Ночь прошла в невыносимом ожидании известий о Тане.

Уже после десяти вечера Димыч позвонил в милицию и, представившись, сообщил о её исчезновении. Разговор, по всей видимости, был нелёгким, потому как всегда спокойный и рассудительный Валерий несколько раз повышал голос. Он убеждал кого-то на том конце провода, что Таня не тот человек, который может загулять, и тем более, не тот, кто может нарушить подписку о невыезде и сбежать из-под следствия. Димыч просил начать поиски Татьяны, описал её выдающуюся внешность, предложил свою помощь. Зина в это время то металась по комнате, то молила Бога о том, чтобы Таня нашлась целая и невредимая, то садилась на диван и, сжимая виски ладонями, качалась, как китайский болванчик. Закончив разговор, Димыч, взяв жену за руку, вывел её из номера и спустился с ней в холл.

– Извините! Кхе! Кхе! – пытаясь разбудить уснувшую над книгой дежурную, Валерий слегка потрепал ее за плечо.

Нина встрепенулась и, тараща сонные глаза, уставилась на людей, пытаясь сообразить, где она находится и что от неё хотят.

– У вас телефонный справочник есть? – спросил Валерий.

Женщина всё не понимала, и Зина повторила вопрос мужа.

– Да! Где-то был в столе, если никто не забрал, а то, знаете, обычно просят, а потом не возвращают! – наконец ответила она.

– Да вы ищите! – почти приказал Димыч. – Нам срочно он нужен.

– А зачем он вам, да ещё и ночью? – хотела развлечься новостями любопытная дежурная, одновременно выдвигая ящики в тумбе стола и заглядывая в них. Наконец потрёпанная брошюра нашлась.

– Что, вот это справочник? Такой маленький? – недоверчиво осматривая засаленную книжицу без обложки, спросил Валерий.

– Так у нас городок маленький – вот и телефонов мало, – логично объяснила окончательно проснувшаяся Нина.

Зина и Валерий бегом поднялись в номер, и Димыч, протянув брошюру жене, попросил быстро найти номера телефонов больниц и моргов. Зиночка, всхлипнув, послушно выполнила поручение и, набрав нужный номер, передала трубку мужу, трясясь рядом от страха, пока он узнавал в больнице, а затем в морге, не поступала ли к ним высокая, стройная, красивая блондинка в красном спортивном костюме. Услышав отрицательные ответы, Зина с облегчением выдохнула. Валерий, накинув на плечи ветровку, сказал у дверей жене:

– Оставайся дома – я в милицию.

– Куда ты, больной, пешком? И ночь уже – опасно! Я с тобой!

– Нет! Ты сиди дома, вдруг Таня вернётся! Я буду тебе звонить.

За мужем захлопнулась дверь, и Зина осталась одна наедине со своими страхами, теперь и за жизнь и здоровье мужа.

Прошло около получаса тревожной тишины, пока ожил телефон и Валерий сообщил, что он уже в отделении милиции и что поиски Татьяны начались до его прихода. Зина попробовала снова связаться с подругой, но в очередной раз услышала длинные гудки. Её хорошо развитое воображение рисовало сцены с главной героиней Таней, одну страшнее другой. Больше не выдерживая такого напряжения, она включила телевизор, села на диван и, щёлкая пультом, попыталась найти ночную передачу, которая смогла бы отвлечь ее от жутких мыслей. Периодически Зина набирала номер Тани – теперь ей сообщали, что телефон отключён. Муж позвонил в три часа ночи:

– Как ты? Нет новостей?

– Нет! Танин телефон не отвечает. А у тебя?

– Ищут! Перекрыли выходы из города, но, возможно, Таню вывезли раньше. Мы сообщили в Туапсе, в соседние посёлки, Горячий Ключ, Краснодар. Везде обещали помочь. Хотя есть вариант, что она находится где-то здесь. Завтра по местному радио и телевидению попросим население о помощи, сообщим приметы Тани. А ты, родная, попытайся уснуть.

Зина услышала в трубке гудки отбоя и снова позвонила Тане. И опять услышала: «Телефон абонента выключен. Попытайтесь дозвониться позднее». Зина заплакала, упав лицом в подушку. Так, лёжа и тихо роняя слёзы, она незаметно провалилась в сон.

Ей привиделся безлюдный берег моря, освещённый ярким солнцем. Издали по глубокому белому песку, с трудом передвигая ноги, в длинном розовом платье бредёт Таня, на руках держа ребёнка. Она показывает маленькую девочку, одетую в тряпьё, и Зина с ужасом видит вместо хорошенькой мордашки ребенка то ли сморщенное лицо старушки, то ли мордочку макаки.

Зина стремительно вынырнула из сна и села, стараясь восстановить сбившееся дыхание. По телевизору шёл заграничный фильм ужасов: за людьми гонялся убийца в маске, кровь лилась рекой. Зина переключила канал и оставила спортивные новости. «Какой странный сон?» – думала она, с удивлением прислушиваясь к новым, приятным, ощущениям. Ночное видение подарило надежду, смущала только странная концовка.

– Что бы это значило? – вслух спросила себя Зина и испугалась хриплого голоса. Стрелки на часах уже показывали пятнадцать минут пятого. Телефонный звонок Татьяне опять не дал результатов. Тогда она набрала номер Валерия. Муж ответил почти сразу:

– Ты почему не спишь? До утра всё равно вряд ли будут новости! Ложись!

– Я уже подремала. Ты знаешь, мне приснился такой странный сон о Танюшке! – горячо говорила сиплым голосом Зина. – Понимаешь, она шла мне навстречу, и солнце светило, и в розовом платье она была! Чувствую, что Танюшка жива, она должна найтись!

– Я рад, что ты воспрянула духом! – тихо и без особого энтузиазма произнёс Димыч. – Будем надеяться на лучшее.

– Ну, успокоил так успокоил! – в сердцах сказала Зинаида в пикающий телефон.

Она решила больше не спать, предчувствуя, что скоро наступит развязка. Вскипятила чай, нашла в холодильнике подсохший кекс и с аппетитом съела его; затем, взглянув на часы и отметив, что до рассвета ещё около часа, не выключая телевизора, попыталась отвлечься книгой Дарьи Донцовой.

Около шести часов Зина умылась в ванной комнате и вышла на балкон. Над землёй зарождалось серое утро, со своей высоты на тихое море взирало совершенно чистое небо и сулило ясный солнечный день. Лицо освежал лёгкий бриз, осушал влагу в глазах. Зина, облокотившись о перила, слушала щебет ранних пташек и смотрела вдаль, за ту черту, где море сливалось с небом. Из прихожей неожиданно послышался громкий нетерпеливый стук, и тут же зазвонил телефон. Зина вскочила в комнату, схватила мобильник с дивана и, торопясь к входной двери, на бегу прокричала в трубку «алло». Голос мужа сказал:

– Открывай, не бойся, это я стучу.

В едва отворившуюся дверь стремительно ввалился Димыч, почти насильно увлекая жену по коридору в комнату. Она, не понимая причины такого обхождения, испуганно спросила:

– Что? Плохие известия?

Валерий, усадив Зину на диван, плюхнулся на стул напротив. Лицо его было каким-то странным: красные воспалённые глаза почему-то светились лукавством, скулы и губы слегка подрагивали.

– Почему ты молчишь? Что с тобой? – не понимала Зинаида.

Она проследила за взглядом мужа и повернула голову налево – в дверном проёме, прислонившись спиной к косяку, стояла Таня и измученно улыбалась. Зина, вскрикнув, бросилась на шею дорогой подружке. Обнявшись, обе присели на диван, продолжая держаться за руки и смотреть друг другу в глаза.

– Где ты была? – прошептала сквозь слёзы радости Зиночка.

– Потом, потом всё расскажу! Сейчас накорми нас чем-нибудь, дай хотя бы чаю!

Таня поднялась и выглянула в коридор:

– Петровна, где ты? Что там стоишь? Проходи, не стесняйся!

Зина удивлённо оглянулась на дверь: в комнату Таня вводила Григорьеву, ту старушку, с которой менее суток назад расстались в камере предварительного заключения.

– Ну, надо же! А вы откуда? – поразилась она.

– Петровна меня спасла! – ответила подруга вместо Григорьевой, которая явно оробела в незнакомой обстановке.

– Садись за стол! – приказала старушке Таня. – Вот сюда.

– Мне бы руки помыть! – перебирая складки грязной чёрной плиссированной юбки, тихо попросила Григорьева.

– Пойдёмте, я покажу, – предложила Зина.

Выпив крепкого чаю с подсохшим сыром и печеньем, оставленным ранее, как неприкосновенный запас, все разместились в комнате, забыв об отдыхе и сне: Зинаида, сгорающая от любопытства, остальные, возбуждённые из-за пережитого.

– Ну, начинай! – взмолилась Зина, уже не в силах сдержать своего нетерпения.

– Ладно, слушай! Вчера я пошла к морю, походила по набережной, потом уже решила вернуться в гостиницу и по пути зашла в несколько магазинчиков, чтобы купить кефир или ряженку. Нигде кисломолочных продуктов не оказалось, и я решила пройтись в город: время ещё было детское, и людей на улице было много.

В гастрономе за автовокзалом я купила коробку свежего кефира и вышла на улицу, собираясь вернуться в номер. Рядом с магазином стояла чёрная иномарка (я её там раньше не видела), а около машины прохаживался молодой мужчина кавказской внешности. Он обратился ко мне и с лёгким характерным акцентом спросил, где находится гостиница «Кавказ». Я сказала, что недалеко и я иду как раз туда. Мужчина предложил меня довезти, чтобы я показала дорогу. Я рассудком понимала, что нельзя садиться к незнакомым людям в машину, и попыталась придумать предлог, что мне надо ещё зайти в один магазин. Этот мужчина улыбнулся и сказал, что я зря боюсь его, что он ничего мне плохого не сделает, что он должен попасть в эту гостиницу, где у него с братом забронирован номер. Он впервые в этом месте и не может сориентироваться на улицах. Я сдалась после того, как он назвал Умрихина Андрея Палыча.

Только я оказалась в машине на заднем сидении, как рядом со мной с правой стороны уселся и подвинул меня этот тип – он назвался Давидом. Водитель, якобы брат Давида – кстати, звать его Артуром – угрюмый такой, спросил, не поворачивая головы, в какую сторону ехать. Я сказала, машина только тронулась с места, как я почувствовала укол в правую ногу. Больше ничего не помню.

Очнулась я оттого, что меня трясут и дёргают. Я открыла глаза, а надо мной в темноте лицо сатира – прости, Петровна. Я страшно испугалась этого странного существа. Тем более оно с пыхтением перевернуло меня и стало дёргать мои руки – я их почти не чувствовала, особенно ломило суставы в плечах. Я хотела закричать, но во рту что-то мешало, и я смогла только замычать. Когда мои руки освободились, надо мной опять наклонилось это странное лицо, которое мне уже показалось ликом Медузы Горгоны (прости, Петровна, вокруг твоей головы в лунном свете шевелились волосы). Существо мне прошептало, чтобы я вела себя тихо, и помогло мне принять сидячее положение. Я уже привыкла к темноте и смогла рассмотреть старушку. Это была, как вы уже поняли, Григорьева, которая вчера не хотела покидать камеру. Я вытащила изо рта кляп – такая гадость, хоть бы не заболеть (неизвестно, что за тряпку они мне засунули), – отплевалась, огляделась: сижу на бетонном полу среди кирпичей, надо мной звёздное небо, вокруг стены с проёмами для окон. Григорьева шепчет, что надо срочно бежать отсюда, пока не вернулись за мной. «Кто вернётся?» – спрашиваю я, ничего не понимая. «Тебя привезли сюда на чёрной машине, двое чуреков перетащили на второй этаж, а сами уехали», – шёпотом отвечает Григорьева. «Какие чебуреки?» – опять не понимаю я. «Чуреки! Ну, кавказцы! Пойдём скорей отсюда!» – умоляет Петровна. Я еле поднялась с ее помощью – ноги почти не держали. Мы спустились вниз по бетонным ступеням, держась за стены. Григорьева вывела меня во двор и потащила за руку через кучи строительного мусора к забору, отодвинула одну доску, и мы через щель вылезли на улицу. Петровна перебежала через дорогу и юркнула в кусты, я – за ней. Так мы, прячась за кустами, двинулись вдоль дороги по направлению к центру.

На улицах было безлюдно и тихо, только иногда из дворов лаяли собаки, и тогда мы бежали вперёд, не таясь. Редко мимо проезжали легковые машины, и тогда мы приседали и прятались за кустами. Несколько раз видели милицейскую машину. Моя спасительница предложила сдаться милиции, но я не хотела осложнений, торопилась в гостиницу к тебе. На главной улице, в районе автовокзала, ни деревьев, ни кустов нет, и мы двигались вдоль стен. Там нас и обнаружил милицейский патруль и доставил в отделение, где находился твой муж. Надо сказать, что я готова была при удобном моменте сбежать оттуда, но когда увидела Димыча, то успокоилась и поняла, что теперь всё будет хорошо. Вот только жаль стало Петровну: она так расстроилась, что попасть снова в камеру ей не удастся. Вот я и решила удочерить мою спасительницу! Не смейтесь! Я заберу Петровну с собой, она будет жить с нами в новом доме как член семьи!

Старушка не верила своим ушам: ей казалось, что это сон и такого на самом деле быть не может. Но те, кто близко знал Татьяну Калугину, сразу поверили ей, зная, что ее слова никогда не расходятся с делом.

– В отделении, – продолжила рассказ Таня, – мне пришлось дать показания, нарисовать портрет моего похитителя Давида. Давала показания и Мария Петровна. Только потом нас отпустили и даже подвезли к гостинице на милицейской машине. А до этого к тому дому послали засаду! Правильно я говорю, Димыч? Ну, по-моему, теперь я всё рассказала. Вопросы к докладчику есть?

– Есть! Скажи, почему ты не отвечала по телефону?

– А у меня его нет! Наверное, братья-разбойники забрали! – с сожалением ответила Татьяна.

– Петровна! – повернулась Зина к старушке. – Скажите, пожалуйста, откуда вы узнали о Тане, ну что она находится в этом доме?

Григорьева ответила надтреснутым голосом:

– Я нашла эту стройку на окраине ещё днём, а вечером, когда ушли строители, пробралась туда через дырку в заборе, чтобы переночевать. На втором этаже не хотелось оставаться без крыши, и я вернулась на первый этаж. Только облюбовала местечко внизу за одной из стен на длинной скамейке и смела с неё мусор, как услышала звук мотора во дворе. Я подумала, что приехал хозяин дома, и спряталась под скамейку. В проёме я увидела двух чуреков, – Петровна взглянула на Таню и исправилась, – то есть двух кавказцев. Они несли связанную девушку с длинными светлыми волосами: впереди один держал её подмышки, а второй – за ноги. Они потащили ее наверх. Я испугалась. Думала, что они начнут с ней творить непотребные дела, а я, слабая женщина, не смогу ей помочь. Но эти двое сразу вернулись вниз и уехали. Я ещё полежала некоторое время, гадая, жива ли девушка, а потом полезла наверх. Вот и всё!

– Валерочка! – обратилась Зина к мужу, заметив его бледность и очень усталый вид. – Как ты? Голова болит?! Надо тебе отдохнуть!

Она обвела взглядом всех присутствующих:

– Да и всем надо отдохнуть. Знаете, давайте по очереди принимайте душ и занимайте все лежачие места, а я схожу в магазин да на рынок. Куплю овощей, фруктов, молочного, ну и так далее. Договорились?

– Нет, Зинуль! Сейчас я пойду, сниму отдельный номер для своей спасительницы, устрою её там, а потом отправимся с тобой вместе по магазинам.

Димыч встал со своего места, поправил на шее повязку, поддерживающую загипсованную руку, и твёрдо сказал:

– Тане выходить на улицу нельзя, а тебе, Зина, надо немного изменить внешность – вдруг за вами охотятся как за свидетелями!

– Так и я загримируюсь! Я мастер гримироваться! Правда, Зинуль? – спросила Таня, ожидая поддержки.

– Да уж, мастерица! Тебе отдыхать надо! Ты ведь ночью совсем не спала!

– А чем я по-твоему занималась? Если бы не Петровна, я бы до утра почивала на куче щебёнки!

– Если бы не Петровна, то, может, ты и не проснулась бы вовсе, – горько сказала Зиночка.

– Это я понимаю! Итак, сейчас почти семь, думаю, дежурная достаточно выспалась и сможет подобрать нам нужный номер где-нибудь рядом с нашим. И далее действуем по моему плану! – Таня, не дожидаясь ответа, сбегала в спальню за деньгами и отправилась в холл.

Димыч попросил жену помочь снять с него ветровку и рубашку, в эту же минуту замурлыкал его мобильник. Валерий ответил и стал внимательно слушать, иногда произнося короткое «да». Закончив разговор, он направился к выходу, сообщив на ходу: «Татьяниных похитителей взяли – я туда». Зина бросилась следом:

– Можно, я с тобой?

– Нет! Вернусь, всё расскажу! А вы без меня чтобы никуда! Слышишь? Никуда!

Жена по опыту знала, что спорить с мужем бесполезно, и осталась ждать новостей вместе с Григорьевой, похожей на старенькую ощипанную пташку. В номер стремительно влетела Татьяна:

– Куда это Димыч понёсся на всех парусах? Что-то случилось?

– Кажется, твоих мучителей поймали, – вдруг подала скрипучий голос старушка.

– Да? Замечательно! А может, мы туда рванём? Надо же их опознать? А, Петровна! – засуетилась Танечка.

– Нет! Нельзя! – ответила Григорьева. – Начальник не велел. Сказал сидеть и ждать его.

– Это кто же начальник? Димыч что ли? – засмеялась Таня. – Зинуль, это что же за дискриминация женского населения? Может, наплюём, а? Так интересно тебе показать моих похитителей, да и в их поганые физиономии хочется плюнуть.

– Нет, Таня! На этот раз надо послушаться Валеру! Мы с тобой итак много дров наломали: и в тюрьме посидели, и тебя чуть не лишились.

– Какая жалость, что ты, Зинуль, стала слушаться мужа! Так стало неинтересно! Ну, нечего делать! Займусь благим делом. Пойдём, Петровна, в твой номер. Теперь ты будешь жить как королева. Идём, я тебе покажу твои апартаменты, – благодарная спасённая взяла спасительницу за грязную, в цыпках, как у малолетнего босяка, руку и потащила тщедушное создание за собой.

Зина осталась одна. Убирая со стола остатки завтрака, она улыбалась своим мыслям о том, что Танюшка жива, здорова и, как всегда, весела и полна энергии и что они снова все вместе. Ещё она улыбалась, вспомнив сон, который оказался в руку, и теперь было ясно, что означала девочка с морщинистым лицом на руках Танюшки.

Около девяти утра в номер вернулась Таня, отмыв под душем Петровну, одев её в свою ночную пижаму, рукава и штанины которой пришлось закатить, и уложив её в постель, подоткнув, как маленькому ребёнку, со всех сторон одеяло. В этот момент позвонил Димыч и распорядился, чтобы Таня и Григорьева оделись и ждали его. Сейчас за ними заедут и повезут на опознание: эти двое не хотят признаваться и надо их прижать. Танечка обрадовалась приключению, но Петровну стало жаль, об этом она и сказала Зине.

– Да, Валера! Старушка только уснула! Жаль будить, может, без неё обойдётесь? – спросила та у мужа.

– Разбудите! Она тоже нужна, – сказал, отсоединяясь, Димыч.

Таня полезла в шкаф подобрать одежду для Петровны, но нашла только светлые длинные шорты и розовую майку. Вскоре за ценными свидетельницами прибыла милицейская машина, и за женщинами в номер поднялся Валерий.

Он коротко рассказал, что организованная на стройке засада уже утром собиралась покинуть объект, посчитав, что ждут преступников напрасно: то ли были они здесь ещё до милиции и увидели, что никого нет, то ли из-за каких-то неведомых обстоятельств решили не возвращаться за похищенной, как вдруг во двор въехала белая девятка, и из неё вышли похитители. Как только они поднялись на второй этаж, тут их и взяли тёпленькими. Но они теперь отрицают причастность к похищению и говорят, что приехали проверить работу строителей. Следователи видели их документы. Оказалось, участок, на котором возводится частный дом, принадлежит одному из братьев, только звать его Рафиком, а старшего – Артуром.

Зина упросила мужа взять её с собой.

В холл по лестнице спускалась весьма живописная группа. Впереди всех, пошатываясь от усталости и плохого самочувствия, держась левой рукой за перила, а правую, в гипсе, неся на перевязи, шёл молодой симпатичный шатен в джинсах и светлой лёгкой куртке. За ним грациозно выступала эффектная блондинка в светлых узких брючках и алой блузке. Рядом с ней, стараясь не отставать, семенила миниатюрная старушка в светлых широких шортах, из штанин которых торчали слегка кривые, худые, в сосудистых звёздочках ноги, на тощем торсе седой лохматой женщины болталась розовая трикотажная майка с разноцветными бусинками вокруг глубокого выреза. На ногах у странного существа еле держались модные шлёпанцы на низком каблучке, размера на два больше маленькой ножки (обувь презентовала Зина). Сзади всех и выше на ступеньку шла невысокая, изящная, очень миловидная шатенка с голубыми глазами и кротким выражением лица.

Минуло три часа, прежде чем эта же группа в таком же порядке проследовала в Танин номер, ставший с некоторых пор похожим на вокзал или на военный штаб.

Девушки несли в пакетах купленные по дороге продукты. Димыч, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в травмированной руке и постоянного головокружения и дурноты, еле переставлял ноги. Есть он отказался, а, наскоро приняв душ, лёг на диван и, укрывшись покрывалом с головой, затих. Таня отвела в другой номер Петровну и, оставив ей еду, посоветовала хорошо выспаться. Подруги, в тишине выпив кефира, ушли в спальню, где можно было обсудить новости, никому не мешая.

Зина, сидя в одиночестве под кабинетом следователя, сгорая от любопытства, что же происходит за плотно закрытой дверью, пыталась об этом расспросить Таню ещё во время пути в машине, но получила только красноречивый кивок подруги в сторону водителя. Сейчас она буквально набросилась на Татьяну:

– Рассказывай скорей, да со всеми подробностями!

– Слушай! – потягиваясь на своей кровати и картинно укладывая длинные красивые ноги на покрывале, с удовольствием начала Танечка. – Ты же знаешь, зачем нас вызвали: эти подонки не признавались в моём похищении. Я-то думала, что при моём появлении они расколются и запросят пощады, но у них, видимо, нервы из стали. Представляешь, на меня взглянули – и никакой реакции. Стоят среди других мужиков, ментов, наверное, и глазки невинные делают – такие белые и пушистые, вроде здесь случайно оказались. Но ты меня знаешь!

Я, как вошла в дверь и их увидела, сразу этому Давиду, или как его там, закричала, как потерпевшая: «Ты, сукин сын, что в меня вколол? Я уже трёх человек с утра покусала!». И бегом к нему. А сама ноготки свои наращенные к его глазкам тяну. Тут он как заверещит: «Уберите эту ненормальную!», а другой, что постарше, представляешь, от страха лицо руками закрыл. Ну, в общем, повязали мы их! Вот так!

– Как повязали? – не поняла Зиночка. – Кто повязал?

– А! Я же тебе ещё не всё рассказала, – мечтательным голосом откликнулась Таня. – После меня братьев-разбойников опознавала Петровна. Слушай, она мне всё больше нравится: чувствую в ней родственную натуру! Итак, входит она, а ей говорят, что сейчас надо внимательно посмотреть на присутствующих мужчин и, если она увидит знакомые лица, то должна об этом сообщить. Ты помнишь, как выглядела наша старушка утром?

Так вот, стоят мужики в шеренге расслабленные и посмеиваются такой диковине! Только братьям не до смеха – не поймут, откуда взялась эта ненормальная и где она могла их видеть. Петровна в два прыжка преодолела расстояние до перепуганного Давида, стащила на ходу шлёпанец и заколотила каблуком по его жирной груди, выкрикивая, что это он и ещё другой гад (она бросилась ко второму и тоже заколотила по нему) бросили связанную девушку на стройке. Представь себе, ментам пришлось её под руки подхватить – она обувь потеряла, висит на их руках и босыми ногами в воздухе болтает.

Мы потом расписались под результатами опознания. Вот так мы их и повязали – теперь не отмажутся! Стройка на их участке – раз, я опознала похитителей – два, Петровна как свидетель тоже их опознала – три! Всё! Им теперь крышка! Теперь дело за следователем, как быстро он их сможет раскрутить! Мне не терпится узнать, с какого это перепугу они именно меня решили похитить и зачем они это сделали? Ведь заранее готовились! Шприц заранее наполнили!

– Слушай, Танюш! Тебе надо анализ крови сдать! – вдруг встревожилась Зина.

– Зачем это? – повернулась к подруге Таня.

– А вдруг они уже использованным шприцем тебя укололи? – округлила глаза Зинаида.

– Фу ты, Зин! Умеешь успокоить! Всю радость от победы испортила!