили вейгам во фланг. Внезапная атака увенчалась успехом, а быстрое контрнаступление дало возможность разделить силы противника и впоследствии отбросить вейгов назад.

Тогда Агентия и расширила границы. Раньше они проходили по руслу реки Змеевки, а теперь стали проходить вдоль разлома. Потрепанный катаклизмом и войной Мазэмо не смог вернуть себе территорию, а мягкие намеки дипломатов на это упущение при королевском дворе Агентии просто игнорировались.

После Первой Вейгской кампании была Вторая и даже Третья, закончившиеся пусть и кровавой, но ничьей. Участие в ней теперь принимали только агентийцы при попустительстве мазэмцев. Вейги дважды получили по зубам и воспылали лютой ненавистью к Агентии, а Мазэмо не смирилось с потерей своих земель. Так что войны на севере и северо-востоке страны были чаще, чем в других направлениях, раз так в пять.

Возможно это еще один виток противостояния, поэтому и объявили набор в армию. А там кто его знает… Последняя-то война с вейгами была почти сотню лет назад, с тех пор и торговлю наладили, и мир вроде заключили…

После развала империи Сокеба у людских государств оказались разные соседи. На западе Агентии находились Костяные горы, закрывающие проход на полуостров Бастатик. На юго-западе, во Внутреннем море, проходила морская граница с республикой Даэрин, а южные территории полностью граничили с Дудуром. Восточным соседом Агентии были Красные горы и королевство Хамен-Хаф. Северная граница проходила вдоль разлома, отделяя Агентию от королевства Мазэмо.

Теперь понятно, почему в Агентии нелюдей так мало, ведь ее соседями почти везде были людские государства. Зато я теперь знал, что помимо бастов и нэй в этом мире есть вейги, ак'хи, д'эрны, тч'идари, хромосы и не'гре. Богато, вот только их описать толком никто не мог. Каждый бил себя пяткой в грудь и доказывал, что «они выглядят вот так и никак иначе».

История это хорошо, но и настоящее меня тоже интересовало, в частности дорога на восток. На меня вылилось много информации, по большей части бесполезной, которую можно было объединить в одну простую фразу «дороги нынче не безопасны». Особенно «вестовки». Это придорожные трактиры, располагающиеся на перекрёстках дорог или на королевском тракте. Назвали их так из-за королевских вестников, которые имели право на бесплатный постой и пищу в таких заведениях. Вот только опасность в них представляли не гонцы. Крестьяне далеко не путешествуют и не останавливаются в таких местах, а торговые караваны не идут непрерывной чередой, чтобы обеспечивать постоянный приток средств. Оставаться на плаву вестовкам помогает контрабанда. Все селяне поголовно советовали держаться от дорожных трактиров подальше. Мол лучше в лесу переночевать, чем попасть под сходку темных личностей.

Насчет Гашета все говорили, что он большой и красивый. Бистат по сравнению с ним — жопа мира. В Гашете можно найти все, что душе угодно. Мне конечно было угодно миновать Гашет. Спасибо, в Бистате наелся гостеприимства до отвала.

О магах и магии крестьяне не говорили. Большинство старалось сменить тему, когда я плавно подводил их к этому, а некоторые вообще шикали и молча уходили. Складывалось впечатление, что маги это табу для крестьян. Да и те кто хоть что-то про них рассказывал сходились во мнении, что все они ублюдки. Причем очень мстительные ублюдки, и если хочешь дожить до старости, то лучше от них держаться подальше.

Крестьяне не разбирались, кто из магов подмастерье или архимаг, кто жрец или шаман, они всех одаренных называли «мастер». Просто маги были очень щепетильны к своим титулам и должностям, а если ты назвал одного из них магом когда он жрец, то считай расписался в собственной смерти. А так и магу нормально и ты не ошибся, если назвал его мастером…

…Это было наверно самое мирное время, проведенное здесь. Никаких сражений на жизнь или насмерть, только свежий воздух и природа… Судьба злодейка видимо осталась недовольна моим «отпуском» и решила исправить положение. До Гашета по моим прикидкам оставалось идти пару дней, когда события снова понеслись вскачь… Ненавижу трактиры и постоялые дворы!

 

Глава девятая

Вестовка

Агентия. Западная провинция. Где-то между Бистатом и Гашетом. Восемьдесят седьмой день от прибытия…

Дорога от Бистата постоянно перемежалась полосами полей и перелесков, иногда уходя в глухие рощи. Открытых участков становилось всё меньше и через неделю пути они стали попадаться на удивление редко.

Судя по карте, скоро должна быть развилка. И там отмечена вестовка, которую по заверениям крестьян мне стоит обойти стороной. Но так хотелось поспать на нормальной кровати и поесть горячей пищи, что я решил плюнуть на опасения. Вышел из леса на дорогу и спокойно пошёл вперед. Людей вокруг совершенно не было, видимо до Гашета всё же идти дальше, чем я рассчитывал. Правда мне это только на руку, в смысле отсутствие людей. Иду не дёргаюсь, думаю о своём, песец, тихонько посапывая, мирно свернулся в клубочек на плече.

Трень! — раздался звук из придорожных зарослей.

* * *

Чертов дождь. И угораздило меня одеть одну рубаху. Послушался дурак Кривого — «Чего наряжаешься, авось не на бал к прынцессе». Сижу теперь, как лист на ветру трясусь, а толку нет.

Но заказ трактирщика надо выполнить. Надеюсь Синеглазый хоть кого-нибудь упустит, а то скучно сидеть. Да и размяться не помешало бы.

Плакса вон тоже замёрз, губы как у трупа. А Шкету хоть бы что, видать подогревает себя чем-то, недомаг малолетний. Эх, вот бы выгорело дело, толстяк тогда по светляку на брата отвалит.

— Эй, Шило, чего дрожишь? Всех путников распугаешь, глянь, как кусты трясутся. — Схохмил Кривой.

— Пасть завали и сиди тихо, а то тебя ща потрясу. — Умник нашёлся, я бы на него посмотрел, если бы он лежал на мокрой земле в мокрой же рубахе.

— Да ладно тебе, чё ты рычишь…

— Да не чо! Щас из-за твоего трёпа бегунков пропустим. Вали давай в дозор, а то щас зубами постучу.

Кривой побурчал для виду, но под кусты полез. Знает пёс, что я за словом в карман не полезу, вмиг пары зубов лишу. Так, Плакса сидит рядом со Шкетом и присматривает, чтоб не струхнул в ответственный момент, а мне бы надо рубаху выжать.

В деревне мало кто знает, чем мы промышляем, а те, кто знает, держат язык за зубами. Синеглазый на комплименты не разменивается, чикнет по горлу ножичком и говорливого нету. Надо бы потом присмотреть за Шкетом, чтоб болтал не сильно. Пригодится ещё малец…

— Шило, иди глянь. — Прошипел Кривой.

Я подхватил лук с парой стрел и приник к кустам. По дороге шел одинокий крестьянин с заплечным мешком. Задумался бедняга, вообще по сторонам не смотрит, а ведь так долго не проживёшь.

— Мож его того? Всё равно пока никого нет. Разомнемся немного, да мешочек его посмотрим? И обувка у него ничо так. — Кривой аж слюни начал пускать.

И правда, дело говорит. Всё прибыток, пусть и небольшой, но для дела не вредный.

— Так, Плакса, хватай Шкета, пусть он готовит свой огонёк. А ты Кривой, как только я пущу стрелку, за мной галопом, понял?

— Агась. — Кивнул Кривой.

Трень! — Зазвучала тетива, отправляя стрелу в полёт….

* * *

Я не успел ничего толком понять, от удара стрелы свалился на пятую точку, а Мэр-ро скатился в траву. Комбез выдержал, но теперь на груди будет нехилый синяк. Пошарив взглядом, увидел лежащую недалеко от меня стрелу. Кустарщина, сразу видно, не то, что у стражи. Теперь понятно, почему она комбинезон не пробила.

Тут на дорогу из кустов вывалили четыре индивида, грязные и с такими рожами, что им не надо денег просить, сам всё отдашь. У самого первого был в руках лук, справа от него стоял мужик с тесаком, оружие остальных рассмотреть не успел.

— Мэр-ро давай в кусты. Выведи из строя кого-нибудь. — Тихо сказал песцу, а сам напрягся, пытаясь включить маскировку и нырнуть вслед за питомцем.

К тому времени, когда включилась маскировка, Мэр-ро успел приголубить самого молодого из бандитов. Громкий «шмяк» упавшего тела отвлек на себя внимание, позволяя мне подобраться ближе к лучнику.

— Шкет, ты чего? — Сказал каким-то сиплым голосом мужик, стоящий рядом с упавшим.

— Бл? чё с ним, Плакса? — Занервничал лучник, отвлекаясь на шум сзади.

Как раз в этот момент я поравнялся с ним и от всей души залепил ногой в челюсть. Никогда так не бил, даже не знаю, что на меня нашло, просто захотелось проверить как это делал Ван Дам. «Клац» челюстью стрелка был настолько громким, что заставил оставшихся на ногах бандитов посмотреть в нашу сторону.

— Ёбана! Чё это за тварь? — Испуганно заорал мужик с тесаком, уставившись на меня. Только тут я сообразил, что стою в одежде, а ребятки видят, как из воротника и рукавов торчит пушистый веник травы.

— А-а-а-а!!!!! — Заорал тот самый «Сиплый-Плакса». И тут же шмякнулся оземь, приголубленный песцом.

— А-а-а-а-а!!!!! — Подыграл ему последний стоящий на ногах бандит, отбросивший в сторону тесак. — Помогите-е-е-е!!! — И начал убегать, да так резво!

Шустрый оказался парень, пришлось догонять. Хорошо есть Мэр-ро, если бы не он, то беглец смог бы преуспеть в своем деле. Мой питомец погоню определил как новую игру и азартно оседлал бандита, доводя его до нервного срыва. Когда песец блестяще исполнил долг настоящего сторожевого собакена, бандит уже посерел лицом и по-моему обзавелся парой седых прядей.

— Ну вот, инфаркт наверно мужику устроил. Разве так можно? Ай-яй-яй, какой нехороший пёсик. — В шутку пожурил я песца. Ведь мужик-то не умер, всего лишь парализован ядом, поэтому всё сейчас прекрасно слышит.

Пока стаскивал всех бандитов туда, откуда они выбежали, наш «шокированный» парень начал потихоньку шевелиться. У бандитов в кустах оказалась лежка, где валялись веревки и мешок с харчами. Веревки пришлись как нельзя кстати, я связал всех работников ножа и топора по ногам и рукам. А потом подумал и для надежности привязал их к дереву.

Наш «шокированный» парень уже окончательно пришел в себя и с ужасом взирал на песца. Поглядев на ошалелое лицо бандита, я приступил к делу, которое никогда в своей жизни не проводил — к допросу. Но тут меня ждал облом, мужик похоже настолько сильно струхнул, что когда я шлепнул его по щеке, он обделался и невнятно начал мычать. А потом просто затих и пустил слюнку.

Я был в ступоре. Никогда не видел, как люди от страха съезжают с катушек. И вот теперь стою, смотрю на подобный «овощ» и не знаю, что с ним делать. Вопрос отпал на какое-то время, потому что зашевелился стрелок.

Этот индивид оказался куда как разговорчивее. Пока я придавал ему сидяче-привязанное-к-дереву положение, он вывалил на мою голову столько угроз и мата, что портовые грузчики вместе с сапожниками обзавидовались бы. Ну хоть словарь ругательств пополнил…

— Ты думаешь меня это пугает? — Немного наклонился к нему я, при этом старательно заставляя комбез загерметизироваться и прогнать волну мимикрии. Этот фокус я давно отрабатывал в свободное время.

Эффект превзошел все ожидания. Стрелок мгновенно поперхнулся словом и вытаращился на меня. Наверно это действительно смотрится угрожающе. Еще больше ужаса на бандита произвел Мэр-ро, который спикировал мне на плечо. Взгляд песца и медленно складывающиеся крылья заставили нижнюю челюсть бандита мелко затрястись.

— Ну что, сам расскажешь или тебе помочь? — Спросил я.

— Ч-ч-что расскажу? — Запинаясь, прошептал бандит.

— Кто такие, что здесь делали? Да вообще всё что спрошу.

— Да-да-да. — Закивал бандит.

— Ну тогда начинай.

И он начал. Шило, как звали стрелка, оказался старшим среди этой группы бандитов. Именно этой, потому что была ещё одна. Так вот, «тройка» — Шило, Кривой и Плакса, были выходцами из местных деревень. Воровали, иногда грабили, занимались мелкой контрабандой и всякими не особо легальными поручениями за звонкую монету. Года два назад их подгреб под себя один криминальный авторитет по кличке Синеглазый, который «хулиганил» сразу по нескольким деревням. Он занимался контрабандой в чуть более крупных масштабах, чем «тройка», и иногда брался за мокруху.

Несколько месяцев назад Синеглазый подгреб под себя Шкета. Это самый молодой из бандитов, которого Мэр-ро уложил первым. Оказалось, что он маг… почти. Его не взяли учиться. Везде давали отворот-поворот, и он вернулся в деревню к бате, от которого до этого сбежал в поисках лучшей доли. Ну и получил дюлей по возвращении, мол «Самостоятельности захотелось? Вот теперь зарабатывай себе на еду как можешь! А у меня не проси!»

Тут как раз подвернулся Синеглазый с братками и предложением, от которого нельзя отказаться. Много Шкет не умел, но Синеглазый видимо рассчитывал на развитие мальца и поэтому вцепился в такую перспективу зубами.

Напали на меня «тройка» и Шкет из-за барахла. А точнее просто от безделья. Они тут уже долго сидели и маялись в засаде, а одинокий путник с хорошими сапогами мог избавить «честну компанию» от скуки.

Бл? опять сапоги! Да чем же они их привлекают-то, а?

Засада была организована для страховки, если кто-то успеет убежать от второй группы бандитов.

Оказывается, Синеглазый плотно сотрудничал с одним трактирщиком по имени Толстый Сэг, трактир которого находился как раз на перекрестке, что должен быть дальше на восток. Он то и был основным контрабандистом в этом районе, и чаще всего именно он давал Синеглазому поручения. В этот раз они тоже выполняли заказ.

Сейчас пятерка «Синеглазый и Ко» сидит в засаде дальше по дороге примерно в паре километров, и ждет жертву — какого-то местного торгаша. Я недоумевал, почему столько бандитов пришло убить всего лишь одного человека, но оказалось, что торгаш ездит в город не сам. С ним всегда отправляются два его сына, здоровые такие детинушки. Вот бандиты и решили всё сделать наверняка. Правда всё равно выходило многовато, пять человек во главе с Синеглазым и подстраховка из четырех ребят Шило.

Дальше шло описание всей банды. Но выделялся из общего «мусора» только Синеглазый. Он был уроженцем деревни Зеленая Куча, находящейся где-то близ Гашета. По молодости залетел на год каторги. Выжил и вернулся обратно, но нормально жить так и не стал. Зарабатывал игрой в кости, мелким грабежом и подворовывал все, что плохо лежит. Года три-четыре назад спелся с Толстым Сэгом, стал у него подрабатывать. Ничего серьезного, доставить груз, набить бока жадным клиентам трактира и всё в таком духе. Потом начал сколачивать банду. Портить жизнь только сельчанам Синеглазый посчитал слишком мелким, поэтому решил выходить на большую дорогу, там-то уже можно развернуться.

Со временем подобрал несколько парней. Начал щипать одиноких путников и торговцев, устранять за денежку неугодных Сэгу крестьян, но на кого-то более серьезного пока ещё не зарился. И вот дня три назад получил заказ от трактирщика: закопать одного человечка, торговца из деревенских.

Слух ходил, будто Сэг попросил что-то у торговца, но получил отказ. Ему такой ход событий не понравился, и он собрался решить проблему кардинально. Сегодня торговец и два его сына должны были возвращаться из Гашета в свою деревню, и пока я тут расспрашивал пленников, их могли уже встретить.

Жалости к бандитам у меня не было, поэтому решил оставить их как есть — связанными. Снова вырубив Шило, стал быстренько собираться в путь.

Даже не знаю, стоило ли так делать? Хотя паранойя говорила, что оставленный в сознании бандит может сотворить кучу неприятных неожиданностей. Не те это люди, которых можно пожалеть, не меня так кого-то другого убьют. А так будет время спокойно уйти. Тем более мне ещё нужно миновать вторую группу бандитов. Ну а если смогут развязаться, то считай выиграли в лотерею.

Денег у них не было, поэтому в трофеях у меня оказались лишь два тесака, простой лук с колчаном и пятеркой стрел. Задорого не продашь, но и малые деньги тоже деньги.

Продолжать путь пришлось аккуратно, потихоньку пробираясь сквозь заросли. Через километр пути дорога делала изгиб, за которым была неизвестность. Мэр-ро отправился в придорожные кусты, а я приблизился к повороту. За ним мне открылась страшная картина. У обочины дороги стояла покосившаяся повозка. Возле колеса распластался молодой парень в луже собственной крови, натекшей из его головы. Рядом с ним, привалившись спиной к тому же колесу, была его точная копия с широко рассеченной грудью и с разрубленными напополам вилами в руках. В паре метров от телеги лежал мужик с пробитым затылком. Чуть сзади него, уткнувшись лицом в землю, лежали еще два мужика в рванье, а рядом на жопе сидел их товарищ, зажимая руками кровоточащий живот и тихо подвывая.

Перед повозкой на спине лежал старик, одетый в кожаные штаны и серую рубаху, запятнанную кровью. Одна его рука была пригвозжена ножом к земле. Рядом стоял здоровенный бугай и что-то говорил старику, иногда пиная носком нож.

Пришлось подобраться поближе, чтобы понять о чем идет речь.

— Я тебя спрашиваю! Гондольер ты штопаный! — Послышались первые разборчивые ругательства, после чего он пнул нож. — Твои сынки положили моих ребят! Кто мне теперь их заменит, хрипящая ты куча дерьма?! — Бугай потянул с пояса меч. Это похоже был тот самый Синеглазый, вожак банды.

В крови у меня забурлил адреналин. Страх и нерешительность заполнили меня с головой. С одной стороны этот жлоб будет сейчас убивать старика, с другой — мне было очень страшно нападать на бандита. Я хотел помочь, но не знал как к нему незаметно подобраться.

Наверное Мэр-ро уловил мое желание. В кустах напротив Синеглазого блеснули два огонька. Бугай схватился за голову, выронив клинок, и с тихим стоном свалился на землю. Из его носа вытекла струйка крови, а взгляд остановился, буравя траву красными от разорванных капилляров глазами.

Мужик, который скулил и зажимал живот, нервно завертел головой. Когда я вышел из кустов и направился к нему, он постарался отползти, но как-то неловко дернулся и повалился набок, судорожно раскрывая рот. Я немного замедлил шаг, не решаясь подойти вплотную. Несколько секунд он еще шевелился, а потом затих, и похоже окончательно.

Подойдя к нему, я аккуратно убрал его руку с живота. Там был след от вил, видимо тот парнишка с разрубленными хоз инвентарем перед смертью угостил бандита железом в брюхо.

Осмотревшись вокруг, я подошел к старику. Дела его были очень плохи. Помимо руки, пригвозженной к земле, у него была колотая рана в правом боку и груди. Не знаю, как старик еще держался, ведь скорее всего задели печень и легкое, но он был еще в сознании и пытался что-то сказать:

— Кх… дочь… а-кх… он хотел… кх… — У старика выступала на губах кровь, и он захрипел, пытаясь вытолкнуть слово. — Кха-а… помоги Ниа-а-а… — Он забулькал, кровь стала пузыриться, вырываясь пополам с хрипом сквозь плотно сжатые зубы. А я стоял и не знал, что мне делать.

Рванулся к повозке и попытался найти что-нибудь, чем можно перевязать раны, но там ничего подходящего не было, а вся одежда на убитых и раненом оказалась слишком грязной. Пока метался в поисках, старик затих.

Я стоял среди восьми трупов и тупо хлопал глазами, не веря, что все это происходит со мной. Хоть и понимал, что новый мир отнюдь не сказка и мой путь не будет легкой прогулкой в парке, что здесь в людях гораздо больше жестокости и любой может убить за понравившиеся ему сапоги. Но пережить вторую бойню мне было тяжело.

Человек, живущий в двадцать первом веке, взращенный на фильмах про супергероев, которому всю жизнь втирали про честность и справедливость, испытывает жесточайшее потрясение, столкнувшись с реальностью, не замазанной цензурой телеэкрана. А мне эту реальность вливали в глотку, не спрашивая хочу я того или нет.

Как, мать вашу?!! КАК можно делать ТАКОЕ???!!!!

Наверно мне нужно было убираться отсюда поскорее, но что-то во мне замкнуло. Что-то в голове…

Когда я уходил, на этом месте горел погребальный костер для старика и его сыновей. А бандиты были повешены вдоль тракта на своей собственной веревке, найденной среди их вещей.

В голове был настоящий Ад. Перед глазами все время стояли трупы и мои запачканные кровью руки. Мэр-ро не выдержал такого давления с моей стороны и убежал в лес, временами появляясь среди деревьев. Он беспокоился и пытался в меру своих сил приглядывать за мной. И наверно за мной нужен был присмотр, только человеческий, потому что зверь меня не остановит. Ведь я иду к трактиру Сэга.

Упрямая, горящая в груди ненависть требовала от меня, чтобы я шел. Прямо туда, заглянуть в глаза ублюдку, что спокойно протирает стаканы за стойкой. Именно таким мне рисовало его воображение, довольным жизнью зажравшимся уродом, который радуется своему отражению в пивной кружке.

Через час пути лес расступился и начались поля, впереди возле дороги показался деревянный забор и приземистое здание. Подойдя ближе, увидел раскрытые настежь ворота с вывеской, изображавшей жареную курицу на блюде.

Осмотревшись по сторонам и не увидев никого вокруг, я двинулся к двери трактира. Она громко скрипнула при открытии, пропустив меня в полутемное просторное помещение. Внутри стояли три длинных стола, окруженные лавками, слева находилась стойка трактирщика и дверь за ней. В самом зале было пусто — ни хозяина, ни постояльцев.

Пришлось наведаться на кухню. Но и там тоже никого не оказалось, единственным свидетельством недавнего присутствия человека служил теплый металлический чайник на столе. Из кухни вела еще одна дверь. Через нее я попал на задний двор, где находилась постройка наподобие сарая и метрах в пятидесяти деревенский нужник.

Не найдя взглядом никого вокруг, подошел к сараю и открыл дверь. На удивление эта совершенно не скрипела. Петли были отлично смазаны и оставляли жирный след на древесине проема. В помещении слева громоздились полки с хозяйственным инвентарем, справа находилась поленница от пола до потолка, и никаких тебе дополнительных входов-выходов. На первый взгляд.

Не знаю, что меня заставило пройтись глубже в сарай, туда, где царил полумрак, но именно там я наткнулся на крышку подвала. В углу, сразу за поленницей был четко очерченный контур деревянного люка с металлическим кольцом вместо ручки.

Откинув крышку, я спустился вниз по крутой лестнице. Здесь было еще темнее, но света из открытого люка хватило, чтобы немного осмотреться. Это оказался предбанник подвала, здесь была только пара полок у стены с двумя масляными фонарями и дверь, за которой слышалась какая-то возня.

Эта дверь тоже была отлично смазана и открылась без единого звука. Помещение, которое оказалось за ней, было довольно просторным и прохладным. У одной из стен находились деревянные бочки и бочонки, полки с глиняными бутылями и кувшинами. У другой висели подвешенные на крюках разделанные туши животных.

Заметив движение, я бросил взгляд в дальнюю от входа часть помещения. Там у стены находился массивный стол, а возле него спиной ко мне стоял здоровенный мужик. В плечах чуть больше меня, но сказать, что прям гора мышц нельзя. Лет десять-двадцать назад он был первым парнем на деревне, но сейчас неплохо так заплыл жирком. Фигура его, опускаясь от плеч, напоминала грушу, заканчивающуюся толстенной жопой. Похоже я нашел Толстого Сэга…

— Не на-а-адо… (всхлип) — Послышался полный боли и безысходности девичий голосок.

— Заткнись бл?! Я говорил твоему грёбаному отцу, чтобы он по хорошему тебя за меня отдал! Так нет, уперся старый хрыч: «Она сама выберет кто ей мил». Тьфу, сука! — Грубым голосом рявкнул Толстый Сэг, одной рукой пытавшийся кого-то удержать.

Сначала девичий голосок вогнал меня в ступор. Но произнесенные следом слова заставили шестеренки в голове двигаться в правильном направлении. До меня дошло, что эта толстая мразь пытается изнасиловать девчонку. Мало того, что из-за него случилась бойня на дороге, так этот hue plet решил и на хрен сесть, и вишенкой не подавиться.

В этот раз упавшая на глаза красная пелена была настолько насыщенной, что я практически ничего не запомнил из произошедшего в подвале. Только урывки. Вот с разгона бью Толстого Сэга кулаком в затылок. От удара он отклоняется немного влево, но не теряет сознание. Вот вижу девчушку с разорванным на заднице платьем, лежащую животом на столе. Помню, как просто смахнул ее со столешницы и схватил за волосы толстяка. Потом помню весь окровавленный стол и разбитое в кашу лицо Сэга, который сквозь опухшие губы выпускает кровавые пузыри. А потом в памяти осталось только одно яркое воспоминание: Толстый Сэг висит подцепленный за подбородок на крюке, на котором недавно висела разделанная туша, а я стою и вытираю пот со лба, и в душе господствует такое мягкое, теплое ощущение, будто довольство от хорошо сделанной работы.

Дальнейшее запомнилось еще хуже. В глазах все плыло. Я попытался выбраться из подвала, но не смог. Ноги становились ватными при каждом шаге, и меня постоянно шатало из стороны в сторону.

Потом кто-то подхватил меня под руку. Помню только запах луговых трав и ощущение легкой щекотки на моей щеке. Потом яркий дневной свет, резанувший по глазам. Чей-то крик. И удары… Много ударов, которые сбили меня с ног и отправили в беспамятство.

* * *

«О боги, ну почему вы так несправедливы ко мне?» — Вспомнил свои мысли Ярд. Тогда, бредя вдоль ручья, он не знал, найдет ли беглеца-разбойника. Но что-то гнало его вперед, не давало остановиться. Он уже давно не ел, одежда порвалась в нескольких местах, цепляясь за ветки и сучья. И только мешочек с десятком светляков, который он, еще будучи трактирщиком, по привычке таскал привязанным подмышкой, остался цел и невредим.

Старика все это не волновало, ему незачем было тратить деньги, незачем было наряжаться и даже есть. Его постоянно одолевала мысль, что он не настигнет одного из трех оставшихся в живых убийц своей дочери. Но упрямство не давало остановиться.

И вот, пройдя несколько километров, в очередной раз зацепившись за колючий куст, он не удержался и упал. На глаза навернулись казалось бы уже высохшие, выплаканные до конца слезы. Руки стали цепляться за траву, помогая хозяину встать, и вдруг схватили подсохшую, но еще мягкую землю, примятую чьей-то ногой. Старик смахнул слезу, не дающую рассмотреть находку, приподнялся… Это был след. Да, тут кто-то вышел из ручья.

«Это он!» — озарило старика. Надежда снова придала сил, и Ярд, превозмогая ноющую боль в ноге, пошел дальше, вглядываясь как ищейка во все отметины, оставленные беглецом. Он шел, не обращая внимание на ссадины и царапины, которые ему доставались от деревьев и кустов, на голод, забирающий силы, и даже на боль в ноге, с трудом сгибающуюся при каждом шаге.

Такое упорство дало результат. Он увидел его. Почти под вечер старик наткнулся на небольшую поляну, и именно там был тот, кто оставил след. Им оказался молодой парень, одетый в простую деревенскую одежду.

Почему Ярд решил, что это он? Доказательства были отчетливо видны на его сумке. Её покрывали пятна крови. Видно даже, что парень пытался избавиться от них, но не преуспел.

«Вот он мой шанс!» — Подумал старик, и стал аккуратно приближаться. Но вдруг слева от него на поляну выскочил зверь. Небольшой, похожий на собаку с крыльями. Ярд мгновенно замер, затаив дыхание, этот зверь был знаком старику. Морока можно встретить только у подножий Костяных гор, и земля тому пусть будет пухом, кому посчастливилось с ним столкнуться. Эта летающая собака могла сводить с ума и убивать взглядом. И сейчас она приближалась к парню.

«Жаль, что это сделаю не я» — Подумал старик.

Каково же было его удивление, когда парень, схватив морока за шкирку, посадил его на плечо и отправился в путь.

Старик пришел в себя только когда парочка скрылась из виду. Встряхнувшись он стал аккуратно следовать за ними, стараясь не приближаться слишком близко. Теперь он понимал, что если такой зверь подчиняется бандиту, то убить его будет очень не просто. По крайней мере сейчас, без подготовки.

Проследить парня получилось до тракта на Бистат, а затем он внезапно потерялся из виду. Вроде только что зашел в придорожные заросли и должен быть где-то неподалеку. Но его нет, он пропал практически не оставив за собой следов! Лишь сломанные веточки и примятая трава говорили о том, что здесь кто-то прошел, выходя обратно на дорогу.

Растерянность была недолгой. Ярд теперь знал, куда направляется парень. Дорога вела только в Бистат. А уж там можно хорошенько подготовиться. И привычка таскать подмышкой мешочек светляков оказалась очень полезной.

В городе старик привел свою одежду в более-менее нормальный вид и даже сообразил себе еды, ведь старое тело расходовало силы гораздо быстрее, чем молодое, а они ему ох как понадобятся. Он заказал у мага иллюзиониста портрет виденного им парня, заселился в дешевенький постоялый двор на окраине и приступил к подготовке.

Старик никогда не подумал бы, что в старости ему пригодится опыт, приобретенный еще во времена, когда он был стражником. Память услужливо подсказывала как себя вести в окраинных трактирах, чтобы сойти за своего и не получить под ребра нож. Наметанный глаз, не потерявший за годы сноровку, вычленял из людской толпы городскую шпану, которой старик приплатил деньжат и раздал нарисованные магом портреты. Сделав такие нехитрые манипуляции, Ярд приготовился ждать вестей, приобретя у оружейника арбалет и сети для Морока.

В городе было оживленно, среди народа ходили слухи о том, что по воле короля идет набор в армию. Указ Ярда не волновал, он калека, да и слишком стар уже для этого. А вот бандит скорее всего сбежит, чтобы его не загребли. Именно на это рассчитывал старик, когда платил шпане.

Вскоре местные ребятки сообщили, что искомый человек был замечен при выходе из западных ворот. Вроде он еще отметился на рынке, что-то своровав у одного из торговцев и разозлив рыночные патрули.

Снова гоняться за парнем в лесу не хотелось, поэтому старик потратил остатки денег на простенький амулет, который в радиусе дневного перехода мог показать, в каком направлении находится человек, если у тебя есть его вещи или, что еще лучше, его изображение. Конечно, такие изделия легко может обмануть маг или защитный амулет. Но Ярд надеялся, что у бандита, который ворует на рынке, такого амулета нет. Пока что его покупка четко указывала направление.

«А он хитрец» — Подумал старик, следя как амулет постепенно меняет направление с западного на восточное. — «Решил обойти город и продолжить путь на восток? Очень хорошо».

Сборы были короткими, уже через несколько часов старик покинул город через восточные ворота и отправился в погоню. Но тут его ждало разочарование, молодой бандит был гораздо быстрее. Если там, у ручья, старику каким-то чудом удалось настигнуть парня, то сейчас хромая нога стала серьёзным препятствием, отдаляя Ярда от цели.

Главное — успеть провернуть всё до прихода в Гашет. В противном случае огромный город надежно скроет беглеца и старику вряд ли удастся разыскать его, тем более амулет скоро прекратит свою работу, все же он не бесконечен.

Ярд старался изо всех сил и вскоре понял, что настигает цель. Амулет не только указывал направление, он еще немного нагревался, когда объект поисков становился ближе. И вот, за несколько переходов до Гашета он потеплел.

Старик взвел арбалет и приготовил ловчую сеть. Для начала нужно избавиться от опасного зверя, а уже после можно приниматься за парня. Сразу убивать его не стоит, нужно узнать, как все произошло.

Оружие старику досталось хорошее, не сказать, что лучшее из лучших, но однозначно стоящее своих денег. Трехзарядный арбалет с отличной балансировкой и малой отдачей, был довольно грозным средством устранения разумных. Сеть тоже была не проста, крепкая бечева, из которой она была сплетена, включала в себя тонкие стальные нити, чтобы ее невозможно было разрезать ножом. Поэтому пойманного зверя будет не так-то просто освободить, что позволит старику без помех разобраться с бандитом.

Весь путь был практически без происшествий, и вот когда медальон стал нагреваться, судьба подбросила задачу.

— Эй, мужик! — Прозвучал за спиной голос. — Притормози немного.

Ярд замер, стараясь не подать виду, что он напряжен, так как старик сразу распознал интонации. Он повернул голову и бросил взгляд на приближающихся людей. Четвёрка бандитов, к гадалке не ходи, такие по лесам просто так не шатаются. Видок у всех четверых был потрепанный, а уж их рожи красноречиво говорили сами за себя.

— Ты не спеши. — Произнес второй. — Нам твоя помощь нужна. Материальная. — Гадкая ухмылка выползла на его лицо.

Ярд недолго размышлял над тем, что ему делать. До бандитов оставалось несколько шагов, когда он резко развернулся и выпустил первый болт. Тот мгновенно прошил ближайшего бандита и воткнулся в идущего следом. Головорезы были без брони, а арбалетный болт с малого расстояния способен прострелить человека насквозь.

Два тела медленно осели наземь, приковав к себе недоуменные взгляды оставшихся на ногах. Еще два резких щелчка и к лежащим присоединились остальные.

— Твари… — Выплюнул Ярд, вытаскивая и протирая болты.

Перетащив тела в придорожные кусты, он прикрыл их ветками и пошел дальше. Время не терпит, нужно торопиться, амулет уже начал остывать.

Дальше было еще интереснее. Пройдя пару полетов стрелы, ему открылась странная и ужасная картина. Почти затухший огромный костер у обочины и пять трупов, развешенных на ветвях деревьев вдоль дороги. Ярд, проходя мимо, недоуменно рассматривал их, вчитывался в одну и ту же надпись, выведенную кровью на одежде повешенных — «За дела свои». Убитые тоже оказались разбойниками, их внешний вид много рассказал старику.

«Не один я очищаю этот мир от грязи» — Подумал он и продолжил идти вперед, оставляя висеть такой «наказ» дальше, чтобы это видели все, кто решил свернуть на кривую дорожку.

Через некоторое время амулет опять начал теплеть, а когда старик разглядел трактир на перекрестке, держать магическую безделушку в руках было практически невозможно. Легкое движение в придорожных кустах привлекло внимание старика, отчего он остановился и стал вглядываться в них. Там был морок. Зверёк, не обращая внимание на окружающее, с аппетитом хрустел какой-то толстой черной змеёй, видимо пойманной неподалеку.

Аккуратно надев специальные колечки сети на три болта, Ярд прицелился и выстрелил. Развернувшись в полете, сеть спеленала зверя и пригвоздила его к земле вместе с кустами.

«Отлично. Одно дело сделано» — Заряжая последний четвертый болт подумал он. — «Теперь наведаемся в трактир».

В заведении парня не оказалось, только пустые столы и одинокая стойка. Ярд проверил амулет, который показывал куда-то в утробу трактира, прошел на кухню, а затем, сверяясь с «указкой», на улицу.

Может стечение обстоятельств, а может божественное провидение тому виной, но старик оказался на заднем дворе как раз в тот момент, когда двери сарая широко распахнулись и из них выпала молодая девушка, поверх которой повалился искомый беглец.

Образ Алсы тут же всплыл перед взором. А картина, когда мужчина наваливается на девушку, просто взорвала старика. В нем поднялась такая ярость, что казалось закипела кровь в жилах.

Он, не помня себя, забыв про свою непослушную ногу, подскочил к лежащим на земле. Сильным ударом здоровой ноги сбросил с девушки парня, но на этом не остановился. Он схватил его за волосы. Ударил раз, второй, третий…

Ярд все бил и бил. Старику казалось, что парень вот точно так же навалился на его дочь и… и… От этого старик еще ожесточенней принимался бить уже безвольное тело. Он настолько погрузился в свою ярость, что даже не замечал, как девушка, на которую недавно навалился парень, пытается сдержать его удары, оттащить старика от бездыханного парня. Он даже не заметил, как оттолкнул ее и она упала.

Ярд продолжал делать свое справедливое дело — давать воздаяние. Но вдруг, за спиной раздался голос, который заставил замереть занесенную для удара руку. Он скрутил мышцы и заглушил все окружающие звуки, принуждая старика обратиться в слух…

* * *

Страх! Вот что поселилось в её сердце, когда пришел он.

Отец с братьями пару дней назад уехал в город, чтобы распродать товар, и сегодня вечером должен был вернуться. Но вместо него пришел он — чудовище воплоти. Пришел и, не обращая внимания на мольбы и слезы, убил маму… Маму, которая кричала о помощи, заслоняя собой ребенка, заслоняя её, Нию.

А когда взгляд мамы остановился и тело опало безвольной куклой в его руках, он схватил Нию и приволок к себе, в свое темное, мерзкое логово. Он разорвал платье, попытался сделать с ней это… Она сопротивлялась, кричала, но хлёсткий удар чуть было не выбил из нее дух. Ужас от осознания, что она не сможет противостоять ему, окончательно сковал девушку, оставив лишь возможность молить богов о спасении.

И хвала им, они услышали! Из темноты подземелья, будто соткавшись из самого мрака, появился странный мужчина, который, рыча, растерзал её мучителя. Когда разодранное тело толстяка повисло на крюке, из странного спасителя будто вынули стержень. Его постоянно шатало, он практически падал при каждом шаге.

«Он ранен! Ему нужна помощь!» — Озарило её.

Превозмогая дрожь в ногах, девушка подошла к мужчине, который в очередной раз пытался подняться. Она подхватила его под руку и помогла выбраться из подземелья. Мужчина был тяжелым и с каждым шагом становился все слабее и слабее. Под конец, когда до улицы осталось сделать всего один шаг, он окончательно потерял силы, и Ния, не удержавшись на ногах, вывалилась вместе с ним наружу. Да так неудачно, что мужчина оказался сверху. Барахтаясь под ним, она попыталась выбраться, как вдруг кто-то закричал, а потом сильный удар сбросил с нее мужчину.

От неожиданности девушка юркнула обратно в открытую дверь. Осторожно выглянув из-за неё, она увидела, что какой-то старик избивает её спасителя. Забыв про свой страх, девушка бросилась к нему под руку.

— Остановись! Прекрати! — Кричала она, пытаясь помешать старику.

Девушка хватала его за руки, не давая ударить, и тогда он начинал бить парня ногами. В отчаянии она попыталась оттащить его, но старик, даже не замечая этих потуг, просто оттолкнул девушку.

Не удержавшись на ногах, она упала. Слезы, внезапно потекшие ручьем, застилали глаза, а горло сдавливали спазмы всхлипов, не давая вымолвить нормально ни слова. И тут она почувствовала это. Что-то странное, чуждое ей. Руки помимо воли уперлись в землю, а тело стало подниматься на ноги. Она видела, чувствовала всё, но не могла ничего сделать, будто кто-то другой сейчас управлял её телом, оставив девушку простым наблюдателем.

Когда она утвердилось на непослушных ногах, из её рта полились слова, произносимые чужим, гулким как раскаты грома голосом:

«Цена ошибки велика! Коль сделал выбор — отправляйся в путь. Но помни! Нет прямых путей и можно с них свернуть. Цена ошибки велика! Настигнув цель, потерю сможешь отыскать. Но помни! Как обрел покой, так можешь потерять!»

Агентия. Западная провинция. Трактир Толстого Сэга. Восемьдесят восьмой день от прибытия…

Сознание возвращалось медленно, толчками. Под каждый удар сердца в голове вспыхивали багровые пятна, а тело наливалось болью. Болели все мышцы, ныли кости, во рту было сухо как в пустыне, а движения языком вызывали ощущение, будто по нёбу прошлись наждачной бумагой.

Первое, что я ощутил кроме боли, это холодное прикосновение к лицу. Кто-то постоянно прикладывал ладони ко лбу и щекам. Потом постепенно вернулся слух, и я уловил шуршание ткани и легкое поскрипывание дерева.

Глубокий вздох вызвал на удивление резкую боль в правой части груди, отчего у меня непроизвольно вырвался стон. Тут же слух улови удаляющиеся шаги, а нос ощутил легкий аромат луговых трав.

Через несколько минут снова послышались шаги, которые теперь приближались ко мне. И они были очень даже тяжелыми по сравнению с первыми, да ещё и какими-то дробными, будто идущий человек хромал.

— Очнулся? — Прозвучал рядом какой-то знакомый голос. — Отлично. Значит будем говорить.

Попытка открыть глаза только частично увенчалась успехом. Мне удалось открыть один глаз, и то не полностью. Окинув небольшую комнатку взглядом, я остановил его на бородатом старике, который сидел рядом со мной на стуле.

— Кто ты? — Прохрипел я.

— Ния, принеси ему воды. — Бросил куда-то за плечо старик, а затем ответил уже мне: — Ярдом зовут. А вот кто ты такой, я бы очень хотел узнать.

Ярд… Знакомое какое-то имя, где же я его слышал? Ярд… Ох ты черт! Так же звали трактирщика в той самой деревне, где мне перепало от мага!

— Эва как, гляжу мое имя навевает какие-то воспоминания? — Навис он надо мной. — А девчушку на поляне не помнишь случаем?

— Я её не убивал. — Прохрипел я, но эти слова вызвали обратную успокоению реакцию. Старик покраснел, а его ноздри стали бешено раздуваться. Чтобы он окончательно не озверел я продолжил: — Это были те двое.

Несколько мгновений и старик смог взять себя в руки. А потом какая-то девушка принесла кружку с водой и помогла напиться. Ох и отдубасили меня! Ощущение будто по мне танк проехался, даже простой поворот головы вызвал ноющую боль.

— С чего я должен тебе верить? Следопыты нашли три следа, и они привели к могиле моей дочери!

— Я расскажу. — Произнес я. После воды действительно стало легче говорить. В комнате повисла тишина. Девушка, которая приносила воду, тихонько присела в уголке и замерла, только Ярд сверлил меня недобрым взглядом. — В ту ночь я пробрался к вам в деревню, чтобы своровать немного еды. Так получилось, что в тот момент, когда ты, Ярд, разговаривал с мастером, я копался в его телегах…

И я рассказал ему, как маг «приласкал» меня тогда, как я стал убегать. Как в поисках удобного места наткнулся на веревку, закрепленную на частоколе. Что она там висела задолго до меня и мне не принадлежала. А это значит, что в ту ночь помимо моей персоны в деревню еще кто-то залез.

Потом рассказал, как убегал по лесу и на привале столкнулся с бандитами, рассказал о драке и потере сознания. Что, очнувшись утром, обнаружил убитых разбойников и связанную девушку, которая была уже мертва.

По мере того, как я говорил, гнев Ярда сошел на нет, сменившись удивлением, а затем тоской. Под конец лицо старика немного осунулось, а из уголка глаз потекли слезы.

— Почему ты не убил меня? — Я понял, из-за чего у меня все болит. Те крики и удары — это ведь Ярд мстил мне за дочь.

— Если бы не она, убил бы. — Сквозь слезы произнес старик, кивнув в сторону девушки, которая тоже сидела и плакала в уголке. — Она похоже жрица бога, только не знала об этом. Когда я хотел добить тебя, она заговорила… и я не стал. Испугался.

Я молча перевел взгляд на девушку, которая продолжала беззвучно рыдать и даже не повернулась в нашу сторону.

— Что ж. — Смахнув слезы, произнес старик. — Похоже теперь моя очередь…

Теперь рассказывал он. Как охотники вернулись с поисков. Как старик остался один и от отчаяния поджег свой трактир. Как отправился найти меня, ушедшего от праведного возмездия. Как нашел и выследил в Бистате, а потом и здесь на дороге. Как пришел в трактир и увидел меня, выпадающего из дверей сарая на девушку.

— …Понимаешь, я тогда подумал что ты и её… так же как Алсу. — С трудом промолвил он.

— Все нормально Ярд. Я понимаю. — Тихо произнес я. — А никто не видел Мэр-ро?

— В сарае его закрыл. Пока тебя здесь укладывали, он туда заскочил, наверно по запаху шел. А я, когда на двор за твоими вещами вернулся, увидел что он там шебуршит, и от греха подальше дверку-то прикрыл. Кто знает, что ему на ум придет.

— Помоги мне встать.

— Может лучше…

— Нет. Помоги встать. — Приподнялся я, скрипя зубами от боли в ребрах. — Надо его выпустить. Иначе если просидит там день-другой, то я не поручусь, что он не прибьет вас на месте.

— Уговорил. — Пробурчал Ярд, помогая мне встать с кровати.

Честно, никогда я еще не чувствовал себя такой развалиной. Все тело болело, где-то сильнее, где-то слабее, но блин… В старике пропадает хороший боец, так меня отделать-то. Благо хоть ковылять могу, да голова не кружится.

— Слушай Ярд, а почему Ния еще здесь? Разве у нее нет родных? — Когда мы вошли на кухню, спросил я старика.

— Тот толстяк убил ее мать, когда выкрал девчонку из дома. — Зло прорычал старик. — Теперь она сидит и ждет отца с братьями, они вроде сегодня должны вернуться из города.

И тут в моей голове щелкнуло — «торговец с сыновьями», «вернутся из города», «потерю можешь обрести» и все остальное встало на свои места.

— Ярд, а ведь Ния кажись твоя потеря…

Старик как вкопанный резко остановился, а я, не удержавшись на ногах, грохнулся на пол.

— Бл?! У-у-у, как больно-о! — Корячась на полу, я попытался принять хотя бы сидячее положение.

— Ты о чем? Какая потеря?!! Зачем ты со мной так шутишь?!! — Начал заводиться старик.

— Остынь Ярд. — Все же сев, я примирительно выставил руки. — Помнишь, ты сказал, что видел повешенных бандитов на дороге и разожженный костер? Это сделал я.

— Ты???

— Да. Здесь я тоже не успел, Ярд, как и с Алсой. Эти бандиты убили отца и братьев Нии. Тот толстяк, что внизу… Ну ты понял. Так вот, он нанял этих бандитов, чтобы они убили их. Ведь тогда никто не помешал бы Сэгу забрать себе Нию. Да не смотри на меня так! Я узнал это, когда допрашивал первую группу бандитов… Бл?! Они ж живые остались! Я их просто связал и ушел! Теперь они сюда придут, точно.

— Не придут, наверно. — Успокоившийся Ярд почесал свою бороду. — Их четверо было?

— Э-э… Да.

— Теперь это четыре трупа, которые кормят диких зверей в лесу.

— Ты их?… Ага, понял.

— Ты говорил о том, как допрашивал первую группу бандитов.

— А, точно. Они-то мне и рассказали, что Толстый Сэг, ну владелец этого трактира, заказал местного крестьянина-торговца банде Синеглазого… Да это один из тех повешенных, главарем был. Так вот, они-то и выжидали отца с братьями Нии. Первую группу бандитов я просто связал и ушел, не хотелось руки марать, а вот когда наткнулся на вторую, то там уже все практически закончилось без меня. Отец Нии был тяжело ранен, а братья убиты. Из бандитов выжили двое — Синеглазый и еще один подранок. Синеглазого пришлось приговорить мне, а второй сам от потери крови умер. Я еще думал, что же ее отец имел в виду, когда говорил «дочь» и «помоги», а оно вон что значит. — Задумался я, но через несколько секунд встрепенулся от нетерпеливого хмыка Ярда. — Это я оттащил тела братьев и отца Нии на телегу и поджег все. А бандитов развесил в назидание остальным.

— Это хорошо, но причем здесь моя потеря?!!!

— Ты что, не понимаешь, Ярд, она теперь сирота. У нее больше никого нет, как и у тебя. Пойми, она выглядит не старше твоей дочки, и ей некуда больше идти. Представь, что станет здесь с девчонкой сиротой. Да ее любой встречный-поперечный будет…

— Прекрати! Я понял. — Взгляд старика блеснул гневом, а потом рассеялся от задумчивости. — Может ты и прав, не зря же божественное послание прозвучало в тот самый момент. Эх, как бы теперь ей все рассказать.

— Ты справишься старик, я знаю. — Попытался я приободрить Ярда.

— Еще раз назовешь стариком — подобью второй глаз, понял? — Пригрозил он кулаком. — Ладно, вставай, пойдем выпускать твоего зверя.

* * *

День сменялся днем, незаметно проходя в заботах. За неделю, что прошла с момента встречи парня, девушки и старика, измениться успело многое. Да, проблем оказалось море, но они по большей части были привычными. Ярд взялся обустраиваться на новом месте. Сложного в этом было только найти заначку старого хозяина и договориться с поставщиками продуктов. В остальном же Ярд был подкован как никто другой. Трактир даже не пришлось отстаивать у родственников предыдущего хозяина, потому что их не оказалось. Да и сам Ярд знал, как придорожные трактиры переходят из рук в руки. В бытность стражником он слышал о заведении Сэга, которое тогда имело другого хозяина и называлось тоже по-другому. И переходы таких заведений тогда совершались к человеку, который мог этим заниматься и оказывался ближе всех к цели. С тех пор ничего не изменилось.

Другой заботой для старого трактирщика стала опека досужего парня, который норовил везде и всем помочь, невзирая на состояние своего здоровья. На удивление старика, тот оказался внимательным и очень не глупым, а самое главное добрым и отзывчивым. Он пытался поддержать Ярда и Нию как никто другой, потому что знал каково остаться одному в целом мире, ведь у него родных тут тоже не было. Ярд даже иногда задумывался, что бы было, если бы не вмешалась Ния. Как там она говорила? «Как обретешь, так можешь потерять»? Что это значило, старик так и не разгадал, но понимал, что что-то очень нехорошее.

Самым тяжелым для Ярда стало другое. После того как Ние рассказали про отца и братьев, она проплакала всю ночь, а затем вообще замкнулась в себе и почти ни с кем не разговаривала. Единственный, с кем она проводила время, был Мэр-ро. Может быть он лучше людей мог залечить душевные раны, а может быть просто его молчаливая поддержка оказалась сильнее тысячи сказанных слов. Старик этого не знал.

Так и стоял трактир на перекрестке дорог, приютивший четырех сирот в этом мире. Объяснить, почему все так произошло, наверное не сможет никто. Даже этот веселый и добрый, но такой странный парень, которому судьба не собиралась давать покоя.

Пройдет время, и она отправит его в путь. И возможно он никогда не узнает, что Ния действительно станет Ярду как дочь, а старик постарается заменить ей потерянных родных. Дать то тепло и поддержку, которых она лишилась, потеряв мать. Поселить в душе надежду и уверенность в завтрашнем дне, которых не стало со смертью отца. И подарить ту радость, ушедшую тогда вместе с родными братьями.

Возможно парень, чью нить жизни вплели в ткань этого мира боги, так и не узнает, что все у них получится. Что старый Ярд станет грозой местных разбойников и заядлых контрабандистов, при этом став одним из «Королевских Когтей». Что он вырастит и воспитает красавицу Нию, которая выучится травничеству и прослывет самой лучшей лекаршей в западной провинции. И даже выйдет замуж по любви, что в этих местах считалось даже не редкостью — мифом!

А может наоборот. Когда-нибудь эти извилистые тропки судьбы приведут его обратно…