Ведущие: А. Венедиктов, Н. Асадова
А. ВЕНЕДИКТОВ: Здравствуйте, в эфире «Эхо Москвы». Сегодня мы принимаем здесь Виктора Владимировича Геращенко. Здравствуйте, Виктор Владимирович.
В. ГЕРАЩЕНКО: Добрый день.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, вы заявили недавно о своем желании или о своем решении баллотироваться на пост президента РФ во время выборов, видимо, 2008 года.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы не уверены, что это будет в 2008-м?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я ни в чем не уверен в нашей стране. Поэтому я хотел бы вас спросить, что лежит в основе вашего решения?
В. ГЕРАЩЕНКО: Во-первых, я не заявил о том, что готов выдвигаться, а заявил о том, что, на мой взгляд, в предстоящих выборах, если В. В. Путин твердо решил не оставаться на третий срок, естественно, властные структуры, такие партии, если их можно назвать партиями, «Единая Россия», «Справедливая Россия», будут выдвигать своих кандидатов или своего кандидата, только лидер от объединенной, вернее, не лидер, а кандидат от объединенной оппозиции может иметь какие-то шансы. Иначе административный ресурс сработает против нескольких кандидатов от оппозиционных движений. И та власть, которая осуществляет нынешнюю, прежде всего, на мой взгляд, экономическую политику неправильную, она останется у власти.
Н. АСАДОВА: Мне интересно, а где эта единая оппозиция, это кто у нас?
В. ГЕРАЩЕНКО: А единая оппозиция — это те движения и партии, которые зарегистрированы или надеются быть зарегистрированными, которые всегда, в общем, в определенной оппозиции к «Единой России», которая считает своим политическим, духовным и идейным лидером В. В. Путина.
Н. АСАДОВА: Только это не единая оппозиция, они же все сами по себе практически.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, я понимаю, что они не единая оппозиция, но это оппозиция, которая является оппозицией, хотя бывают такие ситуации, когда руководители тех или иных партий или фракций в Думе перескакивают с позиции на позицию, если, например, вспомнить всю эту глупую историю со знаменем Победы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы вернемся к этому вопросу. Виктор Владимирович, под ваше определение, например, попадает такая партия, как КПРФ, считаете ли вы, что этот объединенный кандидат должен быть в том числе и от коммунистов, в том числе и от «Яблока», в том числе и от ЛДПР?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, если говорить о желательности победы представителя оппозиционных сил, то здесь, на мой взгляд, должен быть единый кандидат. Я не претендую, что я лучший кандидат, я просто говорю об этом сейчас, потому что для этого нужно время. И то, что у нас, к сожалению, совпадают по времени выборы в парламент и выборы президента, они не разнесены, скажем, на два года, это создает дополнительную проблему, потому что у многих партий и движений, которые хотят зарегистрироваться как партии, первое желание — это иметь своих депутатов в думе. Для них это более главное, в данном случае, остается слишком мало времени для того, чтобы находить какую-то общую позицию, общую площадку, где большинство участников были бы согласны — мы временно от этого дела отходим, главное, чтобы у нас была объединенная группа нашего традиционного электората. Потому что электорат вдобавок у нас довольно пассивен сейчас.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Электорат пассивен, но он очень разнообразен, потому что команде Путина оппонируют и слева, и справа, оппонируют либералы в области экономики.
В. ГЕРАЩЕНКО: Даже, может быть, и сзади, и спереди, и на востоке, и на западе.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это про национал-большевиков так называемых. Оппонируют либералы, оппонируют люди левых взглядов, оппонируют люди бедные, оппонируют люди богатые, оппонируют люди с низким образованием, с высшим образованием. Как это собрать?
Н. АСАДОВА: Все как-то неорганизованно, я хотела сказать.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я сейчас не могу сказать, как это собрать, естественно, даже иногда меня спрашивают: а какая у тебя программа? Я говорю — вы знаете, я считаю, если мы говорим о том, что важно, чтобы был один кандидат, то здесь придется перекраивать или отрезать некоторые вещи, которые существуют, как вы говорите. У левых, у правых, у центристов, заднескамеечников, чтобы иметь все-таки какую-то общую и единую программу. В данном случае, я думаю, что в той экономической политике, которая проводится в стране, достаточно, может быть, активно в последние годы благодаря высоким ценам на энергоносители, есть определенные пробелы, на мой взгляд, которые могут быть исправлены. Известно, как сильно у нас изношена инфраструктура, промышленность и т. д. и т. п., почему сейчас только в последнем послании президента заговорили о необходимости создать корпорацию по производству самолетов, естественно, не военных, а транспортных и пассажирских? Мы же об этом говорим 10 лет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, мы об этом еще поговорим, но все-таки хотелось понять…
В. ГЕРАЩЕНКО: Что-то вы меня все время завтраками кормите? Я извиняюсь, я, может…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ничего, нормально, я и завтраками, могу и полдниками. Знаете, какао с пенкой в детском саду, полдник.
В. ГЕРАЩЕНКО: Не ходил в детский сад, к сожалению.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не коллективный вы человек, значит.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, я просто рос в военное время и в 45-м году пошел в школу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сразу?
В. ГЕРАЩЕНКО: Не сразу, а когда исполнилось 7,5.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, к вашему возрасту: очень многие спрашивают, что не поздновато ли в президенты в 70 лет, не получится ли второй Брежнев? Если вас изберут?
В. ГЕРАЩЕНКО: А может, второй де Голль?
Н. АСАДОВА: Это было бы лучше.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это риски, риски избираться.
В. ГЕРАЩЕНКО: …даже французский.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И все-таки, и все-таки?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я понимаю, конечно, опасения некоторых слушателей или потенциальных избирателей, людей, которые активно относятся к тем политическим процессам, которые у нас происходят, но ведь, пардон, президент же — это не землепашец. Он не должен каждый день быть в поле или копать канавы, прокладывать водопровод.
Н. АСАДОВА: Т. е. это простая работа — быть президентом?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, я говорю, что она не требует громадного физического здоровья в смысле сил. Конечно, не надо иметь болезней сердца, давления или еще каких-то более сложных болезней, которые настигли, к сожалению, Рейгана после 8 лет его правления.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но это было после.
В. ГЕРАЩЕНКО: Это было после, да, и все-таки, в любом случае, президент — это же, пардон, не король, это не единственный управляющий. Есть же, как говорится, и правительство, и парламент, и администрация, есть федеральные органы власти, которые должны тоже определенную работу делать, особенно они, я думаю, будут делать более нормально, если они будут не назначенцы, а будут все-таки, как традиционно должно быть в демократических странах, избираться избирателями.
Н. АСАДОВА: Скажите, а что такое произошло, что вы решили предложить себя в качестве единого кандидата от единой же оппозиции?
В. ГЕРАЩЕНКО: Со мной вели определенную такую исследовательскую работу, тут, я думаю, нет никакого секрета, что первый контакт был сделан Гарри Кимовичем Каспаровым. Я, естественно, рассуждал сам с собой и со своими близкими друзьями, товарищами 3,5 месяца, до тех пор, пока я не решил, что за державу обидно и можно делать лучше.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не является ли основным препятствием для выдвижения единого кандидата, как обычно бывает, от не единой оппозиции, скажем, от разной оппозиции, конфликт личностей, потому что уже в нашем же эфире год назад бывший премьер-министр Михаил Михайлович Касьянов говорил о том, что, скорей всего, он будет выдвигаться. Наверное, есть и другие люди. Если говорить о компартии, наверняка будет своя кандидатура, Зюганов или кто-то еще, как вы собираетесь?
В. ГЕРАЩЕНКО: Зюганов вряд ли.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как вы собираетесь работать с кандидатами в кандидаты для того, чтобы получился единый кандидат? Что должно быть, какая-то формальная процедура?
В. ГЕРАЩЕНКО: Во-первых, проводятся определенные встречи, такие предварительные дискуссии, я встречался, общался с Михаилом Михайловичем Касьяновым, которого я считаю очень сильным специалистом в экономическом, как говорится, поле, он не просто так был ответственным работником в Минфине, замминистра, министром, потом премьером. На мой взгляд, более сильным и успешным, чем нынешний, при всем моем, в общем, уважении к господину Фрадкову, которого я знаю еще со времен ГКС и т. д. и т. п. Говорят: а он не политик. А кто у нас политик? Бывший председатель ФСБ, что ли, политик, да? Отработав я не знаю сколько лет в ГДР, и то даже не в Берлине, а в Дрездене. Это время потом приходится наверстывать. Есть же, я извиняюсь, определенные у нас органы и организации, возьмите министерство иностранных дел, вполне профессиональная организация, сейчас не берут руководителей там тех или иных республик, не посылают их послами в Йемен, в Алжир или куда-то, что было одно время модным, во времена Брежнева. Сейчас все-таки работают, в основном, квалифицированные профессионалы там. Естественно, они помогают вырабатывать внешнюю политику, внутренняя политика тоже базируется на определенных вещах, которые происходят в обществе, в том числе, как экономическая, так и социальная.
Н. АСАДОВА: И что же вам Касьянов сказал, вы с ним говорили?
А. ВЕНЕДИКТОВ: До чего вы договорились?
В. ГЕРАЩЕНКО: Там, где нужно, это все записано.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это прямой эфир, подождите, мы ничего не пишем.
В. ГЕРАЩЕНКО: Когда мы с Касьяновым говорили, мы просто говорили о наших взглядах, о том, что, да, возможны определенные такие соприкосновения или столкновения, в целом, и с одной, и с другой стороны было высказано одно мнение, что мы друг другу ножки не подставляли и подставлять не будем. И как будет решено, если будет решено, и придут к пониманию, что должен быть единый кандидат, тот, кто окажется более перспективным с точки зрения получения голосов, тот и должен быть единым кандидатом.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Макс пишет нам СМС: «А Касьянова в премьеры возьмете?»
В. ГЕРАЩЕНКО: Макс или Маркс?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Макс. «А Касьянова в премьеры возьмете?»
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я думаю, что предложение президента тому или иному человеку пройти думское одобрение премьером — это не только личное желание единственного человека, происходят определенные консультации. Естественно, что если будет единый кандидат, единая позиция, то, видимо, и многие вещи тоже будут…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович…
В. ГЕРАЩЕНКО: …консолидированы. С точки зрения бизнеса он выглядит намного сильнее, чем те люди, которые занимались экономическими проблемами при нем, на голову выше. Я думаю, что он как экономист сильнее, чем господин Фрадков.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще два вопроса у меня коротких таких, может быть, общих. Вы являетесь председателем совета директоров «ЮКОСа», и сейчас, без сомнения, очень многие будут говорить, что вы кандидат людей, который частично сидят в тюрьме, частично находятся в бегах. Это вы выдвинуты ими для того, чтобы отомстить нынешней команде.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я смотрел фильм «Неуловимые мстители», хотя это не мой любимый фильм, и, в принципе, ведь надо отдавать себе отчет, что я и в «ЮКОС»-то пришел не по просьбе акционеров, а по просьбе менеджмента. Единственное, что, конечно, находящийся тогда под следствием и судом Ходорковский в целом не высказался отрицательно. Потом там был такой небольшой конфликт, когда на него давили власти.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В 2004 году.
В. ГЕРАЩЕНКО: Да, а вот покажи, что ты действительно управляешь компанией, пусть он уйдет. Хотя было понятно всем, что юридически я даже уйти не могу, я могу уйти с места председателя, но не из совета директоров.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А вы согласовали с акционерами «ЮКОСа» свою идею о выдвижении?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ни с теми, кто сидит, ни с теми, кто бежит?
В. ГЕРАЩЕНКО: Ни с теми, кто отсутствует, вы имеете в виду в России, нет, у меня не было с ними контактов на эту тему.
Н. АСАДОВА: У меня есть вопрос, ведется ли работа по объединению оппозиции?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я думаю, что такая работа происходит, не на моем пока уровне и не при моем участии, а идет от тех ведущих лиц, находящихся в оппозиции, между собой в том числе.
Н. АСАДОВА: Как вы оцениваете шансы?
В. ГЕРАЩЕНКО: В том числе, да, и с лидерами КПРФ, которые, в целом, не возражают, хотя понимают, что их партийная дисциплина, их определенная позиция на политическом поле, возможно, требует, чтобы от них традиционно был свой кандидат. Хотя возможности их электората все равно недостаточны, чтобы он мог, на мой взгляд, пройти даже во второй тур. Сейчас не 96-й год.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы знаете, вопрос в том, что как только вы об этом заявили, вернее, как только об этом заявил сначала, о своем желании выдвигаться, Михаил Михайлович Касьянов, то у него обнаружилась дача, верно. А что обнаружится у вас?
В. ГЕРАЩЕНКО: Фига с маслом.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Этого не может быть.
В. ГЕРАЩЕНКО: Дело не в этом. Понимаете, дача — ведь это тоже выдумка, одобрение на покупку дачи ему давало высшее руководство. И начальник федеральной службы охраны президента даже поставил свою подпись. Чего спектакль-то разыгрывать?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Тем не менее, понятно, что…
В. ГЕРАЩЕНКО: У меня есть дача, да, построенная за счет кредита, полученного в Центральном банке, когда нам было ясно, что мы сейчас в ЦБ, а завтра сказали — идите отседова, и пока есть возможность, надо построиться. И у нас 12 ведущих людей взяли кредит в ЦБ, потому что мы только там могли брать кредит, и построили себе загородные дома в районе Пирогова, за Пирогово, деревня, которая называется аж Ветенево.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю, Виктор Владимирович, что вы поняли мой вопрос и решили его обойти, потому что я задал его витиевато.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я ж не про дачу спросил, я про скелеты в шкафах. Понятно, что будучи кандидатом в президенты, играя против уходящей команды, они будут вытаскивать все скелеты, все кредиты.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я когда был в ФРГ, то у нашего руководителя банка, которого сейчас господин Костин освободил, хотя у него прекрасные отношения с руководством «Коммерцбанка» и т. д., то я увидел, что они не имеют шкафов, они имеют такие места, куда вешают одежду, чтобы она не задыхалась, там нет двери, дверец. Поэтому тут никакой скелет не поместится.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А у вас? Это там, а здесь?
В. ГЕРАЩЕНКО: А здесь я тоже дверцы держу открытыми, чтобы кто-нибудь туда скелет не засунул. Нет, у меня нет скелетов в шкафу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите, вы возглавляли ЦБ, в том числе в очень сложный период, я имею в виду 1998 год, и вам тогда уже отдельные структуры предъявляли претензии по поддержке тех или иных банков. Помните все эти истории? Они сейчас всплывут все. И скажут: а, Геращенко, вот у него тесные связи с олигархами были, он банки спасал, он кандидат банкиров. Хорошо, не сбежавших, оставшихся.
В. ГЕРАЩЕНКО: К сожалению…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Что вы ответите?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я отвечу легко, я отвечу очень так доказательно, потому что после дефолта 98-го года, когда я две недели отказывался вернуться назад, говоря, что если будет премьер-министром такой товарищ, я не пойду, он обычно не выдерживает давления и слова. И когда уже мне сказали, что нет, будет Примаков, тогда я дал согласие, причем не Примакову, неважно. Так вот, тогда наехала эта команда из Международного валютного фонда, стали проверять с согласия коммерческих банков их положение и т. д. и т. п., потом нам выкатили, Центральному банку, что вы должны отозвать лицензии у 14 банков, причем пара банков не совпадала. И мы бились за эти банки, не за отзыв, за неотзыв лицензии, потому что понимали, что за этими банками есть вкладчики, есть клиенты и т. д. Да, у части банков, причем половина из них была олигархической, мы отозвали лицензии. И никто из них никаких претензий руководству ЦБ, не только мне, но и руководству, не предъявлял, потому что у нас достаточно разумные люди в бизнесе, которые очень быстро стали делать новый банк и туда перетаскивать активы, пассивы, пока вся эта катавасия длилась. Поэтому я не думаю, что какой-то банк сможет мне предъявить какую-то такую, знаете, доказательную, существенную претензию.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Если с дачей было несущественно, но предъявили же, то и вам там найдут внебрачных детей, найдут еще чего-нибудь.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, поискать-то, конечно, можно при желании.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Желание будет.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я уверен, что желание будет, как мне госпожа Хакамада сказала: ну чего, говорит, в прошлый раз на меня все лили, а теперь ты посмотришь, на что власть способна. Но это меня не смущает.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не смущает?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не боитесь?
В. ГЕРАЩЕНКО: Мне нечего бояться.
Н. АСАДОВА: Вы говорите, что у вас нет программы, но, тем не менее, посмотрите, «Единая Россия», допустим…
В. ГЕРАЩЕНКО: Я не могу сказать, что у меня нет программы.
Н. АСАДОВА: Т. е. она есть?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я говорю, что у меня есть определенные представления, что надо делать, в первую очередь, но поскольку я говорю и сказал, что должен быть, на мой взгляд, с надеждой на успех единый кандидат, что, естественно, он не может говорить — вот моя программа, все под нее присоединяйтесь, ложитесь, или как правильно сказать?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Лучше ложитесь.
В. ГЕРАЩЕНКО: Ложитесь, да? Поэтому она будет вырабатываться. Что же я раньше времени буду говорить, что я считаю так и так, а потом скажут — это не надо, и я буду отыгрывать назад. Несерьезно же.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, вы уже пытались быть кандидатом в президенты.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я не пытался.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы пытались.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, меня просили.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо, тем не менее, вы пошли на определенную процедуру, Верховный суд снял вашу кандидатуру с выборов в 2004 году.
В. ГЕРАЩЕНКО: Он не снял мою кандидатуру, он согласился с решением ЦИКа.
А. ВЕНЕДИКТОВ: ЦИК снял, а Верховный суд подтвердил это решение.
В. ГЕРАЩЕНКО: Да, хотя у председателя Верховного суда сначала было указание пропустить, а потом передумали.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы уверены, что сейчас процедура эта не повторится, что…
В. ГЕРАЩЕНКО: А вы знаете, в чем тогда была придирка и в чем вопрос? Поскольку я был выдвиженцем от блока «Родина», то они сказали: поскольку в блок входят три партии, все три партии и должны тебя выдвигать. А поскольку тогда очень хотел Сергей Юрьевич Глазьев выдвинуться, хотя у него никаких шансов не было после его заявления, что люди в Кремле некомпетентны, и сказали: больше его в Кремль пускать не надо, — то было ясно руководству блока, что Глазьев не проходит, это чисто личная амбиция. И поэтому решение о том, чтобы меня выдвинуть, было подтверждено одной из трех партий. И на этом ВЦИК сказал: раз вы блок, должны быть все три решения всех трех входящих партий.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно найти сейчас другой предлог, вы сказали, видите, пропустят, не пропустят, кто? Кто пропускал?
В. ГЕРАЩЕНКО: Центризбирком.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Центризбирком. Почему вы решили, что…
В. ГЕРАЩЕНКО: И люди, которые назначают глав Центризбиркома.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему вы решили, что на этом избирательном цикле у вас больше шансов, скажем, быть пропущенным, чем, скажем, у Касьянова?
Н. АСАДОВА: Кстати говоря…
В. ГЕРАЩЕНКО: А я не говорю, что у меня… что?
Н. АСАДОВА: Кстати говоря, законы с тех пор изменились в худшую сторону. И теперь, если вы не в том месте перейдете, скажем, дорогу, то вас могут привлечь, не знаю, к ответственности.
В. ГЕРАЩЕНКО: А я дорогу не перехожу, я обычно выхожу на той стороне.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И все-таки, вы так уверены, что в этот раз ЦИК вас пропустит?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я не могу быть уверенным в том, что ЦИК, новые члены ЦИКа, новый председатель ЦИКа по разным причинам не будут ставить какие-то препятствия. Но даже когда речь заходит о том, что можно набрать два миллиона голосов, не поддельных, а действительных, там никто не скажет, что адрес не тот, подпись не та, но дальше-то что? Ты будешь, опять же, идти один с другими кандидатами от оппозиции, смысла нет этого делать.
Н. АСАДОВА: Здесь к нам вопрос пришел от слушателя Алексея из Москвы: «Виктор Владимирович, планируете ли вы участвовать в Маршах несогласных?». И от меня вопрос вам: вы считаете, что это правильный метод борьбы с властью?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, если есть желающие и добровольцы таким образом продемонстрировать свое несогласие, оппозицию определенным вещам, которые высказывают их лидеры, то я не вижу необходимости, во-первых, в таком запрещении, жестком. Можно говорить: ребята, вы не по этой улице идите, она двусторонняя и очень занятая в воскресенье, вот мы вам этот маршрут даем, идите себе спокойно. Тем более, насколько я понимаю, в Ленинграде они не планировали идти к Зимнему дворцу, а так получилось, что спонтанно движение этих товарищей и тех, кого высаживали из троллейбусов, двинулись в ту или в другую сторону. Я вообще не считаю, что это самый правильный и радикальный путь, хотя даже мы иногда видим и на Западе, во Франции, где угодно организуются марши людей, протестующих против тех или иных решений или не решений, которые осуществляются в этой стране, так что это распространенная форма.
Н. АСАДОВА: И зачастую действенная.
В. ГЕРАЩЕНКО: И зачастую она действенная, она заставляет, я считаю, власти обратить внимание, что есть определенная группа людей или слой людей, которые не согласны с какими-то вещами. И они своим желанием пройти таким маршем под определенными лозунгами, да еще в выходной день, особенно хорошо, когда не за деньги, я считаю, что это нормальный путь, но он должен быть организован. Сам лично я много играл в баскетбол, но ходить маршем я непривычный. Я и на демонстрациях-то бывал очень редко.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Манкировали?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, просто мы как люди, выступающие за институты, очень неплохо, в баскетболе, нас освобождали от многих общественных таких повинностей.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, скажите, пожалуйста, а вас не смущает присутствие, это спрашивают наши слушатели, очень многие, присутствие в этой оппозиции, в частности, в «Другой России», что, кстати, смущает движение «Яблоко» и СПС, присутствие бывших бойцов национал-большевистской партии, так называемых лимоновцев? С их идеологией, с их символикой.
В. ГЕРАЩЕНКО: Чай пью без лимона.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вам легко, оппозиция — с лимоном.
В. ГЕРАЩЕНКО: Когда пьют джин с тоником, тоже лимон, говорю, уберите, а то он мешается.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А оппозиция — с лимоном.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я Лимонова, к сожалению, чисто как человек, который должен много и разнообразно читать, я просто не читал. И поэтому их здесь участие меня тоже особо не смущает.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А их символика, их лозунги?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я же, пардон, говорю об объединенном кандидате от оппозиции, а там есть и центристы, и левые, и правые, и националисты, и не националисты.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали, что вы принимали свое решение или высказывали свое мнение с учетом возможности небаллотирования, неучастия Владимира Путина. А что, если бы Путин участвовал, вы бы не выдвинулись?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я считаю, что при условии, если бы Путин четко сказал, что раз уж такое мнение среди тех или иных людей, входящих во власть, как же это они без меня будут, я уж ладно, согласен еще один срок быть, то, на мой взгляд, здесь бы был использован такой административный ресурс так же, как в выборах предыдущих в Думу, когда «Единая Россия» получила столько мандатов, но 33 ведущих их члена сразу вышли из партии. А зачем они туда входили? Это все губернаторы, которые помогали победить им. Если бы Владимир Владимирович решил, что ему необходимо остаться на третий срок, то, на мой взгляд, здесь какая-либо борьба была бы бесполезна, пусть бы он себя выдвинул. Я не знаю, сколько народу пришло бы голосовать, я думаю, не те 70 %, которые говорят, что они его поддерживают, во всех опросах.
Н. АСАДОВА: А, кстати говоря, как вы оцениваете, сколько бы процентов голосов набрала такая объединенная оппозиция?
В. ГЕРАЩЕНКО: Тут очень многое зависит, кто бы был от партии власти или партии властей, если «Справедливая Россия» останется как одна из партий власти. И тут трудно рассуждать, но все будет зависеть и от той предвыборной кампании, которая будет вестись в достаточно короткое время, вдобавок, как я уже упомянул, на мой взгляд, недостатком нынешней ситуации является, что совпадают выборы в парламент и выборы президента, поскольку у тех или иных партий, которые зарегистрированы или будут зарегистрированы, сейчас основная задача — попасть в Думу.
Н. АСАДОВА: Так вот, у меня в связи с этим вопрос от нашего слушателя из Петербурга: «Как вы планируете проводить избирательную кампанию в условиях ангажированности СМИ, судов и общественного мнения?»
В. ГЕРАЩЕНКО: Насчет СМИ я бы сказал, что меня последние 10 дней атакуют все печатные СМИ, наши российские, национальные и иностранные, я выдерживал паузу вместе с вами, хотя предложение от вас поступило, по существу, немедленно, поскольку мне было интересно, как будут через СМИ проявляться какие-то отношения к свершившемуся объявлению и факту. Самое интересное, что по телевидению ведь пока ничего, там что-то упомянули и сразу — раз, блэкаут. Понятно, что телевидение под контролем. Будет интересно, что в субботу, по-моему, по «РенТВ» сможет показать Марианна Максимовская.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, у нас…
В. ГЕРАЩЕНКО: Но в печати достаточно много откликов, откликов разных, я бы сказал, совершенно разных аналитиков, комментаторов, в том числе со ссылками на те или иные заявления или высказывания руководителей тех или иных партий или их ведущих членов.
Н. АСАДОВА: Да, но они говорить с вами говорят, но другое дело, как они подают это.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И как возможно вести…
Н. АСАДОВА: Вам нужно вести кампанию, привлекать людей, чтобы они голосовали за вашу кандидатуру.
В. ГЕРАЩЕНКО: Да, это я понимаю все, но тут даже есть какая-то такая вещь, называется «Компромат. Ру».
Н. АСАДОВА: Есть.
В. ГЕРАЩЕНКО: Там даже какая-то девушка в пятницу написала, и эти деньги-то, 4 млрд. уплачены, погашение долгов наших, «Роснефть» и налоговые службы, там «Юганск» еще болтается с какими-то своими требованиями, это для того, чтобы профинансировать избирательную кампанию Геращенко. И там кто-то, как ей кто-то сказал в пограничной службе, полетел в Израиль, кто-то чего-то. И наводится, как часто бывает именно в этом органе печати, тень на плетень. Я подумал — подать в суд, а зачем мараться-то? Сам пахнуть будешь.
А. ВЕНЕДИКТОВ: У вас будет много таких возможностей. Спасибо большое, Виктор Владимирович, что вы пришли к нам.