Утро следующего дня началось с телефонных звонков: Зина выразила соболезнование жене погибшего, потом попросила председателя родительского комитета класса организовать помощь семье Кругловых. Попытка связаться с Таней не увенчалась успехом. Вернулась с рынка мама, крикнула с порога:

— А я мясо хорошее купила! К обеду будут голубцы!

— Очень хорошо! — отозвалась дочь.

В квартиру нетерпеливо зазвонили. Зина, решив, что это Таня, бросилась открывать дверь, но это была тётя Тая. Глаза её горели, щёки пылали. Не успев перешагнуть порог, соседка ещё на площадке возбуждённо заговорила:

— Зин, представляешь?! У той убитой, что лежала тут, у нас, сегодня ночью мать убили! Инвалидку! Милиции понаехало! Даже собаку привезли!

— Что? — опешила девушка. — Не может быть! У неё не было матери! Инвалид — это её сестра!

— Ну, так сестру! Какая разница? Что-то тут не так! Не случайно молодую-то убили! А ты, девонька, поостерегись! — с этими словами тётя Тая выкатилась на лестничную площадку и повернула к сороковой квартире, чтобы сообщить сногсшибательную новость Сергею Кузьмичу.

Зина снова схватилась за трубку и, услышав на другом конце провода мелодичный голос подруги, прикрыв рот ладонью, лихорадочно зашептала:

— Тань, представляешь, вчера мы видели убийцу! Сестру Светы убили! Приедешь? Сможешь? Жду.

Татьяна, как всегда, стремительно влетела к Лисянским. В прихожей, стаскивая с ног туфли, она втянула носом аппетитный запах и прокричала:

— Тётя Клавочка, не дадите умереть с голоду? Согласна и на корочку хлеба и стакан сырой воды!

Зинаида рассердилась:

— Потом поешь. Что так долго? Я уже извелась в ожидании!

— Идём, идём к тебе! — подталкивая подругу в сторону спальни, шептала Таня. Прикрыв дверь, она приказала ей сесть: — Похоже, ты уже привыкла к трупам, не бьёшься в истерике.

— Но я его, то есть труп, не видела, слава Богу! — возразила Зина. — Ну, так что за таинственность?

— Ты сейчас упадёшь! Я проделала огромную работу, пока ты тут трупы коллекционировала. В общем, слушай! Я утром отправилась в кафе и встретилась с твоим Антоном. Молчи! Не возражай! Антон пообещал нам помочь с расследованием!

— С расследованием?

— Да, да! Мы втроём должны раскрутить это дело. Мы уже многое знаем!

— Да что мы знаем? Только немного знаем трёх человек, которые друг за другом отправились на тот свет не по своей воле! — возразила Зина.

— Милиция не в курсе, что мы видели убийцу сестры Светы, а может, и убийцу всех троих. Потом Антон пообещал достать адрес служащей, которая убирает другие помещения тоже ночью. Понимаешь, они должны были общаться. Одевайся!

— Зачем?

— Мы едем к этой Вале! К уборщице! Вот адрес! Антон уже дал! — радостно помахала бумажкой Татьяна. — Обедаем и едем! Ох, чует моё сердце, мы на пороге открытий!

— Девочки, кто тут умирал от голода? Корочка хлеба и стакан сырой воды на столе, — возникла на пороге комнаты излучающая доброту Клавдия Петровна. — Живо мыть руки!

— Любимая тётя Клавочка, была бы у меня такая свекровь! — обнимая за полную талию хозяйку, двинулась по направлению к кухне хитрая Татьяна.

Энергично поглощая борщ со сметаной, густо посыпанный петрушкой, а затем пузатый, с румяными поджаренными боками, голубец, плавающий в сметане, Таня с набитым ртом не переставала нахваливать кулинарные способности тёти Клавочки, которая, жмурясь от удовольствия, складывала горкой в вазочку вчерашние пирожки.

Идиллию обеда прервал требовательный трезвон в дверь.

— Сидите, доедайте — сама открою, — сказала мама и вышла в коридор.

Щёлкнул замок, Клавдия Петровна вскрикнула, загомонили голоса, послышалось недовольное урчание. Дверь кухни стремительно распахнулась — в тесное помещение влетела огромная серая овчарка, с хрипом таща на поводке щуплого рыжего паренька. Псина, бросившись к Зине, водрузила мощные лапы на её хрупкие плечи. Огромная морда со стоячими ушами и сетчатым металлическим намордником оказалась перед лицом окаменевшей девушки, которая секунду назад откусила пирожок, да так и не успела его проглотить. Таня, взвизгнув, вскочила с табуретки, опрокинув на пол чашку с компотом. Взмыленный рыжий паренёк на том конце поводка, то есть у двери, переводя дух, приказал неожиданно низким голосом: «Фу, Муха! Лежать!». Муха, недовольно урча, нехотя убрала лапы с дрожащих девичьих плеч и улеглась в ногах хозяина. Через секунду тесная кухня заполнилась до отказа: вошли ещё двое, да протиснулась Зинина мама, стараясь собой загородить дочь от собаки.

— Что это такое? Что вы себе позволяете? Да ещё с псиной! Все полы затоптали! — гневно обводя незваных гостей выпученными глазами, срываясь на визг, фальцетом вопрошала Клавдия Петровна.

— Выйдите, гражданочка, в коридор, не мешайте следствию, — приказал один, солиднее и старше, и добавил: — Серёжа, свободен, вернись с Мухой на исходную, ещё раз проверь.

Клавдия Петровна, теснимая Мухой с мелким Серёжей на поводке, задохнувшись от возмущения, была вынуждена попятиться из кухни.

— Так-так, — загадочно произнёс всё тот же мужчина, локтем согнутой руки сдвинул в сторону тарелки на столе и уселся на табурет, на котором несколько минут назад спокойно обедала Зина, теперь отскочившая к окну, к Тане. На освободившемся островке клеёнки он разложил бумаги, оглядел жмущихся друг к дружке девушек:

— Что, сразу признаваться будем? Отпираться бессмысленно!

— Это в чём же нам признаваться? — осмелела Татьяна и плюхнулась на стул. — Сядь! Ты в своём доме, — приказала она Зине, подвинув к ней ногой свободный табурет. — Вы, вообще, кто такой?

— Понятно, кто здесь главный, — усмехнулся мент. — Я капитан милиции Зеленцов. А дурочку строить тут нечего: розыскная собака никогда не ошибается — прямо к преступнику и привела. А может, к преступникам?

— Это мы преступники? — возмутилась Таня. — И что же мы натворили?

— Так! Хватит! Бери её в комнату! — кивнул на Зину капитан. — А я эту бойкую допрошу.

— Пройдёмте! — велел второй Зиночке, пропуская её в коридор, где перед кухней растерянная хозяйка терзала руками подол фартука.

— Доченька, куда он тебя ведёт? Что им от тебя надо? — засеменила следом Клавдия Петровна.

— Не волнуйся, мама, сейчас всё выяснится. Я сама ничего не понимаю.

— Не разговаривать! А вы, гражданочка, не входите, — мужчина закрыл дверь в комнату перед носом хозяйки.

Старое кресло перед низким журнальным столиком жалобно скрипнуло под весом незваного гостя, бумаги аккуратно легли на стеклянную поверхность, подозреваемой было приказано сесть напротив. Мужчина посмотрел ей в глаза и, назвавшись скороговоркой следователем Сергеевым Иван Степанычем, принялся заполнять формуляры её анкетными данными. Наконец оторвавшись от бумаги, он задал главный вопрос:

— Так где вы находились вчера между восемью и десятью вечера?

Зина удивилась:

— В чём всё-таки меня обвиняют?

— Пока ещё не обвиняют, а подозревают. В убийстве, — бесстрастно добавил следователь.

— В убийстве? Кого? — поразилась новости Зина.

— Вопросы задаю я, а вы отвечаете, — сурово произнёс мент. — Так где и с кем вы провели вчерашний вечер? Постарайтесь вспомнить подробности.

— Весь вечер мы были с подругой. С Таней.

— Полное имя, отчество, фамилия! Кто такая, чем занимается?

— Татьяна Николаевна Калугина. Моя подруга. Нигде не работает — занимается воспитанием двухлетнего сына. Замужем. Живёт в трёх остановках отсюда. Да она сейчас всё на кухне рассказывает, — устало закончила Зина.

— Так и чем вы занимались вчера вечером? Рассказывайте поэтапно, — настаивал следователь.

— Сначала сидели на улице у нашего дома. Но это ещё до пяти. Затем поднялись ко мне, разговаривали долго. Потом мама нас покормила. А как стемнело — это уже после девяти вечера, — пошли к троллейбусной остановке. На остановке стояли минут пятнадцать (троллейбуса не было), потом Таня уехала, а я вернулась домой. Всё вроде.

— По дороге куда заходили? Кто-то вас видел?

— Никуда не заходили, сразу домой. Кажется, никто не видел. Только мама. Да вы у неё спросите. Я пришла где-то около десяти — она фильм смотрела, очень звала меня присоединиться, но настроения не было.

— Отчего же? Совесть мучила? — пристально изучая лицо допрашиваемой, нехорошим тоном спросил мужчина.

— Неужели вы и правда думаете, что я могла кого-то убить? — взмолилась Зина.

— Факты — упрямая вещь, — произнёс известную фразу законник.

— Да какие факты? Вы можете объяснить?

— Марию Ильиничну Клепикову знаете?

— А кто это?

— Придётся вас задержать до выяснения обстоятельств. Пойдёмте! — вздохнул следователь.

Растерянная Зиночка в сопровождении стража порядка проделала обратный путь на кухню мимо мамы, понурым видом вовсе расстроив её.

— Будем задерживать обеих? — спросил Зинин мучитель. — Алиби нет, признания не даёт.

— Да, повезём их, в отделе ещё пальчики надо снять.

— Покажите ордер на арест! — севшим от волнения голосом потребовала Татьяна.

— А вас никто не арестовывает, надо соблюсти кое-какие формальности. Вот если подозрение подтвердится, то вам будут предъявлены обвинения и ордер на арест.

— Без своего адвоката я никуда не поеду! — продолжала артачиться Таня, основательно усаживаясь на табуретку и облокачиваясь о подоконник.

— Да вы нам особенно и не нужны. Потом вызовем, когда понадобитесь.

— А Зина вам зачем? Нашли преступницу! Она почти заслуженная учительница России! Она детям несёт разумное, доброе, вечное! Она и мухи не обидит (слово «муха» прозвучало двусмысленно, и мент усмехнулся), а не то чтобы стукнуть кого-то. А вы убийцей её посчитали!

— Так! Ладно! Хватит антимонии разводить. Сами виноваты — не помогаете следствию. Убитую Марию Ильиничну Клепикову не знаете, однако служебно-розыскная собака от окна её квартиры привела прямиком к вашей заслуженной учительнице! — ехидно выделив интонацией два последних слова, свирепо произнёс Сергеев.

— А! Так сразу бы и объяснили, что вам от нас надо! — просияла Таня. — Давайте присядем. Мы сейчас вам всё-всё расскажем.

Озадаченные служители Фемиды уселись вновь на тесной кухне. Девушки, дополняя друг друга, изложили историю вечерней прогулки с обнаружением убегающего мужчины и лазанием в чужое открытое окно Зины, подсаженной любопытной Татьяной.

— Теперь всё встало на свои места! — хлопнул по столу капитан. — Затоптали и стёрли следы преступника, собаку сбили со следа! Любопытные Варвары, блин! Преступника хоть описать сможете?

— Худой и длинный. Лица-то мы не видели! Он же, как выпрыгнул из окна, так и побежал между деревьями прочь от дома. Только одну спину и видели. Он ещё пригнулся, когда бежал, — ответила с готовностью Таня.

— Ну, хоть что-нибудь рассмотреть успели? Одежду? Головной убор? Цвет и длину волос? Походку? Может, в руках что держал?

— Был во всём тёмном. Голову наклонил вперёд. В руках, вроде, ничего не было, — пожала плечами Таня.

— Вот только бежал он, не размахивая руками: они у него были согнуты в локтях, как будто он прижимал их к груди или что-то прижимал, — добавила Зина. — Боюсь оговорить человека, но мы ещё с Таней подумали, что это брат той женщины-инвалида ходит, извините, налево от жены втайне от сестры.

— А ну-ка, подробнее! Откуда вы его знаете? — оживился следователь.

— А-а-а, — начала заикаться Зина.

Татьяна пришла на помощь:

— Так в одном же доме живут. Вчера мы сидели на скамейке у чужого подъезда, увидели высокого тощего мужчину. Зина и сказала, что, мол, молодец брат, не забывает сестру-инвалида, проведывает. Кстати, был он одет во всё тёмное: чёрные брюки и, по-моему, тёмно-синюю футболку, а может, тёмно-зелёную. А, Зин?

— Точно не могу сказать, — откликнулась та.

Оперативники пробыли на маленькой кухне ещё некоторое время, пока не оформили свидетельские показания и не дали их подписать девушкам. Уже уходя, в дверях, пообещали прислать сотрудника для дактилоскопии, если он ещё не уехал.

— Зачем? — поинтересовалась Таня.

— А чтобы отличить отпечатки ваших пальчиков на подоконнике от отпечатков преступника!

После ухода незваных гостей обе были с пристрастием допрошены Клавдией Петровной, которая, подслушивая под дверью, не всё поняла.

Вскоре явился страдающий одышкой крупный седой мужчина; беспрестанно вытирая скомканным платком красное лицо, скромно поместил чемоданчик на табурете в кухне и взял у свидетельниц отпечатки пальцев.

— Мои-то зачем? — не преминула возмутиться Таня.

— На всякий случай. Вдруг тоже схватилась, да не помнишь, — ответил, пыхтя, криминалист. — На подоконнике пальчиков не меряно.

Наконец-то оставшись одни (Клавдия Петровна сердито гремела посудой на кухне), подруги в комнате устало разлеглись в креслах. Зина включила телевизор, пощёлкала пультом, переключая каналы, — везде было одно и то же: убийства, насилие, стрельба, разборки бандитов, сообщение о теракте.

— Выключай ящик, у нас тут своя криминальная хроника. Собирайся, пора ехать к Вале, — спохватилась Татьяна.

— Какой Вале?

— Ты что, забыла? Антон дал адрес ночной уборщицы.

— Знаешь, с меня, пожалуй, хватит! Не хочу никаких расследований — сыта по горло! Хочу покоя! Скоро на работу — там и преступления, и наказания, и расследования — всё вместе будет.

— Нет, Зин, не раскисай! — не сдавалась Таня. — Сейчас начинается самое интересное! Утрём нос операм! Такой случай, может, за всю жизнь больше не представится!

— О чём ты?

— Да о том, Зинуль! Жизнь скучная у меня, пресная — быт совсем засосал! А хочется перчинки, огонька! И вдруг ты с потрясающей новостью о трупе — вот он случай поиграть в мисс Марпл! В общем, собирайся, а то, действительно, скоро на любимую работу выйдешь киснуть, и нечего будет вспомнить.

Зина, уже одеваясь, укоризненно покачала головой.