Глава 25
— Зина, мне трудно говорить, — начал он тихим, отстранённым голосом. — Я прошу выслушать меня внимательно. Сразу скажу, что я не хотел тебе причинить ничего плохого. Но вы с подружкой загнали меня в угол. Больше скажу: если бы на твоём месте была другая, я даже не знаю, что бы с ней сделал. Но это ты. И с тобой я говорю, надеясь на твоё понимание и (он замялся) поддержку.
Девушка пока ничего не понимала, но почувствовала, что стоит на пороге открытия страшной тайны. Антон медленно, подбирая слова, продолжал:
— Прости меня за неудобства, которые тебе причинил (Зиночка вскинула на него глаза), на эти действия толкнули меня вы! Мне всё рассказала Екатерина Васильевна.
— Так это ты наехал на Таню? — перейдя на ты, вскрикнула Зина и зажала себе рот, догадавшись, что подруга была права, подозревая в убийствах администратора кафе.
Наблюдая за её реакцией, Антон немного помолчал, прежде чем заговорил снова.
— Я прекрасный водитель и только хотел испугать. Но вы просто ничего не понимали. Мне пришлось влезть в твою квартиру, перевернуть там всё, но вас невозможно было остановить. От безделья вы постоянно всё вынюхивали, путали мне карты.
— А как ты открыл мою дверь? — перебила Зина.
— У меня были твои ключи — мне Светлана дала, — предваряя вопрос, пояснил он. — Она сказала, что оставила их у себя, когда нашла твою сумку.
— Зачем? — не поняла Зина.
— Не знаю, — пожал плечами Антон. — Наверное, для такого вот случая!
— Вы же говорили, что не знали Свету, — сбиваясь опять на вы, упрекнула Зина.
— Свету я знал давно, а в кафе мы, действительно, поработали вместе всего несколько дней.
— Так за что ты её убил? — прошептала девушка.
— Я? Да! Получается, что я её убил! О если бы я знал заранее, что так случится!
— А своего директора тоже случайно получилось? — съехидничала Зина. — А как поднялась рука на несчастную калеку?
— К этим смертям я никакого отношения не имею! — уверенно произнёс Антон.
— А кто тогда имеет? Вот он? — указала она на фотографию артиста цирка.
— Он при чём? Это мой брат. Кстати, мы в его квартире!
— Мы в его квартире, и он ни при чём? — рассердилась девушка.
— Я его попросил переночевать сегодня в моей квартире. Позвонил по телефону. Он, как обычно, ничего не спросил, сразу согласился. А от этой квартиры ключи у меня всегда с собой. Когда-то это был и мой дом тоже.
— Но ведь твой брат — метатель ножей! Если не он убийца, тогда ты, может, тоже умеешь метать?
— Нет, я не умею, но и он здесь ни при чём. Выслушай меня. Расскажу всё по порядку.
Мой брат старше меня на восемь лет. После гибели наших родителей мы остались одни в этой квартире. Брат выступал на арене цирка, был перспективным артистом. Он обладал меткостью, твёрдой рукой и харизмой — всё это очень нравилось зрителям. Но в какой-то момент он почувствовал страх за жизнь тех людей, которые стоят перед ним в качестве мишени. Выступать без живой мишени он уже не мог: называл такой номер халтурой. Вот и ушёл в тренеры, набирал себе учеников. Это случилось два года назад. К тому времени я, уже получив с помощью брата высшее образование, работал несколько лет менеджером в гипермаркете «Вселенная» у хозяев — двух братьев Кругловых. Вначале я был счастлив. Хорошая должность, высокая зарплата, престижная работа в самом большом и красивом в городе торговом центре, нормальное отношение обоих боссов к подчинённым — в общем, нравилось всё. Сначала я купил себе машину, потом стал копить деньги на квартиру.
Однажды я случайно оказался по делам рядом с цирковой студией и заехал к брату. Брат тренировал парня и пятнадцатилетнюю девчушку, тоненькую, рыженькую, гибкую. Она так ловко отправляла ножи в нарисованный на щите круг и каждый раз, попадая, замечательно смеялась таким особенным смехом, похожим на перезвон серебряного колокольчика. Со мной что-то произошло. Я вёл себя, как влюблённый мальчишка: весь день думал о ней, везде слышал её замечательный смех, а вечером после работы мчался в студию, чтобы увидеть её золотые волосы, лёгкие движения, чтобы после тренировки подвезти её домой. Я настолько её боготворил, что боялся к ней притронуться.
Вера перешла тогда в десятый класс, жила с матерью и отчимом, которые её особо не контролировали, поэтому она неважно училась, занималась, чем хотела, часто проводила время с одноклассниками. Я стоял под школой во время дискотек и ждал, когда она выйдет, чтобы доставить её домой. Она позволяла себя любить, ей нравилось иметь рядом с собой уже взрослого воздыхателя. Вере вскоре надоело метать ножи, и она так же, с рвением, занялась акробатикой. Её акробатический этюд имел успех среди молодой труппы, все ей советовали выступить с номером перед публикой. Но Верочка также потеряла интерес к акробатике и занялась жонглированием, потом воздушной гимнастикой. Я влюблялся в неё всё сильнее, удивляясь той лёгкости, с которой ей удавалось покорять разные области циркового искусства. Так прошёл год, и я стал чувствовать, что её привычка видеть меня каждый день перерастает в ответное чувство.
Верочка уже училась в одиннадцатом классе, мечтала продолжить своё образование в Москве. Я переживал, что придётся с ней расстаться. Недолго думая, я, не желая потерять Веру, стал собирать деньги на переезд в столицу. Стараясь не думать о том, как сложится моя карьера там, решил продать мою новую квартиру.
Однажды вечером зимой я возвращался с работы домой. Дороги были похожи на каток, поэтому ехал очень осторожно. Свет фар выхватил на обочине женскую фигуру — она внезапно метнулась мне под колёса. Я нажал на тормоз, но машину медленно тащило вперёд. Послышался слабый удар, и «Мазда» наконец встала. Несколько секунд я сидел объятый страхом не в силах двинуться. Потом выбрался наружу и дрожа пошёл вперёд, ожидая увидеть самое худшее.
Девушка лежала под самыми колёсами и, когда я тронул её, зашевелилась и с моей помощью села. Я помог ей добраться до машины. От медицинской помощи она отказалась, плакала, жаловалась на безысходное положение: безденежье, дома тяжёлый уход за сестрой-инвалидом, вечные скандалы брата с женой и своё одиночество. Это была Светлана. Я тогда подвёз её к дому и дал все деньги, которые имел с собой — почувствовал себя баловнем судьбы и поэтому виноватым перед этой горемыкой.
Ещё за год до этого события один из боссов, Сергей Анатольевич, стал давать мне некоторые поручения, не связанные с моими прямыми обязанностями. Раз в два-три месяца меня посылали отвезти кое-какие пакеты или сумки по адресам, в ответ через меня передавались пакеты для хозяина. Вначале меня это здорово раздражало, так как я не посыльный. Но мне каждый раз давали в конверте очень хорошие премиальные. Я думал, что вожу продукты и другой товар, по крайней мере, видел всякую всячину в пакетах и сумках. Но однажды я заехал по дороге домой к брату, чтобы загрузить его холодильник (он вечно о себе забывает), и перепутал фирменные кульки. Только высыпав продукты на стол, я увидел не совсем тот ассортимент, что подбирал в торговом зале. Меня заинтересовала коробка мидий, которая мне показалась повреждённой. Подумав, что я нечаянно надорвал её, я оставил упаковку у брата в морозильнике, решив купить взамен такую же.
Тем же вечером хмурый Сергей Анатольевич впервые вызвал меня для разноса к себе в кабинет. Он спросил, еле сдерживаясь, не трогал ли я пакеты. Я испугался и рассказал всё, как было. Босс приказал доставить его в квартиру брата. Я повиновался и всю дорогу ломал голову над тем, что могло быть в злополучной коробке. Конечно, я не наивный юнец и раньше догадался, что являюсь не простым доставщиком товаров на дом, для этих целей у нас были специально подобранные люди, преимущественно студенты. А что я перевозил, меня как-то не волновало. Деньги в конверте успокаивали мою совесть. А тут я разволновался — на меня дохнуло опасностью. С боссом мы поднялись в квартиру вместе — мой брат ещё не вернулся домой. Я отдал ему пачку, и мы вернулись к нему в кабинет. Сергей Анатольевич, не скрываясь, при мне открыл коробку, вытащил маленький мешочек, высыпал на ладонь мелкие прозрачные камешки и протянул мне: «Знаешь, что это?». Я неуверенно пожал плечами. «Ты перевозишь алмазы!» — произнёс босс, как приговор, и позвонил кому-то. Он сказал, что сам нечаянно перепутал одинаковые коробки и камушки сейчас перед ним, что завтра он их переправит. «Хорошо, — согласился он после короткой паузы. — Сегодня!».
Я упал духом: пока ничего не знаешь, вроде и страха, и ответственности меньше. А хозяин стал меня вводить в курс дела, и чем дольше я его слушал, тем неспокойней становилось у меня на душе.
Оказалось, что в молодости он уехал за длинным рублём на север, долго скитался в поисках тёплого местечка, так как хотелось всего и сразу, перепробовал разные работы и в разных местах, добывал деньги любыми способами, в том числе и незаконными, пока однажды судьба его не свела с людьми, которые искали такого человека, кто смог бы наладить связи на Большой земле по сбыту алмазов. Таким человеком оказался Сергей Круглов, который поэтому и вернулся в родной город, чтобы подготовить базу для своего незаконного бизнеса.
Удача сопутствовала ему: он довольно быстро нашёл ювелира, который скупал золото и камни, не интересуясь их происхождением. Постепенно Круглов подыскал надёжных людей и создал прочную сеть по доставке и сбыту алмазов, в эту сеть входили и случайные курьеры, которые и не догадывались, что за посылки передают встречающим поезд людям. И ни разу в этой цепи не было сбоя. Сергей Анатольевич быстро встал на ноги и помог подняться младшему брату, которого оберегал и не посвящал в тайны своей другой жизни. Так я попал в эту паутину помимо своей воли.
Жизнь продолжалась. Однажды я приехал в кафе «Южная ночь» по вызову босса, вошёл в его открытый кабинет и увидел Светлану. Она, как потом выяснилось, устраивалась на работу. Так мы встретились с ней второй раз. Света ожидала меня на улице и отнеслась ко мне как к старому знакомому. Я пригласил её в кафе — не на улице же разговаривать. Угостил кофе и пирожными. Она себя вела очень мило. Немного пококетничала со мной, потом рассказала, что жизнь, по всей видимости, меняется к лучшему и что якобы с моей лёгкой руки.
Наша беседа продолжалась не менее получаса, и когда мы расставались, я вдруг увидел перед собой Веру — в её глазах стояло такое горе, что мне стало не по себе. Как она оказалась здесь, я узнал позже, когда у неё прошёл приступ ревности. Верочка пришла к матери, которая, как оказалось, работала в кафе посудомойкой. В этот день я узнал ещё одну новость, которая потрясла меня: хозяин кафе, Сергей Анатольевич, был отцом Веры и первым мужем её матери, Екатерины Васильевны. Самое доброе, что смог совершить мой босс для своей старшей дочери, — дать работу её матери. С этих пор я стал тайно ненавидеть старшего Круглова.
Со Светой после той встречи мы виделись ещё несколько раз. Она, по всей видимости, относилась ко мне, как к исповеднику. Однажды Света рассказала, что, желая выбраться из нищеты, попросила Сергея Анатольевича дать ей ещё какую-нибудь работу. Тот пообещал подумать и через несколько дней, когда она мыла его кабинет, предложил возможность как следует заработать, оказывая особым, нужным людям услуги интимного свойства. Света после некоторого замешательства, поверив посулам хозяина, решилась.
Круглов стал иногда присылать к ней домой клиентов, заранее сообщая о предстоящем визите. Света должна была прийти домой после уборки помещений, уложить немощную сестру спать, причём дать ей сильное снотворное, чтобы та случайно не проснулась в другой комнате. Светлана радовалась тому, что у неё наконец появились деньги. Я не мог осуждать её, но внутри меня крепла неприязнь к боссу-сутенёру. Я не верил в его добрые побуждения, как поначалу бедная Света: без выгоды для себя он и шагу бы не ступил.
Слушая исповедь Антона, Зина словно плавала в сточных водах — так было мерзко на душе. Тем временем он продолжал:
— В следующую встречу, приблизительно через месяц, когда Света подкараулила меня на улице перед торговым центром, она плакала. Оказывается, хозяин стал присылать к ней мужчин, которые перестали с ней расплачиваться, объясняя, что со стороны Круглова это дружеское одолжение. Тогда она, разгневанная, отправилась в кабинет к директору выяснить, в чём дело, и получила в ответ… Да, он пригрозил ей, что если она будет артачиться, в её доме станет на одного инвалида больше. Света рыдала, просила меня помочь отомстить обидчику. И я пообещал, чтобы её успокоить.
Однажды со мной попросил встречи один тип, который назвался помощником и доверенным лицом известного в деловых кругах предпринимателя Брицкого Петра Ивановича. Я потом навёл справки и узнал, что Брицкий является родственником Круглова-старшего со стороны жены. Этот тип мне не понравился, но я выслушал всё-таки его длинную туманную речь и понял, что он меня вербует против моего босса. Я тогда гневно отказался. Но вскоре произошло такое событие, которое утвердило меня в решении навредить, отомстить Сергею Анатольевичу.
Мне стало известно, что он, всесильный и богатый, выставил Екатерину Васильевну из кабинета, когда она попросила денег для его же дочери на учёбу в Москве. И я дал Свете координаты того типа, Олега, помощника Брицкого, пообещал помогать ей, но взял с неё слово, что моё имя не будет упоминаться ни при каком раскладе. Света встретилась с Олегом, и он ей пообещал неплохие деньги за компромат на Круглова, чтобы припереть его к стенке и перехватить его теневой бизнес (конечно, это нужно было брату жены Сергея Анатольевича, который догадывался, что не всё чисто в делах родственника).
Я рассказал Свете о существующей в городе благодаря нашему общему хозяину сети по получению и сбыту алмазов. Она, не раскрывая источник, передала информацию интересующейся стороне. Я же всё думал, просчитывал, как наказать Круглова-старшего. И ничего не придумал лучше, как подменить алмазы на простые стекляшки, и это осуществил менее двух недель назад, когда должен был отвезти их уже по знакомому адресу. Но заменил я не все камни, а только шесть штук, упаковав их в бумажный пакетик. Почему не все?! Во-первых, у меня было только шесть похожих стёклышек, а потом я думал, что так могут скорее заподозрить босса — курьер предположительно размениваться на часть не станет, а возьмёт всё и исчезнет. Я исчезать не собирался, драгоценный пакетик отвёз Светлане, которая должна была его передать Олегу. Я просчитал, что, когда будет обнаружена подмена и подозрение падёт на моего босса (стал нечисто играть или потерял квалификацию: недосмотрел, что прибыла подделка), с ним должны начаться разборки, и тут всплывёт Брицкий и предъявит недостающие камешки, объяснив, что Сергей Анатольевич уже неоднократно ему по-родственному продавал алмазы.
Я, конечно, понимал, что и меня будут проверять, но надеялся, что босс доверяет мне и отнесёт всё случившееся к подставе конкурентов. Мне казалось, что мой план хорош и должен привести к тому, что Круглов-старший лишится доверия подельников и будет вышиблен из им же созданной сети.
Однако сразу всё пошло не так. Я и не мог предположить, что Светлана, получив от меня алмазы, не передаст их Брицкому, а, наверное, из-за жадности оставит их себе. К тому же она отправилась к боссу и стала требовать денежную компенсацию за поруганную с его помощью девичью честь. Она ещё пригрозила передать некие компрометирующие его сведения конкурентам.
Об этом разговоре мне стало известно от самой же Светланы. Она поджидала меня у моей машины (я уже стал работать в «Южной ночи») и всё рассказала. Я был раздавлен таким вероломством. Повёз её домой, по дороге пугал возможностью расправы хозяина над ней и уговаривал отдать драгоценный пакетик Брицкому. Она, уже напуганная последствиями своего неразумного поступка, плохо соображала и всё твердила, что ей надо обезопасить себя и, так как я не хочу засвечиваться и больше никому она не доверяет, она пойдёт к Зине и всё расскажет, чтобы та в случае самого плохого могла указать на убийцу.
Я тщетно взывал к её благоразумию и в конце концов, раздосадованный, выпустил её из машины и уехал. По дороге домой я клял себя и эту дурёху, которая разрушила все мои планы. Вдруг мне в голову пришла мысль, что надо забрать у неё алмазы и найти способ самому передать их Брицкому. Я повернул назад. Оставив на углу дома машину, я направился к знакомому подъезду, как вдруг услышал лай собаки и увидел Светлану. Она входила в чужой подъезд. За ней, к моему удивлению, метнулась знакомая фигурка. Я узнал Веру. Меня очень заинтересовало, что всё это значит, и я поспешил туда же.
В подъезде было темно, я только шагнул на нижнюю ступеньку, как услышал вскрик, потом лёгкий топот ног бегущего вниз человека и страшный, леденящий душу вой собаки. Ужаснувшись мысли, что что-то случилось с моей Верой, я бросился вверх по лестнице и столкнулся с ней. Она ничего не соображала, а только билась в моих руках и почти потеряла сознание. Я понёс её в машину, чтобы увезти то ли домой, то ли в больницу — сам плохо соображал. В аптечке у меня был нашатырный спирт. Вера быстро пришла в себя и попросила отвезти её домой. По дороге она молчала, я в зеркале видел её странное выражение лица — на нём отражалась смесь страха, раскаяния и торжества.
Я подъехал к её дому, поставил машину под деревья и попросил Веру объяснить, что она делала у чужого дома в чужом подъезде и что так её напугало. Вера сидела несколько минут, собираясь с мыслями и борясь с собой, и стала рассказывать.
Оказалось, в последнее время (оно совпало со временем наших общих планов со Светланой и частых с ней встреч) Вера следила за мной, чувствуя, по её мнению, отчуждение в наших отношениях. Она приходила поздними вечерами к кафе и следила за Светой, тем самым выяснив, что мы с ней встречаемся и я иногда увожу её на своей машине. В голове бедной девочки созрел план убрать соперницу. Она утащила небольшой нож из раковины в кухне кафе, где помогала матери мыть посуду, спрятала его на себе и отправилась к дому Светы, чтобы узнать, как далеко мы зашли в своих чувствах.
Она долго ждала нас, чуть не уснула и решила, что пора уходить домой, но в это время моя машина подъехала к дому. Воспалённое воображение Веры помогло ей увидеть в тёмном салоне, как я гладил по голове и плечу Свету, как будто обнимал и целовал её. Она сидела в кустах и мучилась от ревности. Она пряталась ещё, соображая, как ей поступить, когда воображаемая соперница отправилась домой, а я, посидев в машине в раздумье, завёл мотор и уехал.
Вера чувствовала себя одинокой и обманутой и решила месть перенести на более подходящий случай. Но тут на улицу выскочила собачонка, и следом за ней появилась Света. Из своего укрытия Вера продолжала наблюдать за «разлучницей». Сердце её бешено колотилось, в голове стучала мысль, что такого момента больше не будет и что настал час возмездия. Света тем временем вошла в другой подъезд, Вера бросилась следом, вернее, ноги её уже несли сами. Она кралась по ступенькам, прислушиваясь к бормотанию «соперницы», а Света разговаривала то ли с собакой, то ли сама с собой, и всё повторяла: «Никуда он не денется». Верочка поняла это по-своему и ещё больше закипела. На площадке между верхними этажами она увидела спину Светы, которая почти достигла пятого этажа. Сделав несколько шагов наверх, Вера вытащила нож и, не задумываясь, на автопилоте, пустила острый клинок в мишень. Она, конечно, попала и опрометью бросилась вниз, подгоняемая страшным воем собаки.
Что я должен был делать? Пойти в милицию и сдать самого дорогого мне человека? Конечно, нет! Я успокоил её, как мог. Просил всё забыть и никому не рассказывать. Что со Светой нас ничего не связывало, я Вере не стал говорить. Я боялся, что она не выдержит того, что всё совершила по ошибке. Боялся, что такой груз ей будет не под силу. Ощущение справедливого мщения помогло ей справиться с собой.
На следующий день вы с подругой явились в кафе и начали своё расследование, в этот же день был убит и мой босс. Начиная игру против него, я не допускал мысли, что нас ждёт такой печальный финал, который не входил в мои планы. Мёртвый Круглов уже не мог мучиться и страдать. Думаю, хозяина убрали его же подельники.
А вы продолжали совать нос, куда не надо. Чтобы меня не заподозрили, я был вынужден дать адрес Вали твоей настырной подруге и согласился помогать во всём, надеясь быть в курсе вашего расследования. Но со мной вы больше не искали встреч, и мне пришлось караулить тебя, чтобы получить какие-нибудь сведения. В тот вечер, после того как мы были с тобой в кафе, я впервые позвонил тебе домой, старался напугать, говорил через платок. Вначале я думал, что вы действительно испугались. Но однажды случайно проезжал по улице мимо прокуратуры и увидел, как вы выходили из ворот. Это была импровизация: чтобы вас испугать сильнее, слегка задел твою подругу крылом. Но вы никак не унимались. Пришлось запугивать вас снова. У меня были ключи от твоей квартиры (я уже говорил, что Света зачем-то оставила их у себя, а потом, когда рассказывала о тебе, отдала их: мол, выброси или сгодятся для чего-нибудь), я дождался, когда все из квартиры уйдут, открыл вашу дверь и разбросал всё, что успел. Но как ты узнаешь, для чего это? И я оставил записку. Конечно, постарался изменить почерк.
Следствие, по всей видимости, ушло в сторону — дважды меня допрашивали и ни разу не спросили о Вере. Вы обе меня беспокоили всё больше. Я боялся за Верочку и выжидал, когда смогу её увезти заграницу. Сейчас, когда все документы готовы и оформлена продажа моей квартиры, являетесь вы к Екатерине Васильевне и говорите, что я преступник. Она, конечно же, сразу передаёт весь разговор мне, и я, загнанный в угол, решаюсь на крайние меры: похитить тебя и объяснить всё. Из нашего небольшого общения я составил о тебе мнение как о справедливом, умном, честном и рассудительном человеке. Мне казалось, что если я расскажу тебе всё честно, получу понимание и поддержку.
Зина! Мне надо спасти Верочку — она только начинает жить! Я понимаю, что её надо лечить! Это я раньше не замечал влюблёнными глазами в ней странности, приписывал их её исключительности.
Зина! Помоги нам! Дай завтра уехать и увезти Веру! Утихомирь свою подругу, и пусть эта тайна останется между нами!
— А Екатерина Васильевна знает, что её дочь — убийца? — вымолвила наконец Зина, не узнав своего сиплого голоса.
— Уже знает. Она также знает, что я спасу и вылечу Веру, если только вы не помешаете.
— А кто убил сестру Светы?
— Не знаю! Я тебе всё рассказал, что знал, — тихо ответил Антон. — Ложись здесь, поспи. Завтра рано утром я верну тебя домой независимо от твоего решения.
Антон достал из шкафа подушку и плед, положил на диван и, выключив свет, вышел из комнаты. Зина улеглась калачиком, закутавшись в тонкое одеяло, хотя в комнате не было холодно. Её знобило. Сон пришёл сразу, глубокий, без сновидений. Проспав около трёх часов, она внезапно проснулась и вышла в коридор — на маленькой кухоньке горел свет, и Антон сидел за столом, глядя за окно в тёмную ночь.
— Знаешь, я нашла конвертик с алмазами у Светы в квартире! — тихо сказала она.
Антон вздрогнул и повернул к ней лицо. Зине показалось, что за несколько часов он состарился или повзрослел на несколько лет.
— Я отдам тебе их — вам будут очень нужны деньги, — продолжала она, садясь на табурет. — Налей чаю! Будем вместе ждать утра.
