Аня сидела на кушетке в кабинете врача в некоторой растерянности. На потолке жужжал вентилятор, без него было бы ещё жарче. Стоял июль.

Дверь открылась, вошел врач.

— Добрый день, госпожа Раймунд, — поздоровался он, протягивая ей руку. — Я доктор Леман. Наконец-то выпал случай познакомиться с сестрой моей коллеги.

Аня натянуто улыбнулась. Живот у неё уже заметно округлился.

— Вы волнуетесь?

— Да, немного. Я слышала, что это обследование не такое уж безобидное.

Он улыбнулся:

— Не беспокойтесь, госпожа Раймунд. Риски чисто теоретические. При исследовании околоплодных вод осложнения возможны в одном случае из двух тысяч, но и они поправимы. Я занимаюсь этим уже пять лет, и за это время ни разу ничего не случилось.

— А это обследование действительно так необходимо?

— Конечно. Ваш анализ дважды подряд показал повышенное значение альфа-фетопротеина. В вашем возрасте это может означать дефект хромосом. Вы же хотите быть уверенной, что ребёнок родится здоровым?

— Естественно.

Он начал возиться с прибором.

— Когда же вы начнёте, господин доктор?

— Сейчас придёт ваша сестра, давайте её дождёмся.

В кабинет вошла Сюзанна. Она ободряюще улыбнулась сестре. Тем не менее Аня почувствовала, что настроение у нее подавленное. «Наверное, неприятности в родовом зале», — решила она.

— Где же канюли, госпожа Раймунд? — Врач растерянно озирался.

Сюзанна взяла упаковку:

— Вот они, господин доктор.

Он с облегчением вздохнул:

— Что бы я без вас делал!

Аня приподняла майку, и доктор Леман продезинфицировал её кожу спреем. Он был такой холодный, что Аня вздрогнула. Потом врач натянул стерильные одноразовые перчатки и накрыл её живот зелёной салфеткой, в середине которой было отверстие величиной с ладонь. Сюзанна помогала ему, обтягивая плёнкой ультразвуковую шляпку. Он смазал Анину кожу холодным контактным гелем и стал водить по нему этой шляпкой.

На мониторе возникли далёкие волокнистые галактики посреди чёрного космоса. Аня не видела ничего, что хотя бы отдалённо напоминало ребёнка.

— Прекрасно! — радовался Леман. — Какое у нас замечательное вместилище околоплодных вод!

— А вот и ребёнок, — добавила Сюзанна. — Хорошо просматривается.

— А я ничего не вижу, — робко подала голос Аня.

Сюзанна взяла вместо указки ручку и стала объяснять:

— Смотри сюда, Аня! Вот пузырь, вот голова... вот чётко ушко, вот носик и подбородок, — она говорила это с какой-то странной печалью, которую Аня не могла себе объяснить. Сюзанна продолжала, водя ручкой по монитору: — Вот тело ребёнка, а это... да, судя по всему... судя по всему, мальчик!

Аня побледнела:

— О, боже мой, ужас!

Брови доктора Лемана поползли вверх:

— Госпожа Раймунд, без мужчин мир был бы пустоват.

Аня смутилась:

— Да, пожалуй, но Карин... она меня убьёт. Мальчика она мне не простит.

— С первого раза и не поймёшь, — растерялся врач.

— И необязательно понимать, господин доктор, — сказала Сюзанна. — Тем более, что нельзя поручиться за мальчика. У нас был случай, когда родители чуть не поссорились, выбирая мужское имя, а оказалось, что ультразвук показал всего лишь пальчик между ног у девочки.

— А при исследовании околоплодных вод пол ребёнка не определяется? — спросила Аня.

— Если пожелаете, — ответил Леман. — Результат будет через четырнадцать дней.

Он вытянул из упаковки иглу длиной в двадцать сантиметров и насадил её на шприц. Потом уколол. Сюзанна комментировала:

— Вот, ты можешь видеть иглу на мониторе. Сейчас доктор возьмёт пятьдесят миллилитров околоплодной жидкости.

— Лучше я не буду смотреть, Сюзанна.

— Уже всё, — сказал врач. Аня с облегчением вздохнула.

В дверь постучали. Сюзанна приоткрыла и выглянула — за дверью стоял Себастьян.

— Я... я отец, — сказал он, заикаясь.

— Вы? — удивилась Сюзанна.

— Можно мне войти?

— Пожалуйста!

Аня рассердилась:

— Зачем ты пришёл, Себастьян? Если Карин тебя здесь застукает, начнётся такое!..

— Я... только хотел узнать, всё ли в порядке.

— Всё замечательно, — сказал доктор Леман. — Хотите получить фотографию вашего сына?

Лицо светлоголового парнишки вспыхнуло от радости:

— Сын! Но... это же здорово!

— Ну что, доволен? — фыркнула Аня. — Теперь беги отсюда со всех ног. В любой момент может заявиться Карин. Ты знаешь, как она ревнива.

Доктор Леман только глазами хлопал:

— С первого раза и не поймёшь...

Стоял тёплый, солнечный сентябрьский вечер. Хильдегард и Теодор после возвращения из Южной Франции собрали всю семью на гриль-пати. Сюзанна приехала в свободном летнем платье, хорошо скрывавшем её беременность.

На террасе, с которой открывался вид на дымчато-голубую долину Рейна, стоял большой гриль, на нём шкворчали колбаски и стеики, распространяя аппетитный запах. На деревьях в саду висели разноцветные лампионы.

Сюзанна обняла мать. Та хорошо загорела за время отпуска и сияла улыбкой:

— Я вначале не поверила, когда Регина и Аня позвонили мне во Францию. Но теперь всё очевидно: обе твои сестры в положении! Разве это не прекрасно?!

— Да, мама, — Сюзанна постаралась, чтобы это прозвучало радостно. На самом деле ей хотелось плакать.

Такой же загорелый Теодор слегка поклонился. Покончив с обязательными комплиментами, он не удержался от победного комментария:

— При всей своей скромности не могу не добавить, что я оказался прав, Сюзанна. Распоряжение имело полный успех, и даже двойной!

«Тройной», — мысленно поправила его Сюзанна, но вслух сказала:

— Да, Теодор, ты был прав.

Карин и Аня тоже уже были здесь. Широкий комбинезон на Ане уже не скрывал её живота.

— Сюзанна, могу я предложить тебе аперитив? — галантно расшаркался Теодор.

— Спасибо, спасибо, а нет ли у вас морковного салата?

Мать было удивилась такой просьбе, но её отвлекли прибывшие на своём «мерседесе» Роберт и Регина.

Супружеская пара была, как всегда, безупречно одета. Она в элегантном длинном платье для будущих мам. Роберт, несмотря на летнюю жару, в сером костюме, — хороший кондиционер в его автомобиле позволял это.

После того как все взяли себе на тарелки гриль и салаты и расположились за столом на террасе, Теодор попытался создать непринуждённую атмосферу:

— Твои салаты, дорогая Хильдегард, не только выглядят как произведение искусства, но и обладают изумительным вкусом. А с салатом из артишоков ты в очередной раз превзошла себя.

Она ответила на комплимент благодарной улыбкой. И вновь воцарилось молчание. Слышно было лишь шкворчание очередных порций на гриле.

Теодор продолжал свою песню:

— Кому положить салат из побегов бамбука? Он очень хорошо идёт с картофелем. А салат из эндивия и апельсинов в такую жару очень освежает.

Регина протянула ему свою тарелку. Сюзанна поглощала морковно-яблочный салат. Другие резали мясо. Все молчали.

Через некоторое время Роберт отодвинул свою полупустую тарелку в сторону, расслабил галстук и закурил сигарету. Его пиджак уже давно висел на спинке стула.

— Что такое? — сделала ему замечание Карин. — Здесь же беременные женщины.

Он с неудовольствием загасил сигарету и тут же взял реванш:

— Ну что, Карин, не маловата ли будет для семьи твоя ржавая телега?

Она метнула в его сторону ядовитый взгляд:

— На троих места хватит.

Он открыл бутылку пива и сказал:

— Она же жрёт не меньше восьми литров «супера» при каких-то несчастных сорока лошадиных силах.

— Семь литров, — недовольно поправила Карин и разбавила апельсиновый сок минеральной водой.

— Устаревшая техника восьмидесятых годов, — подытожил Роберт, поднял свой стакан и отпил изрядный глоток. — А в нашем «мерседесе» сто девяносто семь лошадиных сил мгновенно разгоняют его до двухсот тридцати километров в час. При этом его мотор обходится всего семью литрами дизельного топлива. А места сколько хочешь. Вот что такое настоящий семейный автомобиль!

— Да-да, — равнодушно согласилась Карин.

«Что за бахвальство?» — подумала Сюзанна.

Роберт не оставлял бедную женщину в покое:

— У вашей старушки за горбом не меньше пятнадцати лет. Пора менять модель! Мой банк мог бы дать вам кредит на выгодных условиях, если так уж не хватает. — Он пошелестел большим и указательным пальцами.

Зависла мучительная пауза. По Карин было видно, что она может взорваться в любую секунду.

— Кто хочет хрустящего салата? — нарушил тишину Теодор. — Через несколько минут поспеет свежая порция колбасок.

— А знаете, — завёл другую пластинку Роберт, — как называется женская гимнастическая группа для беременных?

— Роберт, оставь! — перебила его Регина.

Он не обратил на неё внимания и завершил:

— Слоновий балет! — И громко рассмеялся. Но быстро успокоился, не найдя поддержки.

Общей беседы не получалось. Сюзанна выпрямилась:

— Я прошу внимания. Мне нужно сообщить вам нечто важное.

Все удивлённо повернулись к ней.

— Я беременна, — сказала она без обиняков. — И чтобы предупредить ваши вопросы: отца зовут Франк Бухнер, и он от меня сбежал. Я буду воспитывать ребёнка одна.

Мать безмолвно застыла, сестры онемели, Карин и Роберт молчали. Даже краснобай Теодор лишился дара речи. Первым опомнился Роберт:

— И когда же... срок?

Карин язвительно рассмеялась:

— О чём же ещё мог спросить наш дорогой свояк! Ну, так что, Сюзанна, когда?

— Предположительно в начале февраля, плюс-минус несколько дней.

Сестры с облегчением вздохнули. Карин тоже. И Роберт. Мать просияла:

— Но, дети мои, это же лучший подарок к нашему возвращению! Теодор, — она оживилась, —Теодор, ты поставил охлаждаться бутылку шампанского?

— Естественно, бесценная моя. И не одну. И теперь с удовольствием открою его.

— А как же твоя работа? — обеспокоенно спросила Аня.

— Возьму отпуск по уходу за ребёнком, — ответила Сюзанна. — А потом приглашу няню.

Мать взяла Сюзанну за руку:

— Дитя моё, если тебе понадобится помощь...

— Бухнер, Бухнер, Бухнер... — вслух соображал Роберт. — Что-то мне знакома эта фамилия!

— Фамилия не такая уж редкая, — отмахнулась Сюзанна.

— А чем занимается этот Бухнер? — не унимался Роберт.

— Он курьер... Но мне бы не хотелось обсуждать это дальше.

— А он сможет платить нормальные алименты? — спросила Карин.

— Я не буду подавать на алименты.

— Бухнер, Бухнер... — пытался вспомнить Роберт. — А он не работал раньше в банке?

— Да ты и правда его знаешь! — ахнула Сюзанна.

— Не напрямую, — ответил тот. — Но о случае Бухнера в наших кругах говорил весь город. Его выгнали с работы.

— Ну, тогда не велика потеря, — рассудила Регина. — Тебе, как старшей акушерке, какой-то курьер-аутсайдер не пара.

— Он распустил руки, — докладывал Роберт. — Дал пощёчину начальнику своего отдела.

— Что, правда?! — Карин была поражена. — Так вот он каков!

— А ты информирован лучше всех, — удивилась Сюзанна.

— Я обсуждал этот случай с нашим менеджером по персоналу, — сказал Роберт. — Этот Бухнер был настолько глуп, что отхлестал своего шефа на глазах у половины отдела. Чем обеспечил себе не только множество свидетелей, но и лавину сплетен. После этого у него уже не было никаких шансов устроиться в какой-нибудь банк в нашем городе.

— Тогда ты права, — одобрила мать, — такому надо было дать от ворот поворот.

Роберт затянулся сигаретой:

— Но это ещё не всё. Тебе известно, что перед этим он бросил университет?

— Конечно, — кивнула Сюзанна.

— Этот Бухнер просто неудачник. По моим оценкам этот тип не годится для работы в команде и не способен противостоять трудностям. Не держит удар. Он не считается с реальностью и живёт ради своего удовольствия. Такие паразиты в нашем обществе...

— Не надо делать скоропалительные выводы, — вдруг решительно перебила его Сюзанна. — Я знаю его лучше, чем вы. Конечно, его тогдашний поступок в банке нельзя считать нормальным. Но его шеф заслужил эту пощёчину. Франк был единственным, кто остался верен себе, в то время как другие попрятались по щелям. Он один оказался способен пожертвовать социальным престижем и должностью. А тебя, Роберт, тебя он трижды заткнул бы за пояс!

Аня смотрела на Сюзанну широко раскрытыми глазами:

— Боже мой, да ты его всё ещё любишь!

Когда тени удлинились, посуда была уже убрана на кухню. Мать ещё хлопотала в доме, Теодор зажигал лампионы, а Роберт сидел в сторонке с бутылкой вина и кипел от ярости. Регина с куском торта подсела к Ане, Карин и Сюзанне и начала:

— Я набрала уже двадцать один килограмм, доктор Хоендорф всё время меня ругает. Это что, правда так уж ненормально при беременности? Скажи, Сюзанна!

— Раз на раз не приходится, — ответила Сюзанна. — У меня рожали женщины, которые набирали за беременность всего четыре килограмма и производили на свет четырехкилограммового гиганта. А другие набирали двадцать пять килограммов и рожали крошечку.

— Это мой случай, — вздохнула Регина. — Меня постоянно ругают за мой вес, хоть я и сама не рада. Натерплюсь упрёков, после этого приду, открою холодильник — так бы с горя всё и сожрала.

Сюзанна покачала головой:

— Не комплексуй из-за каких-то лишних килограммов! Организм готовится к предстоящему как умеет. Кстати... морковку, конечно, утомительно жевать, но она сладкая, как сахар.

— Вот именно! — поддержала Карин. — У Ани нет проблем с весом только потому, что у неё уравновешенное, здоровое питание. — Она бросила выразительный взгляд на Регинин кусок торта. — До сих пор она набрала всего десять килограммов. Ведь так, радость моя?

— Двенадцать, — поправила Аня.

— А что говорит на сей счёт Роберт? — Сюзанна повернулась к Регине.

— Роберт? О боже, это просто драма! — Она покосилась в сторону мужа и понизила голос: — Недавно он сказал, что я разжирела как свинья.

— Ну что, если правда, — сделала выпад Карин.

Регина сверкнула на нее глазами и ответила тем же:

— Ну, а ты, Аня, наконец узнала, мальчик у тебя или девочка?

Сюзанна глянула на неё с укором. Аня принялась изворачиваться:

— Нет, представь, до сих пор нам не могут сказать ничего определённого.

— Но тебе же делали ультразвук!

— Не очень-то много там увидишь, — уклончиво ответила Аня.

Но Регина вцепилась мёртвой хваткой:

— А что скажет Сюзанна по этому вопросу из вопросов? Она же присутствовала при этом. Так мальчик или девочка?

— Ты же слышала Анин ответ.

— Но ребёнок-то хоть здоров?

— Конечно, — улыбнулась Сюзанна. — Такой бойкий парень!

Глаза Карин в ужасе полезли на лоб. Аня стукнула кулаком по столу:

— Спасибо, Сюзанна! Удружила!

— Но... — Сюзанна только теперь сообразила, что проговорилась.— Но, Аня, что тут такого, что за драма?

Карин повернулась и крикнула через стол:

— Роберт, иди-ка сюда!

— В чём дело? — забеспокоилась Регина.

— Хочу внести свою лепту в укрепление сплочённости семейства Раймунд. Роберт, что ты скажешь насчёт своих близнецов?

Он подошёл, пошатываясь. Было видно, что он выпил лишнего.

— Каких близнецов?

Регина метнула в сторону Карин предостерегающий взгляд. Но та не среагировала.

— Разве твоя благоверная не рассказала тебе, что у вас двойня?

— Нет. У тебя двойня, Регина?

— Ой, Роберт, с уверенностью пока нельзя сказать, но...

Карин злорадно ухмыльнулась:

— Что значит «нельзя сказать»? Это видно уже на восьмой неделе!

Глаза у Роберта гневно сверкнули:

— И ты до сих пор молчала!

Сюзанна попыталась спасти положение.

Заметив вышедшую из дома мать, она подозвала её:

— Мама, иди скорее сюда! Кажется, всё складывается таким образом, что у тебя будет четверо внуков. Сердечно тебя поздравляю!

— Но это же... бессовестно! — Роберт не на шутку разволновался. — Почему никто в этой семье ничего мне не сказал?!

Тут и Карин взорвалась:

— А у тебя, значит, мальчик, Аня? Как ты могла мне такое устроить?!

— Двойня! — побагровел Роберт. — Вот почему тебя так разнесло! О боже, теперь в этом гнезде будет вдвое больше крику!

Хильдегард переводила взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит. Карин вскочила:

— И мне придётся быть матерью мальчика!

Из-за угла веранды показался с открытой бутылкой Теодор:

— Я думаю, настало время выпить по бокалу хорошего шампанского за здоровье трёх очаровательных будущих матерей!

Роберт пошатнулся.

— Я еду... домой!

Регина испугалась:

— В таком состоянии ты не можешь вести машину!

— Мальчик! — негодовала Карин. — И этот Себастьян бродит ночами вокруг нашего дома! Аня, сознавайся, ты с ним снова встречалась?!

Сюзанна удержала Роберта:

— Пожалуйста, пусть Регина сядет за руль!

Тот вырвался:

— А вы, мадам шеф-акушерка!.. Не тебе меня учить!

— Опомнись, мужчина!

Регина схватила его за рукав:

— Роберт!

— Отстань, ты, свиноматка супоросая!

Она спонтанно размахнулась и влепила ему пощёчину. Карин пронеслась мимо счастливых супругов с криком:

— Ни минуты здесь больше не останусь!

Аня побежала за ней вслед:

— Клянусь тебе, больше я с ним не встречалась!

Роберт, спотыкаясь, направился в дом.

Матушка Хильдегард беспомощно простёрла руки, ничего уже не понимая в этом мире. Теодор онемел со своей бутылкой шампанского. Закатное солнце тонуло в золотом расплаве, разноцветными огнями светились лампионы.