Конечно же, в ту ночь я не вышла на балкон – хотя мне не спалось по-прежнему. Проворочалась несколько часов, вслушиваясь в шаги за дверью спальни, и только под утро забылась беспокойным сном.

Проснувшись, первым делом убедилась, что на балконе никого нет, и оставила там плащ лорда Галлахара. Не желала, чтобы у него оставался повод увидеться со мной. И, покидая балкон – место наших невинных свиданий, раз и навсегда запретила себе думать о нем.

Я сидела в обитом белым бархатом кресле на золотых львиных лапах, и пыталась читать. Но взгляд бездумно скользил по строчкам, тут же теряя прочтенные слова. Слишком много мыслей кружилось в голове, как рой взбудораженных пчел, чтобы я могла полностью отдать себя чтению. Мне до сих пор не верилось, что уют родного дома я променяла – пусть и не по собственной воле – на эту холодную золотую клетку, где мне предстояло провести остаток жизни.

В дверь моей спальни постучали. Я сразу поняла, кому принадлежит этот стук – короткий, сильный. Ответила, и спустя мгновение в комнату вошел граф Рэйст. Отложила книгу, силясь казаться спокойной и невозмутимой. Встала – не хотела, чтобы он, подойдя ко мне, смотрел на меня сверху вниз. К сожалению для него, лорд Рэйст не мог похвастаться высоким ростом – на каблуках я была даже немного выше его, что доставляло мне злорадное удовольствие.

Я не видела некромага со дня нашей первой встречи, и один только взгляд на него вскрыл старые раны, которые тут же закровоточили. Мой Хозяин. На его зов я обязана прийти незамедлительно, ему я должна отдать свою драгоценную энергию. Ему я должна подчиниться.

– Я лишь хотел узнать, все ли с тобой в порядке. – Глубоко посаженные карие глаза в упор смотрели на меня.

Я удивленно вздернула бровь. Зачем ему это? И тут же получила ответ на свой вопрос, когда Рэйст, подойдя ближе, провел пальцем по моей щеке. Меня всю передернуло от отвращения, и потребовалось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы все, что я чувствовала сейчас, не отразилось на моем лице.

– Ты так прекрасна… – прошептал граф Рэйст. – Такая гордая, величественная красота…

Я задыхалась от желания вырваться и выйти вон, оставив графа наедине с его мерзкими мыслями, но еще соблазнительнее было другое желание: ударить его по лицу что есть сил, чтобы увидеть, как вожделение в глазах сменяется болью.

Меня трясло от негодования. Я – просто его резерв, его Искра. У Рэйста –красавица-жена, пусть и знатная стерва, так почему он не оставит меня в покое в моей роскошной каменной тюрьме?

Его пальцы скользнули к моим губам, чтобы пробежаться по их кромке. Больше сдерживаться я не могла – резко поднялась и отступила на шаг, к окну. Подальше от него, подальше от его жадных пальцев, которые хотелось переломать все до одного.

– Играешь в невинность? – недобро усмехнулся Рэйст. – Ну будь по-твоему, я поддержу твою игру… Но знай: все игры рано или поздно надоедают.

И он ушел, закрыв за собой дверь с негромким стуком, оставив меня стоять посреди комнаты с бешено колотящимся сердцем и сжимать руки в кулаки, вонзая ногти в мякоть ладоней.

Больше оставаться в спальне я не могла – сам воздух казался пропитанным моей ненавистью и попросту ядовитым. Но несмотря на то, что дворец казался огромным, я уже устала бродить по лабиринтам его коридоров. Мне просто нужно было хоть ненадолго покинуть стены своей тюрьмы. Мне нужен был хотя бы глоток свободы. Хотя бы ее иллюзия…

Я подошла к дворцовой страже, охраняющей главный вход, и сказала уверенным тоном:

– Я хочу выйти во внутренний двор.

Я ожидала протеста с их стороны, но его не последовало. Мне просто открыли тяжелую кованую дверь, будто я была не похищенной Аресом Искрой и привязанной к графу Рэйсту, а желанной гостьей, надумавшей отправиться домой. Я вышла во двор, мимолетно улыбнувшись, когда порыв ветра взъерошил мои волосы и встрепенул подол длинного алого платья. Как старый знакомый, который соскучился по мне, запертой в каменных стенах. Так и хотелось сказать в ответ: «И я скучала».

Неторопливо прошлась, щурясь от слишком яркого солнца. В полумиле от дворца раскинулся лес, который прежде я видела с балкона. Осторожно оглядевшись по сторонам, я направилась вперед. Даневийские стражи скользнули по мне скучающим взглядом, но не делали ни малейших попыток меня остановить.

Лес… мне только и нужно, что перейти этот лес. А там – безграничная свобода… и полнейшая неизвестность. Разумеется, напрасных иллюзий я не питала. Возможно, там водружен некий барьер, который не позволит мне выйти за пределы дворца. Но я должна была хотя бы попытаться. Бросив последний взгляд на дворец, я ринулась в гущу леса и… закричала от пронзившей все тело боли.

Упала на колени, не понимая, что стало причиной такой жуткой боли в руке. А затем, кинув взгляд на браслет – первый же подарок лорда, все поняла. Глупая, какая же я глупая… Никто и никогда не отпустил бы меня, вот так, на свободу, понимая, что при любой мне выпавшей возможности я убегу.

Боль продолжала рвать мое тело на части, и мне ничего не оставалось делать, как вернуться назад. Стоило пройти лишь несколько шагов по направлению к замку, и боль утихла. Знаю – не сделай я этого, она убила бы меня.

Странный шум привлек мое внимание. Я порывисто обернулась к источнику звука и испуганно ахнула. Из кустов, прежде его скрывающих, вышло невероятное существо. Львиная голова и тело, скорпионий хвост… и два крыла, сейчас сложенные и безвольно свисающие вниз.

Мантикора.

Прежде я видела их только на картинках сказок, которые в детстве нам читала мама. Тогда все было совсем иначе. Тогда мне казалось, что вот оно – счастье – подними руку и ухвати его за призрачный кончик рукой.

Мантикора шла в другую сторону, но услышав мой невольный вскрик, повернулась. Как завороженная, я смотрела на гибкий хвост, чуть пружинящий над телом, на роскошную гриву и два мощных крыла. Во всем облике зверя таилась скрытая сила, но что-то мешало мне думать, что он хочет причинить мне вред. Мантикора застыла будто бы в удивлении, будто бы не ожидая увидеть на своей территории чужака. Хотя, конечно, вряд ли она обитала здесь, у замка могущественного мага - тот бы уничтожил ее уже давным-давно. С такими крыльями она может пролететь невероятные расстояния, вполне возможно, ее обитель находится даже за горным хребтом.

Львиная голова чуть наклонилась вправо, словно мантикора с любопытством оглядывала меня. Я чувствовала на коже этот взгляд, но не ощущала в нем враждебности. Или все это были лишь мои фантазии? Надо бы бежать, а я позволяю зверю разглядывать себя. Кто знает, быть может в этот момент он раздумывает над тем, съесть ли меня на завтрак или на ужин? И все-таки что-то мешало мне так думать.

-    Ты же не собираешься меня съесть? - осторожно уточнила я.

Мое изумление достигло пика, когда в ответ послышалось отчетливое фырканье. Да, животные нередко издают подобные звуки, но прозвучало так, словно мантикора откровенно надо мной посмеивалась. Я вздохнула. Пора уже выкинуть из головы мамины сказки, а научиться смотреть правде в глаза.

Мантикора вдруг села на задние лапы - ни дать ни взять, милая домашняя кошечка. И при этом она продолжила в упор разглядывать меня.

-    Ладно, - протянула я, чувствуя себя как-то глупо и неуютно под этим пристальным львино-скорпионьим взглядом. - Мне... мне нужно идти.

И мысленно чертыхнулась, поняв, что разговариваю с животным. Помотала головой и решительно направилась к замку, продолжая чувствовать спиной взгляд золотистых глаз.

Едва войдя во дворец, я нос к носу столкнулась с герцогом Рэйстом. Он лишь мгновение смотрел мне в глаза, а затем, широким шагом сократив разделяющее нас расстояние, схватил за руку. Рывок, и моя рука, резко вывернутая им, хрустнула и ослепила болью. Я вскрикнула и прижала ее к себе, баюкая, успокаивая разгорающийся в запястье огонь. Слезы, готовые сбежать из глаз солеными дорожками, я сумела сдержать усилием воли. Злость придала мне сил. Не дождется. Он не увидит моих слез.

-    Ты думаешь, я так долго ждал Искры, чтобы ты сбежала от меня в этот же день? - Лицо Рэйста побагровело. Ему определенно нужно было поучиться у меня, как сдерживать внутри свою ярость. Прятать ее на дне воображаемого ящичка и запирать на ключ. Так ты становишься хозяйкой положения, а не твои эмоции. - Целители придут в твою спальню на рассвете, а ночь тебе придется прожить с болью. Это твое наказание. Надеюсь, впредь ты будешь умнее.

Я удержалась от того, чтобы не фыркнуть ему в лицо, чтобы не допустить презрительного взгляда. Боли? Он говорил о вывихнутой руке, но знал ли он, что такое настоящая боль? Знал ли он, что такое боль в голодающем желудке, который несколько дней не видел еды?

А я знала, что это такое. Одно время, показавшееся нам бесконечным, отец прятал нас в бывшем лагере повстанцев, людей Ингвара, вздумавшего пойти против Ареса. Тогда война была в самом разгаре. Я знаю, он хотел участвовать в войне, но вернулся домой ради нас, своих дочерей, как только улеглась буря. Тогда мы верили, что опасность миновала, что Ингвар победит, но... Всегда больно, когда иллюзии и надежды разбиваются о твердь горькой реальности.

Я поднялась к себе, снова оставшись наедине со своими мыслями. Значит, лорд Рэйст почувствует, если я попытаюсь убежать снова. Но почувствует ли он применение магии? Ведь от Искры он его не ожидает. Я внимательно осмотрела браслет со всех сторон. Цельный, литой круг из необычного белого металла безо всяких украшений. Ни застежки, ничего, хотя я хорошо помнила, как Рэйст застегивал его на моем запястье. Разумеется

-    магия.

Вздохнув, я попыталась направить мысли в другое русло. Даже если предположить, что я сумею отпереть замок, то что дальше? Куда мне бежать? Даже если магия поможет мне выжить в лесу, то как я доберусь до дома? Повсюду шныряют разведчики Ареса, надеясь не допустить к нему Ингвара или - еще лучше - принести его голову магу на серебряном блюде. Стоит только Рэйсту заявить о пропаже, и меня мгновенно найдут. Увы, моя магия небезгранична, и становиться невидимкой я не могу.

Так ничего и не придумав, я легла спать. Пока Ингвар не посягает на трон Ареса, мне ничего не угрожает. Но как только война разгорится с новой силой - а я не сомневалась, что рано или поздно это произойдет, Рэйст придет за мной, чтобы использовать меня в качестве энергетической подпитки. До тех пор у меня есть время придумать, как за свою свободу побороться.

А бороться я буду непременно.