За окнами мелькали дома, вывески, деревья, фонари. Зина смотрела в стекло и на фоне урбанистического пейзажа видела точёный профиль Тани. Косые лучи солнца ласково перебирали золотые пряди её волос, она щурилась и чему-то улыбалась, склонив набок голову.

Через сорок минут автобус выехал не окраину, где в буйной зелени садов утопали старые одноэтажные дома. Стояла предвечерняя тишина. Редкие машины поднимали пыль над растрескавшимся асфальтом узкой дороги. Таня бодро шагала впереди по безлюдной улице, поглядывая на номера.

Остановились перед зелёной калиткой. Прислушались — во дворе ни звука.

— Ты договорилась о встрече на сегодня? — спросила Зина.

— В газете был напечатан только адрес, — заколотила по доскам Татьяна.

— Это кто ж к нам в гости? — послышался сзади ласковый голос.

Румяный сдобный старичок, в светлом холщовом костюме и с авоськой в руках, нажал на резную ручку и широко распахнул калитку:

— Заходите, гости дорогие! Вижу, любопытство привело вас ко мне.

Подруги переглянулись и последовали за хозяином в дом, дверь которого была гостеприимно открыта.

— Вы не боитесь, что к вам кто-нибудь залезет? — удивилась Таня.

— Не боюсь! Знаю, никто чужой ко мне без приглашения не войдёт. Тем более и брать у меня нечего, — напевно говорил дедушка, вводя гостей в первую, проходную, комнату с большим круглым столом посередине, накрытым белой накрахмаленной скатертью, и стульями с высокими спинками в светлых чехлах.

— Разве вы не зарабатываете своим даром?

— Много ли заработаешь! Вот лечу соседей, а что с них возьмёшь! У меня и совесть не позволит брать с них что-нибудь, — объяснял хозяин, ставя три чашки на уже приготовленные блюдца. — Вот они в благодарность и поместили в газете объявление обо мне.

— Вы один живёте?

— Один. Старушка моя уже давно покинула меня. Тогда я ещё не умел лечить, — горестно вздохнул он. — А сыновья разъехались, но навещают, не забывают отчий дом.

— Как вас звать, извините, — спросила Таня.

— Максим Петрович, а вы Таня или Тоня?

— Татьяна я, — удивлённо подтвердила девушка.

— А подруга ваша — не Зоя ли?

— Нет, Зина.

— Редкое имя!

Хозяин достал из буфета белую, в красный горох, фарфоровую сахарницу и поместил в центр стола, рядом появились стеклянная вазочка с жидким золотистым мёдом, розовая пластмассовая хлебница с сушкой и печеньем.

— Хотите узнать всё сразу? — спросил дедушка, заливая кипятком заварку в блестящем никелированном чайничке.

— Хотелось бы, — опять удивилась Таня.

— Садитесь за стол, милые, а то сегодня всё в беготне да в суете. Некогда было остановиться и подумать о себе, о жизни. Правда, о смерти сегодня много думали, да и что поделаешь: девять дней по русскому обычаю — никуда не денешься, — кусая сушку, между прочим говорил дедушка. — Пейте чай, дочки, отдышитесь, отдохните.

Чай был замечательный, с ароматом трав. Внутри разлилась благодать, неприятные впечатления последних дней куда-то ушли, будто их и не было. Хозяин прихлёбывал из чашки шумно, с удовольствием, с лукавым огоньком в молодых глазах посматривая на гостей. Аппетитно хрустела сушками Таня, Зина смаковала замечательный мёд. Идиллию нарушил мобильник Татьяны — Игорь волновался, где находится жена. «Максимку я забрал от мамы уже накормленного, сейчас его выкупаю и уложу спать, — сообщил он. — Танечка, у тебя ничего не случилось?». «Нет, не волнуйся. Всё очень хорошо!» — заверила жена и отсоединилась.

— Крепкая, добрая семья у тебя, дочка! — сказал Максим Петрович Тане и, обращаясь к Зине, пообещал ей: — А у тебя, милая, всё ещё впереди. И у тебя будет своя семья, не пройдёт и года. Твой муж уже рядом, но ни он, ни ты не знаете ещё об этом. А отца надо простить — он сам себя наказал больше, чем твоя обида.

— Спасибо за угощение, Максим Петрович, — сердечно поблагодарила Таня, — но мы хотели бы кое-что узнать у вас, поэтому и пришли.

— Что можно, я вам и сказал. Остальное вам знать до поры до времени не следует. Могу только добавить: совсем скоро всё разрешится, но вам разгадать все загадки самим не под силу. Вам поможет мужчина.

— Нам ещё надо узнать хозяина этого пакетика. Может, поможете? — с надеждой взглянула на дедушку Таня.

— Хозяина назвать не могу, слишком много людей держали их в руках, да и вы хорошо их отмыли, — лукавые лучики разбежались от уголков ласковых голубых глаз к вискам.

— Вы знаете, что там? — догадалась Зина.

— Знаю, милая, знаю. Хорошие вы, дочки, не вскружились ваши головы от нечаянного богатства.

— Спасибо вам большое, — поднялись из-за стола девушки.

Несколько купюр незаметно перекочевали из кошелька Татьяны под её блюдце.

Хозяин, стоя у калитки, на прощание предостерёг Зину: «Береги, дочка, глаза».

Сумерки быстро завладели тенистой улицей. Уже минуло полчаса, а подруги всё стояли на остановке в одиночестве и с тоской смотрели на дорогу. Автобуса всё не было, других транспортных средств тоже не наблюдалось. Улица как вымерла. Только в шагах двадцати под раскидистым деревом у перекрёстка дремала тёмная легковая машина.

— Что будем делать? Похоже, автобусы вечерами не ходят в эту глушь. Но не ночевать же здесь? — беспокоилась Зина.

— Пойдём в конец улицы до поворота, может, там остановим машину, — предложила Таня.

И они зашагали по дороге, ещё не освещённой фонарями. Свет из окон низких домов немного бодрил. Сзади послышался тихий шелест. Это машина, раньше стоявшая под деревом, не включая фар, тронулась с места и медленно двинулась в том же направлении. Татьяна схватила подругу за руку и потащила за собой, ускоряя шаг. Мохнатая лапа страха сжала Зинино сердце — оно подпрыгнуло к горлу, забилось, как птичка в силках. Таня превратилась в единый нерв. Опасность ощущалась каждой клеточкой тела, и Татьяна приготовилась к отпору. На ходу открыв сумку, она достала драгоценный пакетик, перепрятала в бюстгальтер, нащупала на дне газовый баллончик и оглянулась — тёмная махина почти беззвучно катилась следом, не отставая и не предпринимая попытки догнать двух одиноких красавиц.

Озадаченные и напуганные, подруги почти достигли перекрёстка, как вдруг, точно чёрт из табакерки, из темноты метнулся неизвестный и рванул у Тани сумку, что висела на ремешке, предусмотрительно накинутом на шею. Хозяйку качнуло в сторону напавшего, она ухватилась за сумку, не собираясь отдавать её. Зина с пронзительным криком «помогите! убивают!» бросилась на грабителя с кулаками сзади в тот момент, когда Татьяна, вспомнив о баллончике в руке, брызнула из него злодею в глаза, прикрытые козырьком кепки. Сумка сразу оказалась на свободе: обе руки горе-преступника схватились за лицо, и он, подвывая, на заплетающихся ногах скрылся за кустами. В этот же миг Зина, прижав ладони к глазам, хватая ртом воздух, стала оседать на землю. Таня, вскрикнув, подхватила её спереди, крепко прижав к груди, и с ужасом услышала сзади визг тормозов и щелчок открывшейся дверцы.

Зина обмякла в руках — Таня, качаясь на высоких каблуках, изо всех сил старалась удержать непосильную ношу. Каждая клеточка спины чувствовала приближающуюся опасность. Впервые в жизни Калугина Татьяна не знала, как поступить, и, втянув голову в плечи, заслоняя собой бедную подругу, смиренно ждала расправы в двух минутах от спасительного перекрёстка, где в свете фонарей проносились мимо машины.

Сзади подбежали и почему-то попытались отнять у неё бесчувственную Зину. Таня разозлилась, как никогда в жизни, во что бы то ни стало защищая дорогую ей ношу; она ругалась, пыталась брыкаться и кусать напавшего, рискуя потерять равновесие.

— Татьяна, отдайте же Зину! Ей надо помощь оказать! — произнёс знакомый голос.

Руки послушно разжались сами, и Таня, покачиваясь, поплелась за широкой спиной к тёмной машине. Где она уже слышала этот голос? Где? Нет, не вспомнить. Неизвестный, бережно держа перед собой безвольное тело девушки, открыл дверцу.

— Садитесь сзади и подвиньтесь, — приказал он и уложил рядом Зину, устроив её голову на коленях Татьяны.

В салоне было темно, и не было возможности разглядеть лицо то ли спасителя, то ли похитителя. Машина с визгом сорвалась с места и, через секунду вылетев на магистраль, к которой так стремились подруги, свернула в сторону центра и помчалась, обгоняя идущие впереди автомобили.

Зина пошевелилась и закашлялась, Татьяна приподняла её и достала носовой платок. Пострадавшая всё кашляла с надрывом, держась за грудь, подруга вытирала ей слёзы.

— Слава Богу, очнулась, — оглянувшись назад, произнёс водитель.

— Димыч? — удивленно вскрикнула Татьяна. — Откуда вы? Как вы там оказались?

— Пётр Иванович попросил последить за вами, решил, что вы вряд ли откажетесь от расследования. И он, как всегда, оказался прав!

— Куда мы едем?

— Уже приехали! — сказал спаситель, тормозя у ворот больницы скорой помощи.

Через несколько минут страдающую Зиночку, уложив на каталку, повезли в приёмный покой. Туда же отправились и Таня со следователем.

— Какой газ в баллончике? — спросил по дороге Димыч.

— Перцовый! — ответила расстроенная девушка.

— Не умеете обращаться, не пользуйтесь, — упрекнул он.

— Я же не думала, что Зина полезет защищать меня. Она раньше никогда в драки не вступала! Что это ей в голову пришло?! — оправдывалась Татьяна.

— А что, уже были драки?! Бурная же у вас жизнь! — усмехнулся следователь.

В приёмном покое Димыч сам рассказал об обстоятельствах, ставших причиной отравления Зины. Внимательно выслушав его, молодой доктор порекомендовал «родственникам» ехать домой:

— Всё необходимое уже сделано, но пациентку надо наблюдать до утра.

Тут ожил мобильный телефон Татьяны.

— Да, милый, всё хорошо! Я сейчас в больнице!.. Да не кричи так! Со мной всё хорошо, я же сказала… Так ты не даёшь мне слово вставить!.. Я здесь из-за Зины… Да, она заболела! Внезапно. Скоро буду, не волнуйся… И я тебя.

Димыч вызвался отвезти Таню домой, но та решила вначале заехать к Лисянским, чтобы сообщить им о дочери. По дороге Димыч всё пытался выяснить, с какой целью свидетельницы сегодня посещали экстрасенсов.

— Да так. Решили будущее своё узнать. Вот Зина не замужем. Так мы спрашивали, когда встретится суженый-ряженый.

— И когда же? — поинтересовался водитель.

— Обещали: скоро, на днях. К тому же Зина и её суженый уже знают друг друга, но не догадываются, что их ждёт, — разоткровенничалась Татьяна.

— И вот из-за этого вы посетили трёх предсказателей? Что, одного было мало? — засомневался Димыч.

— Мало! Мы решили узнать наверняка!

— Что-то неубедительно! Вряд ли бы вы из-за такой чепухи, извините, с таким упорством ездили по экстрасенсам, ходили бы ночью по незнакомым улицам. Думаю, причина в другом. Расскажете?

Танечка отвернулась к окну и сделала вид, что интересуется красотой ночного города.

Водитель, не спрашивая, куда ехать, уверенно вёл машину и вскоре остановил её у Зининого подъезда. Таня поднялась в квартиру подруги с тяжёлым сердцем. Дверь сразу открыла встревоженная Клавдия Петровна. Она ещё больше испугалась, когда не увидела дочери:

— Что?! Говори! Что с Зиной?!

Татьяна, с усилием раздвигая в улыбке губы, желая успокоить женщину, как можно искреннее поведала ей придуманную только что историю:

— Я попросила Зинулю побыть с Максимкой, пока мы с мужем съездим по делам. Мы вернулись, а они оба спят. Видно, Зина читала Максимке сказку на ночь, и сама рядом уснула. Очень жалко её будить!

— Так почему ты не позвонила из дому? — с подозрением спросила Клавдия Петровна.

— Так у нас опять телефон отключили, а на сотовом деньги закончились, — нашлась Таня. — Тётя Клавочка, вот честное слово, с ней всё в порядке! Завтра утром я доставлю её домой в целости и сохранности!

— Танечка, скажи правду, деточка! У меня сердце разрывается!

— Ну тётя Клавочка! Вы же меня знаете! Неужели бы я вас стала обманывать! Вот завтра утром увидите дома свою дочь живёхонькую и здоровёхонькую. Спокойной ночи! — чмокнув во влажную пухлую щёчку ещё сомневающуюся женщину, Таня понеслась по лестнице вниз.