Ночью уставшие подруги спали как убитые и не слышали возню у двери в их номер. А утром на полу маленькой прихожей Зина обнаружила второе послание, написанное тем же неровным почерком.

– Тебе второе письмо, – сообщила она Тане, входя в комнату.

– Ну-ка, дай угадаю! Наша тощая киска сердится, что мы проигнорировали её стрелку?

– Сейчас посмотрим, хороший ли ты знаток тёмных человеческих душ! Знаешь, не угадала! Девочка всего-навсего объявляет тебе войну!

– А ну-ка, дай!.. «Лахудра, я тебе объявлю войну, если ты не оставишь моего мужчину в покое!» – прочитала Таня. – А ты почему исказила смысл записки?

– Ничего не исказила! Ты испугалась угрозы и прогонишь Костика ради зарвавшейся девчонки?

– Ещё чего! Теперь даже если этот фрукт и не захочу съесть, то понадкусываю. Специально буду держать его рядом с собой.

– Значит, содержание записки я передала верно.

– Хм! Выходит, что так. Ну что ж, мы тоже выйдем на тропу войны, но, заметь, не первые! Посмотрим, на что способна избалованная девчонка.

Сделав звонки своим мужьям, успокоившись, что всё у них хорошо и Максимка жив и здоров, подруги отправились на пляж. Там, как всегда, на прежнем месте лежал Константин, заняв участок на песке и для девушек. Увидев их, он засуетился, помог укрепить пляжный зонт и показывал всем своим видом, что очень рад встрече. Зина уже никак не реагировала на Костика, привыкнув к нему, как к необходимой вещи во время отдыха. Таня же сегодня благосклонно смотрела на общего знакомого, даже вместе с ним отправилась купаться в море, оставив подругу охранять вещи. Зина довольно долго находилась одна. От скуки она рассматривала людей на пляже.

По берегу рядом с водой провели за уздечку унылого верблюда, два пустых горба которого напомнили ей войлочные шапочки для бани. Желающих сфотографироваться с экзотическим животным не нашлось, раздосадованный хозяин потянул верблюда к лестнице, ведущей наверх, на набережную. Тот немного поартачился для порядка, но, увлекаемый невозмутимым человеком, был вынужден шагать вверх по ступенькам, лениво переставляя свои мосластые ноги. Зина проводила взглядом верблюда наверх и вдруг в одной из трёх девушек, которые, разговаривая между собой, медленно спускались по лестнице на пляж, узнала ту девчонку, с которой дралась Таня. Зина посмотрела, не возвращаются ли Конь с Татьяной, но те беззаботно плавали недалеко от берега, о чём-то переговариваясь. Зинаида поспешно водрузила себе на голову шляпу с большими полями и на нос свои огромные очки. Группа девчонок, будто высматривая кого-то, проследовала мимо, загребая шлёпанцами горячий песок.

Вскоре вернулись, смеясь и оживлённо разговаривая, Костик с Татьяной. Зина, уходя купаться, предупредила обоих, что поблизости бродит влюблённая сумасбродка и может произойти скандал.

– Мы законспирируемся, – ответил Константин, животом ложась на циновку и накрывая голову газетой.

Татьяна водрузила на себя оставленный Зиной набор из очков и шляпы, тщательно спрятала волосы и тоже улеглась на живот, предварительно накрыв спину полотенцем. Через минут десять рядом с задремавшим Константином остановилась стайка девчонок, и одна из них, худая и нескладная, заглянув под газету и обнаружив под ней дорогие сердцу черты, оглядела лежащие в радиусе трёх метров от него женские тела. Справа, в нескольких шагах от любимого, загорала на животе стройная длинноногая блондинка с хвостом длинных волос. Недолго думая, ревнивица с пронзительным воплем прыгнула на несчастную, оседлав её, как необъезженную хозяйку диких прерий, вцепилась в её роскошные светлые волосы, громко крича, что она предупреждала…

Обезумевшая от ужаса жертва, завизжав, как раненая свинья, привлекла внимание крупного, в наколках, мужчины, только что вышедшего из волн на берег. Преодолев расстояние до блондинки в два прыжка, он сгрёб в охапку новоявленную наездницу, зажал её между крепкими волосатыми ногами и, к всеобщему ликованию (спутницы скандалистки сразу позорно покинули поле сражения), отходил резиновым шлёпанцем оголившиеся тощие ягодицы проказницы.

Наказанная и опозоренная девица под всеобщий смех и улюлюканье поднялась с песка и, отступая с поля битвы, отряхиваясь, напоследок обернулась погрозить кулаком перепуганной растрёпанной блондинке. Но что это?! Какой конфуз! Увидев лицо «соперницы», обескураженная девчонка молниеносно взлетела по лестнице наверх, догоняя своих подружек.

Когда, немного поплавав, вернулась на коврик Зина, под шляпой от смеха постанывала Татьяна, Константин же лежал красный то ли от солнца, то ли от стыда, а все вокруг оживлённо обсуждали увиденную буффонаду. Супружеская чета, оказавшись в центре всеобщего внимания, поспешно собрала вещи и ушла вдоль пляжа, по всей вероятности, искать другое, более спокойное место.

Уже в номере Зинаида, услышав о трагикомедии, разыгравшейся в её отсутствие на пляже, не стала смеяться, как ожидала Таня, а не на шутку обеспокоилась.

– Не будь букой, Зинуль, это так смешно! – разочарованно протянула Татьяна.

– Ты что, не понимаешь? Мы имеем дело действительно с сумасшедшей, которая не контролирует свои действия. Мало ли что она может ещё натворить! И, заметь, отвечать не будет!

– Да ладно тебе преувеличивать! Она просто неуравновешенный, избалованный и капризный подросток. Впервые влюбилась, да ещё во взрослого мужчину. Сама не может его завлечь своими костями и куриными мозгами, вот и мучается от ревности. В ней ещё много детства: она, как маленькая девочка, хочет любыми путями получить понравившуюся игрушку, – беспечно рассуждала Таня.

– Вот это меня и смущает, что в таком возрасте она сохранила ум и привычки маленькой девочки. Это ненормально! Слушай, может, нам пора уже домой?

– Ещё чего! Из-за одной маленькой капризницы я должна бросить все удовольствия и оплаченный ещё за четыре дня номер? Не бывать этому! – сказала, как отрезала, Таня и подошла к открытым дверям на балкон.

В это же мгновение с улицы влетел тёмный предмет и мягко шлёпнулся к её ногам. Таня, ойкнув, отскочила назад.

– Что это было? – спросила жующая пирожок Зина, заливая кипятком кофе в чашке.

– Не знаю, сейчас посмотрю, – ответила Таня и наклонилась над комком. – Бог ты мой!

– Что там? Говори! – попросила продолжавшая жевать Зиночка.

– Тебе это совсем не понравится! – предупредила озадаченная подруга.

– Да что ж там такое? – держа чашку горячего кофе, подошла ближе Зинаида. – Мешочек или тряпка? О! О! О! Мышь!!!

Она выронила чашку из рук на ногу Тани, и обе так завопили – одна от омерзения и страха, другая от боли, – что в номере справа всполошились соседи и застучали в общую стенку.

– Та-ань, куда нам деть эту дохлую га-адость? – кривилась Зина, стараясь не смотреть на серую тушку. – Я по-озову кого-нибудь из персонала. В их гостинице такая гадость водится – я не собираюсь ни минуты здесь больше оставаться!

С этими словами она выскочила за дверь. А Татьяна, недолго думая, отыскав в своей сумке узкую картонную полоску, оттянула перед серым комком её нижний конец наподобие катапульты и, резко отпустив, послала в полёт за балкон совсем не летучую мышь. Входная дверь открылась, и пылающая негодованием Зина ввела в номер горничную, громко жалуясь на антисанитарные условия в гостинице.

– Где же мышь? – спросила женщина, с подозрением осматривая комнату.

Зинаида, на секунду задумавшись, вдруг с криком «убежала!» вспрыгнула на стул, затем на стол и оттуда, под потолком, вытянув шею, стала всматриваться в тёмные углы помещения. Горничная с подозрением оглядела двух странных постоялиц, пожала плечами и вышла из номера. Не успела за ней закрыться дверь, как в неё настойчиво застучали.

– Войдите! – крикнула Таня.

В комнату влетела в белом пышном платье полная крашеная блондинка лет пятидесяти, за ней робко, боком, вошёл высокий худой мужчина с жёлтым измученным лицом. Он смиренно держал в руках белую дамскую шляпку с большими полями и крупным цветком на боку.

– Вы что безобразничаете? – покраснев сильнее прежнего, вскричала дама. – Вы что из окон выбрасываете? А ещё приличные девушки, в приличной гостинице живёте! Я в милицию пойду, я так не оставлю! Мне теперь придётся выбрасывать дорогую эксклюзивную шляпку! – зарыдала она, заламывая толстые руки.

– Томиська! Не нервничай, тебя удар хватит! – заблеял мужчина. – Я тебе новую шляпку куплю!

– Молчи! У тебя денег не хватит! Мне плохо! – опускаясь без приглашения на диван, продолжала истерику незваная гостья.

Таня вытащила из кошелька две купюры по тысяче и протянула завывающей даме:

– Хватит вам на шляпку?

– А за моральный ущерб? – встрепенулась та.

Пришлось прибавить ещё тысячу. Через секунду в номере не осталось и следа посторонних. Зина, продолжая сидеть на столе на корточках, жалобно попросила:

– Тань, проверь, пожалуйста, пол, где дырка.

– Ты что, не поняла, откуда этот подарок взялся?

– С балкона, думаешь, забежала?

– Её нам забросили с улицы! И я догадываюсь, чьих это рук дело. Наша безумная пацанка начала войну. Теперь ход за нами!

– Что надумала? – с опаской спускаясь со стула на пол, поинтересовалась Зина.

– Ещё думаю. А ты бы что предложила?

– А я вот думаю, что мы не в равных весовых категориях!

– Ты что, хочешь, чтобы я отощала до её размера? Извини, не получится, у меня и в её возрасте бюст был раза в три больше.

– Да я не это имею в виду. Я о разных условиях в этой войне. Она знает, где мы проживаем, она в курсе того, где мы бываем и в данный момент находимся. Ей, по всей вероятности, помогают: мы видели на пляже её группу поддержки, и мышь на балкон она вряд ли сама смогла забросить с её цыплячьими мышцами. Получается, что за нами постоянно следят, да ещё кто-то в гостинице дал о нас информацию. Мы же ничего о ней не знаем: кто она, как звать, местная она или приезжая, где живёт, с кем встречается. Кто, в конце концов, ей помогает.

– Зин! Вот всегда знала, что в тебе погибла мисс Марпл.

– Почему погибла? Как видишь, живёт! – засмеялась Зина.

– А я думала, что вчера на дерево не могла влезть моя подружка, а оказывается, я старушку затащила на ветку! Мне нет прощения! – пошутила Таня.

Она легла на диван и задумалась, глядя на потолок. Зина, воспользовавшись затишьем, взяла детектив со стола, чтобы, наконец, заняться чтением в наступившей передышке.

– А знаешь? – вдруг энергично начала Таня, сев на диване. – Надо заняться слежкой. Мы должны выяснить всё, о чём ты сейчас говорила. Мы должны её обыграть, чтобы знать, с чем мы имеем дело: с ветряной мельницей, мелкой проказницей или с бандуршей.

– Так что? Мы теперь и отдыхать не будем? – простонала Зина. – Я даже читать не могу!

– Посмотрим по обстоятельствам! Если всё будет складываться в нашу пользу, можно будет и продлить отдых!

– Таня! Очнись, у тебя такие траты: мало того, что ты платишь за номер и в кафе оставляешь бешеные деньги, ты ещё отдала тысячу за освобождение Костика и три тысячи за шляпу этой вымогательнице.

– Расслабься, дорогая, денег у меня на всё хватит, есть ещё пластиковая карточка на всякий случай. А Костик оплатил наш счёт в кафе – помнишь? Так что я с ним рассчиталась, и совесть моя спокойна. А тётке заплатила? Так я сама виновата: действительно, зачем выбросила дохлятину на улицу? – Татьяна немного помолчала. – Вот если б мышь живая была, тогда другое дело.

Подруги посмотрели друг на друга и прыснули от смеха, представив, что было бы с толстой тёткой, если бы на шляпу опустился живой грызун. Таня вдруг подскочила с дивана и полезла в свою дорожную сумку. Зина с интересом наблюдала за ней:

– Что ищем?

– У тебя случайно нет листа бумаги?

– Есть, школьная тетрадка устроит?

– Давай! Зина принесла слегка помятую тетрадь в линию и несколько белых листов для заметок.

– Что, записки будем ей писать, с угрозами? – оживилась она.

– Ещё чего! Я когда-то неплохо рисовала, сейчас попробую набросать её портрет, – присаживаясь за стол, сказала Таня.

– А потом мы закажем рамочку и повесим его на видное место! Чтобы не забывать черты врага!

– Если мне удастся её изобразить, мы пойдём с этим портретом по гостинице и попытаемся узнать, видел ли кто-нибудь её здесь, – сосредоточенно выводя линии, объяснила Татьяна.

– А потом всё-таки повесим этот портрет в холле гостиницы и напишем сверху: «Внимание! Её разыскивает милиция!» – продолжала дурачиться Зина.

Через несколько минут рисунок был готов и восторженно одобрен подругой:

– Здорово! Как живая! Танюха, ты настоящая художница!