Глава 1

– Боже мой! Вот оно – счастье! – думала с восторгом Зина, лёжа на соломенной циновке под синим, с рыбками, пляжным зонтом. – Что ещё нужно?! Море, ласковое южное солнце, покой, рядом любимый муж. Ай!

Ледяные объятия мокрого Валерия, с размаху плюхнувшегося на живот рядом с женой, вспугнули приятные мысли.

– Как ты купался? Фу… Такая вода холодная!

– Тёплая! Просто парное молоко!

– Тогда ты меня обманул!

– Почему? – не понял муж.

– Ну как же! Сказал, что отправился немного поплавать, а сам ходил на свидание к Снегурочке! – лениво произнесла Зина, переворачиваясь на живот.

– Ошибаешься, дорогая! Мне не до Снегурки, когда вокруг столько русалок! Иди, поплавай!

– Я загорать хочу!

– А ты загораешь? Под зонтом? – удивился Валерий.

– А что я тогда делаю, по-твоему?

– Нежишь на коврике своё прекрасное белое тело.

– Спасибо за прекрасное! – принимая сидячее положение, сказала жена. – Пойду всё-таки поплаваю.

Девушка встала, поправила бретельки красного купальника и грациозной походкой разомлевшей на жаре кошечки направилась к пенистым волнам, набегающим на песок.

– Брр, холодненькая! – покрываясь пупырышками, прошептала она, с осторожностью входя в воду.

Вокруг резвились на кругах дети, нещадно шлёпая руками и ногами по воде, обдавая всех вокруг фейерверком брызг. Зина поспешила отойти от них. Там, где её устраивала глубина, то есть на уровне плеч, было тесно. Кроме таких же, как она, умеющих плавать только вдоль берега, здесь дрейфовали на волнах ещё и надувные матрацы с распластанными на них телами.

Зина поплыла влево, где, казалось, людей было меньше. Но туда отправились и другие, заметившие на морской поверхности манящие пустоты. Она продвинулась ещё дальше. Но тут качались на волнах скомканный прозрачный кулёк, пустая сигаретная пачка, какие-то щепки и остатки водорослей. Пришлось плыть ещё дальше вдоль берега, а потом ещё и ещё. Наконец, найдя более спокойное и чистое место, Зина с наслаждением отдалась купанию, и вода теперь казалась ей очень тёплой. Она ещё какое-то время курсировала вдоль пляжа вперёд-назад, прежде чем почувствовала голод. «Пожалуй, хватит», – решила она и двинулась к берегу. И здесь, на мелководье, тоже, брызгаясь и визжа, резвилась радостная детвора.

Зина ступила на песок, оглядывая привычную для глаз картину: под большими яркими зонтами близко друг к другу на цветных подстилках лежали разные по степени упитанности и загара тела. Где же синий зонтик с рыбками и родная фигура мужа под ним?

– Мамзель, не вас ли дочка ищет? – неожиданно прозвучало рядом.

В этот миг что-то мягкое и цепкое прыгнуло ей на спину и обхватило за шею. Девушка оцепенела от ужаса: на загривке шевелилось нечто живое, тёплое и волосатое. «А-а-а!» – застонала она, пытаясь освободить горло от давящей меховой горжетки. По реакции зрителей стало понятно: то, что происходит, довольно забавно. Особенно потешался, держась за живот, голый по пояс человек, похожий на индуса. «Кто-нибудь! Снимите, пожалуйста!» – пропищала Зина. Её спина освободилась – на руках «индуса» возникла небольшая обезьянка в белой пачке и красных пинетках, корчившая смешные рожицы.

– Не хотите с ней сфотографироваться? Всего триста рублей! – показывая белые зубы на почти чёрном лице, предложил хозяин макаки, с аппетитом жующей банан.

– Нет-нет! – вскрикнула Зина и поспешила прочь с лобного места, подгоняемая чувством стыда за свой испуг.

Мужа нигде не было. Дважды прочесав вдоль и поперёк пляж, не на шутку обеспокоившись, она стояла растерянная, в одном купальнике, босая, одинокая, среди чужих людей и сейчас не знала, что предпринять.

– Ну, и куда он мог деться?! – в отчаянии воскликнула Зина.

Неожиданно взгляд остановился на небольшом скоплении людей – туда со всех сторон стекались зеваки. Мимо пробежали две толстые тётки, оживлённо разговаривая на ходу:

– Ой, утопла, бедная! Такая молоденькая, с мужем тут лежала рядом! Сама видела её: такая красивая, тёмненькая, в красном купальнике!

– Да хорошо ещё, что сразу выловили! Муж, говорят, убивается! Всё беспокоился, высматривал в море свою, а тут несут. Как он побежал туда! Все вещи побросал.

Зина припустила вслед за резвыми тушками в сплошных чёрных купальниках. Те, как тараны, пробили брешь в людской стене и скрылись внутри толпы. Тут и увидела она Валерия: он с трудом выбрался из плотного круга зевак и, сделав несколько шагов на нетвёрдых ногах, опустился без сил на плоский камень. Зина бросилась к мужу, выговаривая на ходу:

– Ну, и куда ты подевался? Я уже отчаялась тебя найти! Просто не знала, что и думать!

– Зиночка! Любимая! – вскочивший на ноги Димыч так сильно прижал жену к себе, что она перестала дышать. – Как же я испугался? Где ты была?

– Да что с тобой? – высвободившись из жарких объятий мужа и с трудом переводя дух, возмутилась она.

– Нет, ты скажи, где ты была? Чем можно два часа заниматься?

– Как два часа? А сколько сейчас?

– Сейчас первый час, а ты ушла плавать около десяти! Я через полчаса стал волноваться, тебя высматривать. Прошёл влево и вправо – нигде нет. Стал спрашивать всех подряд, видели ли девушку в красном купальнике. Говорят: видели, только она уплыла. Куда уплыла? Вроде, к буйкам. Бросился к спасателям. Они посмотрели в бинокль – и верно, плывёт далеко девушка в красном купальнике. Попрыгали в моторку и за тобой! А ты как будто тонешь. В общем, ты, нет, слава Богу, не ты, пошла ко дну. Спасатели пока доплыли, было уже поздно. Пришлось им с аквалангами нырять, пока тело не нашли. А я на берегу не знал, что это не ты! Тебя-то не было! – сбивчиво и возбуждённо рассказывал Валерий. – И вот мне пришлось опознавать тело. Если бы ты знала, что я пережил! Когда увидел, что это не ты, еле выполз: ноги не слушаются, в глазах темно и красные пятна. Зина! Где ты была?

– Тебя искала!

Молодые люди, боясь расстаться на миг, в обнимку вернулись на пляж искать свои вещи.

 

Глава 2

– Танюшка, милая! Я так рада слышать твой голос! – восторженно говорила Зина в сотовый телефон. – Здесь так чудесно! Море, воздух, солнце, фрукты! Двенадцать часов на машине – и всё это твоё!

– А где вы устроились? – звенел колокольчиком голос Тани.

– На квартире, то есть в домике. У хозяйки их тут понастроено!

– Вода тёплая? Ты уже купалась?

– Купалась, тёплая! Тут такое случилось! Представляешь, утонула девушка в красном купальнике, а мой Димыч подумал, что это я! Чуть не умер от горя! А я его потеряла на пляже, иду и чуть не плачу. Не знаю, куда он подеваться мог и что теперь мне делать. Я ведь, как вышла из моря – босая и полуголая, так и стою посреди пляжа растерянная! Как же по улице к хозяйке в таком виде идти!?

– Вот здорово! Сколько у тебя приключений! – оживилась Таня. – Хочу к тебе! Хочу к морю!

– Так приезжайте и Максимку привозите! Здесь столько детворы!

– Димычу пламенный привет! Всё! Перезвоню, как решим! – отсоединилась Татьяна.

Зину и Таню уже давно связывала тёплая дружба. Они познакомились, когда поступали в педагогический институт, затем учились вместе на филологическом факультете до четвёртого курса, пока Татьяна, красивая высокая блондинка с длинными волосами и весёлым характером, не вышла замуж за начинающего бизнесмена, доброго и порядочного Игоря Калугина, и не перешла на заочное отделение. Зинаида Лисянская окончила институт на год раньше и стала работать в школе учителем русского языка и литературы. А в молодой семье Калугиных появился сынок Максимка.

Зина жила вдвоём с матерью, пока прошлым летом после пятнадцати лет отсутствия, поссорившись со второй женой, в первую семью не вернулся её отец. Накануне этого неожиданного события на пороге квартиры Лисянских ночью была убита девушка, соседка по дому. Таня и Зина взялись за расследование этого преступления, не предполагая, какие опасные приключения ожидают их впереди. Неугомонные подруги всё же преодолели все трудности и методом проб и ошибок нашли убийцу Светы.

Во время вынужденного общения с правоохранительными органами двадцатичетырёхлетняя Зиночка, приятная невысокая брюнетка, познакомилась с Валерием Димычем, следователем прокуратуры, и молодые люди полюбили друг друга.

Весной они сыграли скромную свадьбу. Медового месяца не получилось: Зинаида Викторовна не могла посреди учебного года бросить на произвол судьбы своих учеников, а Валерий задыхался на работе, получая к производству всё новые и новые дела. Поэтому молодожёны по обоюдному согласию решили перенести медовый месяц на лето. И вот наконец-то наступил долгожданный отпуск, и молодая семья на стареньких «Жигулях» Валерия благополучно прибыла в маленький городок на побережье Чёрного моря.

– А ну-ка, Зинуль, включи свои дедуктивные способности и угадай, где я сейчас нахожусь и чем занимаюсь? – звенел из мобильника весёлый голос Тани спустя два дня после предыдущего разговора.

– Сколько попыток мне даёшь? – подыграла подруге Зина.

– Учитывая сложность задания, даю три попытки! Начинай! – продолжала смеяться Татьяна.

– Ты сейчас в салоне красоты и делаешь или массаж, или новую причёску.

– Мимо, дорогая! Вторая попытка! – рассыпался колокольчиком смех подруги.

– Ты снова влипла в какую-то историю и сидишь сейчас в прокуратуре! – с наигранным страхом предположила Зина.

– Мимо! – от души веселилась Татьяна. – Последняя попытка! Ну!?

– Тогда, судя по твоему весёлому голосу, ты в машине и едешь к морю!

– Да! Да! Да! Почти угадала! Я сижу в машине рядом с Игорьком, а наш мерс стоит на автовокзале в вашем милом приморском городке! Так что, подруга, говори адрес, где вы остановились. Сейчас встретимся!

– Как здорово, Танюш! Только мы сейчас на пляже!

– В восемь вечера?

– Это самое замечательное время! Вода тёплая, людей мало, ну, в общем, сама увидишь! А вы подъезжайте сейчас к главному входу на центральный пляж! Спросите у любого – вам покажут! Там и встретимся!

Три дня совместного отдыха закадычных подруг и их мужей пролетели как один. Все дни четверо молодых людей были вместе: и на пляже, и во время обедов в кафе, и во время ужинов в ресторанах; расставались ночью, расходясь на ночлег: Зина и Валерий – в маленький душный дощатый домик у предприимчивой хозяйки, а Таня и Игорь – в номер класса «люкс» с видом на море в дорогой частной гостинице.

И вот в конце третьего дня, вечером, когда в ресторане, отведав вкусного шашлыка, Димыч пригласил на медленный танец подругу жены, ожил его мобильный телефон. Извинившись перед дамой, Валерий вышел на улицу, где было намного тише. Звонил с работы его непосредственный начальник Кречетов Пётр Иванович:

– Извини за испорченный отдых, но ты должен срочно вернуться. Причину объясню на месте. Мои извинения супруге.

Зина по расстроенному лицу мужа поняла, что новости нерадостные. Валерий с грустью сообщил, что ему придётся вернуться на службу. Жена очень расстроилась, так как ожидала встречи с морем всю свою жизнь и рассчитывала ещё пробыть здесь не менее недели.

– А зачем тебе уезжать? Оставайся с нами! – предложила Таня.

Валерий одобрил эту идею и решил, что уедет завтра, рано утром. Пока сидели в ресторане, Игорь надумал вернуться домой тоже, беспокоясь о брошенных делах.

– Ну что ж, – смирилась Татьяна. – Если сможешь, то приедешь за нами, а нет, так мы – девочки взрослые, доберёмся на автобусе или такси возьмём. Правда, Зин?

– Конечно, доберёмся, – поддержала подруга.

 

Глава 3

Рано утром ко двору, перед которым Димыч готовил своего жигуленка к отъезду, а Зина не сводила тоскливых глаз с мужа, подъехали на своём «Мерседесе» Калугины. Татьяна выскочила из машины и приказала подруге:

– Живо собирайся, я за тобой!

– Куда собираться? – не поняла Зина.

– Будешь жить со мной в номере. И не возражай! Всё вперёд оплачено!

Проводив мужчин и собрав в тесном, душном домике вещи в сумку, девушки отправились искать хозяйку, чтобы сдать ключи от освободившейся «конуры». Дверь огромного кирпичного дома была распахнута, и Зина с порога позвала Ирину Ивановну. Внутри стояла тишина. Подруги робко двинулись вперёд по просторному холлу, попеременно выкрикивая имя хозяйки.

– Странно, спит, что ли? Обычно чуть свет встаёт, – удивилась Зина.

– Может, ушла куда-нибудь? Неудобно, вошли без разрешения.

– Да нет. Она, если уходит, запирает дверь. Так что должна быть дома. Ирина Ивановна! – опять позвала Зина, заглядывая в одно из помещений, по-видимому, комнату для отдыха, с огромной панелью плазменного телевизора на стене, белыми кожаными креслами и диваном, пушистым белым ковром на полу. И здесь никого не было.

Девушки, продолжая звать хозяйку, вошли в коридор с тремя дверями. Одна была приоткрыта, туда они и заглянули. Картина, представшая перед взором, была не для слабонервных. На сбитой чёрной шелковой постели по диагонали, широко раскинув руки, на спине лежала рыжеволосая женщина в белом полупрозрачном пеньюаре. Лицо ее отливало синевой, рот застыл в последнем вздохе. Ирина Ивановна была мертва. Татьяна робко приблизилась к трупу.

– Задушена: на шее следы от пальцев, – тихо сообщила она.

– Пойдём отсюда! – взмолилась побледневшая Зина. – Опять попали в переплёт! Да ещё и пахнет противно. Чувствуешь рвотный запах?

– Подожди! Надо осмотреться. Гляди! Сейф открыт!

В стене, напротив кровати, за приоткрытой дверцей-картиной, темнела пустая ниша, окаймлённая бронзовой рамой.

– Пойдём отсюда! – настаивала шепотом Зиночка. – Мне кажется, убийца в доме.

– Ну да! Дожидается он, когда приедет милиция! Под кроватью никого нет! А это что? Смотри! Сотовый телефон. Похоже, преступник обронил!

– Может, это её?

– Модель мужская. Такая женщина, – заявила Татьяна, – не станет пользоваться таким телефоном. Всё! Нам здесь больше делать нечего! Уходим! Пора вызывать милицию!

Только к обеду после общения со следователем девушки смогли попасть в гостиницу. Раскладывая вещи на свободных полках в шкафу, Зина не переставала возмущаться, поглядывая на отдыхающую на кровати подругу:

– Нет, вот о чём ты думаешь!? Опять хочешь сама заниматься расследованием? Зачем скрыла улику? Не сказать милиции, что ты нашла телефон! Мы с тобой чем должны заниматься?

– И чем же? – потупила невинные глазки Таня.

– Нас оставили мужья, чтобы мы усиленно отдыхали – за себя и за них! Понимаешь, нам опасно ввязываться в это дело! Мы не у себя дома! Да ты понимаешь, что нас здесь некому защитить?! Ну, чему ты улыбаешься? – кипятилась она.

– Да что ты так разволновалась? Мы и не будем расследовать. И вообще, что мы можем? – стараясь не выдать азарт и нетерпение, скромно говорила Таня. – Я только в мобильнике немного покопаюсь.

– Смотри, какой импозантный мужчина пялится на нас! – энергично истребляя отбивную с жареной картошкой и салатом, кивнула Татьяна в сторону третьего столика от входа.

– Не на нас, а на тебя! – поправила Зина, наслаждаясь холодным вишнёвым компотом. – Действительно, интересный, и одет неплохо! Но он тебе нужен? Ещё мужа след не остыл! Ой! Кажется, сюда идет!

Высокий шатен лет тридцати, с прекрасной фигурой и широкой белозубой улыбкой на загорелом лице, витиевато извинившись, спросил разрешения составить компанию двум прелестным девушкам – «не привык трапезничать в одиночестве». У Зины от удивления округлились глаза, а Татьяна, пустив в ход самую очаровательную улыбку, пригласила незнакомца к столу. Тот вернулся к своему месту за тарелками, а Зина, склонившись к подруге, зашептала:

– Ты что? Ты его не знаешь! Вдруг у него что-то плохое на уме!

Татьяна шёпотом возразила:

– Что он нам сделает во время обеда? Отравить не успеет: мы уже доедаем. Насиловать сразу двух неудобно, вот только если ты подождёшь своей очереди.

– Да ну тебя, – засмеялась Зина уже при мужчине, который, расставляя блюда на столе, представился:

– Константин! Позвольте узнать ваши имена?

– Я Маша, а моя подруга – Даша! – неожиданно соврала Таня.

– Очень приятно! Выпьем за знакомство?! – предложил сосед, щелчком пальцев подозвал официанта и тихо сделал заказ.

На столе появились три бокала и бутылка вина. Константин разлил кровавую жидкость по фужерам и произнёс незамысловатый тост:

– Итак, за приятное знакомство, Даша и Маша! Редко встретишь таких очаровательных девушек, да ещё одиноких!

– И совсем не одиноких! – попыталась возразить Зиночка, но получила лёгкий пинок под столом.

– А неужели такие мужчины бывают свободны и без охраны? – придав своему взгляду томное выражение, произнесла вкрадчивым голосом обольстительница.

Константин засмеялся и заказал дамам мороженое. Да, он свободен, живет в Ростове-на-Дону, где у него небольшой бизнес. Зина, не притронувшись к дармовому мороженому, с удивлением услышала, что они с подругой, оказывается, приехали из Москвы, что пока не замужем и работают в модельном бизнесе, нет, не моделями (Танюшка потупилась), а довольно известными модельерами (ого! куда хватила! – восхитилась Зина).

К её удивлению, новый знакомый не исчез до конца трапезы, а оплатил и свой заказ, и счёт девушек. Покинув кафе, трое молодых людей пошли по набережной. Константин щедро сыпал шутками, Таня звонко смеялась. Зина, стремясь отделаться от случайного попутчика, громко заявила, что у неё разболелась голова и ей надо вернуться в номер. Татьяна тут же попрощалась с Константином, тот предложил себя в качестве провожатого, но обе дружно отказались. В гостиницу попали окольными путями – так в целях конспирации решила Татьяна.

В номере Зина напрямик спросила её:

– Неужели ты могла бы когда-нибудь изменить Игорьку?

– Ты интересуешься из-за Константина?

Зина кивнула.

– Милая моя! Ты же знаешь, как я люблю развлечения и внимание. Но не больше! Мне нравится водить за нос мужчин, влюблять в себя, а потом неожиданно ускользать.

– Но ведь это опасно! Можно нарваться на того, кто захочет тебе отомстить! – перебила Зина.

– Вот в этом и кайф! Надо уметь чувствовать черту, за которой становится опасно. Знаешь, это своего рода игра в кошки-мышки: когда кошка наиграется и уже готова проглотить мышку, та исчезает в норке и оставляет врага с носом, – беспечно щебетала подруга.

– И всё-таки я боюсь за тебя! – озабоченно произнесла Зина, устраиваясь на кровати с детективом Дарьи Донцовой.

Таня вытащила припрятанный мобильник предполагаемого преступника и открыла телефонную книгу, а затем журнал звонков. Обнаружился огромный список имён и, похоже, кличек, например, Хмурый и Суслик.

– И что теперь с этим делать? – спросила она себя и задумалась, а потом, решившись, остановилась на одном из женских имён и нажала кнопку вызова. Привычный женский голос ответил, что абонент временно недоступен.

Но Танечка не успокоилась. Она выбрала другое имя, на этот раз мужское, и позвонила Вите. Трубка после нескольких гудков ответила басом: «Что у тебя, Конь? Просил же, чтобы зря не звонил!». Говоривший сделал паузу, видимо, в ожидании ответа – Таня нажала на кнопку отбоя.

– Зин, слышишь?

– Да! – откликнулась та, откладывая книгу. – Что узнала?

– Представляешь, этот телефон принадлежит Коню!

– Кому? – не поняла Зина. – Коню? В смысле лошади, жеребцу?

– Зин! Соображай! Это, видимо, кличка такая! Как ты думаешь, какого человека можно назвать Конём?

– Наверное, крупного, выносливого. Или с длинным лицом, как у лошади, а может, с огромными жёлтыми зубами. Или с таким смехом, похожим на ржание лошади. А ты как считаешь?

– Думаю, его фамилия может быть Конев. Помнишь, в Великую Отечественную был такой маршал? Или Конский, или Конягин, или…

– Не продолжай, а то получится, как у Чехова в «Лошадиной фамилии». Ты лучше скажи, зачем тебе знать хозяина? Ты что, хочешь ему мобильник вернуть? Так не забывай, дорогая, что это тебя автоматически переведёт в разряд свидетелей, которые хороши тогда, когда мертвы!

– Фи, Зинуль! Как ты плохо думаешь о моих умственных способностях! Мне даже стыдно стало за тебя!

– Ну и что ты там ещё обнаружила?

– А, интересно? Сейчас я перепишу всю телефонную книгу на бумажку!

– Зачем? – не поняла Зина. – Оно тебе надо?

– На всякий случай!

– А ты в свой телефон перенеси все номера. Вернёшься домой – будешь развлекаться звонками Коням, Лосям и другим парнокопытным.

– Нет! Мне мусор в мобильнике не нужен. Да и… – Таня вздрогнула от траурных звуков похоронного марша из ожившего телефона. – Фу! Какая гадость! Этот Конь – безрадостный тип! Такую музыку вставил! И кто это нам звонит?

По экрану тянулся пунктир, а из трубки вкрадчивый голос зловеще зашептал:

– Что, цыпа, не наигралась ещё? Верни трубку, иначе урою!

Таня отшвырнула телефон с таким ужасом, словно это была гремучая змея.

– Что? Кто это? – от неожиданности подпрыгнула на кровати Зина.

– Он мне сказал, чтобы я вернула ему мобильник, иначе он меня зароет!

– Куда вернуть? Где, сказал?

– Нет! Я отключилась! Нечаянно! – растерянно проговорила Таня. – Откуда он знает, что я подобрала его телефон?

– Может, и не знает, успокойся. Может, он на пушку тебя берёт?

– Так, успокойся, – поглаживая длинными пальцами свою точёную шею, собиралась с мыслями Танечка. – Если этот Конь не видел, кто взял трубку, то он мог предположить, что телефон кто-то поднял, и этому человеку он и позвонил, чтобы вернуть свою вещь. Но, с другой стороны, вдруг он попадёт на милицию, которая, если бы не мы, обнаружила бы вещественное доказательство. Он бы наобум не стал бы подставлять себя! И опять же я могла бы отдать найденный телефон следователю. Значит, этот Конь точно знает, у кого его вещь и не боится засветиться.

Зина забеспокоилась:

– Танюш, говорила тебе, что это опасно! Ты же, экстремалка, слушать разумных людей не хочешь. Теперь один выход: надо вернуть телефон и срочно уезжать отсюда.

Чужой мобильник опять разразился похоронным маршем, Таня с осторожностью подняла его с постели и открыла крышку. Тут же послышался вкрадчивый голос:

– Не вздумай бросить трубку! Запоминай: придёшь сегодня в десять вечера на набережную в клуб «Бригантина» и отдашь мобилу охраннику по имени Миша (на входе стоит), и я о тебе навсегда забуду. Ищи себе другого жеребца, руби свою капусту.

Короткие гудки громко отсчитывали секунды, а Таня все сидела, с силой прижав опасный телефон к уху.

– Что? Говори! – попросила Зина, опуская ноги с кровати.

– Сказал, чтобы я принесла мобильник в десять вечера на набережную в клуб, что если это сделаю, то он обо мне забудет, а я буду какого-то жеребца искать и почему-то капусту рубить.

– Капусту?

– Он, наверное, имел в виду деньги. Может, он подумал, что я бабочка? Я разве похожа на девушку легко поведения?

– Ни в коем случае, скорее тяжёлого, – попыталась успокоить подруга. – И что ты будешь делать?

Татьяна призадумалась, потом решительно сказала:

– Сейчас мы с тобой перекусим, потом пойдём на пляж загорать и купаться, где-то в девять поужинаем в кафе, а в десять сходим в клуб, отдадим мобильник этому Мише. Вот только надо позаботиться об изменении внешности: нельзя показывать себя преступникам!

Через час девушки лежали на пляже. Зина, поплавав вдоль берега, вернулась к подруге и обнаружила возле нее нового знакомого. Тот разлегся рядом на циновке и сыпал анекдотами – Татьяна звонко смеялась. Константин приветливо поздоровался с Зиной, спросил, хороша ли вода, и отправился в море, поигрывая мускулами великолепного натренированного загорелого тела.

– Откуда он взялся? Следит за нами? – недовольно спросила Зина.

– Тебе везде преступники мерещатся! Пляж не такой большой, вполне можно найти нужного человека! – промурлыкала Таня.

– А зачем мы ему нужны?

– Дикая ты, Зин! Разве мы, красивые, молодые, не можем просто нравиться мужчине? И нам это на руку. Пусть этот Костик крутится рядом. Если Конь всё-таки следит за нами, то это его должно отпугнуть.

– Ну и ладно! Может, ты и права! – согласилась Зина, устраиваясь рядом.

 

Глава 4

Солнце, усевшись на хребет мохнатой горы и готовясь завалиться за неё на ночлег, ласкало последними лучами обнажённые тела редких загорающих на пляже. Часы показывали двадцать минут девятого, когда позвонил Игорёк и сообщил, что уже находится дома. Через десять минут ожил Зинин сотовый: теперь и Валерий доложил жене, что доехал хорошо и сейчас на работе, и попросил, чтоб она берегла себя и далеко не заплывала. Таня скомандовала собираться. Константин, удивившись, что уже так поздно, тоже стал спешно одеваться. К выходу с набережной подошли втроём. Здесь мужчина любезно попрощался с девушками и двинулся вперёд, в город. Подруги свернули в переулок и направились, озираясь, к гостинице. Слежки как будто не было.

– Может, надо было пригласить на вечернюю прогулку нашего знакомого? Так было бы безопасней! – сказала Зина.

– Обойдёмся без провожатых. Видела? Он куда-то спешил! Сейчас надо переодеться, как-то замаскироваться, поужинать в кафе и… вперёд, в осиное гнездо, в гнездо разврата и преступлений, – высокопарно закончила Татьяна.

Приятно отужинав в кафе под шансон, подруги вышли в сумерки и, спрятав волосы под лёгкие косынки и надев тёмные очки, чуть не на ощупь отправились по набережной, рассматривая поверх очков вывески на зданиях и павильонах. Клуб «Бригантина» переливался яркими огнями иллюминации. Стеклянные двери были закрыты, и за ними маячил бритоголовый охранник в белой рубашке. Таня взглянула на часы.

– Пора! – прошептала она и приказала Зине отойти к киоску. – Дальше пойду одна.

Она смело открыла дверь в клуб и шагнула в фойе, путь ей преградил шкафоподобный охранник.

– Вы с кем? – бесстрастно спросил он.

– Я ни с кем! Я сама по себе! – обиженно произнесла девушка, стараясь говорить низким голосом. – Вы Миша?

– Нет! Миша сейчас ужинает. Подождите на улице.

Таня, весьма озадаченная, подошла к киоску:

– Придётся подождать, пока придёт Миша. Охранник не тот!

Ждать почти не пришлось. За стеклом двери было видно, как к «Шкафу» подошёл высокий худой парень в такой же белой рубашке. Первый ему что-то сказал, второй кивнул в ответ и вышел на улицу, прикуривая и вглядываясь в проходящих мимо женщин.

Таня подкралась к парню сзади:

– Вы охранник «Бригантины» Миша?

Тот резко повернулся и, с удивлением обозрев высокую фигуру с огромными очками на пол-лица и платком на голове, эхом подтвердил:

– Да, я охранник «Бригантины» Миша.

Таня сунула ему в руку телефон и спросила почти басом:

– Всё?

Миша взглянул на мобильник и подтвердил:

– Всё.

Татьяна круто повернулась на каблуках и пошла в сторону, противоположную той, где за киоском пряталась подруга. Сделав круг, петляя и оглядываясь, уже без очков и косынки, она вернулась к Зине с другой стороны, испугав ее сиплым голосом:

– Ничего не обнаружила?

– Фу, напугала! Что с голосом? Пока ничего не видела!

– А ты очки снимала? В них же ничего не видно!

– Да я поверх очков. Приходили какие-то мужчины, были и с женщинами, но вроде охранник ничего никому не передавал, только проверял какие-то карточки.

– Снимай платок и очки. Будем выходить из укрытия.

Девушки под руки отправились по набережной в обратный путь. Везде было людно, громко гремела музыка, в такт ей мигали разноцветные огни, пары танцевали на пятачке перед рестораном. Рядом на детских машинах и мотоциклах катались малыши. В темноте южной ночи над морем переливалась драгоценная россыпь ярких звёзд. Поверхность моря тоже искрилась редкими огоньками. Ветер приносил запах водорослей и свежести.

Пульсирующее мигание белого света, превращающего белую одежду в почти прозрачную, одновременно раздражало и возбуждало. Во время белых вспышек девушки увидели Константина. Таня окликнула его, но голос потонул в звуках громкой музыки. Новый знакомый торопливо прошёл мимо, куря сигарету.

– Может, пойдём за ним? – предложила Татьяна.

– Ещё не хватало, чтобы мы бегали за мужиками. Идём лучше в гостиницу, телевизор посмотрим.

Утром, наскоро позавтракав, то есть выпив кофе (вскипятили воду в электрическом чайнике, привезённом запасливой Зиной) и съев по бутерброду с маслом и копчёной колбасой, подруги поспешили на пляж пораньше, чтобы занять удобное место ближе к воде.

Постелив соломенные циновки на песок, ещё влажный после отлива, поёживаясь от лёгкого прохладного ветерка, обе разместились на коряге лицом к воде, вдыхая терпкий морской воздух и наблюдая за кружевными барашками волн. Спину ласкало раннее солнышко, на пляже было ещё малолюдно и тихо. Шелестящий звук набегающей на мелкую гальку воды расслаблял и убаюкивал, хотелось вечно слушать музыку прибоя. Внезапно в эту идиллию ворвались звуки похоронного марша. Таня и Зина одновременно вздрогнули и оглянулись: в нескольких шагах от них остановился Константин и, открыв крышку чёрного телефона, прижал его к уху и тихо заговорил.

– Это тот мобильник? – вцепилась в запястье подруги ледяными пальцами Зина. – Это он убил хозяйку!

– Тише! – зашипела Татьяна. – Не показывай вида, что мы знаем!

– Очень рад приветствовать очаровательных русалок, вышедших из пены морской погреться в лучах утреннего солнца! – почти пропел им вчерашний знакомец, подойдя к нахохлившимся девушкам.

– Да вы, Константин, поэт! – удивилась Таня. – У вас, оказывается, тонкая душа и обострённое чувство прекрасного! Только странно, как вы терпите похоронный марш в телефоне?

Не веря ушам своим, в ожидании страшной развязки, перепуганная Зина огляделась в поисках защиты. Редкие отдыхающие не обращали на троицу ни капли внимания. Константин, бросив на песок пляжную сумку, уселся на корягу рядом с Таней и открыл крышку мобильника. Девушка заметно побледнела, сразу узнав его. Константин, выбирая мелодии из списка, спокойно объяснял:

– Этот марш мне загрузил один приятель в качестве прикола. Люди шарахались от меня, как от чумы, да руки не доходили поменять звонок. А потом телефон я забыл у знакомой. Думал, уже его не увижу: очень уж мы с ней расстались нехорошо! Не хотелось снова к ней возвращаться. Но всё обошлось, и он снова со мной, – мужчина нежно погладил чёрную блестящую крышку.

В Таню как чёрт вселился: потеряв всякую осторожность, она спросила еще более звонким от волнения голосом:

– Вы – Конь?

Константин удивлённо взглянул на девушку:

– Откуда вы знаете?

– Да или нет? – осмелела Татьяна.

– Ну да! – подтвердил Константин. – Меня так называют близкие друзья. Только не пойму, как вы догадались.

– За какие заслуги вас так назвали ваши добрые друзья? – несло Татьяну.

– Все просто. Сократили имя – получилось Кон. Это потом уже преобразовали в Коня.

– Тогда зачем вы убили Ирину Ивановну? – выпалила Таня и тут же пожалела об этом.

Зина при этих словах вскочила с места в порыве позвать на помощь.

Константин, удивленный и озадаченный, поднялся с коряги и повернулся к Татьяне:

– Что-то не пойму вас, Маша! Какая муха, извините, сегодня вас укусила? И вопросы задаёте странные! Вы что, всевидящая? Я действительно знаю одну Ирину Ивановну; не уверен, правда, об одной мы говорим или о разных женщинах. Только я никого не убивал. Что за дикие фантазии?

– Ну как же? – не успокаивалась Таня. – Вы потеряли свой мобильник в спальне Ирины Ивановны? Так?

– Ну, в общем, да.

– Вы ограбили, а потом задушили бедную женщину, чтобы убрать э-э-э… – Таня, схватив себя за горло двумя руками, защищая его от возможного удушения, отодвинулась на самый край кривого ствола и с трудом закончила: – свидетеля.

Константин, казалось, был оглушён известием. Он молча смотрел на «Машу», моргая и морща лоб.

– Да что здесь, в конце концов, происходит? Вы что, белены объелись? Откуда у вас такие сведения? Вы, вообще, кто такие? Откуда? Какая Ирина Ивановна? Я знаю одну Ирину Ивановну. Она живёт на Садовой улице и сдаёт домики внаём.

– Это она, – обречённо кивнула Таня.

– Я отдыхал у неё в прошлом году и остановился в этот приезд. Но она положила глаз на меня и пригласила вместе с ней жить. Женщина хоть и моложавая, но старше меня лет на пятнадцать. Я попытался вести себя как Жигало, но больше пяти дней не выдержал: она постоянно от меня требовала интима, извините за подробность, а я не был влюблён в неё, – с раздражением частил Константин. – Вот позавчера и не выдержал. Состоялся тяжёлый разговор в спальне ночью, когда она пыталась в очередной раз меня соблазнить. Я наговорил ей гадостей и стал бросать свои вещи в сумку. Ирина просила меня остаться, клялась, что у неё бабок несметное количество, что всё мне отдаст, и даже предложила узаконить наши отношения. Я плюнул с досады и ушёл, хлопнув дверью. Ночь я провёл здесь, на пляже, а утром нашёл комнату поближе. Единственно, о чём я жалел, это о телефоне: в нём остались все номера моих знакомых. Тогда я решился позвонить на свой номер, чтобы заставить её отдать мне трубку.

У меня тут есть знакомый Миша – охранник игрового клуба, куда я люблю ходить. Я договорился с ним, что ему передадут мой мобильник (очень не хотелось мне снова встречаться с Ириной), с его же телефона я и позвонил бывшей хозяйке. Она, правда, молчала, но вот просьбу мою выполнила. Так когда её убили? Она вчера в десять вечера приходила в «Бригантину». А я её видел в последний раз позапрошлой ночью, где-то после двух, когда вернулся из клуба.

– Её убили той же ночью! – уже почти спокойно сказала Таня и, предваряя вопрос Коня, объяснила: – В клуб приходила я.

– Не понял!

– Я приходила в клуб! – повторила Таня. – Это я нашла телефон в спальне убитой и взяла его с собой. Это вы мне откровенно хамили по телефону и ещё угрожали «урыть». И откуда такие слова знаете? А? Конь! Криминальное прошлое? Я думала, что со мной говорит урка!

– О! А вы откуда такие слова знаете? Тоже криминальное прошлое? – улыбнулся всеми красивыми зубами Константин. – Так вы правду говорите, что Ирину убили? А как вы оказались в её спальне?

Теперь наступил черёд Татьяны рассказывать о событиях вчерашнего утра. Выслушав, Константин с грустью сказал, что, выходит, он виноват в смерти женщины, потому что бросил её одну и ушёл, оставив открытой дверь.

– Но почему она не закрылась? Неужели думала, что я всё-таки вернусь? И кто воспользовался ситуацией? Ведь заранее никто не знал, что дверь будет открытой, тем более, ночью? Она всегда закрывалась на ночь на все замки и даже форточки держала закрытыми. Может, кто-то из постояльцев? Их всегда много у неё. Народ разный, постоянно меняется.

– Милиция обыскала все домики, проверила документы у всех квартирантов, но ничего не нашла. Нас не отпускали до обеда, пока не закончили, отпечатки пальцев взяли, записали наши адреса и паспортные данные.

– Да, повезло же вам! Отпечатки пальцев, говорите? В доме, и особенно в спальне, полно моих. Интересно, видел ли кто-нибудь меня там? – задумался Константин. – Совсем не хочется встречаться с милицией и быть первым подозреваемым в убийстве. Спасибо, девчонки, что мобильник нашли и забрали. Если б не вы, меня бы по моему звонку сразу бы вычислили. Ну, надо же! – усмехнулся Конь. – Вот и говори потом, что нами не управляет случай. Я случайно в кафе встречаю прекрасных девушек – мечту любого мужчины, и оказывается, эти прелестницы меня спасают от скамьи подсудимых!

– Так, значит, это всё-таки вы убили? – робко спросила молчавшая да сих пор Зиночка.

– Да нет, конечно! Сколько мне можно повторять, чтобы вы поверили? – возмутился Костя.

– Вы же сказали о скамье подсудимых! – напомнила Зина.

– А вы думаете, что милиция только виноватых сажает? Да они и искать убийцу не станут: у Ирины был настоящий перевалочный пункт. Если убийца кто-то из квартирантов – ищи теперь ветра в поле!

 

Глава 5

Вечером уходили с пляжа поздно и опять втроём. Константин перед расставанием предложил встретиться через два часа у центрального входа и погулять по набережной. Девушки согласились и поспешили в гостиницу, решив поужинать в номере; по пути купили хачапури и пирожные, махнув на фигуру рукой.

В условленное время, принаряженные и тщательно накрашенные, они направились к входу на центральный пляж, где уже маячила высокая фигура Константина, облачённая в светлые брюки и белую рубашку навыпуск. Кавалер встал между девушками, смешно оттопырив локти, и они, подхватив его с двух сторон под белы руки, повели его туда, где гремела музыка.

На импровизированной танцевальной площадке под песню «Фабрики» дёргалась молодёжь. В такт быстрой мелодии мигал ослепительно белый свет, выхватывая из темноты неестественно бледные, почти неживые лица. Компания подошла ближе и остановилась посмотреть на танцующих. Песня тут же сменилась быстрым ритмом лезгинки, и на середину выскочили трое кавказских парней. Все присутствующие, образовав круг, захлопали в такт зажигательной музыки, с улыбкой наблюдая за искромётным танцем молодых современных джигитов, в неукротимом вихре движений отбивающих ногами ритмичные удары и выбрасывающих в стороны руки со сжатыми кулаками. К ним ещё присоединились несколько таких же смуглых и чернооких горячих мужчин.

Бешеный ритм ударных сменил нежный голос зурны, она пела и тосковала, смеялась и призывно звала за собой. Таня, не обронив ни слова, не оглянувшись, двинулась в центр круга, и, встав на носочки, поплыла, грациозно изгибая стан, плавно и нежно взмахивая руками, похожими на лебединые крылья. Она была великолепна: её красивое тонкое лицо, высокая точёная фигура, длинные, по пояс, светлые, почти золотые волосы, грациозные сдержанные движения, природное чувство ритма и музыкальность заворожили присутствующих. Все кавказцы, умеющие танцевать лезгинку с пелёнок, опустились перед ней на колено и аплодировали ей.

Музыка закончилась – партнёры по танцу обступили Татьяну и, наперебой выражая восхищёние, пригласили в ресторан. Она, смеясь, отказалась и вернулась к ожидавшим её удивлённым друзьям.

Зазвучала медленная мелодия, и рядом с Константином возникла угловатая голенастая девчонка лет семнадцати в короткой, больше похожей на широкий пояс, джинсовой юбке и в блестящей чёрной майке с таким глубоким вырезом, что, будь на определённом месте кое-что больше размера на три, оно могло бы вывалиться наружу. Повиснув на шее смущённого кавалера, девица положила ему голову на грудь и, томно прикрыв глаза, почти не двигая ногами, казалось, задремала.

Татьяну пригласил один из танцоров лезгинки. Легко двигаясь в такт музыки и осторожно лавируя между парами, крупный, с небольшим брюшком, черноокий мужчина увлёк её в центр площадки.

Толпа постепенно распалась на танцевальные пары, а Зина осталась одна, чувствуя себя от этого неловко. Ее задевали и толкали, и она решила отойти на безопасное расстояние, как вдруг услышала на площадке крики, а потом пронзительный женский визг. Сердце почему-то забилось; она вклинилась в толпу, постоянно извиняясь и умоляя пропустить, протиснулась к лобному месту. В центре, окруженные плотной толпой зевак, таскали друг друга за волосы девчонка, партнёрша Костика, и…о ужас! её Татьяна. Девчонка визжала, как сирена «скорой помощи», Таня сражалась молча и одерживала верх. На её стороне были зрители, особенно кавказцы, которые подбадривали: «Всыпь ей ещё, красавица!».

Неизвестно, сколько бы продолжалась драка, если бы не вмешательство Константина. Он обхватил свою юную партнёршу сзади за талию и потащил прочь от Татьяны. Продолжая истошно вопить и угрожать противнице расправой, она размахивала руками и брыкалась ногами в воздухе, всем демонстрируя свои белые трусики. Кто-то плеснул в лицо истеричке воду из пластиковой бутылки, и тогда она, отфыркиваясь, разразилась руганью в адрес «идиота», облившего её. Коню тоже досталось: он разжал руки и, достав из кармана платок, принялся вытирать мокрое лицо.

Толпа вдруг заметно поредела. Два милиционера, опоздавшие к драке, подхватили под локти подозрительного мужчину с бурым пятном на белой рубашке и повели прочь. Конь обречённо опустил голову и шел между ними молча, не оказывая сопротивления. Зину, растерянно глядевшую вслед, тронула за руку Таня:

– Пойдём скорее отсюда!

– Тань! Что случилось? Почему ты дралась с этой девочкой? Это непедагогично! – возмущалась Зина, еле поспевая за подругой к выходу с набережной.

– Это не я с ней дралась. Я защищалась! Представляешь, эта драная кошка вцепилась в меня, когда Костик предложил моему партнёру обменяться дамами. Она визжала, как ненормальная, я чуть не оглохла! Ты не видела, куда подевалась эта курица?

– Испарилась куда-то! Не знаю.

– А почему арестовали Костика? Как ты думаешь, из-за убийства Ирины? – не сбавляя скорости, расспрашивала Татьяна.

– Да нет, на его рубашке было коричневое пятно.

– Что за пятно? Откуда?

– Кто-то плеснул на девицу из бутылки, возможно, колу и попал на его рубашку.

– Надо тогда идти выручать его!

– Танюш, давай это отложим до завтра: опасно по ночам одним ходить, да ещё в незнакомом городе, – пыталась вразумить подругу Зина.

– А ему не опасно оставаться в милиции ночью? – возразила Татьяна. – На улице полно народу. Сейчас спросим в магазине, где милиция, и пойдём туда.

В отделении милиции было тихо, за стеклом дежурный, оторвавшись от кроссворда, с любопытством воззрился на вошедших.

– Скажите, пожалуйста, – начала Таня, – к вам приводили с полчаса назад молодого мужчину с пятном на белой рубашке?

– Ну?! – произнёс мент по ту сторону окошка. – Вам зачем?

– Мы свидетели! – нашлась Таня.

– Какие свидетели? Свидетели чего? – продолжая разглядывать незнакомок, поинтересовался дежурный.

– А можно увидеть этого задержанного? – спросила Таня.

– Какого задержанного? – ушёл от ответа милиционер.

– Господи, какой непонятливый! – тихо возмутилась девушка. – Сегодня к вам доставили мужчину с набережной с коричневым пятном на белой рубашке?

– Ну!? – повторил дежурный.

– Мы хотим его увидеть! – теряя терпение, сказала Таня.

– А зачем? – спросил милиционер.

– Его надо выпустить! – категорично заявила Татьяна. – Он не виноват!

– В чём не виноват? – подозрительно прищурился сержант.

– А зачем вы его держите? – не сдавалась Таня.

– А мы его держим? – ухмыльнулся он.

Зина дёрнула подругу за руку:

– Не видишь, он специально над нами издевается.

– Хорошо! – еле сдерживаясь, вздохнула Таня. – Мы можем поговорить с вашим начальством?

– Отчего же? Можете, конечно! – засветился счастьем дежурный.

– Тогда позовите его!

– Щас! Съезжу к нему домой, вытащу из постели и привезу сюда, тогда и поговорите! Только вам придётся подежурить здесь вместо меня. Лады? – захохотал своей шутке мент.

– Что ржёшь? – спросил другой милиционер, входя в дежурку.

– Да вон! – кивнул шутник на девушек. – Явились, и подавай им сегодняшнего задержанного на блюдечке с голубой каёмочкой.

– Это о ком они: об алкаше или о том, что с набережной?

– С набережной.

– А зачем он вам? И кто вы ему? – выглядывая из окошка, спросил лейтенант.

– Мы свидетели! Он ни в чём не виноват. Его надо выпустить! – опять заявила Таня, а дежурный, сказав что-то, громко захохотал.

Мужчина, не обратив внимания на шутку коллеги, спокойно ответил:

– Так и выпустим, если не виноват. Утром разберёмся и, если действительно не виноват, то никто его держать не будет.

– А за что вы его задержали?

– За хулиганство и нарушение общественного порядка.

– А как вы разберётесь без свидетелей? – не сдавалась настырная Татьяна.

– А вы что, свидетели?

– Мы об этом вам и говорим уже полчаса.

– Тогда приходите утром и дадите показания.

– Мы не можем утром.

– Что, уезжаете?

– Да! Уезжаем! – соврала, не моргнув глазом, Таня.

– А, тогда проходите сюда, – пригласил девушек в небольшое помещение старший по званию.

Таня уселась на предложенный стул, лейтенант занял место напротив, выложил на стол листы бумаги и приготовился писать. Зина пристроилась на краешек банкетки у двери.

– Ваше имя, отчество, фамилия, где проживаете, где прописаны?

Татьяна правдиво отвечала на все вопросы, в том числе и с какой целью находится в данном курортном городке и где временно проживает. А вот дальше Зина услышала следующую историю:

– Мы с подругой решили вечером пройтись по набережной и обратили внимание на хорошо одетого молодого человека, который тоже прогуливался, только один. Мы одновременно услышали крики на танцплощадке и подошли посмотреть, что там такое. Но, по-видимому, всё было уже закончено, и люди стали расходиться. Мы видели, как кто-то нечаянно плеснул пепси-колу на белую рубашку этого молодого человека, и он стал вытираться. Тут подошли ваши сотрудники и забрали его, так как весь народ уже разбежался. Правда, Зина?

Подруга вынужденно кивнула головой в знак согласия. Девушки подписали свои показания, и Таня стала просить отпустить задержанного, подкрепив просьбу денежным взносом в тысячу рублей, назвав его внесением залога.

Через пятнадцать минут, после того как Константин подписал бумаги, все трое покинули отделение милиции. Костик не скрывал, что сильно испугался, подумав, что арестован из-за убийства Ирины. Полный благодарности, он решил проводить дам до гостиницы.

Девушки устало поднялись по лестнице, радуясь тому, что номер находится на втором этаже. Таня вставила ключ в дверь и тут заметила в щели вчетверо сложенный лист.

– Это что ещё за гадость? – вскричала она, едва увидев текст.

– Что там? – испугалась Зина, заглядывая в записку. – «Лахудра! Назначаю тебе стрелку назавтра в десять вечера на заднем дворе кафе «Прибой». Приходи одна».

– Так! Пойдём!

Татьяна кинулась вниз по лестнице, забыв про усталость.

Зинаида, вынужденная следовать за ней в таком же темпе, взывала к благоразумию, напоминая, что в записке указано завтра, а не сегодня, к тому же нельзя одним ходить на встречу со всякими сумасшедшими. Но Татьяна будто ничего не слышала. Она пересекла просторный холл и остановилась перед дежурной.

– Скажите, кто-нибудь у вас спрашивал, какой номер я занимаю?! – склонилась она близко к лицу женщины.

Та от неожиданности отпрянула и проблеяла:

– Не-е-ет! – и ещё для подтверждения своей искренности отрицательно замотала головой.

– Чужие заходили в гостиницу? – продолжила допрос Таня.

– Не знаю, разве всех запомнишь? А что? У вас что-то пропало?

– Надеюсь, что нет! – круто развернувшись, ринулась прочь Татьяна, по пути схватила за руку Зину и потащила за собой вверх по лестнице.

Дежурная пожала плечами и громко сказала вслед:

– Ненормальная какая-то или пьяная, а может, обкуренная.

Уже перевалило за полночь, когда подруги, обсудив события прошедшего дня, пришли к выводу: записку писала Танина партнёрша по драке.

 

Глава 6

Ранним утром, встретив Константина на пляже у коряги, девушки показали ему записку. Конь покачал головой и посоветовал не обращать на эту глупость внимания и, тем более, ходить туда. Больше к этой теме не возвращались.

Днём позвонил Валерий, спросил жену, как «отдыхается» и всё ли в порядке. На её вопрос, почему его срочно вызвали на службу, ответил, что так много происшествий, что даже вчера пришлось заночевать на работе. Зина попросила не переутомляться и жалеть себя, прибавив тихо, что скучает и любит. Таня, переговорив с мужем ещё в номере, лукаво поглядывала на воркующую в трубку подругу.

Солнце стояло в зените и палило так нещадно, что не спасал от перегрева зонт. Зина выходила из воды, когда увидела, как на их циновку, рядом с загорающей на животе подругой, прилёг почти голый африканец – в одной юбке из длинной травы и в национальном головном уборе из перьев. Он обнял Таню одной рукой и прижал курчавую тёмную голову к её светлому плечу. Она вздрогнула и рывком села, сонно уставившись на чернокожего нахала. Видимо, не веря своим глазам, она зажмурилась и встряхнула головой, рассыпав по спине золотые волосы. Все вокруг, посмеиваясь, с любопытством наблюдали за этой сценой. Двое других темнокожих – девушка и парень, тоже в одеждах африканских аборигенов, – стояли рядом и от души веселились.

– Милая! – громко сказал почти без акцента чернокожий шутник. – Не хочешь такого чёрного мужа? Я могу пригодиться! Меня в темноте не видно, когда не улыбаюсь. Могу петь русские песни.

И он запел, изображая игру на гитаре:

– Ми-ла-я! Ты услышь меня-я, под окном сто-ю я с гита-ро-ю! Нет, видно, не нравится чёрный Иван белой Маше, – с напускным сожалением вздохнул симпатичный африканец, поднимаясь с чужого коврика.

Он проследовал дальше по пляжу, не переставая тарахтеть большой красной погремушкой, балагурить и шутить с женщинами разных возрастов.

Зина опустилась рядом с Таней. Та трясла головой, отгоняя наваждение:

– Тьфу! Испугал! Я, наверное, задремала. Представляешь, привиделось, что меня жарят на большой сковородке в аду. Открываю глаза, а чёрт из преисподней предлагает мне руку и сердце!

– А откуда он знает ваше имя? – с подозрением спросил Костик, приподнявшись на локте со своей подстилки.

– Он разве называл меня по имени? – удивилась Таня.

– Да, Машей! – подсказала Зиночка.

– А! Он, наверное, всех русских женщин называет так, – ответила Таня, лениво потянулась, встала на ноги и отправилась к воде.

Наступил вечер. Вежливо отклонив приглашение Константина поужинать в ресторане, сославшись на усталость, подруги попрощались с приятелем и поднялись в свой номер. Таню волновал один вопрос: идти или не идти на встречу. Зина однозначно была против. В десятом часу Татьяна вдруг бесповоротно решила, что надо идти к месту встречи, но раньше. Надо спрятаться где-нибудь поблизости и узнать, кто назначил ей «стрелку».

– Можно и не ходить. И так ясно, что та драчунья.

– В том-то и дело: надо увидеть всех своих врагов. Я почти уверена, что она будет не одна.

– Тогда нужно идти сейчас, иначе не успеем спрятаться, – сдалась Зина.

Таня подхватилась с дивана, на котором сидела минуту назад с чашкой кофе, и бросилась перебирать скудный гардероб, выбрав джинсы и тёмную футболку. Зине велела одеться так же. Собирались, как на военную операцию: быстро и сосредоточенно. Правда, Зина, стараясь не отстать от подруги, впрыгнула в джинсы и, не удержавшись на ногах, повалилась на кровать, вызвав снисходительную улыбку командирши. Напоследок Таня закрутила волосы в узел и пришпилила его высоко на макушке.

– Как и во время первой операции, берём с собой косынки и тёмные очки, наденем перед объектом, – вполне серьёзно распорядилась она.

Выскользнув за дверь холла, пока дежурная, отвернувшись, готовила себе чашку кофе, искательницы приключений по решению Татьяны отправились к нужному кафе окольными путями, сделав тем самым большой круг и удлинив себе маршрут на четыре квартала. Пробирались тёмными переулками, шарахаясь от своей тени и от каждого скрипа и шороха. Наконец путь завершился на заднем дворе нужного кафе среди мусорных контейнеров и сваленной в кучу тары.

Оглядевшись вокруг, Таня выбрала место наблюдения на старом могучем дереве: то ли липе, то ли клёне, то ли дубе (девушки были филологами, а не биологами), крупные ветки которого росли довольно низко от земли. Зина шёпотом пыталась её отговорить, предлагая спрятаться за груду ящиков или на худой конец за мусорными баками, но подруга была непреклонна. Метнувшись в темноте к стволу, слившись с ним, Таня позвала Зину неумелым посвистыванием. Та, пригнувшись, перебежала через освещённое пространство в тень дерева.

– Хватайся руками за ветку, не висни как колбаса, подтягивайся! – советовала, шипя, Татьяна. – Нет, лучше смотри, как я!

Она ухватилась за толстую ветку. Крепко держась обеими руками, пробежала снизу вверх по стволу дерева, без видимых усилий перевернулась и оседлала ветвь сверху, уцепившись за её многочисленные сучки.

– Делай, как я! Ну! Давай! Не бойся! – шёпотом подбадривала она подругу. – Ты же лёгкая! Не пыхти, как пятитонка! Делай всё быстро, как я!

Бедная Зина внизу пыталась повторить акробатический этюд Татьяны, однако смогла исполнить только первую его часть: пробег ногами по стволу дерева вверх. В результате её непослушное тело, подобно переспелой груше, отвалилось от спасительной ветки и стремительно полетело вниз. Если бы не цепкие руки, не выпускающие сучки, Зина неминуемо бы шлёпнулась на землю. После нескольких неудачных попыток обессилевшей вконец «верхолазке» всё-таки удалось прижаться к ветке всем телом снизу, а перевернуться и оседлать её не хватило сил. Так и висела она, стиснув в объятиях толстую ветвь, не двигаясь с места, несмотря на тщетные усилия Татьяны, тащившей неуклюжую подругу за шиворот вверх, катастрофически растянув на ней футболку.

В конце концов операция «Дуб» успешно завершилась, когда командир, сжалившись, разрешила бойцу подставить ящики под непокорное дерево. Только таким образом дуб или клён был побежден бесстрашной акробаткой Зиной, причём Тане пришлось свесить ноги вниз и развалить пирамиду из тары, чтобы не привлекать внимание врагов.

– И что, нам долго здесь сидеть? Очень неудобно и твёрдо! – кряхтела, возясь в листве, Зина.

– Тише, смотри не свались! Сейчас гляну, который час! Ничего себе! Представляешь? Уже десять минут одиннадцатого, а никого нет, – шёпотом удивилась Таня. – Будем ждать, вдруг опаздывают!

Девушки, как курицы на насесте, провозились на дереве до одиннадцати часов, причём последние десять минут для Зины были равносильны пытке. Невыносимо ныла спина из-за неудобной позы; затекли руки, вцепившиеся в ветви над головой; болело то место, на котором сидят обычно на мягком стуле и в уютном кресле, а не на суковатой неровной ветке.

Наконец Таня пришла к выводу, что их операция потерпела фиаско. Она легко спрыгнула с дерева. Зина же, повиснув на ветке, никак не могла разжать руки – их свело судорогой от страха. Напрасно Татьяна пыталась стащить её вниз за ноги. Рассердившись не на шутку, глядя снизу вверх на беспечно болтающиеся перед её глазами кроссовки, Таня категорично заявила:

– Если ты сейчас же не спрыгнешь, пока я готова тебя поддержать, будешь висеть до утра, а я пойду в гостиницу спать!

Эта угроза возымела своё действие, и Зина смело прыгнула на подругу, припечатав её к толстому стволу дерева. Отлепляя её от себя, Таня клятвенно пообещала, что никогда в жизни больше не заставит подругу лазать по деревьям.

Зиночка, отряхиваясь, оправдывалась:

– У меня ноги и руки короткие!

– Ладно тебе, бедненькая, Паташонок ты мой! Пойдём теперь по освещённым улицам.

– Пойдём, Пат! – смиренно ответила Зина.

Каково же было удивление подруг, когда, обойдя кафе и оказавшись перед входом, они увидели его название.

– Таня! Это «Причал», а в записке тебя вызывали в «Прибой»! Как ты могла перепутать?

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Татьяна, – видно, чёрт попутал! Я уверена была, что это здесь. Понастроили на каждом углу кафе! А где же «Прибой»?

– Всё равно мы опоздали, – успокоила Зина, беря её под руку. – Скорее бы добраться до постели. У меня так всё болит. Ноги не слушаются.

Зина захромала на обе ноги и вдруг неожиданно остановилась:

– Слушай, значит, зря я на дереве сидела?

Танюшка увидела разнесчастное выражение лица подруги, теребившей вытянутую широченную зелёную футболку, её огромные тёмные очки, поблёскивающие как глаза жабы поверх зелёной, нелепо завязанной на голове косынки, и её прорвало. Она хохотала как ненормальная посреди улицы, согнувшись пополам, Зина стояла в растерянности, не понимая причины веселья. Прохожие, обходя странную парочку с двух сторон, оглядывались на чудачек и тоже начинали смеяться.

Так, то успокаиваясь, то снова начиная хохотать, Таня доплелась до гостиницы рядом с усталой Зиной. Уже в номере, икая от смеха, она подвела подругу к зеркалу.

– Ква-ква! – падая на диван, проплакала Таня.

Зина, усмехнувшись своему отражению, набрала в рот воды и обрызгала рыдающую от смеха Татьяну. Та мигом успокоилась и, ничуть не обидевшись, вытерлась полотенцем, размазав косметику по лицу.

– Спасибо! – сказала она и отправилась в ванную умываться.

– Пожалуйста, всегда готова помочь, – ответила Зина, стаскивая с головы «лягушачью кожу».

 

Глава 7

Ночью уставшие подруги спали как убитые и не слышали возню у двери в их номер. А утром на полу маленькой прихожей Зина обнаружила второе послание, написанное тем же неровным почерком.

– Тебе второе письмо, – сообщила она Тане, входя в комнату.

– Ну-ка, дай угадаю! Наша тощая киска сердится, что мы проигнорировали её стрелку?

– Сейчас посмотрим, хороший ли ты знаток тёмных человеческих душ! Знаешь, не угадала! Девочка всего-навсего объявляет тебе войну!

– А ну-ка, дай!.. «Лахудра, я тебе объявлю войну, если ты не оставишь моего мужчину в покое!» – прочитала Таня. – А ты почему исказила смысл записки?

– Ничего не исказила! Ты испугалась угрозы и прогонишь Костика ради зарвавшейся девчонки?

– Ещё чего! Теперь даже если этот фрукт и не захочу съесть, то понадкусываю. Специально буду держать его рядом с собой.

– Значит, содержание записки я передала верно.

– Хм! Выходит, что так. Ну что ж, мы тоже выйдем на тропу войны, но, заметь, не первые! Посмотрим, на что способна избалованная девчонка.

Сделав звонки своим мужьям, успокоившись, что всё у них хорошо и Максимка жив и здоров, подруги отправились на пляж. Там, как всегда, на прежнем месте лежал Константин, заняв участок на песке и для девушек. Увидев их, он засуетился, помог укрепить пляжный зонт и показывал всем своим видом, что очень рад встрече. Зина уже никак не реагировала на Костика, привыкнув к нему, как к необходимой вещи во время отдыха. Таня же сегодня благосклонно смотрела на общего знакомого, даже вместе с ним отправилась купаться в море, оставив подругу охранять вещи. Зина довольно долго находилась одна. От скуки она рассматривала людей на пляже.

По берегу рядом с водой провели за уздечку унылого верблюда, два пустых горба которого напомнили ей войлочные шапочки для бани. Желающих сфотографироваться с экзотическим животным не нашлось, раздосадованный хозяин потянул верблюда к лестнице, ведущей наверх, на набережную. Тот немного поартачился для порядка, но, увлекаемый невозмутимым человеком, был вынужден шагать вверх по ступенькам, лениво переставляя свои мосластые ноги. Зина проводила взглядом верблюда наверх и вдруг в одной из трёх девушек, которые, разговаривая между собой, медленно спускались по лестнице на пляж, узнала ту девчонку, с которой дралась Таня. Зина посмотрела, не возвращаются ли Конь с Татьяной, но те беззаботно плавали недалеко от берега, о чём-то переговариваясь. Зинаида поспешно водрузила себе на голову шляпу с большими полями и на нос свои огромные очки. Группа девчонок, будто высматривая кого-то, проследовала мимо, загребая шлёпанцами горячий песок.

Вскоре вернулись, смеясь и оживлённо разговаривая, Костик с Татьяной. Зина, уходя купаться, предупредила обоих, что поблизости бродит влюблённая сумасбродка и может произойти скандал.

– Мы законспирируемся, – ответил Константин, животом ложась на циновку и накрывая голову газетой.

Татьяна водрузила на себя оставленный Зиной набор из очков и шляпы, тщательно спрятала волосы и тоже улеглась на живот, предварительно накрыв спину полотенцем. Через минут десять рядом с задремавшим Константином остановилась стайка девчонок, и одна из них, худая и нескладная, заглянув под газету и обнаружив под ней дорогие сердцу черты, оглядела лежащие в радиусе трёх метров от него женские тела. Справа, в нескольких шагах от любимого, загорала на животе стройная длинноногая блондинка с хвостом длинных волос. Недолго думая, ревнивица с пронзительным воплем прыгнула на несчастную, оседлав её, как необъезженную хозяйку диких прерий, вцепилась в её роскошные светлые волосы, громко крича, что она предупреждала…

Обезумевшая от ужаса жертва, завизжав, как раненая свинья, привлекла внимание крупного, в наколках, мужчины, только что вышедшего из волн на берег. Преодолев расстояние до блондинки в два прыжка, он сгрёб в охапку новоявленную наездницу, зажал её между крепкими волосатыми ногами и, к всеобщему ликованию (спутницы скандалистки сразу позорно покинули поле сражения), отходил резиновым шлёпанцем оголившиеся тощие ягодицы проказницы.

Наказанная и опозоренная девица под всеобщий смех и улюлюканье поднялась с песка и, отступая с поля битвы, отряхиваясь, напоследок обернулась погрозить кулаком перепуганной растрёпанной блондинке. Но что это?! Какой конфуз! Увидев лицо «соперницы», обескураженная девчонка молниеносно взлетела по лестнице наверх, догоняя своих подружек.

Когда, немного поплавав, вернулась на коврик Зина, под шляпой от смеха постанывала Татьяна, Константин же лежал красный то ли от солнца, то ли от стыда, а все вокруг оживлённо обсуждали увиденную буффонаду. Супружеская чета, оказавшись в центре всеобщего внимания, поспешно собрала вещи и ушла вдоль пляжа, по всей вероятности, искать другое, более спокойное место.

Уже в номере Зинаида, услышав о трагикомедии, разыгравшейся в её отсутствие на пляже, не стала смеяться, как ожидала Таня, а не на шутку обеспокоилась.

– Не будь букой, Зинуль, это так смешно! – разочарованно протянула Татьяна.

– Ты что, не понимаешь? Мы имеем дело действительно с сумасшедшей, которая не контролирует свои действия. Мало ли что она может ещё натворить! И, заметь, отвечать не будет!

– Да ладно тебе преувеличивать! Она просто неуравновешенный, избалованный и капризный подросток. Впервые влюбилась, да ещё во взрослого мужчину. Сама не может его завлечь своими костями и куриными мозгами, вот и мучается от ревности. В ней ещё много детства: она, как маленькая девочка, хочет любыми путями получить понравившуюся игрушку, – беспечно рассуждала Таня.

– Вот это меня и смущает, что в таком возрасте она сохранила ум и привычки маленькой девочки. Это ненормально! Слушай, может, нам пора уже домой?

– Ещё чего! Из-за одной маленькой капризницы я должна бросить все удовольствия и оплаченный ещё за четыре дня номер? Не бывать этому! – сказала, как отрезала, Таня и подошла к открытым дверям на балкон.

В это же мгновение с улицы влетел тёмный предмет и мягко шлёпнулся к её ногам. Таня, ойкнув, отскочила назад.

– Что это было? – спросила жующая пирожок Зина, заливая кипятком кофе в чашке.

– Не знаю, сейчас посмотрю, – ответила Таня и наклонилась над комком. – Бог ты мой!

– Что там? Говори! – попросила продолжавшая жевать Зиночка.

– Тебе это совсем не понравится! – предупредила озадаченная подруга.

– Да что ж там такое? – держа чашку горячего кофе, подошла ближе Зинаида. – Мешочек или тряпка? О! О! О! Мышь!!!

Она выронила чашку из рук на ногу Тани, и обе так завопили – одна от омерзения и страха, другая от боли, – что в номере справа всполошились соседи и застучали в общую стенку.

– Та-ань, куда нам деть эту дохлую га-адость? – кривилась Зина, стараясь не смотреть на серую тушку. – Я по-озову кого-нибудь из персонала. В их гостинице такая гадость водится – я не собираюсь ни минуты здесь больше оставаться!

С этими словами она выскочила за дверь. А Татьяна, недолго думая, отыскав в своей сумке узкую картонную полоску, оттянула перед серым комком её нижний конец наподобие катапульты и, резко отпустив, послала в полёт за балкон совсем не летучую мышь. Входная дверь открылась, и пылающая негодованием Зина ввела в номер горничную, громко жалуясь на антисанитарные условия в гостинице.

– Где же мышь? – спросила женщина, с подозрением осматривая комнату.

Зинаида, на секунду задумавшись, вдруг с криком «убежала!» вспрыгнула на стул, затем на стол и оттуда, под потолком, вытянув шею, стала всматриваться в тёмные углы помещения. Горничная с подозрением оглядела двух странных постоялиц, пожала плечами и вышла из номера. Не успела за ней закрыться дверь, как в неё настойчиво застучали.

– Войдите! – крикнула Таня.

В комнату влетела в белом пышном платье полная крашеная блондинка лет пятидесяти, за ней робко, боком, вошёл высокий худой мужчина с жёлтым измученным лицом. Он смиренно держал в руках белую дамскую шляпку с большими полями и крупным цветком на боку.

– Вы что безобразничаете? – покраснев сильнее прежнего, вскричала дама. – Вы что из окон выбрасываете? А ещё приличные девушки, в приличной гостинице живёте! Я в милицию пойду, я так не оставлю! Мне теперь придётся выбрасывать дорогую эксклюзивную шляпку! – зарыдала она, заламывая толстые руки.

– Томиська! Не нервничай, тебя удар хватит! – заблеял мужчина. – Я тебе новую шляпку куплю!

– Молчи! У тебя денег не хватит! Мне плохо! – опускаясь без приглашения на диван, продолжала истерику незваная гостья.

Таня вытащила из кошелька две купюры по тысяче и протянула завывающей даме:

– Хватит вам на шляпку?

– А за моральный ущерб? – встрепенулась та.

Пришлось прибавить ещё тысячу. Через секунду в номере не осталось и следа посторонних. Зина, продолжая сидеть на столе на корточках, жалобно попросила:

– Тань, проверь, пожалуйста, пол, где дырка.

– Ты что, не поняла, откуда этот подарок взялся?

– С балкона, думаешь, забежала?

– Её нам забросили с улицы! И я догадываюсь, чьих это рук дело. Наша безумная пацанка начала войну. Теперь ход за нами!

– Что надумала? – с опаской спускаясь со стула на пол, поинтересовалась Зина.

– Ещё думаю. А ты бы что предложила?

– А я вот думаю, что мы не в равных весовых категориях!

– Ты что, хочешь, чтобы я отощала до её размера? Извини, не получится, у меня и в её возрасте бюст был раза в три больше.

– Да я не это имею в виду. Я о разных условиях в этой войне. Она знает, где мы проживаем, она в курсе того, где мы бываем и в данный момент находимся. Ей, по всей вероятности, помогают: мы видели на пляже её группу поддержки, и мышь на балкон она вряд ли сама смогла забросить с её цыплячьими мышцами. Получается, что за нами постоянно следят, да ещё кто-то в гостинице дал о нас информацию. Мы же ничего о ней не знаем: кто она, как звать, местная она или приезжая, где живёт, с кем встречается. Кто, в конце концов, ей помогает.

– Зин! Вот всегда знала, что в тебе погибла мисс Марпл.

– Почему погибла? Как видишь, живёт! – засмеялась Зина.

– А я думала, что вчера на дерево не могла влезть моя подружка, а оказывается, я старушку затащила на ветку! Мне нет прощения! – пошутила Таня.

Она легла на диван и задумалась, глядя на потолок. Зина, воспользовавшись затишьем, взяла детектив со стола, чтобы, наконец, заняться чтением в наступившей передышке.

– А знаешь? – вдруг энергично начала Таня, сев на диване. – Надо заняться слежкой. Мы должны выяснить всё, о чём ты сейчас говорила. Мы должны её обыграть, чтобы знать, с чем мы имеем дело: с ветряной мельницей, мелкой проказницей или с бандуршей.

– Так что? Мы теперь и отдыхать не будем? – простонала Зина. – Я даже читать не могу!

– Посмотрим по обстоятельствам! Если всё будет складываться в нашу пользу, можно будет и продлить отдых!

– Таня! Очнись, у тебя такие траты: мало того, что ты платишь за номер и в кафе оставляешь бешеные деньги, ты ещё отдала тысячу за освобождение Костика и три тысячи за шляпу этой вымогательнице.

– Расслабься, дорогая, денег у меня на всё хватит, есть ещё пластиковая карточка на всякий случай. А Костик оплатил наш счёт в кафе – помнишь? Так что я с ним рассчиталась, и совесть моя спокойна. А тётке заплатила? Так я сама виновата: действительно, зачем выбросила дохлятину на улицу? – Татьяна немного помолчала. – Вот если б мышь живая была, тогда другое дело.

Подруги посмотрели друг на друга и прыснули от смеха, представив, что было бы с толстой тёткой, если бы на шляпу опустился живой грызун. Таня вдруг подскочила с дивана и полезла в свою дорожную сумку. Зина с интересом наблюдала за ней:

– Что ищем?

– У тебя случайно нет листа бумаги?

– Есть, школьная тетрадка устроит?

– Давай! Зина принесла слегка помятую тетрадь в линию и несколько белых листов для заметок.

– Что, записки будем ей писать, с угрозами? – оживилась она.

– Ещё чего! Я когда-то неплохо рисовала, сейчас попробую набросать её портрет, – присаживаясь за стол, сказала Таня.

– А потом мы закажем рамочку и повесим его на видное место! Чтобы не забывать черты врага!

– Если мне удастся её изобразить, мы пойдём с этим портретом по гостинице и попытаемся узнать, видел ли кто-нибудь её здесь, – сосредоточенно выводя линии, объяснила Татьяна.

– А потом всё-таки повесим этот портрет в холле гостиницы и напишем сверху: «Внимание! Её разыскивает милиция!» – продолжала дурачиться Зина.

Через несколько минут рисунок был готов и восторженно одобрен подругой:

– Здорово! Как живая! Танюха, ты настоящая художница!

 

Глава 8

В прохладном холле гостиницы никого не было. Девушки вышли на улицу – ни души. Таня предложила обойти вокруг здание, чтобы посмотреть на свои окна и понять, как могли к ним забросить мышь. Каково же было их удивление, когда, завернув за угол, они заметили под своим балконом уже знакомую им полную даму в той же белой «эксклюзивной», пострадавшей от мыши шляпке, и её измученного то ли болезнью, то ли супругой мужа, сидящих в ожидании на складных стульчиках.

– Нет, ты посмотри: эти двое решили ещё подзаработать. Как будто мы каждый час выбрасываем что-нибудь с балкона! – возмутилась Зина.

– Ага! Как птенцы! Ждут, когда им мамаша принесёт червячка, ещё бы клювики открыли! – посмеялась Таня. – Пойдём к ним, покажем рисунок.

Девушки на цыпочках подкрались к супружеской чете сзади, и Татьяна громко спросила:

– Ну, как? Давно ждёте?

Обе спины, толстая и тощая, вздрогнули, и головы одновременно повернулись к девушкам.

– Ой! Это вы? – смутилась дама (её муж закашлялся). Она стащила с себя шляпку и принялась ею обмахиваться. – А мы вот, загораем!

– Вижу! Вижу! Смотрите, не сгорите! Солнце в такой час опасное! А у вас кожа нежная, белая, видно, вы дворянского происхождения! – открыто польстила Танюшка.

Дама толкнула раскисшего на жаре мужа:

– Видишь, я всегда тебе говорила, что я дворянка! Породу скрыть невозможно!

Татьяна улыбнулась и опять обратилась к даме:

– Я вижу, вы очень наблюдательны, всё вокруг замечаете! (Дама приосанилась и важно кивнула). Не встречали ли вы где-нибудь эту девушку?

Супруг дамы оживился и, стараясь рассмотреть лицо нарисованной девицы, потянул к себе листок, умоляя жену:

– Ну, Томиська, дай и мне посмотреть!

Томочка, не выпуская из толстых пальчиков рисунок, двинула локтём мужа. Тот непроизвольно дёрнулся, и половина лица девицы осталась в его руках. «Ой!» – хором сказали супруги, растерянно протягивая обе половинки Тане, которая вдруг закрыла лицо руками и жалобно заголосила:

– Боже мой! Что вы наделали? Вы знаете, кто автор этого портрета? Самый модный в Москве художник! Вы не представляете, сколько стоил этот рисунок! Зина! Мне плохо! О! Вы убили меня! Я теперь нищая!

Ошеломлённые трагизмом случившегося, супруги вскочили со своих стульчиков. Танюшка, подсматривая за ними сквозь пальцы, дожала их последним аргументом:

– О! Придётся вызывать моего адвоката, чтобы подсчитал убытки и обратился в суд!

Мужчина испуганно повернулся к дражайшей половине:

– Ну, Томиська!

Дама пухлыми ручками расстегнула ридикюль и извлекла из него две бумажки по тысяче.

– Хватит? – спросила дрожащим голосом Томочка, держа так крепко купюры в цепких пальчиках, похожих на сардельки, что Танюшке пришлось разжимать их, чтобы забрать деньги.

– А за моральный ущерб? – рыдающим голосом напомнила Таня.

У дамы от переживаний под шифоном светлой блузы заколыхалась пышная грудь. Красное морщинистое лицо покрылось крупными каплями пота, пока она доставала тысячу и протягивала шуршащую бумажку трясущейся в конвульсиях Татьяне, кусающей губы и плачущей настоящими слезами.

Расстроенные супруги засеменили прочь, не оглядываясь, забыв забрать с собой складные стульчики, на которые повалились подруги, рыдающие от смеха.

Таня сквозь слёзы пропищала:

– А рисунок унесли с собой! Наверное, склеят и постараются продать!

– На аукционе! – прорыдала в ответ Зина.

Успокоившись и приведя себя в порядок, подруги решили идти на пляж. Уже на пороге номера Татьяна остановилась и задумалась.

– Что-то не так? – спросила Зина.

– Как-то не по себе! Знаешь, я, наверное, все деньги и карточку возьму с собой.

– А золото?

– Кроме серёжек, я ничего не привезла.

– И я тоже. Тогда и я заберу с собой деньги! – решила Зина.

Девушки спустились в холл и подошли к дежурной.

– Скажите, у вас в гостинице принимаются ценности на хранение?

– Да! У нас есть такая услуга за отдельную плату. Но вам надо обратиться к хозяину – он сам лично оформляет эту услугу. Вам когда надо? – спросила женщина.

– Сейчас! Надо сейчас! – повторила Таня.

– Тогда я передам ему вашу просьбу, – ответила дежурная, доставая сотовый телефон.

Вскоре к девушкам, ожидавшим в уютных креслах, подошёл толстый пожилой мужчина и спросил, вытирая скомканным платком пот с пунцового лица, им ли нужно положить в сейф ценности. Приняв два пакета, заглянув в них, он написал расписку и объяснил, какова посуточная оплата за хранение. Татьяну всё устроило, Зине показалось дороговато, но спорить она не стала.

С чувством исполненного долга девушки наконец-то отправились на пляж.

К их удивлению, Константина на привычном месте не оказалось, да и вообще здесь свободного места не было. И подруги побрели по пляжу, зорко выискивая свободное местечко под солнцем и попутно пропавшего Костика. Приятеля они так и не увидели, а вот стелиться им пришлось на камнях вблизи мусорных баков, к которым иногда подбегали собаки, ища пропитания. Вообще, в этот раз отдых как-то не заладился. Вначале между камнями не хотел влезать зонтик, и пришлось его обкладывать крупной галькой. Потом со всех сторон задымили курильщики так сильно, что вокруг образовался смок, и на море приходилось смотреть сквозь сизый туман. Зина, ушедшая плавать первой, вскоре вернулась назад раздосадованная и возмущённая до крайности.

– Нет, ты представляешь, это не люди!

– Что, тебя обидели? – встревожилась Таня.

– И меня обидели, и тебя, и себя обидели! Замусорили море – купаться негде! Настоящая свалка, да ещё и туалет вдобавок. Представляешь, я увидела в воде, где дети купаются, то, что никогда не тонет! – усаживаясь на циновку, ворчала Зина. – Кто воспитывал этих людей?

– Учителя! – съязвила Татьяна.

– Конечно, без участия родителей! Они ни при чём, ни при чём и улица, ни при чём и телевидение, ни при чём и компьютерные игры, обучающие убивать без сожаления, – раскипятилась не на шутку Зинаида.

– Всё! Расслабься! Мы отдыхаем! Всё хорошо! Вокруг замечательные люди и воспитанные дети, – подставляя солнцу лицо с закрытыми глазами, медленно говорила Таня, в то время как толстый подросток, видимо, желая сократить путь, перешагнул через ее длинные ноги и прошёл по соломенному коврику, засыпав его песком.

– Смотри, нос сгорит, прикрой, – посоветовала Зина.

– Знаешь, скучно как-то без Костика. Куда он делся? А я сегодня решила быть начеку и сфотографировать девицу мобильником. А приманки для неё и нет, – продолжала разговаривать с закрытыми глазами Таня. – Слушай, может, она что-нибудь с ним сделала?

– Нет, ему она как раз ничего и не делает. Достаётся только всем блондинкам в радиусе пяти метров от него.

– Слушай, а может, он уехал? Испугался мексиканской страсти. Или милиции. А знаешь, я бы на его месте, как узнала про убийство Ирины Ивановны, переехала бы в другой город. Благо, на Черноморском побережье их полно: полчаса езды – и ты свободен и спокоен, – рассуждала Таня.

– Интересно, если он уедет, может, и она нас оставит в покое? Как ты считаешь? – спросила Зина.

– Не знаю! Может, бросится за ним следом! А может, возьмётся за нас, то есть за меня ещё круче, дабы отомстить за неразделённое чувство и несбывшиеся надежды.

В этот раз, не дожидаясь, когда солнце взгромоздится на хребет горы, уже в полседьмого девушки собрали свои вещи и вернулись в гостиницу. В холле за стойкой сидела другая женщина.

– Они что, по полдня дежурят? – удивилась Зина.

Подруги поднялись по лестнице и подошли к своему номеру. Дверь почему-то была открыта. Решив, что горничная производит уборку, они оставили в прихожей зонт и циновки и прошли в комнату. Там никого не было, а на полу валялись сумки, и вещи кучей лежали рядом.

– Спасибо моей интуиции, что деньги спасли! – сказала Татьяна. – Давай посмотрим, ограбили нас или что-то искали.

Девушки перебрали вещи, разложили их по сумкам и проверили одежду в шкафу. У Тани исчез список телефонных номеров из мобильника Коня, а у Зины пропала зелёная футболка, растянутая Таней в попытке затащить подружку на дерево.

– Странно! Не пойму! Зачем кому-то такая испорченная вещь? Извращенцы какие-то! – недоумевала Зинаида. – Как ты думаешь, кто это сделал?

– Может, девица: сама или кого-то прислала. Скорее, сама, так как список телефонов исчез. А может, это воры. Денег и ценностей не нашли, так взяли с какой-то своей преступной целью мой список.

– А с какой преступной целью они взяли мою футболку? – не унималась Зина.

– Может, чтобы подбросить её на другом месте преступления, а может, у них мания такая – коллекционировать эксклюзивные вещи из каждой ограбленной комнаты.

– Да ну тебя! Вечно ты со своими шутками! – улыбнулась Зина.

– В любом случае нам надо пойти сообщить хозяину гостиницы о вскрытии номера, пусть или милицию вызывает, или замки меняет, или в другой номер переводит. Здесь оставаться нам опасно.

Спустившись в холл, подруги сообщили дежурной, что в их отсутствие неизвестные открыли их номер и перевернули всё вверх дном, забрав кое-что из вещей. Она, встревоженная, попросив подежурить вместо неё, побежала вверх по лестнице за хозяином. Через несколько минут женщина вернулась в сопровождении стройного приятного мужчины лет сорока пяти в светлых шортах и чёрной майке-борцовке. Он, убирая волосы со лба рукой с массивным золотым перстнем на длинном пальце, поздоровался и спросил, о каком номере идёт речь и что на самом деле случилось.

– А вы кто? – поинтересовалась Татьяна.

– Я хозяин гостиницы, Умрихин Андрей Палыч!

– Нет, вы шутите! – не поверила Таня.

– Почему шучу? Это на самом деле моя фамилия, – не понял мужчина.

– Нет, вы шутите, что вы хозяин гостиницы, – пыталась объясниться Танечка.

– Да не шучу я вовсе! Эта гостиница принадлежит действительно мне, вот и Женечка подтвердит, – кивнул он на дежурную.

– Но у гостиницы, наверное, два хозяина? – спросила с надеждой Таня, уже понимая, что их ограбили, притом они сами, добровольно, отдали все свои деньги.

Зина уже не могла стоять – она упала в кресло, в котором днём ожидала прихода хозяина.

– Нет, я один владелец! А что случилось? – видя, как побледнели девушки, поинтересовался он.

– Нас ограбили! – сквозь слёзы проговорила Зиночка.

– Я уже слышал, что вскрыли ваш номер. И много ли взяли? – участливо спросил мужчина.

– Ни копейки! – сказала расстроенная Таня. – Нас ограбили раньше, днём, вот на этом месте! Хозяин гостиницы, то есть жулик, взял на хранение все наши деньги и пластиковую карточку банка. Мы своими собственными руками ему отдали всё. Он ещё расписку написал. Вот она.

Умрихин взял в руки расписку:

– Как вы первому попавшемуся могли довериться?

– Его позвала дежурная! Мы обратились к ней, чтобы в сейф положить деньги. Она сказала, что есть такая услуга, но оформляет её хозяин лично, и вызвала вас по телефону. Вот минут через десять и явился мужчина, спросил, не мы ли хотим оформить деньги на хранение, даже назвал сумму, которую мы должны заплатить за услуги. Мы и не сомневались, что это настоящий хозяин. Такого солидного вида! Внушительных размеров! – пыталась оправдать свою доверчивость Таня.

Умрихин повернулся к дежурной:

– Женя! К тебе днём подходили эти девушки?

– Нет! – испуганно ответила женщина.

– За стойкой днём сидела не она! – хором сказали подруги.

– Женя! Что это значит? – удивился хозяин.

– Андрей Палыч! Мне надо было срочно уйти! В поликлинику за анализами бегала. Меня всего-то не было чуть больше часа. А здесь я попросила посидеть соседку.

– Это не ту ли, которую я не разрешил сюда приводить? – грозно спросил директор.

– Её! У меня других работоспособных больше нет, к сожалению! Тем более, она все наши правила знает! – стала всхлипывать женщина.

– Видно, что знает, – кивнул в сторону понурых девушек Андрей Павлович. – Что за мужчина внушительных размеров? Ты знаешь?

– Похоже, её сожитель, – показывая всем своим видом раскаяние, прошептала Женя.

– Так! Сейчас моим ребятам дашь адрес этих мошенников. Звони Петру и Сергею, пусть срочно, слышишь, срочно будут здесь. А мы поднимемся к вам, – обращаясь уже к девушкам, распорядился хозяин.

Татьяна пожаловалась:

– У нас исчезли важный документ и кое-что из одежды.

Хозяин обследовал замок на двери, покачал головой и предложил осмотреть два номера, в один из которых девушки могут сегодня же переехать. Вначале им показали соседний люкс слева, но подруги выбрали апартаменты на третьем этаже – над прежним номером. Наконец-то вещи были разложены, сарафаны и платья развешены, и только Зина и Таня решили отдохнуть, как в дверь настойчиво постучали. На пороге стояли два огромных накачанных парня в одинаковых чёрных батниках, с одинаковым, отсутствующим, видом. Оба жевали резинки, и один гнусаво проговорил:

– Вас просили спуститься вниз! Пойдём – те, – добавил он.

Подруги, не осмелившись ослушаться грозных типов, вышли в коридор и, заперев за собой дверь, спустились вниз по лестнице, сопровождаемые конвоем. Их подвели к боковой двери в холле и впустили в небольшое помещение, похожее на кабинет. За письменным столом, лицом к вошедшим, восседал сердитый Умрихин. Он кивнул девушкам и указал на тучного мужчину, понуро сидящего на стуле справа от двери:

– Это он сегодня утром назвался хозяином гостиницы и взял у вас «на хранение» деньги?

Мужчина ещё больше сгорбился и ниже опустил голову. Толстый бритоголовый коротышка тычком в скулу развернул бедолагу в сторону потерпевших, и им открылось знакомое лицо, только с подбитым глазом.

– Этот, – подтвердили в один голос Таня и Зина.

– Видишь? Тебя узнали, и твоя расписка у нас. Выбирай один из трёх вариантов: или сам возвращаешь с извинениями всё до копейки, или милиции сдаём тебя с рук на руки, или мои ребята с тобой поработают. Так, Петя и Сергей? Вы не против?

– Нет! Не против! – сказал один, продолжая тренировать свои квадратные челюсти.

– Ну, милый! Что решил? Озвучь! – почти ласково попросил бедолагу Умрихин.

В кабинете повисла тревожная тишина. Не получив ответа, хозяин приказал охране:

– Ну-ка, помогите нашему гостю принять решение!

Толстый коротышка лениво приблизился к пленнику и, приподняв за шиворот правой рукой, вернул на место коротким ударом левой в живот. Мужчина, хрюкнув, задохнулся и стал хватать воздух ртом.

Зина как ошпаренная выскочила из кабинета, а за ней и Таня. Они мигом взлетели наверх в свой новый номер.

– Боже мой! – причитала Зина. – Это так жестоко! Вдруг они его убьют? Может, милицию вызвать?

– Никакой милиции! А проучить его надо, чтобы в будущем неповадно было! – жёстко сказала Таня.

– Как ты думаешь, он деньги вернёт?

– Поживём – увидим.

 

Глава 9

За окном уже почти стемнело, когда в дверь номера громко постучали. На пороге стоял самозванец, тяжело отдуваясь и вытирая грязным платком пот с багрового лица. За его широкой спиной маячили Петр и Сергей. Мошенник протянул хозяйкам пакеты и удручённо прогнусавил: «Извините, бес попутал». Один из охранников посоветовал:

– Пересчитать бы надо… во избежание!

Девушки разобрали конверты и проверили наличность. Всё было на месте.

– Ещё раз извините, – топтался на пороге мужчина.

– Ладно, прощайте! – сказала Таня, закрывая перед ним дверь. – Ну, подруга, надо сегодня отметить возвращение денег хорошим ужином. Собирайся, идём в кафе.

Кафе «Прибой» нашли по звукам музыки на небольшом возвышении среди густой зелени деревьев. Снизу прохожим была видна каменная ограда, за ней, казалось, должен находиться дом отдыха. Только тому, кто поднимался по нескольким ступеням, открывался симпатичный вид: небольшая открытая терраса, увитая диким виноградом, круглая эстрада в центре, на которой довольно неплохо исполнялись хиты певцами местного разлива, деревянные столы и массивные стулья с резными спинками. Можно было поужинать и в павильоне, где работала мощная сплит-система и на огромной плазменной панели в полстены демонстрировались музыкальные клипы.

Подруги выбрали место рядом с эстрадой, заказали вино, шашлык, картофель фри, морской салат. Хотелось наслаждаться свежим ветерком с моря, слушать живую музыку.

– Как здесь хорошо! – задумчиво сказала Таня. – Вот не пойму, почему эта крыска выбрала именно «Прибой». С чем это связано? Надо бы посмотреть, что собой представляет задний двор кафе.

– Тань, ты никак не угомонишься! Даже сейчас не можешь спокойно отдыхать! – пожурила Зина.

– Не люблю неразгаданных тайн!

– Тогда давай расплатимся и пойдём, удовлетворим твоё любопытство, – смирилась подруга.

Девушки спустились вниз по широкой лестнице на тротуар, обошли кафе справа и увидели старые облупленные каменные ступени, ведущие наверх. Таня и Зина, цепляясь друг за друга, боясь оступиться в темноте на каблуках, совершили трудное восхождение и оказались на заднем дворе кафе, скудно освещённом единственной тусклой лампочкой на бетонном столбе. Везде стояли штабелями и валялись в беспорядке ящики, коробки и пластиковые контейнеры. Вокруг не наблюдалось никаких жилых помещений и, казалось, начинался лес – так густо разрослись деревья и кустарники.

– Да! Опасное место! Здесь есть, где спрятаться, – прошептала Таня.

– Пойдём скорее отсюда! Страшно! – попросила Зина.

Спуск по неровным ступенькам с риском переломать ноги занял меньше времени, чем подъем. Страх отпустил на набережной, когда смешались с толпой.

В номере перед сном Татьяна вышла на балкон. Вдали под лунным светом искрилось море, сливаясь со звёздным небом. Было свежо и тихо. Снизу донесся легкий шум. Таня перегнулась через перила: тёмная стройная фигура перемахнула с соседнего балкона на балкон их бывшего номера и скрылась внутри.

– Ты не думаешь ложиться? – выглянула Зина.

– Тс-с-с! – приложила палец к губам Таня и показала рукой вниз.

Зина присоединилась к подруге.

– Что случилось? – шёпотом поинтересовалась она.

Татьяна изобразила жестами, что внизу кто-то есть.

– Кто? Видела? – одними губами спросила Зина.

Таня помотала головой. Внезапно та же тёмная фигура перепрыгнула через невысокую перегородку и растворилась в темноте соседнего номера. Послышался мягкий звук закрывшейся двери.

Подруги вернулись в комнату.

– Ты видела? – спросила Татьяна.

– Конечно! – кивнула Зина. – Кто это был, разглядела?

– Нет! Не поняла! В штанах. Но парень или девушка? В темноте не разобрать. Вот что делал этот неизвестный в нашем номере? Очень интересно! – задумалась Таня. – Как же туда попасть? Ключ как назло вернули!

– И не думай! Я не позволю тебе спускаться по простыням вниз! Только через мой труп! – воскликнула Зина.

Танюшка удивилась:

– Как ты прочитала мои мысли?

– Слишком хорошо тебя знаю! Я думаю: удачно, что мы переехали сюда. Внизу что-то творится странное.

– Ещё бы! Наверное, не букет положили у кровати. Знаешь, я думаю, дохлую мышь нам тоже подкинули с соседнего балкона. Номер-то пустой! Но сейчас кто-то воспользовался им. Как же он попал туда? Где взял ключ? Когда нам показывали этот люкс, дверь в нём была закрыта.

– Можно ключ подобрать или открыть отмычкой. Таня! А представляешь, что бы было, если бы мы выбрали сегодня этот номер?!

– То же, что и в случае, если бы остались на старом месте! – ответила подруга. – Но какая же гадость предназначена нам сегодня? Нет! Я так не могу! Опять тайна, и если её не разгадаю, то сегодня не усну! По простыням спускаться ты мне не разрешаешь! Значит, надо найти способ попасть в номер через дверь.

Зина с тревогой следила, как подруга наворачивает круги по комнате, усиленно морща лоб и бормоча что-то. Вдруг её лицо просияло, и она воскликнула:

– Да всё просто, как апельсин! Пойдём!

– Куда? Уже почти ночь, и я не одета.

– Мы в холл! – она потянула Зину за руку с кровати, не дав ей переодеть халат.

Внизу, за стойкой, дежурная Женя смотрела фильм по маленькому телевизору и с трудом оторвалась от экрана.

– Что опять у вас случилось? – с неприязнью спросила она.

– Пожалуйста, откройте двадцать шестой номер, я там свои часы оставила. Золотые! – сделав жалобное лицо, попросила Таня.

– А вы не могли дождаться утра? – уже перебирая ключи в ящике стола, спросила Женя.

– Нет! Я уснуть не могу. Мне надо проверить, там ли я оставила часы или потеряла на пляже! – продолжала врать Татьяна.

Дежурная, тяжко вздохнув, встала и в сопровождении надоедливых постоялиц нехотя поплелась на второй этаж. Вставив ключ с круглой биркой в скважину замка, она предупредила:

– Я не могу пустить вас в пустой номер одних. Будете искать часы при мне!

Женщина шагнула в тёмную прихожую и, как подкошенная, с диким криком полетела вперёд. Девушки многозначительно переглянулись, и Таня осторожно вступила в помещение, нащупывая ногами путь.

– Есть! – сказала она, опускаясь вниз и освещая сотовым телефоном то, что обнаружила. – Это леска!

Таня потянулась к выключателю. Вспыхнул яркий свет и на миг ослепил людей. Дежурная, охая и потирая колени, двинулась вперёд и снова рухнула, разразившись площадной бранью. Зина увидела прозрачную струну, потом ещё одну, перебралась к бедной охающей Жене и помогла ей подняться. На ногах женщины выше щиколоток проступили кровавые полосы.

Татьяна обследовала весь пол дальше и не обнаружила больше натянутой лески. Зина нашла в кармане своего халата маникюрные ножницы и отрезала прозрачную крепкую нить от винтов, вкрученных в деревянную обшивку прихожей.

Для вида Таня под бдительным взглядом дежурной поискала в комнатах часы. Конечно, не найдя ничего, она посокрушалась о пропаже и поблагодарила за помощь дежурную. На прощанье Женя спросила, подозрительно прищурив глаза:

– Зачем вы это сделали?

– Что сделали? – не поняли подруги.

– Отомстить мне хотели?

– Да не мы это! – прикладывая руку к сердцу, заверила Зина.

– Ну и ну! – не поверила женщина и захромала по лестнице вниз, что-то рассерженно бурча.

– Теперь твоя душа довольна? – спросила подругу Зина.

– Да! Теперь я могу спать спокойно. Тайна разгадана без потерь.

– Как же? – не согласилась Зина. – А бедная Женя?

– Это необходимая жертва. Когда идёт война, всегда страдает мирное население. И ничего здесь не поделаешь – таков закон военного времени!

 

Глава 10

Наступило раннее утро нового дня. Зина открыла глаза и увидела Таню, одетую и подкрашенную.

– Я долго спала? Сколько сейчас? – села она в кровати.

– Рано ещё, только половина седьмого! Это мне не спится! Я, знаешь, всё думаю, что нам предпринять в ответ. Ведь сейчас наш ход! Может, ты что-нибудь надумаешь?

– Танюш! Мы отдыхаем! И никакого умственного труда, – зевнула Зина.

– Вот что надо предпринять, чтобы обскакать эту пакостницу? – как будто не слыша подруги, продолжала Татьяна.

– Сесть на коня! – буркнула Зинаида и снова улеглась в постель.

– Так нет Коня! – серьёзно возразила Таня. – Конь пропал куда-то! И даже позвонить ему не могу – список воры забрали.

– Говорила тебе: внеси номера в мобильник. Так не послушалась, – опуская ноги с кровати, пробурчала девушка. – Всё! Сон перебила! Придётся вставать!

– Очень хорошо, что ты встала! Чем мы сегодня будем с тобой заниматься?

– Отдыхать и только отдыхать! – уверенно ответила Зина, отправляясь умываться.

На море слегка штормило: пенные гребни волн с шумом накатывали на прибрежную гальку и, пробегая по песку, старались добраться до коряги, на которой в этот ранний час сидели две девушки: высокая длинноволосая эффектная блондинка и симпатичная миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой. Обе, ойкая, поджимали ноги, боясь холодной воды. В небе над неспокойным морем с запада на восток медленно плыли кучевые облака, иногда закрывая собой восходящее солнце.

– Неужели будет дождь? Как некстати! – глядя вдаль, вздохнула Таня. – Смотри! Вон закручивается смерч!

И действительно, вдалеке между морем и небом проявлялась тонкая вертикальная линия, быстро становясь темнее и толще; рядом с ней начинал образовываться второй смерч в то время, как первый терял свою силу и исчезал.

– Очень рад видеть вас, красивых и здоровых, на прежнем месте, – услышали девушки знакомый голос, и обе оглянулись.

– Константин?! А мы думали, вы уехали, не попрощавшись.

– Нет! Я вчера ездил на экскурсию в Долину очарования. И скажу я вам, действительно, очаровательное место!

– Почему нас не пригласили? – капризно протянула Таня.

– Да я сам случайно попал на экскурсию. Шёл на пляж утром, слышу: желающих приглашают посетить эту долину. Сразу и решился. А как у вас прошёл вчерашний день? Надеюсь, спокойно?

– На удивление спокойно, не считая покушения на нас, возвращения нам украденных денег и многого другого по мелочам! – сказала Танечка.

– Да ну? – удивился Конь. – А как на вас покушались?

Таня вкратце рассказала, почему они вынуждены были вчера перебраться в другой люкс, поведала и о натянутой леске в их старом номере.

– Да! Дела! А вы хорошо рассмотрели человека, который перелазил на балкон? – поинтересовался Константин.

– Мы даже не поняли, мужская фигура была или женская, – пожала плечами Таня.

Костик пошёл в воду навстречу пенящимся валам, прыгнул в одну из волн и поплыл, энергично гребя руками.

– Красиво плывёт, – сказала Танечка. – Да, Зинуль, будь сегодня начеку! Как увидишь эту экстремистку, а она, думаю, явится сегодня вслед за Костиком, сразу скажи мне. Я попытаюсь её сфотографировать.

– Хорошо, будем сегодня бдительны! А ты на всякий случай подбери волосы под шляпу и надень очки, а то не ровен час, оседлают тебя, как лошадку.

Но как ни смотрели подруги по сторонам, как ни вглядывались во все тонкие фигуры на пляже, так и не увидели своего врага.

Днём в номере после обильного обеда в кафе, ополоснувшись под душем, Зина легла на кровать с детективом Дарьи Донцовой, но читать не смогла – глаза закрывались сами собой. Напротив, на подушке, уже посапывала Таня.

Разбудил девушек грохот и шум на улице. В комнате было темно, как вечером. В открытое окно хлестали косые потоки дождя, сразу образовав на полу лужу. Зина вскочила и закрыла рамы. Таня бросилась в другую комнату прикрыть балконную дверь. Неожиданно в номер осторожно постучали. Татьяна, озадаченная, поправив халат, пошла открывать. На пороге, к её изумлению, стоял муж полной дамы, Томиськи. Переминаясь с ноги на ногу, он робко сообщил, продемонстрировав половинку портрета, что имеет важную информацию об этой девушке. Таня пригласила гостя войти. Прикрыв дверь, она кивнула:

– Слушаю.

Бледный, почти жёлтый мужчина потупил глаза:

– Понимаете, я хотел, я хотел… В общем, гостиница дорогая… Э-э-э, – блеял вымогатель.

– Понятно! А вы расскажите, с чем пришли, а я посмотрю, на какую сумму потянет ваша информация. Может, вы обмануть хотите, вытянуть из меня деньги, а сами на ходу придумали что-нибудь этакое, – не сдавалась Татьяна. – И почему вы этот раз без супруги?

– Ой! – забеспокоился мужчина. – Она не знает, что я здесь! И я хотел бы сохранить мой визит в секрете. Это возможно?

– Понятно! Вы хотите утаить от жены левый заработок? – усмехнулась Таня.

– Да, да! – закивал, заискивающе улыбаясь, гость.

– Так, может, наконец, начнёте? – поторопила неприятного собеседника Таня.

– А вы не обманете? – поинтересовался мужчина, показывая в улыбке, похожей на оскал, крупные жёлтые зубы.

– Не обману! Ещё одно слово не по делу – и понесёте свою ценную информацию кому-нибудь другому! – рассердилась Татьяна.

– Здравствуйте! – сказала Зина, выходя в коридор. – Я слышала, речь идёт о какой-то важной информации. Мне можно послушать?

– Вот как раз «молодой человек» пытается заработать деньги или уйти восвояси! – грозно глядя на смутившегося мужчину, с раздражением произнесла Таня.

– Я видел эту девушку, – смело заявил гость, приосанившись.

– Где и когда? – спросили хором подруги.

– Вчера вечером, где-то часов в шесть.

– Где? Ну? – поторопила Татьяна.

– Здесь, внизу, в вестибюле. Вернее, я бегал в магазин за молочком Томиське и возвращался, естественно, через вестибюль. А там эта девушка, такая тоненькая, в коротенькой юбочке, – глаза престарелого волокиты затуманились, – спустилась с лестницы и пошла к выходу. Я тут случайно обернулся и увидел, как она на улице села на мотоцикл, конечно, сзади. А впереди молодой человек сидел, весь, знаете, в чёрном: в кожаных штанах, высоких перчатках, со шлемом на голове. Как ему только не жарко так одеваться! Да! Так эта девушка надела на голову такой же, знаете, закрытый шлем, и они уехали. А с ними был ещё один мотоциклист, тоже весь в чёрном и тоже в шлеме. Вот! Всё! Я не стал говорить своей Томиське. Подумал, что я сам всё расскажу вам. Если вы так интересовались, значит, оно вам очень надо!

– Всё? – прервала словоохотливого гостя Таня, боясь, что он пойдёт в своих объяснениях по второму кругу. – Сейчас принесу деньги.

Мужчина просиял и под присмотром Зины засуетился у двери, в нетерпении перебирая ногами, как старый мерин в стойле. Танечка вынесла гостю розовую купюру достоинством в пятьсот рублей, чем очень разочаровала вымогателя.

– Не кривитесь! Скажите спасибо за эти деньги! Ваша информация выеденного яйца не стоит! Мы и так знали, что девушка бывает в нашей гостинице, – строго сказала хозяйка, выпроваживая гостя из номера.

Тот вдруг придержал дверь и спросил, тряхнув обрывком рисунка:

– А можно, я ещё приду, если что-то узнаю о ней?

– Можно, только если действительно будет что рассказать!

В комнату Татьяна вернулась уже с горящими глазами.

– Зинуль, теперь мы знаем, где искать нашу девицу! – потирая от нетерпения ладони, сказала она.

– И где же? – без энтузиазма поинтересовалась Зина, не отрываясь от книги.

– Что ты в темноте читаешь! Отложи Донцову и посмотри на меня! Тут похлеще твоего детектива закручивается история.

– Ну!? Я слушаю! – закладывая бумажкой нужную страницу, сдалась Зина.

– Мы с тобой должны выйти на байкеров! Здорово я придумала?

– Зачем они нам нужны?

– Так с ними уехала наша пакостница.

– Ну и что? – не понимала Зина.

– Как что? Мы хотим узнать, кто она? Хотим!

– А ты не пробовала спросить у Костика? Может, он знает её имя и не только? Думаю, она должна была с ним познакомиться.

– Нет, не спрашивала. Но я думаю, что, если бы он знал что-нибудь, он бы давно нам рассказал. По-моему, он сам избегает такого знакомства. Итак, слушай мой план. Мы переодеваемся пацанками и идём на встречу с байкерами. Там мы у них хитро выведаем сведения о щипаной курице. А дальше по обстоятельствам.

– Тань! Ты себя слышишь? Где мы возьмём одежду подростков? И подумай, как мы в ней будем выглядеть: наверное, не менее смешно, чем я на прошлой операции. Как нас ни одевай, всё равно видно, что мы вышли из этого нежного возраста десять лет назад. Ты же не хочешь выглядеть клоунессой? Дальше пойдём. Представь себе: мы пристаём на улице к людям, которые шарахаются от нас, думая, что мы – сбежавшие из дурдома молодящиеся шизофренички, но всё-таки каким-то образом, скорее от страха, кто-нибудь указывает нам место, где собираются эти, твои байкеры. А вдруг это не те?

– Они обычно объединяются! Тем более, городок небольшой! – вставила Татьяна.

– Ладно! Пусть будет так! Итак, мы, две ненормальные тётки, дико одетые, являемся к этим свихнувшимся на почве мотоциклов пацанам и спрашиваем, как звать длинноногую, худую, похожую на жердь, вздорную метёлку – так, кажется, они называют девушек, – и просим дать полное досье на неё. У тебя есть гарантия, что мы проживём после этого хоть несколько часов?

– Байкеры не преступники! Они просто помешаны на технике, на своих мотоциклах, – терпеливо объяснила Таня.

– Ну да, они неопасные сумасшедшие! – усмехнулась Зина. – Поэтому с ними водит дружбу наша ненормальная. Не эти ли тихони в шлемах помогают своей подружке свести с нами счёты?!

Татьяна помолчала, взвешивая то, что услышала, а потом спросила:

– Почему она открыто ходит по гостинице? Она что, здесь живёт?

– Вот с этого и надо начинать, – поддержала Зина, включая в розетку электрический чайник.

Таня призадумалась:

– Как же узнать, если мы ни фамилии, ни имени не знаем?

– Снова нарисуй красавицу, – подсказала Зина, – и покажи дежурным. Может, найдём того, кто определял её в номер.

– Точно! – согласилась Таня.

– Вот и договорились, а сейчас пополдничаем да гулять пойдём. Кажется, дождь закончился.

– А рисовать когда я буду?

– Вот вернёмся, и нарисуешь. Помни: нам никто не должен испортить отдых. Отдыху время – заботам час! – перефразировала известную пословицу Зина.

 

Глава 11

Подруги, одетые в спортивные костюмы и кроссовки, направились из гостиницы на набережную, мокрую от дождя. Прохладный ветер с моря обдувал лицо и пузырил тонкие куртки. Зина и Таня подошли к каменному ограждению в виде балюстрады и, опершись о перила, долго смотрели на барашки волн. Внизу по пляжу бродили редкие фигуры людей. Спасатели закрепляли моторные лодки и втаскивали под навес катамараны.

– Пойдём вниз, походим по песку. Поищем ракушки! – предложила Таня.

– Детство вспомнила? – улыбнулась Зина. – Идём.

Внизу было прохладней. Подруги шли по мокрому песку, поглядывая на сердитые волны, которые, кипя, пытались докатиться до их ног.

– Какой свежий воздух, так и хочется вобрать его в лёгкие и увезти с собой, – вздохнула Зина. – А море сегодня напоминает «Девятый вал» Айвазовского. Не хотела бы оказаться сейчас среди волн! Брр! – поёжилась она.

– Пойдём под тот навес! – предложила Таня, указывая на место для спасателей. – Там за стеной не такой ветер!

Они сели на скамью за деревянным стендом и, прижавшись друг к другу, стали смотреть на волны.

– Идиотка! Зачем нацепила на себя краденые цацки? – неожиданно прозвучал совсем близко грубый мужской голос. – Где теперь в песке найдёшь? Такая ты дура! Я бы тебя закопал тут же, рядом.

– Попробуй только! – провизжал неприятно знакомый голос. – Мне он разрешил серёжки взять себе! Их делить не будут!

– Чего он с тобой возится? Ни кожи, ни рожи, ни переда, ни зада! Ищи давай! Рой песок! – удаляясь, говорил грубый голос. – А вообще, если твои цацки не в дележе, то на кой они мне! Хочешь – сама копайся! А я пас!

Парень с загорелым скуластым лицом, миновав место укрытия двух подруг, попав в их зону видимости, быстрым шагом удалялся по пляжу.

– Стой! Я всё расскажу, как ты не хотел мне помочь! – нёсся вслед капризный девичий голос. Потом почти рядом послышалось бормотание: – Я же не могу оставить здесь такую вещь. Он не простит мне. Ну, где же она упала?!

Тихое подвывание то удалялось, то приближалось к ним. Неприятный, выворачивающий душу звук сопровождался шарканьем, похрюкиванием и бормотанием:

– Где эта зараза? Куда она упала? Целое состояние потеряла. У-у-у-а-а-о-о… И как она упала?! Замок что ли расстегнулся?! У-у-у-а-а-о-о-и-и…

Послышалось такое горькое рыдание, которое обычно можно услышать на кладбище у гроба горячо любимого человека. Зина вскочила со скамьи – Таня удержала её и усадила на место.

Рыдания приблизились – шаркая по песку, мимо протащилась, понуро опустив голову и всхлипывая, их врагиня собственной персоной.

– Зинуль, ты слышала, что речь шла о краденых драгоценностях!? – горячо зашептала на ухо Таня.

– Конечно! Что бы это значило? Как ты думаешь? Может, они грабят все номера в гостинице? – спросила Зина.

Неожиданно зазвонил её телефон в кармане. Она поспешила его вытащить и, захватив вместе с подкладкой куртки, выронила на песок.

– Ёлки зелёные! – полезла она под скамейку. – А это что? Тань, посмотри!

Вместе с телефоном она подняла необычную вещицу. На её ладони лежала золотая серёжка оригинальной формы в виде женской фигурки, с мелкими бриллиантами по позвоночнику и крупным на месте лица.

– Удивительное решение! – сказала Таня, беря в руки серьгу. – Я таких никогда не видела!

– А как она под скамьёй оказалась? – присаживаясь на корточки и заглядывая под сидение, спросила Зина. – Она же искала с другой стороны стенда!

К ней присоединилась подруга:

– Наверное, ветер перенёс её вместе с песком, скорее, ещё до дождя. Видишь, под стендом щель. Знаешь, у нас есть два пути: один – вернуть потерю нашей террористке в обмен на перемирие; второй – сдать находку в милицию. Что выбираешь: стать пособником преступников или проявить себя законопослушным гражданином? Я, например, выбираю второе!

– Я тоже! – просто сказала Зина.

С прогулки возвращались почти в восемь вечера. По пути заглянули в магазинчик и купили кексы и сыр, чтобы поужинать и позавтракать в номере. Драгоценную находку решили отнести в милицию утром.

В холле гостиницы их окликнула дежурная, на груди которой красовался бейдж с именем Нина. Она сказала:

– Вам звонили и просили передать, что вас ищет Константин. Вот! – протянула она листок бумаги. – Я записала адрес, где его найти. Да! Он просил его выручить, сказал, что на вас одна надежда.

– Так что он ещё говорил? Куда он попал и что с ним? – растерянно спросила Таня, вертя бумагу с адресом, написанным крупным размашистым почерком.

– Больше ничего не сказал! – развела руками Нина.

Подруги пошли вверх по лестнице, на ходу изучая адрес на листке. В номере стали решать, что делать. Татьяна настаивала на немедленных действиях – Зина долго не соглашалась:

– Почему мы должны бросаться очертя голову по первому зову малоизвестного мужчины? А вдруг он хочет заманить нас куда-нибудь?

– И изнасиловать? – продолжила Таня.

– Не знаю! Может, ограбить, а может, убить?! Вдруг он маньяк? Валера говорил, что маньяки не похожи на чудовищ. Наоборот, они самые обыкновенные люди и даже очень милые в обычной жизни. Мы не знаем, что у него на уме, какие преследует цели. В конце концов, он может быть в сговоре с девчонкой. Почему он обратился именно к нам?

– Да потому, что мы уже ему раз помогли, и он знает, что мы отзывчивые и…

– Глупые! – закончила фразу Зина.

– И у него, кроме нас, здесь нет знакомых! – терпеливо поправила Таня.

– А Миша из «Бригантины»? А эта влюблённая девчонка? – не унималась Зиночка.

– С Мишей у него, как я поняла, сугубо деловые отношения, то есть игровые, а с девчонкой у него вообще никаких отношений нет.

Ещё немного поспорив, Зина, как всегда, уступила подруге.

Наскоро поужинав, девушки надели под ветровки тонкие свитера, Татьяна на всякий случай взяла с собой немного денег. Спустившись в холл, она спросила дежурную:

– Скажите, когда нам звонили?

Нина ответила:

– Да минут за пятнадцать до вашего прихода.

– А не подскажете, как найти Приморскую улицу с этим номером?

Женщина подробно рассказала, как туда пройти.

Уже у дверей на улицу Зинаида остановилась и, вернувшись назад, к стойке, за которой сидела дежурная, сказала:

– Нина! Мы уходим по этому адресу по просьбе мужчины, которого почти не знаем! Вы запомнили адрес?

– Запомнила: Приморская, 84. И что?

– Если мы не вернёмся к ночи, то заявите, пожалуйста, в милицию! Вы обещаете?

– Ладно! – пожав плечами, согласилась Нина.

В этот вечер улицы были почти пусты. Прохладный сырой воздух и лужи везде не располагали к прогулкам. Нина хорошо объяснила маршрут, да и в небольшом городке было сложно заблудиться. Отчаянные искательницы приключений бодро шагали по узкой улочке, отсчитывая кварталы, после третьего повернули вправо; посмотрев на указатель, убедились, что верно вышли на Алычовую, и устремились вперёд до пересечения с Приморской, до которой было тоже три квартала.

– Пришли, слава Богу! – с облегчением вздохнула Зина.

– Это номер сорок два, а куда идут номера – влево или вправо? Идём вправо, посмотрим! – решила Татьяна.

На калитке соседнего двора крупными буквами сообщались название улицы и номер сорок четыре.

– Правильной дорогой идёте, товарищи! – посмеялась Таня, и обе смело двинулись вперёд вдоль заборов частных дворов с одноэтажными и редкими двухэтажными домами, в которых приветливо светились открытые окна.

– И зачем Конь сюда забрался?! Что ему в этой глухомани понадобилось? Все ноги истоптали! – бурчала Зина.

– Он, наверное, квартиру здесь снимает! – предположила Таня.

– А зачем мы ему? От хозяйки спасать? Она его в заложниках держит?

– Может, заболел! Нас увидеть хочет!

– Ночью?

– Так он ещё засветло звонил! – возразила Таня. – А вот и пришли, кажется! Это восемьдесят второй, а следующий, на углу, наш номер. Только почему-то там темно.

Девушка застучала в низкую калитку, за которой в слабом лунном свете просматривалась узкая бетонная дорожка. Она вела к двери маленького белого домика под огромными деревьями. Во дворе стояла тишина.

– Константин, где вы? Мы пришли! – крикнула Татьяна и, толкнув калитку, шагнула во двор.

– Стой! – Зина догнала подругу на середине дорожки и схватила за руку: – Это не Константин! Это не он звонил! Мы для него Маша и Даша!

Таня остановилась как вкопанная. Соображая несколько секунд, она шёпотом скомандовала:

– Бежим!

Но было уже поздно. Последнее, что почувствовали девушки, – грубый захват сзади, что-то мокрое на лице и ударивший в нос странный запах.

 

Глава 12

Зина пришла в себя от сильного озноба, открыла глаза. Над ней было только небо – начинающее светлеть, с неяркими звездами. Совсем близко шумел прибой. Она с трудом села, застонав от боли – невыносимо ныло всё тело. Почему она на земле? Рядом не шевелилась Таня. Встав на колени, Зина принялась ее тормошить.

– Таня! Танечка! Очнись! Танюшка! Милая! – плакала она.

Татьяна открыла глаза и, ничего не понимая, просипела:

– Ты почему ревёшь? Что случилось?

Зина помогла ей сесть:

– Я испугалась за тебя! Лежишь и вроде не дышишь! Очень страшно стало!

– Где мы?

– Слышишь шум моря? Я думаю, на пляже. Как мы здесь оказались? Нас сюда кто-то привез? Тань, а вдруг этот кто-то еще здесь? – шептала Зина. – Вставай скорей с холодной земли. Надо двигаться, а то заболеем.

Татьяна с трудом поднялась на ноги, опершись о землю рукой.

– Слушай, тут что-то подложено.

Зина наклонилась и приподняла с земли большой лист толстого картона.

– Надо же, какие заботливые! Спасибо, что на мокрую землю не бросили! Значит, убивать не собирались, – размышляла вполголоса Зина. – Так что же с нами произошло? Ты что-нибудь помнишь?

– Я только помню, как нас обвели вокруг пальца, как каких-то дурёх! Прости, это я виновата: потащила тебя к Коню. Надо было вначале как следует подумать. Я должна была еще в гостинице догадаться: Костик не знает наших имен, значит, сообщение не от него. Ты, молодец, догадалась все-таки. Правда, поздно. Помню, напали на нас. Больше ничего не помню. Провалилась в темноту и ничего не чувствовала. Всё-таки не пойму, где мы находимся, – шептала Танечка. – А где, действительно, похитители?

– Надо осмотреться.

Место, где прошла ночь пленниц, оказалось небольшой площадкой, защищённой со стороны моря кустарником, с противоположной стороны – почти отвесной стеной высокого берега.

Девушки пробрались сквозь кусты и оказались на каменистом берегу. Их взору открылось огромное чёрное морское пространство, переходящее в начинающее светлеть небо. Оглядевшись, слабо различая предметы вокруг, Таня решила, что это не пляж:

– Зачем нас сюда привезли? С какой целью? Зин! Проверь одежду: всё с ней в порядке?

– Да, кажется. По-моему, меня не трогали! А тебя?

– Меня, похоже, тоже! Даже деньги на месте! Зин! Мобильник исчез! А у тебя?

– Я свой в гостинице оставила. У тебя болит спина?

– Болит – затекла. И ещё сильно замёрзла.

– Что делать будем? Где вообще мы находимся?

– Сложно что-либо понять в темноте. Придётся подождать, когда рассветёт. Вот бревно. Здесь сухо. Давай сядем, – предложила Таня.

Подруги сидели в обнимку на большой коряге, пытаясь согреться. Впереди быстро светлели безоблачное небо и спокойное море под ним. Слева и справа из мглы выступил берег, густо заросший кустарником, крутой, уходящий с обеих сторон мысом в море. Девушки встали и повернулись спиной к водной глади: в метрах десяти от них темнел отвесный склон каменного обрыва, у подножия которого они сейчас находились.

– Да, высота, наверное, с пятиэтажный дом, тут без специального снаряжения нам не подняться, – вздохнула Таня и опять разместилась на бревне.

– Где всё-таки мы? – неизвестно у кого спросила Зина, опускаясь рядом. – А вдруг мы на необитаемом острове?

– Не думаю! Предполагаю, что на Чёрном море нет островов, а если и есть, так их давно прибрали к рукам предприниматели, – усмехнулась Татьяна. – Думаю, это такой же берег, с той же стороны, что и пляж. Посмотри! Мы сидим лицом к морю, и солнце встаёт у нас за спиной точно так же, как на пляже. Так, всё! – хлопнула она ладонями себя по коленкам. – Уже довольно светло – надо действовать! Не будем же мы добывать доисторическим способом огонь, чтобы разжечь костёр.

– Ты считаешь, нам придётся здесь так задержаться, что придётся готовить еду? – не поняла Зина. – А что мы будем готовить?

– Нет, подруга! Костёр разжигают обычно, чтобы привлечь внимание теплоходов или самолётов, да и то ночью. Мы этого делать не будем. Помнишь народную мудрость: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Так что не будем откладывать это дело в долгий ящик и займёмся своим спасением прямо сейчас! Идём туда и посмотрим, что за тем выступом, – решительно сказала Таня и указала рукой налево, на мыс.

Девушки поспешили в том направлении, радуясь, что вчера надели кроссовки, иначе быть бы им сегодня с переломанными ногами.

Когда солнце над обрывом показало свой огненный край, подруги добрались до сползающей в море левой части берега. Каково же было их разочарование, когда они поняли, что нет никакой возможности ни обойти этот выступ (об него бились волны), ни перелезть через него. Зина, обессиленная и разочарованная, присела на крупный камень.

– Мы сможем обогнуть этот мыс только вплавь! – сказала Таня. – Ты готова полезть в холодную воду и отправиться в неизведанное плавание на свой страх и риск, не зная, есть ли за этой преградой точно такая же? Я не готова! Как-то не хочется расставаться с одеждой: что-то мне подсказывает, что она нам ещё понадобится!

– Что, назад пойдём?

– Пойдём теперь вправо, может, здесь повезёт! – поднимая подругу за руку с камня, бодрым голосом предложила Таня.

Девушки двинулись в обратную сторону, но уже не так уверенно, как раньше, чаще спотыкаясь и останавливаясь, чтобы перевести дух. Ещё издали они заметили кромку суши вокруг массивного мыса и, окрылённые надеждой, ускорили, насколько это было возможно, шаг. Вдоль скалистого выступа, выдвинутого в море, действительно оказалось весьма проходимое место. Волны набегали на крупную гальку, и поэтому девушкам пришлось прыгать с камня на камень, чтобы не замочить ног. Обогнув таким образом мыс, они увидели тот же унылый пейзаж, какой остался за их спиной: те же камни и валуны, крутой заросший берег и впереди такой же выступ.

– Что теперь будем делать? – отдуваясь, спросила Зина и опустилась на валун.

– Надо идти туда! – уверенно заявила Татьяна.

– А если и там окажется то же самое?

– А у тебя есть другое предложение?

– Нет! – ответила Зина, поднимаясь с камня.

Солнце, взобравшись по чистому небосводу на высоту, соответствующую девяти часам, стало припекать. Подруги сняли с себя спортивные куртки и, завязав их на бёдрах, устало побрели вперёд. Уже не в силах больше прыгать, не обращая внимания на хлюпающую в кроссовках воду, они доплелись по гальке, покрытой водой, до самой выступающей части мыса. Таня как проводник шла впереди, и первая увидела продолжение берега за этим мысом.

– Ура! Зинуль! Смотри! Там люди! – воскликнула она, подпрыгивая на месте от радости и брызгаясь водой.

– Тише! – остудила её пыл осторожная Зина. – Вдруг там наши похитители или другие нехорошие люди! Надо подойти ближе и понаблюдать.

Вдалеке, в центре ровной, заросшей травой площадки, за которой начиналась галька, плавно сбегающая к морю, стояла туристская палатка. Рядом с ней маячили две мужские фигуры, к ним вскоре присоединилась и женская. Казалось, люди готовят что-то на костре: вверх вился дымок. Девушки с трудом сглотнули: во рту пересохло, давно хотелось пить и есть.

– А в холодильнике зря нас ждут вкусные кексы и мой любимый сыр, – мечтательно проговорила Зина.

– Почему зря? – возразила Таня. – Вот вернёмся и осчастливим их!

Обе тем временем крались к людям вдоль кустов, которыми щедро зарос берег. Эти заросли представляли собой естественный раздел между дикой его частью и вполне симпатичным, удобным, нерукотворным пляжем из гальки, ракушек и песка. Подруги, оставаясь в тени кустарника, зорко наблюдали за незнакомцами. Те суетились вокруг палатки и вскоре скрылись за ней. Девушки приблизились справа, продолжая скрываться. До них теперь долетали голоса людей, но разобрать что-либо не было никакой возможности: ветер дул в противоположную сторону и уносил слова прочь. Наконец туристы попали в поле зрения: все трое были почти раздеты и имели очень тёмный цвет кожи.

– Дикари! Людоеды! – прошептала в ужасе Зина.

Татьяна же выскочила из засады и с радостным криком «Чёрный Иван! Чёрный Иван!» помчалась к палатке, чем привела в некоторое смятение африканцев, увидевших на безлюдном пляже неизвестно откуда взявшуюся странную фигуру, бегущую к ним и энергично размахивающую руками. Сначала они остолбенели, но, рассмотрев девушку с длинными светлыми волосами, пошли к ней навстречу.

Татьяна на бегу не переставала кричать:

– Чёрный Иван! Ты узнал меня? Я белая Маша! Ты мне пел песню на пляже. Песню «Милая»! Чёрный Иван! Ты помнишь, как мне на пляже пел песню? Я белая Маша!

Чернокожий красавец заулыбался и крикнул:

– Помню, Белая Маша! Откуда ты? Как нашла Чёрного Ивана?

Так давно не радовалась Танюшка, встретив знакомого. Это был самый желанный, самый любимый на свете знакомый! Она бросилась обнимать смущённого парня на глазах не менее изумлённых его чернокожих товарищей и Зины, ещё сидящей в зарослях.

Через несколько минут девушки уже пили чай с самым вкусным в мире лавашем у палатки гостеприимных хозяев. Чёрный Иван, с любовью и радостью посматривая на «Белую Машу», широко улыбался, поглаживая её руку. Подруги, забыв о приличии, с полным ртом, перебивая друг друга, рассказывали о похищении и об их трудном походе по берегу.

– А мы слышали ночью звук мотора. Думали: рыбаки проплыли, – сказала мулатка.

Таня спросила, как можно попасть отсюда на городской пляж. Чёрный Иван радостно ответил:

– Пляж очень далеко. Легче добраться по морю.

– Но мы не умеем так хорошо плавать! – вскричали в один голос гостьи.

Чёрный Иван, продолжая широко улыбаться, сообщил:

– У нас есть моторка. Мы плаваем на пляж, чтобы заработать. Мы студенты из Краснодара, нам нужны деньги. Мы придумали одежду, как в африканском племени. Многие на пляже желают сфотографироваться на фоне экзотики. А моторка вон там у нас, – указал он рукой куда-то за спину.

Вскоре чернокожие друзья, переодетые в национальную одежду, вместе с неожиданными гостьями разместились в моторной лодке, и та, рассекая волны, вначале помчалась от берега в море, затем, сделав плавный поворот на девяносто градусов вправо, понеслась вдоль берега. Подруги, вцепившись в хлипкую дребезжащую скамейку, на которой сидели, тесно прижавшись друг к другу, с интересом рассматривали чернокожих студентов, похожих на вождя африканского племени и его свиту. Вскоре моторка повернула к берегу, в котором девушки при приближении узнали городской пляж. Лодка влетела в отгороженный сеткой водный коридор и остановилась с заглохшим мотором у бетонного пирса, на который легко вспрыгнул Чёрный Иван со своей большой красной погремушкой и помог выбраться девушкам.

– Белая Маша! Я проведу вас до гостиницы! – предложил, как всегда улыбаясь, Иван.

– Нет! Нет! Спасибо! – поторопилась отказаться Таня, представив себя на набережной в сопровождении такой странной свиты. – Вы и так нас спасли! Я никогда вас не забуду!

– Зачем забывать? – спросил сияющий спаситель. – Чёрный Иван всегда будет помогать Белой Маше.

 

Глава 13

В прохладном тихом холле гостиницы за стойкой скучала Женя. Зина устремилась к ней:

– Здравствуйте! А где Нина?

– Нина ушла домой. Я заступила утром.

– А она не звонила в милицию?

– Зачем?

– Мы с ней договаривались, что если мы пропадём…

– Так вы же не пропали? – удивилась женщина, глаза которой говорили за неё: чтоб вы пропали – достали своими выкрутасами.

В номере девушки сбросили влажную одежду и стащили мокрую обувь. Таня первой побежала в душ. Зина проверила сотовый телефон и обнаружила три пропущенных вызова: все от мужа. Она вначале позвонила Валерию, коротко объяснила своё молчание подзарядкой мобильника, затем включила электрический чайник с водой. Таня вышла из душа и занялась подготовкой к позднему завтраку. Зина отправилась купаться. В дверь неожиданно постучали. Татьяна открыла и увидела на пороге Женю, та протянула ей сотовый телефон.

– Ваш? – спросила дежурная.

Хозяйка удивлённо кивнула.

– Что ж на пляже такие вещи забываете? Хорошо, что люди честные, прямо следом за вами и принесли, – повернулась она уходить.

– Стойте! – схватила Таня женщину за руку. – Кто принёс?

– Не знаю! Такой высокий мужчина. Я его впервые видела.

– Спасибо вам! Ноги больше не болят?

– Не болят! – почему-то рассердилась Женя.

Зина вышла из душа в махровом халате, раскрасневшаяся от пара.

– Как хорошо я прогрелась! Сейчас выпью горячего чаю и на боковую!

– Смотри! Мне мобильник вернули! – показала телефон подруга, вызывая Игоря.

– Кто вернул? – удивилась Зина.

– Не знаю! Принесла Женя, а вернул, говорит, высокий мужчина, – прижимая к уху сотовый в ожидании, что муж возьмёт трубку, ответила Таня.

– Не Костик ли это был? – предположила Зина.

Слушая длинные гудки, подруга резонно заметила:

– Понимаешь, к сожалению, а может быть, к счастью, Конь не единственный высокий мужчина. Хотя его со счетов сбрасывать тоже не надо. Нужно устроить опознание.

– А как?

– Придётся рисовать его портрет, если сегодня не удастся сфотографировать. Что-то Игорёк не отвечает. Перезвоню позже. А теперь будем завтракать и отдыхать.

Не успели они прикончить свои кексы, как ожил сотовый Татьяны. Та бросилась к нему, ожидая услышать мужа, но в окошке, вместо номера, высветилась пунктирная линия, а в трубке женский, явно изменённый, довольно противный голос зловеще произнёс:

– Ну, так что? Понравилось?

Таня молчала.

– Отвечай! – требовал голос. – Тебе всё понравилось? Ещё хочешь? Говори!

Таня нажала кнопку отбоя, но телефон зазвонил почти сразу.

– Зачем отключаешься? Разве тебе не нравится, что я делаю? Учти! У меня богатая фантазия и хорошие помощники! Мы готовы продолжить, а вы как? – в трубке послышалось неприятное хихиканье.

Таня, вспыхнув от негодования, вдруг неожиданно для себя самой выпалила:

– Смеёшься? Весело? А вчера рыдала, бороздя песок на пляже. Ничего не нашла? А он уже знает о твоей потере?

В трубке слышалось только взволнованное дыхание.

– Смотри! – продолжала блефовать Танечка. – Будешь мешать нашему отдыху, придётся выложить ему твой секрет, дорогая!

Танюшка отключилась, не дожидаясь ответа. Телефон опять разразился знакомой мелодией. Она, не взглянув на номер, грозно сказала в трубку:

– Хватит сюда звонить, я сменю сим-карту!

– Танечка! Что случилось? Ты нашла другого? – послышался взволнованный голос Игоря.

– Да что ты, мой дорогой! – проворковала самым нежным голосом супруга. – Эти слова не тебе предназначались!

– А кому? – в голосе Игоря послышались нотки ревности.

– Тут какая-то дура постоянно звонит. Не бери в голову. Лучше расскажи, как Максимка. Как мама? Ты как?

Когда Таня освободилась, Зина спросила:

– С кем ты до Игоря разговаривала по телефону?

– Они мобильник забирали, чтобы узнать мой номер. Теперь какая-то дрянь звонит, думаю, это наша общая знакомая.

– Чего она хочет?

– Хочет узнать, понравилось ли нам всё, что произошло с нами за последние дни. Грозится, что продолжит, мол, обладает хорошей фантазией, и много у неё исполнителей этой фантазии.

– А зачем ты ей сказала о её поисках на пляже?

– Я и сама не знаю! Вдруг вырвалось. И ты знаешь, она ведь испугалась. Точно испугалась: замолчала, только сопела в трубку. А мне и вправду придётся номер менять, – вздохнула напоследок Таня.

Девушки уснули одновременно и одновременно проснулись, разбуженные стуком в дверь.

– Да что за проходной двор? – возмутилась Зина, с трудом оторвавшись от подушки, накинула халат и поковыляла к двери. На пороге никого не оказалось. Озадаченная, зевая, она выглянула в коридор, посмотрела влево и вправо и, закрывшись на ключ, вернулась в комнату.

– Кто там был? – тоже зевая, спросила Таня.

– Никого! – ответила Зина. – А знаешь, мне в голову пришло, что наши противники всё о нас знают: не успели мы сегодня вернуться домой, как нам принесли мобильник. Они нами управляют, как марионетками.

– Ты не права! Мы повелись на их записку с адресом только вчера вечером. А до этого мы, девушки непредсказуемые, им путали карты: например, не явились на встречу в «Прибой», ноги не переломали в номере, в обморок не попадали при виде дохлой мыши, – покосилась она на подругу. – Я бы сказала, что они пытаются играть с нами в кошки-мышки.

– Нам надо быть осмотрительней! Кстати, она не просила опять отстать от Костика?

– Нет, на этот раз даже не вспомнила о нем. Видно, вошла во вкус, и не важно теперь, из-за чего сыр бор завязался, главное теперь для неё – процесс.

– Тань, помнишь, мы вчера твёрдо решили отнести утром серёжку в милицию?

– Помню! Но у нас была уважительная причина!

– Так отнесём сейчас от греха подальше! – предложила Зина.

– Так почему ты ещё в кровати? Живо одеваться! – резко сев на постели, скомандовала Таня.

В уже знакомом здании за окошком находился другой дежурный – молодой симпатичный парень. Татьяна принялась объяснять, что на пляже нашлась золотая серёжка и они хотят сдать ее по всей форме.

– Пройдите по коридору в четвёртый кабинет, – распорядился он и поднял трубку телефона.

В маленьком помещении за тремя письменными столами сидели мужчины.

– Нам к кому? – поинтересовалась Таня.

– Да вот сюда проходите, старые знакомые! – сказал с улыбкой молодой лейтенант, тот, что несколько дней назад отпустил на свободу Константина.

– Ой! Здравствуйте! – обрадовалась Татьяна и села напротив.

Тот вскочил и придвинул к столу ещё один стул для Зины.

– Вы ещё не уехали? – спросил он. – Так что на этот раз у вас стряслось?

– Вчера после дождя мы с подругой прогуливались по пляжу и присели на скамейку рядом с местом, где работают спасатели. И вот что нашли в песке, – немного кокетничая, протянула серьгу на ладони Таня. – Вот хотим её сдать в милицию по всем правилам, чтобы у нас на руках оказалась квитанция.

– Так-так! – заинтересовался лейтенант, осторожно беря в руки драгоценность и внимательно рассматривая её. – Знакомая вещица! Толик, посмотри!

Крепкий молодой человек резво выбежал из-за соседнего стола и наклонился над серёжкой. Он помычал и полез в сейф. На столе рядом оказалась брошь точно такой же формы, но крупнее почти в три раза.

– Надо же? – удивилась Татьяна. – Я никогда раньше не видела ювелирных изделий такой формы, а у вас уже два. Откуда? Можно узнать?

– У нас в разработке дело об ограблении и убийстве местной жительницы, вполне состоятельной дамы. Вот обнаружили эту брошь на платье среди грязного белья, поэтому ее и не заметили грабители. Значит, вы нашли эту вещь на пляже? Выходит, преступники или местные, но неопытные (кто-то носил на себе краденое, скорее всего женщина), или гастролёры. Возможно, они продали что-то из краденого отдыхающим и уже далеко отсюда.

После оформления необходимых бумаг, получив на руки расписку, девушки покинули стены милиции.

– Тань, может, надо было рассказать всю правду об этой ненормальной. Похоже, она состоит в банде и причастна к убийству Ирины Ивановны. А нас могут судить за то, что скрыли сведения, покрываем преступников.

– Подождём ещё немного. Если решимся, то можно будет сказать, что неожиданно вспомнили подробности. Хочу попробовать сама раскрутить это преступление.

– Тань! Это невозможно: у тебя нет необходимых средств для этого! Ты только подвергаешь свою жизнь опасности и мою тоже.

– Но нас серьёзно не трогают! – возразила подруга.

– Ты права! Пока как будто играли с нами, как кошка с мышкой: хватают нас, а потом отпускают. Теперь же, после того как ты сказала, что мы о ней знаем, всё может измениться!

– Думаешь, зря я ей выложила всё? Теперь она захочет нас убить? – всполошилась Татьяна.

– Господи, Тань, не впадай в крайности, но надо быть очень осторожными. А сейчас в номере придётся тебе снова нарисовать её портрет. Мы должны с ним всё-таки поработать.

Второй рисунок получился не менее удачным, чем первый. Подруги спустились в холл и подошли к стойке:

– Женя! Посмотрите, пожалуйста, эта девушка в каком номере живёт? – задала вопрос Зина, заглядывая в глаза дежурной.

– А зачем вам это? – с подозрением спросила женщина.

– Мы разыскиваем её, нам надо с ней поговорить, – поспешно ответила Зинаида.

– А о чём? – опять поинтересовалась, прищурив глаза, Женя.

– Да в чём дело? – рассердилась Таня. – Вы её знаете? Почему не хотите назвать её номер? Где она живёт?

– Потому что не имею права – хозяин рассердится. Мы не должны никому давать информацию о наших гостях!

– Так почему вы дали информацию о нас?

– Кому? – возмутилась Женя. – Я никому ничего, нарушающего инструкцию, не давала.

– А кто интересовался нами? Признавайтесь! – горячилась Таня.

– Да никто вами у меня не интересовался, – раздражённо ответила Женя.

– А у кого интересовался? – продолжала допрос девушка.

– Отстаньте от меня! Такого ещё у нас не было! Что за люди? Всё им чего-то надо! Всё с ними что-то происходит! Всё они требуют чего-то! Вы почему не отдыхаете, как другие? – рассердилась женщина.

– Женя! Как ты разговариваешь с нашими гостями? – послышалось сзади.

– Ой! Андрей Палыч! Вы уже вернулись? – смутилась дежурная. – Вот девушки пытают меня: хотят узнать, кто изображён на этой бумажке.

Хозяин взял в руки рисунок, взглянул на него и удивлённо приподнял брови:

– Кто так хорошо рисует?

– Таня! – указав на подругу, с гордостью ответила Зиночка.

– А где вы видели эту девушку? – поинтересовался мужчина.

– Мы видели её несколько раз на пляже! – ответила Татьяна.

– Но зачем она вам? Или что-то она сделала? – слегка дрогнул голос Андрея Павловича.

– Да много чего! – туманно ответила Таня. – Вот хотим узнать её имя, номер, в котором она проживает. Хотим с ней кое-что обсудить.

– А можно узнать, что именно обсудить?

– Она мешает нам отдыхать.

– Каким же образом? – настаивал на ответе хозяин.

– Ну, например, вскрыла наш номер и перерыла все наши вещи! А потом натянула леску в прихожей. Спросите у Жени, как она упала в нашем номере и порезала леской ноги! – объяснила Татьяна.

Андрей Павлович обратился к Жене:

– Это правда, что здесь сказали?

– Да, я упала. Но откуда я знаю: может, они сами устроили всё это? – ответила Женя.

– А вы видели, что именно она открывала ваш номер? – указывая на портрет, спросил Умрихин.

– Нет, не видели! Но она нам угрожала! Угрожала отомстить, если мы не перестанем общаться с одним молодым человеком, – пыталась объяснить Таня.

Зина наблюдала за разговором со стороны и чувствовала: тут что-то не так. Почему-то эти двое не хотят называть изображённую на портрете девушку, хотя точно её знают – сомнений по этому поводу уже никаких не было.

– Так вы назовёте нам её имя? – вклинилась в разговор Зинаида.

– А мы её не знаем! – вразнобой сказали дежурная и её босс.

Зина схватила за руку подругу и повела вверх по лестнице, шепча на ходу:

– Почему-то они не хотят говорить! Это неспроста! Почему кто-то выдал наше местоположение, а на сведения о ней просто наложено табу?

В номере Таня села опять рисовать, на этот раз портрет Константина.

Закончив работу, она серьёзно сказала:

– Всё! Меня допекли! Терпеть не могу тайны! Выхожу на тропу войны! Ты со мной?

– С тобой! Куда же я денусь? – согласилась Зина.

Подруги вернулись в холл, снова подошли к дежурной и положили перед ней изображение Костика.

– Посмотрите, пожалуйста, этот человек передал вам сегодня мой телефон? – спросила Татьяна.

Женщина тяжело вздохнула и ответила:

– Нет, тот был с усами!

– А вот если так? – и Таня, схватив ручку со стола дежурной, пририсовала Коню усы. – Теперь похож?

– Все мужчины с усами похожи друг на друга, – пожала плечами Женя. – Точно сказать не могу: может, он, а может, и не он! Я его не разглядывала.

– Опять осечка! – выходя на улицу, вздохнула Татьяна. – Идём хоть пообедаем по-человечески! Порадуем желудок – может, сами добрее станем.

Подруги спокойно поели в кафе на набережной, где всегда обедали и иногда ужинали. Медленная негромкая музыка из динамиков хорошо успокаивала и расслабляла. Прикончив еду, обе действительно подобрели, и всё произошедшее с ними уже не казалось таким неприглядным и таинственным. На обратном пути они решили немного постоять у гостиницы с портретом «пакостницы», вдруг кто-нибудь её узнает.

На ступеньках было невыносимо жарко, пришлось укрыться в тени деревьев и оттуда следить за входом. Прошло пятнадцать минут напрасного ожидания. Страшно хотелось пить и спать, но подруги были полны решимости и не покинули пост. Наконец-то из стеклянных дверей вышел толстый мужчина с большим брюшком над широкими шортами и, водрузив на красный облупленный нос тёмные очки, зашагал вниз по лестнице. Татьяна с лучезарной улыбкой бросилась к нему:

– Добрый день! Вы живёте в этой гостинице?

Он остановился, передвинул очки на кончик носа и воззрился на эффектную блондинку. Похотливая ухмылка тронула его толстые губы, он приблизился вплотную и проникновенно сказал:

– Да, я приехал сегодня и остановился в этой гостинице, но пригласить вас в свой номер не могу. Я, знаете ли, здесь с женой.

Татьяна, смутившись оттого, что толстяк принял её за путану, все-таки спросила, показывая портрет:

– Вы видели эту девушку?

– Где? – не понял мужчина.

– Здесь, в гостинице или около неё? – уточнила Таня.

– Нет! – резко ответил незнакомец и, оглядев ещё раз странную блондинку, поспешно продолжил свой путь.

Татьяна вернулась под дерево, громко возмущаясь:

– Нет, ты видела? Старый дурак! Что он о себе возомнил?!

– А что он мог ещё подумать, если к нему пристаёт молодая красотка на пороге гостиницы?

Девушки, переминаясь с ноги на ногу, не сводили глаз с входа в здание. Вскоре по ступенькам стали подниматься четверо, видимо, супруги с двумя детьми, похоже, погодками. Они возвращались с пляжа: в руках несли пляжный зонт, свёрнутые соломенные коврики, дети – надувные круги. Таня поспешила следом:

– Подождите минуточку! Можно вас спросить? Вы видели эту девушку? Она тоже живёт в этой гостинице.

– Нет! Нет! – друг за другом ответили супруги.

А мужчина посоветовал:

– Вам лучше обратиться к портье.

Таня не солоно хлебавши опять вернулась под дерево. Зина постаралась её успокоить:

– Не переживай: не сразу Москва строилась! И вода камень точит.

– Ну да! Если долго мучиться, что-нибудь получится! Идем отсюда.

 

Глава 14

Жара уже начала спадать, когда Таня и Зина собрались на пляж. Шагая по ступеням вниз и высматривая свободное место, они ещё издали заметили загорающего стоя Костика. Он тоже их увидел и приветливо помахал рукой. На песке рядом с его циновкой лежала простынь, прижатая по углам крупной галькой.

– Это ваше место – я занял на всякий случай, – объяснил Конь. – Утром вас не было на пляже, я боялся, что вы вернулись в Москву. А вы что, на экскурсию ездили?

– Да! На экскурсию! Ночью! То есть получилось с ночёвкой, – мило улыбаясь, словно получила огромное удовольствие, проворковала Таня. – Мы увидели прекрасные места, дикую природу и даже прокатились по морю.

– О! Вам повезло! А я всё никак не соберусь в поездку на катере. Говорят, можно увидеть дельфинов. А вы дельфинов не видели?

– Зин? Ты дельфинов не видела? – спросила Таня и вдруг осеклась, почувствовав, что проговорилась. Она взглянула на Костика, но тот как будто не заметил её прокола.

– Константин! А вы случайно не знаете имени той девушки, которая танцевала с вами, а потом вцепилась мне в волосы? И где она живёт?

– Знаю! Она назвалась Таней.

– Таней? – поразилась Танюшка. – А она местная?

– Не знаю. Я больше ничего о ней не знаю, да и знать не хочу! – ответил Костик. Он немного помолчал, потом спросил: «А почему вы ею интересуетесь?».

– В общем, скорее мы её интересуем. Уж очень часто стала она пересекаться с нами. Вот вчера после дождя мы видели, как она искала в песке на пляже золотую серёжку, которую случайно обронила. Мы ещё услышали, как парень, что был с ней, сказал, что не надо было надевать краденое.

Константин рассеянно выслушал и, на ходу разминая руки и ноги, пошёл к морю.

– Как неудобно получилось, – сказала Зина. – Ты нечаянно назвала моё имя! Хорошо, что Конь плохо слушал. Вот нельзя врать, всегда тайное рано или поздно становится явным.

– Если так, то вскоре мы узнаем тайну моей тёзки, – мечтательно промурлыкала Танюшка.

– Знаешь, я одного не пойму, – лёжа рядом с подругой на животе и глядя на море, тихо говорила Зина. – Костик как будто неровно дышит по отношению к тебе. Так? Так! Но почему он не назначает тебе свидания, не старается остаться с тобой наедине, даже не попросил номер твоего телефона? Это мне кажется странным.

– Я думаю, он не спешит заводить новых романов, потому как недавно избавился от престарелой любовницы.

– Так ты считаешь, что всё-таки Конь убил хозяйку? – удивлённо переспросила Зина.

– С чего ты взяла? – в свою очередь удивилась Таня.

– Ты сама сейчас сказала, что он избавился от старой любовницы, – напомнила Зина.

– Да нет! Я имела в виду, что он порвал с ней!

– Так, внимание! Не шевелись! Сюда движется наша девица с группой поддержки, – заталкивая золотые волосы подруги под широкополую шляпу, предупредила Зина.

– Надо её сфотографировать, – Таня потянулась к сумке, чтобы вытащить телефон. – Они уже близко?

– Дай мне – я щёлкну.

Зина, выждав удобный момент, со сноровкой тайного агента запечатлела неприметную внешность врага в фас и в профиль.

– Странно, но, похоже, матч отменяется, – шепотом комментировала она происходящее. – Сейчас команда противника во главе с нападающим покидает игровую площадку и уходит на скамью запасных по лестнице наверх.

– Живо одевайся! – вскочила на ноги Таня, впрыгнула в юбку, рывком натянула майку. – Оставь зонт и подстилки, ещё вернёмся.

Зина, сообразив, что надо следить за «террористкой», наспех оделась и взлетела по ступеням на набережную. Где же Таня? Трое чернокожих друзей, громко радуясь встрече, держали «Белую Машу» за руки, лишив возможности продолжить важную миссию. Вдалеке мелькнули четыре знакомых фигуры, Зина ринулась за ними, оставив подругу на растерзание африканским аборигенам.

Вначале она бежала, почти не скрываясь. Расстояние до объекта быстро сократилось, и теперь пришлось топтаться у каждой палатки, перебирать сувениры, косясь в сторону врага. Так Зина оказалась перед клубом «Бригантина», куда только что вошёл объект слежки с сопровождавшими лицами. Что же делать? Она переместилась за киоск, где несколько дней назад находился её наблюдательный пункт. Только раньше в темноте ее никто не видел, теперь же бдительный киоскер, старый сухонький армянин, а может, грузин, выглянул из открытых дверей будки и спросил дребезжащим голосом:

– Ты что тут стоишь? А? Не стой здесь! Не можешь журнал, газэт купить?! Скажи – Ашот так даст! Ашот добрый! А дверь стоять не надо!

– Да ничего я не хочу купить, мне здесь назначена встреча! – пыталась объясниться Зиночка.

– А, жэных ждёшь? – догадался пенсионер и, выплеснув на улицу остатки чая, забрызгал ей белую юбку.

Зина, радуясь, что её оставили в покое, следила из укрытия за входом в клуб. Наблюдательный киоскер заметил, куда смотрит девушка, и пожалел обманутую невесту. Каждый раз, подавая в окошко товар, он указывал кривым пальцем на тонкую фигурку в дверном проёме и говорил покупателю:

– Видышь, бэдный дэвушк! Как её жэных обманул! Повёл другой красавиц в клуб!

Все слушали, из вежливости улыбались, кивали головой и уходили. Но тут к киоску приблизились трое, в шортах, с бутылками пива в руках. Рассказ Ашота тронул хмельные сердца мужчин. Ценный совет «найти красавца покруче и пойти тоже играть в азартные игры» рассердил Зину. Ее вопрос, кто из господ готов предоставить кошелек и сердце для этой цели, привел троицу в замешательство и придал ускорение их движению прочь.

Не прошло и десяти минут покоя, как к Зине присоединилась группа поддержки: три молодящихся бабушки с четырьмя внуками-дошколятами. Дамы непременно хотели узнать, давно ли обманывает её жених. Зиночка, не отрывая взгляда от стеклянных дверей напротив, неопределённо помотала головой, что должно было означать и да, и нет. Вокруг стихийно возникла игра в догонялки: четверо ребятишек носились вокруг киоска, нещадно крича и визжа, а кучерявая девчушка лет шести из этой весёлой компании использовала Зину в качестве средства, за которое можно спрятаться, поворачивая цепкими ручонками то влево, то вправо. Одновременно с встряской и покачиванием из стороны в сторону на Зину сыпались дельные советы: «Деточка, брось этого негодяя. Найдёшь себе лучше!», «Голубушка, не стоит убиваться из-за мужчин, сделайте так, чтобы они умирали из-за вас!», «Милочка! Не прячьтесь! Выйдите и встаньте перед ним! Покажите ему, что вы всё знаете! И пусть он выбирает, кто ему дороже!».

Вдруг Зина увидела тех, за кем следила, и, вырвавшись из детского плена, перебежками устремилась за девицей и её подружками. Они шли вперед, о чём-то беседуя, купили по дороге сигареты и, покинув набережную, направились в сторону автовокзала. Зина пересекла, уже не прячась, шоссе и двинулась между торговыми рядами, где продавали всякую всячину: от сувениров до купальников и надувных матрацев. Продвигаясь с остановками, группа приблизилась к огромному яркому зонту, на высокой ручке которого пестрел лист ватмана с фотографиями живописных мест. Крупная надпись красными буквами на самодельном плакате приглашала всех желающих отправиться на увлекательные экскурсии. Разомлевший под зонтом мужчина нехотя ответил на вопросы, пересчитал задаток и выписал экскурсантам квитанцию. Девчонки отправились в обратный путь. Зина, вздохнув, поплелась за ними, уже не заботясь о конспирации. До нее долетали слова: «В семь… завтра… не встретим… покатаемся…». По дороге к набережной группа распалась.

Теперь Зина, не зная, куда спрятаться в безлюдном переулке, отстала от преследуемой, но всё-таки, держась на расстоянии, довела её до стен знакомой гостиницы, куда скандалистка, не колеблясь, проникла, но почему-то с бокового входа. Сюда подбежала Зиночка – небольшая дверь оказалась запертой. Безрезультатно подёргав резную ручку, озадаченная девушка обогнула здание и вошла в холл с главного входа. Кроме дежурной, здесь никого не было. Зина поняла: девица попала в гостиницу через служебный вход, и, похоже, в вестибюль не выходила. Недолго думая, сыщица пересекла холл и приоткрыла дверь справа – в узкий коридорчик с несколькими дверьми. Сзади послышался окрик:

– Туда нельзя! Посторонним строго запрещается входить в служебные помещения!

Зина подошла к стойке дежурной:

– Почему же другим можно?

– Кого вы имеете в виду?

– Таню!

– Она не чужая! – слетело с уст Жени.

– Почему не чужая? Она здесь работает? – догадалась девушка.

– Нет!

– Почему вы замолчали? – спросила Зина.

– Я не знаю, о ком вы спрашиваете! – опять замкнулась женщина.

– Я о той девушке, чей портрет мы сегодня показывали, – пояснила Зина, уже понимая, что разговаривать бесполезно.

– Я не знала, что вы о той. Я подумала на другую Таню, – выкрутилась Женя.

Зина отвернулась и, не солоно хлебавши, поднялась на третий этаж проверить, не вернулась ли Танюшка. В номере на стук никто не отозвался. Пришлось отправиться на пляж. Однако, пройдя полпути, Зина вдруг остановилась в нерешительности и повернула назад. Она повторила путь преследуемых ею девчонок и обратилась к мужчине под зонтом:

– Здравствуйте, скажите, я могу присоединиться к своим подругам? Они минут двадцать назад у вас записались на экскурсию. Помните? К вам подходили четыре девушки?

Видя, что мужчина совсем разомлел на жаре и плохо соображает, Зина спросила снова:

– Так у вас есть ещё два места на ту же экскурсию?

Наконец толстяк зашевелился, открыл тетрадь с записями и лениво прочитал:

– Заказаны четыре места на завтра, на семь вечера. Посадка на первом причале. Катер отправляется ровно в семь вечера, возвращение – в девять. Вы сюда хотели?

– Да! Да! – радостно воскликнула девушка. – Так можно заказать еще два билета на этот катер?

– Внесите предоплату по двадцать пять рублей с каждого места. Остальное заплатите при посадке.

Получив на руки квитанцию, очень довольная собой, Зина почти бегом отправилась на пляж, где и обнаружила на старом месте подругу, а рядом с ней – незнакомого мужчину средних лет, крепкое тело которого богато украшали татуировки. Усаживаясь рядом с Таней, она услышала:

– Жаль, что вы отказываетесь. Но теперь я вижу, что вы, действительно, не одна!

Мужчина удалился, а Зина поинтересовалась:

– А где Константин?

Танюшка не успела ответить, как над пляжем пронесся мощный вопль. Любопытные взоры отдыхающих обратились к мужчине с голым узорчатым торсом.

– Волки! Всё забрали! Все деньги и паспорт! Сволочи! В гостинице побоялся оставить – все деньги взял с собой. Остался без гроша. Шакалы! Отдайте хоть паспорт! Можете подавиться деньгами. Но паспорт подбросьте!

Он бежал по пляжу и кричал одно и то же, потом исчез наверху и снова появился, но уже с милиционером и рупором, в который опять повторял на весь пляж:

– Заберите деньги, но паспорт верните!

– Бедный мужчина! – пожалела Таня. – Пока клеился ко мне, в ресторан приглашал, его обчистили. Надо помочь горемыке!

Она поднялась с коврика и пошла навстречу понуро бредущему бедолаге. Тот удивлённо поднял глаза на девушку, говорящую ему что-то, коротко ответил ей и благодарно закивал.

– Так где Костик? – повторила свой вопрос Зина, когда вернулась Татьяна.

– Собрал свои вещи и ушёл. Сказал, что у него какие-то срочные дела.

– А я всё-таки проследила за нашей девицей!

– Да ты что? – обрадовалась Таня. – Меня отвлекли наши спасители, и я потеряла пацанку из виду. Думала, что и ты не смогла с твоими-то способностями!

– С какими это способностями? – обиделась Зиночка. – Конечно, у меня нет таких способностей: путать названия кафе и заставлять подругу, как обезьяну, карабкаться по деревьям!

– Ладно, Зинуль, не злись! Я имела в виду, что ты у нас большая скромница, и тебе неловко выслеживать людей, стыдно бежать за ними по улице.

– А вот и бежала! И натерпелась стыда, когда человек двадцать с набережной решили, что я слежу за неверным женихом, наперебой давали мне советы, как себя вести! Но я всё выдержала и бегала за девчонками, как Жучка. Но не зря! Я довела эту, с позволения сказать, Таню до двери… А ну, угадай! Куда она вошла?

– В гостиницу, – уверенно сказала Татьяна.

– Точно! В боковую дверь! Только туда я не попала – она, видно, захлопнула замок. Я пыталась войти в этот коридор из холла, но меня не пустила Женя. Знаешь, она проговорилась. Когда мне сказала, что туда посторонним нельзя, я спросила, почему тогда Тане можно. И она тут брякнула, что она не посторонняя. Представляешь? И дальше ни гугу! Молчит, как партизанка. Я поняла, что Таня здесь работает, скорее всего, на кухне. Хотя, может быть, и горничной на других этажах!

– Ты умница! Вот мы сегодня и опросим обслугу – предъявим им портрет!

– Зачем портрет? Теперь фотографии есть в твоём мобильнике!

– Нет! – развела руками Таня.

– Что «нет»? – не поняла Зина.

– Снимков нет! Телефон разрядился не вовремя! Жарко очень! Пойдём в номер!

– Но ты не дослушала меня до конца! – возразила Зинаида.

– Разве это ещё не всё?

– Мы завтра с тобой плывём на катере по морю! Отправление с первого причала в семь вечера. Я уже и билеты заказала, вот квитанция о предоплате.

– Зинуль! Что это вдруг?! Не посоветовавшись? Я как-то после вчерашнего плавания не скоро захочу болтаться на волнах.

– Я подумала, что ты захочешь узнать, что будет делать наша «красавица» с подругами на катере.

Татьяна подскочила на месте:

– Так поэтому мы отправляемся в плавание?!

– Поэтому! Но если ты не хочешь? Я ведь тоже не стремлюсь снова испытать жуткий страх и желание вывернуться наизнанку.

– Нет! Ты правильно сообразила!

Не успели девушки договорить, как к ним подошёл ограбленный мужчина в шортах и оранжевой рубашке с пальмами. На ногах были шлёпанцы, в руках – полотенце, а на лице – растерянность и досада. Он спросил у Тани, переминаясь с ноги на ногу:

– Ещё не раздумали?

В ответ услышал:

– Нет, конечно! Сейчас пойдёте с нами в гостиницу.

Мужчина стоял в смиренном ожидании, пока девушки соберут вещи и оденутся. По дороге он всё сокрушался о том, что, побоявшись оставить наличность в номере, забрал все свои деньги на пляж. Татьяна, как могла, успокаивала потерпевшего, таким образом все трое поднялись в номер. Пётр – так назвался гость – после приглашения сел на диван и, обречённо свесив голову чуть не до колен, думал о чём-то своём. Таня спросила, сколько ему нужно.

– Тысячи две, думаю, хватит, пока перешлют деньги. Я всё верну!

– Ладно! Ладно! Не переживайте! Если сможете – вернёте, а нет – так буду знать, что не смогли! – протянула деньги Таня.

– Знаешь, Танюш, за что я тебя ещё больше уважаю? – спросила Зина, когда за гостем закрылась дверь.

– Ещё больше? – засмеялась подруга. – И за что же, позволь узнать?

– За то, что тебя не испортили деньги. Ты, как и раньше, приходишь на помощь всякому, кто нуждается в них.

– Знаешь, Зинуль! Это самое простое – дать деньги бедствующему, тяжелее поддерживать его душевно.

– Я не думаю, что ты оказываешь помощь без души. Не наговаривай на себя! У тебя это получается именно с душой!

– Твоя бы воля, так меня бы канонизировала при жизни! – рассмеялась Таня. – Сейчас сходи вниз и спроси, где можно найти нашу горничную. Пусть придет в номер – придумай какой-нибудь предлог.

– Есть, командир! Всё поняла! Будет сделано! – щёлкнув ногой об ногу и козырнув, Зина с удовольствием бросилась выполнять поручение.

Через пятнадцать минут на пороге материализовалась горничная Лена с ведром, шваброй и недовольным видом.

– Что у вас за потоп? Кран забыли закрыть, а мне убирай за вами? – заранее возмущалась она.

– Пройдите, пожалуйста, в комнату.

– А, в комнате едите? Чайником электрическим пользуетесь? Забудете выключить – сгорит гостиница из-за вас.

– А пойдёт сын мимо подвала, упадёт в него и разобьётся? – продолжила серьёзно Таня.

– Чей сын? Какой подвал? – не поняла Лена.

– Да так! Сказка одна есть про Элизу. В ней говорится о том, куда может завести человека бурная фантазия. Мы вас позвали не для того, чтобы вы здесь бесплатно трудились.

– Да? А для чего? – вспыхнула надежда в глазах у горничной.

– А для лёгкого заработка. Вот вам аванс, – Таня вложила в руку Лены пятьсот рублей. – Если сможете ответить на наши вопросы, то получите ещё столько же, а если сможете рассказать больше, чем мы предполагаем, то получите ещё сверху, так сказать премию! Ну, как? Согласны?

Горничная облизала сухие губы и с готовностью тряхнула головой. Выражение лица свидетельствовало о страхе девушки: вдруг она чего-то не будет знать! Таня предложила Лене сесть за стол и расположилась напротив, Зина – рядом с подругой. Танюшка спросила, придвинув к гостье нарисованный женский портрет:

– Вы знаете ее? Кем она работает, и как её звать?

Лена облегчённо вздохнула:

– Это Таня, но она не работает! Это дочь хозяина.

Подруги, испытав лёгкий шок, переглянулись.

– Вы не ошибаетесь? Это действительно дочь Андрея Павловича? Она что, Умрихина Татьяна Андреевна? – уточнила Зина.

– Не совсем. Она не Умрихина, – покачала головой горничная.

– Не понимаю! Если она дочь, то почему не Умрихина? – вмешалась Таня. – Тогда объясните, или вы ничего не знаете?

– Как же, знаю, конечно! – поспешно заверила Лена. – Я всё сейчас расскажу. Дело в том, что Андрей Палыч когда-то женился на женщине, у которой уже была трехлетняя дочь от первого брака. Жену он безумно любил, её дочь не обижал; вкалывал тогда, как негр на плантации, чтобы обеспечить семью, потом взял кредит и купил здесь, на побережье, участок, стал потихоньку строить эту гостиницу. Знаете, вначале здесь стояли маленькие строения, которые он сдавал отдыхающим. Тогда семья отказывала себе во всём, чтобы строительство продвигалось. В общем, гостиницу строили года три и ещё два велись отделочные работы, причём по этажам, чтобы можно было сдавать готовые номера и иметь выручку.

Андрей Палыч давно продал большую квартиру в городе и купил однокомнатную. В ней ютилась семья. Когда гостиница была полностью готова, на нашего хозяина наехали братки: требовали какую-то огромную сумму. Андрей Палыч, конечно, им ничего не дал – решил выстоять. Нанял тогда для охраны гостиницы нескольких вышибал из ресторана: боялся поджога или какого-нибудь вредительства. Но преступники поступили по-другому. Они похитили жену, которую он очень любил, и затребовали сумму, больше первоначальной в два раза.

Хозяин бросился искать деньги, но, так как он не со всеми ещё расплатился и не погасил кредит, всю сумму собрать не смог, поэтому и обратился в милицию. В общем, операцию по спасению заложницы проводила милиция, да, как бывает часто, что-то там у них не получилось. В конце концов рыбаки случайно обнаружили где-то на берегу, в безлюдном месте, труп жены нашего хозяина. Андрей Палыч тогда чуть с ума не сошёл от горя. Вот после этого он, вместо потерянной жены, боготворит Таню, оберегает её, всё ей позволяет, ни в чём не отказывает. Наверное, чувствует вину перед ней, что не уберёг её мать. Совсем избаловал девчонку. И хотя она имеет другую фамилию, фамилию матери, для всех она дочь Андрея Палыча.

– Лена, а вы не знаете, почему жена вашего хозяина не взяла фамилию мужа? Это из-за того, что фамилия такая неблагозвучная? – заинтересовалась Таня.

– Может, и так. Его жена оставила себе фамилию первого мужа, Жизняева. Так что Таня имеет фамилию матери – она Жизняева, а по отчеству Петровна.

– Надо же, супруги имели фамилии – антонимы! Это интересно! А откуда вы такие подробности знаете? – переваривая информацию, спросила Таня.

– Моя мама тогда помогала Андрею Палычу: сдавала комнаты в старых домиках, следила за порядком, брала оплату. Хозяину был нужен человек из местных, которому он мог доверять. Таким человеком стала моя мама. Потом она сдружилась с его женой, тётей Лилей, а я играла с Таней, хотя и была старше её на два года.

– А где живёт Таня?

– Так здесь же, в гостинице. Хозяева занимают часть левого крыла на втором этаже: номера двадцать семь и двадцать восемь, – с радостью сообщила Лена. – Что ещё хотите узнать?

Горничная с надеждой смотрела на двух девушек, и в её глазах читалась усиленная работа мозга по подсчёту суммы, на которую потянула выданная информация.

– А где сейчас ваша мама? – заинтересовалась Таня.

– Она вообще-то дома. Вы, наверное, хотите узнать, где она работает? – прояснила вопрос сообразительная Лена.

– Да! Да! – подтвердили подруги.

– Она работает здесь администратором, ну, в общем, по-старому завхозом, и отвечает за всё хозяйство в гостинице, и за работу горничных тоже. Ей очень доверяет Андрей Палыч.

– Ну, а вы почему только горничная? – удивилась Зина. – Вам не могла мама найти более престижную работу?

– Я сама такую захотела. Меня устраивает работа: она нормально оплачивается, обслуживаю люксы, а в них живут обычно нормальные люди, особо не безобразничают. Да ещё я убираю по утрам и освобождаюсь обычно к двенадцати дня, – откровенничала Лена.

– А сегодня почему вы работаете вечером?

– У нас дежурство во второй половине дня по скользящему графику, вот сегодня выпала моя очередь.

Татьяна протянула тысячу Лене, сверху положила ещё одну и, глядя ей в глаза, уточнила:

– Это за молчание! Или убрать?

– Нет! Я поняла, что надо молчать!

Закрыв за гостьей дверь, Таня влетела в комнату.

– Зинуль! Сколько мы сегодня узнали! Теперь ясно, как попадала в наш номер моя тёзка. Мы жили с ней на одном этаже и никогда не встречались. И ключи она могла брать любые. Выходит, она перелезла через ограждение на балконе и протянула леску, чтобы мы упали. Вот таким образом развлекается сирота.

– Не пойму только, для чего она забрала мою футболку!

– Я тоже пока не знаю! – призадумалась Таня.

 

Глава 15

На следующее утро подруги, отправляясь на пляж, заметили в холле Нину. Татьяна решительно направилась к ней.

– Здравствуйте, Нина! Я очень рада, что вы здоровы! – начала она туманно.

– А почему я должна быть больна? – испугалась женщина.

– Я рада, что вас не замучила совесть! – продолжила Таня.

– Я что-то вас не пойму: почему меня должна мучить совесть? – побледнела дежурная.

– Как же, отправляете людей на верную гибель – и никаких угрызений совести? – нависла над Ниной Таня.

– Кого я отправила на верную гибель? – уже заикаясь от волнения, почти прошептала женщина.

– Вам напомнить? Нас! – указала Таня на себя и стоящую рядом Зину.

– Так как я вас могла отправить? Я же ничего не сделала, я только передала, что мне велели! И всё! – оправдывалась Нина.

– Кто велел? Отвечайте, кто вам велел нас направить на улицу Приморскую? А? Будете говорить, или милицию вызвать – при ней скажете? Кто велел передать, что нас ждёт Константин?

– Таня, дочка хозяина, мне велела написать на бумажке адрес и ещё про Константина сказала! Я не знала, что вам угрожает опасность! Честное слово! Она же хозяйка! Я не могу ослушаться! Понимаете? – лепетала перепуганная женщина. – Простите! Не надо милицию! Очень вас прошу!

– Ладно! Живите, если совесть позволяет! – разрешила Таня.

Уже на пороге они услышали крик Нины:

– Ой! Я совсем забыла сказать: вас недавно спрашивал мужчина, хотел к вам подняться, но я не разрешила. Я правильно сделала?

Подруги неопределённо пожали плечами и вышли на улицу. Под тем деревом, под которым они стояли вчера, ожидал их знакомый Пётр.

– Здравствуйте! – оторвался он от ствола и подошёл, приветливо улыбаясь. – А я вот вас караулю, вы не могли бы мне ещё помочь?

– Поможем, если сможем! – скаламбурила Таня. – Сколько ещё нужно?

– Нет, вы меня не поняли! – замахал Пётр перед собой короткими руками. – Вы не могли бы пойти со мной в милицию?

– Зачем в милицию? – в один голос удивились девушки.

– Я вчера подал заявление о краже паспорта, и мне сказали, что нужно привести свидетелей, которые могут подтвердить факт кражи документа. Только тогда они мне выдадут справку о его пропаже, чтобы я предъявил её в отделении милиции своего города. Тогда мне восстановят паспорт и будут разыскивать украденный, – Пётр говорил так долго и с волнением, что весь вспотел.

– Да не переживайте вы так! – не выдержала Таня. – Мы, конечно, поможем вам. Правда, Зин? Только займём на пляже место.

Простынка, которую оставил накануне Костик, была расстелена на песке близ облюбованной коряги и прижата по углам камнями, после чего все отправились в милицию.

В четвёртом кабинете, куда привёл их потерпевший, девушек встретили как старых знакомых.

– А, опять нас порадовали своим посещением? Что на этот раз нашли? – заулыбались все три сотрудника.

– На этот раз не нашли, а потеряли! – сказала Татьяна.

– Как потеряли? Что? – вразнобой поинтересовались следователи.

– Вообще-то не мы потеряли, а вот наш знакомый! И не потерял, а вчера у него всё украли, так что выдайте ему необходимую справку, а мы подпишем, что нужно, – по-деловому распорядилась Таня.

– Ну что ж, интересные вы девушки! – сказал капитан. – И драгоценную находку сдаёте в милицию – другие бы присвоили себе, и второго товарища уже выручаете – других не заманишь к нам, особенно, свидетелей.

Пётр посмотрел на спутниц с удивлением и добавил с гордостью:

– Они мне ещё денег одолжили, пока мне не пришлют!

Тот же следователь записал историю кражи и, уточнив фамилии свидетельниц, попросил внизу расписаться. Наконец он обратился к потерпевшему:

– Так, Пётр Александрович Жизняев, из вашего города пришёл факс, что под таким именем и по такому адресу проживает гражданин, который в данный момент, со слов жены, находится тут, у нас. Год рождения тоже совпал – тысяча девятьсот шестьдесят седьмой. Так что мы сейчас вам выдадим справку, которую вы по прибытии домой должны предъявить в паспортный стол.

Таня и Зина, не веря своим ушам, ущипнули друг друга. Нет, всё это наяву! Не может быть, чтобы это было простым совпадением имени и фамилии.

– Вы сегодня завтракали? – спросила Петра Таня, когда они вышли на улицу.

– Да нет. Как-то не до этого было, да и похудеть не мешало бы, да и какая-никакая, а всё ж экономия, – признался Пётр.

– Но сейчас уже такое время, что вполне можно объединить завтрак и обед – дёшево и сердито! Всех угощаю! – сказала она тоном, не терпящим возражений.

Новый знакомый, как оказалось в кафе, отсутствием аппетита вовсе не страдал и не мучился по поводу лишнего веса. За считанные минуты он уничтожил еду, которой хватило бы на трёх человек, причём сделал это сосредоточенно, быстро и не отвлекаясь по сторонам. Подруги, с удивлением поглядывая на своего сотрапезника, только приступили к принятию пищи, выпив по фужеру минеральной воды. Расправившись со всеми блюдами, Пётр осмотрел начатые и ещё не тронутые порции девушек и спрятал руки под стол.

– Вы ещё что-то хотите? – сдержала улыбку Таня.

– Да! Пивка, если можно! – потупил глаза мужчина.

Две кружки мигом опорожнились; пена, не успев осесть, медленно сползала по стенкам.

– Если бы мне нужен был работник, я бы выбрала вас, Пётр Александрович. А знаете почему?

– Не надо так официально! – попросил мужчина. – Называйте меня просто: Петром или Петей. А почему меня бы выбрали?

– Да едите быстро, основательно, по-деловому! Раньше на Руси так выбирали работников: кормили их. А кем вы, кстати, работаете? – поинтересовалась она.

– Я предприниматель. Продаю строительные материалы: гипс, цемент, шифер, сетку-рабицу и тому подобное.

– У вас, я слышала, есть жена?!

– Да, мы с женой живём одни – нет у нас детей. Жена бесплодная попалась.

– А давно вы в браке?

– Да уж десять лет отметили!

– Выходит, вы женились в тридцать лет! Что так поздно? Вы извините, что я любопытствую! – обворожительно улыбнулась Танечка. – Люблю слушать жизненные истории.

– Нет, ничего, – разрешил Пётр, откинувшись на спинку стула. – Имеете право: уже два раза помогли мне, да и с голоду не дали сегодня умереть. Тем более, у меня никаких тайн особых нет. А насчёт женитьбы – так это мой второй брак. Первый раз я женился сразу после армии. Влюбился без памяти в соседку, которую знал с детства и не замечал. А тут приехал домой, весь такой бывалый, загулял сначала, а потом как-то надоело с друзьями жизнь пропивать, очнулся и посмотрел по сторонам. И вдруг увидел тоненькую тростиночку с огромными тёмными глазами, как у оленя, и запылало у меня что-то внутри. Куда ни иду – везде её вижу. Вот и решил вдруг жениться. Прямо пришёл к ней домой и прямо при её родителях объяснился в любви и позвал замуж. Она вдруг расплакалась и сказала, что ещё до армии меня любила.

В общем, сыграли мы свадьбу и стали с ней жить душа в душу. Я пошёл на стройку работать каменщиком, зарабатывал по тем временам совсем неплохо. Она училась в художественном училище, потому что очень хорошо рисовала. Вскоре у нас родилась дочь Танечка. Мы тогда уже от родителей жены в новую квартиру переехали – мне от нашего треста дали. Моя Лиля работала художником-оформителем в кинотеатре, я стал прорабом, а моей дочке шёл третий год, когда наша семейное счастье разбилось на мелкие осколки.

Вначале погибли её родители в автокатастрофе, затем умерла моя мать. Говорят, беда одна не приходит. А тут бы и начнись светлая полоса! Так нет! Не думал я, не гадал, как попал в следственный изолятор. Потом состоялся суд, и меня осудили на пять лет. Адвокат у меня был никудышный – нам его назначили, потому что я запретил моей Лиле влезать в долги и нанимать защитника за деньги. Я по наивности думал, что и так дадут самое большее – несколько лет условно. А повернулось всё совсем иной стороной.

Мужчина замолчал, видимо, заново переживая те далёкие события, полез в карман, достал пачку сигарет и, выбив одну ударом пальца по донышку, задымил, потом, спохватившись, спросил, можно ли курить.

– Да! Пожалуйста! Скажите, а за что же вас осудили, что вы такое совершили? – вернула Петра к воспоминаниям Таня.

– Я уже говорил, что работал прорабом на стройке. Однажды к нам поступил на работу парень после армии, он мне тогда сразу не понравился. Даже непонятно, почему я чувствовал глухое раздражение, когда его видел. И надо сказать, что не я один сторонился его. А он как чувствовал такую враждебность с стороны бригады и старался подлить масла в огонь: в каждом находил какую-то неприятную черту и начинал обидно насмехаться. Не раз доходило до драки. Я как старший на стройке постоянно разнимал сцепившихся, разводил по углам, хотя сам хотел надавать тумаков этому зарвавшемуся выскочке.

И вот однажды возникла драка, зачинщиком которой был, как всегда, этот хмырь. Мне в очередной раз пришлось растаскивать дерущихся. И так мне до одури это надоело! В общем, тряханул я этого гада от души, то есть что есть силы, и оттолкнул от себя. Тот не удержался на ногах и полетел с третьего этажа стройки. Упал он на гору кирпичей, сломал позвоночник и повредил свою дурную голову. В больнице он умер, не приходя в сознание, – врачи сказали, что осколок черепа пронзил ему мозг. В общем, меня обвинили в причинении смерти по неосторожности плюс нарушении правил безопасности на стройке. Так я попал в колонию общего режима.

Через пять месяцев моего пребывания на зоне мне пришло письмо от жены. Она писала, что их выселили из ведомственной квартиры буквально на улицу, что ей невыносимо тяжело стало жить одной с дочерью, хоть в петлю лезь. Она просила меня: если я её по-настоящему люблю, дать ей развод, чтобы она попыталась устроить свою жизнь. Я её действительно любил и, как мне не было больно, дал ей своё согласие, но при условии, что она оставит мою фамилию. Я надеялся её найти после отсидки.

Мне не пришлось отбывать весь срок: меня выпустили раньше за хорошее поведение. Я вернулся почти через три с половиной года. В нашей квартире жили чужие люди. Наши бывшие соседи сказали мне, что Лиля жила у них некоторое время, пока не сняла угол у какой-то старушки. Больше её они не видели. Я обратился в адресное бюро, чтобы найти жену и дочь, но мне дали справку, что их в городе нет.

Я долго не мог устроиться на работу, пока меня не взял в свою бригаду один предприниматель. Мы строили частные дома и дачи. Жил я вначале в конторе, пока не познакомился с молодой женщиной. Она работала продавцом в магазине, куда я ходил за продуктами. Была она одинока. Муж бросил ее из-за того, что она не могла родить. Варя жила одна в двухкомнатной квартире своих родителей. Те были уже на пенсии и жили на даче. Я долго приглядывался к ней, потом пригласил встретиться после работы. Мы погуляли, сходили в кино. Я сразу рассказал ей о своей судимости. Потом мы встречались ещё несколько раз, пока она не пригласила меня жить вместе с ней, если я испытываю какие-нибудь чувства к ней. Стыдно сказать, но я, мечтавший всё-таки найти свою семью, переселился к Варе, взвесив все за и против, не испытывая к ней ни капли того чувства, которое ещё мучило меня. Я тайно от Вари пытался разыскать Лилю с Танечкой через милицию, но там надо мной посмеялись:

– Нам преступников некогда ловить, не то что заниматься розыском добропорядочных граждан, – и ещё добавили: – Может, она специально от тебя скрывается.

Вот так я и остался у Вари. Её родители призвали меня к ответу, мол, что дуришь нашей дочери мозги: или женись, или уходи с жилплощади. А я уже и привык к доброй и тихой Варе. Так я женился во второй раз. Ну а сейчас у меня уже маленький бизнес, и моя жена выполняет функции бухгалтера, ведёт всю документацию. Есть у нас и три работника: два продавца – грузчика и водитель грузовика. Получаем неплохую прибыль. Сейчас многие строят дачи – вот среди дачников мы особенно популярны: доставляем им на их загородные участки стройматериалы.

Пётр замолчал и выжидающе посмотрел на Таню – та, разгорячённая, с пылающими щеками, подозвала официантку и заказала три рюмки коньяку.

– Мне зачем? – возразила Зина. – Да и вам в такую жару не надо бы.

– Надо! Обязательно надо! Иначе можно умом помешаться, – проговорила Таня.

– Почему? – удивился Пётр. – Вас так расстроила моя история?

– И это тоже, – ответила девушка, подвигая к мужчине рюмку. – Пейте! Можете и вторую!

– Вы меня спаиваете? Зачем? – не понял Пётр.

– Теперь послушайте меня. Я расскажу продолжение вашей истории, которое вы ещё не знаете и вряд ли бы узнали, если бы не подошли ко мне и у вас бы не украли документ, – на одном дыхании проговорила Татьяна.

Пётр глядел на неё исподлобья, крутя между пальцами пустую рюмку.

Таня продолжила:

– Не смотрите на меня такими глазами, сейчас вы всё поймёте. Итак, слушайте теперь мою историю.

Много лет назад в этот южный городок приехал некий Умрихин Андрей Павлович с женой и трёхлетней падчерицей. Он купил здесь участок земли со старыми строениями, которые сдавал отдыхающим. Все свои сбережения, выручку от сдачи внаём комнат для отдыхающих, деньги от продажи большой квартиры, взятый в банке кредит он вложил в строительство гостиницы на берегу моря. И вот, когда его мечта готова была сбыться и белая, как лайнер, гостиница на берегу моря готова была распахнуть свои двери для гостей приморского городка, преступники похитили любимую жену Андрея Павловича и потребовали выкуп. Сумма была слишком большой, и бедный муж не смог собрать её к указанному сроку. Тогда ему пришлось обратиться за помощью в милицию. Но операция, проведённая доблестными защитниками прав и жизни простых граждан, оказалась неудачной. Преступники скрылись, а тело бедной женщины нашли рыбаки спустя некоторое время. Оплакав любимую жену, Умрихин Андрей Павлович всю свою заботу и тепло отдал дочери Лилии – Танечке. Постоянно мучаясь угрызениями совести, что не смог спасти мать девочки, он разрешал ей всё, баловал её как мог.

Пётр, не смотря на изрядную порцию выпитого пива и коньяка, казался вполне трезвым и внимательным. В конце грустной истории он закрыл лицо руками, и плечи его задрожали.

– Боже мой! – прошептала Зина. – Надо было его как-то подготовить. Что будем делать?

– Как тут подготовишь? – пожала плечами Таня. – Я и так пустила в ход всё своё красноречие, чтобы смягчить удар. Петя! Не убивайтесь вы так! Это судьба!

Девушка коснулась пальцами головы мужчины, тот поднял на неё красные влажные глаза и хрипло спросил:

– А дочь жива?

– Жива! Ещё как жива! Живее не бывает! – не зная, как успокоить плачущего мужчину, городила ерунду Татьяна.

– Я могу её увидеть? – закашлялся Пётр.

– В принципе да! Только надо подумать, как деликатнее это сделать. Скорее всего, она ничего не знает о родном отце. Хотя фамилия у неё материна… Могла ведь и поинтересоваться, почему это так.

– Я хочу её увидеть! Умоляю! Устройте мне эту встречу! – горячо попросил мужчина.

– Пётр! Я, конечно, это вам организую! Но должна вас предупредить: девочка с характером, причём с каким – то криминальным уклоном. Она склонна к разным авантюрам и непредсказуемым поступкам, причём обладает изобретательной фантазией. Даже не могу предположить, обрадует или расстроит её то, что объявится её родной отец, и нужно ли ей об этом знать. Вдруг она так обозлится, что забросит вас куда-нибудь на необитаемый остров!

– Ну, вы и хватили! – грустно улыбнулся мужчина и опрокинул в себя вторую, Зинину, рюмку коньяку.

– Ничего не хватили! Сами на собственной шкуре испытали то, о чём сейчас вам сказала! – округлив от перенесённых переживаний глаза, серьёзно заверила Таня. – Причём не далее, как вчера. Хорошо, дикарей встретили, и они нас любезно доставили на пляж.

– Каких дикарей? – теперь уже у Петра округлились глаза. – Откуда здесь дикари? А! Я понял: вы разыгрываете меня, чтобы я развеселился! – погрозил он коротким толстым пальцем.

– Какой уж тут розыгрыш! Нам вчера не до смеха было, когда очнулись на необитаемом и неприступном берегу и не знали, где находимся. Может, нас тайно перевезли в Турцию! Хорошо, что мы оптимистки, верим в хэпи энд, поэтому решили идти вдоль берега, пока не набредём на кого-нибудь из людей, пусть даже придётся обогнуть весь земной шар. Как решили, так и сделали. Пришлось карабкаться по горам, прыгать как серны со скалы на скалу, висеть как Тарзан на деревьях, пуститься вплавь через проливы, пока не натолкнулись на местных дикарей – африканских аборигенов. Вон Зиночка долго сидела в засаде, пока не убедилась, что дикари не из племени каннибалов и нас есть не собираются. Так эти папуасы нас встретили настолько любезно, особенно их вождь – молодой белозубый Иван, что накормили и напоили, а потом доставили в своей пироге через океан на наш пляж.

– Какой океан? – выпучил глаза Пётр. – Какие аборигены?

– Ну, подруга, ты увлеклась! – рассмеялась Зина.

– О! Белая Маша! Какая радостная встреча! – завопил на весь зал Иван, только что вошедший в сопровождении своих темнокожих друзей в кафе. На всех троих были такие же национальные наряды, как и раньше. У Петра от неожиданности отвисла челюсть. К экзотической группе поспешила официантка и громко предупредила, что в кафе заходить раздетыми воспрещается. В зал выглянул армянин, видимо, хозяин заведения, и крикнул:

– Света! Оставь! Иван и его друзья – мои друзья, – и он, радушно поздоровавшись за руку со всеми тремя гостями, предложил им столик.

Пётр, как завороженный, продолжал смотреть на «туземцев», а Татьяна объявила, что уже давно пора идти на пляж.

Уже на улице Таня предложила Петру присоединиться к ним, так как есть возможность увидеть дочь на пляже, если благоприятно сложатся обстоятельства. Что это за обстоятельства, она не уточнила. Пётр, конечно же, не стал отказываться, а последовал за благодетельницами.

На пляже некуда было яблоку упасть. Но одно место оставалось незанятым: это прямоугольник белой простыни, который ещё утром разместила здесь хитрая Танюшка. Разложив здесь свои вещи и укрепив зонт, все трое сели загорать.

– Тань! А вон и Костик! – качнула головой Зина в сторону лежащего неподалёку Коня.

– Вот и хорошо. Значит, обстоятельства складываются в нашу пользу! – ответила та.

– О чём вы говорите? – не понял Петя, разморенный на солнце и размякший от выпитого пива и коньяка. – Что-то спать хочется. Пойду искупаюсь. Может, легче станет.

– Какие девушки и уже с охраной! – с ноткой ревности в голосе поприветствовал Зину и Таню подошедший Костик. – Я уже и отчаялся ждать! Боялся, что вы всё-таки уехали, не дав мне своего московского адреса.

– А зачем он вам? – хором удивились подруги.

– Да, может, в столице буду, так навестил бы! Или нельзя? Может, вы живёте не одни? – говорил он с усмешкой.

– Вы, Константин, какой-то сегодня странный! С вами ничего не случилось? – участливо спросила Таня.

– Нет, ничего, – ответил Костик и удалился купаться.

– Танюш! Ты ещё помнишь, что мы сегодня вечером отправляемся кататься по морю?

– Чуть не забыла. Слушай, я тут подумала, что неплохо было бы взять Петра с собою. Может, там он понаблюдает, так сказать, не в формальной обстановке за дочерью.

– Правильно, только надо узнать, будут ли ещё места на катере.

Свободных мест на катере не было, и Пётр, желая во что бы то ни стало увидеть дочь, решил тайно пробраться на палубу. Зина сказала, что это плохая идея, и предложила свой билет. Но мужчина не захотел принять эту жертву и пообещал найти способ, как попасть туда незамеченным.

 

Глава 16

Наступил вечер. За пятнадцать минут до отправления катера девушки, переодетые и слегка загримированные (Таня с туго завязанными в узел волосами, тщательно убранными под косынку), подошли к первому причалу, где толпились пассажиры, огляделись и решили подняться на палубу, чтобы сверху высматривать знакомых.

Полностью заплатив за билеты, подруги зашагали по шатким сходням, на которые следом за ними со скрипом вступила крупная женщина с младенцем на руках. Толстая тётка пыхтела сзади, тяжело шагая и путаясь в длинной дешёвой юбке. Зина сказала Таниной спине:

– Не понимаю, зачем тащить грудного ребёнка в такую опасную поездку! Его же укачает!

Татьяна, уже поднявшись на палубу и показывая матросу два билета, бросила через плечо:

– Ничего! Спать лучше будет!

Внезапно сзади что-то грохнуло – над катером расцвёл фейерверк. Все подняли головы и загалдели в восторге. Зазевавшуюся Зину под локти подхватили крепкие руки и переставили на палубу. Она, возмущенная бесцеремонностью, завертела головой, но никого рядом не увидела. Люди внизу ожидали повторения салюта. Таня потащила подружку дальше к выбранной скамейке.

– Здесь хороший обзор: виден берег, лестница и часть палубы. Займём на всякий случай место и Петру.

– А молодцы всё-таки эти устроители морских прогулок: начали с такой красоты! Интересно, и в конце поездки будет фейерверк? Ночью это зрелище будет восхитительным! – мечтательно говорила Зина.

– Вон они! – прошептала Татьяна. – Видишь? Поднимаются!

Зина успела увидеть внизу, у сходней, двух девчонок из компании Жизняевой. Вскоре вся группа проследовала мимо затаившихся подруг по правому борту и расположилась почти на носу.

Таня и Зина уже поняли, что Петру попасть на катер не удалось: сходни были убраны, под ногами завибрировал пол, катер мягко тронулся с места и медленно двинулся от берега в открытое море, набирая скорость. Началась небольшая качка, ветер бил в лицо. Зиночка закрыла глаза и вспомнила сцену из «Титаника», где героиня, распахнув навстречу ветру объятия, летела над волнами впереди корабля.

– Вы не могли бы немного подвинуться? – прозвучал знакомый баритон.

Перед подругами стоял Петр собственной персоной, в потёртых джинсах и серой футболке.

– Как мы вас пропустили? – удивилась Таня. – Вроде так внимательно смотрели! И как вам это удалось? Матросу денег дали?

– Вы меня очень хорошо видели, особенно Зина.

– Нет, я вас не видела. Вы меня с кем-то спутали! – возразила девушка.

– Вы видели меня, ведь я чуть не наступал вам на пятки.

– Нет! – продолжала спорить Зина. – За мной шла женщина с ребёнком на руках.

– А говорите, не видели! – улыбнулся Пётр.

– Не может быть! – в один голос восхитились девушки. – А где же младенец?

– Младенец, по имени ракетница, уже сыграл свою роль и покоится в свёртке под одной из скамеек. Там же и одежда его матери! – засмеялся Жизняев.

– Неужели салют – это ваших рук дело? – спросила с восторгом Танюшка.

– Да! – скромно потупился мужчина. – Моя дочь здесь?

– Здесь! – кивнули подруги.

– Покажите! – взмолился Петя.

– Вон, видите, стоят четыре девушки, на воду смотрят? – подсказала Таня.

– Так кто из них? – привстал со скамьи мужчина.

– В светлом платье!

– Точно! Такая тоненькая, вся в мать! – просиял Пётр. – Я подойду ближе.

Не успел он сделать и трёх шагов, как над катером взвился женский крик:

– Караул! Террористы! На катере террористы! Под скамейкой оружие в тряпках!

Подруги вскочили со своих мест вместе с другими пассажирами. Судно качнулось сильнее, многие от страха закричали. Пётр не удержался на ногах и полетел на пол, нырнув под подол пожилой даме, которая минуту назад мирно сидела с таксой в руках. Дама завизжала, будто её режут; собака, испугавшись, с громким лаем спрыгнула с рук хозяйки и бросилась под скамью, но, поскользнувшись, прокатилась, как рыжий визгливый валенок, два метра по влажной палубе и нырнула за борт. Дама с криком повалилась в обморок на пытавшегося подняться Петра, прижав его к полу.

Люди, услыхав эти крики и увидев бегущих по палубе моряков, решили, что катер действительно захвачен террористами. Одни принялись страстно молиться, другие – звать на помощь, третьи, содрав с себя драгоценности, прятали на себе же в тех местах, которые обычно проверяются грабителями в первую очередь. В этой суматохе на палубу вышел капитан судёнышка и в рупор прокричал:

– Всем оставаться на местах! Никакой опасности нет! – и прибавил, что, если пассажиры хотят искупаться в открытом море, можно сильнее раскачать судно.

Последние слова были равносильны ушату воды или пощёчине, которые обычно необходимы для приведения в чувства при истерике. Даже дама, ещё лежащая на палубе в бессознательном состоянии, очнулась от этих слов, а, может, от холодных солёных брызг, брошенных на неё порывом морского ветра. Она села и, оглядевшись, закричала опять:

– Спасите мою Пипочку! О, спасите! Умоляю!

На поверхности моря позади катера шлейфом пенилась вода, ещё дальше виднелась голова таксы, которая безуспешно старалась догнать судно. Ей зачем-то бросили спасательный круг, но глупая собака проплыла мимо, не воспользовавшись им. Внимание пассажиров переключилось на бедную пловчиху.

– Щас потонет! – сказал мужской голос позади Зины.

– Нет! Минут десять продержится! – возразил другой, ниже первого на октаву.

– Ставлю сотню на пятнадцать минут! – раздался слева третий голос.

– Тогда я двести на десять! – обрадовался голос второго мужчины.

– Нет! – закричала хозяйка таксы. – Не смейте! Не смейте наживаться на смерти моей Пипочки! Спасите её! Спасите!

И бедная дама зарыдала, прижав к груди пухлые ручки и тряся обвислыми щеками.

Пётр, сбросив рубашку и туфли, разбежался и, перебирая в воздухе ногами, прыгнул за борт. Все на судне ахнули в один голос. Через мгновение, к общей радости, вынырнула, отплёвываясь, голова смельчака, огляделась и направилась к спасательному кругу. Схватив круг одной рукой, делая большие махи другой, Петр приблизился к барахтающейся в воде собаке. Та, заметив человека, изо всех сил погребла к нему и, когда спасатель попытался её схватить, бросилась вперёд и взгромоздилась ему на голову. На палубе одни ахнули от испуга, а другие захохотали и заулюлюкали. Дама запричитала, а потом в голос заревела.

Тем временем к двум плывущим за бортом приблизилась спасательная шлюпка, моряки за шкирку вытащили из воды бойкую таксу и помогли взобраться в лодку человеку. Вскоре на виду у всех на борт была доставлена мокрая, похожая на крысу, дрожащая собака и передана на руки плачущей, уже от счастья, хозяйке. Затем на палубе оказался Петр в мокрых джинсах и с голым, полным, украшенным татуировкой, торсом. Палуба разразилась бурными аплодисментами. Особенно горячо приветствовали смельчака четыре девушки, среди которых была одна, самая тонкая, даже тощая, в светлом платье. Пётр опять двинулся по направлению к ним. На этот раз, благополучно преодолев небольшое расстояние под любопытными взглядами пассажиров, он подошёл к стоящим у бортика девчонкам и спросил у дочери:

– Можно с вами познакомиться?

Подружки захихикали, а та, к которой обращались, не смутилась, а, широко улыбнувшись, с готовностью сказала:

– Да! Я Таня! А вы? – и протянула мужчине тонкую руку.

– Я Пётр! – дрогнув, мягко пожал тёплую узкую ладонь отец.

– Очень приятно! – сказала без жеманства девушка. – А вы настоящий герой! Не многие бросятся на помощь человеку, а вы – за собакой в открытое море! Животных любите?

– Да нет! Особой любви не испытываю. Просто жалко стало, живое же существо!

– Вот вы какой, значит! – ещё шире улыбнулась Таня. – Ой! Смотрите! Там дельфины!

Девчонка указала рукой вдаль, где плыли друг за другом, то исчезая в волнах, то весело выпрыгивая из воды, несколько дельфинов.

– Говорят, увидеть их к счастью! – сказала мечтательно Таня.

– Это точно! – подтвердил Пётр.

– Вы ведь не местный? Откуда приехали?

– А можно с вами встретиться? – не ответив, спросил мужчина.

Девчонки захихикали громче, а Таня пообещала, что найдёт его на пляже сама.

Катер повернул к берегу, ветер стал дуть в спину. Чайки с криком носились над палубой, на лету хватали куски булок, которыми их кормили пассажиры. Пётр вернулся за рубашкой и туфлями и снова ушел на нос судна к дочери.

– Вот как бывает! – вздохнула Зиночка. – Человек столько лет искал своих родных и встретил дочь совершенно случайно. Как ты думаешь, он ей откроется, что он её отец?

– Не знаю! Наверное, скажет, но не сегодня. Вот я думаю, рассказать Петру о ее выкрутасах? Ты что об этом думаешь?

– Я пока не знаю! Давай действовать по обстоятельствам!

Толпа людей, сошедших с катера, заметно поредела. Девушки возвращались по набережной. Внизу мирно плескалось тёмно-зелёное море, на волнах ещё качались редкие пловцы на тёмных прямоугольниках надувных матрацев. Сумерки быстро опускались на берег. Девушки миновали ворота и двинулись к гостинице привычной дорогой.

– Ой, надо лаваш купить, – вспомнила Таня и скрылась за дверью магазина.

Зина медленно шла вперёд, вдыхая свежий вечерний воздух. Вокруг не было ни души, вдалеке звучала музыка. Внезапно кожей она почувствовала опасность. Впереди, ей навстречу, во всю прыть несся огромный пес. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Зина вскрикнула, оглянулась – помощи ждать неоткуда. Плохо соображая от ужаса, она бросилась назад, к спасительному магазину, в котором находилась подруга. Сзади всё ближе и ближе слышалось клацанье и хриплое похрюкивание. Девушка оценила расстояние до магазина и поняла: не успеет! Вдоль дороги стояли редкие деревья, на одно из них и взлетела Зиночка, забыв, что не умеет по ним лазать. Нижняя толстая ветка ее не устроила. Страх гнал наверх, пока она, цепляясь за ветки и сучья, не оказалась на трехметровой высоте. Внизу бесновался разъярённый пёс: он подпрыгивал, стараясь достать бедную жертву, рычал, брызгая от ярости слюной. На пороге магазина с лавашем под мышкой и коробкой кефира в руке появилась Татьяна; её внимание привлекла бойцовская собака, которая со злобным рыком в высоких прыжках пыталась вцепиться зубами в нижнюю ветку раскидистого дерева. На улицу вышел покурить и продавец – молодой армянин. Его тоже смутило странное поведение пса. Зина, разглядев сквозь листву подругу, набрала в лёгкие воздуха и что есть мочи завопила:

– Та-ня! По-мо-ги-и!

Мужчина присмотрелся к дереву, бегом вернулся в магазин, тут же выскочил из него и бросился к собаке, на ходу стреляя из пистолета. Пёс взвизгнул, завертелся волчком, и, заскулив, пополз прочь, потеряв интерес к своей жертве.

Таня и армянин кинулись к дереву. Зина никак не реагировала на их уговоры слезть на землю: она словно оглохла и продолжала сидеть высоко, крепко обхватив ветку.

– Зинуль! Всё! Собаки нет! Слазь! Не будешь же ты там ночевать? Смотри, уже почти темно! – снизу взывала к благоразумию подруги Таня.

– Зина! Не бойтесь! Слезайте! Я помогу! Или к вам залезть? – предложил свои услуги молодой человек, пытаясь рассмотреть в темноте девушку.

Зиночка, взглянув на него и, видимо, в свете фонарей оценив его внушительные размеры, решила сама совершить спуск с трехметровой высоты. Через несколько минут она спрыгнула на руки своему спасителю.

– Вы её убили? – озиралась по сторонам Зина.

– Нет! Это газовый пистолет! – повертев в руках оружие, успокоил продавец. – Уползла куда-то, в темноте не видно. Чей это боксёр?! У нас таких на улице нет. Вы его дразнили?

– Господи! Нет! Спокойно себе шла, вдруг эта псина несётся прямо на меня, и рядом никого! – пожаловалась девушка.

– Взбесился пёс, что ли? Вдруг кого-нибудь покусает?! Сейчас-то он не опасен! Долго будет теперь отходить! Может, вас проводить?

Подруги поблагодарили спасителя и поспешили в гостиницу. По дороге Зина все всхлипывала и повторяла, как это было ужасно.

А Таня удивлялась, как подруге удалось взобраться на такое высокое и сложное дерево.

 

Глава 17

Рано утром сильный стук в дверь вытащил из постели сонную Татьяну. Часы показывали семь тридцать.

– Кто это? – зевая, через дверь спросила Таня.

– Откройте, пожалуйста, к вам милиция! – послышался голос горничной Лены.

Знакомый лейтенант и незнакомый мужчина прошли в первую комнату и расположились на диване.

– Что случилось? Почему так рано?

– Вы оденьтесь сначала, – предложил незнакомец.

– Ой! Простите! – увидев на себе хорошенькую атласную пижамку с короткими шортами, улыбнулась Таня. – Я сейчас.

В спальне она разбудила подругу:

– Зинуль! К нам пришли почему-то из милиции! Надень что-нибудь и приходи! Они хотят поговорить. Наверное, что-то случилось.

Незнакомый мужчина приказал обеим сесть и после паузы, во время которой Зина и Таня усаживались за стол лицом к гостям, спросил:

– Вам, конечно, знаком Пётр Александрович Жизняев!?

Подруги переглянулись, ничего не понимая, и кивнули.

– Когда вы его видели в последний раз?

– А что с ним случилось? Почему в последний раз? – переполошились девушки.

– Так когда вы его видели? – не отвечая на вопрос, настаивал на ответе суровый мужчина.

– Мы вчера его видели. На катере! Во время прогулки по морю, – поторопилась сообщить Зина.

– Когда вы вернулись?

– Около половины десятого – уже темнело!

– Он был один? Или с кем-то уходил? – пристально смотрел то на одну, то на другую незнакомец.

– Мы не обратили внимания! – поспешно ответила Таня.

– Тогда вам придётся проехать с нами!

– Вы что, нас арестовываете? – испугалась Зина.

– Пока нет, но надо выяснить некоторые детали, – ответил милиционер.

– А нельзя выяснить здесь эти детали? – попросила робко Зиночка. – И почему «пока нет»?

– Не бойтесь! Это не займёт у вас много времени. Мы на машине, ещё успеете утром на пляж! Вы же туда торопитесь? – миролюбиво сказал лейтенант.

Девушки нехотя под конвоем сели в легковую машину, припаркованную у входа в гостиницу. Через десять минут они уже входили в знакомый кабинет. В который раз им пришлось давать показания стражам порядка, потом расписываться в бумаге. Только после этого стало известно, что Пётр ночью, без сознания, с пробитой головой, был найден недалеко от гостиницы, в которой проживал. Его доставили в больницу, сделали операцию, но состояние крайне тяжёлое, и, останется ли жив, врачи поручиться не могут. Так как этой ночью дежурил лейтенант, он сразу узнал потерпевшего, который не далее, как вчера, обращался к ним за справкой о потерянных документах. Так вышли и на знакомых Петра, то есть Зину и Таню.

– Не знаете, как к нему могла попасть вот эта вещица? – спросил вдруг незнакомец, показывая серьгу необычной формы в виде фигуры женщины с мелкими по позвоночнику и одним крупным бриллиантом на месте головы. – Он её в руке зажал, поэтому, наверное, грабители и не обнаружили.

– Так её же мы к вам принесли! – напомнила Татьяна.

– Та у нас в сейфе! А это уже вторая!

– Так откуда нам знать?! – в задумчивости проговорила Таня.

– Вы что-то знаете? – насторожился мужчина.

– Нет! Если вспомним или узнаем, то непременно придём. Если не уедем! – добавила она. – А в какой больнице он лежит?

– У нас она одна. Спросите любого – вам покажут. Только он в реанимации, и вас туда всё равно не пустят.

Покинув здание милиции, девушки направились в гостиницу.

– Вот дела! – начала Татьяна. – Зин! Неужели эта стервозина его по голове саданула за то, что он оказался её отцом?

– А серёжку зачем ему в руку вложила? Оставила, так сказать, свою визитную карточку? – возразила Зина.

– Вот и я не пойму. Зачем ей надо было убивать его? Ведь если её не порадовало известие, что у неё есть ещё отец, но беднее отчима, необязательно от него избавляться! Можно просто послать его подальше или культурно объяснить, что он здесь совсем не нужен. Но зачем же так?! Ведь, похоже, его старались убить! И кто это сделал? Думаю, тот, кто как-то связан с этой Жизняевой, потому что одна серёжка оставалась у неё.

– Тань, а ты заметила, что она нас в покое оставила?

– Да! Наверное, испугалась, что я знаю её тайну. Даже скучно как-то стало.

В вестибюле гостиницы им встретилась знакомая супружеская пара. Дама, вся в розовом, в кружевной шляпке, похожей на торт с взбитыми сливками, вела за руку понурого мужа. При виде девушек болезненный мужчина заметно взбодрился, приосанился, глаза приняли осмысленное выражение, губы расползлись в полуулыбке.

– Здрас-ссс-те! – попытался поклониться он, как был одёрнут заметившей его оживление супругой.

Дама проплыла мимо, ответив на приветствие девушек лёгким, царственным, кивком головы, причём Зина и Таня почти задохнулись, попав в густое облако терпкого аромата.

– Вот почему её муж выглядит таким дохлым! – тихо сказала Таня. – Она его задушила своими духами.

Подруги поднялись в номер, чтобы собраться на пляж. Быстро перекусив и надев купальники, они были уже у двери, когда позвонил Димыч и сообщил, что находится в дороге и через шесть часов увидит жену.

– Валерочка, милый! Вот здорово! Тебя отпустили! Я так соскучилась! Вот сюрприз! – обрадовалась Зина.

– Не очень-то радуйся! Я проездом по делам! У меня командировка в Туапсе! До встречи! Це-лу-ю! – донеслось из трубки.

– И я тебя! – проговорила Зина, отключая пикающий телефон.

– Ой, расцвела, глаза засияли! Муж любимый едет! Теперь мне, бедной, несчастной, придётся спать в коридоре на коврике, – подталкивая подругу вперёд к двери, плачущим голосом закончила Таня.

– Почему на коврике? – не поняла Зина.

– Вы же теперь займёте спальню, а я, как говорится, третий лишний.

– Так диван же есть! – серьёзно напомнила подруга.

– Зинуль, очнись! Я пыталась пошутить!

– Валерий проездом будет у нас. Его послали в Туапсе. Как я всё-таки соскучилась! – возбуждённо говорила Зина.

На пляже, как и раньше, рядом с корягой белело не занятое никем место, накрытое простынёй. Зина огляделась. Вокруг привычная картина: пестрые пляжные зонтики и тела, тела, тела…

– Знаешь, Танюш! Мне уже начинает надоедать это море и этот пляж! Не пора ли домой?

– Не забывай: сегодня приезжает твой муж! Вот тебе и разнообразие. Тем более, чем будешь заниматься дома одна, без Димыча? А здесь у нас незавершённые дела!

– Ты о чём? Какие дела?

– Ну как же? Не узнали, кто убийца твоей бывшей хозяйки. Ещё не вывели на чистую воду малолетнюю бестию и не наказали её.

– А разве мы опять что-то расследуем? И обязательно наказывать эту бедную девочку, которая так наказана жизнью?

– Девочку никто не воспитывал, и поэтому я считаю своим долгом её немного поучить хорошим манерам! – решительно заявила Татьяна. – А насчёт расследования? Не знаю, как приступить к нему. Конь и девчонка, без сомнения, связаны с убийством, но в какой степени?! Может, действительно, рассказать следователям всё? А? Зин?…Что молчишь? Ты там не уснула?

– Почти! – зевнула девушка, переворачиваясь на спину.

– Так расскажем следователям всё, что узнали? – повторила свой вопрос Татьяна.

– Слушай, Танюш! А что, если поговорить с этой Таней, задать ей вопросы?

– Ты думаешь, она что-нибудь станет рассказывать? Может, вообще не захочет с нами говорить.

– Отрицательный результат – тоже результат! – глухо произнесла из-под шляпы Зина.

Татьяна предупредила, что уходит купаться; Зина задремала. Она слышала звуки, которые доносились до неё, и в то же время видела сон. Шуршит песок вокруг, Зина верхом на коне едет по пустыне. Навстречу дикари ведут верблюда. Зина с удивлением узнает в одном из папуасов Константина в юбке из сухой травы и с тюрбаном на голове. В ушах у Коня болтаются серьги в виде фигуры женщины. Зина пытается сорвать серьги, но вдруг видит, что она борется с дочерью Жизняева, одетой в платье невесты. Лицо Тани на глазах вдруг становится мордочкой обезьянки. Зина в испуге отшатывается от уродины, а девчонка скалит жёлтые неровные зубы и кричит:

– Чучхела! Сладкая вата! Трубочки с варёной сгущёнкой. Кому чучхелу?

Последнее слово разбудило Зину. Она открыла глаза и села. Рядом супружеская пара расплачивалась с женщиной в белом фартуке за розовую сладкую вату, накрученную на палочку, выбранную для толстощекого сына. Сердце бухало в груди. Зина вытерла пот со лба.

– Фу, привидится же такое! – сказала себе она, немного успокоившись. – Нельзя спать, надо дочитывать книгу. Уже и забыла, о чём в ней шла речь.

Вернулась Таня, побрызгала на подругу холодной водой:

– Иди поплавай, а то раскиснешь.

Зина, нехотя отложив детектив, в котором успела прочитать только одну страницу, пошла к воде. Танюшка тем временем вытиралась полотенцем, стоя на коврике. Сзади послышался знакомый голос:

– Приветствую вас, о прекрасная Мария, вышедшая из пены морской!

Это был Константин с каплями воды на голом торсе. Он приветливо спросил о планах на вечер. Таня ответила, что к подруге сегодня приезжает муж, поэтому о мероприятиях ещё ничего не известно.

– Так, может, вечер проведём вместе? Ведь вы не хотите быть третьей лишней? – заулыбался ещё шире Конь.

– Я подумаю о вашем предложении, – церемонно ответила Таня, грациозно опускаясь на циновку.

– Так когда ожидать ответа? – поинтересовался Костик.

– А вы мне позвоните! Где-то часов в семь! – разрешила девушка.

– Хорошо! Позвоню в семь часов! – ответил радостно молодой человек и, помахав на прощанье рукой, пошёл прочь по пляжу.

– Ну и фрукт! Так обрадовался, что номер забыл спросить! Ну, иди, иди, мой хороший! Вечером позвонишь на деревню дедушке или девушке.

– Водичка сегодня хорошая! Валера, может, успеет поплавать! – мечтательно произнесла Зиночка, ложась рядом с подругой.

– Что-то ты очень быстро! Знаешь, Конь приходил, приглашал меня провести с ним вечер.

– А меня, значит, нет?

– Я ему сообщила, что к тебе сегодня приезжает муж.

– А, вот как! А сама, оказывается, девушка свободная, на выданье?! – посмеялась Зина.

– Ты обо мне такого мнения? Да я, может, на разведку хотела пойти, в логово врага.

– А ты его всё-таки считаешь врагом? – уточнила Зина.

– Что-то меня в нём смущает, пока не могу определить что. А вдруг это моё сыщицкое чутьё мне подсказывает, что он всё-таки причастен к убийству вашей хозяйки?

– Да, конечно, причастен! Ведь он же бросил дверь открытой, – напомнила Зина.

– Я не о том! Мне кажется, он сказал не всю правду о той ночи.

– Почему? А мне кажется, он всё логично объяснил. Ну, и как ты хотела у него это выяснить сегодня? Скажешь: «Колись, Конь, рассказывай, как убивал бедную любящую женщину, как грабил её»? И он упадет на колени, признается во всём и попросит пощады и прощения? Ещё можно сыворотку правды уколоть, чтоб наверняка!

– Нет, конечно! Действовать так прямо нельзя. Надо по-умному, по-хитрому.

– Ну, тогда удачи тебе в твоём благородном деле! Потом всё подробно расскажешь. Да смотри, будь осторожна. Если он, действительно, убийца или соучастник, то захочет избавиться от нежелательного свидетеля.

– Я буду, обещаю! Только он не позвонит! – вздохнула Татьяна.

– Почему ты так решила?

– Он забыл спросить номер моего мобильного, – обиженно надув губки, объяснила она.

 

Глава 18

Димыч приехал около четырёх часов дня. Жена встречала на пороге гостиницы и бросилась в объятия. Оба поднялись в номер, где Татьяна уже накрыла, как могла, стол. Валерий привёз от тёщи, Клавдии Петровны, целую корзину фруктов и овощей с дачи, а ещё домашние пироги, рулеты и пирожки с разной начинкой.

– Как же я люблю Клавочку Петровну! Какая же она молодец! Прощай, фигура! – мечтательно говорила Таня, выкладывая часть сдобы на стол. – Садитесь, поедим, наконец, по-домашнему.

За столом Димыч сообщил жене, что его послали по срочному делу в командировку в Туапсе:

– Я там должен пробыть от силы три дня и, если вам уже надоело отдыхать, то могу забрать вас на обратном пути.

– Хорошо, мы подумаем! – пообещала, жуя пирожок, Таня. – У нас ещё кое-какие дела.

– Это ещё какие дела могут быть у вас во время отдыха? – прищурил глаза Валерий. – А у вас тут никакого криминала не случилось? А? – и, заметив смущение жены, продолжил другим, более жёстким тоном. – И не думайте о расследовании. Вспомните прошлый год. Сколько натерпелись из-за своего любопытства! Ещё хорошо, что ничего более серьёзного не случилось! Кому, как не мне знать, насколько опасно то, что вы затеяли! Зина, я тебе запрещаю! Слышишь? Запрещаю!

Немного помолчав, глядя исподлобья на расстроенную жену, выковыривающую из куска пирожка начинку, уже более мягко сказал:

– А, может, вы мне расскажете всё? А я посоветую или помогу вам, если смогу.

Таня и Зина посмотрели друг на друга, Зина вопросительно кивнула головой, как бы спрашивая у подруги разрешения. Таня, глядя в глаза Зины, решительно сказала:

– Ты, Димыч, езжай спокойно, занимайся своими делами. А когда через три дня к нам приедешь, тогда и расскажем тебе всё. То, что нас сейчас занимает, не стоит и выеденного яйца. Мы просто от скуки, так просто развлекаемся. И это совсем не опасно.

– Ну, смотрите! И всё-таки я не хочу, чтобы моя жена, вместо отдыха, пускалась во все тяжкие! – опять предупредил Валерий, поднимаясь из-за стола. – Ну что, пойдём на пляж? У меня в распоряжении два часа. Я сейчас быстро переоденусь.

На пляж Таня не пошла, решив отдохнуть в номере. Зина и Валерий отправились туда одни. Димыч накупался вволю и вернулся к жене.

– Сколько там на часах? Не пора?

– Уже половина шестого, – вздохнула Зина. – Так не хочется, чтобы ты уезжал. Я очень скучаю!

– Я буду почти рядом! Тут меньше часа езды, – пытался успокоить жену Валерий, поглаживая ее руку. – Давай собираться!

Он помог ей подняться с циновки, собрал вещи, вытащил из песка зонт и сложил его. В гостиницу возвращались молча. Димыч нёс вещи и обнимал Зину за талию. В вестибюле они столкнулись с принаряженной Таней, которая на ходу сообщила, что ей позвонил Конь и что вернётся она к девяти.

Пока муж стоял под душем, Зина упаковывала ему пироги, фрукты и овощи. Валерий, свежий, сияющий, вошёл в комнату и поцеловал жену.

– Сядь, немного поешь! – попросила она.

– Только вместе с тобой.

Зина и Валерий, наскоро перекусив, забрав вещи и кулёк с продуктами, спустились вниз, к машине. Еще в холле Зина ощутила глухое беспокойство. Она попыталась определить, относится ли это предчувствие к мужу. Нет, кажется, не к нему. Попрощавшись с любимым и самым дорогим человеком, Зина долго смотрела вслед машине, а потом в конец пустой улицы, затем грустно поплелась назад. Оказавшись в центре вестибюля, Зина вдруг ясно увидела перед собой нарядную подругу: «Мне позвонил Конь». Девушка встала как вкопанная.

– Конь не знает её номера! Как же он мог ей позвонить? – произнесла она вслух.

– Что вы сказали? – спросила Женя, выглядывая из-за стойки.

– Извините, это не вам, – буркнула Зина и поспешила в номер.

Там она вытащила свой телефон и стала вызывать Таню. Та не отвечала. Зиночка не находила себе места. Она, наконец, приказала себе:

– А ну-ка, успокойся и сядь. Что ведёшь себя как неврастеничка. Ещё ничего не случилось! Так, думай, Зинаида Викторовна, думай! Шевели мозгами. Как он узнал её телефон? Одно из двух: или он за одно с этой девчонкой и тоже участвовал в нашем похищении, и тогда это, действительно, он вернул нам телефон, или Таня сама дала ему номер и забыла об этом. Но я с ней была постоянно и точно помню, что телефон он никогда не просил. Остаётся, к сожалению, первое! Значит, Конь – преступник! Значит, Тане угрожает сейчас реальная опасность. А я тут сижу без дела и не могу ей ничем помочь. Господи, не дай ей возможности задать ему опасные вопросы!

Зина вскочила с дивана, на котором сидела, и опять заметалась по комнате.

– Нет, надо взять себя в руки, не думать о плохом, а то ещё накличу беду. Надо отвлечься. Ещё до девяти, – Зина взглянула на часы, – целый час.

Она включила телевизор и, пощёлкав кнопками пульта, остановилась на «Кривом зеркале». Ожил мобильник. Валерий сообщил, что уже на месте, его встретили и определили в гостиницу. Сейчас он обустраивается.

– Завтра в восемь утра назначена встреча с коллегами. Как будет время, позвоню. Зинок! Ты что молчишь?

– Я слушаю, Валерочка!

– У тебя ничего не случилось? Голос странный!

– Грустно без тебя, зайчик!

– Тогда собирай вещи, я заберу тебя. Ну, целую, не вешай нос, моя ласточка, – прозвучал в трубке самый ласковый и родной голос на свете и прервался неприятными монотонными гудками отбоя.

Зина почувствовала себя совсем одинокой, как будто в мире никого больше не было, хотя на экране «юморили» новые русские бабки. На часах стрелки уже показали девять часов, шла передача «Спокойной ночи, малыши». Зина подбежала к двери, открыла её и выглянула в коридор. Никого! Сердце колотилось в горле. Прошло ещё пять минут страшного ожидания. Зина ломала голову, что следует предпринять: отправиться сейчас в милицию или отложить поход на утро, или позвонить мужу и попросить помощи. В конце концов, обеспокоенная до крайности, решила подождать ещё час, потом позвонить Валерию и посоветоваться, как ей поступить. А сейчас надо еще раз попробовать дозвониться до Танюшки.

Как только она взяла телефон в руки, он разразился громкой мелодией. От неожиданности Зина выронила его на пол. Мобильник ударился о паркет и полетел под диван. Зина упала на коленки и стала заглядывать в щель, но там было темно. Телефон продолжал звонить, дразня хозяйку. Она вскочила на ноги и попыталась сдвинуть тяжёлый диван с места. В состоянии стресса у неё прибавилось сил, и, оторвав гнутые ножки от пола, хрупкая девушка переставила одну сторону на середину. На открывшемся месте в пыли смиренно лежал замолчавший телефон. На экране светилась надпись «Неотвеченный вызов». Зина открыла журнал звонков и, обнаружив, что последней была подруга, позвонила ей.

– Алло, Даша! – прозвенел весёлый голос Тани. – Я приду через полчаса. Не скучай!

– Где ты? Я с ума схожу! – закричала Зина, но из трубки уже неслись гудки.

Девушка присела на сдвинутый с места объёмный диван и сказала себе:

– Ну что, паникёрша? Подруга гуляет, а ты, как ревнивый муж, вся извелась. Всё! Сейчас поставлю диван на место и буду лёжа есть мамины пирожки и смотреть телевизор. Мамочка! Как я по тебе соскучилась!

Зина попыталась вернуть громоздкий диван на место, но он теперь стоял как вкопанный и не хотел занимать своё первоначальное положение.

– Ну и чёрт с тобой! – сказала в сердцах девушка и, сделав громче телевизор и взяв тарелку с пирожками, уселась с ногами на непослушного кожаного монстра, который жалобно скрипнул от такого обращения.

– Молчи теперь! И не возражай! И ничего теперь не проси! – сказала Зина дивану. – Не захотел вставать на место, теперь будешь неправильным и некрасивым. Забуду о тебе, как обо мне забыли. Вот Танюха! Сидит себе в ресторане с преступником и не понимает, какая ей угрожает опасность и как за неё переживает, ну просто с ума сходит её верная подруга.

– Это с кем ты разговариваешь, и что у нас за погром? – прозвучал сзади жизнерадостный голос Татьяны.

Зина вскочила с дивана:

– Жива, слава Богу! Я и не слышала, как ты вошла.

– У тебя же телевизор орёт – в коридоре слышно.

– Танюш! Ты-то сама поняла, какой опасности подвергалась!?

– Разве всё так страшно? – посмеивалась Таня, переодеваясь в короткий халатик.

– Ещё бы! Общаться с убийцей! Да он, что хочешь, с тобой мог сделать!

– Кто убийца? – направляясь в ванную, спросила Танечка. – Костик?

– Угу! – подтвердила Зина.

– Что-то произошло без меня? – прокричала не совсем внятно Таня.

– Ты что, ничего не поняла? – поразилась Зина.

– А что я должна понять? – подходя к косо стоящему дивану, беспечно спросила подруга.

– Откуда он узнал твой номер? – выпалила Зина. – А? Откуда? Теперь поняла?

– Не-а! – откровенно издевалась Таня.

– Да что с тобой? Отвечай! – рассердилась Зина.

– Да он и не знал мой номер! – отрицательно покачала головой девушка.

– Но ты же сама там, в холле, сказала, что он позвонил тебе! – возмутилась Зина.

– Я помню! Но только он позвонил в гостиницу и попросил дежурную позвать меня…

– И как она поняла, что именно ты Маша? – перебила Зина.

– Пришла Женя и спросила, не меня ли зовёт к телефону некий Константин. А как он меня назвал, я не поинтересовалась. Как-то забыла об этом.

– А пойдём сейчас узнаем, – предложила Зина.

Подруги спустились по лестнице вниз и обнаружили за стойкой дежурной пустое место. Они решили подождать возвращения Жени и разместились в уютных креслах. Вначале сидели молча, через минут десять, почувствовав непреодолимое желание спать, обе стали беспокоиться.

– Да куда она пропала? – первой возмутилась Таня.

– Действительно, сколько можно её ждать? – поддержала Зина.

В холле появилась нарядно одетая супружеская пара. Женщина шла нетвёрдой походкой, а муж прилагал большие усилия, чтобы скрыть этот факт: поддерживал и направлял её, не давая качаться. Они поднялись по лестнице и скрылись из виду. Подруги встали и принялись мерить шагами вестибюль.

Зина, проходя мимо двери в коридор, ведущий в подсобные помещения, толкнула её. Створка с лёгким скрипом открылась наполовину: что-то мешало ей двигаться дальше. Подошла любопытная Татьяна и попыталась распахнуть дверцу, но та не поддалась. Таня заглянула в тёмный коридор. Зина теснила её сзади.

– Не толкайся, здесь что-то мешает!

– И что там? – спросила, дыша в затылок, Зинуля.

– Что-то светлое лежит. Ой, за дверью кажется, женщина. Может, Жене стало плохо? – предположила Татьяна, протискиваясь в щель.

Она наклонилась над лежащей и дотронулась до её головы. Ладонь ощутила что-то тёплое и липкое. Таня отдёрнула руку и завопила высоким дискантом так неожиданно для Зиночки, что та завизжала ещё громче, перекрыв голос подруги, двумя прыжками преодолела расстояние до кресла, на которое взлетела, как горная серна, и встала во весь рост, обхватив себя за плечи и от страха попеременно поджимая ноги. Таня, покачиваясь, как пьяная, выбралась из коридора и, с ужасом глядя на испачканную в крови ладонь, продолжала издавать протяжный, но уже не такой громкий, вой на одной ноте си.

На шум выбежала Женя:

– Что происходит? Что так кричите? Всех перебудите! Ночь! Забыли?

Таня протянула ей выпачканную руку и с трудом произнесла:

– Там кто-то лежит… в крови.

Дежурная попятилась к своей стойке и, не спуская глаз с растерянной Тани, вслепую нащупала сотовый телефон.

– Андрей Палыч! Что мне делать? Спуститесь сюда, пожалуйста!.. Андрей Палыч! Я не шучу!.. Я знаю, что уже поздно. Тут такое! Надо милицию вызвать… Я точно не знаю, но говорят, что у нас в подсобке женщина лежит, в крови!.. Нет! Я сама не видела!.. Может, и «скорую». Я не знаю. Нет, я не хочу, не могу смотреть… Хорошо, жду.

– Женя! Прошу! Где тут можно вымыть руки? – взмолилась Таня.

– А? – растерянно переспросила дежурная. – Там, в подсобке туалет.

– Туда я не пойду!

– Тогда у себя в номере, – отмахнулась Женя.

Татьяна нетвёрдой походкой подошла к креслу, на котором продолжала стоять Зина.

– Пойдём! – позвала она.

Та спрыгнула, с опаской глядя на выпачканную руку подруги, и поплелась за ней по лестнице.

В номере Таня, тщательно отмыв руку и почти успокоившись, вдруг спросила:

– Скажи мне, неразумной, зачем ты вскочила на кресло? Думала, покойница за тобой по полу поползёт?

– Я испугалась мыши!

– Там ещё была и мышь?

– Так ты же кричала!

– А, ясно! Зинуль! Ты, вообще-то, поняла, что там женщина лежала, скорее всего, убитая!

Зина села на кровать:

– Почему ты думаешь, что она убитая?

– Потому что в крови! Не двигалась и, по-моему, не дышала!

– А вдруг она ранена? А мы не оказали ей помощь?

– Слышала, Женя хозяину звонила? Вот пусть и разбираются, кого вызывать: милицию или «скорую».

– Почему ты говоришь о милиции? Может, женщине стало плохо, и она неудачно упала, ударилась обо что-нибудь. Интересно, кто эта женщина?

– Не знаю! Давай спать. Завтра узнаем всё у дежурной, – произнесла сквозь зевоту Татьяна, выключая свет.

– Как-то страшно в темноте! – сказала Зина. – Знаешь, Танюш, если здесь действительно произошло убийство, то, возможно, убийца живёт в этой гостинице…

– Или работает, – ворочаясь в кровати, закончила мысль Таня. – А, может, убийца попал в гостиницу через служебный вход?

– Если только его впустили или он имел ключ от двери. Помнишь, я пыталась войти следом за Жизняевой в эту дверь. Там английский замок, он захлопывается, поэтому дверь всегда закрыта.

Подруги замолчали. Обе вспоминали события прошедшего вечера. Вдруг громкий стук в дверь номера заставил их подпрыгнуть в постелях. Стук не прекращался, кто-то буквально колотил по створке. Таня, накинув халат, выбежала в прихожую. Зина, от страха не попадая в рукава лёгкого халатика, прокричала вслед подруге:

– Не открывай! Узнай сначала кто!

– Кто там? – с тревогой спросила под дверью Татьяна.

– Милиция! Открывайте! – строго приказал мужской голос из коридора.

– Не открою! – заартачилась девушка. – Сейчас ночь! Откуда я знаю, что вы точно милиция, а не маньяк?

– Откройте и посмотрите удостоверение, – предложил голос.

– Если я открою, то уже не смогу вас выгнать! – продолжала спорить Таня.

За дверью послышались чертыханье и звук удаляющихся шагов.

Девушки вернулись в спальню.

– И кто это был? Неужели убийца? – спросила сиплым от страха голосом Зина.

– Не понимаю, я была уверена, что это действительно милиция. А он вдруг ушёл, – пожала плечами Таня.

– Так почему ты его не впустила, если была уверена?

– Ну, во-первых, интуиция может подвести, а, во-вторых, если я права, так надо показать милиции бдительность простого законопослушного населе…

Не успела Таня закончить предложение, как из прихожей донёсся не менее требовательный стук, чем в первый раз.

– Да что это такое? – возмутилась Танечка. – Что за гостиница? Кто дал право ночью людям спать не давать!?

– Тань! Маньяк, что, за подмогой сбегал? – вскочила Зина и устремилась вслед за подругой в прихожую.

– Да кто всё время стучит, спать не даёт? Что за безобразие? Я сейчас милицию вызову! – грозно пообещала под дверью Татьяна.

– Милиция уже здесь! Открывайте! – произнёс опять тот же мужской голос.

– Это опять вы, маньяк? – разозлилась девушка.

– Откройте! Это я, Умрихин Андрей Павлович! Со мной капитан милиции, – послышался знакомый баритон хозяина гостиницы.

Татьяна поспешно повернула ключ в замке – в прихожую ввалились двое мужчин в гражданской одежде. Андрей Павлович, нерешительно потоптавшись на пороге, заходить в номер не стал. Девушки заметили его растерянное лицо и понурый вид. Незваные гости уже были в гостиной и заняли места за столом, раскладывая на нём бумаги. Подруги переглянулись, одновременно подумав, что ситуация с допросом повторяется с завидным постоянством.

– Присядьте! – приказал лысоватый мужчина.

– А что вы командуете? – возмутилась Таня. – Лучше объясните причину такого позднего визита!

– Не хотите сидеть, можете стоять, – разрешил милиционер.

– Объясните же, наконец, в чём дело? – подала голос Зина, присаживаясь на краешек дивана.

– Где вы находились между девятью и десятью вечера?

– Здесь, в номере, – неуверенно произнесла Зинаида.

– Обе? – не отрываясь от записей, спросил всё тот же.

Второй не сводил холодного взгляда светлых глаз с сидящих рядком девушек.

– Так обе были в номере?

– Я вернулась в гостиницу в полдесятого, – спокойно сказала Таня.

– Так! А вы? – как будто обрадовался лысоватый.

Второй продолжал наблюдать молча, и именно он вызывал беспокойство.

– Я? – переспросила Зина. – Я сидела здесь, в номере, ждала подругу.

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы не выходили из номера? – рассматривая допрашиваемую, спросил милиционер.

– Кто же может подтвердить? – изумилась Зинаида. – У меня гостей не было!

– Так! – удовлетворённо произнёс мужчина, записывая что-то на бумаге.

– Что вы всё время пишете? – не выдержала Таня. – На улице ночь! Мы хотим спать! А вы задаёте какие-то вопросы, будто мы преступницы! А мы ведь в вашем городе на отдыхе!

– Не шумите! – заговорил наконец второй, и голос у него оказался сухим и бесстрастным. – Вас видели рядом с трупом, и ваши руки были в крови.

– Я увидела женщину на полу в коридоре, наклонилась над ней, потрогала: хотела привести в чувство. В темноте я не разглядела, что с ней. Вот нечаянно и вымазала руку в крови. А Зина вовсе здесь ни при чём. Она вообще в коридор не входила, – говорила ровным голосом Татьяна.

– А где вы сами были до девяти тридцати? – продолжал задавать свои вопросы капитан.

– Я была с молодым человеком в ресторане.

– Назовите фамилию и имя молодого человека, его адрес, – потребовал лысоватый.

– Не могу! – развела руками Таня. – Я знаю только его имя – Константин. Фамилия мне как-то была ни к чему, да и адрес тоже – я не собиралась с ним заводить серьёзных отношений. Несколько раз виделись на пляже, несколько раз ели вместе в кафе, вот сегодня он пригласил в ресторан.

– Так! – подытожил милиционер. – Алиби у обеих отсутствует. Одевайтесь, мы вас задерживаем по подозрению в убийстве!

– Как?! – вскричали в два голоса подруги. – Мы же ни при чём!

– Даём вам пять минут на сборы. Не забудьте паспорта. Время пошло.

Татьяна открыла было рот, чтобы опять возразить, но Зина потащила её за руку в спальню. За ними пошёл следом второй милиционер. Танечка у двери в комнату резко повернулась к мужчине:

– Собираетесь смотреть, как мы переодеваемся? Не бойтесь, с третьего этажа прыгать не станем, тем более, нам незачем бежать – не тех вы арестовываете. Мы не виноваты!

Девушка захлопнула перед его носом дверь. Зина схватила сотовый телефон и стала вызывать мужа.

– Ну же, Валера, ответь!

Из трубки неслись длинные гудки. Зина снова нажала на кнопку вызова и, не выпуская телефон из рук, стала надевать спортивный костюм.

– Что не спится? – услышала она наконец сонный голос мужа.

– Срочно приезжай! Нас арестовали и забирают в милицию, – с дрожью в голосе говорила в трубку Зина, прикрывая ладонью рот.

– Мне что, это снится? За что вас арестовали? Что вы натворили? – голос Валерия сразу стал бодрее.

– Нас обвиняют в убийстве какой-то женщины, но мы, конечно, не виноваты. Но говорят, что у нас нет алиби. И вот…

В дверь спальни застучали, и сухой, лишённый эмоций голос милиционера строго сказал, что время вышло и пора выходить.

– Одну минутку! – крикнула Таня. – Мы почти готовы.

– Так ты приедешь? – всхлипывая, спросила Зина.

– Не плачь, держись, Зинчонок! – успокоил жену Димыч. – Я уже лечу! Вы вправе не отвечать на вопросы! Ждите меня.

Девушки взяли с собой телефоны и документы и вышли из спальни. В коридоре Татьяна спросила, можно ли закрыть номер. Ей разрешили. Внизу, в холле, сидели и ходили незнакомые люди. Хозяин находился за стойкой на месте дежурной. Он подпирал голову рукой. Лицо его выглядело усталым и огорчённым. Жени не было видно. К мужчинам, сопровождающим подозреваемых, подошёл толстый брюнет и сообщил, что на орудии убийства отпечатков не обнаружено:

– Всё очень хорошо вытерто. А этих куда? – кивнул головой на девушек толстяк.

– Арестовали до выяснения, – нехотя ответил лысоватый. – В общем, мы поехали, а вы тут сами заканчивайте!

– Лады! Всё равно следов в темноте не видно. Завтра придётся рано приезжать на обследование территории вокруг, – пожаловался он.

 

Глава 19

Таня и Зина, в состоянии ужаса и растерянности, оказались в камере предварительного заключения. За спиной лязгнула металлическая дверь, арестованные вздрогнули и замерли на пороге, боясь пошевелиться и не зная, что делать дальше. Слабый свет уличного фонаря, проникая через решётку небольшого окна под потолком, лежал серым клетчатым прямоугольником на чёрном полу небольшого помещения, слегка рассеивая мрак. Глаза привыкли к темноте и теперь различали неясные контуры предметов и людей. Здесь вдоль стен стояли лежаки, и на них отдыхали четыре особы женского пола, которые при виде новых лиц зашевелились и сели, рассматривая в свою очередь вошедших.

– О! Новенькие! Вас за что? – прозвучал бесцветный голос слева.

– Проходите! Справа по стене три свободных места, – проскрипел старческий голос.

Девушки робко двинулись вперёд. Таня первой опустилась на жёсткий лежак, рядом примостилась Зина. За ними с интересом наблюдали обитатели камеры.

– Ну, и что вы натворили? – сладко потягиваясь, поинтересовалась высокая худая женщина со скамьи напротив.

– Ничего! Это ошибка! Мы не виноваты! – тоскливо промолвила Зиночка.

– Все не виноваты! Ну а за что вас взяли? В чём обвиняют? – зевая, настаивала она.

Татьяна поинтересовалась:

– А вас за что? Тоже случайно?

Из тёмного угла послышался неприятный смех:

– Она тоже не виновата. Только мужа лишила пиписьки.

– Чего лишила? – не поняла Таня.

– Отрезала ножом его мужское достоинство, отхватила, оттяпала, как кусок ливерной колбасы! Теперь её муженёк, как из больницы выйдет, поедет в Турцию: будет в гареме евнухом работать! – продолжал хихикать визгливый голос.

– Господи! – прошептала Зина.

– Кошмар! – громко возмутилась Таня.

– А не кошмар, когда гуляет направо – налево?! Не кошмар, когда деньги из семьи уносит?! Не кошмар, когда жену заразил?! – стала жаловаться, всхлипывая, высокая худая женщина.

– Да заткнётесь вы, наконец? Спать невозможно! – грубо прервала стенания членовредительницы ещё одна узница, подняв с лежанки косматую голову.

Все обитатели камеры тут же захлопнули рты и улеглись спать, в том числе и Таня. Зина упрямо продолжала сидеть, шепнув подруге, что осталось немного подождать: сейчас приедет Валерий, и их выпустят. Татьяна равнодушно кивнула, вытянула длинные ноги на жёсткой лежанке и устроила голову на коленях подруги:

– Хорошо, а я пока вздремну. Только смотри, будут выпускать – меня не забудь разбудить!

Зина, боясь прислониться к грязной стене, оперлась руками о сидение и, запрокинув голову, стала ждать освобождения. Проходили минуты за минутами.

– Что же за нами не идут? Валера давно должен приехать! Что случилось? – ломала голову девушка, устав сидеть в одной позе. Невыносимо заныла спина. Зина наклонилась вправо и улеглась на плечо подруги.

Солнечные лучи, попав на лицо Тани, разбудили её. Она пошевелилась: затекла правая рука, плечо и вовсе онемело. От неосторожного движения голова подруги свалилась Тане на грудь, и Зина встрепенулась, широко открыв глаза:

– Что? За нами пришли?

– А и правда! Почему мы до сих пор здесь? – удивилась Татьяна, поднимаясь на ноги и разминая руки и плечи. – В мои планы не входило так надолго здесь задерживаться! Где же наш избавитель? А? Зин?

– Я сама ничего не понимаю! Чувствую, что-то случилось! Не мог он меня здесь оставить! Господи! Что же случилось? И как нам узнать? Телефона нет.

– Есть! – подняла косматую голову ночная грубиянка. – Только это дорого стоит!

– А почему вам оставили телефон? У нас всё забрали, даже часы! – удивилась Зина.

– Когда другой раз сюда попадёшь, лучше прячь мобильник! – посоветовала, садясь и потягиваясь, крупная дивчина, одетая в дешёвый спортивный костюм, довольно мятый и не совсем чистый. Она запустила пятерню в копну торчащих во все стороны волос и стала с упоением скрести голову.

– А как мы можем заплатить? У нас же всё забрали! – робко спросила Зина.

– Будете мне должны! Только без дураков! На воле отдадите.

– А сколько?

– Десять баксов за пять минут, – лениво проговорила фурия, снова укладываясь на лежак.

– Десять? – ужаснулась Зина.

– Мы согласны! – подала голос Таня.

– Бери! – разрешила девица и протянула дешёвый сотовый телефон.

Татьяна сходила за мобильником и доставила его Зине – та брезгливо поморщилась, осторожно принимая грязную, дурно пахнущую трубку, набрала номер мужа и, боясь коснуться, приблизила её к уху. Слушая длинные гудки, она молила Бога, чтобы Валерий наконец-то ответил.

– Алло! – прохрипело внутри.

– Валера! Что с твоим голосом? – испугалась Зиночка.

– Немного простыл, – через силу произнёс муж.

– Где ты? Я тебя всю ночь ждала! Мы ведь в камере сидим! – упрекнула жена.

– Любимая! – хрипел Валерий. – Прости! Я сам не могу вытащить тебя, но я сейчас свяжусь с коллегами из Туапсе. Думаю, они… помогут.

– А ты что, не на работе? – не понимала мужа Зина. – Ты не выпил? Как-то ты говоришь с трудом!

В трубке послышался женский голос: «Больные, приготовьтесь к обходу!».

Зина закричала в трубку:

– Валера! Ты что? В больнице? Говори правду! Что с тобой? Ты заболел?

– Зинок! Не волнуйся, дорогая! Всё со мной нормально! Думай о себе! Сейчас надо тебя вытащить! Да, а откуда ты мне звонишь?

– Это в камере одна девушка дала свой.

– Понятно! Я тебе скоро перезвоню. Целую! Держитесь. Танюхе привет! – с трудом закончил Валерий и отключился.

Таня, получив привет от Димыча, отнесла телефон сокамернице и поблагодарила её.

– Двадцать баксов за десять минут! – вместо «пожалуйста», ответила та.

– Смотри, не забудь после суда адрес колонии сообщить! – съязвила Татьяна.

– Да я раньше вас на воле буду! – беззлобно парировала владелица мобильника, переворачиваясь на другой бок.

Таня вернулась к подруге:

– Что там с Димычем? Какая больница? Что так вдруг? Что-то с сердцем?

– Он не сказал, – чуть не плакала Зина.

– Да, печально! Думали – проездом, я оказалось – навсегда!

– Тьфу ты! Типун тебе на язык! – рассердилась Зина. – За что нас держать?

После некоторой паузы она не совсем уверенно добавила:

– Разберутся! И Валерий обещал подключить к нашему спасению своих коллег.

Неожиданно загремела дверь, и на пороге возник молоденький рыжий милиционер. Он протянул алюминиевый чайник и смущённо сказал:

– Завтрак! Возьмите кто-нибудь.

К нему метнулось маленькое, сухонькое, наполовину седое существо женского пола преклонного возраста, в странном наряде из смеси детской и стариковской одежды, минуту назад мирно дремавшее на своём месте. Проворно схватив за ручку чайник, прихватив ещё и миску с нарезанным хлебом, оно быстро поставило всё на привинченный к стене столик, стремительно вернулось, приняло из рук парнишки две миски и мигом доставило их к столу, потом ещё две, затем, повторив тот же путь, ещё две и ложки; наконец перенесло сразу шесть пустых кружек, прижав их к тощей груди. У зрителей этой минутной сцены зарябило в глазах. Дверь тут же лязгнула, закрывшись, а суетливая старушка скрипучим голосом пригласила всех к столу:

– Ну, девчата! Есть пора. Сегодня на завтрак каша – сила наша и чай – из беды выручай.

Она уселась на свой лежак и, держа на коленях миску и низко склонив голову, резво заработала ложкой. Через пару минут старушка спросила:

– Что? Больше никто кашу не хочет? Так я доем, – и стала вставать.

Тут же со своего места слетела худая женщина, лишившая мужа самого дорогого, бросилась к столу, выбрала миску, ложку и хлеб, вернулась на место. Косматая владелица телефона без спешки спустила ноги на пол и, переваливаясь как утка, отправилась тоже к столу. Из своего угла показалась и толстуха, ночная насмешница; продирая кулаками глаза, зевая, она уселась на табуретку и, обняв миску левой рукой, с аппетитом зачавкала. Подруги с изумлением наблюдали за завтраком сокамерниц. Теперь все они с удовольствием прихлёбывали чай из облупленных кружек.

– А в тюрьме сейчас макароны дают! – пришла на ум Тане известная фраза из фильма «Джентльмены удачи».

– Что-то я есть захотела, – шепнула Зина.

Таня принесла обе миски с алюминиевыми ложками. Пшеничная каша была без масла, комками, несолёная, но горячая; подруги немного поковыряли её и, вернув миски на стол, налили в кружки чай и взяли хлеб. Не успели они сделать шаг, как проворная старушка сгребла недоеденную ими кашу себе в миску и, захватив оставшийся хлеб, с удовольствием продолжила завтрак на своём месте.

Снова раздался металлический лязг двери – на пороге появился рыженький охранник. Он молча забрал пустую посуду и, уходя, столкнулся на пороге с крупным темноволосым сержантом. Тот строго крикнул:

– Григорьева, с вещами на выход!

Старушка запричитала:

– Миленький, родненький! Не гони! Оставь ещё на денёк! Дай по-человечески пожить!

– Не положено больше трёх суток!

– Почему не судите?! – сменила просительный тон на обвинительный Григорьева. – Я ведь украла, а вы меня отпускаете! Не имеете права! Я вот опять украду что-нибудь!

– Опять булочку? Тогда сядешь опять, – терпеливо объяснил милиционер. – А сейчас бери свои пожитки и на выход.

– Не пойду. Вы обязаны судить меня! – продолжала пререкаться старушка, сидя на лежаке.

– Заявление о краже забрал продавец. Нет заявления – нет состава преступления. Всё! Курорт твой закончен! Выходи сама, или за шиворот вытащу, – пригрозил сержант.

Григорьева, наконец, сдалась: она взяла грязную кофту и поплелась к выходу, таща её по полу и обречённо опустив голову.

Когда за ней закрылась дверь, подруги, удивлённые увиденным, почти хором спросили:

– Почему она не хотела уходить?

Поднялась косматая голова, сонные глаза уставились на девушек:

– Бомжиха она. Ей здесь дом родной: и кровать, и еда, – зевнула владелица сотового телефона. – А на воле хуже, чем в тюрьме. Жрать нечего – в мусорках копается, ночует под забором или кустом, да ещё свои бьют. А вы-то, такие чистенькие, и, похоже, богатенькие, как сюда попали?

– Как? Арестовали и сюда привели, – ответила Татьяна.

– А за что? – настаивала собеседница.

– Ни за что на самом деле. Подозревают в убийстве из-за того, что мы первые обнаружили убитую. А вы за что здесь?

– За драку. Соседка-зануда достала. Ходит везде и требует перемерить мой участок, якобы я передвинула забор и отхватила кусок её земли. Так я её отметелила, а она, зараза, пошла к медикам и сняла синяки. Мне, конечно, надо было по-умному её отлупить, чтобы следов не было. И вот теперь здесь сижу. А она, наверное, мой забор назад двигает!

– Так вы и вправду забор передвинули? – спросила Зина.

– Да самую малость. Но всё по справедливости! Я тут свои документы просмотрела и измерила площадь моего двора. Так он оказался меньше, чем по документам. Так мы с Васькой – это мой жених – ночью перенесли забор. Совсем на чуть-чуть. Всего сантиметров на пять-шесть. Думала: не заметит. А она наутро мне разборки устроила, потом стала жаловаться на меня во все конторы. Вот и догавкалась. Сейчас лечится.

– А вы в тюрьме! – напомнила Зина.

– Выпустят! Меня Васька вытащит!

Все замолчали, каждая думала о своём. К Зиночке опять вернулось беспокойство о муже, особенно томила неизвестность: неожиданная непонятная болезнь Валерия и их с Таней участь. Тишину внезапно нарушило негромкое гудение. Растрёпанная сокамерница зашевелилась и достала мобильник.

– Алло? – произнесла она в трубку и протянула ее подругам. – Это вас!

Зина бросилась к телефону:

– Валера! Слушаю!.. Да!.. Да!.. Да!.. Ждём. Ты как?… Ладно.

– Ну? Что? – спросила сгорающая от любопытства Татьяна. – Какие новости?

– Он переговорил с коллегами из Туапсе. Они уже у него в больнице и сейчас поедут к следователю выяснить ситуацию. Потом он позвонит снова.

– Так почему он в больнице, сказал?

– Нет. Сказал, что потом расскажет, а сейчас всё в порядке.

– За входящие тоже будете платить! – подала голос растрёпа.

– Ладно. Не волнуйся. Заплачу тебе щедро! – успокоила её Таня.

– Так я тут слышу: скоро вас выпустят – тогда ищи ветра в поле! Я хочу сейчас получить бабки.

– Так у нас же всё забрали! – возмутилась Зина.

– Я слышала: к вам скоро придут, вот и возьмёте у них, – настаивала драчунья.

– Ладно, так и сделаем, – заверила Татьяна.

 

Глава 20

Через два часа Таня и Зина, подписав свои показания и дав подписку о невыезде, выходили на улицу в сопровождении двух незнакомых мужчин, представившихся сослуживцами Димыча: Николаем и Виктором. Они предложили отвезти девушек в больницу.

– Спасибо вам большое! – поторопилась согласиться Зиночка. – Вы мне можете объяснить, что случилось с моим мужем?

– Да, конечно, – открывая перед ней дверцу девятки, ответил мужчина в светлой рубашке, назвавшийся Николаем. Сев в машину на место пассажира, он повернулся к девушкам и начал рассказывать:

– Вчера мы устроили Валерия Сергеевича в гостинице и договорились встретиться сегодня утром для разработки плана совместной операции. Вдруг он звонит ночью и говорит, что жену его арестовали по подозрению в убийстве и он выезжает на место. Рано утром опять звонок – просит приехать к нему в больницу. Оказалось следующее: ваш муж ехал ночью по дороге, навстречу прямо на него выскочила машина – видимо, водитель уснул, и Димыч, чтобы избежать столкновения, увернулся вправо и влетел правым крылом на ограждение у дороги. Повезло, что ехал на небольшой скорости. В общем, он потерял сознание. На его счастье, кто-то проезжал мимо и вызвал «скорую» и милицию – недалеко разбилась та, другая, машина. Мы нашли Валерия Сергеевича в палате уже после операции.

– После операции? – вскрикнула Зина.

– Не пугайтесь, ваш муж легко отделался. У него лёгкое сотрясение мозга, а операцию ему делали несложную: вправляли под наркозом кость – правая рука сломана со смещением. Вот мы с ним разговаривали, когда он только отошёл от наркоза. Да сейчас сами его увидите. Уже почти приехали.

Мужчины не успели помочь дамам выйти из машины, как те выпрыгнули наружу и устремились к входу в двухэтажное здание. Знакомые Димыча догнали их у двери. Через пару минут, надев голубые бумажные халаты и бахилы, все четверо поднялись в палату на втором этаже, где напротив двери лежал Валерий и вымученно улыбался вошедшим. Зина бросилась целовать и осматривать мужа, обнаружила правую руку в гипсе от кисти почти до плеча.

– Ну, расскажите, что вы узнали? – обращаясь к коллегам, попросил Димыч.

– Улик никаких против них нет. Только показания нескольких людей, которые свидетельствуют о повышенном интересе к личности убитой и вдобавок о том, что одна из них, – Виктор кивнул в сторону девушек, – была обнаружена рядом с трупом и на её руках была кровь. Вот и всё! Мы читали их показания, они сходятся, и в них всё логично объясняется, как они нашли труп, откуда кровь и почему интересовались убитой.

– А кого убили? – спросил Димыч.

– Дочь хозяина гостиницы, – ответил Николай.

– Расскажи, почему вы интересовались этой особой! – обращаясь к жене, строго потребовал Валерий.

Подруги переглянулись, взглядом сказали друг другу, что делать нечего – другого выхода нет, и начали свой рассказ, иногда перебивая друг друга, чтобы уточнить детали. Димычу стало известно, как впервые встретились Таня и Зина с убитой, как возникла драка во время танца, как девчонка угрожала им и начала мстить, узнал он и о найденной редкой серьге, о ночном похищении жены и её подруги, о родном отце убитой и покушении на него, о том, как вчера случайно было обнаружено тело. Зиночка виновато посмотрела на мужа – тот укоризненно качал головой:

– Ведь чувствовал, что вы что-то скрываете! Ещё обещали, что будете только отдыхать!

– Так мы и отдыхали! Мы не виноваты, что она нам всё время мешала отдыхать! – оправдывалась жена.

В палату вошёл врач и принёс выписку. Он посоветовал пациенту несколько дней соблюдать постельный режим, принимать лекарства и обратиться в поликлинику к невропатологу для нового назначения лечения и продления больничного, а гипс надо снимать не ранее, чем через месяц. Димыч поблагодарил доктора и с помощью жены стал собираться; остальные решили ждать больного у машины.

Через полчаса Таня, Зина и Димыч вошли в гостиницу и под пристальным взглядом сидящей за стойкой Нины пересекли холл и поднялись в номер. Валерию постелили на огромном диване в первой, проходной комнате. Девушки по очереди сходили в душ и принялись собирать на стол, вытаскивая все продукты из холодильника. В дверь опять постучали. Танюшка, удивлённо пожав плечами, пошла открывать. На пороге стоял хозяин гостиницы со своими двумя, уже знакомыми ей, угрюмыми телохранителями.

– Почему вас выпустили? – задал странный вопрос Умрихин.

– А вы как думаете? – с вызовом спросила она.

– Я у вас хотел узнать!

– Наверное, освободили камеру для преступников! Мы можем продолжить отдых? Наш номер оплачен до конца недели.

– В понедельник надеюсь вас уже не увидеть!

– Извините, но вам придётся ещё нас потерпеть! Мы дали подписку о невыезде, и нам приказано жить именно здесь.

Умрихин резко повернулся и удалился вместе с грозной свитой. Татьяна закрыла дверь и повернулась идти в комнату – в проёме стоял Димыч, придерживая больную руку в гипсе.

– Это хозяин гостиницы? – спросил он. – Что за типы с ним? Похожи на уголовников.

– Очень похожи! – подтвердила Татьяна.

Все наконец-то сели за стол и за чаем прикончили пироги Клавдии Петровны. Валерий, однако, ел без аппетита, сосредоточенно думая о чём-то, бросая взгляды то на жену, то на её подругу. После, сидя на диване, убаюкивая свою повреждённую руку, будто ждал, когда Зина и Таня перестанут суетиться. В конце концов Татьяна, вытряхнув крошки со скатерти вниз с балкона, вернулась в комнату и сказала:

– Вы, ребята, тут отдыхайте, а я пойду, позвоню Игорьку, а потом прилягу: что-то спать хочется.

– Нет, Таня! Прости, конечно, что не даю тебе отдохнуть, но вы сейчас обе мне расскажете абсолютно всё! – сказал Димыч тоном, не терпящим возражений.

– Валерочка! Ты не волнуйся! Тебе с сотрясением мозга не нужно напрягаться! И нам зачем повторяться? Ведь ты уже всё слышал! – попыталась успокоить мужа Зина.

– Не думаю, что всё рассказано! В вашей истории для меня много неясного!

– Но мы тебе пересказали точь-в-точь свои показания! Следователя всё устроило! – поглаживая гипс на руке мужа, ласковым голосом говорила жена.

– А меня не устраивает! – упрямо твердил Димыч. – Я должен во всём разобраться, чтобы с вас сняли обвинение и наконец мы уехали из этого рая! Так что вам придётся мне выложить всё и ответить на все мои вопросы. Садитесь напротив меня за стол и начинайте! Первой будет говорить Зина!

Больше двух часов Димыч вёл перекрёстный допрос Танюшки и Зиночки, давая им попеременно слово. Как талантливый следователь, он чутко улавливал некоторые неточности, останавливался на этих моментах и уточнял детали. Несколько раз Зина пыталась прервать процесс, беспокоясь о состоянии мужа, но Валерий был упрям и непреклонен. Когда, казалось, все вопросы были исчерпаны и Димыч слегка задумался, Татьяна, воспользовавшись передышкой, громко и тяжко вздохнула:

– Если бы я знала, что меня здесь будут пытать калёным железом, осталась бы лучше в камере: там тихо, и спать дают!

– Идите обе спать, а я думать буду! – разрешил Валерий.

Девушек как ветром сдуло: Таня сразу позвонила мужу, убедилась, что дома всё хорошо, Максимка здоров, только по маме скучает, и упала на подушку как подкошенная. Зина долго ворочалась с боку на бок, пока тоже не задремала.

Проснулись подруги, когда заходило солнце. Обеих мучила головная боль – они с трудом сели в кроватях.

– Димыч, видно, тоже спит – тихо! – сладко зевнув, пропела Таня.

Зина прошла в другую комнату – на диване никого не было. Не было мужа ни на балконе, ни в ванной. Дверь из номера оказалась закрытой.

– Ничего себе! – воскликнула Зиночка. – Нас заперли!

– Выходит, Димыч посадил нас под домашний арест?! – усмехнулась Татьяна.

Зазвонил мобильник Зины.

– Зинок! Проснулись? Я вас запер – не пугайтесь! Вы сладко спали, и я вас не решился разбудить, чтобы закрыли дверь за мной.

– Почему ты ушёл? Тебе же врач приказал в постели лежать? Где ты? – сыпала вопросами Зина.

– Скоро буду дома и расскажу! – ответила трубка голосом Валерия и разразилась гудками.

 

Глава 21

Вернулся Димыч через час, бледный, с тёмными кругами под впалыми глазами, с мучительной головной болью, слегка пошатываясь от слабости. Зина помогла мужу добраться до дивана, уложила загипсованную руку на подушку. Валерий тяжело дышал, на лбу выступила испарина. Зина, журя его за легкомысленное отношение к своей травме, налила в стакан воды и приготовила таблетки по списку, полученному от врача при выписке.

Приняв лекарство, Валерий взял жену за руку:

– Завтра вы должны дать ещё показания.

– Сколько можно? – возмутилась Зина. – Не отдых на море, а какой-то тюремный сериал!

– Так надо, дорогая. Я был у следователя по поводу вашего дела. В общем, понял, что никаких особых зацепок у них нет, да и особого желания разобраться в этом деле тоже не наблюдается. Я рассказал о знакомых убитой, конечно, то малое, что из вас вытащил, а также о Константине, просил проверить их. Они это сделают, если вы в своих показаниях укажете эти лица.

– Зинуль! – вошла в комнату Татьяна. – Я немного пройдусь, а вы не скучайте без меня!

– Тань! Не ходила бы ты одна! – попросила Зина.

– Знаешь, мне надо пройтись, а то с ума сойду в замкнутом пространстве. Кажется, что снова в камере. Не волнуйтесь, я ненадолго. Пройдусь по набережной, поздороваюсь с морем, по дороге поищу в магазинах что-нибудь молочное – кефир или ряженку – и вернусь!

За подругой захлопнулась дверь, а Зина снова ощутила тревогу. Валерий задремал, и она вышла на балкон. Стоял прекрасный южный вечер. Солнце уже скрылось за горой, но небо ещё оставалось светлым, слегка розовым, и чистым, без единого облака. Набережную не было видно: мешала крыша впереди стоящего клуба. Откуда-то тянуло дымком и запахом жаренного на углях мяса. Внизу, под балконом, никого не было, только в листве порхали птахи, щебетом провожая прожитый день. Из клуба доносилась негромкая приятная музыка, где-то смеялись молодые голоса, а чувство тревоги не отпускало. Зина вернулась в комнату – муж мирно посапывал. Она взяла многострадальный детектив Дарьи Донцовой, ушла в спальню, включила свет и, удобно устроившись на кровати, открыла книгу там, где была закладка. Но читать опять не получилось: глаза перебегали от слова к слову, но мысли были далеко, поэтому книга была, как и раньше, отложена до лучших времен. Зина подошла к мужу – он спал. Тогда она переоделась и тихо выскользнула за дверь, закрыв номер на ключ. За стойкой от безделья скучала Нина. Зинаида обратилась к ней:

– Пожалуйста, отдайте ключ от номера моей подруге, если она вернётся без меня. Я ненадолго уйду.

Мимо гостиницы в сторону моря тянулись нарядные пары. В нерешительности потоптавшись на месте, Зина побрела туда же, вглядываясь в фигуры людей.

Беспокойство нарастало, и она остановилась на набережной. Куда идти: налево или направо? Прошла вперёд к каменному ограждению с фигурными балясинами и оперлась о перила. Волосы шевелил ласковый ветер, внизу по песку бродили редкие незнакомые фигуры. Зинаида повернулась лицом к выходу, еще надеясь на появление подруги. Прошло немного времени, и берег окутали бархатные сумерки, всюду замигали разноцветные гирлянды, громче зазвучали модные этим летом хиты. Мимо прогуливались нарядные веселые люди, и никому не было дела до одинокой девушки, не сводящей глаз с ворот. Насилу оторвавшись от перил, Зина пошла к выходу в город. Постоянно оглядываясь по дороге, она добралась до гостиницы, так и не встретив Татьяну.

– Моя подруга вернулась? – спросила она Нину, увлечённо читающую на рабочем месте толстую книгу.

– Не знаю, – равнодушно ответила та.

– Дайте тогда ключ от нашего номера, – попросила растерянно девушка.

Открыв дверь, Зина увидела Валерия в коридоре у туалетной комнаты.

– Ты где была? – зевнул он. – Проснулся, а тебя нет! Гуляла без меня?

– Танюшку хотела найти!

– И где она? – спросил муж, закрываясь в кабинете задумчивости.

– Нигде нет! Я уже и не знаю, что делать. Валер! Ты слышишь меня? – из коридора спрашивала Зина. – Что делать? Посоветуй!

– Слышу! – открыв дверь, откликнулся супруг. – Не нервничай. Давай пока подождём! Может, покормишь меня?

– Сейчас! Как раз таблетки после еды примешь, – засуетилась она.

Зина наблюдала, как с аппетитом ест Валерий, радовалась тому, что недуг отступает, а потом вдруг вспоминала, что до сих пор нет Тани, и взгляд её становился грустным. Муж чутко ощущал перемены в её настроении и, уже сидя на диване, держа здоровой рукой стакан воды, посоветовал:

– Попробуй позвонить ей.

– Как же я не подумала об этом?! – вскрикнула Зина и достала телефон. Но Таня не отвечала.

– А теперь что делать? – чуть не плача, молила она мужа придумать какой-нибудь выход из неприятной ситуации.

 

Глава 22

Ночь прошла в невыносимом ожидании известий о Тане.

Уже после десяти вечера Димыч позвонил в милицию и, представившись, сообщил о её исчезновении. Разговор, по всей видимости, был нелёгким, потому как всегда спокойный и рассудительный Валерий несколько раз повышал голос. Он убеждал кого-то на том конце провода, что Таня не тот человек, который может загулять, и тем более, не тот, кто может нарушить подписку о невыезде и сбежать из-под следствия. Димыч просил начать поиски Татьяны, описал её выдающуюся внешность, предложил свою помощь. Зина в это время то металась по комнате, то молила Бога о том, чтобы Таня нашлась целая и невредимая, то садилась на диван и, сжимая виски ладонями, качалась, как китайский болванчик. Закончив разговор, Димыч, взяв жену за руку, вывел её из номера и спустился с ней в холл.

– Извините! Кхе! Кхе! – пытаясь разбудить уснувшую над книгой дежурную, Валерий слегка потрепал ее за плечо.

Нина встрепенулась и, тараща сонные глаза, уставилась на людей, пытаясь сообразить, где она находится и что от неё хотят.

– У вас телефонный справочник есть? – спросил Валерий.

Женщина всё не понимала, и Зина повторила вопрос мужа.

– Да! Где-то был в столе, если никто не забрал, а то, знаете, обычно просят, а потом не возвращают! – наконец ответила она.

– Да вы ищите! – почти приказал Димыч. – Нам срочно он нужен.

– А зачем он вам, да ещё и ночью? – хотела развлечься новостями любопытная дежурная, одновременно выдвигая ящики в тумбе стола и заглядывая в них. Наконец потрёпанная брошюра нашлась.

– Что, вот это справочник? Такой маленький? – недоверчиво осматривая засаленную книжицу без обложки, спросил Валерий.

– Так у нас городок маленький – вот и телефонов мало, – логично объяснила окончательно проснувшаяся Нина.

Зина и Валерий бегом поднялись в номер, и Димыч, протянув брошюру жене, попросил быстро найти номера телефонов больниц и моргов. Зиночка, всхлипнув, послушно выполнила поручение и, набрав нужный номер, передала трубку мужу, трясясь рядом от страха, пока он узнавал в больнице, а затем в морге, не поступала ли к ним высокая, стройная, красивая блондинка в красном спортивном костюме. Услышав отрицательные ответы, Зина с облегчением выдохнула. Валерий, накинув на плечи ветровку, сказал у дверей жене:

– Оставайся дома – я в милицию.

– Куда ты, больной, пешком? И ночь уже – опасно! Я с тобой!

– Нет! Ты сиди дома, вдруг Таня вернётся! Я буду тебе звонить.

За мужем захлопнулась дверь, и Зина осталась одна наедине со своими страхами, теперь и за жизнь и здоровье мужа.

Прошло около получаса тревожной тишины, пока ожил телефон и Валерий сообщил, что он уже в отделении милиции и что поиски Татьяны начались до его прихода. Зина попробовала снова связаться с подругой, но в очередной раз услышала длинные гудки. Её хорошо развитое воображение рисовало сцены с главной героиней Таней, одну страшнее другой. Больше не выдерживая такого напряжения, она включила телевизор, села на диван и, щёлкая пультом, попыталась найти ночную передачу, которая смогла бы отвлечь ее от жутких мыслей. Периодически Зина набирала номер Тани – теперь ей сообщали, что телефон отключён. Муж позвонил в три часа ночи:

– Как ты? Нет новостей?

– Нет! Танин телефон не отвечает. А у тебя?

– Ищут! Перекрыли выходы из города, но, возможно, Таню вывезли раньше. Мы сообщили в Туапсе, в соседние посёлки, Горячий Ключ, Краснодар. Везде обещали помочь. Хотя есть вариант, что она находится где-то здесь. Завтра по местному радио и телевидению попросим население о помощи, сообщим приметы Тани. А ты, родная, попытайся уснуть.

Зина услышала в трубке гудки отбоя и снова позвонила Тане. И опять услышала: «Телефон абонента выключен. Попытайтесь дозвониться позднее». Зина заплакала, упав лицом в подушку. Так, лёжа и тихо роняя слёзы, она незаметно провалилась в сон.

Ей привиделся безлюдный берег моря, освещённый ярким солнцем. Издали по глубокому белому песку, с трудом передвигая ноги, в длинном розовом платье бредёт Таня, на руках держа ребёнка. Она показывает маленькую девочку, одетую в тряпьё, и Зина с ужасом видит вместо хорошенькой мордашки ребенка то ли сморщенное лицо старушки, то ли мордочку макаки.

Зина стремительно вынырнула из сна и села, стараясь восстановить сбившееся дыхание. По телевизору шёл заграничный фильм ужасов: за людьми гонялся убийца в маске, кровь лилась рекой. Зина переключила канал и оставила спортивные новости. «Какой странный сон?» – думала она, с удивлением прислушиваясь к новым, приятным, ощущениям. Ночное видение подарило надежду, смущала только странная концовка.

– Что бы это значило? – вслух спросила себя Зина и испугалась хриплого голоса. Стрелки на часах уже показывали пятнадцать минут пятого. Телефонный звонок Татьяне опять не дал результатов. Тогда она набрала номер Валерия. Муж ответил почти сразу:

– Ты почему не спишь? До утра всё равно вряд ли будут новости! Ложись!

– Я уже подремала. Ты знаешь, мне приснился такой странный сон о Танюшке! – горячо говорила сиплым голосом Зина. – Понимаешь, она шла мне навстречу, и солнце светило, и в розовом платье она была! Чувствую, что Танюшка жива, она должна найтись!

– Я рад, что ты воспрянула духом! – тихо и без особого энтузиазма произнёс Димыч. – Будем надеяться на лучшее.

– Ну, успокоил так успокоил! – в сердцах сказала Зинаида в пикающий телефон.

Она решила больше не спать, предчувствуя, что скоро наступит развязка. Вскипятила чай, нашла в холодильнике подсохший кекс и с аппетитом съела его; затем, взглянув на часы и отметив, что до рассвета ещё около часа, не выключая телевизора, попыталась отвлечься книгой Дарьи Донцовой.

Около шести часов Зина умылась в ванной комнате и вышла на балкон. Над землёй зарождалось серое утро, со своей высоты на тихое море взирало совершенно чистое небо и сулило ясный солнечный день. Лицо освежал лёгкий бриз, осушал влагу в глазах. Зина, облокотившись о перила, слушала щебет ранних пташек и смотрела вдаль, за ту черту, где море сливалось с небом. Из прихожей неожиданно послышался громкий нетерпеливый стук, и тут же зазвонил телефон. Зина вскочила в комнату, схватила мобильник с дивана и, торопясь к входной двери, на бегу прокричала в трубку «алло». Голос мужа сказал:

– Открывай, не бойся, это я стучу.

В едва отворившуюся дверь стремительно ввалился Димыч, почти насильно увлекая жену по коридору в комнату. Она, не понимая причины такого обхождения, испуганно спросила:

– Что? Плохие известия?

Валерий, усадив Зину на диван, плюхнулся на стул напротив. Лицо его было каким-то странным: красные воспалённые глаза почему-то светились лукавством, скулы и губы слегка подрагивали.

– Почему ты молчишь? Что с тобой? – не понимала Зинаида.

Она проследила за взглядом мужа и повернула голову налево – в дверном проёме, прислонившись спиной к косяку, стояла Таня и измученно улыбалась. Зина, вскрикнув, бросилась на шею дорогой подружке. Обнявшись, обе присели на диван, продолжая держаться за руки и смотреть друг другу в глаза.

– Где ты была? – прошептала сквозь слёзы радости Зиночка.

– Потом, потом всё расскажу! Сейчас накорми нас чем-нибудь, дай хотя бы чаю!

Таня поднялась и выглянула в коридор:

– Петровна, где ты? Что там стоишь? Проходи, не стесняйся!

Зина удивлённо оглянулась на дверь: в комнату Таня вводила Григорьеву, ту старушку, с которой менее суток назад расстались в камере предварительного заключения.

– Ну, надо же! А вы откуда? – поразилась она.

– Петровна меня спасла! – ответила подруга вместо Григорьевой, которая явно оробела в незнакомой обстановке.

– Садись за стол! – приказала старушке Таня. – Вот сюда.

– Мне бы руки помыть! – перебирая складки грязной чёрной плиссированной юбки, тихо попросила Григорьева.

– Пойдёмте, я покажу, – предложила Зина.

Выпив крепкого чаю с подсохшим сыром и печеньем, оставленным ранее, как неприкосновенный запас, все разместились в комнате, забыв об отдыхе и сне: Зинаида, сгорающая от любопытства, остальные, возбуждённые из-за пережитого.

– Ну, начинай! – взмолилась Зина, уже не в силах сдержать своего нетерпения.

– Ладно, слушай! Вчера я пошла к морю, походила по набережной, потом уже решила вернуться в гостиницу и по пути зашла в несколько магазинчиков, чтобы купить кефир или ряженку. Нигде кисломолочных продуктов не оказалось, и я решила пройтись в город: время ещё было детское, и людей на улице было много.

В гастрономе за автовокзалом я купила коробку свежего кефира и вышла на улицу, собираясь вернуться в номер. Рядом с магазином стояла чёрная иномарка (я её там раньше не видела), а около машины прохаживался молодой мужчина кавказской внешности. Он обратился ко мне и с лёгким характерным акцентом спросил, где находится гостиница «Кавказ». Я сказала, что недалеко и я иду как раз туда. Мужчина предложил меня довезти, чтобы я показала дорогу. Я рассудком понимала, что нельзя садиться к незнакомым людям в машину, и попыталась придумать предлог, что мне надо ещё зайти в один магазин. Этот мужчина улыбнулся и сказал, что я зря боюсь его, что он ничего мне плохого не сделает, что он должен попасть в эту гостиницу, где у него с братом забронирован номер. Он впервые в этом месте и не может сориентироваться на улицах. Я сдалась после того, как он назвал Умрихина Андрея Палыча.

Только я оказалась в машине на заднем сидении, как рядом со мной с правой стороны уселся и подвинул меня этот тип – он назвался Давидом. Водитель, якобы брат Давида – кстати, звать его Артуром – угрюмый такой, спросил, не поворачивая головы, в какую сторону ехать. Я сказала, машина только тронулась с места, как я почувствовала укол в правую ногу. Больше ничего не помню.

Очнулась я оттого, что меня трясут и дёргают. Я открыла глаза, а надо мной в темноте лицо сатира – прости, Петровна. Я страшно испугалась этого странного существа. Тем более оно с пыхтением перевернуло меня и стало дёргать мои руки – я их почти не чувствовала, особенно ломило суставы в плечах. Я хотела закричать, но во рту что-то мешало, и я смогла только замычать. Когда мои руки освободились, надо мной опять наклонилось это странное лицо, которое мне уже показалось ликом Медузы Горгоны (прости, Петровна, вокруг твоей головы в лунном свете шевелились волосы). Существо мне прошептало, чтобы я вела себя тихо, и помогло мне принять сидячее положение. Я уже привыкла к темноте и смогла рассмотреть старушку. Это была, как вы уже поняли, Григорьева, которая вчера не хотела покидать камеру. Я вытащила изо рта кляп – такая гадость, хоть бы не заболеть (неизвестно, что за тряпку они мне засунули), – отплевалась, огляделась: сижу на бетонном полу среди кирпичей, надо мной звёздное небо, вокруг стены с проёмами для окон. Григорьева шепчет, что надо срочно бежать отсюда, пока не вернулись за мной. «Кто вернётся?» – спрашиваю я, ничего не понимая. «Тебя привезли сюда на чёрной машине, двое чуреков перетащили на второй этаж, а сами уехали», – шёпотом отвечает Григорьева. «Какие чебуреки?» – опять не понимаю я. «Чуреки! Ну, кавказцы! Пойдём скорей отсюда!» – умоляет Петровна. Я еле поднялась с ее помощью – ноги почти не держали. Мы спустились вниз по бетонным ступеням, держась за стены. Григорьева вывела меня во двор и потащила за руку через кучи строительного мусора к забору, отодвинула одну доску, и мы через щель вылезли на улицу. Петровна перебежала через дорогу и юркнула в кусты, я – за ней. Так мы, прячась за кустами, двинулись вдоль дороги по направлению к центру.

На улицах было безлюдно и тихо, только иногда из дворов лаяли собаки, и тогда мы бежали вперёд, не таясь. Редко мимо проезжали легковые машины, и тогда мы приседали и прятались за кустами. Несколько раз видели милицейскую машину. Моя спасительница предложила сдаться милиции, но я не хотела осложнений, торопилась в гостиницу к тебе. На главной улице, в районе автовокзала, ни деревьев, ни кустов нет, и мы двигались вдоль стен. Там нас и обнаружил милицейский патруль и доставил в отделение, где находился твой муж. Надо сказать, что я готова была при удобном моменте сбежать оттуда, но когда увидела Димыча, то успокоилась и поняла, что теперь всё будет хорошо. Вот только жаль стало Петровну: она так расстроилась, что попасть снова в камеру ей не удастся. Вот я и решила удочерить мою спасительницу! Не смейтесь! Я заберу Петровну с собой, она будет жить с нами в новом доме как член семьи!

Старушка не верила своим ушам: ей казалось, что это сон и такого на самом деле быть не может. Но те, кто близко знал Татьяну Калугину, сразу поверили ей, зная, что ее слова никогда не расходятся с делом.

– В отделении, – продолжила рассказ Таня, – мне пришлось дать показания, нарисовать портрет моего похитителя Давида. Давала показания и Мария Петровна. Только потом нас отпустили и даже подвезли к гостинице на милицейской машине. А до этого к тому дому послали засаду! Правильно я говорю, Димыч? Ну, по-моему, теперь я всё рассказала. Вопросы к докладчику есть?

– Есть! Скажи, почему ты не отвечала по телефону?

– А у меня его нет! Наверное, братья-разбойники забрали! – с сожалением ответила Татьяна.

– Петровна! – повернулась Зина к старушке. – Скажите, пожалуйста, откуда вы узнали о Тане, ну что она находится в этом доме?

Григорьева ответила надтреснутым голосом:

– Я нашла эту стройку на окраине ещё днём, а вечером, когда ушли строители, пробралась туда через дырку в заборе, чтобы переночевать. На втором этаже не хотелось оставаться без крыши, и я вернулась на первый этаж. Только облюбовала местечко внизу за одной из стен на длинной скамейке и смела с неё мусор, как услышала звук мотора во дворе. Я подумала, что приехал хозяин дома, и спряталась под скамейку. В проёме я увидела двух чуреков, – Петровна взглянула на Таню и исправилась, – то есть двух кавказцев. Они несли связанную девушку с длинными светлыми волосами: впереди один держал её подмышки, а второй – за ноги. Они потащили ее наверх. Я испугалась. Думала, что они начнут с ней творить непотребные дела, а я, слабая женщина, не смогу ей помочь. Но эти двое сразу вернулись вниз и уехали. Я ещё полежала некоторое время, гадая, жива ли девушка, а потом полезла наверх. Вот и всё!

– Валерочка! – обратилась Зина к мужу, заметив его бледность и очень усталый вид. – Как ты? Голова болит?! Надо тебе отдохнуть!

Она обвела взглядом всех присутствующих:

– Да и всем надо отдохнуть. Знаете, давайте по очереди принимайте душ и занимайте все лежачие места, а я схожу в магазин да на рынок. Куплю овощей, фруктов, молочного, ну и так далее. Договорились?

– Нет, Зинуль! Сейчас я пойду, сниму отдельный номер для своей спасительницы, устрою её там, а потом отправимся с тобой вместе по магазинам.

Димыч встал со своего места, поправил на шее повязку, поддерживающую загипсованную руку, и твёрдо сказал:

– Тане выходить на улицу нельзя, а тебе, Зина, надо немного изменить внешность – вдруг за вами охотятся как за свидетелями!

– Так и я загримируюсь! Я мастер гримироваться! Правда, Зинуль? – спросила Таня, ожидая поддержки.

– Да уж, мастерица! Тебе отдыхать надо! Ты ведь ночью совсем не спала!

– А чем я по-твоему занималась? Если бы не Петровна, я бы до утра почивала на куче щебёнки!

– Если бы не Петровна, то, может, ты и не проснулась бы вовсе, – горько сказала Зиночка.

– Это я понимаю! Итак, сейчас почти семь, думаю, дежурная достаточно выспалась и сможет подобрать нам нужный номер где-нибудь рядом с нашим. И далее действуем по моему плану! – Таня, не дожидаясь ответа, сбегала в спальню за деньгами и отправилась в холл.

Димыч попросил жену помочь снять с него ветровку и рубашку, в эту же минуту замурлыкал его мобильник. Валерий ответил и стал внимательно слушать, иногда произнося короткое «да». Закончив разговор, он направился к выходу, сообщив на ходу: «Татьяниных похитителей взяли – я туда». Зина бросилась следом:

– Можно, я с тобой?

– Нет! Вернусь, всё расскажу! А вы без меня чтобы никуда! Слышишь? Никуда!

Жена по опыту знала, что спорить с мужем бесполезно, и осталась ждать новостей вместе с Григорьевой, похожей на старенькую ощипанную пташку. В номер стремительно влетела Татьяна:

– Куда это Димыч понёсся на всех парусах? Что-то случилось?

– Кажется, твоих мучителей поймали, – вдруг подала скрипучий голос старушка.

– Да? Замечательно! А может, мы туда рванём? Надо же их опознать? А, Петровна! – засуетилась Танечка.

– Нет! Нельзя! – ответила Григорьева. – Начальник не велел. Сказал сидеть и ждать его.

– Это кто же начальник? Димыч что ли? – засмеялась Таня. – Зинуль, это что же за дискриминация женского населения? Может, наплюём, а? Так интересно тебе показать моих похитителей, да и в их поганые физиономии хочется плюнуть.

– Нет, Таня! На этот раз надо послушаться Валеру! Мы с тобой итак много дров наломали: и в тюрьме посидели, и тебя чуть не лишились.

– Какая жалость, что ты, Зинуль, стала слушаться мужа! Так стало неинтересно! Ну, нечего делать! Займусь благим делом. Пойдём, Петровна, в твой номер. Теперь ты будешь жить как королева. Идём, я тебе покажу твои апартаменты, – благодарная спасённая взяла спасительницу за грязную, в цыпках, как у малолетнего босяка, руку и потащила тщедушное создание за собой.

Зина осталась одна. Убирая со стола остатки завтрака, она улыбалась своим мыслям о том, что Танюшка жива, здорова и, как всегда, весела и полна энергии и что они снова все вместе. Ещё она улыбалась, вспомнив сон, который оказался в руку, и теперь было ясно, что означала девочка с морщинистым лицом на руках Танюшки.

Около девяти утра в номер вернулась Таня, отмыв под душем Петровну, одев её в свою ночную пижаму, рукава и штанины которой пришлось закатить, и уложив её в постель, подоткнув, как маленькому ребёнку, со всех сторон одеяло. В этот момент позвонил Димыч и распорядился, чтобы Таня и Григорьева оделись и ждали его. Сейчас за ними заедут и повезут на опознание: эти двое не хотят признаваться и надо их прижать. Танечка обрадовалась приключению, но Петровну стало жаль, об этом она и сказала Зине.

– Да, Валера! Старушка только уснула! Жаль будить, может, без неё обойдётесь? – спросила та у мужа.

– Разбудите! Она тоже нужна, – сказал, отсоединяясь, Димыч.

Таня полезла в шкаф подобрать одежду для Петровны, но нашла только светлые длинные шорты и розовую майку. Вскоре за ценными свидетельницами прибыла милицейская машина, и за женщинами в номер поднялся Валерий.

Он коротко рассказал, что организованная на стройке засада уже утром собиралась покинуть объект, посчитав, что ждут преступников напрасно: то ли были они здесь ещё до милиции и увидели, что никого нет, то ли из-за каких-то неведомых обстоятельств решили не возвращаться за похищенной, как вдруг во двор въехала белая девятка, и из неё вышли похитители. Как только они поднялись на второй этаж, тут их и взяли тёпленькими. Но они теперь отрицают причастность к похищению и говорят, что приехали проверить работу строителей. Следователи видели их документы. Оказалось, участок, на котором возводится частный дом, принадлежит одному из братьев, только звать его Рафиком, а старшего – Артуром.

Зина упросила мужа взять её с собой.

В холл по лестнице спускалась весьма живописная группа. Впереди всех, пошатываясь от усталости и плохого самочувствия, держась левой рукой за перила, а правую, в гипсе, неся на перевязи, шёл молодой симпатичный шатен в джинсах и светлой лёгкой куртке. За ним грациозно выступала эффектная блондинка в светлых узких брючках и алой блузке. Рядом с ней, стараясь не отставать, семенила миниатюрная старушка в светлых широких шортах, из штанин которых торчали слегка кривые, худые, в сосудистых звёздочках ноги, на тощем торсе седой лохматой женщины болталась розовая трикотажная майка с разноцветными бусинками вокруг глубокого выреза. На ногах у странного существа еле держались модные шлёпанцы на низком каблучке, размера на два больше маленькой ножки (обувь презентовала Зина). Сзади всех и выше на ступеньку шла невысокая, изящная, очень миловидная шатенка с голубыми глазами и кротким выражением лица.

Минуло три часа, прежде чем эта же группа в таком же порядке проследовала в Танин номер, ставший с некоторых пор похожим на вокзал или на военный штаб.

Девушки несли в пакетах купленные по дороге продукты. Димыч, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в травмированной руке и постоянного головокружения и дурноты, еле переставлял ноги. Есть он отказался, а, наскоро приняв душ, лёг на диван и, укрывшись покрывалом с головой, затих. Таня отвела в другой номер Петровну и, оставив ей еду, посоветовала хорошо выспаться. Подруги, в тишине выпив кефира, ушли в спальню, где можно было обсудить новости, никому не мешая.

Зина, сидя в одиночестве под кабинетом следователя, сгорая от любопытства, что же происходит за плотно закрытой дверью, пыталась об этом расспросить Таню ещё во время пути в машине, но получила только красноречивый кивок подруги в сторону водителя. Сейчас она буквально набросилась на Татьяну:

– Рассказывай скорей, да со всеми подробностями!

– Слушай! – потягиваясь на своей кровати и картинно укладывая длинные красивые ноги на покрывале, с удовольствием начала Танечка. – Ты же знаешь, зачем нас вызвали: эти подонки не признавались в моём похищении. Я-то думала, что при моём появлении они расколются и запросят пощады, но у них, видимо, нервы из стали. Представляешь, на меня взглянули – и никакой реакции. Стоят среди других мужиков, ментов, наверное, и глазки невинные делают – такие белые и пушистые, вроде здесь случайно оказались. Но ты меня знаешь!

Я, как вошла в дверь и их увидела, сразу этому Давиду, или как его там, закричала, как потерпевшая: «Ты, сукин сын, что в меня вколол? Я уже трёх человек с утра покусала!». И бегом к нему. А сама ноготки свои наращенные к его глазкам тяну. Тут он как заверещит: «Уберите эту ненормальную!», а другой, что постарше, представляешь, от страха лицо руками закрыл. Ну, в общем, повязали мы их! Вот так!

– Как повязали? – не поняла Зиночка. – Кто повязал?

– А! Я же тебе ещё не всё рассказала, – мечтательным голосом откликнулась Таня. – После меня братьев-разбойников опознавала Петровна. Слушай, она мне всё больше нравится: чувствую в ней родственную натуру! Итак, входит она, а ей говорят, что сейчас надо внимательно посмотреть на присутствующих мужчин и, если она увидит знакомые лица, то должна об этом сообщить. Ты помнишь, как выглядела наша старушка утром?

Так вот, стоят мужики в шеренге расслабленные и посмеиваются такой диковине! Только братьям не до смеха – не поймут, откуда взялась эта ненормальная и где она могла их видеть. Петровна в два прыжка преодолела расстояние до перепуганного Давида, стащила на ходу шлёпанец и заколотила каблуком по его жирной груди, выкрикивая, что это он и ещё другой гад (она бросилась ко второму и тоже заколотила по нему) бросили связанную девушку на стройке. Представь себе, ментам пришлось её под руки подхватить – она обувь потеряла, висит на их руках и босыми ногами в воздухе болтает.

Мы потом расписались под результатами опознания. Вот так мы их и повязали – теперь не отмажутся! Стройка на их участке – раз, я опознала похитителей – два, Петровна как свидетель тоже их опознала – три! Всё! Им теперь крышка! Теперь дело за следователем, как быстро он их сможет раскрутить! Мне не терпится узнать, с какого это перепугу они именно меня решили похитить и зачем они это сделали? Ведь заранее готовились! Шприц заранее наполнили!

– Слушай, Танюш! Тебе надо анализ крови сдать! – вдруг встревожилась Зина.

– Зачем это? – повернулась к подруге Таня.

– А вдруг они уже использованным шприцем тебя укололи? – округлила глаза Зинаида.

– Фу ты, Зин! Умеешь успокоить! Всю радость от победы испортила!

 

Глава 23

Наступило утро следующего дня. Димыч после завтрака засобирался в Туапсе.

– Валера! Ты же ещё болен! Там об этом знают! Без тебя обойдутся! – пыталась уговорить мужа остаться Зина.

– Ты должна понять: у меня не простая работа! Меня сюда не на море загорать послали! Я должен был участвовать в общей операции, и об этом наше начальство договорилось заранее!

– Да что у вас общего? Курортный город – и наша глубинка? – не сдавалась жена.

– Хорошо бы было, если бы преступники были привязаны к местности, тогда не пришлось бы бегать за ними по всей стране! В общем, Зинок, ты успокойся! Через пару дней я вас заберу отсюда! Да! Вот ещё! Мне надо заехать к следователю насчёт вашей подписки о невыезде! Выше нос, любимая! Я тебе позвоню!

– А как ты доберёшься? Машина в ремонте, и правая рука в гипсе!

– На автобусе – здесь меньше часа пути.

– Валер, кстати, а Танюшкин телефон у этих братьев был?

– Не знаю! Спрошу! – Димыч поцеловал жену на прощанье и, взяв пакет с приготовленными бутербродами, покинул номер.

Таня вошла в комнату:

– Встретила в коридоре твоего, очень торопился!

– Да, ему надо ещё успеть в прокуратуру к следователю. Обещал узнать насчёт твоего мобильника и нашей подписки о невыезде. Мне уже кажется, что мы поселились здесь навечно! Нам надо было сразу с мужьями уехать, тогда бы мы не попали во все эти передряги.

– Вот если бы мы уехали тогда, то мы бы не попали во все эти ситуации и лишились бы таких захватывающих приключений. Собирайся, подружка, быстрее! Надевай купальник – мы идём на море! Целых три дня потеряли! Потом будем вспоминать и жалеть, что недокупались, недозагорали! Кстати, у тебя нет лишнего купальника для Петровны?

– Есть отдельный, только там плавки сильно открытые – стринги, ей не подойдут.

– Ничего, пока сгодятся! Моё на ней всё слишком большое. Давай, я отнесу, а потом по пути, если попадётся что-нибудь более скромное, купим ей.

Таня действительно на набережной купила Григорьевой сплошной синий купальник с открытой спиной, но старушка не захотела переодеваться в кабинке на пляже и, оставшись в бирюзовых стрингах и тоненьком бюстгальтере, смело, на виду у всех, играя многочисленными ямочками на ягодицах, пошла по песку к воде.

– Ну, уважаю, нет слов! Это просто находка для меня! – пришла в восторг Таня. – Надо Игорька обрадовать. Кстати, дай твой мобильник – мужу позвоню.

Игорь, как всегда, легко согласился с решением жены и был готов принять нового члена семьи. Таня успокоилась, что дома всё нормально, и заверила мужа, что дня через два-три она вернётся «в родное гнездо».

– Какая неожиданная встреча! – послышался рядом знакомый радостный голос. – Вы вернулись?

– А, Константин? – промурлыкала Танечка. – А мы и не уезжали!

– Так почему я вас давно не видел? – удивился Костик.

– А мы в тюрьме сидели! – вдруг довольно громко сказала Таня.

Зина испуганно обвела глазами лежащих и сидящих вокруг людей.

– Фу, кажется, никто не слышал, – облегчённо вздохнула она.

– Как это в тюрьме? Вы шутите? – улыбнулся Константин.

– Какие уж шутки! Всю ночь просидели – обвинялись в убийстве!

– Ничего себе! – поразился Костик, опускаясь перед Таней на корточки. – Кого же убили?

– Не мы убили! – уточнила Таня. – Кстати, убита твоя знакомая, та, что в тебя влюбилась. Кажется, Таней зовут, то есть звали.

– Вот это да! – только покачал головой мужчина. – А за что её, и кто?

– Ничего не знаем! Идёт следствие.

– Не понял. Почему сидели в тюрьме вы?

– Мы первые обнаружили её труп, а раньше интересовались ею! Вот нас и стали подозревать.

– Да, всё просто, как апельсин: кто обнаружил, того и подозревают, – посочувствовал Конь.

– Константин? А ты как долго собираешься здесь пробыть? – поинтересовалась Татьяна.

– Ещё дня два-три. Уже заканчиваются деньги, – пожал плечами Костик и хотел что-то добавить, как выражение лица вдруг изменилось: глаза округлились, приоткрылся рот.

Зина и Таня проследили за удивлённым взглядом Коня. Из морской пены, гордо неся своё почти голое дряхлеющее тело, ступила на берег уже состарившаяся Афродита. Не замечая пристального внимания к своей фигуре и, видимо, испытывая большое удовлетворение от положительных изменений в собственной жизни, Петровна проследовала к своей покровительнице и, закутавшись в предложенное Таней полотенце, села с ней рядом, лишив публику возможности любоваться ею. Костик, разминая кисти рук, отправился в воду.

– А это ваш знакомый? – проскрипела Петровна, щурясь от солнца.

– Да, мы познакомились здесь… в первые дни! А что? – спросила Таня, вставая с циновки и снимая тёмные очки. – Пойдём, Зинуль, вместе поплаваем.

– Да я его видела, когда он к бомжам приходил, – ответила старушка.

– Как? – опустилась перед ней Таня. – К бомжам? Зачем?

– К бомжам, да. Я уж не знаю, что ему надо было, но пришёл к нам (я-то к ним тогда примкнула, а когда они меня побили, я ушла от них). Тогда мы сидели за котельной, обедали. И вот он подошёл. Сизый – он старший – спросил: «Что тебе надо?». Ваш знакомый позвал его в сторону, они о чём-то договаривались. Сизый вернулся какой-то озабоченный, стал шуметь на всех.

– И всё? Больше ты его не видела? – спросила Таня.

– Кого? Сизого? Видела много раз. Потом я не приходила к ним. Сама была себе хозяйка.

– Нет, Константина, – уточнила Таня.

– Вашего знакомого? Нет, вот сейчас только.

– А ты не могла обознаться? Он же сейчас раздетый.

– Нет, не ошиблась. Я хорошо всех запоминаю.

– Странно, что же ему надо было от бомжей, тем более он не местный? Откуда он знает этого Сизого? А? Может, ты что-то ещё услышала или запомнила?

– Нет. Они ушли далеко и что говорили, не было слышно. Вот только видно было, как Сизый сначала слушал, потом что-то стал говорить, потом говорил этот человек.

– Ты что, такая любопытная? Зачем за ними наблюдала? – спросила с показным подозрением Танечка.

– Да Бог с тобой! Очень они мне нужны. Просто услышала похоронную музыку, испугалась, что в голове моей играет. Думаю, это неспроста! Это уже мне знак! Гляжу – а этот мужчина телефон открыл, тут эта страшная музыка перестала играть, а он громко стал в телефон кричать: «Слушаю! Сейчас приду, любимая!». А лицо у него было злым.

– А когда ты это видела? – вмешалась Зина.

– Да давно. Не могу точно вспомнить, но недели две, а, может, три прошло.

– Петровна! А он тебя не узнал? Уж очень ты его поразила! – обеспокоилась Таня.

– Нет! Что ты! Я тогда старая и страшная была! – серьёзно ответила старушка.

– Ну да, ты права! Кто ж узнает в молодой красавице прежнюю бомжиху! – рассмеялась Таня. – Пойдём, Зинуль, поплаваем! Петровна, не боишься одна остаться?

– Плавайте, милые! Кому я нужна? А вещи я посторожу!

Девушки от души повеселились в воде: Таня стала брызгаться, Зина ей ответила. Они, как дети, резвились и громко смеялись. Неизвестно, сколько прошло времени, но когда подруги вернулись к своему месту, они не увидели Петровны.

– Вы не скажете, куда подевалась старушка в бирюзовом открытом купальнике – вот здесь лежала? – обратилась встревоженная Танечка к супружеской чете, загорающей рядом.

– Нет, не заметили, – был дан ответ.

Такую же фразу услышали подруги и от других соседей по пляжу.

– Что же делать? – спросила Таня у Зины.

Та пожала плечами и развела руками. Тут же зазвонил телефон. Зинуля увидела на дисплее, что вызывает её муж.

– Алло! Валерочка, представляешь, мы с Таней плавали, а когда вернулись, не обнаружили Петровну. Она куда-то исчезла! Что нам делать?

– Может, за едой пошла или в туалет, – спокойно предположил Димыч.

– Она не могла уйти. Она сторожила вещи, – настаивала жена.

– Зинок, перестань тревожиться. Не вижу причин для беспокойства. Григорьева всегда вела свободный образ жизни, может, её на волю потянуло.

– Ты не всё знаешь! Она здесь, на пляже, увидела Коня и узнала его. Он приходил к бомжам и с их старшим беседовал. О чём-то договаривался! А вдруг он её тоже узнал?

– И что? – невозмутимо спросил муж.

– А вдруг она была свидетелем какого-то преступления? Вот он её и устранил! – возбуждённо шептала в трубку Зиночка, прикрывая ладонью рот.

– Тебе бы детективы сочинять! – сказал равнодушно Валерий. – Лучше внимательно послушай меня. Я тебе специально позвонил, чтобы рассказать кое-что. Где ты?

– Здесь я. Слушаю! – подтвердила жена.

– Я сейчас еду в Туапсе, а до этого был в прокуратуре.

– А на чём ты едешь? – перебила она мужа.

– Тут меня на легковой везут – не беспокойся. Слушай внимательно! Новости такие: Танины похитители стали давать показания. В общем, им заказали Татьяну. Имя пока не называют. Они должны были сделать так, чтобы она исчезла и никогда не вернулась. Как её убрать, заказчик не уточнил, ему была нужна полная гарантия её исчезновения. Братья получили фотографию нашей Татьяны и, по достоинству оценив её яркую внешность, решили заработать на ней вдвойне.

Недолго думая, они связались с кем-то в Дагестане и нашли покупателя, которому и должны были продать твою подругу. План был прост: заманить её в машину, усыпить, дав наркоз, отвезти на стройку дома, дождаться утра, дать ей ещё порцию наркоза, переодеть, наложить ей другой грим, на голову надеть чёрный парик, уложить «товар» на заднее сидение белой девятки и вывезти за пределы города в потоке других машин. Так что, если бы не Григорьева, продали бы твою подругу!

Зиночка похолодела:

– Ужас какой! Я думала, такое бывает только в фильмах! Валерочка! Так что же нам делать, если Петровна не найдётся?

– Позвонишь часа через три. Не ходите поодиночке! Старайтесь быть в номере! Целую!

– Валер! – закричала в трубку Зина, но услышала гудки отбоя.

– Что, не договорила? – спросила Таня.

– Хотела узнать о твоём телефоне.

– Да ладно, новый куплю. Лучше расскажи мне, что за ужас ты услышала.

Татьяна, узнав, какая ей грозила опасность, воскликнула:

– Вот чёрт! Прямо кавказская пленница! Кому же я мешаю?

– Валера советовал нам держаться вместе и сидеть в номере.

– Понятно! Только у нас с тобой очень много проблем и дел. Прежде всего надо искать Петровну. Потом нужно проведать в больнице Жизняева. И ещё я должна выполнить своё обещание.

– Что за обещание? – переспросила Зина.

– Помнишь, в камере я обещала заплатить за пользование телефоном?

– А! Да! Конечно!

– Вот и надо долг отдать. Вот найдём Петровну и сходим в прокуратуру.

– А как мы Петровну искать будем? – поднимаясь с колен, поинтересовалась Зина.

– Ещё не знаю. Сейчас подождём немного, потом пойдём в гостиницу, по пути сориентируемся, – ответила Таня, перебирая вещи. – Ты знаешь, её шорт и майки нет. А шлёпанцы стоят. Она босиком ушла? Или её увели?

Девушки засмотрелись на верблюда с одетой в турецкий костюм обезьянкой между унылыми горбами. Его медленно вели под уздечку; корабль пустыни, осторожно ступая по мокрому песку, обречённо косил круглым глазом из-под нависшего века на разношёрстную публику. К живописной группе подошли отдыхающие, чтобы сфотографироваться. Вдруг Зина радостно закричала:

– Смотри! Петровна!

– Где? – подскочила Таня.

– Вон! Идёт по воде!

И действительно, Петровна, озираясь по сторонам, брела по песку, набегавшие волны накрывали её ступни до щиколоток. Татьяна бросилась к ней. Григорьева, увидев благодетельницу, несказанно обрадовалась. Таня притащила её за руку к Зине.

– Где же ты была, Петровна? Что произошло? – требовала ответа возмущённая Таня. – Разве можно так пугать? Ну, рассказывай!

– Так это! Я сама испугалась! – оправдывалась старушка.

– И чего ты испугалась? – продолжала возмущаться девушка.

– Испугалась, что меня в гостиницу без вас не пустят.

– Что за ерунда, не пойму. Объясни, Петровна, почему ты покинула наши вещи и ушла неизвестно куда?

– Так я с детства негров боюсь. А тут трое чертей по мою душу идут, ищут меня, заглядывают под зонты. Я схватила свои вещи и потихоньку наверх от них спряталась. А эти черти за мной пошли по лестнице, я тогда и побежала по верху. Потом вниз спустилась и пошла вас искать.

– Ну, ты, Петровна, даёшь. Тебе нервы подлечить надо. Что в неграх страшного? Люди как люди. Даже очень хорошие! Нас с Зинулей трое африканцев спасли. Ты видела девушку и двух парней в юбках из травы?

– Да, их!

– Это наши друзья, студенты из Краснодара, здесь подрабатывают. Дети с ними любят фотографироваться. Ты что, никогда раньше на пляже их не видела?

– А я мылась по ночам.

– Ты только по ночам приходила на море? – уже тише спросила Таня.

– Мне же мыться надо было где-то! – пожаловалась Петровна.

– Понятно! – коротко сказала Таня. – Пора, девочки, в гостиницу. Но вначале пообедаем в кафе.

Забросив вещи в номер, подправив макияж, подруги собрались выполнить Татьянин план. Петровне посоветовали отдохнуть в своём номере и никому не открывать. Она вдруг заупрямилась и заявила, что идёт вместе с ними.

– Да, я и забыла! Надо Марье Петровне купить что-нибудь подходящее из одежды, да снять с карточки деньги на расходы.

– Танюш, у меня есть деньги! – сообщила Зина. – Не надо снимать!

– Командую здесь я! Всё! Пошли, девочки! – распорядилась Таня.

 

Глава 24

Три «грации»: в центре высокая эффектная блондинка, слева, на полголовы ниже, хрупкая миловидная шатенка, и справа, ниже плеча, подвижная старушка со счастливым взглядом молодых глаз, одетая в модную молодёжную одежду, – подошли к окошку передач в больнице. Блондинка спросила, в какой палате находится Петр Жизняев, поступивший четыре дня назад. Им ответили, что он в двадцать шестой палате на втором этаже.

В небольшой тесной комнате, справа от окна, спал Пётр, голова его была забинтована. Все остальные пять коек тоже были заняты, но все мужчины бодрствовали, и правильно, иначе пропустили бы интересное зрелище. К одиноко лежавшему все дни в палате Петру вдруг пришли сразу три женщины, да какие! Больные во все глаза рассматривали посетительниц. Татьяна наклонилась к Жизняеву и тронула за плечо. Мужчина открыл, снова закрыл глаза и перевернулся на другой бок, спиной к дамам; те переглянулись, и Танечка снова легко потеребила за плечо больного. Он повернулся к ней, протёр глаза и улыбнулся:

– Это вы? Ко мне пришли? Я думал, приснились. А я вот, лечусь.

Он попытался сесть, но Таня не разрешила и выложила на тумбочку фрукты и другие угощения.

– Что с вами случилось? – опустившись на край койки, спросила она.

Пётр, видя, что стоят остальные женщины, забеспокоился:

– Возьмите стулья, присаживайтесь.

Дождавшись, когда сядут Зина и Петровна, он стал рассказывать:

– В тот вечер, помните, когда мы были на катере, я возвращался к себе в гостиницу, как вдруг меня догнала дочь. Она предложила вернуться на пляж и поговорить. Мы нашли скамейку перед клубом, но там было очень шумно, и она повела меня в кафе. Мы заказали пиво, она не разрешила мне платить. Я смотрел на неё и думал, вправе ли я открыть ей правду о себе, как вдруг она спросила: «Правда, что вы мой родной отец?». Я был просто ошарашен! Конечно, я прежде всего спросил, откуда она узнала. Таня рассказала, что конкуренты её отчима предупредили её накануне обо мне. Не знаю, откуда они узнали об этом, ведь я говорил только вам.

– Нет! Нет! Мы ни с кем на эту тему не разговаривали! – поспешила заверить Петра Татьяна. – И что было дальше?

– А дальше Таня рассказала о своей жизни, как осталась без матери, как всегда чувствовала себя одинокой и несчастной, хотя ни в чём не нуждалась. В этом году она окончила школу и пока не знала, куда ей поступать. В конце концов решила никуда не ехать, а остаться дома. Появилась мечта начать своё дело – Таня решила открыть парикмахерскую. Нужны были деньги, и отчим впервые отказал. Таня за помощью обратилась к конкурентам Умрихина: попросила у них круглую сумму взаймы. А конкуренты её просветили. Оказывается, Умрихин когда-то давно купил участок на побережье и оформил его на свою жену. Затем на нём отстроил гостиницу, и опять все документы были на имя Жизняевой Лилии, матери Тани. Вдруг Лиля погибает, и вся собственность переходит маленькой Тане.

– Почему? – перебила Петра Танюшка. – Собственность переходит к супругу.

– Только у Лили не было супруга: со мной она развелась, когда я был в колонии, а с Умрихиным они были в гражданском браке. Так захотел сам Умрихин, думал, что всё правильно рассчитал. В случае конфискации имущества у него могли забрать только машину и маленькую квартирку в городе, которую он позже переоформил на свою сестру. Лиля же была очень предана да ещё сильно любила его, поэтому о вероятности предательства он даже не думал.

Убийство Лили произошло, как гром с ясного неба. Он, еле оправившись от удара, срочно нанимает хорошего адвоката и оформляет опекунство, заметьте, при живом отце! Теперь он может спокойно распоряжаться имуществом, хозяйкой которого теперь является маленькая Таня. Поэтому он не отпускает её от себя, выполняет все её прихоти, чтобы не настроить девочку против себя. Конечно, у него теперь есть счета, но вся гостиница и дорогой участок у моря, на котором она стоит, являются собственностью Тани. Она бы никогда об этом не узнала, если бы недоброжелатели её отчима не открыли бы ей эту тайну.

Она просила совета у меня, как ей быть теперь со всем этим. Я ничего определённого ей не посоветовал, только напомнил, что всё-таки Умрихин является настоящим хозяином гостиницы и участка. А у Танечки была другая правда: «Моя мать погибла из-за этой гостиницы, значит, он недостоин этого богатства». Она хотела в восемнадцать лет потребовать у Умрихина все документы на свою собственность. Мы ещё немного посидели в кафе, она просила рассказать, как мы с Лилей поженились, какими были бабушки и дедушки.

Потом я довёл её до гостиницы, она мне протянула какую-то безделушку, серёжку вроде. Сказала, что это будет талисманом для меня или оберегом. Мы договорились с ней встретиться утром на пляже. Я отправился в свою гостиницу, шёл, ничего не замечая вокруг, думал о своей жизни, о дочери, о том, как распорядилась судьба, что моя дочь при живом отце чувствовала себя круглой сиротой. Потом я стал радоваться, что всё-таки нашёл дочку и теперь не расстанусь с ней. Зачем нужны эти участки, гостиницы, деньги, что это не самое главное. Главное, что теперь мы вместе. Потом я услышал сзади быстрые шаги, но не придал этому значения. Оказывается, догоняли меня. Я вдруг почувствовал, как на голову мне обрушился свод небесный, в глазах вспыхнул яркий свет. Потом я очнулся в палате, не здесь, в другой – в реанимации. Мне сказали, что у меня сильная черепно-мозговая травма. Вот лежу здесь, и даже дочь не приходит, не знает, наверное, что я в больнице. Вы не могли бы ей сообщить?

– Хорошо! Обещаю, если сумею её найти. Я давно её не встречала, – поспешила ответить Таня дрогнувшим голосом. – Пётр, к вам приходили из милиции?

– Да, был следователь сразу, как я пришёл в себя от наркоза.

– И что вы ему рассказали?

– Нечего было рассказывать. Сказал, что слышал сзади шаги, но не видел напавшего. Следователь, правда, почему-то интересовался серёжкой у меня в руке. Я сказал, что нашёл её. О дочери не стал говорить, мало ли что.

Когда посетительницы уходили, Пётр спросил, увидятся ли они ещё когда-нибудь.

– Всё может быть! До свидания. Выздоравливайте! – попрощалась Татьяна.

И когда она подошла к двери, Пётр попросил:

– Таня, найдите, пожалуйста, дочь!

Татьяна, смутившись, молча кивнула.

Из больницы все отправились в прокуратуру, где пришлось томиться под кабинетом следователя долгих сорок минут. Их вызвали, когда закончился допрос и из двери вывели в наручниках похитителя Тани – младшего из братьев.

Татьяна ещё у двери спросила следователя, можно ли попросить свидания с девушкой, с которой вместе сидели в камере предварительного заключения:

– Она была арестована за драку, побила свою соседку.

Следователь посмотрел в своих бумагах и ответил, что её выпустили до суда.

– Дайте, пожалуйста, её адрес, – попросила Таня. – Вы ничего плохого не подумайте. Я хочу её отблагодарить за моральную поддержку нас в камере.

Следователь пожал плечами и, заглянув опять в бумаги, назвал адрес. Но Татьяна не собиралась уходить, она попросила ещё минуту внимания и уселась без приглашения на стул напротив мужчины:

– Мы можем уже уехать? С нас сняли подозрения?

– Пока нет. Идёт следствие, ещё не всё ясно. Придётся вам ещё пожить в наших местах. Ничего страшного: купайтесь, загорайте, в общем, отдыхайте.

Таня, опершись о стол локтями, вкрадчиво сказала:

– У меня есть очень важная информация об убийстве Татьяны Жизняевой.

– Да? – удивился следователь. – А позвольте спросить, почему вы не сказали это на допросе?

– Всё просто! Я узнала об этом час назад.

– Слушаю вас, – сдался мужчина.

– Вы приходили в больницу к Петру Жизняеву? – спросила Таня, делая ударение на первом слове.

– Нет, а в чём дело?

– Дело в том, что вы не сложили два плюс два.

– Да? – удивился следователь нахальству сидящей перед ним подозреваемой.

– Да! – настаивала Танечка. – В больнице лежит Пётр Жизняев, а убитая – Татьяна Петровна Жизняева. Вам это ни о чём не говорит?

– Думаете, вы самая умная, а здесь все дураки работают? – рассердился мужчина. – У вас всё?

– Нет, не всё! – вконец обнаглела Таня. – Выслушайте меня, что я сегодня узнала от Петра в больнице. Я теперь знаю, кому была выгодна смерть девушки.

И Танюшка поведала всю историю жизни Петра Жизняева и в заключении рассказала о встрече отца с дочерью и об имущественном интересе отчима Тани.

По мере повествования лицо следователя светлело и в глазах проявлялся интерес. Он записал показания, задал ещё несколько вопросов, и Татьяна гордо покинула кабинет.

– И это дело сделано! Теперь идём к…, – Таня заглянула в бумажку с адресом, – Светлане Пининой. Петровна, знаешь, где улица Степановых сорок три?

– Знаю: за почтой, в переулке, – проскрипела Григорьева.

Приближаясь ко двору Светы, подруги еще издали услышали женские крики, визг и лай собаки. Они поспешили на шум и стали свидетелями безобразной драки между их бывшей сокамерницей и худой высокой женщиной на территории Пининского двора прямо перед калиткой. Женщины таскали друг друга за волосы, причём каждая старались пнуть соперницу ногой. Большая лохматая дворняжка рвалась с цепи к скандалисткам, своим бешеным лаем перекрывая вопли и мат дерущихся. Таня и Петровна бросились растаскивать женщин. Старушка была отброшена взбешённой Светланой, а Таня получила оплеуху от другой драчуньи. Вот это было сделано зря! Разгневанная Татьяна подняла стоящее рядом ведро с водой и окатила обеих товарок с головы до ног. Тут же воцарилась тишина. Враги, разбежавшись в стороны, только отплёвывались и отряхивались.

– Что же ты делаешь? – возмутилась Таня, обращаясь к Свете. – Только что выпустили тебя, суд на носу, а ты опять драться!

– Она сама пришла ко мне!

– Она же провоцирует тебя, а ты будь умнее!

– Зачем пришли? – оглянувшись на Зину и Петровну, спросила Пинина. – И бомжиха с вами?! Да одета как! Фу ты, ну ты! Это что, слёт сокамерниц?

– Зря насмехаешься! Мы долг пришли отдать, – ответила Татьяна.

– Да?! – заинтересовалась Света в то время, как её соседка боком, стараясь не привлекать внимания, выскользнула со двора в приоткрытую калитку.

– Я всегда выполняю свои обещания! – заявила Таня, протягивая три тысячи рублей. – Купи новый мобильник.

– О да! – почти промурлыкала от удовольствия растрёпанная и красная Светлана, любовно складывая купюры вчетверо.

– Прощай! – крикнула Танюшка уже с улицы, догоняя подруг.

 

Глава 25

Вечером позвонил Валерий узнать, нашлась ли Петровна. Зина передала мужу историю Петра Жизняева, сообщила, что были в прокуратуре. Димыча заинтересовала новость, и он решил позвонить следователю, а жене ещё раз наказал:

– Сидите все в номере и никому не открывайте дверь.

Девушки стали накрывать стол к ужину. Голодной Петровне приказали не суетиться под ногами, а сидеть смирно на диване и ждать еду.

После ужина всё-таки, вопреки запрету Димыча, решили пройтись по набережной.

Стоял чудесный тихий южный вечер. На низком тёмно-синем небе легкомысленно мерцали серебряные звезды, и, склонив голову и чему-то задумчиво улыбаясь, смотрелась в искрящуюся морскую гладь луна.

Подруги спустились вниз, к воде, и, вдыхая запах йода, свежести и водорослей, медленно пошли по песку. К ногам подкрадывались ласковые волны, нашёптывая о чём-то сокровенном, и устало возвращались к томно вздыхающему морю. На пути оказалась знакомая коряга, на которой удобно разместились втроём. Не хотелось ни о чём говорить: было жаль нарушить фантастическое очарование этой ночи, прервать чудесную симфонию хрустального оркестра морских волн. Время шло, и надо было возвращаться в гостиницу. Наверху звучала популярная музыка, прохаживались нарядные отдыхающие, продавцы убирали товар и складывали палатки.

В холле гостиницы, впервые за всё время проживания здесь Тани и Зины, не замечая вошедших людей, пять женщин с вытянутыми и озабоченными лицами, стоя в тесном кругу, обсуждали вполголоса некую новость. Танюшка, не терпящая никаких тайн, подошла к Жене, которая вытирала платочком глаза, узнать, что случилось. Женщина, обрадованная новым ушам, с готовностью, округлив от страха глаза, выдохнула:

– Андрея Палыча арестовали!

– Когда? – тоже расширив глаза, заинтересовалась Таня.

– С полчаса назад увели! Прямо не знаю, что теперь с нами будет. Гостиницу закрывать? – беспомощно развела руками Женя.

– Работайте, как работали! Всё образуется! – посоветовала Татьяна.

Женя послушно кивнула.

– Что у них случилось? – спросила Зина у подруги, когда та вернулась.

– Умрихина арестовали, представляешь?

– Вот это да! Значит, мы правильно его подозревали!

В эту ночь возбуждённые обитательницы гостиничного номера на третьем этаже с видом на море уснуть не могли. Петровна не захотела уходить в свой номер и осталась ночевать в проходной комнате на слишком просторном для её размеров диване. Она всё ворочалась на кожаных подушках, охала и вздыхала то ли от переполнявшего её чувства благодарности к Тане, то ли от переедания. В смежной комнате ворочались с боку на бок подруги. В конце концов Зина нарушила тишину:

– Танюш, ты тоже уснуть не можешь? О чём думаешь?

– Наверное, о том же, что и ты: о нас, о бедной убитой девочке, о Петровне…

– Интересно, как оказалась наша старушка на улице? Вроде разумный человек, а стала бомжихой? Тань, почему такое с людьми происходит?

– А давай у неё спросим. Может, расскажет?

– А это удобно? – засомневалась Зина.

Вместо ответа, Татьяна позвала:

– Петровна? Ты не спишь?

– Нет! Что-то мысли мучают, – донеслось из темноты.

– Ты не расскажешь нам, как оказалась на улице? У тебя родственники есть? – громко спросила Таня, глядя в тёмный дверной проём.

– Есть у меня родственники: брат с невесткой, двое племянников. Но я их давно не видела – больше года.

– Как же так?! Вон сколько родственников, а ты спишь на улице, питаешься на помойках? – вскочив с кровати, устремилась в другую комнату Татьяна.

За ней, шлёпая босыми ногами по полу, перебралась на огромный диван и Зина. Подобрав под себя ноги, разместившись по обе стороны от старушки, в полной темноте девушки приготовились слушать историю жизни Петровны. И Григорьева Мария Петровна начала долгий рассказ о своей жизни.

 

Глава 26

Машенька родилась в семье инженера научно-исследовательского института и домашней хозяйки тогда, когда супруги уже отчаялись иметь ребёнка. Матери уже было тридцать шесть лет, когда она наконец произвела на свет семимесячную крошечную дочь.

Родители не чаяли души в своей девочке, баловали её, только что на неё не молились. Мама посвящала Машеньке всё своё время: водила с пяти лет в балетную студию; когда исполнилось дочери шесть лет, отец купил в комиссионном магазине пианино, и мама отдала Машу в музыкальную школу. В семь лет Машенька, естественно, пошла в школу, и мама приводила её за руку в класс, а потом забирала из школы, чтобы успеть отвести на музыку или балет. И за суетой заботливая мама не сразу заметила, что Бог подарил ей ещё одну возможность стать матерью. Так в семье появился брат Вовочка, когда Маше пошёл десятый год.

После рождения сына мама стала часто хворать. Машеньке уже было не до гамм и этюдов, также она забросила и балет. На маленькую тоненькую девочку легла большая часть домашних забот. Она научилась готовить простые блюда, мыть посуду, убирать в доме, даже мыть младшего брата и кормить его кашами, которые сама нередко и варила. Мама просто таяла на глазах. Врачи назначали различные обследования, а потом разводили руками, не находя никаких причин для такого самочувствия. Мать уже чаще лежала в больницах, чем бывала дома. Отец разрывался на двух работах, чтобы прокормить семью: днём колдовал у кульмана в конструкторском отделе своего родного НИИ, ночью нередко сторожил кооперативные гаражи.

Мать умерла в больнице, когда сыну пошёл пятый год, а дочери – четырнадцатый. От Вовочки скрыли трагическое событие, чтобы не травмировать хрупкую психику ребёнка. Так и жил Владимир до одиннадцати лет, думая, что мама кочует из больницы в больницу, находясь на постоянном лечении. Он давно уже не задавал вопрос, где мама, и не просил увидеться с ней, привыкнув к сестре, заменившей ему мать. Как когда-то её баловали родители: не отказывали ей ни в одной просьбе, водили её в балетную студию и музыкальную школу, так и она, хрупкая и маленькая, похожая на Дюймовочку, почти забросив свою учёбу, определила брата в музыкальную школу и художественную студию, так как заметила некоторые успехи маленького Вовочки в рисовании. Отец почти не бывал дома, пропадая на работе, тем самым взвалив все тяготы домашних забот и воспитание сына на ещё неокрепшую дочь.

Так шли годы. Машенька успела с горем пополам окончить школу и, не долго думая, поступила в профессиональное кулинарное училище, чтобы стать кондитером. Училась она с удовольствием и довольно неплохо. После окончания её направили в кафе, и теперь она приносила неплохой заработок в семью. Отец наконец-то перестал работать по ночам, но, почувствовав некоторое физическое облегчение, стал в свободные вечера тосковать, затем от безысходной тоски прикладываться к бутылочке, сначала совершенно безобидно. Вовочка рос крепким крупным мальчиком, довольно строптивым и эгоистичным. Отец весь ушёл в своё горе, не обращая внимания на детей: живут – и хорошо, а чем живут, что у них на уме, кто у них друзья, чем увлекаются, это его не интересовало. Он никогда не задумывался, насколько тяжёлая ноша выпала на хрупкие плечи дочери. А Машенька воспринимала такое устройство своей жизни как данность и никогда не роптала на несправедливость своей судьбы. Всю зарплату она тратила на семью, сама одевалась в ту одежду, которую носила ещё в школе – благо, сохранила в свои двадцать лет размеры четырнадцатилетней девочки. Молодые люди не обращали внимания на хрупкую, полутораметровую, невзрачную, замученную заботами и работой Машу.

Проходили однообразные дни, месяцы и годы. Вовочка превратился в юношу, он успешно окончил школу и решил, что заслужил отдых. Как ни убеждала сестра поступать в институт в этом году, брат решил по-своему, и, когда его одноклассники сидели на лекциях, Вовочка спал до обеда, а вечером ходил по друзьям и подругам, приглашая их то в кино, то в кафе, без сожаления тратя на свои прихоти деньги отца и сестры. И никому из семьи не пришло в голову послать повесу на заработки.

Следующей осенью Вовочку призвали в армию, и Маша, пролив слёзы при расставании с братом, вскоре ощутила невероятное облегчение в жизни: заметно уменьшились заботы по дому (отец был неприхотлив во всём), появились деньги на одежду, и Машенька стала лучше одеваться, но мужчины как будто не замечали её. А она уже вышла из девичьего возраста: ей шёл двадцать восьмой год. Маша, не имея подруг, всё же видела вокруг девушек, встречавшихся с молодыми людьми и выходивших замуж. Ей очень хотелось тепла, любви, ласки, заботы. Но всё это проходило мимо. Машенька стала тосковать. Она постоянно была одинока: любимый братик служил далеко в Казахстане, отец угрюмо молчал и всё чаще прикладывался к бутылке, рядом не было ни подруги, ни любимого человека.

Вернулся из армии Володенька, и у Машеньки опять появился смысл жизни: кормить, стирать, убирать, жить интересами Вовочки. А горячо любимый братик решил отдохнуть теперь от армии и развлечься. Его сверстники уже учились на четвёртом курсе, а Владимир ещё и не помышлял о получении профессии. Только погуляв восемь месяцев, он, заметив, что его бывшим одноклассникам уже неинтересно общаться с ним, впервые подумал о будущем. Задумался и запаниковал. Он понял, что нужно или поступать учиться, или идти искать работу. Не хотелось ни того, ни другого. И он выбрал учёбу в пединституте, где парни, отслужившие в армии, шли вне конкурса. Так без особых усилий, почти не готовясь к экзаменам, получив на всех четырёх экзаменах тройки (и то с большой натяжкой), он был принят на математический факультет.

Обучаясь на дневном отделении, он нередко пропускал занятия, но никогда – вечеринки. Вскоре он познакомился с девушкой, студенткой факультета географии, и они стали встречаться. Через два месяца Ира объявила Володе, что беременна и что он должен на ней жениться. Он, к её удивлению, не стал отпираться и представил невесту отцу и сестре. Маша обрадовалась такому повороту в своей серой жизни. Иришка переселилась в квартиру Ильиных и доверила свою персону полной заботе новой родственницы. Теперь на иждивении отца и Машеньки находились два студента, а через семь месяцев и маленький крикун племянник Серёжка. Ирочка оказалась изнеженной девушкой: у неё болели руки от стирки, поэтому к возвращению Маши с работы в ванной в огромном тазу собирался ворох испачканных пелёнок, которые она ежедневно терпеливо отстирывала и развешивала на балконе. Никто в семье не представлял, как уставала на работе Маша, и никто не считался с ней. Её же день начинался с шести утра, когда вся семья ещё сладко спала; в семь она занимала свой пост рядом с раскалённым духовым шкафом, где проводила на ногах весь свой жаркий рабочий день то терзая тесто, то взбивая кремы, то украшая многочисленными розочками и листиками из масла пирожные и торты.

Однажды кафе сняли под свадьбу. Свадьба готовилась большая, обслуживающего персонала итак не хватало, а тут ещё заболела одна официантка, поэтому Машенька в этот вечер была вынуждена вместе с тремя девушками обслуживать длинный праздничный стол. Кто мог подумать, что этот вечер станет для неё судьбоносным. Миниатюрная молодая официанточка с белой наколкой на пышных каштановых волосах приглянулась отцу невесты – невысокому, плотному, начинающему лысеть майору. В конце праздника, почти ночью, подвыпивший, но прекрасно владеющий собой Олег Васильевич прошёл на кухню и вызвал Машеньку. Так состоялось знакомство девушки с вдовцом и будущим мужем.

Через месяц Маша, уволившись с работы, выехала вместе с супругом и его тринадцатилетним сыном в далёкий военный гарнизон в душной Туркменской республике. Машенька по привычке окружила заботой и лаской пасынка Сашеньку и мужа, которого некоторое время называла по имени и отчеству. Жили они втроём в одной комнате в плохих условиях: в доме барачного типа с удобствами во дворе. Пришлось научиться управляться с керогазом, носить воду из колонки, которая стояла за полквартала от дома, ходить за несколько километров на богатый фруктами и бедный мясными и молочными продуктами туркменский базар, возвращаться с тяжёлыми авоськами назад, волоча их почти по земле из-за маленького роста.

Через тонкую стенку жили шумные соседи с тремя малышами. Все разговоры и даже вздохи были слышны в комнате Григорьевых, как и все звуки из их комнаты у соседей.

Машенька старалась помогать в учёбе Саше, который не любил учиться и в школу ходил с большой неохотой. Машу он терпел, не перечил ей, но и в душу к себе не пускал. Её заботу принимал как должное. Олег вечно пропадал: то уезжал в командировки, то, как все офицеры, сидел на военном положении в казармах, то ночью по тревоге поднимался и вместе с другими однополчанами уезжал в тёмную ночь на машинах, крытых брезентом. Машенька никак не ожидала, что её семейное счастье будет именно таким.

Через два с половиной года муж получил двухкомнатную квартиру, в которую они поторопились переехать, даже не сделав ремонт после предыдущих жильцов. Отмывали и красили, так сказать, в рабочем порядке. Радости не было конца. Теперь Маша особенно задумалась о рождении ребёнка. Ей шёл уже тридцать пятый год. Другие жёны офицеров её возраста гуляли во дворах с малышами, ожидая прихода из школы старших детей. У неё был взрослый сын – шестнадцатилетний Сашенька, которого она искренне любила, но очень хотелось своего, маленького, кровинушку. Но ей не суждено было испытать счастье материнства, и неизвестно, была причина в ней или в стареющем муже, который не разделял желания жены иметь детей.

Так прошёл ещё год, и Саша, окончив школу на все четвёрки, уехал поступать в военное училище к сестре. Чета супругов Григорьевых осталась одна. Машенька, затосковав, принялась искать работу. Устроившись в столовую кондитером, она проработала всего несколько месяцев и была вынуждена уволиться из-за перевода мужа на новое место службы, на этот раз на Север.

Ехали через всю страну на поезде очень долго, за окном каждый день менялся пейзаж; в вагоне становилось всё холоднее, а на душе – тревожнее. Но напрасны были страхи Марии – их ждала однокомнатная квартира в двухэтажном доме с толстыми стенами и приветливыми соседями и должность учителя по домоводству в маленькой школе.

За пять лет службы в северном гарнизоне в отпуск к дочери и сыну Григорьевы ездили только два раза: познакомились с внучкой и женили сына. Привыкнув к суровому климату и обретя верных друзей, Олег и Маша, посовещавшись, решили ещё остаться служить на пять лет, затем ещё на пять. В конце срока Олег наконец отважился уйти в отставку.

Оформив все необходимые документы, сдав квартиру, распрощавшись с друзьями, Григорьевы сели в поезд, который повёз их в Москву, чтобы там сделать пересадку и отправиться в выбранный для проживания город – Ростов-на-Дону. Сидя в купе, они строили планы: купить кооперативную квартиру, машину, ездить в гости к детям, брать внуков на лето к себе. Но за сутки до прибытия в Москву Олегу стало плохо с сердцем, и врач, найденный в поезде проводником, уже ничем не смог ему помочь, только констатировал смерть шестидесятидвухлетнего мужчины. Машенька просто оглохла от горя: она ничего не замечала вокруг, не отвечала на вопросы. Хорошо, что ей помогали люди: определили её в Москве в гостиницу недалеко от вокзала, где она и проспала целые сутки, пока не прилетел пасынок, чтобы забрать мачеху и перевезти в свой город тело отца.

После похорон Машенька, оставшаяся вдовой в пятьдесят один год, на время была определена в комнату Виталика, где стала жить вместе с семилетним внуком. Она старалась не быть в тягость семье, помогала по дому, чем могла, а кухня полностью легла на её плечи.

Недолго думая, она разделила на две равные части все заработанные на Севере ею и мужем деньги и отдала их сыну и дочери Олега. Они как будто ожидали этого и, почти не поблагодарив, купили: машину – Александр, дачу – Марина.

Маша попыталась устроиться на работу, но нашла только место кухонной рабочей в школе, где получала копейки, а носить домой продукты, как это делали другие, обворовывая детей, не могла.

Прошло около года, и жена Саши дала понять, что больше не желает жить под одной крышей с мачехой мужа. Машенька пришла к Марине за советом, что ей делать. Та предложила ей поселиться на даче, приглядывать за домом, отапливать его, обрабатывать участок. Маше пришлось бросить работу, так как не на чем было добираться до города ранним утром. В посёлке она устроилась почтальоном: разносила письма и газеты, таскала тяжёлую сумку и в жару, и в мороз, и в дождь, и в снег. Так прошло восемь месяцев, как вдруг приехала Марина и сообщила, что надо освободить дачу: необходимо срочно сделать ремонт перед её продажей.

– Куда же мне теперь? – растерянно спросила Маша.

– Не знаю, – пожала плечами Марина, – можешь квартиру снять, а можешь и у своего брата пожить, ведь родная кровь!

Маша пригорюнилась: не хотелось идти к Вовочке бедной родственницей с пустыми руками. Ей стало стыдно: она не оставила брату привезённых с Севера денег – всё раздала! Правда, когда в гости приходила, одаривала щедро всех: и Вову, и его жену, и племянников. Подарки сдержанно принимались, но погостить в когда-то родном доме не приглашали. Да и внутри Маша не узнавала свою квартиру. После смерти отца здесь всё переделали, полностью перекроили пространство: снесли старые стены и поставили новые. Всё стало чужим, чужим стал и брат. Но делать было нечего, и Маша, волнуясь, пошла к Вовочке. Брат без энтузиазма принял сестру, не предложив даже чаю, сел в кухне напротив неё и спросил:

– Что у тебя?

У бедной сестры сжалось сердце: она после паузы ответила:

– Да нет, ничего. Соскучилась, хотела на тебя посмотреть.

– Ты знаешь, как-то не вовремя пришла, – начал он. – Мне собираться надо.

– Куда собираться? – переспросила удивлённая Маша.

– Уезжаю в Германию, к родственникам жены. Кстати, Ирина с детьми уже гостит у них. А я еду рано утром. Так что извини, сестра, увидимся, когда вернусь.

– А когда вернёшься?

– Через месяц!

– А можно мне у вас пока пожить? – обрадовалась Маша.

Вовочка согласился, не спрашивая, почему сестра решила сменить место жительства. Впрочем, его никогда не интересовала жизнь сестры, заменившей ему мать.

В течение месяца Маша искала себе работу – устроиться смогла только дворником в родном домоуправлении, стала мести улицу, по которой бегала сама в школу и водила туда брата. Месяц пролетел незаметно, и вернулась семья брата. Ирина, не успев войти в прихожую, почти на пороге, вместо приветствия, сказала сестре мужа:

– Спасибо, Маша, что присмотрела за квартирой, теперь мы уже сами, ещё раз спасибо! – и выжидающе остановилась перед родственницей.

Маша, очнувшись от оцепенения, метнулась в комнату складывать вещи. Брат, кроме «пока», ничего не сказал на прощание. Племянники будто и не заметили расстроенную тётю, шумно разбирая свои вещи. Маше ничего не оставалось делать, как пойти к управляющему рэпа и не попросить о помощи. Мужчина внимательно выслушал дворничиху и разрешил поселиться в комнатке на первом этаже жилого дома. В этом помещении не было удобств и хранился старый инвентарь. Машенька была рада такому повороту судьбы; она мигом выбросила мусор, навела порядок, а подруга по работе подарила ей старый разбитый диванчик, колченогий столик и целых две табуретки. Техник принесла в комнатушку сваленную подушку и дырявое одеяло. Кто-то дал старенький чайник, тарелку и чашку. Так потихоньку стала обживаться в своей, хотя и не собственной и без удобств, комнатке Маша.

Выходила она на работу в шесть утра, когда на улице ещё было темно, мела улицу, подбирала мусор вокруг соседнего дома и радовалась жизни. Так прошло около года, и опять судьба подставили ей подножку. Доброго пожилого управляющего начальство выпроводило на пенсию и на его место поставило разбитную крикливую Анну Иннокентьевну, которая в первый день своего руководства приказала Маше в три дня освободить подсобное помещение.

– Где же мне жить? – спросила опешившая женщина.

– Это твои проблемы! – бесстрастно ответила новая начальница и, повернувшись к Марье Петровне спиной, стала отдавать распоряжения инженеру и технику.

Машу временно приютила у себя дворничиха Васильевна, одиноко проживающая в двухкомнатной квартире. Машенька была на седьмом небе от счастья, что попала в хорошие условия: и газ, и туалет, и горячая вода, и отопление. Два месяца душа в душу жили две подружки, но к хозяйке неожиданно перебрался расставшийся с женой сын. Он сразу же показал своё недовольство из-за присутствия гостьи и постоянно это подчёркивал, хотя занимал отдельную комнату и Петровна старалась не попадаться ему на глаза. Через три недели совместного проживания Анатолий закатил матери пьяный скандал, настаивая на том, чтобы та избавилась от «приживалки».

В этот день Маша, побросав вещи в чемоданчик, глотая слёзы, тихо выскользнула за дверь. Ноги её привели к двери Сашеньки. Она долго звонила в квартиру, но там стояла тишина. Маша опустилась на чемодан и приготовилась ждать. Через час из лифта вышла соседка. Она вздрогнула от неожиданности, увидев на площадке маленькую женщину с тоскливым взглядом, похожую на нахохлившегося воробышка.

– А вы что здесь делаете? – сварливо спросила она. – У нас тут ночевать нельзя! Я милицию вызову! Уходите!

– Вы меня не помните? – поднялась с чемодана Маша. – Я родственница Григорьевых, вот жду – никого нет дома.

– А, помню, помню, Вы здесь жили. Только зря вы их ждёте. Они продали квартиру, а сами куда-то переехали, кажется, заграницу. А здесь новые хозяева ремонт затеяли, днём строители всё грохочут, пылищу разводят. Так что не повезло вам. Зря, выходит, приехали. Надо было позвонить. Сюрпризом хотели?

– Хотели, – машинально кивнула Маша, поднимая многострадальный чемодан и направляясь к лифту.

К Марине она не пошла, не рискнула попроситься жить и к родному брату. Сев в каком-то особом состоянии растерянности и пустоты в первый попавшийся троллейбус, отправилась куда глаза глядят. Когда объявили конечную остановку, к Маше подошла кондуктор и попросила выйти. Так Петровна оказалась на вокзале. Ночь она провела на скамейке, сидя среди ожидавших поезда пассажиров. На рассвете вокзал опустел, Маша устроилась на лавке удобнее, подложив под голову чемодан и вытянув уставшие ноги. Внезапно её грубо растолкали. Над ней склонился милиционер:

– Вы не проспали поезд? Куда вы едете?

– В Ростов-на-Дону, – брякнула сонная Петровна название города, куда несколько лет назад они так стремились с мужем.

– А билет где? – поинтересовался, прищурив глаза, страж порядка.

– А ещё не купила, – созналась, принимая вертикальное положение на скамье, женщина.

– Так о чём вы думаете? – удивился милиционер. – Пойдёмте к кассе, я вам помогу. Да поспешите – поезд прибудет через сорок минут.

Он подхватил тощий чемоданчик Маши и быстро зашагал к выходу из зала. Петровна была вынуждена бежать следом, пока не оказалась около кассы. Милиционер, поставив чемодан между ног, сказал в окошко:

– Один билет до Ростова-на-Дону, на ближайший.

Затем, обернувшись к женщине, спросил:

– Плацкарт или купе?

Петровна замотала головой. Мужчина понял по-своему. В окошко он сказал:

– Плацкарт!

Из громкоговорителя над окошком женский голос произнёс:

– Пятьсот тридцать рублей.

Милиционер оглянулся на женщину и отодвинулся от окошка, давая ей возможность заплатить за билет. Получив ненужную бумажку, плохо соображая, Маша наклонилась поднять чемодан. Мужчина с готовностью опять подхватил нетяжёлую ношу и зашагал на перрон. И опять Петровна засеменила за ним следом. Настырный мужчина не покинул опекаемую женщину, пока не посадил её прямо в вагон на её нижнее место, тепло простившись с ней и пожелав удачи.

Поезд тронулся, и Петровна отправилась в своё вынужденное путешествие на юг. Вначале она отсыпалась под мирный перестук колёс, затем сон прогнал сильный голод, невыносимый ещё из-за аппетитного запаха жареной курицы. Напротив, тоже на нижней полке, сидела полная розовощёкая женщина и на фольге разламывала золотистую курочку. Женщина перехватила голодный взгляд Маши и пригласила её отобедать вместе с ней. Петровна отвернулась к стенке, чтобы не искушать себя. Но добрая толстушка опять позвала:

– Сидайте со мной, не побрезгуйте.

Её мягкий радушный голос завораживал и внушал доверие, и Маша присела к столу. Через полчаса попутчицы общались, как давние подруги. Галя – так звали соседку – возвращалась «из гостей» домой, в кубанскую станицу. В Ростове она должна была пересесть на электричку в Краснодар. За сутки общения с доброй казачкой Петровна решила для себя, что надо ехать вместе с Галей, а там, как Бог пошлёт.

На перроне в Краснодаре, простившись с попутчицей, Маша вышла на привокзальную площадь и увидела напротив билетные кассы. Она побрела туда и прочитала направления маршрутов автобусов. Её поразили знакомые с детства названия городов, которые ей казались всегда недосягаемой мечтой: Анапа, Геленджик, Туапсе, Новороссийск, Кабардинка. Спросив у кассира, сколько стоит билет до Туапсе, она купила его на ближайший рейс, решив, что это сама судьба руководит ею и посылает такой подарок, чтобы наконец она на склоне лет увидела море.

В Туапсе она не попала – вышла немного раньше, соблазнённая соседкой по креслу, которая расхвалила ей небольшой приморский городок, в котором она отдыхает каждый год.

– В Туапсе дороже квартиры и дороже продукты, да и народу побольше, а здесь море чище, тем более, это не порт.

К вышедшей из автобуса Маше подбежали женщины, предлагая комнаты почти на берегу моря. Узнав стоимость койки, Маша прикинула, что ей хватит сбережений на месяц проживания без питания. Она устроилась в самой дешёвой комнатке, похожей на чуланчик, в полчаса ходьбы от моря: продукты были очень дорогими, и надо было экономить на всём.

Маша впервые пришла на пляж и расплакалась то ли от счастья, то ли от сожаления, что одинока и не с кем разделить свой восторг от увиденного. Войти в воду и загорать она не смогла – не было купальника. Впервые выкупалась глубокой ночью, когда последние влюблённые покинули пляж. Экономя на купальнике, Маша приходила на пляж вечером и, дождавшись, когда опустеет берег, купалась в тёплой ласковой воде, смеясь и называя себя стареющей русалкой.

Деньги таяли быстрее, чем предполагалось. Маша стала искать работу, но её никуда не брали: не подходил возраст, да и трудовой книжки не было – осталась в рэпе. Иногда она перебивалась случайными заработками, но платить за квартиру стало нечем, и Маша ушла от хозяйки. Пришлось ночевать на берегу моря, но скоро ей встретились другие бездомные, которые пригласили её в свою «семью». У бомжей были свои места ночёвки, но старший стал заставлять Машу воровать. Она не могла принести вечером «заработок», поэтому несколько раз была за это бита, после чего ушла из «семьи».

Около месяца она жила самостоятельно: спала где придётся, ела раз в сутки, если угощали продавцы пирожков. Милостыню просить было стыдно. Однажды её забрали в милицию из-за бродяжничества. Она тогда сильно испугалась, но потом поняла, что это выход: три раза в день кормили, была крыша над головой и даже вполне комфортное место для сна.

Выйдя на волю, Петровна особенно почувствовала разницу между беззаботной жизнью в камере и борьбой за существование на свободе и стала думать, как снова оказаться на полном довольствии. Женщина пришла к единственному выводу: надо совершить что-то противозаконное. Три дня она ходила, присматриваясь к торговым точкам. Не раз её прогоняли прочь. Она понимала, что украсть ничего не может, но в то же время ей надо было это сделать: уж очень тяжело было находить место для ночлега и противно ковыряться в отходах. На четвёртый день ей повезло: она увидела милиционера, который покупал в магазине сигареты. Петровна подбежала к булкам, производя как можно больше шума, и схватила одну. Молодая продавщица закричала на неё, обозвав воровкой. У Маши подкосились ноги, но она бросилась к двери. Но, слава Богу, не успела добежать, как была схвачена за руку милиционером.

В эту ночь она была абсолютно счастлива: засыпала совершенно сытая, блаженно улыбаясь. Через двое суток в камеру привели Таню и Зину.

– Боже мой, Петровна! Просто ужас, кровь стынет в жилах! – выдохнула Татьяна. – Как можно быть такой непрактичной! Зачем ты отдала все сбережения детям мужа? Надо было себе оставить то, что ты заработала! А пенсия твоя где? Ты что, её не получаешь? Как я поняла, ты всю жизнь работала. Сколько тебе сейчас лет?

– Пятьдесят четыре.

– Что? Извини, я не ослышалась? Тебе, правда, пятьдесят четыре? Не шестьдесят четыре? – Таня постеснялась назвать возраст, на который выглядела Григорьева, убрав лет шесть.

– Правда. Мне ещё до пенсии год, только всё равно трудовой нет, какая уж теперь пенсия! – горько сказала Петровна.

– Зин, ты не уснула? Что молчишь? – спросила в темноте Таня.

– Нет, – всхлипнула Зиночка. – Мне Петровну жалко.

– Так, всё! Никакой мечты о тюрьме, Маша. Теперь все твои мытарства закончились. Как я и обещала, поедешь с нами. Теперь у тебя будет настоящая семья: будешь жить вместе со мной, моим мужем и Максимкой в нашем новом доме. Я помогу тебе вернуть трудовую и оформить пенсию, хотя тебе не будут нужны эти копейки, просто для твоего самоутверждения. Кстати, я что-то слышала, что люди, которые были на Севере, получают раньше пенсию. Но это уже неважно. Так, а сейчас всем спать, – сладко зевнув, распорядилась Татьяна. – Боже мой, уже четвёртый час!

 

Глава 27

В одиннадцатом часу утра Таню и Зину разбудил телефон. Димыч сообщил, что скоро приедет, а сейчас направляется в прокуратуру узнать, что предъявлено Умрихину.

Девушки растолкали Петровну, наскоро позавтракали, и Таня скомандовала:

– Зинуля остаётся ждать мужа, а я веду Машу (она стала называть новую подругу по имени) в парикмахерскую, а потом купим что-нибудь из одежды и ей мобильник. Да, кстати, звякни Димычу, напомни о моём телефоне. Дождись нас, расскажешь всё подробно!

– Купите еды, – напомнила Зина.

Только через полтора часа пришёл Валерий. Зина уже дочитала многострадальный детектив Донцовой до середины.

– Скорее рассказывай! – нетерпеливо встретила она его на пороге.

– Здравствуй, жена! – усмехнулся Димыч. – Ты сначала бы накормила…

– Ага, в баньке попарила, а потом спать уложила? – продолжила Зина. – Только эту фразу говорили обычно сказочные герои Бабе Яге, после чего некоторых она съедала.

– Слава Богу, ты не Баба Яга! А всё-таки я есть хочу – не завтракал сегодня, – пожаловался муж.

– Почему? Что, трудно чаю выпить с бутербродом или пирожком? Неужели пирожки нельзя с вечера купить? – включая чайник в сеть, журила Валерия Зиночка.

– Да некогда, я сегодня и в номере своём не был.

– А где ж ты ночевал? – остановилась перед мужем Зина.

– Не то думаешь. Сегодня ночью был на операции.

– Ты? С поломанной рукой и сотрясением мозга? – возмутилась жена.

– Да, дорогая! Я разрабатывал эту операцию и возглавил её. Не волнуйся, в погонях не участвовал и в перестрелки не попадал. Очень всё спокойно прошло. Арестован преступник и несколько его людей. Уже допросили всех.

– Вот, садись за стол, горе ты моё! – вздохнула Зина. – Как ты себя не жалеешь! Таблетки хоть принимаешь?

– Обязательно, регулярно, – не поднимая глаз на жену, неуверенно сказал Валерий.

– Всё с тобой ясно, – поняла Зина. – И сколько ещё ты пробудешь там?

– Ещё мне нужен один день: если всё пойдёт хорошо, и арестованные подпишут признания, то и домой можно ехать. Кстати, машину обещали к вечеру починить.

– Но тебе же нельзя за руль! – напомнила жена.

– Таня права имеет, думаю, она не откажется, – предположил Валерий, доедая последний кусок колбасы и допивая чай.

– Наелся? Теперь расскажешь, что узнал об Умрихине? Или ничего не узнал?

– А где остальные слушательницы? – спросил муж, усаживаясь на диван. – Не хочется дважды рассказывать об одном и том же.

– Они скоро придут. Ты не волнуйся, я сама всё им передам во всех подробностях, – заверила Зина.

– Ладно, слушай, – начал Валерий. – Похитители Татьяны дали показания и назвали имя заказчика. Угадай с трёх раз его имя!

– Да ладно! Умрихин, что ли?! Чем ему помешала Танюшка? Зачем ему это? Он же не преступник!

– Сейчас уже даёт показания сам Умрихин. Знаешь, он оказался не таким и сильным – сразу как-то сдался, сник и стал рассказывать. В общем, он совсем запутался. Действительно, причина в правах на гостиницу. Умрихин забеспокоился, когда Таня потребовала деньги на парикмахерскую. Он всегда исполнял все её прихоти, а на этот раз отказал, мотивируя тем, что она ещё очень молода и неопытна в таких делах, а деньги немалые.

Разгневанная девушка обратилась за кредитом к конкуренту отчима, а тот посмеялся над ней: мол, такая богатая, имеет свою гостиницу, а побирается. И тут он открыл глаза изумлённой девушке. Татьяна примчалась в гостиницу и всё сгоряча выложила отчиму. Он пытался её урезонить, напомнил, как к ней относился всегда, что заменил ей отца. Она стала кричать, что у неё есть настоящий отец, и она его обязательно разыщет.

Несколько дней они не общались, как вдруг охрана Умрихина принесла своему боссу паспорт одного приезжего. Как к ним попал этот документ, предстоит ещё выяснить (все трое находятся сейчас в федеральном розыске), но их заинтересовала фамилия человека, такая же, как у их хозяйки. Умрихин, изучив в паспорте дату рождения и прописку, понял, что отец сам явился к дочери. Он приказал своим шестёркам следить за Таней. Они стали свидетелями встречи отца и дочери на катере во время морской прогулки и после этого – долгой беседы в кафе. Когда дочь с отцом простились, братки взяли инициативу в свои руки и, догнав Жизняева, стукнули его кастетом по голове. Петру повезло, что его череп оказался таким крепким, и он остался жив. Андрей Павлович тем временем попытался заключить мир с Таней, но девчонка не только не пошла на примирение, но и пригрозила: как только исполнится восемнадцать лет, по миру пустит своего опекуна. Он обратился за советом к своей преданной охране, те обещали разрулить ситуацию. Хозяин не стал спрашивать, каким образом они это сделают, он этого и не хотел знать.

И в известный тебе вечер тупые и исполнительные братки стукнули по голове свою молодую хозяйку, когда она возвращалась с прогулки домой через чёрный ход. Андрей Палыч был взбешён, когда узнал, что обнаружен труп в его гостинице. Идиоты! Оказать такую медвежью услугу! Это же пятно на любимой гостинице – не отмоешься. Теперь отдыхающие будут обходить её стороной, уйдут к конкурентам. Да ещё милиция может заподозрить в причастности к преступлению его. Это крах!

Умрихин спускается в холл и узнает, что наша Татьяна первой обнаружила труп и выпачкала руки в крови. Когда вас арестовали, Умрихин обрадовался, что подозрение пало на других. Но вас на следующий день отпускают. Он идёт к вам в номер узнать, почему вы на свободе. Затем он приказывает своим шестёркам исчезнуть, раствориться в воздухе, чтобы никто их не мог найти. В голове у Умрихина появляется план: раз на нашу Татьяну пало подозрение и она выпущена под подписку о невыезде, надо сделать так, чтобы подозрение подтвердилось. Для этого необходимо, чтобы она исчезла. Пусть думают, что преступница сбежала, испугавшись разоблачения.

Умрихин договаривается о похищении нашей Танюхи с братьями, известными в определённых кругах, как элементы, не брезгающие никакими грязными поручениями, лишь бы хорошо заплатили. Он сам собирался выкрасть из вашего номера паспорт Тани и ее вещи, чтобы всё выглядело так, что Татьяна по-настоящему скрылась от правосудия, но попасть в номер так и не смог. Когда ему сообщили, что похищение удалось, он бросился в ваш номер, а тут мы с тобой, потом я ушёл в милицию, а ты осталась одна. Проникнуть в номер он так и не решился: с улицы было видно, что у вас не спят – всю ночь в комнатах горел свет, а в коридоре был слышен звук работающего телевизора. Ну а дальше ты уже знаешь, – хлопнув левой ладонью по дивану, закончил Валерий.

– Эй, кто дома? – прокричала из коридора Татьяна.

– Мы! – ответила Зина.

В проёме появилась подруга. Она ввела за руку миниатюрную миловидную женщину лет сорока с короткой стрижкой стоящих дыбом пепельных волос. На светлом лице женщины играла лёгкая очаровательная улыбка, яркие голубые глаза в ореоле пушистых ресниц светились счасьем.

– Что остолбенели? Не узнаёте?! – заставляя гостью кружиться, смеялась Таня.

– Кто это? – спросил озадаченный Димыч, рассматривая ладную фигурку женщины, облачённую в дорогой шифоновый костюм.

Дамочка, закружившись, чуть не упала с высоких каблуков, но была подхвачена хохочущей Татьяной.

– Это м-м-м…, неужели Петровна? – засомневалась такой разительной перемене Зина.

– Ошибаешься, подруга! Какая Петровна? Как можно перепутать Петровну с такой красавицей? – укоризненно произнесла Таня.

– Ой, простите! – смутилась Зиночка.

А Татьяна продолжила:

– Это Маша, Машенька, Машутка! А Петровной она будет лет так через тридцать! – победно закончила подруга.

Зина качала головой в недоумении, рассматривая заливающуюся счастливым смехом Марию, не переставая удивляться:

– Как можно за несколько часов настолько преобразить человека? Из старухи – ой, прости, Петро…, Маша, – сделать такую молодую красивую женщину?! Нет, я не понимаю! Без операции! Как вы добились такого результата?!

– Чудеса удачного макияжа, парикмахерского искусства и безупречного вкуса твоей верной подруги! – с удовольствием объяснила Танечка, любуясь преображённой Петровной. – В общем, мы поиграли в «Снимите это немедленно», проверили, так сказать, на себе, или лучше сказать, примерили на себя! Результат на лицо и даже на лице! Ладно, Маш! Хватит вертеться, уже в глазах рябит. Садись, будем новости слушать. Димыч, начинай!

– Нет, я хочу отдохнуть! – возразил мужчина. – Где можно?

– Что это за капризы? Днём спать! – разочаровалась Таня.

– Пусть выспится у Петровны, то есть у Маши: он ночью не спал, был на операции, – объяснила жена. – Я сама вам всё расскажу.

– А! В таком случае отпускаем нашего боевого товарища на заслуженный отдых! – разрешила подруга.

– Рано ему на заслуженный отдых, – проворчала Зина, забрав ключ от второго номера и выходя вслед за мужем.

 

Глава 28

– Нет, ты подумай, что с человеком жадность делает! – выслушав рассказ Зины, воскликнула Таня. – Жил нормальный человек, искренне любил женщину, взял её с ребёнком, хотел наладить свою жизнь. Во всём себе отказывал, чтобы закончить постройку гостиницы. И вот, когда мечта всей его жизни воплотилась в жизнь, гостиница стала требовать от своего хозяина жертвоприношения. Первой жертвой стала его любимая женщина, которую он не смог спасти, защитить; второй жертвой стал ребёнок, живущий без материнской ласки, отцовской любви, выросший среди людей, как в пустыне, и погибший в семнадцать лет. Ради своего любимого детища Умрихин стал монстром, он готов стереть с лица земли исстрадавшегося Жизняева, изменить мою жизнь и судьбу. Ужас да и только! Даже жалко его!

Татьяна посмотрела на погрустневшую Машу и добавила:

– Но всё же есть здесь один положительный момент.

– Какой? – удивилась Зина.

– Благодаря его дьявольскому плану мы нашли нашу Машу! – Татьяна подсела к Петровне и обняла её за плечи.

– О! А вы похожи! Обе блондинки, у обеих голубые глаза. Прямо сёстры, – пошутила Зиночка.

– Зин! А как же всё-таки у покойной Жизняевой оказались ворованные серьги? Помнишь, мы слышали её разговор с каким-то парнем, когда они искали в песке пропажу?! – вдруг вспомнила Татьяна.

– Ой! А мы об этом забыли рассказать Валерию. Надо сказать ему, как проснётся. Хотя зачем это уже – девушки ведь нет. И, наверное, не стоит тревожить её память.

– Всё-таки много вопросов осталось. Мы, наверное, так и уедем, не узнав, кто же убил и ограбил вашу хозяйку, – Танюшка о чём-то немного подумала, – не узнаем, зачем Конь приходил к бомжам.

– А почему нам не рассказать это следователю? Пусть они это сами и выясняют, – предложила Зина. – Правда, нас могут спросить, почему мы так долго молчали.

– А мы только что вспомнили! Идём к следователю! – решила Татьяна.

– Сейчас? Нет! Надо спросить совета у Валерия! Давайте дождёмся, когда он проснётся, – возразила Зина.

– А ты, Зинок, дождись мужа! – посоветовала подруга. – А мы с Машей сходим в это время к следователю.

У Зины зашевелилось в сердце знакомое чувство ревности, только на этот раз к подруге:

– Нет, я тоже с вами!

– Вот и хорошо! – обрадовалась Таня. – Живо собирайся.

– Танюш, а может, не будем всё-таки ворошить всё это, поставим точку? Зачем нам всё это в конце концов надо? Через два дня уедем домой и забудем или попытаемся забыть о своих злоключениях. А, Танюш! Может, плюнем? А? – уговаривала Зина. – Давайте будем только отдыхать последние два дня. Посвятим оставшееся время морю. Ведь неизвестно, приедем ли сюда через год!

– Зинуль! Но ты же знаешь меня хорошо! Ведь не будет мне покоя, если я не воспользуюсь возможностью разгадать эти тайны! – упрямо твердила Таня.

– А ты уверена, что узнаешь? Времени не осталось. Ты думаешь, что так просто раскрываются преступления? Да многие так и остаются нераскрытыми! – пыталась вразумить подругу Зина.

– Нет! В конце концов, это наш долг! Гражданский, если хочешь! Ну, как ты можешь спокойно наслаждаться морем, если убийца твоей хозяйки ходит на свободе? Как?! Я не понимаю! Тем более, мы имеем ценную информацию. Может, как раз этого и не хватает следствию!

– Чего это не хватает следствию, какой ценной информации? – спросил Димыч, входя в комнату.

– А ты что не спишь? – удивилась жена.

– Не смог почему-то уснуть! Безумно хочу спать, а сон не идёт, вот и решил к вам вернуться. И вижу, вовремя успел. Выкладывайте, о чём речь? Куда вы собирались? Садитесь все! Давай, Танюха, начинай! – устроившись за столом и приготовившись слушать, приказал Валерий.

Пришлось всем подчиниться. Женщины сели в ряд на диван перед Валерием, и Таня, облегчённо вздохнув, начала рассказ о том, как с Зиной обнаружили убитую хозяйку, как нашли под её кроватью телефон, а потом объявился хозяин мобильника, как подозревали Коня, как случайно стали свидетелями разговора покойной Тани с парнем во время поиска утерянной серьги, как Петровна видела Константина у бомжей.

Димыч всё внимательно выслушал, задал несколько вопросов Тане и Петровне и вдруг улыбнулся, покачав головой:

– Вот это подарок! Не ожидал, мои дорогие, что нужную мне информацию я найду здесь. Теперь восстановлены все необходимые в следствии звенья.

– Не поняла! – сказала громко Татьяна. – Объясни, Димыч, пожалуйста, что ты имеешь в виду! Нам что, теперь не надо идти к следователю?

– Теперь не надо! – твёрдо сказал Валерий. – Напишете мне свои показания.

– Не будем ничего писать! – заявила вдруг Таня.

– Как это? – растерялся Валерий.

– Не будем ничего писать, пока не услышим, почему мой рассказ так обрадовал тебя. Так, девочки? – ожидая поддержки, спросила у подруг Татьяна.

Обе согласно затрясли головами.

Димыч выдохнул и расслабился:

– Вот вы о чём! Условия ставите?! Руки выкручиваете?! Ну что ж, придётся раскрыть тайну следствия, а то ещё и вправду не дадите свидетельских показаний, – усмехнулся он. – Сейчас будете слушать, или вначале пообедаем?

– Сейчас! – хором сказали Зина, Таня и Маша таким тоном, что Димыч поднял здоровую левую руку вверх, сдаваясь на милость победительниц.

– Тогда слушайте, – начал он. – Вы знаете, что я поехал в Туапсе в командировку по срочному делу, которое было в разработке у нас около года. В нашем городе за период с декабря по апрель были убиты пять женщин. Почерк был один и тот же: все женщины жили одиноко и были одного возраста, примерно от сорока до сорока пяти лет; все они были далеко не бедными; все были задушены подушками и ограблены в своих квартирах, причём нигде не оставлено никаких следов. Мы искали украденные драгоценности по скупкам и торговцам краденным, но найти ничего не смогли. И вот, когда меня отозвали из отпуска и я вернулся на службу, вдруг по сводкам узнаю, что здесь совершено похожее убийство и ограбление.

На наш запрос присылают отсюда факс с описанием улик и список украденных вещей. Обнаруживаем некоторое несоответствие: женщина задушена не подушкой, а руками, да преступник похож на начинающего – его стошнило на месте преступления. Было решено, что это не наш убийца.

А через неделю в Туапсе совершается преступление с точно таким почерком, как у нас. Да ещё преступника видел свидетель. Мало того, он случайно встречал его раньше и знает, как его найти. И вот меня посылают сюда разобраться в деле и разработать операцию по поимке серийного убийцы.

Мы с коллегами собирались провести операцию (за преступником постоянно шла слежка, выяснялся круг его общения), но вас, двух пинкертонов в юбках, арестовывают, а я по дороге к вам попадаю в аварию. Операция из-за меня откладывается, а преступник, не подозревая слежки за собой, ведёт себя совершенно спокойно и начинает обхаживать новую дамочку. Вы на свободе, и нам нельзя больше тянуть с операцией, так как может быть ещё один труп. Мы берём ночью этого преступника и ещё двух подозреваемых, с которыми он часто общался.

Преступник оказался жителем нашего города, ему тридцать лет, он, естественно, не женат, живёт, как ни странно, с престарелой матерью, которая родила его в сорок лет и воспитывала одна. Весной он отправился на «заработки» на юг. Вначале он попал в этот городишко, поселился на квартире у Ирины Ивановны, нашей бывшей хозяйки, стал за ней ухаживать.

– Это Константин! Конь! – воскликнула вдруг Зина. – Я всегда его подозревала!

– Ты ошиблась, Зинок! – мягко сказал муж. – Это другой человек. Вы его не знаете. Назовём его, к примеру, Геннадием. Он в этот период знакомится с покойной Таней Жизняевой, вернее, она знакомится с ним и, влюбившись, начинает его преследовать.

– Я же говорю, что это Конь! – обиделась жена.

Валерий снисходительно улыбнулся и продолжил:

– Они познакомились во время майских праздников, девушка преследовала его, а он боялся, что сорвётся его план с хозяйкой. И Ирина Ивановна всё-таки узнала о молодой пассии, и разрыв произошёл. Пришлось Геннадию переехать на другую квартиру, но от мысли ограбить Ирину Ивановну он не отказался, только выжидал момент.

Таня Жизняева его знакомит со своими друзьями байкерами, те не прочь бы заработать, двое из них готовы абсолютно на всё. Он поручает им следить за своей бывшей хозяйкой, те докладывают, что у Ирины Ивановны появился новый бой фрэнд. Да, Зинок, это, наконец, и вправду ваш знакомый Константин. Он проводит все ночи с женщиной, а днём к ней не подобраться: многочисленные дела по благоустройству квартирантов не дают ей возможности остаться в одиночестве. Пришлось караулить будущую жертву ночью, ожидая, когда она останется всё-таки одна. И такой момент настал: молодой любовник покидает её ночью с вещами, да ещё и оставляет открытой дверь.

Два байкера берут на себя ответственность и, не дожидаясь прибытия своего босса, действуют самостоятельно на свой страх и риск. Они тихо входят в дом, пробираются в спальню и накидываются на плачущую женщину. Она пытается отбиться и закричать, один из них хватает её за горло. Жертва перестаёт сопротивляться, женщина задушена, а убийца, увидев дело рук своих, чуть не теряет сознание от ужаса, его рвёт в углу комнаты. Второй в это время обыскивает комнату, забирает несколько драгоценных вещей, оставленных хозяйкой на туалетном столике, и прихватывает наличность из дамской сумочки. В это время на место преступления является босс, он прокрадывается в спальню и открывает сейф, от которого у него есть сделанный заранее ключ, тем более он знает комбинацию цифр. В сейфе есть деньги и эксклюзивные драгоценности.

Теперь все трое покидают место преступления. На прощание Геннадий отбирает у пацанов найденные ими украшения, запугивает их тем, что это улики и надо от них поскорее избавиться, превратив в деньги. А это по силам только ему. Он обещает честно разделить прибыль между участниками, как только продаст ювелирные изделия. Деньги из сейфа он взял себе, мотивируя тем, что без него сейф бы никто не открыл. Друзьям байкерам ничего не оставалось, как подчиниться и ждать, тем более они были сильно напуганы содеянным.

Тане об убийстве ничего не говорят, зато она узнаёт о грабеже, когда получает от своего взрослого любовника пару изумительных серёг. Зачем он поступил так необдуманно? Ведь серьги были вполне узнаваемы! Он говорит, что хотел откупиться от неё, чтобы не встречаться больше, видимо, намечал уже новую жертву. Он не знал о том, что Таня сама потеряла к нему интерес, влюбившись в вашего Константина.

Первый её любимый уезжает в Туапсе, обустраивается на съёмной квартире и присматривает себе очередную жертву. Недолго готовясь к преступлению, он действует по привычной схеме: душит свою жертву и забирает все ценности. В это время, потеряв из поля зрения своего босса и подозревая его в нечестности, байкеры начинают беспокоиться, ищут его и находят в Туапсе, преследуют, требуя дележа. Никакие посулы успокоить их уже не могут, и вся преступная троица попадает в поле зрения милиции.

Преступника губит жадность: ему бы скрыться вовремя, но ему жалко оставить приезжую богатую даму, всю увешанную брюликами, вполне готовую уже к встрече наедине. В общем, как верёвочка не вейся, всё равно…

– Димыч, я что-то не пойму: зачем убивать своих жертв, когда можно ограбить и свалить куда-нибудь подальше, – прервала его Таня.

– Он уничтожал свидетелей, иначе его бы давно арестовали, – объяснил Валерий. – Да к тому же он получал сексуальное удовлетворение, душа своих жертв, ощущая своим телом их агонию.

– Ужас какой! – прошептала потрясённая Зина.

– Как страшно быть богатой! – поёжилась Маша.

Татьяна вдруг напомнила:

– Единственное, что осталось неясным, зачем Конь приходил к бомжам.

– Мало ли по какой причине. Это уже дело не прокуратуры, сказал Валерий.

– А наше! – тихо себе под нос буркнула Таня.

– Я вам всё рассказал, а вы обещали меня накормить обедом, – напомнил Димыч.

– Обедом! Это громко сказано! – поднялась с дивана Зиночка. – С нашими продуктами это будет или ланч, или полдник.

– Я всех приглашаю на обед в кафе! Тем более, повод есть! Живо собираться! – звонко распорядилась Татьяна.

 

Глава 29

Расположившись за столом в кафе, где часто в начале отпуска обедали и ужинали Таня с Зиной, все сделали свой заказ и осмотрелись – зал был почти пуст: обеденное время уже прошло, а для ужина было ещё рано. В ожидании блюд стали беседовать о погоде, о том, что, к сожалению, море слегка штормит. Вдруг Таня тронула руку Зины и показала глазами на вход. В дверях стоял Константин. Он тоже заметил девушек и направился к ним.

– Здравствуйте! Я так рад, что вы ещё не уехали! – проворковал он с обворожительной улыбкой, глядя на Таню, потом, заметив в компании незнакомых людей, извинился и собрался уходить.

– Присаживайтесь за наш стол! – неожиданно пригласила Татьяна. – Стол большой – места всем хватит.

– Вы не будете против? – спросил Конь у Валерия.

– Это муж… – чуть не назвала имя Зины Таня, да вовремя опомнилась, – моей подруги. Так что присаживайтесь и делайте заказ – мы уже сделали.

Константин сел рядом с Таней напротив Петровны. Он вынуждено посмотрел на неё, а Татьяна сказала:

– Эту женщину ты, пожалуй, знаешь. Встречались уже!

– Не помню, – растерянно улыбнулся, морща лоб от напряжения, Константин.

– Ну как же? Марья Петровна, напомните! – попросила с хитрой улыбкой Таня.

Григорьева с готовностью стала объяснять:

– Мы с вами виделись дважды: первый раз у бомжей, когда вы приходили к нам и разговаривали с Сизым. А второй раз на пляже: вы меня очень рассматривали, когда я вышла из моря и шла к подругам.

Конь потёр переносицу, вглядываясь в помолодевшее лицо Петровны.

– Ну, расскажите, Константин, какая нелёгкая вас занесла к бомжам! – капризно протянула Танечка, переходя снова на вы. – Развлеките дам перед едой! Просим! Да, девочки?!

Все «девочки» закивали. Константин, ощущая себя загнанным в угол, обречённо вздохнул и заговорил:

– Когда я только приехал сюда и пришёл, как и в прошлом году, на квартиру к Ирине, оказалось, что у неё всё занято и комната освободится только вечером. Я оставил вещи и деньги у неё и пошёл сразу на пляж. Когда уже снимал рубашку, обнаружил портмоне с паспортом в кармане. Я завернул всё, накрыл вместе с брюками, туфлями и носками подстилкой и пошёл плавать. Когда вернулся, все вещи были перевёрнуты и исчез бумажник с документами.

Я расспросил соседей, видели ли они кого-нибудь рядом с моими вещами. Никто ничего не видел, только один пожилой мужчина сказал, что здесь крутился мальчишка, похожий не беспризорника. Я обратился на пляже в милицию; там мне дали написать заявление, но предупредили, что вряд ли найдут пропажу. Вдобавок выругали, что, мол, сам виноват – надо аккуратнее с документами обращаться.

Я вернулся к хозяйке и рассказал ей о своей беде. Она мне посоветовала найти бомжей, выяснить, кто у них главный, поговорить с ним, заплатить, чтобы помог разыскать документы. Вот я и посвятил несколько дней поискам бомжей и выяснению, где они обычно обитают, что за человек у них главный. Эти сведения стоили мне некоторой суммы. Вот как раз и нашёл я тогда бомжей и поговорил с Сизым. Он вначале отпирался, дескать, его «семья» воровством не занимается. Потом, когда я пообещал за документы лично ему пять тысяч, он согласился помочь. И действительно, уже на следующий день Сизый вернул мне паспорт. Вот и вся история.

Через два дня, закончив свои служебные дела, Димыч сообщил по телефону жене, что едет забирать машину из ремонта и будет в гостинице к вечеру. Татьяна, Зина и Петровна упаковали вещи, оставив только самое необходимое. К тому времени, как приехал Валерий, чемоданы и сумки уже стояли посередине комнаты, мешая движению.

– Девушки, привет! – ещё с порога прокричал Димыч. – Машину взял из ремонта, ребята помогли перегнать её к гостинице. Так что мы завтра утром можем двинуться домой! О! Что за вокзал? – удивился Валерий, увидев чемоданы. – А еду хоть оставили?

– Еду на лёгкий завтрак оставили, – ответила Татьяна.

– Я ещё и поужинать рассчитывал! – разочарованно протянул мужчина, глядя на жену.

– Ужинать сегодня мы не будем! – лукаво посмотрела на Димыча Таня.

– Дайте тогда мне мою часть завтрака, и я обещаю никого до утра не тревожить, а мирно спать.

– Ужинать сегодня мы не будем! В гостинице не будем! Мы поужинаем в ресторане! Надо отметить последний день нашего пребывания на море, чтобы этот день запомнился на целый год! Так что, дамы и кавалеры, собирайтесь, надевайте всё самое красивое, идём гулять!

В ресторане звучала живая музыка: на небольшой сцене неплохо играл инструментальный ансамбль. Татьяна приняла у официанта карту вин и стала выбирать:

– Димыч, мы с тобой будем коньяк, верно?! Зинуле возьмём лёгкого красного вина…

– Мне шампанского, – попросила Зина.

– Хорошо, даже знаю, какого! Вот только ещё не знаю пристрастий Маши! Что будем брать, а, Маш? Может, тоже коньячку? – поинтересовалась Таня.

– Нет! Что ты! Я непьющая! – серьёзно сказала Петровна, чем вызвала улыбку у всей компании.

– Машут, ведь и непьющим можно немного выпить ради праздника, – уверенно убеждала Таня. – Так что заказывай. Я сегодня Золотая рыбка!

– Тогда мне что-нибудь такое, чтобы было вкусно, но я не опьянела! – решилась Петровна, отчаянно тряхнув коротко остриженными пепельными волосами.

– Тогда принесите даме коктейль на ваш вкус! – распорядилась Таня.

Вскоре на столе появились два пузатых бокала с коричневым напитком на дне, в красивом серебряном ведёрке со льдом бутылка с шампанским, которая тут же была откупорена услужливым официантом. Перед важно сидящей Марией поставили высокий фигурный стакан с золотистой жидкостью и зонтиком из трубочки с лимоном наверху. Пока принесли закуски, а потом горячее, Татьяна несколько раз повторила заказ коньяка себе и Димычу, а Маше коктейля, который той очень пришёлся по вкусу.

Все развеселились. Зина и Таня со смехом рассказывали, как их выкрали и отвезли на пустынный берег, как они искали выход и брели прямо по воде, как увидели туземцев и Таня бросилась от радости на шею вождю. Потом вспоминали, смеясь, как Татьяна выбросила дохлую мышь через балкон и та метко приземлилась на шляпу расфуфыренной дамы, как та вытянула из Тани бабки, а затем Танюшка великолепно разыграла эту даму и вернула свои деньги. Затем Татьяна, заикаясь от смеха, показала в лицах, как они с Зиной ходили в засаду и устроились на дереве, а потом оказалось, что Таня перепутала названия кафе, и какой несчастной выглядела в это время Зинуля, для которой залезть на дерево оказалось равносильно подвигу. Но зато потом, когда пришлось спасаться от разъярённого боксёра, Зина показала чудеса ловкости, взобравшись на самую верхушку дерева.

– А помнишь, – обращаясь к подруге, продолжала со смехом Таня, – как нас странно обворовали: взяли самое ценное – твою зелёную вытянутую футболку?

Подруги, перебивая друг друга, дополняли детали и от души веселились. Валерий, слушая этот бред, только диву давался и думал о том, что никогда больше не отпустит одних этих двух ненормальных любительниц приключений. Внезапно он напрягся:

– Это о какой краже вы говорите?

– Однажды кто-то влез в наш номер, взял список телефонных номеров и почему-то мою зелёную футболку. Мне, правда, её совсем не жалко – она сильно вытянулась и практически была испорчена, – ответила порозовевшая от выпитого шампанского жена.

– Это не та ли зелёная футболка, которую мы купили на рынке перед отъездом сюда? – серьёзно переспросил муж. – На ней ещё был белый цветок впереди!

– Да брось, Валерочка, новую купим. Что вспоминать о ней? Пропала – и Бог с ней! – удивилась реакции мужа Зинаида.

Димыч же задумчиво попросил:

– Вы тут упоминали, что Зина спасалась от какого-то боксёра, можно подробнее?

– Валер! Боксёр – это такая порода собак, – успокоила жена. – За мной однажды погнался такой боксёр, я и, не знаю как, влезла на дерево. А потом меня спас продавец магазина. Он выстрелил в собаку из газового пистолета.

Димыч поднял глаза на жену и, откинувшись на спинку стула, сказал:

– У одного из байкеров мы обнаружили больного боксёра. У собаки слезились глаза, она с трудом дышала. А вот рядом с ней лежали зелёные разодранные тряпки, на одной из них был белый цветок.

Мужчина наблюдал за реакцией девушек. Они сидели, онемев от неожиданности. Таня опомнилась первой:

– Это собаку специально натравили на Зину? Но почему? Ведь она ни при чём! Если покойная Таня хотела мне отомстить, то надо было брать мою вещь!

– По всей видимости, они и брали эту футболку, думая, что она твоя. Ведь вы сами сказали, что она была сильно вытянута! Выбирали целенаправленно не чистую вещь, а такую, чтобы имела запах.

– Меня же рядом с Зиной не было, когда за ней побежал пёс! – напомнила Таня.

– А где ты была? – спросил Валерий.

– Я вошла в магазин за хлебом, поэтому Зина и была одна. На улице вообще людей не было!

– Понятно, – сказал он. – Вы до этого шли вместе?

– Конечно! – утвердительно кивнула Зиночка.

– По всей вероятности, хозяин боксёра, подкараулив вас вдвоём, натравил пса, дав понюхать эту футболку. Собака помчалась выполнять приказ хозяина, видя перед собой объект, при приближении она наверняка ощутила ненавистный запах и поэтому загнала Зину на дерево. Тебе, дорогая, повезло, что ты спаслась. Страшно подумать, что бы с тобой случилось, если бы ты замешкалась!

С девушек слетела всякая весёлость, они выглядели испуганными.

– Как же можно натравливать собак на живого человека?! – тихо возмутилась Таня. – Неужели хозяину пса это сойдёт с рук?!

– Не сойдёт! – уверенно заявил Димыч. – Теперь не сойдёт! Я перешлю сюда факсом ваше заявление и свидетельские показания о нападении собаки. У этого парня будет ещё дополнительная статья.

Все немного помолчали за столом, переваривая услышанное, затем решили выпить за спасение Зиночки. Маша почему-то становилась всё безучастнее к происходящему вокруг, взгляд её всё больше туманился, она ещё попросила коктейля. Таня подозвала официанта и повторила слова Петровны, после чего пригласила Димыча на танец. Валерий, держа загипсованную руку перед собой, осторожно повёл в танце партнёршу. Зина, улыбаясь, смотрела на подругу и мужа, затем обратила внимание на Машу, которая, борясь со сном, то, закрывая глаза, кивала головой, медленно приближая нос к поверхности стола, то вдруг встряхивала волосами, выпрямляясь на стуле и тараща спросонья глаза, затем снова засыпала сидя. Зина знаками подозвала Валерия и Татьяну. Когда они подошли, Петровна уже спала среди блюд на столе, трогательно положив под щёку ладошку.

– Маш! Маша, проснись! – старалась расшевелить Григорьеву Таня.

Петровна, бормоча что-то под нос, пыталась отбиться от назойливого приставания.

– Оставь её, Таня! – сказал Димыч. – Пусть немного поспит!

Трое бодрствующих друзей посидели ещё за столиком некоторое время, допивая и доедая. Разговор не получался, так как приходилось напрягать голосовые связки, чтобы перекричать солистку, перепевшую почти весь репертуар Ирины Алегровой и Маши Распутиной и приступившую к песням Софии Ротару.

Подозвав официанта и расплатившись с ним, Татьяна поднялась с места и стала опять будить Машу. Петровна приоткрыла осоловевшие глаза, обвела всех непонимающим взглядом и снова аккуратно уложила лицо на салфетку перед тарелкой. Тут же раздался неприличный храп.

– Вот тебе и непьющая! – развела руками Таня. – Как её в гостиницу доставить?

– Непьющая, поэтому и свалилась. Ничего, она маленькая, я её отнесу на руках, – сказал Димыч.

– На каких руках? У тебя же правая сломана! – напомнила жена.

– Ничего, как-нибудь, – пообещал Валерий.

Он обнял левой рукой спящую Петровну за талию, оторвал её от стула и, прижав к себе, вытащил на свежий воздух. Ноша была неудобной и норовила выскользнуть из рук. Димыч прислонил Петровну к стене ресторана, нагнулся перед ней в поклоне – она упала на него, перекинувшись через плечо, как куль. Димыч, держась левой рукой за стену, выровнялся и, покачиваясь, двинулся по дороге к гостинице; девушки замыкали шествие. Перед их глазами безвольно раскачивались Машины руки и болталась её голова. Внезапно Валерий пошатнулся и чуть не упал, схватившись за дерево. Маша, видимо, от встряски очнулась, подняла голову, посмотрела на Зину и Таню и запела красивым сопрано:

– От-во-ри потихо-о-оньку калитку и войди в тёмный сад… Девочки, где это я? – вдруг совершенно трезво спросила она.

– Димыч! Приехали! Ставь Машу, пусть теперь сама идёт! – распорядилась Таня.

Петровна, нежно опущенная на землю Валерием, оперлась о забор и спросила обиженно:

– Вы зачем меня тащили?

– Да вот, подруга, насилу унесли тебя из ресторана, а то бы всё разнесла – дебоширила больно спьяну! – пошутила Татьяна.

– Я? Дебоширила? Спьяну? – испугалась Маша. – Что я натворила?

– Да так, хулиганила по мелочи! Вначале к официанту приставала – хотела его поцеловать, потом бутылку от шампанского запустила в музыкантов и попала в огромное зеркало, затем стала на себе прятать серебряные ложки, – продолжала розыгрыш Танечка.

– И в заключении упала в тарелку и громко захрапела! – поддержала подругу Зина.

– Боже мой! Какой позор! – закрыла ладонями лицо расстроенная женщина. – Мне так стыдно! Бросьте меня! Оставьте! Я недостойна вас! Мне самое место среди бомжей.

Девушки переглянулись, почувствовав, что переборщили с шуткой. Валерий опередил их:

– Не обращайте на них внимания. Это они выпили лишнего и так шутят. Вы вели себя безукоризненно, как леди. Обопритесь на мою руку и пойдём! Сейчас уложим вас в постель, выспитесь, а завтра отправимся домой! – как маленькую, успокаивал Петровну Димыч.

– Я, правда, вела себя хорошо? – беря под руку молодого человека, спросила Маша.

– Я всегда говорю правду! – подтвердил Валерий, отрывая свою спутницу от забора. – Идёмте, спать пора. Завтра рано вставать.

В полумраке гостиничного вестибюля их окликнула Женя:

– Подождите минутку. Тут к вам мужчина приходил, очень жалел, что не застал. Вот оставил письмо, просил непременно вам передать.

Таня взяла в руки длинный белый неподписанный конверт, повертела его в руках и, поблагодарив женщину, побежала вверх по лестнице догонять друзей. В номере она вскрыла пакет и обнаружила в нём три тысячи рублей и записку.

– Кто это? – полюбопытствовала Зина. – Неужели Конь в любви наконец объясняется?

– Нет, это не любовное послание, и вовсе не Конь! Это Пётр Жизняев. Вот пишет: «Возвращаю, как и обещал, долг. Спасибо за понимание и поддержку! С дочерью и женой простился. Больше меня здесь ничего не держит. Прощайте! Может, когда-нибудь снова сведёт судьба». Грустно как! – задумчиво произнесла Таня. – Очень грустно!

В семь утра всех разбудил Валерий телефонным звонком из номера Петровны:

– Неужели, сони, до сих пор спите?! Открывайте мне дверь, я завтракать хочу!

– Девчонки, вставайте, пора! – зевая и потягиваясь, громко проговорила Зинуля. – Уже семь!

В дверь нетерпеливо застучали – Зина поспешила открыть мужу. И началась суета. Наспех позавтракали, рассовали ещё не упакованные вещи по сумкам и чемоданам. Вынесли весь груз вниз, к машине. Таня с Зиной вернулись в номер, осмотрели его, присели перед дорогой в ожидании горничной. Вскоре появилась Лена, прошлась по всем помещениям и, забрав ключ от номера, пожелала доброго пути.

На улице Татьяна предложила всем проститься с морем. И вот теперь все четверо стояли у ограждения и смотрели вдаль на безбрежное седое море под ранним хмурым утренним небом. Таня, размахнувшись, бросила монетку, но та не долетела до воды и звякнула о камни внизу.

– Море! До свидания! До встречи! – прокричала вдаль Танюшка, и её чистый звонкий голос чайкой полетел над волнами.

Все задумались, каждый думал о чем-то своём, но у всех мысли были так или иначе связаны с морем. Тишину вдруг неожиданно разорвал звонок телефона. Валерий вздрогнул и достал из кармана лёгкой спортивной куртки мобильник.

– Ой! Это мой телефон! – узнала Таня. – Только такой блестящий. Неужели новый?

Танечке звонил муж. Сообщив ему, что сегодня вечером будет дома, она отключилась и спросила Димыча:

– Так я не поняла, это мой или не мой телефон?

– Ну, а как бы тебе муж дозвонился?

– Вот и не пойму: телефонная книга моя, модель телефона тоже, но потёртостей нет вот здесь и здесь. Как так?

– Танюха, твою трубку оставили как вещдок. Я вызволил твою сим-карту и купил тебе такую же модель, чтобы тебе ничто не напоминало о неприятных событиях. Ну что? По коням?!

– По коням! – с готовностью почти хором ответили женщины.

Через полчаса Татьяна, контролируемая справа Димычем, выруливала на дорогу, уходящую светлой лентой вниз. Сидевшие сзади Зина и Марья Петровна в последний раз оглянулись, прощаясь с приморским городком, в котором, казалось, прошла половина их жизни. Облегчённо вздохнув, они устремили взгляды вперёд, туда, где в горячей дымке колыхались другие машины, спешившие, как и они, навстречу новым приключениям…