Она пришла и ушла из моей жизни. И я по-прежнему добр и весел, Два раза она звонила у двери, Два раза сидела среди этих кресел. Она приходила такой неутоленной… Глаза ее с тревогой спрашивали… И были слова мои мудро примиренны, Как у того, кому ничто не страшно. Она смотрела на кусты сирени, Из моего окна вся перегнулась, Просила книг ей дать для чтенья И забыла взять, когда я завернул их. И вновь смотрела и ждала укора, Сказала, что в Церкви молиться не может, И ушла, унося тревогу взора И какую-то странную правду Божью. И я не сумел ей дать ответа.